Зан Тимоти. Возрождение тьмы (Звездные войны)

   Ландо действительно выглядел немного возбужденным, когда Хэн и Бел Иблис вышли на освещенное солнцем крыльцо. - Все в порядке, - заверил его Хэн. - Мы среди друзей. Сенатор, это Ландо-калриссит, одно время генерал Альянса Повстанцев. Ландо, сенатор Гарм Бел Иблис.
   Он, конечно, не ожидал, что Ландо вспомнит имя кореллианского политика давнего прошлого. И оказался прав. - Сенатор Бел Иблис, - совершенно нейтральным тоном повторил имя Ландо и поклонился. - Считаю честью знакомство с вами, генерал, - сказал Бел Иблис. - Я много слышал о вас.
   Калриссит взглянул на Хэна. - Просто Ландо, - сказал он. - Генералом меня величают теперь больше из вежливости. - В этом мы с вами равны, - улыбнулся Иблис. - Я тоже больше не сенатор. - Он повел рукой в сторону Сены. - Вы знакомы с моим главным Советником и неофициальным послом с широкими полномочиями Сеной Леквольд Мидейнл. И... - Он осекся и стал оглядываться. Как я понимаю, Айринз была с вами? - Ей потребовалось вернуться на корабль, сэр, - ответила ему Сена. - Оказалось необходимым успокоить другого нашего гостя. - Да, адъютант сенатора Брей'лиа, - сказал Иблис, бросив взгляд в сторону посадочной площадки. - Из-за этого можно попасть в неловкое положение. - Да, сэр, - сказала Сена. - Возможно, мне не следовало доставлять его сюда, но в тот момент я не видела другого выхода. - О, я согласен, - успокоил ее Иблис. - Оставить его совершающим набег имперцам означало бы попасть более чем в неловкое положение.
   Хэн ощутил пробежавший по телу холодок. В порыве возбуждения от встречи с Белом Иблисом он совершенно забыл о том, что привело его на Нью-Ков. - Вы, кажется, в хороших отношениях с Брей'лиа, сенатор? - осторожно заметил он.
   Иблис пристально посмотрел на него. - И вам хотелось бы знать, что за этими хорошими отношениями скрывается?
   Хэн заставил себя обрести твердость. - Собственно говоря, сэр... да, хотелось бы.
   На лице бывшего сенатора появилась слабая улыбка. - Вы по-прежнему верны отказу пасовать перед авторитетами, ведь так? Хорошо. Давайте посидим в холле штаб-квартиры, и я расскажу вам обо всем, что вас интересует. - Он едва заметно натянуто улыбнулся. - А потом и я задам вам несколько вопросов.
   Скользящая дверь открылась, и Пелеон шагнул в темную переднюю личного штаба Трауна. Темную и, вероятно, пустую; но Пелеон знал, что это не так. - У меня важная информация для Адмирала, - сказал он громко, - и нет времени на все эти твои маленькие шалости. - Это не шалости, - раздалось раскатистое мурлыкание Рукха у самого уха Пелеона, заставившее его отпрянуть в сторону, несмотря на усилия удержаться от этого. - Техника незаметного появления требует постоянной тренировки, иначе можно потерять навыки. - Тренируйся на ком-нибудь другом, - проворчал Пелеон. - У меня много работы.
   Он двинулся к двери во внутреннее помещение, кляня Рукха и его расу. Полезное орудие Империи, ничего не скажешь; но ему прежде приходилось иметь дело с такого рода структурами тесно связанных родов; из общения с этими примитивными цивилизациями никогда не получалось ничего, кроме неприятностей, если нянчиться с ними достаточно долго. Дверь в штабные апартаменты Трауна открылась...
   Царившую и там темноту разбавлял лишь мягкий свет свечей. Пелеон резко остановился, вспышка памяти вернула его в тот вселявший суеверный страх склеп на Вейленде, где тысячи свечей символизировали могилы отправленных в мир иной за несколько последних лет только в результате кровопролитий, у истоков которых стоял Йорус К'баот. Выходит, Траун превратил свой штаб в некую копию этого... - Нет, я не попал под влияние нашего кающегося Джедая, - сухо прозвучал голос Трауна из глубины помещения. - Над горящими свечами тут же вспыхнули красные огоньки в глазах Адмирала. - Взгляните поближе.
