Жаколио Луи. Сердар

   И вот, он, которого бедные «наиры» Декана звали Сердаром, командиром, а «райоты» Бенгалии – Сахибом, встал на их защиту. После десяти лет терпеливых стараний он сошелся со всеми кастами и, пользуясь повсюду их религиозными верованиями, приобрел доверие и тех, и других. Он внушил раджам надежду вернуть обратно отнятые троны, и ему удалось таким образом с помощью Наны Сахиба образовать обширный заговор, в котором, несмотря на миллионы заговорщиков, не участвовало ни одного изменника. В условленный день восстали двести тысяч вооруженных сипаев, захватив врасплох английское правительство. Поразительный в своем роде пример в истории целого народа, который за месяцы, за годы до события знал точный час, назначенный для свержения ига притеснителей, причем ни один из этих людей не выдал доверенной ему тайны.
   Вот почему не без вполне законного чувства гордости окидывал Сердар мысленным взглядом свое прошлое. Дели, Агра, Бенарес, Лахор, Хайдарабад уже взяты. Лакхнау должен сдаться на этих днях. Последние силы англичан заперлись в Калькутте и не осмеливались выйти оттуда. Теперь ему осталось только закончить свое дело, подняв всех жителей восточной половины Индостана, прежде чем Англия успеет прислать достаточное подкрепление для поддержания кампании.
   И вот для этой важной операции, которая должна была привести к окончательному торжеству восстания, пересек он Индию и весь остров Цейлон, избегая проезжих дорог и исхоженных тропинок, сражаясь каждый день со слонами и дикими зверями, во владения которых он вторгался.
   Никогда и никто не поймет, сколько нужно было иметь настойчивости, энергии, мужества и героической смелости этой четверке, чтобы перейти через Гаты, преодолеть болотистые леса Тринкомали и джунгли Соманта-Кунта, буквально кишевшие слонами, носорогами, черными пантерами, не говоря уже об ужасных ящерах и гавиалах – индийских крокодилах, населявших пруды и озера сингальских долин.
   Накануне, пройдя к месту стоянки, они всю ночь вынуждены были поддерживать огонь костра на берегу Озера пантер, чтобы предотвратить нападение хищников, которые всю ночь бродили вокруг, злобно рыча, и ушли только с первыми проблесками дня.
   Они были уверены, что окончательно сбили с толку англичан, знавших об участии Сердара в восстании и прекрасно понимавших, как важно избавиться от такого противника, а потому не гнушавшихся для этого никакими средствами.

ГЛАВА II

   Слон Оджали. – Важные известия. – Боб Барнет. – Рама-Модели – заклинатель пантер. – Долина трупов.
 
   День близился к вечеру, и солнце клонилось к горизонту, а Боб Барнет, который ушел четыре или пять часов назад, все еще не возвращался. Наверное, в двенадцатый раз занимал Сердар свой наблюдательный пост, и все с тем же успехом. Внезапно мысли его были нарушены отдаленным криком, напоминающим звук охотничьей трубы.
   Не прошло и минуты, как звук повторился снова.
   – Нариндра! – крикнул Сердар вне себя от восторга.
   – Что случилось, Сахиб? – спросил поспешно прибежавший к нему махрат.
   – Слушай! – сказал Сердар.
   Нариндра прислушался. Крики повторялись с равными промежутками, но оставались тихими из-за далекого расстояния, на котором находился кричавший.
   – Ну? – спросил Сердар с оттенком нетерпения в голосе.
   – Это Оджали, Сахиб, – отвечал индиец, – я прекрасно узнаю его голос, хотя он еще очень далеко от нас.
   – Ответь ему! Пусть знает, что мы его слышим.
   Махрат вынул из-за пояса огромный серебряный свисток и извлек из него три таких долгих и пронзительных звука, что их можно было слышать за несколько миль.
   – Ветер нам навстречу, – сказал Нариндра, – не знаю, дойдет ли до него этот сигнал, а вместе с тем я был бы удивлен, если бы он не услышал его. Слух Оджали тоньше нашего.
   В ту же минуту, как бы в подтверждение слов индийца, ответ повторился также три раза и с такою силой, которая указывала, что крикнувший намеревался дать знать друзьям о своем прибытии. Надо полагать, что кричавший несся безумными шагами, так как, судя по громкости, пространство, отделявшее его от Озера пантер, значительно сократилось.
   – Как умен! – сказал Сердар. – Этот Оджали действительно необыкновенное животное.
   Они стояли и внимательно присматривались к той части долины, откуда легче было взобраться на гору, но густая листва бурао, сплошь покрытых ползучими лианами и другими паразитирующими на деревьях растениями, была непроницаема и не давала никакой возможности разглядеть нового пришельца…
   – А что, если он ничего не принесет? – осмелился спросить Нариндра, столь же взволнованный, как и его господин.
   – Это невозможно! – отвечал Сердар. – Ты, видно, не знаешь Оджали, раз предполагаешь такое. Он не вернулся бы, не отыскав Рама-Модели, хотя ему и пришлось бы искать его целую неделю.
   Скоро оба наблюдателя заметили в двухстах метрах ниже того места, где они стояли, сильное движение веток и листвы. Немного погодя из чащи бамбука, росшего на окраине плато, вынырнул великолепный черный слон колоссальных размеров.
   Это был тот, кого ждали.
   – Оджали! – крикнул Сердар.
   Благородное животное отвечало тихим и ласковым криком, сопровождая его движением ушей, что служило у него знаком величайшего удовольствия. Весело подошел слон к своему хозяину и поставил на земле у его ног корзину из листьев кокосовой пальмы, в каких индийцы носят на рынок фрукты и овощи. Корзина, принесенная Оджали, была наполнена свежими плодами.
   Сердар, не теряя времени на то, чтобы отвечать на ласки умного животного, высыпал фрукты на траву и не мог удержаться от крика радости, заметив на дне корзины толстый, тщательно перевязанный волокнами кокосовой пальмы пакет. Разорвать эти волокна было делом одной секунды. В пакете оказалось значительное количество писем, адресованных иностранцам, которые предложили свою шпагу Нане Сахибу. Письма эти были отложены в сторону. Кроме этих писем, там находились еще большой конверт, запечатанный несколькими печатями из красного воска, и один конверт поменьше без всякой марки.
   Последний содержал, вероятно, ответ Рама-Модели, цейлонского корреспондента Сердара, на письмо, переданное ему умным Оджали от своего хозяина. Но Сердар, как ни интересовался этим письмом, поспешно пробежал содержание большого конверта и с торжеством воскликнул:
   – Нариндра! Мы можем теперь ехать в Пондишери, успех моих проектов обеспечен. Недели через две весь юг Индостана сбросит с себя ненавистное иго английского льва, и на всем этом полуострове не будет ни одного красного мундира.
   – Правду ли говоришь, Сахиб? – спросил махрат дрожащим от волнения голосом. – Да услышит тебя Шива! Да будет благословен день мести! Эти низкие иноземцы сожгли наши дома, изрубили наших жен и детей. Они ни одного камня не оставили на могилах предков и страну лотоса превратили в пустыню, чтобы легче было подчинить ее себе. Но из праха мертвых возродятся герои, и тогда их крик, угрожающий англичанам, пронесется от мыса Коморин до берегов Ганга.
   Глаза Нариндры горели, ноздри его раздувались, кулак поднялся в знак угрозы, когда он говорил эти слова… Он весь преобразился. В течение нескольких минут его лицо еще сохраняло жестокое и мстительное, выражение, которое индусы-скульпторы придают своему богу войны в старых пагодах, посвященных служению Шиве.
   После этого взрыва чувств, одинаково воодушевлявших обоих, Сердар вскрыл письмо Рама-Модели.
   После первых же строчек он вздрогнул. Вот содержание этого письма:
   «Рама-Модели, сын Чандра-Модели, дает знать следующее:
   С большим огненным кораблем франгизов (французов) приехал молодой человек твоего племени и говорит, что у него есть поручение к тебе.
   «Ты отправишься, когда приедешь в „страну цветов“, – сказал ему тот, кто его посылал, – в жилище известного всем добродетельным людям Рама-Модели. Он один скажет тебе, где ты сможешь встретиться с Сердаром».
   Сегодня вечером до восхода луны Рама-Модели, чтобы отклонить всякие подозрения, сам приведет к Срадхан-Сахибу молодого франгиза.
   Будь настороже, Сердар! Леопарды почуяли дичь. Они разбежались по равнине, а от равнины недалеко и до горы.
   Рама-Модели.
   Сын Чандра-Модели сказал все, что полезно».
   Письмо это привело Сердара в страшное недоумение. Кто был этот молодой человек, нарочно приехавший к нему из Европы? Только одно лицо в Париже знало о его отношениях с Рама-Модели, и лицо это деятельно проводило в Европе агитацию в поддержку восстания индийцев и переписывалось с Наной Сахибом и Сердаром. Это был Робертваль, бывший консул Франции в Калькутте. Там он познакомился с Сердаром и с самого начала был посвящен в его планы. Он принял участие в деле, которое история назовет впоследствии «пондишерийским заговором».
   Незнакомец был, по всей вероятности, послан им, но с какой целью?
   К радости от того, что его планы получили поддержку, примешивалось чувство тревоги. Что случилось с Бобом Барнетом? Ушел около одиннадцати часов утра и не вернулся. Это молчание нельзя было объяснить ни отдыхом (страстный охотник, неутомимый пешеход, он был не способен поддаваться усталости даже на минуту), ни отсутствием дичи: зайцы, фазаны, дикие индейки, олени и вепри буквально кишели в горных долинах, где никто не нарушал их покоя. Сингалы, как и индийцы, не охотятся. Только немногие из них ставят ловушки и делают засады вблизи источников, куда ходят на водопой черные пантеры, которых на Цейлоне такое множество, что правительство вынуждено было назначить премию за истребление этих хищников. Молчание Боба можно было объяснить только тем, что с ним приключилось какое-нибудь несчастье, или тем, что, зайдя слишком далеко, он оставил свой карабин в покое, чтобы поскорее вернуться обратно.
   Напрасно ждал Оджали, безмолвно следуя за хозяином, благодарности за столь успешно выполненное поручение. Взволнованный Сердар ходил по берегу озера, внимательно прислушиваясь к каждому звуку.
   Очень часто и в самых затруднительных случаях был обязан Сердар своим спасением хладнокровию и необыкновенному уму благородного животного.
   Редкие качества, которыми природа одарила слона, настоящего царя животных не только по своему росту и силе, но и по развитию ума, настолько замечательны, что мы не можем не сделать его более подробного описания. Все знают, что слоны в Индии используются для таких работ, которые требуют известной разумности и личной ответственности. Они поливают поля и понимают, когда нужно остановиться, чтобы не залить растения. Они валят высокоствольный лес, очищают его от веток, переносят по непроходимым чащобам и складывают их в самом образцовом порядке. Нет ни одного путешественника, который не видел бы в Коломбо, как они укладывают на набережной огромные стволы тикового дерева, идущего на постройку кораблей, и которые никто без помощи машин не может сдвинуть с места. Они помогают грузить и разгружать суда, в совершенстве заменяя собой поворотные краны и без всякого усилия опуская и поднимая самые большие тяжести. Они оказывают незаменимую помощь кирпичникам, горшечникам, токарям, кузнецам и другим ремесленникам, заменяя собой недостающую им силу пара. В древние времена раджи составляли из них полки, которые управлялись местными начальниками и использовались во время войны. Англичане дрессировали их для перевозки артиллерии, и трудно представить себе более странное зрелище, чем вид этих крупных животных, перемещающихся с поразительной точностью и ловкостью.
   Они заменяют собой курьеров для передачи депеш, преодолевая под управлением погонщика-корнака огромные расстояния. При этом они не только защищают корнака от любого нападения – нет силы, которая заставила бы слона отдать доверенный ему кожаный мешок с корреспонденцией.
   Однажды, на полдороге из Тричнаполи в Хайдарабад, отстоящих друг от друга на расстоянии двухсот лье, умер от холеры корнак. Не позволяя никому дотронуться до него, слон взял труп и мешок с депешами. Тридцать шесть часов спустя он вручил мешок почтмейстеру головной станции, а тело корнака отнес обратно к его жилищу, где передал жене покойного, которая получила таким образом возможность похоронить мужа по обычаю их касты.
   Этот случай и сотни других сделались легендарными в Индии. Они известны всем. Столь же кроткий и обходительный, как и могущественный, такой же добрый, как и сильный, слон становится на плантациях самым близким другом детей своих хозяев. Он играет с ними, сопровождает во время прогулки и окружает их неусыпными заботами и вниманием.
   Солнце между тем быстро клонилось к западу и не более чем через полчаса должно было исчезнуть за горизонтом… Боб Барнет не возвращался! Двадцать раз уже собирался Сердар отправиться на поиски, но всякий раз Нариндра почтительно замечал ему, что возложенные на него важные задачи не позволяют ему рисковать своей жизнью, к тому же такая история с Бобом случается не первый раз. Боб исчезал уже на двое суток в горах Малабара и в Траванкоре, а затем, когда все уже начинали думать, что его растерзали дикие звери, спокойно с улыбкой на устах возвращался назад.
   – Мне кажется, – продолжал махрат, – что генерал был не в силах выносить дольше отсутствие виски. Обойдя гору, чтобы мы не заметили, он отправился в Галле, откуда завтра, свежий и довольный, вернется к нам на рассвете дня.
   – Я охотно принял бы твои доводы, – сказал Сердар, – отлучки такого рода в привычках Боба, не знай он наверняка, что мы должны отправиться в обратный путь сегодня ночью.
   – Он, вероятно, забыл, Сахиб!
   – Да услышат тебя небеса! Неужели Барнет мог забыть, что пребывание в Галле опасно для нас. Пожалуй, английским властям Мадраса или Бомбея уже донесли о нас.
   – Это возможно, Сахиб! Но вы хорошо знаете, что подобные обстоятельства мало беспокоят генерала.
   – Послушай! Не нас одних мучат эти опасения. Взгляни на Оджали! Вот уже несколько минут, как он проявляет сильное беспокойство: глухо фыркает, шевелит ушами, качает хоботом вверх и вниз, как бы собираясь схватить невидимого врага. И затем… он не спускает глаз с долины, куда Боб отправился на охоту.
   – Ночь приближается, Сахиб! В этот час все хищники выходят из своих логовищ. Сюда, быть может, доносятся их запахи, они раздражают и волнуют Оджали.
   – Возможно… но разве ты не замечаешь, что он порывается то и дело броситься вперед? Нет, в долине определенно что-то происходит.
   – Может быть еще и другая опасность, Сахиб!
   – Какая?
   – Вам известно, Сахиб, что служащие англичанам шпионы, которые шли за нами по пятам через Бундельканд и Мейвар и которых мы сбили с пути, скрывшись в подземельях Эллоры, принадлежат к касте поклонников Кали?
   – Да, известно… Заканчивай!
   – Итак, сколько мне помнится, в тот вечер, когда они шныряли вокруг нашего лагеря, Оджали точно таким же поведением показывал, что чует их присутствие.
   – Как? Неужели ты думаешь, что душители напали на наши следы?
   – Не знаю, Сахиб, но вам, как и мне, хорошо известно, что эти люди появляются и действуют только ночью, в темноте.
   – Особенно в безлунные ночи.
   – И всегда неожиданно. Если это так, то нам незачем искать причин волнения Оджали. Мы знаем, с кем будем иметь дело.
   – Скорее всего ты прав. Я слишком хорошо изучил нрав Оджали, чтобы не заметить разницы в его поведении, когда его беспокоят запахи людей и когда хищных животных… Так вот, чем больше я наблюдаю за слоном, тем больше растет моя уверенность в том, что совсем не хищные животные беспокоят его в ту минуту, а люди…
   – В таком случае, да хранит Шива Боба Барнета!.. Они могли поймать его в ловушку.
   – Если ты так думаешь, Нариндра, то почему мы не бежим к нему на помощь? Я никогда не прощу себе этой трусости.
   – Интересы индийцев, которые ждут от Сердара слова свободы, которые слепо верят в него, выше интересов друга, – мрачно ответил махрат. – Когда Сердар увидит Рама-Модели, когда он узнает, зачем молодой франгиз, презрев море и англичан, приехал из Европы говорить с ним, тогда Нариндра первый скажет Сердару: «Теперь идем спасать генерала!»
   – Луна скоро взойдет, и Рама-Модели, должно быть, недалеко.
   – Добрые духи, заботящиеся о судьбе людей, внушили мне сейчас одну мысль, которую можно попробовать привести в исполнение.
   – Говори, Нариндра! Ты знаешь, я прислушиваюсь к твоим советам.
   – Оджали уже столько раз доказал свою сообразительность… Не пошлет ли Сердар его на поиски генерала?
   – Как я не подумал об этом раньше! – воскликнул Сердар, и, подозвав к себе слона, он указал ему на долину, погруженную в ночные тени, и сказал ему на тамильском языке: «Оджали, иди и приведи хозяина Барнета».
   Слон издал тихий крик, как бы желая показать, что он понял, и, несмотря на темноту, бросился вперед с такой скоростью, что лошадь не могла бы догнать его даже галопом. В течение нескольких минут по треску кустарников, молодых пальм и бурао, которые колосс ломал на своем пути, можно было следить за направлением его движения по лощине. Два или три раза донеслось издали сердитое ворчание пантер, покой которых был нарушен проходившим мимо них колоссом.
   Трудно представить себе что-либо более величественное, чем первые часы ночи в джунглях и лесах Цейлона. В это время большие хищники из семейства кошачьих, спокойно спавшие весь день в глубине чащи, выходят из своих логовищ на поиски добычи для себя и своих детенышей. Медленно ползут они, затаив дыхание, чтобы захватить добычу врасплох, к кустарникам, где прячутся олени. Тысячи шакалов оглашают воздух своим воем и тем невольно заставляют людей и животных быть настороже.
   Нариндра зажег костер из сухого дерева, собранного молодым Сами в течение дня, чтобы удержать бродивших вокруг хищников на почтительном расстоянии от лагеря. Погрузившись в свои мысли, Сердар сидел у костра вместе со своими товарищами и держал наготове карабин, как вдруг на опушке леса показались очертания человека.
   – Кто идет? – крикнул Сердар, прицеливаясь.
   – Это я, Рама-Модели, – просто ответил идущий.
   – Милости просим.
   Мужчины обменялись крепким рукопожатием.
   – Ты один?
   – Нет! Но я оставил молодого спутника там внизу, в Башне раджей… было бы неосторожно вести его сюда. Поднимаясь к вам, я встретил пять или шесть черных пантер, кравшихся по тому пути, где я шел.
   – Разве ты не боялся за себя?
   – Сердар забывает, что я заклинатель пантер, – с гордостью отвечал Рама-Модели.
   – Верно, – сказал Сердар с улыбкой, показывающей, что он не особенно верит этому.
   – И затем, разве я не должен был прийти сюда?
   – Ты мог бы назначить в своем письме место встречи. Под покровом ночи я бы спустился на равнину.
   – Видно, ты не знаешь, что происходит.
   – Что ты хочешь сказать?
   – Английские власти Большой земли дали знать правительству Цейлона о твоем прибытии сюда, и тхаги^[23] ищут тебя. Никто не знает точно, где ты находишься, знают только, что ты скрываешься в лощинах Соманта-Кунта.
   – Не может быть.
   – Даже если бы мне не нужно было представить тебе молодого франгиза, я все равно бы пришел сюда.
   – Благодарю тебя, Рама-Модели!
   – Разве ты не являешься нашим знаменосцем, надеждой древнего Индостана!.. Какая неосторожность! Погасите костер!
   – Костер находится за пригорком, и его нельзя заметить из Галле.
   – Гора полна шпионов. Не хотите ли вы им дать знать о своем присутствии?
   – Пусть будет по-твоему. Нариндра, погаси!
   – Мы все спустимся к Башне раджей. Вы не могли выбрать места лучше и в то же время хуже для вашего лагеря. Лучше потому, что оно наводнено черными пантерами – отсюда его название – и ни один сингал не рискнет идти сюда; хуже потому, что завтра эта гора будет оцеплена тремя батальонами сингальских сипаев и вам невозможно будет бежать.
   – Что ты говоришь?
   – То, что мне рассказал сам сиркар губернатора… Он из наших и сегодня вечером поспешил сообщить мне это.
