Страница:
Но все эти прообразования, указывавшие ветхозаветным чадам на будущее величие Приснодевы Богоматери, далеко уступают самому первообразу. Святой Иоанн Дамаскин так изъясняет соотношение ветхозаветных предызображений и Пресвятой Девы: «Там Слово Божие на каменных скрижалях начертало закон Духом, словно перстом своим, а здесь само Слово Божие воплотилось от Духа Святого и девственных кровей… Там манна, здесь услаждающий манну… Да поклонится великолепная скиния, построенная Моисеем в пустыне из всякого драгоценного вещества, и прежде нее бывшая скиния праотца Авраама – да поклонится одушевленной и умной Скинии Божией! Эта соделалась не только местом особого действия Божия, но существенным вместилищем ипостасного Сына и Бога. Да осознает свое ничтожество перед Нею позлащенный кивот, и несущая манну златая стамна, и светильник, и трапеза, и все древнее! Все это потому только важно было, что прообразовало Скинию духовную, так как это тень истинного первообраза».
ИНТЕРМЕДИЯ
Михаил Кузмин
Праздники Пресвятой Богородицы
1
Вступление
Прости неопытную руку, Дева.
И грешный, ах, сколь грешный мой язык,
Но к клятвам верности я так привык,
Что Ты словам хвалебного напева
Внемли без гнева.
Будь я царем – Тебе моя порфира,
Будь я монах – поклялся б в чистоте,
Но что мне дать в смиренной нищете:
Мое богатство, данное от мира –
Одна лишь лира.
Слагаю набожно простые строки,
Святая Дева, благостно внемли!
Ты видишь все на небе, на земли,
Тебе известны тайных слез потоки
И смерти сроки.
И как мне петь? Откуда взять хвалений?
Что я с юдоли сей? Никто, ничто.
Но сердце страстное, оно не заперто,
Оно дрожит и жаждет умилений
В часы горений.
2
Рождество Богородицы
Анна плакала в пустыне:
«Ах, не знать мне благостыни!
Люди, звери, мошка, птица –
Все вокруг нас веселится,
Мне же, бедной, никогда
Не свивать себе гнезда.
О, неплодная утроба!
Кто проводит к двери гроба?
Мы, как грешники в притворе:
Скрыт упрек во всяком взоре.
Всякий чище, всяк святей
Той, что ходит без детей».
Иоаким вдали тоскует,
Ангел с неба возвествует:
«Божий раб, тоска напрасна.
Глаз Господень ежечасно
Скорби праведников зрит
И награду им дарит.
Браки людям не запретны,
Не тужи, что вы бездетны,
А иди к своим воротам, –
Анна ждет за поворотом.
Ты жену свою прими,
Сердце грустью не томи!»
Где наш путь? Куда, откуда?
Все мы ждем святого чуда,
Кто покорен, кто смиренен,
Тот в пути лишь будет верен.
Претерпевый до конца
Удостоится венца.
Молвит, плача, мать седая:
«Богу верила всегда я,
Он, слезу мою отерший,
Он, покров свой распростерший,
Не покинет Он меня,
Сладкой вестью возманя!»
Дни и ночи, ближе, ближе,
Анна молит: «О, внемли же,
Милосерд к Своим созданьям,
Не томи нас ожиданьем!»
А в назначенную ночь
Родила Марию дочь.
О Мария, Дева девам,
Ты внемли моим напевам!
Спаса мира Ты носила,
Пусть и мне подастся сила
Песни свято довести
И себя Тобой спасти.
3
Введение
Вводится Девица в храм по ступеням,
Сверстницы-девушки идут за Ней.
Зыблется свет от лампадных огней.
Вводится Девица в храм по ступеням.
В митре рогатой седой иерей
Деву встречает, подняв свои руки,
Бренный свидетель нетленной поруки,
В митре рогатой седой иерей.
Лестницу поступью легкой проходит
Дева Мария, смиренно спеша.
Белой одеждой тихонько шурша,
Лестницу поступью легкой проходит.
Старец, послушный совету небес,
Вводит Ее во святилище храма.
Он не боится упреков и срама,
Старец, послушный совету небес.
Белой голубкою скрылась внутри,
Плотно закрылась святая завеса.
Чуждая злым искушениям беса,
Белой голубкою скрылась внутри.
Что вы, подружки, глядите вослед?
Та, что исчезла белей голубицы,
Снова придет к вам в одежде Царицы.
Что вы, подружки, глядите вослед?
4
Благовещение
Какую книгу Ты читала
И дочитала ль до конца,
Когда в калитку постучала
Рука небесного гонца?
Перед лилеей назаретской
Склонился набожно посол.