   Пелеон приблизился, как было велено; то, что он принял за свечи, было на самом деле топографическими изображениями изысканно утонченных, сотканных из света скульптур. - Красиво, не правда ли? - сказал Траун созерцательно задумчивым голосом. - Это кореллианские пламенеющие миниатюры, одна из немногих форм искусства, за копирование которой принимались многие, но повторить так никто и не смог. Ничего, кроме придания определенной формы передающим оптическим волокнам, псевдолюминесцирующий растительный материал да пара гурлишских источников света; в самом деле больше ничего, и тем не менее факт остается фактом - в них есть нечто такое, чего не может постичь никакой другой народ. - Голографические пламенеющие фигурки погасли, и в центре помещения появилось замершее изображение трех дредноутов. - Эта голограмма сделана два дня назад "Неумолимым" возле планеты Нью-Ков, капитан, - продолжил Траун тем же задумчивым тоном. - Смотрите внимательно.
   Он включил воспроизведение записи. В полной тишине Пелеон наблюдал за тем, как дредноуты, выстроившиеся в форме треугольника, открыли огонь ионных орудий в направлении снимавшей их камеры. Едва различимые в неистовом потоке ионного огня, грузовое судно и какая-то посудина, напоминающая прогулочную яхту, мчались к безопасному месту в центре образованного дредноутами треугольника. Не переставая стрелять, дредноуты стали пятиться, а минутой позже вся группа совершила скачок перехода на световую скорость. Голографическое изображение погасло, и освещение помещения постепенно увеличилось до полной яркости. Ваши комментарии? - подбодрил Пелеона Траун. - Похоже, возвращаются старые друзья, - сказал Пелеон. - Оправились от испуга после того, что мы устроили им на Лайнури. Досадно, особенно сейчас. - К сожалению, все говорит о том, что дело начинает принимать более серьезный характер, чем просто досадная неприятность, - возразил ему Траун, - Один из спасенных ими кораблей идентифицирован экипажем "Неумолимого" как "Госпожа Удача". С Хэном Соло и Ландо-калрисситом на борту.
   Пелеон нахмурился. - Соло и калриссит? Но... - Он резко оборвал себя. - Но они, как предполагалось, должны были отправиться в систему Паланхо, договорил за него Траун. - Да. Эта ошибка на моей совести. Очевидно, появилось нечто более важное, чем их заинтересованность в сохранении репутации Акбара.
   Пелеон обернулся к тому месту, где только что была голограмма. - Например, дополнительное усиление военной машины Повстанцев. - Я не верю, что они уже зашли так далеко, - сказал Траун, его лоб покрылся морщинами, свидетельствовавшими о напряженной работе мысли. - Не верю я и в то, что такой союз неизбежен. Этими оперативными силами руководил кореллианец, капитан, теперь я в этом уверен. И существует не так уж много возможных ответов на вопрос, кто он такой.
   Память Пелеона озарилась внезапной вспышкой. - Соло - кореллианец, не так ли? - Да, - подтвердил Траун. - Это, думаю, одна из причин того, что они еще не вышли из стадии переговоров. Если их руководитель - тот, кого я подразумеваю, то он, скорее всего, предпочтет послушать кого-нибудь из кореллианцев, прежде чем пойдет на контакт с руководителями Повстанцев.
   Слева от Трауна загудело переговорное устройство. - Адмирал Траун? Мы установили запрошенную вами связь с "Неумолимым". - Спасибо, - сказал Траун, нажимая переключатель.
   Перед двойным кругом репитерного дисплея возникло голографическое изображение пожилого имперского офицера в три четверти натуральной величины, который стоял возле стойки управления, похожей на пульт блока арестантских камер. - Адмирал. - Изображение степенно поклонилось. - Добрый день, капитан Дори. - Траун поклонился в ответ. - Пленник, о котором я спрашивал, у вас? Он здесь, сэр - ответил Дори.
   Его взгляд и жест были направлены в сторону от него, и камера дала изображение громадного верзилы человеческой породы - на руках наручники, на обрамленном опрятной, хорошо ухоженной бородой лице искусно разыгрываемое выражение безразличия. - Его имя Найлз Феррье, - сказал Дори. - Мы схватили этого типа вместе с его экипажем во время набега на Нью-Ков. - Набега, завершившегося бегством Скайвокера, Соло и калриссита, - добавил Траун.
   Дори вздрогнул. - Да, сэр.
