– Добрый вечер, агент Симпсон, – произнес он в ответ.
– Это мои родители.
Роджер Симпсон и его супруга были похожи на близнецов – оба очень высокие и белокурые. Их темноволосая дочь казалась рядом с ними крохой.
– Здравствуйте, сенатор, здравствуйте, миссис Симпсон!
Сенатор ответил ему грозным взглядом, и Алексу стало ясно, что дочка преподнесла папаше все события со своей, весьма предвзятой, точки зрения.
– Познакомьтесь с Кейт Адамс, – сказал Алекс.
– Чрезвычайно рада встрече с вами обоими, – ответила Джеки.
– Берегите себя, агент Симпсон. Думаю, теперь мы будем видеться нечасто.
Алекс вышел на улицу, Кейт – за ним.
– Представляете, из всех ресторанов в этом чертовом городе… – злобно начал он и осекся. Из дверей заведения выскочила Джеки.
– Алекс, не могли бы мы перекинуться парой слов? – Она с беспокойством покосилась в сторону Кейт. – Наедине.
– Я уверен, что нам нечего сказать друг другу, – резко ответил он.
– Ну пожалуйста! Всего одна минута.
Алекс посмотрел на Кейт. Та пожала плечами и неторопливо двинулась по улице, разглядывая выставленные в витрине магазина платья.
– Послушайте, я знаю, как вы злы на меня, – подходя к нему ближе, сказала Джеки. – И уверены, что вас продала я.
– Пока вы попадаете в точку.
– Все было совсем не так! Расставшись с нами, Картер Грей сразу позвонил папе. Еще до того, как связался с президентом. Отец позвонил мне и сказал, что он обо всем этом думает, добавив, что я не могу позволить какому-то ущербному типу сломать мне карьеру еще до того, как та успела начаться.
– Ну а как же директор узнал о моем «старом друге»?
– Я знаю, что повела себя глупо, – с несчастным видом ответила Джеки. – Но отец способен подавить кого угодно! Он просто вытянул из меня признание, – вздохнула агент Симпсон. – С его-то силой воли и честолюбием… Мама, знаете ли, в свое время была «Мисс Алабама», – без всякой связи поведала Джеки, – и ей до сих пор там поклоняются как святой. Родителей не устраивало, что их дочь – рядовой детектив. Они хотели, чтобы я пошла в бизнес или политику. Но я уперлась рогом и заявила, что останусь копом. Тогда они стали искать для своей рыбки пруд поглубже. Я и перешла в секретную службу – только для того, чтобы они от меня отстали. Папа дернул нужные ниточки, и вот я в вашингтонском отделении. Но теперь он мечтает о том, чтобы его дочь стала первой женщиной – директором службы. А я хочу всего лишь быть просто хорошим копом. Но им этого недостаточно!
– Значит, вы всю жизнь собираетесь делать то, чего хотят от вас родители?
– От их опеки не так-то легко освободиться. Отец привык к тому, что все ему повинуются. – Она сделала паузу, подняла на него глаза и добавила: – Впрочем, это моя проблема. Я просто хотела, чтобы вы знали: я страшно сожалею о том, что случилось. И надеюсь, что когда-нибудь смогу загладить свою вину.
Она резко повернулась и исчезла в дверях, прежде чем он успел что-либо ей ответить.
Догнав Кейт, Алекс передал ей суть разговора. Закончив рассказ, он добавил:
– Если, пригвоздив мерзавца к позорному столбу и решив, что имеешь право всеми печенками его ненавидеть, ты выслушиваешь про его же страдания, ситуация снова осложняется!
Он посмотрел на противоположную сторону улицы, и его лицо просветлело.
– Умоляю, Кейт, скажите, что вам очень хочется мороженого!
Кейт бросила взгляд на кафе-мороженое.
– О'кей! Но должна предупредить: я всегда съедаю минимум две порции и при этом ни с кем не делюсь.
– Именно такие женщины в моем вкусе! – рассмеялся Алекс.
Глава сорок первая
Возвратившись на «Юнион-стейшн», Стоун и Робин обнаружили Калеба и Милтона в «Книжной лавке Б. Далтона». Калеб по уши увяз в каком-то шедевре Диккенса, Милтон прочно окопался в секции литературы о компьютерах. Воссоединившись, все четверо сели в метро и, доехав до станции «Смитсоновский институт», поднялись на Эспланаду.
– Глядите в оба! – предупредил Стоун.
