Шумак Наталья. Книжная девочка

   - Точно.
 

* * *

 
   - Дед Махмуд. Я без тебя скучать стану.
   - Ай-яй-яй.
   - Сильно.
   Старик слушал и улыбался.
   - Будут спрашивать, кто ты мне, отвечай, дальний родственник. И живешь пока один потому, что я в отъезде. Кстати! Федор. У дедушки нет пенсии. И документов.
   - Денег оставим. С документами потом разбираться будем, позже. Так. Сколько надо на месяц?
   Старик не ответил. Перевел ласковый взгляд на Арину. И лукаво посоветовал.
   - Ты не обижай Федора, он хороший. Грубый просто. И сама на него не обижайся.
   Арина уточнила.
   - Точно хороший?
   - Очень.
   Дед погладил ее по руке и встал.
   - Пойду. Пора. Домой то заедете еще? Или сразу из больницы на вокзал?
   - Сразу.
   Ответил Федор.
   - Нет.
   Вмешалась Арина и объяснила.
   - Вещи мне нужны. Или как?
   Только что выслушавший тонкую отповедь Басмача, Федор решил не нарываться и не заявлять, что вещей у Арины наверняка нет, а так - третьесортный рыночный хлам. Который следует просто выкинуть.
   - Хорошо, заедем. Завтра в обед.
   - Я печенье испеку.
   - И чак-чак. Мне понравился.
   Федор с удивлением воззрился на старика.
   - Печенье? Чак-чак?
   Представил старика с поваренной книгой в руках. Басмач, колдующий у плиты?
   - Евдокия Яковлевна привет просила передать. До свидания.
   Он тихо вышел. И в палате стало меньше света. Даже Федор отметил.
   - Славный дед. Хорошо с ним.
   - Ты его обидел.
   - Денег же надо оставить. Кстати, я не смыслю в Заранских реалиях. Сколько ему нужно на прокорм в месяц? Ста долларов хватит?
   - Конечно. Только надо выдать их рублями. Как он будет обменивать валюту без документов?
   Арина решила не говорить, что редкая пенсия достигает половины этой суммы.
   - Отлично.
   - А ты так много денег привез с собой?
   - Нет. Но у меня есть карты. И счета в банках. Не волнуйся.
   - Неужели мы завтра уезжаем?
   Неделя лихорадочной спешки. Эвересты проблем, возникающие одна за другой. Бесконечное терпение Федора. Влюбленный в него персонал. И дело совсем не в купюрах, которые он вложил в некоторые карманы. Обаяние Федора действовало на женщин магнетически. Арина наблюдала, какие взгляды летят в его сторону, и комплексовала все сильнее. Самые свирепые медсестры таяли, начинали приходить на работу завитые и подкрашенные. Просто поголовная эпидемия. А чему удивляться? Незавидная женская доля. Тяжелый скверно оплачиваемый труд. Квартирный вопрос. Не умеющие содержать семью, озлобленные, пьющие мужики. Кошмар! И вдруг Настоящий Мужчина. Самим фактом своего существования демонстрирующий - Сказку! То есть возможность счастливого пребывания за ним, как за каменной стеной. Так ведь мужик еще и воспитанный. Обязательно скажет приятное. Похвалит. Само собой, никто в отделении не одобрял его выбор.
   - И чего он в ней нашел?
   Гадали, когда Федор ее бросит.
   - А то!
   Но, вздыхая, блаженно тянули.
   - Повезло. Эх, повезло.
   Арине то смешно было, то грустно. Порой ей казалось, что Федор не замечает своего успеха, порой, что его это веселит.
   - В тебя влюблены абсолютно все дамы.
   - Преувеличиваешь.
   - Правда. Я вижу.
   - Тебя это раздражает?
   - Немного.
   - Ревнуешь?
   - Нет.
   - Я делаю это нарочно.
   - Шутишь!
   Он пояснил.
   - Иногда мне хочется очаровывать. Купаться в теплых взглядах. Своеобразный кайф.
   Арина надулась.
   - Гадко. Это гадко.
   - Почему? Мне от них ничего не нужно. Я никого не обманываю. Просто люди стараются мне угодить. Так гораздо проще и комфортнее. Нравиться - целая наука. Прикладная, при чем, а не отвлеченная.
   - Действительно манипулятор!
   - Еще какой!
   - Мной тоже вертишь?!
   - В самом начале попробовал немного, потом перестал. Честно.
   Арина вскинулась, с трудом сдержалась, прикусила губу.
   - Какая сердитая. А зря. Я не внушал никому большой любви. Я просто понравился.
   - Специально!
   - Конечно. Ну и что? У всех хорошее настроение. И у меня и у тети Зины. Так лучше работается - в теплой атмосфере. Ферштейн?
   - Нихт! Нон! Ноу!
   - Ладно, позлись чуть-чуть для тонуса.
   - Я никуда не поеду! Никуда.
   Он очень быстро оказался рядом, крепко взял за плечи и чувствительно встряхнул.
   - НЕ КРИЧИ НА МЕНЯ!
   В его голосе прозвенела сталь предупреждения. Негромко сказанная фраза отразилась от окна, потолка, стен. И вернулась молчаливым повтором в его взгляде. Арине стало страшно и холодно. Но прижаться к мужчине, который смотрел ТАК было невозможно. Отпустив девушку, Федор вышел в коридор. Разозлился. Он разозлился. Давно с ним такого не случалось. Арина грызла пальцы.
   - Перестань.
   Он вернулся через пару минут.
   - Перестань. Мне нравятся твои руки. Не уродуй их, пожалуйста. Хочешь - меня укуси.
   Вновь стал спокойным и близким. Но перед мысленным взором Арины еще маячило жуткое выражение его глаз.
   - Ты меня напугал.
   - Не хотел. Не люблю крика. Исчезаю без предупреждения.
   - Всегда?
   - Да. Ты исключение из правил.
   - Буду орать - уйдешь?
   - Может быть. Но ты орать не будешь.
   - Это еще почему?
   - Догадайся. На.
   Он, действительно протягивал ей руку.
   - Грызи мою.
   Арине стало стыдно. И она оттолкнула его ладонь.
   - Не надо.
   - Нервничаешь?
   Как будто он не видел. Девушка не стала униженно оправдываться. Федор взял ее ладонь.
   - Такие прекрасные пальцы. С ума сойти. И как ты с ними обращаешься?
 

* * *

   Открыла глаза.
   - Доброе утро, засоня.
   - Доброе утро, господин волшебник.
   - Пора собираться. Вася уже три раза заглядывал.
   - Да?
   - Вру.
 

* * *

 
   - Твой босс без тебя скучает и поедом ест коллектив.
   Богатырев познакомился с Федором два дня назад. Они друг другу активно не понравились.
   - Прораб на него орет, он на прораба.
   - Нормальный стиль работы.
   Заметила Арина. И посмотрела на Федора, который вышел, чтобы не мешать. Как он мог помешать? С трудом вернулась к разговору.
   - Управитесь без меня?
   - А зачем ты нам теперь? Все придумала. Всех нашла. Механизм запустила. Колеса крутятся. Все будет классно. Не дрейфь.
   Арина подумала, как ни странно, что переживает самую малость. Дело в которое она вложила изрядный кусок души, осталось в прошлом. Андрей небрежно чмокнул ее щечку.
   - Мне пора. Пиши. И заходи на мою страничку - поболтаем. Ты существо особенное. Жаль расставаться.
   Арина похлопала по богатырскому бицепсу.
   - Иди, чемпион. Я рада, что мы знакомы.
   - Тогда не пропадай.
   - Будь.
 

* * *

 
   Виктор Иванович заехал через полчаса, и не один. С супругой. Людмила Георгиевна рассказала, как озорует Гаррик Второй. Они купили щенка.
   - Нафаня хотел боксера. Но я настояла на французском бульдоге. Взяли у тех же родителей. Очаровательная мордаха, но характер отвратительный. Полная противоположность Гарику Первому. Жуткий наглец. Задира. Любитель напакостить исподтишка.
   - Надо же.
   Вежливо заметила Арина. Людмила Георгиевна продолжала витийствовать.
   - Вчера ездили с Нафаней на кладбище, к Анечке. Навели порядок на могилке. А потом навестили собачек. Холмика почти не заметно.
   Шайтана и Гарри похоронили на опушке леса. Сразу, как все случилось, Семенов сообщил Арине, что выбрал красивое место. И закопали четвероногих героев сами, вдвоем с Димочкой. Чужим не стали доверять.
   - Тебе бы понравилось.
   Арина слушала словно издалека. Голоса этих близких людей будили кошмарные воспоминания. Даже нога разболелась. Приписав отчуждение девушки болезни, переживаниям - Семеновы не обиделись. Попрощались, попросили объявиться, рассказать как дела. Не слушая возражений, строго прицыкнув на Арину, Виктор Иванович положил в лежащую на тумбочке книгу триста долларов.
   - Это на конфеты, на кассеты. Мелочь. Чтобы человеком себя чувствовала. Заграница она и есть заграница. Вокруг все чужие. Пригодятся. Будет нужно больше - позвони. По "Вестеру" переброшу. Через два часа получишь. Чего губы поджимаешь? На подзатыльник напрашиваешься?! Должна улыбнуться, сказать спасибо, дорогие мои! И поцеловать, в щечку. Именно меня, сейчас Людмила Георгиевна отвернется...
   Его жена хмыкнула, приподняла брови, показывая, что муж сморозил глупость, но что с него возьмешь. Мужчина он и есть мужчина. Ни такта, ни чуткости.
   - Мы с Нафаней тебе так обязаны! Ты нам теперь совсем родная. Приедешь - сразу позвони.
   Людмила Георгиевна наклонилась - обнять и поцеловать Арину, прошептала в самое ушко.
   - Очень солидный мужчина. Мы с Нафаней твой выбор одобряем. Кстати, я поставила на тебя.
   - ?
   - Нафаня сомневается насчет мужчины. Говорит, что вы слишком разные. И не уживетесь. Но я считаю, что ты справишься. И все получится.
   - ?
   - Если что, подарок к свадьбе за нами.
   Арина покраснела как советский флаг.
 

* * *

   Хмурому Васе, посетовавшему, что их вчера капитально залили соседи сверху, Арина отдала Семеновские деньги. Он о них, само собой не знал, просто взгрустнул вслух. Что потратил запасы на мелкий ремонт машины, и брату дал взаймы, он дом перестраивает, в Калошкино.
   - Полный нуль. Алена расстроится.
   - Держи.
   - Чего?
   - Мне сейчас не надо. Потрать сколько нужно. Я вернусь, отдашь.
   - Да ну тебя.
   - Держи. Если возьму с собой, сто пудов, спущу до последнего цента.
 

* * *

   Виноградова от простывшего и раскапризничавшегося карапузика вырваться не смогла. Прислала короткую записку и фотографию всего семейства.
   "Мы тебя любим! Выздоравливай!" Арина спрятала снимки в блокнот, а записку вложила в паспорт. Чем изрядно насмешила Федора.
   - Теперь я знаю, кто тебе всех дороже.
 

* * *

 
   Федор внес Арину в подъезд. Дома усадил на диван. Вышел позвонить. Суетливый, хлопочущий Басмач, поставил чай. