под солнцем, замутились и начали оплывать бесформенным студнем.
Колонны потекли, будто восковые свечи. От кургана повеяло
нестерпимым жаром.
Элиен никогда не видел Леворго таким и сейчас страстно
воззвал к Гаиллирису, чтобы тот оградил его от подобных зрелищ
и в дальнейшем. Лицо Хранителя Диорха почернело. На нем, как
угли из хуммеровой кузницы, пылали два огромных багровых зрака.
Длинные седые волосы заструились по плечам языками голубого
холодного пламени. Его волнистый меч забился в ножнах пойманной
змеей, разбил посеребренные оковы и, упав на землю, продолжил
свою бешеную пляску на горячих плитах. Леворго терял
человеческую оболочку как змея старую ненужную кожу.
== Он начал, не дойдя совсем немного, == прорычал
Хранитель Диорха. == И ему незачем идти дальше. Я не могу
удерживать больше кутах в каменном плену. У нас есть только
один выход.
Каменный курган растекался. Там, где он стоял, был
небольшой уклон в сторону Чаши Хуммера и бесформенная масса
устремилась к идеально гладкой площадке Круга. Когда
бесформенная масса пересекала запретную черту, она мгновенно
возносилась вверх огненным смерчем и исчезала без следа.
Постепенно стали обнажаться неподвижные тела кутах.
== Один выход, Звезднорожденный, == повторил Леворго,
наступая на свой бешено извивающийся меч. == Встретиться с
Урайном лицом к лицу. Мы сейчас не можем убить его. Но у нас
еще есть надежда выманить его. Пять шагов == все, что нам
нужно. Возьми мой меч, пока я еще держу его, и он будет
послушен тебе.
Сын Тремгора нагнулся и осторожно взялся за рукоять. Меч
сразу же успокоился. Леворго тем временем стремительно выгорал
изнутри. Его одежды истлели и теперь он был наг. По его ногам,
рукам, по груди пробежали длинные ровные трещины. И тогда Элиен
понял, что Хранитель Диорха не похож на змею, меняющую кожу. Он
сам становился кожей, человеческой шкурой, невиданной одеждой
для... Для кого? Сына Тремгора прошиб холодный пот.
== Ты сейчас оденешь меня и быстро, ты понял меня == очень
быстро == встретишься с Урайном. Он там, == ткнул Леворго
пальцем в направлении правого края Купола Чаши, за которым
стоял Урайн.
С этими словами пустая кожа Хранителя Диорха рухнула к
ногам Элиена. И это было все. От Леворго не осталось костей, не
осталось черепа, не осталось ничего, кроме тонкой переливчатой
кожи. Он ушел, но его сила осталась.
Курган над кутах полностью стек к Кругу Чаши и Урайн,
завершивший освобождение камней от формы, теперь взялся за
магические зеркала Леворго. Они взрывались за спиной Элиена
одно за другим и рукотворное солнце медленно угасало. В небе
кружил Аскутахэ, готовясь слиться со своими воинами воедино и
бросить их на замешкавшихся паттов. Элиен может помочь им и
айли, своим возлюбленным, лишь одним.
Он, не мешкая больше ни секунды, накинул на плечи кожу
Леворго. Она сама льнула к нему, плотно обволакивая руки, ноги
и туловище. Кожа с головы Леворго легла на макушку Элиена
плотным капюшоном. Тотчас же мир вокруг него начал
стремительное перевоплощение. Он больше не осознавал себя
Элиеном, сыном Тремгора. Сердца Силы Элиена и Леворго слились
воедино и составили одну размеренно пульсирующую сферу. Человек
в человеческой шкуре увидел вещи такими, какие они есть. Он
видел все. Впереди были приобретшие абсолютную прозрачность
стены каменного купола, внутри которого ровным белым светом
сияла Чаша. Она была подвешена в пустоте, а под ней вглубь
земли уходил бездонный черный колодец, стены которого судорожно
сжимались от Дыхания Хуммера. От колодца на юг уходил Путь
Силы, в точности совпадавший с Трактом Хуммера, который сын
Тремгора видел как пребывающую в вечном движении черную реку.
Она текла все дальше и дальше на север, поворачивала на запад и
исчезала где-то в мрачных недрах варнагской цитадели Урайна,
Башни Тайа-Ароан. И там, в непроглядном мраке, едва заметно
горела бледная звезда. Шет окс Лагин, Брат по Слову,
Звезднорожденный. Элиен почувствовал его боль, его
непередаваемую муку, и все обновленное существо сына Тремгора
всколыхнулось горячей волной ярости.
Элиен больше не чувствовал ни страха, ни сомнений, ничего.
Он сорвался с места и побежал, огибая пробуждающихся кутах
стремительной кометой, вкладывая в бег все свои силы и кожа
Леворго десятикратно умножала их, отдавая им свою жизненную
силу.
Где-то за спиной ликующе закричал Аскутахэ и ему ответили
несколько сотен глоток его неразумных собратьев.
***
К Урайну стремительно приближался рослый воин в
человеческой шкуре. Ничего подобного никогда не видел даже он,
властелин Земли Герва, завсегдатай мрачных руин Лон-Меара. Это
была страшная магия, высшая ступень Освобождения от Формы, и
только Хуммер однажды пользовался ею в войне с Лишенным
Значений. Он поплатился за это вечным сном. Неужели Леворго
достало решимости возложить свое могущество на плечи
Звезднорожденного? "Хорошо, == мысленно кивнул Урайн незримому
Леворго, == очень хорошо. Скучно не будет."
Элиен остановился в десяти шагах от Урайна. Отчего он не
подходит ближе, как это свойственно буйному северянину?
Противники испытующе глядели друг на друга. Серьга в ухе
Урайна пылала своим гипнотическим светом, но правитель
герверитов видел, что Элиен сейчас совершенно неуязвим для
Пожирающего Волю, который был заточен Хуммером в зеленом камне
серьги. Вместо того, чтобы подойти к нему ручным ягненком и,
пав на колени, отдать Урайну змеистый меч, сын Тремгора с
недоброй усмешкой сплюнул себе под ноги. Острие его клинка
начертало в воздухе знак Тета. Здесь, в Круге Чаши, все вещи
вели себя сообразно своим изначальным предопределениям.
Размашистая шестиугольная звезда Тета разгорелась гибельным
светом и полетела в лицо Урайну.
Тот разом извлек из ножен оба своих клинка. Их лезвия
выписали в воздухе замысловатый вензель и разрубленный в клочья
знак Тета упал к ногам Урайна. Извивающиеся раскаленные нити
были мгновенно поглощены Кругом Чаши.
== Любезный брат мой, == сказал Урайн, делая два шага
вперед, == я всеми силами пытался оградить твою жизнь от твоей
же собственной глупости, но теперь уже поздно. Ты зашел слишком
далеко. Тебе остается только утолить мой голод.