Они проследовали мимо главных национальных монументов. Вокруг толпились обвешанные фотоаппаратами и видеокамерами туристы. В парке Франклина Делано Рузвельта друзья дошагали до мемориала президенту – сравнительно нового пополнения достопримечательностей Эспланады. Мемориал занимал довольно большую территорию и представлял собой группу скульптур, символизирующих вехи правления Рузвельта – единственного президента США, избиравшегося четыре срока подряд. Стоун привел друзей в уединенное место за увековеченной в бронзе хлебной очередью времен Великой депрессии. Здесь он огляделся и, недовольно покачав головой, сделал знак идти назад к метро. На сей раз команда вышла из подземки на станции «Фогги-Боттом», рядом с Госдепом, и двинулась дальше пешим ходом. На пересечении Двадцать седьмой улицы с Ку-авеню Стоун остановился перед кладбищенскими воротами «Горы Сион».
– О нет, Оливер, – взмолился Робин, – только не погост!
– Мертвые не подслушивают, – бросил в ответ Стоун и открыл ворота.
Уже в коттедже, когда все расселись, Стоун открыл собрание:
– Я тут провел кое-какие наблюдения, и их результаты, как мне представляется, имеют решающее значение для разгадки нашей головоломки. Первый вопрос, на который мы должны найти ответ: почему с недавнего времени террористы начали столь активно истреблять друг друга? Нет возражений начать именно с этого?
– Я за, – автоматически ответил Калеб, посмотрев на приятелей. Слова Стоуна, похоже, его удивили.
– Все, кто за, скажите «да».
Все, переглянувшись, произнесли «да». И тогда Стоун открыл большой альбом – тот самый, что принес из магазина редких изданий.
– За последние восемнадцать месяцев их было убито немало. Предположительно – себе подобными. Я нашел это явление весьма любопытным и начал собирать публикации, так или иначе связанные с такими убийствами. Самый последний инцидент произошел с неким Аднаном аль-Рими.
– Я об этом читал! – сказал Милтон. – Но почему ты говоришь – предположительно?
– Во всех случаях лицо жертвы было либо полностью, либо частично уничтожено выстрелами или взрывом и опознание трупов проводилось по отпечаткам пальцев, анализу ДНК или иными способами.
– Но это же нормальная процедура, Оливер, – вмешался Робин. – Когда я работал в военной разведке, мы прибегали к таким же процедурам, хотя анализ ДНК в то время еще не проводился.
– От Робина нам стало известно, что всю связанную с терроризмом информацию контролирует НРЦ, – продолжил Стоун. – Для идентификации убитых использовались базы данных, за которые отвечал Патрик Джонсон. – Он помолчал немного и закончил: – А что, если мистер Джонсон слегка искажал данные?
Воцарилось продолжительное молчание. Первым заговорил Милтон.
– Ты хочешь сказать, что Джонсон каким-то образом манипулировал данными?
– Позвольте я доведу мысль до конца, – ответил Стоун. – А что, если мистер Джонсон замещал в базе данных отпечатки пальцев известных террористов «пальчиками» каких-то других людей, уже убитых?
– Ты предполагаешь, что типы, подобные этому аль-Рими, живы-здоровы, хотя с точки зрения разведывательных служб… – с ужасом начал Калеб.
– …аль-Рими мертв, – закончил за него Стоун. – У него больше нет прошлого! Он может отправляться куда захочет и делать все, что ему заблагорассудится.
– Это похоже на стерильное оружие, – вставил Робин.
– Именно!
– Минуточку, Оливер, – продолжил Робин. – Эта система имеет защиту! В военной разведке вмешаться в базу данных было не так-то просто. Для этого существовала особая процедура.
– Такая же существует в отделе редких книг Библиотеки конгресса, – глядя на Калеба, сказал Стоун. – По вполне понятной причине лицо, приобретающее редкое издание, не имеет права вносить его в базу данных. И наоборот – тот, кто работает с базой, не приобретает книги. Именно это и позволило мне сделать удивившее вас предположение. Что, если в нашем случае оба этих человека сидят в одном кармане: тот, кто собирает информацию, и тот, кто вносит ее в базу данных? И что, если один из них занимает руководящий пост? Возможно, весьма высокий.
– Постой-постой! – не выдержал Робин. – Неужели ты полагаешь, что в это дело вовлечен Картер Грей? Перестань. Что бы ты ни думал о Грее, ты не можешь ставить под сомнение его лояльность этой стране.
– Я вовсе не утверждаю, что все именно так, – сказал Стоун. – Но если оборотень не Грей, то наверняка один из близких к нему людей.
– Вот это более вероятно, – согласился Робин.
В разговор вступил Милтон:
– Если это так, то почему убили Джонсона?
– Если прикончившая Джонсона парочка связана с НРЦ, то, учитывая экстравагантность его образа жизни при скромном жалованье госчиновника, могло случиться следующее. Те, кто нанял его, чтобы тот вносил по их указке изменения в файлы, испугались, что неожиданное богатство Джонсона может вызвать подозрение. Начнется расследование… Поэтому его и кокнули, подкинув наркотики, чтобы картина приобрела законченность. Однако нельзя исключать и то, что в Джонсоне пробудилась алчность, он стал требовать все больше и больше – его и прикончили.
– Ну и что же мы предпримем? – спросил Милтон.
– Что касается меня, то моя первостепенная задача – остаться в живых, – сказал Робин. – Если Оливер прав, то кое-кто сейчас очень хочет видеть нас покойниками.
– Личность Милтона и адрес они уже наверняка установили, – произнес Стоун. – И поскольку на нас объявлена охота, предлагаю изменить ситуацию на противоположную.
– Каким образом? – поинтересовался Калеб.
– Мы знаем адрес Тайлера Рейнке! – Стоун захлопнул альбом. – Так что…
– Ты хочешь, чтобы мы по своей воле полезли под дуло пистолета?! – воскликнул Робин.
– Вовсе нет. Но я не вижу причины, почему мы не могли бы сами взять его на прицел.
С мороженым в руках Алекс и Кейт брели по набережной Джорджтауна неподалеку от того места, где сто лет назад Джордж Мейсон держал паромную переправу.
– Остров Трех Сестер, – сказала Кейт, указав на три едва заметные скалы на середине реки. – Говорят, здесь когда-то утонули три монахини. Лодка опрокинулась, и на этом месте образовались три скалы…
– Да это с виду Потомак такой спокойный, – отозвался Алекс. – Но здесь все равно никто не купается – выше по течению канализационный сток, вода грязная, особенно после сильных дождей.
– А ведь тут хотели строить мост Трех Сестер для связи с Шестьдесят шестой дорогой. Но после начала строительства произошло столько несчастных случаев и от этой идеи отказались. Говорят, там появлялись призраки монахинь!
– И вы во все это верите? – скосил на нее глаза Алекс.
– Знаете, кругом столько странного… Да хоть, к примеру, заговоры! Сколько их в этом городе! Некоторые – просто чистое безумие. Но ведь срабатывают!
– Я знаю тут одного… заговорщика. Оливер Стоун. Блестящая личность! Правда, бредет несколько в стороне от мейнстрима.
– Оливер Стоун? Вы, наверное, шутите.
– Это, конечно, не его настоящее имя. Я думаю, взяв это имя, он решил посмеяться над теми, кто считает его психом. Самое интересное в этом парне то, что у него нет прошлого. Во всяком случае, я не смог его отыскать. Не исключено, что он многие годы находится в бегах, – с улыбкой закончил Алекс.
– Почему-то мне кажется, что Лаки была бы рада с ним познакомиться.
– Неужели она продолжает швырять свое нижнее белье в опасных мужчин?
– Что?! – изумленно спросила Кейт.
– Не обращайте внимания. – Алекс съел ложечку мороженого и посмотрел в сторону острова Рузвельта.
– А может, вы согласитесь обсудить со мной эту тему? – спросила Кейт. – Люди, работающие за стойкой бара, – отличные слушатели.
Алекс жестом пригласил девушку занять место рядом с ним на скамье и сказал:
– О'кей. Больше всего меня беспокоит следующее: по существующей версии парень, чтобы застрелиться, добирается до острова вплавь, и мне это кажется неправдоподобным.
– Но это тот самый остров, на котором произошло его первое свидание с будущей невестой.
– Верно. Но зачем к нему плыть? Почему не приехать на машине или не дойти пешком? Над скоростной дорогой проходит пешеходный мост, заканчивающийся у парковки на острове. Так же как и велосипедная тропа. После этого остается лишь перелезть через забор, надраться до умопомрачения и вышибить себе мозги. И нет никакой нужды плескаться в Потомаке. Его машину нашли довольно далеко вверх по реке, а это означает, что ему пришлось совершить заплыв на длинную дистанцию в одежде и ботинках, буксируя при этом за собой пластиковый пакет с револьвером. Парень не был ни Марком Спитцем, ни Майклом Фелпсом.
