Страница:
Он неловко шагнул с дорожки, кивнул охранникам и вошел в лифт, внутренне дрожа от волнения, пока он поднимался. Как это выдерживает Прес? Он убил двух людей! Лифт выпустил его, и он побежал к кабинету Престона Сандерса, покачиваясь из стороны в сторону на нетвердых ногах.
Тони Рэнд со страхом смотрел на чернокожего человека. Он удивлялся, как он мог так чертовски спокойно воспринимать все это.
А может быть, он волнуется. Он курит так, что дымит как труба на крыше – я когда-нибудь видел его курящим? Он обычно так беспокоится, чтобы пепельницы были пустыми, а сейчас та уже наполовину полная.
Он подошел к полке и выпил залпом глоток бренди, почти смеясь над абсурдностью своих мыслей. Он невольно подумал, что еще днем он вылил бы марочный бренди Сандерса в кофе, а сейчас он пьет его как лекарство.
– Хочешь бренди?
– Я все еще на дежурстве, – ответил Сандерс. – Флеминг, как положение с тем вторгнувшимся на северной стороне?
– Он заметил нас. Он прячется.
– Спасибо.
– Может быть, сейчас тебе нужно позвонить Боннеру, – сказал Рэнд.
– МИЛЛИ уже сообщила ему, – равнодушно ответил Сандерс. – Обычный порядок в случае любого подобного происшествия. Он скоро будет здесь.
Он указал на голографическую схему, где синяя звездочка быстро двигалась по направлению к кабинетам управления.
– Я на твоем месте был бы поосторожнее с бренди. Арт захочет, чтобы ты присутствовал на обсуждении.
Двое мертвых, подумал Рэнд. Что за чертовщину они использовали для выведения из строя приборов наблюдения?
Вошел Арт Боннер. Он понял обстановку с первого взгляда, моментально заметив полную окурков пепельницу.
– Какое положение? – спросил он.
– Ты уже знаешь, – ответил Сандерс. – Я пустил газ в девятый тоннель. Они пошлют туда людей в защитном снаряжении для осмотра. И… – ВТОРГНУВШИЙСЯ ЗАДЕРЖАН, –объявила МИЛЛИ для всех через динамики.
На экране появился Флеминг.
– Мы его взяли. – На экране возникло другое изображение: молодой мужчина, чуть больше двадцати лет, длинные волосы на затылке и коротко остриженные спереди и по бокам, с жидкой бородкой, что не было необычно, и в джинсовой куртке и брюках.
– Оружия нет, – докладывал Флеминг. – Мы его просветили. Ничего. Врачи говорят, что наркотиков нет. Он пытался притвориться, что накачался наркотиками, но мы убедили его, что знаем лучше.
– Может быть, это ошибка, – сказал Сандерс. – Здесь мистер Боннер. Берете на себя, мистер Боннер?
– Я сменю тебя. Вызови сюда, пожалуйста, Делорес и Сандру. Я собираюсь немного поспать этой ночью, и ты тоже поспишь. Флеминг, пошли того диверсанта сюда.
– Есть, сэр. – Изображение исчезло.
Боннер положил свою руку на плечо Сандерса.
– Расслабься.
Сандерс попытался улыбнуться, но не смог.
– Я убил их, Арт. Обоих. Хладнокровно.
– Понятно. Тони, принеси ему выпить.
– Это произошло так быстро. Все за одну минуту. Арт, что если там ничего не было? Как у того парня, ни оружия, ни чего другого? Просто они хотели попугать нас? Им это никогда не удастся!
Тони Рэнд принес бренди.
– Если они хотели напугать нас, у них это здорово получилось, – сказал он. – Вот, возьми.
Боннер согласно кивнул.
– Ты принял верное решение. Я принял бы такое же. Что если это было по-настоящему? Что если бы они установили бомбы, чтобы взорвать водородные трубопроводы? Взорвали бы водород с большим шумом. Большой костер!
– Почему это досталось мне?
– Ты это сделал, и я буду всегда поддерживать тебя.
– Меня беспокоит не Цюрих, и не полиция Лос-Анджелеса, а я сам.
– Я понимаю.
Парень ухмылялся. Первое, что Тони Рэнд заметил, когда лейтенант Блейк ввел его в кабинет Сандерса. Это была широкая ухмылка победителя.
– Мы обнаружили идентификационный значок на этого, – сказал Блейк.
– Точно. Я – Алан Томпсон, – сказал парень. У него был приятный голос, и он говорил как образованный человек. – Мой отец – брокер по недвижимости в Голливуде. А где остальные?
– Кто остальные? – спросил Боннер.
– О, ну давайте, – сказал Томпсон. Он продолжал ухмыляться. – Вы должны уже поймать их… – Он пожал плечами. – А может быть не поймали.
Казалось, это позабавило его еще больше.
Престон Сандерс не притронулся к бренди, и сидел, глядя на юношу глазами, полными страдания. Ухмылка задела Тони Рэнда.
– Черт, что здесь такого веселого? – воскликнул Рэнд.
Боннер предупреждающе поднял руку, и Рэнд умолк.
– Мы обнаружили значок высокопоставленного посетителя рядом с входом, в коридор, ведущей к недостроенной секции, – доложил Блейк. – На имя некоего мистера Роланда Томпсона, который является льготным посетителем в нескольких местах.
– Точно, это значок моего отца, – сказал Алан Томпсон. – Теперь вы можете позвонить ему и сказать, что его блудный сын снова попал в неприятности.
– Пожалуйста, сядь, Алан, – осторожно сказал Боннер, – и расскажи нам, почему ты ползал по рабочим мосткам в сотне метров над уровнем земли в середине ночи.
– Да просто развлекался. – Томпсон сидел с видом важного посетителя. – Мы подумали, что вот все говорят о системе безопасности Тодос-Сантоса, а мы покажем вам, что она не так хороша, как вы о ней думаете…
– Ты сказал «мы»? Кто остальные? – спросил Боннер.
Томпсон хитро улыбнулся.
– Значит, вы точно еще не поймали их! Придется выбирать. Ну, я пожалуй скажу вам, потому что уже довольно поздно и не хочется сидеть здесь. Я думаю, вы не отпустите меня, пока не поймаете их. Их двое, Диана и Джимми, они остались в том дурацком тоннеле, в котором мы пробрались.
Престон Сандерс с шумом вдохнул воздух. Лейтенант Блейк был мрачен.
– Эй, а в чем дело? – спросил Томпсон. – Слушайте, они ничему и никому не хотят причинить вреда!
– Алан, твои друзья что-то несли? Специальное оборудование или что-то в этом роде? – спросил Боннер между прочим. Ему было трудно скрыть напряжение в своем голосе.
Тони Рэнд наклонился, чтобы лучше слышать. Он ощущал тот же трепет ужаса, что и Боннер, но он также хотел узнать, как они это сделали.
– О, несколько коробок, полных песка. Снаружи написано «Динамит», знаете? Только чтобы вы увидели. И Джимми, это Джим Планше, он гений электроники. Он думал, что сделал что-то такое, что выведет из строя ваши датчики…
– Что это? Как это работает? – потребовал ответа Рэнд.
– Что? Ну, я же не электронщик, – сказал Томпсон. – Но это сработало, если вы все еще их не поймали!
Арт Боннер замер в характерной позе, в которой он разговаривал с МИЛЛИ при помощи имплантата. Его лицо выглядело странно. Рэнд поднялся и зашел за стол, чтобы видеть экран, на который смотрел Сандерс. Что отыскал Боннер?
На экране показалось:
ДЖИМ ПЛАНШЕ. ИДЕНТИФИКАЦИЯ.
ЧЛЕН СОВЕТА ЛОС-АНДЖЕЛЕСА ДЖЕЙМС ПЛАНШЕ ИМЕЕТ СЫНА ДВАДЦАТИ ЛЕТ ПО ИМЕНИ ДЖЕЙМС ЭВЕРЕТТ МЛАДШИЙ.
– О боже, – невольно проговорил Тони.
– Что? – Алан Томпсон покосился на Рэнда. – Вы что-то сказали?
– Нет, – сказал Боннер. – Кто такая Диана?
– А, Диана Лаудер. Она вроде невесты Джимми, вы понимаете? Живет в нашей комнате.
– Понятно. Надеюсь, что автоматические системы не нанесли вреда твоим друзьям, – сказал спокойным голосом Боннер. – Лейтенант, отведите мистера Томпсона в Центр Безопасности. Мы вынуждены задержать тебя на некоторое время, Алан. То, что ты сделал, в высшей мере незаконно, ты знал это?
– Вы имеете в виду противозаконно. Незаконны больные птицы, – сказал Томпсон. – Мы не хотели навредить. Могли даже принести вам пользу. Представьте, что мы были бы теми, кто действительно хочет навредить вам? Хотя это была не моя идея. Отец Джимми все время говорил об этом месте, и что… а что случилось? – Ухмылка юноши исчезла. – Боже мой, их не ранили? Послушайте, мистер, они не хотели нанести вред, у них нет оружия или еще чего-нибудь! Вы не ранили их? Боже, член совета Планше убьет меня, если с Джимми что-нибудь случилось!
– Значит, это твоя идея, – спокойно сказал Боннер.
«Как он может быть таким спокойным?» – удивлялся Рэнд. Прес же просто сидел, уставившись на бокал с бренди.
– Забери его, Блейк, – сказал Боннер. – Мы поговорим с ним позднее.
– Эй, подождите, скажите мне, что случилось с Джимми и Дианой? Отпусти меня, проклятый коп! Что вы с ними сделали, ублюдки? Вы не можете так обращаться со мной…
Дверь за охранником и сопротивляющимся юношей закрылась. Вот значит как, подумал Арт Боннер.
– Детки вышли поиграть, – сказал Сандерс. – Не могу в это поверить! Коробки с песком. Арт, они мертвые, как… – они совершенно мертвые! Я убил их, а это были только дети!
– Да. Держи себя в руках. Ты поступил правильно, исходя из того, что ты знал. Представь, что если бы это были члены ФРОМАТЕС с бомбой?
Сандерс сидел неподвижно, уставившись невидящим взглядом в стену.
– Ну, Прес, все в порядке, – сказал Рэнд. – Послушай, они очень хорошо постарались, чтобы ты их принял за членов ФРОМАТЕС, правильно? Я тоже так думал, когда смотрел из-за твоего плеча. Что еще ты мог сделать?
– Медицинская служба. Направьте кого-нибудь сюда позаботиться о мистере Сандерсе,– подумал Боннер.
– Принято.
– И вызвать на дежурство Сандру. Для нее все за исключением этого. Я не хочу отвлекаться на пустяки.
– Мисс Уайэтт сейчас подходит к своему кабинету.
– Скажи ей, что она на дежурстве с того момента, как сядет в кресло. – Врач может поставить Пресу укол, чтобы он продержался ночь, но, черт побери, что мы будем делать утром?
Сын члена городского совета Лос-Анджелеса и его подружка. Планше. Боже, почему это должен был быть он? Он много говорил, но он не настоящий враг. Не был врагом. А сейчас будет.
Можем мы скрыть это? Нет. Томпсон знает, где были остальные. Могут знать и другие. А может, не знают. Неожиданная мысль выползла из темной части его подсознания. «Извини парень, ты слишком много знаешь». Боннер отшвырнул ее прочь.
– Пошли ко мне адвоката. Подними с постели Джони Шапиро, прямо сейчас, и пошли его в мой кабинет.
– Принято.
– Положение?
– Команда службы безопасности не готова войти. Дегазация почти закончена. Примерно через минут можно будет войти безопасности.
Рэнд наблюдал с нетерпением: Боннер отдавал команды и получал доклады через свой имплантат, в то время как Тони не знал ничего.
Боннер мог бы ради приличия выводить все на телевизионный экран!
– Что происходит?
– Они смывают остатки нервного газа, – ответил Боннер. – Не стоит посылать туда охранников в защитном снаряжении пока не станет более безопасно, правда?
– Не думаю. Я попробовал направить туда робота, но линии связи все еще забиты помехами.
– Какого дьявола твои люди не могут изобрести что-нибудь получше нервного газа? Что-нибудь такое, что бы мгновенно сшибало человека с ног, но не убивало его?
– Невыполнимый приказ, – ответил Рэнд. – У нас есть один, но его нужно вдохнуть. На этих были одеты противогазы. Если вам нужно что-нибудь, что бы срабатывало, контактируя с кожей, и сражало людей до того, как они поймут, что их поразило, то боевые газы – единственное, что для этого было придумано.
– Я полагаю.
– Вот маршрут, по которому они должно быть прошли, – сказал Боннер. Сквозь голограмму двигалась тонкая линия. На втором экране появилось то, что видели идущие по этому маршруту. Дважды появились суровые слова на английском и на испанском:
ЕСЛИ ВЫ ВОЙДЕТЕ В ЭТУ ДВЕРЬ ВЫ ПОГИБНИТЕ
– Мы не нежничаем, – сказал Рэнд. – И на тех дверях были хорошие замки. Еще немного, и мы сами не сможем их открыть. Может быть, если я…
– Ты тоже? – раздраженно сказал Боннер. – Послушай. Мы приняли меры предосторожности. Понесли огромные затраты. Черт побери, у нас нет морального обязательства спроектировать здесь все так, чтобы гениальные идиоты не нанесли себе вреда! Они полагают, что мы должны сидеть без дела и позволить банде вшивых ублюдков перестрелять нашу полицию, отравить наших людей, сжечь город, лишить наших людей работы – и не сопротивляться?
– Конечно, – сказал Тони, но он не мог прекратить думать, что он мог сделать что-нибудь еще. Еще более защищенный от дураков проект здания. Но эти ребята были чем угодно, но только не дураками!
Вошел молодой врач из жителей и сделал Престону Сандерсу укол. Потом группа из службы безопасности принесла тела Джимми Планше, двадцати лет, и Дианы Лаудер, девятнадцати лет. У них с собой не было ничего опасного – только имитации бомб с яркими наклейками, ящик со сложной электронной аппаратурой, которую жаждал изучить Рэнд, и маски для ныряния, соединенные со скобой. Оружия с ними не было совсем.
6: ГЛАЗ БУРИ
Лежа на чужой кровати в чужом городе и в чужой стороне, сэр Джордж Риди постепенно осознал, что не может заснуть.
Причиной была, конечно, разница во времени. Сэр Джордж всегда страдал от нарушения биоритма. Это было печально, потому что его работа требовала большого количества поездок. Он бы не выжил, если бы не научился спать в самолетах.
Однако, выспавшись во время полета в Лос-Анджелес, Риди совсем не хотел спать даже в полночь. Он устал, но спать не хотелось. Если бы он плотно закрыл глаза, стиснул кулаки и заставил себя уснуть, он пролежал бы так до самого рассвета. Он часто пытался обмануть сон. Фокус состоял в том (думал он, сев и протянув руку за контактными линзами), чтобы принимать дополнительное время бодрствования как дар, и стараться что-нибудь с ним сделать.
День был изобилен на непереваренные данные… Энтони Рэнд упомянул акционеров, которые работают за пределами Тодос-Сантоса, никогда не покидая его. Интригующая возможность для мира, в котором кончается топливо. Как же Рэнд назвал их? Уолдо. А технический термин он забыл.
– МИЛЛИ, – обратился сэр Джордж не открывая рта. – Риди.
Слушаю, сэр Джордж.
– Какая у тебя есть информация об «уолдо»?
Уолдо – это система, в которой движения руки или рук человека повторяются механической рукой или руками, расположенными в другом месте. Впервые эта идея появилась научно-фантастической в повести Роберта Хайнлайна «Уолдо», опубликованной в 1940 году. Уолдо, или телеуправляемые устройства, были позднее разработаны для работы с радиоактивными материалами, а затем для любых опасных профессий: добычи урана или угля, манипуляций с опасными химическими веществами, для работы в вакууме на Луне. Телеуправляемые станки могут быть любого размера, управляются чаще при помощи перчатки, а не рукой. Рутинные операции могут быть записаны один раз при помощи оператора, а затем программа может воспроизводиться независимо.
– Как много операторов-уолдо проживают здесь в настоящее время?
Четыреста десять.
Риди сейчас стоял у окна, глядя на яркий ковер огней. Действительно, Лос-Анджелес прекрасен… если смотреть на него отсюда. – Производит ли система кондиционирования воздуха Тодос-Сантоса очистку воздуха от смога?
Да, с эффективностью 60%.
– Стоимость?
Доступ ограничен.
Сэр Джордж шагал по комнате. – Закажи мне большую кружку шоколада и две унции бурбона.
Выполнено.
– Этот писатель-фантаст… Что еще он изобрел? Заработал ли он на этом деньги?
Роберту Хайнлайну приписываются следующие идеи: линейный пусковой ускоритель, движущая дорожка, водяная постель. Патенты в файле не зарегистрированы.
Риди улыбался, качая головой. Типично. Но уолдо сейчас могут оказать большое влияние на площадь, которую Канада должна будет представить под проектируемый арколог. Что же еще нужно проверить, перед тем как завтра начать раскапывать реальную информацию?
Арколог не может существовать без лежащего рядом города?
Если это правда, то это решающий момент. Какого рода город? Как близко? Тодос-Сантос и Лос-Анджелес расположены, вероятно, слишком близко друг от друга, и отношения между ними кажутся напряженными. Род напряженности, которую он увидел, может существовать вечно, подумал Риди. Что-нибудь может улучшиться.
Возможно, предпринимающему канадскому городу или его жителям следует сделать какие-либо уступки?
Та семья, в «Коммонз», их профинансировал сам Тодос-Сантос. Так сказал Боннер. Как это срабатывает?
– Милли.
Слушаю.
– Какие данные имеются на семью Филипс, муж, жена и двое детей?
Филипс Кэлвин Рэймонд, и Джуди Ни Кэмпбел. Независимые жители-акционеры. Состоят в браке первый раз, на данный момент девять лет. Дети: Кэлвин Рзймонд-младший, возраст восемь лет, Патрик Лафайет, возраст шесть лет. Кооперативный собственник секции 18-4578. Процент собственности: доступ к информации ограничен.
– Опусти личные детали, – инструктировал Риди. – Вопрос: как финансировался его бизнес?
Директор по экономическому развитию авансировала ссуду в обмен на одну четверть процентов в деловом предприятии.
– Какая гарантия была обеспечена для этой ссуды?– Сэр Джордж почесал ухо. Голосок в голове щекотал.
«Собственноручная подпись на рекомендации мисс Черчворд».
Он уже слышал это имя… от Боннера? – Кто такая Черчворд?
Директор по экономическому развитию.
– Вот это да, – сказал Риди вслух.
Вопрос не понят.
– Ложный сигнал. Такого рода финансовое соглашение является нормальным?
443 акционера открыли свое дело в Тодос-Сантосе, используя рекомендованные Барбарой Черчворд ссуды. К настоящему времени 27 из них объявили себя банкротами.
Это довольно хорошее соотношение, решил Риди. – Расскажи мне о Барбаре Черчворд.
Требуется разрешение от Черчворд. Черчворд в настоящее время имеет статус, по которому запрещается ее беспокоить по рутинным вопросам. Это срочно?
– Нет. Это все, спасибо.
Столик открылся с доставленным для сэра Джорджа горячим шоколадом. Он отпил немного и добавил бурбон. Раньше в подобных случаях это помогало ему уснуть.
Потягивая шоколад и улыбаясь, он смотрел на ковер из огней. Неудивительно, что жители Лос-Анджелеса были ожесточены. Все предыдущие аркологи начинали свою жизнь как многообещающе самодостаточные объекты. Тодос-Сантос начинался как симбиот Лос-Анджелеса. Сейчас, найдя людей, которые ему нужны, привлекая их ссудами и концессиями, город в здании прилагал все усилия, чтобы стать самодостаточным, в границах Лос-Анджелеса.
Вот только насколько Черчворд необходима для этого процесса?
Может ли она искать новую карьеру, с изрядным повышением жалования? Риди отметил в уме выяснить это.
Человек может настолько отчаяться, что начинает готовиться уничтожить себя, а другие люди могут насмехаться над ними в этот самый момент! Он никогда бы не поверил в это. Последние из его иллюзий сгорели, когда он танцевал под порывом ветра на вышке для ныряния. Его злость была глубоко, он ее не показывал, и она была обращена против самой себя.
Его лицо даже не было мрачным. Оно было смертельно спокойным, когда он сидел, ожидая, ожидая – чего, он не знал, и не хотел знать. Он пошел туда, куда охранники его повели, и сел туда, куда ему указали.
Охранники обнаружили его, когда он стоял, прислонившись к ограде, глядя перед собой, со слезами, катившимися по его спокойному лицу. Он почувствовал на своем плече короткие пальцы, и пошел туда, куда они тянули. Охранник говорил успокоительным тоном, но он не слышал слов. Его привели в лифт. Вниз, как падающий камень. Из лифта. В эту комнату, где он сейчас ждал.
Дверь отворилась.
Он не побеспокоился взглянуть. Но люди разговаривали.
– Я не знаю, Тони. Я не знаю, что сейчас произойдет. Но я клянусь, что они выглядели так, будто они собираются взорвать водородные трубопроводы.
– Я был там. Я спустился, чтобы посмотреть оборудование, которое они несли. Оно не здесь? Ох, а это кто? – Голоса стали звучать более громко, когда головы повернулись к комнате.
– А? Да, это прыгун, которого мы сняли с твоей вышки для прыжков в воду.
– Черт побери, Паттерсон, у нас проблемы посерьезней, чем с ним! Мистера Сандерса накачали успокоительным по глаза. Мистер Рэнд, что нам делать, если полицейские из Лос-Анджелеса придут за ним?
– Ничего. Прес убил двух саботажников и поймал третьего. Этому третьему повезло. Прес имел полное право убить и его тоже. Лос-Анджелес ничего не собирается с ним сделать.
– Да, но у ребят не было динамита, черт побери! Это был ящик с песком. Как на это посмотрит Большое Жюри?
Он поднял голову и увидел как «Тони» пожал плечами и сказал:
– Блейк, эти трое изо всех сил старались убедить нас, что они собираются уничтожить Тодос-Сантос. Я бы сказал, что им это удалось лучше, чем в их самых безумных мечтах. Считайте это эволюцией в действии.
Раздался смех, а затем серьезный голос:
– На этом не остановится, Тони. Боже, я рад, что я не Боннер.
Ответный смех.
– Как и все сегодня ночью.
Они закрыли дверь. Его снова забыли. Это его возмутило. Его возмутил их смех, они насмехались над его приближающейся смертью.
О нем вспомнили через час. Охранник с короткими пальцами провел его в лифт, спустился с ним и посадил его в вагон подземки, сказав что-то, что он не побеспокоился услышать. Он уже принял решение.
Томас Лунан щелкнул электронным устройством и въехал на своем «Ягуаре» в гараж. Он достал два мешка с продуктами и положил их на пол, а затем занялся замками: двумя огромными металлическими засовами поперек гаражной двери, затем полицейским замком и двумя засовами маленькой двери для людей, чтобы выйти. Снаружи он снова положил свои пакеты, чтобы запереть дверь.
Его квартира находилась в трех кварталах отсюда, поэтому продукты приходилось носить. Хотя улицы здесь были хорошо освещены и с оживленным движением, что было одной из причин, по которым он выбрал именно этот гараж.
Многоквартирное здание было домом, прежде чем оно стало старым и запущенным, слово «полуразвалившееся» не будет большим преувеличением. Ковер в вестибюле был потертый, а стены не красили много лет. В старом доме было только две квартиры. Он поднялся на один пролет по лестнице к своей квартире и отпер дверь. Замки на ней не были новыми и не казались особенно хорошими, хотя в действительности они были рекомендованы фирмой консультантов по безопасности, в которой он брал интервью.
Внутри все было по-другому. Его квартира была со вкусом обставлена и везде было чисто. Его стерео и телевизор были новыми и дорогими. Некоторые из картин на стенах были оригиналами.
Однако со стороны вы бы никогда не догадались, что здесь есть что украсть, вот в чем состояла идея. Лунан даже гордился методом, который изобрел. Он хотел жить недалеко от берега, но не мог позволить себе поселиться в богатых прибрежных кварталах, поэтому он был вынужден поселиться в Венеции с ее старыми домами, построенными в двадцатые годы. Однако Венеция была районом высокой преступности, поэтому как он мог пользоваться своими дорогими вещами и не быть ограбленным? Очевидно, ему следовало жить так, чтобы никто не узнал, что у него есть что-то ценое.
Автомобиль был самой трудной ада чей. Если бы он стал останавливать «Ягуар» рядом с домом, кто-нибудь обязательно бы понял, что у его владельца есть чем поживиться. Они бы проследили за ним и ограбили. Лунан жил один, и работа вынуждала его отсутствовать неделями, что было достаточно плохо. Однако было бы еще хуже, если уличная банда пришла, когда он дома. Вот почему он с такой осторожностью шел от гаража к квартире, и пока это срабатывало хорошо.
Он включил новости, но обращал на них мало внимания, прислушиваясь только, не услышит ли он что-нибудь необычное. Необычным было то, что могло привести его к сенсационному рассказу.
У Лунана были неприятности. Нет, сказал он себе, большая неприятность. Он уже несколько месяцев не делал большого рассказа, и директор станции дышал ему в затылок.
Если он не отыщет чего-нибудь быстро, они дадут ему задание, а он работал слишком долго и слишком тяжело для достижения своего нынешнего положения специалиста по журналистским расследованиям, чтобы снова вернуться на задания. Еще хуже, что помощник продюсера не любит его, как и большинство его коллег – репортеров. Они наверняка подсунут скучную гадость. Конечно, не всю скучную гадость, он был слишком хорош для этого, но любого количества гадости было слишком много.
Неприятность состояла в том, что у него долгое время не было идеи. А он жил на идеях. Лунан не делал рассказы, как другие. Он не охотился за машинами скорой помощи, не ездил на пожары и не отирался вокруг полицейских участков. Он совершенно не делал того, что другие назвали бы «новостями». Его специализацией были глубокие интервью, раскапывание интересных рассказов о людях, которые объясняли бы мир.
Что же делать сейчас? Он прикинул, что осталось примерно две недели до того, как его вызовут и посадят обратно в лужу. Не так много. Как, черт побери, он сможет найти что-то стоящее за две недели?
Тони Рэнд со страхом смотрел на чернокожего человека. Он удивлялся, как он мог так чертовски спокойно воспринимать все это.
А может быть, он волнуется. Он курит так, что дымит как труба на крыше – я когда-нибудь видел его курящим? Он обычно так беспокоится, чтобы пепельницы были пустыми, а сейчас та уже наполовину полная.
Он подошел к полке и выпил залпом глоток бренди, почти смеясь над абсурдностью своих мыслей. Он невольно подумал, что еще днем он вылил бы марочный бренди Сандерса в кофе, а сейчас он пьет его как лекарство.
– Хочешь бренди?
– Я все еще на дежурстве, – ответил Сандерс. – Флеминг, как положение с тем вторгнувшимся на северной стороне?
– Он заметил нас. Он прячется.
– Спасибо.
– Может быть, сейчас тебе нужно позвонить Боннеру, – сказал Рэнд.
– МИЛЛИ уже сообщила ему, – равнодушно ответил Сандерс. – Обычный порядок в случае любого подобного происшествия. Он скоро будет здесь.
Он указал на голографическую схему, где синяя звездочка быстро двигалась по направлению к кабинетам управления.
– Я на твоем месте был бы поосторожнее с бренди. Арт захочет, чтобы ты присутствовал на обсуждении.
Двое мертвых, подумал Рэнд. Что за чертовщину они использовали для выведения из строя приборов наблюдения?
Вошел Арт Боннер. Он понял обстановку с первого взгляда, моментально заметив полную окурков пепельницу.
– Какое положение? – спросил он.
– Ты уже знаешь, – ответил Сандерс. – Я пустил газ в девятый тоннель. Они пошлют туда людей в защитном снаряжении для осмотра. И… – ВТОРГНУВШИЙСЯ ЗАДЕРЖАН, –объявила МИЛЛИ для всех через динамики.
На экране появился Флеминг.
– Мы его взяли. – На экране возникло другое изображение: молодой мужчина, чуть больше двадцати лет, длинные волосы на затылке и коротко остриженные спереди и по бокам, с жидкой бородкой, что не было необычно, и в джинсовой куртке и брюках.
– Оружия нет, – докладывал Флеминг. – Мы его просветили. Ничего. Врачи говорят, что наркотиков нет. Он пытался притвориться, что накачался наркотиками, но мы убедили его, что знаем лучше.
– Может быть, это ошибка, – сказал Сандерс. – Здесь мистер Боннер. Берете на себя, мистер Боннер?
– Я сменю тебя. Вызови сюда, пожалуйста, Делорес и Сандру. Я собираюсь немного поспать этой ночью, и ты тоже поспишь. Флеминг, пошли того диверсанта сюда.
– Есть, сэр. – Изображение исчезло.
Боннер положил свою руку на плечо Сандерса.
– Расслабься.
Сандерс попытался улыбнуться, но не смог.
– Я убил их, Арт. Обоих. Хладнокровно.
– Понятно. Тони, принеси ему выпить.
– Это произошло так быстро. Все за одну минуту. Арт, что если там ничего не было? Как у того парня, ни оружия, ни чего другого? Просто они хотели попугать нас? Им это никогда не удастся!
Тони Рэнд принес бренди.
– Если они хотели напугать нас, у них это здорово получилось, – сказал он. – Вот, возьми.
Боннер согласно кивнул.
– Ты принял верное решение. Я принял бы такое же. Что если это было по-настоящему? Что если бы они установили бомбы, чтобы взорвать водородные трубопроводы? Взорвали бы водород с большим шумом. Большой костер!
– Почему это досталось мне?
– Ты это сделал, и я буду всегда поддерживать тебя.
– Меня беспокоит не Цюрих, и не полиция Лос-Анджелеса, а я сам.
– Я понимаю.
Парень ухмылялся. Первое, что Тони Рэнд заметил, когда лейтенант Блейк ввел его в кабинет Сандерса. Это была широкая ухмылка победителя.
– Мы обнаружили идентификационный значок на этого, – сказал Блейк.
– Точно. Я – Алан Томпсон, – сказал парень. У него был приятный голос, и он говорил как образованный человек. – Мой отец – брокер по недвижимости в Голливуде. А где остальные?
– Кто остальные? – спросил Боннер.
– О, ну давайте, – сказал Томпсон. Он продолжал ухмыляться. – Вы должны уже поймать их… – Он пожал плечами. – А может быть не поймали.
Казалось, это позабавило его еще больше.
Престон Сандерс не притронулся к бренди, и сидел, глядя на юношу глазами, полными страдания. Ухмылка задела Тони Рэнда.
– Черт, что здесь такого веселого? – воскликнул Рэнд.
Боннер предупреждающе поднял руку, и Рэнд умолк.
– Мы обнаружили значок высокопоставленного посетителя рядом с входом, в коридор, ведущей к недостроенной секции, – доложил Блейк. – На имя некоего мистера Роланда Томпсона, который является льготным посетителем в нескольких местах.
– Точно, это значок моего отца, – сказал Алан Томпсон. – Теперь вы можете позвонить ему и сказать, что его блудный сын снова попал в неприятности.
– Пожалуйста, сядь, Алан, – осторожно сказал Боннер, – и расскажи нам, почему ты ползал по рабочим мосткам в сотне метров над уровнем земли в середине ночи.
– Да просто развлекался. – Томпсон сидел с видом важного посетителя. – Мы подумали, что вот все говорят о системе безопасности Тодос-Сантоса, а мы покажем вам, что она не так хороша, как вы о ней думаете…
– Ты сказал «мы»? Кто остальные? – спросил Боннер.
Томпсон хитро улыбнулся.
– Значит, вы точно еще не поймали их! Придется выбирать. Ну, я пожалуй скажу вам, потому что уже довольно поздно и не хочется сидеть здесь. Я думаю, вы не отпустите меня, пока не поймаете их. Их двое, Диана и Джимми, они остались в том дурацком тоннеле, в котором мы пробрались.
Престон Сандерс с шумом вдохнул воздух. Лейтенант Блейк был мрачен.
– Эй, а в чем дело? – спросил Томпсон. – Слушайте, они ничему и никому не хотят причинить вреда!
– Алан, твои друзья что-то несли? Специальное оборудование или что-то в этом роде? – спросил Боннер между прочим. Ему было трудно скрыть напряжение в своем голосе.
Тони Рэнд наклонился, чтобы лучше слышать. Он ощущал тот же трепет ужаса, что и Боннер, но он также хотел узнать, как они это сделали.
– О, несколько коробок, полных песка. Снаружи написано «Динамит», знаете? Только чтобы вы увидели. И Джимми, это Джим Планше, он гений электроники. Он думал, что сделал что-то такое, что выведет из строя ваши датчики…
– Что это? Как это работает? – потребовал ответа Рэнд.
– Что? Ну, я же не электронщик, – сказал Томпсон. – Но это сработало, если вы все еще их не поймали!
Арт Боннер замер в характерной позе, в которой он разговаривал с МИЛЛИ при помощи имплантата. Его лицо выглядело странно. Рэнд поднялся и зашел за стол, чтобы видеть экран, на который смотрел Сандерс. Что отыскал Боннер?
На экране показалось:
ДЖИМ ПЛАНШЕ. ИДЕНТИФИКАЦИЯ.
ЧЛЕН СОВЕТА ЛОС-АНДЖЕЛЕСА ДЖЕЙМС ПЛАНШЕ ИМЕЕТ СЫНА ДВАДЦАТИ ЛЕТ ПО ИМЕНИ ДЖЕЙМС ЭВЕРЕТТ МЛАДШИЙ.
– О боже, – невольно проговорил Тони.
– Что? – Алан Томпсон покосился на Рэнда. – Вы что-то сказали?
– Нет, – сказал Боннер. – Кто такая Диана?
– А, Диана Лаудер. Она вроде невесты Джимми, вы понимаете? Живет в нашей комнате.
– Понятно. Надеюсь, что автоматические системы не нанесли вреда твоим друзьям, – сказал спокойным голосом Боннер. – Лейтенант, отведите мистера Томпсона в Центр Безопасности. Мы вынуждены задержать тебя на некоторое время, Алан. То, что ты сделал, в высшей мере незаконно, ты знал это?
– Вы имеете в виду противозаконно. Незаконны больные птицы, – сказал Томпсон. – Мы не хотели навредить. Могли даже принести вам пользу. Представьте, что мы были бы теми, кто действительно хочет навредить вам? Хотя это была не моя идея. Отец Джимми все время говорил об этом месте, и что… а что случилось? – Ухмылка юноши исчезла. – Боже мой, их не ранили? Послушайте, мистер, они не хотели нанести вред, у них нет оружия или еще чего-нибудь! Вы не ранили их? Боже, член совета Планше убьет меня, если с Джимми что-нибудь случилось!
– Значит, это твоя идея, – спокойно сказал Боннер.
«Как он может быть таким спокойным?» – удивлялся Рэнд. Прес же просто сидел, уставившись на бокал с бренди.
– Забери его, Блейк, – сказал Боннер. – Мы поговорим с ним позднее.
– Эй, подождите, скажите мне, что случилось с Джимми и Дианой? Отпусти меня, проклятый коп! Что вы с ними сделали, ублюдки? Вы не можете так обращаться со мной…
Дверь за охранником и сопротивляющимся юношей закрылась. Вот значит как, подумал Арт Боннер.
– Детки вышли поиграть, – сказал Сандерс. – Не могу в это поверить! Коробки с песком. Арт, они мертвые, как… – они совершенно мертвые! Я убил их, а это были только дети!
– Да. Держи себя в руках. Ты поступил правильно, исходя из того, что ты знал. Представь, что если бы это были члены ФРОМАТЕС с бомбой?
Сандерс сидел неподвижно, уставившись невидящим взглядом в стену.
– Ну, Прес, все в порядке, – сказал Рэнд. – Послушай, они очень хорошо постарались, чтобы ты их принял за членов ФРОМАТЕС, правильно? Я тоже так думал, когда смотрел из-за твоего плеча. Что еще ты мог сделать?
– Медицинская служба. Направьте кого-нибудь сюда позаботиться о мистере Сандерсе,– подумал Боннер.
– Принято.
– И вызвать на дежурство Сандру. Для нее все за исключением этого. Я не хочу отвлекаться на пустяки.
– Мисс Уайэтт сейчас подходит к своему кабинету.
– Скажи ей, что она на дежурстве с того момента, как сядет в кресло. – Врач может поставить Пресу укол, чтобы он продержался ночь, но, черт побери, что мы будем делать утром?
Сын члена городского совета Лос-Анджелеса и его подружка. Планше. Боже, почему это должен был быть он? Он много говорил, но он не настоящий враг. Не был врагом. А сейчас будет.
Можем мы скрыть это? Нет. Томпсон знает, где были остальные. Могут знать и другие. А может, не знают. Неожиданная мысль выползла из темной части его подсознания. «Извини парень, ты слишком много знаешь». Боннер отшвырнул ее прочь.
– Пошли ко мне адвоката. Подними с постели Джони Шапиро, прямо сейчас, и пошли его в мой кабинет.
– Принято.
– Положение?
– Команда службы безопасности не готова войти. Дегазация почти закончена. Примерно через минут можно будет войти безопасности.
Рэнд наблюдал с нетерпением: Боннер отдавал команды и получал доклады через свой имплантат, в то время как Тони не знал ничего.
Боннер мог бы ради приличия выводить все на телевизионный экран!
– Что происходит?
– Они смывают остатки нервного газа, – ответил Боннер. – Не стоит посылать туда охранников в защитном снаряжении пока не станет более безопасно, правда?
– Не думаю. Я попробовал направить туда робота, но линии связи все еще забиты помехами.
– Какого дьявола твои люди не могут изобрести что-нибудь получше нервного газа? Что-нибудь такое, что бы мгновенно сшибало человека с ног, но не убивало его?
– Невыполнимый приказ, – ответил Рэнд. – У нас есть один, но его нужно вдохнуть. На этих были одеты противогазы. Если вам нужно что-нибудь, что бы срабатывало, контактируя с кожей, и сражало людей до того, как они поймут, что их поразило, то боевые газы – единственное, что для этого было придумано.
– Я полагаю.
– Вот маршрут, по которому они должно быть прошли, – сказал Боннер. Сквозь голограмму двигалась тонкая линия. На втором экране появилось то, что видели идущие по этому маршруту. Дважды появились суровые слова на английском и на испанском:
ЕСЛИ ВЫ ВОЙДЕТЕ В ЭТУ ДВЕРЬ ВЫ ПОГИБНИТЕ
– Мы не нежничаем, – сказал Рэнд. – И на тех дверях были хорошие замки. Еще немного, и мы сами не сможем их открыть. Может быть, если я…
– Ты тоже? – раздраженно сказал Боннер. – Послушай. Мы приняли меры предосторожности. Понесли огромные затраты. Черт побери, у нас нет морального обязательства спроектировать здесь все так, чтобы гениальные идиоты не нанесли себе вреда! Они полагают, что мы должны сидеть без дела и позволить банде вшивых ублюдков перестрелять нашу полицию, отравить наших людей, сжечь город, лишить наших людей работы – и не сопротивляться?
– Конечно, – сказал Тони, но он не мог прекратить думать, что он мог сделать что-нибудь еще. Еще более защищенный от дураков проект здания. Но эти ребята были чем угодно, но только не дураками!
Вошел молодой врач из жителей и сделал Престону Сандерсу укол. Потом группа из службы безопасности принесла тела Джимми Планше, двадцати лет, и Дианы Лаудер, девятнадцати лет. У них с собой не было ничего опасного – только имитации бомб с яркими наклейками, ящик со сложной электронной аппаратурой, которую жаждал изучить Рэнд, и маски для ныряния, соединенные со скобой. Оружия с ними не было совсем.
6: ГЛАЗ БУРИ
Политическое образование начинается и заканчивается на знании человеческой природы.
Генри Брукс Адамс
Лежа на чужой кровати в чужом городе и в чужой стороне, сэр Джордж Риди постепенно осознал, что не может заснуть.
Причиной была, конечно, разница во времени. Сэр Джордж всегда страдал от нарушения биоритма. Это было печально, потому что его работа требовала большого количества поездок. Он бы не выжил, если бы не научился спать в самолетах.
Однако, выспавшись во время полета в Лос-Анджелес, Риди совсем не хотел спать даже в полночь. Он устал, но спать не хотелось. Если бы он плотно закрыл глаза, стиснул кулаки и заставил себя уснуть, он пролежал бы так до самого рассвета. Он часто пытался обмануть сон. Фокус состоял в том (думал он, сев и протянув руку за контактными линзами), чтобы принимать дополнительное время бодрствования как дар, и стараться что-нибудь с ним сделать.
День был изобилен на непереваренные данные… Энтони Рэнд упомянул акционеров, которые работают за пределами Тодос-Сантоса, никогда не покидая его. Интригующая возможность для мира, в котором кончается топливо. Как же Рэнд назвал их? Уолдо. А технический термин он забыл.
– МИЛЛИ, – обратился сэр Джордж не открывая рта. – Риди.
Слушаю, сэр Джордж.
– Какая у тебя есть информация об «уолдо»?
Уолдо – это система, в которой движения руки или рук человека повторяются механической рукой или руками, расположенными в другом месте. Впервые эта идея появилась научно-фантастической в повести Роберта Хайнлайна «Уолдо», опубликованной в 1940 году. Уолдо, или телеуправляемые устройства, были позднее разработаны для работы с радиоактивными материалами, а затем для любых опасных профессий: добычи урана или угля, манипуляций с опасными химическими веществами, для работы в вакууме на Луне. Телеуправляемые станки могут быть любого размера, управляются чаще при помощи перчатки, а не рукой. Рутинные операции могут быть записаны один раз при помощи оператора, а затем программа может воспроизводиться независимо.
– Как много операторов-уолдо проживают здесь в настоящее время?
Четыреста десять.
Риди сейчас стоял у окна, глядя на яркий ковер огней. Действительно, Лос-Анджелес прекрасен… если смотреть на него отсюда. – Производит ли система кондиционирования воздуха Тодос-Сантоса очистку воздуха от смога?
Да, с эффективностью 60%.
– Стоимость?
Доступ ограничен.
Сэр Джордж шагал по комнате. – Закажи мне большую кружку шоколада и две унции бурбона.
Выполнено.
– Этот писатель-фантаст… Что еще он изобрел? Заработал ли он на этом деньги?
Роберту Хайнлайну приписываются следующие идеи: линейный пусковой ускоритель, движущая дорожка, водяная постель. Патенты в файле не зарегистрированы.
Риди улыбался, качая головой. Типично. Но уолдо сейчас могут оказать большое влияние на площадь, которую Канада должна будет представить под проектируемый арколог. Что же еще нужно проверить, перед тем как завтра начать раскапывать реальную информацию?
Арколог не может существовать без лежащего рядом города?
Если это правда, то это решающий момент. Какого рода город? Как близко? Тодос-Сантос и Лос-Анджелес расположены, вероятно, слишком близко друг от друга, и отношения между ними кажутся напряженными. Род напряженности, которую он увидел, может существовать вечно, подумал Риди. Что-нибудь может улучшиться.
Возможно, предпринимающему канадскому городу или его жителям следует сделать какие-либо уступки?
Та семья, в «Коммонз», их профинансировал сам Тодос-Сантос. Так сказал Боннер. Как это срабатывает?
– Милли.
Слушаю.
– Какие данные имеются на семью Филипс, муж, жена и двое детей?
Филипс Кэлвин Рэймонд, и Джуди Ни Кэмпбел. Независимые жители-акционеры. Состоят в браке первый раз, на данный момент девять лет. Дети: Кэлвин Рзймонд-младший, возраст восемь лет, Патрик Лафайет, возраст шесть лет. Кооперативный собственник секции 18-4578. Процент собственности: доступ к информации ограничен.
– Опусти личные детали, – инструктировал Риди. – Вопрос: как финансировался его бизнес?
Директор по экономическому развитию авансировала ссуду в обмен на одну четверть процентов в деловом предприятии.
– Какая гарантия была обеспечена для этой ссуды?– Сэр Джордж почесал ухо. Голосок в голове щекотал.
«Собственноручная подпись на рекомендации мисс Черчворд».
Он уже слышал это имя… от Боннера? – Кто такая Черчворд?
Директор по экономическому развитию.
– Вот это да, – сказал Риди вслух.
Вопрос не понят.
– Ложный сигнал. Такого рода финансовое соглашение является нормальным?
443 акционера открыли свое дело в Тодос-Сантосе, используя рекомендованные Барбарой Черчворд ссуды. К настоящему времени 27 из них объявили себя банкротами.
Это довольно хорошее соотношение, решил Риди. – Расскажи мне о Барбаре Черчворд.
Требуется разрешение от Черчворд. Черчворд в настоящее время имеет статус, по которому запрещается ее беспокоить по рутинным вопросам. Это срочно?
– Нет. Это все, спасибо.
Столик открылся с доставленным для сэра Джорджа горячим шоколадом. Он отпил немного и добавил бурбон. Раньше в подобных случаях это помогало ему уснуть.
Потягивая шоколад и улыбаясь, он смотрел на ковер из огней. Неудивительно, что жители Лос-Анджелеса были ожесточены. Все предыдущие аркологи начинали свою жизнь как многообещающе самодостаточные объекты. Тодос-Сантос начинался как симбиот Лос-Анджелеса. Сейчас, найдя людей, которые ему нужны, привлекая их ссудами и концессиями, город в здании прилагал все усилия, чтобы стать самодостаточным, в границах Лос-Анджелеса.
Вот только насколько Черчворд необходима для этого процесса?
Может ли она искать новую карьеру, с изрядным повышением жалования? Риди отметил в уме выяснить это.
Человек может настолько отчаяться, что начинает готовиться уничтожить себя, а другие люди могут насмехаться над ними в этот самый момент! Он никогда бы не поверил в это. Последние из его иллюзий сгорели, когда он танцевал под порывом ветра на вышке для ныряния. Его злость была глубоко, он ее не показывал, и она была обращена против самой себя.
Его лицо даже не было мрачным. Оно было смертельно спокойным, когда он сидел, ожидая, ожидая – чего, он не знал, и не хотел знать. Он пошел туда, куда охранники его повели, и сел туда, куда ему указали.
Охранники обнаружили его, когда он стоял, прислонившись к ограде, глядя перед собой, со слезами, катившимися по его спокойному лицу. Он почувствовал на своем плече короткие пальцы, и пошел туда, куда они тянули. Охранник говорил успокоительным тоном, но он не слышал слов. Его привели в лифт. Вниз, как падающий камень. Из лифта. В эту комнату, где он сейчас ждал.
Дверь отворилась.
Он не побеспокоился взглянуть. Но люди разговаривали.
– Я не знаю, Тони. Я не знаю, что сейчас произойдет. Но я клянусь, что они выглядели так, будто они собираются взорвать водородные трубопроводы.
– Я был там. Я спустился, чтобы посмотреть оборудование, которое они несли. Оно не здесь? Ох, а это кто? – Голоса стали звучать более громко, когда головы повернулись к комнате.
– А? Да, это прыгун, которого мы сняли с твоей вышки для прыжков в воду.
– Черт побери, Паттерсон, у нас проблемы посерьезней, чем с ним! Мистера Сандерса накачали успокоительным по глаза. Мистер Рэнд, что нам делать, если полицейские из Лос-Анджелеса придут за ним?
– Ничего. Прес убил двух саботажников и поймал третьего. Этому третьему повезло. Прес имел полное право убить и его тоже. Лос-Анджелес ничего не собирается с ним сделать.
– Да, но у ребят не было динамита, черт побери! Это был ящик с песком. Как на это посмотрит Большое Жюри?
Он поднял голову и увидел как «Тони» пожал плечами и сказал:
– Блейк, эти трое изо всех сил старались убедить нас, что они собираются уничтожить Тодос-Сантос. Я бы сказал, что им это удалось лучше, чем в их самых безумных мечтах. Считайте это эволюцией в действии.
Раздался смех, а затем серьезный голос:
– На этом не остановится, Тони. Боже, я рад, что я не Боннер.
Ответный смех.
– Как и все сегодня ночью.
Они закрыли дверь. Его снова забыли. Это его возмутило. Его возмутил их смех, они насмехались над его приближающейся смертью.
О нем вспомнили через час. Охранник с короткими пальцами провел его в лифт, спустился с ним и посадил его в вагон подземки, сказав что-то, что он не побеспокоился услышать. Он уже принял решение.
Томас Лунан щелкнул электронным устройством и въехал на своем «Ягуаре» в гараж. Он достал два мешка с продуктами и положил их на пол, а затем занялся замками: двумя огромными металлическими засовами поперек гаражной двери, затем полицейским замком и двумя засовами маленькой двери для людей, чтобы выйти. Снаружи он снова положил свои пакеты, чтобы запереть дверь.
Его квартира находилась в трех кварталах отсюда, поэтому продукты приходилось носить. Хотя улицы здесь были хорошо освещены и с оживленным движением, что было одной из причин, по которым он выбрал именно этот гараж.
Многоквартирное здание было домом, прежде чем оно стало старым и запущенным, слово «полуразвалившееся» не будет большим преувеличением. Ковер в вестибюле был потертый, а стены не красили много лет. В старом доме было только две квартиры. Он поднялся на один пролет по лестнице к своей квартире и отпер дверь. Замки на ней не были новыми и не казались особенно хорошими, хотя в действительности они были рекомендованы фирмой консультантов по безопасности, в которой он брал интервью.
Внутри все было по-другому. Его квартира была со вкусом обставлена и везде было чисто. Его стерео и телевизор были новыми и дорогими. Некоторые из картин на стенах были оригиналами.
Однако со стороны вы бы никогда не догадались, что здесь есть что украсть, вот в чем состояла идея. Лунан даже гордился методом, который изобрел. Он хотел жить недалеко от берега, но не мог позволить себе поселиться в богатых прибрежных кварталах, поэтому он был вынужден поселиться в Венеции с ее старыми домами, построенными в двадцатые годы. Однако Венеция была районом высокой преступности, поэтому как он мог пользоваться своими дорогими вещами и не быть ограбленным? Очевидно, ему следовало жить так, чтобы никто не узнал, что у него есть что-то ценое.
Автомобиль был самой трудной ада чей. Если бы он стал останавливать «Ягуар» рядом с домом, кто-нибудь обязательно бы понял, что у его владельца есть чем поживиться. Они бы проследили за ним и ограбили. Лунан жил один, и работа вынуждала его отсутствовать неделями, что было достаточно плохо. Однако было бы еще хуже, если уличная банда пришла, когда он дома. Вот почему он с такой осторожностью шел от гаража к квартире, и пока это срабатывало хорошо.
Он включил новости, но обращал на них мало внимания, прислушиваясь только, не услышит ли он что-нибудь необычное. Необычным было то, что могло привести его к сенсационному рассказу.
У Лунана были неприятности. Нет, сказал он себе, большая неприятность. Он уже несколько месяцев не делал большого рассказа, и директор станции дышал ему в затылок.
Если он не отыщет чего-нибудь быстро, они дадут ему задание, а он работал слишком долго и слишком тяжело для достижения своего нынешнего положения специалиста по журналистским расследованиям, чтобы снова вернуться на задания. Еще хуже, что помощник продюсера не любит его, как и большинство его коллег – репортеров. Они наверняка подсунут скучную гадость. Конечно, не всю скучную гадость, он был слишком хорош для этого, но любого количества гадости было слишком много.
Неприятность состояла в том, что у него долгое время не было идеи. А он жил на идеях. Лунан не делал рассказы, как другие. Он не охотился за машинами скорой помощи, не ездил на пожары и не отирался вокруг полицейских участков. Он совершенно не делал того, что другие назвали бы «новостями». Его специализацией были глубокие интервью, раскапывание интересных рассказов о людях, которые объясняли бы мир.
Что же делать сейчас? Он прикинул, что осталось примерно две недели до того, как его вызовут и посадят обратно в лужу. Не так много. Как, черт побери, он сможет найти что-то стоящее за две недели?