   Траун сосредоточил внимание на Феррье. - Капитан Феррье. - Он поклонился. - Наши архивы показывают, что вы специализируетесь на воровстве космических кораблей. Тем не менее вас задержали на Нью-Кове с грузом биомолекул на борту корабля. Не соблаговолите ли дать объяснение? Феррье едва шевельнул плечами. Подбираться к кораблям - это не такое дело, которым можно заниматься ежедневно, - сказал он. - Требуются благоприятные обстоятельства и тщательная подготовка операции. Приходится браться за случайную транспортную работу, чтобы сводить концы с концами. - Вы, конечно, отдаете себе отчет в том, что биомолекулы не проходили таможенный контроль. - Да, капитан Дори сказал мне об этом, - ответил. Феррье с хорошо составленной смесью удивления и негодования в голосе. - Поверьте, если бы я знал, что меня втянули в мошенничество, затрагивающее интересы Империи... - Полагаю, вы также отдаете себе отчет в том, - оборвал его Траун, - что за подобные действия я могу конфисковать не только груз, но и ваш корабль.
   Феррье осознавал, сомнений не было. Пелеон понял это по тому, как он прищурил глаза. - Я оказывал немалые услуги Империи, Адмирал, - сказал Феррье совершенно ровным голосом. - Я занимаюсь контрабандным вывозом грузов из Новой Республики и только за последнее время доставил вашим людям три сейнарских сторожевых корабля. - И потребовали выплаты вопиюще громадных сумм денег во всех трех случаях, - напомнил ему Траун. - Если вы пытаетесь убедить меня в том, что мы у вас в долгу за былую доброту, то зря беспокоитесь. Однако... возможно, есть способ, который позволит оплатить нынешний ваш должок. Вам удалось заметить корабли, атаковавшие "Неумолимого", когда вы пытались удрать с планеты? - Конечно, - ответил Феррье с оттенком ущемленного самолюбия профессионала в голосе, - это были рендайлийские дредноуты звездно-круизного класса. Старые на вид, но довольно прыткие. Вероятно, кто-то хорошо потрудился на поприще их модернизации. - В самом деле потрудились. - На лице Трауна появилась слабая улыбка. - Они нужны мне.
   Феррье потребовалось несколько секунд, прежде чем он смог придумать, как отреагировать. И когда это произошло, его рот так и остался открытым. - Вы хотите, чтобы... я? - Разве для вас это проблема? - холодно спросил Траун. Э-э... - Феррье сглотнул. - Адмирал, при всем уважении... - У вас есть три месяца, чтобы доставить мне эти корабли или указать их точное местонахождение, - оборвал его Траун. - Капитан Дори? Дори снова выступил вперед. - Сэр. Освободите капитана Феррье и его экипаж, предоставьте в их распоряжение не имеющее опознавательных знаков грузовое судно Службы разведки, а их корабль оставьте на борту "Неумолимого" до тех пор, пока они не выполнят свою миссию. - Понятно, - поклонился Дори.
   Траун вскинул бровь. - Еще вот что, капитан Феррье. Чтобы лишить вас возможности даже чувствовать себя способным отвертеться от этого дела и сбежать, грузовое судно, которое вы получите, будет оборудовано внушающим уважение и абсолютно неразборным и неуничтожимым механизмом судного дня. Он отсчитает вам ровно три месяца. Я уверен, что вы понимаете, о чем идет речь.
   Обрамленное бородой лицо Феррье стало болезненно-бледным. - Да, пробормотал он. - Замечательно. - Траун снова обратился к Дори. - Детали этого дела я передаю в ваши руки, капитан. Информируйте меня о его продвижении.
   Он нажал кнопку переключателя, и голограмма растаяла. - Как я говорил, капитан, - сказал Траун, повернувшись к Пелеону, - мне не кажется, что его союз с Сопротивлением не так уж неизбежен. - Если Феррье сможет предотвратить его, - выразил сомнение Пелеон. - У него есть возможность разумно использовать свой шанс, - заверил его Траун. - И у нас, в конце концов, есть общие соображения о том, где они могут прятаться. Просто сейчас нет ни времени, ни людских ресурсов, чтобы надлежащим образом вырвать их с корнем. Да и если мы предпримем крупномасштабное нападение, вероятнее всего, от этих дредноутов ничего не останется, а я предпочел бы захватить их нетронутыми. - Да, сэр, мрачно изрек Пелеон. Слово "захватить" напомнило ему, каким образом он сам оказался здесь. - Адмирал, пришел рапорт поисковой команды о состоянии корабля Хабаруха. - Он подал информационную карту, протянув руку над двойным кругом дисплея.