– Но на револьвере-то отпечатки пальцев его! – заметила Кейт.
– Заставить человека, которого вы хотите убить, взять оружие в руки и нажать на спусковой крючок – дело, конечно, непростое, – согласился Алекс. – Но что, если прежде хорошенько напоить жертву? Кроме того, мне не дают покоя его ботинки!
– Почему?
– Да к его подошвам прилипла земля, и это говорит о том, что ему пришлось пробираться сквозь кусты. Но почему не осталось следов этой земли рядом с телом? Часть красной глины должна была обязательно оказаться на мощеной поверхности. И это еще не все: его одежда также осталась чистой. Если бы он карабкался на остров, то к ней обязательно прилипли бы веточки и листья. Ничего подобного! А если он добирался вплавь, то ему, чтобы дойти до главной тропы, обязательно пришлось бы продираться сквозь заросли.
– Да, здесь какая-то неувязка, – согласилась Кейт.
– А что вы скажете о предсмертной записке в кармане? Она была не мокрой, а слегка влажной, и чернила на ней не расплылись!
– Возможно, она была в том же пластиковом пакете?
– В таком случае почему бы ее там и не оставить? Зачем вынимать ее из сухого пакета и класть в совершенно мокрый карман, где чернила могли бы расплыться, а текст стать нечитаемым? Да, одежда Джонсона вымокла, но если он совершил столь продолжительный заплыв, она должна была бы находиться в более плачевном состоянии. Да и сам он бы выглядел совсем не так. В воде Потомака масса всякой гадости.
– Но что бы ни говорили, одежда Джонсона была мокрой.
– Да. Но что бы вы сделали, если бы захотели убедить кого-то, что этот человек добрался до острова вплавь?
– Окунула бы его в воду, – немного подумав, ответила Кейт.
– Именно. Вы окунули бы его в воду. Кроме того, возникает вопрос о мотиве самоубийства. Никто из тех, с кем я говорил, и понятия не имеет, что Джонсон как-то был связан с наркотиками. Более того, его невеста так возмутилась, что угрожала возбудить против меня дело – лишь за то, что я посмел предположить, что это может быть правдой.
– Я всегда утверждала, что секретная служба не пропускает ни единой детали, – сказала Кейт.
– Перестаньте. Это вовсе не означает, что мы по природе своей лучше, чем ФБР. Они все эти неувязки тоже должны были увидеть. Думаю, что на бюро сильно давят, чтобы оно оставило дело покоиться с миром.
– Если его доставили на остров не на машине, опасаясь, что их могут заметить, то как они это сделали?
В этот миг на реке появился патрульный полицейский катер.
– Лодка! – в унисон произнесли оба.
– Да, но лодка не та вещь, которую легко укрыть, – задумчиво протянул Алекс.
– Я готова поохотиться, если вы согласны, – глядя на береговую линию, сказала Кейт.
Они выбросили стаканчики от мороженого в урну и стали быстро спускаться к воде.
Поиски продолжались чуть больше часа, прежде чем Кейт показала на чуть выступающий из дренажного стока нос лодки.
– Орлиный взгляд! – не удержался от комплимента Алекс.
Кейт сбросила сандалии, Алекс освободился от ботинок и носков. Он закатал брюки, и парочка под взорами пары любопытствующих прохожих зашлепала по мелководью к устью стока. Алекс осмотрел видавшую виды деревянную гребную лодку. В одном месте он нагнулся к самому борту.
– Похоже на пулевое отверстие, – сказал он.
– А вот это может быть кровью, – добавила Кейт, указав на темный мазок рядом с планширом.
– Во всем этом я вижу мало смысла, если, конечно, они не прикончили Джонсона в лодке, а затем не перетащили его на остров. Той ночью стоял туман, и это можно было сделать, оставаясь незамеченным.
– Итак, что же все это должно означать? – задумчиво спросила Кейт.
Алекс выпрямился:
– Я хочу проверить, чья эта кровь: Патрика Джонсона или кого-то другого. Но если директор узнает, что агент Форд снова сует нос в расследование, то я мгновенно окажусь в сибирском офисе секретной службы. Это если он не придушит меня на месте собственными руками.
– Я тоже могла бы кое-что разведать, – предложила Кейт.
