Шумак Наталья. Книжная девочка

   - Да.
   Плохо соображая, сказала она.
   - Да.
   - Агамемнон, пошли, проводим гостью. Не забудьте купить такую помаду. Прямо сейчас. В "Скарлетт" была, по-моему. И карандаш для губ. Надеюсь, тушь у вас есть.
   - Ты разбила мне сердце, малютка.
   Проорал водворенный в клетку попугай.
   - Я должна вам.
   - Мои услуги недешевы. Я беру исключительно валютой. Не беспокойтесь. Сегодня я обслужила вас по просьбе Евдокии Яковлевны. А на будущее. Ну, даже если за часть цены... Все таки вы протеже моей старой подруги... Никак не меньше десяти долларов. Иначе я перестану себя уважать. Подкрасить корни, которые отрастут. Это необходимо. Ну, скажем еще десять долларов. Приходите.
   "Фиг дождешься, грабительница" - подумала про себя Арина - "Двадцать долларов. Я в месяц чуть больше зарабатываю" Но новое ее лицо продолжало улыбаться.
   - Спасибо.
   Арина быстро-быстро сбежала по лестнице. Лихая апельсиновая пиратская улыбка горела точно абордажный флаг. Поберегитесь! А плечи расправились сами собой. Словно невидимые маленькие крылья затрепетали у лопаток. Необыкновенная девушка с сияющими глазами это она. И помада в "Скарлетт" действительно нашлась. Последняя. Стоила она ай-яй. Но Арина была настроена решительно и купила перламутровый тюбик с золотым ободком. В первый раз в жизни, выбросив так много денег на косметику.
   Пошел снег. Он танцевал вместе с Ариной. Обхватывал белыми мягкими лапами, кружил и заморачивал. В голове скакали веселые мысли и задорные мыслишки. Сердце пело счастливую песню. И снег кружился в такт. Давным-давно, Арина уже успела позабыть это сладкое чувство легкости и полета души, ей не было так хорошо. Давным-давно.
   Сами собой переделались домашние дела. Все удавалось необыкновенно легко и быстро. И свободного времени осталось намного больше, чем планировалось. В пять часов она решительно выписала себе увольнительную на всю оставшуюся часть вечера и кусочек ночи.
   -Да. Да. Да.
   Выкупавшаяся Арина из чистого озорства подвила концы волос и накрасила губы. Решительно постановив: "Хороша!" достала из тумбочки несколько дней как отобранные у Евдокии Яковлевны, но еще нечитанные книжки. Первая - современное русское фэнтези. Вторая - не менее современная поэзия. Как раз последняя книга, небрежно отброшенная на одеяло, и раскрылась сама собой. Взгляд упал на строчки:
 
   - Непрочитанные книги - взять их в руки умоляют.
   Не надетые вериги - сами тело обвивают.
   Неисхоженные дебри - открываются за дверью.
   Друг не встреченный. Где б ни был -
   Просто - верь мне!
 
   Арина перечитала их трижды.
   В последний раз - вслух. И вместо восклицательного знака оглушительно заверещал дверной звонок.
   Мистика. Решила ценительница поэзии. Сущая мистика. И если это еще и не соседка. А "друг не встреченный" или "дебри"...
   Босиком, в белой мягкой пижаме, рубашка с широким воротом съехала набок, спадает с одного плеча, Арина прошлепала в прихожую. Наполовину пребывая в пригрезившемся волшебном мире, щелкнула замком, безрассудно не переспросив, кого же там принесло нежданно-негаданно. Просто взяла да и распахнула дверь. И переминаясь с ноги на ногу, замерла обескуражено.
   Незнакомая дама в очках, нос крючком, первое впечатление - мадам Сова, и безымянный широкоплечий друг друга старой подруги. Тот о ком Арина просто не стала думать. Нарочно. Иногда у нее лихо получалось подобное. Берешь воображаемую резинку и стираешь из памяти то, что хочешь забыть. А самоуверенные обеспеченные владельцы джипов совсем не тот вариант, о котором должна думать трущобная уродина. Заспешили мысли. Последняя споткнулась. Уродина? Вот уж нет. Трущобная - да! Не отопрешься. Но дурнушка? А вот и нет. Как ее назвал этот тип - Лорелея. Волшебница. Короче, красотка. Так вам и надо, девушка. Красотка из трущоб... Нет, лучше - трущобная красотка. Звучит замечательно. Все перебил Его вопрос.
