Гамильтон Питер Ф.. Дисфункция реальности - Угроза (Пришествие Ночи - 2)

   Если Джошуа...
   Вечно это "если Джошуа..."
   А почему, собственно, все должно быть именно так?
   Одинокая цыганская повозка стояла у высокой норфолкской сосны, на лугу, который совсем недавно был местом стоянки для более чем трех десятков подобных повозок. Кучки пепла, лежавшие посреди колец, сложенных из плоских красноватых камней, уже остыли. Трава вдоль берега маленького ручья была вытоптана в тех местах, где лошади и козы ходили на водопой, а люди набирали воду ведрами. Несколько куч недавно вырытой земли обозначали отхожие места. По их отлогим сторонам сбегали ручейки воды, свидетельствуя о дожде, который прошел ночью.
   Повозка, представлявшая собой гибрид традиционной цыганской телеги и современных легковесных колес, судя по всему, видела лучшие времена. Ее яркая, замысловатая окраска потускнела, но дерево, из которого она была сделана, все еще оставалось в хорошем состоянии. К ее задней оси были привязаны три козы. У сосны стояли две лошади. Забрызганная грязью пегая лошадь с косматой гривой использовалась в качестве тяговой - она тащила повозку. Рядом с ней стоял ухоженный вороной жеребец. Дорогое кожаное седло было отполировано до блеска.
   В повозке, нагнув голову, чтобы не задеть ее изогнутого верха, стоял Грант Кавана. Внутри было темно и пыльно. Пахло засушенными травами. Ему нравился этот запах, напоминавший годы юности. До сих пор, глядя на цыганские повозки, петлявшие по пустошам Криклейда в пору сбора летнего урожая, он чувствовал невероятный восторг.
   Девушка отодвинула тяжелые занавески, отделявшие дальнюю часть повозки. Двадцатилетнюю цыганку звали Кармита. Грант с сожалением подумал, что через шесть-семь лет ее крупное, широкоплечее тело ужасно располнеет. Ее роскошные черные волосы, гармонируя с гладкой темной кожей, спадали ниже плеч. Она переоделась в свободного кроя белое платье из тонкой ткани.
   - Тебе это ужасно идет, - сказал он.
   - Ну спасибо вам на добром слове, сэр, - сделав реверанс, она расхохоталась.
   Грант притянул ее к себе и стал целовать. Он потянулся к застежкам ее блузки. Она мягко отстранилась, целуя пальцы его рук.
   - Я все сделаю сама, - сказала она кокетливо. Вкрадчиво двигаясь от одной застежки к другой, ее пальцы медленно расстегивали блузку. Он восхищенно наблюдал за этими эротическими движениями, в результате которых постепенно появлялось ее обнаженное тело. Чрезвычайно возбудившись, Грант повалил ее на кровать.
   Повозка жалобно заскрипела. Раскачиваясь из стороны в сторону, громко лязгал фонарь, подвешенный на свисавшей с потолка медной цепи. Впрочем, он едва различал этот лязг - его заглушали громкие стоны Кармиты.
   Вскоре он ощутил дрожь и забился в экстазе. Кармита взвизгнула. Она испытала целую серию оргазмов, которые чуть было не закончились для нее обмороком.
   Он рухнул на колючее одеяло, оцарапавшее ему спину. Смешавшийся с пылью пот струился по завиткам волос на его груди.
   "Да, - подумал он, - во время летнего соединения особенно остро чувствуешь, насколько прекрасна жизнь". Это было время, когда он мог доказать себе, что еще полон сил. В этом году был собран самый большой урожай Слез; на содержание поместья как всегда ушла прорва денег. В течение сезона сбора урожая он успел переспать чуть ли не с дюжиной молоденьких сборщиц Слез. Данные метеосводок говорили о том, что месяц будет дождливым, а это означало, что и второй урожай тоже будет великолепным. Смелое предложение, выдвинутое Джошуа в отношении продажи майопы, могло еще больше укрепить финансовое положение семьи и ее влияние.
   Лишь сообщения о беспорядках в Бостоне омрачали столь безоблачные перспективы. Похоже, что Демократический Земельный Союз снова затевает какую-то пакость.
   Союз представлял собой пестрое сборище реформистов и политических крикунов. Эта полуэкстремистская группа хотела, чтобы земля была "справедливо" распределена между людьми, а доходы, получаемые от экспорта Норфолкских слез, были вложены в социальное обеспечение. Они требовали полной демократии и предоставления гражданских прав всем слоям населения. "А еще бесплатного пива по пятницам", - язвительно подумал Грант. Но ведь они могли выбрать любую из планет, входящих в состав восьми сотен звездных систем Конфедерации, ту, чья социальная система вполне бы их устроила. Активисты Союза, эти ничтожные, ленивые педерасты, не ценили того факта, что при желании и наличии денег на проезд они могут беспрепятственно уехать в свой проклятый коммунистический рай. Вместо этого они вздумали освободить Норфолк, не считаясь с тем, какие ужасные потери вызовет реализация их политических устремлений, в основе которых лежит зависть.
   Около десяти лет назад они попытались распространить свою крамолу и на округ Стоук. Тогда Грант помог главному констеблю округа справиться с ними. Лидеры мятежа были высланы на одну из исправительных планет Конфедерации. Некоторые из наиболее опасных бунтовщиков, те, у кого было обнаружено самодельное оружие, были переданы в руки спецотряда констеблей, прибывших из столицы - Норвича. А те жалкие мерзавцы, которые, раздав листовки, надрались до бесчувствия даровым пивом, которым их снабдил Союз, получили по пятнадцать лет усиленных работ в полярных районах.
   С тех пор на Кестивене о них никто и слыхом ни слыхивал. "Некоторые, здраво рассудил он, - так ничего о них и не узнали. А раз так, то нечего об этом и вспоминать". На Норфолке об этом и не вспоминали.
   Он поцеловал Кармиту в ее роскошные волосы.
   - Когда ты уедешь?
   - Завтра. Почти вся моя семья уже уехала. В округе Херст есть работа по сбору фруктов. Она хорошо оплачивается.
   - А потом?
   - Уедем на зиму в Холбич. Там на утесах, нависших над городом, есть множество больших пещер. Кое-кто из наших найдет работу по разделке рыбы.
   - Такое впечатление, что ты от этого в полном восторге. Тебе никогда не хотелось перейти к оседлому образу жизни?
   Она лишь покачала головой, разметав густые волосы по плечам.
   - Чтобы стать такой, как ты, прикованной к холодным камням своего дома? Нет уж, спасибо. Возможно, в этом мире не так уж много мест, которые стоит посмотреть, но все же я хотела бы увидеть их все.
   - Тогда надо извлечь максимум пользы из нашей встречи.
   Сев на него верхом, она сжала мозолистыми руками его обмякший член.
   Кто-то вкрадчиво постучал в заднюю дверь повозки.
   - Сэр? Вы здесь, сэр? - раздался снаружи голос Вильяма Элфинстоуна. Он был таким же вкрадчивым как и его стук.
   Грант сердито застонал. "Нет, меня здесь нет, и именно поэтому снаружи стоит моя чертова лошадь".
   - Что тебе надо?
   - Извините за беспокойство, сэр, но с вами срочно хотят поговорить по телефону. Мистер Баттерворт сказал, что это важный звонок из Бостона.
   Грант нахмурился. Баттерворт не послал бы к нему Элфинстоуна, если бы звонок не был действительно важным. Управляющий поместьем прекрасно знал, чем занимается хозяин в такое время, и поступил достаточно умно - сам не пошел на встречу.
   "Хотел бы я знать, чем его достал молодой Элфинстоун", - подумал Грант.
