Страница:
— Это точно, что мы живем в новом мире — в мире вампиров!
— Шон, ты обязан поверить мне хотя бы для того, чтобы изловить чудовищного убийцу.
Он нахмурился:
— Ты знаешь, кто убийца?
— Да.
— И утверждаешь, что он вампир?
— Да, — кивнула Мэгги.
— По-моему, все просто. — Шон всплеснул руками. — Мы с тобой разом сбрендили — вот и все объяснение.
— Шон…
— Нет уж, дорогая, давай вернемся к теме, интересующей нас обоих. Как вампир, ты должна обладать чудовищной силой и в принципе способна в любой момент убить меня, так?
— Да. Только этого никогда не произойдет.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Хочу сказать, что могла бы, но… не сделаю этого.
— Не понимаю тебя, Мэгги.
— А что здесь непонятного? Да, я обладаю силой, но…
— Значит, сила у тебя есть? — Шон приподнялся, — Тогда сделай что-нибудь. Докажи мне это!
Мэгги положила руку ему на грудь, но он оттолкнул ее.
— Прошу тебя, Шон, прекрати это…
Он схватил ее за плечи и начал трясти. Мэгги не оказала ему сопротивления: лишь ее рыжеволосая голова моталась из стороны в сторону. В этот момент Шон снова подумал, что эта женщина удивительно красива. И в жизни ему надо одно: чтобы она всегда находилась рядом с ним.
Отодвинувшись от нее, он продолжил допрос:
— Значит, он вампир?
— Да.
— Вот почему он обладает такой неимоверной силой и не реагирует, когда в него стреляют?
— Да, именно так.
Шон помотал головой.
— Скажи мне: вампиры убивают быстро и легко?
— Так было всегда.
— Ты знала этого типа раньше?
Мэгги кивнула.
— Я невзлюбила его с той минуты, как только с ним познакомилась.
— Итак, он невероятно силен, потому что вампир?
— Да.
— И ты обладаешь столь невероятной силой по той же причине?
— Я тебе об этом уже говорила.
— Ничего ты мне, в сущности, еще не сказала. Спрашиваю еще раз: ты имеешь возможность убить меня — легко и быстро?
— Прошу тебя, Шон…
— Отвечай на мои вопросы. Значит, ты утверждаешь, что можешь убить меня, едва пошевелив рукой?
— Да, могу, но не сделаю этого.
— Это почему же? — Шон ударил кулаком по столу. Он должен, черт возьми, докопаться до правды!
— Я не смогу убить тебя и нанести тебе даже малейший вред, потому что…
— Так почему же наконец?
— Потому что я тебя люблю.
Шои не сводил с Мэгги изумленных глаз. Весь этот разговор по-прежнему казался ему безумием, фрагментом из какого-то фильма ужасов.
И тем не менее…
Его стало трясти, как в лихорадке. Всю жизнь Шон имел дело с преступниками, но не с выходцами с того света — не с вампирами. Но что, если?..
— Значит, ты любишь меня?
— Да. И ты об этом знаешь.
— Ты говорила такое и прежде. Скажи на милость: сколько тебе лет?
— Очень много.
— Когда ты родилась?
— Как вампир?
— Как человек!
— В 1821 году.
— Тебе, должно быть, приходится втирать на ночь полтонны тонизирующего крема.
— Ты, наверное, знаешь, что вампиры почти не стареют…
— Откуда мне знать подобные вещи? Я в этой области профан, и мне нужна твоя консультация. Черт, значит, ты родилась в 1821 году! С тех пор прошла чертова прорва времени! И скольких же мужчин ты любила за это время?
Мэгги смотрела на него прямо, не отводя глаз. И держалась спокойно. Казалось, между ними происходила самая обычная беседа.
— Двоих — до тебя, — сказала она. — Второй, правда, не считается.
— Да ну? И почему же?
— Я думаю, что он — это ты.
Шон, застонав, упал на кровать.
— Он был мной? Как такое возможно?
Мзгги прошла к письменному столу, открыла шкатулку, где хранились ее детские сокровища, и выбрала из них стеклянный рождественский шар. Стоило пошевелить его, как на маленькие домики, заключенные внутри его, начинал хлопьями сыпать снег. Хотя смотрела она на игрушку, в зеркале, стоявшем на столе, было отлично видно отражение злых темных глаз Шона.
— Я очень долго странствовала по миру, Шон, и насмотрелась на всякое — на дурное по преимуществу. Но как ни странно, пришла к выводу, что на свете, кроме зла, есть и добро. Иногда мне кажется, что умершие, особенно если они хорошие люди и погибли во цвете лет, возвращаются. Так вот, я думаю, что ты — вернувшийся с Гражданской войны капитан Шон Кеннеди, которого я тогда любила всем сердцем.
Шон смотрел на нее остекленевшими глазами. В горле у него пересохло, а перед мысленным взором снова встали образы из снов о Гражданской, войне, преследовавшие его и не дававшие ему покоя.
— Кто был твоим первым любовником? — осведомился он.
— Граф Ален де Веро. Мы познакомились, когда я была еще очень молода.
— Ты любила его, а он такое с тобой сотворил!
— Я любила его и верила в то, что он любит меня. Сейчас, задним числом, я думаю, что ему казалось, будто он сможет все между нами уладить самым достойным образом. Существует поверье, вырезанное на древнем надгробии во Франции. Там сказано: «Любовь сделает тебя свободным». Думаю, Ален надеялся, что наша любовь позволит ему изменить положение вещей. Он надеялся вернуть свою бессмертную душу благодаря любви ко мне. Люсьен считал, что Ален оттого и погиб, что беззаветно верил в эти слова.
— Ага! — воскликнул Шон. — Вот и Люсьен объявился. Тоже, надеюсь, вампир?
— Да, вампир.
— И он все это время сосуществовал рядом с тобой?
— Люсьен живет куда дольше. Он существо древнее, как мир. Что же касается Алена… — Мэгги покачала головой. — Его убил мой отец со своими друзьями. Кстати, вместе с твоим пра… прадедушкой. Они считали, что знают, кто такой Ален.
— Из твоих слов выходит, что они и вправду знали, кто такой Ален. Он был вампиром.
— Да, вампиром, но не злым…
— То, что он с тобой сотворил, было самым настоящим злом.
— Я уже говорила тебе…
Шон отмахнулся от нее:
— Ничего больше мне не рассказывай. Я ничему не верю.
Мэгги уселась на кровати, поджав ноги.
— Тебе придется во все это поверить. Иначе убийцу ты не поймаешь.
— Не нужна мне была в этом деле пушка, — мрачно заметил Шон. — Кол бы мне тогда в руки — никуда бы этот тип не ушел.
Мэгги сердито посмотрела на него и повела плечами.
— Послушай, — примирительно сказал он. — Должен же я от чего-то в этом деле отталкиваться. Теперь я по крайней мере знаю, что убийца — вампир!
