Кертц Кэтрин. Шахматы Дерини

Гвидион благодарно поклонился Келсону, а Кевин улыбнулся и взял Бронвин
за руку.
-- Бронвин, я рад представить тебе несравненного Гвидиона ап Пленнета,
песни которого ты не раз слышала. Мастер Гвидион, леди Бронвин де Морган,
моя нареченная. Это она, прослышав о вашей славе, заставила меня просить
Аларика, чтобы он отпустил вас сюда.
-- Моя прекрасная леди, -- промурлыкал Гвидион, снял розовую шапочку и
поклонился, коснувшись при этом земли широкими рукавами. -- Перед лицом
столь совершенной красоты я бы рискнул даже подвергнуться гневу вашего
благородного брата. -- Он склонился ниже, чтобы поцеловать ее стопы. --
Простите, но видя вас, я теряю дар речи, ослепительная леди.
Бронвин улыбнулась и опустила глаза, румянец вспыхнул на ее щеках.
-- Этот менестрель, по-моему, сама любезность, Кевин. Мастер Гвидион,
неужто вы действительно будете сегодня играть для нас? Мы долго ждали этого
часа.
Гвидион отвесил еще один глубокий поклон.
-- Я весь в вашей власти, миледи. -- Он сделал широкий жест. -- А в
этом саду, столь несказанно прекрасном, песня так и просится с уст, так
можем ли мы не восхититься промыслом Господа нашего и не вознести ему гимн?
-- Ваше величество? -- спросила Бронвин.
-- Он приехал играть для вас, миледи, -- ответил Келсон, сложив руки на
груди и с восхищением глядя на нее. -- Если вы хотите, чтобы он играл сейчас
в саду, так и будет.
-- О да!
Кивнув, Гвидион указал на лужайку возле фонтана, приглашая
присутствующих сесть. Когда он устроился на парапете фонтана и наладил
инструмент, Кевин развернул свой дорожный плащ и расстелил его на траве.
Бронвин присела, подобрав юбки, чтобы Дерри, Деверилу и Эвану хватило места.
Кевин хотел уже сесть рядом с ней, но тут заметил, что Келсон подает ему
глазами знаки, и уступил место своему отцу.
Гвидион осторожно коснулся струн. Собравшиеся внимательно слушали его
песнь.

Келсон бросил взгляд на группу, сидящую на траве, потом опять обратился
к Кевину, шедшему рядом с ним. Его лицо было серьезным и задумчивым.
-- Имели ли вы известия от вашего брата на прошлой неделе, милорд?
Вопрос был задан небрежным тоном, но Келсон с трудом сдерживал
волнение, и Кевин это почувствовал.
-- Вы говорите так, как будто не имели их тоже, государь, -- сказал он.
-- Разве брат не с вами?
-- Последние полторы недели -- нет, -- ответил Келсон. -- Десять дней
назад мы узнали, что Дункан лишен права служения и вызван на Святейший Совет
в Ремуте. С этим мы, конечно, ничего поделать не можем. Внутрицерковное
дело, мирской власти это не касается. Но мы все -- Дункан, Нигель и я --
решили, что ему не следует пока находиться при дворе.
Келсон остановился и посмотрел на носки своих черных кожаных сапог,
прежде чем продолжать.
-- Нас обеспокоило еще одно. Это даже серьезнее неприятностей с
Дунканом. Лорис и Карриган хотят отлучить от церкви Корвин. По их мнению,
они отомстят таким образом Моргану и положат конец двухсотлетней войне с
Дерини. Мы посовещались и решили, что Дункану лучше всего ехать к Аларику --
чтобы сообщить ему новость и вообще, пока все не уладится, побыть там. Когда
лорд Дерри четыре дня назад покинул их, они готовились отправиться в Дхассу
для решающего разговора с Курией об отлучении. С тех пор от них -- ни слова.
Кевин вздохнул.
-- Что еще дурного случилось, пока меня не было при дворе?
Келсон криво улыбнулся.
-- Да уж конечно, случилось, коли вы спрашиваете. В холмах на севере
Корвина появились мятежники, объявившие священную войну против Дерини. Если
будет объявлено отлучение, они, конечно, очень усилятся. А Венцит Торентский
со дня на день пойдет на Кардосу. В остальном же все превосходно. Ваш
достопочтенный брат советовал мне быть осторожным, ничего не предпринимать,
тянуть время, пока они с Морганом не вернутся. Он, конечно, прав. При всей
моей власти я все же во многих отношениях неопытен. Но просто сидеть и ждать
-- еще труднее.
Кевин кивнул и мельком глянул через плечо на поющего Гвидиона. Он не
мог разобрать слов, но мелодия была проникнута весенним воздухом, чистым и
свежим. Он притоптал ногами траву и остановился, скрестив руки на груди и
опустив глаза.
-- Полагаю, остальные ничего этого не знают?
-- Дерри знает все. Гвидион если не знает, то о многом Догадывается, а
остальные -- нет. Я надеюсь, вы сохраните все это при себе. Споры сейчас
делу не помогут, да и не хочу я отравлять вам праздник больше, чем уже это
сделал.
Кевин улыбнулся.
-- Спасибо, что вы сказали мне все это, государь. Другие ничего не
узнают. И если я чем-то могу помочь -- мой меч и моя жизнь в ваших руках.
-- Я бы не доверился вам, если бы не был в вас уверен, -- сказал
Келсон. -- Ну что же, вернемся и послушаем Гвидиона. В конце концов вы --
виновник торжества.

-- Ах, миледи, -- говорил Гвидион, когда они приблизились, --
скромность благоприличествует женщине, но позвольте мне затруднить вас
вновь. Лорд Аларик столько говорил о вашей игре на лютне. Не пошлете ли вы
кого-нибудь за инструментом?
-- Кевин?
Прежде чем Кевин успел ответить, Риммель, что стоял неподалеку,
прислонившись к стволу дерева, с поклоном появился перед Бронвин.
-- Окажите мне честь, миледи, -- сказал он, стараясь скрыть рвущуюся из
груди радость. -- Лорд Кевин одну песню уже пропустил. Не хватало ему
пропустить вторую.
-- Миледи? -- спросил Гвидион.
-- О, прекрасно! -- засмеялась Бронвин. -- Риммель, Мэри-Элизабет
знает, где я храню лютню. Скажите ей, что я попросила ее принести.
-- Да, миледи.
Гвидион взял новый аккорд мягких, минорных токов и спустился к
слушателям, когда Риммель ушел.
-- Верный слуга -- настоящее сокровище, -- сказал он, одарив
присутствующих довольной улыбкой. -- А теперь, пока мы ждем, вторая песня,
любовная, посвященная счастливому союзу.
Он сделал несколько вступительных аккордов и запел.

Звуки новой песни Гвидиона достигали слуха Риммеля, спешившего через
двор замка к покоям герцога. Ему было неприятно, что Бронвин осталась там с
Кевином слушать любовную песню; не так часто мог он наслаждаться ее
присутствием и любоваться ею, не вызывая подозрений. Но в другой раз у него
не будет столь удобного случая сделать то, чему научила его Бетана. В это
время дня фрейлины Бронвин обычно заняты работой в других ее покоях, и
значит, следующей после него в комнату войдет она сама.
Поднявшись по ступеням террасы и подойдя к покоям Бронвин, он приложил
руку к груди, почувствовав, как бьется сердце, как давит на грудь мешочек,
который дала ему Бетана. Еще несколько часов -- и Бронвин будет принадлежать
ему. С трудом верилось в такое счастье.
Риммель помедлил и огляделся, прежде чем войти в комнаты; ему было
ведено найти Мэри-Элизабет, но в покоях никого не было, и никто не видел,
что он вошел сюда. Лютня висела на стене около постели, однако сперва ему
нужно было найти место для кристалла. Такое место, где Бронвин не смогла бы
найти его сразу, чтобы чары успели подействовать.
"Туалетный столик -- вот подходящее место", -- подумал он, и подойдя к
нему, вынул мешочек. Не сюда ли в первую очередь направится женщина,
особенно, после утренней прогулки верхом. А блестящих вещиц здесь много, и
то, что он оставит, не будет бросаться в глаза.
Положив мешочек на крышку столика, он начал развязывать кожаную
тесемку, потом вдруг бросил это, подошел к лютне и взял ее -- на случай,
если его здесь застанут. Достав холодный красно-голубой кристалл, архитектор
положил его среди безделушек.
С дрожью в ногах Риммель завязал кожаный мешочек и устремился к дверям.
Остановившись на пороге, он бросил взгляд на столик -- чародейский камень
никак не выделялся среди множества украшений. С победным видом он устремился
в сад, неся лютню Бронвин. По дороге он остановился, достал из кармана
медальон, посмотрел на портрет Бронвин и, со вздохом спрятав его, продолжил
путь. Достигнув сада, он услышал песню Гвидиона, поднимавшуюся в светлое
небо.
О леди милая, склони же
Свой слух к моей мольбе!
Быть может, тронет твое сердце
То, что скажу тебе:
Не дай изведать это горе --
Прочесть презренье в нежном взоре!
Как жить в печали и позоре,
Жить без твоей любви?
Часом позже Бронвин остановилась в дверях своей комнаты, улыбаясь
Кевину, целующему ее руку.
-- Полчаса? -- прошептала она.
-- Полчаса, -- кивнул он. -- А если ты задержишься, я приду и сам тебя
одену.
Бронвин состроила ему рожицу.
-- Еще два дня, Кевин Мак-Лайн. Потерпи уже недолго.
-- Потерпеть? -- пробормотал он, привлекая ее к себе со страстью,
отчасти наигранной.
Она усмехнулась, крепко обняла его и выскользнула в полуоткрытую дверь.
-- Полчаса, -- крикнула она, оборачиваясь. -- И смотри, сам не опоздай,
не то я тоже приду и помогу тебе одеться.
-- Приходи! -- со смехом ответил Кевин, и она закрыла дверь.
Бронвин грациозно повернулась и, прижимая к груди свою лютню,
закружилась по комнате, радуясь жизни, молодости, любви. Остановившись возле
туалетного столика, она взглянула в зеркало и, напевая мотив последней песни
Гвидиона, поправила сбившуюся прядь, как вдруг почувствовала действие
колдовства.
Бронвин пошатнулась и прислонилась к столику, пытаясь удержаться на
ногах, но тут ощутила новый мучительный приступ. Руки девушки разжались,
лютня упала на пол, резко зазвенела струна.
Этот звук словно пробудил в ней силы Дерини, и она сразу поняла, что
происходит. Почти уже не отдавая себе отчета в своих действиях, она
посмотрела на столик и увидела пульсирующий, светящийся голубой кристалл.
"Магия, -- подумала Бронвин. -- Боже мой, кто же это сделал?"
-- Кевин! Кевин! -- крикнула она из последних сил.
Кевин не успел уйти далеко. Услышав отчаянный крик Бронвин, он бросился
назад по коридору и толкнул дверь комнаты. Дверь поддалась, он заглянул
внутрь и оцепенел от ужаса.
Бронвин стояла на коленях перед туалетным столиком, вцепившись в него
онемевшими пальцами. Ее взгляд был направлен на голубой камень, странно
сверкавший среди лежащих на столике украшений. А когда Кевин взглянул на
Бронвин, она указала на кристалл рукой, пытаясь что-то произнести.
Кевин, не долго думая, понимая только, что надо побыстрее убрать отсюда
эту вещь, с воплем схватил ее обеими руками, надеясь вышвырнуть в открытую
балконную дверь -- с глаз подальше.
Но сделать этого он не смог. Чары начали действовать, и не Кевину --
обычному человеку, было с ними совладать. Схватив камень, Кевин тотчас
ощутил дикий ужас, боль прожгла его тело. Поздно поняв свою ошибку, Бронвин
попыталась отнять у него кристалл, надеясь, что ее защитит кровь Дерини, но
стоило ей коснуться камня, кристалл начал пульсировать как бешеный, отражая
биение двух сердец.
Оба стояла, застыв в лучах белого света, заливавшего комнату, и свет
этот отражался во всех гладких предметах, постепенно распространяясь вокруг
все дальше и дальше.
Стражники, привлеченные необычным свечением, с тревогой устремились в
комнату и замерли, увидев в дверях Келсона и Дерини рядом с ним.
-- А ну все вон! -- приказал Келсон, расширившимися глазами глядя на
то, что происходит в покоях. -- Живо! Здесь магия!
Охранники отступили, Келсон осторожно вошел в комнату и вытянул перед
собой руки, шепча заклинание. Когда он закончил, свет собрался в середине
комнаты и затем погас. Келсон сжал губы и закрыл глаза, стараясь сдержать
огромное волнение; он с трудом заставил себя подойти ближе.
Кевин и Бронвин лежали у открытой балконной двери -- он на спине, она
-- упав ему на грудь; ее золотистые волосы закрывали лицо Кевина. Руки
Кевина почернели, его ладони сожгла та ужасная сила, с которой он пытался
справиться. Даже плащ обгорел с того краю, где касался его безжизненной
руки. Они не подавали никаких признаков жизни.
Тяжело вздохнув, Келсон встал на колени и дотронулся до руки Кевина, до
шелковых волос Бронвин, затем, поднявшись, он склонил голову в печали и
беспомощно опустил руки. Ни он, ни кто-либо другой не могли больше помочь
двум возлюбленным.
По знаку Келсона Дерри с охранниками и лорд Доверил вошли в комнату,
немея от ужаса при виде случившегося. Лорд Доверил побледнел и бросился
назад, чтобы преградить дорогу шедшему сюда герцогу Яреду. Но он опоздал.
Яред уже был на пороге и, пристально глядя на своего сенешаля, шептал:
-- Что стряслось, Дев? Что-нибудь с Бронвин?
-- Нет, пожалуйста, милорд!
-- А ну пропусти меня, Дев, я хочу посмотреть, что... Боже, мой сын!
Господи, они оба!
Когда стража окружила Яреда, сквозь толпу незаметно протиснулся Риммель
и тоже застыл на месте. Его всего передернуло, рука конвульсивно вцепилась в
медальон, и он подумал, что сейчас сойдет с ума.
"О Боже мой, что я наделал? Кто мог подумать, что все так кончится.
Нет, нет! Боже милостивый, это неправда, это не может быть правдой! Они
умерли! Моя леди Бронвин Умерла!"
Комната все наполнялась стражниками и придворными; Риммель отошел и
прислонился к стене. Он хотел отвести глаза от ужасного зрелища, но не мог.
Он опустился на колени, не чувствуя, что медальон, который он сжимал в
исступлении, врезается в его ладонь.
В сопровождении Гвидиона вошла леди Маргарет. Она побледнела, увидев
трупы, так, что казалось, сейчас упадет без чувств. Но она подошла к своему
мужу, который безмолвно стоял рядом с ними, обняла его и, безмолвно постояв
так несколько мгновений, увела Яреда на балкон, чтобы он не видел этой
разрывающей сердце картины. Там она шептала ему что-то, утешая, пытаясь
вывести его из оцепенения.
Гвидион поднял лютню Бронвин и молча посмотрел на нее; шейка
инструмента треснула при падении. Тихо подойдя к Келсону, маленький трубадур
наблюдал, не говоря ни слова, как молодой король снимает с себя красный плащ
и покрывает им тела. Потом он безотчетно тронул одну из оставшихся струн,
нота отозвалась в тишине, н Келсон с удивлением оглянулся.
-- Я боюсь, что лютня расстроена навсегда, государь, -- печально
прошептал Гвидион, становясь на колени рядом с Келсоном и вкладывая
инструмент в безжизненную руку Бронвин. -- И ничего не поделаешь...
Келсон отвел глаза, понимая, что трубадур говорит не о лютне. Гвидион
последний раз провел пальцами по струнам и сложил руки на груди.
-- Позвольте мне спросить, как это случилось, государь?
Келсон печально пожал плечами.
-- Кто-то принес в комнату магический кристалл, Гвидион. Само по себе
это не страшно, этот камень -- жерман -- используется для разных вещей, в
том числе и вполне достойных. Вы могли слышать упоминания о нем в старых
балладах. -- Его голос дрогнул. -- Но этот был принесен с недоброй целью. По
крайней мере для обычных людей, таких как Кевин, он был смертельно опасен.
Одна Бронвин могла бы справиться с чарами, но она закричала, Кевин услышал и
прибежал на помощь. Защитить и себя, и его она не могла, поэтому оба
погибли.
-- А если бы она не...
Келсон сурово взглянул на него и вышел на балкон, где стояли Яред и
Маргарет вместе с одетым в белое отцом Ансельмом, пожилым капелланом
Кульдского замка. Молодой король кивнул, увидев Ансельма рядом с безутешными
родителями, и посторонился, пропуская его к трупам. Ансельм преклонил колени
и начал молиться; Келсон перекрестился и тихо повернулся, дав Гвидиону знак
подойти к нему.
-- Гвидион, Дерри, попросите всех уйти. Горе семьи не для посторонних
глаз.
Они, выполняя королевское распоряжение, мягко выпроводили из комнаты
солдат и рыдающих фрейлин, и тут Дерри заметил Риммеля. Архитектор, упав на
колени, стоял в углу, его голова вздрагивала от рыданий; он что-то сжимал в
кулаке. Видна была лишь золотая цепочка. Когда Дерри тронул его за плечо,
Риммель вытаращил на него глаза, покрасневшие от слез. Дерри, не зная, как
ему быть с этим истеричным мужчиной, вдруг обратил внимание на цепочку; вид
ее вызвал у него подозрение.
-- Эге, это что такое? Риммель, где вы это взяли?
Дерри схватил его за руку, Риммель с безумными глазами попытался
вырваться и встать на ноги. Его сопротивление только разожгло интерес Дерри,
и лорд-гофмейстер постарался разжать кулак Риммеля.
-- Ну-ка, Риммель, сейчас мы увидим, что это такое... -- Дерри начинал
сердиться: архитектор сжимал пальцы все крепче и крепче. -- Ага, медальон.
Ну и где вы...
Медальон выпал из рук Риммеля на пол и, когда Дерри, нагнувшись,
прикоснулся к нему, открылся. Дерри хотел только взглянуть на него и вернуть
Риммелю, и тут увидел портрет.
-- Хадасса, это же миледи!
Келсон удивленно обернулся на крик Дерри и, увидев его возмущенное
лицо, подошел к молодому лорду и взял медальон. Пока он разглядывал портрет,
подошла леди Маргарет. Увидев медальон, она судорожно сжала руки. В ее
глазах застыло изумление.
-- Откуда этот медальон, государь?
-- Этот? -- смущенно посмотрел Келсон. -- Да вот, найден у Риммеля,
миледи. А уж как попал к нему -- ума не приложу.
Нетвердой рукой Маргарет взяла у Келсона медальон, вздрогнув, когда
металл коснулся ее кожи. Она мгновение смотрела на него, потом со стоном
спрятала медальон у себя на груди.
-- Где, -- тяжело выдохнула она, -- где ты взял его, Риммель?
-- Миледи, я...
-- Бронвин дала его Кевину в день помолвки. Как он попал к тебе?
С криком отчаяния Риммель упал на колени и вцепился в ее подол.
-- О дражайшая леди, я не хотел, поверьте, я не хотел того, что
случилось, -- сквозь рыдания бормотал он. -- Я так любил ее! Я только хотел
добиться взаимности. Вы же знаете, что такое любовь!
Маргарет невольно отшатнулась от него, поняв значение этих слов, а
Дерри дал знак гвардейцам взять архитектора, и те немедленно выполнили
приказ. Яред, безучастно глядя на происходящее, снова и снова бормотал имя
сына.
-- Ты! -- закричал Келсон, не веря своим ушам. -- Ты положил жерман,
Риммель?
-- О государь, вы должны мне поверить! -- стонал Риммель, безутешно
качая головой. -- Я хотел только навести любовные чары. Дама по имени Бетана
сказала...
-- Бетана? -- Келсон схватил Риммеля за волосы и повернул к себе лицом.
-- Это магия Дерини, Риммель. Я знаю, что говорю, мне самому пришлось
управляться с ее остатками. Так кто эта дама по имени Бетана? Дерини?
-- Я... я не знаю, Дерини ли она, государь, -- пробормотал Риммель и
скривился от боли, когда Келсон еще сильнее запрокинул его голову. -- Она
живет на холмах за городом, в... в пещере. Мне говорили, что она колдунья,
наводит любовные чары, ну и другие тоже, за еду и за... за золото. -- Он
вздохнул, и его глаза вспыхнули. -- Я только хотел, чтобы Бронвин меня
полюбила, государь. А мне сказали, что Бетана и занимается как раз таким
простым колдовством.
-- Простое колдовство не убивает! -- выкрикнул Келсон и, разжав пальцы,
отпустил волосы Риммеля. -- Ты все равно виноват в их смерти, как если бы
сам навел чары.
-- Я убью его! -- закричал Яред, вырывая меч у стражника. -- Как Бог
свят, он умрет за это злодейство.
Он уже кинулся на Риммеля с обнаженным мечом, но Маргарет с криком
"Нет!" преградила ему дорогу. Дерри и капитан охраны вырвали у Яреда меч,
Маргарет держала его за руки, но он продолжал кричать:
-- Руки прочь, дурни! Я убью его! Маргарет, он убил моего сына! Не
мешай мне!
-- Яред, нет! Разве не достаточно смертей? Подожди, подожди, приди же в
себя! Государь, ну не дайте же ему сделать это! Я умоляю вас!
-- Стойте все!
Слова Келсона как меч разрубили воздух, и установилась тишина,
прерываемая только рыданиями Риммеля. Все взгляды устремились на молодого
короля, так похожего в это мгновение на своего отца.
-- Отпустите Яреда, -- обратился он к Дерри.
-- Государь? -- Дерри недоумевающе посмотрел на него, а в глазах леди
Маргарет блеснул ужас.
-- Я прошу вас отпустить его, Дерри, -- повторил Келсон. -- Я думаю,
сказано достаточно ясно.
Неохотно кивнув, Дерри отпустил руку Яреда и отступил, обхватив леди
Маргарет за плечи, чтобы удержать ее от попытки вмешаться. Маргарет со
страхом смотрела, как Яред, схватив меч, снова устремился к Риммелю.
-- Государь, умоляю, не дайте Яреду убить его! Он...
-- Нет, разрешите ему убить меня, государь, -- крикнул Риммель, качая
головой и покорно закрывая глаза. -- Я не заслужил прощения, будь я проклят!
Я недостоин жизни! Убейте меня, ваша светлость! Я убил женщину, которую
любил. Казните меня самой страшной казнью. Я заслужил это.
Яред замер, его безумный взгляд прояснился. Опустив меч и выпрямившись,
он посмотрел на склоненную голову Риммеля, потом взглянул на Келсона, на
искаженное отчаянием лицо Маргарет -- и выронил оружие. Повернувшись
вполоборота к двери, он позвал:
-- Лорд Фергюс?
Плотный человек в форме младшего офицера появился в дверях. Лицо у него
было суровое и решительное; на распростертого на полу Риммеля он взглянул с
явным презрением.
-- Ваша светлость?
-- Этот человек признался в убийстве. Через час его голова должна быть
на колу предателей. Понятно?
Глаза Фергюса радостно блеснули, и он поклонился.
-- Да, ваша светлость.
-- Очень хорошо. Я хочу посмотреть на твою работу, прежде чем ты
покинешь сад, Фергюс.
Тот опять кивнул.
-- Я понимаю.
-- Иди.
Отвесив поклон, Фергюс подал своим людям знак взять арестованного и
увести его. Риммель продолжал бормотать:
-- Я заслужил это, я убил ее, я заслужил...
Фергюс вынул свой меч из кожаных ножен. Яред дождался их ухода, затем
подошел к телам, поднял красный плащ и откинул золотые волосы Бронвин,
лежавшие на лице Кевина. Маргарет, не веря себе, смотрела на уводимого
солдатами узника и на склонившихся над мертвыми телами Яреда и Ансельма.
Потом она протянула руки к Келсону.
-- Государь, вы не должны этого позволить. Этот человек, конечно,
преступник, спору нет. Но так хладнокровно казнить...
-- Это дело герцога Яреда, миледи. Не просите, чтобы я вмешивался.
-- Но вы король, государь. Вы можете...
-- Я приехал сюда не как король, а как простой гость, -- ответил
Келсон, глядя на Маргарет своими серыми глазами. -- Я не могу распоряжаться
за герцога Яреда в его собственном доме.
-- Но, государь...
-- Я понимаю, что движет Яредом, миледи, -- твердо сказал Келсон, глядя
на коленопреклоненного герцога. -- Он потерял сына. У меня еще нет сыновей,
а если темные силы одержат верх, то уже и не будет. Но я, кажется, могу
понять, что он чувствует. Я потерял отца, больше чем просто отца... Думаю, я
пережил нечто подобное.
-- Но...
С террасы долетели глухой вскрик и звон стального клинка. Маргарет
побледнела. Вдруг раздались шаги, и в дверях появился Фергюс, держа в руках
что-то тяжелое, бело-красное. Это была голова Риммеля.
Яред безучастно посмотрел на нее, только его пальцы теребили край
плаща. Потом лицо его прояснилось, он благодарно кивнул, а Фергюс вновь
отвесил поклон и удалился, оставляя кровавые следы. Яред вновь склонился над
мертвыми.
-- Мне отмщение, и аз воздам, -- прошептал отец Ансельм дрогнувшим
голосом.
-- А я потерял моих детей, -- ответил Яред, дотрагиваясь дрожащей рукой
до плеча Кевина. -- Мой сын и та, кто должна была стать моей любимой
дочерью, ныне вы вместе навеки, как и хотели. Не думал я, что вашей брачной
постелью будет могила...
Его голос сорвался, и он затрясся в рыданиях. Маргарет подошла к нему и
прижала его голову к своей груди, тоже плача. Келсон печально посмотрел на
них и, рассудив, что больше ничего сделать не может, подозвал Дерри.
-- Это, честно говоря, должен сделать я сам, но я не хочу оставлять
одного лорда Яреда... Поможете мне, Дерри?
Дерри поклонился.
-- Вы знаете, я всегда готов, государь. Что нужно сделать?
-- Сходите на холмы и найдите эту Бетану. Если она Дерини, это может
быть опасно. Но я знаю -- вы не боитесь магии. Кроме вас, мне некого послать
вместо себя.
Дерри поклонился снова.
-- Это большая честь, государь.
Келсон осмотрелся, потом отошел в угол, дав Дерри сигнал следовать за
собой. Охрана и фрейлины вышли, и только Гвидион, лорд Деверил и несколько
слуг оставались в комнате вместе с Яредом и Маргарет. Молитвы отца Ансельма
звучали в полной тишине.
Келсон посмотрел Дерри в глаза.
-- Я прошу сейчас как друг, а не как король, -- тихо сказал он. -- Так,
как попросил бы Морган. Вы можете отказаться, если хотите.
-- Говорите, государь, -- мягко ответил Дерри, обменявшись с королем
понимающим взглядом. Келсон кивнул.
-- Вы позволите мне сделать вам магическую защиту, прежде чем вы
пойдете к Бетане? Мне страшно отпускать вас без всякой помощи.
Дерри опустил глаза в раздумье, его правая рука коснулась груди, где
все еще висел данный Морганом медальон. Немного подумав, он вынул цепочку с
медальоном из-под плаща.
-- Я чуть-чуть посвящен в магические искусства, государь. С помощью
этой медали Морган передавал мне свои наставления. Кажется, Святой Камбер
покровительствует и людям тоже.
Келсон посмотрел на медальон, потом на Дерри.
-- Можно дотронуться? Может быть, моя сила укрепит то, чем вы уже
владеете.
Дерри кивнул, и Келсон взял медальон в руки. Он посмотрел на него
внимательно, потом положил правую руку на плечо Дерри, в левой все еще держа
медальон.
-- Расслабьтесь и закройте глаза, как учил вас Морган, -- сказал он. --
Откройте мне свои мысли.
Дерри повиновался, а Келсон, сжав губы, начал сосредотачиваться -- и
вот уже малиновая аура возникла вокруг медальона. Малиновое смешалось с
зеленым -- это чары Келсона сошлись с чарами Моргана. Когда свечение
исчезло, Келсон опустил руки и выдохнул. Серебряный медальон блеснул на
голубом плаще Дерри.
-- Что ж, от этого может быть толк, -- полуулыбнулся Келсон, глядя на
медальон. -- У вас точно нет в роду Дерини, Дерри?