   - Здравствуйте. Вы нас пустите?
   - Входите.
   Арина посторонилась, и массивные незваные гости заполнили собой отнюдь не самую просторную в мире прихожую.
   - Забыл представиться Вам, Арина. Федор Андреевич Измайлов. Это Елена Львовна, бывшая акушерка, а ныне профессиональная сиделка высшего класса.
   Мадам Сова, обутая в полусапожки по виду не дешевые, согласно кивнула.
   - Федор Андреевич несколько преувеличивает. Где пациентка? Мне понадобятся конкретные сведения. В здравом ли она уме, чем кормить, когда и сколько, чем обрабатывать после туалета, где чистое белье и куда складывать грязное. И т.д.
   - Елена Львовна любезно согласилась отдежурить сутки. Таким образом, все утряслось. Собирайтесь.
   Арина плюхнулась на обшарпанный шкафчик для обуви. Стала еще ниже. Просто выпала из поля зрения рослых собеседников.
   - Я ни о чем не просила. Мне неловко.
   Федор стремительно присел на корточки. Глаза их оказались на одной линии: возмущенные и растерянные Аринины и его - в рыжих ресницах, с чуть припухшими нижними веками (верный признак упрямства, машинально отметила девушка) - коричневые яркие точки, рассыпанные по янтарному диску радужки, холодное дуло зрачка.
   - Да. Знаю. Ну и что. Это я прошу Вас поехать со мной. Вернее с нами. Уж Алена то не даст в обиду свою хрупкую подругу. Верно? Да и Вася вам не чужой. В случае чего как заступятся! Я их боюсь обоих, и обижать Вас не стану, не из-за душевного благородства, конечно, а из-за банального инстинкта самосохранения. Ну, так как? Идет? Вся банда: Саша-Марина и Алена-Вася давно на месте. Ждут только нас. Дали огромный список продуктов. Сразу ясно никто поесть не любит! Велели прибыть поскорее. Так что мы с Вами по магазинам и вперед на природу.
   Елена Львовна деликатно кашлянула.
   - Где у вас можно переодеться?
   - Я провожу.
   Арина неловко спрыгнула с насеста, край пижамы мазнул Федора по носу: по трижды или четырежды перебитому, деформированному, слегка кривому, наглому крупному носу.
   Пока она руководила, показывала и объясняла, прошло побольше пяти минут. Елена Львовна распаковала свой объемистый баул, деловито начала выкладывать: книгу, тонометр, аптечку, полотенце, зубную щетку в ярком футляре, тюбик пасты, расческу, крем, пачку дорогих салфеток для очистки кожи лица и рук, резиновые медицинские перчатки. В заключение поверх очков она спокойно посмотрела на растрепанную суетящуюся Арину.
   - У кого из соседей есть телефон? Евдокия Яковлевн? В какой квартире? Замечательно. Где все предметы для гигиены?
   Арина повела ее в ванную. Показывать. Судя по всему профессиональную сиделку, было трудно удивить, нищету она созерцала очень спокойно. Вынесла приговор:
   - Сойдет. Я приступаю.
   Покачивая необъятными бедрами, мадам Сова прошествовала к бабушке, зажгла настольную лампу и водрузилась в кресло с книгой. Арина все еще босиком и в пижаме выглянула в прихожую. Ботинки, пальто, а сам рыцарь исчез. Странно. Пропутешествовала по коридору, и, наконец, обнаружила его на кухне. Остановилась нерешительно, прижавшись щекой к косяку. Федор мыл, вытирал и выкладывал на тарелку фрукты. Чайник уже шипел на плите.
   - Чашка кофе нам не повредит перед путешествием, верно?
   Арина не стала ворчать, ругать гостя за вторжение, за бесцеремонность, никто ведь ему не разрешал хозяйничать на кухне. О ней давно никто не заботился, было приятно и странно смотреть на человека, который старается для тебя. Розовых очков у девушки не имелось. Мотивы, движущие Федором ей были вполне ясны, но тем не менее... Тем не менее... У нее на кухне воскресным вечером тщательно выбритый, хорошо пахнущий мужчина, со вкусом одетый: алый грубой вязки джемпер, брюки из почти не мнущейся ткани, очень удобно для машины, черные носки. Арина не выносила других носков, признавая лишь черные. С белыми она еще могла примириться, летом или в спортзале, не без труда, но могла. Носки у Федора соответствовали всему остальному. Они были новыми и чистыми. Вообще от него исходило ощущение телесного здоровья и чистоты. Сколько ему лет, интересно. Мысли обгоняли друг друга, сталкивались, перемешивались, летели в кювет и терялись там. Арина стояла на обочине, а впереди надвигалась, чтобы скользнуть мимо и исчезнуть большая мощная отполированная до фантастического блеска, машина. И вдруг, сразу, как бывает только во сне, притормозила, щелкнув раскрывающейся дверью.
   - О чем, задумались, Лорелея?
   Запасливый Федор вынул из пакета, брошенного на стуле, баночку кофе. Арина подала реплику.
   - Вы всегда такой?
   - Уверенный в себе? Наглый? Хозяйственный? Нужное подчеркнуть.
   Он улыбнулся. Изломанное взрослое лицо на мгновение стало мальчишеским, и поманил девушку взмахом открытой ладони.
   - Подойдите ближе, Лорелея.
   Арина отклеилась от косяка и послушно приблизилась. Федор подтянул вверх рукав.
   - Видите? У меня мурашки от Вашего голоса. Это как магия. Вот я и решил исследовать сие явление.
   Арина фыркнула и забралась с ногами на табуретку.
   - Чашки там.
   - Слушаюсь.
   Он откозырял шутовски, но грациозно, и занялся кофе. Его большое тело двигалось быстро, бесшумно и очень плавно. Арина, прищурившись, наблюдала за его работающими руками: запястья, заросшие светлым пушком, крупные, но хорошей формы кисти.
   - Кушать подано, госпожа. Вы предпочитаете просто кофе или кофе с солью, с ломтиком лимона, со сливками?
   - Просто кофе. Нет, еще два огромных ломтя лимона, пожалуйста.
   - Вот прожорливая девушка, а на вид вся такая прозрачная.
   - Внешность обманчива.
   - Вы похожи на белого зверька с апельсиновой головой.
   - Таких не бывает.
   - Знаю. Я вас придумал. Очень давно.
   - У вас больное воображение, господин мечтатель.
   Сообща они уничтожили фрукты и сыр.
   - Вы, в самом деле, обжора.
   - Это легкая разминка перед тем пиршеством, которое закатит Алена. Она обожает готовку.
   - Ну что ж, подъем. Как говорят мои друзья вертолетчики: "Колеса в воздух!!!"
   Арина встала, пижама сползла еще больше, вместе с плечом приоткрыв левую грудь почти до соска. Взявший грязные чашки Федор отвернулся, включил воду в мойке, спина его казалась очень напряженной. Через десять минут - какие сборы, не в поход же на неделю? Побросала в сумку: запасную футболку, зубную щетку, новую помаду со старым карандашом (оказывается, дома давно лежал и ждал своего момента подходящий по тону Аленин подарок), дезодорант и чистые трусики (это было ее своеобразной гордостью: безупречная чистота свежего нижнего белья). Девушка натянула видавшие виды джинсы, провела по волосам массажной щеткой и на секунду призадумалась возле платяного шкафа. Порылась на полках, достала розовую майку, за ненадобностью та провалялась лет пять, не меньше и единственный светлый джемпер.
   - Я готова.
   Он смотрел на нее сверху вниз неодобрительно и сурово.
   - В чем дело?
   Мгновенно вспыхнула Арина.
   - Этот лохматый джинсовый ужас собирается вальсировать при свечах?
   - Что? Мне Вася сказал...
   Федор легко коснулся ее щеки указательным пальцем.