Мэгги тяжело вздохнула.
— Да, он вампир. Существо, которому доставляет наслаждение убивать. И свое искусство он отшлифовывал годами. Кстати, он и Джек Потрошитель — одно и то же лицо.
— Господи, Мэгги, избавь меня хотя бы от этого…
— Это он добил твоего предка Шона Кеннеди, которого я любила, а потом переквалифицировался в Джека Потрошителя, убийцу женщин. Как-то раз я познакомилась в Лондоне с одним отличным доктором. Он лечил бедных, но со временем ему стало казаться, что это он убивает несчастных проституток на улицах Ист-Энда. Эта навязчивая идея довела его до самоубийства. В один день с ним умерла и его жена. Я встретилась потом с настоящим убийцей, Аароном Картером — злым вампиром. Картер описал мне во всех деталях, как убивал несчастных женщин и как с помощью гипноза навел доктора на мысль, что убийца женщин — он. Короче, этот подонок таким образом отводил от себя подозрения. Но об убийствах Джека Потрошителя я теперь знаю все досконально. Я тебе больше скажу: Аарон Картер, он же Джек Потрошитель, снова вернулся.
Шон с недоверием смотрел на нее:
— Мэгги, что ты говоришь…
— Но это же правда, Шон! Чем мне доказать, что я говорю правду? Как мне убедить тебя в своей правоте?
Шон обхватил лицо Мэгги руками и страстно поцеловал ее.
— Знаешь что? Работу надо продолжать в любом случае. Поэтому я сейчас пойду в душ, а ты пока оденься. — Подойдя к ванной, он добавил: — Пожелай мне удачи, детка, — возможно, этого психа уже поймали.
— Они его не поймали и не поймают. И ты прекрасно об этом знаешь. Если бы его взяли, то названивали бы тебе уже по всем телефонам.
Мзгги была права. Сейчас каждое ее слово казалось Шону логичным и справедливым, как никогда.
Он вошел в душ и включил холодную воду, чтобы смыть ночное наваждение.
Когда Шон вышел из душа, Мэгги была уже в темно-синем шелковом костюме, белой блузке и белых туфельках.
— Кофе на кухне, — деловито сообщила она.
Пегги, круглолицая дама с красными щеками, как у Санта-Клауса, сердечно поздоровалась с Шоном, налила ему кофе и дала щедрую порцию поджаристых гренок.
— Газеты, где сказано, что вы чуть не поймали убийцу, лежат рядом с вашим прибором, — сообщила Пегги, а потом добавила: — Вы возьмете этого ублюдка, помяните мое слово, лейтенант, возьмете.
— Спасибо на добром слове, Пегги, — ответил Шон, после чего обратился к Мэгги: — Ты готова?
Она кивнула.
Когда они направлялись к машине, Шон иронически спросил:
— А Пегги, случайно, не вампир?
Мэгги бросила на него суровый взгляд:
— Нет, конечно. Она отличная женщина и ухаживает за мной. Должен же кто-то ухаживать за вампирами, верно?
— Как я только мог забыть! Ведь и у вампиров бывают трудные дни?
Мэгги села в машину и захлопнула дверцу.
— Семейство Пегги живет на плантации Монтгомери больше ста лет. За Монтгомери ухаживало несколько поколений представителей этого семейства.
— Понял. Она, случайно, не приносит тебе кровь из банка?
— Не глупи.
— Значит, шуточка в духе фильма про «Дом с затемненными окнами» не проходит? Небось сама из банка воруешь?
— Чушь!
— Опять, стало быть, не попал в яблочко. Как же ты ее достаешь?
— Я не ворую кровь, а покупаю…
— Не забудь подобрать запекшиеся кусочки, когда будем проезжать по набережной. Там у нас частенько кровопусканием занимаются — носы друг другу разбивают.
Она улыбнулась:
— Когда мне не хватит, я укушу тебя прямо в шею.
Шон пожал плечами. Зачем, спрашивается, он ее раздражает?
— Знаешь, Мэгги, раньше меня считали реалистом, но с некоторых пор я осознал, что реальное и ирреальное во мне перемешано. Я теперь все путаю. Но мне бы не хотелось смешивать рациональное и иррациональное, когда речь идет о наших отношениях.
— Я бы, Шон, предложила тебе основательно подумать над тем, что я сказала. И не считать мои слова бредом.
— Хорошо. Но ты тоже пообещай мне — не бросаться никого спасать, особенно меня. Держись от убийцы подальше. Он очень опасен.
Когда Шон припарковал свою машину у «Монтгомери энтерпрайзис», Мэгги сказала:
— Я постоянно стараюсь тебе помочь…
— Мэгги. — Шон покачал головой. — Я ведь тебя люблю. И для меня главное — чтобы ты была в безопасности. А все остальное — пустое. Ты меня понимаешь? Мне даже, честно говоря, плевать, нормальная ты или нет.
Она посмотрела на него в упор:
— Я говорю тебе правду, Шон!
— Не сомневаюсь, Мэгги. Но мы обсудим это как-нибудь на досуге. У меня полно дел. Знаешь об обезглавленном трупе в морге? Никакого в этом нет смысла — вот что я тебе скажу!
— Нет, смысл есть. Это я обезглавила его.
— Что?!
Она устремила на него пронизывающий взгляд своих золотистых глаз:
— Это я ездила в морг и обезглавила Рэя.
— Ты?! — Перед мысленным взором Шона замаячила медицинская пила для перепиливания крупных костей.
— Страшно, да? — усмехнулась Мэгги. — Ты, кстати, по-прежнему убежден, что все еще любишь меня? Повторяю: это сделала я. Мне пришлось, Шон. Рэй был отравлен, находился в стадии перехода. Это же ясно: ты стрелял в него, а он не падал. Я не могла позволить завершиться переходу, иначе в городе стало бы одним безжалостным убийцей больше.
— Я не верю тебе.
— Не веришь или не хочешь верить?
— Но…
— А еще, Шон, я умею перемещаться в пространстве вместе с ветром или туманом. Это что-то вроде телепортации. Конечно, это требует огромных энергетических затрат, и позволить себе такое я могу не часто. Вспомни, ночью ты проснулся, а меня рядом не обнаружил. Я была в морге — заканчивала работу Аарона. Это он должен был обезглавить свою жертву, но не сделал этого, желая напустить на город еще одного монстра вроде себя. Если бы не я, Новый Орлеан получил бы в лице Рэя еще одного Джека Потрошителя.
— Это все, конечно, очень мило насчет Аарона, — заметил Шон. — Только ты забыла об одном: Джек Потрошитель резал шеи так, что головы потом держались на каких-то лоскутках, а наш убийца срезает их с плеч напрочь. Чисто и гладко.