   - Подожди там, - крикнул он. - Через минуту я выйду, - ему нужно было время, чтобы одеться. Черта с два он выбежит из повозки едва заправив рубашку в спешно натянутые штаны. Грант вовсе не собирался давать парню свежую тему для пересудов с другими младшими управляющими.
   Он оправил свой твидовый пиджак для верховой езды, пригладил бакенбарды и водрузил на голову кепку.
   - Как я выгляжу?
   - Великолепно, - откликнулась Кармита, не вставая с кровати.
   Она сказала это без всякого намека на иронию. Пошарив в кармане, Грант извлек две серебряные гинеи. Выходя, он бросил деньги в большой фарфоровый кувшин, который стоял на полке у двери.
   Луиза увидела, как ее отец и Вильям Элфинстоун подъезжают к парадному входу. Подбежавшие конюхи взяли на себя заботы о взмыленных лошадях. Дорога была тяжелой. Отец стремительно вбежал в дом.
   Она не спеша направилась к Вильяму, который беседовал с конюхами. Они были младше ее по возрасту. Увидев Луизу, он отпустил обоих юношей. Она погладила вороного жеребца, которого уводили в конюшню.
   - По какому поводу весь этот шум? - спросила она.
   - Какой-то звонок из Бостона. Мистер Баттерворт счел его достаточно важным, чтобы послать меня на поиски вашего отца.
   - Вот как? - она повернула назад. Отстав на шаг, за ней последовал Вильям. Его присутствие несколько раздражало Луизу, которая была не в том настроении, чтобы поддерживать светскую беседу.
   - В эту субботу я приглашен к Ньюкоумам, - сказал он, - я подумал, что там наверное будет довольно весело. Они, конечно, люди не нашего круга, он стол у них вполне приличный. Потом будут танцы.
   - Замечательно, - Луиза всегда терпеть не могла, когда Вильям пытался корчить из себя светского льва. "Люди нашего круга" - подумать только! Она ходила в школу вместе с Мэри Ньюкоум.
   - Я надеялся, что вы поедете вместе со мной.
   Она удивленно на него посмотрела. Его лицо выражало одновременно надежду и обеспокоенность.
   - Как мило с вашей стороны, Вильям, что вы просите меня об этом. Благодарю вас. Но я в самом деле не могу. Извините.
   - В самом деле не можете?
   - Не могу. В субботу к нам на обед приезжают Голфорды. Я просто обязана присутствовать.
   - Я думал, что, может быть, теперь, когда он уехал, вы, возможно, найдете больше времени для меня.
   - Кто это уехал? - резко спросила она.
   - Ваш друг, галантный капитан звездолета.
   - Вильям, вы несете чушь. Я уже сказала, что не пойду с вами на вечеринку к Ньюкоумам. Будьте добры, оставьте эту тему.
   Он остановился и схватил ее за руку. От удивления она лишилась дара речи. Ей и в голову не приходило, что с ней могут так поступить.
   - Для него вы всегда находили массу времени, - сказал он без обиняков.
   - Вильям, немедленно прекратите.
   - Причем каждый день. Вы уезжали в лес Уордли.
   Луиза почувствовала, как краснеют ее щеки. Что ему известно?
   - Уверите руку. Немедленно!
   - Вы ничего не имели против его рук.
   - Вильям!
   На его губах появилась улыбка, которая не предвещала ничего хорошего. Он отпустил ее руку.
   - Я не ревную. Вы меня неправильно поняли.
   - А тут нечего ревновать. Джошуа Калверт был гостем и другом моего отца. Вот и все.
   - Некоторые женихи считают иначе.
   - Кто? - крикнула она срывающимся голосом.
   - Женихи, моя дражайшая Луиза. Вам должно быть известно, что существуют весьма обоснованные предположения в отношении того, кто должен стать вашим мужем. Я только хочу сказать, что на Кестивене есть весьма благородные семьи, у которых есть вполне достойные сыновья, которые закроют глаза на вашу... назовем это, неосмотрительность.
   Она закатила ему пощечину. Эхо звонкого удара прокатилось по всей лужайке.
   - Как вы смеете!
   С выражением недовольства он схватился рукой за щеку, на которой остался красный отпечаток ее ладони.
   - Я и не подозревал, что ты такая норовистая тварь, Луиза.
   - Убирайся с глаз моих.
   - Конечно, если вы того желаете. Но вам, возможно, следует поразмыслить над тем, что стоит произнести одно слово, и ваше завидное положение станет более чем шатким. Я не хотел бы, чтобы это случилось, Луиза. Я действительно этого вовсе не хочу. Видите ли, я уже давно обожаю вас. Настолько обожаю вас, что делаю послабления.
   Не в силах сдвинуться с места, она смотрела на него во все глаза.
   - Ты... - Луиза задохнулась от гнева. В какой-то момент она подумала, что сейчас упадет в обморок.
   Между тем Вильям встал перед ней на колени.
   "Нет, - подумала она, - нет, нет, нет, этого не должно произойти. Где же ты, проклятый Джошуа Калверт?"
   - Выходи за меня замуж, Луиза. Я сумею получить благословение твоего отца, об этом можешь не беспокоиться. Выходи за меня, и мы чудесно заживем здесь, в Криклейде, - сказал он протянув к ней руку. Надежда смягчила черты его лица.
   Взяв себя в руки, она постаралась выглядеть как можно неприступнее. Очень четко и спокойно она сказала:
   - Скорее я буду зарабатывать себе на жизнь разгребая коровий навоз, это было одно из лучших выражений Джошуа, хотя она привела его в несколько смягченном варианте.
   Вильям побледнел.
   Повернувшись на каблуках, она, гордо подняв голову, пошла прочь.
   - Мы еще вернемся к этой теме, - сказал он ей вслед. - Поверь мне, дражайшая Луиза, я не откажусь от своих притязаний на тебя.
   Усевшись за письменный стол, Грант Кавана поднял трубку. Секретарь соединил его с генерал-губернатором Кестивена Тревором Кларком. Грант не ожидал ничего хорошего от этого звонка.
   - Здесь, в Бостоне, мне необходимо присутствие ополчения округа Стоук, - сказал Тревор Кларк, как только они обменялись приветствиями, - причем в полном составе. Прошу тебя, Грант.
   - Но могут возникнуть затруднения, - возразил Грант, - здесь все еще много работы. Нужно подрезать розовые кусты и подготовиться к сбору второго урожая зерновых. Вряд ли мы сумеем оторвать трудоспособных мужчин от сельскохозяйственных работ.
   - Ничего не поделаешь. Я собираю все отряды ополченцев, которые имеются в округе.
   - Все?
   - К сожалению, это так, старина. Видишь ли, мы ввели цензуру, и сведения не распространяются в средствах массовой информации, но ситуация в Бостоне, скажу тебе откровенно, складывается не лучшим образом.
   - Какая ситуация? Уж не хочешь ли ты мне сказать, что этот чертов сброд из Союза снова тебя обеспокоил?
   - Грант... - Тревор Кларк на порядок понизил голос. - Послушай, это совершенно секретные сведения, но уже пять районов Бостона полностью перешли на сторону этой толпы. Они больше не подчиняются властям. Фактически мы здесь имеем дело с открытым мятежом. Если для восстановления порядка мы пошлем в эти районы полицейских, то обратно они оттуда уже не вырвутся. В городе введено военное положение - в данной ситуации мы имеем право пойти на такую меру. Все это мне очень не нравится, Грант.
   "Господи! Неужто все это работа Демократического земельного союза?"
   - Мы в этом не уверены. Но кем бы ни были эти мятежники, у них, судя по всему, есть энергетическое оружие. А это означает участие каких-то внешних сил. Трудно поверить, что Союз способен организовать нечто подобное. Ты ведь и сам знаешь, что они могут лишь разбить трактор или сломать сельскохозяйственный инвентарь. Применение энергетического оружия совершенно не предусмотрено нашей конституцией. Это как раз то, чего всеми способами старалось избежать наше общество.
   - Значит, внешняя сила? - Грант Кавана не верил собственным ушам.
   - Возможно. Я уже попросил сотрудников канцлера в Норвиче обратиться с просьбой продлить сроки пребывания эскадры Конфедерации. К счастью, личный состав кораблей все еще здесь, на Норфолке. Командующий уже отдал им приказ немедленно вернуться на орбиту.
   - Ну и что?
   - Боевые корабли блокируют планету, и мятежники больше ничего не получат извне. Кроме того, в качестве крайней меры эскадра может поддержать наши наземные силы своей ударной мощью.
   Грант был настолько ошеломлен, что не мог даже пошевелиться. Наземные силы. Ударная мощь. Все это было похоже на бред. За окном он видел лишь мирные пышные поля, а по телефону хладнокровно обсуждал перспективы гражданской войны.
   - Но неужели ты не понимаешь, что речь идет о городе. Против Бостона нельзя применять бортовое оружие звездолетов. Ведь в нем живет сто двадцать тысяч человек.
   - Я знаю, - горько сказал Тревор Кларк. - Одной из главных задач ополчения будет содействие эвакуации гражданского населения. Твои ополченцы, Грант, помогут свести до минимума потери.
   - Ты уже сообщил об этих планах канцлеру? Если нет, то я пошлю все эти мероприятия куда подальше.
   В течение нескольких секунд в трубке было тихо.
   - Грант, - мягко сказал Тревор Кларк, - именно ведомство канцлера рекомендовало мне этот план действий. Все должно быть сделано, пока мятежники сосредоточены только в одном месте и еще не имеют возможности расширить зону действия своей проклятой революции. Но их поддерживает все больше и больше людей. Я... я никогда не думал, что на планете так много недовольных. Это надо прекратить, и прекратить так, чтобы впредь неповадно было.
   - О Боже, - простонал Грант. - Хорошо, Тревор, я все понял. Сегодня днем я вызову капитанов ополчения. К завтрашнему дню полк будет готов.
   - Молодчина, Грант. Я знал, что на тебя можно положиться. Поезд заберет вас из Колстерворта. Мы расквартируем вас в одном промышленном складе за чертой города. И не переживай, старина, звездолеты - это лишь на крайний случай. Я надеюсь, что как только мы устроим небольшую демонстрацию, они сразу же попрячутся по норам.
   - Да. Уверен, что ты прав, - Грант положил на место трубку, украшенную жемчугом. У него возникло недоброе предчувствие, что все будет совсем не так просто.
   В шести пассажирских вагонах поезда вполне хватило места для семи сотен ополченцев округа Стоук. На погрузку у них ушло ровно двадцать пять минут. На вокзале царил хаос. Половина улиц городка была забита экипажами, автобусами, телегами и фермерскими повозками. Семьи никак не могли распрощаться со своими кормильцами. Ополченцы, одетые в серую униформу, чувствовали себя неловко. Повсюду раздавались жалобы на то, что выданная обувь не соответствует размеру.
   Прижатые к стене Луиза и Марджори оказались между грудой вещмешков и зелеными металлическими ящиками с боеприпасами. На некоторых ящиках была проставлена дата изготовления, согласно которой боеприпасам было уже больше десяти лет. Их охраняли три сурового вида ополченца с короткими черными автоматами в руках. Луиза уже стала сожалеть о том, что приехала сюда.
   Отдавая распоряжения, по платформе прохаживался мистер Баттерворт, одетый в форму старшего сержанта. Вагоны постепенно заполнялись людьми, носильщики стали загружать вещмешки и боеприпасы в почтовое отделение первого вагона.
   На платформу вышел Вильям Элфиистоун. Лейтенантская форма была ему очень к лицу. Он подошел к ним.
   - Миссис Кавана, - начал он решительно. - Луиза. Похоже, что поезд отходит через пять минут.
