На столе начальника отдела зазвонил телефон. Подполковник ответил. Лицо его сразу стало сосредоточенным, хмурым. Разговор продолжался недолго.
- Постарайтесь, Алексей Алексеевич, пока сохранить это в секрете. Возможно такое?.. Вот и ладно. Спасибо, что сразу сообщили. - Подполковник покосился на часы, медленно опустил телефонную трубку и проговорил: Только что скончалась Александра Федоровна Холодова...
Глава XI
Адлер встретил Славу Голубева безоблачным небом, синей гладью заштилевшего моря и температурой плюс сорок в тени.
По сведениям Новосибирского резерва проводников, Степнадзе должен был сопровождать восьмой вагон, и Голубев увидел Реваза Давидовича сразу, как только поезд остановился у адлерского перрона. Белоголовый представительный проводник невольно привлекал к себе внимание. Вместе с напарницей - чернобровенькой девчушкой - он услужливо помогал пассажиркам выходить из вагона.
Когда вагон опустел, Степнадзе перебросился несколькими словами с напарницей и легко поднялся в тамбур. Минут через десять он вышел оттуда уже переодетым в легкую тенниску и светлые брюки. Помахивая новеньким черным портфелем с золотистым замком, степенной походкой уверенного в себе человека направился к выходу в город.
Внешне Реваз Давидович выглядел значительно моложе своих лет и держался далеко не как пенсионер, подрабатывающий заурядным проводником в поездах дальнего следования. Убеленный благородной сединой, он скорее походил на преуспевающего руководителя приличной хозяйственной организации.
На остановке такси Реваз Давидович занял очередь. Голубев встревожился. Стоило сейчас Степнадзе сесть в машину - и ищи ветра в поле.
"Придется привлекать частника", - подумал Слава и окинул торопливым взглядом заметно поредевшую с приходом поезда стоянку частных машин.
Со стороны перрона, помахивая на указательном пальце цепочкой с ключом зажигания, к новеньким вишневым "Жигулям" подходил смуглый симпатичный парень. Голубев заторопился к нему, однако парень не дал раскрыть рта:
- С государством не конкурирую.
Голубев достал служебное удостоверение. Парень сразу его понял и открыл дверцу машины. Слава мигом уселся на переднее сиденье. Показал взглядом на Степнадзе:
- Вот того, белоголового, надо не упустить.
- Надо - сделаем, - вставляя ключ зажигания, сказал парень. - Кто такой? Солидный дядя, на доцента похож...
- Доцент и есть...
- Взятки берет?
- Почему ты так решил?
- Чем еще доцент может заинтересовать уголовный розыск? - Парень оказался разговорчивым. - Пожалуй, только какого-нибудь тупаря пристроить за вознаграждение в институт и может. Знаешь, анекдот такой... С бородой, правда, но, как говорится, на злобу... Мужик садится в такси и за собой овцу тащит. Шофер ему: "Куда с бараном лезешь?!" - "С каким бараном? удивился мужик. - Баран мой в институт поступил, а это - взятка".
Голубев засмеялся. Парень протянул руку:
- Давай знакомиться - Виктор Пашков. Инженером в стройуправлении работаю. - И лукаво подмигнул: - Между прочим, тоже имею отношение к милиции. - Открыв возле руля багажничек, он показал Славе удостоверение дружинника: - Вот, смотри... Так что можешь рассчитывать на мою посильную помощь. Приемами самбо, правда, не владею, но подножку при необходимости твоему доценту подставить могу...
- Спасибо, - улыбнулся Слава.
- Пока не за что, - опять подмигнул Пашков.
В это время к остановке такси подъехала свободная машина с шашечками. Степнадзе быстро протиснулся сквозь толпу, о чем-то пошептался с шофером и один-единственный сел в машину.
Голубев посмотрел на Пашкова:
- Город хорошо знаешь?
- Как свои пять пальцев.
Машины почти одновременно тронулись с места и вырулили на магистраль. Обе враз прибавили ходу. Обочины магистрали были запружены ярко-пестрым загорелым людом.
- Доцент твой приехал деньгами сорить? - спросил Пашков.
- Посмотрим, чем он будет заниматься, - задумчиво проговорил Голубев, стараясь не упустить из виду резво бегущее впереди такси.
- Любители легкой наживы сюда тоже слетаются. Тех, кто шикует деньгами, дурачить ведь легче. Вот думаю, откуда такие паразиты берутся? Не люди, а пауки... - Пашков равнодушно показал кукиш "проголосовавшему" верзиле в коротеньких шортах и продолжил свою мысль дальше: - Присосутся к обществу и тянут соки, пухнут от сытости до тех пор, пока следственные органы не прижмут. Главное, ведь остановиться сами не могут. Болезнь это у них, что ли? Как алкоголизм, скажем, а?..
Голубев не успел ответить. Справа неожиданно открылось бескрайнее синее-пресинее море, а вдоль побережья, среди зелени, вытянулся длинный ряд многоэтажных корпусов. Бегущее впереди такси, подмигнув стоп-огнями, свернуло на обочину.
- К пансионатам направился доцент, - сказал Пашков и повернул руль вправо.
Дальше начались сплошные загадки. Степнадзе вышел из машины, обогнул роскошную клумбу и по затененной аллее зашагал к пансионату. Шел спокойно, помахивая в такт шагам новеньким черным портфелем. Оставленное Ревазом Давидовичем такси медленно покатило по асфальту, тянущемуся прямой лентой вдоль ажурных пансионатных оград.
Слава повернулся к Пашкову:
- Подождешь меня?..
- Пошли вместе, - неожиданно предложил тот.
В просматривающемся сквозь широкие высоченные окна пустующем вестибюле пансионата Реваз Давидович радостно встретился с дежурным вахтером - грузным стариком с пышными прокуренными усами. Они даже обнялись, похлопали друг друга по плечам, затем уселись рядышком в плетеные кресла возле вахтерского стола. Степнадзе, вытащив из портфеля пухлый книжный том в светло-зеленом переплете, широким жестом вручил его усачу. Вахтер расплылся в улыбке, погладил обложку, перелистнул несколько страниц и благодарно приложил ладонь к сердцу. После того, будто взамен, тоже передал Ревазу Давидовичу книгу, которую Степнадзе, не глядя, сунул в портфель. Разговаривали они не дольше десяти минут. Степнадзе поднялся. Вахтер любезно проводил его до дверей, вернулся на прежнее место и с интересом склонился над книгой. Реваз Давидович размеренным шагом пошел к пляжу.
Пашков взял Голубева за рукав:
- Мне этот усатый дедуся немного знаком. Может, поинтересоваться книгообменом, а?..
- Давай, - согласился Голубев. - Я тем временем пройдусь за "доцентом". Если разойдемся, встреча у машины.
- Лады.
