Келли Кэти. Мужчины свои и чужие

   – Хорошее чувство юмора, – ответила она с резким ав­стралийским акцентом, внимательно разглядывая коллегу. – А в чем дело?
   – Да ничего…
   – Собираешься дать личное объявление? – спросила Анджи после минуты молчания.
   Лиони покраснела и смущенно опустила голову, зная, что обманывать Анджи бесполезно – она была одной из самых умных женщин среди знакомых Лиони.
   – Ну да, это жест отчаяния. Только здесь я никогда ни с кем не познакомлюсь.
   – Если только не захочешь сбежать с почтальоном. Кста­ти, он к тебе явно неравнодушен. Если ты открываешь ему дверь, передача почты занимает намного больше времени.
   – Какая же ты бессовестная, Анджи! Ему уже пора на пенсию. И если он – лучшее, на что я могу рассчитывать, то мне пора ставить на себе крест. А кто еще? Тим женат и счастлив, Рауль помолвлен, так что, если мы с тобой не пода­димся в лесбиянки, у нас нет никаких шансов. Может, Рауль вернется в свою Латинскую Америку, и мы наймем нового, молодого ветеринара? Тогда наши глаза встретятся над опе­рационным столом, на котором он будет кастрировать бродя­чего кота, и… – Лиони вздохнула. – С другой стороны, у него должны быть мозги набекрень, чтобы связаться с раз­веденной женщиной с тремя детьми, верно? Кстати, неплате­жеспособной женщиной с тремя детьми. Я снова без денег, Анджи, а Мел вся изнылась, требует новое платье…
   – Личные объявления – хорошая мысль, – перебила Анджи, не дав Лиони расплакаться от жалости к себе. – Что ты собираешься написать?
   Лиони достала сложенный листок и сказала:
   – Я разыскала это в «Гардиан». И ничего не поняла. Та­кое впечатление, что написано на монгольском. Послушай: «Ст. блд., жен., с ХЧЮ, без вр. прив., хп с кр. муж. для соз. сем. Лдн.».
   Анджи перевела: «Стройная блондинка с хорошим чувст­вом юмора, без вредных привычек хочет познакомиться с красивым мужчиной для создания семьи. Проживает в Лон­доне».
   – А, понятно. – Лиони бегло просмотрела другие объяв­ления. – Одна проблема – все женщины тут стройные, и все мужики ищут стройных женщин. Смотри: «…хотел бы позна­комиться со стройной, привлекательной женщиной…» Пусть хоть убийца с топором – но чтоб обязательно стройная!
   – Не ной, – сказала Анджи, которая была высокой, спортивной, привлекательной и очень-очень стройной.
   – Да нет, взгляни сама.
   Они просмотрели колонку. Себе мужчины давали самые разные характеристики – от «солидный» («Означает толс­тый», – перевела Анджи) до «Сложно описать в нескольких словах» («Низенький, толстый, часто обзывают жирной сви­ньей», – пояснила Анджи). Но женщина каждому требова­лась стройная.
   – Ты только послушай: «Робкий мужчина 35 лет, девст­венник, ищет такую же для близких отношений». Как можно быть девственником в 35 лет? Дичь какая-то!
   – Может быть, он глубоко религиозен, – предположила Анджи.
   – Да, я об этом не подумала. А что означает «для возмож­ных взаимоотношений»?
   – Это означает, что он собирается оттрахать тебя от души после первого же совместного ужина, за который вы заплатите поровну, – со знанием дела объяснила Анджи. – Такое однажды случилось с моей подругой из Сиднея. Она собаку съела на этих объявлениях, но тоже один раз попа­лась. Мужчина написал, что он доктор-красавец, и это оказа­лось правдой. Она сразу забыла, что собиралась изобразить из себя недотрогу, и отдалась при первом же свидании. Шам­панское, шоколад, «Полароид» и так далее. И больше она его не видела.