– Нет. Я не хочу, чтобы вы прикасались к этому делу. Кое-какие из приходящих на ум мыслей вселяют в меня настоящий ужас. А пока нам надо постараться обо всем забыть.
Глава сорок вторая
Капитан Джек читал только что доставленное с курьером послание. Текст был закодирован, но он помнил ключ, и расшифровка не заняла сколько-нибудь времени. То, что он прочитал, его не обрадовало.
«Сегодня со мной встречался Грей. Просмотрел ряд файлов; каких именно, я не установил, ибо он ликвидировал следы.
Упомянул о воскрешении из мертвых. Как мне известно, подобные фразы он произносил и в разговоре с другими людьми.
Закидывает крючок, чтобы посмотреть, кто первым схватит наживку? Продолжайте действовать в соответствии с планом. За собой оставляю контроль над происходящим здесь. Связь со мной впредь держите через „Чарли-1“».
Да, связь в наши дни – большая проблема. Если вы пользуетесь современными средствами коммуникации, то ни одно ваше сообщение не может остаться в тайне. Над землей кружат спутники-шпионы, будьте уверены: факсы, компьютеры, сотовые телефоны, так же как и электронные сообщения, доступны для распознавания заключенной в них информации. Наисовременнейшая техника слежения, как это ни парадоксально, загнала желающих конфиденциальности снова в каменный век. Система же связи «Чарли-1» была чрезвычайно простой – написанные от руки шифровки доставлялись с надежным человеком и сразу по прочтении сжигались. Капитан Джек щелкнул зажигалкой, и язычок пламени лизнул край бумажного листка.
В Бреннане вот-вот должен был появиться передовой отряд секретной службы. Вскоре после этого в Питсбурге приземлится самолет с президентом на борту и самый охраняемый в мире автомобильный кортеж двинется в город. Там его встретит армия численностью в четыре десятка солдат. Точнее, их будет сорок один – еще к ним добавится женщина. Кто-то назвал эту армию сбродом… Однако на своих людей Капитан Джек готов был поставить любую сумму. Он еще раз щелкнул зажигалкой и сдул с ладони горстку пепла.
Совершив вечерний намаз, Джамиля задержалась перед зеркалом. Сегодня ей исполнилось двадцать четыре года, но ей казалось, что она выглядит значительно старше. Последние годы дались ей нелегко. Часто не хватало еды, чистой воды, много дней и ночей она была лишена крова. Разрыв бомб и свист пуль рядом старят сильнее, чем что-либо другое. Зато сейчас у нее достаточно пищи. Про Америку говорят: «Страна изобилия». Да, здесь много всего, так много, что, по мнению Джамили, это просто несправедливо. Еще говорят, что здесь есть бездомные. И есть голодные дети. Но только она в это не верит. Это всего лишь американская пропаганда. Американцы внушают эту чушь всем, чтобы к ним прониклись сочувствием! Джамиля мысленно выругалась. Сочувствовать им?!
Ей двадцать четыре. Она совершенно одна, от родной земли ее отделяет половина земного шара. Вся ее семья погибла. Убита! Джамиля почувствовала, как в горле набух комок. Через несколько мгновений она захлебнулась в рыданиях. Наплакавшись, она намочила полотенце и прижала к лицу. Нечего ходить тут с распухшими глазами…
Успокоившись, она взяла сумочку, ключи от машины и, плотно закрыв за собой дверь, вышла на улицу.
Хоть ей и сказали, что во время ее отсутствия за микроавтобусом постоянно наблюдает кто-то из людей Капитана Джека, она волновалась: нельзя допустить, чтобы машину украли. Времени на замену нет.
Странный человек этот Капитан Джек, подумала Джамиля, усаживаясь в автомобиль. Нечасто встретишь американца, свободно говорящего по-арабски! А обычаи и историю исламского мира он знает лучше иного мусульманина. Джамиле объяснили, что она должна повиноваться этому человеку, что бы он ей ни приказал. Ей казалось, что не дело это – подчиняться приказам американца, но от Капитана Джека исходила такая сила (Джамиля почувствовала это при первой же встрече), что противиться ему даже внутренне было невозможно.
Вечерние поездки стали для нее своего рода ритуалом. За рулем она могла слегка расслабиться после дня, проведенного с тремя кипящими энергией сорванцами, да и надо было запомнить все дороги и проезды – этого требовала возложенная на нее миссия.
