У Бирюкова мигом возникла рискованная, но очень многообещающая мысль.
- Фрося, - сказал он, - пойдите на эту встречу, помогите уголовному розыску.
- Ой!.. - испугалась Звонкова. - Я совершенно не умею врать, я краснею. Анатолий сразу заметит.
- Вы не говорите ничего, только слушайте, - стал уговаривать Антон. Главное, о нашем разговоре Овчинникову - ни слова.
- Анатолий не преступник. Уверяю вас!
- Вот давайте это и докажем.
Глава IX
Хотя Антону Бирюкову с помощью Славы Голубева уже в первые дни удалось собрать сравнительно обширную информацию, расследование от этого заметно не продвинулось. Сложилась одна из неприятных для розыска ситуаций, когда ни у кого из причастных лиц не было твердого алиби и, по существу, каждый из них мог совершить преступление. А подозревать всех равносильно тому, что не подозревать никого.
Повторная беседа с Деменским, проведенная сразу после того, как Бирюков вернулся в угрозыск от Фроси Звонковой, ничего не дала. Юрий Павлович меланхолично отрицал все и вся. Он производил впечатление психически подавленного человека и несколько раз спрашивал одно и то же: "Скажите откровенно, Саня поправится? Будет жить?" Антон пригласил к себе в кабинет судмедэксперта, чтобы тот во время разговора понаблюдал за Юрием Павловичем. Когда Деменский ушел, эксперт заявил:
- Похоже, так называемая реактивная депрессия. Видимо, ему небезразлична судьба Холодовой.
- Долго это может продолжаться? - спросил Бирюков.
- В зависимости от травмирующих психику обстоятельств. Стоит Деменскому узнать, что здоровье Холодовой улучшается, депрессия исчезнет.
- А если, допустим, Деменский опасается выздоровления Холодовой?
- Тогда он успокоится, как только узнает о ее смерти.
Позвонила Фрося. Судя по ее сбивчивому пересказу, она не осмелилась задать Овчинникову ни одного вопроса, а тот при встрече рассказал ей даже меньше, чем уже было известно Бирюкову. Анатолий Николаевич, как понял Антон, главным образом убеждал Фросю, что он ни в чем не виноват, и просил помочь ему "выкрутиться из дурацкой истории".
Положив телефонную трубку, Антон стал перечитывать производственную характеристику Овчинникова, отпечатанную пляшущими жирными буквами на старенькой машинке домоуправления. Текст ее пестрел фиолетовыми чернильными запятыми. Видимо, этот знак на машинке был поврежден и машинистка ставила запятые от руки. Что-то вдруг насторожило Бирюкова... На такой же старой машинке была отпечатана записка, которую неизвестный мужчина пытался через нянечку передать Холодовой. Бирюков быстро отыскал желтоватый листочек. Схожесть прописных литер не вызывала сомнения, но жирность печатной ленты была иной. Как будто, отшлепав записку, сменили ленту на машинке и после этого отпечатали овчинниковскую характеристику. Зато бумага внешне ничем не отличалась.
Передав характеристику и записку на экспертизу, Бирюков через полчаса был уже в конторе домоуправления. Первое, что ему бросилось в глаза, - это большой букет гладиолусов на подоконнике.
В пустующей приемной русоволосая пожилая женщина, сосредоточенно поджав губы, двумя пальцами стучала на старенькой портативной "Москве" банковское поручение. Равнодушно заглянув в служебное удостоверение Бирюкова, она объяснила, что работает бухгалтером, однако, поскольку в штате нет машинистки, приходится самой выполнять и эту работу.
- Характеристику на Овчинникова вы печатали? - спросил Антон.
- Я печатала, - спокойно ответила женщина.
- И ленту перед этим на машинке сменили?
- Да, сменила - старая совсем никудышной стала.
- Получив отпускные, Овчинников появлялся в домоуправлении?
Женщина задумалась:
- Отпускные Анатолий Николаевич получил двадцатого... Потом, кажется... Да, появлялся. Двадцать первого полдня здесь проторчал. Дождался свежую почту, получил письмо, и с той поры больше его не видела.
- Какое письмо? - нахмурился Бирюков.
- В обычном конверте. Прочитал, обрадовался, сунул в карман и распрощался.
Сделав вид, что заинтересовался букетом гладиолусов на подоконнике, Бирюков спросил:
- Цветы Анатолий Николаевич купил?
- Да, по случаю отпускных.
- Кто, кроме вас, пользуется машинкой?
- Все, кому не лень.
- И Овчинников?..
- Нет, Овчинникова за машинкой ни разу не видела. Что слесарю-то печатать?..
Бухгалтер отвечала монотонным голосом с таким равнодушием, что за время разговора на ее лице не мелькнуло ни малейшего эмоционального оттенка. "Робот, а не женщина", - подумал Антон и, посмотрев на стопку бумаги возле "Москвы", спросил:
- Можно, я кое-что отпечатаю?
- Печатайте.
Бирюков взял листок, перегнул его вдвое и, заложив в каретку, одним пальцем простучал сначала весь прописной, затем строчной алфавит и знаки препинания. Место запятой оказалось пустым.
Из домоуправления Антон ушел хмурым. К его приходу в уголовный розыск эксперты установили, что записка и характеристика Овчинникова отпечатаны на одинаковой бумаге и на одной и той же машинке. Исследование принесенного Антоном листка показало, что бумага, изъятая из домоуправления, по своему химическому составу схожа с бумагой, на которой отпечатана записка, а начертание прописных литер домоуправленческой машинки идентично шрифту записки. К сожалению, криминалисты не могли сказать самого главного: кто отпечатал записку?
Придя в свой кабинет, Бирюков в который уже раз принялся изучать печатную строчку: "Поправляйся и молчи. С приветом друзья". Сосредоточиться помешал телефонный звонок. Едва Антон назвал себя, в трубке тотчас послышался взволнованный голос хирурга Широкова:
- Товарищ Бирюков, мне срочно надо вас видеть.
- Что опять случилось, Алексей Алексеевич?
- Или шантаж, или провокация - не могу понять.
Антон машинально посмотрел на часы - рабочий день подходил к концу.
- Сейчас буду.
Когда Бирюков несколько минут спустя появился в клинике, Широков, засунув руки в карманы белоснежного халата, нервно расхаживал по приемному покою. Он молча провел Антона в ординаторскую, плотно закрыл за собою дверь, как будто опасался, чтобы их не подслушали, и сразу попросил:
- Разрешите посмотреть фотографию того парня с наивным взглядом, что прошлый раз при нянечке показывали.
Бирюков достал снимок Васи Сипенятина. Широков, словно не веря своим глазам, уставился на фото, и Антон заметил, как выпуклый рубец шрама на подбородке хирургу из розового стал бордовым. Неожиданная догадка пришла Антону в голову:
- Шрам от него?
- Нет, - быстро ответил Широков. - Шрам оставила война, а этот тип сегодня встретил меня возле дома и довольно прозрачно намекнул, чтобы я не лечил Холодову. Дескать, ей незачем жить...
- Он назвал ее фамилию?
- Да.
- Что вы ответили?
- Послал к черту! - Широков возвратил фотографию Антону и, сунув руки в карманы халата, заходил из угла в угол по ординаторской. - Парень начал мне угрожать: мол, если Холодова выживет, мы тебя прикончим. Тут я увидел сотрудника милиции и закричал: "Товарищ! Помогите задержать преступника!" Пока сотрудник подбежал, парень вильнул за угол дома и прямо-таки растворился.
- Как он теперь выглядит, этот парень? - спросил Бирюков.
- Как на фотокарточке, только волосы отросли. Пигментация необычайно светлая.
- Белые?..
- Необычайно, вроде как перекисью водорода обесцвечены. - Широков остановился. - На этом мои злоключения не кончились. Примерно через час позвонил неизвестный гражданин и сказал, что он встретится со мною завтра в кинотеатре "Аврора" на восьмичасовом сеансе. Билет для меня на этот сеанс, дескать, уже лежит в моем почтовом ящике. Говорил, похоже, из автомата на железнодорожном вокзале - отрывок объявления по радио был слышен: то ли прибывал, то ли отправлялся какой-то поезд, не разобрал.
- Что вы на это ответили?
- Ни слова. Мужчина быстро повесил трубку. Я тут же созвонился с женой, и она принесла вот... - Хирург достал из кармана билет в кинотеатр.
Бирюков задумался. Широков погладил шрам на подбородке:
- Что прикажете делать?
- Надо идти в "Аврору".
- Зачем? По-моему, самое простое - перекрыть все дороги из Новосибирска и задержать белоголового парня.
- Самое простое?.. Этого не стоит делать, Алексей Алексеевич. Во-первых, все дороги перекрыть очень нелегко. Во-вторых, парень может оказаться неосведомленным посредником, а нам нужен тот, кто идет на большой риск ради того, чтобы Холодова не дала показаний. Поправится ли она, Алексей Алексеевич? Сможет ли хоть что-то вспомнить?
- Приближается кризис. Рассчитывайте на худшее, - отрывисто сказал хирург. - Поэтому и опасаюсь попасть у кинотеатра в нелепую историю.
- Там будут сотрудники уголовного розыска. Мы постараемся взять события в свои руки.
- Но, объясните, что все это значит?
- К сожалению, мне пока известно не больше вашего, - откровенно признался Антон.
Из клиники Бирюков ушел с таким тяжелым чувством, как будто по его личному недосмотру скрылся особо опасный преступник, способный натворить в ближайшее время немало бед. Дело закручивалось в напряженную спираль. Если раньше отпечатки Сипенятина на двери квартиры Деменского можно было объяснить случайностью, то теперь Вася Сивый вроде как умышленно наводил на свой след. И в этом была загадка. Что заставило тертого рецидивиста лезть на рожон: выгодное посредничество или отчаянная тревога за собственную шкуру?..
Антон задумчиво шел по Красному проспекту. День кончался. Киоскеры бойко торговали вечерней газетой, на остановках люди втискивались в автобусы. Неподалеку от старинного, с башенками, здания ресторана "Орбита" над раскрытым этюдником сутулился пожилой художник в простеньком легком свитере.
"Надо поговорить с этим маэстро насчет иконной живописи. Может быть, он и Зарванцева знает", - подумал Антон, подходя к художнику поближе. Художник быстро набросал на этюде последние мазки, откинул назад волосатую голову и, словно обращаясь к Антону, буркнул:
- Ну как?..
- По-моему, здорово, - сказал Антон.
- А по-моему, цветная фотография вышла, - недовольно проворчал художник.
- Разве это плохо? Прямо как в жизни, похоже.
- В искусстве, молодой человек, все должно быть как в жизни, и все не так.
- Простите, как вас зовут?
- Николай Касьяныч.
- Вы профессионал, Николай Касьянович?
- Я художник, а не канадский хоккеист. В моем понимании профессионализм - это умение хорошо делать свою работу. И подчеркивать это слово вовсе ни к чему...
Бирюков улыбнулся:
- А вот у меня есть один знакомый, который считает себя художником-профессионалом. Зарванцева Альберта Евгеньевича знаете?
- Художник Зарванцев скончался лет пять назад.
- Как скончался?.. - удивленно спросил Антон.
- Как художник, разумеется.
- А как человек?
- Как человек Альберт Евгеньевич здравствует и преуспевает в заработках. Насколько мне известно, легкими рублями Алик соблазнился.
- Если не секрет, что это за рубли?
- Вам лучше знать, он ведь ваш знакомый.
- Мы недавно познакомились.
Николай Касьяныч, будто раскуривая невидимую трубку, засопел. Неторопливо уложив этюдник, он покосился на погоны Бирюкова:
- Вы из ОБХСС?
- Я старший оперуполномоченный уголовного розыска.
- Раньше, помнится, Зарванцев с уголовным розыском знакомств не водил.
- По-вашему, это зазорно?
- Нет, конечно... - Николай Касьяныч вскинул на плечо ремень этюдника и кивком головы показал на затененную аллею сквера, начинающегося сразу от ресторана "Орбита".
Бирюков пошел рядом с ним. Художник оказался в общем-то разговорчивым человеком. Как выяснилось, он знал Зарванцева давно - с той поры, когда Алик после окончания училища живописи появился в Новосибирске и стал работать в мастерских художественного фонда. Среди начинающих Зарванцев выделялся обостренным восприятием цвета и феноменальной зрительной памятью. Около десяти лет Алик увлеченно работал в мастерских. За это время сделал много, участвовал в зональных выставках, но потом вдруг как-то охладел к творчеству и увлекся оформительской работой по договорам.
- Иконами Зарванцев, случайно, не занимался? - осторожно спросил Бирюков.
- Кому иконы теперь нужны? - удивленно вскинул брови Николай Касьяныч. - В наше время церквей не так уж много, чтобы на иконах зарабатывать.
- Зато поклонников старины предостаточно... - намекнул Антон.
- Ах, вы вон о чем... Зарванцев не мошенник. Да и необходимости у него нет заниматься рискованными подделками. Алик на элементарной халтуре прекрасно зарабатывает.
- Разве оформительская работа по договорам - халтура?
- Откровенная. Все делается по трафарету, без всякой мысли.