— Подумай и об этом. Тогда Аарон хотел свести с ума Питера — того лондонского врача, о котором я тебе говорила. Почти обезглавленные торсы находили в Темзе то и дело. Но только почти! Поразмысли над этим — ты же умный человек! Люди бывают настоящими чудовищами, это правда. Но настоящее чудовище — вампир срезает голову с плеч целиком. Так ему положено в соответствии с правилами. Набросай теперь портрет злобного вампира, которому наплевать даже на правила и чья единственная цель — убивать, чтобы внушать ужас. Вот ты и получишь портрет Аарона. Он умен. Аарон выставляет изуродованные трупы на всеобщее обозрение с определенной целью: он маскируется, хочет, чтобы его принимали за другого — к примеру, за имитатора Джека Потрошителя или какого-нибудь маньяка.
— Что же, — спокойно отозвался Шон. — Значит, у нас в активе две изуродованные проститутки, один безголовый сутенер Бейли и тип по имени Рэй, обезглавленный тобой. Списываем проституток на Аарона, тогда встает вопрос: кто отрубил голову Энтони Бейли? Уж не ты ли? Как-никак капли крови вели к твоей двери.
— Энтони Бейли я не убивала. Я вообще никого не убивала. Если помнишь, когда я пробралась в морг, Рэй уже был мертв.
— Кто же в таком случае покончил с Бейли?
Мэгги потупила взгляд:
— Говорю же тебе — не знаю! Может, тот же Аарон и его убил. Возможно, Бейли имел глупость или несчастье встать у него на пути.
— А как быть с Рутгером Леоном? Это не ты его прикончила? Или это тоже сделал Аарон, когда ему вдруг захотелось помочь бедной девушке?
Мэгги нахмурилась:
— Неужели Рутгер Леон убит?
— Его тело было обнаружено вчера.
Шон заметил, что она сразу сникла и смешалась.
— Ну да. Его тело нашли вчера — по крайней мере голову и торс.
— Их нашли отдельно?
— Вот именно.
— Не думаю, что его убил Аарон. Рутгер был ему нужен, чтобы мучить Келли. Он же всем этим наслаждается, как ты не понимаешь?
— Тем не менее кто-то же пришил его.
— Я этого не делала, — сказала Мэгги, не поднимая глаз. — Впрочем, ты и так не веришь ни одному моему слову, и у меня невольно возникает вопрос: стоит ли мне вообще убеждать тебя хоть в чем-нибудь?
Шон открыл дверь и выпустил Мэгги.
— Нам пора приступать к работе. Я займусь сейчас Рутгером Леоном. Вернее, взгляну на то, что от него осталось. Потом у меня состоится совещание с моими парнями. Как думаешь, не купить ли каждому из них по кресту?
— Твой мне очень нравится, — пробормотала Мэгги.
— Он тебе не мешает?
— Я всегда любила религиозное искусство. Особенно мне нравились церкви. Я много молилась, хотя Люсьен и насмехался надо мной. — Помолчав, Мэгги добавила: — Некоторых вампиров знак креста делает слабее. В принципе крест не остановит вампира, но позволит его врагу выиграть немного времени. Святая вода также очень хороша — она обжигает вампира, но действует только в светлое время суток. Как я уже говорила, днем вампиры слабее, чем в сумерках.
— А как насчет чеснока? Это правда или вымысел?
— Ешь побольше чеснока. Чеснок вызывает у вампира сильную тошноту.
— А могу я убить такого парня, пронзив ему сердце осиновым колом?
— Если тебе представится такая возможность.
— А если обезглавить вампира — точно его убьешь?
— Да, это гарантия. Обезглавливание убивает любого вампира.
— Отлично. Когда я скажу своим парням, что мы охотимся за вампирами, придется мне и оружие соответствующее подыскать. Боюсь только, я не успею заменить арсенал: они меня раньше живьем съедят.
Мэгги холодно посмотрела на него:
— Я сказала тебе все, что знаю сама. Поставила под угрозу собственное существование. А ты насмехаешься надо мной.
— Я не насмехаюсь над тобой.
— Ты не прислушался ни к единому моему слову.
— Но ты сама подумай, о чем ты только говоришь!
— Шон…
— Мэгги, клянусь, мне и в голову не приходило над тобой насмехаться. Но дело не в этом. По городу разгуливает ужасный убийца, и нам надо его взять. Поэтому мне пора приступать к работе.
— Но ты все равно мне не веришь. А если ты сейчас приступишь к работе, но забудешь о моих советах, ничего хорошего из этого не выйдет.
Шон молчал, глядя из окна автомобиля на зарождающийся день.
— Не знаю, Мэгги, что тебе и сказать. Уж слишком фантастично все это. — Потом помолчал минуту и добавил: — Зато я точно знаю другое.
— Это что же?
— Я по-прежнему тебя люблю. И кем бы этот парень ни оказался, я все равно достану его. Ради тебя, ради себя, ради всего Нового Орлеана. Я коп и жить, зная о том, что по этому городу разгуливает убийца, не могу. Помни, я отправляюсь на его поиски прежде всего потому, что люблю тебя. Хочу, чтобы у нас с тобой было будущее.
Мэгги печально покачала головой, а Шон коснулся ее щеки.
— Я люблю тебя, Шон. Но насчет нашего будущего ты заблуждаешься. Оно будет у нас только в том случае, если ты мне поверишь.
Она вышла из машины и двинулась к своему магазину.
— Мэгги! — окликнул ее Шон.
Но она, так и не оглянувшись, вошла в двери бутика.
Глава 15
— Шон, ты обязан поверить мне хотя бы для того, чтобы изловить чудовищного убийцу.
Он нахмурился:
— Ты знаешь, кто убийца?
— Да.
— И утверждаешь, что он вампир?
— Да, — кивнула Мэгги.
— По-моему, все просто. — Шон всплеснул руками. — Мы с тобой разом сбрендили — вот и все объяснение.
— Шон…
— Нет уж, дорогая, давай вернемся к теме, интересующей нас обоих. Как вампир, ты должна обладать чудовищной силой и в принципе способна в любой момент убить меня, так?
— Да. Только этого никогда не произойдет.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Хочу сказать, что могла бы, но… не сделаю этого.
— Не понимаю тебя, Мэгги.
— А что здесь непонятного? Да, я обладаю силой, но…
— Значит, сила у тебя есть? — Шон приподнялся, — Тогда сделай что-нибудь. Докажи мне это!
Мэгги положила руку ему на грудь, но он оттолкнул ее.
— Прошу тебя, Шон, прекрати это…
Он схватил ее за плечи и начал трясти. Мэгги не оказала ему сопротивления: лишь ее рыжеволосая голова моталась из стороны в сторону. В этот момент Шон снова подумал, что эта женщина удивительно красива. И в жизни ему надо одно: чтобы она всегда находилась рядом с ним.
Отодвинувшись от нее, он продолжил допрос:
— Значит, он вампир?
— Да.
— Вот почему он обладает такой неимоверной силой и не реагирует, когда в него стреляют?
