Страница:
Мара не могла устоять перед этой молчаливой просьбой.
– Мадам, девочка напугана. Ей может стать плохо. Пожалуйста, позвольте мне подержать ее некоторое время. – Она не особенно надеялась на понимание, но мадам Клермон вдруг заглянула ей в глаза, вздохнула и передала девочку.
Дельфи прижалась к Маре, зарывшись мокрым лицом в ее волосах. Ее сотрясали судороги.
– Папа? – прошептала она.
– Папа рядом, – ответила Мара по-английски, баюкая ребенка. Ей хотелось сказать Дельфи, что все будет хорошо, но она не верила во вранье детям.
Дельфи шмыгнула носом и прошептала:
– Мариетта?
Кукла валялась на полу.
– Пьер, ты не мог бы, пожалуйста, дать Дельфи Мариетту?
Мальчик поднял тряпичную куклу, расправил на ней юбку и вложил в руки Дельфи. Та прижала куклу к себе.
– Все в порядке, Мариетта, – прошептала Дельфи по-французски так тихо, что расслышала ее только Мара. – Папа здесь.
Мара сделала над собой усилие, чтобы не расплакаться.
Герцог поговорил о чем-то с Дэром и сказал:
– Мадам, вам нужно послать в Хале за свидетелями. За кем именно нужно послать? Вашим мужем? Священником?
– Мой муж мертв. Пошлите за кем угодно. Любой подтвердит вам, что это моя дочь. Моя Аннет.
– А ваши родители? – с каменным выражением, лица спросил герцог. – Они тоже мертвы?
– Нет.
– Их имена и место жительства?
– Ламюль. У них ферма неподалеку от Хале. Они вам скажут. Священник скажет. Все вам скажут, что это моя Аннет.
Мара видела, как побледнел Дэр. Настойчивость женщины лишала его призрачной надежды. Но даже если она и была настоящей матерью Дельфи, будет ли правильным, заставить девочку уехать с ней?
– Я. отправлю гонцов в Хале, – сказал герцог. – Дорогая, – обратился он к жене, – не могла бы ты приготовить комнату для леди? Она, наверное, предпочтет расположиться поближе к детям.
– В детской уже постелили кровать…
– Мадам, – сказал Дэр, – чувствуйте себя здесь как дома. Вы получите все, что вам нужно, и можете проводить сколько угодно времени с Дельфи в течение дня. Но не беспокойте ее ночью. Вы не можете забрать ее и не можете оставаться с ней наедине. Я прошу прощения, но вы можете оказаться сумасшедшей, которая хочет причинить детям вред. Поймите меня, я вас впервые вижу.
– Вы увидите. Ну, малышка, – нежно сказала мадам Клермон, – подойди к маме.
Дельфи напряглась, и ее маленькие ручки, словно клешни, впились в Мару.
Дэр поднял руку:
– Сначала я должен объяснить ей все, им обоим. – Он взял Дельфи за руку и встал на колени, обняв другой рукой Пьера.
Мара вздохнула от любви к нему. Ему было бы так просто настроить детей против этой женщины, но он не стал этого делать. Он даже заговорил с детьми по-французски, чтобы незнакомка не волновалась.
– Вы знаете, что я люблю вас обоих, – сказал он, – но вы также знаете, что где-то есть родители, которые любят вас ничуть не меньше и которые искали вас повсюду с самого дня вашего исчезновения.
– Ты наш папа, – заявил Пьер, не сдаваясь ни на йоту.
– Во многом – да, но не по крови. Если Дельфи действительно дочка мадам Клермон, то на этот счет существуют законы, и довольно строгие законы. Если бы вы были моими настоящими детьми и вас бы у меня забрали, мне было бы все равно, что прошло много лет и что вы меня забыли. Я бы вас нашел и вернул домой. Понимаете?
Дети кивнули, но неуверенно.
– И все равно, неужели ничего не значит то, чего мы сами хотим? – спросил Пьер.
– Может быть, и так. Но что бы ни случилось, я вас не потеряю. Мы никогда по-настоящему не расстанемся.
Маре хотелось возразить против этого обещания, которое не могло быть выполнено.
Дэр поставил Дельфи на ноги и встал.
– Вы оба должны попытаться хорошо относиться к мадам Клермон, но неподалеку все время будет лакей, и, если будет необходимо, он меня найдет. А теперь пора ложиться спать, Пожелайте мадам спокойной ночи.
Они выполнили это довольно неохотно, и он проводил их в спальню. Выйдя, он вместе с Марой последовал вниз за герцогиней, которая не произнесла ни слова.
Дэр замедлил шаг и, когда его мать ушла вперед, завел Мару в свою спальню. Она обняла его, вспомнив, как попала сюда в первый раз, когда он ее спас. Ее проблемы казались ей тогда такими серьезными. Теперь-то она понимала, что это было ничто по сравнению с настоящими проблемами. Он вздохнул и отодвинулся от нее.
– Думаю, она говорит правду.
– Но ведь нет никаких доказательств, которые подтверждали бы ее слова! – возмутилась Мара.
– Однако ее слова убедительны, к тому же она прошла испытание Соломона.
– Что?
– Она отдала тебе ребенка, поскольку Дельфи страдала.
Мара опустилась на стул.
– Это не может быть правдой. Столько времени прошло…
– Зачем ей отправляться в такой далекий и трудный путь и говорить ложь, если все откроется, как только мы наведем справки?
На это Маре было нечего ответить.
– Мне пришло в голову только одно решение, – сказал Дэр, поворачиваясь к камину.
– Какое?
Когда он не ответил, Мара повторила:
– Какое решение, Дэр? Он повернулся к ней:
– Я мог бы жениться на ней. – И прежде чем Мара успела возразить, продолжил: – Тогда я смог бы заботиться о Дельфи, и им с Пьером не пришлось бы разлучаться.
У Мары округлились глаза.
– А как же я? О чем ты говоришь, Дэр?!
Дэр побледнел.
– В первую очередь я должен защищать детей.
– Тогда как же с еще одним ребенком? – возразила Мара. – Нашим ребенком? Вполне возможно, что я уже ношу нашего ребенка, ты же знаешь, это могло случиться!
Он закрыл лицо руками.
– Не надо. Не мучай меня.
Она отняла его руки от лица.
– Нет уж, слушай! Что мне делать, если я ношу твоего ребенка? Выйти за кого-нибудь замуж и всю жизнь перебиваться с хлеба на воду? Или родить ребенка и попытаться однажды ему объяснить, что ты на первое место поставил другого ребенка – ребенка, который тебе даже не родной? Ты мне клялся, Дэр! Ты не можешь так со мной обойтись. Это подло, в конце концов!
