Зан Тимоти. Охота на «Икара»

   Именно поэтому они столь высоко ценились как специалисты по наружным работам на борту космических кораблей, что наниматели не гнушались лестью, подкупом и прочими ухищрениями, чтобы переманить к себе специалиста— креана. Не знаю уж, как Камерону удалось уговорить Чорта подписаться на этот рейс, но немного приласкать самолюбие креана явно не помешает, если мы хотим удержать его на борту.
   К несчастью, наш нервный друг то ли не улавливал подобных нюансов, то ли плевать на них хотел.
   — Да перестаньте вы мозги друг другу пудрить! — проворчал он. — Он просто видел твой багаж, Чорт, видно же, что там лежит скафандр.
   Сине— зеленые чешуйки креана от удивления порозовели по краям.
   — О, конечно же, — сказал он. — Без сомнения, именно так.
   — Не обращайте на него внимания, — сказал я креану, изо всех сил сдерживая досаду. — Это наш эксперт по дипломатическим вопросам.
   Джонс хихикнул, а парень всерьез надулся.
   — Вовсе нет, — запротестовал он. — Я — электронщик.
   — А имя у тебя есть? — поинтересовался Никабар. — Или нам всю дорогу звать тебя Дерганым?
   — Ха— ха, очень остроумно, — огрызнулся парнишка.
   — Меня зовут Шоун. Джефф Шоун.
   — Теперь остаетесь только вы, — сказал я, поворачиваясь к девушке.
   На вид ей было не более двадцати пяти. Стройная со светло— карими глазами и легким загаром, как у людей, которые часто и подолгу отдыхают на свежем воздухе. Как и Шоуна, ее, похоже, больше интересовали космолетчики на дорожках движущихся тротуаров, чем наше ознакомительное собрание.
   — Вы — наш оператор борткомпьютера и корабельный врач? — предположил я.
   — Только оператор, — коротко ответила она, окинула быстрым цепким взглядом и снова отвернулась — Меня зовут Тера.
   — Тера, а дальше? — поинтересовался Джонс.
   — Просто Тера, — повторила она.
   Взгляд, которым она удостоила механика, был не менее быстрым и цепким, но куда более холодным.
   — Да, но…
   — Просто Тера. — Я перехватил взгляд Джонса и ему дал понять, что лучше не настаивать.
   Может быть, девушка была просто скромницей. Но в Спирали есть и несколько религиозных сект, устои которых запрещают называть свое полное имя посторонним. В любом случае, пытаться добиться от Теры, чтобы она назвала свою фамилию, было бы бесполезно и лишь еще больше обострило бы трения в команде, а у нас и без того отношения не складывались.
   — Значит, доктора все еще нет, — заметил Никабар, пытаясь сгладить неловкость. — Интересно, где он задерживается?
   — Выпивает и закусывает с Бородиным на пару, — безрадостно предположил Шоун. — Слушайте, ерунда какая-то тут творится. Вы уверены, что корабль заперт?
   — Пожалуйста, можешь удостовериться, — предложил я ему, показав на клавиатуру кодового замка.
   Хотел бы я знать, каким должен быть наш следующий ход. Мне совершенно не хотелось стартовать, не дождавшись Камерона, особенно учитывая, что на нем висит обвинение в убийстве. Но, с другой стороны, если ихмисы уже схватили его, болтаться здесь тоже особого смысла не имело. Может, мне стоило позвонить Иксилю на «Берег штормов» и попросить его попробовать тихонько навести справки.
   Тут где-то надо мной клацнули запоры и зашипела гидравлика. Я резко обернулся и увидел, как медленно и торжественно распахивается входной люк.
   — Как ты это сделал? — поинтересовался я у Шоуна.
   — Что значит — как? — огрызнулся он. — Просто нажал кнопку «Вход», вот и все. Тупицы, люк был открыт с самого начала.
   — Должно быть, Бородин запрограммировал замок, чтобы люк открылся в определенное время, — рассудил Джонс. — Вопрос — зачем?
   — Может, он не придет, — предположила Тера. — Может, он и не собирался.
   — Ну, что до меня, то я никуда не полечу, пока мне не заплатят обещанный аванс, — категорически заявил Шоун.
   — Кроме того, мы не знаем, куда именно мы направляемся, — напомнил я им.
   Трап шел немного криво — еще один пример нерадивой работы строителей «Икара». Через открытый люк было видно верхнее освещение соединительного тоннеля, но разглядеть что-нибудь еще отсюда было нежно.
   — Бородин говорил мне, что мы направляемся на Землю, — сказал Чорт.
   — Так-то оно так, но Земля — шарик немаленький, — напомнил я ему. — Там уйма мест, где можно припарковаться. Однако ничто не мешает нам пока пройти в корабль.
   Я взял свою сумку и направился к трапу.
   — Погоди— ка, Джордан, — остановил меня Джонс. — идет.
   Я повернулся. Из— за кормы одного из соседних корабля показался неуклюжий толстяк с двумя дорожными сумками наперевес. Он бежал тяжелой трусцой, словно на рысях.
   — Подождите! — кричал он. — Не взлетайте! Подождите меня!
   — А кто ты такой? — крикнул я в ответ.
   — Гайдн Эверет, — представился он, с трудом затормозив рядом с Терой и пытаясь отдышаться. — Медик. Уф— ф. У ворот задержали. Я уж думал, что не успею.
   — Не беспокойся, ты не последний, — заверил его . — Наш наниматель тоже задерживается.
   — Правда? — удивился Эверет.
   У него были коротко стриженные темные волосы, голубые глаза и слегка приплюснутые черты лица, какие, по моим наблюдениям, часто встречаются у людей, занимающихся контактными видами спортивной борьбы. Вблизи стало видно, что в отличие от Джонса или Никабара наш медик внушительностью фигуры по большей части был обязан жировым наслоениям, хотя по некоторым признакам можно было сказать, что когда-то он обладал изрядной мышечной массой. Лет ему было где-то под пятьдесят, значительно больше, чем остальным членам экипажа, вокруг рта и глаз у него разбегалась густая сеть морщин.
   И еще я заметил, что хоть Эверет и заявил, что рысью бежал от самых ворот, на его лице не было ни капли пота, да и дышал он не так уж и тяжело. Несмотря на возраст и поверхностное ожирение, его сердечно— сосудистая система, похоже, была в отличной форме.
   — Правда, — заверил его Джонс. — Так что теперь делать будем, а, Маккелл?
   — Как я уже сказал, грузимся на борт, — ответил я, начиная подниматься по лестнице. — Реве, ты сразу отправляйся в машинное отделение и начинай предстартовую подготовку по своей части, я отыщу рубку и займусь там тем же самым с другого края. Остальные — грузят свой багаж и ищут рабочие места.
   Учитывая более чем оригинальную конструкцию «Икара», последнее распоряжение никак нельзя было назвать легкой задачей. Но к моему приятному удивлению, кто-то решил облегчить ее для нас. Переходной тоннель шел вдоль поверхности меньшей сферы и упирался в герметичный люк на поверхности большей. Очевидно, переходник заодно служил и шлюзом. А в коридоре, который начинался по ту сторону герметичного люка в большой сфере, на стене висел план всего корабля.
   — Ну что же, довольно удобно, — заметила Тера, когда мы вшестером столпились, разглядывая схему. Ника— бар уже скрылся на другом конце тоннеля, направляясь в машинное отделение. — А где же компьютерная? Ага, вот. Странное расположение.
   Остальные вполголоса согласились с ней. Внутреннее устройство корабля оказалось не менее причудливым, чем его внешний вид. Все три палубы сферы имели самую бессистемную планировку, что мне когда— либо доводилось видеть. Рубка находилась там, где ей и полагалось быть по общепринятым стандартам, сразу за носовым конусом на средней палубе. Но если помещение, располагался бортовой компьютер, обычно было смежным с рубкой, то конструкторы «Икара» втиснули его с правого борта между поверхностью малой сферы и той самой стеной, на которой висел план помещений. Центральный коридор тянулся от шлюза, у которого мы стояли, до дверей рубки. Слева шли двери электронной и механической мастерской, а также помещение для подготовки к выходу в открытый космос. Из— за такого близкого расположения вибрация и электронные помехи от одних устройств будут неизбежно сказываться на работе других. Справа были закуток с компьютером, лазарет и камбуз/кают— компания.
   На верхней палубе находились шесть кают размером со спичечный коробок, еще одна чуть— чуть побольше — в носовой части, плюс два основных склада. На нижней палубе размещались еще две жилые каюты, плюс одна на носу, большая часть корабельных кладовок, система воды и очистки воздуха и утилизатор. Были и другие, совсем крошечные кладовки, разбросанные по кораблю в совершеннейшем беспорядке — похоже, конструктор норовил втиснуть их везде, где только можно. Попасть с одной палубы на другую можно было по двум лестницам, одна находилась рядом с рубкой, другая — там, где центральный коридор средней палубы упирался в герметичный люк соединительного тоннеля.
   Я также обратил внимание, что переходник и машинное отделение вычерчены подробно, а малая сфера в отличие от них изображена как простая окружность с надписью «ГРУЗ». Никаких люков и панелей кодовых замков не наблюдалось. Когда Камерон говорил, что груз недоступен, он ничуть не преувеличивал.
   — Самый дурацкий из всех кораблей, на которых мне доводилось летать, — с нескрываемым отвращением сообщил Шоун. — И вообще, кто это все клепал?
 
   — Разработчик должен быть указан в спецификациях, — ответил я. — Тера, займешься этим сразу, как включишь и настроишь компьютер: распечатай точные планы, чтобы мы знали, с чем именно нам придется работать. Остальные могут пока обустраиваться. Если понадоблюсь, я буду в рубке.
   И я потопал вверх по коридору (вверх, поскольку палубы на «Икаре» кренились в сторону кормы под углом в те же десять градусов, что и сам корабль). Завершив восхождение, я нажал кнопку автоматической системы открытия и блокировки, и дверь скользнула в сторону.
   Учитывая все дополнительное пространство, которым обладал «Икар» в сравнении с «Берегом штормов», я рассчитывал, что и рубка здесь окажется существенно просторней. Ничего подобного. Вообще-то рубка «Икара» была даже немного меньше, чем на моем корабле. Но хоть Камерон сотоварищи и старались сэкономить на всем, чем только можно, на жизненно важное оборудование они не поскупились.
   Справа от двери был пульт управления — консоль марки «Вурлитц» в форме незамкнутого кольца, полдюжины мониторов валерианского производства, с помощью которых пилот мог наблюдать, что творится на корабле, а также внушительный хомпсоновский монитор наружного наблюдения, который в данный момент был включен и демонстрировал вид на носовую часть корабля. В центре всего этого сооружения возвышалось вращающееся кресло военного образца, снабженное ремнями безопасности. Оставшееся пространство рубки слева от двери занимал грошамовский штурманский стол, подключенный к кемберлитской навигационной базе данных.
   А строго по центру штурманского стола стоял небольшой металлический сейф. Рядом лежал бумажный конверт.
   Я шагнул к столу, опустился на корточки и осмотрел сейф — тщательно и осторожно. Никаких проводов, никаких обесцвеченных участков, никаких замаскированных взрывателей — одним словом, никаких признаков мины-ловушки я не обнаружил. Затаив дыхание, я чуть приподнял крышку ящичка.
   Ничто не щелкнуло, не сверкнуло, не зашипело или не выплеснулось мне в лицо. Возможно, с возрастом у меня развивается паранойя. Я перевел дух и открыл сейф до конца.
   Внутри были деньги. Хрустящие купюры по сто коммерц-марок. Очень много.
   Некоторое время я тупо таращился на наличность, потом поставил сейф на штурманский стол и открыл конверт. Внутри были подлинники регистрационных бумаг и документов на груз, копии которых Камерон показывал мне прошлым вечером в таверне, и единственный листок бумаги, исписанный от руки,
   Капитану
   По независящим от меня причинам я все же не смогу вылететь вместе с вами на «Икаре». Таким образом, я вынужден положиться на вас, в надежде, что вы доставите корабль и его груз на Землю без моего участия.
   Когда достигнете земной орбиты, пожалуйста, свяжитесь со Стэном Авери по номеру видеосвязи, который вы найдете в конце письма. От него вы получите конкретные указания по доставке груза и оставшуюся часть причитающихся вам денег. Для вас и остальных членов команды предусмотрена существенная премия сверх оговоренной суммы, при условии, что корабль и груз прибудут в полной целостности и сохранности.
   Сумму, предназначенную на выплату аванса, так же как и деньги на топливо и необходимые портовые рас ходы, вы найдете в сейфе.
   Еще раз приношу свои извинения за неудобства, которые, вероятно, вызовет такое неожиданное изменение в наших планах. Я не преувеличу, если скажу, что доставка «Икара» и его груза станет самым значительным поручением, с которым только приходилось сталкиваться любому из вас. Более того, возможно, это станет самым выдающимся человеческим свершением нашего столетия.
   Удачи, и не подведите меня. В ваших руках — будущее человеческой расы.
 
   Ниже стояла подпись: «Александр Бородин ».
   Первое, что мне пришло в голову, — Камерону пора завязывать смотреть вечерами после работы мелодрамы и космические оперы. Потом я подумал, что в руки ему попало нечто чертовски горячее и он поспешил скинуть опасный груз на меня, ни словом не обмолвившись, что бы это такое могло быть.
   — Маккелл? — раздался за спиной женский голос. Я повернулся и увидел Теру — она поднималась ко мне в рубку.
   — В чем дело?
   — Мне бы хотелось взглянуть, — сказала она, оглядывая помещение. — У меня теплится надежда, что главный компьютер припрятан где-то здесь.
   — Ты это о чем? — не понял я. — Разве его нет там, где полагается?
   — Вроде как есть. — Она поморщилась. — Но я все же надеялась, что утиль, который там стоит, — просто резервная машина.
   По моей спине снова забегали наперегонки хорьки с холодными лапками. Компьютер — мозг корабля, в бук вальном смысле этого слова. -
   — И насколько плох наш утиль? — осторожно поинтересовался я.
   — У Ноя на ковчеге было что-нибудь посовременнее, — прямо заявила она. — Это старый «Вортрем Т-66». Ни функции подсказки решений, ни голосового интерфейса, ни наносекундного мониторинга. Программное обеспечение, какого мне не доводилось видеть после окончания обучения, никаких возможностей саморегуляции системы или аварийного управления… продолжать?
   — Не надо, картина, в общем, ясна, — уныло ответил я.
   По сравнению с нормальными кораблями «Икар» отправлялся в путь глуховатым, подслеповатым и слегка пристукнутым. Вроде старика, не вполне оправившегося от инсульта. Ничего удивительного, что Камерон решил лететь другим рейсом.
   — Ты сможешь привести этот сундук в чувство? Тера подняла руки, будто сдавалась на милость победителя.
   — Как я уже сказала, это тот еще раритет, — ответила она. — Но я смогу заставить его нормально работать. Мне только потребуется немало времени, чтобы вспомнить все ухищрения. А это что такое? — спросила она, кивком показав на письмо, которое я так и держал в руках.
   — Послание от советника из нашего лагеря. — Я протянул ей письмо. — Ты была права, похоже, мы отправляемся на этот пикник самостоятельно.
   По мере чтения Тера мрачнела все больше.
   — Ну что же, должна сказать, что все это как-то не красиво, — заявила она, возвращая письмо. — Должно быть, Бородин оставил записку еще вчера вечером, до закрытия космопорта.
   — Если только он не умудрился заскочить сюда сегодня утром, — возразил я.
   — Ну, тогда он, должно быть, настоящий спринтер, — буркнула барышня. — Могу сказать, что я лично постаралась попасть сюда как можно быстрее. Ну и что мы теперь будем делать?
   — Отведем «Икар» на Землю, конечно, — ответил я. — Мы все на это подписались. Или ты вдруг вспомнила, что у тебя назначено свидание?
   — Кончай острить, — огрызнулась она, — А как на счет аванса? Он обещал мне тысячу коммарок вперед.
   — Все здесь, — заверил я ее, похлопав по сейфу. — Как только закончится предполетная подготовка, я раз дам аванс и сообщу всем об изменениях в планах.
   Тера покосилась на сейф, после чего снова уставилась на меня в упор.
   — Думаешь, они останутся? Все?
   — Не вижу причин, почему бы им отказаться, — за метил я. — Я понимаю так: покуда мне платят, работа есть работа. Не думаю, что другие смотрят на это по— иному.
   — Означает ли это, что ты официально принимаешь командование кораблем и экипажем?
   Я пожал плечами.
   — Именно так это изложено в Торговом кодексе. Командование переходит по цепочке: владелец, наемный работник, капитан, пилот. Я — пилот.
   — Да, мне это известно, — согласилась она. — Я про сто хотела удостовериться. Так сказать, для протокола.
   — Для протокола: я, Джордан Маккелл, пилот и штурман, принимаю командование «Икаром», — сказал я как можно более официальным тоном. — Вы удовлетворены?
