- Как кто?.. - удивилась Звонкова. - Нина и Анатолий, разумеется. Сначала Нина на своей "Волге" прикатила. Ласковая, разговорчивая. Пока сестрицу слушала, Овчинников тут как тут! "Пошли, Фрося, на восемь часов "Есению" смотреть". Я и так напуганная была, а тут совсем скисла. Весь фильм сама не своя сидела, а справа еще какая-то ужасная цыганка безостановочно локтем в бок толкала. Не помню, как конца дождалась. Первый раз в жизни попросила Анатолия проводить меня домой, но он хитрить начал, мол, у матери приступ инфаркта, надо срочно в аптеку за лекарством заехать. Мне совсем тошно стало. Наверняка, думаю, догадался, что я рассказала уголовному розыску... Вообще, Анатолий изменился, какой-то неискренний стал, чего-то крутит... - Фрося помолчала. - А вечером, только спать собралась, звонок. Сердце оборвалось. Снимаю трубку - голос Васи Сипенятина: "Привет, зазноба! С Марией Анисимовной плохо, очень просит тебя приехать, посидеть с ней ночь". Ну, думаю, у всех мамы заболели...
- Уверены, что это Сипенятин звонил?
- Кроме Васи, никто из знакомых меня зазнобой не называет.
Бирюков показал сумку Холодовой:
- Это не вы у Марии Анисимовны оставили?
- Ой, нет! Первый раз вижу. Ворованная, да?
- Почему так думаете?
- Мария Анисимовна говорила, что Вася домой забегал. Наверняка ему там нужно было что-то спрятать.
- Значит, Васина работа?
- Конечно!
На протяжении всего разговора Фрося Звонкова вела себя так непосредственно, что невольно хотелось верить в ее искренность. И все-таки на душе Антона скребли кошки. Загадочная возня вокруг кинотеатра "Азрора" и странный звонок Сипенятина переплетались в такой клубок, распутать который, казалось, невозможно. Настроение несколько приподнялось, когда дежурный сообщил, что в угрозыск доставлен задержанный в Тогучине Сипенятин.
- Как же вы не побоялись в одиннадцать часов ночи отправиться к Марии Анисимовне? - спросил Бирюков у Звонковой.
- Дома одной еще страшнее было. Потому и заночевала у бывшей соседки. Она мне прямо как мать родная...
Все объяснимо, все логично было в показаниях Фроси. Не заметив ни в голосе, ни в выражении ее лица оттенка фальши, Антон сказал:
- Сейчас я допрошу Сипенятина. Вы подождите, пожалуйста. Возможно, придется что-то уточнить.
- Если надо, конечно, подожду, - с готовностью ответила Звонкова.
Проводив Фросю в соседний кабинет, Антон вызвал на предварительный допрос Сипенятина. В сопровождении конвойного сержанта Вася вошел, по привычке заложив руки за спину и понуро опустив голову с белыми, словно льняными, волосами. На его приплюснутом широком носу и на круглом подбородке коричневыми полосами запеклись свежие ссадины.
- Что у вас с лицом? - спросил Бирюков.
- На бровях учился ходить.
- Почему при проверке документов бежать пытались?
- Так, по дурацкой привычке сорвался, а лейтенант сразу подножку. Претензий не имею, в спорте дело ясное: кто - кого... - Сипенятин исподлобья уставился на Бирюкова. - Вообще-то, гражданин капитан, заявляю протест в знак несправедливости. Я на полном законном основании возвращался к месту жительства и работы. За что взяли?
Антон встретился с Сипенятиным взглядом:
- Давайте разберемся без суеты. Чем занимались в Новосибирске?
- Приезжал старушку мать проведать. Случайно старые кореши подвернулись, загулял с ними по-черному.
- Фамилии и адреса их назовите.
Сипенятин набычился:
- Корешей закладывать не буду, гражданин начальник.
- Дело ваше, - равнодушно сказал Бирюков и, стараясь выяснить причастность Сипенятина к делу Холодовой, стал задавать вопросы.
Понаторевший в диалогах со следователями, Вася отвечал лаконично, но с такой апатией, как будто ему до чертиков опостылело все на свете. Свою причастность к Холодовой он, конечно, отрицал полностью. Когда Антон перешел к конкретным уточнениям, апатия с Васиного лица стала исчезать, а в голубых, по-детски наивных глазах то и дело мелькало недоумение. С любопытством рассматривая предъявленные для опознания фотографии, Вася вдруг ткнул толстым пальцем в фотоснимок Деменского:
- Вот этого кореша, кажись, знаю.
- Как с ним познакомились? - спросил Бирюков.
Сипенятин слово в слово повторил показания Юрия Павловича, относящиеся к покупке "Распятого Христа", затем, помолчав, добавил, что 21 августа вечером приходил к Деменскому домой, чтобы получить от него пятерку, однако, несмотря на многократные звонки, дверь не открыли, хотя в квартире кто-то находился.
- Показалось, баба крикнула, а ей рот заткнули, - после некоторого молчания вдруг добавил Вася.
- Показалось или действительно слышали? - уточнил Антон.
- Вроде бы слышал.
- Долго у двери стояли?
- У меня часов нет, чтобы время определять.
- Ориентировочно скажите... Минуту, две?..
- Полторы, - съязвил Сипенятин.
- Крик не повторился?
- Как умерли все в квартире.
- Где вы взяли "Распятие Христа"?
Сипенятин ответил с такой готовностью, словно только этого вопроса и дожидался:
- Бабка в наследство оставила полный сундук икон разных да книжек церковных. Мать рассказывала, страшно богомольная старуха была.
- Куда книги дели?
- Продал на толкучке. - Вася ухмыльнулся. - Чудики из рук выхватывали.
- За какую цену?
- Вкруговую по червонцу штуку продавал.
- А за сколько Библию продали?
- Говорю, вкруговую толкал.
- Не помните, кто у вас купил Библию?
Вася снисходительно хмыкнул:
- Вот даешь, начальник... У меня голова не Дом Советов, чтобы все помнить.
- На иконах и книгах вашей бабушки имелась надпись: "Собственность Дарьи Сипенятиной", - вроде бы между прочим сказал Антон.
- Бабка, как "Отче наш", грамоту знала.
- А на "Распятии Христа" такой надписи нет...
Вася недоуменно наморщил лоб и запоздало спохватился:
- Христос - не бабкина икона. Это я объясню тебе, гражданин начальник... В Тогучинском районе, где мне прописали жить, имеется деревня Высокая Грива. Мы там молочно-товарную ферму строили. Короче, одной богомольной старушенции машину дров подбросил. В знак благодарности она Христа подарила.
Бирюков укоризненно посмотрел в наивные Васины глаза:
- Полтора месяца назад вас еще не было в Тогучинском районе.