Несмотря на конец августа, устеленный лежаками галечный пляж был густо забит отдыхающими. Заштилевшее море у берега кишело пловцами и разноголосо гомонило. Реваз Давидович, словно кого-то отыскивая, медленно шагал вдоль взморья.
В самом конце пляжа, на отшибе от основной массы отдыхающих, под самодельным тентом из простыни на колышках лежала ничком раздобревшая не в меру женщина. Рядом уткнулась в книжку очкастенькая девушка со школьными бантиками в косичках. Возле них Степнадзе остановился, посмотрел на море. Чуть подумав, достал из портфеля газету, расстелил ее на гальке и стал раздеваться. Затем улыбнулся девушке, вроде бы о чем-то спросил. Девушка как будто обрадовалась неожиданному собеседнику, захлопнула книгу. В разговор тут же вмешалась женщина. Она легла на бок и улыбнулась Ревазу Давидовичу. Потом женщина и Степнадзе вдруг поднялись и, напряженно ступая босыми ногами по галечным камешкам, пошли к морю.
Голубев подсел к девушке. У ее ног лежал учебник русского языка. Словно начиная банальное знакомство, Слава с улыбочкой спросил:
- Грызете науку?
Девушка заинтересованно блеснула очками:
- Через два дня последний экзамен. В Сухумский пединститут поступаю.
- Из Сухуми в Адлер приехали учить?
- Мама здесь в пансионате отдыхает.
- И папа тоже?
- Какой папа? - удивилась девушка.
Голубев кивнул в сторону взморья:
- Тот, что с мамой ушел купаться.
- Это такой же мне папа, как вы. Отдыхающий.
- Знакомый?
- Первый раз вижу.
- Он что-то интересное вам рассказывал...
Девушка пожала худенькими плечами:
- Просто поболтали от скуки. Оказывается, у него родственник заведует кафедрой в Сухумском институте, куда я поступаю. Само собой, мама заинтересовалась. Она страшно боится, что завалю последний экзамен.
- Вдруг правда завалите?
Девушка сердито блеснула очками:
- Типун вам на язык. В аттестате у меня по русскому твердая пятерка. Понимаете?
- Что ж тогда мама волнуется?
- Спросите ее. Вбила себе в голову, что без протекции мне в институт не поступить, и точка.
От пансионата показался Пашков. Голубев взглянул на Реваз а Давидовича. Тот беседовал с женщиной и, похоже, вовсе не собирался купаться. Слава пожелал девушке "ни пуха ни пера", получил в ответ традиционное "к черту", улыбнулся и зашагал навстречу Пашкову.
- Докладываю о выполнении оперативного задания, - шутливо заговорил Пашков. - "Доцент" привез вахтеру сборник "Богова делянка". Взамен взял "Зарубежный детектив".
- И все?
- На словах - все, а в душу дьявол заглянет.
- И знакомство с вахтером не помогло?
- Знакомство такое... Прошлой зимой мы капремонт пансионата делали, а этот дедуля как надсмотрщик за нами по пятам ходил. - Пашков огляделся. Где доцент?..
Голубев кивнул на взморье. Степнадзе все-таки надумал искупаться. Минут через пять он вышел на берег и вместе с женщиной, которая даже не ступила в море, вернулся к тенту. Прежде чем расстаться, Реваз Давидович вроде бы подарил женщине визитную карточку и зашагал дальше вдоль пляжа.
Пашков наморщил лоб:
- Вахтер говорит, что доцент здесь часто появляется. И всякий раз привозит книги, как говорится, повышенного спроса.
- Куда он пошел? Пляж-то кончается...
- Там на берегу тянутся пляжи других пансионатов.
- Перегоняй машину. Я за ним, - быстро сказал Слава.
Остаток дня Степнадзе провел в книжных магазинах. Он, казалось, знал в Адлере каждую дверь, над которой висела вывеска "Книги". Голубев и Пашков, попеременно заходя следом за Ревазом Давидовичем, приметили лишь то, что Степнадзе везде имел знакомых продавцов, как правило, женщин.
До отправления поезда Адлер - Новосибирск оставалось ровно пятьдесят минут. На вокзальном перроне толклись отъезжающие. Приближался сентябрь, и курортники, будто захваченные непогодой птицы, густо потянулись с южных пляжей к насиженным гнездовьям. Билет на обратную дорогу Голубев заказал заранее через линейный отдел транспортной милиции. Торопиться было некуда, поэтому Слава предложил Пашкову перекусить за компанию в вокзальном буфете. Пашков согласился и, помахивая на указательном пальце цепочкой с ключом зажигания, направился с Голубевым к вокзалу. Неожиданно навстречу им, чуть не волоча по асфальту громадную хозяйственную сумку, словно сорвался с места пухленький невысокий мужчина в широченных брюках.
- Тарас Тарасыч! - зажав цепочку в кулак, воскликнул Пашков.
- Здоров, Витек... - Мужчина с облегчением бросил сумку на асфальт. Слушай... Есть у тебя на вокзале знакомые? Два билета позарез до Новосибирска надо. Дуся моя в очереди, но там... как сельдей в бочке...
- Чего ты в Сибирь собрался? - удивленно спросил Пашков.
- Акселерат наш в институт по конкурсу не прорвался. Сегодня телеграмму получили... В какой-то электротехнический, пишет, теперь документы сдал, там, дескать, недобор студентов, а посему и дураков принимают.
- Решил проверить, так ли это?
- Ты ж знаешь мою Дусю, расплакалась: "Поехали выручать сынулю". Пришлось срочно оформлять отпуск. - Мужчина ладонью смахнул со лба пот. Витек, у тебя весь город знакомый, помоги уехать...
Пашков вопросительно посмотрел на Голубева:
- Нельзя через твоих коллег купить билеты? Это Тарас Тарасович Ярко лучший прораб нашего стройуправления. Он тебе может в дороге крепко пригодиться...
- Как пить дать пригожусь! - живо подхватил Тарас Тарасович и носком ботинка ткнул в распухший бок хозяйственной сумки. - Дуся на дорогу такой вкуснятиной запаслась - пальчики оближешь!
Глава XII
С билетами оказалось не такое уж безнадежное дело. Свободные места в поезде имелись с избытком, и при посредничестве сотрудника отдела линейной милиции Голубев через воинскую кассу, где почти не было очереди, быстро раздобыл чете Ярко места в одном купе с собою, в том самом восьмом вагоне, который сопровождал Степнадзе. Обрадованный до восторга, Тарас Тарасович познакомил Славу со своей Евдокией Ниловной - худенькой женщиной с воспаленными от слез глазами. Четвертым попутчиком по купе оказался высокий, как каланча, молодой парень Костя.
В вагоне еще толкались провожающие, а Тарас Тарасович уже вытащил из утрамбованной сумки завернутую в целлофановый пакет курицу и принялся с хрустом разламывать ее на части.
- Подождал бы, пока люди усядутся, - с упреком сказала Евдокия Ниловна.
- Мы ж все уселись, - буркнул Тарас Тарасович.
- Посадка еще не кончилась.
- Ну и что? Пока она кончится - с голоду умрешь.
Евдокия Ниловна расстроенно вздохнула и вышла из купе. Тарас Тарасович, посмотрев ей вслед, сочувственно сказал:
- За сына переживает... - И сразу предложил: - Перекусим, ребятки, пока суд да дело. После ресторанские, может, горяченькое по вагонам понесут, а пока курочку похрумкаем.
Голубев с Костей согласились.
- Я вот что Дусе толкую... - продолжил разговор Тарас Тарасович. Чего мы в этот... электротехнический заявимся? Чего скажем в защиту своего сына? Коль так случилось, что у нашего акселерата ума не хватает, то и делать ему нечего в институте. Пусть в ГПТУ поступает. Кормят там хорошо, одевают бесплатно. Пусть, если не на инженера, так на каменщика выучится. Я сам, ребятки, с подсобного рабочего начинал, а теперь вот, как Володя Высоцкий в своей песенке пел, прорабом стал. До министра, правда, не дорасту, но на хлеб с маслом всегда заработаю...
- В какой институт ваш сын хотел поступить? - спросил Слава.
- В Сибстрин. Как и я, намеревался строителем стать, да, видно, кишка тонка. Строитель - специальность нынче престижная, а посему в мозгах надо извилины иметь, чтобы в конкурсе на экзаменах не затерли...
Поезд незаметно отправился. В вагоне постепенно утихла посадочная суматоха. Неожиданно в купе заглянула Евдокия Ниловна.
- Тарасик, выйди на минуточку... - ласково обратилась она к мужу.
Тарас Тарасович недовольно засопел, кое-как выбрался из-за столика и вышел в коридор вагона. Вернулся он скоро. Втиснувшись на прежнее место, насупленно принялся обгладывать куриную ножку.
- Неприятность?.. - поинтересовался Голубев.
- Да ну ее! Совсем рехнулась... - буркнул в ответ Тарас Тарасович. И, помолчав, быстро заговорил: - Вот вы спросите в адлерском СМУ: "Кто такой Ярко?" Первым делом скажут: "Любитель хорошо покушать". - "А как работает?" - спросите. "Лучшего прораба не сыщешь". Вот кто такой Тарас Тарасович Ярко! Поняли, ребятки? Лицо Земли изменяю, честным трудом деньги зарабатываю, а Дуся сейчас в тамбуре шепчет: "Давай пятьсот рублей отдадим белоголовому проводнику". У него, видите ли, проректор НЭТИ, куда наш акселерат документы сдал, закадычный друг. На рыбалку вместе ездят. Да я, ребятки, с самим замминистра, было дело, чуть не полную шаланду кефали наловил! Что ж мне дурных денег ни один чудак не подает?..
Голубев спросил:
- На взятку проводник намекает?
Тарас Тарасович нахмурился.
- Ни на что он не намекает. Дуся сама хочет деньги навязать. Ей, видишь ли, ради сынули полтысячи выкинуть ничего не стоит.
Весь вечер Голубеву не давали покоя родственник Реваза Давидовича в Сухумском пединституте и друг-проректор из НЭТИ. "Что такое?.. - размышлял Слава. - Ординарное совпадение или поставленное на широкую ногу взяточничество?"
Рано утром поезд прибыл в Ростов-на-Дону. Стараясь не попадаться Ревазу Давидовичу на глаза, Голубев вышел из вагона. Только что начавшийся день был таким свежим и солнечным, что о вчерашних заботах не хотелось думать. В киоске "Союзпечати" Слава купил пахнущий типографской краской номер областной газеты "Молот" и зашагал к своему вагону. Отправление поезда задерживалось. Из переговоров проводниц, скучающих с развернутыми красными флажками, можно было понять, что у какого-то вагона лопнул какой-то приводной ремень и его сейчас меняют.
На перрон вышел попутчик по купе Костя. Голубев остановился с ним. Неподалеку Степнадзе разговаривал с бригадиром поезда. К ним подошел дежурный по вокзалу и подал Ревазу Давидовичу похожий на телеграмму листок бумаги. Степнадзе быстро прочитал, нахмурился и заговорил с бригадиром. Тот, заглянув в листок, утвердительно кивнул. Реваз Давидович сразу поднялся в вагон. Вскоре он вышел оттуда одетым точно так, как в Адлере. В руке его был все тот же черный портфель...
На какой-то миг Голубев замешкался, однако времени для размышлений не оставалось. Слава отдал удивленному Косте только что купленную газету и скороговоркой выпалил:
- Если отстану, скажи проводнице, чтобы место мое не занимала. Я догоню поезд.
Костя проводил Голубева недоуменным взглядом.
...Степнадзе размашисто шел от железнодорожного вокзала к центру города. Он ни разу не оглянулся, не выдал беспокойства ни малейшим жестом или взглядом. Так мог вести себя только человек с чистой совестью, и Голубев досадливо подумал, что понапрасну убивает время.
Слава увлекся невеселыми размышлениями и на какое-то время вдруг потерял Реваза Давидовича из виду. Заметил его возле старинного кирпичного здания с золотистой вывеской Ростовского университета. Степнадзе разговаривал с моложавой высокой женщиной. При этом он обворожительно улыбался и так же, как в Адлере, походил теперь не на скромного проводника, а на преуспевающего руководителя приличной хозяйственной организации.
Неожиданно Степнадзе вытащил из портфеля роскошный сувенирный блокнот и под диктовку женщины стал что-то записывать. Когда он кончил писать, женщина достала из сумочки записную книжку - тоже вроде бы хотела сделать какую-то запись. Однако Реваз Давидович тут же протянул ей похожий на визитную карточку крохотный листок бумаги. Женщина с благодарной улыбкой положила листок в сумочку. Степнадзе раскланялся и вальяжно зашагал от университета в обратную сторону.
На Ворошиловском проспекте он сел в троллейбус. Через несколько остановок вышел из него, дождался автобуса и доехал до железнодорожного института.
"Ориентируется в Ростове как рыба в воде", - подумал Голубев, входя следом за Ревазом Давидовичем в серое, заполненное абитуриентами здание. Но в институте Слава замешкался, и Степнадзе вдруг исчез.
Голубев торопливо обошел почти все коридорные закутки, где шушукались абитуриенты, заглянул по разным этажам в несколько аудиторий, в приемную комиссию, но Реваза Давидовича нигде не было. Расстроенный от своей оплошности Слава вышел из института. Недалеко от входа на зелененькой скамеечке сидел чубатый парень и созерцательно изучал толпу у автобусной остановки. Слава подошел к нему, спросил:
- Слушай, товарищ, не видел только что представительного седого мужчину с черным портфелем?