Урайну следовало меньше болтать. Элиен не собирался
утолять ничей голод. Не было у него таких планов на сегодня.
Меч Леворго перестал быть мечом. В руках сына Тремгора теперь
извивался длинный стальной бич.
С легкой ухмылкой Элиен заметил неподдельный испуг в
глазах своего врага. Хлесткий удар == и петля затянулась на
ледяной шее Урайна, обжигая ее раскаленной сталью. Элиен резко
дернул рукоять бича и правитель герверитов упал на колени.
Урайн взмахнул Когтем Хуммера, но тот, звеня, отскочил от
совсем тонкого на вид, но закаленного волей Звезднорожденного
бича. Клинок Эллата тоже отказал в повиновении своему новому
хозяину. Он был откован для борьбы с Хуммером, а не для службы
ему. Урайн был бессилен, а петля все сильнее затягивалась на
его горле.
== Синнагэ... == прохрипел Урайн. Сын Тремгора, напрягая
все силы, потянул Урайна к себе. Один шаг сделан. Еще два.
== Дацнаннамах... инно-ммаа... == голос Урайна становился
все тише. Его магический плащ обратился огромной присоской.
Правитель герверитов намертво впился всем телом в гладкий Круг
Чаши. Но и это не помогло. Урайн продолжал скользить к роковому
пределу Знака Разрушения. Еще шаг. Остался всего лишь один ==
теперь Элиен видел его очень отчетливо. Перед Урайном
открывалась бездна.
== Аиннарага-мма... == прошептал Урайн. Синнагэ
дацнаннамах инно-ммаа аиннарага-мма. Истинное Наречие Хуммера.
Сила убитых мною, приди ко мне, пребудь со мной.
Урайн изменился. Будто бы по отражению луны в озере
ударили веслом и когда волнение улеглось, вместо луны появилось
солнце == таким увидел это превращение Элиен. Петля сорвалась
== она охватывала пустоту == и сын Тремгора упал на спину.
Теперь Урайн был более чем один, более чем десять, более
чем тысяча.
Над сыном Тремгора угрожающе перетаптывалось на
бесчисленных ногах непостижимое существо. Если бы множество
сколопендр собрались вместе и срослись между собой, могло бы
получиться нечто подобное. Но каждая сколопендра была
составлена из сотен человеческих тел, чьи доспехи сплавились
воедино и образовали неделимую целостность. Тела не имели
голов, но лица воинов были словно бы выгравированы на панцирях
и новое зрение Элиена узнало многих. Даллаг, первая жертва
кутах, которую сын Тремгора увидел в своей жизни. Харренские
браслетоносцы из гвардии. Грюты из царской охраны, убитые кутах
в жарком месяце Алидам. Кутах, застреленный Урайном на гребне
варнагской стены. Множество незнакомцев == дугуны, таркиты,
ноторы и, конечно, гервериты. Отказавшие в повиновении. Один
показался Элиену чем-то неуловимо знакомым и его озарила
страшная догадка == отец Урайна, Парс. Рядом с ним был Фарамма.
При виде его лица, искаженного нечеловеческой мукой, Сердце
Силы Элиена вспыхнуло багряным огнем. Но сильнее всего потрясла
его встреча с Кавессаром. Да, и он был там. Его панцирь из
срезов с конских копыт Элиен узнал и без лика Яростного Тельца,
инкрустированного на панцире волчьими клыками. Все, без
исключения все, когда-либо убитые Урайном лично или сокрушенные
им через посредство кутах, лишенных собственной воли, были
здесь и составляли единое существо.
Существу не было названия на языке людей. Только Хуммер
умел нарекать подобное. Курган Воинов.
Курган Воинов издал оглушительный стон и Элиен увидел, как
десятки тысяч рук существа погрузились внутрь собственных тел.
Во все стороны ударили струйки гнилой крови, до сына Тремгора
донесся непереносимый смрад. Он успел вскочить на ноги,
чувствуя приближение смертельной опасности, но не зная еще, что
ему предстоит. Руки вернулись на свет и в каждой из них билось
живое сердце. Извращенное колдовство Хуммера породило очередное
святотатство. Лишенные сердец один раз волею Урайна, новые
тела, призванные из небытия страшным заклинанием, лишились
теперь сердец собственноручно.
Курган Воинов потек новым движением и в Элиена полетели
первые сотни сердец. Понимая, что это не сулит ничего хорошего,
он отразил многие из них вернувшимся к прежней форме мечом
Леворго, но остальные попали в него и он не смог сдержать крика
боли. Сердца жгли Элиена. Они льнули к его живой плоти,
просачивались сквозь кожу Леворго и стремились слиться с ним,
подменить его собственное сердце и забиться в его груди, чтобы
обрести новую жизнь. Наваждение Урайна давало им последний
шанс. Сармонтазара не видела состязаний страшнее этих.
Элиен чувствовал, что еще немного == и сердца сожрут его,
как пиявки пожирают большую раненую лягушку. Сын Тремгора был
уже почти погребен под их огромной грудой и она продолжала
расти. Даже кожа Леворго уступала их буйной воле к жизни. Но
Элиен недаром был Звезднорожденным == его голос был силен. И он
воззвал к своим бывшим воинам, чьи души сейчас мучились в
Кургане Воинов == к Кавессару и Фарамме, к харренитам и грютам,
к таркитам и даллагам. Он заклинал их внять ему и забыть посулы
Хуммера, он призывал вспомнить истинное разделение добра и зла,
молил остановиться.
Он почувствовал, как ослаб злой жар сердец. Он собрал все
силы и выскользнул из недр хищного месива.
Перед ним возвышался Курган Воинов. И в самом его центре
сын Тремгора увидел своим новым зрением средоточие
изумрудно-зеленого света, повелевающего десятками тысяч
плененных человеческих душ. Это был тот, без которого
измененная материя Лон-Меара никогда не смогла бы собраться
воедино и породить эту страшную многолюдную пирамиду. Октанг
Урайн.
Элиен, задыхаясь от страшного смрада, на мгновение застыл
в нерешительности. Но кожа Леворго сразу же подсказала ему
решение. Он двумя руками размахнулся мечом Леворго, обращая его
острие прямо в свое сердце и вонзил его в грудь по самую
рукоять.
Элиен, сын харренского военачальника Тремгора, нашел свою
смерть в Лон-Меаре.
***
Кутах стремительно приближались. Зеркала были превращены в
бесполезное крошево магией Урайна и рукотворное солнце больше
не препятствовало Воинству Хуммера. Аскутахэ снижался кругами,
высматривая свою первую жертву. Патты спешили укрыться в недрах
дворца. Страх подсказывал единственный выход == запереться в
просторном Зале Зеркал.
Но кутах гигантскими прыжками преодолевали террасу и
вскоре над руинами разнеслись ликующие крики. Самые расторопные
кутах уже утолили первый жгучий голод.