   – А Башня раджей! Дорого мы сможем в ней продать свою жизнь?
   – Нечего и думать о сражении! Сегодня же ночью вы отправитесь в леса Анурадхапура, где никто не посмеет преследовать вас. Там такие ущелья, что два решительных человека могут остановить целую армию. Оттуда вы доберетесь до болот Тринкомали!..
   – Этим самым путем мы пришли сюда.
   – Тогда, значит, вы хорошо знаете дорогу и вам легко будет добраться до мыса Кумари на Большой земле. Только там, среди наших, вы будете в безопасности. А когда назначен великий день?
   – В срок нашего прибытия в Пондишери. Я получил уже все необходимое от нашего корреспондента из Европы.
   – Следовательно, оставаться мне на Цейлоне бесполезно. Я последую за тобой и буду сражаться бок о бок. А теперь я поведу вас к Башне раджей, где ждет молодой путешественник вместе с моим братом Сива-Томби-Модели.
   – Ты знаешь, что нужно незнакомцу от меня?
   – Мы не говорили об этом.
   – Хорошо, мы идем за тобой… Еще одно только слово! Боб Барнет ушел сегодня утром на охоту в долину на восток отсюда и не вернулся еще. Боюсь, что, поддавшись искушению, он отправился в Галле и был там арестован.
   – Могу тебе поручиться, что Сахиб не был в Галле. Ты знаешь, что город состоит из набережной и двух параллельных улиц, и чужеземец не может остаться там незамеченным. Барнет, я уверен, не уходил с горы, зато названия долины, куда он отправился охотиться, ее дурной славы достаточно, чтобы объяснить его исчезновение.
   – Что ты говоришь? – пробормотал Сердар сдавленным от волнения голосом.
   – Ее зовут Долиной трупов, из-за того, что там находится множество человеческих костей и костей буйволов. Немногие охотники могут похвастаться тем, что вернулись оттуда здоровыми и невредимыми.
   – Неужели мы должны оставить всякую надежду?
   – Не знаю… Эта долина – главное место встречи черных пантер со всей горы. Они не терпят там даже тигров. Несмотря на то, что малознающие люди говорят о жестокости этих животных, они трогают человека только тогда, когда голодны или ранены. Пусть Нариндра и Сами останутся здесь, чтобы предупредить твоего друга, что мы в Башне раджей. Если к окончанию нашего разговора с молодым путешественником он еще не вернется, то мы отправимся на его поиски. Мы должны до рассвета быть далеко отсюда. Как я уже говорил, с первыми проблесками дня оба склона Соманта-Кунта будут окружены войсками.
   – Скорей же! Мне не терпится узнать причины этого странного визита… Ты не боишься за жизнь Нариндры и Сами во время нашего отсутствия?
   – Посмотри! Луна только что взошла и сияет в полную силу. Отвечаю, что никакая пантера не осмелится взойти на плато при таком ярком свете.

ГЛАВА III

   Башня раджей. – Таинственный посланник. – Эдвард Кемпуэл. – Резня в Гаурдвар-Сикри. – Просьба о спасении. – Сын Дианы Де Монморен.
 
   Поручив оставшимся быть осторожными и не спать, Сердар последовал за Рама-Модели. Индиец по обыкновению своего племени шел легким и ровным шагом, не оставляя после себя следов.
   Менее чем через час они добрались до Башни раджей.
   На Цейлоне, как и по всей Индии, по распоряжению прежних властителей страны были выстроены на известном расстоянии и в пустынных местах, населенных хищниками, кирпичные четырехугольные башни для убежища путешественников, заблудившихся или застигнутых ночью в этих опасных краях. Отсюда происходит название «Башня раджей», данное им местными жителями. В прежние времена в этих башнях всегда можно было найти запас риса, а также все необходимые кухонные принадлежности и циновки для сна. Англичане положили конец этим филантропическим обычаям, и от этих караван-сараев, где бедняки не только могли отдохнуть от усталости, но и подкрепить свои силы вкусной пищей, не осталось ничего, кроме четырех стен… Так исчезло большинство древних благотворительных учреждений, созданных по закону гостеприимства, так почитаемого на Востоке…