   Лиони поежилась при мысли о своих фотографиях в го­лом виде и продолжила чтение:
   – «Ищу классную блондинку для приятного времяпро­вождения и игр». Бред какой-то. Почему бы ему просто не взять девочку по вызову?
   – Это не те объявления, – уверенно заявила Анджи. – Тут всяческие изыски. Тебе нужны объявления в местных га­зетах.
   – Ты думаешь?
   – Не сомневаюсь. Найдешь себе человека с уютным ка­мином, деньгами в кубышке, который здорово выглядит в резиновых сапогах.
   – Ну, конечно! В Уиклоу полно таких ребят, – уныло сказала Лиони. – Пока мы тут сидим, в нашей приемной на­верняка собрались уже десятка два парней с розами, узнав­ших, что я хочу влюбиться. И у каждого – по больной овце, которую надо полечить.
   Они еще несколько раз возвращались к теме брачных объявлений, пока Анджи кастрировала четырех котов и двух собак. Лиони ей ассистировала, брила животы животным и дезинфицировала их перед операцией. В ее обязанности также входило следить за дыханием. Старым животным во время операции часто дают кислород, а молодые обходятся без него. Но Лиони следила за цветом языка и, если он серел, тут же подключала чистый кислород.
   – В объявлении пиши все честно, – посоветовала Анд­жи, аккуратно сшивая разрез на брюшке котенка. – Напиши «чувственная», потому что так оно и есть, напиши «пышная». Ведь ты же не хочешь нарваться на мужика, который поста­вит перед собой цель заставить тебя похудеть на несколько фунтов.
   – Приятно иметь хоть одного друга, который все говорит тебе честно, – заметила Лиони, наблюдая за дыханием котенка. – Обычно мои подруги из кожи вон лезут, доказывая, что я стройная. А моя мама всегда говорит, что я хороша, какая есть, и надо забыть про диеты, потому что все это дерьмо.
   – Твоя мама замечательная женщина, но нет, это не дерьмо. Половина женщин в стране убивают себя диетами. Но все это пустая трата времени – те, кому удается похудеть, тут же набирают еще больше.
   – А то я не знаю! – простонала Лиони, чувствуя, как пояс ее брюк врезается в тело. – Так если я все-таки решусь, что мне писать?
   – Чувственная, пышная… – начала Анджи.
   – Убирайся! – закричала Лиони, хотя в душе была до­вольна. – Чувственная… Скажешь тоже!
   – Почему бы и нет? – Анджи сделала котенку укол анти­биотика и понесла назад в клетку. – Ты такая и есть. Это ведь относится не только к сексу, а вообще к чувствам.
   – Ну, да! Употреби я это слово, и тут же появятся мужчи­ны, решившие, что мне нужно совсем другое. Парни, кото­рые оставляют деньги на каминной доске.
   – Ладно, отменим. Как насчет «синеглазая блондинка, пышная»… любит детей.
   – Это может их отпугнуть, – возразила Анджи. – Вдруг подумают, что тебе нужен производитель?
   – Ну, про детей все равно придется упомянуть.
   – Может быть, «любит детей и животных»? – предложи­ла Анджи.
   – Так лучше.
   Когда операции закончились, Лиони отправилась чис­тить клетки животным – это тоже входило^в ее обязанности. Иногда в лечебнице собиралось около сорока зверей, уже прооперированных или дожидающихся операции, которые тоскливыми глазами следили за ветеринарами. Имелся здесь даже один сокол, которому требовался дом. Лестер был мас­так удирать; однажды он сумел вырваться из рук Лиони и де­сять минут прятался в шкафу с лекарствами, пока его снова не поймали.
   Лиони аккуратно почистила клетку Лестера, дала ему иг­рушку и немного понаблюдала, как он с ней играет. Она сама подумывала, не взять ли птицу домой, так как очень жалела тех, кого никто не любит. Известно, что сокол может уку­сить, но до сих пор Лестер никому не причинил зла. Однако, наблюдая, как Лестер раздирает шею медвежонку, Лиони передумала.
   Интересно, что бы мог написать Лестер в объявлении?