Оказавшись в центре Бреннана, она проехала мимо больницы Милосердия. Аднан аль-Рими в этот день не дежурил, но Джамиля не показала бы, что его знает, если бы и увидела. По той же причине она не стала смотреть и направо, на ту квартиру, из окон которой на больницу были направлены стволы двух снайперских винтовок «М-50». Там в это время проходила ежедневная тренировка.
Привычный путь привел Джамилю к автомобильной мастерской. Она проехала мимо больших ворот и затемненных окон и двинулась к южным кварталам центральной части города. Там она свернула на главную, ведущую из города дорогу. Через тридцать минут та роль, ради которой она здесь, будет сыграна. Она молила Бога, чтобы во время операции ее вели его мудрость и его отвага.
Продолжая движение, она довольно скоро миновала место, где должна была состояться церемония. Джамиля знала лишь то, что здесь перед массой людей выступит американский президент. Во всем остальном этот покрытый зеленой травой участок для нее мало что значил.
Маршрут Джамили проходил мимо дома Джорджа и Лори Франклин. Это было очень симпатичное строение, если вам по вкусу традиционная американская архитектура. Но больше всего в доме хозяев Джамиле нравился задний двор. Там было множество мест, где дети укрывались при игре в прятки, там зеленели лужайки, по которым можно было бегать, и там стояли деревья, на которые можно было залезать. Одним словом, задний двор дома Франклинов служил прекрасным местом для игр с мальчишками. Выросшая в пустынном климате, Джамиля признала, что Америка очень красивая страна. По крайней мере внешне.
На обратном пути Джамиля еще раз оказалась возле дома Франклинов. Когда автомобиль проезжал мимо здания, она инстинктивно взглянула на окна мансарды, где в двух комнатах сейчас спали трое ее мальчуганов. К немалому своему удивлению, она чувствовала, что все больше и больше привязывается к ним. Эти славные ребятишки, повзрослев, несомненно, станут ненавистниками ислама, то есть того, во что она так свято верит. Если бы мальчики по-настоящему были ее, она обратила бы их в истинную веру, открыла бы им глаза на сверкающий мир ислама. Они узнали бы, что в двух великих религиях гораздо больше сходства, чем различий. Джамиля даже остановила машину, чтобы как следует поразмыслить на эту тему. Ей все время твердили, что примирение между Америкой и исламом невозможно. И это действительно было так. «Ведь они уничтожают мою страну, – напомнила себе Джамиля. – Америка – страна насилия, обладающая непобедимой армией. Американцы без колебаний отнимают у других то, что хотят отнять, – будь то нефть или человеческие жизни». Однако, глядя на мирные дома, в это трудно поверить. Очень трудно.
Алекс обежал взглядом интерьер, и увиденное ему очень понравилось. Квартира вовсе не являла собой образец порядка – тут и там были заметны следы небрежности. Алекс никогда не был педантичным аккуратистом и сомневался, что смог бы длительное время водить компанию с поборником абсолютной чистоты. В комнате повсюду валялись книги, что само по себе служило хорошим знаком. Небольшой любитель чтения в школьные годы, он компенсировал этот пробел за время работы в секретной службе. Долгие перелеты оставляли массу времени для поглощения книг. Но высоколобым литературным снобом Алекс не стал. Потому испытал сейчас некоторое облегчение, увидев на книжных полках не только классику, но и приличную порцию популярных современных романов. В углу большой, занимавшей почти весь первый этаж комнаты стоял маленький кабинетный рояль.
На стенах были развешаны семейные фотографии, и Алекс мог наблюдать процесс трансформации Кейт Адамс из нескладного застенчивого подростка в красивую, уверенную в себе женщину. Процесс наблюдения доставил ему удовольствие.
Наконец реальная Кейт спустилась из спальни – босиком, в джинсах и свитере, оторвав его от приятного занятия.
– Прощу простить, – сказала она, – после целого дня в платье и туфлях я готова взорваться!
– Выбросьте из головы всякие костюмы и салонные прически. Я бы тоже не вылезал из джинсов и футболок, – улыбнулся Алекс.
– Пива? – рассмеялась Кейт.
– Пиво, как известно, – лучший спутник мятного мороженого!
Кейт достала из холодильника две бутылки «Короны», нарезала лайм, и они уселись на кушетку, с которой открывался вид на внутренний двор имения.
Она поджала под себя ноги, угнездилась поудобнее и спросила: