Трясущейся рукой он приставил дуло пистолета к виску жены и нажал на курок. Пистолет издал странный хлопок, тело Барбары дернулось и застыло. По подушке быстро расплывалось большое темное пятно.
Почуяв неладное, собачка вскочила и заскулила. Эдон повернулся и выстрелил в нее.
Эдон вспомнил о старике и подумал, что Барбара хотела бы для него пощады. И правда, не слишком ли это легкий конец для такого мерзавца?
Эдон взял со столика жены блокнот, ручку и написал короткую записку, объяснявшую все.
Потом направился к комнате тестя и распахнул ее. Сидя на велотренажере, Роланд Хансингер крутил педали и смотрел МТБ.
– Чего тебе? – скрипучим металлическим голосом спросил он зятя. – Что тебе нужно?
– Мне нужен покой, – ответил Эдон, поднимая пистолет. – Покой и больше ничего.
В следующую секунду он выстрелил. Верхняя часть головы Хансингера отлетела в сторону. Тело старика безжизненно повисло на седле тренажера.
Закрыв дверь, Эдон вернулся в комнату Барбары, лег рядом с женой, обнял ее, поцеловал в еще теплую щеку, вставил дуло пистолета себе в рот и нажал курок.
Глава 23
Почуяв неладное, собачка вскочила и заскулила. Эдон повернулся и выстрелил в нее.
Эдон вспомнил о старике и подумал, что Барбара хотела бы для него пощады. И правда, не слишком ли это легкий конец для такого мерзавца?
Эдон взял со столика жены блокнот, ручку и написал короткую записку, объяснявшую все.
Потом направился к комнате тестя и распахнул ее. Сидя на велотренажере, Роланд Хансингер крутил педали и смотрел МТБ.
– Чего тебе? – скрипучим металлическим голосом спросил он зятя. – Что тебе нужно?
– Мне нужен покой, – ответил Эдон, поднимая пистолет. – Покой и больше ничего.
В следующую секунду он выстрелил. Верхняя часть головы Хансингера отлетела в сторону. Тело старика безжизненно повисло на седле тренажера.
Закрыв дверь, Эдон вернулся в комнату Барбары, лег рядом с женой, обнял ее, поцеловал в еще теплую щеку, вставил дуло пистолета себе в рот и нажал курок.
Глава 23
Когда Холлиза отвезли в больницу Маунт-Кодора, он кричал от боли и страха. Его локоть удачно прооперировали. Медсестра попыталась снять с его шеи грязный кожаный мешочек, но Холлиз категорически воспротивился. И только самая опытная и терпеливая медсестра убедила его отдать мешочек. При этом Холлиз упорно просил ее вернуть содержимое мешочка какой-то мертвой девушке.
Врач, заглянув в мешочек, ужаснулся – там лежал мумифицированный человеческий палец.
Тернер остановился на пороге больничной палаты, где лежала Джей. Целых два дня полиция и ФБР не пускали его сюда, и вот наконец ему разрешили навестить Джей.
Она сидела на койке и пила через соломинку фруктовый сок. Перед ней стоял маленький телевизор. На экране шла какая-то старая комедия. Вся палата была в цветах, от которых пестрело в глазах.
Джей выглядела неважно – синяк на лбу, на щеке, глубокая ссадина на подбородке. На спине и руках – серьезные ожоги.
У Тернера заныло сердце от острой жалости к Джей.
– Привет! – наконец выдохнул он. – Ты меня простила?
– Да, – ответила она после томительной паузы.
– Можно мне поцеловать тебя… в знак примирения?
– Да, – снова сказала она после паузы.
Тернер наклонился к ней и поцеловал в губы. Потом поцеловал еще раз, потому что это оказалось невероятно приятным занятием.
Целуясь с Тернером, Джей пролила несколько капель яблочного сока себе на грудь. Он достал бумажную салфетку и осторожно вытер пролитый сок с ее рубашки. Джей мягко улыбнулась.
Он коснулся синяка на ее щеке.
_ Это Лабони ударил тебя?
_ Да.
– И это тоже сделал он? – Тернер коснулся ссадины на подбородке.
– Нет, это я сама, когда упала на гравий, после того как подожгла мамин шарфик… Увы, я сделала это недостаточно быстро и получила ожоги спины и рук… второй степени.
Кроме ожогов, у Джей была и другая травма. Куском железа ей отрезало фалангу мизинца. Доктор сказал, что Джей сильно повезло. Конечно, у нее останутся кое-какие шрамы, но в остальном никто и не подумает, что она побывала в серьезной переделке.
– А как твоя спина?
– Ожоги первой и второй степени, – вздохнула Джей, – несколько порезов… а в целом ничего страшного, жить буду.
– Слава Богу, – проговорил Тернер, гладя ее руки. – Слава Богу!
– А ты? Ты не пострадал?
– Нет, все досталось тебе одной, – сокрушенно покачал головой Тернер.
– Ты прислал так много цветов, – смущенно пробормотала она, обводя взглядом палату.
– К сожалению, я не мог прислать тебе все цветы Калифорнии, все орхидеи тропиков и все вишневые сады Японии!
– Ты стрелял в Лабони?
– Да, но не убил.
– Жаль, – дрогнувшим голосом проговорила Джей.
– Полагаю, это сделают по приговору суда. Кстати, миссис Долл тоже арестована, как сообщница преступников. Брайт все рассказала полиции. Ее поместили в приемную семью.
– Бедняжка, – вздохнула Джей.
– Сегодня утром нашли труп Джуди Свенстар.
– Это мы виноваты в ее гибели. Не надо было убеждать ее встретиться и поговорить с нами.
– Это Хансингер виноват в ее смерти, а не мы! – горячо возразил Тернер. – Виноваты Лабони, Эдон Мобри, а не мы с тобой!
Потом он подробно сообщил ей историю с Холлизом.
– Теперь он постепенно начинает рассказывать о себе.
– Я думала, он не умеет говорить.
– Он просто не хотел говорить, а теперь с помощью психиатра и одной из медсестер, которой оказывает особое предпочтение, к нему снова возвращается желание разговаривать.
– Холлиз поправится?
– Во всяком случае, тут он получит нормальный уход и медицинскую помощь, которую должен был получить много лет назад.
– Это хорошо, – кивнула Джей.
Потом Тернер поведал ей про убийство юной девушки, которое произошло в клинике Хансингера много лет назад.
– Полиция отправила мумифицированный палец на медицинскую экспертизу. Они думают, что он принадлежал убитой. С иском против Хансингера выступила женщина, имеющая все основания полагать, что убитой была ее сестра, много лет назад пропавшая без вести.
– Какой ужас! – поежилась Джей.
– Она была сестрой твоей биологической матери. Ее звали Лиза, она могла бы быть твоей тетушкой.
И Тернер рассказал ей историю Линды О’Халлоран.
– Так вот почему они так испугались меня и делали все, чтобы я убралась восвояси! – воскликнула пораженная Джей.
– Теперь они уже никому не причинят вреда.
– Да, я слышала о страшном поступке Эдона Мобри… – Джей помолчала, на ее глазах показались слезы. – Они все мертвы… как же я теперь найду кровных родственников Патрика?
Тернер торжественно извлек из кармана фотокопию дневника Хуаниты Брэгг.
– Я уже нашел мать Патрика.
У Джей от изумления приоткрылся рот. Она молча уставилась на Тернера.
Рассказав историю с Хуанитой Брэгг, он добавил:
– Бабушка Патрика, то есть мать его матери, была японкой. Ее привез в Штаты и потом женился на ней бывший солдат американской армии. Их дочери Сьюзен было всего пятнадцать, когда она забеременела от сверстника. Родители сказали ей, что ребенок родился мертвым, и отослали в Калифорнию, подальше от того парня. Однако, когда ему исполнилось восемнадцать, он нашел Сьюзен и женился на ней. Они до сих пор вместе, у них две взрослые дочери и сын.
– Как это здорово, Тернер! У Патрика две родные сестры и брат!
– Они все согласны помочь Патрику, сегодня днем я вылетаю к ним. Если костный мозг кого-то из них подойдет для Патрика, я немедленно доставлю этого человека в Бельгию.
Джей расплакалась от любви и благодарности.
– Ты спасла мне жизнь. – Тернер погладил ее по голове. – И я готов сделать все на свете, чтобы отблагодарить тебя. Ну же, перестань плакать! Лучше позвони Патрику, Ноне, скажи им, что я лечу в Калифорнию за донором для Патрика. А пока меня не будет, как следует поразмысли о двух вещах.
Джей перестала плакать и внимательно посмотрела на него.
– Во-первых, о своей матери, о том, через что ей пришлось пройти, и о том, что она дала тебе…
– Я уже думала о ней, – перебила его Джей. – Завтра Нона заберет меня домой, больше мы не будем ссориться…
– Нет, я имею в виду другую мать, Линду О’Халлоран. Она хочет познакомиться с тобой. Обещай мне серьезно обдумать свое решение. Вот ее адрес и номер телефона. Можешь позвонить ей или написать. Можешь не звонить и не писать. Это зависит только от тебя. – Тернер помолчал, потом тихо добавил: – И во-вторых, я хочу сказать тебе, что с самого начала ввел тебя в заблуждение относительно собственной персоны, но клянусь Богом, я не имею отношения к мафии! Да, я защищал в суде бандитов и гангстеров, но сам не принадлежу к их числу. Прости меня… Я люблю тебя, Джей.
У нее на глаза снова навернулись слезы, и она молча отвернулась.
Для пересадки Патрику подошел костный мозг Тары, средней дочери Сьюзен Маккорт Элисон. Она отправилась в Брюссель в сопровождении Джей и Ноны.
Джей не пригласила с собой Тернера, считая, что это чисто семейное дело.
Операция по пересадке костного мозга прошла удачно, и Джей надеялась на полное выздоровление Патрика.
Зато отношения с Тернером зашли в тупик. Она сказала, что простила его, но на самом деле ее пугала способность Тернера прикидываться кем угодно с потрясающей достоверностью. Джей боялась лжи, хотя испытывала к нему глубокую благодарность за помощь в спасении Патрика.
Она не отвечала на его письма, не могла разговаривать с ним по телефону, не хотела встречаться.
Вскоре Патрик вернулся в Штаты, Мелинда благополучно родила сына, Патрика-младшего, поразительно похожего на отца. Нона подружилась с семьей Эдисонов, и теперь у Патрика было две матери, а у Патрика-младшего – две бабушки со стороны отца.
Джей получила письмо от Линды О’Халлоран с просьбой о встрече, но не нашла в себе сил ответить. Она была уверена, что Линда хочет увидеться с ней только из-за поразительного сходства с Лизой, пропавшей без вести много лет назад.
Линда больше не писала Джей.
А вот Тернер продолжал писать ей, и довольно часто. Он тоже просил о встрече.
Она не отвечала ему, но хранила его письма: у нее рука не поднималась выбросить их. Это казалось Джей проявлением неблагодарности. Вместе с тем она никогда не перечитывала их. Просто хранила в большой коробке в шкафу.
– Почему ты до сих пор не встретилась с Линдой О’Халлоран? – спросила ее однажды Нона.
– Когда-нибудь я сделаю это, – уклончиво ответила Джей.
– Это нужно сделать хотя бы для того, чтобы выяснить наследственные проблемы со здоровьем. Смотри, как все обернулось для Патрика! А что, если у тебя тоже появятся дети и ты…
– Я уже стара, чтобы рожать детей.
– Что за чепуха! Найди себе хорошего мужа, роди детей, создай семью… Кстати, почему ты больше не встречаешься с тем любезным адвокатом, который все время присылал нам цветы? Ведь он от тебя без ума! Он был бы превосходной партией для тебя!
– Я отлично проживу и без него.
После возвращения Ноны и Джей в Штаты Тернер раз в неделю звонил Ноне и подробнейшим образом справлялся о состоянии здоровья Патрика. Он совершенно очаровал Нону своей обходительностью.
Джей уже была однажды замужем за лжецом и обжигаться во второй раз не хотела.
– Кстати, недавно он звонил мне, – сообщила Нона. – Сказал, что умер мистер Дельвехо. От инсульта. По его словам, ты должна это знать. Кстати, Дельвехо так и не удалось найти своего сына. Деньги, которые он оставил для него, пойдут теперь на образование фонда в поддержку детей и матерей, пострадавших от Хансингера. Как раз сейчас мистер Гибсон занимается созданием подробной базы данных.
Джей смотрела в окно на буйные краски ранней осени. На дворе стоял сентябрь, теплый и сухой. Она не знала, что ответить Ноне.
– А еще он сообщил, что та юная девочка, с которой ты познакомилась в Кодоре… Брайт, кажется! Так вот, она родила ребенка, девочку, и легально отдала ее для усыновления…
– Мама, ты права, – вдруг сказала Джей. В душе что-то изменилось, Джей охватило желание любви и… милосердия. Казалось, какой-то выпавший кусочек мозаики встал наконец на свое место.
Нона вздрогнула от неожиданности – ведь Джей уже много лет не называла ее мамой и никогда не говорила ей, что она права.
– Мне действительно пора познакомиться с Линдой О’Халлоран. Прости, но сейчас мне хотелось бы остаться одной… мне нужно сделать один очень важный звонок.
– Я давно собиралась на кухню, – заторопилась Нона, – иначе не успею приготовить обед. Ухожу, детка! Мне нужно почистить морковку и картошку.
Взволнованная Джей набрала номер телефона, который до сих пор хранила в памяти.
Тернер снял трубку только на восьмой гудок.
– Ты сейчас, наверное, страшно занят, – пробормотала она, не зная, как начать трудный разговор.
– Это ты, Джей?
– Да.
– Тебе нужна моя помощь?
– Да, очень…
Они вместе подошли к узкой дорожке, ведущей к дому Линды О’Халлоран. Перед домом катался на трехколесном велосипеде пятилетний ребенок. За ним с веселым лаем бегал щенок. Мужчина в майке менял разбитое стекло в окне.
Линда жила в квартире номер одни, перед дверью лежал простой грязноватый коврик.
Тернер посмотрел на Джей, хорошо понимая ее тревогу и волнение.
– С тобой все в порядке? – спросил он, видя лихорадочный блеск в ее глазах.
Джей кивнула.
– Хочешь, чтобы я позвонил в дверь? – догадался он.
– Да, – выдохнула она. Что ждало ее за этой дверью? Тернер взял Джей за руку и нажал кнопку дверного звонка.
Врач, заглянув в мешочек, ужаснулся – там лежал мумифицированный человеческий палец.
Тернер остановился на пороге больничной палаты, где лежала Джей. Целых два дня полиция и ФБР не пускали его сюда, и вот наконец ему разрешили навестить Джей.
Она сидела на койке и пила через соломинку фруктовый сок. Перед ней стоял маленький телевизор. На экране шла какая-то старая комедия. Вся палата была в цветах, от которых пестрело в глазах.
Джей выглядела неважно – синяк на лбу, на щеке, глубокая ссадина на подбородке. На спине и руках – серьезные ожоги.
У Тернера заныло сердце от острой жалости к Джей.
– Привет! – наконец выдохнул он. – Ты меня простила?
– Да, – ответила она после томительной паузы.
– Можно мне поцеловать тебя… в знак примирения?
– Да, – снова сказала она после паузы.
Тернер наклонился к ней и поцеловал в губы. Потом поцеловал еще раз, потому что это оказалось невероятно приятным занятием.
Целуясь с Тернером, Джей пролила несколько капель яблочного сока себе на грудь. Он достал бумажную салфетку и осторожно вытер пролитый сок с ее рубашки. Джей мягко улыбнулась.
Он коснулся синяка на ее щеке.
_ Это Лабони ударил тебя?
_ Да.
– И это тоже сделал он? – Тернер коснулся ссадины на подбородке.
– Нет, это я сама, когда упала на гравий, после того как подожгла мамин шарфик… Увы, я сделала это недостаточно быстро и получила ожоги спины и рук… второй степени.
Кроме ожогов, у Джей была и другая травма. Куском железа ей отрезало фалангу мизинца. Доктор сказал, что Джей сильно повезло. Конечно, у нее останутся кое-какие шрамы, но в остальном никто и не подумает, что она побывала в серьезной переделке.
– А как твоя спина?
– Ожоги первой и второй степени, – вздохнула Джей, – несколько порезов… а в целом ничего страшного, жить буду.
– Слава Богу, – проговорил Тернер, гладя ее руки. – Слава Богу!
– А ты? Ты не пострадал?
– Нет, все досталось тебе одной, – сокрушенно покачал головой Тернер.
– Ты прислал так много цветов, – смущенно пробормотала она, обводя взглядом палату.
– К сожалению, я не мог прислать тебе все цветы Калифорнии, все орхидеи тропиков и все вишневые сады Японии!
– Ты стрелял в Лабони?
– Да, но не убил.
– Жаль, – дрогнувшим голосом проговорила Джей.
– Полагаю, это сделают по приговору суда. Кстати, миссис Долл тоже арестована, как сообщница преступников. Брайт все рассказала полиции. Ее поместили в приемную семью.
– Бедняжка, – вздохнула Джей.
– Сегодня утром нашли труп Джуди Свенстар.
– Это мы виноваты в ее гибели. Не надо было убеждать ее встретиться и поговорить с нами.
– Это Хансингер виноват в ее смерти, а не мы! – горячо возразил Тернер. – Виноваты Лабони, Эдон Мобри, а не мы с тобой!
Потом он подробно сообщил ей историю с Холлизом.
– Теперь он постепенно начинает рассказывать о себе.
– Я думала, он не умеет говорить.
– Он просто не хотел говорить, а теперь с помощью психиатра и одной из медсестер, которой оказывает особое предпочтение, к нему снова возвращается желание разговаривать.
– Холлиз поправится?
– Во всяком случае, тут он получит нормальный уход и медицинскую помощь, которую должен был получить много лет назад.
– Это хорошо, – кивнула Джей.
Потом Тернер поведал ей про убийство юной девушки, которое произошло в клинике Хансингера много лет назад.
– Полиция отправила мумифицированный палец на медицинскую экспертизу. Они думают, что он принадлежал убитой. С иском против Хансингера выступила женщина, имеющая все основания полагать, что убитой была ее сестра, много лет назад пропавшая без вести.
– Какой ужас! – поежилась Джей.
– Она была сестрой твоей биологической матери. Ее звали Лиза, она могла бы быть твоей тетушкой.
И Тернер рассказал ей историю Линды О’Халлоран.
– Так вот почему они так испугались меня и делали все, чтобы я убралась восвояси! – воскликнула пораженная Джей.
– Теперь они уже никому не причинят вреда.
– Да, я слышала о страшном поступке Эдона Мобри… – Джей помолчала, на ее глазах показались слезы. – Они все мертвы… как же я теперь найду кровных родственников Патрика?
Тернер торжественно извлек из кармана фотокопию дневника Хуаниты Брэгг.
– Я уже нашел мать Патрика.
У Джей от изумления приоткрылся рот. Она молча уставилась на Тернера.
Рассказав историю с Хуанитой Брэгг, он добавил:
– Бабушка Патрика, то есть мать его матери, была японкой. Ее привез в Штаты и потом женился на ней бывший солдат американской армии. Их дочери Сьюзен было всего пятнадцать, когда она забеременела от сверстника. Родители сказали ей, что ребенок родился мертвым, и отослали в Калифорнию, подальше от того парня. Однако, когда ему исполнилось восемнадцать, он нашел Сьюзен и женился на ней. Они до сих пор вместе, у них две взрослые дочери и сын.
– Как это здорово, Тернер! У Патрика две родные сестры и брат!
– Они все согласны помочь Патрику, сегодня днем я вылетаю к ним. Если костный мозг кого-то из них подойдет для Патрика, я немедленно доставлю этого человека в Бельгию.
Джей расплакалась от любви и благодарности.
– Ты спасла мне жизнь. – Тернер погладил ее по голове. – И я готов сделать все на свете, чтобы отблагодарить тебя. Ну же, перестань плакать! Лучше позвони Патрику, Ноне, скажи им, что я лечу в Калифорнию за донором для Патрика. А пока меня не будет, как следует поразмысли о двух вещах.
Джей перестала плакать и внимательно посмотрела на него.
– Во-первых, о своей матери, о том, через что ей пришлось пройти, и о том, что она дала тебе…
– Я уже думала о ней, – перебила его Джей. – Завтра Нона заберет меня домой, больше мы не будем ссориться…
– Нет, я имею в виду другую мать, Линду О’Халлоран. Она хочет познакомиться с тобой. Обещай мне серьезно обдумать свое решение. Вот ее адрес и номер телефона. Можешь позвонить ей или написать. Можешь не звонить и не писать. Это зависит только от тебя. – Тернер помолчал, потом тихо добавил: – И во-вторых, я хочу сказать тебе, что с самого начала ввел тебя в заблуждение относительно собственной персоны, но клянусь Богом, я не имею отношения к мафии! Да, я защищал в суде бандитов и гангстеров, но сам не принадлежу к их числу. Прости меня… Я люблю тебя, Джей.
У нее на глаза снова навернулись слезы, и она молча отвернулась.
Для пересадки Патрику подошел костный мозг Тары, средней дочери Сьюзен Маккорт Элисон. Она отправилась в Брюссель в сопровождении Джей и Ноны.
Джей не пригласила с собой Тернера, считая, что это чисто семейное дело.
Операция по пересадке костного мозга прошла удачно, и Джей надеялась на полное выздоровление Патрика.
Зато отношения с Тернером зашли в тупик. Она сказала, что простила его, но на самом деле ее пугала способность Тернера прикидываться кем угодно с потрясающей достоверностью. Джей боялась лжи, хотя испытывала к нему глубокую благодарность за помощь в спасении Патрика.
Она не отвечала на его письма, не могла разговаривать с ним по телефону, не хотела встречаться.
Вскоре Патрик вернулся в Штаты, Мелинда благополучно родила сына, Патрика-младшего, поразительно похожего на отца. Нона подружилась с семьей Эдисонов, и теперь у Патрика было две матери, а у Патрика-младшего – две бабушки со стороны отца.
Джей получила письмо от Линды О’Халлоран с просьбой о встрече, но не нашла в себе сил ответить. Она была уверена, что Линда хочет увидеться с ней только из-за поразительного сходства с Лизой, пропавшей без вести много лет назад.
Линда больше не писала Джей.
А вот Тернер продолжал писать ей, и довольно часто. Он тоже просил о встрече.
Она не отвечала ему, но хранила его письма: у нее рука не поднималась выбросить их. Это казалось Джей проявлением неблагодарности. Вместе с тем она никогда не перечитывала их. Просто хранила в большой коробке в шкафу.
– Почему ты до сих пор не встретилась с Линдой О’Халлоран? – спросила ее однажды Нона.
– Когда-нибудь я сделаю это, – уклончиво ответила Джей.
– Это нужно сделать хотя бы для того, чтобы выяснить наследственные проблемы со здоровьем. Смотри, как все обернулось для Патрика! А что, если у тебя тоже появятся дети и ты…
– Я уже стара, чтобы рожать детей.
– Что за чепуха! Найди себе хорошего мужа, роди детей, создай семью… Кстати, почему ты больше не встречаешься с тем любезным адвокатом, который все время присылал нам цветы? Ведь он от тебя без ума! Он был бы превосходной партией для тебя!
– Я отлично проживу и без него.
После возвращения Ноны и Джей в Штаты Тернер раз в неделю звонил Ноне и подробнейшим образом справлялся о состоянии здоровья Патрика. Он совершенно очаровал Нону своей обходительностью.
Джей уже была однажды замужем за лжецом и обжигаться во второй раз не хотела.
– Кстати, недавно он звонил мне, – сообщила Нона. – Сказал, что умер мистер Дельвехо. От инсульта. По его словам, ты должна это знать. Кстати, Дельвехо так и не удалось найти своего сына. Деньги, которые он оставил для него, пойдут теперь на образование фонда в поддержку детей и матерей, пострадавших от Хансингера. Как раз сейчас мистер Гибсон занимается созданием подробной базы данных.
Джей смотрела в окно на буйные краски ранней осени. На дворе стоял сентябрь, теплый и сухой. Она не знала, что ответить Ноне.
– А еще он сообщил, что та юная девочка, с которой ты познакомилась в Кодоре… Брайт, кажется! Так вот, она родила ребенка, девочку, и легально отдала ее для усыновления…
– Мама, ты права, – вдруг сказала Джей. В душе что-то изменилось, Джей охватило желание любви и… милосердия. Казалось, какой-то выпавший кусочек мозаики встал наконец на свое место.
Нона вздрогнула от неожиданности – ведь Джей уже много лет не называла ее мамой и никогда не говорила ей, что она права.
– Мне действительно пора познакомиться с Линдой О’Халлоран. Прости, но сейчас мне хотелось бы остаться одной… мне нужно сделать один очень важный звонок.
– Я давно собиралась на кухню, – заторопилась Нона, – иначе не успею приготовить обед. Ухожу, детка! Мне нужно почистить морковку и картошку.
Взволнованная Джей набрала номер телефона, который до сих пор хранила в памяти.
Тернер снял трубку только на восьмой гудок.
– Ты сейчас, наверное, страшно занят, – пробормотала она, не зная, как начать трудный разговор.
– Это ты, Джей?
– Да.
– Тебе нужна моя помощь?
– Да, очень…
Они вместе подошли к узкой дорожке, ведущей к дому Линды О’Халлоран. Перед домом катался на трехколесном велосипеде пятилетний ребенок. За ним с веселым лаем бегал щенок. Мужчина в майке менял разбитое стекло в окне.
Линда жила в квартире номер одни, перед дверью лежал простой грязноватый коврик.
Тернер посмотрел на Джей, хорошо понимая ее тревогу и волнение.
– С тобой все в порядке? – спросил он, видя лихорадочный блеск в ее глазах.
Джей кивнула.
– Хочешь, чтобы я позвонил в дверь? – догадался он.
– Да, – выдохнула она. Что ждало ее за этой дверью? Тернер взял Джей за руку и нажал кнопку дверного звонка.