Дрейк Шеннон. Таинственный свет луны

   Перед самым рассветом Рутгер прошел в туалет и снял костюм, под которым находилась зеленая госпитальная одежда. Затем он надел белую шапочку и маску, скрывавшую нижнюю часть лица.
   Рутгер с независимым видом прошел по нижнему коридору, приветственно салютуя рукой попадавшемуся ему навстречу медперсоналу. Рутгеру отвечали улыбками или приветственными жестами.
   Забежав в процедурную, он взял лоток, на котором лежал приготовленный для укола шприц со снотворным для какой-то старой грымзы, и уже с лотком двинулся дальше.
   Как и думал Рутгер, в этот предрассветный час в коридоре сидел только один человек. Высокий темноволосый парень лет тридцати пяти. Голову он запрокинул, затылком упирался в стену — короче говоря, дремал.
   Рутгер сразу же направился к нужной двери: узнать номер палаты Келли у дежурных медсестер ему не составило труда.
   — Привет, доктор, — сказал коп, неожиданно проснувшись. При этом из уважения к врачу он поднялся.
   «Удача-то какая, — подумал Рутгер. — Теперь мне ничего не стоит ввести ему снотворное».
   — Привет, привет, — доброжелательно сказал Рутгер, приближаясь к полицейскому. — Ну-с, как там наша больная? — Взяв с лотка шприц, он направил иглу на дежурного офицера.
   — По-моему, ей лучше, доктор.
   — Вот и славно. Хорошо, что вы присматриваете за ней.
   Молниеносно, как кобра, Рутгер метнулся к офицеру и вонзил ему в руку шприц.
   Бедняга коп!
   Некоторое время он с недоумением смотрел на врача, потом отпрянул, ударился затылком о стену и рухнул к ногам Рутгера.
   Рутгер спокойно переступил через него.
   Все прошло удачно. Только тянуть не надо. Все следует делать быстро. Кто знает, когда к Келли заявится дежурная медсестра или еще кто-нибудь из медперсонала?
   Келли спала беспокойно — стонала, металась. Рутгер пластырем привязал ее запястья к спинке кровати. Девушка была так накачана транквилизаторами и снотворными, что ничего не почувствовала. Рутгер достал из кармана носок, запихал ей в рот и лишь после этого пару раз хлестнул по щекам, чтобы вывести Келли из состояния транса.
   Она пришла в себя, и глаза ее расширились от ужаса. Кричать Келли не могла, поскольку Рутгер для верности заклеил ей пластырем рот. Вынув из кармана нож, Рутгер улыбнулся:
   — А вот и я, киска. Не ожидала? Но ты не бойся, я не стану тебя убивать. Просто сделаю так, что мысль о смерти будет вечно преследовать тебя.
   Келли закрыла глаза и сползла по подушкам вниз. К разочарованию Рутгера, она от невыразимого ужаса потеряла сознание.
   Вдруг Рутгеру показалось, что, кроме них, в комнате есть кто-то еще. От страха у него по спине ручейком потек холодный пот. Повернувшись, Рутгер увидел, что за спиной у него стоит коп.
   «Не может быть! — подумал он. — Я же вырубил его!»
   Коп стоял в комнате, приятно улыбаясь.
   — Значит, доктор, теперь у нас так лечат людей? — спросил он.
   — Уж лучше бы ты, парень, лежал в отключке, — Рутгер старался держаться уверенно, хотя похолодел от страха. — Сейчас я сделаю из тебя фарш для гамбургера.
   Полицейский покачал головой:
   — Фаршем, боюсь, станешь ты.
   На плечи Рутгера легли невероятно сильные руки, после чего ноги мерзавца отделились от пола.
   В следующее мгновение полицейский открыл рот и потянулся к шее Рутгера.
   Тот издал вопль, но уже через секунду коп вонзил клыки ему в горло.
   Потом Рутгер потерял сознание…
   Келли постепенно приходила в себя, и ее охватила паника — она знала, что в комнате находится Рутгер, и опасалась самого худшего.
   Однако первое, что увидела Келли, — это труп лежавшего на полу Рутгера. На стуле напротив ее кровати сидел полицейский.
   Он рыгнул и приложил руку ко рту. На лице у него на мгновение проступило смущение.
   — Извините, — сказал он.
   Потом встал и легко, как пушинку, поднял Рутгера с пола. При этом руки и ноги у Рутгера болтались, как у тряпичной куклы.
   Полицейский быстрым, почти неуловимым движением оторвал Рутгеру голову.
   Увидев это, Келли снова лишилась чувств.
   Полицейский сделал шаг к ней.
 
   Он снова летел вперед на лошади, и копыта ее стучали в унисон с его сердцем.
   Перед ним простиралось поле битвы.
   Ударила пушка, потом послышался свист снаряда, грохнул разрыв, во все стороны полетели комья земли и песок, и ему на миг запорошило глаза. Протерев глаза, он втянул в себя пахнувший порохом и кровью воздух сражения. Неподалеку заржала чья-то лошадь.
   — Не гнать! — скомандовал он. — Держитесь ближе к деревьям.
   Он оглянулся и увидел у себя за спиной людей в военной форме. Это были его люди, он знал их лица, но почему-то не помнил имен. Но он точно знал, что все эти люди зависели от него и он отвечал за их жизни.
   Уж скорее бы вечер… Тогда он увидит ее, а ради этого он готов был переплыть Миссисипи или даже штурмовать ад. Чтобы жить и сражаться, ему было необходимо знать, что она ждет его…
   Снова раздался выстрел, грохнул разрыв, и в следующую минуту у него перед глазами все завертелось, и ему показалось, что небо обрушилось на землю…
   Когда Шон пробудился, сон стал быстро блекнуть и выветриваться из памяти.
   Сколько же он спал? И не кричал ли? Не разбудил ли он Мэгги? Шон потянулся к ней.
   Мэгги рядом с ним не было.
   Шон вскочил. Вот тебе и раз! Ушла! Но куда? Может, к себе в офис, чтобы переодеться и принять душ перед началом рабочего дня? Не дай Бог! Разве она не знает, что по Новому Орлеану бродит маньяк?
   — Мэгги? — на всякий случай крикнул Шон хриплым от волнения голосом.
   — Шон?
   Он крутанулся на постели. Мэгги стояла в дверях ванной комнаты голая и мокрая, со стаканом воды в руках.
   — О Господи, Мэгги! — воскликнул Шон, с облегчением переводя дух.
   Мэгги грациозно подошла к кровати и поставила стакан на прикроватный столик.
   — Шон, — нежно повторила она.
   — Господи, Мэгги, как же ты напугала меня!
   — Как видишь, я здесь, Шон.
   Он притянул ее к себе и усадил на постель. Обняв Шона, она всмотрелась в его глаза.
   — Знаешь… я тебе солгала, — тихо призналась она.
   — И в чем же?
   — Вчера вечером я сказала, что начинаю в тебя влюбляться.
   — Так, значит, это неправда?
   У него отчаянно заколотилось сердце.
   — Я люблю тебя, Шон, — прошептала она.
   Он улыбнулся и прижал ее к себе. Мэгги положила руку ему на грудь.
   — Но я так боюсь, Шон, — добавила она едва слышно. — Я так напугана.
   — Не бойся, Мэгги. Я с тобой, и я тебя люблю.
   Прижавшись друг к другу, они молча сидели в зыбком царстве мрака и теней: до рассвета было еще далеко.
   Шон догадывался, почему она боялась.
   Он и сам чувствовал страх.
   Боялся потерять ее.
   Поскольку в такую минуту говорить не хотелось, Шон, сжимая Мэгги в объятиях, поклялся себе никуда ее не отпускать.
 
   Лондон, сентябрь 1888 года
   Бульварные газеты пестрели самыми невероятными заголовками. Обыватели, кроме того, черпали информацию и из других источников. Так, доктор Джон Бакстер Филипс, главный полицейский хирург, в серьезно обоснованной научной статье утверждал, что человек, зарезавший Энни Чепмен, имел квалификацию врача. К такому выводу он пришел, взглянув на разрезы на теле жертвы — они были сделаны рукой хирурга.
   Газеты писали о существе, способном растворяться во мраке ночи. Многие считали убийцу мясником или хирургом. Кое-кто полагал, будто этот человек убивал, желая получить человеческие органы для научных опытов, но большинство склонялось к мысли, что убийца — маньяк, сумасшедший.
   У полиции находилось под подозрением несколько человек. Скотленд-Ярд арестовал даже Кожаного Фартука — Георга Пицера, колбасника, эмигранта из Германии, но скоро выяснилось, что у него есть железное алиби на все случаи убийств, к его выпустили.
   Нескольких других подозреваемых полиция едва спасла от разъяренной толпы, намеревавшейся линчевать их.
   Хотя поначалу жители Ист-Энда были объяты страхом, но со временем проститутки снова вышли на панель, чтобы зарабатывать на жизнь.
   В Лондоне шла пьеса по повести Стивенсона «Доктор Джекилл и мистер Хайд». Питер пригласил Лору и Меган в театр на этот спектакль. Все были в восторге от прекрасной игры актеров, но после спектакля Питер впал в такую сильную меланхолию, что Меган испугалась за него. Лора, которой Питер ни словом не обмолвился о своих страхах, считала, что мрачность мужа связана с чрезмерным переутомлением, и предложила ему отдохнуть и посидеть дома. Питер последовал совету жены и неделю из дома не отлучался. Тем не менее по истечении недели он решил вернуться к работе.
   Как обычно, Меган вызвалась сопровождать его.
   По мере того как сентябрь близился к концу, она все больше успокаивалась. Многие считали, что убийца перебрался из Ист-Энда в другое место города. Меган же, не сомневавшаяся в невиновности Питера, решила, что Аарон избрал себе другие угодья, богатые дичью, и оставил ее наконец в покое.
   Но потом убийца нанес новый удар.
   Вернее, два. Это произошло ранним утром 30 сентября, когда Питер отошел от Меган, чтобы поймать кеб.
   Меган болтала с Энн Чарлтон, больного младенца которой они с Питером зашли проведать. Женщины и младенец находились в тесной комнатке на Провиденс-стрит. Питер вышел и не вернулся. Меган встревожилась. Извинившись перед Энн Чарлтон, она отправилась на розыски Питера.
   Стоял предрассветный сумрак, и по улице стлался густой туман. Пламя газовых фонарей, освещавшее улицы мрачным зеленоватым светом, придавало всему зловещий вид, но не могло рассеять темноту.
   — Питер! — крикнула Меган во весь голос и помчалась по улице.
   Все улицы в Ист-Энде казались ей одинаковыми — грязными, узкими, захламленными ящиками и всякой дрянью. И в каждом темном углу ей чудилась чья-то тень.
   Выбежав на Бернер-стрит, она услышала пронзительный вопль: «Человека убили!» Увидев начинавшую собираться толпу, Меган поплотнее запахнулась в плащ и, едва дыша, направилась к месту преступления. Там уже стоял констебль, охранявший тело.
   — Еще одна! — хрипло крикнула какая-то бродяжка.
   — Опять женщину убили, — вторя ей, сказал мрачный кучер кеба.
   — Не убили, а зарезали, — уточнила молодая женщина.
   — Горло перерезали, — заметил какой-то старикашка.
   — Когда нашли, была еще теплая, бедняжка, — прошептала пожилая женщина, стоявшая рядом с Меган.
   — Оборотень это был или монстр какой! За одну минуту с ней разделался. Здесь только что полицейский патруль проходил. Вот ребята из патруля мне и сказали, — сообщил кучер.
   — По крайней мере ей, бедняжке, не распороли живот, — пробормотала пожилая женщина.
   Кучер смерил ее угрюмым взглядом:
   — Этому зверю просто времени не хватило. Похоже, его кто-то спугнул — может, полицейские.
   Меган, отвернувшись от тела женщины, побрела прочь, содрогаясь от ужаса. Пока шла, думала о Питере, и мысли у нее были невеселые. Неужели он прав? Неужели Питер, находясь в помутнении рассудка, и в самом деле совершил все эти ужасные убийства?
   «Нет, — решительно сказала она себе. — Этого не может быть!»
   Меган хорошо знала Питера и, кроме того, разбиралась в том, что такое добро и зло. Питер не был злодеем.
   Но куда же он все-таки подевался?

Глава 11

   Послышался шорох, и Шон проснулся. У него на ночном столике всегда лежал пистолет, и в молодости он при первом подозрительном шуме хватался за оружие.
   Шли годы, и Шон уже не стрелял без крайней необходимости, да и спать стал куда спокойнее.
   До последнего времени. С некоторых пор Шону стали сниться кошмары, и он уже начал подумывать, что Мамми права и ему пора отправиться к жрице вуду и снять это неприятное явление.
   Мэгги тихо поднялась с постели. Шон с минуту лежал на спине, любуясь ее красотой и грацией. Он не хотел давать воли чувствам — уже рассвело и пора было вставать, — но с тех пор, как он влюбился, тело и чувства далеко не всегда подчинялись ему.
   Почувствовав, что Шон смотрит на нее, Мэгги повернулась к нему и улыбнулась:
   — Как, оказывается, тебя легко разбудить! Я собиралась приготовить нам кофе, но будить тебя пока не хотела.
   — Это раньше меня было легко разбудить, но теперь я просыпаюсь не так легко. Старею, наверное.
   — Не говори глупости. Ты только что из яйца вылупился — совсем еще цыпленочек.
   — Не обольщайся, детка. Цыпленочек из меня получится жестковатый.
   Мэгги посмотрела на простыню, которую приподняла его восставшая плоть, и удивленно выгнула бровь:
   — Кажется, у нас впереди много дел…
   — Потому-то я и сдерживаюсь. Мы же хотели еще до работы навестить несчастную Келли. Не забывай, кроме того, что на мне висит самое громкое убийство в Новом Орлеане за последние десять лет.
   — Сколько понадобится времени, чтобы укротить твоего зверя? — спросила Мэгги, возвращаясь к постели.
   — Я готов заниматься этим делом день и ночь без перерыва, но сейчас мне с твоей помощью хватило бы для этого… хм… четырех-пяти минут.
   Мэгги распахнула халат и опустилась на его восставшую плоть. Шон обхватил ее груди и начал ритмично двигаться. Расчет его оказался правильным, и уже через пять минут они достигли пика наслаждения.
   Когда все закончилось, они еще некоторое время лежали, держа друг друга в объятиях. Потом, словно повинуясь какому-то сигналу, они одновременно встали с постели и устремились в ванную.
   — Эй, я первый! — воскликнул Шон.
   — А я — гостья!
   — Не понимаю, о чем мы спорим? Эту проблему легко разрешить. Мы можем принять душ вместе.
   Они и вправду опаздывали, поэтому быстро приняли душ и оделись. Картонные стаканчики с кофе они купили на лотке на улице, уже садясь в машину.
   Чем ближе они подъезжали к госпиталю, тем больше нервничал Шон, хотя и не знал почему. Если бы что-нибудь случилось, ему бы наверняка позвонили.
   Когда они направлялись по коридору в палату Келли, Шон почти бежал.
   — Почему ты так спешишь? — спросила Мэгги.
   — Не знаю, — бросил Шон.
   Фрэнк Дьюкени, молодой веселый полицейский, пил кофе и болтал с санитаркой у дверей в палату.
   — Привет, Фрэнк! Познакомься, это Мэгги Монтгомери. Как там дела у нашей пациентки?
   — У нее была трудная ночь. Ее мучили кошмары, и она все время металась и стонала.
   — Ясное дело, отходняк, — пробурчал Шон. — А как сейчас?
   — Утром ей полегчало. Сменив парня, дежурившего с пяти до семи, я просунул голову к ней в палату, и мы с ней даже перекинулись несколькими словами. Она сказала, что всю ночь ее преследовали какие-то демоны, но теперь вроде оставили ее в покое.
   — Келли еще много чего предстоит вытерпеть, — заметил Шон. Они с Мэгги вошли в палату и остановились перед кроватью Келли. Девушка была по-прежнему бледной, но когда увидела Шона и Мэгги, глаза у нее радостно заблестели.
   — А вот и вы! — сказала она со слабой улыбкой. — Спасибо, что пришли, сдержали слово.
   — Ну, как дела? — спросил Шон.
   — Тяжело мне, — ответила Келли. — Вы не поверите, какие кошмары мне снились. — Она зябко повела плечами и посмотрела на Шона: — Между прочим, я видела Рутгера.
   — Рутгера? — встревожился Шон.
   — Да не волнуйтесь! Ясное дело, он мне снился. Доктор сказал, что я могу находиться в полубреду еще некоторое время. Я упомянула о Рутгере потому, что если бы он появился здесь на самом деле, то меня бы уже не было в живых.
   — Кстати, у твоих дверей всю ночь сидела охрана, — заметила Мэгги.
   Келли снова слабо улыбнулась.
   — Точно. Я запомнила одного. Такой симпатяга с пистолетом. Он мне тоже приснился. Вы даже не представляете, что он во сне вытворял. — Тут Келли впервые за все время рассмеялась — весело и беззаботно. Но потом она поморщилось и всхлипнула: — Знаете что? Моя мама звонила. Газетчики, наверное, уже обо мне растрезвонили. Она хочет забрать меня отсюда и поместить в реабилитационную клинику где-то на Западе. — У Келли из глаз покатились слезы. Она посмотрела на Мэгги: — Представляете себе? Моя мамочка за мной приезжает!
   — Так это же здорово, Келли! — воскликнула Мэгги, обнимая девушку.
   В палату просунула голову медсестра:
   — Лейтенант Кеннеди?
   — Да.
   — Вас просят к телефону.
   Шон посмотрел на Мэгги:
   — Через пару минут вернусь. Кто меня спрашивает? — спросил он у сестры, когда они вышли в коридор.
   — Доктор ле Понт. Пьер ле Понт. Из морга.
   Ощутив непонятную тяжесть на сердце, Шон взял трубку:
   — Только не говори мне, Пьер, что обнаружено еще одно телр.
   — Нет, о новых кошмарных убийствах я ничего не знаю.
   — Тогда какого…
   — Хотел рассказать тебе о кошмарном случае в моих собственных владениях.
   — Что у тебя там случилось?
   — У меня тут лежит парень, которого, так сказать, убили дважды.
   — Что такое?
   — Сегодня рано утром из холодильника извлекли для проведения вскрытия тело парня, которого ты вчера застрелил. Он лежал на носилках тихо-мирно, как и положено покойнику.
   — Обычно покойники — существа покладистые, это всем известно.
   — Обычно — да.
   — Тогда в чем дело?
   — А дело в том, что этот решил для верности убить себя еще раз.
   — Ты несешь какую-то бессмыслицу.
   — Тут вообще какая-то бессмыслица, Шон. Кто-то проник в морг и отрезал парню голову. Так что он теперь без головы, лейтенант. Когда ты сможешь ко мне подъехать?
   — Через пятнадцать минут.
 
   Мэгги выразила настойчивое желание поехать вместе с ним.
   Однако Шон оставил ее в госпитале с Фрэнком, поручив тому отвезти Мэгги на фирму «Монтгомери энтерпрайзис» после того, как он сменится с дежурства.
   Шон и сам не знал, почему проявил такое упорство и не взял Мэгги с собой, но внутренний голос говорил ему, что не все с ней так просто. Мамми была права: хотя аура у Мэгги хорошая, что-то с ней неладно. Кто знает, возможно, она знакома с убийцей и пытается его защитить? Может, она знает убийцу, но не отдает себе в этом отчета? На всякий случай Шон решил держать Мэгги в неведении о деталях дела, которое он расследовал.
   В морге Пьер провел его к трупу, после чего они в полном молчании разглядывали его.
   — Что-то я не въезжаю, — сказал наконец Шон.
   — И рад бы тебе помочь, да ничего к тому, что ты видишь, добавить не могу.
   — Ты уверен в том, что он был мертв, когда его сюда доставили? — спросил Шон.
   — Прекрати, Шон. Ты же полицейский. Ты сам застрелил его и прекрасно знаешь, что он был мертв.
   — Еще вчера я в этом не сомневался. Но может, мы чего-то недопонимаем? Возможно, обезглавливание — часть какого-то сатанинского… или религиозного ритуала. Короче, мы вступаем в область, в которой я ничего не смыслю. — Шон вздохнул. — Надо бы порасспросить твоих служащих. Вдруг кто-то что-то видел? Ну а потом хорошо бы собрать совещание нашей особой группы и выяснить, что наши ребята, а особенно те, что из ФБР, обо всем этом думают.
   Шон провел в морге два часа, опрашивая служащих. Дженсен, ночной сторож, клялся, что с двух ночи до семи утра от дверей не отлучался. Люди, которые по ночам занимались вываркой скелетов, делали свое дело, как обычно, и чужих не видели.
   Прикатила группа экспертов в надежде снять отпечатки пальцев и обнаружить следы ног неизвестного, но ничего не добилась. Даже пила для костей, которая обычно была, как говаривали лаборанты, «жирновата на ощупь», оказалась тщательно вымытой и вычищенной. Жиль, старший эксперт, сказал, что отпечатки пальцев его ребята, конечно, сняли, но он готов прозакладывать голову, что эти отпечатки скорее всего принадлежат врачам и лаборантам, постоянно здесь работающим.
   Пьер вышел проводить Шона до машины.
   — Утверждать, что в морг не мог проникнуть какой-нибудь шутник с улицы, я бы не стал, — сказал он, — но… это вряд ли. Уж больно дело какое-то эксцентричное.
   — Именно, — отозвался Шон, — эксцентричное. Иначе не скажешь. Ладно, мне пора ехать, но ты держи меня в курсе.
   Шон сел в автомобиль и, прежде чем включить зажигание, взглянул на небо. Ярко светило солнце, и кругом царила такая благодать, что не верилось в отдававшее средневековьем кошмарное происшествие в морге.
   Шон посмотрел на часы и нажал на педаль газа — на совещание особой группы лучше не опаздывать.
   Скоро он уже сидел в зале для совещаний под доской для объявлений, куда собственноручно внес новый пункт: «надругательство над трупом в морге».
   — Итак, — обратился Шон к своим людям, — в настоящий момент у нас три трупа: проститутки Джейн Доу, обнаруженной на кладбище, Энтони Бейли, сутенера и мелкого преступника, и Бесси Жиро, высокооплачиваемой девушки по вызову. Теперь прибавьте к ним обезглавленный труп в морге.
   — Есть еще один труп — проститутки Шелли Мэтьюз, убитой неподалеку от Джексон-сквер, — напомнила ему Джин Элфин.
   — Точно, есть, — подтвердил Шон. — Только этот труп не обезглавлен. У нас, если не ошибаюсь, имеется подозреваемый?
   Джерри, один из его коллег, кивнул:
   — Да, и он уже сознался в убийстве. Однако не всякому признанию можно верить.
   — Это все, конечно, хорошо, но не кажется ли вам, что это дело стоит особняком и не имеет никакого отношения к нашему? Что вы думаете по этому поводу, Гарсия?
   Мэнни Гарсия, специалист по психологическому профилированию из ФБР, пожал плечами:
   — По своему психическому складу этот подозреваемый не похож на человека, способного рубить головы, но это не свидетельствует о его непричастности к остальным убийствам. К примеру, Бостонский Душитель — Альберт ди Сальво — считался человеком одиноким, но потом выяснилось, что у него есть семья. И далее — я утверждал и продолжаю утверждать, что тот, кто рубит головы, имеет для этого какую-то совершенно конкретную причину. Наш убийца по своему складу скорее социопат, чем психопат. Другими словами, он не одержимый в обычном смысле этого слова и знает, как надо вести себя в обществе. Просто он эти правила игнорирует и устанавливает свои собственные, так как считает себя выше толпы. — Мэнни взглянул на Шона. — По-моему, преступник совершает убийства на сексуальной почве, о чем свидетельствуют обнаруженные в организмах женщин остатки семенной жидкости. Косвенно это подтверждает и тот факт, что он, расчленяя женские трупы, начинает с паховой области, то есть с гениталий. Почему был убит Бейли, не знаю. Возможно, причина этого — фиксация преступника на проститутках. Бейли же, как известно, занимался сутенерством, и их пути каким-то образом пересеклись. Что же до того, почему преступник рубит своим жертвам головы, я ничего определенного сказать не могу.
   Шон откинулся на спинку стула и некоторое время критическим взглядом обозревал свою гвардию.
   — Давайте-ка выйдем на улицы, джентльмены, — к вам, Джин, это тоже относится, — тут Шон приподнялся и отвесил единственной в зале женщине поклон, — и попытаемся установить, есть ли связь между обезглавленным в морге человеком и другими жертвами нашего маньяка. Не забывайте также поглядывать на прохожих и на портрет убийцы, сделанный для нас художником. Кроме того, у каждого из вас есть индивидуальные задания, так что не забывайте и о них. Итак, дамы и господа, действуйте, не то горожане скоро начнут рвать нас на куски.
   Полицейские повалили из душной комнаты на воздух, и с Шоном остались только Джек и Мэнни.
   — У вас есть ко мне еще что-нибудь, Мэнни? — спросил Шон.
   — Ничего необычного, лейтенант.
   — Может, хоть что-нибудь, пусть и спорное? — с надеждой осведомился Шон.
   — Просто хотелось привести кое-какие сравнения, — ответил Мэнни.
   Открыв портативный компьютер, неотлучно находившийся при нем, Мэнни пощелкал тумблерами, после чего предложил Шону взглянуть на дисплей.
   В отчете о произведенном вскрытии Шон прочитал: «…тело лежало на спине, голова была повернута к левому плечу… почти все внутренности были извлечены из тела и лежали около правого плеча… сегмент кишок размером в два фута был извлечен из тела и помещен между телом и левой рукой. Означенное расположение тела и внутренностей, несомненно, указывает на то, что…»
   Шон нахмурился и почесал лоб. Описание воспроизводило положение изуродованного тела Джейн Доу, обнаруженного на поверхности могильной плиты.
   Тем не менее Пьер вряд ли стал бы выражать свои мысли в такой манере.
   — И что же это такое, Мэнни?
   — Работа Джека Потрошителя, — вставил Джек.
   Шон метнул на него быстрый взгляд.
   — Лондон, 1888 год. Современные поклонники Джека Потрошителя утверждают, что он зарезал и выпотрошил пятерых проституток в районах Уайтчепел и Спитфидд, а всего ему приписывается от семи до девяти жертв.
   Шон перевел взгляд на Мэнни.
   — Думаю, наш убийца — имитатор, — заметил тот.
   — А куда же отнести Бейли? И как быть с обезглавленным трупом в морге?
   Мэнни пожал плечами:
   — Не знаю. Очень может быть, что обезглавливание трупа в морге вообще не имеет никакого отношения к этим убийствам. Вы порасспросите хорошенько Пьера — мало ли у него студентов-шутников? Шутка, конечно, не лучшего свойства, но и место, где они проходят практику, тоже не луна-парк. По мне, мы имеем серийного убийцу, который изучает и применяет на практике приемы других серийных убийц. Кстати, сведения такого рода вполне доступны для широкой публики. Возможно, действует современный убийца со старомодной тягой к театральности. По всей стране полно идиотов, которые наряжаются как вампиры или привидения и изображают из себя всякую нечисть. А здесь Новый Орлеан, так сказать, вотчина наших, креольских, вампиров. Сюда туристов заманивают, утверждая, что это край вурдалаков, и те, представьте себе, едут! Хочу напомнить вам, что тело Джейн Доу было обнаружено точно так же — на кладбище, как и тело Кэтрин Эддоуз, о которой пишет здесь доктор Фредерик Браун.