Зейдель Кэтлин. Конец лета

   Но все изменилось, настало время это признать.
   Джайлс покачал головой:
   — Я понимаю, что всем стало бы лучше, если б мы так и поступили. Но я не хочу, чтобы инцидент казался исчерпанным, когда это не так.
   Она запустила пальцы в его волосы. Он, как всегда, был абсолютно прав. Она много раз проявляла слишком большую готовность согласиться с решениями, которые казались правильными.
   — Я понимаю, что ты расплачиваешься за ошибку Йена. Вчера вечером он слишком цеплялся к Мэгги. Она хотела бы испортить что-то из его вещей, но побоялась его огорчить и поэтому причинила боль тебе.
   — Вообще-то мне все равно…
   Феба услышала звук лодочного мотора. Интересно, кто это решил прокатиться на водных лыжах? Потом она вспомнила. Должно быть, это Джек готовится отбуксировать куда-то лодку Джайлса.
   Джайлс тоже услышал это и встал. На поверхности пня были видны глубокие V-образные зарубки — Ник учился колоть дрова, он иногда прикладывал слишком много сил, и его колун всем весом впечатывался в пень.
   — Лодка была единственным, что я здесь любил. Поэтому, с моей точки зрения, нет причин сюда возвращаться. В других озерах рыба лучше. Видит Бог, в любом другом месте можно найти больше комфорта и уединения.
   — Что ты такое говоришь? — Феба прислонилась к дереву.
   Он засунул руки в карманы. Он не часто это делал. Так он мог потерять равновесие.
   — Я приезжал сюда в течение шестнадцати лет ради тебя и детей. Я знаю, что им здесь хорошо, здесь их двоюродные братья и сестры, и я знаю, как много озеро значит для тебя, но теперь моя очередь, Феба. Я взрослый человек. У меня тяжелая работа, я хорошо зарабатываю. Но в отпуске мне приходится играть роль зятя. Сначала я делал это ради тебя, сейчас делаю ради детей. Но что здесь было для меня? Лодка. И ее больше нет.
   Феба понимала, что все это правда, и со страхом ждала продолжения.
   — Нам пора отдыхать своей семьей, — сказал Джайлс.
   — Где-то в другом месте? — выдохнула она.
   — Да. Мне все равно где. Если хочешь, это может быть здесь же, в Миннесоте. Здесь полно озер. Давай найдем другое и построим свой дом, достаточно просторный для нас шестерых.
   — И не приезжать сюда?
   — Не так, как сейчас, не на месяц. Может, на неделю. Так делает большинство, Феба. Они не проводят целый месяц со своими родственниками.
   — Но дети…
   — Ничего страшного с ними не случится. Двоюродные братья и сестры, бабушки и дедушки важны, но дети должны понять, что на первом месте их родители и родные братья и сестры.
   На первом месте… Феба почувствовала, что у нее кружится голова. Она согласна с Джайлсом. Но неужели она так жила? Неужели ее мать всегда была слишком важна для нее? Не только после смерти, но и при жизни? Неужели она мешала им с Джайлсом положить начало собственным семейным традициям?
   Она не могла возражать. Она могла лишь сидеть, привалясь к березе и опершись ладонями о мох. Ей хотелось кричать, извиняться. Я была не права, кругом не права. В глазах встали слезы. Ее грызли вина и страх. Это должно было когда-то случиться.
   Она должна была потерять озеро.
   Она любила Джайлса, любила всем сердцем. Она уважала его, как никого другого на свете. И ради него она собиралась отказаться от озера.
 
   За все время сцены у мостков Хэл не произнес ни слова. Гвен пыталась представить себе, что случилось бы, если бы на его месте оказался Джон, ее первый муж. Он взял бы все в свои руки. Рявкнул бы на Мэгги, отправил ее в свою комнату. Отмахнулся бы от Джойс, отказываясь слушать ее оправдания. Обе они забыли бы о своей вине, позволив ей отступить перед злостью на Джона, а все остальные чувствовали бы себя бесполезными, неспособными действовать.