   Стройный, доброжелательный самец ищет любящий дом с хозяином, который не возражает, если его слегка покусают. Дамам могут понравиться прогулки в парке и терпкий муж­ской запах.
   Лиони мысленно усмехнулась. При такой подаче Лестер был неотразим. Надо научиться читать между строчками. Иначе один господь ведает, что может случиться.

10

   Ханне нравилась ее новая работа – вот только если бы не приходилось управляться с коммутатором в отсутствие сек­ретарши. А Кэролайн, девушка, начавшая работать в фирме две недели назад, отсутствовала постоянно. Ханна уже пожа­лела, что наняла ее. Кэролайн болела на прошлой неделе, а сегодня позвонила в десять и заявила, что у нее грипп.
   – Джиллиан, вы не могли бы сегодня посидеть в прием­ной? – попросила Ханна.
   Джиллиан до сих пор не пережила, что Ханну сделали ме­неджером. Ей нравилось знать, где находятся агенты, зво­нить им и интересоваться, все ли в порядке. Это давало ей ощущение власти над ними.
   – Могу до ленча, – огрызнулась Джиллиан. – Я сегодня работаю полдня.
   Это означало, что Ханна не сможет заняться своей собст­венной работой, а вынуждена будет сидеть в приемной и от­вечать на звонки, одновременно пытаясь выяснить, куда за­пропал груз канцтоваров, который давно должны были до­ставить.
   Естественно, как только появились посетители, зазвони­ли сразу все телефоны. Женщина, стоящая у конторки, каза­лось, совсем не обращала внимания на то, что Ханна должна ответить на звонки по четырем телефонам, прежде чем за­няться ею. Она дрожала от нетерпения, но Ханна дождалась, когда погас красный огонек на коммутаторе – это означало, что Донна Нельсон повесила трубку.
   – Донна, тебе звонят по первой линии: мистер Макэль-хинни, насчет недвижимости на Йорк-роуд.
   – Спасибо, Ханна.
   Ханна крутанулась в своем новом удобном кресле и наконец оказалась лицом к лицу с нетерпеливой посетительни­цей.
   – Извините, что пришлось оторваться, – сказала она мягко, – сегодня так много дел. Что я могу для вас сделать?
   – Номер 73 на Шэндаун-Террас уже продан? – спросила женщина, причем с каждым словом ее голос звучал все выше; казалось, она вот-вот расплачется. – Мы только что сообразили, что дом продается. Нам всегда хотелось там по­селиться. Только не говорите мне, что дом уже продан!
   – Подождите немного, – успокаивающе сказала Ханна. Она пробежала по компьютерным файлам и нашла этот дом. Им занимался Стив Шоу – молодой, но весьма пер­спективный сотрудник. Он дважды водил туда клиентов, но никто не согласился заплатить запрашиваемую сумму.
   – Надо в него тыщ двадцать вложить, иначе даже крысы не согласятся там поселиться, – фыркнул Стив, вернувшись в первый раз после посещения дома.
   – У меня хорошие новости, – сказала Ханна, – дом еще не продан. Хотите поговорить с агентом, который занимается этим делом?
   Через несколько минут Стив сидел в приемной рядом с клиенткой – слишком близко к клиентке, по мнению Ханны. Такова была техника Стива по продаже недвижимос­ти: флиртовать с клиенткой, как будто такого прелестного существа он никогда раньше не видел.
   Стив попытался применить этот прием и с Ханной, когда впервые ее увидел. Он только что вернулся после медового месяца на Багамах, загорел и считал себя»неотразимым.
   – Зачем ты поступила в эту компанию, неотразимая? Чтобы разбить мое сердце? – воскликнул он в первый же раз, когда она отказалась с ним пообедать. Это случилось на пятой минуте их знакомства. Даже суровый взгляд из-под очков его не остудил.
   – Когда ты так смотришь, ты очень сексуальна, – на­хально прокомментировал он.
   Все последние три недели он вел себя в том же духе, но пока Ханна справлялась с желанием резко поставить его на место. Пока.