- Седого? С черным портфелем?.. Слушай, не видел.
- А если серьезно?
- Если серьезно... Минуту назад укатил на такси. - Парень показал рукой вправо вдоль улицы: - Вон в ту сторону...
Голубев устало опустился на скамейку.
Остаток дня он провел в разъездах по многолюдному Ростову. Побывал во всех институтах, филиалах заочного обучения и даже в техникумах, но Степнадзе так и не отыскал. От бесплодных поисков Слава устал смертельно. Оставалось выбирать один из двух вариантов: либо лететь в Новосибирск и через пять часов быть дома, либо догонять адлерский поезд и маяться в нем больше трех суток.
Ростовский аэропорт, несмотря на регулярные рейсы воздушных лайнеров, был заполнен пассажирами. Узнав от дежурного милиции, что адлерский можно даже обогнать на "кукурузнике", отлетающем через час до Миллерова, Голубев выбрал этот вариант. Пока дежурный оформлял проездные документы, Слава вышел из вокзала и от нечего делать стал рассматривать гудящие до звона в ушах самолеты. Из радиодинамика послышался голос диктора: "Заканчивается посадка на рейс шестьдесят один двадцать девять Ростов - Челябинск Новосибирск".
Вскоре на взлетную полосу вырулил красавец ТУ-134. Самолет прогрел турбины, стремительно разогнался и взмыл в темнеющее южное небо. Провожая взглядом удаляющуюся точку, Голубев не предполагал, что как раз на борту рейса 6129 устало откинулся в кресле интересующий его седой человек с черным портфелем.
Глава XIII
Утро выдалось под стать настроению Бирюкова: пасмурное, с мелким, по-осеннему нудным дождем. Однако к восьми часам, когда Антон появился в уголовном розыске, сизые облака проплыли над городом и засияло августовское солнце.
После разговора с участковым инспектором с улицы Зорге, которому было поручено дождаться появления дома кого-либо из супругов Степнадзе, Антон несколько повеселел. Как выяснилось, у жены Реваза Давидовича действительно "гостил" Овчинников. Ушел от нее в три часа ночи сильно рассерженным, остановил запоздавшую попутную машину и уговорил шофера подвезти его до улицы Челюскинцев. Из дома до сих пор не выходил. Видимо, отсыпается. Не появлялась из своей квартиры и супруга Степнадзе.
Бирюков зашел к дежурному по управлению, где концентрировалась вся информация, и поинтересовался состоянием Люси Пряжкиной.
- Находится под контролем врачей. Травма неопасная, но допрашивать пока не разрешают. У нее наступила алкогольная депрессия, - сказал дежурный. - Скоро пройдет.
- Надо проследить, быть может, попытаются установить с ней контакт.
- Врачи предупреждены.
Бирюков взял сводку дорожных происшествий за прошедшие сутки. После лаконичного сообщения о Пряжкиной почти сразу на глаза попалась фамилия Степнадзе и номер его машины: 31-42 НСУ. "Задержан ГАИ за превышение скорости при выезде с площади Сибиряков-Гвардейцев в 20 ч. 25 м. местного времени", - прочитал Антон и тотчас отметил, что происшествие с Пряжкиной произошло чуть ли не одновременно с задержанием "Волги". Значит, водитель высадил Люсю на остановке Мотодром и хотел как можно скорее умчаться от высаженной пассажирки. Бирюков созвонился с дежурным ГАИ. Тот сообщил довольно любопытное: оказывается, за рулем находился сам владелец машины.
- Это не ошибка? - нахмурясь, спросил Антон.
- Никак нет, - ответил дежурный. - Коля-маленький передал нам водительское удостоверение... "Степнадзе Реваз Давидович" - черным по белому в нем написано.
- Что за Коля?
- Инженер Полозов - один из активных наших общественников.
- Какое право имеет этот общественник забирать у водителей удостоверение?
- Так получилось... - дежурный замялся. - Собственно, могу через полчасика прислать Полозова к вам для объяснения.
- Пусть удостоверение Степнадзе привезет, - сказал Бирюков. - А если "Волга" тридцать один - сорок два НСУ появится на улицах города, немедленно сообщите мне. Ясно?
- Так точно.
Антон попросил дежурного по управлению направить служебную машину за Деменским и, написав на листке адрес Юрия Павловича, хмуро пошел в свой кабинет.
Коля-маленький, как называл Полозова дежурный отделения ГАИ, оказался ростом под потолок. Он передал Антону водительское удостоверение Реваза Давидовича и густым басом стал рассказывать о том, как задержал "Волгу" с госномером 31-42 НСУ. Произошло это так, как и предполагал Бирюков. Полозов неторопливо ехал в своем "Москвиче". В начале улицы Сибиряков-Гвардейцев, сразу после светофора, на повышенной скорости его обогнала светло-серая "Волга". Общественный инспектор Полозов решил предупредить водителя и прибавил скорость. Стрелка спидометра показала 90 километров, но "Волга" продолжала уходить. У остановки Мотодром она высадила худенькую женщину в джинсах и рванулась дальше еще стремительней. Тогда Полозов нажал "на всю железку" и в конце улицы Сибиряков-Гвардейцев догнал-таки "Волгу". Поначалу хотел ограничиться предупреждением, но, поскольку у Степнадзе в техталоне уже имелось два прокола за нарушения, пригласил его в местное отделение ГАИ, чтобы там провели с нарушителем соответствующую беседу. Степнадзе против такой "карательной" меры не возражал, однако в ГАИ не заехал, и его водительское удостоверение осталось у Полозова.
Антон разложил на столе несколько фотографий и попросил узнать, который из сфотографированных Степнадзе. Полозов неуверенно показал на Реваза Давидовича.
- Кажется, вот этот.
- Почему "кажется"? - спросил Антон.
Полозов смущенно пробасил:
- Признаться, к лицу не приглядывался. Водитель был в железнодорожной форме, представительный немолодой дядя... Не мог же он нагло чужое удостоверение мне подсунуть.
Когда Полозов ушел, Бирюков внимательно присмотрелся к фотографии Реваза Давидовича в водительском удостоверении. Фотография была не меньше как десятилетней давности, и Степнадзе выглядел на ней довольно молодо.
Коротко звякнул телефон. Антон быстро ответил и сразу услышал торопливый голос хирурга Широкова:
- Товарищ Бирюков, только что в клинику звонил мужчина, назвавшийся Деменским. Интересовался здоровьем Холодовой.
Антон поднялся со стула.
- С кем он говорил?
- Со мной.
- Что ему ответили, Алексей Алексеевич?
- Как просил подполковник, пришлось сказать, что Холодова будет жить.
- Правильно сказали. Голос мужчины не похож на тот, который приглашал вас в кинотеатр "Аврора"?
- Нисколько.
