Страница:
— Куда ты денешься, — ответил он.
Экран погас.
Я забрал сдачу и вышел из кабинки. У меня опять было такое чувство, что один из наемных убийц братца Джона выскочит на меня из коридора. И опять этого не произошло. Я разжился картой города из газетной стойки у главного входа в центр связи, нашел перекресток под названием Джайстр'н и направился к выходу.
На улице все-таки начал накрапывать дождь, который грозился пойти, когда я только покинул «Икар». Большие редкие капли, казалось, подскакивали, ударяясь о землю. Еще когда изучал карту, я решил, что перекресток Джайстр'н находится слишком далеко, чтобы .идти туда пешком. Обнаружив, что начинается дождь, я понял, что и на местном монорельсе я туда не поеду. Братцу Джону это не понравится, он всегда говорил, чтобы мы по возможности пользовались только общественным транспортом, поскольку таксиста может допросить полиция. Но ведь это не братцу Джону грозило мокнуть под дождем. Остановив такси, я назвал водителю пункт назначения и пообещал лишние сто марок, если он доставит меня туда быстро. Такси рвануло с места, будто боевой шаттл на колесах, и меня едва не вдавило перегрузкой в пружинное сиденье.
Учитывая темпы, в которых я последнее время трачу деньги, сначала на полную видеосвязь, а теперь на такси, я очень вовремя освободил того агента паттхов в мире Дорчинда от тяжести пачки сотенных купюр. Город стремительно проносился мимо — едва успевали удивиться наглости моего таксиста водители, возмущались облитые с головы до ног пешеходы. Я подумал и решил, что зря не застраховал свою жизнь и здоровье перед этой поездкой. Карта города утверждала, что дорога на машине от здания «Межзвездной связи» до перекрестка Джайстр'н занимает двадцать три минуты. Мой водитель уложился в пятнадцать с небольшим. Наверное, побил городской, а может быть, даже и планетарный рекорд для наземного транспорта.
Как и было обещано, Эмендо Торск стоял на условленном месте перед кабинкой вроде тех, в которых переодеваются на пляже. Приземистый драили был едва виден за рамой с множеством музыкальных инструментов. Играл он обеими руками и набором коротких хватательных щупалец, которые росли у основания его шеи, Два десятка поклонников стояли под дождем вокруг Эмендо и наслаждались музыкой.
Дождавшись, пока драйли-оркестр не скроется из поля зрения, я велел таксисту притормозить, расплатился с ним, попросил подождать и пошел теперь уже под проливным дождем обратно по улице, чтобы присоединиться к толпе меломанов. Надо же, оказывается, как много существ на этой планете любят дихоральные гимны драили, которые не слишком приятны для непривычного уха даже в достойном исполнении, чего решительно нельзя было сказать про звуки, которые издавал Эмендо Торск, Правда, приглядевшись, я засомневался, ^тго все собравшиеся на перекрестке Джайстр'н так уж жить не могут без музыки.
К счастью, пьеска, которую драили выбрал для исполнения, оказалась короткой. Должно быть, это проливной дождь подвигнул Эмендо Торска закруглиться быстрее, за что я был от души благодарен непогоде. Под жидкие, напрочь лишенные какой-либо искренности аплодисменты Торск пустил по кругу большую шляпу. Еще сидя в такси, я сделал необходимые приготовления, и когда шляпа оказалась передо мной, я бросил туда три свернутые тугой трубочкой банкноты по сто марок. В сверток была вложена записка с единственным словом: «борандис». Большая часть слушателей, насколько я заметил, оформила свои подношения подобным же образом. Торск закончил сбор подаяния, что-то гортанно протявкал — наверное, традиционные драйлианские слова благодарности или прощания, — после чего исчез за занавесом своей кабинки. Аудитория начала редеть, меломаны разбредались кто куда, сворачивали в переулки, скрывались за темными дверями без каких-либо табличек.
Все разошлись, кроме меня. Вместо того чтобы отойти в сторону, я, наоборот, прошел вперед и остановился перед видавшей виды рамой с музыкальными инструментами, лицом к занавескам, за которыми исчез артист. Там я и стал ждать, стараясь не обращать внимания на холодные капли дождя, которые так и норовили угодить за шиворот, чтобы потом медленно стечь по спине. Я был абсолютно уверен, что Торск прекрасно видит меня из своей халупы — в занавес было вшито несколько полос ткани с односторонней прозрачностью, а тот, кто зарабатывает на жизнь тем, чем зарабатывал Торск, не могут позволить себе не посматривать время от времени на то, что творится снаружи. Оставалось только надеяться, что я не успею промокнуть до нитки, пока любопытство или дурной характер не заставят торговца высунуть нос и поинтересоваться, чего я жду.
Он оказался более любопытным или склочным, чем я думал. Не прошло и минуты, как занавески раздвинулись и на меня уставились большие темные глаза драили.
— Надо что? — спросил он на сносном английском.
— Надо борандис, — ответил я. — Все оплатил.
— Ждать очередь, — огрызнулся он и описал пальцем круг в горизонтальной плоскости, очевидно, подразумевая рассосавшуюся аудиторию.
— Не ждать, — отрезал я.
Давить на него подобным образом было рискованно, но мне выбирать не приходилось. Стандартная процедура, похоже, заключалась в том, что ты даешь заказ и приходишь за ним позже, возможно во время следующего выступления Терека, но я никак не мог позволить себе болтаться здесь так долго. Тем более если потребуется еще и выслушать второй концерт.
— Надо борандис. Все оплатил.
— Ждать очередь! — рявкнул он уже тоном выше. — А то я зол.
— Я тоже зол, — парировал я.
Очевидно, я ошибся, когда решил, что вся публика разбрелась по своим делам. Едва я открыл рот, чтобы повторить свой запрос, как мне на плечо опустилась здоровенная пятерня, сграбастала меня за воротки и развернула на сто восемьдесят. Я несколько раз моргнул, чтобы смахнуть дождевые капли с ресниц, и обнаружил в пятнадцати сантиметрах от своего носа самое отвратительное человеческое лицо, какое я только имел несчастье видеть за годы своих скитаний. -. — Эй… придурок… ты что, глухой? — проревел обладатель этой замечательной физиономии, нависая надо мной с высоты своего роста. Дыхание его было под стать лицу. — Тебе сказано подождать своей очереди.
Он явно хотел продолжить свою традиционную речь, перейдя к описанию того, что со мной может произойти, если я немедленно не уберусь восвояси. Но я давно уже убедился на собственном опыте, что если коротким и резким ударом в солнечное сплетение вышибить весь воздух из легких человека, то говорить ему станет очень трудно. Я отскочил в сторону, чтобы широкий лоб оппонента не тюкнул меня по темечку. Громила сложился пополам, так и не издав ни единого звука, зато на прощание успел еще разок дыхнуть мне в лицо. И едва он перестал заслонять обзор, я обнаружил, что через улицу ко мне целеустремленно топают еще трое аналогично скроенных типов.