   Со своего кресла ей было видно, как Стив положил руку на коленку клиентки. «Это никуда не годится!» – подумала Ханна. Но женщина так обрадовалась возможности приоб­рести облюбованный ею дом, что не заметила этого наглого жеста и продолжала с восторгом смотреть на Стива.
   День выдался суматошным. Вообще в филиале все изме­нилось с тех пор, как им занялся Дэвид. По всей округе рас­пространили рекламные листовки, наняли двух новых агентов, за выходные отремонтировали сам офис, так что он превра­тился в близнеца конторы на Даусон-стрит. Даже неисправ­ный вентилятор в дамском туалете починили. Дэвид Джеймс хотел, чтобы все было сделано на славу.
   Он мало говорил, но ничего не ускользало от его внима­ния. Они с Ханной прекрасно понимали друг друга. Два раза в неделю они устраивали совещания, и Ханна заметила, что ждет этих дней с нетерпением. Когда они оставались вдвоем, Дэвид менялся – становился мягким и разговорчивым. Обычно, после обсуждения всех насущных проблем, он от­правлял Джиллиан за кофе и шоколадным печеньем.
   – Не надо бы мне его есть, – виновато говорил он, беря третье печенье, – но я его обожаю.
   – Я думала, что только женщины бывают сладкоежка­ми, – поддразнила его Ханна. Она знала, что у Дэвида хоро­шее чувство юмора и он обожает перепалки.
   – К сожалению, не все способны быть такими стойкими боевыми машинами, как ты, – возражал он, с удовольствием оглядывая ее подтянутую фигуру в темно-вишневой блузке и серых брюках.
   – Если бы Джиллиан не была так влюблена в тебя, не ви­дать бы тебе этого шоколадного печенья, – ехидно заметила Ханна.
   – Ничего подобного! – Он с ужасом посмотрел на нее. Ханна невольно рассмеялась.
   – Прости, Дэвид, но она и в самом деле к тебе неравно­душна.
   – Ты шутишь, верно? – Он казался искренне обескура­женным, и ей не захотелось развивать эту тему.
   – Да, – соврала Ханна, – шучу. Пожалуй, я пойду и по­работаю, Дэвид.
   Она вышла из его кабинета, удивляясь в душе, как такой наблюдательный человек, как Дэвид, мог не заметить обожа­ния Джиллиан. Он способен был уловить малейшие нюансы деловой беседы, но оказывался слеп, когда дело касалось людей. Когда Ханна опустилась в свое кресло, Джиллиан с ненавистью посмотрела на нее. Она больше всех негодова­ла по поводу этих совещаний на двоих.
   Дэвид позвонил Ханне из машины перед самым концом работы.
   – Ко мне должен прийти клиент, а я на двадцать минут опаздываю. Скажи ему об этом, извинись и угости кофе, ладно? Надеюсь, ты не возражаешь немного задержаться? Это очень важно. Он мой старый друг, его зовут Феликс Андретти.
   «Надо же, как экзотично!» – подумала Ханна, записывая имя. В шесть все служащие, которые не встречались с клиен­тами, разошлись по домам.
   – Задерживаешься? – спросила Донна, проходя мимо нее.
   – Не слишком, – ответила Ханна. – Надо выполнить поручение Дэвида.
   – Не желаешь потом что-нибудь выпить у Маккормака? Мы с Джэнис решили, что нам требуется укрепить свои силы с помощью алкоголя. Обычно у меня нет времени, но сегод­ня я могу слегка припоздниться.
   – Я бы с удовольствием, но не могу, – с сожалением сказала Ханна. – Я на сегодня уже договорилась.
   Сегодня должно было состояться «египетское воссоеди­нение»: она договорилась с Эммой и Лиони зайти в отель «Сакс» выпить, а затем поехать ужинать. Лиони настаивала, чтобы после этого они отправились еще и в ночной клуб.
   – Мне никогда не приходилось там бывать, – печально призналась она по телефону.
   Ханна представила себе, как они танцуют, стараясь не удаляться от своих сумок, и ничего не пообещала. Однако она на всякий случай захватила свое прелестное аметистовое платье, чтобы переодеться.
   В половине седьмого она распустила волосы, немного подкрасилась, намазала губы помадой под цвет платья и щедро подушилась духами «Коко». Ей надо было уходить через несколько минут, чтобы успеть на встречу с подругами в гостинице, а она еще не переоделась. Черт бы побрал Дэви­да и его клиента!
   Через пять минут, когда ни один из них не появился, Ханна схватила платье, встала за шкаф так, чтобы видеть дверь, но не показываться самой, и разделась. К счастью, она как раз натягивала платье на бедра, когда услышала, как от­крывается тяжелая стеклянная дверь.
   Ханна поправила платье и уже было сделала шаг вперед, но сообразила, что вечернее платье в обтяжку не совсем годится для встречи любимого клиента хозяина. Поэтому она схватила свой плащ и успела надеть его, когда увидела Фе­ликса Андретти.
   Хорошо, что рабочий день уже кончился, поскольку Ханна была не уверена, что смогла бы одновременно зани­маться посетителями и не сводить глаз с этого сказочного ви­дения. От его внешности дух захватывало: не смуглый, как можно было решить по его итальянской фамилии, но весь бледно-золотой, как осенние листья. Кожа у него была медо­вого оттенка, пшеничные волосы прядями падали на свер­кающие карие глаза, а лицо… Красивое – не то слово! Ши­рокий волевой подбородок, аристократический нос, высокие скулы. «Он бы с легкостью переплюнул молодого Редфор­да, – потрясенно подумала Ханна. – Лиони бы умерла, уви­дев его!» На Феликсе был кремовый костюм, в котором он выглядел стройным, как ковбой. Ханна глаз не могла от него отвести.
   – Прелестное платье, – сказал он, а влажные карие глаза оглядывали ее расстегнутый плащ, очень, ну очень короткую юбку и ноги в нейлоновых колготках, которые каким-то чудом не порвались за день.
   Ханна не сразу нашлась, что сказать, и нервно рассмея­лась:
   – Я собралась на встречу и должна была переодеться. Дэвид задерживается и попросил вас дождаться.
   – Не знаю, как его и благодарить, – проговорил Феликс.
   Ханна не могла определить, что у него за произношение. Явно не британское и не ирландское. «Несколько высоко­мерное», – сказала бы ее мать. После многих лет работы уборщицей в гостинице миссис Кэмпбелл очень не любила высокомерных людей.
   – Хотите кофе? – спросила Ханна, чтобы хоть что-то сказать. Она твердо знала: этот человек – друг и клиент Дэ­вида, флиртовать с ним нельзя.
   – А что-нибудь еще можно? – спросил он, лукаво под­няв одну золотую бровь.
   – Ну… конечно.
   – Тогда я бы хотел вас. Ханна моргнула.
   – Я не вхожу в меню! – отрезала она.
   Феликс присел на край стола и с интересом взглянул на нее.
   – Дэвид надолго задержится? – спросил он. – Впро­чем… я бы предпочел, чтобы он вообще не появлялся.
   Ханна откинула голову и хрипловато рассмеялась, удивив этим больше всего себя.
   Она, женщина, одним стальным взглядом усмиряющая атакующих викингов, флиртует как сумасшедшая с этим по­трясающим мужчиной. Поверить невозможно! Но чертовски приятно. Кто знает, может, тот мускулистый инструктор из гостиницы открыл какие-то шлюзы и вернул ей веру в муж­чин. Почему бы и нет? Она достаточно долго была одна. Она заслуживает мужчину в своей жизни!
   – Полагаю, на вашей визитке написано «профессиональ­ный обольститель»? – улыбнулась Ханна и позволила плащу упасть с ее плеч. И сразу она будто изменилась физически – лицо стало спокойным, поза более естественной.
   – Кстати, там написано «актер», – ответил он.
   – Вот как?
   – Вы разочарованы?
   Ханна покачала головой. При этом движении волосы свободно рассыпались по плечам. Она знала, что ей так идет, и хотела, чтобы он это заметил.
   – Никогда не встречалась с актерами. Во всяком случае, должным образом.
   – Вы хотите сказать, что встречались с ними недолжным образом? – усмехнулся он.
   Она укоризненно покачала головой.
   – Таким умным в жизни приходится тяжело.
   – Не нахожу, – сказал он, подвигаясь к ней поближе. – До сих пор я неплохо справлялся. Хотя все стало значительно лучше, стоило мне с вами познакомиться.
   – Мы незнакомы, – заметила она. – Именно это я и имела в виду под «должным образом». Нас друг другу не представили, следовательно, мы не познакомились должным образом. Других тоже никто не представлял.
   – Наверное, они были слепы, если не захотели быть представленными. – Он протянул ей руку официальным жестом. – Счастлив с вами познакомиться, мадам. Феликс Андретти к вашим услугам.
   Она взяла его руку, ощутила теплоту его кожи и почувст­вовала, как что-то сжалось внутри.
   – Ханна Кэмпбелл, тоже рада с вами познакомиться.
   – Теперь, когда мы должным образом знакомы, нельзя ли перейти к «недолжным образом»? – спросил он. Его темные глаза смеялись. – Вы сказали, что сегодня встречаетесь с друзьями. Нельзя ли отменить вашу встречу и пойти вместо этого со мной?
   – Нет, – улыбнулась она. – Не могу. Это особая встре­ча. Я не должна подводить друзей.
   – Мужчин или женщин? – поинтересовался он.
   – Женщин.
   – Прекрасно! В таком случае я пойду с вами.
   – Нельзя.
   Феликс сделал вид, что призадумался.
   – Что-то не узнаю я этого слова. Что значит «нельзя»?
   – Полагаю, слова «нет» вы тоже не знаете? – поддразни­ла Ханна.
   Он усмехнулся, но тут зазвонил телефон, и Ханна быстро схватила трубку. Звонил Дэвид, хотел поговорить с Фелик­сом. Она передала трубку и услышала, что они договарива­ются встретиться где-то в другом месте, поскольку Дэвид все еще задерживался.
   – Мне пора, – мягко сказала Ханна.
   – Мы сможем снова увидеться? – спросил Феликс.
   Он наклонился через стол и оказался так близко от нее, что она ощутила запах его лосьона для бритья. У нее закру­жилась голова.
   – Да. Пока.
   – Хотите, я вас подвезу? – предложил он. Его улыбка просто валила с ног. – По дороге мы поговорим. Я хочу знать о вас все.
   Ханна подумала о Гарри, от которого сегодня утром по­лучила второе письмо. Он умолял ее ответить. Пожалуйста, согласись встретиться со мной. Это очень важно.
   Пошел он, этот Гарри! Ей хотелось немного пожить.
   Лиони, облаченная в светло-вишневое развевающееся платье, ногти и губы того же яркого цвета, вплыла в бар гос­тиницы, стараясь держаться уверенно. Сегодня она накраси­лась очень умеренно и чувствовала себя полуголой. Но ведь никто в баре об этом не знал! В глазах людей она выглядела спокойной и уверенной в себе женщиной, которая пришла встретиться с друзьями и поведать им интересные новости.
   Она почти сразу заметила Эмму. Забившись в угол около окна, Эмма напоминала мышку в своем деловом бежевом костюме. Она что-то пила – наверняка минеральную воду.
   «С этим пора кончать!» – возбужденно подумала Лиони и величественно направилась к бару. Она оставила машину дома, так что вполне могла выпить. Придется настоять, что­бы и Эмма отправилась домой на такси, иначе она не сможет позволить себе расслабиться. Когда они говорили по телефо­ну, ей показалось, что Эмма в депрессии, хотя и старается этого не показать. Лиони уже давно убедилась, что пара бо­калов вина делает жизнь значительно веселее, хотя с помо­щью алкоголя ничего, разумеется, нельзя вылечить.
   – Эмма, радость моя, как приятно тебя видеть!
   – Лиони!
   Они радостно обнялись, и Лиони с удовольствием заме­тила, что подруга уже не такая тощая, какой была в Египте.
   – Ты выглядишь потрясающе, – заметила Эмма. – Этот цвет тебе идет. Новое платье?
   – Почти такое же старое, как я сама, – призналась Лио­ни. – У меня никогда не хватало смелости его надеть, но се­годня я праздную… – Она замолчала и улыбнулась. – Нет, не могу сказать, пока Ханна не появится. Для откровений нужен полный кворум.
   – Слава богу, хоть у кого-то есть хорошие новости, – вздохнула Эмма, снова опускаясь на банкетку.
   Лиони повнимательнее пригляделась к ней. Эмма от при­роды была бледной, и даже неделя на египетском солнце лишь слегка позолотила ее нос и скулы. Но сегодня она вы­глядела еще бледнее, хотя прошло всего три недели после их возвращения. Она сама еще сохранила остатки загара.
   – В чем дело? – ласково спросила она и положила руку на худенькое колено Эммы.
   – Просто не знаю, с чего начать… – Эмма сразу вспом­нила, думая о своих волнениях, связанных с матерью, и о по­стоянных напоминаниях отца о долге, которые она уже не в состоянии была выносить.
   – Только не без меня! Ты не смеешь ничего рассказывать без меня, – раздался громкий голос, и появилась Ханна, на которую с явным одобрением смотрели все мужчины за стой­кой бара и официант, который до сего времени упорно игно­рировал двух подруг.
   Ханна, блестя глазами, села рядом с Эммой, безуспешно пытаясь согнать с лица широкую улыбку.
   – Никогда не догадаетесь, что случилось, девочки! – Губы ее дрожали от возбуждения, и она постоянно их обли­зывала, что совершенно выбило официанта из равновесия.
   – Желаете выпить? – спросил он, стараясь не пускать слюни.
   Ханна повернулась к нему, одарила его взглядом темных глаз и выдохнула «да» с таким выражением, будто приглаша­ла в койку.
   – Мне мартини с лимонадом, пожалуйста. Официант молча стоял, уставившись на нее, пока Лиони не решила, что пора услышать, что же такое необыкновенное произошло с Ханной. Но она не собиралась выслушивать это в его присутствии.
   – Мне бокал белого вина, Эмма – тебе тоже, – громко заявила она.
   Эмма не возражала, и официант наконец неохотно ото­шел.
   – А теперь, – Лиони повернулась к Ханне, – призна­вайся. Если Мел Гибсон зашел к тебе сегодня в офис и по­просил устроить ему пару любовных гнездышек, я немедлен­но желаю знать о нем все, включая номер телефона, или нашей дружбе конец.
   Ханна хихикнула, как гимназистка, которую застали за непристойным занятием.
   – Куда лучше, чем Мел Гибсон! – Она смотрела на под­руг сияющими глазами, приложив руку к груди, как будто старалась утихомирить разошедшееся сердце.
   Эмма хотела что-то спросить, но так и осталась сидеть с раскрытым ртом.
   – Что может быть лучше, чем Мел Гибсон? – удивилась Лиони, которая накануне провела приятный вечер с Мелом, благодаря бутылке вина и кинофильму «Смертельное ору­жие».
   – Феликс Андретти! – выдохнула Ханна.
   – Кто? – спросили ее подруги хором.
   – Он актер, и таких красивых мужчин я никогда не виде­ла. Старше Бреда Питта, но с таким же золотым ореолом… Нет, я не в состоянии его описать.
   – Черт побери! – внезапно рассердилась Эмма. – У меня после расставания с вами единственным развлечени­ем были путешествия по супермаркету с тележкой. Мне нуж­но какое-то разнообразие в жизни, так что рассказывай! – приказала она, улыбаясь.