   Какое-то мгновение горящие красные глаза Трауна обжигали лицо Пелеона, словно он пытался прочитать на нем причину явно подчеркиваемой субординации; затем, не проронив ни слова, Траун взял у капитана карту и сунул в читающее устройство. Пелеон ждал, плотно сжав губы, пока Великий Адмирал бегло просматривал рапорт.
   Дочитав до конца, он откинулся на спинку кресла и замер с непроницаемым лицом. - Шерсть вуки, - услышал наконец капитан. - Да, сэр, - кивнул Пелеон, всюду на корабле.
   Он насчитал несколько ударов сердца, пока Траун заговорил снова. - Как вы это объясняете?
   Пелеон старательно пытался подбодрить себя. - Я вижу только одно объяснение, сэр. Хабарух вовсе не сбежал от вуки с Кашуука. Они поймали его... а потом позволили уйти. - Продержав месяц в плену. - Траун поднял взгляд на Пелеона. - И подвергая допросам. - Почти наверняка, - согласился Пелеон. Вопрос в том, что он рассказал им. - Есть единственный способ узнать это. Траун включил связь. - Ангар, говорит Адмирал. Подготовьте мой челнок, я направляюсь на планету. Хотелось бы, чтобы меня сопровождал пехотно-десантный шаттл с удвоенным расчетом гвардейцев, а с воздуха прикрывали два звена штурмовиков.
   Он получил подтверждение приема и выключил связь. - Не исключено, капитан, что ногри забыли о таком понятии, как "преданность", - сказал он Пелеону, вставая и обходя дисплей. - Думаю, самое время напомнить им, что здесь командует Империя. Я вернусь на мостик и подготовлю подходящую демонстрацию. Да, сэр. - Пелеон запнулся. - Вы хотите всего лишь напомнить, а не проучить по-настоящему?
   Траун сверкнул взглядом. - В данный момент да, - сказал он ледяным голосом. - Пусть молятся всем богам, чтобы я не изменил своего намерения.
   ГЛАВА 12
   Первое, на что обратила внимание Лея, просыпаясь, был запах: запах дыма, напомнивший о кострах эвоков на Эндоре, но по-особенному острый сам по себе. Более теплый, домашний аромат, который она помнила со времен детских лагерей на Альтераане. И тогда она проснулась настолько, что вспомнила наконец, где находится. Полностью вырвавшись из сна, Лея решительно открыла глаза...
   И обнаружила, что лежит на жестком соломенном тюфяке в углу ногрийской общественной пекарни. В том самом месте, куда рухнула словно подкошенная и сразу же погрузилась в сон прошлым поздним вечером.
   Она села, почувствовав облегчение и немного устыдившись. После неожиданного позднего визита Великого Адмирала ее сознание не исключало возможности проснуться в арестантской камере звездного истребителя. Совершенно очевидно, что она недооценивала способность ногри оставаться верными своим обещаниям. В желудке забурчало, и это напомнило ей, как много прошло времени с тех пор, когда она ела последний раз; чуть ниже желудка один из близнецов пинком напомнил, что это упущение не безразлично и ему. - Порядок, - успокоила она его, - намек поняла. Время завтрака.
   Она сорвала упаковку с плитки пайка, которыми была набита одна из ее сумок, откусила кусочек и, пока жевала, оглядела пекарню. У противоположной стены возле двери лежали два тюфяка, на которых спал Чубакка, но они были пусты. Какое-то мгновение страх снова зашептал ей о предательстве, но небольшая сосредоточенность с использованием Силы утихомирила всякие подозрения. Чубакка был где-то поблизости, и в его настроении не было признаков опасности.
   Расслабься, строго приказала она себе, вытащив свежий комбинезон из сумки и начав одеваться. Кем бы ни были эти ногри, совершенно ясно, что дикарями их не назовешь. Это люди с собственным пониманием чести, и они не выдадут ее Империи. По крайней мере до тех пор, пока не выслушают. Она осилила последний кусочек пайка и закончила туалет, как всегда проверив, не слишком ли туго перетягивает пояс ее сильно увеличившийся живот. Достав спрятанный под тюфяком Меч, она пристегнула его сбоку на поясе. Она вспомнила, что Хабаруха, как ей показалось, больше всего убедило в том, что она - это она, наличие оружия Джедая; можно надеяться, что и остальные ногри отреагируют точно так же. По пути к двери пекарни Лея выполнила придающие спокойствие упражнения Джедай и вышла наружу.
   Три маленьких ногри играли с надувным мячом на заросшей травой площадке перед входом в пекарню, их серовато-белая кожа блестела от пота в лучах яркого утреннего солнца. Лея видела, что этот солнечный свет не намерен долго радовать детей: ровный слой темных облаков, тянущихся до западного горизонта, уже почти дополз до поднимающегося на востоке светила. И это к лучшему: толстый слой облаков воспрепятствует наблюдению за деревней с помощью телескопов звездного истребителя, так же как рассеет неногрийские инфракрасные отражения, которые дают они с Чубаккой.
   Она оторвала взгляд от облаков и увидела, что трое ребятишек бросили игру и выстроились перед ней в шеренгу. - Здравствуйте, - сказала она, пытаясь им улыбнуться.
   Стоявший в центре ребенок сделал шаг вперед и опустился на колени, неуклюже, но вполне сносно исполнил жест уважения, копируя взрослых ногри. Мал'ари'ух, - замурлыкал он, - мишх'ха'-ра исф грак'ми'сокх. Мир'эс кха. - Я понимаю, - сказала Лея, горько сожалея, что рядом с нею нет Трипио. Она терялась в догадках, стоит ли вызывать его по переговорному устройству, когда ребенок заговорил снова. - Хья пхриветзю вхаз, мал'ари'уш, - сказал он, коверкая слова интерлингвы, но стараясь быть понятным. - Майтакха шхдед вхаз ву дукха. - Спасибо. - Лея чинно поклонилась ему.
   Стражи у двери прошлой ночью, официальные встречающие лица нынешним утром. Похоже, ногрийских детей с раннего возраста знакомят с ритуалами и ответственностью перед культурой. - Пожалуйста, проводите меня к ней.
   Ребенок повторил жест уважения, встал на ноги и направился в сторону большого круглого строения, возле которого вчера вечером приземлился Хабарух. Лея последовала за ним, а двое других ребятишек зашагали по бокам рядом с нею. Она поймала себя на том, что бросает взгляд то на одного, то на другого, удивляясь светлому тону их кожи. У Хабаруха кожа стального серого цвета, кожа Майтакхи много, темнее. Среди ногри есть несколько различных народностей? Или потемнение кожи - один из признаков их возрастных изменений? Надо взять на заметку и при случае спросить об этом у Хабаруха.
   Дукха при дневном освещении выглядела гораздо более совершенным сооружением, чем Лея представляла себе. Колонны, расставленные в нескольких метрах друг от друга по окружности стены, изготовлены из цельных бревен, отполированных до черного мраморного блеска. Более светлое дерево, заполнявшее промежутки между ними примерно до половины высоты стены покрыто замысловатой резьбой. Когда они подошли ближе, она заметила, что крепежная металлическая полоса, окружающая здание под самой крышей, тоже разукрашена - совершенно ясно, что ногри умеют сочетать функциональный и художественный аспекты архитектуры. Все сооружение было около двадцати метров в поперечнике и примерно четыре метра высотой плюс трех или четырехметровая коническая крыша, и она заметила, что мысленно подсчитывает, сколько же еще колонн пришлось строителям поставить внутри, чтобы поддержать такую громадину. По обе стороны высоких двустворчатых дверей, занимавших целый пролет между колоннами, замерли два ногрийских ребенка, позы которых не оставляли сомнения в том, что они стоят на часах. Как только Лея приблизилась, дети распахнули перед ней двери; кивнув в знак благодарности, она шагнула внутрь.
   Интерьер дукхи оказался не менее впечатляющим, чем ее внешний вид. Это было ничем не разделенное помещение с поставленным в двух третях расстояния от входа до противоположной стены креслом, которое напоминало трон; справа на расстоянии четверти окружности от входа между двумя колоннами к стене была пристроена небольшая будка с наклонной крышей и забранным темной сеткой окном; слева, точно напротив будки, стена представляла собой какую-то карту.
   Внутренних колонн не было вовсе; на тяжелых цепях, протянутых от верха каждой колонны, над центром круглого помещения была укреплена большая вогнутая тарелка. В тарелке - по всему ее краю, решила Лея, - были спрятаны лампы; отражаемый потолком свет давал мягкое рассеянное освещение всего внутреннего пространства.
   В нескольких метрах от стены с картой сидела группа примерно из двадцати маленьких детей, образовавших полукруг возле Трипио, который настолько преуспел в изучении ногрийского языка, что наверняка уже рассказывал им какую-нибудь историю с впечатляющим концом. Ей пришел на ум конспективный вариант рассказа об их борьбе с Империей, который заложили в его память на Юоксе; Лея надеялась, что дройд не забудет, что Дарта Вейдера нельзя рисовать здесь в темных тонах. По-видимому, не забудет, не зря же она так часто напоминала ему об этом в дороге.