– Я принес клятву и детям. Что я никогда не позволю никому причинить им вред. Я не могу предать Дельфи и позволить этой женщине забрать ее отсюда. Я просто не могу. Ты же видела, как она на меня смотрела. Она так сильно страдает. – Он вновь повернулся к Маре, вид у него был изможденный. – Ты знаешь, сколько времени у меня ушло на то, чтобы убедить ее плакать громко, как любой нормальный ребенок? Смеяться? Жаловаться или возражать?
Мара вспомнила абсолютное молчание ребенка посреди ужаса и предательства. Она была почти готова пожертвовать своим счастьем. Вдруг она вспомнила еще об одном.
– Бал по поводу нашей помолвки! Как быть с ним?
– Отмени его, – сказал он.
– Но мы не можем.
– Разве моя репутация еще что-то стоит?
– А как же репутация Бланш? Да и моя тоже… Что мне теперь делать, Дэр?
Он вновь отвернулся и сжал занавеску с такой силой, что Мара испугалась, что он может ее порвать. Она побежала на поиски Руюана. Только убедившись, что китаец и Солтер отправились к Дэру, она покинула Йоувил-Хаус.
Глава 28
Глава 29
– Мадам, девочка напугана. Ей может стать плохо. Пожалуйста, позвольте мне подержать ее некоторое время. – Она не особенно надеялась на понимание, но мадам Клермон вдруг заглянула ей в глаза, вздохнула и передала девочку.
Дельфи прижалась к Маре, зарывшись мокрым лицом в ее волосах. Ее сотрясали судороги.
– Папа? – прошептала она.
– Папа рядом, – ответила Мара по-английски, баюкая ребенка. Ей хотелось сказать Дельфи, что все будет хорошо, но она не верила во вранье детям.
Дельфи шмыгнула носом и прошептала:
– Мариетта?
Кукла валялась на полу.
– Пьер, ты не мог бы, пожалуйста, дать Дельфи Мариетту?
Мальчик поднял тряпичную куклу, расправил на ней юбку и вложил в руки Дельфи. Та прижала куклу к себе.
– Все в порядке, Мариетта, – прошептала Дельфи по-французски так тихо, что расслышала ее только Мара. – Папа здесь.
Мара сделала над собой усилие, чтобы не расплакаться.
Герцог поговорил о чем-то с Дэром и сказал:
– Мадам, вам нужно послать в Хале за свидетелями. За кем именно нужно послать? Вашим мужем? Священником?
– Мой муж мертв. Пошлите за кем угодно. Любой подтвердит вам, что это моя дочь. Моя Аннет.
– А ваши родители? – с каменным выражением, лица спросил герцог. – Они тоже мертвы?
– Нет.
– Их имена и место жительства?
– Ламюль. У них ферма неподалеку от Хале. Они вам скажут. Священник скажет. Все вам скажут, что это моя Аннет.
Мара видела, как побледнел Дэр. Настойчивость женщины лишала его призрачной надежды. Но даже если она и была настоящей матерью Дельфи, будет ли правильным, заставить девочку уехать с ней?
– Я. отправлю гонцов в Хале, – сказал герцог. – Дорогая, – обратился он к жене, – не могла бы ты приготовить комнату для леди? Она, наверное, предпочтет расположиться поближе к детям.
– В детской уже постелили кровать…
– Мадам, – сказал Дэр, – чувствуйте себя здесь как дома. Вы получите все, что вам нужно, и можете проводить сколько угодно времени с Дельфи в течение дня. Но не беспокойте ее ночью. Вы не можете забрать ее и не можете оставаться с ней наедине. Я прошу прощения, но вы можете оказаться сумасшедшей, которая хочет причинить детям вред. Поймите меня, я вас впервые вижу.
– Вы увидите. Ну, малышка, – нежно сказала мадам Клермон, – подойди к маме.
Дельфи напряглась, и ее маленькие ручки, словно клешни, впились в Мару.
Дэр поднял руку:
– Сначала я должен объяснить ей все, им обоим. – Он взял Дельфи за руку и встал на колени, обняв другой рукой Пьера.
Мара вздохнула от любви к нему. Ему было бы так просто настроить детей против этой женщины, но он не стал этого делать. Он даже заговорил с детьми по-французски, чтобы незнакомка не волновалась.
– Вы знаете, что я люблю вас обоих, – сказал он, – но вы также знаете, что где-то есть родители, которые любят вас ничуть не меньше и которые искали вас повсюду с самого дня вашего исчезновения.
– Ты наш папа, – заявил Пьер, не сдаваясь ни на йоту.
– Во многом – да, но не по крови. Если Дельфи действительно дочка мадам Клермон, то на этот счет существуют законы, и довольно строгие законы. Если бы вы были моими настоящими детьми и вас бы у меня забрали, мне было бы все равно, что прошло много лет и что вы меня забыли. Я бы вас нашел и вернул домой. Понимаете?
Дети кивнули, но неуверенно.
– И все равно, неужели ничего не значит то, чего мы сами хотим? – спросил Пьер.
– Может быть, и так. Но что бы ни случилось, я вас не потеряю. Мы никогда по-настоящему не расстанемся.
Маре хотелось возразить против этого обещания, которое не могло быть выполнено.
Дэр поставил Дельфи на ноги и встал.
– Вы оба должны попытаться хорошо относиться к мадам Клермон, но неподалеку все время будет лакей, и, если будет необходимо, он меня найдет. А теперь пора ложиться спать, Пожелайте мадам спокойной ночи.
Они выполнили это довольно неохотно, и он проводил их в спальню. Выйдя, он вместе с Марой последовал вниз за герцогиней, которая не произнесла ни слова.
Дэр замедлил шаг и, когда его мать ушла вперед, завел Мару в свою спальню. Она обняла его, вспомнив, как попала сюда в первый раз, когда он ее спас. Ее проблемы казались ей тогда такими серьезными. Теперь-то она понимала, что это было ничто по сравнению с настоящими проблемами. Он вздохнул и отодвинулся от нее.
– Думаю, она говорит правду.
– Но ведь нет никаких доказательств, которые подтверждали бы ее слова! – возмутилась Мара.
– Однако ее слова убедительны, к тому же она прошла испытание Соломона.
– Что?
– Она отдала тебе ребенка, поскольку Дельфи страдала.
Мара опустилась на стул.
– Это не может быть правдой. Столько времени прошло…
– Зачем ей отправляться в такой далекий и трудный путь и говорить ложь, если все откроется, как только мы наведем справки?
На это Маре было нечего ответить.
– Мне пришло в голову только одно решение, – сказал Дэр, поворачиваясь к камину.
– Какое?
Когда он не ответил, Мара повторила:
– Какое решение, Дэр? Он повернулся к ней:
– Я мог бы жениться на ней. – И прежде чем Мара успела возразить, продолжил: – Тогда я смог бы заботиться о Дельфи, и им с Пьером не пришлось бы разлучаться.
У Мары округлились глаза.
– А как же я? О чем ты говоришь, Дэр?!