   Гвен также подозревала, что если бы Элеонора, первая жена Хэла, оказалась здесь, она бы тоже взяла все в свои руки, верша правосудие, как считала нужным.
   Иногда лучше, чтобы ситуация рассосалась сама собой.
   Она принесла Томаса в главный дом и уложила спать — было время предобеденного сна. Вымыла посуду, оставшуюся после завтрака, а потом пришел Хэл и сказал, что посидит со спящим мальчиком. Она направилась в новый дом. Негромко постучала и вошла.
   Гвен не заходила в этот дом с тех пор, как все приехали. Она забыла, какой он светлый, какой прекрасный вид открывается из окон. Берег перед этим домом был скалистый, деревьев тут было немного, поэтому прямо из окон виднелось озеро. Из главного дома, где жили они с Хэлом, вид открывался на лес, да и окна были меньше. Из них можно было увидеть только ветки и сосновые лапы.
   Домами распорядились неразумно. Есть и готовить надо было в этом доме.
   Йен, Мэгги и Джойс — все были здесь, и все они читали. Йен, сидя у стола, просматривал каталог. У Мэгги и Джойс было по детективу. Они казались алкоголиками, отчаянно нуждающимися в выпивке перед лицом стресса.
   На что окажется похожей эта семья, если отобрать у них книги? Это может заставить их взглянуть в лицо реальности, вынудит проводить время вместе. Теперь Гвен поняла, почему для них было так важно приезжать туда, где нет ни телефонов, ни телевизора, ни газет. Они не верили, что могут быть семьей при наличии внешних отвлекающих факторов, что обратят внимание друг на друга, если надо будет прочитать утреннюю газету или перезвонить в ответ на чей-то звонок.
   Йен поднял на нее глаза, и Гвен показалось, что в них она прочла мольбу.
   Мы в тупике. Мы не знаем, что сказать друг другу. Мы не знаем, с чего начать. Помогите нам.
   Она заговорила:
   — Мэгги, тебе нужно извиниться, и я жду, что ты сделаешь это до обеда.
   Мэгги начала было протестовать, но Гвен не обратила на это никакого внимания.
   — Сначала ты должна извиниться перед Джайлсом. Ты, возможно, не понимаешь, какой удар ты ему нанесла, но все равно ты должна извиниться. И затем ты должна извиниться перед всеми за свое дурное поведение и за то, что испортила всем утро.
   — А передо мной никто не собирается извиняться? — запальчиво спросила Мэгги.
   Гвен подумала, что не стоит этому удивляться. Как пагубно позволять ребенку быть таким эгоцентричным.
   — Нет, — твердо сказала она, — перед тобой никто извиняться не собирается.
   — Это вас не касается, Гвен, — заявила Джойс.
   — То, как вы предпочитаете воспитывать своих детей, меня не касается. Но покой за семейным столом — это моя забота, и мы не можем делать вид, что ничего не произошло.
   — Я не собираюсь извиняться. — Мэгги швырнула книгу на пол. — Да я в гробу видала ваш чертов семейный стол! И если кому-то есть дело до вашего дерьмового семейного стола…
   — Мэгги… — Йен, казалось, был потрясен.
   — Да ради Бога, папа! Не будь таким лицемером. Вы с мамой только и делаете, что жалуетесь на Гвен. Как только она поворачивается к вам спиной, вы ноете и жалуетесь. А сейчас вдруг…
   — Мэгги! Теперь ты должна извиниться и перед Гвен.
   Ну и семейка! Мэгги разбила лодку Джайлса, а все сидят и читают. Но когда она сказала правду, они наконец-то заставляют девочку извиняться.
   — К чему все это дерьмо с извинениями? — взорвалась Мэгги. — Это же ничего не изменит! Кстати, что уж такого особенного в этой чертовой лодке Джайлса? Пусть купит новую. Вы же все время говорите, что они не пользуются деньгами бабули, как мы. Пусть начнут.
   Гвен не представляла, как бы она поступила, если бы вот так заговорил кто-то из ее детей. Может, с Мэгги уже ничего нельзя сделать? Она и вправду не знала.
   Но она выполнила свой долг, уртановила свои правила. Остальное в руках Йена и Джойс.
   — Я все сказала, — мягко, но твердо произнесла Гвен. — Ты не сядешь за стол со всей семьей, пока не извинишься.
   — Можно подумать, меня это волнует! Я не смогу поесть вместе с отважным рыцарем и мисс Добродетелью. Мое сердце разбито!
   Гвен повернулась и вышла, хлопнув дверью. Вернулась в главный дом, собрала перекусить и поехала на велосипеде в песчаный карьер. Ник играл с детьми. Коробка хлопьев, пакет молока и использованные миски были аккуратно сложены на обочине.
   — А где Элли и Эмили? — спросила Гвен.
   — Полагаю, в дамской комнате. — Ник скорчил рожицу.
   Видимо, они не просто отошли по маленькому в кустики.
   — А туалетная бумага у вас есть?
   — Элли взяла с собой евою поясную сумку, и я не удивлюсь, если у нее там запрятан по меньшей мере биотуалет.
   Было непривычно и приятно слышать, что Ник положительно о ком-то отзывается.
   — Она хорошая девочка, да?
   — Она не прячется за других и делает свою часть работы. — Он посмотрел под ноги, а затем снова поднял глаза на Гвен. — Как получилось, что Вэл и Барб все время все сваливают на тебя?
   — Потому что я им это позволяю, — ответила Гвен. — Вероятно, не стоит этого делать, но привычки трудно изменить. Барбара — моя младшая сестра, Вэлери — ее дочь. Не вини себя за то, что и тебя, как ты выражаешься, «свалили». Этим летом ты нас порадовал.
   Ник опустил голову.
   — Не знал. — Затем посмотрел в сторону леса. — Мэгги правда сделала редкую гадость, да?
   Гвен кивнула:
   — Да.
   — Мне кажется, что в этом виноват я.
   Феба рассказала ей, что, по-видимому, произошло во время путешествия на каноэ. Гвен покачала головой:
   — Нет, Ник, что бы ты ни сделал, ты не можешь считать это своей виной. Мэгги всю жизнь получала все, что хотела. Это не из-за тебя. И… — Гвен не знала, как это сказать, — говорят, что ты ничего не сделал.
   Это было мнение Джека, он был убежден, что Ник с Мэгги не занимались сексом, хотя у него, похоже, не было никаких оснований так думать.
   Ник ухмыльнулся, и на мгновение Гвен вспомнила Джека, каким несносным и высокомерным он всегда был в этом возрасте.
   — В этом-то все и дело. Не могу отделаться от мысли, что ничего бы этого не случилось, если б у нас с ней что-то было.
   Гвен не собиралась соглашаться с этим мнением.
   — Сомневаюсь, но давай не будем оглядываться назад.
   Появились Элли и Эмили. У Эмили «заболел животик», сообщила Элли, и она хочет вернуться в дом.
   — Это ничего? — спросила она у Гвен.
   — Ну конечно.
   Пятилетняя Эмили со своими обычными жалобами на желудок имела столько же прав на внимание родителей, как и Мэгги. Но оказалось, что она его не получит.
   Гвен поехала на велосипеде к домикам и попросила Хэла съездить за Эмили на машине. Томас уже проснулся. Она взяла его и пошла по дорожке, ведущей к другим домам. Навстречу ей вышел Йен.
   — Мэгги и Джойс укладывают вещи, — сказал он. — Они уезжают домой.
   — О, Йен, — вздохнула она. — Это так необходимо?
   — Джойс, видимо, считает, что да. Мэгги все утро говорила, как ей ненавистен отдых здесь. Но это неправда, она в ужасе от происшедшего. Она загнала себя в угол, и мне кажется, что мы должны любой ценой помочь ей выбраться из этого угла, но Джойс так не кажется. Я считаю, что вы были правы, когда велели ей извиниться, но Джойс этого не понимает.
   — Вы все уезжаете или только они обе?
   — Джойс считает, что мы все должны уехать, но я не хочу, чтобы Мэгги лишила отдыха Скотта и Эмили. Надеюсь, вы не возражаете, если мы трое останемся?
   — Ну конечно. — Тут Гвен вспомнила, зачем она приехала. — Эмили неважно себя чувствует. Я думаю, что это обычный понос, но здесь не самое лучшее место для такого случая. Может, Джойс захочет остаться, по крайней мере пока она не поправится.
   — Я ей скажу, — ответил Йен. — Но думаю, это ничего не изменит.
   Так и оказалось. Хотя ей было всего пять, Эмили знала свои обязанности, знала свое место в семье.
   — Не волнуйся, мамочка. Если вам с Мэгги надо куда-то поехать, поезжайте. Здесь Элли.
   От ее тихого голоска у Гвен разрывалось сердце. Дети не должны быть такими хорошими.

Глава 15

   Эми предложила Джеку помощь, чтобы отбуксировать лодку Джайлса, и вместе они отвели ее на Край, после чего вытащили на пляж. Здесь она может высохнуть, а потом они ее сожгут. Джек взял с собой кувалду и теперь разбил лодку на мелкие куски, чтобы она сохла быстрее. Он не захотел пользоваться бензопилой — звуки хорошо разносятся по воде, сказал он, и Джайлс может услышать.
   Эми разложила куски на песке, отделив их друг от друга, чтобы они сохли побыстрее. Даже по этим разбитым и расщепленным кускам было видно, что раньше они были лодкой. Многие из них по-прежнему изгибались с грацией лодочных бортов, и лак на округлых поверхностях сверкал на солнце.
   Джайлс меньше всех заслужил это. Эми горела желанием что-то сделать, но что? Не было ни богатых филантропов, которым она могла позвонить, ни дружественных журналистов, ни щедрых менеджеров. Ее известность ничем не могла ей здесь помочь.
   Джайлс не спросил, что они сделали с лодкой. Об этом спросил Хэл.
   — Край? — Он не ожидал такого ответа. — Разве вы не знаете, что это частное владение?
   Джек посмотрел на Эми. Она поняла его немой вопрос. Он спрашивал, надо ли говорить отцу. Край мой, папа. Я купила его пару лет назад, чтобы там не построили курорт.
   Но прежде чем она успела решить, говорить или нет, отец махнул рукой.
   — Думаю, это не имеет никакого значения, — сказал он. — Кто там хозяин — не знаю, мы никогда его не видели. Так что будем считать, что он поймет.
   — А через пару дней мы все уберем, — добавил Джек.
   Остаток дня прошел спокойно. Вернувшись из аэропорта, Йен сказал, что переселится вместе со Скоттом и Эмили в «ночлежку».
   — А вы возьмите к себе в новый дом своих детей, — предложил он Фебе и Джайлсу.
   — Мы тебе очень признательны, — тихо отозвался Джайлс.
   Но этого было слишком мало и слишком поздно. Ближе к вечеру Эми сидела на крыльце главного дома вместе с Хэлом и Гвен. Подошла Феба и, прислонившись к деревянной раме двери-сетки, сказала им, что они с Джайлсом будут подыскивать себе собственный дом.
   — На другом озере? — не смогла удержаться Эми. Феба на другом озере?
   Сестра кивнула.
   Феба покидала озеро. Феба сюда не вернется. Эми услышала, как вздохнул ее отец.
   — О, Феба… — Эми шагнула вперед, но Феба подняла руку, останавливая ее. Она не хотела сочувствия, не хотела расплакаться.
   Феба любит озеро, оно ей необходимо. Как она может думать о переезде в другое место?
   — Мы будем приезжать в гости. — Феба старалась говорить бодро. — Вы от нас так просто не отделаетесь.