   Ее внимание привлекло какое-то движение слева: Чубакка и Хабарух сидели лицом друг к другу возле двери, увлеченно хватая один другого за запястья и не произнося при этом ни звука. Вуки прекратил это занятие и вопросительно поглядел в ее сторону. Лея кивком головы дала ему понять, что с ней все в порядке, и попыталась выяснить по его настроению, чем они с Хабарухом занимаются. По крайней мере, было не похоже, что ногри дает волю выходу своих рук из вертлюжных впадин; однако происходило что-то недоброе. - Госпожа Вейдер, - услышала она степенный голос ногри и обернулась: к ней приближалась Майтакха. - Приветствую вас. Вы хорошо спали? - Очень хорошо, - ответила Лея. - Ваше гостеприимство делает вам честь. - Она поглядела на Трипио, думая, не позвать ли его для выполнения обязанностей переводчика.
   Майтакха неправильно истолковала ее взгляд. - У детей урок истории, сказала она. - Ваша машина любезно вызвалась рассказать им последнюю легенду из жизни нашего лорда Дарта Вейдера.
   Конец Вейдера, равносильный самопожертвованию вызов Императору, когда жизнь Люка висела на волоске. - Да, - прошептала Лея, - все кончилось его гибелью, но он в конце концов смог вырваться из сетей императорских хитростей.
   Майтакха помолчала. Потом сказала, выйдя из задумчивости: - Пойдемте со мной, леди Вейдер.
   Она повернулась и зашагала вдоль стены. Лея догнала ее и впервые заметила, что стены внутри дукхитоже украшены резьбой. Может быть, запечатлены исторические события их семьи? - Мой правнук проникся уважением к вашему вуки, - сказала Майтакха, жестом указывая в сторону Чубакки и Хабаруха. - Наш лорд Великий Адмирал явился накануне ночи в поисках доказательств того, что правнук обманул его, доложив о поломке корабля. Благодаря вуки, никаких доказательств ему найти не удалось.
   Лея кивнула. - Да, Чуви рассказал мне ночью о своей проделке. У меня нет его знаний устройства космических кораблей, но мне известно, что очень нелегко искусственно устроить две неисправности линий связи так, как сделал это он. То, что у него хватило ума и смекалки устроить эти поломки, - наше с вами везение. - Вуки не из вашей семьи и даже не из вашего рода, - сказала Майтакха. - Почему же вы доверяете ему как другу?
   Лея глубоко вздохнула: - Я не знала своего настоящего отца лорда Вейдера, пока не стала взрослой. Меня забрал на Альтераан и воспитывал как собственного ребенка тамошний наместник. На Альтераане, по-видимому, так же как здесь, семейные взаимоотношения были основой культуры и общественного устройства. Я росла, заучивая списки тетушек, дядюшек, двоюродных сестер и братьев, разбираясь, в каком порядке их следует соотносить по близости родства к моей линии. - Она махнула рукой в сторону Чубакки. - Чуви сперва был просто хорошим другом. Теперь он член моей семьи. Такой же, как муж и брат.
   Они прошли не менее четверти периметра дукхи, прежде чем Майтакха заговорила снова: - Зачем вы явились сюда? - Хабарух сказал мне, что его народ нуждается в помощи, - ответила она просто. - Мне подумалось, что я могу что-то для вас сделать. - Кое-кто скажет, что вы пришли сеять раздор среди нас. - Вы сами сказали это вчера вечером, - напомнила ей Лея. - Могу лишь дать вам слово, что у меня нет намерения поссорить вас.
   У Майтакхи вырвался долгий шипящий звук, завершившийся двойным клацанием ее острых, как шипы, зубов. - Намерение и результат не всегда совпадают, леди Вейдер. Сейчас мы служим только одному стоящему над нами роду. Вы потребуете служить другому. Это и есть семя раздора и смерти.
   Лея поджала губы. - Значит, служба Империи вас удовлетворяет? - спросила она. - Она дает вашему народу лучшую жизнь или более почетна? - Мы служим Империи как единый род, - ответила Майтакха. - Если вы потребуете верности вам, это возродит былые распри. - Они уже дошли до настенной карты, и Майтакха подняла к ней тонкую руку. - Вы видите эту наглядную картину нашей истории, леди Вейдер?