Страница:
* * *
Арину промариновали в кардиологии полтора месяца. Не без влияния Василия. Заставляли ходить на сеансы групповой релаксации - дремать в кабинете психоэмоциональной разгрузки в неудобных допотопных креслах под приятную музыку и бормотание дипломированного психолога. Георгина таки всучила обещанного Козлова и вынудила изучить. Веселые неглупые книжки, написанные в своеобразной манере пререкания и провокации. Читалось легко. Но бодрость диссонировала с настроем Арины. Отдав должное московскому профессионалу, она отложила в сторону проштудированные сочинения, чтобы благополучно погрузиться в пучину отчаяния, отшвырнув спасательный круг. Она не хотела выбираться из ямы и идти вперед. Вскоре тандем разбился. Георгину выписали чуть раньше. Они попрощались, довольные друг другом, чтобы через пять минут позабыть сам факт знакомства. Почти неделю Арина лежала одна. Кроме Алены никто не появлялся. Поэтому сообщение Натальи Николаевны, что в среду, после обеда, ее заберут и отвезут домой, она восприняла как очередной добрый жест Василия. Девушка собиралась не спеша. Практически все, что было нужно в больнице, привозил будущий папочка. То, что он не отыскал дома у Арины, было им куплено. Детский крем, например. Арина мазала им руки на ночь. А кипятильник Вася одолжил свой. Набралось два громадных пакета. Удивительно, какую власть имеют "хищные вещи". Не успеешь опомниться, как дно корабля обросло тонной ракушек. Вроде бы откуда? И не заметишь, как окажешься в рабстве. Скорость не та, не сбежишь от корсара.
Снимая и складывая постельное белье, Арина вспотела от легкой усталости.
- Дошла до ручки.
Сурово обругав себя, девушка отдышалась, умылась и начала проверять все ли взяла, оставлять в больнице вещи - русская плохая примета. Дверь пропела жалостливую песню, пропуская в палату массивного господина Семенова.
- Привет. Готова?
- Вы?
- Блюдо халвы! Кто ж еще.
- Я не ждала.
- Можно подумать тебя бриллиантами осыпают. Довезу до дома и брошу одинокую и голодную. Это все твои вещи?
- Да.
- Дима!
Рявкнул Виктор Иванович. В палату скользнул тонкий высокий юноша.
- Тащи пакеты в машину. Мы в ординаторскую заглянем и спустимся.
- Чего застыла? Идем.
Они вышли в коридор. Арина несла верхнюю одежду в руках. И чувствовала каждый грамм ее веса. Курам на смех. Надо же так раскиснуть! Меньше всего на свете она верила в человеческую благодарность и альтруизм, а оттого чувствовала себя стесненно, принимая подарки в виде неожиданного внимания. Жизнь научила Арину, что высота на которую удалось взойти, взлететь или вскарабкаться - обратно пропорциональна стремлению нянчиться с ближними, тем более с дальними. Поступки Семенова не лезли ни в какие рамки. Ну, кто она ему? Заболевшая прислуга? Звонил, снабжал дорогущими лекарствами, заехал однажды сам, теперь вот забирает, чтобы ей не пришлось искать машину или чуть живой от слабости лезть в троллейбус с пакетами.
- Стоять. Я зайду сам. А как позову тебя - появляйся.
Арина кивнула и прислонилась к стене. Напротив на посту сидела свирепого вида медсестра и отчитывала глупо улыбающихся практиканток из медучилища. С матерком и жалобами на какую-то стерву Вальку прошли санитарки, волокущие громадные узлы грязного белья. Жизнь отделения продолжалась.
- Арина!
Пробасил Виктор Иванович. Она отклеилась от стены, чтобы войти в кабинет. По коридору шел человек. Ей не было видно лица, но линия плеч, силуэт, легкий плывущий шаг - не могли принадлежать никому иному. Нет.
- Ты...
Он приблизился, громадный, хищный, загорелый брюнет.
- Девушка, что случилось? Вы смотрите на меня как на привидение.