   В гости. Это то, что все эти годы делала Эми, — приезжала в гости. Останавливалась на пару дней, занимала постель, какая осталась, не имела права голоса ни в планах, ни в переустройстве. Так всегда бывает, когда приезжаешь в гости.
   И Эми к этому привыкла. Никто не ждал, что она будет вести себя по-иному. Но Феба… Феба этого не вынесет. Она привыкла, что ее голос слышен. Она это заработала, заслужила. Она так много работала, была такой ответственной, что получила право на то, чтобы с ней советовались.
   А теперь она будет приезжать в гости.
   Поплачь! Это печально. Может, ты поступаешь правильно, но это все равно трудно. Поплачь. Почему я позволила тебе остановить меня? Почему я не подошла и не обняла тебя? Ты моя сестра. Ты нуждаешься в утешении. Почему я этого не сделала?
   Поднявшись, Хэл подошел к Фебе и обнял ее. Она немного отстранилась, но не могла оттолкнуть Хэла, — ведь он был ее отцом.
   Хэл погладил ее по голове, словно она была ребенком. Через мгновение Феба прижалась к нему. Шея согнулась, плечи сгорбились.
   — Я никогда не думала, что я… — ее голос звучал приглушенно, потому что она уткнулась ему в плечо, — стану первой, кто не будет сюда приезжать, что именно я положу конец нашему совместному летнему отдыху.
   Первая, кто не будет сюда приезжать. Как это похоже на Фебу — осуждать себя, волноваться, как ее поступки скажутся на остальных.
   Эми почувствовала, что кто-то коснулся ее руки. Это была Гвен, которая сделала ей знак уйти с крыльца и оставить Фебу с Хэлом наедине.
   — Это действительно грустно, — сказала Эми, как только они обогнули дом. — Не представляю себе Фебу без озера. И потом, она считает, что разбивает семью… — Эми покачала головой.
   — Вероятно, она скорее станет винить себя в этих переменах, чем того, кто действительно является причиной происходящего.
   Эми не поняла. Вряд ли Гвен говорит о Джойс и Мэгги — их Феба обвинила бы с радостью.
   — Она не хочет винить свою мать, — объяснила Гвен. — Кажется несправедливым обвинять умерших, поскольку никто из них не умер по собственному желанию, но если бы твоя мать не умерла, ваша семья не изменилась бы.
   Возможно, это было правдой. Решения принимала ее мать, другим делать было нечего. Если бы мама была жива, Джойс и Мэгги не уехали бы. Если бы мама была жива, Джайлс и Феба не стали бы подыскивать себе место. Если бы мама была жива, Эми никогда не встретила бы Джека.
   Она вздрогнула от сознания своей вины.
   Гвен продолжала говорить:
   — А Феба не хочет сердиться на вашу мать.
   — Да, конечно, не хочет.
   Закинув голову, Гвен посмотрела на верхушки деревьев.
   — Когда Джон, мой муж, умер, я осознавала его смерть постепенно. Сначала я отметила, что он умер в обычный день, и я могла с этим смириться, потому что втайне надеялась, что он вернется на День благодарения или на Рождество. Мне понадобилось некоторое время, чтобы осознать непоправимость случившегося — то, что он действительно ушел. Подозреваю, что озеро оставалось последним местом, где Феба все еще пыталась сохранить вашу мать живой. И теперь ей приходится смириться с тем, что она действительно умерла, что она никогда не вернется.
   Значит, Феба теряла и озеро, и маму.
   Эми подготовилась к проигрышу на Олимпиаде. Она точно знала, что делать, когда она начнет проигрывать… поэтому и выиграла. Но как могла Феба подготовиться к тому, что на нее обрушилось?
   — Новый дом может оказаться для Фебы единственным способом преодолеть свое состояние. Пока она приезжает сюда, она чувствует себя маминой дочерью, — продолжала Гвен. — Плохо только, что им придется уезжать так далеко. Жаль, что на озере не осталось мест.
   Несмотря на то что противоположный берег озера был болотистым, там все было застроено. Дома почти не выставлялись на продажу. Когда их владельцы состаривались, кто-нибудь из родственников, друг или сосед обычно претендовали на это место.
   Правда, оставался еще один участок.
   Эми осторожно произнесла:
   — Но я думала, что Джайлс хочет, чтобы они поселились отдельно.
   — Да, но если бы они жили на той стороне озера, они получили бы уединенность, которой он ищет. Им не придется бегать сюда, чтобы поесть вместе со всеми, в то же время Феба не будет думать, что это она развалила семейный летний отдых. — Гвен покачала головой. — Да, очень жаль, что на озере нет свободных мест.
   Но место было! Самое чудесное местечко на всем озере. С пляжем, так что Джайлсу не придется карабкаться по ступенькам. С сотней акров, чтобы они построили что только душа пожелает.
   Да, дорога уходила в сторону, через лес, чтобы обогнуть болото, и расстояние увеличивалось в три раза, но у Джайлса будет чувство, что это их собственное место, их собственный дом. И если Джек прав, они могут сделать настил через болото, чтобы дети свободно бегали туда и обратно.
   Великолепно! Край — это именно то, что нужно Фебе и Джайлсу, и он принадлежит Эми. Он принадлежал ей, чтобы она могла отдать его им. Ее захлестнула волна радости.
   Ей хотелось кинуться назад, на крыльцо. Феба, Феба! Я решила вашу проблему. Я, Эми, собираюсь все устроить, Дети Фебы и Джайлса переносили свои вещи из «ночлежки», носясь по дорожке с одеждой, мягкими игрушками и спальными мешками. Они кричали, смеялись, утренние страдания были позабыты. Они действительно любили озеро.
   И Эми сделает все, чтобы они его не потеряли. Это вам не полотенца в сауне развесить, это кое-что поважнее. Надо кому-то об этом сказать. Но не Фебе — пока. Она по-прежнему с отцом на крыльце, возможно, все еще плачет, скорбит об утрате матери и озера.
   Я не могу вернуть маму. Но могу помочь тебе сохранить озеро.
   Она скажет Джеку, вот что она сделает. До того как сказать Фебе, она скажет Джеку.
   С ним можно не только развлекаться. Это человек, с которым она может поделиться своими мыслями. Это было внове, это было чудесно. Она больше никогда не будет одинокой в своей семье, пока он будет ее частью.
   Она нашла его в большом гараже. На трех козлах лежала длинная жердь, Джек шкурил ее, наждачная бумага змеилась в руках. Чтобы поймать как можно больше вечернего света, он поднял широкую двойную дверь.
   Он посмотрел в ее сторону.
   — Ты поговорила с сестрой?
   — Да. — Она подняла руку, не давая ему высказать слова сочувствия и сожаления. В них нет нужды. Эми все устроит. — У меня появилась восхитительная идея. А что, если Феба и Джайлс построят свой дом на Краю?
   Новые идеи — это как раз по части Джека. Ему не понадобится время на раздумья. Он бросит наждачную бумагу, потянется и улыбнется. Он согласится с ней и скажет, что, по его мнению, это именно то, что надо.
   — Ну разве это не идеальное решение? — продолжала она. — Там так красиво! У них будет свой пляж, поэтому Джайлсу не придется преодолевать ступеньки. Они будут жить сами по себе, но достаточно близко от нас. Здорово, правда? Ну разве это не прекрасно?
   Джек медленно переспросил:
   — Ты хочешь отдать им Край?
   — Отдать, продать… не важно. Разве это не решение проблемы?
   — Но я думал, ты купила его, чтобы когда-нибудь построить там дом для себя.
   Эми махнула рукой.
   — Это не главная причина, — У нее есть он. Зачем ей свой дом, пока у нее есть он? — На самом деле я купила его, чтобы помешать строительству. И Фебе он нужен гораздо больше, чем когда-нибудь пригодится мне.
   — Вероятно, это правда, — согласился Джек. — Но как ты собираешься это предложить? Они даже не знают, что ты его владелица.