   - Ну что же, будьте очень осторожны, Вильям, - сказала Марджори.
   - Благодарю вас, обязательно буду.
   Луиза неторопливо обвела взглядом платформу. Похоже, что это слегка вывело Вильяма из себя, но он решил, что сейчас не время выяснять отношения. Кивнув Марджори, он удалился.
   Она повернулась к своей дочери.
   - Луиза, ты вела себя чрезвычайно грубо.
   - Да, мама, - согласилась Луиза, но в ее голосе не было и намека на раскаяние. "Как это похоже на Вильяма, - подумала она. - Ведь он едет добровольно, хотя это вовсе не его полк. И делает это только потому, что хочет покрыть себя славой, чтобы добиться еще большего расположения со стороны моего папы. Но он никогда не пойдет в первых рядах, не будет рисковать как простой ополченец, не поступит так, как поступил бы Джошуа".
   Пристально посмотрев на свою дочь, Марджори увидела, что ее обычно спокойное лицо сейчас выражает скрытую решимость. "Итак, Луизе не нравится Вильям Элфинстоун. Не могу сказать, что я ее в этом обвиняю. Но проявлять свою неприязнь так открыто просто неприлично. Луиза всегда так строго придерживалась правил этикета". Несмотря на тревогу, вызванную событиями в Бостоне, Марджори вдруг почувствовала радость. Ее дочь наконец перестала быть тихой мышкой. Ей захотелось высказать вслух свое восхищение этой переменой в характере Луизы. "Хотела бы я знать, что стало причиной такого свободомыслия, - подумала она. - Хотя, кажется, я начинаю догадываться. Джошуа Калверт, если ты только дотронулся до нее пальцем..."
   Грант Кавана бодро шагал вдоль железнодорожного состава. Он хотел убедиться в том, что его ополченцы уже разместились в вагонах и все готово к отъезду. В конце платформы его ждали жена и дочь. Обе выглядели просто божественно, особенно Марджори.
   "Ну зачем я путаюсь с этими цыганскими проститутками?"
   У Луизы мрачный вид. Она напугана, но пытается это скрыть. Старается быть храброй, как всякий настоящий Кавана. Какая чудесная дочь. Растет настоящее сокровище. Хотя в последнее время она ведет себя несколько капризно. "Возможно, скучает о Джошуа", - подумал он весело. Но это еще одно напоминание о том, что ему действительно нужно серьезно подумать о достойном женихе. Хотя нет, еще рановато, только не в этом году. Пусть и в это Рождество ее веселый смех, который всегда радовал его сердце, еще раз прокатится эхом по анфиладам поместья Криклейд. Он обнял дочь.
   - Не уезжай, папа, - прошептала она.
   - Я должен ехать. Это ненадолго.
   Она громко всхлипнула и кивнула головой.
   - Я понимаю.
   Он поцеловал Марджори, не обращая внимания на свист и подбадривающие крики, раздавшиеся из последних вагонов поезда.
   - Не пытайся искушать судьбу, - сказала она усталым и строгим тоном, который означал, что она очень сильно волнуется за него.
   - Нет, я только буду сидеть в командирской палатке. Пусть воюют те, кто помоложе.
   Марджори положила руку на плечо Луизы. Когда поезд стал отходить, обе помахали ему на прощание. Платформа была заполнена женщинами, которые также махали платками, прощаясь со своими родными. Представив себе, как глупо все они выглядят, Марджори чуть было не рассмеялась, но все же сдержалась, так как, будучи одной из Кавана, должна была служить примером для других. Впрочем, бессмысленность и глупость всего, что происходило, могли вызвать у нее не только смех, но и слезы.
   А в безоблачном небе вспыхивали и кружились серебряные огоньки эскадра Конфедерации меняла строй и орбитальное склонение так, чтобы Бостон всегда находился под прицелом одного из ее кораблей.