Я опять врезал первому в солнечное сплетение, заставив его согнуться еще больше, и уже через полсекунды ствол моего плазменника был направлен через его широкое плечо на подоспевшую троицу. Ребята встали как вкопанные. Держа их на мушке, я свободной рукой продолжал не глядя наносить удары по болевым точкам их дурно пахнущего приятеля, добиваясь, чтобы он не только упал, но и больше не порывался встать.
В конце концов цель была достигнута, хотя бить пришлось дольше, чем я ожидал. Не хотелось бы мне оказаться поблизости, когда этот парень придет в себя. Еще пару секунд я рассматривал подкрепление, после чего, продолжая держать их под прицелом, я чуть повернул голову и покосился на Торска.
— Надо борандис, — негромко повторил я. — Все оплатил.
При виде амбала, ветошью валяющегося на тротуаре, физиономия драили стала серо-багровой, цвета остывающей золы.
— Да, — согласился Торск. — Ждать немного.
Он снова исчез в своей халупе, но я успел заметить в больших глазах драили отражение движения. Я повернул голову и обнаружил, что три мушкетера, пока я не смотрел в их сторону, попытались приблизиться ко мне. Они затормозили еще резче, чем первый раз, и мы играли в гляделки поверх прорези прицела моего плазменника, пока за спиной у меня снова не зашуршали мокрые тряпки.
— Вот, — прошипел Торск, пихая меня в плечо чем-то твердым.
Я повернулся, будучи почти уверенным, что увижу пистолет, но это оказалась всего лишь аудиокассета. На вкладыше была изображена морда исполнителя, а ниже гордо значилось: «Лучшее из Эмендо Торска». По-видимому, борандис следовало искать внутри.
— Пшел, — не унимался драили. — Снова не ходить.
— Не приду, — пообещал я, забирая кассету и запихивая ее во внутренний карман куртки. — Если борандис хороший. В противном случае могу слегка побиться об заклад, тебе здорово не поздоровится. В смысле, боль но ой-ой.
— Борандис хороший, — обиделся он, злобно на меня глядя.
Я поверил ему. Меньше всего на свете уличному торговцу наркотиками требуется излишнее внимание к своей персоне, а небольшое представление, которое я устроил, и без того здорово пошатнуло привычный уклад Торска, от чего он был вовсе не в восторге. И уж еще меньше ему хотелось, чтобы я вернулся в дурном расположении духа.
Он и понятия не имел, что я не смогу вернуться, даже если очень захочу, или что на данный момент встреча со служителями порядка мне была противопоказана даже больше, чем ему. Торску до зарезу требовалось от меня избавиться, и больше его ничего не волновало. Возможно, заодно он отучится нанимать вышибал под ближайшим забором.
Таксист с машиной терпеливо дожидался меня там, где я его и оставил. Я сел в такси и велел отвезти меня в космопорт, к воротам номер два, от них до стоянки «Икара» было ближе всего. Воодушевленный видением до неприличия огромных чаевых, таксист дал газу, и машина рванула с места, как ошпаренная кошка. Мне оставалось только цепляться за жизнь и пытаться отогнать видение некролога о моей преждевременной кончине. Во время этой гонки я умудрился открыть кассету и убедиться, что внутри нее лежат пятнадцать капсул, наполненных голубоватым порошком. В медицинской базе данных «Икара» говорилось, что борандис производится в таблетках. Должно быть, на черный рынок они поставлялись в толченом виде. Я спрятал кассету в карман, достал телефон и набрал номер Эверета.
Когда после пятого звонка мне так никто и не ответил, мною овладело хорошо {даже лучше, чем хотелось бы) знакомое ощущение: что-то не так. Медик ответил на восьмой звонок, и к тому времени моя смутная тревога превратилась в твердую уверенность.
— …ло? — буркнул Эверет.
Говорил он невнятно и неприветливо, будто спросонок.
— Это Маккелл, — представился я. — Что у вас там произошло?
В трубке зашипело — должно быть, медик тяжело вздохнул.
— Да все Шоун, — ответил он. — Он сбежал.
Мысль о том, что мне достался таксист-маньяк, который не может отличить городские улицы от слаломных трасс, тут же вылетела у меня из головы — стало не до того. Телефон едва не хрустнул в моей руке — так я сдавил его.
— Куда сбежал?
— Я не знаю, как это произошло, — плаксиво затараторил Эверет. — Он, должно быть, как-то сумел высвободиться…
— Плевать, как он сумел, — оборвал я его. — Расследование может подождать. В каком направлении он ушел?
— Не знаю, — ответил медик. — Я не видел, как он уходил. Мы все отправились на его поиски.
— Все?
— Все, кроме Иксиля: мы стучались в дверь его каюты, но он не отвечает, а с самой дверью что-то случи лось. Но все в порядке, мы заперли шлюз…
— Послышался слабый щелчок — кто-то еще подключился к нашему разговору.
— Эверет, это Тера, — раздался взволнованный голос нашей барышни. — Я нашла его.
— Где? — рявкнул я, доставая карту города и яростно пытаясь развернуть ее единственной свободной рукой.
— Маккелл? — спросила она удивленно и в то же время настороженно.
— Он самый, — подтвердил я. — Где он?
— Около магазина снаряжения на перекрестке Уде'н, — ответила она. — Пристает к прохожим.
— Хороший способ навсегда покончить со своими трудностями, — проворчал я, пытаясь найти это место на своей карте. Оказалось, что перекресток Уде'н всего лишь в квартале от ворот номер два, куда я и без того направлялся. — Не теряй его из виду, но постарайся, что бы он тебя не заметил, — велел я Тере. — Я подъеду к вам через пару минут. Эверет, позвони Никабару и Чорту, и все втроем возвращайтесь на корабль. Готовьтесь ,к отлету.
— Мы уже улетаем? — удивился Эверет. — А как же борандис?
— Все улажено, — отрезал я. — Убедитесь…
— Вы достали его? — переспросил Эверет. — Так быстро?
— А я вообще очень шустрый, — ответил я ему, еле сдерживаясь, чтобы не съязвить еще круче. — Убедитесь, что заправка окончена и мы готовы к старту. Мы отправляемся, как только я и Тера вернемся на борт вместе с Шоуном.
В трубке снова негромко зашипело.
— Хорошо. Увидимся на корабле. Послышался щелчок, и Эверет освободил частоту.