   Да что с ним такое? Почему он не радуется вместе с ней? Разве он не понимает, что это идеальное решение?
   — Тебе кажется, что это не слишком хорошая мысль, да?
   Он кивнул:
   — Что-то во всем этом мне не нравится.
   — Да что тут не так? Я не вижу никаких проблем.
   — Думаю, мне было бы сложно принять такой щедрый подарок от сестры.
   — Но это же совсем другое! Это — озеро.
   Он пожал плечами:
   — Ты отдашь им весь участок или только часть у озера?
   — Не знаю. — Ей было все равно. — Я могу поговорить с Пэм и Дэвидом — они занимаются моими деньгами, — если тебе от этого станет легче.
   — Мои чувства тут ни при чем, но мне кажется, тебе стоит сбавить скорость и немножко подумать, прежде чем действовать. — Он казался серьезным, затем внезапно его лицо прояснилось, и, как она и предвидела, он бросил наждачную бумагу и улыбнулся. — Ты слышала, что я сказал? Это я-то советую сбавить скорость и подумать. Обычно это мне говорят.
   — И ты прислушиваешься к таким словам?
   — Редко, — признался он.
   — Тогда я докажу, что я лучше тебя, потому что я к твоим словам прислушаюсь. Я сбавлю скорость и поговорю с Дэвидом и Пэм, — пообещала она. — Но в конце концов я все равно сделаю то, что задумала.
   — Это великодушный поступок. — Он снял кожаную рабочую перчатку и протянул руку, чтобы отвести у нее со лба прядь волос. — Сумасшедший, но великодушный.
   — Не более сумасшедший, чем твои. — Как хорошо стоять так близко к нему.
   — Верно, — признал он. — Но запомни, даже если ты сумасшедшая, а я еще больший сумасшедший, Джайлс и Феба — нет. — Его ладонь легла ей на плечо.
   Она обвила его руками.
   — Может, им иногда надо быть чуточку сумасшедшими.
   Он согласится с ней, она знала, что согласится, но тут он принялся ее целовать, она почувствовала его теплые губы на своих губах, его язык…
   Дальше все произошло очень быстро — шаги, тени в проеме открытой двери, все случилось так стремительно, что они не успели даже двинуться. Потом они услышали голоса Гвен и Холли, выкрикивающие его имя, и голос Фебы, зовущий по имени ее.

Глава 16

   Дверь гаража была широкой, рассчитанной на две машины, и на фоне гаснущего света виднелись силуэты трех женщин: его матери и обеих сестер — его и ее.
   Надежды на то, что они ничего не поняли, не было. То, как он обнимал ее, как она подняла к нему голову, — не могло быть никаких сомнений, что это был за поцелуй.
   Эми не могла видеть выражения их лиц, потому что женщины стояли спиной к свету, но услышала вздохи, а теперь всей кожей почувствовала и тишину. Она посмотрела вниз. У ее ног лежали перчатки Джека, кожаные, поношенные. Узкий прямоугольник древесных опилок покрывал пол под жердью, которую он шкурил.
   Чьи-то шаги неуверенно прошуршали по иголкам лиственницы. Это, круто развернувшись, уходила Феба.
   Эми кинула взгляд на Джека. Что мне делать?
   Я не могу сделать это за тебя.
   Разумеется, нет. Ему надо объясняться со своей семьей.
   Пробормотав что-то Гвен и Холли, она метнулась мимо них, стремясь найти сестру. Они разделялись на две семьи — Леджендов и Уэллсов.
   Как же все нескладно! Они с Джеком должны бы были предстать перед всеми вместе, посмотреть в лицо единой семье.
   Все шло не так, как она планировала.
   Эми увидела Фебу, направлявшуюся к озеру.
   — Феба! Феба, подожди.
   Та остановилась на ступеньках, вкопанных в песок. Ее спина была напряжена. Она медленно повернулась. Она стояла лицом к Эми, не глядя па нее. Я не хочу с тобой разговаривать.