Перемолотов Владимир. Внешний враг

   — Долг платежом красен.
   Гы взял со стола кинжал, но потом усмехнувшись бросил его назад и просто щелкнул пальцами. Веревки беззвучно треснули и словно червяки сползли вниз. Посмотрев на руки пожал плечами.
   — А я всегда такой был?
   Хазарин не понял, что он имел в виду, но любой ответ был правдой. Исин бросился к ближайшему остолбеневшему и выхватил у того меч.
   — Нет.
   — А какой?
   Гаврила прыгнул к дверям, но с полдороги вернулся.
   — Сейчас я тебя огорчу.
   — Но, но…
   Гы поднял руку, но Гаврила взмахнув растопыренной пятерней, показывая, что у него нет зла на старого друга.
   — Ты не понял меня. Тебе осталось…
   Но огорчаться пришлось ему самому. Лицо неуловимо изменилось и на Масленникова смотрели уже бессмысленные глаза деревенского дурачка.
   Богатырь коротко вздохнул и оглянулся. На столе, перед которым только что сидели маги осталась ваза с фруктами. Он взял оттуда кисть винограда и бросил Гы. Тот радостно заурчал, зачавкал, запрыгал вокруг богатыря.
   — Держись с нами… Мы плохому не научим…. Да еще и пряников дадим.
   Сказал и забыл. Теперь главным был талисман. Он поймал меч, брошенный Исином и перебросил его Избору. Тот стоял у стола и шарил по нему руками, сметая на пол свитки и книги. Звеня по камням укатился в темноту Шар и там брызнул осколками.
   — Что ищешь? Они же все попрятали!
   Исин уже стоял около двери, готовый выбежать наружу и начать резать всех, кто попадется под руку.
   — Дурак прячет, умный пользуется! — злорадно сказал воевода потрясая мешочком, что остался от стариковских пожитков. — Знал ведь, что не выбросят, а сюда притащат!
   — А что это?
   Он сунул мешок за пазуху, даже не попытавшись определить, чем могут оказаться эти зернышки.
   — До сих пор не разобрались, так уж теперь разбираться некогда. Муря сказал бросить…
   Он рывком растворил дверь, готовый убивать, но там никого не было. Не вкладывая меча в ножны он побежал, выбрав коридор, ведущий вверх.
   — Наше счастье! Никого!
   — Кот из дома — мыши в пляс… — сказал Избор. — Брагу небось трескают.
   — Чтоб так повезло? — усомнился Исин. — Нам?
   Мимо воеводы пролетел уже невидимый Гы, и на него пахнуло какой-то дрянью.
   — А то… Дуракам счастье…
   — Так то дуракам…
   — Ну раз мы с тобой, то и нам обломится.
   То ли он ошибся, то ли нет, но везенье, если оно и вправду было, быстро кончилось. За первым же поворотом они напоролись на троих песиголовцев. Их тут же срубили, но благостная тишина раскололась криками. Те из остроголовых, кто посчитал, что все уже закончилось, встрепенулись и полезли из своих нор. В случившейся суматохе они проскочили два громадных зала и скрылись в горе. Их преследовали. Трижды они отбивались от нагонявших их небольших отрядов. В последний раз на них налетели сразу с двух сторон. В отрядах перемешались и остроголовые и песиголовцы. Они настигли их в узком тесном зале сплошь заставленном какими-то сундуками. Те поднимались тремя рядами, нехорошо напоминая Турсуново подземелье. Гаврила поднял руку, но тут же опустил — слишком свежа была память о камнях совсем недавно плющивших всех их. Теперь поить их мертвой водой было некому.
   — Бросай зерно, — сказал Гаврила. — Посмотрим что с ними будет.
   Избор сунул руку за пазуху, но назад ее не вынул. Остроголовые скалясь подходили все ближе и ближе. Гаврила спиной почувствовал неладное и прикрыв голову щитом оглянулся.
   — Ну!
   — А что с нами станет? — спросил Избор. — Унесет опять черт знает куда.
   Хазарин немедленно отозвался:
   — Так отсюда унесет. Тут что лучше, что ли?
   Избор решился. Он разорвал веревку, что стягивала горловину и бросил его в темноту перед собой. За гомоном врагов он расслышал как что-то мелкое, вроде гороха рассыпалось по полу.
   — Ну что ты, бросай! — крикнул Гаврила принимая на щит первый дротик.
   — Бросил!
   Он ждал чего-то похожего на то, что уже видел — стены пламени или водяного фонтана, но у стариков на каждый случай оказалось припасено свое волшебство. Сухой треск зерен по камню сменился тихим гудением и все вокруг стало походить на пчельник. С пола поднялся вихрь из огненных точек и они закрутились по пещере, то ли жаля, то ли пробивая врагов насквозь. Строй их смешался и через секунду преследователи уже махали руками как медведи на пчельнике, пытаясь отогнать от себя смерть.
   — Добьем их! — кровожадно предложил хазарин. — Хоть будет что вспомнить!
   — А то тебе вспомнить нечего? — отозвался Избор толкая хазарина плечом к дневному свету, что блестел в конце одного из ходов.
   Гаврила бежал последним, подбадривая их криком. Далекий свет становился ярче, его время от времени загораживал халат летевшего впереди Гы
   — Где Муря? — обернувшись спросил Избор.
   — Вперед, — прокричал Гаврила — Не останавливаться. Они прорвались!
   Свет окатил их словно холодная вода. Они выбежали на площадку и остановились.
   Дороги вперед с нее не было. Только назад.
   Люди стояли на краю пропасти, отчетливо осознавая, что жизнь кончилась. Позади подбегали разъяренные песиголовцы, а впереди — ничего, кроме чистого горного воздуха.
   Избор посмотрел на Гы, что со знакомой улыбкой летел рядом. Этому на их беды было наплевать. Захоти он… Воевода не дал своим мыслям сползти на привычный путь зависти. Думать об этом — только время терять…
   За спиной у них грохнул Гаврилов кулак и в небо рванулся жалостный вой. Богатырь подбежал сзади и обхватив их руками сбросил вниз.
   — Куда? — взвизгнул Исин, руками хватая горный воздух. — Куда?
   — Потом скажу! — уже на лету ответил Гаврила.
   Сердце Исина сжалось, когда холодный воздух острым лезвием коснулся щек. Он не увидел разверзшейся под ним бездны, оттого что закрыл глаза, но не прошло и нескольких секунд, как его подхватили чьи-то цепкие руки.
   — Летать не могут, а туда же… — проскрипел над ухом стариковский голос. — Ты сперва летать научись, а потом прыгай…
   Избор сжал пальцы и они увязли в знакомом уже ворсе Муриного ковра.
   — Договорились же, что встречу, так нет прыгать наладились…

Глава 56

   Глядя как мелькают внизу деревья Гаврила готов был дать на отсечение голову или поставить свой знаменитый щит против роговой пуговицы, что остроголовые уже в городе. Как они там очутились, он и не догадывался, но в том, что враги, и талисман вместе с ними, уже находились за стенами, он был уверен. Богатырь подумал, что они там могут натворить, заскрипел зубами и повернулся к Муре…
   — Быстрей, колдун!
   Муря, уже задерганный ночной гонкой, ничего не ответил. Он и так делал, что мог, но лететь быстрее ковер уже не мог.
   Темно-зеленый как мох, покров леса впереди прервался и в глаза плеснуло степью. На виднокрае показались бревенчатые стены.
   — Добрались! — обрадовано крикнул хазарин. — Успели!
   — Ниже давай! — скомандовал Гаврила, чувствуя как с души валится камень. — Ниже, а то увидят!
   — Ну и что?
   Встречный ветер надувал щеки и Избор не сказал это, а проквакал.
   — А то, что я не зная кто там сейчас, на стенах, за главного…. То ли Круторог, то ли кто-то из остроголовых.
   Муре это пришло в голову немного раньше и он сам начал снижаться. Теперь они неслись всего в двух саженях от травы. Каждый смотрел, как из-под земли потихоньку вылезают башни стольного города. Гаврила вспомнил как их сюда не пускали всего год назад и рассмеялся. Теперь все обстояло иначе. Совсем иначе.
   — Боюсь, ворота вышибать придется…
   — Ты сперва до них доберись… Вон, смотри слева! — сказал Избор. Чтобы было понятней он вытащил меч и указал куда следует смотреть. Там, по дороге ведущей в город неспешно пылили несколько телег.
   — Они?
   Гаврила вглядываясь в закрытые городские ворота пожал плечами.
   — Те кто нам нужен наверняка уже в городе. Хотя… Давай еще пониже! — скомандовал он, шевеля пальцами и радуясь, что в этот пасмурный день тень его ведет себя благоразумно и не спешит показываться на глаза.
 
   Санциско осторожно, словно великую драгоценность вытащил из-за пазухи ковчежец и передал его Береслану. Тот, уже зная, что держит в руках, внезапно охрипшим голосом спросил:
   — Я должен передать это Императрице?
   Глава Совета церемонно поклонился, как и полагалось при упоминании особы Императрицы:
   — Эту честь тебе еще предстоит заслужить.
   — Я готов! Если нужно…
   Боярин выпрямился, втянул живот и даже попытался обнажить меч. Глава Совета жестом остановил его.
   — Когда я дам знать ты откроешь крышку и выпустишь людей из башни, за ворота.
   Он повернулся к воинам те следили за ним глазами и вскинули руки, показывая повиновение.
   — Всякий, кто встретится вам за этими стенами — ваш враг, негромко сказал он. — В этом месте у нас друзей нет!
   Воины опять слаженно вскинули руки, показывая, что слышат его. Береслан кивал вместе со всеми, а потом спохватился:
   — А знак? Какой будет знак?
   Санциско на мгновение задумался, а потом оторвал от пояса халата лохматую от золота кисть, покачал ей перед лицом Береслана.
   — Когда придет время, я сброшу ее тебе сюда, вниз.
   Тот кивнул, а Глава Совета продолжил.
   — Ты сам останешься тут. Понял? Тут!
   Береслан посмотрел на дверь, за которой раскатился широкий княжеский двор и переспросил.
   — А воины? Кто поведет их?
   Он оглянулся на остроголовых, только что порученных ему Санциско и тому пришлось объяснить все еще раз.
   — Ты только дашь команду. Воинов поведет барон.
   Барон отошел от стен, молча склонил голову. Маг кивнул на Береслана.
   — Оставишь с ним десяток для охраны.
   В глазах барона плескалась преданность и понимание важности момента и повернувшись к Береслану Глава Совета повторил, словно вбивал гвозди в неподатливое дерево.
   — Из башни ни ногой! Ты понял?
   Береслан истово закивал.
   — Хорошо. А бабу куда?
   Он кивнул на Тулицу, что стояла рядом, покусывая губы.
   — Лишняя она тут.
   Санциско, уже поставивший ногу на первую ступень, задумался, оглянулся. Сарай от края до края заполняли воины. Охранять поляницу тут было кому, но через несколько минут под башней станет пусто. Маг вдруг рассмеялся, соизмерив две этих проблемы — уничтожение волхвов и необходимость пристроить на несколько минут строптивую девицу… Береслан побледнел, но Санциско, гася его страх, успокаивающе похлопал его по плечу.
   — С собой возьму, наверх…
   — А она не… — обеспокоено спросил Береслан. На что способна княгиня он уже успел увидеть позавчера, когда люди барона захватили ее на подходе к городу и ему совсем не улыбалось остаться в такой день без мага.
   — Она связанна? Губы запечатаны?
   — Конечно.
   — Тогда не беспокойся. Веревка заговорена, а мою силу она знает.
 
   …Санциско смотрел вниз, во двор, где уже собирались волхвы. Славяне позевывали, трясли головами, смеялись. Сам Санциско не спал всю ночь, готовясь к этому утру и теперь, глядя на них, почему-то не испытывал ни радости, ни восторга оттого, что все эти люди находятся в его власти. Наверное он слишком долго ждал этого и истомленная ожиданием душа уже не могла радоваться.
   Совет задумал это давно. Более 280 лет маги Вечного Города отыскивали те талисманы, до которых могли дотянуться их отнюдь не короткие руки и по крохам собирали сведения о тех талисманах, что куда-то пропали. Это было не просто.
   За это время Глава Совета менялся трижды. Он стал третьим — два предыдущих умерли отнюдь не от старости, но сейчас дело их торжествовало. Задуманное почти три века назад должно было свершиться. Для этого оставалось сделать совсем немного.
   Но и не мало.
   А пока нужно было ждать.
   Он кожей чувствовал присутствие волшебства, но иначе и быть не могло — волхвов тут стояло столько, что сосчитать их не было никакой возможности. Он подавил в себе пустое вообщем-то желание помериться силой с кем-нибудь из них. Санциско не сомневался, что победит любого из тех, кто стоял внизу, но «Паучья лапка» сделает это лучше, чем он.
   — Когда говорит Бог, — прошептал он, — смертные должны молчать!
   Время близилось.
   Санциско посмотрел на горизонт и увидел то, чего еще не видели караульщики на стенах. Несколько черных точек неслись к городу со стороны восходящего солнца. Он-то знал, что это драконы и беспокоился только чтобы дозорные раньше времени не заметили их и не всполошились. Собственно драконы и не были особенно нужны — со всем, чему предстояло свершиться вполне могли бы справиться его люди, но… Это был как раз тот случай, когда ни одну из предосторожностей нельзя было бы назвать лишней. Сил у него для этого должно было хватить. Он предусмотрел все — кроме драконов у него еще было сорок человек в башне.
   Все они добирались до Журавлевского княжества порознь — кто вошел в ворота как купец, кто — как наемник, ищущий своей доли, кто-то как смерд из близкой деревни… Вчера они соединились в условленном месте и Береслан, приведя их в башню, раздал оружие. Единственное оружие, которое сегодня будет обнажено.
   Глава Совета улыбнулся, представляя как все будет.
   Стража на стенах заволновалась. По гребню побежали люди, показывая руками в небо, где драконы были уже величиной с крупных галок. Из глотки переднего валил дым и от этого тот походил на избу, каким-то чудом заброшенную в небо. Конечно это могло удивить и кое-кого на стенах. Суеты там стало больше и по приставным лестницам наверх поднялось несколько волхвов.
   Санциско насторожился, глядя на них и подумал, что драконами возможно придется пожертвовать….
   Хотя на стенах не было ни огромных луков, ни камнеметов, Глава Совета все же понимал, что легко не будет. Едва он подумал об этом как два первых дракона взмахнули крыльями и словно сдернутые невидимой сетью упали вниз. Отставший дракон резко вильнул вправо и по широкой дуге начал обходить опасное место.
   «Защита!» — подумал маг и мысленно похвалил себя, что не стал перебрасывать воинов на коврах самолетах. Гибель драконов в сущности ничего не меняла, но кому она нужна — лишняя-то кровь?
   «Пора!» — подумал Санциско и произнес заклинание. Ощущая сладость момента он почти пропел его, растягивая ощущение опасности, щекотавшее нервы. Слова его взлетели в воздух и опустились на город, превращая все оружие в нем в труху и пыль — копья мечи, ножи, боевые топоры, луки и стрелы. Все, что несло на своих остриях смерть стало прахом. Несколько мгновений было тихо, но вот кто-то взвыл. Пока не от страха, от удивления.
   «Пора!» — еще раз подумал маг и оторвав золотую кисть уронил ее в темноту башни.
   Он словно въявь услышал щелчок и ощутил, как через него пронесся поток холодного пламени, забирая накопленную за века силу и уравнивая его с теми, кто стоял внизу. Сила талисмана пронеслась сквозь него, и ошеломленной ей, он несколько мгновений стоял с закрытыми глазами. Словно издали он услышал веселый рев, выплеснувшийся из-под башни, вместе с его людьми, топот сотни ног…. Через мгновение он справился с собой и открыл глаза….
   Обездвиженный удивлением маг, смотрел на совершенно пустой двор. Только что, мгновение назад, двор был полон народу — бородатые волхвы жужжали тут, как комары перед погожим днем и вдруг все исчезло.
   За спиной послышался тихий женский смех. Тулица, как и сам он, еще не поняла, что случилось, но убитое талисманом волшебство исчезло, и она обрела возможность говорить.
   Санциско не посмел повернуться и посмотреть ей в глаза. По двору, не зная куда деть свою ярость, бестолково бегали воины.
   «Обманул!» — подумал Санциско о Белояне. — «Обманул… Нет. Не может быть! Я же чуял волшбу!»
   Ему стало стыдно и он свесившись вниз крикнул:
   — Ищите их! Ищите! Они где-то тут!
 
   ….Ковер грянулся на землю со всего маху, и все кто сидел на нем раскатились по дороге прямо под конские копыта. Гаврила трижды перевернулся и раскинув руки, словно пришибленная копытом лягушка, поднял кучу пыли, но остановился. В горле першило от пыли, в голове стоял гул, словно в пустом кувшине вертелся ветер.
   — А! Это ты, любимец Аллаха?
   Муаммар Каффади поверх лошадиных голов с восхищением смотрел на богатыря, и в его глазах светилась радость нечаянной встречи.
   — Видишь, Аллаху угодно, чтобы мы продолжили разговоры об истиной вере… Гаврила не понял слов, но уловил, что с ним говорят без зла и опустил меч.
   — Ты кто?
   Богатырь ничего не видел сквозь пыль и сделал несколько шагов вперед, на голос, перешагнув хныкающего Гы. В глазах двоилось, но все же он узнал купца. Масленников стремительно обернулся. Город все еще виднелся на виднокрае но так далеко, что… Он посмотрел на купца, потом на коней.
   — Слушай, караванщик! Есть возможность послужить Богам.
   — Каким? — на всякий случай спросил караванщик, уже понимая, что послужить придется.
   — Тем, в которых веришь!
   Больше чем словам Муаммар поверил глазам богатыря. По ним видно было, что тот мог и убить под это дело.
   — Аллах сказал — я сделал.
   Гаврила принял слова купца за согласие. Не обращая внимание ни на Мурю, ни на Гы он махнул рукой Избору с Исином, чтобы забирались и сам прыгнул в телегу к караванщику.
   — Гони! — проревел Гаврила в ухо купцу, сразу становясь зверем. — Гони!
   Голос его был страшен и купец не посмел ослушаться. Уже не думая о своей жизни он закрыл глаза и взмахнул кнутом. С замиранием сердца караванщик ждал неизбежного — отчаянного ржания, мокрого хруста ломающихся костей и рвущихся жил, мгновенной острой боли и спасительной тьмы, и тут же рядом — зеленые кущи райских садов.
   Вместо этого над ухом оглушительно грохнуло и незримая сила отбросила его в бок, едва не сбросив с телеги. Он открыл глаза и вместо стены увидел выбитые городские ворота.
   — Ворота! — радостно заорал купец, возвращаясь к жизни из райских садов. Над его ухом опять грохнуло и голос Гаврилы проорал.
   — Хрен вам, а не ворота!!
   — Ай-я-я-я-я! — заорал купец от восторга. — Все по воле Аллаха! Аллах велик!
   — Заворачивай.
   Второй раз Муаммара просить не пришлось. Телега дребезжа железом встала на два колеса и выбросив фонтан земли, остановилась. Купец попытался вскочить, но Гаврила крикнул:
   — Сидеть! Сейчас покупателей пришлю…
   И подхватив щит он прыгнул во двор.
   Во дворе шла не драка, а резня.
   Остроголовые налегке — без щитов и копий — рубили безоружных журавлевских дружинников своими черными мечами. Журавлевцы же отбивались только древками копий, словно в насмешку оставленных магом им вместо оружия. И только в одном месте кровь лилась с обеих сторон. Баниш с криком «ёпа — ёпа!» круша вокруг все, до чего смог дотянуться, точно таким же мечом сдерживал натиск остроголовых, давая безоружным товарищам уйти в башню. Грохот, произведенный Гаврилой и воротами на мгновение отвлек от дела и тех и других.
   — Оружие! — радостно закричали дружинники, увидев древки копий, что торчали из тележки Каффади.
   — Недорого! — поспешил крикнуть в ответ купец. Гаврила ни слова не говоря заскочил за телегу и ухнув, опрокинул ее, сломав оглобли. Муаммар сердито заорал, но деревянный грохот заглушил его б рань. Оружие покатилось во двор.
   — Берите! И пусть никто не уйдет обиженным!
   Он захохотал, представив, что сделают с остроголовыми разозленные дружинники — остроголовых было впятеро, вдесятеро меньше и иных выходов, кроме смерти и быстрого бегства он им не оставлял.
   Но не вышло.
   — Велик Аллах! — злым голосом заорал у него над ухом караванщик. — Твоими руками он сотворил новое чудо!
   Оторвав взгляд от льющейся крови Гаврила посмотрел вниз. Караванщик сидел у него в ногах и перебирал короткие палки, что были когда-то трехгранными индийскими дротиками.
   — Он лишил меня всего товара!
   Гаврила раздумывал всего лишь мгновение.
   — А-а-а-а-а-а-а, — заорал он. — Колдуны? Ну-ну!
   Тоненько подвывая сквозь сведенные злобой челюсти он закинул руку за спину, и только потом сообразил, что с его оружием случилось все то же самое, что и с каждым из тех мечей, что были в ножнах журавлевских дружинников. От этого он зашипел еще громче и вскинул кулак, готовый убивать.

Глава 57

   Позади взвыло, послышались глухие Изборовы проклятья и перепуганный крик беззащитного Мури. Как не интересно было все то, что творилось перед глазами, но пришлось повернуться.
   Позади так же было неспокойно — от нагнавших их, наконец, телег не разбирая дороги бежал Муря, а следом за ним пардус и двое его сторожей.
   «Сбежит!» — машинально подумал Гаврила, глядя как редкий зверь быстрыми прыжками обгонят колдуна и по старой памяти направляется к нему, а потом посмотрел на сторожей. Воины, сопровождавшие редкого зверя бежали молча. Гаврила уже нагибаясь за палкой мельком удивился — в таких случаях как раз и полагается орать благим матом, что б людей не подвести, а эти словно воды в рот набрали. Все прояснилось, когда они выхватили мечи. Мечи, язычками черного пламени мелькавшие за воротами словно по волшебству очутились перед ним. Рядом раздался голос Исина, только что сообразившего, что он безоружен.
   — Нет меча! Меча нет!
   Гаврила вскинул кулак. Эти оказались из неученых, не испугались, не остановились, а перли вперед, как свиньи на забор. И закинув щит за спину, Гаврила начал их учить, ударами кулака, расплескивая в капли обоих нападавших.
   — Да ты кладезь чудес! — вскричал пораженный караванщик. — Гнев Божий исходит из твоей руки!
   Гаврила посмотрел сквозь него и ринулся во двор, где продолжала литься кровь.
 
   Санциско сверху увидел как люди, уже исключенные им из списка живых, разрушают его дело и поднял руки, готовясь метнуть в них пламя. Смех за спиной остановил его.
   — Тебе с ними не справиться… Я их знаю, — сказала Тулица. — Зря ты тут остался…
   — Замолчи! — грозно сказал маг глядя на женщину, но тут у него за спиной снова грохнуло. Он повернулся посмотреть, а из-за спины вылетел звонкий голос.
   — Гаврила! Он тут!
   Санциско резко ударил женщину и та, захрипев, опустилась на деревянный пол. Сам он свесился вниз и прокричал.
   — Береслан! Читай молитву и на каждое упоминание имени Господа закрывай ковчежец!
   Снизу глухо, как из бочки донеслось.
   — Понял!
   Санциско вздохнул и скомандовал:
   — Начинай!
   Маг сам забормотал молитву, готовясь вновь на краткое время обрести свою силу. Он почувствовал ее приход и сгустив в руке огонь метнул его во врагов. Шар свистя и роняя искры рванулся к богатырю, и его воины, услышав свист, послушно отскочили назад. Они-то знали что он означал. Санциско улыбнулся человеческой глупости, когда увидел, что богатырь прикрылся щитом, готовясь встретить небесный огонь.
   «Самые лучшие из них все равно дураки!» — подумал маг и метнул второй шар в стену башни, что стояла напротив. Он не успел полюбоваться, как она вспыхнула, как над его головой пронесся шелестящий грохот и сверху на башенку упал и забился последний из оставшихся драконов. Из распоротого брюха полезли внутренности и густая липкая кровь потекла по деревянным столбам. Дракон ревел, судорожно хлестал хвостом, а внизу продолжал грохотать богатырский кулак.
   — Господин маг! — заорал снизу барон. — Сделайте что-нибудь!
   Считая про себя секунды? Санциско бросил в богатыря еще два шара…
 
   …Шар летел на него как камень, умело пущенный пращником, может быть чуть медленнее, но и только. От последнего Гаврила не стал уворачиваться — знал, что спиной стоял люди. Вместо того, что бы ждать удара он быстро скинул щит с руки и ухватившись двумя руками за край крутанулся, набирая силы для удара и шлепнул огненное чудо. От удара шар потерял степенность и ударил в стену, вспыхнув там огненным фонтаном.
   — Убейте его! — заорал Санциско, чувствуя как уходят силы. — Кто его убьет — станет сотником!
   Резня в одно мгновение прекратилась и все остроголовые, как один, бросились на Гаврилу. Оскалив зубы тот выставил вперед кулак, но тут кто-то ухватил его сзади и поволок в сторону. Над головой мелькали крыши теремов, башни, облака и вдруг все это закрыла прочная с виду бревенчатая крыша. Послышался лязг опускаемого засова и тут же мощный удар от которого дрогнули стены.
   Масленников оглянулся. Это был первый поверх башни, в котором стояли все те, кто еще уцелел — остатки дружины, Сераслан, все свои. Не было только Мури и Гы. Он ухватил Сераслана за рукав, повернул к себе.
   — Где волхвы?
   — Белоян увел, должно быть… Еще ночью.
   — Куда?
   Он пожал плечами, глядя как дружинники шарят по башне в поисках оружия и находя только рукоятки.
   — О волхвах позаботились…
   В его словах звуча упрек человека, брошенного друзьями в беде.
   — Старые люди, — объяснил ему Избор. — О ком же еще заботится, как не о них? А мы о себе сами позаботимся… Сейчас вот только оружием разживемся…
   — Где оружие? — спросило сразу несколько голосов. Его обступили дружинники с надеждой заглядывая в глаза.
   — Сейчас наколдую.
   Воевода кивнул Гавриле и показал, что бы тот встал напротив двери, а сам с бревном в руках встал за дверью.
   — Открывай!
   Исин отбросил засов и встал под мечи остроголовых. Двое передних ударили его, но он отскочил назад, и Избор прикрыл его бревном. Остроголовые, держась за застрявшие мечи, на мгновение застыли в дверном проеме и Гаврила, словно дожидался этого момента, из угла грохнул своим страшным кулаком. В воздухе запахло кровью и Масленников крикнул.