— Тера? — окликнул я.
— Я здесь, — резко отозвалась она. — По-моему, Шоун .уже довел окружающих до точки кипения. Тебе лучше поспешить.
— Положись на меня.
Я немного отвлекся от разговора, решив посмотреть, что творится вокруг, — и тут же пожалел об этом. В непосредственной близости от меня разворачивался предпоследний акт драмы о безумном таксисте.
— Должно быть, Шоун здорово спешил, если уже выбрался из космопорта. Как давно он сбежал? — спросил я, возвращаясь к телефонному разговору.
— Примерно час назад, — ответила Тера. — Как только ты ушел…
— Час назад?! — не веря собственным ушам, перебил я ее, мгновенно раскалившись добела от возмущения и злости. — Час назад? И вам даже в голову не пришло сообщить мне об этом?
— Мы не хотели тебя беспокоить, — принялась оправдываться она. Барышня явно не понимала, что это я так распереживался. — Тебе и без того хватало забот — надо было найти лекарство…
— Да хоть умыкнуть сокровища короны! — огрызнулся я. — Если на корабле ЧП, надо тут же хватать телефон и звонить мне. Мои планы — это моя забота. Ясно?
— Ясно, — ответила Тера, и в голосе ее прозвучала такая покорность, какой мне еще не доводилось наблюдать у нашей барышни-оператора.
Я едва не поддался искушению пропесочить ее еще немного, но сдержался. Ведь, вполне возможно, Тера ни в чем и не виновата. .Никто не виноват. Иксиль бы знал, что предпринять, но он лежал в коме в своей каюте. А остальные члены нашей команды конечно же не были столь искушены в подобного рода делах.
Тогда я сорвал злость на карте города — сложил ее, применив намного больше силы, чем для этого требовалось, и сунул в левый внутренний карман куртки.
— Маккелл? — напряженно окликнула меня Тера по телефону. — Мне кажется, я вижу, как сюда подъезжает полиция. Красная с синим машина, на крыше синяя ми галка, едет очень быстро.
— Успокойся, — ответил я. — Это такси. А я сижу внутри. Помаши нам, хорошо?
Еще за квартал я увидел, как Тера шагнула к проезжей части и подняла руку. Само очарование, она стояла под проливным дождем, элегантная, как мокрая крыса. Я велел таксисту притормозить рядом с этим чудным видением и вышел из машины, швырнув на сиденье двести марок. Едва я успел схватить Теру за локоток и оттащить ее от края тротуара, как машина рванула с места, подняв волну. Может, этот лихач всегда так ездит и я зря расщедрился на чаевые?
— Вон он, — сказала Тера.
— Вижу.
Не заметить Шоуна было мудрено — он околачивался у дверей магазина, размахивая руками и обращаясь К каждому, кто попадал в его поле зрения.
После всех моих сегодняшних приключений задержать буяна оказалось парой пустяков. Шоун — мокрый до нитки, жалкий, хнычущий, осыпающий прохожих визгливыми проклятиями — был явно не в том состоянии, чтобы обращать внимание на то, что творится вокруг. Мы с Терой могли бы подъехать к нему хоть на БМП, он бы даже не заметил этого. Но поскольку подходящей бронетехники под рукой не оказалось, мы просто Подошли к Шоуну с двух сторон и схватили его за руки. Он отчаянно рванулся, но сил у него уже почти не оставалось, так что больше попыток высвободиться он не Предпринимал — просто стоял и весь трясся.
Мы отвели его в узкий переулок между магазином снаряжения и соседним зданием. Всю дорогу Тера убаюкивала парнишку, шептала ему на ухо что-то успокаивающее. Как только мы по возможности укрылись от посторонних глаз, я достал кассету и дал Шоуну одну капсулу. Проглотить лекарство ему удалось не сразу, но Тера сложила ладони лодочкой, набрала в них дождевой воды и дала ему запить.
Эффект оказался потрясающим. Почти сразу Шоун стал меньше дрожать, а минуты через две, похоже, пришел в норму.
По крайней мере физически.
— А вы, лапочки, прямо со всех ног неслись на по мощь, ничего не скажешь, — принялся брюзжать он, тяжело дыша и раздраженно убирая с лица мокрые волосы. — И куда это, черт побери, нас занесло? Ты сказал, мы летим на Минтариус. Но это же не Минтариус. Я знаю — я бывал там.
— Планы изменились, — не стал я вдаваться в подробности.
Зрачки Шоуна, когда мы его схватили, были расширены до предела. Теперь, приглядевшись, я заметил, что они сжались до нормальных размеров.
— Ага, конечно! — огрызнулся он — Да я чуть не помер из-за ваших изменений в планах. Об этом вы не подумали? Сюда добираться минимум на три часа дольше, чем до Минтариуса.
— Нет, только на два, — поправил его я.
Похоже, наш больной уже вполне в состоянии передвигаться самостоятельно, решил я. А даже если и нет — все равно пора идти. Чем скорее мы притащим Шоуна на борт «Икара» и запрем где-нибудь, где я не буду его слышать, тем лучше. Я схватил его за руку и потащил на улицу.
— Но погоди ты, что за спешка? — воспротивился он, упираясь всеми копытами. Оказалось, силы к нему тоже вернулись. — Мы же только что прилетели. Почему бы нам не задержаться на очередной планете более пяти минут, а?
— Заткнись и топай, — отрезала Тера, хватая его за другую руку.
Судя по тому, как вытянулась физиономия Шоуна, барышня вонзила ногти в его руку намного глубже, чем это было необходимо. И уж точно сильнее, чем схватил его я. Но, с другой стороны, его побег трепал мне нервы всего лишь пять минут, а Тера целый час болталась под дождем и копила злость.
Шоун, по-видимому, тоже прочувствовал, что лучше не спорить, — хватка, интонации и выражение лица девушки говорили об этом достаточно ясно. Он покорно умолк и без дальнейших возражений позволил нам отбуксировать его по улицам до самых ворот космопорта. Мы встали на транспортную ленту, и она повезла нас к стоянке «Икара».
Пока мы ехали, я внимательно следил за тем, что происходит позади нас, вокруг и на смежных или встречных движущихся тротуарах, но не заметил никаких признаков слежки. Я боялся, что Торск мог по прошествии времени пожалеть, что так легко отпустил меня. Но, похоже, драили все же решил, что благоразумие — залог успеха в делах, и не стал преследовать меня.
Нам осталось обогнуть последний грузовоз, который заслонял площадку «Икара», и все перипетии останутся позади. Мы нашли борандис, нашли Шоуна, и никто из прохожих при виде моей загримированной физиономии не кинулся звать паттхов. Теперь, если «Икар» как следует заправлен горючим, мы снова будем в деле. Сдержанно понадеявшись вслух, что не обнаружим рядом с «Икаром» заправщиков, которые все еще ломают головы, как подключить свой шланг к нашим бакам, мы обогнули стоянку соседнего грузовоза и увидели свой корабль.
Заправщиков там не было. Зато у самого трапа стояли этак десять наджиков, одетых в черно-красные мундиры таможенной службы.
И ждали нас.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Экран погас.
Я забрал сдачу и вышел из кабинки. У меня опять было такое чувство, что один из наемных убийц братца Джона выскочит на меня из коридора. И опять этого не произошло. Я разжился картой города из газетной стойки у главного входа в центр связи, нашел перекресток под названием Джайстр'н и направился к выходу.
На улице все-таки начал накрапывать дождь, который грозился пойти, когда я только покинул «Икар». Большие редкие капли, казалось, подскакивали, ударяясь о землю. Еще когда изучал карту, я решил, что перекресток Джайстр'н находится слишком далеко, чтобы .идти туда пешком. Обнаружив, что начинается дождь, я понял, что и на местном монорельсе я туда не поеду. Братцу Джону это не понравится, он всегда говорил, чтобы мы по возможности пользовались только общественным транспортом, поскольку таксиста может допросить полиция. Но ведь это не братцу Джону грозило мокнуть под дождем. Остановив такси, я назвал водителю пункт назначения и пообещал лишние сто марок, если он доставит меня туда быстро. Такси рвануло с места, будто боевой шаттл на колесах, и меня едва не вдавило перегрузкой в пружинное сиденье.
Учитывая темпы, в которых я последнее время трачу деньги, сначала на полную видеосвязь, а теперь на такси, я очень вовремя освободил того агента паттхов в мире Дорчинда от тяжести пачки сотенных купюр. Город стремительно проносился мимо — едва успевали удивиться наглости моего таксиста водители, возмущались облитые с головы до ног пешеходы. Я подумал и решил, что зря не застраховал свою жизнь и здоровье перед этой поездкой. Карта города утверждала, что дорога на машине от здания «Межзвездной связи» до перекрестка Джайстр'н занимает двадцать три минуты. Мой водитель уложился в пятнадцать с небольшим. Наверное, побил городской, а может быть, даже и планетарный рекорд для наземного транспорта.
Как и было обещано, Эмендо Торск стоял на условленном месте перед кабинкой вроде тех, в которых переодеваются на пляже. Приземистый драили был едва виден за рамой с множеством музыкальных инструментов. Играл он обеими руками и набором коротких хватательных щупалец, которые росли у основания его шеи, Два десятка поклонников стояли под дождем вокруг Эмендо и наслаждались музыкой.
Дождавшись, пока драйли-оркестр не скроется из поля зрения, я велел таксисту притормозить, расплатился с ним, попросил подождать и пошел теперь уже под проливным дождем обратно по улице, чтобы присоединиться к толпе меломанов. Надо же, оказывается, как много существ на этой планете любят дихоральные гимны драили, которые не слишком приятны для непривычного уха даже в достойном исполнении, чего решительно нельзя было сказать про звуки, которые издавал Эмендо Торск, Правда, приглядевшись, я засомневался, ^тго все собравшиеся на перекрестке Джайстр'н так уж жить не могут без музыки.
К счастью, пьеска, которую драили выбрал для исполнения, оказалась короткой. Должно быть, это проливной дождь подвигнул Эмендо Торска закруглиться быстрее, за что я был от души благодарен непогоде. Под жидкие, напрочь лишенные какой-либо искренности аплодисменты Торск пустил по кругу большую шляпу. Еще сидя в такси, я сделал необходимые приготовления, и когда шляпа оказалась передо мной, я бросил туда три свернутые тугой трубочкой банкноты по сто марок. В сверток была вложена записка с единственным словом: «борандис». Большая часть слушателей, насколько я заметил, оформила свои подношения подобным же образом. Торск закончил сбор подаяния, что-то гортанно протявкал — наверное, традиционные драйлианские слова благодарности или прощания, — после чего исчез за занавесом своей кабинки. Аудитория начала редеть, меломаны разбредались кто куда, сворачивали в переулки, скрывались за темными дверями без каких-либо табличек.
Все разошлись, кроме меня. Вместо того чтобы отойти в сторону, я, наоборот, прошел вперед и остановился перед видавшей виды рамой с музыкальными инструментами, лицом к занавескам, за которыми исчез артист. Там я и стал ждать, стараясь не обращать внимания на холодные капли дождя, которые так и норовили угодить за шиворот, чтобы потом медленно стечь по спине. Я был абсолютно уверен, что Торск прекрасно видит меня из своей халупы — в занавес было вшито несколько полос ткани с односторонней прозрачностью, а тот, кто зарабатывает на жизнь тем, чем зарабатывал Торск, не могут позволить себе не посматривать время от времени на то, что творится снаружи. Оставалось только надеяться, что я не успею промокнуть до нитки, пока любопытство или дурной характер не заставят торговца высунуть нос и поинтересоваться, чего я жду.
Он оказался более любопытным или склочным, чем я думал. Не прошло и минуты, как занавески раздвинулись и на меня уставились большие темные глаза драили.
— Надо что? — спросил он на сносном английском.
— Надо борандис, — ответил я. — Все оплатил.
— Ждать очередь, — огрызнулся он и описал пальцем круг в горизонтальной плоскости, очевидно, подразумевая рассосавшуюся аудиторию.
— Не ждать, — отрезал я.
Давить на него подобным образом было рискованно, но мне выбирать не приходилось. Стандартная процедура, похоже, заключалась в том, что ты даешь заказ и приходишь за ним позже, возможно во время следующего выступления Терека, но я никак не мог позволить себе болтаться здесь так долго. Тем более если потребуется еще и выслушать второй концерт.
— Надо борандис. Все оплатил.
— Ждать очередь! — рявкнул он уже тоном выше. — А то я зол.
— Я тоже зол, — парировал я.
Очевидно, я ошибся, когда решил, что вся публика разбрелась по своим делам. Едва я открыл рот, чтобы повторить свой запрос, как мне на плечо опустилась здоровенная пятерня, сграбастала меня за воротки и развернула на сто восемьдесят. Я несколько раз моргнул, чтобы смахнуть дождевые капли с ресниц, и обнаружил в пятнадцати сантиметрах от своего носа самое отвратительное человеческое лицо, какое я только имел несчастье видеть за годы своих скитаний. -. — Эй… придурок… ты что, глухой? — проревел обладатель этой замечательной физиономии, нависая надо мной с высоты своего роста. Дыхание его было под стать лицу. — Тебе сказано подождать своей очереди.
Он явно хотел продолжить свою традиционную речь, перейдя к описанию того, что со мной может произойти, если я немедленно не уберусь восвояси. Но я давно уже убедился на собственном опыте, что если коротким и резким ударом в солнечное сплетение вышибить весь воздух из легких человека, то говорить ему станет очень трудно. Я отскочил в сторону, чтобы широкий лоб оппонента не тюкнул меня по темечку. Громила сложился пополам, так и не издав ни единого звука, зато на прощание успел еще разок дыхнуть мне в лицо. И едва он перестал заслонять обзор, я обнаружил, что через улицу ко мне целеустремленно топают еще трое аналогично скроенных типов.
Я опять врезал первому в солнечное сплетение, заставив его согнуться еще больше, и уже через полсекунды ствол моего плазменника был направлен через его широкое плечо на подоспевшую троицу. Ребята встали как вкопанные. Держа их на мушке, я свободной рукой продолжал не глядя наносить удары по болевым точкам их дурно пахнущего приятеля, добиваясь, чтобы он не только упал, но и больше не порывался встать.
В конце концов цель была достигнута, хотя бить пришлось дольше, чем я ожидал. Не хотелось бы мне оказаться поблизости, когда этот парень придет в себя. Еще пару секунд я рассматривал подкрепление, после чего, продолжая держать их под прицелом, я чуть повернул голову и покосился на Торска.
— Надо борандис, — негромко повторил я. — Все оплатил.
При виде амбала, ветошью валяющегося на тротуаре, физиономия драили стала серо-багровой, цвета остывающей золы.
— Да, — согласился Торск. — Ждать немного.
Он снова исчез в своей халупе, но я успел заметить в больших глазах драили отражение движения. Я повернул голову и обнаружил, что три мушкетера, пока я не смотрел в их сторону, попытались приблизиться ко мне. Они затормозили еще резче, чем первый раз, и мы играли в гляделки поверх прорези прицела моего плазменника, пока за спиной у меня снова не зашуршали мокрые тряпки.
— Вот, — прошипел Торск, пихая меня в плечо чем-то твердым.
Я повернулся, будучи почти уверенным, что увижу пистолет, но это оказалась всего лишь аудиокассета. На вкладыше была изображена морда исполнителя, а ниже гордо значилось: «Лучшее из Эмендо Торска». По-видимому, борандис следовало искать внутри.
— Пшел, — не унимался драили. — Снова не ходить.
— Не приду, — пообещал я, забирая кассету и запихивая ее во внутренний карман куртки. — Если борандис хороший. В противном случае могу слегка побиться об заклад, тебе здорово не поздоровится. В смысле, боль но ой-ой.
— Борандис хороший, — обиделся он, злобно на меня глядя.
Я поверил ему. Меньше всего на свете уличному торговцу наркотиками требуется излишнее внимание к своей персоне, а небольшое представление, которое я устроил, и без того здорово пошатнуло привычный уклад Торска, от чего он был вовсе не в восторге. И уж еще меньше ему хотелось, чтобы я вернулся в дурном расположении духа.
Он и понятия не имел, что я не смогу вернуться, даже если очень захочу, или что на данный момент встреча со служителями порядка мне была противопоказана даже больше, чем ему. Торску до зарезу требовалось от меня избавиться, и больше его ничего не волновало. Возможно, заодно он отучится нанимать вышибал под ближайшим забором.
Таксист с машиной терпеливо дожидался меня там, где я его и оставил. Я сел в такси и велел отвезти меня в космопорт, к воротам номер два, от них до стоянки «Икара» было ближе всего. Воодушевленный видением до неприличия огромных чаевых, таксист дал газу, и машина рванула с места, как ошпаренная кошка. Мне оставалось только цепляться за жизнь и пытаться отогнать видение некролога о моей преждевременной кончине. Во время этой гонки я умудрился открыть кассету и убедиться, что внутри нее лежат пятнадцать капсул, наполненных голубоватым порошком. В медицинской базе данных «Икара» говорилось, что борандис производится в таблетках. Должно быть, на черный рынок они поставлялись в толченом виде. Я спрятал кассету в карман, достал телефон и набрал номер Эверета.
Когда после пятого звонка мне так никто и не ответил, мною овладело хорошо {даже лучше, чем хотелось бы) знакомое ощущение: что-то не так. Медик ответил на восьмой звонок, и к тому времени моя смутная тревога превратилась в твердую уверенность.
— …ло? — буркнул Эверет.
Говорил он невнятно и неприветливо, будто спросонок.
— Это Маккелл, — представился я. — Что у вас там произошло?
В трубке зашипело — должно быть, медик тяжело вздохнул.
— Да все Шоун, — ответил он. — Он сбежал.
Мысль о том, что мне достался таксист-маньяк, который не может отличить городские улицы от слаломных трасс, тут же вылетела у меня из головы — стало не до того. Телефон едва не хрустнул в моей руке — так я сдавил его.
— Куда сбежал?
— Я не знаю, как это произошло, — плаксиво затараторил Эверет. — Он, должно быть, как-то сумел высвободиться…
— Плевать, как он сумел, — оборвал я его. — Расследование может подождать. В каком направлении он ушел?
— Не знаю, — ответил медик. — Я не видел, как он уходил. Мы все отправились на его поиски.
— Все?
— Все, кроме Иксиля: мы стучались в дверь его каюты, но он не отвечает, а с самой дверью что-то случи лось. Но все в порядке, мы заперли шлюз…
— Послышался слабый щелчок — кто-то еще подключился к нашему разговору.
— Эверет, это Тера, — раздался взволнованный голос нашей барышни. — Я нашла его.
— Где? — рявкнул я, доставая карту города и яростно пытаясь развернуть ее единственной свободной рукой.
— Маккелл? — спросила она удивленно и в то же время настороженно.
— Он самый, — подтвердил я. — Где он?
— Около магазина снаряжения на перекрестке Уде'н, — ответила она. — Пристает к прохожим.
— Хороший способ навсегда покончить со своими трудностями, — проворчал я, пытаясь найти это место на своей карте. Оказалось, что перекресток Уде'н всего лишь в квартале от ворот номер два, куда я и без того направлялся. — Не теряй его из виду, но постарайся, что бы он тебя не заметил, — велел я Тере. — Я подъеду к вам через пару минут. Эверет, позвони Никабару и Чорту, и все втроем возвращайтесь на корабль. Готовьтесь ,к отлету.
— Мы уже улетаем? — удивился Эверет. — А как же борандис?
— Все улажено, — отрезал я. — Убедитесь…
— Вы достали его? — переспросил Эверет. — Так быстро?