- Выходит, что-то я спутал. - Сипенятин отвернулся к окну. Случалось, знакомые кореши мне иконки подбрасывали, чтобы продать. Закладывать их не буду.
- Где вы взяли три тысячи, которые при задержании у вас обнаружены?
Вася заметно сник, однако тут же принялся сочинять байку. По его словам выходило, что деньги дал какой-то грузин для передачи одному врачу, чтобы тот не лечил какую-то женщину, упавшую с третьего этажа. Байка походила на детский лепет. В ней не упоминалось ни одной фамилии, но все, что касалось встречи Сипенятина с врачом, совпадало с рассказом хирурга Широкова.
- Как фамилия того грузина? - спросил Антон.
- Я чо, паспорт у него проверял? - усмехнулся Вася. - В железнодорожном ресторане случайно познакомились, втихаря бутылек раздавили...
- И он вам три тысячи вручил?
- А чо?.. Видать, прижало пахана. Годов ему уже немало, а за мокруху, как известно, может не уложиться в рамки жизни.
Бирюков открыл сейф и выставил на стол сумку Холодовой:
- Вот это мы изъяли из квартиры вашей матери...
- Чо-о-о?.. - ошарашенно протянул Сипенятин и поднялся со стула. Дайте посмотреть!
Антон предупреждающе поднял руку:
- На сумке уже есть отпечатки ваших пальцев. Чтобы не тянуть время, скажу: женщина, которой принадлежит эта сумка, скончалась.
Вася скрежетнул зубами:
- Да он чо, умом рехнулся, щипач колотый?!. - И уставился Антону в глаза. - Гражданин капитан, скажи, кто подбросил сумку? Я собственными руками ему пасть порву!
- Зачем вы в тот вечер Фросю Звонкову к своей матери вызвали? вместо ответа спросил Антон.
Почти минуту, туго соображая, Сипенятин сидел остолбенело. Наконец, сглотнув слюну, криво усмехнулся:
- На пушку берешь, начальник?
- Могу провести очную ставку с Фросей, но прежде давайте выясним: каким образом на сумке появились отпечатки ваших пальцев?
Губастое круглое лицо Васи расплылось в беззаботной улыбке:
- По халатности... Не стану темнить - сумка эта мне знакома. Двадцать первого августа нужда прижала, что опохмелиться не на что. Вышел помышковать к железнодорожному вокзалу. Адлерский поезд прибыл. Вижу, шикарная дамочка в розовом платье ротик разинула, кого-то ждет. Возле нее чемодан красный стоит, на ней - эта сумка. Прохожу рядом, роняю носовой платок, нагибаюсь... Дамочка - пасть до ушей: "Держите вора!" Ясное дело, пришлось когти рвать, а сумку оставить...
- Значит, с Холодовой познакомились на железнодорожном вокзале? быстро спросил Антон.
Вася усмехнулся:
- На гоп-стоп не бери, капитан. Никакой гражданки Холодовой я не знаю. Зови Фроську, увидишь, как она юлой закрутится.
Звонкова вошла в кабинет настолько растерянной, что Бирюков в душе невольно пожалел ее. Проведя необходимые при очной ставке формальности, Антон зачитал содержание телефонного разговора из показаний Звонковой и сразу же задал вопрос:
- Подтверждаете свои показания?
- Подтверждаю, - еле слышно ответила Фрося.
Бирюков повернулся к Сипенятину:
- Что вы скажете по этому поводу?
- Никому я не звонил, гражданин капитан! И никакой сумки у матери-старушки не оставлял! Зачем мне ее там оставлять? Не круглый же я идиот! Поверь, начальник...
Фрося, словно моля у Сипенятина пощады, заискивающе проговорила:
- При мне к Марии Анисимовне заходил мужчина, может, это он оставил...
Сипенятин резанул Звонкову уничижительным взглядом и подался всем корпусом к Бирюкову:
- Не верь Фроське, капитан! Темнит зазноба!
- Это правда, - поддержал Звонкову Антон. - Мужчина представительный, с портфелем, в темных очках.
На какой-то миг Сипенятин растерялся:
- Не знаю такого...
Позвонил эксперт-криминалист Дымокуров:
- Антон Игнатьевич, вам занести окончательный результат исследования дамской сумочки?
- Чуть попозже, Аркадий Иванович. Сейчас вкратце скажите, что там интересного?
- Отпечатки рубцевых пальцев идентичны тем, что остались на балконной двери в квартире Деменского. Пятна - это остатки испарившегося разбавителя масляных красок. Можно предположить, им выборочно уничтожена часть отпечатков.
- Спасибо, Аркадий Иванович. - Антон положил телефонную трубку и посмотрел на Сипенятина. - Вася, видимо, стараясь угадать содержание только что состоявшегося разговора, даже открыл рот. Заметив на себе взгляд Бирюкова, он резко дернул головой в сторону Звонковой:
- Мужик, что приходил к мамаше, гадом стать, из Фроськиной компании...
- Вася! - вскрикнула Звонкова. - Зачем свою вину на других сваливаешь? Тебя все равно посадят...
Сипенятин, побагровев, выставил кукиш:
- Вот такую дулю видала?! Пока меня посадят, всю вашу кодлу за решетку устрою! И футболиста-дурака твоего, и Нинкиного овцебыка заложу, как самый последний фраер! - Налившиеся кровью глаза Сипенятина угрожающе сощурились. - Передай, зазноба, им мои слова: станут еще топить, как слепых котят, заложу!
Фрося уткнулась лицом в ладони, плечи ее мелко затряслись. Бирюков вызвал конвоира. Сипенятин развязно поднялся, завел руки за спину и зашагал к двери. Уже из коридора послышался его разухабистый голос:
Мне дамы пятки целовали, как шальные...
Глава XVII
Следующим утром, ровно в девять, к Бирюкову в кабинет вошел высокий пожилой мужчина с четырьмя рядами орденских планок на офицерском мундире без погон. Остановившись у порога, он тихим, уставшим голосом, видимо, по укоренившейся за время службы в армии привычке сказал:
- Федор Федорович Холодов, майор в отставке. Разрешите?..
- Проходите, Федор Федорович. - Антон поднялся из-за стола и, выйдя навстречу мужчине, протянул руку. - Старший оперуполномоченный уголовного розыска Бирюков. Извините, что назначил встречу так рано. Понимаю, вам сейчас не до бесед, но обстоятельства заставляют... Дежурный мне сказал, что вы остановились у Деменского...
- Да, сотрудники милиции помогли нам отыскать квартиру Юрия Павловича. - Холодов потер отечные мешки под воспаленными от бессонницы глазами. - Вчера поздно вечером из аэропорта мы с матерью сразу в УВД приехали, попросили, чтобы нам показали Саню... С матерью стало плохо, ночью два раза вызывали "Скорую помощь". Юра ошеломлен. Говорит, накануне беседовал с хирургом, тот обещал выздоровление...
- Деменскому об этом не говорили сознательно, - сказал Антон и, чуть помолчав, добавил: - Не хотели прежде времени расстраивать его.
Холодов прикрыл глаза:
- Вероятно, нам придется задержаться здесь. Похороны назначены на завтра, на три часа дня. Не знаю, как мы с женой перенесем все это... Помолчав, взглянул на Антона. - Плохие мы с ней жильцы, оба сердечники. Сережу, по всей вероятности, придется оставить у Юрия Павловича, Юра усыновить его хочет.
- Вы верите Деменскому?
- Вполне. Юра - золотой человек. В его семейной неурядице виновата Саня, хотя она наша дочь.
- Расскажите о ней.
- Саня родилась под несчастливой звездой... - Холодов двумя пальцами крепко сдавил переносицу. - Сначала у нее погиб жених, с которым она дружила три года. Уже подали заявление в загс, приготовились к свадьбе, а всего за сутки до регистрации парень попал в автомобильную катастрофу. Памятью о несостоявшейся свадьбе у Сани остался Сережа...
- Деменский об этом знает? - спросил Бирюков.
- Нет. Саня не любила вспоминать... Об отце Сережи я рассказал Юрию Павловичу сегодня утром. Юра был поражен. Оказывается, Саня придумывала всяческие нелепицы. Она не умела лгать, и подобные сочинения только унижали ее в Юриных глазах.
- Фамилию Степнадзе вы не слышали от дочери?
Холодов болезненно поморщился:
- Степнадзе - тоже печальная страница в жизни Сани. Лет десять назад, когда мы еще жили в Омске, Саня приняла заведование книжным магазином. Не знаю, как могло так получиться, но в первую же ревизию произошла недостача в две с половиной тысячи рублей. Можно сказать, исчез полный контейнер книг - это не шуточное дело. И вот каким-то образом на горизонте появился Степнадзе. Он предложил Сане деньги, чтобы погасить недостачу, и уговорил ревизора "замять" дело. Не берусь судить, чего больше было в этом жесте: великодушия или подлости. Скорее второго, потому что Степнадзе за свою, с позволения сказать, услугу поставил перед Саней альтернативу: либо выйти за него замуж, либо расплачиваться дефицитными книгами. Замужество Саня отклонила... Представляете, в какую многолетнюю кабалу она попала?
- Это было сделано, не советуясь с вами?
- Да. Нам с матерью Саня поведала эту печальную историю лишь после того, когда полностью рассчиталась со Степнадзе.
- О последнем периоде жизни Сани вам что-нибудь известно? - Антон чуть помолчал. - Дело в том, Федор Федорович, что перед самым происшествием Саня начала писать заявление прокурору и не дописала его... Холодов, достав носовой платок, вытер вспотевший лоб:
- Последний год у нее, кажется, все наладилось. Сережа жил у нас. Саня часто писала письма, посылки со сладостями и одеждой присылала. На прошлой неделе получили от нее телеграмму, что выезжает к нам в отпуск, и вот... вчера пришла другая, срочная телеграмма - из уголовного розыска.
- Что могло так внезапно привести Саню в Новосибирск?
- Мы с Юрием Павловичем всю сегодняшнюю ночь думали над этим вопросом, - убирая платок в карман, медленно проговорил Холодов. Вероятно, сказалась неуравновешенность Сани. Когда у нее разладилась жизнь с Юрой, она не находила себе места. Несколько раз вот так же внезапно прилетала из Челябинска к нам, то вдруг брала отпуск и зимой отправлялась на юг, то совсем почти собралась уехать по договору на Обский Север, в Надым. Словом, металась, вроде предчувствовала беду и хотела от нее убежать, но... так и не убежала...
- Деменский на Саню не жаловался? - спросил Бирюков.
- Никогда. И Саня на него тоже.
Разговор продлился около часа.
Когда Холодов, ссутулясь, вышел из кабинета, у Антона было такое состояние, словно этот сдержанный, убитый горем человек передал ему всю полноту своей неутешной боли.
В десять утра позвонил начальник отдела и попросил зайти с материалами дознания. По хмурому лицу подполковника Бирюков понял, что тот чем-то озабочен.
- Что нового по делу Холодовой? - сразу спросил подполковник.
- Нового много... - Антон открыл принесенную с собой папку. - Но, к сожалению, пока все вертится вокруг да около.
- Какие сведения по Степнадзе?
Антон достал из папки две телеграммы и передал их подполковнику:
- Из Ростова Степнадзе вылетел рейсом шестьдесят один двадцать девять до Омска с пересадкой в Челябинске. Челябинск подтверждает компостировку билета на Омск.
- Получается, что в Новосибирске Реваз Давидович не был, когда Пряжкина на его "Волге" каталась?
- Если верить аэропортовским документам - нет.
- Вы что, не верите им? - пристально изучая телеграммы, спросил подполковник.
- Верю, однако хочу основательно перепроверить. Сегодня прибывает адлерский поезд. Посмотрим, приедет ли с ним Степнадзе.
- Допустим, не приедет...
- Объявим розыск.
- Да-а, - возвращая телеграммы, хмуро сказал начальник отдела. - Что показывает Пряжкина?
- Ровным счетом ничего. Говорит, доехала до остановки "Мотодром" со случайным частником, там приняла нашу машину за такси и хотела остановить, чтобы доехать до дому.
- У кинотеатра "Аврора" что делала?
- Проверяла, с кем Овчинников "любовь крутит".
- Из больницы ее не выпустили?
- Врачи опасаются осложнений, хотят еще суток двое подержать под присмотром.
- Какое у вас впечатление о Холодовой? Как ее поведение расцениваете?
Бирюков задумался.
- Многое зависит от характера. Судя по всему, Холодова отличалась неуравновешенностью.
- Только что мне звонил прокурор. Упрекает, что медленно ведем розыск.
- У нас в запасе еще трое законных суток.
Глава XVIII
Светло-серая "Волга" с номером 31-42 НСУ подкатила к Новосибирску-Главному за десять минут до того, как вокзальный диктор объявил о прибытии пассажирского поезда Адлер - Новосибирск, и Антон Бирюков впервые увидел Нину Степнадзе. Это была высокая, чуть располневшая дама, примерно лет тридцати пяти, с замысловато накрученной золотистой прической. Брючный костюм подчеркивал ее эффектную фигуру. Оглядев "Волгу" со всех сторон, она взяла с заднего сиденья книгу, взглянула на блеснувшие золотом наручные часики и, сев на водительское место, позевывая, занялась чтением.
Проехавшая мимо "Волги" машина ГАИ остановилась в тени под виадуком. За ее рулем Антон узнал пухлощекого лейтенанта, который первым появился на месте происшествия с Пряжкиной у остановки "Мотодром", а на заднем сиденье сутулился общественный автоинспектор Полозов.
Электровоз, замедляя ход, поравнялся с вокзалом. Наметив на глазок место, где остановится восьмой вагон, Бирюков, стараясь не толкать встречающих, загипнотизированно уставившихся в вагонные окна, стал пробираться сквозь толпу. Неожиданно он плечо в плечо столкнулся с Деменским, тоже пробирающимся к восьмому вагону. Юрий Павлович, узнав Бирюкова, оторопел.
- Реваза Давидовича встречаете? - быстро спросил Антон.
- Д-да, - заикнулся Деменский. - Хочу поговорить с ним... Знаете о том, что... Саня умерла?
- Я многое знаю и встречаться сейчас со Степнадзе не советую.
Глаза Юрия Павловича внезапно сощурились:
- Мне Реваз Давидович расскажет откровеннее, чем уголовному розыску.
- Ничего он вам не расскажет, - сухо проговорил Антон. - Доверьте это дело нам.
- Пожалуйста, - с явным раздражением ответил Деменский и скрылся в толпе встречающих.
Бирюков еще издали увидел в тамбуре восьмого вагона представительную фигуру Степнадзе. Реваз Давидович был в сером форменном пиджаке и в фуражке с железнодорожной эмблемой-крылышками. Едва поезд остановился, Степнадзе, откинув тамбурную площадку, тщательно стал вытирать поручни.
Слава Голубев соскочил на перрон чуть ли не первым и сквозь плотный строй встречающих направился к Бирюкову. Поняв его намерение, Антон отошел в сторону, где можно было поговорить без свидетелей.
- Почему не вижу цветов и не слышу оркестра? - невесело пошутил Слава.
- Оркестр готовится хоронить Холодову, - хмуро ответил Антон.
- Умерла Саня?
- Позапрошлой ночью. Давай коротко: как потерял Степнадзе?
Высадка пассажиров продолжалась минут двадцать. За это время Голубев успел рассказать Бирюкову адлерские и ростовские похождения Реваза Давидовича, закончив тем, как упущенный им в Ростове Степнадзе восемь часов назад встретил поезд в Омске и вот прикатил с ним в Новосибирск.
- Где он пропадал двое с половиной суток? - спросил Бирюков.
- Вроде бы, в Омске у брата.
- Фамилию этого брата не узнал?
- Нет. Вообще старался Ревазу Давидовичу на глаза не попадаться. Голубев огляделся. - В какой из новосибирских гостиниц можно найти два места? Я познакомился с Тарасом Тарасовичем Ярко - прорабом из Адлера и с его женой Евдокией Ниловной. Приехали устраивать в НЭТИ своего сына. Степнадзе пообещал им протекцию в институте, а я ляпнул, что посодействую с гостиницей. Сейчас ждут меня у остановки такси.
- Поезжай в гостиницу "Обь", там довольно часто свободные места бывают. Как устроишь попутчиков, съезди в НЭТИ. - Антон легонько подтолкнул Славу в плечо. - Беги. Твои попутчики могут оказать нам неоценимую услугу.
Степнадзе с портфелем вышел на перрон, подошел к цветочницам, купил роскошный букет гладиолусов и направился к выходу в город. Когда он подошел к "Волге", Нина радостно выглянула из машины. Реваз Давидович с улыбкой протянул ей цветы. Затем поставил на заднее сиденье в машине портфель и грузно сел рядом с водительским местом. "Волга" вырулила со стоянки на проезжую часть асфальтированной дороги, уходящей от вокзала на подъем, легко пошла в гору.
В ту же минуту возле Бирюкова остановилась скрывавшаяся в тени виадука машина ГАИ. Антон мигом устроился рядом с сидящим за рулем пухлощеким лейтенантом и обернулся к Полозову:
- Узнали железнодорожника?
- Тот, который отдал мне водительское удостоверение Степнадзе, кажется, был худощавей и моложе, - басом ответил общественный автоинспектор.
Не успела машина ГАИ тронуться с места, как легко идущая "Волга" почти на средине подъема внезапно остановилась.
- Подождем, - коротко сказал лейтенанту Бирюков. Мигнув ярко-красными стоп-сигналами, "Волга" сдала назад и дернулась на тормозах. Опять тревожно замигали стоп-сигналы, и опять торможение. Степнадзе вышел из машины, поднял капот и склонился над мотором. С другой стороны к нему присоединилась Нина. Прошло несколько минут.
- Подъедем. - Антон снова обернулся к Полозову: - Вы из машины не показывайтесь, чтобы супруги Степнадзе вас не видели.
Поравнявшись с "Волгой", лейтенант притормозил и обратился к Ревазу Давидовичу:
- В чем дело, отец? Почему останавливаемся, где не положено? Правила дорожного движения плохо знаем?
- У меня, как видите, поднят капот, - живо откликнулся Степнадзе. Искра, понимаете, исчезла, что ли... - И для убедительности показал лейтенанту снятую с двигателя свечу.
Лейтенант, а за ним и Бирюков подошли к "Волге". Увидев руки Степнадзе, Антон насторожился - кожа на пальцах Реваза Давидовича была сизоватая, со струпьями. Именно такие пальцы могли оставить те изуродованные отпечатки, которые эксперт-криминалист обнаружил на недопитой бутылке коньяка и на балконной двери квартиры Деменского.
- Разрешите ваше водительское удостоверение, - сказал Бирюков.
Реваз Давидович спокойно достал из нагрудного кармана форменного пиджака новенькие корочки, заботливо обклеенные прозрачной целлофановой пленкой. Заглянув в них, Бирюков спросил:
- В прошлом году купили машину?
- Машина, дорогой, у меня пять лет.
- Почему только год назад получили права на вождение?
- Так вышло, - уклончиво ответил Степнадзе.
Бирюкову показалось, что застигнутый врасплох Реваз Давидович сказал первую пришедшую на ум фразу. Однако Антон не высказал по этому поводу неудовольствия. С видом человека, которому надоело заниматься служебными обязанностями, он возвратил Ревазу Давидовичу удостоверение и равнодушно посоветовал лейтенанту:
- Посмотри, что у них с машиной.
Лейтенант проверил свечу и карбюратор, склонился над топливным насосом. На его лице появилась ироническая улыбка:
- Автомобиль типа "Волга" без бензина не бегает. У вас пустой топливный бак.
- Не может быть! - искренне удивилась молчавшая до этого Нина. - Двое суток назад лично заправляла машину под завязку.
- За двое суток можно не один бак сжечь, - сказал Антон.
- Я всего-то раз в Шелковичиху съездила.
Степнадзе подозрительно глянул на жену:
- Кто же, мамочка, если не ты, катался на нашей машине? Кому ее давала?
- За кого меня принимаешь?! - вдруг вспыхнула Нина.
Вроде ничего не зная, Бирюков повернулся к Степнадзе.
- Вы тоже не пользовались машиной?
- Я больше недели находился далеко от Новосибирска! - резко ответил Реваз Давидович и, видимо, приняв Бирюкова за старшего, темпераментно заговорил: - Одолжите, дорогой, бензинчику до дому доехать. И, пожалуйста, осмотрите вместе со мной гараж. Нынешние подростки, знаете, иногда любят на чужих машинах кататься... - Он строго посмотрел на жену: - Мамочка, ты не оставляла гараж открытым?
- Уверены, что это Сипенятин звонил?
- Кроме Васи, никто из знакомых меня зазнобой не называет.
Бирюков показал сумку Холодовой:
- Это не вы у Марии Анисимовны оставили?
- Ой, нет! Первый раз вижу. Ворованная, да?
- Почему так думаете?
- Мария Анисимовна говорила, что Вася домой забегал. Наверняка ему там нужно было что-то спрятать.
- Значит, Васина работа?
- Конечно!
На протяжении всего разговора Фрося Звонкова вела себя так непосредственно, что невольно хотелось верить в ее искренность. И все-таки на душе Антона скребли кошки. Загадочная возня вокруг кинотеатра "Азрора" и странный звонок Сипенятина переплетались в такой клубок, распутать который, казалось, невозможно. Настроение несколько приподнялось, когда дежурный сообщил, что в угрозыск доставлен задержанный в Тогучине Сипенятин.
- Как же вы не побоялись в одиннадцать часов ночи отправиться к Марии Анисимовне? - спросил Бирюков у Звонковой.
- Дома одной еще страшнее было. Потому и заночевала у бывшей соседки. Она мне прямо как мать родная...
Все объяснимо, все логично было в показаниях Фроси. Не заметив ни в голосе, ни в выражении ее лица оттенка фальши, Антон сказал:
- Сейчас я допрошу Сипенятина. Вы подождите, пожалуйста. Возможно, придется что-то уточнить.
- Если надо, конечно, подожду, - с готовностью ответила Звонкова.
Проводив Фросю в соседний кабинет, Антон вызвал на предварительный допрос Сипенятина. В сопровождении конвойного сержанта Вася вошел, по привычке заложив руки за спину и понуро опустив голову с белыми, словно льняными, волосами. На его приплюснутом широком носу и на круглом подбородке коричневыми полосами запеклись свежие ссадины.
- Что у вас с лицом? - спросил Бирюков.
- На бровях учился ходить.
- Почему при проверке документов бежать пытались?
- Так, по дурацкой привычке сорвался, а лейтенант сразу подножку. Претензий не имею, в спорте дело ясное: кто - кого... - Сипенятин исподлобья уставился на Бирюкова. - Вообще-то, гражданин капитан, заявляю протест в знак несправедливости. Я на полном законном основании возвращался к месту жительства и работы. За что взяли?
Антон встретился с Сипенятиным взглядом:
- Давайте разберемся без суеты. Чем занимались в Новосибирске?
- Приезжал старушку мать проведать. Случайно старые кореши подвернулись, загулял с ними по-черному.
- Фамилии и адреса их назовите.
Сипенятин набычился:
- Корешей закладывать не буду, гражданин начальник.
- Дело ваше, - равнодушно сказал Бирюков и, стараясь выяснить причастность Сипенятина к делу Холодовой, стал задавать вопросы.
Понаторевший в диалогах со следователями, Вася отвечал лаконично, но с такой апатией, как будто ему до чертиков опостылело все на свете. Свою причастность к Холодовой он, конечно, отрицал полностью. Когда Антон перешел к конкретным уточнениям, апатия с Васиного лица стала исчезать, а в голубых, по-детски наивных глазах то и дело мелькало недоумение. С любопытством рассматривая предъявленные для опознания фотографии, Вася вдруг ткнул толстым пальцем в фотоснимок Деменского:
- Вот этого кореша, кажись, знаю.
- Как с ним познакомились? - спросил Бирюков.
Сипенятин слово в слово повторил показания Юрия Павловича, относящиеся к покупке "Распятого Христа", затем, помолчав, добавил, что 21 августа вечером приходил к Деменскому домой, чтобы получить от него пятерку, однако, несмотря на многократные звонки, дверь не открыли, хотя в квартире кто-то находился.
- Показалось, баба крикнула, а ей рот заткнули, - после некоторого молчания вдруг добавил Вася.
- Показалось или действительно слышали? - уточнил Антон.
- Вроде бы слышал.
- Долго у двери стояли?
- У меня часов нет, чтобы время определять.
- Ориентировочно скажите... Минуту, две?..
- Полторы, - съязвил Сипенятин.
- Крик не повторился?
- Как умерли все в квартире.
- Где вы взяли "Распятие Христа"?
Сипенятин ответил с такой готовностью, словно только этого вопроса и дожидался:
- Бабка в наследство оставила полный сундук икон разных да книжек церковных. Мать рассказывала, страшно богомольная старуха была.
- Куда книги дели?
- Продал на толкучке. - Вася ухмыльнулся. - Чудики из рук выхватывали.
- За какую цену?
- Вкруговую по червонцу штуку продавал.
- А за сколько Библию продали?
- Говорю, вкруговую толкал.
- Не помните, кто у вас купил Библию?
Вася снисходительно хмыкнул:
- Вот даешь, начальник... У меня голова не Дом Советов, чтобы все помнить.
- На иконах и книгах вашей бабушки имелась надпись: "Собственность Дарьи Сипенятиной", - вроде бы между прочим сказал Антон.
- Бабка, как "Отче наш", грамоту знала.
- А на "Распятии Христа" такой надписи нет...
Вася недоуменно наморщил лоб и запоздало спохватился:
- Христос - не бабкина икона. Это я объясню тебе, гражданин начальник... В Тогучинском районе, где мне прописали жить, имеется деревня Высокая Грива. Мы там молочно-товарную ферму строили. Короче, одной богомольной старушенции машину дров подбросил. В знак благодарности она Христа подарила.
Бирюков укоризненно посмотрел в наивные Васины глаза:
- Полтора месяца назад вас еще не было в Тогучинском районе.
- Выходит, что-то я спутал. - Сипенятин отвернулся к окну. Случалось, знакомые кореши мне иконки подбрасывали, чтобы продать. Закладывать их не буду.
- Где вы взяли три тысячи, которые при задержании у вас обнаружены?
Вася заметно сник, однако тут же принялся сочинять байку. По его словам выходило, что деньги дал какой-то грузин для передачи одному врачу, чтобы тот не лечил какую-то женщину, упавшую с третьего этажа. Байка походила на детский лепет. В ней не упоминалось ни одной фамилии, но все, что касалось встречи Сипенятина с врачом, совпадало с рассказом хирурга Широкова.
- Как фамилия того грузина? - спросил Антон.
- Я чо, паспорт у него проверял? - усмехнулся Вася. - В железнодорожном ресторане случайно познакомились, втихаря бутылек раздавили...
- И он вам три тысячи вручил?
- А чо?.. Видать, прижало пахана. Годов ему уже немало, а за мокруху, как известно, может не уложиться в рамки жизни.
Бирюков открыл сейф и выставил на стол сумку Холодовой:
- Вот это мы изъяли из квартиры вашей матери...
- Чо-о-о?.. - ошарашенно протянул Сипенятин и поднялся со стула. Дайте посмотреть!
Антон предупреждающе поднял руку:
- На сумке уже есть отпечатки ваших пальцев. Чтобы не тянуть время, скажу: женщина, которой принадлежит эта сумка, скончалась.
Вася скрежетнул зубами:
- Да он чо, умом рехнулся, щипач колотый?!. - И уставился Антону в глаза. - Гражданин капитан, скажи, кто подбросил сумку? Я собственными руками ему пасть порву!
- Зачем вы в тот вечер Фросю Звонкову к своей матери вызвали? вместо ответа спросил Антон.
Почти минуту, туго соображая, Сипенятин сидел остолбенело. Наконец, сглотнув слюну, криво усмехнулся:
- На пушку берешь, начальник?
- Могу провести очную ставку с Фросей, но прежде давайте выясним: каким образом на сумке появились отпечатки ваших пальцев?
Губастое круглое лицо Васи расплылось в беззаботной улыбке:
- По халатности... Не стану темнить - сумка эта мне знакома. Двадцать первого августа нужда прижала, что опохмелиться не на что. Вышел помышковать к железнодорожному вокзалу. Адлерский поезд прибыл. Вижу, шикарная дамочка в розовом платье ротик разинула, кого-то ждет. Возле нее чемодан красный стоит, на ней - эта сумка. Прохожу рядом, роняю носовой платок, нагибаюсь... Дамочка - пасть до ушей: "Держите вора!" Ясное дело, пришлось когти рвать, а сумку оставить...
- Значит, с Холодовой познакомились на железнодорожном вокзале? быстро спросил Антон.
Вася усмехнулся:
- На гоп-стоп не бери, капитан. Никакой гражданки Холодовой я не знаю. Зови Фроську, увидишь, как она юлой закрутится.
Звонкова вошла в кабинет настолько растерянной, что Бирюков в душе невольно пожалел ее. Проведя необходимые при очной ставке формальности, Антон зачитал содержание телефонного разговора из показаний Звонковой и сразу же задал вопрос:
- Подтверждаете свои показания?
- Подтверждаю, - еле слышно ответила Фрося.
Бирюков повернулся к Сипенятину:
- Что вы скажете по этому поводу?
- Никому я не звонил, гражданин капитан! И никакой сумки у матери-старушки не оставлял! Зачем мне ее там оставлять? Не круглый же я идиот! Поверь, начальник...
Фрося, словно моля у Сипенятина пощады, заискивающе проговорила:
- При мне к Марии Анисимовне заходил мужчина, может, это он оставил...
Сипенятин резанул Звонкову уничижительным взглядом и подался всем корпусом к Бирюкову:
- Не верь Фроське, капитан! Темнит зазноба!
- Это правда, - поддержал Звонкову Антон. - Мужчина представительный, с портфелем, в темных очках.
На какой-то миг Сипенятин растерялся:
- Не знаю такого...
Позвонил эксперт-криминалист Дымокуров:
- Антон Игнатьевич, вам занести окончательный результат исследования дамской сумочки?
- Чуть попозже, Аркадий Иванович. Сейчас вкратце скажите, что там интересного?
- Отпечатки рубцевых пальцев идентичны тем, что остались на балконной двери в квартире Деменского. Пятна - это остатки испарившегося разбавителя масляных красок. Можно предположить, им выборочно уничтожена часть отпечатков.
- Спасибо, Аркадий Иванович. - Антон положил телефонную трубку и посмотрел на Сипенятина. - Вася, видимо, стараясь угадать содержание только что состоявшегося разговора, даже открыл рот. Заметив на себе взгляд Бирюкова, он резко дернул головой в сторону Звонковой:
- Мужик, что приходил к мамаше, гадом стать, из Фроськиной компании...
- Вася! - вскрикнула Звонкова. - Зачем свою вину на других сваливаешь? Тебя все равно посадят...
Сипенятин, побагровев, выставил кукиш:
- Вот такую дулю видала?! Пока меня посадят, всю вашу кодлу за решетку устрою! И футболиста-дурака твоего, и Нинкиного овцебыка заложу, как самый последний фраер! - Налившиеся кровью глаза Сипенятина угрожающе сощурились. - Передай, зазноба, им мои слова: станут еще топить, как слепых котят, заложу!
Фрося уткнулась лицом в ладони, плечи ее мелко затряслись. Бирюков вызвал конвоира. Сипенятин развязно поднялся, завел руки за спину и зашагал к двери. Уже из коридора послышался его разухабистый голос:
Мне дамы пятки целовали, как шальные...
Глава XVII
Следующим утром, ровно в девять, к Бирюкову в кабинет вошел высокий пожилой мужчина с четырьмя рядами орденских планок на офицерском мундире без погон. Остановившись у порога, он тихим, уставшим голосом, видимо, по укоренившейся за время службы в армии привычке сказал:
- Федор Федорович Холодов, майор в отставке. Разрешите?..
- Проходите, Федор Федорович. - Антон поднялся из-за стола и, выйдя навстречу мужчине, протянул руку. - Старший оперуполномоченный уголовного розыска Бирюков. Извините, что назначил встречу так рано. Понимаю, вам сейчас не до бесед, но обстоятельства заставляют... Дежурный мне сказал, что вы остановились у Деменского...
- Да, сотрудники милиции помогли нам отыскать квартиру Юрия Павловича. - Холодов потер отечные мешки под воспаленными от бессонницы глазами. - Вчера поздно вечером из аэропорта мы с матерью сразу в УВД приехали, попросили, чтобы нам показали Саню... С матерью стало плохо, ночью два раза вызывали "Скорую помощь". Юра ошеломлен. Говорит, накануне беседовал с хирургом, тот обещал выздоровление...
- Деменскому об этом не говорили сознательно, - сказал Антон и, чуть помолчав, добавил: - Не хотели прежде времени расстраивать его.
Холодов прикрыл глаза:
- Вероятно, нам придется задержаться здесь. Похороны назначены на завтра, на три часа дня. Не знаю, как мы с женой перенесем все это... Помолчав, взглянул на Антона. - Плохие мы с ней жильцы, оба сердечники. Сережу, по всей вероятности, придется оставить у Юрия Павловича, Юра усыновить его хочет.
- Вы верите Деменскому?
- Вполне. Юра - золотой человек. В его семейной неурядице виновата Саня, хотя она наша дочь.
- Расскажите о ней.
- Саня родилась под несчастливой звездой... - Холодов двумя пальцами крепко сдавил переносицу. - Сначала у нее погиб жених, с которым она дружила три года. Уже подали заявление в загс, приготовились к свадьбе, а всего за сутки до регистрации парень попал в автомобильную катастрофу. Памятью о несостоявшейся свадьбе у Сани остался Сережа...
- Деменский об этом знает? - спросил Бирюков.
- Нет. Саня не любила вспоминать... Об отце Сережи я рассказал Юрию Павловичу сегодня утром. Юра был поражен. Оказывается, Саня придумывала всяческие нелепицы. Она не умела лгать, и подобные сочинения только унижали ее в Юриных глазах.
- Фамилию Степнадзе вы не слышали от дочери?
Холодов болезненно поморщился:
- Степнадзе - тоже печальная страница в жизни Сани. Лет десять назад, когда мы еще жили в Омске, Саня приняла заведование книжным магазином. Не знаю, как могло так получиться, но в первую же ревизию произошла недостача в две с половиной тысячи рублей. Можно сказать, исчез полный контейнер книг - это не шуточное дело. И вот каким-то образом на горизонте появился Степнадзе. Он предложил Сане деньги, чтобы погасить недостачу, и уговорил ревизора "замять" дело. Не берусь судить, чего больше было в этом жесте: великодушия или подлости. Скорее второго, потому что Степнадзе за свою, с позволения сказать, услугу поставил перед Саней альтернативу: либо выйти за него замуж, либо расплачиваться дефицитными книгами. Замужество Саня отклонила... Представляете, в какую многолетнюю кабалу она попала?
- Это было сделано, не советуясь с вами?
- Да. Нам с матерью Саня поведала эту печальную историю лишь после того, когда полностью рассчиталась со Степнадзе.
- О последнем периоде жизни Сани вам что-нибудь известно? - Антон чуть помолчал. - Дело в том, Федор Федорович, что перед самым происшествием Саня начала писать заявление прокурору и не дописала его... Холодов, достав носовой платок, вытер вспотевший лоб:
- Последний год у нее, кажется, все наладилось. Сережа жил у нас. Саня часто писала письма, посылки со сладостями и одеждой присылала. На прошлой неделе получили от нее телеграмму, что выезжает к нам в отпуск, и вот... вчера пришла другая, срочная телеграмма - из уголовного розыска.
- Что могло так внезапно привести Саню в Новосибирск?
- Мы с Юрием Павловичем всю сегодняшнюю ночь думали над этим вопросом, - убирая платок в карман, медленно проговорил Холодов. Вероятно, сказалась неуравновешенность Сани. Когда у нее разладилась жизнь с Юрой, она не находила себе места. Несколько раз вот так же внезапно прилетала из Челябинска к нам, то вдруг брала отпуск и зимой отправлялась на юг, то совсем почти собралась уехать по договору на Обский Север, в Надым. Словом, металась, вроде предчувствовала беду и хотела от нее убежать, но... так и не убежала...
- Деменский на Саню не жаловался? - спросил Бирюков.
- Никогда. И Саня на него тоже.
Разговор продлился около часа.
Когда Холодов, ссутулясь, вышел из кабинета, у Антона было такое состояние, словно этот сдержанный, убитый горем человек передал ему всю полноту своей неутешной боли.
В десять утра позвонил начальник отдела и попросил зайти с материалами дознания. По хмурому лицу подполковника Бирюков понял, что тот чем-то озабочен.
- Что нового по делу Холодовой? - сразу спросил подполковник.
- Нового много... - Антон открыл принесенную с собой папку. - Но, к сожалению, пока все вертится вокруг да около.
- Какие сведения по Степнадзе?
Антон достал из папки две телеграммы и передал их подполковнику:
- Из Ростова Степнадзе вылетел рейсом шестьдесят один двадцать девять до Омска с пересадкой в Челябинске. Челябинск подтверждает компостировку билета на Омск.
- Получается, что в Новосибирске Реваз Давидович не был, когда Пряжкина на его "Волге" каталась?
- Если верить аэропортовским документам - нет.
- Вы что, не верите им? - пристально изучая телеграммы, спросил подполковник.
- Верю, однако хочу основательно перепроверить. Сегодня прибывает адлерский поезд. Посмотрим, приедет ли с ним Степнадзе.
- Допустим, не приедет...
- Объявим розыск.
- Да-а, - возвращая телеграммы, хмуро сказал начальник отдела. - Что показывает Пряжкина?
- Ровным счетом ничего. Говорит, доехала до остановки "Мотодром" со случайным частником, там приняла нашу машину за такси и хотела остановить, чтобы доехать до дому.
- У кинотеатра "Аврора" что делала?
- Проверяла, с кем Овчинников "любовь крутит".
- Из больницы ее не выпустили?
- Врачи опасаются осложнений, хотят еще суток двое подержать под присмотром.
- Какое у вас впечатление о Холодовой? Как ее поведение расцениваете?
Бирюков задумался.
- Многое зависит от характера. Судя по всему, Холодова отличалась неуравновешенностью.
- Только что мне звонил прокурор. Упрекает, что медленно ведем розыск.
- У нас в запасе еще трое законных суток.
Глава XVIII
Светло-серая "Волга" с номером 31-42 НСУ подкатила к Новосибирску-Главному за десять минут до того, как вокзальный диктор объявил о прибытии пассажирского поезда Адлер - Новосибирск, и Антон Бирюков впервые увидел Нину Степнадзе. Это была высокая, чуть располневшая дама, примерно лет тридцати пяти, с замысловато накрученной золотистой прической. Брючный костюм подчеркивал ее эффектную фигуру. Оглядев "Волгу" со всех сторон, она взяла с заднего сиденья книгу, взглянула на блеснувшие золотом наручные часики и, сев на водительское место, позевывая, занялась чтением.
Проехавшая мимо "Волги" машина ГАИ остановилась в тени под виадуком. За ее рулем Антон узнал пухлощекого лейтенанта, который первым появился на месте происшествия с Пряжкиной у остановки "Мотодром", а на заднем сиденье сутулился общественный автоинспектор Полозов.
Электровоз, замедляя ход, поравнялся с вокзалом. Наметив на глазок место, где остановится восьмой вагон, Бирюков, стараясь не толкать встречающих, загипнотизированно уставившихся в вагонные окна, стал пробираться сквозь толпу. Неожиданно он плечо в плечо столкнулся с Деменским, тоже пробирающимся к восьмому вагону. Юрий Павлович, узнав Бирюкова, оторопел.
- Реваза Давидовича встречаете? - быстро спросил Антон.
- Д-да, - заикнулся Деменский. - Хочу поговорить с ним... Знаете о том, что... Саня умерла?
- Я многое знаю и встречаться сейчас со Степнадзе не советую.
Глаза Юрия Павловича внезапно сощурились:
- Мне Реваз Давидович расскажет откровеннее, чем уголовному розыску.
- Ничего он вам не расскажет, - сухо проговорил Антон. - Доверьте это дело нам.
- Пожалуйста, - с явным раздражением ответил Деменский и скрылся в толпе встречающих.
Бирюков еще издали увидел в тамбуре восьмого вагона представительную фигуру Степнадзе. Реваз Давидович был в сером форменном пиджаке и в фуражке с железнодорожной эмблемой-крылышками. Едва поезд остановился, Степнадзе, откинув тамбурную площадку, тщательно стал вытирать поручни.
Слава Голубев соскочил на перрон чуть ли не первым и сквозь плотный строй встречающих направился к Бирюкову. Поняв его намерение, Антон отошел в сторону, где можно было поговорить без свидетелей.
- Почему не вижу цветов и не слышу оркестра? - невесело пошутил Слава.
- Оркестр готовится хоронить Холодову, - хмуро ответил Антон.
- Умерла Саня?
- Позапрошлой ночью. Давай коротко: как потерял Степнадзе?
Высадка пассажиров продолжалась минут двадцать. За это время Голубев успел рассказать Бирюкову адлерские и ростовские похождения Реваза Давидовича, закончив тем, как упущенный им в Ростове Степнадзе восемь часов назад встретил поезд в Омске и вот прикатил с ним в Новосибирск.
- Где он пропадал двое с половиной суток? - спросил Бирюков.
- Вроде бы, в Омске у брата.
- Фамилию этого брата не узнал?
- Нет. Вообще старался Ревазу Давидовичу на глаза не попадаться. Голубев огляделся. - В какой из новосибирских гостиниц можно найти два места? Я познакомился с Тарасом Тарасовичем Ярко - прорабом из Адлера и с его женой Евдокией Ниловной. Приехали устраивать в НЭТИ своего сына. Степнадзе пообещал им протекцию в институте, а я ляпнул, что посодействую с гостиницей. Сейчас ждут меня у остановки такси.
- Поезжай в гостиницу "Обь", там довольно часто свободные места бывают. Как устроишь попутчиков, съезди в НЭТИ. - Антон легонько подтолкнул Славу в плечо. - Беги. Твои попутчики могут оказать нам неоценимую услугу.
Степнадзе с портфелем вышел на перрон, подошел к цветочницам, купил роскошный букет гладиолусов и направился к выходу в город. Когда он подошел к "Волге", Нина радостно выглянула из машины. Реваз Давидович с улыбкой протянул ей цветы. Затем поставил на заднее сиденье в машине портфель и грузно сел рядом с водительским местом. "Волга" вырулила со стоянки на проезжую часть асфальтированной дороги, уходящей от вокзала на подъем, легко пошла в гору.
В ту же минуту возле Бирюкова остановилась скрывавшаяся в тени виадука машина ГАИ. Антон мигом устроился рядом с сидящим за рулем пухлощеким лейтенантом и обернулся к Полозову:
- Узнали железнодорожника?
- Тот, который отдал мне водительское удостоверение Степнадзе, кажется, был худощавей и моложе, - басом ответил общественный автоинспектор.
Не успела машина ГАИ тронуться с места, как легко идущая "Волга" почти на средине подъема внезапно остановилась.
- Подождем, - коротко сказал лейтенанту Бирюков. Мигнув ярко-красными стоп-сигналами, "Волга" сдала назад и дернулась на тормозах. Опять тревожно замигали стоп-сигналы, и опять торможение. Степнадзе вышел из машины, поднял капот и склонился над мотором. С другой стороны к нему присоединилась Нина. Прошло несколько минут.
- Подъедем. - Антон снова обернулся к Полозову: - Вы из машины не показывайтесь, чтобы супруги Степнадзе вас не видели.
Поравнявшись с "Волгой", лейтенант притормозил и обратился к Ревазу Давидовичу:
- В чем дело, отец? Почему останавливаемся, где не положено? Правила дорожного движения плохо знаем?
- У меня, как видите, поднят капот, - живо откликнулся Степнадзе. Искра, понимаете, исчезла, что ли... - И для убедительности показал лейтенанту снятую с двигателя свечу.
Лейтенант, а за ним и Бирюков подошли к "Волге". Увидев руки Степнадзе, Антон насторожился - кожа на пальцах Реваза Давидовича была сизоватая, со струпьями. Именно такие пальцы могли оставить те изуродованные отпечатки, которые эксперт-криминалист обнаружил на недопитой бутылке коньяка и на балконной двери квартиры Деменского.
- Разрешите ваше водительское удостоверение, - сказал Бирюков.
Реваз Давидович спокойно достал из нагрудного кармана форменного пиджака новенькие корочки, заботливо обклеенные прозрачной целлофановой пленкой. Заглянув в них, Бирюков спросил:
- В прошлом году купили машину?
- Машина, дорогой, у меня пять лет.
- Почему только год назад получили права на вождение?
- Так вышло, - уклончиво ответил Степнадзе.
Бирюкову показалось, что застигнутый врасплох Реваз Давидович сказал первую пришедшую на ум фразу. Однако Антон не высказал по этому поводу неудовольствия. С видом человека, которому надоело заниматься служебными обязанностями, он возвратил Ревазу Давидовичу удостоверение и равнодушно посоветовал лейтенанту:
- Посмотри, что у них с машиной.
Лейтенант проверил свечу и карбюратор, склонился над топливным насосом. На его лице появилась ироническая улыбка:
- Автомобиль типа "Волга" без бензина не бегает. У вас пустой топливный бак.
- Не может быть! - искренне удивилась молчавшая до этого Нина. - Двое суток назад лично заправляла машину под завязку.
- За двое суток можно не один бак сжечь, - сказал Антон.
- Я всего-то раз в Шелковичиху съездила.
Степнадзе подозрительно глянул на жену:
- Кто же, мамочка, если не ты, катался на нашей машине? Кому ее давала?
- За кого меня принимаешь?! - вдруг вспыхнула Нина.
Вроде ничего не зная, Бирюков повернулся к Степнадзе.
- Вы тоже не пользовались машиной?
- Я больше недели находился далеко от Новосибирска! - резко ответил Реваз Давидович и, видимо, приняв Бирюкова за старшего, темпераментно заговорил: - Одолжите, дорогой, бензинчику до дому доехать. И, пожалуйста, осмотрите вместе со мной гараж. Нынешние подростки, знаете, иногда любят на чужих машинах кататься... - Он строго посмотрел на жену: - Мамочка, ты не оставляла гараж открытым?