Из ординаторской выглянул Виктор Иванович.
- Ну, где ты?
Арина все еще не в состоянии говорить, кивнула и пошла ему навстречу, продолжая коситься на опешившего мужчину. Как она могла, как посмела обознаться. Память сыграла скверную шутку. Стоило поблизости оказаться мало-мальски похожему незнакомцу, и она чуть не ударилась в истерику. Глупость какая.
- Арина, да что с тобой? Шевели ногами. Наталья Николаевна, не рано вы ее выписываете?
Не без труда она очнулась. Пробормотала.
- Нет, нет, все в полном порядке.
- Ты хотела поблагодарить доктора.
Она чего-то собиралась? Растерянно проблеяв пару вежливых фраз, смутившись и ощущая себя полной идиоткой. Тем не менее Наталья Николаевна казалась чрезвычайно довольной. Арина поняла, что ничего не понимает. Или сообразила, что ничего не соображает.
- Ну, вот теперь мы пойдем. До свидания.
Наталья Николаевна взлетела со стула, проводила к дверям. Она сияла ярче, чем начищенный тульский самовар. Виктор Иванович кивнул небрежно и вышел в коридор. Арина влеклась за ним как овечка за пастухом. Брюнет разговаривал с древней старушкой в пестром байковом халате, заметил Арину, и глаза у него вновь стали полу задумчивыми и полу испуганными. Закончился коридор, началась лестница. Два этажа вниз, затем направо. В вестибюле дежурил Димочка.
- Помоги девушке одеться.
- Так точно!
- И не паясничай. Не в цирке служишь.
Уткнувшись черной мордой в ступени, точно псина в хозяйскую ладонь, у крыльца дремала "Волга".
- Поехали.
За стеклом мелькнули облупившиеся стены больницы.
- Сначала на рынок.
- Рынок так рынок. Хоть на край света, если шеф прикажет.
- С виду полный идиот, но водитель отменный. За это и держу.
Виктор Иванович объяснял это Арине, игнорируя сладко улыбающегося Димочку. Было видно, что к парню он привязался и сердится не всерьез.
- А где Петрович?
- Уехал жить в деревню. К корням его потянуло на старости лет. Продали квартиру, купили дом в родной глухомани, детей забрали, блажит Петрович, фермера строит из себя.
Пританцовывающие на морозце старухи, торгующие разной мелочью, образовывали коридор вдоль которого надо было пробраться, чтобы попасть в крытый центральный рынок. Красные морщинистые лица разной степени безобразия и привлекательности, потрепанные теплые платки и шали на головах и поясницах, огромные, чтобы три пары шерстяных носок полезло - валенки. Дребезжащие голоса несли ругань, шутки-прибаутки и деловые реплики. Арина ждала в машине. Смотрела, как Димочка скачет вокруг своего представительного хозяина, вдвоем они проследовали между рядами бабушек и исчезли из виду. Приторно-карамельная песенка советовала ничего не бояться, "ведь я рядом всегда". Арина не умела обращаться с приемником и вынуждена была слушать это непотребство. Две старухи неподалеку схватились между собой. Никто не пытался их остановить. Наблюдали хихикая, или шли мимо, игнорируя безобразную сцену. Парень, одетый как бандит, рявкнул что-то грубое и двумя точными пинками опрокинул импровизированные столики, сооруженные из деревянных ящиков, накрытых клеенкой. Старухи расцепились и бросились подбирать товар.
Практическая психология в действии. Подумала Арина. Блюститель порядка провел рукой по волосам, откинул голову и девушка с ужасом узнала его - Альбертик. Герой половины школьных романов, генеральский сынок, спортсмен и красавец. Единственный кто не издевался над ней, но и не заступался, разумеется. Альбертик подхватил у одной из пенсионерок яблоко, подбросил, ловко поймал, откусил, повернулся и перехватил напряженный взгляд из черной "волги". Он сморщился, призадумался на мгновение и узнал. Отступив на шаг развел руки и пожал плечами. Блестящий театральный этюд на тему "А что делать? А кому сейчас легко?" Двадцать семь. Ему двадцать семь лет, как и мне. Ну и итоги, у звезды и парии. Одни нули в числителе и знаменателе. Карма. Просто карма. Альбертик подмигнул, накинул на голову капюшон, шагнул в сторону и исчез не хуже голливудской звезды в первосортном боевике. Разок в нескольких шагах отсюда мелькнула прямая спина, и все.
В радиоволнах плескался муж Аллы Борисовны. Арина всем назло верила, что он боготворит свою половину на самом деле, а не ломает хорошо оплачиваемую комедию. Они даже слегка поспорили из-за этого с Георгиной неделю назад. Кто-то постучал в стекло.
- Да?
Незнакомый парень протягивал сложенный вдвое лист бумаги.
- Просили передать.
- Мне?
- В этой черной "волге" есть другие девушки?
Арина приоткрыла дверцу и взяла записку, ни секунды ни сомневаясь в том, что она от Альбертика. Посыльной ушел, Арина сидела тупо уставясь на совершенно нетронутую поверхность листа.
- Полный сюрреализм.
Жизнь, как оказалось, подбрасывает не только многочисленные гадости и редкие радости. В ассортименте имелись сюрпризные моменты и странности. Данный случай тянул на большой знак вопроса. Арина неторопливо и тщательно сложила самолетик, распахнула дверцу и, хорошенько размахнувшись, отправила его в свободный полет.
- Резвишься?
Спросил Виктор Иванович, водружаясь на законное переднее сиденье.
- Самую капельку.
- Молодец. Скажи Димочке твой адрес. Заедем на полчасика.
- То есть?
- Ну, надо же тебе вещи ненужные оставить, а нужные взять.
Жизнь продолжала забавляться и удивлять.
- Ничего не понимаю. Вы разве не просто домой меня везете?
- Для "просто" хватило бы водителя. Мы тебя везем... А я не говорил? Старею. Мы тебя везем по совету твоего лечащего врача, кстати, в санаторий. Отдохнешь хорошенько, восстановишься, а уж потом за дело. Но ты не думай, что я Санта Клаус. Тебе в комнате ящик поставили, глянешь для меня кой-какие бумаги, напишешь свое мнение. Это вроде небольшого экзамена. Идет?
- Экзамены в санатории? Нечто новое в реабилитирующем процессе.
- Жизнь не стоит на месте. Да ты не пугайся. Не высшей же математикой заниматься будешь. Просмотришь документы, поразмыслишь. Сделаешь выводы. Даю тебе две недели. Я как раз в Москву еду и еще кой-куда. Вернусь и сразу к тебе.
- Виктор Иванович, вы ничего не путаете? Я домработница, а не аналитик.
- Мы с Людмилой Георгиевной в далекой молодости и сторожами были, и дворниками. Помнится, я полгода снег расчищал вокруг кинотеатра, по утрам, до работы.
- ...
- А ты думала, я начальником родился? Мы от сохи, своим горбом. Вот так то.
Двор встретил их свадьбой. Очень молодые, не очень молодые, совсем не молодые и так далее по нарастающей, гости пели и плясали перед подъездом. Дедушки пытались выдавать гопака вприсядку, слабая половина ломала барыню, дым шел столбом. Судя по всему в квартире оказалось тесновато и подвыпивший народ хлынул на улицу - растрястись. Димочка весело оскалился.
- Гляньте, что старый хрыч вытворяет! Эх, и брыкается. Здоровый дед.
- Я тебя тут подожду. Димочка пакеты донеси. Давай-давай. И обратно. Впрочем, знаю я вас женщин, начнешь собираться, завязнешь. Чтобы нам тут в ожидании мхом не покрыться, мы пожалуй домой съездим. Я пообедаю. Час у тебя есть. Не больше. Особо не копайся. Шустренько все, скоренько. Лады? Как подъедем - посигналим. Или Димочка поднимется, за сумками. Да. Точно.
Арина никак не могла справиться с замком, ключ не стыковался со скважиной, потом застрял и отказывался проворачиваться. Димочка дернулся ей помочь, но угодил под горячую руку, был награжден громким фырканьем и сердитым "зырканьем", а посему топтался за спиной и не лез с советами. Себе дороже. Внутри было душно, пахло затхлостью, или Арине померещилось. Задернутые шторы, зеркало, занавешенное простыней, сдвинутые кухонный и полированный рабочий столы стояли в центре зала. Из-под захлопнутой дверцы шкафа торчал уголок пестрого банного полотенца. Неработающий тысячу лет телевизор накрыт чистой пеленкой... согласно обряду, хотя когда все эти обряды составлялись, телевизоров не существовало в природе. Арина торопливо раздвинула шторы, прижалась лбом к холодному стеклу. Димочка опустил пакеты на пол и бочком, бочком выкатился из квартиры. Тоскливое настроение передалось и ему.
- Евдокия Яковлевна, спасибо вам огромное, Василий говорил мне, что вы им очень помогли. Да нормально я себя чувствую, нормально. Только вошла и собираюсь обратно, нет в санаторий. Да само собой по великому блату. На две-три недели в сосновый бор на чистый воздух. Хотела вас попросить позаботиться о кактусах. Поливайте их по пятницам, несильно, чуть-чуть. Газеты я не выписываю. Почте в принципе взяться неоткуда, но так на всякий случай посматривайте. Да, сейчас занесу ключи. У меня их два комплекта, а пользовалась всегда одним, вот и второй пригодится. Спасибо. Спасибо на добром слове.
Арина опустила трубку на рычаг, и тут же раздался звонок.
- Я пользуюсь спросом. Алло?
- ...
- Алло. Вас не слышно. Что за шутки!
- ...
- Перезвоните.
Арина сложила необходимое белье, джинсы и пару свитеров в старую спортивную сумку. Пачка зеленого чая, банка российского растворимого кофейного напитка, кипятильник, бокал, гигиенические средства, новый тюбик зубной пасты, бумага, ручки, что еще? Она собралась быстро. Поставила сумку в прихожей. Заглянула в бабушкину опустевшую комнату. Заправленная постель, вернее покрывало поверх матраса. Белье Арина уже видела в ванной в корзине. Фотография на тумбочке. Грязный стакан из-под травяного чая на подоконнике. Пора.
Арина сдернула с зеркала простыню, скомкала и швырнула в ванную. Встала. Зачесала назад длинные, касающиеся лопаток серые пряди, собрала их в жгут, закрутила узел, заколола пятью шпильками. Поправила джемпер, сунула вязаную шапочку в карман куртки, следом варежки, набросила шарф, обулась. В зеркале отражалась спокойная бледная молодая женщина: умный жесткий взгляд светлых глаз, высокий гладкий лоб, неяркие брови, тонкие губы. Таких лиц в России девяносто из ста, ну может чуть меньше. Маленькие уши слегка оттопыриваются. Это заметно из-за гладко зализанных волос. Если грамотно накраситься, можно сойти за красотку. А так - вылинявшее, без сочных насыщенных цветов простенькое личико, пардон, физиономия. Кошачьи черты сглажены и стерты, небольшой намек в разрезе глаз и все. Самая обыкновенная женщина. Никто не скажет - леди. Но и на бабу не похожа. Ни то ни се. Полу интеллигенция современного разлива. Тройка с плюсом. Худа, конечно, этого не отнять. И ныне сие вроде - как бы модно. Но худоба слабая, дряблая, отвратительная. Ничего, ничего - сказала Арина своему противному отражению. Гимнастику будешь делать, лечебную, подтянешься. Три с плюсом это почти четыре с минусом. Вперед. По коням. Как говорил один человек - колеса в воздух! Нет.
Как говорил один замечательный человек, ворвавшийся в жизнь волшебным ураганом из книжки про Город Изумрудный... Что теперь стало с тобой после общения с Ним? Ты прошлась по дороге из желтого кирпича, почувствовала себя прекрасной и желанной, отпила глоток Его силы и ... размечталась о любви, дурочка. Он не обманул, его сбросили с доски, на которой продолжалась игра. А ты осталась. Маленькая девочка с большими надеждами. Что будет с тобой? Теперь?
Телефонный звонок поставил жирное многоточие в конце идиотского монолога. Виктор Иванович обещал прибыть за ней через несколько минут. Арина прикусила губу и покачала головой. Все, что с ней происходило, было тенью прежнего кошмара. И реальность была отвратительной лишь наполовину. Яблоко, подгнившее с одного бока.
- По коням, господа, по коням.
Вымерший двор встретил ее закручивающимся в спираль ледяным ветром. Машины поблизости не наблюдалось. Арина опустила сумку на скамью и подняла воротник куртки. Собственная тень изломанная и неяркая была единственным слушателем.
- Что мне делать с собой теперь?
Замороченной, замороженной?
С этой главною из потерь.
В прорубь брошусь я.
Нехороший мой.
- Арина. Арина.
К ней из подъезда бежала Евдокия Яковлевна.
- Деточка. Я вас увидела в окно. Вы забыли про ключи. Вы их мне не занесли. Какая вы стали худенькая. Заморыш.
- Спасибо на добром слове.
- Не обижайтесь на старуху. Деточка, вы ужасно исхудали. Ужасно. Надеюсь, в санатории вы поправитесь. И в следующий раз будете похожи на человека.
- Хорошо. Торжественно обещаю есть все, что дают и поправляться.
Старушенция неожиданно обняла ее и всхлипнула.
- До встречи, деточка.
- До свидания, Евдокия Яковлевна.
- Чуть не забыла, проклятый склероз, я принесла вам книгу, читать с собой, в санатории. Просто удивительно, какие талантливые люди живут рядом с нами. Не поверите, голубушка, сколько слез я пролила, самых горьких и светлых, всяких, над этими страницами.
- Желаете и мне того же?
Не удержавшись, съязвила Арина.
- Надеюсь, вам понравится.
Она вынула из кармана скромный черный томик, оказавшийся неожиданно тяжелым, и вручила его девушке.
- Возвращать не стоит, это мой подарок вам на выздоровление. Я вас ни разу не навестила, терпеть не могу больницы. Да к тому же редко выхожу из дома, вообще. Словом простите старую, великодушно не гневайтесь.
Склоняясь, придерживая старомодное клетчатое пальто, норовившее соскользнуть с плеч, коротко, не по возрасту подстриженная и подкрашенная Евдокия Яковлевна, совсем не казалась смешной. Она была чрезвычайно аккуратной и подтянутой. Маникюр и капроновые колготы, бледно розовая помада - она уважала себя. Все в ней было таким не совковым... Арине показалось, что она правильно подобрала слово. Именно не совковым. На ум приходили всякие разные сравнения. Леди, сударыня, госпожа... Героини книг, преимущественно английских, разномастные барыни и их чопорные служанки, всевозможные великосветские помещицы и вдовы чиновников высшего ранга. Полный бред, короче. Дурь. Арина, поморщившись, выбросила из головы, не относящуюся к делу ерунду, и раскрыла презентованный томик на удачу, даже не взглянув на название и фамилию автора.
- Он вернется обратно из дальней страны, королева.
Он подарит вам новое море и ряд островов.
Он в надменности дерзкой расскажет про ужасы плена,
Он не будет стыдиться следов от тяжелых оков.
На условности плюнув, пусть губы кривят лицемеры,
Он поведает множество странных и жутких вещей.
Победитель: таких и ругают, и хвалят - безмерно.
Он вернется обратно... К кому? К королеве своей.
Деньги, слава, бесстыдство влюбленности, жажда,
Сила тела, отчаянье, счастье. Преграды не в счет...
Все лишь вам. Это сбудется вскоре. Однажды,
Он вернется обратно. И к вашим ногам упадет.
- Этого не может быть!!! Дурная шутка!!! Ты жестокая книга! Глупая книжонка.
Арина с силой захлопнула томик.
- Майлсон. Избранное. Ну, спасибо, Евдокия Яковлевна, удружили. Как назло. Надо же.
- Чем размахиваешь?
Вынырнувший из-за спины Димочка подхватил со скамьи сумку. Арина поморщилась, но ответила честно.
- Стихами одной местной поэтессы.
- Странная ты девушка, Арина. Если бы я не знал шефа получше, непременно подумал бы, что ты малость не в себе. Ей-ей.
- Верю. И сама частенько думаю так. Мне иногда вся страна психушку напоминает. А уж наша то республика это отделение для буйных.
- А то.
Легко согласился Димочка.
- Посуди сама. Какой номер у нашего региона?
- Тринадцать.
- Так что все здесь немного того.
- И ты?
- Ни фига. Я не местный. Меня мама родила, когда у бабушки в Петербурге гостила.
Шутка парню удалась. Хотя весь комизм заключался в гримасе, тоне голоса, а не словах. Арина соизволила улыбнуться.
- А где Виктор Иванович?
- Мы его возле управления подождем. Куда ж без шефа?
Ухоженная чистенькая "Волга" резво подхватилась с места. Арина откинулась на заднем сиденье. Слева и справа проносились дома, заборы, остановки, киоски, вывески, припорошенные серым снегом. Жизнь продолжалась.
* * *
Как там некогда пел Виктор? "Что с того, что мы все немного того..." Ерунда какая. Нет, не Цоевская строчка, а повальное полу сумасшествие окружающих. Ей ли судить. Тоже выискалась эксперт-аналитик. Умная дура. Идиотка. Арина щелкнула мышью, вынуждая "Пентиум" задремать.
- Отдохни, дружок.
Нехотя глотнула цветочного чая. Вытянула ноги в толстенных шерстяных носках (в санатории было ненамного теплее, чем во дворце Снежной Королевы), пошевелила пальцами.
- Золушка, блин.
Работать оказалось интересно, ничего не скажешь. Опыт делопроизводителя пригодился. И тот факт, что в заводской конторе Родионовой приходилось, выручая коллег, делать многое, выходящее за рамки ее прямых обязанностей. Та же Дина Петровна, например, навьючивала на девушку массу левых дел, руководствуясь принципом - молодежи вредно бить баклуши! Но, никогда не отказывала в совете, пусть и сдобренном намеками на тупость некоторых, с университетскими дипломами. Опыт у нее был нехилый, и в своем деле она здорово соображала. Арина возблагодарила судьбу, что выслушивала толковые советы и поучения главбуха. Так что и от бывших врагов есть польза.
Теперь, по велению Виктор Ивановича, предстояло переворошить кучу документов и высказать пару-тройку ценных мыслей по поводу и без оного. Конечно, Арина чувствовала себя слегка не в своей миске.
-Как там? Катись-катись наливное яблочко, да по серебряному блюдечку. Покажи нам, что делать Виктору свет Ивановичу с фирмой "Модест". Рубить головы, али миловать. Если совсем честно, Арина считала себя глубоко некомпетентным человеком в вопросах, на которые требовалось дать ответы. Она полагалась на интуицию там, где следовало знать и разбираться. Гораздо живее и легче ей было сочинять заметки о новом клубе, которым возжелал обзавестись господин Семенов, в пику кой-кому из своих друзей-неприятелей. Имелось место и почти абстрактная идея. Даже название - "Астролябия". Видимо в детстве суровый шеф мечтал о звездах, а то и вовсе метил в космонавты. Первый этаж, плюс подвальное помещение и две пристройки. И что это должен быть за клуб? Не юных же астрономов, в конце концов. И не поклонников саги господина Лукаса. При всем уважении, которое Арина к творчеству последнего испытывала.
Нечто в реквезитно-английском, ненастоящем, почерпнутым из книг, фильмов и анекдотов, стиле? Уютное местечко для взрослых дурно воспитанных дядечек, решивших поиграть в джентльменов. Пусть себе гордятся принадлежностью к касте избранных, покупают дорогущие клубные билеты, режутся в "дурака" и "тысячу" за обтянутыми зеленым сукном столиками. Даже курят сигары, в конце концов! Или не наберется в родном Заранске достаточного количества не только желающих, но и могущих? Кто знает?
Конурка для продвинутой молодежи, мнящей себя золотой, Арину не интересовала в принципе. Хотя среди отпрысков чиновников, набивающих карманы, и руководителей предприятий, прихватизировавших (как шутили в народе) производства, водились и вполне приличные интеллигентные ребята. Тем не менее, погоды они не делали. Куда ни кинь - всюду клин. Для кого же стараться? Клуб без СВОЕЙ публики, все равно, что русский стол без салата оливье. Может и найдется чем брюхо набить, а души, магии, изюминки - не будет. Арину внезапно, без всякой связи с предыдущим, посетила мысль об "английских понедельниках". Она живо вообразила студентов и преподавателей, попиваюших кофеек и щебечущих между собой на неизвестном науке наречии, которое рядом с истинным английским и рядом не стояло. Картину портили молчаливые официанты... (Где набрать персонал, знающий хоть зачатки языка?) И определенная часть посетителей, изъясняющаяся знаками. Потому, что за русский, татарский и мордовский нарушителей будут штрафовать. Хотя... может получиться и интересно. Ввести игровой момент... Подавать особое с юмором и английскими анекдотами меню. Крутить старые фильмы Чарли Чаплина и всевозможные шоу без перевода. Для начала сойдет. Чуть позже придумать наворотов поинтереснее. Какая-нибудь лотерея под жутким названием "Овсянка, сэр". Конкурс красоты для зубастых домашних питомцев - "Собака Баскервилей". И прочая, и прочая, и прочая.
В обычные дни: грамотная эксплуатация тяги обывателей к романтике, умелое использование человеческого тщеславия - престижа ради многие готовы платить втридорога, всевозможные фирменные примочки и прибамбасы для создания атмосферы непохожести. Хорошая кухня, что тоже немаловажно. Бесплатно услуги астролога, например. И всякие другие разности для членов клуба. Потолок? Само собой - звездное небо. Пол? Черный. Или красный. На крыше пристройки соорудить беседку с телескопом - луной любоваться. В туалетах - космическая чистота и шикарные цветные фотографии земли из космоса. Швейцар в костюме звездочета. Почему бы и нет? О! Комната для чтения... Диванчики, кресла, журнальные столики, заваленные прессой. Только для владельцев клубных карт. Посторонним вход воспрещен. В фойе телефоны. Визитки заведения на подносе около бара. Хочешь? Бери. Там и адрес и график работы. Что еще? Своя колонка в самой популярной местной газете. Не обычная туповатая реклама. Тоньше работать пора, господа присяжные заседатели, тоньше. Именно колонка. С юморком, с подковырочкой. Светская хроника новой эпохи. Отчет об очередном мероприятии, например. Кто во что был одет. Всякие блиц интервью у гостей. В меру лизоблюдства. Чтобы некая Дунька вечерком вцепилась в благоверного, а Фроська в спонсора, а Клара в жениха... со словами: "Ну, живут же люди! Вань, я тоже так хочу". Кто не мечтает о славе? В России то? Только самые скрытные и дальновидные человечки, состоящие при кормушке. Ну, на то у них есть вышеупомянутые герлы. А они то в тени лучшие годы жизни проводить не подписывались. И придется господам отпускать своих жен-дочек-подружек себя показать и на других полюбопытствовать. А финансировать эти походы кто будет? Верной дорогой идете, товарищи. Только мудрые скромники у нас наперечет. А в основном: "Гулять! Так гулять!" Главное, чтобы круто было, престижно то есть.