— А я вообще очень шустрый, — ответил я ему, еле сдерживаясь, чтобы не съязвить еще круче. — Убедитесь, что заправка окончена и мы готовы к старту. Мы отправляемся, как только я и Тера вернемся на борт вместе с Шоуном.
В трубке снова негромко зашипело.
— Хорошо. Увидимся на корабле. Послышался щелчок, и Эверет освободил частоту.
— Тера? — окликнул я.
— Я здесь, — резко отозвалась она. — По-моему, Шоун .уже довел окружающих до точки кипения. Тебе лучше поспешить.
— Положись на меня.
Я немного отвлекся от разговора, решив посмотреть, что творится вокруг, — и тут же пожалел об этом. В непосредственной близости от меня разворачивался предпоследний акт драмы о безумном таксисте.
— Должно быть, Шоун здорово спешил, если уже выбрался из космопорта. Как давно он сбежал? — спросил я, возвращаясь к телефонному разговору.
— Примерно час назад, — ответила Тера. — Как только ты ушел…
— Час назад?! — не веря собственным ушам, перебил я ее, мгновенно раскалившись добела от возмущения и злости. — Час назад? И вам даже в голову не пришло сообщить мне об этом?
— Мы не хотели тебя беспокоить, — принялась оправдываться она. Барышня явно не понимала, что это я так распереживался. — Тебе и без того хватало забот — надо было найти лекарство…
— Да хоть умыкнуть сокровища короны! — огрызнулся я. — Если на корабле ЧП, надо тут же хватать телефон и звонить мне. Мои планы — это моя забота. Ясно?
— Ясно, — ответила Тера, и в голосе ее прозвучала такая покорность, какой мне еще не доводилось наблюдать у нашей барышни-оператора.
Я едва не поддался искушению пропесочить ее еще немного, но сдержался. Ведь, вполне возможно, Тера ни в чем и не виновата. .Никто не виноват. Иксиль бы знал, что предпринять, но он лежал в коме в своей каюте. А остальные члены нашей команды конечно же не были столь искушены в подобного рода делах.
Тогда я сорвал злость на карте города — сложил ее, применив намного больше силы, чем для этого требовалось, и сунул в левый внутренний карман куртки.
— Маккелл? — напряженно окликнула меня Тера по телефону. — Мне кажется, я вижу, как сюда подъезжает полиция. Красная с синим машина, на крыше синяя ми галка, едет очень быстро.
— Успокойся, — ответил я. — Это такси. А я сижу внутри. Помаши нам, хорошо?
Еще за квартал я увидел, как Тера шагнула к проезжей части и подняла руку. Само очарование, она стояла под проливным дождем, элегантная, как мокрая крыса. Я велел таксисту притормозить рядом с этим чудным видением и вышел из машины, швырнув на сиденье двести марок. Едва я успел схватить Теру за локоток и оттащить ее от края тротуара, как машина рванула с места, подняв волну. Может, этот лихач всегда так ездит и я зря расщедрился на чаевые?
— Вон он, — сказала Тера.
— Вижу.
Не заметить Шоуна было мудрено — он околачивался у дверей магазина, размахивая руками и обращаясь К каждому, кто попадал в его поле зрения.
После всех моих сегодняшних приключений задержать буяна оказалось парой пустяков. Шоун — мокрый до нитки, жалкий, хнычущий, осыпающий прохожих визгливыми проклятиями — был явно не в том состоянии, чтобы обращать внимание на то, что творится вокруг. Мы с Терой могли бы подъехать к нему хоть на БМП, он бы даже не заметил этого. Но поскольку подходящей бронетехники под рукой не оказалось, мы просто Подошли к Шоуну с двух сторон и схватили его за руки. Он отчаянно рванулся, но сил у него уже почти не оставалось, так что больше попыток высвободиться он не Предпринимал — просто стоял и весь трясся.
Мы отвели его в узкий переулок между магазином снаряжения и соседним зданием. Всю дорогу Тера убаюкивала парнишку, шептала ему на ухо что-то успокаивающее. Как только мы по возможности укрылись от посторонних глаз, я достал кассету и дал Шоуну одну капсулу. Проглотить лекарство ему удалось не сразу, но Тера сложила ладони лодочкой, набрала в них дождевой воды и дала ему запить.
Эффект оказался потрясающим. Почти сразу Шоун стал меньше дрожать, а минуты через две, похоже, пришел в норму.
По крайней мере физически.
— А вы, лапочки, прямо со всех ног неслись на по мощь, ничего не скажешь, — принялся брюзжать он, тяжело дыша и раздраженно убирая с лица мокрые волосы. — И куда это, черт побери, нас занесло? Ты сказал, мы летим на Минтариус. Но это же не Минтариус. Я знаю — я бывал там.
— Планы изменились, — не стал я вдаваться в подробности.
Зрачки Шоуна, когда мы его схватили, были расширены до предела. Теперь, приглядевшись, я заметил, что они сжались до нормальных размеров.
— Ага, конечно! — огрызнулся он — Да я чуть не помер из-за ваших изменений в планах. Об этом вы не подумали? Сюда добираться минимум на три часа дольше, чем до Минтариуса.
— Нет, только на два, — поправил его я.
Похоже, наш больной уже вполне в состоянии передвигаться самостоятельно, решил я. А даже если и нет — все равно пора идти. Чем скорее мы притащим Шоуна на борт «Икара» и запрем где-нибудь, где я не буду его слышать, тем лучше. Я схватил его за руку и потащил на улицу.
— Но погоди ты, что за спешка? — воспротивился он, упираясь всеми копытами. Оказалось, силы к нему тоже вернулись. — Мы же только что прилетели. Почему бы нам не задержаться на очередной планете более пяти минут, а?
— Заткнись и топай, — отрезала Тера, хватая его за другую руку.
Судя по тому, как вытянулась физиономия Шоуна, барышня вонзила ногти в его руку намного глубже, чем это было необходимо. И уж точно сильнее, чем схватил его я. Но, с другой стороны, его побег трепал мне нервы всего лишь пять минут, а Тера целый час болталась под дождем и копила злость.
Шоун, по-видимому, тоже прочувствовал, что лучше не спорить, — хватка, интонации и выражение лица девушки говорили об этом достаточно ясно. Он покорно умолк и без дальнейших возражений позволил нам отбуксировать его по улицам до самых ворот космопорта. Мы встали на транспортную ленту, и она повезла нас к стоянке «Икара».
Пока мы ехали, я внимательно следил за тем, что происходит позади нас, вокруг и на смежных или встречных движущихся тротуарах, но не заметил никаких признаков слежки. Я боялся, что Торск мог по прошествии времени пожалеть, что так легко отпустил меня. Но, похоже, драили все же решил, что благоразумие — залог успеха в делах, и не стал преследовать меня.
Нам осталось обогнуть последний грузовоз, который заслонял площадку «Икара», и все перипетии останутся позади. Мы нашли борандис, нашли Шоуна, и никто из прохожих при виде моей загримированной физиономии не кинулся звать паттхов. Теперь, если «Икар» как следует заправлен горючим, мы снова будем в деле. Сдержанно понадеявшись вслух, что не обнаружим рядом с «Икаром» заправщиков, которые все еще ломают головы, как подключить свой шланг к нашим бакам, мы обогнули стоянку соседнего грузовоза и увидели свой корабль.
Заправщиков там не было. Зато у самого трапа стояли этак десять наджиков, одетых в черно-красные мундиры таможенной службы.
И ждали нас.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Шоун захрипел, как будто его придушили.
— О боже! — просипел он. — Нам конец.
— Тихо, — шикнул на него я, изучая диспозицию и втайне надеясь, что она при внимательном рассмотрении окажется не столь безрадостной, как выглядела на первый взгляд.
Зря надеялся. Сколько ни приглядывайся, а у трапа «Икара» и в самом деле болтались десять наджиков. Эти длинные и тощие, как палки, ребята с волосатыми руками и ногами всегда напоминали мне гигантских тарантулов. Разве что конечностей у них было все-таки по четыре, а не по восемь на нос. И форма на них действительно была, какую носят наджики-таможенники, это мне тоже не примерещилось. И их фасеточные глаза таращились на нас троих сквозь мокрую стену дождя с нескрываемым нетерпением.
С другой стороны, все могло быть и намного хуже. Не застав никого на борту, таможенники, вышедшие на след лакомой добычи, обычно не удосуживаются дождаться капитана, они просто вскрывают люки и проникают внутрь облюбованного корабля. Правда, потом, если от них того потребуют, они приносят свои извинения за нанесенный ущерб. Но после детального изучения диспозиции я понял, почему они все еще стоят под дождем снаружи.
Примерно на половине высоты трапа, расправив плечи и встопорщив перья, стоял Чорт. Словно перисточешуйчатый Горацио на мосту. С пальцев его рук ручьями стекала вода, из чего было ясно, что стоит он так уже давно. А по тому, как решительно креан растопырился, было не менее ясно, что он твердо вознамерился стоять там столько, сколько потребуется.
Обычно подобные препятствия могли задержать таможенников не больше, чем запоры на люках. Но Чорта вряд ли можно было назвать обычным препятствием. Он был креан, а креаны с их мастерством в забортных работах пользовались таким спросом по всей Спирали, о я вполне мог понять, почему наджики не рискнули просто отодвинуть его в сторону и пройти на корабль. Тем более на запертый корабль, вся команда которого разошлась по своим делам.
Вот только на самом-то деле разошлась не вся команда. Я быстренько прикинул, какое преимущество это нам дает. Если мы с Терой и Шоуном спокойненько пройдем мимо корабля, словно мы не имеем к нему никакого Отношения, и если я смогу дозвониться до Иксиля…
Мы не сделали и двух шагов, как все мои планы с грохотом рухнули.
— Вот! — Чорт показал на меня. — Вот капитан корабля. Можете задать ему все свои вопросы.
Я тяжело вздохнул.
— Оставайтесь здесь, — шепнул я Тере и Шоуну.
Послышался шорох, это Тера мягко удержала Шоуна, я же в это время продолжал приближаться к трапу. Наджик, который стоял в центре группы, шагнул мне навстречу, и, приглядевшись, я рассмотрел знаки отличия на его воротничке. Таможенник был в чине гокры, что примерно соответствует нашему старшему лейтенанту. Похоже, таможенный департамент взялся за нас
Гордо хлюпая по лужам, мы сошлись и остановились в нескольких шагах друг от друга.
— Добрый день, гокра, — поприветствовал я его. — Что-то не в порядке?
— Вы капитан «Спящей красавицы»? — спросил он подчеркнуто индифферентным тоном.
— Да, я.
Я испугался было, что Чорт назвал им мое настоящее имя, но тут же успокоился. Если бы креан проговорился, если бы наджики наверняка знали, что за корабль стоит у них в порту, несколькими жалкими таможенниками дело бы не ограничилось. Нас бы встречал армейский батальон и посол паттхов со свитой в придачу, да еще, наверное, и духовой оркестр бы приволокли. Марширующий.
— Возникли какие-нибудь проблемы?
— Отдрайте люк, — приказал наджик, махнув рукой в сторону «Икара». — Прикажите члену своей команды посторониться и допустите нас на борт.
— Конечно, — согласился я, не двигаясь с места. — Но, может, вы все-таки скажете, в чем, собственно, дело?
По-моему, сперва он склонялся послать меня куда подальше, но потом, похоже, решил, что иногда соблюдать Торговый кодекс все же не помешает.
— Нам сообщили, что ваш корабль замешан в пере возке контрабанды, — ответил офицер.
Пока суд да дело, я успел вымокнуть до нитки. А вот во рту вдруг пересохло.
— В перевозке контрабанды? — кое-как просипел я, надеясь, что таможенник примет мое замешательство за изумление, а не за следствие нечистой совести.
— Да, — подтвердил гокра. — В частности, что у вас на борту находится незарегистрированный груз драгоценных камней.
Теперь уж я вытаращился на него с совершенно неподдельным изумлением.
— Драгоценные камни?! — эхом повторил я. — Бред какой-то. Не возим мы никаких драгоценных камней.
— Пожалуйста, скажите своему креану, чтобы отошел в сторону, — сказал наджик, пропустив мой протест мимо ушей. Его можно было понять: наверное, ему по два раза за день на протяжении всей своей карьеры приходится выслушивать подобные заявления. — Затем открой те люк и дайте нам подняться на борт для досмотра. Мне также необходимо взглянуть на ваше удостоверение личности.
— Конечно, — согласился я.
Дождь заливал мне лицо, я кое-как протер глаза, судорожно пытаясь понять, что, черт возьми, происходит. История про драгоценные камни была, конечно, полной чепухой, можно набить под завязку пятьдесят кораблей размером с «Икар» дритарианскими опалами, а патгхи и глазом не моргнут. Но если у наджиков есть основания полагать, что беременная ракета, у трапа которой мы мило беседуем под дождем, и есть «Икар», то к чему все эти сказки о контрабанде?
Ответ: оснований у них нет. Они не знают, что перед ними «Икар».