Она глядит с улыбкой детской:
«Ты – вестник счастья или зол?»
Вещает гость, цветок давая:
«Благословенна Ты в женах!»
Она глядит, не понимая,
А в сердце радость, в сердце страх.
Румяной розою зардела
И говорит, уняв испуг:
«Непостижимо это дело:
Не знаю мужа я, мой друг».
Спасенья нашего начало
Ей возвещает Гавриил;
Она смиренно промолчала,
Покорна воле высших сил,
И утро новым блеском блещет,
Небесны розы скромных гряд,
А сердце сладостно трепещет,
И узким кажется наряд.
«Вот Я – раба, раба Господня!»
И долу клонится чело.
Как солнце светится сегодня!
Какой весной все расцвело!
Умолкли ангельские звуки,
И нет небесного гонца.
Взяла Ты снова книгу в руки,
Но дочитала ль до конца?
5
Успение
Успение Твое, Мати Богородица,
Опозданием Фомы нам открылося.
Святым Духом апостол вводится
Далеко от братского клироса.
Покидает он страны далекие,
Переходит он реки широкие,
Горы высокие –
И приходит к братьям апостолам.
Вскричал Фома со рыданием:
«Завела меня пучина понтова!
Вы блаженны последним лобызанием,
А Фома, сирота, он лишен того!
Уж вы дайте мне, рабу покорному,
Поклониться тому месту горнему,
Гробу чудотворному,
Как дано было прочим апостолам».
Между двух дерев холм виднеется,
Красно солнце садится за море,
На холме том гроб белеется,
Гроб белеется беломраморен.
Белы ноги у Фомы подгибаются,
Белы руки у него опускаются,
Очи смыкаются, –
И нашла туга на апостолов.
Снова плач близнеца возносится,
Подымается к небу ясному,
Злая грусть в сердца братьев просится.
«Ах, увы мне, увы мне, несчастному!
Неужели, Мати, в таком затоне я,
Что стал хуже жида – Авфония,
Лишен благовония?
Нелюбимый я среди апостолов!»
И ко гробу Фома подводится,
Подводится ко гробу белому,
Где почила Святая Богородица.
Диво дивное сердцу оробелому!
Расцвели там, большие и малые,
Цветы белые, желтые и алые,
Цветы небывалые.
И склонились святые апостолы.
Вместо тела Богородицы Пречистой –
Купина цветов благовонная,
Поясок из парчи золотистой
Оставила Матерь благосклонная
В награду за Фомино терпение,
В награду за Фомино смирение
И уверение.
И прославили Деву апостолы.
6
Покров
Под чтение пономарей,
Под звонкие напевы клироса
Юродивый узрел Андрей,
Как небо пламенем раскрылося.
А в пламени, как царский хор,
Блистает воинство небесное,
И распростертый омофор
В руках Невесты неневестной.
Ударил колокольный звон
И клиры праздничными гласами, –
Выходит дьякон на амвон
Пред царскими иконостасами.
А дьякон тот – святой Роман,
Что «Сладкопевцем» называется, –
Он видит чудо, не обман,
Что златом в небе расстилается.
Андрей бросается вперед,
Навстречу воинству победному
И омофору, что дает
Покров богатому и бедному.
И чудом вещим поражен
Народ и причт, и царь с царицею,
И сонм благочестивых жен
Склонился долу вереницею.
«Даю вам, дети, свой покров:
Без пастыря – глухое стадо вы,
Но пастырь здесь – и нет оков,
Как дым исчезнут козни адовы».
Горит звезда святых небес,
Мечи дрожат лучом пылающим, –
И лик божественный исчез,
Растаяв в куполе сияющем.
Край неба утром засерел,
Андрей поведал нищей братии,
Что в ночь протекшую он зрел
В святом соборе Халкопратии. [163]
7
Заключение
Одигитрия [164]
Водительница-Одигитрия!
Ты в море движешь корабли,
Звездой сияешь нам вдали,
Далеко от родной земли!
Ведешь Ты средь камней и скал,
Где волны воют, как шакал,
Где рок смертельный нас искал, –
Ты же из бури, пучины, погибели, рева
Выведешь к пристани нас, Одигитрия-Дева!
Водительница-Одигитрия!
Ты воинство ведешь на бой,
И ратные – сильны Тобой,
На смерть готов из них любой.
Стучат блаженные мечи!
И воздух жарок, как в печи,
А в небе светлые лучи!
Ты не допустишь детей до последнего срама,
Ты распростерла над ними Свою орифламму! [165]
Водительница Одигитрия!
Ты целым возвратишь царя,
Ты миру – красная заря!
Ты не сгораешь, век горя!
Победа дастся в свой черед:
Как знамя, с нами Мать идет, –
И вражий клонится народ.
Ты нам – охрана, победа, защита и сила,
Оком Своим Ты враждебные рати скосила!
Водительница-Одигитрия!
Помазан не был я царем,
Мне дан лишь в жизни злой ярем:
Не сами мы судьбу берем.
Но я, как странник, страха полн,
Грозит разбиться утлый челн,
И как спастись от ярых волн?
Ты приведешь меня в тихую, сладкую воду,
Где я узнаю покорности ясной свободу.
Глава 8. Покров Божией Матери над православным миром
О, Владычице Царице Небесная!
Ты мне упование и прибежище, покров и заступление и помощь!
Моление теплое и стена необоримая,
Милости источниче, мирови прибежище…
Из молитв
Было это в начале Х века, в 911 году, когда в пределы Византийской империи вторглись полчища сарацин. Однажды, во время воскресного всенощного бдения, во Влахернский храм в Константинополе, где хранились риза, омофор и часть пояса Богоматери, вошел блаженный Андрей, Христа ради юродивый. Был в то время в храме и Епифаний – знатный юноша, ученик блаженного, вместе со своим слугой. И в четвертом часу ночи Андрей увидел величественную Деву, идущую со свитой от царских врат. Ей предшествовало множество святых, а Иоанн Предтеча и Иоанн Богослов поддерживали Ее. Когда Дева приблизилась к амвону, блаженный Андрей спросил Епифания:
– Видишь ли Госпожу и Царицу всех, молящуюся о всем мире? – Вижу, святый отче, и ужасаюсь, – ответил Епифаний.
Дева долго, со слезами молилась и по окончании молитвы сняла с Себя покрывало и распростерла его над народом в храме.
Жители Константинополя, узнав о знамении, воспряли духом – и действительно, вскоре греческие войска погнали сарацин.
В Византийской империи этот день не был внесен в число праздничных, но в Русской Православной Церкви в память этого события установлен праздник Покрова Пресвятой Богородицы,который празднуется 1 (14) октября. Это один из самых почитаемых праздников нашего народа. В акафисте Покрову поется: «Покрый нас честным Твоим покровом и избави нас от всякого зла, молящи Сына Твоего Христа Бога нашего спасти души наша…»
Существуют многочисленные свидетельства о том, что Божия Матерь – покровительница и заступница христиан перед Богом. Не раз Она удерживала бич Божий, уже поднятый для удара. Причем входит Она в судьбы не только народов, но и отдельных людей, не только святых и благочестивых, но и злых и грешных. Она может предупредить какого-нибудь нечестивца: «Покайся, а то худо будет!» Может прийти незваной и нежданной к больному, который и не думал о Ней. Может помочь в самом простом, бытовом деле. А может и обратить в бегство вражескую рать, потопить корабли…
Одна из самых распространенных и любимых молитв Богородице звучит так:
«Царице моя преблагая, надежда моя Богородице, приятелище сирых и странных предстательнице, скорбящих радосте, обидимых покровительнице! Зриши мою беду, зриши мою скорбь, помози ми яко немощну, окорми мя яко странна. Обиду мою веси, разреши ту яко волиши: яко не имам иныя помощи разве тебе, ни иныя предстательницы, ни благие утешительницы, токмо Тебе, о Богомати, яко да сохраниши мя и покрыеши во веки веков. Аминь».
С самого начала Божия Матерь покровительствовала Константинополю, городу, который еще основателем его Константином был посвящен Богородице.
– Видишь ли Госпожу и Царицу всех, молящуюся о всем мире? – Вижу, святый отче, и ужасаюсь, – ответил Епифаний.
Дева долго, со слезами молилась и по окончании молитвы сняла с Себя покрывало и распростерла его над народом в храме.
Жители Константинополя, узнав о знамении, воспряли духом – и действительно, вскоре греческие войска погнали сарацин.
В Византийской империи этот день не был внесен в число праздничных, но в Русской Православной Церкви в память этого события установлен праздник Покрова Пресвятой Богородицы,который празднуется 1 (14) октября. Это один из самых почитаемых праздников нашего народа. В акафисте Покрову поется: «Покрый нас честным Твоим покровом и избави нас от всякого зла, молящи Сына Твоего Христа Бога нашего спасти души наша…»
Существуют многочисленные свидетельства о том, что Божия Матерь – покровительница и заступница христиан перед Богом. Не раз Она удерживала бич Божий, уже поднятый для удара. Причем входит Она в судьбы не только народов, но и отдельных людей, не только святых и благочестивых, но и злых и грешных. Она может предупредить какого-нибудь нечестивца: «Покайся, а то худо будет!» Может прийти незваной и нежданной к больному, который и не думал о Ней. Может помочь в самом простом, бытовом деле. А может и обратить в бегство вражескую рать, потопить корабли…
Одна из самых распространенных и любимых молитв Богородице звучит так:
«Царице моя преблагая, надежда моя Богородице, приятелище сирых и странных предстательнице, скорбящих радосте, обидимых покровительнице! Зриши мою беду, зриши мою скорбь, помози ми яко немощну, окорми мя яко странна. Обиду мою веси, разреши ту яко волиши: яко не имам иныя помощи разве тебе, ни иныя предстательницы, ни благие утешительницы, токмо Тебе, о Богомати, яко да сохраниши мя и покрыеши во веки веков. Аминь».