   - Тсс. Бабушку разбудите. Допускаю, что Вася или не в курсе, или по простоте душевной путает фрак с ватником. Запланирован романтический вечер, так что, сударыня, бальное платье и атласные туфельки вам совершенно необходимы.
   Арина сердито топнула ногой.
   - Что за чушь!
   - И верно. Я тороплю события. У нас еще уйма времени. Будет карета, драгоценности и кружева...
   - С вами все в порядке?
   Тихо, но свирепо спросила девушка. И Федор ответил с подкупающей искренностью.
   - Разумеется, нет.
   Спор прервала Елена Львовна, холодно подытожив:
   - До свидания.
   - Нас гонят? Мы не гордые. Мы уйдем.
   Он протянул руку, и в его большой ладони совершенно утонула узкая кисть Арины.
   - Вперед!
   У подъезда стоял потрепанный газик.
   - Ага! И в это безобразие я должна была грузиться в бальном платье?
   Съязвила девушка.
   - Нет, но телега по путникам. Вышли бы вы, мадемуазель в шелках и парче, и стоял бы здесь тогда...
   - Катафалк.
   - Вот маленькая язва. Лучше скажите, где в вашем городишке приличные продуктовые магазины.
   - Возле рынка и в центре.
   - Мадемуазель желает ананасов к шампанскому?
   - Мадемуазель равнодушна и к тому и к другому.
   - А зеленые яблоки вы уплетали за обе щеки.
   - Яблоки большие и зеленые моя слабость.
   - Запомним.
   Он провернул ключ, газик тихо тронулся с места.
   - Не против музыки?
   - Смотря какой. Если меня собираются родной попсой потчевать, категорически отказываюсь.
   - Вот и славно. Будем слушать мою кассету.
   Из динамика полились первые аккорды.
   - Сойдет?
   - Любовная тема из "Крестного отца". Вы попали в десятку сэр. Мой любимый фильм и одна из самых любимых мелодий.
   - Видите, я не безнадежен. И если меня пообтесать.
   - Это вряд ли. Где удастся подобрать инструмент, который не затупится о вашу шкуру?
   Федор засмеялся. Они как раз остановились под светофором, красные отблески зажглись на лобовом стекле, крупная львиная голова Федора отражалась в нем точно в заколдованном зеркале с ореолом огней в волосах. Или то была царская корона? Арина шумно вздохнула, понимая, что теперь Федора не удастся "стереть" из памяти простым волевым усилием. И тот о ком она думала, ласково похлопал ее по обтянутой джинсами коленке.
   - У вас вдруг личико стало таким печальным.
   Арина без шапки (ее и варежки она рассовала по вместительным карманам куртки) взъерошила волосы, сердито тряхнула головой и соврала.
   - Я не привыкла уезжать из дома по вечерам. Старушку нельзя оставить.
   - Все в полном порядке, за Елену Львовну мне поручились очень солидные люди.
   - Солидные, в смысле надежные? Так? Они еще сохранились?
   - Их очень мало. Один такой вымирающий экземпляр перед вами.
   Забили покупками четыре огромных пакета. Федор немного в них порылся, поудобнее пристраивая на задних сиденьях.
   - Да уж. Тут на голодную роту спецназовцев, а не на вечернюю трапезу и завтрак шестерым горожанам.
   - Думаете, не хватит?
   Подразнил он ее. К даче, точнее к высоченному уютному коттеджу, притворяющемуся ей, они подъехали минут через двадцать. Федор просигналил SOS (три длинных, три коротких, три длинных гудка). Ворота открыл престарелый, но ловкий и подвижный дед по прозвищу Басмач, постоянно живущий на даче и выполняющий много разных обязанностей: сторожа, садовника, привратника, а главное кормильца той стаи, которую завела Марина, питающая слабость к зверюшкам. На снег горохом высыпали и заскакали, затанцевали вокруг машины штук семь-восемь разномастных и разнокалиберных псов. В основном дворняжки, плюс парочка упитанных щенков, меховых колобков. В ответ на немой вопрос, просто написанный на лице Арины, Федор хмыкнул и вздохнул, а потом покрутил пальцем у виска. Басмач закрыл ворота, поздоровался.
   - Здравствуй, уважаемый. Поздно ты, однако. Все уже ели-ели. Хозяин в бане.
   - С женой?
   - С другом. Поют что-то. Жены чай пьют и плачут.
   - ?
   - Кошку жалеют.
   - ?
   - Родить никак не может. Вопит, как человек.
   Басмач сморщился и покачал головой. Федор постановил.
   - Разберемся. Отгони машину, дед.
   Сцапал все четыре пакета.
   - Пойдемте, Арина.
   Она осторожно выбралась из газика, тотчас оказавшись в середине своры, в эпицентре мохнатой бури. Псы дружелюбно ее приветствовали, виляли хвостами, лезли друг другу на спины, каждый хотел, чтобы именно его погладили, и оттирал товарищей. Окруженная пестрой лавиной, высматривая место, а, не ставя ногу абы как, обязательно на щенка угодишь, Арина продвигалась вслед за Федором. Он, впрочем, далеко не удалялся. Стоял на дорожке, поджидал, наслаждаясь сценой, и посмеивался.
   - Надеялся, они вас съедят, и мне не придется делиться яблоками, увы-увы.
   - Меня любят собаки. Даже незнакомые и злые.
   Просто сказала Арина.
   - Трудно было не заметить. Ко мне они так никогда не ласкаются.
   - Редкая девушка, однако.
   Усмехнулся Басмач, влезая в разговор припозднившихся гостей. Добавил серьезно.
   - Добрая и чистая. Пес он душу видит, не шкурку.
   Федор возмутился.
   - Мораль: я исчадие ада, приволокнувшееся за непорочным созданьем. Ну, спасибо, дед.
   - Ты, уважаемый, сам как они. Большой пес, страшный.
   - День открытий, ей-богу.
   - Они тебя не любят, но уважают.
   - Так ты, дед, поэтому меня уважаемым зовешь?
   - Нет.
   Все более запутывающийся диалог перебил женский крик.
   - Феденька!
   На крыльцо вырвалось из дома видение в образе двухметровой тощей прекрасной дамы. Разумеется, она оказалась голубоглазой блондинкой.
   - Феденька, она умирает.
   - Кошка?
   - Да. Изаура.
   Федор поставил пакеты на пол в кухне, глянул в прихожую, там, в высокой коробке, на клетчатом одеяле билось черное тельце. По тому, какие простые, но четкие вопросы он начал задавать, Арина решила, что без специального образования дело не обошлось. Психолог? Мент? Марина являла собой типичный образчик красотки в полу истерике. Чего-то добиться от нее было проблематично.
   - Это чужой мне город, пойми. Я у вас не знаю никого. Частные ветеринары есть? Лучше знакомые? Ну?
   - Петрович, но он уехал куда-то, уехал.
   Марина ударилась в слезы. Федор, продолжая полу обнимать ее за плечи, обратился к Арине.
   - Любите кошек, Лорелея?
   - Да. Хотя собак больше.
   - Я так и подумал.
   Он достал из кармана расстегнутого пальто телефон и набрал справочную. Потом позвонил еще в пару мест. Что-то черкнул в блокноте, перехватив Аринин взгляд, пояснил.
   - Не признаю электронные записные книжки. Жуть.
   А она думала совсем не об этом. К стыду своему, осознав, что страдания кошки не коснулись ее совершенно. Рука Федора на плече модельной красотки волновала Арину гораздо больше.
   - Так. Все. Я поехал. Время семь с копейками. Будет твоей кошке ветеринар, Мариночка. Будет. Лорелея, не скучайте без меня. Нет-нет, в глаза мне посмотрите, пожалуйста. Вот и умница.
   Арине трудно было выдержать это, такую притягивающую силу выплеснули янтарные бездны. Ей встречалось в книжках выражение - "он всю ее обнял взглядом", теперь она могла утверждать, что знает, о чем шла речь. В известном мультфильме, российском разумеется, голливудские поделки не в счет, грозный Каа гипнотизировал Бандерлогов, и те, послушные, сами топали к нему в пасть. Арина поняла, что может сопротивляться взгляду Федора не намного лучше. (Казалось, он ощутил это.) Наверное, осознание собственной власти делает его еще больше опасным и притягательным для женщин, подумала Арина. Как печальна была эта мысль. На лице у нее счастливую покорность сменили по очереди выражения тоски и негодования. Я не Бандерлог, чтобы там себе не решило это пресмыкающееся! Арина, испепелив взглядом удивленного мужчину, скрылась на кухне. Федор дважды обернулся в дверях. Нет, платочком ему не махали.
   Заплаканная и все равно прекрасная точно Барби, хозяйка, подошла к гостье, подала руку.
   - Извини меня. Я ужасно привязалась к Изауре. Она так мучается.
   - Давно?
   - Третий час пошел. Как мужики ушли в баню и пропали там, почти сразу.
   Марина объяснила, что доведенная ситуацией до бешенства Алена пошла за Василием.
   - Да прямо перед вами, перед тем как вы прикатили. Несколько минут назад. Санечка обычно не пьет. Но они взяли с собой пива. Даже поют там. Военные песни, представляешь? "Землянку" и все такое.
   Без Федора в прихожей стало просторно, даже пусто. Тихо и страшно хрипела несчастная кошка, глядя на страдания любимицы, всхлипывала хозяйка. Арина, удивляясь себе, дружески погладила безвольную ладонь блондинки.
   - Может быть, обойдется.
   - У меня голова кругом, не обращай внимания.
   В голове у Арины мелькнуло нечто злобно-банальное типа "тебя бы в мою шкуру, чтобы ты тогда запела, красавица", но вслух она произнесла вежливое.
   - Все будет в порядке.
   - Конечно, раз Федор обещал.
   Арина выпустила ухоженную ладонь с наманикюренными пальчиками. Огромная скользкая жаба запрыгнула на грудь. Зависть? Или ревность? В общем, нечто отвратительное и могущественное. Арине было стыдно, но ничего поделать с собой она не могла, во всяком случае, сейчас.
   - Ты присядь пока на диванчике на кухне. Там видик есть, и кассеты новые сегодня Санечка принес, посмотри, не обижайся, что я такая гостеприимная, ладно?
   Не успела Арина отойти и на два шага, как с хлопаньем дверей, в ореоле ледяного воздуха, появилась чертовски злая Виноградова. Влекомый точно агнец на заклание, следом брел багровый Василий под шафе.
   - Я посмотрю, посмотрю, но все едино, в кошках ни фига не смыслю. Где роженица? Привет Арина. Красивая, какая сегодня. Не толкайся, дорогая.
   Присев возле коробки врач заговорил совершенно иным голосом.
   - В какой раз котится? Ну, отвечайте, хозяйка.
   - Кажется первый. Я не знаю точно, несколько месяцев назад подобрала ее на улице, отмыла, вылечила. Она была поменьше. Наверно, действительно у нее еще не было котят. Наверно.
   - Не плачьте, так бывает с кошками в первый раз. Несколько часов не тот срок, чтобы паниковать. Вот если до утра не разродится, прямо к восьми часам и везите ее в лечебницу.
   Вася поднялся с видимым усилием.
   - Придумай что-нибудь!
   Вызверилась Виноградова.
   - Что?
   - В конце концов, ты хирург или ХЕРург? А?
   Вася не отреагировал на оскорбление, даже не поморщился. Виноградова обратилась к Арине.
   - Слушай, блин, правда, хорошенькая какая, тебе очень идет. Ну, мужики, ну козлы. Пошли, скатаемся что ли, сами. Есть у меня бабка знакомая, ветврач. Далеко живет, правда, на ТЭЦ.
   - Федор уже поехал. Минут пятнадцать назад.
   - О, мне так жаль.
   Это подошла красотка-хозяйка.
   - Весь вечер насмарку.
   Они вежливо уверяли друг друга, что все нормально. Люди взрослые разъедутся по домам и от винта.
   - Этому подвыпившему буйволу завтра на работу, и Арине тоже.
   - А Федор улетает в девять или в полдесятого. Он здесь по делам, остановился у нас. Санечка настоял. Хоть ляжет человек, выспится перед дорогой.
   Арина заставила себя молчать. Куда? Завтра? В девять утра? Вопросы возникали один за другим. И шли на дно, не материализовавшись в звуки. Конечно, все так и должно быть. Взрослый человек решил поразвлечься в последний вечер. Он ведь и не обещал ничего. Просто... смотрел. Как смотрел!
   Так не пожирают глазами случайных знакомых, нет. Но некто холодный и спокойный внутри пробурчал. Еще как смотрят. И красивые слова говорят. Соблазнить лишнюю жертву, это же вид спорта. Только и всего. Только и всего. Арина поднесла обе руки к лицу, щеки невозможно горели. Дверь распахнулась. Ввалилась толстушка в валенках, с огромной сумкой. Смотрела он нелюбезно и профыркала, не поздоровавшись.
   - Где ваша кошка?
   Марина кинулась к ней со всех ног.
   - Вы врач? Ветеринар? Слава Богу? Изаура так мучается. Мы заплатим вам, сколько скажете.
   - Ну?
   - Вот.
   Бока у кошки судорожно раздувались и опадали.
   - Да, нос ледяной. Где можно руки помыть?
   Алена увлекла печальную подругу на кухню. Помогать.
   - Клевая тетка. Не смотри, что злая. У меня нюх на профессионалов. Сделает все в лучшем виде. А перекусить надо обязательно. Мужики из бани, их кормить придется.
   - Угу.
   - Где Федор-то?
   Крикнула неугомонная Виноградова. Через минуту Марина ответила, что вроде париться к Санечке ушел, Вася тоже незаметно дематериализовался.
   - Во, так всегда. Жрать все прибегут, а готовить дудки. На, яблоки вымой. Смотри, все не съешь. Ну что там?
   Поинтересовалась опять же Виноградова, через пять минут у хлопотавшей возле Изауры ветеринарши.
   - Крупный котенок, пошел неправильно, застрял, он точно мертвый. Но наверно остальным и кошке поможем.
   - Слышала? Праздник не отменяется. Через полчасика-час сядем за стол.
   Толстуха, уже без ватника в старой вязаной кофте, заглянула к ним вскоре.
   - Вот и все. Порядок. Налейте стаканчик чайку.
   - Может кофе?
   Просияла Марина.
   - Вы просто, молодец. Слава Богу, что Федор вас нашел. И как быстро.
   - Федор? Подходящее имя для такого громилы. Он меня по дороге повстречал. Я от подруги шла, и спрашивает, вежливый какой, есть ли в поселке хороший ветеринар, а то в город да обратно лететь не ближний свет. Я ему и говорю, что сама ветеринар, только ваших мордастых собак лечить не собираюсь, тьфу на них. Давеча одна такая гадина искусала чуть не насмерть двух пацанов маленьких. Нет, говорит. Мои друзья держат собак самых обычных, а помочь и вовсе надо кошке. Уговорил, короче. Ну, спасибо, мне пора. Назад подвезете или как?
   - Алена?
   - Да ради бога. Я уже выхожу.
   - Сколько я вам должна?
   Марина достала изящный бордовый кошелек.
   - Федор ваш уже расплатился, вперед. Так что пошла я. До свидания.
   Угрюмые глаза толстухи обшарили стол, но гордость пересилила. Она промолчала. Арине захотелось смягчить сцену, но все здесь было не ее. Не ее. Как делиться чужим? Она подняла с дивана и подала ветеринару ее ватник и платок. До счастливой Марины ничего не дошло, она успела привыкнуть к достатку и воспринимала изобилие разнообразной еды на столе как должное. К счастью в дверях возник разгоряченный после парной и совершенно трезвый мужчина.
   - Все в порядке? Чего такие скучные?
   Арина умоляюще кивнула на груду деликатесов и выходящую женщину.
   - А сверхурочные за вечернюю работу в воскресенье человеку выдали?
   Арина радостно сказала, что нет, и взяла небольшой ананас. Федор остановил ее, бережно перехватив за руку. Положил в пакет колбасы, бананов и злополучный чешуйчатый фрукт с панковским гребнем.