   — До экстаза, — ответила она с тончайшим сарказмом.
   — Вот и ладно, — заметил я. — Идите, попробуйте найти общий язык с этим Т-66. Через минуту-другую я принесу вам аванс.
   Тера напоследок еще разок покосилась недоверчиво на сейф с деньгами, кивнула и вышла из рубки.
   Я положил сейф и бумаги себе на колени и занялся предстартовой подготовкой, стараясь не обращать внимания на крайне неуютное ощущение, угнездившееся где-то под ложечкой. Возможно, Камерон и склонен излишне драматизировать, но письмо лишь подтверждало подозрения, зародившиеся у меня с той минуты, как он самовольно подсел ко мне в таверне и предложил работу.
   Археологи раскопали что-то на пустошах Меймы. Не что важное, нечто чрезвычайно значительное, если в красивых словесах Камерона хотя бы половина — правда.
   И эта значительная и опасная штуковина пребывает в данный конкретный момент в сорока метрах у меня за спиной, запечатанная намертво в грузовом трюме «Икара».
   И мне очень бы хотелось узнать, что же это, черт подери, такое.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

   Хоть в письме Камерона и прилагались необходимые коды и документы, удостоверяющие прохождение всех таможенных процедур, я был твердо уверен, что с разрешением на взлет у «Икара» возник нут большие трудности. К моему великому и приятному удивлению, ничего подобного не произошло. Диспетчерская дала нам разрешение на взлет, стартовые репульсоры оторвали корабль от поверхности планеты, подняли до уровня, где начиналась зона действия периферических гравитационных лучей, и через несколько минут мы уже устремились в космос на собственной тяге.
   После того как выяснилось, что компьютер у нас древ нее некуда, я начал гадать, какой же двигатель нам достался и чего от него можно ждать. Но и здесь мой пессимизм оказался напрасным. Или по крайней мере преждевременным. Маршевый двигатель, ровно урча, уверенно вывел нас за пределы гравитационного колодца Меймы, а на мои постоянные запросы Никабар отвечал, что у него в машинном отделении полный поря док.
   Но я понимал, что долго так продолжаться не может, и когда конденсаторы на носовом конусе отдали накопленную энергию рассекателю, создав для нас гиперпространственный тоннель, я строго-настрого запретил себе расслабляться. Вряд ли все и дальше пойдет так гладко.
   Где-то в пути мы обязательно столкнемся с серьезными трудностями.
   И на седьмом часу полета мы получили первый букет неприятностей.
   Первое, что я услышал, был отдаленный, еле слышный визг, словно где-то далеко-далеко взвыла пара баньши. Покосившись на мониторы, я щелкнул по большой красной кнопке аварийного останова, раздался треск конденсаторов, и мы снова оказались в обычном пространстве.
   — Маккелл? — послышался из интеркома голос Никабара. — Это ты заставил нас выскочить из гиперпространства?
   — Да, — подтвердил я. — Думаю, у нас повреждение корпуса. Твои приборы фиксируют утечку воздуха?
   — Нет, по моим данным утечки нет, — ответил он. — Должно быть, внутренний корпус цел. И я ничего не слышал… наверное, это где-то у вас, ближе к носовой части.
   — Возможно, — согласился я. — Сейчас вызову Чорта и попрошу его проверить броню.
   Я связался с помещением для подготовки к выходу в открытый космос и обнаружил, что Чорт уже надевает скафандр и направляется на корму. Больше всего проблем во время межзвездных перелетов создает то, что специалисты называют парасинбарическими силами, а прочие — попросту давлением гиперпространства. Корабли в гиперпространстве постоянно испытывают воз действие силы, величина которой определяется по сложной формуле и зависит от массы корабля, его скорости и площади поверхности корпуса. Первые экспериментальные аппараты обычно появлялись в точке назначения сплющенными, и даже сейчас кораблям приличных размеров сплошь и рядом приходилось хотя бы один раз за время перелета возвращаться в обычное пространство, чтобы специалист по наружным работам вышел для осмотра и, возможно, починки корпуса.
   Учитывая, как были закреплены листы наружной брони «Икара», я даже удивился, что мы так долго шли без поломок.
   Когда я подошел к помещению для подготовки к выходу, Тера и Эверет уже стояли в коридоре и наблюдали, как Джонс помогает одетому в скафандр Чорту провести окончательную проверку снаряжения.