Не успел Бирюков обдумать сообщение хирурга - заурчал аппарат внутреннего коммутатора.
- Постарайтесь, Алексей Алексеевич, пока сохранить это в секрете. Возможно такое?.. Вот и ладно. Спасибо, что сразу сообщили. - Подполковник покосился на часы, медленно опустил телефонную трубку и проговорил: Только что скончалась Александра Федоровна Холодова...
Глава XI
Адлер встретил Славу Голубева безоблачным небом, синей гладью заштилевшего моря и температурой плюс сорок в тени.
По сведениям Новосибирского резерва проводников, Степнадзе должен был сопровождать восьмой вагон, и Голубев увидел Реваза Давидовича сразу, как только поезд остановился у адлерского перрона. Белоголовый представительный проводник невольно привлекал к себе внимание. Вместе с напарницей - чернобровенькой девчушкой - он услужливо помогал пассажиркам выходить из вагона.
Когда вагон опустел, Степнадзе перебросился несколькими словами с напарницей и легко поднялся в тамбур. Минут через десять он вышел оттуда уже переодетым в легкую тенниску и светлые брюки. Помахивая новеньким черным портфелем с золотистым замком, степенной походкой уверенного в себе человека направился к выходу в город.
Внешне Реваз Давидович выглядел значительно моложе своих лет и держался далеко не как пенсионер, подрабатывающий заурядным проводником в поездах дальнего следования. Убеленный благородной сединой, он скорее походил на преуспевающего руководителя приличной хозяйственной организации.
На остановке такси Реваз Давидович занял очередь. Голубев встревожился. Стоило сейчас Степнадзе сесть в машину - и ищи ветра в поле.
"Придется привлекать частника", - подумал Слава и окинул торопливым взглядом заметно поредевшую с приходом поезда стоянку частных машин.
Со стороны перрона, помахивая на указательном пальце цепочкой с ключом зажигания, к новеньким вишневым "Жигулям" подходил смуглый симпатичный парень. Голубев заторопился к нему, однако парень не дал раскрыть рта:
- С государством не конкурирую.
Голубев достал служебное удостоверение. Парень сразу его понял и открыл дверцу машины. Слава мигом уселся на переднее сиденье. Показал взглядом на Степнадзе:
- Вот того, белоголового, надо не упустить.
- Надо - сделаем, - вставляя ключ зажигания, сказал парень. - Кто такой? Солидный дядя, на доцента похож...
- Доцент и есть...
- Взятки берет?
- Почему ты так решил?
- Чем еще доцент может заинтересовать уголовный розыск? - Парень оказался разговорчивым. - Пожалуй, только какого-нибудь тупаря пристроить за вознаграждение в институт и может. Знаешь, анекдот такой... С бородой, правда, но, как говорится, на злобу... Мужик садится в такси и за собой овцу тащит. Шофер ему: "Куда с бараном лезешь?!" - "С каким бараном? удивился мужик. - Баран мой в институт поступил, а это - взятка".
Голубев засмеялся. Парень протянул руку:
- Давай знакомиться - Виктор Пашков. Инженером в стройуправлении работаю. - И лукаво подмигнул: - Между прочим, тоже имею отношение к милиции. - Открыв возле руля багажничек, он показал Славе удостоверение дружинника: - Вот, смотри... Так что можешь рассчитывать на мою посильную помощь. Приемами самбо, правда, не владею, но подножку при необходимости твоему доценту подставить могу...
- Спасибо, - улыбнулся Слава.
- Пока не за что, - опять подмигнул Пашков.
В это время к остановке такси подъехала свободная машина с шашечками. Степнадзе быстро протиснулся сквозь толпу, о чем-то пошептался с шофером и один-единственный сел в машину.
Голубев посмотрел на Пашкова:
- Город хорошо знаешь?
- Как свои пять пальцев.
Машины почти одновременно тронулись с места и вырулили на магистраль. Обе враз прибавили ходу. Обочины магистрали были запружены ярко-пестрым загорелым людом.
- Доцент твой приехал деньгами сорить? - спросил Пашков.
- Посмотрим, чем он будет заниматься, - задумчиво проговорил Голубев, стараясь не упустить из виду резво бегущее впереди такси.
- Любители легкой наживы сюда тоже слетаются. Тех, кто шикует деньгами, дурачить ведь легче. Вот думаю, откуда такие паразиты берутся? Не люди, а пауки... - Пашков равнодушно показал кукиш "проголосовавшему" верзиле в коротеньких шортах и продолжил свою мысль дальше: - Присосутся к обществу и тянут соки, пухнут от сытости до тех пор, пока следственные органы не прижмут. Главное, ведь остановиться сами не могут. Болезнь это у них, что ли? Как алкоголизм, скажем, а?..
Голубев не успел ответить. Справа неожиданно открылось бескрайнее синее-пресинее море, а вдоль побережья, среди зелени, вытянулся длинный ряд многоэтажных корпусов. Бегущее впереди такси, подмигнув стоп-огнями, свернуло на обочину.
- К пансионатам направился доцент, - сказал Пашков и повернул руль вправо.
Дальше начались сплошные загадки. Степнадзе вышел из машины, обогнул роскошную клумбу и по затененной аллее зашагал к пансионату. Шел спокойно, помахивая в такт шагам новеньким черным портфелем. Оставленное Ревазом Давидовичем такси медленно покатило по асфальту, тянущемуся прямой лентой вдоль ажурных пансионатных оград.
Слава повернулся к Пашкову:
- Подождешь меня?..
- Пошли вместе, - неожиданно предложил тот.
В просматривающемся сквозь широкие высоченные окна пустующем вестибюле пансионата Реваз Давидович радостно встретился с дежурным вахтером - грузным стариком с пышными прокуренными усами. Они даже обнялись, похлопали друг друга по плечам, затем уселись рядышком в плетеные кресла возле вахтерского стола. Степнадзе, вытащив из портфеля пухлый книжный том в светло-зеленом переплете, широким жестом вручил его усачу. Вахтер расплылся в улыбке, погладил обложку, перелистнул несколько страниц и благодарно приложил ладонь к сердцу. После того, будто взамен, тоже передал Ревазу Давидовичу книгу, которую Степнадзе, не глядя, сунул в портфель. Разговаривали они не дольше десяти минут. Степнадзе поднялся. Вахтер любезно проводил его до дверей, вернулся на прежнее место и с интересом склонился над книгой. Реваз Давидович размеренным шагом пошел к пляжу.
Пашков взял Голубева за рукав:
- Мне этот усатый дедуся немного знаком. Может, поинтересоваться книгообменом, а?..
- Давай, - согласился Голубев. - Я тем временем пройдусь за "доцентом". Если разойдемся, встреча у машины.
- Лады.
