Семенов Юлиан Семенович. Экспансия - 3

   - Почему именно я?
   - Потому что ваши коллеги были благоразумнее. Они понимают лучше, чем вы, что мы - в конечном-то счете - делаем одно и то же дело. Пример с Гансом - явное тому подтверждение. О других я умолчу, это асы Гелена, я дорожу их дружбой. Мы дружим с ними, господин Баум. Они верят нам.
   - В таком случае назовите имя хотя бы одного из наших асов.
   - Ну, этого-то я никогда не сделаю.
   - Значит, блефуете.
   - Это самоуспокоение на десять минут. Потом наступит пора мучительных раздумий и раскаяния. Вам известен мой ранг в СД?
   - Да.
   - Вы понимаете, что я унес с собой определенную информацию из рейха, и на вас в частности: <нелегальный резидент гитлеровского вермахта в Аргентине с тридцать девятого года по девятое мая сорок пятого>?
   - Да.
   - Вы понимаете, что я могу распорядиться этой информацией и к своей пользе, и к нашей общей?
   - Понимаю.
   - В таком случае: что интересует Гелена - только в связи со мной?
   - Передвижения.
   - Еще?
   - Контакты.
   - С кем?
   - Со всеми.
   - И ничего больше?
   Баум закряхтел; растерянность на его лице была очевидна: человек попал впросак, мучительно ищет выход из трудного положения.
   - Ну, давайте же, время...
   - Повторяю: контакты. Все контакты... Особенно - с аргентинцами... Точнее, с одним аргентинцем...
   - Имя! - Штирлиц прикрикнул, чувствуя, что теряет ритм и натиск.
   И Баум сдался:
   - Сенатор Оссорио... Бывший сенатор, так вернее...
   - Кто его должен ко мне подвести?
   - Не знаю. Но - подведут. Ждите. У него есть материалы, которыми интересуется Центр. Это связано с работой комиссии сената по расследованию антиаргентинской деятельности. Люди Перона не смогли их получить, документы исчезли. Вы, как считают в Мюнхене, ищете именно эти материалы...
   - Значит, после того, как я их получу, вы должны убрать меня?
   - Не знаю.
   - Кто возьмет билеты? - спросил Штирлиц.
   - Вы.
   Из соседнего городка Штирлиц заказал три телефонных разговора: один с ФБР (в Кордове он не зря спросил у Джона Эра номер коммутатора), второй с Краймером, а третий номер был вымышленным.
   Когда ответил низкий голос: <Федеральное бюро расследований, доброе утро, слушаю вас>, - Штирлиц попросил соединить его с мистером Макферсоном (от Роумэна знал, что этот человек, руководитель подразделения по наблюдению за европейскими эмигрантами, умер семь месяцев назад); бас пророкотал, что мистер Макферсон больше не работает в управлении: <Очень сожалею, может быть, соединить с кем-то еще из его группы?> Штирлиц поблагодарил, сказав, что он перезвонит в другой раз. Краймеру он сказал, что необходима ссуда, пара тысяч долларов, все остальное он берет на себя; <и, пожалуйста, отправьте то, о чем я вас просил; время; теперь я готов к встрече>; третьего разговора не стал дожидаться, вышел из кабины и попросил Баума:
   - Выкупите у барышни в бюро заказов бланк с номерами, не надо, чтобы здесь оставались те номера, я напишу ей другие...
   И Баум сделал это; Штирлиц порвал бланк, бросил в урну и вышел из почты; на улице Баум схватился за живот: <Сейчас я вернусь, это на нервной почве>. Идет подбирать обрывки бланка, понял Штирлиц, очень хорошо, пусть, как раз в это время я и отправлю письмо Роумэну...
   ГАРАНТИРОВАННАЯ СВОБОДА ЛИЧНОСТИ (сорок седьмой) __________________________________________________________________________
   1
   <Л>'. - Мистер Краймер, я пригласил вас для того, чтобы задать ряд вопросов, связанных с вашей поездкой в Аргентину.
   _______________
   ' <Л> - псевдоним сотрудника ЦРГ Липшица.
   К р а й м е р. - Во-первых, представьтесь, во-вторых, объясните, отчего я вызван в Центральную разведывательную группу, в-третьих, будет ли наше собеседование носить такой характер, что я должен пригласить сюда своего адвоката?
   <Л>. - Меня зовут Джозеф О'Брайен, я консультирую ЦРГ по вопросам Латинской Америки, где в равной мере опасны как бывшие нацисты, так и коминтерновские представители, готовящие путчи против законно избранных правительств. Это ответ на ваш первый вопрос. Соединенные Штаты не могут не проявлять оправданного беспокойства о своих южных соседях, - так было, есть, так будет. Поэтому ЦРГ внимательно наблюдает за происходящими в том регионе процессами. Это ответ на ваш второй вопрос. Полагаю, что приглашение вашего адвоката нецелесообразно, ибо против вас не выдвигают никаких обвинений, а хотят поговорить как с патриотом этой страны...
   К р а й м е р. - <Хотят>? В разговоре примет участие еще кто-нибудь?
   <Л>. - Как человек, получивший филологическое образование да еще работающий в рекламе, то есть постоянно соприкасающийся со словом, вы очень тщательно следите за фразой. А я говорю с вами совершенно открыто, не придавая, видимо, отдельным словам должного значения... Приношу извинение... Говорить с вами буду я. Один.
   К р а й м е р. - Это если я соглашусь разговаривать с вами один на один.
   <Л>. - Да, конечно, это ваше право, мистер Краймер. Вы можете пригласить адвоката... А можете и вовсе отказаться от собеседования, это право вам гарантирует конституция этой страны.
   К р а й м е р. - Все будет зависеть от того, как пойдет разговор... Я, знаете ли, читаю наши газеты, там печатают допросы, проводимые Комиссией по расследованию антиамериканской деятельности...
   <Л>. - Вы находите в них какие-то нарушения конституции?
   К р а й м е р. - А вы - нет?
   <Л>. - Бог с ней, с этой комиссией... Меня интересует другое... Во время поездки по Аргентине, финансировавшейся фирмой <Кук и сыновья>, не приходилось ли вам встречаться с немцами или русскими? Случайно - в самолете, поезде, автобусе, отеле?
   К р а й м е р. - С немцами и австрийцами встречался... Кстати, австрийцы вас тоже интересуют? Я им не верю, как и немцам... Один язык, похожая природа, и не имели партизанских соединений...
   <Л>. - Да, австрийцы тоже меня интересуют, особенно те, которые были связаны с наци...
   К р а й м е р. - Таких в Барилоче полно.
   <Л>. - Барилоче? Что это? Город? Район?
   К р а й м е р. - Неужели не знаете?! Одно из чудес света! Прекрасные лыжные катания - с июня по октябрь... Это на границе с Чили, там невероятно красиво... В Барилоче много австрийцев... И немцев тоже...
   <Л>. - Фамилии не помните?
   К р а й м е р. - Нет... Они для меня все <фрицы>.
   <Л>. - Странно, мы, американцы, называем немцев <Гансами>... Только русские называют их <фрицами>.
   К р а й м е р. - Так это я у русских и научился! Наши полки встретились на Эльбе... Первыми...
   <Л>. - Хорошо отпраздновали встречу?
   К р а й м е р. - О! Первый и последний раз в жизни я позволил себе пить три дня подряд...
   <Л>. - С кем?
   К р а й м е р. - С русскими, с кем же еще?!
   <Л>. - Фамилии не помните?
   К р а й м е р. - Все фамилии зафиксированы вашими службами, мистер О'Брайен. Как и наши - русскими. Я воевал начиная с Африки, с сорок второго года, не надо говорить со мной, как с мальчишкой. Если же вас интересуют фамилии немцев и австрийцев в Барилоче, отправьте туда ваших людей, деньги вам на это отпущены... Я бы, на вашем месте, отправил.
   <Л>. - У вас есть подозрения против кого-нибудь?
   К р а й м е р. - Я же вам говорил: не верю ни одному <фрицу>.
   <Л>. - Увы, должен согласиться с вами... Я ведь тоже во время войны был в Европе... Ненависть к немцам трудно вытравить, вы совершенно правы... Скажите, в той фирме, что вас принимала, были немцы?
   К р а й м е р. - Да, был там один Ганс...
   <Л>. - Это надо понимать - <фриц>? Немец?
   К р а й м е р. - Нет, именно Ганс. Из Вены... Но нами занимался американец, Мэксим Брунн, прекрасный инструктор горнолыжного спорта.
   <Л>. - Он вам ничего не рассказывал о тамошних немцах с нацистским прошлым?
   К р а й м е р. - Нас с ним интересовали совершенно иные вопросы, Барилоче - поле для бизнеса.
   <Л>. - Какого?
   К р а й м е р. - Нашего, мистер О'Брайен, нашего с Брунном, проблема не имеет отношения к собеседованию, бизнес есть бизнес.
   <Л>. - Да, да, конечно, это свято... Но мистер Брунн там живет, значит, он много знает... Возможно, поделился чем-то с земляком?
   К р а й м е р. - Мы не земляки. Он из Нью-Йорка, а я южанин, из Нью-Орлеана...
   <Л>. - Местные власти не мешают вашему и мистера Брунна бизнесу?
   К р а й м е р. - Какой им смысл?! Они получают с нас хорошие деньги, тот дикий край заинтересован в валютных поступлениях...
   <Л>. - Вы оставили мистеру Брунну какие-то поручения?
   К р а й м е р. - Конечно. Когда начинаешь дело, партнер должен иметь право на свободу поступка.
   <Л>. - А что за поручения мистера Брунна вы взялись выполнить здесь, в Штатах?
   К р а й м е р. - Насколько я понимаю, Брунн - американец... А вас интересуют нацисты, немецкие нацисты.
   <Л>. - Для нас. Центральной разведывательной группы, факт проживания американца в тех районах, где, по вашим словам, много немцев, возможно, с нацистским прошлым, представляет немаловажный интерес...
   К р а й м е р. - Ну, в этом смысле вы, конечно, правы.
   <Л>. - Лишь поэтому я и спрашиваю: какие поручения мистера Брунна вы взялись выполнить дома?
   К р а й м е р. - Никаких. Конечно, надо кое-что вложить в рекламу, но это моя забота, а не его, напечатать проспекты, хотя, повторяю, это делаю я, он в этих вопросах некомпетентен, он замечательный инструктор, умеет вести себя с людьми, прекрасно катает, знает уникальные места в окрестностях... Славный парень, он понравится вашим людям. Можете им назвать меня, пусть передадут привет от компаньона, Брунн не откажется помочь.
   <Л>. - Вы не представляете себе, мистер Краймер, как мне важно это ваше предложение... А что вы можете сказать о Гансе? Мистер Брунн как-то характеризовал его?
   К р а й м е р. - По-моему, он относится к нему с юмором...
   <Л>. - С доброжелательным юмором?
   К р а й м е р. - Да, именно так. Но в горах отношения между людьми особые... Там важно, кто как катает со склонов. Мистер Брунн непревзойденный мастер... Этот Ганс сосунок в сравнении с мистером Брунном... И потом он племянник хозяина той фирмы, где служит Брунн...
   <Л>. - Кто хозяин?
   К р а й м е р. - Я с ним не встречался... Какой-то Вальтер... Отто Вальтер, австрийский социал-демократ, эмигрант... Брунн считает его порядочным человеком.
   <Л>. - Брунн симпатизирует социал-демократам?
   К р а й м е р. - Мистер О'Брайен, в Австрии можно симпатизировать или национал-социалистам, или социал-демократам. По-моему, американец обязан симпатизировать последним.
   <Л>. - Вы отвечаете, как режете, мистер Краймер... Все, у меня больше вопросов нет... Большое спасибо за ваше предложение отправить в Барилоче нашего человека к мистеру Брунну с приветом от вас, это очень важно... Как, кстати, там со связью? Мистеру Брунну легко до вас дозваниваться?
   К р а й м е р. - Легко, но дорого. Лучше телеграмма или письмо.
   <Л>. - Власти Перона не лезут в переписку? Может быть, вам стоило придумать какой-то примитивный шифр? Перон, знаете ли, есть Перон.
   К р а й м е р. - Нам нечего скрывать. Кроме добра себе, нашим клиентам и Аргентине мы ничего не делаем...
   <Л>. - Еще раз большое спасибо, мистер Краймер, извините, что я отнял у вас время.
   2
   Расшифровка беседы, проведенной с миссис Мэри Спидлэм
   осведомителем ФБР <Лиз>, откомандированной в распоряжение м-ра
   Макайра (Центральная разведывательная группа).
   <Л и з>. - Боже, какой у тебя загар, подружка! Ты совершенно коричневая! Но не такая, как мы, валяющиеся летом на пляже. У тебя совершенно особый...
   М э р и. - Так я же вернулась из Аргентины... Вечно забываю название этого места в горах... Такая красота, Лиз, такое блаженство!
   <Л и з>. - В Аргентине? Ты сумасшедшая! Это же черт знает где?! Зачем тратить безумные деньги?! Или ты получила наследство?!
   М э р и. - Наследство мы, увы, не получали... Просто Чарльз делает буклеты для фирмы <Кук>, ну, те и предложили полет в четверть цены, это дешевле, чем отправиться на Майами.
   <Л и з>. - Не жалеешь, что съездила?
   М э р и. - О, нет, что ты! Это незабываемо!
   <Л и з>. - Неужели встала на горные лыжи?
   М э р и. - И еще как!
   <Л и з>. - Кто тебя учил? Какой-нибудь индеец в шляпе из перьев?
   М э р и. - Меня учил Мэксим, подружка, американец, как мы с тобой...
   <Л и з>. - Ну-ка, ну-ка, погляди мне в глаза!
   М э р и. - Нет, действительно, он поразительный тренер... Бородатый, крепкий... Настоящий мужик...
   <Л и з>. - Ну, и..?
   М э р и. - О чем ты?
   <Л и з>. - Напиши ему записку, представь меня, я тоже полечу в Аргентину...
   М э р и. - Нет.
   <Л и з>. - Ой, ты влюблена! Он пишет тебе письма, а ты отвечаешь ему стихами!
   М э р и. - Между прочим, я бы с радостью стала писать ему письма... Но он какого-то особого кроя... Очень сдержан... Я таких мужчин раньше не встречала...
   <Л и з>. - Каких?
   М э р и. - Ну, таких... Я даже не знаю, как объяснить... Если раньше действительно были рыцари, а их не придумал Айвенго, то он настоящий рыцарь...
   <Л и з>. - Рыцарей придумывал Вальтер Скотт, дорогая. Айвенго был шотландским разбойником... Ну, хорошо, а в чем же его рыцарство? Расскажи, страшно интересно!
   М э р и. - Не знаю... Это трудно передать...
   <Л и з>. - Скажи честно, он волочился за тобой?
   М э р и. - Говоря честно, я волочилась за ним...
   <Л и з>. - Ну и?
   М э р и. - Видишь, вернулась. Живая и здоровая... И начала вести на календаре отсчет, когда я поеду в это самое... как его... Барилоче, вспомнила! Я мечтаю туда вернуться... Мечтаю, как девчонка.
   <Л и з>. - Он тебя ждет?
   М э р и. - Я замужем, подружка, ты забыла?
   <Л и з>. - С каких пор это мешает чувству? Особенно, если оно такое чистое... По-моему, именно новое чувство укрепляет семью, дает импульс былому, возвращает тебя в юность, ты начинаешь по-иному оценивать мужа, видишь в нем что-то такое, чего раньше не замечала...
   М э р и. - Ну, знаешь, это слишком сложная теория, такое не для меня... Представлять себе другого, когда спишь с мужем? Слишком утомительно, разрушает нервную систему... Я смотрю на мир проще...
   <Л и з>. - Это как?
   М э р и. - Не знаю... Проще, и все тут...
   <Л и з>. - А у этого самого инструктора есть семья?
   М э р и. - По-моему, нет.
   <Л и з>. - Но ты хоть адрес ему оставила?
   М э р и. - Он не просил...
   <Л и з>. - Вообще ни о чем не просил?
   М э р и. - Ни о чем.
   <Л и з>. - Он образован? Умеет рассказывать истории? Знает стихи?
   М э р и. - Он молчаливый. По-моему, за ним - история, но он никому ее не открывает...
   <Л и з>. - Очень скрытный?
   М э р и. - Да нет же... Он ничего не играет, понимаешь? Он сам по себе: <я вот такой, а никакой не другой, таким меня и принимайте, не хотите - не надо!>
   <Л и з>. - Ну, хорошо, ты хоть поняла, что он любит, что ненавидит?
   М э р и. - Он очень любит горы... А ненавидит? Не знаю... Он про это не говорил...
   <Л и з>. - Он всю войну просидел в этих самых горах?
   М э р и. - Кажется, он воевал... Да, да, он воевал, очень ненавидит нацистов, вот что он ненавидит по-настоящему. Он сказал Чарльзу: <Вы не знаете, что такое рейх, и молите бога, что вам этого не довелось узнать>...
   <Л и з>. - А почему он так грубо сказал? У него были основания?
   М э р и. - Разве в этих словах есть бестактность? Я бы почувствовала, ты не права...
   <Л и з>. - А он и по-испански хорошо говорит?
   М э р и. - Как по-английски... У него есть друг, хозяин бара Манолетте, тот уехал в Аргентину после того, как в Испании победил Франко, они вместе поют под гитару такие замечательные песни! Настоящие фламенко!
   <Л и з>. - А отчего Манолетте уехал из Испании? Он красный?
   М э р и. - Откуда я знаю?! Он милый. Какое мне дело, красный он или нет! Он готовит замечательную парижжю... Знаешь, что это?
   <Л и з>. - Откуда мне...
   М э р и. - Это когда на углях жарят мясо - печень барашка, почки, мозги, даже яички, это у них главный деликатес... Объедение!
   <Л и з>. - Наверняка у этого твоего тренера есть какая-нибудь аргентинка! Уверена в этом... Или индианка... Ты была у него дома?
   М э р и. - Как я могла?! Он никого к себе не приглашал, он очень весел на склоне, а в баре сидит и молчит...
   <Л и з>. - И ты с ним...
   М э р и. - Твой вопрос бестактен...
   <Л и з>. - А я бы на твоем месте сохранила память обо всем этом. И ничего в этом нет постыдного. Если мужчинам все можно, то почему нельзя нам?!
   М э р и. - Между прочим, ты бы ему наверняка не понравилась,..
   <Л и з>. - Сначала надо решить, понравится ли он мне... Наверное, он от вас вообще не отходил ни на шаг, что ты так к нему привязалась...
   М э р и. - Да мы его упрашивали быть с нами! Мы! Я же говорю: он живет сам по себе! Ему интересно с самим собой и с его горами...
   <Л и з>. - А кто вас к нему привез?
   М э р и. - Никто нас к нему не привозил. Он сам предложил свои услуги, там это у них принято...
   <Л и з>. - Наверняка он предложил услуги именно тебе!
   М э р и. - Ничего подобного, Краймеру. Он наш руководитель, он все и решал.
   <Л и з>. - А откуда твой красавец знал, что Краймер руководитель?
   М э р и. - Какая разница? Почему это должно меня интересовать? Просто я теперь отмечаю календарь каждый день, и это для меня счастье.
   3
   Г-ну Р. Макайру,
   ЦРГ.
   Уважаемый мистер Макайр!
   Во время командировки в Барилоче с группой туристов фирмы <Кук и
   сыновья> я познакомилась с интересующим ЦРГ Мэксимом Брунном.
   Произошло все в день прибытия, когда мы решали, где начать
   катания.
   М-р Брунн сам предложил нам свои услуги, и все мы согласились с
   его предложением, что вызвало неудовольствие у его конкурента м-ра
   Роберта (Локо), но большую радость хозяина фирмы австрийца Ганса.
   М-р Брунн более всего контактировал с м-ром Краймером и миссис
   Мэри Спидлэм; думаю, что между ними возникла близость, - так нежны
   были их отношения. Это возможно тем более и потому, что м-р Чарльз
   Спидлэм выключается после приема алкоголя, что позволяет его жене
   быть свободной всю ночь.
   Я не заметила ничего, что могло бы хоть в какой-то мере
   скомпрометировать м-ра Брунна как лояльного американца.
   В библиотеке Барилоче я поинтересовалась его формуляром. Беглое
   изучение показало, что м-р Брунн не заказывает левую литературу или
   журналистику, изучает в основном историю немецкого заселения
   Латинской Америки (Аргентина, Чили, Парагвай, Бразилия и Никарагуа),
   проявлял повышенный интерес к делу о похищении в 1931 году сына
   великого американского летчика Чарльза Линдберга, выписывал по этому
   вопросу газеты из Буэнос-Айреса на английском, немецком и испанском
   языках. С вопросом о деле летчика Чарльза Линдберга он также
   обращался в местную газету, но по какой причине - выяснить не
   удалось, поскольку тур был весьма кратковременным.
   У меня наладились вполне добрые отношения с м-ром Брунном, и в
   случае, если Вы сочтете целесообразным, я готова отправиться в
   Барилоче для более тесной работы с этим джентльменом.
   Ни с какими просьбами к членам нашей группы м-р Брунн не
   обращался, к вопросам политического или военного характера интереса
   не проявлял, его беседы с м-ром Краймером носили деловой характер и
   касались возможности создания в Барилоче филиала их фирмы.
   О м-рах Брехте, П. Роумэне и Г. Спарке разговор ни с кем ни разу
   не поднимался. О работе Комиссии по расследованию антиамериканской
   деятельности - тоже.
   ...В районе озера ведется активное строительство какого-то
   комплекса, но что это такое - никому не известно.
   Хэлен Эрроу.
   Резолюция Макайра: В архив. Командировка X. Эрроу в Барилоче
   нецелесообразна. Работу по <Брунну> ведут
   <Организация> и лично Верен.
   РОУМЭН, СПАРК (Лос-Анджелес, сорок седьмой) __________________________________________________________________________
   Спарк позвонил к нему ночью, в половине первого:
   - Я хочу, чтобы ты сейчас же, повторяю, сейчас же приехал к нам, Пол!
   Тот вскинулся с тахты, чувствуя, как сердце враз сделалось <заячьим хвостиком>:
   - Господи, что-нибудь с детьми?
   - Нет, нет, с мальчиками все в порядке... Ты же выполнил условия договора... Я прошу тебя немедленно к нам приехать, речь идет о другом...
   - А кто выручит мою шоферскую лицензию? - Роумэн хохотнул. - Я слегка поддал, Грегори. Я не хочу ездить пьяным, этого только и ждут п а р е н ь к и, я чту законы страны проживания.
   - Вызови такси, я оплачу, останешься у нас, здесь и поговорим.
   - На подслухе у Макайра? - Роумэн снова хохотнул. - Ты хочешь порадовать начальника?
   - Не сходи с ума, Пол. У тебя здесь нет больших друзей, чем Элизабет и я. Не сходи с ума. Мне нужно тебя увидеть.
   - Ну так и приезжай в город. Пойдем в <Президент>... Там шлюхи съезжаются к полуночи, я покажу тебе самых роскошных потаскух... Там дорого, осведомители не пролезут, они же на бюджете, им нужно просить разрешения на траты, забыл, что ль? Там и поговорим, если тебе это так надо.
   - Хорошо. Я выезжаю. Встретимся в <Президенте>? Или заехать за тобой?
   - Нет, ко мне не надо, здесь все нашпиговано макайровскими штуками, я ж говорю, они записывают даже то, как я корчусь на унитазе после пьянки...
   - Думаю, у них сейчас есть работа поважнее, чем фиксировать твои стоны на унитазе. Я выезжаю.
   - Хорошо, я заказываю столик.
   Роумэн положил трубку на рычаг осторожно, словно боялся ее сломать, потом резко поднялся, походил по квартире, которая после отъезда Кристы сделалась похожей на его мадридское обиталище в дни, когда не приходила убирать Мариан, такой кавардак: разбросанные по полу ботинки, висящие на спинках кресла рубашки, пыль на книжном столе, заваленном рукописями сценариев; истинно холостяцкое жилье; даже спать он теперь ложился - если возвращался домой - на тахте возле балконной, во всю стену, двери; на кровати, которую купила Криста, - книги; каждое воскресенье Роумэн отправлялся по книжным лавкам, скупал все, связанное с прошедшей войной, историей разведки, сексопатологией, помешательством, мафией и атомной бомбардировкой Хиросимы; книги по бизнесу складывал на полу, возле батарей отопления, особенно часто листал пособие для начинающих предпринимателей <Как стать миллионером>; потешаясь, делал выписки, прятал их в стол, пригодится на будущее; почему бы, действительно, не стать миллионером; тому, у кого баки на счету, не страшно и ФБР; воистину, танцует тот, кто заказывает музыку.
   Роумэн снял рубашку, надел полосатую куртку и джинсы, бриться не стал, набрал номер <Президента>, попросил забронировать столик на имя мистера Спарка: <Платить буду я, Пол Роумэн, да, да, не Раумэн, а Роумэн, это кто-то работает под меня, гоните его прочь, ах это тот самый Раумэн из Техаса, который держит скот? Очень хорошо, передайте ему привет, скажите, мы с ним братья, пусть подкинет пару сотен тысяч, я восславлю его в фильме, сниму верхом на жирафе с копьем в левой руке и в шляпе, формой похожей на древнеегипетское изображение фаллоса>.
   - Что это такое? - деловито поинтересовался метрдотель, принимавший заказ; Роумэн посмеялся: у этого ума хватит передать мое предложение мистеру Раумэну, будет очень смешно, наверняка намылит мне морду, они в Техасе прыткие.
   - Про фаллос вы ему не говорите, не надо, а про жирафа можете, я буду через полчаса, до свиданья.
   ...Роумэн вышел на улицу, с океана задувал ветер; нет ничего прекрасней такой погоды, подумал он, все идет, как надо, сейчас меня хорошо проморозит, я буду готов к разговору, мы должны провести этот разговор, от него зависит все или почти все, это точно.
   Город уснул, главная улица была пустынной, только в барах слышны голоса и к о с т и с т ы е удары бильярдных шаров; именно в барах по ночам собираются либо счастливые люди, либо самые несчастные, которые бегут самих себя.
   В шикарном <Президенте> было светло, как в операционной, и так же холодно; нет ничего отвратительнее огромных гостиниц, какой-то случной пункт, никакого уюта, сплошная показуха, отчего людей так тянет на показуху, будь мы все неладны?!
   Войдя в бар, Роумэн спросил, не пришел ли мистер Спарк; мэтр ответил, что еще не появлялся, однако техасский Роумэн г у л я е т: <Я ему сказал про вас, он очень потешался, хотите познакомиться?>
   Роумэн оказался крошечным человечком в ковбойской одежде; хлопнув Пола по плечу, предложил выпить <хайбол>, спросил, откуда он родом: <Нет, увы, мы не братья, я бы мечтал найти брата, меня раздавило дело, будь оно неладно, нет свободной минуты...>
   - Так остановитесь, - посоветовал Пол. - Набрали десяток миллионов баков - и хватит! Наслаждайтесь жизнью! Видите, сколько здесь прекрасных шлюх? Каждая стоит тысячу в месяц, - это если высшего класса. Сто тысяч за десять лет вперед - гроши. Я бы на вашем месте нанял тройку, завидую шейхам, нет ничего надежнее многоженства, жизнь в радость, никаких обязательств, одни наслаждения...
   - Я смущаюсь называть вещи своими именами, - сказал коротышка Роумэн, - тем более, когда речь идет о женщинах.
   - Наймите себе <паблик рилэйшенз офиссер>'... Возите его с собою, кивнете головой - <хочу вон ту девку>, - он вам ее сразу же приволочет...
   _______________
   ' Чиновник по связям (англ.).
   - Сколько хотите получать в неделю?
   - Нет, я не пойду, - Роумэн покачал головой. - Я дорого беру, зачем вас разорять... Если хотите какую из здешних красоток, укажите пальцем, я и без денег все организую.
   - Пальцем указывать некультурно, - сказал карлик назидательно, и Роумэн понял, что именно этим ограничивается его соприкосновение с культурой; хотя нет, наверняка он знает, что дичь можно есть руками, наверное, поэтому заказывает в ресторанах фазанов или куропаток, не надо мучиться с тремя вилками, все просто, а заодно соблюден престиж: дерьмовое крылышко птички в пять раз дороже самого прекрасного стэйка; ну и горазды люди на фетиши, выдумают блажь и поклоняются ей, врожденность закодированного рабства...