С самого начала Божия Матерь покровительствовала Константинополю, городу, который еще основателем его Константином был посвящен Богородице.
Живоносный источник
В древности неподалеку от Константинополя, на расстоянии одной стадии от Золотых ворот, была роща кипарисов и платанов с источником чистой воды. Со временем источник засорился и иссяк, и о нем забыли. И вот однажды воин Лев Макелл, проходя в этом месте, встретил слепца, который утомился и изнемогал от жажды. Усадив слепого в тени, воин пошел искать воду. Он искал долго, но тщетно, и вдруг услышал голос: «Не трудись, Лев, искать воды далеко, она подле тебя».
Тот осмотрелся, но ничего не нашел. И тогда он снова услышал: «Лев-царь, войди в эту густую, тенистую рощу, почерпни воды и утоли жажду немощного, а тиною от источника помажь ему глаза. Ты скоро узнаешь, кто я. Устрой мне в этом месте храм, в котором я буду внимать молитвам и даровать желаемое всем, приходящим сюда с усердием и верою. Ничто не сможет противиться моей власти: ни демон, ни неизлечимая болезнь, ни что-либо иное – лишь бы меня с благоговением просили».
И в самом деле в роще оказался источник. Лев принес слепому воды и помазал ему илом глаза, после чего слепой от рождения человек прозрел.
Прошло несколько лет, и Лев [166]стал императором. Он приказал очистить источник от земли и мусора и воздвиг над ним храм. Этот храм подробно описан византийским историком Никифором Каллистом, поэтому мы знаем, как он выглядел. «Он был устроен вдоль самого родника, имел вид продолговатого четвероугольника. Из четырех портиков два – восточный и западный, – высоко поднимались кверху, а два другие примыкали к соседним стенам. Вокруг верхней части здания виднелись полукружия, опиравшиеся на колонны в равных расстояниях, и в этих промежутках были устроены просветы, через которые обильный свет ниспадал на источник. Над всем этим возвышался купол с круглою и высокою крышею: “он был прекрасен, как небо, и блистал, подобно огню”. Изящной внешности здания вполне соответствовало внутреннее устройство его: “cвод храма был украшен золотом, а стены выложены мозаикою, так что свет, входя окнами и отражаемый сводами и стенами, освещал весь храм, подобно молнии”. Внутри храма были изображены чудеса Господа Иисуса Христа и Его Пречистой Матери, на самой его средине изображен Живоносный Источник и Богоматерь с Предвечным Младенцем на руках. Лик Богоматери, обращенный к воде, отражался в источнике, как в зеркале. Самый источник находился почти на середине храма; к нему вели двадцать пять ступеней; мраморная решетка служила к украшению и предохраняла от падения сходивших вниз по скользкому пути. Мраморное вместилище… окружало источник со всех сторон. У верхней части источника было в мраморе круглое углубление, в которое прежде всего и втекала вода и потом уже через скважины вливалась в мраморный бассейн. Наверху посреди храма стояла круглая каменная чаша, а другое вместилище, узкое и продолговатое, находилось у алтаря, откуда люди и черпали ковшом животворящую влагу». [167]Этот храм получил название «Живоносного источника».
Чудеса здесь совершались в таком множестве, что еще в древности церковь установила в пятницу Светлой недели празднование в память об этих чудесных исцелениях. А икона «Живоносный источник» и сейчас – одна из самых знаменитых.
Сто лет спустя тяжело больному императору Юстиниану во сне явилась Богоматерь и велела ему пойти к Своему источнику. Император, как и многие другие, также получил исцеление и впоследствии построил здесь новый, еще более великолепный храм и монашескую обитель. Несколько позже церковь пострадала от землетрясения, и в конце IX века император Василий Македонянин обновил святилище.
При взятии Константинополя турками храм был разрушен до основания, но и после этого православные не забыли об источнике, и там время от времени случались исцеления. Через некоторое время турецкие власти разрешили христианам поставить над источником небольшую часовню. С приходивших за исцелением сторож собирал дань в пользу мусульманской больницы.
Во время греческого восстания (1821—1829) часовню сожгли разбойники, а источник заглох, заваленный камнями, но все равно исцеления продолжали совершаться. Десять из них было записано на установленной здесь мраморной доске. В их числе оказался турецкий разбойник, который участвовал в разрушении часовни, – потом его разбил паралич, и он сюда же пришел за исцелением.
Наконец, в 1830 году турецкий султан разрешил восстановить церковь над источником, и патриарх Константин соорудил здесь великолепный храм. При строительстве обнаружили основание древнего храма, на котором была возведена малая церковь самого источника. Когда копали землю для фундамента, то нашли два древних захоронения. Одно принадлежало человеку по имени Феттал. Он был тяжело болен и, чувствуя, что не доберется живым до источника, попросил своих близких все-таки донести его, хотя бы мертвого, и, прежде чем похоронить, три раза облить тело водой. Так и сделали. Феттал воскрес и после выздоровления до самой смерти оставался в обители.
Другой гроб принадлежал Елене, жене придворного сановника. Она после землетрясения взяла себе две мозаичные иконы из святилища и возвратила их лишь после тайного напоминания Богородицы. Когда Елена лишилась троих детей, то пожелала, чтобы ее вместе со всей семьей похоронили в обители. Эти гробы и теперь находятся у входа в храм.
Уже при строительстве новой церкви чудесным образом исцелились несколько рабочих, пострадавших при постройке храма.
Тот осмотрелся, но ничего не нашел. И тогда он снова услышал: «Лев-царь, войди в эту густую, тенистую рощу, почерпни воды и утоли жажду немощного, а тиною от источника помажь ему глаза. Ты скоро узнаешь, кто я. Устрой мне в этом месте храм, в котором я буду внимать молитвам и даровать желаемое всем, приходящим сюда с усердием и верою. Ничто не сможет противиться моей власти: ни демон, ни неизлечимая болезнь, ни что-либо иное – лишь бы меня с благоговением просили».
И в самом деле в роще оказался источник. Лев принес слепому воды и помазал ему илом глаза, после чего слепой от рождения человек прозрел.
Прошло несколько лет, и Лев [166]стал императором. Он приказал очистить источник от земли и мусора и воздвиг над ним храм. Этот храм подробно описан византийским историком Никифором Каллистом, поэтому мы знаем, как он выглядел. «Он был устроен вдоль самого родника, имел вид продолговатого четвероугольника. Из четырех портиков два – восточный и западный, – высоко поднимались кверху, а два другие примыкали к соседним стенам. Вокруг верхней части здания виднелись полукружия, опиравшиеся на колонны в равных расстояниях, и в этих промежутках были устроены просветы, через которые обильный свет ниспадал на источник. Над всем этим возвышался купол с круглою и высокою крышею: “он был прекрасен, как небо, и блистал, подобно огню”. Изящной внешности здания вполне соответствовало внутреннее устройство его: “cвод храма был украшен золотом, а стены выложены мозаикою, так что свет, входя окнами и отражаемый сводами и стенами, освещал весь храм, подобно молнии”. Внутри храма были изображены чудеса Господа Иисуса Христа и Его Пречистой Матери, на самой его средине изображен Живоносный Источник и Богоматерь с Предвечным Младенцем на руках. Лик Богоматери, обращенный к воде, отражался в источнике, как в зеркале. Самый источник находился почти на середине храма; к нему вели двадцать пять ступеней; мраморная решетка служила к украшению и предохраняла от падения сходивших вниз по скользкому пути. Мраморное вместилище… окружало источник со всех сторон. У верхней части источника было в мраморе круглое углубление, в которое прежде всего и втекала вода и потом уже через скважины вливалась в мраморный бассейн. Наверху посреди храма стояла круглая каменная чаша, а другое вместилище, узкое и продолговатое, находилось у алтаря, откуда люди и черпали ковшом животворящую влагу». [167]Этот храм получил название «Живоносного источника».
Чудеса здесь совершались в таком множестве, что еще в древности церковь установила в пятницу Светлой недели празднование в память об этих чудесных исцелениях. А икона «Живоносный источник» и сейчас – одна из самых знаменитых.
Сто лет спустя тяжело больному императору Юстиниану во сне явилась Богоматерь и велела ему пойти к Своему источнику. Император, как и многие другие, также получил исцеление и впоследствии построил здесь новый, еще более великолепный храм и монашескую обитель. Несколько позже церковь пострадала от землетрясения, и в конце IX века император Василий Македонянин обновил святилище.
При взятии Константинополя турками храм был разрушен до основания, но и после этого православные не забыли об источнике, и там время от времени случались исцеления. Через некоторое время турецкие власти разрешили христианам поставить над источником небольшую часовню. С приходивших за исцелением сторож собирал дань в пользу мусульманской больницы.
Во время греческого восстания (1821—1829) часовню сожгли разбойники, а источник заглох, заваленный камнями, но все равно исцеления продолжали совершаться. Десять из них было записано на установленной здесь мраморной доске. В их числе оказался турецкий разбойник, который участвовал в разрушении часовни, – потом его разбил паралич, и он сюда же пришел за исцелением.
Наконец, в 1830 году турецкий султан разрешил восстановить церковь над источником, и патриарх Константин соорудил здесь великолепный храм. При строительстве обнаружили основание древнего храма, на котором была возведена малая церковь самого источника. Когда копали землю для фундамента, то нашли два древних захоронения. Одно принадлежало человеку по имени Феттал. Он был тяжело болен и, чувствуя, что не доберется живым до источника, попросил своих близких все-таки донести его, хотя бы мертвого, и, прежде чем похоронить, три раза облить тело водой. Так и сделали. Феттал воскрес и после выздоровления до самой смерти оставался в обители.
Другой гроб принадлежал Елене, жене придворного сановника. Она после землетрясения взяла себе две мозаичные иконы из святилища и возвратила их лишь после тайного напоминания Богородицы. Когда Елена лишилась троих детей, то пожелала, чтобы ее вместе со всей семьей похоронили в обители. Эти гробы и теперь находятся у входа в храм.
Уже при строительстве новой церкви чудесным образом исцелились несколько рабочих, пострадавших при постройке храма.
«Взбранной воеводе победительная»
В 626 году, при императоре Ираклии, войска персидского царя Хазроя вторглись в пределы империи. Персидский воевода Сарвар, не встречая на своем пути серьезного сопротивления, дошел до Халкидона, разрушая все на своем пути. В то же время скифы на ладьях подошли к Константинополю со стороны Черного моря. Жители готовились к обороне, а патриарх Сергий с иконами Богоматери обходил городские стены, прося Ее о заступничестве. Скифы высадились на берег и пошли на приступ в том месте, где находился храм Живоносного источника, однако приступ был отбит.
Но затем захватчики соединились. Персидское войско подошло к стенам Константинополя, а скифские ладьи вошли в залив Золотой Рог и попытались взять город со стороны Влахернского храма. Пока воины отражали удар персов, на море действовали иные силы: разыгралась страшная буря, которая потопила скифские ладьи. В сказании говорится: «Море свирепствовало и бушевало, как дикий зверь, яростно нападало на врагов Богоматери и немилосердно поглощало их». Обрадованные греки перешли в наступление, за врагами гнались даже женщины и дети. Кончилось все тем, что и скифы, и персы отступили с большими потерями.
Вскоре городу снова понадобилось заступничество Богородицы. При императоре Льве III Исаврийце [168]агаряне повадились грабить Константинополь. Семь лет подряд они подходили на кораблях к городу и опустошали окрестности и, наконец, решили осадить его. Жители Константинополя с иконой Богородицы обходили стены, моля о спасении. Грекам удалось сжечь часть вражеских кораблей, еще часть погибла от разыгравшейся бури. Остальные попытались выйти в Эгейское море, но попали под внезапно налетевший град и затонули. Разгром был полный: из 1800 судов, подошедших к Константинополю, уцелело лишь десять.
В третий раз заступничеством Богородицы Константинополь был спасен от наших соотечественников – гроза пришла со стороны Киева. В середине IX века двое витязей из дружины Рюрика, не получившие в управление городов – Аскольд и Дир, отпросились у своего князя грабить Царьград, как называли в России Константинополь. Для начала они утвердились в Киеве, четыре года копили силы и, наконец, в 866 году им представились и возможность, и повод для нападения.
Отношения между русскими и греками, делившими влияние на константинопольском рынке, всегда были сложными. Идеологию набега сформулировал русский историк Александр Нечволодов: они «могли привести в исполнение заветное желание руссов – отомстить коварным и высокомерным грекам за все обиды и унижения, которые претерпели от них наши предки во время хазарского ига». [169]Повод тоже был – в Константинополе, по ходу торговых взаимоотношений, убили нескольких русских торговцев зерном. А по правде, конечно, шли грабить…
Русские князья собрали двести ладей, посадили на каждую от сорока до шестидесяти человек и пошли на Константинополь. Шли умело и скрытно, так что до самого их появления у городских стен греки и не подозревали о набеге. Императора с войском в городе не было – он ушел в поход против арабов, и столица осталась беззащитной.
Стоял прекрасный летний день, море было абсолютно спокойно. Руссы появились, словно вынырнули из морской пучины. Они разгромили предместья до самых крепостных стен, захватили пристани с кораблями и товарами, а затем окружили город и стали насыпать землю к стенам, готовясь к штурму.
Народ, кроме тех, кто был на стенах, кинулся в храмы. Святитель Фотий произнес подобающую нравоучительную речь: «Не за грехи ли наши все это ниспослано на нас! Не обличение ли это наших беззаконий, не доказывает ли эта кара, что будет суд страшный и неумолимый… И как не терпеть нам страшных бед – вспомните, как греки несправедливо обижали в Царьграде приезжих руссов, когда мы убийственно рассчитались с теми, которые должны были нам что-то малое, ничтожное… Мы получали прощение и не миловали ближнего. Сами обрадованные, всех огорчали, сами прославленные, всех бесчестили, сами сильные и всем довольные, всех обижали, безумствовали, утолстели, разжирели, расширились… Вы теперь плачете, и я с вами плачу. Но слезы наши напрасны. Кого они могут умолить теперь, когда перед нашими глазами мечи врагов…»
Окончив речь, святитель велел взять Ризу Богоматери. Святыню обнесли крестным ходом вокруг городских стен и погрузили в воду. «Вид православного крестного хода, – пишет А. Нечволодов, – с патриархом и духовенством в полном облачении, множество хоругвей, стройное пение и несомая впереди чудотворная риза – все это представило совершенно необычное зрелище для язычников руссов; они настолько были устрашены им, что повсюду, как только видели приближение к себе крестного хода, поспешно бросали работы по ведению приступа и спешили к своим ладьям, после чего оставили город. Так, заступничеством Божией Матери, был чудесно спасен Царьград от полного истребления». [170]
Впрочем, справедливости ради надо сказать, что и без того добычу руссы взяли богатейшую, а также прославили себя успешным походом и сполна рассчитались за все обиды, как подлинные, так и придуманные. Через два года Аскольд прислал в Константинополь послов, чтобы заключить мир и договориться о правилах торговли. Кроме того, заинтересованный греческой верой, князь попросил просветить его в христианстве, и константинопольский патриарх назначил в Киев епископа. По преданию, когда тот прибыл, Аскольд собрал вече. Киевляне долго слушали греческого проповедника, а потом заявили, что желают увидеть воочию чудо. Например, пусть епископ бросит в огонь Евангелие, а оно останется невредимым. Епископ, помолившись Богу, положил книгу в огонь, и та не сгорела. Многие из видевших это крестились, в том числе и князь Аскольд.
Троекратную помощь Богородицы – против скифов с персами, агарян и руссов – Святая Церковь воспевает в субботу пятой недели Великого поста. Этот акафист начинается с кондака, [171]известного всем:
«Взбранной воеводе победительная, яко избавльшеся от злых, благодарственная восписуем Ти раби Твои, Богородице; но яко имущая державу непобедимую, от всяких нас бед свободи, да зовем Ти: радуйся, Невесто неневестная!»
В русском переводе эта молитва звучит так:
«Мы, рабы Твои, Богородица, приносим Тебе песни победные, как помогающей нам в борьбе военачальнице, и благодарственные – как избавленные Тобою от бед. Ты же, имеющая непобедимую силу, освободи нас от всяких бед, дабы мы взывали к Тебе: радуйся, Невеста неневестная».
Но затем захватчики соединились. Персидское войско подошло к стенам Константинополя, а скифские ладьи вошли в залив Золотой Рог и попытались взять город со стороны Влахернского храма. Пока воины отражали удар персов, на море действовали иные силы: разыгралась страшная буря, которая потопила скифские ладьи. В сказании говорится: «Море свирепствовало и бушевало, как дикий зверь, яростно нападало на врагов Богоматери и немилосердно поглощало их». Обрадованные греки перешли в наступление, за врагами гнались даже женщины и дети. Кончилось все тем, что и скифы, и персы отступили с большими потерями.
Вскоре городу снова понадобилось заступничество Богородицы. При императоре Льве III Исаврийце [168]агаряне повадились грабить Константинополь. Семь лет подряд они подходили на кораблях к городу и опустошали окрестности и, наконец, решили осадить его. Жители Константинополя с иконой Богородицы обходили стены, моля о спасении. Грекам удалось сжечь часть вражеских кораблей, еще часть погибла от разыгравшейся бури. Остальные попытались выйти в Эгейское море, но попали под внезапно налетевший град и затонули. Разгром был полный: из 1800 судов, подошедших к Константинополю, уцелело лишь десять.
В третий раз заступничеством Богородицы Константинополь был спасен от наших соотечественников – гроза пришла со стороны Киева. В середине IX века двое витязей из дружины Рюрика, не получившие в управление городов – Аскольд и Дир, отпросились у своего князя грабить Царьград, как называли в России Константинополь. Для начала они утвердились в Киеве, четыре года копили силы и, наконец, в 866 году им представились и возможность, и повод для нападения.
Отношения между русскими и греками, делившими влияние на константинопольском рынке, всегда были сложными. Идеологию набега сформулировал русский историк Александр Нечволодов: они «могли привести в исполнение заветное желание руссов – отомстить коварным и высокомерным грекам за все обиды и унижения, которые претерпели от них наши предки во время хазарского ига». [169]Повод тоже был – в Константинополе, по ходу торговых взаимоотношений, убили нескольких русских торговцев зерном. А по правде, конечно, шли грабить…
Русские князья собрали двести ладей, посадили на каждую от сорока до шестидесяти человек и пошли на Константинополь. Шли умело и скрытно, так что до самого их появления у городских стен греки и не подозревали о набеге. Императора с войском в городе не было – он ушел в поход против арабов, и столица осталась беззащитной.
Стоял прекрасный летний день, море было абсолютно спокойно. Руссы появились, словно вынырнули из морской пучины. Они разгромили предместья до самых крепостных стен, захватили пристани с кораблями и товарами, а затем окружили город и стали насыпать землю к стенам, готовясь к штурму.
Народ, кроме тех, кто был на стенах, кинулся в храмы. Святитель Фотий произнес подобающую нравоучительную речь: «Не за грехи ли наши все это ниспослано на нас! Не обличение ли это наших беззаконий, не доказывает ли эта кара, что будет суд страшный и неумолимый… И как не терпеть нам страшных бед – вспомните, как греки несправедливо обижали в Царьграде приезжих руссов, когда мы убийственно рассчитались с теми, которые должны были нам что-то малое, ничтожное… Мы получали прощение и не миловали ближнего. Сами обрадованные, всех огорчали, сами прославленные, всех бесчестили, сами сильные и всем довольные, всех обижали, безумствовали, утолстели, разжирели, расширились… Вы теперь плачете, и я с вами плачу. Но слезы наши напрасны. Кого они могут умолить теперь, когда перед нашими глазами мечи врагов…»
Окончив речь, святитель велел взять Ризу Богоматери. Святыню обнесли крестным ходом вокруг городских стен и погрузили в воду. «Вид православного крестного хода, – пишет А. Нечволодов, – с патриархом и духовенством в полном облачении, множество хоругвей, стройное пение и несомая впереди чудотворная риза – все это представило совершенно необычное зрелище для язычников руссов; они настолько были устрашены им, что повсюду, как только видели приближение к себе крестного хода, поспешно бросали работы по ведению приступа и спешили к своим ладьям, после чего оставили город. Так, заступничеством Божией Матери, был чудесно спасен Царьград от полного истребления». [170]
Впрочем, справедливости ради надо сказать, что и без того добычу руссы взяли богатейшую, а также прославили себя успешным походом и сполна рассчитались за все обиды, как подлинные, так и придуманные. Через два года Аскольд прислал в Константинополь послов, чтобы заключить мир и договориться о правилах торговли. Кроме того, заинтересованный греческой верой, князь попросил просветить его в христианстве, и константинопольский патриарх назначил в Киев епископа. По преданию, когда тот прибыл, Аскольд собрал вече. Киевляне долго слушали греческого проповедника, а потом заявили, что желают увидеть воочию чудо. Например, пусть епископ бросит в огонь Евангелие, а оно останется невредимым. Епископ, помолившись Богу, положил книгу в огонь, и та не сгорела. Многие из видевших это крестились, в том числе и князь Аскольд.
Троекратную помощь Богородицы – против скифов с персами, агарян и руссов – Святая Церковь воспевает в субботу пятой недели Великого поста. Этот акафист начинается с кондака, [171]известного всем:
«Взбранной воеводе победительная, яко избавльшеся от злых, благодарственная восписуем Ти раби Твои, Богородице; но яко имущая державу непобедимую, от всяких нас бед свободи, да зовем Ти: радуйся, Невесто неневестная!»
В русском переводе эта молитва звучит так:
«Мы, рабы Твои, Богородица, приносим Тебе песни победные, как помогающей нам в борьбе военачальнице, и благодарственные – как избавленные Тобою от бед. Ты же, имеющая непобедимую силу, освободи нас от всяких бед, дабы мы взывали к Тебе: радуйся, Невеста неневестная».