***
Элиен, Звезднорожденный, меченый Багровой Печатью
Тайа-Ароан, обрел в Лон-Меаре свое второе рождение. Он знал,
что уже никогда не будет прежним, но сейчас не думал об этом.
В Курган Воинов стремительно ввинтилась змея размером с
корабельную мачту. Сейчас ей заменял сердце и охранял ее форму
меч Леворго.
***
Сотни рук пытались впиться в него длинными острыми
когтями. Но когти соскальзывали, не причиняя вреда крепкой
чешуе, и он проникал все дальше в глубь Кургана Воинов.
Урайн ждал. Когда Элиен оказался точно под ним, пришло его
время. Короткая фраза на Истинном Наречии == и Курган исчез
столь же стремительно, как и возник до этого.
Змея падала вниз, а на нее сверху рушился исполинский
скорпион. Он оседлал змею и нанес ей стремительный удар в
голову членистым хвостом, на конце которого раздвоенным жалом
сверкали два клинка == меч Эллата и Коготь Хуммера. В последнее
мгновение Элиен, который теперь стал видеть все вокруг себя,
успел рвануть свою плоскую голову ползучего гада влево и клинки
лишь чиркнули по боковому костному щитку на его морде. Элиен
дернулся всем своим сорокалоктевым телом и сбросил Урайна с
себя. Но уже в следующее мгновение иззубренные клешни скорпиона
сомкнулись у основания его головы == там, где человеку привычно
ощущать шею. Они не смогли сразу пройти насквозь через его
прочную чешую, которой стала кожа Леворго, но глубоко вгрызлись
в нее и не отпускали. Урайну оставалось лишь нанести роковой
удар.
Но сын Тремгора опередил его. Последние двадцать локтей
намертво переплелись с хвостом скорпиона. Раздался сладостный
для слуха Звезднорожденного хруст. Хвост вместе с обоими
клинками был выломан и скорпион, заскрипев как мельничные
жернова, перемалывающие кости, судорожно усилил мертвую хватку
на теле Элиена. Сознание сына Тремгора помутилось, но у него
еще оставались силы, чтобы стремительно распрямить тело и
швырнуть хвост скорпиона туда, где оканчивался Знак
Разрушения...
Последний шаг своего пути Тиара Лутайров проделала в
полете. Меч Леворго, вывернувшись из безжизненного хвоста, тихо
ударился о Круг Чаши в двух локтях за роковым пределом.
***
Знак Разрушения был дописан и солнце Лон-Меара возопило.
Круг Чаши затопил яркий всеиспепеляющий свет. Из-под земли
донесся гул, который стремительно нарастал и спустя несколько
секунд стал убийственно громким.
По куполу Чаши не пробежало ни одной трещины. Он взорвался
мгновенно.
Тысячи сверкающих осколков Чаши ударили вверх прямым
воющим столбом, который быстро ушел в небо одним завихряющимся
языком малинового пламени.
Магический Круг Чаши разом обратился в бушующий ураган
черных удушливых испарений. Вращаясь с бешеной скоростью, он
оторвал от земли и Элиена, и Урайна, и швырнул каждого своим
Путем Силы. Урайна == на север, Элиена == на юг.
Аскутахэ прервал свой полет и камнем ринул к земле. Кутах
застыли как вкопанные. Коготь Хуммера, нацеленный в горло Ойры,
так и не изведал ее горячей крови.
Лиловое светило Лон-Меара стало обычным маленьким осенним
солнцем. Невидимые препоны измененного пространства исчезли, и
над Городом Лишенного Значений пошел ленивый мелкий снег.
***
В двенадцати лигах к западу, на левом берегу Ориса, грюты
пятый день ждали обещанного Леворго знака. Герфегест все время
проводил у самой воды, напряженно вглядываясь в безмолвную
стену Лон-Меара. К нему часто выходил Аганна и они вдвоем молча
ожидали перемен. Ожидали перемен пять отборных теагатов
грютской конницы. Больше Наратта дать не мог. Но больше было и
не нужно.
Леворго оказался прав. Когда Знак Разрушения был дописан и
оспина Чаши Хуммера исчезла с лица Сармонтазары, это сразу же
поняли все.
Герфегест, который прохаживался взад-вперед по берегу,
нервно похлестывая ивовым прутом по голенищу высокого сапога из
воловьей кожи, остановился как вкопанный. Ровный серый частокол
деревьев Сумеречного Леса исчез, как кошмарный сон. Вместо него
насколько хватало глаз тянулась каменистая равнина, щедро
усеянная руинами, обломками колонн, обезглавленными статуями.
Тридцать тысяч грютских глоток приветствовали этот самый
безотрадный пейзаж так, словно бы перед ними раскрыл свои
объятия Синий Алустрал. Они знали, что им предстоит жестокая
схватка со страшным врагом. Они знали, что многим из них
суждено обрести вечный покой в Городе Лишенного Значений. Но
тягостное ожидание осталось позади и это было самым главным.
Вскоре их мечи наконец-то встретятся с поганым герверитским
железом и что может быть лучше предвкушения этого?
Один за другим вошли в студеные воды медленноструйного
Ориса грузные плоты. Герфегест был на первом.
Единственным, кто опередил его, был гоад-а-раг Аганна.
Чтобы оказаться на противоположном берегу, бывшему царскому
рабу Алашу, победителю нетопыря Хегуру, не потребовалось ни
плота, ни лошади.
***
Элиен открыл глаза. Они вновь видели то, что должны были
видеть глаза обычного человека == цвета, формы, поверхности,
предметы. Но кожа Леворго продолжала переливаться на нем яркими
красками, его меч непостижимым образом был здесь же.
Казалось, все мертвы и мертв Лон-Меар. Отчасти это было
правдой, ибо в Лон-Меаре больше не была проявлена сила Хуммера.
Но в остальном первое впечатление Элиена оказалось ложным. Под
толстым слоем черной пыли, осевшей на землю после уничтожения
Чаши, зашевелились тысячи тел.
Вставали патты. Поднимались кутах. Дальше к северу
выравнивали ряды ничего не понимающие гервериты. Они видели
все, что произошло возле Чаши, но не осознавали грозного смысла
событий.
Последним поднялся Урайн. В голове была звонкая пустота.
Превозмогая воющую боль в висках, он напрягся и отдал мысленный
приказ. Некоторое время ничего не происходило и он был готов
отчаяться. Впервые в жизни. Хитрый северянин переиграл его.
Но вот по воздуху разлилась еле заметная дрожь и в его
руках вновь оказался Коготь Хуммера. Шестьдесят тысяч отборных
воинов были с ним. Кутах утратили неуязвимость, но все еще
оставались очень опасными противниками. Жив был и Аскутахэ ==
Урайн чувствовал это. Сражение только начиналось.
ГЛАВА 21. ТЕНЬ УРАЙНА
***
562 г., Первый день месяца Вафар == Второй день месяца
Вафар
Элиен принял прежний облик, но кожа Леворго по-прежнему
была с ним. Зато волнистый клинок бесследно исчез и Элиен
теперь был безоружен.
Элиен прекрасно понимал, что теперь вся надежда на грютов.
Но даже если Леворго оказался прав, если Герфегест смог
добраться до стана Аганны и если грюты уже спешат им на
выручку, им требуется время, чтобы достичь Дворца Лишенного
Значений. А кутах == это он знал совершенно точно == уже
подобрались к паттам, к сестрам-айли вплотную.
Элиен, Звезднорожденный, знал == он еще не привык к тому,
что знает теперь много больше прежнего Элиена, сына Тремгора,
но уже начинал учиться извлекать выгоду из своего знания == что
Урайн возвратил себе Коготь Хуммера. Раз может Урайн, значит
теперь сможет и он, Элиен.
Сын Тремгора позвал свой меч и Поющее Оружие == теперь,
когда исчезла власть Хуммера, клинок Эллата вновь обрел голос
== отозвалось своему истинному повелителю.
***
Он знал, что с севера быстрым шагом, в любое мгновение
готовым перейти на бег, приближается войско герверитов, впереди
которого отмеряет шагами бывший Круг Чаши Октанг Урайн, Длань,
Стопа и Чресла Хуммера. Но сейчас это было совершенно неважно.
Если он позволит айли погибнуть, война потеряет смысл. Сейчас,
как никогда ранее, Элиен с пронзительной грустью ощущал, что
победа над Урайном, вбитые грютскими конями в пепел Варнага
уродливые герверитские штандарты, объятие с Братом по Слову не
принесут ему счастья, если над Сармонтазарой развеется дым
погребальных костров дочерей паттского свела.
Яростным ударом он перерубил пополам подвернувшегося
некстати кутах и бросился вверх по ступеням террасы.
Как и раньше, сознание Элиена, идущего Путем Воина,
уступило власть над телом чувству и интуиции. Он убивал
бездушных серебристых птицелюдей, которые осыпались грудами
обгоревших зимородков, он уходил от смертоносных Когтей
Хуммера, он неумолимо продвигался к Комнате Зеркал. Он прошел
там, где не смог бы пройти никто. Кроме Звезднорожденного в
коже Леворго.
***
У дверей Комнаты Зеркал шел исступленный бой. Отступать
паттам было некуда. Но и кутах, без труда сокрушившим дверь,
однако уязвимым теперь для человеческого оружия, приходилось
нелегко. В сравнительно узком дверном проеме их неизменно
встречала паттская сталь.
Элиен понял одно == здесь ему делать нечего. Потому что в
Комнате Зеркал не было айли. Потому что из глубоко провала,
который находился сбоку от коридора, Элиен услышал женский
крик, взывающий о помощи.
Внизу была непроглядная тьма, но Звезднорожденный знал что
там происходит. Элиен прыгнул.
Его ступни еще не погрузились в прах, глубоким слоем
покрывавший пол древнего подземелья, а клинок Эллата уже с
хрустом вошел в противоестественную плоть Аскутахэ. Но тот был
не чета другим Воинам Хуммера. Аскутахэ в одно мгновение бросил
свою жертву и, разворачиваясь в прыжке лицом к Элиену, махнул
наотмашь Когтем Хуммера. Элиен успел отшатнуться назад, но
конец вражеского клинка оставил на его груди длинный надрез. В
Когте Хуммера не было прежней магической силы и только
благодаря этому рана не вспыхнула голубым мертвящим пламенем.
Инстинкт воина опередил сознание == и вот уже Аскутахэ
вскрикнул от боли, причиненной ему вторым ударом Элиена.
Здесь, в подземелье, где Аскутахэ не мог толком
использовать свои крылья, он был опасным врагом только против
айли. Аскутахэ издал гортанный крик и выпрыгнул наружу == в
коридор, к своим.
Элиену не нужен был свет. Он и так прекрасно понимал что
здесь произошло == ужасной вестью был напоен сам воздух
подземелья.
Тара была мертва. Она погибла совсем недавно, так и не
узнав, что Знак Разрушения дописан и теперь у Сармонтазары
появилась надежда. Ойра еще жила. Но ей оставалось жить совсем
недолго. Аскутахэ не успел вырвать ей сердце, однако
смертельная рана обезобразила ее совершенную грудь и прах на
полу стал глиной, смешавшись с горячей кровью вожделенной им
женщины.
Наверху раздались гортанные выкрики кутах, но, к удивлению
Элиена, они были перекрыты стройным боевым кличем паттов, а
где-то вне Дворца, наверху, слышался ослабленный стенами, но
такой узнаваемый грютский клич "Хи-э-э-йя!"
***
Внезапно у Элиена возникла мысль, которая в первый момент
показалась ему неимоверно кощунственной.
Но Леворго, по всей вероятности, был другого мнения.
Невидимая, но нераздельная связь его кожи с собственной кожей
Элиена прервалась. Звезднорожденный понял, что он принял
правильное решение. Он понял, что Леворго == или, по крайней
мере, то незримое и неназываемое нечто, которое осталось от
ученика Лишенного Значений == благословляет его сделать то, что
подсказывает ему Сердце Силы.
И тогда Элиен бережно поцеловал Ойру в губы, в которых уже
почти не оставалось жизни. Он одел на ее холодеющую руку
браслет Гаэт и произнес фразу на Истинном Наречии Лишенного
Значений. Он раздел ее и разделся сам.
Звезднорожденный вошел в женщину, о которой не знал больше
ничего. Он не знал, Гаэт ли это, или Ойра, или просто
бездыханное тело, страсть к которому окончательно замутила его
рассудок. И в момент наивысшего наслаждения два Сердца Силы,
которые бились в его груди во время схватки с Урайном,
разделились и в кромешном мраке подземелья раздался женский
стон. А потом в подземелье наступила полная тишина.
***
В тот день гибель Города Лишенного Значений была оплачена
кровью учеников Хуммера сполна. Два серых крыла сомкнулись
вокруг плотного строя герверитов. Даже если бы они были трусами
и спешили спастись бегством, они не смогли бы сделать этого ==
грюты были со всех сторон и смерть поджидала герверитов везде,
куда бы они не устремились. Даже если бы воины Урайна решили
сдаться на милость победителей, им было бы отказано в милости
== грюты не знали пощады и пришли сюда в Лон-Меар только затем,
чтобы убивать. Чтобы мстить за своего царя, потерявшего левую
руку и охромевшего на обе ноги по вине Октанга Урайна.
Но, даже окруженные со всех сторон, гервериты и с ними
около четырехсот уцелевших кутах составляли страшную силу. И
когда над их войском поднялся высоко в небо Аскутахэ, они с
громовым кличем ринулись на грютов и едва не прорвали их
спешенный строй.
Грюты разумно полагают, что военачальнику не место в гуще
сечи. Аганна находился на уцелевшем участке крыши Дворца и
Колонны потекли, будто восковые свечи. От кургана повеяло
нестерпимым жаром.
Элиен никогда не видел Леворго таким и сейчас страстно
воззвал к Гаиллирису, чтобы тот оградил его от подобных зрелищ
и в дальнейшем. Лицо Хранителя Диорха почернело. На нем, как
угли из хуммеровой кузницы, пылали два огромных багровых зрака.
Длинные седые волосы заструились по плечам языками голубого
холодного пламени. Его волнистый меч забился в ножнах пойманной
змеей, разбил посеребренные оковы и, упав на землю, продолжил
свою бешеную пляску на горячих плитах. Леворго терял
человеческую оболочку как змея старую ненужную кожу.
== Он начал, не дойдя совсем немного, == прорычал
Хранитель Диорха. == И ему незачем идти дальше. Я не могу
удерживать больше кутах в каменном плену. У нас есть только
один выход.
Каменный курган растекался. Там, где он стоял, был
небольшой уклон в сторону Чаши Хуммера и бесформенная масса
устремилась к идеально гладкой площадке Круга. Когда
бесформенная масса пересекала запретную черту, она мгновенно
возносилась вверх огненным смерчем и исчезала без следа.
Постепенно стали обнажаться неподвижные тела кутах.
== Один выход, Звезднорожденный, == повторил Леворго,
наступая на свой бешено извивающийся меч. == Встретиться с
Урайном лицом к лицу. Мы сейчас не можем убить его. Но у нас
еще есть надежда выманить его. Пять шагов == все, что нам
нужно. Возьми мой меч, пока я еще держу его, и он будет
послушен тебе.
Сын Тремгора нагнулся и осторожно взялся за рукоять. Меч
сразу же успокоился. Леворго тем временем стремительно выгорал
изнутри. Его одежды истлели и теперь он был наг. По его ногам,
рукам, по груди пробежали длинные ровные трещины. И тогда Элиен
понял, что Хранитель Диорха не похож на змею, меняющую кожу. Он
сам становился кожей, человеческой шкурой, невиданной одеждой
для... Для кого? Сына Тремгора прошиб холодный пот.
== Ты сейчас оденешь меня и быстро, ты понял меня == очень
быстро == встретишься с Урайном. Он там, == ткнул Леворго
пальцем в направлении правого края Купола Чаши, за которым
стоял Урайн.
С этими словами пустая кожа Хранителя Диорха рухнула к
ногам Элиена. И это было все. От Леворго не осталось костей, не
осталось черепа, не осталось ничего, кроме тонкой переливчатой
кожи. Он ушел, но его сила осталась.
Курган над кутах полностью стек к Кругу Чаши и Урайн,
завершивший освобождение камней от формы, теперь взялся за
магические зеркала Леворго. Они взрывались за спиной Элиена
одно за другим и рукотворное солнце медленно угасало. В небе
кружил Аскутахэ, готовясь слиться со своими воинами воедино и
бросить их на замешкавшихся паттов. Элиен может помочь им и
айли, своим возлюбленным, лишь одним.
Он, не мешкая больше ни секунды, накинул на плечи кожу
Леворго. Она сама льнула к нему, плотно обволакивая руки, ноги
и туловище. Кожа с головы Леворго легла на макушку Элиена
плотным капюшоном. Тотчас же мир вокруг него начал
стремительное перевоплощение. Он больше не осознавал себя
Элиеном, сыном Тремгора. Сердца Силы Элиена и Леворго слились
воедино и составили одну размеренно пульсирующую сферу. Человек
в человеческой шкуре увидел вещи такими, какие они есть. Он
видел все. Впереди были приобретшие абсолютную прозрачность
стены каменного купола, внутри которого ровным белым светом
сияла Чаша. Она была подвешена в пустоте, а под ней вглубь
земли уходил бездонный черный колодец, стены которого судорожно
сжимались от Дыхания Хуммера. От колодца на юг уходил Путь
Силы, в точности совпадавший с Трактом Хуммера, который сын
Тремгора видел как пребывающую в вечном движении черную реку.
Она текла все дальше и дальше на север, поворачивала на запад и
исчезала где-то в мрачных недрах варнагской цитадели Урайна,
Башни Тайа-Ароан. И там, в непроглядном мраке, едва заметно
горела бледная звезда. Шет окс Лагин, Брат по Слову,
Звезднорожденный. Элиен почувствовал его боль, его
непередаваемую муку, и все обновленное существо сына Тремгора
всколыхнулось горячей волной ярости.
Элиен больше не чувствовал ни страха, ни сомнений, ничего.
Он сорвался с места и побежал, огибая пробуждающихся кутах
стремительной кометой, вкладывая в бег все свои силы и кожа
Леворго десятикратно умножала их, отдавая им свою жизненную
силу.
Где-то за спиной ликующе закричал Аскутахэ и ему ответили
несколько сотен глоток его неразумных собратьев.
***
К Урайну стремительно приближался рослый воин в
человеческой шкуре. Ничего подобного никогда не видел даже он,
властелин Земли Герва, завсегдатай мрачных руин Лон-Меара. Это
была страшная магия, высшая ступень Освобождения от Формы, и
только Хуммер однажды пользовался ею в войне с Лишенным
Значений. Он поплатился за это вечным сном. Неужели Леворго
достало решимости возложить свое могущество на плечи
Звезднорожденного? "Хорошо, == мысленно кивнул Урайн незримому
Леворго, == очень хорошо. Скучно не будет."
Элиен остановился в десяти шагах от Урайна. Отчего он не
подходит ближе, как это свойственно буйному северянину?
Противники испытующе глядели друг на друга. Серьга в ухе
Урайна пылала своим гипнотическим светом, но правитель
герверитов видел, что Элиен сейчас совершенно неуязвим для
Пожирающего Волю, который был заточен Хуммером в зеленом камне
серьги. Вместо того, чтобы подойти к нему ручным ягненком и,
пав на колени, отдать Урайну змеистый меч, сын Тремгора с
недоброй усмешкой сплюнул себе под ноги. Острие его клинка
начертало в воздухе знак Тета. Здесь, в Круге Чаши, все вещи
вели себя сообразно своим изначальным предопределениям.
Размашистая шестиугольная звезда Тета разгорелась гибельным
светом и полетела в лицо Урайну.
Тот разом извлек из ножен оба своих клинка. Их лезвия
выписали в воздухе замысловатый вензель и разрубленный в клочья
знак Тета упал к ногам Урайна. Извивающиеся раскаленные нити
были мгновенно поглощены Кругом Чаши.
== Любезный брат мой, == сказал Урайн, делая два шага
вперед, == я всеми силами пытался оградить твою жизнь от твоей
же собственной глупости, но теперь уже поздно. Ты зашел слишком
далеко. Тебе остается только утолить мой голод.