— Да, именно так.
Шон помотал головой.
— Скажи мне: вампиры убивают быстро и легко?
— Так было всегда.
— Ты знала этого типа раньше?
Мэгги кивнула.
— Я невзлюбила его с той минуты, как только с ним познакомилась.
— Итак, он невероятно силен, потому что вампир?
— Да.
— И ты обладаешь столь невероятной силой по той же причине?
— Я тебе об этом уже говорила.
— Ничего ты мне, в сущности, еще не сказала. Спрашиваю еще раз: ты имеешь возможность убить меня — легко и быстро?
— Прошу тебя, Шон…
— Отвечай на мои вопросы. Значит, ты утверждаешь, что можешь убить меня, едва пошевелив рукой?
— Да, могу, но не сделаю этого.
— Это почему же? — Шон ударил кулаком по столу. Он должен, черт возьми, докопаться до правды!
— Я не смогу убить тебя и нанести тебе даже малейший вред, потому что…
— Так почему же наконец?
— Потому что я тебя люблю.
Шои не сводил с Мэгги изумленных глаз. Весь этот разговор по-прежнему казался ему безумием, фрагментом из какого-то фильма ужасов.
И тем не менее…
Его стало трясти, как в лихорадке. Всю жизнь Шон имел дело с преступниками, но не с выходцами с того света — не с вампирами. Но что, если?..
— Значит, ты любишь меня?
— Да. И ты об этом знаешь.
— Ты говорила такое и прежде. Скажи на милость: сколько тебе лет?
— Очень много.
— Когда ты родилась?
— Как вампир?
— Как человек!
— В 1821 году.
— Тебе, должно быть, приходится втирать на ночь полтонны тонизирующего крема.
— Ты, наверное, знаешь, что вампиры почти не стареют…
— Откуда мне знать подобные вещи? Я в этой области профан, и мне нужна твоя консультация. Черт, значит, ты родилась в 1821 году! С тех пор прошла чертова прорва времени! И скольких же мужчин ты любила за это время?
Мэгги смотрела на него прямо, не отводя глаз. И держалась спокойно. Казалось, между ними происходила самая обычная беседа.
— Двоих — до тебя, — сказала она. — Второй, правда, не считается.
— Да ну? И почему же?
— Я думаю, что он — это ты.
Шон, застонав, упал на кровать.
— Он был мной? Как такое возможно?
Мзгги прошла к письменному столу, открыла шкатулку, где хранились ее детские сокровища, и выбрала из них стеклянный рождественский шар. Стоило пошевелить его, как на маленькие домики, заключенные внутри его, начинал хлопьями сыпать снег. Хотя смотрела она на игрушку, в зеркале, стоявшем на столе, было отлично видно отражение злых темных глаз Шона.
— Я очень долго странствовала по миру, Шон, и насмотрелась на всякое — на дурное по преимуществу. Но как ни странно, пришла к выводу, что на свете, кроме зла, есть и добро. Иногда мне кажется, что умершие, особенно если они хорошие люди и погибли во цвете лет, возвращаются. Так вот, я думаю, что ты — вернувшийся с Гражданской войны капитан Шон Кеннеди, которого я тогда любила всем сердцем.
Шон смотрел на нее остекленевшими глазами. В горле у него пересохло, а перед мысленным взором снова встали образы из снов о Гражданской, войне, преследовавшие его и не дававшие ему покоя.
— Кто был твоим первым любовником? — осведомился он.
— Граф Ален де Веро. Мы познакомились, когда я была еще очень молода.
— Ты любила его, а он такое с тобой сотворил!
— Я любила его и верила в то, что он любит меня. Сейчас, задним числом, я думаю, что ему казалось, будто он сможет все между нами уладить самым достойным образом. Существует поверье, вырезанное на древнем надгробии во Франции. Там сказано: «Любовь сделает тебя свободным». Думаю, Ален надеялся, что наша любовь позволит ему изменить положение вещей. Он надеялся вернуть свою бессмертную душу благодаря любви ко мне. Люсьен считал, что Ален оттого и погиб, что беззаветно верил в эти слова.
— Ага! — воскликнул Шон. — Вот и Люсьен объявился. Тоже, надеюсь, вампир?
— Да, вампир.
— И он все это время сосуществовал рядом с тобой?
— Люсьен живет куда дольше. Он существо древнее, как мир. Что же касается Алена… — Мэгги покачала головой. — Его убил мой отец со своими друзьями. Кстати, вместе с твоим пра… прадедушкой. Они считали, что знают, кто такой Ален.
— Из твоих слов выходит, что они и вправду знали, кто такой Ален. Он был вампиром.
— Да, вампиром, но не злым…
— То, что он с тобой сотворил, было самым настоящим злом.
— Я уже говорила тебе…
Шон отмахнулся от нее:
— Ничего больше мне не рассказывай. Я ничему не верю.
Мэгги уселась на кровати, поджав ноги.
— Тебе придется во все это поверить. Иначе убийцу ты не поймаешь.
— Не нужна мне была в этом деле пушка, — мрачно заметил Шон. — Кол бы мне тогда в руки — никуда бы этот тип не ушел.
Мэгги сердито посмотрела на него и повела плечами.
— Послушай, — примирительно сказал он. — Должен же я от чего-то в этом деле отталкиваться. Теперь я по крайней мере знаю, что убийца — вампир!
Мэгги тяжело вздохнула.
— Да, он вампир. Существо, которому доставляет наслаждение убивать. И свое искусство он отшлифовывал годами. Кстати, он и Джек Потрошитель — одно и то же лицо.
— Господи, Мэгги, избавь меня хотя бы от этого…
— Это он добил твоего предка Шона Кеннеди, которого я любила, а потом переквалифицировался в Джека Потрошителя, убийцу женщин. Как-то раз я познакомилась в Лондоне с одним отличным доктором. Он лечил бедных, но со временем ему стало казаться, что это он убивает несчастных проституток на улицах Ист-Энда. Эта навязчивая идея довела его до самоубийства. В один день с ним умерла и его жена. Я встретилась потом с настоящим убийцей, Аароном Картером — злым вампиром. Картер описал мне во всех деталях, как убивал несчастных женщин и как с помощью гипноза навел доктора на мысль, что убийца женщин — он. Короче, этот подонок таким образом отводил от себя подозрения. Но об убийствах Джека Потрошителя я теперь знаю все досконально. Я тебе больше скажу: Аарон Картер, он же Джек Потрошитель, снова вернулся.
Шон с недоверием смотрел на нее:
— Мэгги, что ты говоришь…
— Но это же правда, Шон! Чем мне доказать, что я говорю правду? Как мне убедить тебя в своей правоте?
Шон обхватил лицо Мэгги руками и страстно поцеловал ее.
— Знаешь что? Работу надо продолжать в любом случае. Поэтому я сейчас пойду в душ, а ты пока оденься. — Подойдя к ванной, он добавил: — Пожелай мне удачи, детка, — возможно, этого психа уже поймали.
— Они его не поймали и не поймают. И ты прекрасно об этом знаешь. Если бы его взяли, то названивали бы тебе уже по всем телефонам.
Мзгги была права. Сейчас каждое ее слово казалось Шону логичным и справедливым, как никогда.
Он вошел в душ и включил холодную воду, чтобы смыть ночное наваждение.
Когда Шон вышел из душа, Мэгги была уже в темно-синем шелковом костюме, белой блузке и белых туфельках.
— Кофе на кухне, — деловито сообщила она.
Пегги, круглолицая дама с красными щеками, как у Санта-Клауса, сердечно поздоровалась с Шоном, налила ему кофе и дала щедрую порцию поджаристых гренок.
— Газеты, где сказано, что вы чуть не поймали убийцу, лежат рядом с вашим прибором, — сообщила Пегги, а потом добавила: — Вы возьмете этого ублюдка, помяните мое слово, лейтенант, возьмете.
— Спасибо на добром слове, Пегги, — ответил Шон, после чего обратился к Мэгги: — Ты готова?
Она кивнула.
Когда они направлялись к машине, Шон иронически спросил:
— А Пегги, случайно, не вампир?
Мэгги бросила на него суровый взгляд:
— Нет, конечно. Она отличная женщина и ухаживает за мной. Должен же кто-то ухаживать за вампирами, верно?
— Как я только мог забыть! Ведь и у вампиров бывают трудные дни?
Мэгги села в машину и захлопнула дверцу.
— Семейство Пегги живет на плантации Монтгомери больше ста лет. За Монтгомери ухаживало несколько поколений представителей этого семейства.
— Понял. Она, случайно, не приносит тебе кровь из банка?
— Не глупи.
— Значит, шуточка в духе фильма про «Дом с затемненными окнами» не проходит? Небось сама из банка воруешь?
— Чушь!
— Опять, стало быть, не попал в яблочко. Как же ты ее достаешь?
— Я не ворую кровь, а покупаю…
— Не забудь подобрать запекшиеся кусочки, когда будем проезжать по набережной. Там у нас частенько кровопусканием занимаются — носы друг другу разбивают.
Она улыбнулась:
— Когда мне не хватит, я укушу тебя прямо в шею.
Шон пожал плечами. Зачем, спрашивается, он ее раздражает?
— Знаешь, Мэгги, раньше меня считали реалистом, но с некоторых пор я осознал, что реальное и ирреальное во мне перемешано. Я теперь все путаю. Но мне бы не хотелось смешивать рациональное и иррациональное, когда речь идет о наших отношениях.
— Я бы, Шон, предложила тебе основательно подумать над тем, что я сказала. И не считать мои слова бредом.
— Хорошо. Но ты тоже пообещай мне — не бросаться никого спасать, особенно меня. Держись от убийцы подальше. Он очень опасен.
Когда Шон припарковал свою машину у «Монтгомери энтерпрайзис», Мэгги сказала:
— Я постоянно стараюсь тебе помочь…
— Мэгги. — Шон покачал головой. — Я ведь тебя люблю. И для меня главное — чтобы ты была в безопасности. А все остальное — пустое. Ты меня понимаешь? Мне даже, честно говоря, плевать, нормальная ты или нет.
Она посмотрела на него в упор:
— Я говорю тебе правду, Шон!
— Не сомневаюсь, Мэгги. Но мы обсудим это как-нибудь на досуге. У меня полно дел. Знаешь об обезглавленном трупе в морге? Никакого в этом нет смысла — вот что я тебе скажу!
— Нет, смысл есть. Это я обезглавила его.
— Что?!
Она устремила на него пронизывающий взгляд своих золотистых глаз:
— Это я ездила в морг и обезглавила Рэя.
— Ты?! — Перед мысленным взором Шона замаячила медицинская пила для перепиливания крупных костей.
— Страшно, да? — усмехнулась Мэгги. — Ты, кстати, по-прежнему убежден, что все еще любишь меня? Повторяю: это сделала я. Мне пришлось, Шон. Рэй был отравлен, находился в стадии перехода. Это же ясно: ты стрелял в него, а он не падал. Я не могла позволить завершиться переходу, иначе в городе стало бы одним безжалостным убийцей больше.
— Я не верю тебе.
— Не веришь или не хочешь верить?
— Но…
— А еще, Шон, я умею перемещаться в пространстве вместе с ветром или туманом. Это что-то вроде телепортации. Конечно, это требует огромных энергетических затрат, и позволить себе такое я могу не часто. Вспомни, ночью ты проснулся, а меня рядом не обнаружил. Я была в морге — заканчивала работу Аарона. Это он должен был обезглавить свою жертву, но не сделал этого, желая напустить на город еще одного монстра вроде себя. Если бы не я, Новый Орлеан получил бы в лице Рэя еще одного Джека Потрошителя.
— Это все, конечно, очень мило насчет Аарона, — заметил Шон. — Только ты забыла об одном: Джек Потрошитель резал шеи так, что головы потом держались на каких-то лоскутках, а наш убийца срезает их с плеч напрочь. Чисто и гладко.
— Подумай и об этом. Тогда Аарон хотел свести с ума Питера — того лондонского врача, о котором я тебе говорила. Почти обезглавленные торсы находили в Темзе то и дело. Но только почти! Поразмысли над этим — ты же умный человек! Люди бывают настоящими чудовищами, это правда. Но настоящее чудовище — вампир срезает голову с плеч целиком. Так ему положено в соответствии с правилами. Набросай теперь портрет злобного вампира, которому наплевать даже на правила и чья единственная цель — убивать, чтобы внушать ужас. Вот ты и получишь портрет Аарона. Он умен. Аарон выставляет изуродованные трупы на всеобщее обозрение с определенной целью: он маскируется, хочет, чтобы его принимали за другого — к примеру, за имитатора Джека Потрошителя или какого-нибудь маньяка.
— Что же, — спокойно отозвался Шон. — Значит, у нас в активе две изуродованные проститутки, один безголовый сутенер Бейли и тип по имени Рэй, обезглавленный тобой. Списываем проституток на Аарона, тогда встает вопрос: кто отрубил голову Энтони Бейли? Уж не ты ли? Как-никак капли крови вели к твоей двери.
— Энтони Бейли я не убивала. Я вообще никого не убивала. Если помнишь, когда я пробралась в морг, Рэй уже был мертв.
— Кто же в таком случае покончил с Бейли?
Мэгги потупила взгляд:
— Говорю же тебе — не знаю! Может, тот же Аарон и его убил. Возможно, Бейли имел глупость или несчастье встать у него на пути.
— А как быть с Рутгером Леоном? Это не ты его прикончила? Или это тоже сделал Аарон, когда ему вдруг захотелось помочь бедной девушке?
Мэгги нахмурилась:
— Неужели Рутгер Леон убит?
— Его тело было обнаружено вчера.
Шон заметил, что она сразу сникла и смешалась.
— Ну да. Его тело нашли вчера — по крайней мере голову и торс.
— Их нашли отдельно?
— Вот именно.
— Не думаю, что его убил Аарон. Рутгер был ему нужен, чтобы мучить Келли. Он же всем этим наслаждается, как ты не понимаешь?
— Тем не менее кто-то же пришил его.
— Я этого не делала, — сказала Мэгги, не поднимая глаз. — Впрочем, ты и так не веришь ни одному моему слову, и у меня невольно возникает вопрос: стоит ли мне вообще убеждать тебя хоть в чем-нибудь?
Шон открыл дверь и выпустил Мэгги.
— Нам пора приступать к работе. Я займусь сейчас Рутгером Леоном. Вернее, взгляну на то, что от него осталось. Потом у меня состоится совещание с моими парнями. Как думаешь, не купить ли каждому из них по кресту?
— Твой мне очень нравится, — пробормотала Мэгги.
— Он тебе не мешает?
— Я всегда любила религиозное искусство. Особенно мне нравились церкви. Я много молилась, хотя Люсьен и насмехался надо мной. — Помолчав, Мэгги добавила: — Некоторых вампиров знак креста делает слабее. В принципе крест не остановит вампира, но позволит его врагу выиграть немного времени. Святая вода также очень хороша — она обжигает вампира, но действует только в светлое время суток. Как я уже говорила, днем вампиры слабее, чем в сумерках.
— А как насчет чеснока? Это правда или вымысел?
— Ешь побольше чеснока. Чеснок вызывает у вампира сильную тошноту.
— А могу я убить такого парня, пронзив ему сердце осиновым колом?
— Если тебе представится такая возможность.
— А если обезглавить вампира — точно его убьешь?
— Да, это гарантия. Обезглавливание убивает любого вампира.
— Отлично. Когда я скажу своим парням, что мы охотимся за вампирами, придется мне и оружие соответствующее подыскать. Боюсь только, я не успею заменить арсенал: они меня раньше живьем съедят.
Мэгги холодно посмотрела на него:
— Я сказала тебе все, что знаю сама. Поставила под угрозу собственное существование. А ты насмехаешься надо мной.
— Я не насмехаюсь над тобой.
— Ты не прислушался ни к единому моему слову.
— Но ты сама подумай, о чем ты только говоришь!
— Шон…
— Мэгги, клянусь, мне и в голову не приходило над тобой насмехаться. Но дело не в этом. По городу разгуливает ужасный убийца, и нам надо его взять. Поэтому мне пора приступать к работе.
— Но ты все равно мне не веришь. А если ты сейчас приступишь к работе, но забудешь о моих советах, ничего хорошего из этого не выйдет.
Шон молчал, глядя из окна автомобиля на зарождающийся день.
— Не знаю, Мэгги, что тебе и сказать. Уж слишком фантастично все это. — Потом помолчал минуту и добавил: — Зато я точно знаю другое.
— Это что же?
— Я по-прежнему тебя люблю. И кем бы этот парень ни оказался, я все равно достану его. Ради тебя, ради себя, ради всего Нового Орлеана. Я коп и жить, зная о том, что по этому городу разгуливает убийца, не могу. Помни, я отправляюсь на его поиски прежде всего потому, что люблю тебя. Хочу, чтобы у нас с тобой было будущее.
Мэгги печально покачала головой, а Шон коснулся ее щеки.
— Я люблю тебя, Шон. Но насчет нашего будущего ты заблуждаешься. Оно будет у нас только в том случае, если ты мне поверишь.
Она вышла из машины и двинулась к своему магазину.
— Мэгги! — окликнул ее Шон.
Но она, так и не оглянувшись, вошла в двери бутика.
Глава 15
Он вошел в офис, не обращая внимания на бесконечные трели телефонных звонков.
Опустившись в кресло, Шон устремил невидящий взгляд прямо перед собой.
— Что, та еще была ночка? — сочувственно спросил Джек Делони.
— Можно подумать, у тебя она оказалась лучше? — поднял на него глаза Шон.
Джек пожал плечами:
— Если отделить частную жизнь от профессиональной, то…
Шон отмахнулся от него.
— Ты вплотную занимался делом Джека Потрошителя. А вот что ты знаешь о вампирах?
— Ну… недавно фильм о вампирах видел… старый… «Носферату» называется. Крутое, в общем, кино. Там актеры были классные задействованы — Бела Лугоши, Кристофер Ли, Гарри Олдмэн… и еще, помнится, Лорен Хаттон. Другое кино видел — для детей, потому как сам тогда еще в школе учился. «Жуткая ночь» — вот как тот фильм назывался. Помнится, мне очень понравился — я тогда от страха чуть не описался. Но если тебя интересует концепция в целом, рекомендую такие картины, как «Человек со знаком „омега“ или „Армия тьмы“…
— Джек, я ведь не о кино речь веду…
— Ты говоришь об исторических лицах? О тех, что вошли в легенды, одну из которых описал в романе Брем Стокер? Конечно, при этом всегда вспоминается имя графа Влада Дракулы — ну и кровопийца же он был, если, конечно, существовал на самом деле! Говорят, он убил около десяти тысяч своих врагов и любил пировать среди не остывших еще останков своих жертв, что и навело его на мысль начать пить кровь. Но это так, лирика… Если же взяться за дело со всей серьезностью, то…
— То… — повторил за ним Шон, устремив на него пронзительный взгляд. — Мне туфты не надо, ты дело говори…
Джек ухмыльнулся:
— Трудно мне о деле… Уж больно я любил всякое такое кино и книжонки вроде романа Брема Стокера. Ты не поверишь: я даже хотел стать кинорежиссером и снять что-нибудь такое забойное, чтобы самого графа Дракулу за пояс заткнуть. Какая-то у меня была всю жизнь тяга к кровопийцам — даже и не знаю почему. Возможно, в детские годы на меня произвел незабываемое впечатление Джек Потрошитель. У меня, понимаешь, ко всем этим вурдалакам появилось свое собственное, личное отношение, что ли.
Шон подумал о том, что говорила ему Мэгги: если хороший человек умирает раньше времени, то он потом, возможно, возвращается на землю в ином обличье. Он вспомнил о лондонском докторе Питере, которого Аарон довел до самоубийства, и вдруг спросил себя: не тот ли это доктор сидит сейчас перед ним в обличье полицейского Джека Делони?
Покачав головой, Шон подумал, что его опять потянуло на мистику, и решил от этого воздерживаться.
— Джек Потрошитель был сумасшедшим, то есть человеком невменяемым. На этом сходятся и прежние, и современные историки. С помощью современной технологии…
— У парней, работавших в прошлом веке, конечно, возможности были скромнее. И кроме того, глянь на то, что мы имеем — видишь снимочки? А где же, спрашивается, помощь современной технологии? Убийства-то не прекращаются.
Шон краем глаза посмотрел на то, что уже сто раз видел, и снова сложил свои большие, сильные руки на столе. Джек между тем продолжал:
— Полагаю, в истории вампиров самое главное то, что мы имеем тело с существом, питающимся кровью. Кстати, характерно, что его образ живет во всех народах и культурах.
— И что же из этого следует? — усмехнулся Шон.
— Это надо все с Ветхого Завета прослеживать, а не с графа Дракулы, как у нас почему-то принято. Еще в те древнейшие временами существовали люди-кровопийцы. В Древнем Китае, например, верили в демона, который очень любил эту алую жидкость. У древних германцев были легенды о людях, питавшихся чужой кровью. На амфорах, найденных в Сирии и в Вавилоне, есть изображения, как одни люди извлекают кровь у других, то есть изображения вампиров в действии.
— Это что же у тебя, хобби такое — история вампиров?
Джек хмыкнул.
— Я же говорил тебе, что собирался стать великим режиссером и соответственно поставить грандиозный фильм о вампирах. Но если вернуться к реальности, у нас с тобой налицо признаки действий вампиров: мертвые тела есть, а крови — нет.
— Я в вампиров не верю, — отрезал Шон.
— Ладно, в таком случае это просто загадочное исчезновение крови из трупов, — сказал Джек. — Древних замков у нас, конечно, нет, да и с древним антуражем плоховато, но выходит, что…
— Выходит, что кто-то имитирует действия или Джека Потрошителя, или вампира.
— Заметь, Шон, что человек, имитирующий действия вампира, в сущности, ни в чем от вампира не отличается. По крайней мере он столь же ужасен.
— А что, если… — начал было Шон.
— Да, что, если… — пробормотал Джек.
— А что, если предположить, что вампир существует?
— Придется звонить в Валахию, в замок Дракулы, и наводить справки… — начал было Джек, но потом обратил внимание на выражение глаз Шона. — Я…
— Только не смотри на меня так. Я лишь высказал гипотезу. А вдруг мы имеем дело с имитатором или парнем, повернутым на вампирах? В конце концов, здесь Новый, Орлеан — сам знаешь, кого и чего у нас только нет!
— В старых фильмах Хаммера вампиры днем спят, а ночью выходят на охоту. Святая вода действует на них как кислота, а осиновый кол, воткнутый в сердце, убивает их так же верно, как обезглавливание… — Тут Джек смешался, но быстро продолжил: — Хм… да… как быть с этим проклятущим обезглавливанием? У нас все жертвы обезглавлены. А о чем это говорит? О том, что обезглавленная жертва вампира вампиром стать не может. — Джек ухмыльнулся.
— Я сейчас еду в морг, — сообщил Шон. — Тебе же предстоит выяснить все об офицерах высокого ранга, воевавших на стороне конфедерации в нашем округе в годы Гражданской войны. Особое внимание удели некоему Аарону Картеру.
— Сделаем, какой вопрос? Может, мне надеть крест и начать жевать чеснок?
— Тогда уж побольше чеснока, — посоветовал Шон.
— Еще вопрос. Святой водой уже пора запасаться?
— Пока еще нет. Я дам отдельное распоряжение по этому поводу.
Расположившись за своим рабочим столом, Мэгги услышала телефонный звонок.
— Это «Монтгомери энтерпрайзис»? Я бы хотел поговорить с владелицей.
Мэгги похолодела.
— Аарон, это ты? Чтоб тебя черти взяли!
— Детка! Разве ты забыла, что мы уже в аду?
— Что тебе надо, Аарон?
— Как всегда — крови, ужасов, убийств.
— Этого у тебя всегда в избытке. От меня-то тебе что надо?
— Не что, а кого, детка. Тебя-то мне и надо.
— Правда? Какая интересная мысль, Аарон. Неужели ты забыл, что мы ненавидим друг друга?
— Нет, Мэгги, у тебя ошибочное впечатление о наших отношениях. Хотя ты, конечно, порядочная сучка и слишком уверена в себе, я человек с достоинствами и к тому же хорош собой. Я хочу, чтобы ты принадлежала мне. Кто знает, может, мы идеально притремся друг к другу, правда, со временем, после того, как я хорошенько выпорю тебя за все те мерзости, которые ты мне сделала. Но это так, Мэгги, проза, на самом же деле я очень тебя хочу…
— Если бы ты и вправду хотел меня добиться, то прежде всего прекратил бы убивать людей!
Аарон хрипло рассмеялся:
— Только не в обозримом будущем. Я должен привить тебе понятия о настоящей жизни и сделать так, чтобы ты не боялась того, кем ты стала. А стала ты хищницей, любовь моя, или кровососущим существом, живущим в ночи, если тебе, конечно, так больше нравится.
— Скажи, Аарон, ты был когда-нибудь человеком?
— Конечно, был. Но тогда я относился к категории скотов — к низшей расе, питавшейся еще более убогими животными, к примеру рогатым скотом. Но теперь я представитель высшей расы и питаюсь скотом двуногим, а главное — мыслящим, вот что доставляет мне особое наслаждение. Увы, плохо мыслящим — вроде твоего Шона, который ни во что не верит, а стало быть, все время подставляется. Так уже было. Теперь есть еще один Кеннеди, и с ним будет так же легко расправиться, как с первым, поскольку он не верит в наше существование.
Опустившись в кресло, Шон устремил невидящий взгляд прямо перед собой.
— Что, та еще была ночка? — сочувственно спросил Джек Делони.
— Можно подумать, у тебя она оказалась лучше? — поднял на него глаза Шон.
Джек пожал плечами:
— Если отделить частную жизнь от профессиональной, то…
Шон отмахнулся от него.
— Ты вплотную занимался делом Джека Потрошителя. А вот что ты знаешь о вампирах?
— Ну… недавно фильм о вампирах видел… старый… «Носферату» называется. Крутое, в общем, кино. Там актеры были классные задействованы — Бела Лугоши, Кристофер Ли, Гарри Олдмэн… и еще, помнится, Лорен Хаттон. Другое кино видел — для детей, потому как сам тогда еще в школе учился. «Жуткая ночь» — вот как тот фильм назывался. Помнится, мне очень понравился — я тогда от страха чуть не описался. Но если тебя интересует концепция в целом, рекомендую такие картины, как «Человек со знаком „омега“ или „Армия тьмы“…
— Джек, я ведь не о кино речь веду…
— Ты говоришь об исторических лицах? О тех, что вошли в легенды, одну из которых описал в романе Брем Стокер? Конечно, при этом всегда вспоминается имя графа Влада Дракулы — ну и кровопийца же он был, если, конечно, существовал на самом деле! Говорят, он убил около десяти тысяч своих врагов и любил пировать среди не остывших еще останков своих жертв, что и навело его на мысль начать пить кровь. Но это так, лирика… Если же взяться за дело со всей серьезностью, то…
— То… — повторил за ним Шон, устремив на него пронзительный взгляд. — Мне туфты не надо, ты дело говори…
Джек ухмыльнулся:
— Трудно мне о деле… Уж больно я любил всякое такое кино и книжонки вроде романа Брема Стокера. Ты не поверишь: я даже хотел стать кинорежиссером и снять что-нибудь такое забойное, чтобы самого графа Дракулу за пояс заткнуть. Какая-то у меня была всю жизнь тяга к кровопийцам — даже и не знаю почему. Возможно, в детские годы на меня произвел незабываемое впечатление Джек Потрошитель. У меня, понимаешь, ко всем этим вурдалакам появилось свое собственное, личное отношение, что ли.
Шон подумал о том, что говорила ему Мэгги: если хороший человек умирает раньше времени, то он потом, возможно, возвращается на землю в ином обличье. Он вспомнил о лондонском докторе Питере, которого Аарон довел до самоубийства, и вдруг спросил себя: не тот ли это доктор сидит сейчас перед ним в обличье полицейского Джека Делони?
Покачав головой, Шон подумал, что его опять потянуло на мистику, и решил от этого воздерживаться.
— Джек Потрошитель был сумасшедшим, то есть человеком невменяемым. На этом сходятся и прежние, и современные историки. С помощью современной технологии…
— У парней, работавших в прошлом веке, конечно, возможности были скромнее. И кроме того, глянь на то, что мы имеем — видишь снимочки? А где же, спрашивается, помощь современной технологии? Убийства-то не прекращаются.
Шон краем глаза посмотрел на то, что уже сто раз видел, и снова сложил свои большие, сильные руки на столе. Джек между тем продолжал:
— Полагаю, в истории вампиров самое главное то, что мы имеем тело с существом, питающимся кровью. Кстати, характерно, что его образ живет во всех народах и культурах.
— И что же из этого следует? — усмехнулся Шон.
— Это надо все с Ветхого Завета прослеживать, а не с графа Дракулы, как у нас почему-то принято. Еще в те древнейшие временами существовали люди-кровопийцы. В Древнем Китае, например, верили в демона, который очень любил эту алую жидкость. У древних германцев были легенды о людях, питавшихся чужой кровью. На амфорах, найденных в Сирии и в Вавилоне, есть изображения, как одни люди извлекают кровь у других, то есть изображения вампиров в действии.
— Это что же у тебя, хобби такое — история вампиров?
Джек хмыкнул.
— Я же говорил тебе, что собирался стать великим режиссером и соответственно поставить грандиозный фильм о вампирах. Но если вернуться к реальности, у нас с тобой налицо признаки действий вампиров: мертвые тела есть, а крови — нет.
— Я в вампиров не верю, — отрезал Шон.
— Ладно, в таком случае это просто загадочное исчезновение крови из трупов, — сказал Джек. — Древних замков у нас, конечно, нет, да и с древним антуражем плоховато, но выходит, что…
— Выходит, что кто-то имитирует действия или Джека Потрошителя, или вампира.
— Заметь, Шон, что человек, имитирующий действия вампира, в сущности, ни в чем от вампира не отличается. По крайней мере он столь же ужасен.
— А что, если… — начал было Шон.
— Да, что, если… — пробормотал Джек.
— А что, если предположить, что вампир существует?
— Придется звонить в Валахию, в замок Дракулы, и наводить справки… — начал было Джек, но потом обратил внимание на выражение глаз Шона. — Я…
— Только не смотри на меня так. Я лишь высказал гипотезу. А вдруг мы имеем дело с имитатором или парнем, повернутым на вампирах? В конце концов, здесь Новый, Орлеан — сам знаешь, кого и чего у нас только нет!
— В старых фильмах Хаммера вампиры днем спят, а ночью выходят на охоту. Святая вода действует на них как кислота, а осиновый кол, воткнутый в сердце, убивает их так же верно, как обезглавливание… — Тут Джек смешался, но быстро продолжил: — Хм… да… как быть с этим проклятущим обезглавливанием? У нас все жертвы обезглавлены. А о чем это говорит? О том, что обезглавленная жертва вампира вампиром стать не может. — Джек ухмыльнулся.
— Я сейчас еду в морг, — сообщил Шон. — Тебе же предстоит выяснить все об офицерах высокого ранга, воевавших на стороне конфедерации в нашем округе в годы Гражданской войны. Особое внимание удели некоему Аарону Картеру.
— Сделаем, какой вопрос? Может, мне надеть крест и начать жевать чеснок?
— Тогда уж побольше чеснока, — посоветовал Шон.
— Еще вопрос. Святой водой уже пора запасаться?
— Пока еще нет. Я дам отдельное распоряжение по этому поводу.
Расположившись за своим рабочим столом, Мэгги услышала телефонный звонок.
— Это «Монтгомери энтерпрайзис»? Я бы хотел поговорить с владелицей.
Мэгги похолодела.
— Аарон, это ты? Чтоб тебя черти взяли!
— Детка! Разве ты забыла, что мы уже в аду?
— Что тебе надо, Аарон?
— Как всегда — крови, ужасов, убийств.
— Этого у тебя всегда в избытке. От меня-то тебе что надо?
— Не что, а кого, детка. Тебя-то мне и надо.
— Правда? Какая интересная мысль, Аарон. Неужели ты забыл, что мы ненавидим друг друга?
— Нет, Мэгги, у тебя ошибочное впечатление о наших отношениях. Хотя ты, конечно, порядочная сучка и слишком уверена в себе, я человек с достоинствами и к тому же хорош собой. Я хочу, чтобы ты принадлежала мне. Кто знает, может, мы идеально притремся друг к другу, правда, со временем, после того, как я хорошенько выпорю тебя за все те мерзости, которые ты мне сделала. Но это так, Мэгги, проза, на самом же деле я очень тебя хочу…
— Если бы ты и вправду хотел меня добиться, то прежде всего прекратил бы убивать людей!
Аарон хрипло рассмеялся:
— Только не в обозримом будущем. Я должен привить тебе понятия о настоящей жизни и сделать так, чтобы ты не боялась того, кем ты стала. А стала ты хищницей, любовь моя, или кровососущим существом, живущим в ночи, если тебе, конечно, так больше нравится.
— Скажи, Аарон, ты был когда-нибудь человеком?
— Конечно, был. Но тогда я относился к категории скотов — к низшей расе, питавшейся еще более убогими животными, к примеру рогатым скотом. Но теперь я представитель высшей расы и питаюсь скотом двуногим, а главное — мыслящим, вот что доставляет мне особое наслаждение. Увы, плохо мыслящим — вроде твоего Шона, который ни во что не верит, а стало быть, все время подставляется. Так уже было. Теперь есть еще один Кеннеди, и с ним будет так же легко расправиться, как с первым, поскольку он не верит в наше существование.