   Дариат пытался довести себя до самоубийства. Это было непросто, ведь самоубийство является высшей степенью неудачи и отчаяния. Однако после возвращения мертвецов из царства пустоты его жизнь приобрела смысл.
   Он наблюдал за тем, как эта парочка осторожно спускалась по зловонной лестнице орбитальной башни. Кира Салтер весьма преуспела, совращая парня. Да и как мог пятнадцатилетний юнец устоять перед той, что вселилась в тело Мэри Скиббоу? Кире даже не пришлось использовать свои способности физического перевоплощения. Надев сиреневый бюстгальтер и короткую небесно-голубую юбку, она лишь внесла дисбаланс в естественное равновесие гормональной системы молодого человека. Точно так же, как она поступила с Андерсом Боспортом.
   Данные наблюдения за Хорганом поступали в нервные клетки, расположенные за полипом стен лестничного пролета, а затем, пройдя через соседние секторы нервной системы, попадали в нервные окончания орбитальной башни. Этот своего рода невидимый и всезнающий ангел-хранитель все время проверял, нет ли какой-либо опасности. Хорган был одним из бесчисленного множества потомков Рубры. Он принадлежал к типу избалованных любимчиков. Ловко и незаметно Рубра пробудил в нем интерес к тем сферам науки, которые считал наиболее полезными для своего протеже. Именно он развил в юноше ни с чем не сравнимое высокомерие. В общем Хорган уже обладал всеми признаками тщеславия, столь характерными для всех протеже Рубры. Будучи по натуре гордым одиночкой, Хорган имел отвратительный характер. Внешне он выглядел как долговязый юноша азиатского типа со смуглой кожей и голубыми глазами. Если бы помимо смазливой внешности хромосомы наделили его соответствующей мускулатурой, то он, как и Дариат, постоянно бы с кем-нибудь дрался.
   Вполне естественно, что Хорган ничуть не удивился, когда Кира-Мэри стала показывать ему свои прелести. Он был убежден в том, что эта девушка именно так и должна себя вести.
   Тем временем Кира и Хорган уже вышли в вестибюль восемьдесят пятого этажа.
   Дариат ощутил всплеск информации, передаваемой следящими клетками в адрес нервной системы апартаментов, и запрос предоставить доступ к информации, накопленной в памяти автономных нервных окончаний. Он был к этому готов. Ему пришлось в течение двух дней вносить изменения в работу нервных окончаний апартаментов, поскольку ни одна из его обычных уловок не смогла бы ввести в заблуждение столь обширную систему нервных окончаний, которая фактически сама ощущала все, что происходит в каждом секторе.
   Но, как он и рассчитывал, все было спокойно, ничто не потревожило сознание Рубры. Следящие нервные окончания видели лишь пустые апартаменты.
   - Они идут, - сообщил Дариат тем, кто находился в спальне Андерса Боспорта. Он ощутил присутствие всех трех вселившихся. Канадец Росс Нэш, живший в начале двадцатого столетия, находился в теле Боспорта. Скончавшаяся два века назад Энид Понтер с планеты Джеральдтон, населенной представителями австралийского этноса, вселилась в тело Алисии Кохрейн. А немец Клаус Шиллер, который постоянно что-то твердил о своем фюрере, овладел телом Манзы Бальюзи. Похоже, его приводило в ярость то обстоятельство, что у него теперь внешность азиата. Его нынешнее тело заметно отличалось от образа, который находился в диске с паспортными данными в тот день, когда он покинул борт "Яку". Кожа стала светлее, в иссиня-черных волосах появились светлые пряди, мягкие черты лица обострились, а глаза приобрели оттенок лазури. Он даже стал на пару сантиметров выше.
   - А как же Рубра? - спросила Энид Понтер. - Он знает?
   - Мои разрушающие нервные окончания сработали. Система наблюдения нас не видит.
   Росс Нэш медленно обвел взглядом спальню. Он сделал это с таким видом, как будто пытался уловить в воздухе какой-то необычный запах.