Дэр побледнел.
– В первую очередь я должен защищать детей.
– Тогда как же с еще одним ребенком? – возразила Мара. – Нашим ребенком? Вполне возможно, что я уже ношу нашего ребенка, ты же знаешь, это могло случиться!
Он закрыл лицо руками.
– Не надо. Не мучай меня.
Она отняла его руки от лица.
– Нет уж, слушай! Что мне делать, если я ношу твоего ребенка? Выйти за кого-нибудь замуж и всю жизнь перебиваться с хлеба на воду? Или родить ребенка и попытаться однажды ему объяснить, что ты на первое место поставил другого ребенка – ребенка, который тебе даже не родной? Ты мне клялся, Дэр! Ты не можешь так со мной обойтись. Это подло, в конце концов!
– Я принес клятву и детям. Что я никогда не позволю никому причинить им вред. Я не могу предать Дельфи и позволить этой женщине забрать ее отсюда. Я просто не могу. Ты же видела, как она на меня смотрела. Она так сильно страдает. – Он вновь повернулся к Маре, вид у него был изможденный. – Ты знаешь, сколько времени у меня ушло на то, чтобы убедить ее плакать громко, как любой нормальный ребенок? Смеяться? Жаловаться или возражать?
Мара вспомнила абсолютное молчание ребенка посреди ужаса и предательства. Она была почти готова пожертвовать своим счастьем. Вдруг она вспомнила еще об одном.
– Бал по поводу нашей помолвки! Как быть с ним?
– Отмени его, – сказал он.
– Но мы не можем.
– Разве моя репутация еще что-то стоит?
– А как же репутация Бланш? Да и моя тоже… Что мне теперь делать, Дэр?
Он вновь отвернулся и сжал занавеску с такой силой, что Мара испугалась, что он может ее порвать. Она побежала на поиски Руюана. Только убедившись, что китаец и Солтер отправились к Дэру, она покинула Йоувил-Хаус.
Глава 28
На следующий день было воскресенье. Мара посетила службу в церкви на Ганновер-сквер вместе со своей семьей. Никогда в жизни она еще не молилась так страстно. Все ее мольбы были о решении проблемы, у которой, казалось, не могло быть счастливого конца.
В конце концов она, Саймон и Дженси отправились в Йоувил-Хаус, чтобы посмотреть, как развиваются события.
Она поднялась в классную комнату вместе с Дэром и обнаружила, что атмосфера там была довольно прохладной. Мадам Клермон пыталась поиграть с Дельфи, предлагая ей красивых кукол. Дельфи прижимала к себе Мариетту и делала вид, словно мадам Клермон не существует. Пьер стоял на страже. Он даже надел деревянный меч на ремне.
Бельгийка тихо злилась, но выглядеть стала намного лучше. Ее уговорили надеть более яркую одежду, и кремовое платье в желтую полоску было ей очень к лицу. Вероятно, она впервые за несколько лет наелась вдоволь и как следует выспалась. На ней все еще была белая шапочка с ленточками, завязанными под подбородком, из-под нее выбивался темный завиток волос. Возможно, не такой темный, как волосы Дельфи, но темный.
Дельфи тут же взглянула на Дэра, но не подбежала к нему. Было видно, что она боится сделать что-то не то и быть за это наказанной, а худшим наказанием для нее было бы потерять Дэра.
Мара не стала обращать внимание на давящую атмосферу и какие бы то ни было правила и обняла Дельфи.
– Здравствуй, моя прелесть, – сказала она по-французски, чтобы не расстраивать мадам Клермон. – Вот настал день отдыха, а ты занялась такой тяжелой работой и переодеваешь кукол. – Это была глупость, но больше ничего ей на ум не приходило. – А у бедной Мариетты нет никаких новых платьев. – Она обратилась к кукле: – Ты позволишь мне подарить тебе кое-какие украшения, Мариетта?
Через мгновение Дельфи ответила писклявым голосом:
– Да, конечно.
Мара как бы между прочим передала Дельфи Дэру.
– Подержи ее, пока я сниму серьги.
Она сняла жемчужные серьги, а затем прикрепила их к тряпичной голове Мариетты. Затем она вновь взяла Дельфи на руки, отдала ей Мариетту и отнесла ее к зеркалу.
– Посмотри, Мариетта. Разве они не красивые?
– Очень красивые, – пропищала Дельфи. – Вы очень добры, миледи Мара.
– Могу я тоже тебе кое-что подарить, Мариетта? – спросил Дэр, подходя поближе.
Мара повернула к нему ребенка и куклу. Он снял с галстука золотую булавку и аккуратно прикрепил ее к платью куклы. «Мариетта» поблагодарила и его. Затем Дельфи добавила:
– Мариетта хотела бы поцеловать тебя, папа, и я тоже.
У Мары разрывалось сердце от того, что девочке приходилось просить для этого разрешения и пускаться на хитрость.
Мара взглянула на мадам Клермон и увидела выражение тревоги на ее лице. Она тоже понимала, что в данной ситуации мало надежды на счастливый конец.
Было решено, что приготовления к балу стоит продолжить, поскольку его отмена подтвердила бы слухи о Дэре и могла бы испортить репутацию Мары. Новость о женщине, которая заявила, что является матерью Дельфи, уже стала известна многим, но никто бы не счел это достаточной причиной для отмены званого вечера.
Мара осталась в Йоувил-Хаусе, пытаясь хоть чем-нибудь помочь. Но даже если она и была в силах наполнять жизни людей солнечным светом, тени здесь были слишком густыми. Дэр избегал ее большую часть времени. Неужели он действительно может жениться на этой женщине, чтобы спасти Дельфи?
Да, он это сделает, и Мара даже может это разрешить. Они оба сильные, они это переживут. А вот Дельфи нет.
Она вернулась в Марлоу-Хаус на ночь, но утром после завтрака тут же приехала в Йоувил-Хаус. Она не могла быть где-то еще. Одновременно с ней прибыл майор Хокинвилл.
– Баркстед вернулся, – сказал майор. – Он утверждает, что Мару заставляют выйти за тебя против ее воли. Он даже воспользовался присутствием мадам Клермон, чтобы сочинить очередную небылицу про тебя.
– И какую на этот раз? – спросил Дэр, недобро усмехнувшись.
– Будто бы эта мадам была твоей любовницей в Брюсселе. Затем ты бросил ее и украл вашего общего ребенка.
– Как интересно! Дельфи пять лет. Ему пора в сумасшедший дом.
– Возможно, но у него еще не идет пена изо рта, к тому же у него есть сторонники. Он был хорошим солдатом и хорошим офицером. Что нам с ним делать?
Дэр устало развел руками:
– Оставьте его в покое. Он уже разложил свой яд, и мы применили противоядие, которое сработает или нет, как то будет угодно судьбе. Но, Мара, – добавил он, – не выходи на улицу одна.