- На творческой работе таких денег не заработать?
- В творчестве наскоком крепостей не берут и, думая только о деньгах, успеха не добиваются. Успех приходит с годами напряженного, кропотливого труда. Не у каждого на это хватает терпения.
- У Зарванцева не хватило?
- Надломился он как-то... Творчество - это постоянный поиск и бессонные ночи. Это максимальная трата нервных клеток и клубок сомнений, широкие полосы неудач. Зарванцев мельчить стал, в рюмочку заглядывать. А когда денежный человек начинает увлекаться таким делом, - Николай Касьяныч щелкнул себя по горлу, - вокруг него мигом собирается толпа...
- Мне, например, Зарванцев представляется скромным и порядочным человеком, - сказал Антон.
- Да, этого пока у Алика не отнимешь, - согласился Николай Касьяныч.
- Почему "пока"?
- Потому, что неисповедимы пути, по которым может скатиться слабый человек.
Глава X
Оперативники появились у кинотеатра "Аврора" за час до начала сеанса. Повторно демонстрирующийся фильм "Есения" привлек на редкость много зрителей. Около входа оживленно сновали добытчики лишних билетов. Особенно суетилась пожилая, с крупными серьгами цыганка. Она со всех ног бросалась к каждому вновь подходящему мужчине с одной и той же напористой просьбой:
- Красавец, продай лишний билетик!
С такой же просьбой цыганка подскочила и к одетому в штатское Бирюкову. Получив отрицательный ответ, на одном дыхании выпалила:
- Тогда угости папиросой, ненаглядный, большая перемена в жизни тебя ожидает.
- Не курю, - сухо обронил на ходу Антон.
- Плохая перемена тебе будет, - бросила ему вслед цыганка и заторопилась к следующему: - Красавец, продай лишний билетик!..
Находящееся рядом с кинотеатром кафе "Минутка" было самым удобным местом для наблюдения за входом. Купив два стакана кофе, Бирюков занял столик в углу. Как всегда при ожидании, время тянулось медленно.
События начали разворачиваться за полчаса до сеанса. Первой откуда-то из-за кинотеатра вынырнула худая длинноногая Пряжкина. Как и в тот раз, когда внезапно нагрянула к Зарванцеву, Люся была в белой кофточке и в джинсах с крупной желтой надписью "Толя". Она суетливо повертелась перед входом, зашла за угол остекленного кафе и напряженно стала оттуда наблюдать за людьми, которые подходили к кинотеатру. В фойе протяжно залился первый звонок. Толпа перед входом, создавая толкучку, стала втягиваться в широко раскрытые двери. Как раз в этот момент Бирюков увидел приближающихся хмурую Фросю Звонкову и беззаботного Овчинникова в распахнутом черном костюме. Овчинников угостил подбежавшую к нему цыганку папиросой и весело похлопал ее по плечу.
Дальнейшее произошло стремительно. Прямо от Овчинникова цыганка, словно коршун, подлетела к появившемуся Широкову. Антон, морщась от огорчения, увидел, как растерянный Алексей Алексеевич торопливо протянул билет. Цыганка небрежно сунула ему деньги и со всех ног кинулась к всасывающейся в кинотеатр толпе. Овчинников весело взял под руку хмурую Звонкову и тоже направился туда. Наблюдавшая всю эту сцену Пряжкина быстро скрылась за кинотеатром. Бирюков бросился за ней.
Через смежные дворы Люся вышла на улицу Блюхера к стоящей светло-серой "Волге". Едва только она села на заднее сиденье, "Волга" рванулась с места. Антон мигом огляделся - к нему быстро подъезжала оперативная машина. Шофер резко затормозил и предупредительно распахнул дверцу.
"Волга", в которую села Пряжкина, вырвалась на улицу Ватутина, сделала левый поворот, обогнула площадь у Башни и устремилась к магистрали Сибиряков-Гвардейцев. Оперативная машина на повышенной скорости заметно сокращала расстояние. Бирюков уже разглядел на "Волге" номерной знак 31-42 НСУ, но в это время впереди неожиданно вспыхнул красный глазок светофора - на переход разом устремилась толпа пешеходов. Взвизгнули тормоза. Успевшая проскочить перекресток под зеленым огнем "Волга" лихо обогнала серенький "Москвич" и скрылась в потоке машин.
Стоянка показалась Антону вечностью. Едва оперативная машина миновала наконец-то вспыхнувший зеленый светофор, с улицы Вертковского наперерез ей вырулил громадный панелевоз и перегородил дорогу. Шофер крутнул влево, но там тревожно зазвонил встречный трамвай. За трамваем тяжело урчал на подъеме груженый самосвал. Шофер, будто лыжник на слаломной трассе, вильнул между ними, кое-как обогнал нарушивший правила панелевоз и рванулся к остановке "Мотодром".
Непредвиденное случилось мгновенно. Перед машиной как из-под земли выросла Люся Пряжкина с высоко поднятой рукой. По инерции прижимаясь грудью к спинке переднего сиденья, Антон Бирюков услышал надсадный визг тормозов и перед самым радиатором увидел расширенные от испуга глаза запрокидывающейся навзничь Люси.
- Т-твою дивизию!.. - уткнувшись лицом в руль, обреченно выругался шофер.
Машину быстро окружили подбежавшие от остановки люди. На желтом мотоцикле невесть откуда появился пухлощекий инспектор ГАИ в лейтенантских погонах. Бирюков вытащил из кармана удостоверение. Лейтенант козырнул:
- Извините, товарищ старший оперуполномоченный, но...
- Вызывайте следователя и "Скорую", мы никуда не денемся.
Антон распахнул дверцу. Пряжкина с закрытыми глазами лежала навзничь в полуметре от передних колес машины. Лицо ее казалось бескровным. Бирюков обхватил пальцами кисть Люсиной руки, чтобы нащупать пульс, и увидел уголок зажатой в кулаке десятирублевой купюры.
Время приближалось к полуночи, когда в кабинете начальника отдела розыска началось оперативное совещание по операции, связанной с кинотеатром "Аврора". Первым выступил следователь прокуратуры, проводивший выяснение обстоятельств автодорожного происшествия.
"Телесных повреждений от наезда автомобилем у потерпевшей Пряжкиной нет. В затылочной части головы имеется незначительная рана, которая могла возникнуть от падения на асфальт. Очевидцы происшествия подтверждают, что Пряжкина упала сама, наезда автомобиля на нее не было. Потерпевшая находилась в состоянии алкогольного опьянения" - так на сухом служебном языке выглядел его доклад.
Начальник отдела повернулся к Бирюкову:
- Как Пряжкина оказалась на остановке "Мотодром" и почему она бросилась именно к вашей машине?
Бирюков поднялся:
- Свидетели, товарищ подполковник, показывают, что у "Мотодрома" Люся высадилась из светло-серой "Волги", которую мы преследовали. "Волга" тотчас умчалась дальше, а Пряжкина стала ловить попутные машины. Ни одна из них не остановилась... - Антон помолчал. - Я склонен считать, что Пряжкиной надо было добраться домой. Живет она у Бугринской рощи.
- Разве водитель "Волги" не мог подвезти Пряжкину до самого дома?
- Видимо, это было не в его интересах.
- Кому принадлежит "Волга"?
- Ревазу Давидовичу Степнадзе.
- Вот как! - Начальник отдела нахмурился. - Побывали у него?
- Конечно. Гараж на замке, а в квартире никого нет. Во всяком случае, на продолжительные наши звонки дверь не открыли. Соседи говорят, что жена Степнадзе живет на даче в Шелковичихе, а он сам - в поездке. По моим предположениям, Реваз Давидович в настоящее время должен быть со своим поездом где-то в районе Ростова...
Начальник отдела взял со стола телеграмму.
- Пока вы занимались кинотеатром, пришло сообщение от Голубева. Послушайте... - И стал читать: - "Ростове-на-Дону Степнадзе с поезда сошел. Полдня ходил по вузам, интересовался работой приемных комиссий, затем исчез. Со слов поездного бригадира, в Омске тяжело заболел брат Степнадзе. Я догнал поезд в Миллерове. Голубев". - Подполковник помолчал. - Отправлена сия депеша в полдень. За это время при современной технике Реваз Давидович не только в Новосибирск, но и во Владивосток мог прилететь...
- Надо, товарищ подполковник, срочно проверить в Омске брата Степнадзе, - быстро сказал Антон.
- Уже проверили. Нет там жителей с такой фамилией. Создается впечатление, что все это заранее организовано.
- Я поручил участковому инспектору дождаться появления кого-либо из супругов Степнадзе и немедленно сообщить об этом нам.
- Хорошо. Послушаем, что скажут другие...
Начались лаконичные сообщения. Бирюков старался не пропустить ни одного мало-мальски значимого факта. Однако фактов почти не было. Цыганка, перехватившая у Широкова билет, оказалась из табора, дожидающегося на речном вокзале утреннюю "Ракету", и пришла в кино от нечего делать. Место, предназначавшееся Широкову, оказалось рядом со Звонковой и Овчинниковым, однако севшая вместо хирурга цыганка не вызвала у них ни малейшего удивления. Всего один раз на протяжении сеанса Звонкова повернулась к соседке и довольно громко спросила: "Вы можете сидеть по-человечески?" Ничего особенного в таком вопросе не было, так как цыганка на самом деле выражала свои эмоции слишком бурно. После кино Овчинников, похоже, со Звонковой поссорился. Оставил ее на автобусной остановке, а сам на такси уехал к центру города. Звонкова села на автобус пятнадцатого маршрута, доехала до своего дома и вошла в подъезд. Вскоре в ее квартире зажегся свет и минут через пятнадцать погас.
Когда сообщения закончились, Антон Бирюков обратился к оперуполномоченным:
- Сипенятин, Деменский у кинотеатра так и не появились?
- Нет, - ответил один из оперуполномоченных.
Начальник отдела посмотрел на Бирюкова:
- Что думаете об этой истории с кинотеатром?
- По-моему, товарищ подполковник, эта история затеяна преступником-дилетантом. Отгадать же, что дилетанту стукнуло в голову, почти невозможно.
- Кого подозреваете?
- Судя по последним фактам, в деле замешаны Степнадзе и Овчинников, но обе кандидатуры вызывают сомнение. Первый слишком откровенно пользуется своей машиной, второй без всякой маскировки идет в кинотеатр... Третьим попадает под подозрение Сипенятин, однако Вася Сивый не дилетант в уголовных делах. Его замыслы можно было бы разгадать, а в данном случае они пока не разгадываются.
- Деменский как?
- Юрий Павлович создает впечатление порядочного человека, запутавшегося в личных отношениях с Холодовой. По-моему, он опрометчиво что-то солгал на первом допросе и сейчас делает глупость за глупостью...
На селекторе возле стола начальника отдела тревожно вспыхнула лампочка. Подполковник нажал клавишу - из динамика раздался громкий голос дежурного по управлению:
- Звонит участковый с улицы Зорге. Супруга Степнадзе подъехала к дому на такси. С нею мужчина. Высокий, лысоватый, в черном костюме нараспашку. Сразу вошли в квартиру, в окнах не гаснет свет. Участковый спрашивает: может, зайти к ним, поинтересоваться?..
Бирюков порывисто подался вперед:
- Не надо, товарищ подполковник! Судя по приметам, с супругой Степнадзе находится Овчинников. Пусть участковый поконтролирует его, насколько это будет возможно.
- А что, если Овчинников - тот самый дилетант? - насупясь, спросил начальник отдела.
- Попробуем поиграть с ним.
- Переиграть не придется?
- Думаю, нет.
- Смотрите...
Подполковник передал дежурному распоряжение. Выключив селектор, быстро спросил Бирюкова:
- Что собой представляет Овчинников?
- Рубаха-парень... и рубаха довольно грязная.
Начальник отдела поднял глаза на Антона:
- Прошлым Степнадзе интересовались?
- Реваз Давидович долгое время работал на Крайнем Севере юрисконсультом...
- Он имеет юридическое образование?
- В анкетах пишет: "Незаконченное высшее", хотя основанием для этого служит всего лишь справка сорокалетней давности, подтверждающая, что студент третьего курса Московского юридического института Степнадзе Р. Д. отпускается на летние каникулы... - Бирюков помолчал. - Выработав на Севере пенсионный стаж, Реваз Давидович обосновался в Новосибирске и заключил договор с одним из совхозов Алма-Атинской области на поставку древесины. Стал как бы уполномоченным представителем этого совхоза в Сибири. Здесь он имел связь с лесоперевалочными предприятиями и выколачивал древесину. Служебные характеристики за этот период работы Степнадзе положительные. Но один момент заслуживает внимания...
- Какой?
- На втором году посредничества Реваза в Томске состоялся крупный судебный процесс, на котором несколько работников лесной промышленности обвинялись во взяточничестве. Рядом с ними на скамье подсудимых находился и Степнадзе. Только он не брал взяток, а давал их. При судебном разбирательстве Реваз Давидович убедительно доказал, что взятки у него вымогали, что действовал он исключительно в интересах совхоза и ни копейки государственных денег себе в карман не положил. В связи с этим Степнадзе был освобожден от уголовной ответственности...