Урайну следовало меньше болтать. Элиен не собирался
утолять ничей голод. Не было у него таких планов на сегодня.
Меч Леворго перестал быть мечом. В руках сына Тремгора теперь
извивался длинный стальной бич.
С легкой ухмылкой Элиен заметил неподдельный испуг в
глазах своего врага. Хлесткий удар == и петля затянулась на
ледяной шее Урайна, обжигая ее раскаленной сталью. Элиен резко
дернул рукоять бича и правитель герверитов упал на колени.
Урайн взмахнул Когтем Хуммера, но тот, звеня, отскочил от
совсем тонкого на вид, но закаленного волей Звезднорожденного
бича. Клинок Эллата тоже отказал в повиновении своему новому
хозяину. Он был откован для борьбы с Хуммером, а не для службы
ему. Урайн был бессилен, а петля все сильнее затягивалась на
его горле.
== Синнагэ... == прохрипел Урайн. Сын Тремгора, напрягая
все силы, потянул Урайна к себе. Один шаг сделан. Еще два.
== Дацнаннамах... инно-ммаа... == голос Урайна становился
все тише. Его магический плащ обратился огромной присоской.
Правитель герверитов намертво впился всем телом в гладкий Круг
Чаши. Но и это не помогло. Урайн продолжал скользить к роковому
пределу Знака Разрушения. Еще шаг. Остался всего лишь один ==
теперь Элиен видел его очень отчетливо. Перед Урайном
открывалась бездна.
== Аиннарага-мма... == прошептал Урайн. Синнагэ
дацнаннамах инно-ммаа аиннарага-мма. Истинное Наречие Хуммера.
Сила убитых мною, приди ко мне, пребудь со мной.
Урайн изменился. Будто бы по отражению луны в озере
ударили веслом и когда волнение улеглось, вместо луны появилось
солнце == таким увидел это превращение Элиен. Петля сорвалась
== она охватывала пустоту == и сын Тремгора упал на спину.
Теперь Урайн был более чем один, более чем десять, более
чем тысяча.
Над сыном Тремгора угрожающе перетаптывалось на
бесчисленных ногах непостижимое существо. Если бы множество
сколопендр собрались вместе и срослись между собой, могло бы
получиться нечто подобное. Но каждая сколопендра была
составлена из сотен человеческих тел, чьи доспехи сплавились
воедино и образовали неделимую целостность. Тела не имели
голов, но лица воинов были словно бы выгравированы на панцирях
и новое зрение Элиена узнало многих. Даллаг, первая жертва
кутах, которую сын Тремгора увидел в своей жизни. Харренские
браслетоносцы из гвардии. Грюты из царской охраны, убитые кутах
в жарком месяце Алидам. Кутах, застреленный Урайном на гребне
варнагской стены. Множество незнакомцев == дугуны, таркиты,
ноторы и, конечно, гервериты. Отказавшие в повиновении. Один
показался Элиену чем-то неуловимо знакомым и его озарила
страшная догадка == отец Урайна, Парс. Рядом с ним был Фарамма.
При виде его лица, искаженного нечеловеческой мукой, Сердце
Силы Элиена вспыхнуло багряным огнем. Но сильнее всего потрясла
его встреча с Кавессаром. Да, и он был там. Его панцирь из
срезов с конских копыт Элиен узнал и без лика Яростного Тельца,
инкрустированного на панцире волчьими клыками. Все, без
исключения все, когда-либо убитые Урайном лично или сокрушенные
им через посредство кутах, лишенных собственной воли, были
здесь и составляли единое существо.
Существу не было названия на языке людей. Только Хуммер
умел нарекать подобное. Курган Воинов.
Курган Воинов издал оглушительный стон и Элиен увидел, как
десятки тысяч рук существа погрузились внутрь собственных тел.
Во все стороны ударили струйки гнилой крови, до сына Тремгора
донесся непереносимый смрад. Он успел вскочить на ноги,
чувствуя приближение смертельной опасности, но не зная еще, что
ему предстоит. Руки вернулись на свет и в каждой из них билось
живое сердце. Извращенное колдовство Хуммера породило очередное
святотатство. Лишенные сердец один раз волею Урайна, новые
тела, призванные из небытия страшным заклинанием, лишились
теперь сердец собственноручно.
Курган Воинов потек новым движением и в Элиена полетели
первые сотни сердец. Понимая, что это не сулит ничего хорошего,
он отразил многие из них вернувшимся к прежней форме мечом
Леворго, но остальные попали в него и он не смог сдержать крика
боли. Сердца жгли Элиена. Они льнули к его живой плоти,
просачивались сквозь кожу Леворго и стремились слиться с ним,
подменить его собственное сердце и забиться в его груди, чтобы
обрести новую жизнь. Наваждение Урайна давало им последний
шанс. Сармонтазара не видела состязаний страшнее этих.
Элиен чувствовал, что еще немного == и сердца сожрут его,
как пиявки пожирают большую раненую лягушку. Сын Тремгора был
уже почти погребен под их огромной грудой и она продолжала
расти. Даже кожа Леворго уступала их буйной воле к жизни. Но
Элиен недаром был Звезднорожденным == его голос был силен. И он
воззвал к своим бывшим воинам, чьи души сейчас мучились в
Кургане Воинов == к Кавессару и Фарамме, к харренитам и грютам,
к таркитам и даллагам. Он заклинал их внять ему и забыть посулы
Хуммера, он призывал вспомнить истинное разделение добра и зла,
молил остановиться.
Он почувствовал, как ослаб злой жар сердец. Он собрал все
силы и выскользнул из недр хищного месива.
Перед ним возвышался Курган Воинов. И в самом его центре
сын Тремгора увидел своим новым зрением средоточие
изумрудно-зеленого света, повелевающего десятками тысяч
плененных человеческих душ. Это был тот, без которого
измененная материя Лон-Меара никогда не смогла бы собраться
воедино и породить эту страшную многолюдную пирамиду. Октанг
Урайн.
Элиен, задыхаясь от страшного смрада, на мгновение застыл
в нерешительности. Но кожа Леворго сразу же подсказала ему
решение. Он двумя руками размахнулся мечом Леворго, обращая его
острие прямо в свое сердце и вонзил его в грудь по самую
рукоять.
Элиен, сын харренского военачальника Тремгора, нашел свою
смерть в Лон-Меаре.
***
Кутах стремительно приближались. Зеркала были превращены в
бесполезное крошево магией Урайна и рукотворное солнце больше
не препятствовало Воинству Хуммера. Аскутахэ снижался кругами,
высматривая свою первую жертву. Патты спешили укрыться в недрах
дворца. Страх подсказывал единственный выход == запереться в
просторном Зале Зеркал.
Но кутах гигантскими прыжками преодолевали террасу и
вскоре над руинами разнеслись ликующие крики. Самые расторопные
кутах уже утолили первый жгучий голод.