Она кивнула:
– Это моя вина.
– Откуда тебе было знать, что легкий флирт будет принят так серьезно?
Он не упомянул ее настоящую глупость, а она решила, что сейчас не время и не место рассказывать о своих ночных похождениях.
– А эта женщина, которая утверждает, что является матерью девочки? Это правда? – спросил Хокинвилл.
– Возможно. До завтрашнего вечера надо собрать доказательства, это крайний срок, – ответил Дэр. – Именно тогда мы с Марой должны объявить о своей помолвке свету.
– Не вижу никакой связи.
Дэр взглянул на Мару:
– Один из способов развязать этот гордиев узел – жениться на мадам Клермон. Тогда Дельфи не потеряет меня.
– Гордиевы узлы обычно разрубают, – сказал майор. – Заплати ей.
– Уже пробовал, – ответил Дэр, повергнув тем самым Мару в шок. – Никакое количество денег не может ее удовлетворить. Видишь ли, – он вновь обратился к Маре, – это опять Соломоново испытание. Ее единственное желание – забрать дочь обратно в Хале.
Майор Хокинвилл, нахмурившись, в глубокой задумчивости смотрел на расстроенную Мару.
– Компромисс, – сказал он наконец. – Скажите ей, что она может жить с ребенком в качестве матери, только если будет оставаться с тобой и Марой. Это довольно неудобно, но это лучший вариант, который приходит в голову.
Мара открыла рот от удивления и посмотрела на Дэра.
Их глаза встретились.
– Что ты скажешь, Мара?
– Это замечательное решение, Дэр! Спасибо, майор Хокинвилл!
Ей показалось, что они оба вздохнули с огромным облегчением. Это была не совсем та жизнь, о которой они мечтали, но это будет жизнь вместе.
Вошел лакей и сообщил, что внизу ждет Николас Делейни. Дэр и Мара спустились в холл, чтобы встретить гостя.
Когда они возвратились, то обнаружили, что Дельфи сидит на нижней ступеньке парадной лестницы, прижимая к себе Мариетту, Пьер стоит на страже с игрушечным мечом на боку, а одна из гувернанток суетится рядом, заламывая руки.
Увидев Дэра, Дельфи бросилась к нему. Он поднял ее на руки, и девочка крепко его обняла.
– Что произошло? – спросил Дэр у Пьера, успокаивая малышку.
– Эта женщина ударила ее, папа.
– Где сейчас мадам Клермон? – Голос Дэра был холодным.
– Лежит на кровати, – с удовольствием ответил Пьер.
– А позволь узнать, Пьер, – сказал Николас, – почему мадам ударила Дельфи?
Мальчик воинственно задрал подбородок.
– Дельфи не хотела с ней играть, дядя Николас. – Подумав немного, он добавил: – Дельфи стукнула ее.
Дэр посмотрел на мальчика:
– Значит, война?
Пьер торжественно кивнул.
Дэр поцеловал Дельфи в макушку и заглянул ей в лицо, мокрое от слез.
– Возможно, если ты стукнула мадам Клермон, с ее стороны было и не так уж несправедливо ударить тебя?
Он поставил ее на ноги.
– Пойдемте наверх.
Дети взяли его за руки.
– А нельзя ли нам пойти погулять? – протянул Пьер.
– Пока нет, – сказал Дэр, когда они поднимались по лестнице, перила которой уже были украшены лентами и искусственными цветами. – На улице вас могут поджидать родственники мадам Клермон, и они могут вас украсть.
– Тогда мы точно никуда не пойдем, – заявила Дельфи. – В любом случае бал будет интересным, так что мы и здесь не соскучимся. – Настроение у девочки улучшалось с каждой минутой.
Дэр оставил детей в классной комнате и постучал в дверь детской. Получив разрешение, он вошел и закрыл за собой дверь. Голоса скоро стали громче, послышался плач мадам Клермон.
Дэр вышел, по выражению его лица было невозможно понять, что произошло.
– Я объяснил ей решение Хокинвилла и заявил, что я приму все меры, чтобы помешать ее общению с Дельфи, если она откажется его принять. И разумеется, сказал, что она больше не должна бить девочку. – Дэр прикоснулся к руке Мары. – Мне нужно ненадолго уйти.
– Он хотел жениться на ней, – сказала Мара Николасу, когда Дэр ушел.
– Жениться на мадам Клермон? – переспросил Николас. – Это ни к чему.
– Я знаю.
– Давайте найдем место, где можно спокойно поговорить.
Мара отвела Николаса в маленькую гостиную. Она нервничала, она чувствовала, что разговор предстоит важный.
– У меня появилось странное сомнение, – сказал он, когда дверь за ними закрылась. – Оно дает надежду, хотя и довольно призрачную. Все это может не понравиться Дэру или, наоборот, помочь…
– Переходите к делу, – перебила его Мара. Он улыбнулся:
– Вы очень похожи на Саймона. Дело вот в чем: увидев Дельфи такой решительной, я заметил ее явное сходство с Терезой Беллер.
Мара уставилась на него:
– Она может быть настоящей дочерью этой женщины?
– Это всего лишь мое предположение, но с каждым мгновением я утверждаюсь в нем все больше и больше. Я видел это сходство и раньше, но думал, что она просто переняла кое-какие манеры Терезы. Если Тереза и родила дочь, а поверить в это довольно трудно, она бы никогда не стала заботиться о ней сама. У нее совершенно точно не было на руках никакого ребенка в 1814 году. Но она могла оставить его на попечение какой-нибудь семьи, а потом, когда он ей понадобился, забрать обратно.
– На попечение семьи мадам Клермон? Но это не поможет. Все равно все будут считать, что она дочь мадам.
– Это означало бы, что девочка не больше принадлежит к семье Клермон, чем к Дебнемам. Только есть одно «но». Тереза не имела ничего общего с такими провинциальными городами, как Хале. Ее сферой было окружение Наполеона. Когда его сослали на Эльбу, она отчаялась настолько, что приехала в Англию и планировала сбежать в Америку, но как только он вернулся к власти, она возвратилась в его круг. И знаешь…
– Что? – У Мары от всего этого кружилась голова.
Николас вздохнул:
– Это опять же мое предположение, но единственная причина, по которой Тереза могла бы родить ребенка и уделять ему внимание, – это если бы ребенок был ей полезен. Что, – добавил он со сверкающими глазами, – что, если отцом Дельфи был сам Наполеон?
Мара опустилась в кресло.
– Это просто невероятно! Но даже если это правда, какой нам от этого прок?
Николас удивленно поднял бровь:
– Разве непонятно? Когда мы получим известия из Хале, то, вполне возможно, нам скажут, что мадам Клермон не имеет на девочку никаких прав!
– Я должна рассказать Дэру. – Мара вскочила с места, но тут же села обратно. – Каково ему будет узнать, что Дельфи – дочь этой жестокой женщины? И Наполеона!
– Крайне необычное сочетание. Но ему не нужно об этом знать.
– Боюсь, что не смогу скрывать это от него, – возразила Мара. – Но все сейчас так запутано, это ведь еще может оказаться неправдой… Мне кажется, вы янтарь, – добавила она и посмотрела, как он медленно понимает, о чем идет речь.
– Вечная темница для насекомых? – поинтересовался он, улыбнувшись.
Ей-то эту мысль подсказали его янтарные глаза.
– Лучше сделай меня кораллом, – предложил он, – состоящим из крошечных кусочков, но иногда причиняющим боль.
– Вы знаете Фенга Руюана? – спросила она.
– Да, и очень хорошо.
– Мне надо поговорить с ним.
Николас не останавливал ее, а китаец оказался свободным. Мара просидела у него два часа, за которые он рассказал ей немного больше об опиуме и о том, что произойдет, когда Дэр начнет свою финальную битву.
Она вернулась в Марлоу-Хаус, голова ее, кружилась от избытка информации, но девушка радовалась, что им удалось избежать самого худшего – расставания.
Ночью, когда Мара уже готовилась ко сну, кто-то постучал в дверь. Рут открыла и впустила Дженси. Бледную Дженси со сверкающими глазами.
– Что случилось? – спросила Мара, холодея от ужаса. Дженси взяла ее за руку.
– Дэра вызвали на дуэль.
В конце концов она, Саймон и Дженси отправились в Йоувил-Хаус, чтобы посмотреть, как развиваются события.
Она поднялась в классную комнату вместе с Дэром и обнаружила, что атмосфера там была довольно прохладной. Мадам Клермон пыталась поиграть с Дельфи, предлагая ей красивых кукол. Дельфи прижимала к себе Мариетту и делала вид, словно мадам Клермон не существует. Пьер стоял на страже. Он даже надел деревянный меч на ремне.
Бельгийка тихо злилась, но выглядеть стала намного лучше. Ее уговорили надеть более яркую одежду, и кремовое платье в желтую полоску было ей очень к лицу. Вероятно, она впервые за несколько лет наелась вдоволь и как следует выспалась. На ней все еще была белая шапочка с ленточками, завязанными под подбородком, из-под нее выбивался темный завиток волос. Возможно, не такой темный, как волосы Дельфи, но темный.
Дельфи тут же взглянула на Дэра, но не подбежала к нему. Было видно, что она боится сделать что-то не то и быть за это наказанной, а худшим наказанием для нее было бы потерять Дэра.
Мара не стала обращать внимание на давящую атмосферу и какие бы то ни было правила и обняла Дельфи.
– Здравствуй, моя прелесть, – сказала она по-французски, чтобы не расстраивать мадам Клермон. – Вот настал день отдыха, а ты занялась такой тяжелой работой и переодеваешь кукол. – Это была глупость, но больше ничего ей на ум не приходило. – А у бедной Мариетты нет никаких новых платьев. – Она обратилась к кукле: – Ты позволишь мне подарить тебе кое-какие украшения, Мариетта?
Через мгновение Дельфи ответила писклявым голосом:
– Да, конечно.
Мара как бы между прочим передала Дельфи Дэру.
– Подержи ее, пока я сниму серьги.
Она сняла жемчужные серьги, а затем прикрепила их к тряпичной голове Мариетты. Затем она вновь взяла Дельфи на руки, отдала ей Мариетту и отнесла ее к зеркалу.
– Посмотри, Мариетта. Разве они не красивые?
– Очень красивые, – пропищала Дельфи. – Вы очень добры, миледи Мара.
– Могу я тоже тебе кое-что подарить, Мариетта? – спросил Дэр, подходя поближе.
Мара повернула к нему ребенка и куклу. Он снял с галстука золотую булавку и аккуратно прикрепил ее к платью куклы. «Мариетта» поблагодарила и его. Затем Дельфи добавила:
– Мариетта хотела бы поцеловать тебя, папа, и я тоже.
У Мары разрывалось сердце от того, что девочке приходилось просить для этого разрешения и пускаться на хитрость.
Мара взглянула на мадам Клермон и увидела выражение тревоги на ее лице. Она тоже понимала, что в данной ситуации мало надежды на счастливый конец.
Было решено, что приготовления к балу стоит продолжить, поскольку его отмена подтвердила бы слухи о Дэре и могла бы испортить репутацию Мары. Новость о женщине, которая заявила, что является матерью Дельфи, уже стала известна многим, но никто бы не счел это достаточной причиной для отмены званого вечера.
Мара осталась в Йоувил-Хаусе, пытаясь хоть чем-нибудь помочь. Но даже если она и была в силах наполнять жизни людей солнечным светом, тени здесь были слишком густыми. Дэр избегал ее большую часть времени. Неужели он действительно может жениться на этой женщине, чтобы спасти Дельфи?
Да, он это сделает, и Мара даже может это разрешить. Они оба сильные, они это переживут. А вот Дельфи нет.
Она вернулась в Марлоу-Хаус на ночь, но утром после завтрака тут же приехала в Йоувил-Хаус. Она не могла быть где-то еще. Одновременно с ней прибыл майор Хокинвилл.
– Баркстед вернулся, – сказал майор. – Он утверждает, что Мару заставляют выйти за тебя против ее воли. Он даже воспользовался присутствием мадам Клермон, чтобы сочинить очередную небылицу про тебя.
– И какую на этот раз? – спросил Дэр, недобро усмехнувшись.
– Будто бы эта мадам была твоей любовницей в Брюсселе. Затем ты бросил ее и украл вашего общего ребенка.
– Как интересно! Дельфи пять лет. Ему пора в сумасшедший дом.
– Возможно, но у него еще не идет пена изо рта, к тому же у него есть сторонники. Он был хорошим солдатом и хорошим офицером. Что нам с ним делать?
Дэр устало развел руками:
– Оставьте его в покое. Он уже разложил свой яд, и мы применили противоядие, которое сработает или нет, как то будет угодно судьбе. Но, Мара, – добавил он, – не выходи на улицу одна.
Она кивнула:
– Это моя вина.
– Откуда тебе было знать, что легкий флирт будет принят так серьезно?
Он не упомянул ее настоящую глупость, а она решила, что сейчас не время и не место рассказывать о своих ночных похождениях.
– А эта женщина, которая утверждает, что является матерью девочки? Это правда? – спросил Хокинвилл.
– Возможно. До завтрашнего вечера надо собрать доказательства, это крайний срок, – ответил Дэр. – Именно тогда мы с Марой должны объявить о своей помолвке свету.
– Не вижу никакой связи.
Дэр взглянул на Мару:
– Один из способов развязать этот гордиев узел – жениться на мадам Клермон. Тогда Дельфи не потеряет меня.
– Гордиевы узлы обычно разрубают, – сказал майор. – Заплати ей.
– Уже пробовал, – ответил Дэр, повергнув тем самым Мару в шок. – Никакое количество денег не может ее удовлетворить. Видишь ли, – он вновь обратился к Маре, – это опять Соломоново испытание. Ее единственное желание – забрать дочь обратно в Хале.
Майор Хокинвилл, нахмурившись, в глубокой задумчивости смотрел на расстроенную Мару.
– Компромисс, – сказал он наконец. – Скажите ей, что она может жить с ребенком в качестве матери, только если будет оставаться с тобой и Марой. Это довольно неудобно, но это лучший вариант, который приходит в голову.
Мара открыла рот от удивления и посмотрела на Дэра.
Их глаза встретились.
– Что ты скажешь, Мара?
– Это замечательное решение, Дэр! Спасибо, майор Хокинвилл!
Ей показалось, что они оба вздохнули с огромным облегчением. Это была не совсем та жизнь, о которой они мечтали, но это будет жизнь вместе.
Вошел лакей и сообщил, что внизу ждет Николас Делейни. Дэр и Мара спустились в холл, чтобы встретить гостя.
Когда они возвратились, то обнаружили, что Дельфи сидит на нижней ступеньке парадной лестницы, прижимая к себе Мариетту, Пьер стоит на страже с игрушечным мечом на боку, а одна из гувернанток суетится рядом, заламывая руки.
Увидев Дэра, Дельфи бросилась к нему. Он поднял ее на руки, и девочка крепко его обняла.
– Что произошло? – спросил Дэр у Пьера, успокаивая малышку.
– Эта женщина ударила ее, папа.
– Где сейчас мадам Клермон? – Голос Дэра был холодным.
– Лежит на кровати, – с удовольствием ответил Пьер.
– А позволь узнать, Пьер, – сказал Николас, – почему мадам ударила Дельфи?
Мальчик воинственно задрал подбородок.
– Дельфи не хотела с ней играть, дядя Николас. – Подумав немного, он добавил: – Дельфи стукнула ее.
Дэр посмотрел на мальчика:
– Значит, война?
Пьер торжественно кивнул.
Дэр поцеловал Дельфи в макушку и заглянул ей в лицо, мокрое от слез.
– Возможно, если ты стукнула мадам Клермон, с ее стороны было и не так уж несправедливо ударить тебя?
Он поставил ее на ноги.
– Пойдемте наверх.
Дети взяли его за руки.
– А нельзя ли нам пойти погулять? – протянул Пьер.
– Пока нет, – сказал Дэр, когда они поднимались по лестнице, перила которой уже были украшены лентами и искусственными цветами. – На улице вас могут поджидать родственники мадам Клермон, и они могут вас украсть.
– Тогда мы точно никуда не пойдем, – заявила Дельфи. – В любом случае бал будет интересным, так что мы и здесь не соскучимся. – Настроение у девочки улучшалось с каждой минутой.
Дэр оставил детей в классной комнате и постучал в дверь детской. Получив разрешение, он вошел и закрыл за собой дверь. Голоса скоро стали громче, послышался плач мадам Клермон.
Дэр вышел, по выражению его лица было невозможно понять, что произошло.
– Я объяснил ей решение Хокинвилла и заявил, что я приму все меры, чтобы помешать ее общению с Дельфи, если она откажется его принять. И разумеется, сказал, что она больше не должна бить девочку. – Дэр прикоснулся к руке Мары. – Мне нужно ненадолго уйти.
– Он хотел жениться на ней, – сказала Мара Николасу, когда Дэр ушел.
– Жениться на мадам Клермон? – переспросил Николас. – Это ни к чему.
– Я знаю.
– Давайте найдем место, где можно спокойно поговорить.
Мара отвела Николаса в маленькую гостиную. Она нервничала, она чувствовала, что разговор предстоит важный.
– У меня появилось странное сомнение, – сказал он, когда дверь за ними закрылась. – Оно дает надежду, хотя и довольно призрачную. Все это может не понравиться Дэру или, наоборот, помочь…
– Переходите к делу, – перебила его Мара. Он улыбнулся:
– Вы очень похожи на Саймона. Дело вот в чем: увидев Дельфи такой решительной, я заметил ее явное сходство с Терезой Беллер.
Мара уставилась на него:
– Она может быть настоящей дочерью этой женщины?
– Это всего лишь мое предположение, но с каждым мгновением я утверждаюсь в нем все больше и больше. Я видел это сходство и раньше, но думал, что она просто переняла кое-какие манеры Терезы. Если Тереза и родила дочь, а поверить в это довольно трудно, она бы никогда не стала заботиться о ней сама. У нее совершенно точно не было на руках никакого ребенка в 1814 году. Но она могла оставить его на попечение какой-нибудь семьи, а потом, когда он ей понадобился, забрать обратно.
– На попечение семьи мадам Клермон? Но это не поможет. Все равно все будут считать, что она дочь мадам.
– Это означало бы, что девочка не больше принадлежит к семье Клермон, чем к Дебнемам. Только есть одно «но». Тереза не имела ничего общего с такими провинциальными городами, как Хале. Ее сферой было окружение Наполеона. Когда его сослали на Эльбу, она отчаялась настолько, что приехала в Англию и планировала сбежать в Америку, но как только он вернулся к власти, она возвратилась в его круг. И знаешь…
– Что? – У Мары от всего этого кружилась голова.
Николас вздохнул:
– Это опять же мое предположение, но единственная причина, по которой Тереза могла бы родить ребенка и уделять ему внимание, – это если бы ребенок был ей полезен. Что, – добавил он со сверкающими глазами, – что, если отцом Дельфи был сам Наполеон?
Мара опустилась в кресло.
– Это просто невероятно! Но даже если это правда, какой нам от этого прок?
Николас удивленно поднял бровь:
– Разве непонятно? Когда мы получим известия из Хале, то, вполне возможно, нам скажут, что мадам Клермон не имеет на девочку никаких прав!
– Я должна рассказать Дэру. – Мара вскочила с места, но тут же села обратно. – Каково ему будет узнать, что Дельфи – дочь этой жестокой женщины? И Наполеона!
– Крайне необычное сочетание. Но ему не нужно об этом знать.
– Боюсь, что не смогу скрывать это от него, – возразила Мара. – Но все сейчас так запутано, это ведь еще может оказаться неправдой… Мне кажется, вы янтарь, – добавила она и посмотрела, как он медленно понимает, о чем идет речь.
– Вечная темница для насекомых? – поинтересовался он, улыбнувшись.
Ей-то эту мысль подсказали его янтарные глаза.
– Лучше сделай меня кораллом, – предложил он, – состоящим из крошечных кусочков, но иногда причиняющим боль.
– Вы знаете Фенга Руюана? – спросила она.
– Да, и очень хорошо.
– Мне надо поговорить с ним.
Николас не останавливал ее, а китаец оказался свободным. Мара просидела у него два часа, за которые он рассказал ей немного больше об опиуме и о том, что произойдет, когда Дэр начнет свою финальную битву.
Она вернулась в Марлоу-Хаус, голова ее, кружилась от избытка информации, но девушка радовалась, что им удалось избежать самого худшего – расставания.
Ночью, когда Мара уже готовилась ко сну, кто-то постучал в дверь. Рут открыла и впустила Дженси. Бледную Дженси со сверкающими глазами.
– Что случилось? – спросила Мара, холодея от ужаса. Дженси взяла ее за руку.
– Дэра вызвали на дуэль.
Глава 29
– Кто? – спросила Мара.
– Баркстед.
– Я так и знала! Глупый вопрос! О нет! – воскликнула Мара. – Вот мерзавец! Но ведь Дэр не примет его вызов, правда?
– Саймон отправился в Йоувил-Хаус, чтобы поговорить с ним. Не поверишь, но это из-за мадам Клермон.
– Что?!
– Я знаю. Это безумство. Но очевидно, Баркстед вбил себе в голову, что Дэр является отцом Дельфи и должен поступить благородно по отношению к его матери – мадам Клермон. Более того, он уже раззвонил о вызове по всему городу. Все уже обсуждают эту проблему и жалеют бедную женщину, которая лишается ребенка из-за знатности и богатства ее отца.
– Какой кошмар… Что нам делать?
– Я не знаю. Дэр мог бы отказаться от дуэли, но это только подтвердит слухи о его трусости.
Мара поднялась.
– Мне нужно пойти к нему.
– Уже половина одиннадцатого, – неуверенно сказала Дженси.
– Какая разница? Рут, подай мне накидку и шляпку.
– Миледи…
– Не спорь. Дженси, ты не могла бы велеть подать карету?
Дженси встала.
– Разумеется, я тоже поеду с тобой, Мара.
В Йоувил-Хаусе они поставили лакея, открывшего им дверь, в неудобное положение. Да, лорд Остри дома. Да, с лордом Дариусом. Но в спальне лорда Дариуса.
– Это не имеет значения, – заявила Мара и поспешила наверх.
Она постучалась, и Саймон открыл дверь. Он недовольно взглянул на них, но все же впустил.
Дэр мерил комнату шагами, и Мара видела, как ему трудно; сейчас разбираться с навалившимися в одну кучу проблемами. Она подошла и взяла его за руку.
– Этот человек – крыса. Нет, скорпион.
Это вызвало его слабую улыбку.
– Только почему-то в этих словах нет ни одной буквы «т». У меня путаются мысли. Он не вправе требовать встречи со мной завтра, но если я не…
– Он сделает все, чтобы это выглядело трусостью. Я думаю, нам нужно встретиться с ним и обговорить все лицом к лицу.
– Как?
– Я попробую убедить его, что не выйду за него даже под дулом пистолета. – Она обвела взглядом всех присутствующих. – Лучше бы я никогда не встречала Баркстеда. Все из-за меня…
– Это не твоя вина, – успокоил ее Саймон, обняв ее за плечи. – Ты же не сделала ничего предосудительного.
Мара расплакалась и во всем призналась. Саймон и Дженси в ужасе смотрели на нее.
– Как ты могла? – спросила Дженси.
– Не знаю. Сейчас это кажется совершенно безумным, но тогда я отнеслась к этому просто как к игре. Конечно, все было очень-очень глупо, но это не причина наказывать меня так сурово! Он подарил мне тот ужасный шелк, Дженси, сопроводив его запиской про нашу брачную ночь. Мне следовало сжечь его, но я сказала Рут, что она может его продать. – Мара содрогнулась. – Он преследовал меня. Следил за мной.
– Ты должна была рассказать мне, – вздохнул Саймон.
– Я и представить не могла… Если произойдет еще что-нибудь ужасное, это опять будет моя вина.
Дженси обняла ее.
– Ничего не произойдет, и ты ни в чем не виновата.
Мара услышала шаги и отпрянула от невестки, чтобы поприветствовать Дэра беззаботной улыбкой.
Но его обмануть было нельзя. Он подошел и обнял ее.
– Мы пройдем через эти шторма в спокойные воды. Поверь мне, вместе мы все преодолеем, Мара. Поехали, разберемся с Баркстедом.
«Золотой крест», где обычно проводил вечера Баркстед, был популярным местом. За монетку они узнали от швейцара номер его комнаты и как туда пройти. Саймон постучал в дверь и назвал свое имя.
Дверь распахнулась. На пороге стоял Баркстед с высокомерным выражением лица, которое, впрочем, тут же изменилось.
Они все вошли. В комнате был еще один человек – тот краснолицый офицер из «Олмака». Он зло посмотрел на них и назвал свое имя:
– Лоустофт. Секундант Баркстеда.
Баркстед не сводил восхищенного взгляда прищуренных глаз с Мары. Та сделала шаг к нему и сказала:
– Послушайте, Баркстед, вы совершили ужасную ошибку. Я знаю, что мои действия навели вас на неверные мысли, но я не люблю вас. Я никогда не любила вас и не хотела выйти за вас замуж. Вы должны мне верить. – Она повернулась к сопровождающим ее мужчинам: – Пожалуйста, оставьте нас.
– Нет, – ответил Дэр.
Баркстед оживился:
– Видите! Почему же вы не видите? Если вас привели сюда силой, значит, вас заставили это сказать! Я не позволю вам выйти замуж за такого бесчестного человека, как Дебнем.
Мара ударила его. Она не хотела так делать, но это произошло само собой, когда она услышала оскорбление в адрес Дэра. Ее кожаные перчатки должны были смягчить удар, но Баркстед отшатнулся так, словно его ударили шпагой, а затем рванулся к ней, задыхаясь от злости.
Дэр встал между ними. Баркстед замахнулся на него, но Лоустофт схватил его за руку.
– Вы распространили обо мне сплетню, – сказал Дэр.
– Какую сплетню? – спросил тот, и взгляд его дрогнул.
– Слух о том, что я сбежал во время сражения при Ватерлоо. К счастью для вас, у нас есть свидетель, которому известна правда.
Мара постаралась не выказать удивленного облегчения и увидела недоумение на лице Лоустофта.
– К счастью? – Баркстед задрал подбородок. – Почему это должно доставлять мне удовольствие?
– Поскольку мне не придется предпринимать никаких действий, чтобы заставить вас публично признать, что вы распустили эту сплетню из чистой злобы.
– Пытаетесь запугать меня своим титулом? – фыркнул Баркстед, но отступил на шаг. – В наши дни нельзя заставить общество проглотить ложь, всего лишь пользуясь своим титулом! – возмущался он. – Или красть детей и оскорблять беззащитных женщин для вас норма жизни? – Он склонил голову и посмотрел на Дэра исподлобья. – Вы собираетесь жениться на женщине, которую обесчестили?