- Фрося, - сказал он, - пойдите на эту встречу, помогите уголовному розыску.
- Ой!.. - испугалась Звонкова. - Я совершенно не умею врать, я краснею. Анатолий сразу заметит.
- Вы не говорите ничего, только слушайте, - стал уговаривать Антон. Главное, о нашем разговоре Овчинникову - ни слова.
- Анатолий не преступник. Уверяю вас!
- Вот давайте это и докажем.
Глава IX
Хотя Антону Бирюкову с помощью Славы Голубева уже в первые дни удалось собрать сравнительно обширную информацию, расследование от этого заметно не продвинулось. Сложилась одна из неприятных для розыска ситуаций, когда ни у кого из причастных лиц не было твердого алиби и, по существу, каждый из них мог совершить преступление. А подозревать всех равносильно тому, что не подозревать никого.
Повторная беседа с Деменским, проведенная сразу после того, как Бирюков вернулся в угрозыск от Фроси Звонковой, ничего не дала. Юрий Павлович меланхолично отрицал все и вся. Он производил впечатление психически подавленного человека и несколько раз спрашивал одно и то же: "Скажите откровенно, Саня поправится? Будет жить?" Антон пригласил к себе в кабинет судмедэксперта, чтобы тот во время разговора понаблюдал за Юрием Павловичем. Когда Деменский ушел, эксперт заявил:
- Похоже, так называемая реактивная депрессия. Видимо, ему небезразлична судьба Холодовой.
- Долго это может продолжаться? - спросил Бирюков.
- В зависимости от травмирующих психику обстоятельств. Стоит Деменскому узнать, что здоровье Холодовой улучшается, депрессия исчезнет.
- А если, допустим, Деменский опасается выздоровления Холодовой?
- Тогда он успокоится, как только узнает о ее смерти.
Позвонила Фрося. Судя по ее сбивчивому пересказу, она не осмелилась задать Овчинникову ни одного вопроса, а тот при встрече рассказал ей даже меньше, чем уже было известно Бирюкову. Анатолий Николаевич, как понял Антон, главным образом убеждал Фросю, что он ни в чем не виноват, и просил помочь ему "выкрутиться из дурацкой истории".
Положив телефонную трубку, Антон стал перечитывать производственную характеристику Овчинникова, отпечатанную пляшущими жирными буквами на старенькой машинке домоуправления. Текст ее пестрел фиолетовыми чернильными запятыми. Видимо, этот знак на машинке был поврежден и машинистка ставила запятые от руки. Что-то вдруг насторожило Бирюкова... На такой же старой машинке была отпечатана записка, которую неизвестный мужчина пытался через нянечку передать Холодовой. Бирюков быстро отыскал желтоватый листочек. Схожесть прописных литер не вызывала сомнения, но жирность печатной ленты была иной. Как будто, отшлепав записку, сменили ленту на машинке и после этого отпечатали овчинниковскую характеристику. Зато бумага внешне ничем не отличалась.
Передав характеристику и записку на экспертизу, Бирюков через полчаса был уже в конторе домоуправления. Первое, что ему бросилось в глаза, - это большой букет гладиолусов на подоконнике.
В пустующей приемной русоволосая пожилая женщина, сосредоточенно поджав губы, двумя пальцами стучала на старенькой портативной "Москве" банковское поручение. Равнодушно заглянув в служебное удостоверение Бирюкова, она объяснила, что работает бухгалтером, однако, поскольку в штате нет машинистки, приходится самой выполнять и эту работу.
- Характеристику на Овчинникова вы печатали? - спросил Антон.
- Я печатала, - спокойно ответила женщина.
- И ленту перед этим на машинке сменили?
- Да, сменила - старая совсем никудышной стала.
- Получив отпускные, Овчинников появлялся в домоуправлении?
Женщина задумалась:
- Отпускные Анатолий Николаевич получил двадцатого... Потом, кажется... Да, появлялся. Двадцать первого полдня здесь проторчал. Дождался свежую почту, получил письмо, и с той поры больше его не видела.
- Какое письмо? - нахмурился Бирюков.
- В обычном конверте. Прочитал, обрадовался, сунул в карман и распрощался.
Сделав вид, что заинтересовался букетом гладиолусов на подоконнике, Бирюков спросил:
- Цветы Анатолий Николаевич купил?
- Да, по случаю отпускных.
- Кто, кроме вас, пользуется машинкой?
- Все, кому не лень.
- И Овчинников?..
- Нет, Овчинникова за машинкой ни разу не видела. Что слесарю-то печатать?..
Бухгалтер отвечала монотонным голосом с таким равнодушием, что за время разговора на ее лице не мелькнуло ни малейшего эмоционального оттенка. "Робот, а не женщина", - подумал Антон и, посмотрев на стопку бумаги возле "Москвы", спросил:
- Можно, я кое-что отпечатаю?
- Печатайте.
Бирюков взял листок, перегнул его вдвое и, заложив в каретку, одним пальцем простучал сначала весь прописной, затем строчной алфавит и знаки препинания. Место запятой оказалось пустым.
Из домоуправления Антон ушел хмурым. К его приходу в уголовный розыск эксперты установили, что записка и характеристика Овчинникова отпечатаны на одинаковой бумаге и на одной и той же машинке. Исследование принесенного Антоном листка показало, что бумага, изъятая из домоуправления, по своему химическому составу схожа с бумагой, на которой отпечатана записка, а начертание прописных литер домоуправленческой машинки идентично шрифту записки. К сожалению, криминалисты не могли сказать самого главного: кто отпечатал записку?
Придя в свой кабинет, Бирюков в который уже раз принялся изучать печатную строчку: "Поправляйся и молчи. С приветом друзья". Сосредоточиться помешал телефонный звонок. Едва Антон назвал себя, в трубке тотчас послышался взволнованный голос хирурга Широкова:
- Товарищ Бирюков, мне срочно надо вас видеть.
- Что опять случилось, Алексей Алексеевич?
- Или шантаж, или провокация - не могу понять.
Антон машинально посмотрел на часы - рабочий день подходил к концу.
- Сейчас буду.
Когда Бирюков несколько минут спустя появился в клинике, Широков, засунув руки в карманы белоснежного халата, нервно расхаживал по приемному покою. Он молча провел Антона в ординаторскую, плотно закрыл за собою дверь, как будто опасался, чтобы их не подслушали, и сразу попросил:
- Разрешите посмотреть фотографию того парня с наивным взглядом, что прошлый раз при нянечке показывали.
Бирюков достал снимок Васи Сипенятина. Широков, словно не веря своим глазам, уставился на фото, и Антон заметил, как выпуклый рубец шрама на подбородке хирургу из розового стал бордовым. Неожиданная догадка пришла Антону в голову:
- Шрам от него?
- Нет, - быстро ответил Широков. - Шрам оставила война, а этот тип сегодня встретил меня возле дома и довольно прозрачно намекнул, чтобы я не лечил Холодову. Дескать, ей незачем жить...
- Он назвал ее фамилию?
- Да.
- Что вы ответили?
- Послал к черту! - Широков возвратил фотографию Антону и, сунув руки в карманы халата, заходил из угла в угол по ординаторской. - Парень начал мне угрожать: мол, если Холодова выживет, мы тебя прикончим. Тут я увидел сотрудника милиции и закричал: "Товарищ! Помогите задержать преступника!" Пока сотрудник подбежал, парень вильнул за угол дома и прямо-таки растворился.
- Как он теперь выглядит, этот парень? - спросил Бирюков.
- Как на фотокарточке, только волосы отросли. Пигментация необычайно светлая.
- Белые?..
- Необычайно, вроде как перекисью водорода обесцвечены. - Широков остановился. - На этом мои злоключения не кончились. Примерно через час позвонил неизвестный гражданин и сказал, что он встретится со мною завтра в кинотеатре "Аврора" на восьмичасовом сеансе. Билет для меня на этот сеанс, дескать, уже лежит в моем почтовом ящике. Говорил, похоже, из автомата на железнодорожном вокзале - отрывок объявления по радио был слышен: то ли прибывал, то ли отправлялся какой-то поезд, не разобрал.
- Что вы на это ответили?
- Ни слова. Мужчина быстро повесил трубку. Я тут же созвонился с женой, и она принесла вот... - Хирург достал из кармана билет в кинотеатр.
Бирюков задумался. Широков погладил шрам на подбородке:
- Что прикажете делать?
- Надо идти в "Аврору".
- Зачем? По-моему, самое простое - перекрыть все дороги из Новосибирска и задержать белоголового парня.
- Самое простое?.. Этого не стоит делать, Алексей Алексеевич. Во-первых, все дороги перекрыть очень нелегко. Во-вторых, парень может оказаться неосведомленным посредником, а нам нужен тот, кто идет на большой риск ради того, чтобы Холодова не дала показаний. Поправится ли она, Алексей Алексеевич? Сможет ли хоть что-то вспомнить?
- Приближается кризис. Рассчитывайте на худшее, - отрывисто сказал хирург. - Поэтому и опасаюсь попасть у кинотеатра в нелепую историю.
- Там будут сотрудники уголовного розыска. Мы постараемся взять события в свои руки.
- Но, объясните, что все это значит?
- К сожалению, мне пока известно не больше вашего, - откровенно признался Антон.
Из клиники Бирюков ушел с таким тяжелым чувством, как будто по его личному недосмотру скрылся особо опасный преступник, способный натворить в ближайшее время немало бед. Дело закручивалось в напряженную спираль. Если раньше отпечатки Сипенятина на двери квартиры Деменского можно было объяснить случайностью, то теперь Вася Сивый вроде как умышленно наводил на свой след. И в этом была загадка. Что заставило тертого рецидивиста лезть на рожон: выгодное посредничество или отчаянная тревога за собственную шкуру?..
Антон задумчиво шел по Красному проспекту. День кончался. Киоскеры бойко торговали вечерней газетой, на остановках люди втискивались в автобусы. Неподалеку от старинного, с башенками, здания ресторана "Орбита" над раскрытым этюдником сутулился пожилой художник в простеньком легком свитере.
"Надо поговорить с этим маэстро насчет иконной живописи. Может быть, он и Зарванцева знает", - подумал Антон, подходя к художнику поближе. Художник быстро набросал на этюде последние мазки, откинул назад волосатую голову и, словно обращаясь к Антону, буркнул:
- Ну как?..
- По-моему, здорово, - сказал Антон.
- А по-моему, цветная фотография вышла, - недовольно проворчал художник.
- Разве это плохо? Прямо как в жизни, похоже.
- В искусстве, молодой человек, все должно быть как в жизни, и все не так.
- Простите, как вас зовут?
- Николай Касьяныч.
- Вы профессионал, Николай Касьянович?
- Я художник, а не канадский хоккеист. В моем понимании профессионализм - это умение хорошо делать свою работу. И подчеркивать это слово вовсе ни к чему...
Бирюков улыбнулся:
- А вот у меня есть один знакомый, который считает себя художником-профессионалом. Зарванцева Альберта Евгеньевича знаете?
- Художник Зарванцев скончался лет пять назад.
- Как скончался?.. - удивленно спросил Антон.
- Как художник, разумеется.
- А как человек?
- Как человек Альберт Евгеньевич здравствует и преуспевает в заработках. Насколько мне известно, легкими рублями Алик соблазнился.
- Если не секрет, что это за рубли?
- Вам лучше знать, он ведь ваш знакомый.
- Мы недавно познакомились.
Николай Касьяныч, будто раскуривая невидимую трубку, засопел. Неторопливо уложив этюдник, он покосился на погоны Бирюкова:
- Вы из ОБХСС?
- Я старший оперуполномоченный уголовного розыска.
- Раньше, помнится, Зарванцев с уголовным розыском знакомств не водил.
- По-вашему, это зазорно?
- Нет, конечно... - Николай Касьяныч вскинул на плечо ремень этюдника и кивком головы показал на затененную аллею сквера, начинающегося сразу от ресторана "Орбита".
Бирюков пошел рядом с ним. Художник оказался в общем-то разговорчивым человеком. Как выяснилось, он знал Зарванцева давно - с той поры, когда Алик после окончания училища живописи появился в Новосибирске и стал работать в мастерских художественного фонда. Среди начинающих Зарванцев выделялся обостренным восприятием цвета и феноменальной зрительной памятью. Около десяти лет Алик увлеченно работал в мастерских. За это время сделал много, участвовал в зональных выставках, но потом вдруг как-то охладел к творчеству и увлекся оформительской работой по договорам.
- Иконами Зарванцев, случайно, не занимался? - осторожно спросил Бирюков.
- Кому иконы теперь нужны? - удивленно вскинул брови Николай Касьяныч. - В наше время церквей не так уж много, чтобы на иконах зарабатывать.
- Зато поклонников старины предостаточно... - намекнул Антон.
- Ах, вы вон о чем... Зарванцев не мошенник. Да и необходимости у него нет заниматься рискованными подделками. Алик на элементарной халтуре прекрасно зарабатывает.
- Разве оформительская работа по договорам - халтура?
- Откровенная. Все делается по трафарету, без всякой мысли.
- На творческой работе таких денег не заработать?
- В творчестве наскоком крепостей не берут и, думая только о деньгах, успеха не добиваются. Успех приходит с годами напряженного, кропотливого труда. Не у каждого на это хватает терпения.
- У Зарванцева не хватило?
- Надломился он как-то... Творчество - это постоянный поиск и бессонные ночи. Это максимальная трата нервных клеток и клубок сомнений, широкие полосы неудач. Зарванцев мельчить стал, в рюмочку заглядывать. А когда денежный человек начинает увлекаться таким делом, - Николай Касьяныч щелкнул себя по горлу, - вокруг него мигом собирается толпа...
- Мне, например, Зарванцев представляется скромным и порядочным человеком, - сказал Антон.
- Да, этого пока у Алика не отнимешь, - согласился Николай Касьяныч.
- Почему "пока"?
- Потому, что неисповедимы пути, по которым может скатиться слабый человек.
Глава X
Оперативники появились у кинотеатра "Аврора" за час до начала сеанса. Повторно демонстрирующийся фильм "Есения" привлек на редкость много зрителей. Около входа оживленно сновали добытчики лишних билетов. Особенно суетилась пожилая, с крупными серьгами цыганка. Она со всех ног бросалась к каждому вновь подходящему мужчине с одной и той же напористой просьбой:
- Красавец, продай лишний билетик!
С такой же просьбой цыганка подскочила и к одетому в штатское Бирюкову. Получив отрицательный ответ, на одном дыхании выпалила:
- Тогда угости папиросой, ненаглядный, большая перемена в жизни тебя ожидает.
- Не курю, - сухо обронил на ходу Антон.
- Плохая перемена тебе будет, - бросила ему вслед цыганка и заторопилась к следующему: - Красавец, продай лишний билетик!..
Находящееся рядом с кинотеатром кафе "Минутка" было самым удобным местом для наблюдения за входом. Купив два стакана кофе, Бирюков занял столик в углу. Как всегда при ожидании, время тянулось медленно.
События начали разворачиваться за полчаса до сеанса. Первой откуда-то из-за кинотеатра вынырнула худая длинноногая Пряжкина. Как и в тот раз, когда внезапно нагрянула к Зарванцеву, Люся была в белой кофточке и в джинсах с крупной желтой надписью "Толя". Она суетливо повертелась перед входом, зашла за угол остекленного кафе и напряженно стала оттуда наблюдать за людьми, которые подходили к кинотеатру. В фойе протяжно залился первый звонок. Толпа перед входом, создавая толкучку, стала втягиваться в широко раскрытые двери. Как раз в этот момент Бирюков увидел приближающихся хмурую Фросю Звонкову и беззаботного Овчинникова в распахнутом черном костюме. Овчинников угостил подбежавшую к нему цыганку папиросой и весело похлопал ее по плечу.
Дальнейшее произошло стремительно. Прямо от Овчинникова цыганка, словно коршун, подлетела к появившемуся Широкову. Антон, морщась от огорчения, увидел, как растерянный Алексей Алексеевич торопливо протянул билет. Цыганка небрежно сунула ему деньги и со всех ног кинулась к всасывающейся в кинотеатр толпе. Овчинников весело взял под руку хмурую Звонкову и тоже направился туда. Наблюдавшая всю эту сцену Пряжкина быстро скрылась за кинотеатром. Бирюков бросился за ней.
Через смежные дворы Люся вышла на улицу Блюхера к стоящей светло-серой "Волге". Едва только она села на заднее сиденье, "Волга" рванулась с места. Антон мигом огляделся - к нему быстро подъезжала оперативная машина. Шофер резко затормозил и предупредительно распахнул дверцу.
"Волга", в которую села Пряжкина, вырвалась на улицу Ватутина, сделала левый поворот, обогнула площадь у Башни и устремилась к магистрали Сибиряков-Гвардейцев. Оперативная машина на повышенной скорости заметно сокращала расстояние. Бирюков уже разглядел на "Волге" номерной знак 31-42 НСУ, но в это время впереди неожиданно вспыхнул красный глазок светофора - на переход разом устремилась толпа пешеходов. Взвизгнули тормоза. Успевшая проскочить перекресток под зеленым огнем "Волга" лихо обогнала серенький "Москвич" и скрылась в потоке машин.
Стоянка показалась Антону вечностью. Едва оперативная машина миновала наконец-то вспыхнувший зеленый светофор, с улицы Вертковского наперерез ей вырулил громадный панелевоз и перегородил дорогу. Шофер крутнул влево, но там тревожно зазвонил встречный трамвай. За трамваем тяжело урчал на подъеме груженый самосвал. Шофер, будто лыжник на слаломной трассе, вильнул между ними, кое-как обогнал нарушивший правила панелевоз и рванулся к остановке "Мотодром".
Непредвиденное случилось мгновенно. Перед машиной как из-под земли выросла Люся Пряжкина с высоко поднятой рукой. По инерции прижимаясь грудью к спинке переднего сиденья, Антон Бирюков услышал надсадный визг тормозов и перед самым радиатором увидел расширенные от испуга глаза запрокидывающейся навзничь Люси.
- Т-твою дивизию!.. - уткнувшись лицом в руль, обреченно выругался шофер.
Машину быстро окружили подбежавшие от остановки люди. На желтом мотоцикле невесть откуда появился пухлощекий инспектор ГАИ в лейтенантских погонах. Бирюков вытащил из кармана удостоверение. Лейтенант козырнул:
- Извините, товарищ старший оперуполномоченный, но...
- Вызывайте следователя и "Скорую", мы никуда не денемся.
Антон распахнул дверцу. Пряжкина с закрытыми глазами лежала навзничь в полуметре от передних колес машины. Лицо ее казалось бескровным. Бирюков обхватил пальцами кисть Люсиной руки, чтобы нащупать пульс, и увидел уголок зажатой в кулаке десятирублевой купюры.
Время приближалось к полуночи, когда в кабинете начальника отдела розыска началось оперативное совещание по операции, связанной с кинотеатром "Аврора". Первым выступил следователь прокуратуры, проводивший выяснение обстоятельств автодорожного происшествия.
"Телесных повреждений от наезда автомобилем у потерпевшей Пряжкиной нет. В затылочной части головы имеется незначительная рана, которая могла возникнуть от падения на асфальт. Очевидцы происшествия подтверждают, что Пряжкина упала сама, наезда автомобиля на нее не было. Потерпевшая находилась в состоянии алкогольного опьянения" - так на сухом служебном языке выглядел его доклад.
Начальник отдела повернулся к Бирюкову:
- Как Пряжкина оказалась на остановке "Мотодром" и почему она бросилась именно к вашей машине?
