Страница:
О боже, понял наконец Спайдер, пока он ютился на чердаке в Нью-Йорке, процентов девяносто его знакомых со школьных дней «золотой молодежи» и девочек превратились в богатых и уважаемых граждан. Сегодня днем у него на мгновение мелькнула мысль попросить Билли устроить вечер, чтобы они с Вэл увидели, как здесь одеваются дамы в торжественных случаях, но по зрелом размышлении он решил не просить ее о помощи. Ему хотелось сделать все самому. Черт возьми, как здорово, что он подождал, пока его мозги раскрутятся. Под списком имен Спайдер написал крупными буквами: «ВСЕМ! НУЖНО ПРИГЛАШЕНИЕ НА ДОМАШНЮЮ ВЕЧЕРИНКУ НЕ ПОЗДНЕЕ ЧЕМ ЧЕРЕЗ ДВЕ НЕДЕЛИ! В НАРЯДНЫХ ТУАЛЕТАХ!» Затем он набрал давно знакомый номер, единственный, который давал себе труд запомнить.
— Мама! Здравствуй, мама! Я дома!
9
— Мама! Здравствуй, мама! Я дома!
9
На две недели, последовавшие за звонком домой, Спайдеру пришлось мобилизовать все физические и душевные силы, способность схватывать детали, воображение и весь свой вкус, помогавший на лету отличать вещи, которые смотрятся, от тех, что не производят впечатления. К счастью, стоял конец августа, горячее время, когда в магазины Беверли-Хиллз начинаются осенние поставки. И в то же время продолжаются распродажи летнего сезона.
Спайдер и Вэлентайн порознь шаг за шагом обследовали улицы. К северу от бульвара Уилшир они обошли обе стороны Родео, Кэмдсиа и Бедфорда. Затем проверили все магазины Дейтон-уэй, Брайтон-уэй и «маленькой» Санта-Моники, пересекая их с востока на запад. Они разве что не перепахали мостовую на бульваре Уилшир, пройдя ее с запада от «Робинсон», заглядывая в «Сакс», «Магнии», «Элизабет Арден», «Делман», к востоку в застроенный магазинами конец улицы, до «Бонвит Теллер». Маршруты их походов вписались в четкий треугольник, так как в Беверли-Хиллз магазины располагаются настолько плотно, что их все легко можно обойти пешком. В Нью-Йорке территория подобных исследований растянулась бы на многие кварталы между Пятой и Мэдисон-авеню. Галантерейный магазин среднего размера, помещавшийся на Родео, платил за аренду девяносто шесть тысяч долларов в год, так что неприбыльные предприятия в Беверли-Хиллз быстро закрывались.
Иногда Спайдер, в своем стремлении запечатлеть в мозгу все достоинства магазинов чуть ли не пробовавший на зуб краску со стены, натыкался на Вэлентайн, которая деловито изучала магазинные вешалки, чтобы выяснить, что в прошлом сезоне не продалось, внимательно рассматривала каждую вещь из новых поставок, доводя продавщиц до мысли об убийстве, «зарисовывала» модель и в конце концов извиняющимся тоном сообщала, что не увлеклась этой вещью настолько, чтобы купить ее. Спайдер, одетый в новый костюм прекрасного покроя, спешно, приобретенный перед отъездом из Нью-Йорка, изображал потенциального покупателя, делая вид, что ищет подарок для матери или одной из сестер, слонялся туда-сюда, прислушивался к разговорам и вступал в беседы с ничего не подозревавшими хозяевами магазинов, покупателями и продавцами. Вместе и порознь они обследовали все небольшие лавочки и такие крупные магазины, как «Дорсо», «Джорджо», «Амелия Грей», «Джеке», «Мэтьюз», «Райт Бэнк Клодинг Компани», «Камали», «Алан Остин», «Диналло», «Тед Лапидус», «Мистер Гай», «Теодор», «Куреж», «Поло», «Чарльз Гэллей», «Ганн-Трижер», «Гермес», «Эдварде — Лоуэлл» и «Гуччи».
За две недели для Спайдера устроили восемь вечеров, пышных и веселых, несмотря на поспешность, с которой их организовали.
В детстве девочки Эллиот всегда чувствовали, что любви Спайдера хватает на всех и за нее не нужно бороться, однако теперь, став взрослыми, они обнаружили, что соперничают друг с другом за право пригласить к себе легендарного брата, о котором их подруги столько слышали, но почти не видели. Ни одна из них ни на миг не поверила, что Вэлентайн всего лишь деловой партнер Спайдера: кого она хочет обмануть, эта француженка? Так сексуальна, так искрометна! Поэтому все были с ней чрезвычайно, чрезмерно вежливы. А Вэлентайн, когда у нее находилось время подумать, отмечала, что с дамами семьи Эллиот очень трудно быть в дружбе: у них у всех мысли только об одном. Правда, эта их особенность с лихвой окупалась их крайней любезностью, как будто Вэл приехала для того, чтобы похитить величайшее сокровище каждой из сестер, но те не. теряют благовоспитанности. Именно вечера и вечеринки более чем что-либо другое за две изнурительные недели дали Вэлентайн возможность увидеть, как одеваются в торжественных случаях состоятельные женщины от Сан-Франциско до Сан-Диего. Каждый день звонил Джош, но у нее и в самом деле не находилось для него времени, пока не закончился этот марафон. Вэлентайн скучала по нему, но не могла себе позволить в такие решающие, безумно загруженные дни тратить силы на эмоции.
За две недели, отпущенные Вэлентайн и Спайдеру, Билли несколько раз наведывалась в «Магазин грез», приходя в бешенство при виде вешалок с выставленной на продажу одеждой. Они были противны ей до мозга костей, хотя она знала, что так и должно быть. Только необходимость не терять лицо удерживала ее от того, чтобы удалить из поля зрения все товары и отправить их в Армию спасения, ибо она хорошо представляла, с какой скоростью распространится весть о ее проделке. Она с трудом сдерживала желание поговорить решительно и в последний раз с двумя самозванцами и покончить со всей затеей.
Когда настал день, Билли приняла их, восседая за столом, словно отгородившись каменной стеной. Она смотрела на Вэлентайн и Спайдера с безразличием наемного палача. К этому времени она почти убедила себя, что во всех незадачах магазина виноваты только эти двое.
Спайдер вальяжно прислонился к стене, великолепный и беспечный, в костюме из легкой шотландки, одном из нескольких лучших его костюмов, купленных в «Данхилл Тейлорз». Билли с мрачным удовольствием подметила, что, несмотря на вольную позу, он серьезен и озабочен. Вэлентайн присела на стул, явно ожидая, что Спайдер заговорит первый. Билли отметила, что девушка выглядит изможденной, почти ошалевшей от усталости.
— Выкладывайте, Спайдер, — сказала Билли ровным, скучающим тоном. Всем своим видом, даже позой она выражала полное отсутствие интереса.
— У меня хорошие новости.
— Так порадуйте меня.
— Чтобы стать лучшим магазином в Беверли-Хиллз, вам нужно обойти всего одного конкурента, и для этого у вас есть только один путь.
— Это чушь. Выражайтесь яснее, Спайдер. Мы, кажется, договорились, что дрыгоножество окончено.
— Ваш конкурент — это «Магазин грез». — Он поднял руку, предупреждая ее возглас, вперил в нее взгляд, и она умолкла, в сердитом изумлении приподняв темные брови. — Я могу разъяснить. Ваш конкурент — это ваша собственная мечта о магазине, о том, каким вы хотите его видеть, о магазине, которого, по вашему убеждению, ждет Южная Калифорния. Вы не правы, Билли. Вы ошиблись примерно на шесть тысяч километров. Я понимаю вашу мечту; она неизбежно продиктована вашим личным вкусом, но она так же несбыточна, как попытка построить Малый Трианон на месте Голливудского музея восковых фигур. Не все приживается на чужой почве. Можно продавать кока-колу и в Африке, по центру Абу-Даби может разъезжать не меньше «Мерседесов», чем по Беверли-Хиллз, но «Диор» бывает только один, и стоит он на авеню Монтеня, и там ему и место. Откажитесь от мечты о «Диоре», Билли, или купите билет в Париж. Здесь другой свет, другая погода, другая цивилизация, другие покупатели с другими запросами, сам подход к покупке платья здесь совершенно иной. Здесь только вы понимаете, какое серьезное дело — купить себе наряд, какое это трудное решение.
Билли была так потрясена, не столько смыслом услышанного, сколько его манерой говорить, что даже не попыталась ответить.
— Взгляните на факты. Магазины Беверли-Хиллз в роскоши и богатстве выбора не уступают лучшим магазинам Нью-Йорка. Их не так много, но и населения здесь меньше. Этих магазинов, очевидно, не было бы и не становилось бы все больше день ото дня, если бы их не поддерживали покупатели. Но в «Магазин грез» они не идут. Почему? Потому что он не срабатывает.
— Не срабатывает? — сверкнула глазами Билли. — Он элегантнее и удобнее любого магазина в мире, включая Париж. Я уверена.
— Он не срабатывает как развлечение!
И Вэлентайн, и Билли уставились на Спайдера, а он продолжал:
— Покупки стали формой развлечения, Билли, нравится вам это или нет. Визит в «Магазин грез» не забавляет, а покупатели ждут от магазинов развлечения. Можно пойти дальше и назвать эту концепцию торговли «Диснейленд».
— Диснейленд! — неприязненно произнесла Билли, с ужасом отталкивая эту мысль.
— Да, Диснейленд. Покупки как путешествие, покупки как смех. Деньги платятся те же, это очевидно, но если перед покупательницей, здешней, или из Санта-Барбары, или туристкой из-за границы, встанет выбор, что она предпочтет? Заходя в «Магазин грез», вы попадаете в обширное помещение, богато расцвеченное двадцатью пятью самыми неуловимыми оттенками серого, тут и там позолоченные кресла, кругом все так шикарно, почтенные высокомерные продавщицы держатся так, словно скорее заговорят по-французски, чем по-английски. А войдя в «Джорджо», вы видите суетливую веселую толпу, люди сидят в баре, играют в бильярд, продавщицы в нарядных шляпках смотрят на вас так приветливо, словно надеются, что вы забежали рассказать интересную сплетню, и все горят желанием дать вам почувствовать себя привлекательной и любимой.
— Оказывается, «Джорджо» олицетворяет все то, чего лишен «Магазин грез», — ледяным голосом вставила Билли.
— А «Джорджо» — лучший специализированный розничный магазин в стране, включая Нью-Йорк.
— Что? Я не верю!
— Может, вы поверите обороту в тысячу долларов на квадратный метр в год? У них торговая площадь четыре тысячи метров, что означает четыре миллиона в год только на одежде и галантерейных товарах. А мы говорим всего лишь о большой лавке. Для сравнения: здешний «Сакс», площадью сто пятьдесят тысяч квадратных метров, в 1975 году сделал всего двадцать миллионов долларов, так что вы видите, как эффективно использует свою площадь «Джордже». Каждый год десятки женшин тратят в «Джорджо» по меньшей мере по пятьдесят тысяч долларов, покупательницы приезжают из всех богатых городов мира. Некоторые даже приходят каждый день, чтобы взглянуть, что новенького, потому что им нечем больше заняться. И они покупают — еще как!
— Почему вы считаете, что в этом вы правы, Спайдер? — Билли едва удавалось говорить безразлично.
— Я… ну, в общем, поговорил с хозяином, Фредом Хейме-ном, и он мне рассказал. Потом в «Вумен веар» проверил цифры. Но не думайте, что так бывает только в «Джорджо», Билли. Все магазины, покупать в которых весело, процветают, особенно «Дорсо». Вы чувствуете себя лучше, уже зайдя туда, неважно, купили вы что-нибудь или нет. В этом есть что-то от хорошей вечеринки, что-то от симпатичного музея — кому как нравится. Билли, Билли, когда люди покупают одежду, они хотят, чтобы их любили! Особенно богатые люди.
— Это правда, Спайдер, — пожав плечами, нехотя согласилась Билли.
— И они не хотят, чтобы продавщицы их обсуждали, — продолжал Спайдер. — Однажды я играл в бильярд в «Джорджо» и заметил двух девчонок, они пришли вместе, одна в теннисных шортах, другая в грязных джинсах, футболке без лифчика и стоптанных сандалиях. Пока они не ушли, я наблюдал за каждым их движением, потому что примерочных там мало, они такие тесные и неудобные, что приходится выходить наружу, чтобы как следует разглядеть себя в зеркале, и каждая из этих оборванок купила по три платья: от Хлоэ, от Tea Портер и от Зандры Родс — ни одно не дешевле двух тысяч долларов. Я спросил одну из них, почему бы ей не пойти в «Магазин грез» — мы, само собой, поиграли с ней немного в бильярд, — и она сказала, что заходила туда вскоре после открытия, но — Билли, я точно цитирую ее слова: «Слишком хлопотно наряжаться, чтобы идти за покупками в это чопорное занудное заведение со снобками-продавщицами».
— Это сказала та, что в теннисных шортах, или та, что в грязных джинсах? — презрительно спросила Билли.
— Какая разница. Дело в том, что я убежден: пока вы не примете концепцию «Диснейленд» и не сделаете торговлю развлечением, мое пребывание здесь бессмысленно. Если хотите, я могу подать прошение об отставке.
Билли с раздражением глядела на него. Он для разнообразия выключил свою чарующую улыбку, но говорил совершенно серьезно. Билли достаточно общалась с мужчинами, чтобы сразу распознать хитрость. Этот тип подразумевал именно то, что говорил.
— Боже, я начинаю думать, что купила «Джорджс», а не построила «Магазин грез»! — с горьким смешком сказала она, и на глазах у нее внезапно выступили слезы.
— Ничего подобного! «Магазин грез» может стать в десять paз лучше «Джорджо», потому что у вас есть три вещи, которых нет у них: площадь, Вэлентайн и я. — Спайдер почуял перемену ее настроения: последнее замечание убеждало, что Билли на сантиметр отступила от упорно удерживаемых позиций.
— А что вы предлагаете? Поставить бильярдный стол или одеть моих продавщиц как клоунов?
— Нет, это слишком просто, не надо подражания. Полное переоборудование, включая ваши безупречные примерочные. Им нужно придать индивидуальность, сделать призывными и симпатичными. На это потребуется, сверх тех миллионов, что вы сюда уже вбухали, еще семьсот или восемьсот тысяч долларов, но этого хватит, чтобы полностью преобразить магазин. Например: вы входите в передние двери после переоборудования и оказываетесь в самой необычной в мире очаровательной деревенской лавке, до отказа, битком набитой всякой нужной и ненужной всячиной: от старинных пуговиц до лилий в горшках, от грошовых леденцов в фирменной стеклянной банке, старинных игрушек, самых дорогих в мире садовых ножниц, писчей бумаги ручной работы, подушек из «бабушкиного одеяла», черепаховых шкатулок и свистков для приманивания птиц до… назовите сами чего. А сельская лавочка — это так забавно, что вы приходите в хорошее настроение, неважно, купили вы что-нибудь или нет. Как я рассчитываю, там будут делать покупки на обратном пути, приобретать сувениры и подарки под влиянием секундного порыва, но эта лавочка станет преддверием к веселой ярмарке.
Ярмарка, Билли, займет основную часть первого этажа. Для мужчин мы откроем бар. И пока они ждут своих дам, они не будут чувствовать себя идиотами, загнанными в место, предназначенное только для женщин, а мы в это время предложим им новейшие игровые автоматы всех видов, электронные, и хотя бы четыре столика для триктрака, и, конечно, отдел для мужчин — только аксессуары, но лучшие в мире. Может быть, пара теннисных столов, в этом я не уверен. Оставшаяся часть зала, кроме дальнего конца, станет галантерейным раем для женщин — горы красивейших игрушек, лучших, самых дорогих, новейших, самых изысканных — вы понимаете, о чем я, — но все подано так, что вызывает ощущение изобилия, желание потрогать, подержать, и они не устоят. Тысяча и одна ночь. Сокровищница султана. Поэтому они и покупают, Билли. Не потому, видит бог, что им нужна еще одна сумочка или шарфик, а просто потому, что это очень здорово выглядит. Они хотят, чтобы их искушали, — они могут себе это позволить. А в заднем помещении будет зимний сад в стиле короля Эдуарда, уютный, интимный, старомодный, где можно восстановить силы чаем с булочками, или шоколадным напитком, или бокалом шампанского. И разумеется, все витрины и прилавки можно будет легко передвигать — даже стены между деревенской лавкой и зимним садом можно сделать раздвижными — так что на вечерах хватит места и для оркестра, и для танцующих… — Он перевел дыхание.
— Танцующих? — странным тоном спросила Билли.
— Разумеется. Нам придется закрыться на переоборудование, а потом мы устроим праздничный бал в честь открытия. И далее вы будете устраивать вечера с танцами дважды в месяц. Стоимость перепланировки первого этажа в танцзал я включил в планы переоборудования. Ведь, кроме благотворительных вечеров и очень редких частных вечеринок, женщинам здесь некуда одеваться. Они хотят одеваться, какая женщина не хочет, но хозяйки взяли привычку устраивать камерные вечеринки, довольно неофициальные, кроме самых торжественных случаев. Так что, если вы начнете устраивать вечера с танцами, только для приглашенных, дважды в месяц, женщины будут вынуждены покупать много красивой одежды, правда? И еще, примерно раз в месяц, в нудные воскресные вечера, когда в этом городе больше нечем заняться, мы организуем вечера азартных игр. Призом станет платье от «Магазина грез», но игра пойдет по-настоящему. Деньги, конечно, направим на благотворительность, но это дешевле, чем ехать в Лас-Вегас, и а миллион раз шикарнее; им придется одеваться для этого и…
— Одежда, Спайдер, куда мы денем одежду, пока они будут танцевать? — Теперь в голосе Билли звучала только одна интонация — любопытство.
— О, одежды здесь не будет. Мне казалось, я говорил. Одежда — самое серьезное развлечение в «Магазине грез». Торговать мы будем наверху. Только таким образом наши покупательницы смогут по-настоящему остаться наедине с зеркалом. Боже, даже в «Саксе» на Парк-авеню висят только занавески, которые как следует не закрываются — каждый проходящий может увидеть женщину в нижнем белье. Каким бы дорогим ни было платье, я не понимаю, почему им это сходит с рук. Нет, если вы придете в наш магазин покупать, вы подниметесь наверх, и вас обслужат по первому разряду: примерочные, роскошь, бесплатный обед, массаж ног, помните? Если вы даже просто пришли посмотреть, вас обслужат, как принцессу. Те, кто приходит «просто посмотреть», когда-нибудь станут нашими покупателями.
— Спайдер, все это очень интересно. Но как наши покупательницы узнают, что у нас есть наверху? На первом этаже, вы говорили, будут только галантерея и подарки. Не понимаю, как вы могли это упустить, — медленно произнесла Билли.
— Я как раз подошел к этому, Билли. На первом этаже, где в любом случае будут толпиться покупатели, у нас будет большой постоянный штат манекенщиц, может, дюжина, а может, и больше. Они будут переодеваться каждые несколько минут и проходить по этажу, демонстрируя то, что есть в продаже. Я ненавижу куклы-манекены, они отвратительны, но девушки-манекенщицы вызовут желание пощупать ткань, задать вопросы и увидеть себя в этом платье, — модели сделают то, чего не может вешалка. Что до витрин, говорил ли я, что они круглый год будут битком набиты красивыми штучками, как утром в Рождество? Меняя их каждые три дня, мы будем собирать толпы — смотрите, я сейчас нарисую…
— Не беспокойтесь, Спайдер, — снова перебила Билли. — Правильно ли я поняла, что вы хотите превратить «Магазин грез» в подобие дешевого пассажа с игровыми автоматами, грошовыми леденцами, бесплатными обедами, сексуальными примерочными, толпами фланирующих манекенщиц, массажем ног, игровыми и танцевальными вечерами, или я преувеличиваю? — Она отчеканивала каждое слово, словно читала список белья для прачечной.
— В целом так. — У Спайдера было заготовлено куда больше идей, но он решил, что за это он будет бороться. Если она не понимает…
— Мне это нравится! — Билли вскочила из-за стола, словно подброшенная взрывом, и поцеловала ошарашенную Вэлен-тайн, которая только рот успела раскрыть. — Вэлентайн! Дорогая! Мне это нравится!
— Говорят, — сказал Спайдер, — что у каждого два дела: его собственное и шоу-бизнес. — Он отделился от стены, чтобы одарить Билли поцелуем, который, по его мнению, она предназначала ему, но постеснялась предложить. Он подумал, что начинает понимать ее. Стерва, но не безнадежно глупа.
Билли не просто сохраняла присутствие духа при неудачах, это было ее призванием. Теперь, приняв основную концепцию Спайдера, она изо всех сил желала убедиться, что все делается как нельзя великолепнее. Уступив идее построить в магазине ресторан, она переманила из «Скандии» одного из лучших поваров и предоставила ему полную свободу действий на кухне. Спайдер, воображавший себе простой поднос с сандвичами, ошеломленно слушал, как она совещалась с поваром о том, сколько нужно заказать в Шотландии копченой лососины, в Иране — икры, в Бельгии — цикория, в Мэриленде — крабового мяса, в Париже — свежевыпеченных круассанов. Простой поднос превратился в специально сконструированный складной столик, фарфор предполагалось закупить невообразимо дорогой марки «Блайнд Эрл», хрусталь — из Штойбена, столовое серебро — от Тиффани, скатерти и салфетки для столиков — из классического провансальского набивного ситца от Пьера Де на Родео, потому что Билли считала, что Порто всем надоел.
Спайдер взялся написать для Билли Болдуина памятку, потому что не был уверен, что тот правильно понял, что имелось в виду под «сексуальными примерочными».
Уважаемый мистер Болдуин!
Наши покупательницы приходят сюда отчасти потому, что имеют непреодолимое желание потратить деньги, отчасти потому, что им нужно новое платье, но в основном из-за того, что хотели бы разнообразить свою жизнь толикой романтики, однако при этом не обманывать мужей. Они утонченны, капризны, избалованы, влюблены в себя, много путешествовали и считают себя очень молодыми, невзирая на возраст. Как женщины, они хотят, чтобы их ласкали, физически… Грубо говоря, можете считать их тягу к удовольствиям наркотической.
Дайте волю фантазии. У вас будет не одна клиентка, а сотни. У каждой примерочной будут собственные почитатели, превратите ли вы ее в виллу в Портофино, марокканский сераль или будуар королевы Анны в Кенте. Единственные наши требования — большой гардероб или встроенный шкаф, в котором можно хранить аксессуары к одежде, побольше зеркал и удобный предмет мебели, на котором покупательница сможет вытянуться во весь рост. Наконец, рискуя выглядеть непристойным, смею ли я предложить, чтобы обстановка и атмосфера комнат были такими, чтобы там оказалось уместным — за ширмой в уголке — биде? Я не хочу сказать, что мы действительно поставим там биде, однако сама атмосфера должна предполагать возможную потребность в этом удобстве.
С восхищением и уважением, Спайдер Эллиот
На встроенных шкафах настояла Билли. Она знала, что женщины, отправляясь за покупками, обычно надевают самые удобные старые туфли и оставляют дома лучшие драгоценности. Для нее была невыносима мысль, что покупка платья из га-ланосского шифона может не состояться из-за того, что у женщины нет вечерних туфель и нитки жемчуга, которые дополнят платье и решат вопрос в пользу покупки. Она собиралась держать в шкафах большой выбор новой обуви, шарфов и драгоценностей, предназначенных не для продажи, а как дополнение к нарядам.
Основным личным вкладом Билли в новый магазин стала ее способность переманивать персонал. С тех пор как она много лет была заядлой покупательницей, ее знали все продавщицы города, и, вооружившись убеждением, что знание французского гроша ломаного не стоит по сравнению с обаянием и теплотой, она превратилась в истинную похитительницу людей: сначала она увела из «Сакса» на Парк-авеню Роузл Кормен, исполненную достоинства, спокойную и привлекательную; потом — самостоятельную богемную Маргариту из «Джорджо»; благоразумную Сью с прической «конский хвост» из «Алана Остина», Элизабет и Мирей, двух маленьких француженок из «Диналло», доброжелательную блондинку Кристин и мягкую рыжую Эллен из «Дженерал Стор», тактичную восторженную Холли из «Чарльз Гэллей» и еще с дюжину лучших продавщиц города. Она наняла лучших специалистов по переделке одежды, их возглавила Генриетта Шор из «Сакса». Единственной ее неудачей была очаровательная Кендалл, не пожелавшая покидать «Дорсо» ни за какие коврижки, но, как с разочарованием была вынуждена признать Билли, «Дорсо» — место особое. Билли также организовала службу доставки для покупательниц-мульти-миллионерш, в каждом магазине находящих для себя удачную покупку.
Спайдер и Вэлентайн порознь шаг за шагом обследовали улицы. К северу от бульвара Уилшир они обошли обе стороны Родео, Кэмдсиа и Бедфорда. Затем проверили все магазины Дейтон-уэй, Брайтон-уэй и «маленькой» Санта-Моники, пересекая их с востока на запад. Они разве что не перепахали мостовую на бульваре Уилшир, пройдя ее с запада от «Робинсон», заглядывая в «Сакс», «Магнии», «Элизабет Арден», «Делман», к востоку в застроенный магазинами конец улицы, до «Бонвит Теллер». Маршруты их походов вписались в четкий треугольник, так как в Беверли-Хиллз магазины располагаются настолько плотно, что их все легко можно обойти пешком. В Нью-Йорке территория подобных исследований растянулась бы на многие кварталы между Пятой и Мэдисон-авеню. Галантерейный магазин среднего размера, помещавшийся на Родео, платил за аренду девяносто шесть тысяч долларов в год, так что неприбыльные предприятия в Беверли-Хиллз быстро закрывались.
Иногда Спайдер, в своем стремлении запечатлеть в мозгу все достоинства магазинов чуть ли не пробовавший на зуб краску со стены, натыкался на Вэлентайн, которая деловито изучала магазинные вешалки, чтобы выяснить, что в прошлом сезоне не продалось, внимательно рассматривала каждую вещь из новых поставок, доводя продавщиц до мысли об убийстве, «зарисовывала» модель и в конце концов извиняющимся тоном сообщала, что не увлеклась этой вещью настолько, чтобы купить ее. Спайдер, одетый в новый костюм прекрасного покроя, спешно, приобретенный перед отъездом из Нью-Йорка, изображал потенциального покупателя, делая вид, что ищет подарок для матери или одной из сестер, слонялся туда-сюда, прислушивался к разговорам и вступал в беседы с ничего не подозревавшими хозяевами магазинов, покупателями и продавцами. Вместе и порознь они обследовали все небольшие лавочки и такие крупные магазины, как «Дорсо», «Джорджо», «Амелия Грей», «Джеке», «Мэтьюз», «Райт Бэнк Клодинг Компани», «Камали», «Алан Остин», «Диналло», «Тед Лапидус», «Мистер Гай», «Теодор», «Куреж», «Поло», «Чарльз Гэллей», «Ганн-Трижер», «Гермес», «Эдварде — Лоуэлл» и «Гуччи».
За две недели для Спайдера устроили восемь вечеров, пышных и веселых, несмотря на поспешность, с которой их организовали.
В детстве девочки Эллиот всегда чувствовали, что любви Спайдера хватает на всех и за нее не нужно бороться, однако теперь, став взрослыми, они обнаружили, что соперничают друг с другом за право пригласить к себе легендарного брата, о котором их подруги столько слышали, но почти не видели. Ни одна из них ни на миг не поверила, что Вэлентайн всего лишь деловой партнер Спайдера: кого она хочет обмануть, эта француженка? Так сексуальна, так искрометна! Поэтому все были с ней чрезвычайно, чрезмерно вежливы. А Вэлентайн, когда у нее находилось время подумать, отмечала, что с дамами семьи Эллиот очень трудно быть в дружбе: у них у всех мысли только об одном. Правда, эта их особенность с лихвой окупалась их крайней любезностью, как будто Вэл приехала для того, чтобы похитить величайшее сокровище каждой из сестер, но те не. теряют благовоспитанности. Именно вечера и вечеринки более чем что-либо другое за две изнурительные недели дали Вэлентайн возможность увидеть, как одеваются в торжественных случаях состоятельные женщины от Сан-Франциско до Сан-Диего. Каждый день звонил Джош, но у нее и в самом деле не находилось для него времени, пока не закончился этот марафон. Вэлентайн скучала по нему, но не могла себе позволить в такие решающие, безумно загруженные дни тратить силы на эмоции.
За две недели, отпущенные Вэлентайн и Спайдеру, Билли несколько раз наведывалась в «Магазин грез», приходя в бешенство при виде вешалок с выставленной на продажу одеждой. Они были противны ей до мозга костей, хотя она знала, что так и должно быть. Только необходимость не терять лицо удерживала ее от того, чтобы удалить из поля зрения все товары и отправить их в Армию спасения, ибо она хорошо представляла, с какой скоростью распространится весть о ее проделке. Она с трудом сдерживала желание поговорить решительно и в последний раз с двумя самозванцами и покончить со всей затеей.
Когда настал день, Билли приняла их, восседая за столом, словно отгородившись каменной стеной. Она смотрела на Вэлентайн и Спайдера с безразличием наемного палача. К этому времени она почти убедила себя, что во всех незадачах магазина виноваты только эти двое.
Спайдер вальяжно прислонился к стене, великолепный и беспечный, в костюме из легкой шотландки, одном из нескольких лучших его костюмов, купленных в «Данхилл Тейлорз». Билли с мрачным удовольствием подметила, что, несмотря на вольную позу, он серьезен и озабочен. Вэлентайн присела на стул, явно ожидая, что Спайдер заговорит первый. Билли отметила, что девушка выглядит изможденной, почти ошалевшей от усталости.
— Выкладывайте, Спайдер, — сказала Билли ровным, скучающим тоном. Всем своим видом, даже позой она выражала полное отсутствие интереса.
— У меня хорошие новости.
— Так порадуйте меня.
— Чтобы стать лучшим магазином в Беверли-Хиллз, вам нужно обойти всего одного конкурента, и для этого у вас есть только один путь.
— Это чушь. Выражайтесь яснее, Спайдер. Мы, кажется, договорились, что дрыгоножество окончено.
— Ваш конкурент — это «Магазин грез». — Он поднял руку, предупреждая ее возглас, вперил в нее взгляд, и она умолкла, в сердитом изумлении приподняв темные брови. — Я могу разъяснить. Ваш конкурент — это ваша собственная мечта о магазине, о том, каким вы хотите его видеть, о магазине, которого, по вашему убеждению, ждет Южная Калифорния. Вы не правы, Билли. Вы ошиблись примерно на шесть тысяч километров. Я понимаю вашу мечту; она неизбежно продиктована вашим личным вкусом, но она так же несбыточна, как попытка построить Малый Трианон на месте Голливудского музея восковых фигур. Не все приживается на чужой почве. Можно продавать кока-колу и в Африке, по центру Абу-Даби может разъезжать не меньше «Мерседесов», чем по Беверли-Хиллз, но «Диор» бывает только один, и стоит он на авеню Монтеня, и там ему и место. Откажитесь от мечты о «Диоре», Билли, или купите билет в Париж. Здесь другой свет, другая погода, другая цивилизация, другие покупатели с другими запросами, сам подход к покупке платья здесь совершенно иной. Здесь только вы понимаете, какое серьезное дело — купить себе наряд, какое это трудное решение.
Билли была так потрясена, не столько смыслом услышанного, сколько его манерой говорить, что даже не попыталась ответить.
— Взгляните на факты. Магазины Беверли-Хиллз в роскоши и богатстве выбора не уступают лучшим магазинам Нью-Йорка. Их не так много, но и населения здесь меньше. Этих магазинов, очевидно, не было бы и не становилось бы все больше день ото дня, если бы их не поддерживали покупатели. Но в «Магазин грез» они не идут. Почему? Потому что он не срабатывает.
— Не срабатывает? — сверкнула глазами Билли. — Он элегантнее и удобнее любого магазина в мире, включая Париж. Я уверена.
— Он не срабатывает как развлечение!
И Вэлентайн, и Билли уставились на Спайдера, а он продолжал:
— Покупки стали формой развлечения, Билли, нравится вам это или нет. Визит в «Магазин грез» не забавляет, а покупатели ждут от магазинов развлечения. Можно пойти дальше и назвать эту концепцию торговли «Диснейленд».
— Диснейленд! — неприязненно произнесла Билли, с ужасом отталкивая эту мысль.
— Да, Диснейленд. Покупки как путешествие, покупки как смех. Деньги платятся те же, это очевидно, но если перед покупательницей, здешней, или из Санта-Барбары, или туристкой из-за границы, встанет выбор, что она предпочтет? Заходя в «Магазин грез», вы попадаете в обширное помещение, богато расцвеченное двадцатью пятью самыми неуловимыми оттенками серого, тут и там позолоченные кресла, кругом все так шикарно, почтенные высокомерные продавщицы держатся так, словно скорее заговорят по-французски, чем по-английски. А войдя в «Джорджо», вы видите суетливую веселую толпу, люди сидят в баре, играют в бильярд, продавщицы в нарядных шляпках смотрят на вас так приветливо, словно надеются, что вы забежали рассказать интересную сплетню, и все горят желанием дать вам почувствовать себя привлекательной и любимой.
— Оказывается, «Джорджо» олицетворяет все то, чего лишен «Магазин грез», — ледяным голосом вставила Билли.
— А «Джорджо» — лучший специализированный розничный магазин в стране, включая Нью-Йорк.
— Что? Я не верю!
— Может, вы поверите обороту в тысячу долларов на квадратный метр в год? У них торговая площадь четыре тысячи метров, что означает четыре миллиона в год только на одежде и галантерейных товарах. А мы говорим всего лишь о большой лавке. Для сравнения: здешний «Сакс», площадью сто пятьдесят тысяч квадратных метров, в 1975 году сделал всего двадцать миллионов долларов, так что вы видите, как эффективно использует свою площадь «Джордже». Каждый год десятки женшин тратят в «Джорджо» по меньшей мере по пятьдесят тысяч долларов, покупательницы приезжают из всех богатых городов мира. Некоторые даже приходят каждый день, чтобы взглянуть, что новенького, потому что им нечем больше заняться. И они покупают — еще как!
— Почему вы считаете, что в этом вы правы, Спайдер? — Билли едва удавалось говорить безразлично.
— Я… ну, в общем, поговорил с хозяином, Фредом Хейме-ном, и он мне рассказал. Потом в «Вумен веар» проверил цифры. Но не думайте, что так бывает только в «Джорджо», Билли. Все магазины, покупать в которых весело, процветают, особенно «Дорсо». Вы чувствуете себя лучше, уже зайдя туда, неважно, купили вы что-нибудь или нет. В этом есть что-то от хорошей вечеринки, что-то от симпатичного музея — кому как нравится. Билли, Билли, когда люди покупают одежду, они хотят, чтобы их любили! Особенно богатые люди.
— Это правда, Спайдер, — пожав плечами, нехотя согласилась Билли.
— И они не хотят, чтобы продавщицы их обсуждали, — продолжал Спайдер. — Однажды я играл в бильярд в «Джорджо» и заметил двух девчонок, они пришли вместе, одна в теннисных шортах, другая в грязных джинсах, футболке без лифчика и стоптанных сандалиях. Пока они не ушли, я наблюдал за каждым их движением, потому что примерочных там мало, они такие тесные и неудобные, что приходится выходить наружу, чтобы как следует разглядеть себя в зеркале, и каждая из этих оборванок купила по три платья: от Хлоэ, от Tea Портер и от Зандры Родс — ни одно не дешевле двух тысяч долларов. Я спросил одну из них, почему бы ей не пойти в «Магазин грез» — мы, само собой, поиграли с ней немного в бильярд, — и она сказала, что заходила туда вскоре после открытия, но — Билли, я точно цитирую ее слова: «Слишком хлопотно наряжаться, чтобы идти за покупками в это чопорное занудное заведение со снобками-продавщицами».
— Это сказала та, что в теннисных шортах, или та, что в грязных джинсах? — презрительно спросила Билли.
— Какая разница. Дело в том, что я убежден: пока вы не примете концепцию «Диснейленд» и не сделаете торговлю развлечением, мое пребывание здесь бессмысленно. Если хотите, я могу подать прошение об отставке.
Билли с раздражением глядела на него. Он для разнообразия выключил свою чарующую улыбку, но говорил совершенно серьезно. Билли достаточно общалась с мужчинами, чтобы сразу распознать хитрость. Этот тип подразумевал именно то, что говорил.
— Боже, я начинаю думать, что купила «Джорджс», а не построила «Магазин грез»! — с горьким смешком сказала она, и на глазах у нее внезапно выступили слезы.
— Ничего подобного! «Магазин грез» может стать в десять paз лучше «Джорджо», потому что у вас есть три вещи, которых нет у них: площадь, Вэлентайн и я. — Спайдер почуял перемену ее настроения: последнее замечание убеждало, что Билли на сантиметр отступила от упорно удерживаемых позиций.
— А что вы предлагаете? Поставить бильярдный стол или одеть моих продавщиц как клоунов?
— Нет, это слишком просто, не надо подражания. Полное переоборудование, включая ваши безупречные примерочные. Им нужно придать индивидуальность, сделать призывными и симпатичными. На это потребуется, сверх тех миллионов, что вы сюда уже вбухали, еще семьсот или восемьсот тысяч долларов, но этого хватит, чтобы полностью преобразить магазин. Например: вы входите в передние двери после переоборудования и оказываетесь в самой необычной в мире очаровательной деревенской лавке, до отказа, битком набитой всякой нужной и ненужной всячиной: от старинных пуговиц до лилий в горшках, от грошовых леденцов в фирменной стеклянной банке, старинных игрушек, самых дорогих в мире садовых ножниц, писчей бумаги ручной работы, подушек из «бабушкиного одеяла», черепаховых шкатулок и свистков для приманивания птиц до… назовите сами чего. А сельская лавочка — это так забавно, что вы приходите в хорошее настроение, неважно, купили вы что-нибудь или нет. Как я рассчитываю, там будут делать покупки на обратном пути, приобретать сувениры и подарки под влиянием секундного порыва, но эта лавочка станет преддверием к веселой ярмарке.
Ярмарка, Билли, займет основную часть первого этажа. Для мужчин мы откроем бар. И пока они ждут своих дам, они не будут чувствовать себя идиотами, загнанными в место, предназначенное только для женщин, а мы в это время предложим им новейшие игровые автоматы всех видов, электронные, и хотя бы четыре столика для триктрака, и, конечно, отдел для мужчин — только аксессуары, но лучшие в мире. Может быть, пара теннисных столов, в этом я не уверен. Оставшаяся часть зала, кроме дальнего конца, станет галантерейным раем для женщин — горы красивейших игрушек, лучших, самых дорогих, новейших, самых изысканных — вы понимаете, о чем я, — но все подано так, что вызывает ощущение изобилия, желание потрогать, подержать, и они не устоят. Тысяча и одна ночь. Сокровищница султана. Поэтому они и покупают, Билли. Не потому, видит бог, что им нужна еще одна сумочка или шарфик, а просто потому, что это очень здорово выглядит. Они хотят, чтобы их искушали, — они могут себе это позволить. А в заднем помещении будет зимний сад в стиле короля Эдуарда, уютный, интимный, старомодный, где можно восстановить силы чаем с булочками, или шоколадным напитком, или бокалом шампанского. И разумеется, все витрины и прилавки можно будет легко передвигать — даже стены между деревенской лавкой и зимним садом можно сделать раздвижными — так что на вечерах хватит места и для оркестра, и для танцующих… — Он перевел дыхание.
— Танцующих? — странным тоном спросила Билли.
— Разумеется. Нам придется закрыться на переоборудование, а потом мы устроим праздничный бал в честь открытия. И далее вы будете устраивать вечера с танцами дважды в месяц. Стоимость перепланировки первого этажа в танцзал я включил в планы переоборудования. Ведь, кроме благотворительных вечеров и очень редких частных вечеринок, женщинам здесь некуда одеваться. Они хотят одеваться, какая женщина не хочет, но хозяйки взяли привычку устраивать камерные вечеринки, довольно неофициальные, кроме самых торжественных случаев. Так что, если вы начнете устраивать вечера с танцами, только для приглашенных, дважды в месяц, женщины будут вынуждены покупать много красивой одежды, правда? И еще, примерно раз в месяц, в нудные воскресные вечера, когда в этом городе больше нечем заняться, мы организуем вечера азартных игр. Призом станет платье от «Магазина грез», но игра пойдет по-настоящему. Деньги, конечно, направим на благотворительность, но это дешевле, чем ехать в Лас-Вегас, и а миллион раз шикарнее; им придется одеваться для этого и…
— Одежда, Спайдер, куда мы денем одежду, пока они будут танцевать? — Теперь в голосе Билли звучала только одна интонация — любопытство.
— О, одежды здесь не будет. Мне казалось, я говорил. Одежда — самое серьезное развлечение в «Магазине грез». Торговать мы будем наверху. Только таким образом наши покупательницы смогут по-настоящему остаться наедине с зеркалом. Боже, даже в «Саксе» на Парк-авеню висят только занавески, которые как следует не закрываются — каждый проходящий может увидеть женщину в нижнем белье. Каким бы дорогим ни было платье, я не понимаю, почему им это сходит с рук. Нет, если вы придете в наш магазин покупать, вы подниметесь наверх, и вас обслужат по первому разряду: примерочные, роскошь, бесплатный обед, массаж ног, помните? Если вы даже просто пришли посмотреть, вас обслужат, как принцессу. Те, кто приходит «просто посмотреть», когда-нибудь станут нашими покупателями.
— Спайдер, все это очень интересно. Но как наши покупательницы узнают, что у нас есть наверху? На первом этаже, вы говорили, будут только галантерея и подарки. Не понимаю, как вы могли это упустить, — медленно произнесла Билли.
— Я как раз подошел к этому, Билли. На первом этаже, где в любом случае будут толпиться покупатели, у нас будет большой постоянный штат манекенщиц, может, дюжина, а может, и больше. Они будут переодеваться каждые несколько минут и проходить по этажу, демонстрируя то, что есть в продаже. Я ненавижу куклы-манекены, они отвратительны, но девушки-манекенщицы вызовут желание пощупать ткань, задать вопросы и увидеть себя в этом платье, — модели сделают то, чего не может вешалка. Что до витрин, говорил ли я, что они круглый год будут битком набиты красивыми штучками, как утром в Рождество? Меняя их каждые три дня, мы будем собирать толпы — смотрите, я сейчас нарисую…
— Не беспокойтесь, Спайдер, — снова перебила Билли. — Правильно ли я поняла, что вы хотите превратить «Магазин грез» в подобие дешевого пассажа с игровыми автоматами, грошовыми леденцами, бесплатными обедами, сексуальными примерочными, толпами фланирующих манекенщиц, массажем ног, игровыми и танцевальными вечерами, или я преувеличиваю? — Она отчеканивала каждое слово, словно читала список белья для прачечной.
— В целом так. — У Спайдера было заготовлено куда больше идей, но он решил, что за это он будет бороться. Если она не понимает…
— Мне это нравится! — Билли вскочила из-за стола, словно подброшенная взрывом, и поцеловала ошарашенную Вэлен-тайн, которая только рот успела раскрыть. — Вэлентайн! Дорогая! Мне это нравится!
— Говорят, — сказал Спайдер, — что у каждого два дела: его собственное и шоу-бизнес. — Он отделился от стены, чтобы одарить Билли поцелуем, который, по его мнению, она предназначала ему, но постеснялась предложить. Он подумал, что начинает понимать ее. Стерва, но не безнадежно глупа.
* * *
На следующее утро «Магазин грез» закрылся на переоборудование. Билли целый день провисела на телефоне, разыскивая знаменитого на весь мир декоратора Билли Болдуина, которому задумала поручить переоборудование двадцати четырех примерочных по индивидуальным проектам. Он никогда раньше не занимался подобной работой, но у нее сложились с ним хорошие деловые отношения: он перестраивал принадлежавший ей и Эллису «Шерри-Незерланд», дом на Барбадосе, и виллу на юге Франции. Они понимали друг друга, и Билли Айкхорн рассчитывала, что Билли Болдуин уделит внимание ее примерочным. Первый этаж она поручила Кену Эдаму, блестящему театральному художнику, потому что, в сущности, помещение должно было производить театральный эффект, как сценические декорации.Билли не просто сохраняла присутствие духа при неудачах, это было ее призванием. Теперь, приняв основную концепцию Спайдера, она изо всех сил желала убедиться, что все делается как нельзя великолепнее. Уступив идее построить в магазине ресторан, она переманила из «Скандии» одного из лучших поваров и предоставила ему полную свободу действий на кухне. Спайдер, воображавший себе простой поднос с сандвичами, ошеломленно слушал, как она совещалась с поваром о том, сколько нужно заказать в Шотландии копченой лососины, в Иране — икры, в Бельгии — цикория, в Мэриленде — крабового мяса, в Париже — свежевыпеченных круассанов. Простой поднос превратился в специально сконструированный складной столик, фарфор предполагалось закупить невообразимо дорогой марки «Блайнд Эрл», хрусталь — из Штойбена, столовое серебро — от Тиффани, скатерти и салфетки для столиков — из классического провансальского набивного ситца от Пьера Де на Родео, потому что Билли считала, что Порто всем надоел.
Спайдер взялся написать для Билли Болдуина памятку, потому что не был уверен, что тот правильно понял, что имелось в виду под «сексуальными примерочными».
Уважаемый мистер Болдуин!
Наши покупательницы приходят сюда отчасти потому, что имеют непреодолимое желание потратить деньги, отчасти потому, что им нужно новое платье, но в основном из-за того, что хотели бы разнообразить свою жизнь толикой романтики, однако при этом не обманывать мужей. Они утонченны, капризны, избалованы, влюблены в себя, много путешествовали и считают себя очень молодыми, невзирая на возраст. Как женщины, они хотят, чтобы их ласкали, физически… Грубо говоря, можете считать их тягу к удовольствиям наркотической.
Дайте волю фантазии. У вас будет не одна клиентка, а сотни. У каждой примерочной будут собственные почитатели, превратите ли вы ее в виллу в Портофино, марокканский сераль или будуар королевы Анны в Кенте. Единственные наши требования — большой гардероб или встроенный шкаф, в котором можно хранить аксессуары к одежде, побольше зеркал и удобный предмет мебели, на котором покупательница сможет вытянуться во весь рост. Наконец, рискуя выглядеть непристойным, смею ли я предложить, чтобы обстановка и атмосфера комнат были такими, чтобы там оказалось уместным — за ширмой в уголке — биде? Я не хочу сказать, что мы действительно поставим там биде, однако сама атмосфера должна предполагать возможную потребность в этом удобстве.
С восхищением и уважением, Спайдер Эллиот
На встроенных шкафах настояла Билли. Она знала, что женщины, отправляясь за покупками, обычно надевают самые удобные старые туфли и оставляют дома лучшие драгоценности. Для нее была невыносима мысль, что покупка платья из га-ланосского шифона может не состояться из-за того, что у женщины нет вечерних туфель и нитки жемчуга, которые дополнят платье и решат вопрос в пользу покупки. Она собиралась держать в шкафах большой выбор новой обуви, шарфов и драгоценностей, предназначенных не для продажи, а как дополнение к нарядам.
Основным личным вкладом Билли в новый магазин стала ее способность переманивать персонал. С тех пор как она много лет была заядлой покупательницей, ее знали все продавщицы города, и, вооружившись убеждением, что знание французского гроша ломаного не стоит по сравнению с обаянием и теплотой, она превратилась в истинную похитительницу людей: сначала она увела из «Сакса» на Парк-авеню Роузл Кормен, исполненную достоинства, спокойную и привлекательную; потом — самостоятельную богемную Маргариту из «Джорджо»; благоразумную Сью с прической «конский хвост» из «Алана Остина», Элизабет и Мирей, двух маленьких француженок из «Диналло», доброжелательную блондинку Кристин и мягкую рыжую Эллен из «Дженерал Стор», тактичную восторженную Холли из «Чарльз Гэллей» и еще с дюжину лучших продавщиц города. Она наняла лучших специалистов по переделке одежды, их возглавила Генриетта Шор из «Сакса». Единственной ее неудачей была очаровательная Кендалл, не пожелавшая покидать «Дорсо» ни за какие коврижки, но, как с разочарованием была вынуждена признать Билли, «Дорсо» — место особое. Билли также организовала службу доставки для покупательниц-мульти-миллионерш, в каждом магазине находящих для себя удачную покупку.