Следовательно, паттхи тут ни при чем, авторство затеи принадлежит исключительно наджикам, а история с самоцветами — или нелепая бюрократическая ошибка, или ужасное совпадение. Когда мы мастерили «Икару» поддельные документы, я нарек его «Спящей красавицей», поскольку думал, что вряд ли кому-нибудь еще в Спирали придет в голову назвать свой корабль в честь забытого русского балета девятнадцатого века. Вот будет смеха сквозь слезы, если окажется, что я не просто зря так думал, а еще и умудрился присвоить название настоящего контрабандистского корабля.
— О боже! — просипел он. — Нам конец.
— Тихо, — шикнул на него я, изучая диспозицию и втайне надеясь, что она при внимательном рассмотрении окажется не столь безрадостной, как выглядела на первый взгляд.
Зря надеялся. Сколько ни приглядывайся, а у трапа «Икара» и в самом деле болтались десять наджиков. Эти длинные и тощие, как палки, ребята с волосатыми руками и ногами всегда напоминали мне гигантских тарантулов. Разве что конечностей у них было все-таки по четыре, а не по восемь на нос. И форма на них действительно была, какую носят наджики-таможенники, это мне тоже не примерещилось. И их фасеточные глаза таращились на нас троих сквозь мокрую стену дождя с нескрываемым нетерпением.
С другой стороны, все могло быть и намного хуже. Не застав никого на борту, таможенники, вышедшие на след лакомой добычи, обычно не удосуживаются дождаться капитана, они просто вскрывают люки и проникают внутрь облюбованного корабля. Правда, потом, если от них того потребуют, они приносят свои извинения за нанесенный ущерб. Но после детального изучения диспозиции я понял, почему они все еще стоят под дождем снаружи.
Примерно на половине высоты трапа, расправив плечи и встопорщив перья, стоял Чорт. Словно перисточешуйчатый Горацио на мосту. С пальцев его рук ручьями стекала вода, из чего было ясно, что стоит он так уже давно. А по тому, как решительно креан растопырился, было не менее ясно, что он твердо вознамерился стоять там столько, сколько потребуется.
Обычно подобные препятствия могли задержать таможенников не больше, чем запоры на люках. Но Чорта вряд ли можно было назвать обычным препятствием. Он был креан, а креаны с их мастерством в забортных работах пользовались таким спросом по всей Спирали, о я вполне мог понять, почему наджики не рискнули просто отодвинуть его в сторону и пройти на корабль. Тем более на запертый корабль, вся команда которого разошлась по своим делам.
Вот только на самом-то деле разошлась не вся команда. Я быстренько прикинул, какое преимущество это нам дает. Если мы с Терой и Шоуном спокойненько пройдем мимо корабля, словно мы не имеем к нему никакого Отношения, и если я смогу дозвониться до Иксиля…
Мы не сделали и двух шагов, как все мои планы с грохотом рухнули.
— Вот! — Чорт показал на меня. — Вот капитан корабля. Можете задать ему все свои вопросы.
Я тяжело вздохнул.
— Оставайтесь здесь, — шепнул я Тере и Шоуну.
Послышался шорох, это Тера мягко удержала Шоуна, я же в это время продолжал приближаться к трапу. Наджик, который стоял в центре группы, шагнул мне навстречу, и, приглядевшись, я рассмотрел знаки отличия на его воротничке. Таможенник был в чине гокры, что примерно соответствует нашему старшему лейтенанту. Похоже, таможенный департамент взялся за нас
Гордо хлюпая по лужам, мы сошлись и остановились в нескольких шагах друг от друга.
— Добрый день, гокра, — поприветствовал я его. — Что-то не в порядке?
— Вы капитан «Спящей красавицы»? — спросил он подчеркнуто индифферентным тоном.
— Да, я.
Я испугался было, что Чорт назвал им мое настоящее имя, но тут же успокоился. Если бы креан проговорился, если бы наджики наверняка знали, что за корабль стоит у них в порту, несколькими жалкими таможенниками дело бы не ограничилось. Нас бы встречал армейский батальон и посол паттхов со свитой в придачу, да еще, наверное, и духовой оркестр бы приволокли. Марширующий.
— Возникли какие-нибудь проблемы?
— Отдрайте люк, — приказал наджик, махнув рукой в сторону «Икара». — Прикажите члену своей команды посторониться и допустите нас на борт.
— Конечно, — согласился я, не двигаясь с места. — Но, может, вы все-таки скажете, в чем, собственно, дело?
По-моему, сперва он склонялся послать меня куда подальше, но потом, похоже, решил, что иногда соблюдать Торговый кодекс все же не помешает.
— Нам сообщили, что ваш корабль замешан в пере возке контрабанды, — ответил офицер.
Пока суд да дело, я успел вымокнуть до нитки. А вот во рту вдруг пересохло.
— В перевозке контрабанды? — кое-как просипел я, надеясь, что таможенник примет мое замешательство за изумление, а не за следствие нечистой совести.
— Да, — подтвердил гокра. — В частности, что у вас на борту находится незарегистрированный груз драгоценных камней.
Теперь уж я вытаращился на него с совершенно неподдельным изумлением.
— Драгоценные камни?! — эхом повторил я. — Бред какой-то. Не возим мы никаких драгоценных камней.
— Пожалуйста, скажите своему креану, чтобы отошел в сторону, — сказал наджик, пропустив мой протест мимо ушей. Его можно было понять: наверное, ему по два раза за день на протяжении всей своей карьеры приходится выслушивать подобные заявления. — Затем открой те люк и дайте нам подняться на борт для досмотра. Мне также необходимо взглянуть на ваше удостоверение личности.
— Конечно, — согласился я.
Дождь заливал мне лицо, я кое-как протер глаза, судорожно пытаясь понять, что, черт возьми, происходит. История про драгоценные камни была, конечно, полной чепухой, можно набить под завязку пятьдесят кораблей размером с «Икар» дритарианскими опалами, а патгхи и глазом не моргнут. Но если у наджиков есть основания полагать, что беременная ракета, у трапа которой мы мило беседуем под дождем, и есть «Икар», то к чему все эти сказки о контрабанде?
Ответ: оснований у них нет. Они не знают, что перед ними «Икар».
Следовательно, паттхи тут ни при чем, авторство затеи принадлежит исключительно наджикам, а история с самоцветами — или нелепая бюрократическая ошибка, или ужасное совпадение. Когда мы мастерили «Икару» поддельные документы, я нарек его «Спящей красавицей», поскольку думал, что вряд ли кому-нибудь еще в Спирали придет в голову назвать свой корабль в честь забытого русского балета девятнадцатого века. Вот будет смеха сквозь слезы, если окажется, что я не просто зря так думал, а еще и умудрился присвоить название настоящего контрабандистского корабля.