Бирюков поднялся:
- Свидетели, товарищ подполковник, показывают, что у "Мотодрома" Люся высадилась из светло-серой "Волги", которую мы преследовали. "Волга" тотчас умчалась дальше, а Пряжкина стала ловить попутные машины. Ни одна из них не остановилась... - Антон помолчал. - Я склонен считать, что Пряжкиной надо было добраться домой. Живет она у Бугринской рощи.
- Разве водитель "Волги" не мог подвезти Пряжкину до самого дома?
- Видимо, это было не в его интересах.
- Кому принадлежит "Волга"?
- Ревазу Давидовичу Степнадзе.
- Вот как! - Начальник отдела нахмурился. - Побывали у него?
- Конечно. Гараж на замке, а в квартире никого нет. Во всяком случае, на продолжительные наши звонки дверь не открыли. Соседи говорят, что жена Степнадзе живет на даче в Шелковичихе, а он сам - в поездке. По моим предположениям, Реваз Давидович в настоящее время должен быть со своим поездом где-то в районе Ростова...
Начальник отдела взял со стола телеграмму.
- Пока вы занимались кинотеатром, пришло сообщение от Голубева. Послушайте... - И стал читать: - "Ростове-на-Дону Степнадзе с поезда сошел. Полдня ходил по вузам, интересовался работой приемных комиссий, затем исчез. Со слов поездного бригадира, в Омске тяжело заболел брат Степнадзе. Я догнал поезд в Миллерове. Голубев". - Подполковник помолчал. - Отправлена сия депеша в полдень. За это время при современной технике Реваз Давидович не только в Новосибирск, но и во Владивосток мог прилететь...
- Надо, товарищ подполковник, срочно проверить в Омске брата Степнадзе, - быстро сказал Антон.
- Уже проверили. Нет там жителей с такой фамилией. Создается впечатление, что все это заранее организовано.
- Я поручил участковому инспектору дождаться появления кого-либо из супругов Степнадзе и немедленно сообщить об этом нам.
- Хорошо. Послушаем, что скажут другие...
Начались лаконичные сообщения. Бирюков старался не пропустить ни одного мало-мальски значимого факта. Однако фактов почти не было. Цыганка, перехватившая у Широкова билет, оказалась из табора, дожидающегося на речном вокзале утреннюю "Ракету", и пришла в кино от нечего делать. Место, предназначавшееся Широкову, оказалось рядом со Звонковой и Овчинниковым, однако севшая вместо хирурга цыганка не вызвала у них ни малейшего удивления. Всего один раз на протяжении сеанса Звонкова повернулась к соседке и довольно громко спросила: "Вы можете сидеть по-человечески?" Ничего особенного в таком вопросе не было, так как цыганка на самом деле выражала свои эмоции слишком бурно. После кино Овчинников, похоже, со Звонковой поссорился. Оставил ее на автобусной остановке, а сам на такси уехал к центру города. Звонкова села на автобус пятнадцатого маршрута, доехала до своего дома и вошла в подъезд. Вскоре в ее квартире зажегся свет и минут через пятнадцать погас.
Когда сообщения закончились, Антон Бирюков обратился к оперуполномоченным:
- Сипенятин, Деменский у кинотеатра так и не появились?
- Нет, - ответил один из оперуполномоченных.
Начальник отдела посмотрел на Бирюкова:
- Что думаете об этой истории с кинотеатром?
- По-моему, товарищ подполковник, эта история затеяна преступником-дилетантом. Отгадать же, что дилетанту стукнуло в голову, почти невозможно.
- Кого подозреваете?
- Судя по последним фактам, в деле замешаны Степнадзе и Овчинников, но обе кандидатуры вызывают сомнение. Первый слишком откровенно пользуется своей машиной, второй без всякой маскировки идет в кинотеатр... Третьим попадает под подозрение Сипенятин, однако Вася Сивый не дилетант в уголовных делах. Его замыслы можно было бы разгадать, а в данном случае они пока не разгадываются.
- Деменский как?
- Юрий Павлович создает впечатление порядочного человека, запутавшегося в личных отношениях с Холодовой. По-моему, он опрометчиво что-то солгал на первом допросе и сейчас делает глупость за глупостью...
На селекторе возле стола начальника отдела тревожно вспыхнула лампочка. Подполковник нажал клавишу - из динамика раздался громкий голос дежурного по управлению:
- Звонит участковый с улицы Зорге. Супруга Степнадзе подъехала к дому на такси. С нею мужчина. Высокий, лысоватый, в черном костюме нараспашку. Сразу вошли в квартиру, в окнах не гаснет свет. Участковый спрашивает: может, зайти к ним, поинтересоваться?..
Бирюков порывисто подался вперед:
- Не надо, товарищ подполковник! Судя по приметам, с супругой Степнадзе находится Овчинников. Пусть участковый поконтролирует его, насколько это будет возможно.
- А что, если Овчинников - тот самый дилетант? - насупясь, спросил начальник отдела.
- Попробуем поиграть с ним.
- Переиграть не придется?
- Думаю, нет.
- Смотрите...
Подполковник передал дежурному распоряжение. Выключив селектор, быстро спросил Бирюкова:
- Что собой представляет Овчинников?
- Рубаха-парень... и рубаха довольно грязная.
Начальник отдела поднял глаза на Антона:
- Прошлым Степнадзе интересовались?
- Реваз Давидович долгое время работал на Крайнем Севере юрисконсультом...
- Он имеет юридическое образование?
- В анкетах пишет: "Незаконченное высшее", хотя основанием для этого служит всего лишь справка сорокалетней давности, подтверждающая, что студент третьего курса Московского юридического института Степнадзе Р. Д. отпускается на летние каникулы... - Бирюков помолчал. - Выработав на Севере пенсионный стаж, Реваз Давидович обосновался в Новосибирске и заключил договор с одним из совхозов Алма-Атинской области на поставку древесины. Стал как бы уполномоченным представителем этого совхоза в Сибири. Здесь он имел связь с лесоперевалочными предприятиями и выколачивал древесину. Служебные характеристики за этот период работы Степнадзе положительные. Но один момент заслуживает внимания...
- Какой?
- На втором году посредничества Реваза в Томске состоялся крупный судебный процесс, на котором несколько работников лесной промышленности обвинялись во взяточничестве. Рядом с ними на скамье подсудимых находился и Степнадзе. Только он не брал взяток, а давал их. При судебном разбирательстве Реваз Давидович убедительно доказал, что взятки у него вымогали, что действовал он исключительно в интересах совхоза и ни копейки государственных денег себе в карман не положил. В связи с этим Степнадзе был освобожден от уголовной ответственности...