Несмотря на конец августа, устеленный лежаками галечный пляж был густо забит отдыхающими. Заштилевшее море у берега кишело пловцами и разноголосо гомонило. Реваз Давидович, словно кого-то отыскивая, медленно шагал вдоль взморья.
В самом конце пляжа, на отшибе от основной массы отдыхающих, под самодельным тентом из простыни на колышках лежала ничком раздобревшая не в меру женщина. Рядом уткнулась в книжку очкастенькая девушка со школьными бантиками в косичках. Возле них Степнадзе остановился, посмотрел на море. Чуть подумав, достал из портфеля газету, расстелил ее на гальке и стал раздеваться. Затем улыбнулся девушке, вроде бы о чем-то спросил. Девушка как будто обрадовалась неожиданному собеседнику, захлопнула книгу. В разговор тут же вмешалась женщина. Она легла на бок и улыбнулась Ревазу Давидовичу. Потом женщина и Степнадзе вдруг поднялись и, напряженно ступая босыми ногами по галечным камешкам, пошли к морю.
Голубев подсел к девушке. У ее ног лежал учебник русского языка. Словно начиная банальное знакомство, Слава с улыбочкой спросил:
- Грызете науку?
Девушка заинтересованно блеснула очками:
- Через два дня последний экзамен. В Сухумский пединститут поступаю.
- Из Сухуми в Адлер приехали учить?
- Мама здесь в пансионате отдыхает.
- И папа тоже?
- Какой папа? - удивилась девушка.
Голубев кивнул в сторону взморья:
- Тот, что с мамой ушел купаться.
- Это такой же мне папа, как вы. Отдыхающий.
- Знакомый?
- Первый раз вижу.
- Он что-то интересное вам рассказывал...
Девушка пожала худенькими плечами:
- Просто поболтали от скуки. Оказывается, у него родственник заведует кафедрой в Сухумском институте, куда я поступаю. Само собой, мама заинтересовалась. Она страшно боится, что завалю последний экзамен.
- Вдруг правда завалите?
Девушка сердито блеснула очками:
- Типун вам на язык. В аттестате у меня по русскому твердая пятерка. Понимаете?
- Что ж тогда мама волнуется?
- Спросите ее. Вбила себе в голову, что без протекции мне в институт не поступить, и точка.
От пансионата показался Пашков. Голубев взглянул на Реваз а Давидовича. Тот беседовал с женщиной и, похоже, вовсе не собирался купаться. Слава пожелал девушке "ни пуха ни пера", получил в ответ традиционное "к черту", улыбнулся и зашагал навстречу Пашкову.
- Докладываю о выполнении оперативного задания, - шутливо заговорил Пашков. - "Доцент" привез вахтеру сборник "Богова делянка". Взамен взял "Зарубежный детектив".
- И все?
- На словах - все, а в душу дьявол заглянет.
- И знакомство с вахтером не помогло?
- Знакомство такое... Прошлой зимой мы капремонт пансионата делали, а этот дедуля как надсмотрщик за нами по пятам ходил. - Пашков огляделся. Где доцент?..
Голубев кивнул на взморье. Степнадзе все-таки надумал искупаться. Минут через пять он вышел на берег и вместе с женщиной, которая даже не ступила в море, вернулся к тенту. Прежде чем расстаться, Реваз Давидович вроде бы подарил женщине визитную карточку и зашагал дальше вдоль пляжа.
Пашков наморщил лоб:
- Вахтер говорит, что доцент здесь часто появляется. И всякий раз привозит книги, как говорится, повышенного спроса.
- Куда он пошел? Пляж-то кончается...
- Там на берегу тянутся пляжи других пансионатов.
- Перегоняй машину. Я за ним, - быстро сказал Слава.
Остаток дня Степнадзе провел в книжных магазинах. Он, казалось, знал в Адлере каждую дверь, над которой висела вывеска "Книги". Голубев и Пашков, попеременно заходя следом за Ревазом Давидовичем, приметили лишь то, что Степнадзе везде имел знакомых продавцов, как правило, женщин.
До отправления поезда Адлер - Новосибирск оставалось ровно пятьдесят минут. На вокзальном перроне толклись отъезжающие. Приближался сентябрь, и курортники, будто захваченные непогодой птицы, густо потянулись с южных пляжей к насиженным гнездовьям. Билет на обратную дорогу Голубев заказал заранее через линейный отдел транспортной милиции. Торопиться было некуда, поэтому Слава предложил Пашкову перекусить за компанию в вокзальном буфете. Пашков согласился и, помахивая на указательном пальце цепочкой с ключом зажигания, направился с Голубевым к вокзалу. Неожиданно навстречу им, чуть не волоча по асфальту громадную хозяйственную сумку, словно сорвался с места пухленький невысокий мужчина в широченных брюках.
- Тарас Тарасыч! - зажав цепочку в кулак, воскликнул Пашков.
- Здоров, Витек... - Мужчина с облегчением бросил сумку на асфальт. Слушай... Есть у тебя на вокзале знакомые? Два билета позарез до Новосибирска надо. Дуся моя в очереди, но там... как сельдей в бочке...
- Чего ты в Сибирь собрался? - удивленно спросил Пашков.
- Акселерат наш в институт по конкурсу не прорвался. Сегодня телеграмму получили... В какой-то электротехнический, пишет, теперь документы сдал, там, дескать, недобор студентов, а посему и дураков принимают.
- Решил проверить, так ли это?
- Ты ж знаешь мою Дусю, расплакалась: "Поехали выручать сынулю". Пришлось срочно оформлять отпуск. - Мужчина ладонью смахнул со лба пот. Витек, у тебя весь город знакомый, помоги уехать...
Пашков вопросительно посмотрел на Голубева:
- Нельзя через твоих коллег купить билеты? Это Тарас Тарасович Ярко лучший прораб нашего стройуправления. Он тебе может в дороге крепко пригодиться...
- Как пить дать пригожусь! - живо подхватил Тарас Тарасович и носком ботинка ткнул в распухший бок хозяйственной сумки. - Дуся на дорогу такой вкуснятиной запаслась - пальчики оближешь!
Глава XII
С билетами оказалось не такое уж безнадежное дело. Свободные места в поезде имелись с избытком, и при посредничестве сотрудника отдела линейной милиции Голубев через воинскую кассу, где почти не было очереди, быстро раздобыл чете Ярко места в одном купе с собою, в том самом восьмом вагоне, который сопровождал Степнадзе. Обрадованный до восторга, Тарас Тарасович познакомил Славу со своей Евдокией Ниловной - худенькой женщиной с воспаленными от слез глазами. Четвертым попутчиком по купе оказался высокий, как каланча, молодой парень Костя.
В вагоне еще толкались провожающие, а Тарас Тарасович уже вытащил из утрамбованной сумки завернутую в целлофановый пакет курицу и принялся с хрустом разламывать ее на части.
- Подождал бы, пока люди усядутся, - с упреком сказала Евдокия Ниловна.
- Мы ж все уселись, - буркнул Тарас Тарасович.
- Посадка еще не кончилась.
- Ну и что? Пока она кончится - с голоду умрешь.
Евдокия Ниловна расстроенно вздохнула и вышла из купе. Тарас Тарасович, посмотрев ей вслед, сочувственно сказал:
- За сына переживает... - И сразу предложил: - Перекусим, ребятки, пока суд да дело. После ресторанские, может, горяченькое по вагонам понесут, а пока курочку похрумкаем.
Голубев с Костей согласились.
- Я вот что Дусе толкую... - продолжил разговор Тарас Тарасович. Чего мы в этот... электротехнический заявимся? Чего скажем в защиту своего сына? Коль так случилось, что у нашего акселерата ума не хватает, то и делать ему нечего в институте. Пусть в ГПТУ поступает. Кормят там хорошо, одевают бесплатно. Пусть, если не на инженера, так на каменщика выучится. Я сам, ребятки, с подсобного рабочего начинал, а теперь вот, как Володя Высоцкий в своей песенке пел, прорабом стал. До министра, правда, не дорасту, но на хлеб с маслом всегда заработаю...
- В какой институт ваш сын хотел поступить? - спросил Слава.
- В Сибстрин. Как и я, намеревался строителем стать, да, видно, кишка тонка. Строитель - специальность нынче престижная, а посему в мозгах надо извилины иметь, чтобы в конкурсе на экзаменах не затерли...
Поезд незаметно отправился. В вагоне постепенно утихла посадочная суматоха. Неожиданно в купе заглянула Евдокия Ниловна.
- Тарасик, выйди на минуточку... - ласково обратилась она к мужу.
Тарас Тарасович недовольно засопел, кое-как выбрался из-за столика и вышел в коридор вагона. Вернулся он скоро. Втиснувшись на прежнее место, насупленно принялся обгладывать куриную ножку.
- Неприятность?.. - поинтересовался Голубев.
- Да ну ее! Совсем рехнулась... - буркнул в ответ Тарас Тарасович. И, помолчав, быстро заговорил: - Вот вы спросите в адлерском СМУ: "Кто такой Ярко?" Первым делом скажут: "Любитель хорошо покушать". - "А как работает?" - спросите. "Лучшего прораба не сыщешь". Вот кто такой Тарас Тарасович Ярко! Поняли, ребятки? Лицо Земли изменяю, честным трудом деньги зарабатываю, а Дуся сейчас в тамбуре шепчет: "Давай пятьсот рублей отдадим белоголовому проводнику". У него, видите ли, проректор НЭТИ, куда наш акселерат документы сдал, закадычный друг. На рыбалку вместе ездят. Да я, ребятки, с самим замминистра, было дело, чуть не полную шаланду кефали наловил! Что ж мне дурных денег ни один чудак не подает?..
Голубев спросил:
- На взятку проводник намекает?
Тарас Тарасович нахмурился.
- Ни на что он не намекает. Дуся сама хочет деньги навязать. Ей, видишь ли, ради сынули полтысячи выкинуть ничего не стоит.
Весь вечер Голубеву не давали покоя родственник Реваза Давидовича в Сухумском пединституте и друг-проректор из НЭТИ. "Что такое?.. - размышлял Слава. - Ординарное совпадение или поставленное на широкую ногу взяточничество?"
Рано утром поезд прибыл в Ростов-на-Дону. Стараясь не попадаться Ревазу Давидовичу на глаза, Голубев вышел из вагона. Только что начавшийся день был таким свежим и солнечным, что о вчерашних заботах не хотелось думать. В киоске "Союзпечати" Слава купил пахнущий типографской краской номер областной газеты "Молот" и зашагал к своему вагону. Отправление поезда задерживалось. Из переговоров проводниц, скучающих с развернутыми красными флажками, можно было понять, что у какого-то вагона лопнул какой-то приводной ремень и его сейчас меняют.
На перрон вышел попутчик по купе Костя. Голубев остановился с ним. Неподалеку Степнадзе разговаривал с бригадиром поезда. К ним подошел дежурный по вокзалу и подал Ревазу Давидовичу похожий на телеграмму листок бумаги. Степнадзе быстро прочитал, нахмурился и заговорил с бригадиром. Тот, заглянув в листок, утвердительно кивнул. Реваз Давидович сразу поднялся в вагон. Вскоре он вышел оттуда одетым точно так, как в Адлере. В руке его был все тот же черный портфель...
На какой-то миг Голубев замешкался, однако времени для размышлений не оставалось. Слава отдал удивленному Косте только что купленную газету и скороговоркой выпалил:
- Если отстану, скажи проводнице, чтобы место мое не занимала. Я догоню поезд.
Костя проводил Голубева недоуменным взглядом.
...Степнадзе размашисто шел от железнодорожного вокзала к центру города. Он ни разу не оглянулся, не выдал беспокойства ни малейшим жестом или взглядом. Так мог вести себя только человек с чистой совестью, и Голубев досадливо подумал, что понапрасну убивает время.
Слава увлекся невеселыми размышлениями и на какое-то время вдруг потерял Реваза Давидовича из виду. Заметил его возле старинного кирпичного здания с золотистой вывеской Ростовского университета. Степнадзе разговаривал с моложавой высокой женщиной. При этом он обворожительно улыбался и так же, как в Адлере, походил теперь не на скромного проводника, а на преуспевающего руководителя приличной хозяйственной организации.
Неожиданно Степнадзе вытащил из портфеля роскошный сувенирный блокнот и под диктовку женщины стал что-то записывать. Когда он кончил писать, женщина достала из сумочки записную книжку - тоже вроде бы хотела сделать какую-то запись. Однако Реваз Давидович тут же протянул ей похожий на визитную карточку крохотный листок бумаги. Женщина с благодарной улыбкой положила листок в сумочку. Степнадзе раскланялся и вальяжно зашагал от университета в обратную сторону.
На Ворошиловском проспекте он сел в троллейбус. Через несколько остановок вышел из него, дождался автобуса и доехал до железнодорожного института.
"Ориентируется в Ростове как рыба в воде", - подумал Голубев, входя следом за Ревазом Давидовичем в серое, заполненное абитуриентами здание. Но в институте Слава замешкался, и Степнадзе вдруг исчез.
Голубев торопливо обошел почти все коридорные закутки, где шушукались абитуриенты, заглянул по разным этажам в несколько аудиторий, в приемную комиссию, но Реваза Давидовича нигде не было. Расстроенный от своей оплошности Слава вышел из института. Недалеко от входа на зелененькой скамеечке сидел чубатый парень и созерцательно изучал толпу у автобусной остановки. Слава подошел к нему, спросил:
- Слушай, товарищ, не видел только что представительного седого мужчину с черным портфелем?
- Седого? С черным портфелем?.. Слушай, не видел.
- А если серьезно?
- Если серьезно... Минуту назад укатил на такси. - Парень показал рукой вправо вдоль улицы: - Вон в ту сторону...
Голубев устало опустился на скамейку.
Остаток дня он провел в разъездах по многолюдному Ростову. Побывал во всех институтах, филиалах заочного обучения и даже в техникумах, но Степнадзе так и не отыскал. От бесплодных поисков Слава устал смертельно. Оставалось выбирать один из двух вариантов: либо лететь в Новосибирск и через пять часов быть дома, либо догонять адлерский поезд и маяться в нем больше трех суток.
Ростовский аэропорт, несмотря на регулярные рейсы воздушных лайнеров, был заполнен пассажирами. Узнав от дежурного милиции, что адлерский можно даже обогнать на "кукурузнике", отлетающем через час до Миллерова, Голубев выбрал этот вариант. Пока дежурный оформлял проездные документы, Слава вышел из вокзала и от нечего делать стал рассматривать гудящие до звона в ушах самолеты. Из радиодинамика послышался голос диктора: "Заканчивается посадка на рейс шестьдесят один двадцать девять Ростов - Челябинск Новосибирск".
Вскоре на взлетную полосу вырулил красавец ТУ-134. Самолет прогрел турбины, стремительно разогнался и взмыл в темнеющее южное небо. Провожая взглядом удаляющуюся точку, Голубев не предполагал, что как раз на борту рейса 6129 устало откинулся в кресле интересующий его седой человек с черным портфелем.
Глава XIII
Утро выдалось под стать настроению Бирюкова: пасмурное, с мелким, по-осеннему нудным дождем. Однако к восьми часам, когда Антон появился в уголовном розыске, сизые облака проплыли над городом и засияло августовское солнце.
После разговора с участковым инспектором с улицы Зорге, которому было поручено дождаться появления дома кого-либо из супругов Степнадзе, Антон несколько повеселел. Как выяснилось, у жены Реваза Давидовича действительно "гостил" Овчинников. Ушел от нее в три часа ночи сильно рассерженным, остановил запоздавшую попутную машину и уговорил шофера подвезти его до улицы Челюскинцев. Из дома до сих пор не выходил. Видимо, отсыпается. Не появлялась из своей квартиры и супруга Степнадзе.
Бирюков зашел к дежурному по управлению, где концентрировалась вся информация, и поинтересовался состоянием Люси Пряжкиной.
- Находится под контролем врачей. Травма неопасная, но допрашивать пока не разрешают. У нее наступила алкогольная депрессия, - сказал дежурный. - Скоро пройдет.
- Надо проследить, быть может, попытаются установить с ней контакт.
- Врачи предупреждены.
Бирюков взял сводку дорожных происшествий за прошедшие сутки. После лаконичного сообщения о Пряжкиной почти сразу на глаза попалась фамилия Степнадзе и номер его машины: 31-42 НСУ. "Задержан ГАИ за превышение скорости при выезде с площади Сибиряков-Гвардейцев в 20 ч. 25 м. местного времени", - прочитал Антон и тотчас отметил, что происшествие с Пряжкиной произошло чуть ли не одновременно с задержанием "Волги". Значит, водитель высадил Люсю на остановке Мотодром и хотел как можно скорее умчаться от высаженной пассажирки. Бирюков созвонился с дежурным ГАИ. Тот сообщил довольно любопытное: оказывается, за рулем находился сам владелец машины.
- Это не ошибка? - нахмурясь, спросил Антон.
- Никак нет, - ответил дежурный. - Коля-маленький передал нам водительское удостоверение... "Степнадзе Реваз Давидович" - черным по белому в нем написано.
- Что за Коля?
- Инженер Полозов - один из активных наших общественников.
- Какое право имеет этот общественник забирать у водителей удостоверение?
- Так получилось... - дежурный замялся. - Собственно, могу через полчасика прислать Полозова к вам для объяснения.
- Пусть удостоверение Степнадзе привезет, - сказал Бирюков. - А если "Волга" тридцать один - сорок два НСУ появится на улицах города, немедленно сообщите мне. Ясно?
- Так точно.
Антон попросил дежурного по управлению направить служебную машину за Деменским и, написав на листке адрес Юрия Павловича, хмуро пошел в свой кабинет.
Коля-маленький, как называл Полозова дежурный отделения ГАИ, оказался ростом под потолок. Он передал Антону водительское удостоверение Реваза Давидовича и густым басом стал рассказывать о том, как задержал "Волгу" с госномером 31-42 НСУ. Произошло это так, как и предполагал Бирюков. Полозов неторопливо ехал в своем "Москвиче". В начале улицы Сибиряков-Гвардейцев, сразу после светофора, на повышенной скорости его обогнала светло-серая "Волга". Общественный инспектор Полозов решил предупредить водителя и прибавил скорость. Стрелка спидометра показала 90 километров, но "Волга" продолжала уходить. У остановки Мотодром она высадила худенькую женщину в джинсах и рванулась дальше еще стремительней. Тогда Полозов нажал "на всю железку" и в конце улицы Сибиряков-Гвардейцев догнал-таки "Волгу". Поначалу хотел ограничиться предупреждением, но, поскольку у Степнадзе в техталоне уже имелось два прокола за нарушения, пригласил его в местное отделение ГАИ, чтобы там провели с нарушителем соответствующую беседу. Степнадзе против такой "карательной" меры не возражал, однако в ГАИ не заехал, и его водительское удостоверение осталось у Полозова.
Антон разложил на столе несколько фотографий и попросил узнать, который из сфотографированных Степнадзе. Полозов неуверенно показал на Реваза Давидовича.
- Кажется, вот этот.
- Почему "кажется"? - спросил Антон.
Полозов смущенно пробасил:
- Признаться, к лицу не приглядывался. Водитель был в железнодорожной форме, представительный немолодой дядя... Не мог же он нагло чужое удостоверение мне подсунуть.
Когда Полозов ушел, Бирюков внимательно присмотрелся к фотографии Реваза Давидовича в водительском удостоверении. Фотография была не меньше как десятилетней давности, и Степнадзе выглядел на ней довольно молодо.
Коротко звякнул телефон. Антон быстро ответил и сразу услышал торопливый голос хирурга Широкова:
- Товарищ Бирюков, только что в клинику звонил мужчина, назвавшийся Деменским. Интересовался здоровьем Холодовой.
Антон поднялся со стула.
- С кем он говорил?
- Со мной.
- Что ему ответили, Алексей Алексеевич?
- Как просил подполковник, пришлось сказать, что Холодова будет жить.
- Правильно сказали. Голос мужчины не похож на тот, который приглашал вас в кинотеатр "Аврора"?
- Нисколько.
Не успел Бирюков обдумать сообщение хирурга - заурчал аппарат внутреннего коммутатора.