   — Ну что ж, это много времени не отнимет, — заметила Тера. — Не догадываешься, где именно треснула броня?
   — Наверное, где-то здесь, на большой сфере, — отвтил я. — А у компьютера никаких идей на сей счет нет?
   — Я же говорю, — покачала она головой, — этот агрегат еле тянет. Он снимает показатели только макродатчиков, а способностей прогнозирования как таковых в нем вообще не предусмотрено.
   — Не беспокойтесь, — заверил нас Чорт, его свистящий голос, приглушенный шлемом, звучал несколько странно. — Судя по скрипу, повреждение не слишком серьезное. Но как бы там ни было, я найду его и все исправлю.
   — Кто-то должен пойти вместе с ним в переходник, — вмешался Джонс. — Я уже смотрел, там нет никаких креплений или страховочных фалов, как в стандартных шлюзах.
   Я и сам подметил эту особенность «Икара».
   — Ты вызываешься пойти с ним? — спросил я.
   — Конечно, — ответил Джонс, удивленный самой постановкой вопроса. — Помощь корпуснику при наружных работах — традиционная привилегия механиков, знаешь ли.
   — Меня заботят не столько традиции, сколько, найдется ли у нас на борту скафандр, подходящий тебе по размеру, — ответил я. — Тера, посмотри в компьютере списки и скажи, что у нас имеется в наличии.
   — Я уже проверила, — ответила ода. — Три скафандра со встроенной системой жизнеобеспечения в кладовке номер пятнадцать. Правда, размеры в списках не указаны.
   — Я схожу посмотрю, — вызвался Джонс. Он проверил последнюю защелку на скафандре Чорта и протиснулся мимо креана в коридор. — Тера, это на нижней палубе, да?
   — Точно, — подтвердила она. — Как раз перед каютой номер семь.
   — Ясно. — Джонс с трудом разминулся со мной в тес ном коридоре и отправился к кормовому трапу.
   — И как будет выглядеть? — поинтересовался Эверет. — Наш механик встанет в тоннеле и станет держать страховочный фал?
   — Приблизительно, — кивнул я. — На корпусе у наружного люка есть разъем, в котором можно закрепить дополнительную страховку, но будет лучше, если Джонс будет вытравливать основной фал постепенно. Иначе трос может зацепиться за сопла маневровых двигателей, тогда Чорту придется возвращаться и распутывать страховку.
   — Я слышала, что запутанные фалы к тому же дают ложное срабатывание датчиков, — добавила Тера. — Он может начать ремонтировать пластины, которые в этом не нуждаются.
   — Этого не случится, — заверил ее Чорт. — Я сразу же определю неисправность, как только доберусь до нее.
   — Не сомневаюсь, — сказал Эверет, протискиваясь по коридору к кормовой лестнице. — Пойду посмотрю, не нужна ли Джонсу помощь.
   В кладовке действительно оказалось три скафандра, один из которых прекрасно подошел Джонсу, и с помощью Эверета механик экипировался минут за пятнадцать. А еще через пять минут Джонс и Чорт были уже в переходнике, герметичные люки с обоих концов шлюза задраены, а я наблюдал за ними из рубки с помощью мониторов, подключенных к внешним камерам.
   Каждый был на своем посту.
   — Все готово, — объявил я по внутренней связи. — Реве, давай. Вырубай гравитацию.
   — Принято, — отозвался Никабар из машинного от деления.
   Сила тяжести мгновенно исчезла, и к горлу подкатила тошнота. Я еще раз перепроверил, что ведущие в шлюз люки задраены, и передал на волне рации, встроенной в скафандры:
   — Принимай командование, Чорт. Вытравливай помалу, Джонс.
   Последняя фраза вылетела у меня чисто машинально. Джонс и так уже страховал креана, так что предупреждение было не только излишним, но и смешным. Входной люк еще не открылся полностью, а Чорт уже был снаружи, на корпусе. Он ненадолго задержался, чтобы закрепить второй страховочный фал в разъеме, и пополз по броне, пользуясь специальными крючьями и магнитными захватами так сноровисто, словно родился в невесомости.
   — Не возражаешь, если я тоже посмотрю?
   Я обернулся. Шоун парил в коридоре, пытаясь разглядеть, что творится на мониторе. Физиономия его выражала крайнюю степень любопытства, но давешней нервозности, как ни странно, не наблюдалось и в помине.