– Вы когда-нибудь встречались с мадам Клермон? – спросил Дэр. Видимо, опиум наделял человека бесконечным терпением.
– Вы отрицаете, что она живет сейчас в вашем доме и предъявляет права на вашу дочь?
– Баркстед.
– Я так и знала! Глупый вопрос! О нет! – воскликнула Мара. – Вот мерзавец! Но ведь Дэр не примет его вызов, правда?
– Саймон отправился в Йоувил-Хаус, чтобы поговорить с ним. Не поверишь, но это из-за мадам Клермон.
– Что?!
– Я знаю. Это безумство. Но очевидно, Баркстед вбил себе в голову, что Дэр является отцом Дельфи и должен поступить благородно по отношению к его матери – мадам Клермон. Более того, он уже раззвонил о вызове по всему городу. Все уже обсуждают эту проблему и жалеют бедную женщину, которая лишается ребенка из-за знатности и богатства ее отца.
– Какой кошмар… Что нам делать?
– Я не знаю. Дэр мог бы отказаться от дуэли, но это только подтвердит слухи о его трусости.
Мара поднялась.
– Мне нужно пойти к нему.
– Уже половина одиннадцатого, – неуверенно сказала Дженси.
– Какая разница? Рут, подай мне накидку и шляпку.
– Миледи…
– Не спорь. Дженси, ты не могла бы велеть подать карету?
Дженси встала.
– Разумеется, я тоже поеду с тобой, Мара.
В Йоувил-Хаусе они поставили лакея, открывшего им дверь, в неудобное положение. Да, лорд Остри дома. Да, с лордом Дариусом. Но в спальне лорда Дариуса.
– Это не имеет значения, – заявила Мара и поспешила наверх.
Она постучалась, и Саймон открыл дверь. Он недовольно взглянул на них, но все же впустил.
Дэр мерил комнату шагами, и Мара видела, как ему трудно; сейчас разбираться с навалившимися в одну кучу проблемами. Она подошла и взяла его за руку.
– Этот человек – крыса. Нет, скорпион.
Это вызвало его слабую улыбку.
– Только почему-то в этих словах нет ни одной буквы «т». У меня путаются мысли. Он не вправе требовать встречи со мной завтра, но если я не…
– Он сделает все, чтобы это выглядело трусостью. Я думаю, нам нужно встретиться с ним и обговорить все лицом к лицу.
– Как?
– Я попробую убедить его, что не выйду за него даже под дулом пистолета. – Она обвела взглядом всех присутствующих. – Лучше бы я никогда не встречала Баркстеда. Все из-за меня…
– Это не твоя вина, – успокоил ее Саймон, обняв ее за плечи. – Ты же не сделала ничего предосудительного.
Мара расплакалась и во всем призналась. Саймон и Дженси в ужасе смотрели на нее.
– Как ты могла? – спросила Дженси.
– Не знаю. Сейчас это кажется совершенно безумным, но тогда я отнеслась к этому просто как к игре. Конечно, все было очень-очень глупо, но это не причина наказывать меня так сурово! Он подарил мне тот ужасный шелк, Дженси, сопроводив его запиской про нашу брачную ночь. Мне следовало сжечь его, но я сказала Рут, что она может его продать. – Мара содрогнулась. – Он преследовал меня. Следил за мной.
– Ты должна была рассказать мне, – вздохнул Саймон.
– Я и представить не могла… Если произойдет еще что-нибудь ужасное, это опять будет моя вина.
Дженси обняла ее.
– Ничего не произойдет, и ты ни в чем не виновата.
Мара услышала шаги и отпрянула от невестки, чтобы поприветствовать Дэра беззаботной улыбкой.
Но его обмануть было нельзя. Он подошел и обнял ее.
– Мы пройдем через эти шторма в спокойные воды. Поверь мне, вместе мы все преодолеем, Мара. Поехали, разберемся с Баркстедом.
«Золотой крест», где обычно проводил вечера Баркстед, был популярным местом. За монетку они узнали от швейцара номер его комнаты и как туда пройти. Саймон постучал в дверь и назвал свое имя.
Дверь распахнулась. На пороге стоял Баркстед с высокомерным выражением лица, которое, впрочем, тут же изменилось.
Они все вошли. В комнате был еще один человек – тот краснолицый офицер из «Олмака». Он зло посмотрел на них и назвал свое имя:
– Лоустофт. Секундант Баркстеда.
Баркстед не сводил восхищенного взгляда прищуренных глаз с Мары. Та сделала шаг к нему и сказала:
– Послушайте, Баркстед, вы совершили ужасную ошибку. Я знаю, что мои действия навели вас на неверные мысли, но я не люблю вас. Я никогда не любила вас и не хотела выйти за вас замуж. Вы должны мне верить. – Она повернулась к сопровождающим ее мужчинам: – Пожалуйста, оставьте нас.
– Нет, – ответил Дэр.
Баркстед оживился:
– Видите! Почему же вы не видите? Если вас привели сюда силой, значит, вас заставили это сказать! Я не позволю вам выйти замуж за такого бесчестного человека, как Дебнем.
Мара ударила его. Она не хотела так делать, но это произошло само собой, когда она услышала оскорбление в адрес Дэра. Ее кожаные перчатки должны были смягчить удар, но Баркстед отшатнулся так, словно его ударили шпагой, а затем рванулся к ней, задыхаясь от злости.
Дэр встал между ними. Баркстед замахнулся на него, но Лоустофт схватил его за руку.
– Вы распространили обо мне сплетню, – сказал Дэр.
– Какую сплетню? – спросил тот, и взгляд его дрогнул.
– Слух о том, что я сбежал во время сражения при Ватерлоо. К счастью для вас, у нас есть свидетель, которому известна правда.
Мара постаралась не выказать удивленного облегчения и увидела недоумение на лице Лоустофта.
– К счастью? – Баркстед задрал подбородок. – Почему это должно доставлять мне удовольствие?
– Поскольку мне не придется предпринимать никаких действий, чтобы заставить вас публично признать, что вы распустили эту сплетню из чистой злобы.
– Пытаетесь запугать меня своим титулом? – фыркнул Баркстед, но отступил на шаг. – В наши дни нельзя заставить общество проглотить ложь, всего лишь пользуясь своим титулом! – возмущался он. – Или красть детей и оскорблять беззащитных женщин для вас норма жизни? – Он склонил голову и посмотрел на Дэра исподлобья. – Вы собираетесь жениться на женщине, которую обесчестили?
– Вы когда-нибудь встречались с мадам Клермон? – спросил Дэр. Видимо, опиум наделял человека бесконечным терпением.
– Вы отрицаете, что она живет сейчас в вашем доме и предъявляет права на вашу дочь?