***
Элиен, Звезднорожденный, меченый Багровой Печатью
Тайа-Ароан, обрел в Лон-Меаре свое второе рождение. Он знал,
что уже никогда не будет прежним, но сейчас не думал об этом.
В Курган Воинов стремительно ввинтилась змея размером с
корабельную мачту. Сейчас ей заменял сердце и охранял ее форму
меч Леворго.
***
Сотни рук пытались впиться в него длинными острыми
когтями. Но когти соскальзывали, не причиняя вреда крепкой
чешуе, и он проникал все дальше в глубь Кургана Воинов.
Урайн ждал. Когда Элиен оказался точно под ним, пришло его
время. Короткая фраза на Истинном Наречии == и Курган исчез
столь же стремительно, как и возник до этого.
Змея падала вниз, а на нее сверху рушился исполинский
скорпион. Он оседлал змею и нанес ей стремительный удар в
голову членистым хвостом, на конце которого раздвоенным жалом
сверкали два клинка == меч Эллата и Коготь Хуммера. В последнее
мгновение Элиен, который теперь стал видеть все вокруг себя,
успел рвануть свою плоскую голову ползучего гада влево и клинки
лишь чиркнули по боковому костному щитку на его морде. Элиен
дернулся всем своим сорокалоктевым телом и сбросил Урайна с
себя. Но уже в следующее мгновение иззубренные клешни скорпиона
сомкнулись у основания его головы == там, где человеку привычно
ощущать шею. Они не смогли сразу пройти насквозь через его
прочную чешую, которой стала кожа Леворго, но глубоко вгрызлись
в нее и не отпускали. Урайну оставалось лишь нанести роковой
удар.
Но сын Тремгора опередил его. Последние двадцать локтей
намертво переплелись с хвостом скорпиона. Раздался сладостный
для слуха Звезднорожденного хруст. Хвост вместе с обоими
клинками был выломан и скорпион, заскрипев как мельничные
жернова, перемалывающие кости, судорожно усилил мертвую хватку
на теле Элиена. Сознание сына Тремгора помутилось, но у него
еще оставались силы, чтобы стремительно распрямить тело и
швырнуть хвост скорпиона туда, где оканчивался Знак
Разрушения...
Последний шаг своего пути Тиара Лутайров проделала в
полете. Меч Леворго, вывернувшись из безжизненного хвоста, тихо
ударился о Круг Чаши в двух локтях за роковым пределом.
***
Знак Разрушения был дописан и солнце Лон-Меара возопило.
Круг Чаши затопил яркий всеиспепеляющий свет. Из-под земли
донесся гул, который стремительно нарастал и спустя несколько
секунд стал убийственно громким.
По куполу Чаши не пробежало ни одной трещины. Он взорвался
мгновенно.
Тысячи сверкающих осколков Чаши ударили вверх прямым
воющим столбом, который быстро ушел в небо одним завихряющимся
языком малинового пламени.
Магический Круг Чаши разом обратился в бушующий ураган
черных удушливых испарений. Вращаясь с бешеной скоростью, он
оторвал от земли и Элиена, и Урайна, и швырнул каждого своим
Путем Силы. Урайна == на север, Элиена == на юг.
Аскутахэ прервал свой полет и камнем ринул к земле. Кутах
застыли как вкопанные. Коготь Хуммера, нацеленный в горло Ойры,
так и не изведал ее горячей крови.
Лиловое светило Лон-Меара стало обычным маленьким осенним
солнцем. Невидимые препоны измененного пространства исчезли, и
над Городом Лишенного Значений пошел ленивый мелкий снег.
***
В двенадцати лигах к западу, на левом берегу Ориса, грюты
пятый день ждали обещанного Леворго знака. Герфегест все время
проводил у самой воды, напряженно вглядываясь в безмолвную
стену Лон-Меара. К нему часто выходил Аганна и они вдвоем молча
ожидали перемен. Ожидали перемен пять отборных теагатов
грютской конницы. Больше Наратта дать не мог. Но больше было и
не нужно.
Леворго оказался прав. Когда Знак Разрушения был дописан и
оспина Чаши Хуммера исчезла с лица Сармонтазары, это сразу же
поняли все.
Герфегест, который прохаживался взад-вперед по берегу,
нервно похлестывая ивовым прутом по голенищу высокого сапога из
воловьей кожи, остановился как вкопанный. Ровный серый частокол
деревьев Сумеречного Леса исчез, как кошмарный сон. Вместо него
насколько хватало глаз тянулась каменистая равнина, щедро
усеянная руинами, обломками колонн, обезглавленными статуями.
Тридцать тысяч грютских глоток приветствовали этот самый
безотрадный пейзаж так, словно бы перед ними раскрыл свои
объятия Синий Алустрал. Они знали, что им предстоит жестокая
схватка со страшным врагом. Они знали, что многим из них
суждено обрести вечный покой в Городе Лишенного Значений. Но
тягостное ожидание осталось позади и это было самым главным.
Вскоре их мечи наконец-то встретятся с поганым герверитским
железом и что может быть лучше предвкушения этого?
Один за другим вошли в студеные воды медленноструйного
Ориса грузные плоты. Герфегест был на первом.
Единственным, кто опередил его, был гоад-а-раг Аганна.
Чтобы оказаться на противоположном берегу, бывшему царскому
рабу Алашу, победителю нетопыря Хегуру, не потребовалось ни
плота, ни лошади.
***
Элиен открыл глаза. Они вновь видели то, что должны были
видеть глаза обычного человека == цвета, формы, поверхности,
предметы. Но кожа Леворго продолжала переливаться на нем яркими
красками, его меч непостижимым образом был здесь же.
Казалось, все мертвы и мертв Лон-Меар. Отчасти это было
правдой, ибо в Лон-Меаре больше не была проявлена сила Хуммера.
Но в остальном первое впечатление Элиена оказалось ложным. Под
толстым слоем черной пыли, осевшей на землю после уничтожения
Чаши, зашевелились тысячи тел.
Вставали патты. Поднимались кутах. Дальше к северу
выравнивали ряды ничего не понимающие гервериты. Они видели
все, что произошло возле Чаши, но не осознавали грозного смысла
событий.
Последним поднялся Урайн. В голове была звонкая пустота.
Превозмогая воющую боль в висках, он напрягся и отдал мысленный
приказ. Некоторое время ничего не происходило и он был готов
отчаяться. Впервые в жизни. Хитрый северянин переиграл его.
Но вот по воздуху разлилась еле заметная дрожь и в его
руках вновь оказался Коготь Хуммера. Шестьдесят тысяч отборных
воинов были с ним. Кутах утратили неуязвимость, но все еще
оставались очень опасными противниками. Жив был и Аскутахэ ==
Урайн чувствовал это. Сражение только начиналось.
ГЛАВА 21. ТЕНЬ УРАЙНА
***
562 г., Первый день месяца Вафар == Второй день месяца
Вафар
Элиен принял прежний облик, но кожа Леворго по-прежнему
была с ним. Зато волнистый клинок бесследно исчез и Элиен
теперь был безоружен.
Элиен прекрасно понимал, что теперь вся надежда на грютов.
Но даже если Леворго оказался прав, если Герфегест смог
добраться до стана Аганны и если грюты уже спешат им на
выручку, им требуется время, чтобы достичь Дворца Лишенного
Значений. А кутах == это он знал совершенно точно == уже
подобрались к паттам, к сестрам-айли вплотную.
Элиен, Звезднорожденный, знал == он еще не привык к тому,
что знает теперь много больше прежнего Элиена, сына Тремгора,
но уже начинал учиться извлекать выгоду из своего знания == что
Урайн возвратил себе Коготь Хуммера. Раз может Урайн, значит
теперь сможет и он, Элиен.
Сын Тремгора позвал свой меч и Поющее Оружие == теперь,
когда исчезла власть Хуммера, клинок Эллата вновь обрел голос
== отозвалось своему истинному повелителю.
***
Он знал, что с севера быстрым шагом, в любое мгновение
готовым перейти на бег, приближается войско герверитов, впереди
которого отмеряет шагами бывший Круг Чаши Октанг Урайн, Длань,
Стопа и Чресла Хуммера. Но сейчас это было совершенно неважно.
Если он позволит айли погибнуть, война потеряет смысл. Сейчас,
как никогда ранее, Элиен с пронзительной грустью ощущал, что
победа над Урайном, вбитые грютскими конями в пепел Варнага
уродливые герверитские штандарты, объятие с Братом по Слову не
принесут ему счастья, если над Сармонтазарой развеется дым
погребальных костров дочерей паттского свела.
Яростным ударом он перерубил пополам подвернувшегося
некстати кутах и бросился вверх по ступеням террасы.
Как и раньше, сознание Элиена, идущего Путем Воина,
уступило власть над телом чувству и интуиции. Он убивал
бездушных серебристых птицелюдей, которые осыпались грудами
обгоревших зимородков, он уходил от смертоносных Когтей
Хуммера, он неумолимо продвигался к Комнате Зеркал. Он прошел
там, где не смог бы пройти никто. Кроме Звезднорожденного в
коже Леворго.
***
У дверей Комнаты Зеркал шел исступленный бой. Отступать
паттам было некуда. Но и кутах, без труда сокрушившим дверь,
однако уязвимым теперь для человеческого оружия, приходилось
нелегко. В сравнительно узком дверном проеме их неизменно
встречала паттская сталь.
Элиен понял одно == здесь ему делать нечего. Потому что в
Комнате Зеркал не было айли. Потому что из глубоко провала,
который находился сбоку от коридора, Элиен услышал женский
крик, взывающий о помощи.
Внизу была непроглядная тьма, но Звезднорожденный знал что
там происходит. Элиен прыгнул.
Его ступни еще не погрузились в прах, глубоким слоем
покрывавший пол древнего подземелья, а клинок Эллата уже с
хрустом вошел в противоестественную плоть Аскутахэ. Но тот был
не чета другим Воинам Хуммера. Аскутахэ в одно мгновение бросил
свою жертву и, разворачиваясь в прыжке лицом к Элиену, махнул
наотмашь Когтем Хуммера. Элиен успел отшатнуться назад, но
конец вражеского клинка оставил на его груди длинный надрез. В
Когте Хуммера не было прежней магической силы и только
благодаря этому рана не вспыхнула голубым мертвящим пламенем.
Инстинкт воина опередил сознание == и вот уже Аскутахэ
вскрикнул от боли, причиненной ему вторым ударом Элиена.
Здесь, в подземелье, где Аскутахэ не мог толком
использовать свои крылья, он был опасным врагом только против
айли. Аскутахэ издал гортанный крик и выпрыгнул наружу == в
коридор, к своим.
Элиену не нужен был свет. Он и так прекрасно понимал что
здесь произошло == ужасной вестью был напоен сам воздух
подземелья.
Тара была мертва. Она погибла совсем недавно, так и не
узнав, что Знак Разрушения дописан и теперь у Сармонтазары
появилась надежда. Ойра еще жила. Но ей оставалось жить совсем
недолго. Аскутахэ не успел вырвать ей сердце, однако
смертельная рана обезобразила ее совершенную грудь и прах на
полу стал глиной, смешавшись с горячей кровью вожделенной им
женщины.
Наверху раздались гортанные выкрики кутах, но, к удивлению
Элиена, они были перекрыты стройным боевым кличем паттов, а
где-то вне Дворца, наверху, слышался ослабленный стенами, но
такой узнаваемый грютский клич "Хи-э-э-йя!"
***
Внезапно у Элиена возникла мысль, которая в первый момент
показалась ему неимоверно кощунственной.
Но Леворго, по всей вероятности, был другого мнения.
Невидимая, но нераздельная связь его кожи с собственной кожей
Элиена прервалась. Звезднорожденный понял, что он принял
правильное решение. Он понял, что Леворго == или, по крайней
мере, то незримое и неназываемое нечто, которое осталось от
ученика Лишенного Значений == благословляет его сделать то, что
подсказывает ему Сердце Силы.
И тогда Элиен бережно поцеловал Ойру в губы, в которых уже
почти не оставалось жизни. Он одел на ее холодеющую руку
браслет Гаэт и произнес фразу на Истинном Наречии Лишенного
Значений. Он раздел ее и разделся сам.
Звезднорожденный вошел в женщину, о которой не знал больше
ничего. Он не знал, Гаэт ли это, или Ойра, или просто
бездыханное тело, страсть к которому окончательно замутила его
рассудок. И в момент наивысшего наслаждения два Сердца Силы,
которые бились в его груди во время схватки с Урайном,
разделились и в кромешном мраке подземелья раздался женский
стон. А потом в подземелье наступила полная тишина.
***
В тот день гибель Города Лишенного Значений была оплачена
кровью учеников Хуммера сполна. Два серых крыла сомкнулись
вокруг плотного строя герверитов. Даже если бы они были трусами
и спешили спастись бегством, они не смогли бы сделать этого ==
грюты были со всех сторон и смерть поджидала герверитов везде,
куда бы они не устремились. Даже если бы воины Урайна решили
сдаться на милость победителей, им было бы отказано в милости
== грюты не знали пощады и пришли сюда в Лон-Меар только затем,
чтобы убивать. Чтобы мстить за своего царя, потерявшего левую
руку и охромевшего на обе ноги по вине Октанга Урайна.
Но, даже окруженные со всех сторон, гервериты и с ними
около четырехсот уцелевших кутах составляли страшную силу. И
когда над их войском поднялся высоко в небо Аскутахэ, они с
громовым кличем ринулись на грютов и едва не прорвали их
спешенный строй.
Грюты разумно полагают, что военачальнику не место в гуще
сечи. Аганна находился на уцелевшем участке крыши Дворца и