Перемолотов Владимир. Внешний враг

   Оберегая спину, он повернулся всем телом, оглядываясь на сотника. Тот тоже проснулся и теперь лежал, медленно водя руками по лицу — умывался росой. То есть это он думал, что умывался, а на самом деле размазывал по лицу грязь и мышиный помет. Избор поморщился
   — Хазарин бы, какой был, таким и остался. Ничего ему на пользу не идет. Может быть только пах бы по-другому.
   — А я ведь не сплю! — откликнулся Исин сонно. — И все слышу!
   — А раз не спишь, то вставай. Пока никто будить не прилетел….
   Кряхтя, воевода поднялся на ноги. Кривясь от боли, раздвинул плечи, пробуя нараставшую молодую кожу. Пальцами Избор попытался размять засохшую и погрубевшую от жара кожу куртки, но, увидев что от нее осталось, бросил на траву. Он не настолько не любил свою спину, чтобы одеть на нее то, во что превратилась куртка. На нее смотреть-то было грустно — слишком наглядный ответ давала она на вопрос Гаврилы о том, что было бы с ними, не подари им Муря мертвой воды.
   — Спасибо Муре, — задумчиво сказал Гаврила, подумавший о том же. — Если б не его подарок…
   Он покачал головой.
   — Для себя старался… — напомнил Исин, чтобы друзья не слишком забывали в каком мире находятся.
   — Понятное дело, для себя, — согласился Гаврила. — Где ж теперь дурака найдешь, чтобы на чужого дядю захотел поработать?
   Они замолчали, чувствуя, как неприятности, которых еще вчера не было, уже снова мелькают у них над головами. Избор, глядя на Исина, намочил руки в росе и провел по лицу. Понюхав их, скривился.
   — Что дальше? — спросил его Гаврила.
   — Помыться бы… Несет как от коня… Реки тут нет?
   Он посмотрел вниз, но там стена деревьев до середины залитая туманом преграждала путь взгляду.
   — Ничего тут нет, — сказал Исин. — Уходить надо. Пол ночи на этом месте стоим. Принесет еще кого-нибудь — хлопот не оберешься. Как это они до сих пор еще…
   Избор усмехнулся, глядя на него. Головой он понимал, что после вчерашнего у остроголовых и тех, кто стоял за ними, интерес к ним ничуть не ослаб, а даже наоборот, но победа еще кружила голову. Все-таки талисман снова оказался у них.
   — Все одно нам с тобой далеко не уйти. По запаху найдут…
   Масленников повел носом, безуспешно стараясь ухватить хоть тень запаха, и вдруг сказал изменившимся голосом:
   — Накаркал… Кто тебя только за язык тянет?
   Избор подскочил, закрутил головой. Исин тоже не усидел, но вставая поскользнулся, и упал сквозь Масленникова.
   Ковер летел невысоко. Колдун Муря явно не знал где сейчас талисман и падать с большой высоты не хотел. Избор, не отрывая взгляда от ковра над кустами, подтянул к себе мешок с талисманом и на всякий случай развязал горловину. Настоящую «Паучью лапку», как и наказывал Пинский князь Брячеслав, он держал в ковчежце. Пока талисман находился под крышкой он не показывал своей силы и ни один маг в мире не смог бы обнаружить его, а вот без крышки эта волшебная вещь обнаруживала себя тем, что отнимала силу у любого мага, на время обессиливая волшебников и превращая их в беззащитных червей. И тут его осенило. Он сжал кулаки, мысли в голове прибавили ходу. Вместе с колдуном к ним сейчас слетала возможность помочь Гавриле. Муре должно было хватить ума понять, что раз его колдовство тут действует, то талисмана у них еще нет. Это было опасно, но в их положении он мог помочь советом или чем-нибудь еще, как помог вчера, указав где искать талисман и дав мертвой воды.
   — Клетка! — прошипел Избор и Гаврила тут же сел на землю, накрыв собой клетку с фальшивым талисманом. Исин выкатился из него и взял в руки камень. Камень против колдуна, что ветер против камня, но с ним хазарин чувствовал себя увереннее.
   Ковер бесшумно скользнул над высокой травой, и колдун неспешно — явно чувствовал свою силу — сошел на землю. Из осторожности он оставил ковер шагах в тридцати от них, на другом конце поляны и теперь шел, крутя головой и зыркая по сторонам. Подойдя поближе он остановился, то ли прислушиваясь к чему-то, то ли ожидая. Богатыри тоже настороженно молчали, не зная чего ждать от колдуна.
   — Ну что, касатики? — спросил он, осторожно выбирая слова, чтобы ненароком не обидеть богатырей. — Я слышал, подрались вы вчера?
   — А что по мне не видно? — неприветливо ответил вопросом на вопрос Избор. — Вон зайди сзади, погляди… Можешь пальцем потрогать. Вчера на всех хватило…
   Муря подошел сзади, хотел, было, потрогать спину рукой, но сдержался.
   — Вижу, что и подарок мой сгодился…. — напомнил он о своей доброте.
   — Сгодился.
   Они замолчали. Старый колдун осторожно искал слова.
   — Так как вы вчера? — наконец не выдержал Муря.
   — Да ты и сам все, поди, видел с зеркалом-то своим…
   Мысль о зеркале пришла в голову внезапно и Избор, словно обжегшись об нее, подумал, что может быть и в самом деле Муря теперь знает, что они взяли настоящий талисман, но следующие слова успокоили его.
   — Кое-чего наблюдал… — согласился колдун. — Только не все — там ведь защита. Так где же он?
   Избор горько усмехнулся.
   — Ты когда сюда летел не падал? А то, может, с ковра упал да башкой тряхнулся?
   Муря понял к чему тот клонит. Досада вспыхнула в нем, но он погасил раздражение.
   — Опять у вас неудача? — спросил колдун, тяжело вздохнув. — И как это только вас…
   Избор зло сверкнул глазами, оскалил зубы и старик, помня о его горячем нраве, не договорил. Ломая разговор колдун посмотрел на хазарина и, сочтя его состояние тоже заслуживающим сострадания, сказал:
   — Досталось же вам, бедненьким…
   — Ничего, — излишне бодро ответил сотник, — ты нас не жалей. Тем, другим, больше досталось.
   Муря посмотрел на Исина и тот понял, что колдун видел чуть больше, чем хотел показать.
   — Не хорохорься, — откликнулся колдун, глядя на хазарина. — Тем досталось, да и вам в две руки насовали.
   — Это точно, — сказал Избор. — Мою спину ты видел, у хазарина она малость получше — он все за моей прятался, а вот у Гаврилы….
   — Да знаю я все про вас, — отмахнулся от него Муря с очевидным огорчением. — Говорил ведь, предупреждал… Осторожнее нужно было, а не лезть туда очертя голову… Теперь вот ходи как сквозняк, просвечивай.
   — Да, — уныло согласился Гаврила, — хожу вот уже…
   Колдун обошла Избора кругом, по-хозяйски осматривая, словно бычка, которого собирался купить.
   — Воду пил?
   Конечно, он имел ввиду Мертвую воду.
   — Пил.
   Он еще раз по-хозяйски как-то потыкал ему в спину пальцем.
   — Добавь два глотка да потерпи. Само пройдет.
   Не говоря не слова, Избор достал кувшин с Мертвой водой, и добавил два глотка. Гаврила с напряжением смотрел на него и Избор, оторвав горлышко от губ, сказал.
   — Не горюй. Твое от тебя не уйдет. Нахлебаешься еще.
   — Нахлебаюсь…. Когда только?
   — А вот сейчас и спросим у хорошего человека. Эй, Муря!
   Колдун все шаривший глазами по поляне, словно не веривший словам Избора встрепенулся и наклонил голову к Гавриле.
   — Что тебе?
   — Со спиной понятно, — сказал Избор. — Спасибо. Теперь бы приодеться нам, а? Да вот Гаврилу вернуть в нормальное состояние… Можно это?
   Муря поднял из травы обугленную шкуру, принявшую на себя удар огня и растянула ее перед глазами. Лицо его стало кислым и подержав кожу в руках он разжал пальцы. Некогда мягкая, хорошо выделенная шкура с деревянным стуком упала на землю.
   — Ну?
   — Тут не то что штопать, тут уже гореть нечему — сказал он. — Да и не белошвейка я, вроде…
   — Ну сколдуй чего-нибудь… — посоветовал Избор.
   — Перебьетесь.
   — И что мне теперь голым ходить?
   — Зачем же голым? — искренне удивился колдун. — Новую достанешь.
   — Где я тебе ее тут достану?
   Избор огляделся, но после Муриных слов лес не стал ни реже, ни многолюдней.
   — Кто ж мне ее отдаст?
   — А зарежешь кого-нибудь и достанешь… — хладнокровно посоветовал колдун.
   Избор кивнул. Муря знал кому что посоветовать
   — А я? — Гаврила дернулся чтобы встать, но взгляд Избора удержал его на месте. Колдун смерил его взглядом, и чуть-чуть завидуя звериной силе, сквозившей в вопрошавшем, сказал с наигранным недоумением — по какой такой причина такой ладный молодец может иметь какие-то неприятности.
   — А что ты? Ты целый, руки-ноги на месте.
   — Мне бы как все стать… Можно? — Сдерживая бьющуюся под кадыком злость как мог спокойно спросил Гаврила.
   — А это тебе самому решать.
   — Что решать? — переспросил Масленников. От такого ответа злость куда-то улетучилась.
   — Что дальше делать. Если подождешь до ближайшего полнолуния, то все это само собой пройдет…
   Гаврила радостно улыбнулся, заранее радуясь, что от его беды задержки в пути не будет.
   — Ну? — недоверчиво спросил он. — И ничего делать не нужно?
   — Вот это тебе и решать.
   Муря посмеиваясь, сорвал прутик и постукивал им себя по ноге, словно дразнил бесплотного здоровяка и подчеркивая свою плотность. Гаврила понял, что все не так просто. Он попытался вспомнить, какой была луна прошлой ночью, но как не тужился — не вспомнил. Не до луны вчера было как-то. Отвечая на невысказанный вопрос Муря разъяснил:
   — Ежели без еды и питья двенадцать дней потерпиш, то так оно и будет.
   — Двенадцать дней? — удивился Гаврила.
   — Двенадцать, — подтвердил колдун. — У Картаги волшебство слабое… Да и не волшебство это, строго говоря, а так… Ничего его старички толком не умеют. Если б ты бы мне под горячую руку попался, я бы тебя года на три прозрачным сделал бы. А эти…
   Он пренебрежительно махнул рукой.
   — Ладно. Ты говори, да не заговаривайся… — мрачно сказал Избор. — Помог бы ему лучше. Ему и этих двенадцать дней много.
   Потом он спохватился и переспросил.
   — А почему это без еды и питья-то? Что ж тут пустыня, что ли? Или он куска себе не добудет?
   — Не добудет! — ответил Муря, гнусно хихикая. — Тот-то и оно, что не добудет. Тебе теперь простую еду ни укусить, ни проглотить нечем.

Глава 3

   Гаврила посидел немного, а потом его челюсть поехала вниз. Теперь и он понял, что его ждет. Богатырь чувствовал себя так, словно выпил медленно действующий яд. Покачавшись в раздумье из стороны в сторону, он сказал, наконец.
   — Ну, без еды, я положим, 12 дней вытерплю. А вот без воды….
   Он покачал головой.
   — Нет. Это никому не по силам…
   Исин слушая все это только сжимал кулаки. Талисман-то они добыли, но Картага оказался врагом куда как серьезнее, чем он ожидал.
   — Конечно, если ты останешься тут, то все обойдется. — Продолжил колдун, оглядываю поляну. — Ты сможешь есть все то, что пройдет через зеркало. Двенадцать дней — не срок. Раз, два и кончились…
   Исин встрепенулся, но, опережая его, два голоса одновременно произнесли — «Нет!» Гаврила с Избором переглянулись и воевода объяснил:
   — Как раз нам-то отсюда подальше быть нужно. Сюда скоро столько доброхотов налетит по наши души, да и талисман еще найти нужно… Что-нибудь другое подскажи….
   — Другое? — колдун задумался… — Есть и другое… Нужно пройти через Черное зеркало.
   Старик замолчал. Богатыри переглянулись и Избор, ощущая неловкость, сказал за всех.
   — Ну вот, объяснил и сразу стало все понятно.
   Муря засмеялся. Приятно было сознавать, что все те, кто сидел вокруг имели силу, но он все же был сильнее их, ибо имел Знание.
   — А чего же тут не понятного? Белое зеркало у Картаги вы уже видели, а Черное тоже где-то рядом должно быть. Так уж полагается… Они одно без другого не действуют.
   — А где же такое?
   — Не скажу.
   — А почему? — на всякий случай спросил Избор, уже знавший, чем все это кончится. Дураком Муря не был.
   — Потому что не хочу.
   Колдун в одно мгновение стал серьезным. Перемена в его лице была настолько стремительной, что Избор, ждавший такого поворота, едва не открыл ковчежец с настоящим талисманом.
   — Вот что, богатыри… — твердо сказал Муря. — Что нам вокруг, да около ходить? У вас свой интерес — у меня свой, а дело, как не верти, у нас общее. Мне талисман нужен и вам нужен. Только без меня вам ни Черного зеркала не найти, ни талисман добыть… Помогал вам я уже.
   — Мы твое добро помним, — перебил колдуна Исин. — Но если у тебя память моей не хуже, то и ты наше забывать не должен.
   — Это какое такое добро? — спросил, встрепенувшись от старой обиды, колдун. — Когда твой дружок меня по морде отхлестал? Не постеснялся старого человека обидеть.
   — Тебя обидишь… — отозвался Избор, вспоминая лунную ночь, Мурину избушку, что в позапрошлую встречу едва не выжала из него душу и сжимая от этого кулаки. — Как же… Ты все больше сам норовишь… Да побольнее…
   — А доброта наша в том, что рукой тебя хороший человек поучил, а вполне мог бы и мечом, — сказал Исин, ставя точку на старых обидах. — Ты с нами тоже не отечески обошелся…
   Гаврила до сих пор молчаливо сидевший прочистил горло и сказал.
   — Я так понимаю, у нас купеческий разговор пошел. Это хорошо, понятно…Каждый о своей выгоде печется. Что тебе нужно?
   Колдун коротко вздохнул, словно собрался прыгнуть в холодную воду.
   — Талисман на один день.
   — У-у-у-у…
   Колдун дождался, пока они закончат выть, и терпеливо переспросил.
   — Талисман вам нужен?
   — Нужен. Больше чем тебе…
   — Ну. Кому больше, кому меньше мериться не будем. Другое важно. Без меня вам его не найти. Ни его, ни Черное Зеркало.
   Исин отрицательно покачал головой с таким видом, словно отказ доставлял ему удовольствие.
   — Я же вам его потом и отдам, — быстро сказал колдун, переводя глаза с одного на другое. — Целый и невредимый. Он и нужен-то мне всего на пол дня.
   Избор поскреб голову. Посмотрел на Масленникова, на Исина, уже собиравшегося за всех сказать нет и решился.
   — Ладно. Согласен.
   Увидев как Гаврила раздувается от гнева он одним словом привел его в чувство.
   — Сиди. Не дергайся, — и повернувшись к Муре делово сказал. — Отдать я его тебе не могу. Вот он загрызет.
   Воевода кивнул в сторону сверкавшего глазами Гаврилы.
   — Однако можно и по другому договориться… Для чего талисман тебе нужен, я уж догадался. Поэтому предлагаю вот что. Когда скажешь я его во дворе у Круторога сам открою. В нас не сомневайся.
   Колдун задумался. Все это было совсем не так, как он хотел, но это было хоть что-то. Как там потом получится и в чьих руках в конце концов окажется «Паучья лапка» никто сказать не мог и в этом соглашении каждый имел свой камень за пазухой.
   — Слово? — быстро спросил Муря.
   — Слово! Считай, договорились. А теперь говори, где Черное зеркало?
   — Не скажу.
   — А теперь то почему? — удивился Избор. — Мы же вроде договорились?
   — Потому что не знаю!
   Исин разобрался быстрее всех. Избор с Гаврилой еще искали смысл в словах колдуна, а он уже выдохнул воздух из груди и промолвил:
   — Ну и мерзкая же ты собака… Что же ты над добрыми людьми изгаляешься? Теперь считай, что и слова тебе никакого не давали!
   Колдун махнул рукой и у хазарина мгновенно отнялся язык. У сотника хватило ума понять, что это может оказаться только началом неприятностей, и он тут же успокоился.
   — Я не знаю, а вот одну штучку вам подарить могу… Она знает. — Продолжил колдун. — Она вам и поможет.
   Колдун сунул руку в карман. На лицах богатырей читалось такое недоверие, что он переспросил:
   — Ну что? Показывать штучку-то?
   — Давай, — махнул рукой Гаврила. — Надеюсь, что ничего страшного ты у себя в кармане не держишь…
   Колдун медленно вынул из штанов сжатый кулак. В скудном утреннем свете воевода, стоявший к нему поближе других, углядел между Муриных пальцев что-то ослепительно белое.
   — Ну, давай, не стесняйся, показывай, — подбодрил Гаврила колдуна. — Не томи душу, а то кто-нибудь еще припрется. У нас всегда так. Как что-нибудь интересное, так сразу враги тучей прут. Любопытства ради.
   Муря разжал кулак и они увидели… яйцо.
   — Куриное, — со знанием дела определил Гаврила. — Из-под пестрой курицы…
   — Заговоренное, — поправил его Муря. — Оно вас прямым путем к Черному зеркалу выведет, а я тем временем постараюсь про талисман разузнать, где он и как…
   — И что потом?
   — Ничего. Там большого ума не нужно. Пройдешь сквозь него, как сквозь Белое Зеркало прошел и станешь, каким раньше был.
   Избор принял яйцо, повертел его в руках и хмыкнул.
   — Что хмыкаешь? — спросил Муря. — Не веришь?
   — Почему же не верю? Верю. Слыхал о таких штучках. Только я вот думаю сколько же нам туда идти придется? Может до него не двенадцать дней пути, а все четырнадцать?
   — Нет, — твердо сказал старик. — Этого не может быть. Оба зеркала волшебством связаны между собой и должны быть недалеко друг от друга. Я же говорил — у Картаги колдовство слабое…
   В голосе его звучала такая уверенности, что Избор ему поверил.
   — Надеюсь, что ты знаешь, что говоришь, — сказал Гаврила.
   — Конечно знаю. Яйцо вам поможет.
   Не сказав более ни слова он пошел к ковру, оттуда широко улыбнулся им, и, щелкнув пальцами, исчез.
   Где-то в глубине леса ухнул филин.
   В мокром лесу перекатилось, отскакивая от дерева к дереву, эхо. Оно осталось напоминанием о том, что здесь только что стоял колдун Муря. Он, да еще загадочное куриное яйцо.
   Гаврила облегченно вздохнул.
   — Ну все, отскоморошничали! Спровадили охальника. Теперь прямая дорога до Киева.
   — А с тобой, что делать будем? — спросил Избор. — Насквозь ведь светишься…
   Гаврила ответил так, как сказал бы о нежданно свалившейся на него болезни.
   — Ничего. Пройдет.
   — Мимо нас кто не пройдет, так тут же наступит, — сказал хазарин, обретший после исчезновения волшебника голос. — Вот ведь, сволочь, до чего правды не любит… Голоса лишил.
   — В Киев, — жестко сказал Гаврила, не обращая на слова хазарина никакого внимания. — Там Белоян ждет. А я потерплю.
   В это мгновение он не думал о себе. Слова Белояна о значении талисмана для всей Руси жили в его душе и он не мог сравнивать свою жизнь со всеобщей пользой.
   — Обязательно! — согласился Избор. — Только и ты мне не посторонний. С тобой-то как?
   — А куда я денусь? — удивился киевский богатырь. — С вами пойду… Терпеть буду.
   — В таком виде? — спросил Избор. Он спросил об этом так, что Гаврила понял, насколько смешной кажется воеводе такая компания. Масленников попробовал перевести все в шутку.
   — Доброго Шкелета привечал, а я что хуже?
   Избор, вспомнив былого соратника, улыбнулся.
   — От Шкелета хоть польза была. Мертвяк мертвяком, а дрался не хуже живого. Помнишь, как год-то назад?
   Гаврила даже не стал кивать.
   — А нам сейчас лишний боец совсем не помеха. Путь до Киева не близкий, а остроголовые? А песиголовцы? А мразь всякая разбойничья..? Что же ты просто смотреть станешь, как нас с Исином резать начнут?
   Гаврила ухватился за меч, вскочил, открывая небу клетку с талисманом, но Избор одной фразой усадил его назад.
   — Ты еще подерись со мной.
   Гаврила медленно уселся на место. Он-то уж лучше всех представлял, как мало он сейчас может сделать. Увидев, что тот успокоился, Избор добавил.
   — Видишь, как получается. Не все хорошо, что быстро…. Да и если бы только остроголовые.
   Гаврила хмуро посмотрел на него, чувствуя, что тот, все же, прав.
   — А еще-то кто?
   — Да сам Муря… Забыл, что ли доброхота? Нам твой кулак в дороге еще сильно понадобиться. Так, чтобы Лапку до Киева донести нам сперва тебя обустроить нужно.
   Он резко провел рукой по лицу, обрывая разговор.
   — Давайте думать, что с яйцом делать будем?
   — Давайте выбросим! — быстро сказал Исин. — Неужто мы без него дороги не найдем? Три таких молодца-то?
   — Еще чего… — ответил Избор, разглядывая подарок. — Чем выбрасывать съесть лучше…
   Исин шутки не оценил.
   — Вспомни кто подарил… И где. Может оно тебе сейчас руку отгрызет?
   Избор покачал головой. Яйцо каталось у него на руке хрупкое и беззащитное. Стоило только посильнее сжать его пальцами… Пока Муря не понял, что его обманули его можно было не бояться.
   — Муря не дурак. Зачем я ему без руки? Мы ему целые нужны, с руками, с ногами. Кто ему еще кроме нас талисман-то найдет?
   Исин подумал и молча согласился. Конечно, колдун был личностью себе на уме, но вредить им сейчас у него никакого резона не было.
   — Выбросить не хочешь, тогда хоть на землю положи, — предложил Исин. Что случиться после этого, он представить себе не мог и поэтому снова замолчал.
   — И..? — спросил воевода. Хазарин молчал, зная не больше других.
   — Может быть оно покатится? — предположил Гаврила. Исин не стал щеголять догадливостью и ничего не добавил к словам Масленникова.
   — А может из него вылупится цыпленок, — сказал Избор, — и побежит в нужную сторону?
   — Если ты будешь так долго держать его в своей руке, то может быть этим и кончиться, — огрызнулся хазарин. — Клади давай!
   Избор взвесил яйцо в руке, прикидывая чего можно ожидать от подарка. Яйцо вело себя смирно, не дергалось, не рвалось из пальцев.
   — Ну, готовы? — спросил воевода сразу всех.
   — К чему?
   — Ко всему! Может сейчас бежать за ним придется…
   — Как бы от него не пришлось, — проворчал слегка обиженный Исин, не ждавший от колдунов ничего хорошего. — Голубевского зверя-то помните? Сперва зайчик, зайчик, а потом…. И харя и зубы.
   Избор еще раз взвесил яйцо в руке, словно мысленно измерял размеры возможных неприятностей, что могли в нем таиться, и сказал.
   — Ну, это-то вряд ли.
   Потухший костер уже не дымил, и головешки повлажнели от выпавшей росы. Вчерашний день лишил их всего лишнего. Рядом с кострищем стоял мешок Избора и лежала куртка. Не выпуская яйца из рук богатырь с сожалением еще раз потрогал ее рукой и вынул из-под полы оба швыряльных ножа.
   Во время вчерашний неразберихи его собственный меч, часть которого, чтобы одолеть дракона, он сделал такой же волшебной, как и Гаврила, а часть оставил обычной, сломалась под ногами зверя. Исин сломал свой меч, когда хотел добраться до драконьей печенки. И теперь на троих у них были только эти ножи и прозрачный меч Масленникова. Тот, глядя как воевода укладывает мешок, сказал:
   — Далеко не прячь…. Понадобятся еще….
   — Думаешь драться придется? — поскреб обгорелую голову Избор. Он думал о чем-то своем, переводя взгляд с Гаврилы на клетку перед ним и Масленников грустно усмехнулся.
   — Вам-то точно, это меня никто не тронет. Так что не убирай далеко…
   — Это точно. Все вроде при деле. Один ты бездельничаешь. Куда бы тебя приспособить?
   Гаврила только покачал головой. В его душе слились два чувства. С одной стороны он ощущал свою никуда не пропавшую силу, тяжесть меча и доспехов, а с другой знал, что все это ему только кажется. Он был сном. Да! Именно сновидением — бесплотным и неопасным, под ногой которого трава не зашелестит и ветка не хрустнет…
   — В дозор если только… Глаза-то смотрят, да уши… — предложил Гаврила.
   — Да. Без дела шляться каждый может… Тебя бы с пользой приспособить….
   Гаврила обиженно молчал.
   Не дождавшись ответа, Избор вернулся к сумке. Не выпуская из рук яйца он начал перекладывать вещи там, разбираясь что же у них осталось после вчерашней ночи. В мешке было пусто — ни припасов добрых — только хлеба каравай — ни одежды, но там было главное — ковчежец с настоящим талисманом, да кувшин, что подарил Муря. Из развязанной горловины наружу свесилась веревка. Масленников смотрел на нее и что-то забрезжило в его голове. Когда Избор уже хотел затолкать ее обратно, он остановил его.
   — Слушай, а веревка у тебя вся настоящая?
   — Что значит «настоящая»? — не понял Избор.
   — Ну, такая как ты. Или нет?
   — Часть так, часть эдак.
   Гаврила обрадовано хлопнул себя по бокам.
   — Так давай я клетку хоть понесу. Привяжи ее ко мне!
   Избор поднял брови, посмотрел на Исина.
   — Я заодно ее в себе и спрячу тогда. От дурных глаз подальше, — добавил Масленников. — Вот считай одна рука у тебя и освободиться.
   Уловив желание Гаврилы хоть в чем-то оказаться полезным, Исин, еще не поняв все до конца, согласно кивнул. Мысль пришлась Избору по вкусу
   — Попробуем, может чего и выедет.
   Распутав веревку, они общими усилиями протащили ее конец в кольцо, что было расположено на верхней крышке, завязали узел и Гаврила, отрубив своим мечом конец веревки, обвязал его вокруг пояса.
   — Пройдись, — попросил Избор. Богатырь прошелся.
   Зрелище было жутковатым — при каждом шаге из тела одетого в крепкий доспех человека выскакивала клетка с чашей и вновь пропадала в нем.
   — Ну?
   — Смотреть страшно… — признался Исин.
   — Потерпишь, — весело ответил Гаврила, вполне довольный, что тоже при деле. — А уж если совсем плохо будет — отвернешься.
   Готовясь в дорогу, Избор из пращи сделал себе пояс. Завязав на ней два узла он вставил туда ножны, а потом обернул все это вокруг себя. Получилось не очень удобно, но это все же было лучше чем ничего. Он несколько раз подпрыгнул, но ножи держались крепко.
   — Тише ты! Яйцо раздавишь!!!
   — Может оно и к лучшему…. — сказал осторожный Исин. — Вот попомните…. Заведет оно нас…Уши обрежут, кровь высосут…
   — Справимся. Если что — Муря подсобит… — ответил Гаврила.
   — Он первый и высосет…
   Избор не согласился с Гаврилой и отрицательно качнул головой. Как ни крути, а колдуна они обманули. Когда он это поймет, а поймет он это обязательно, вряд ли он обрадуется.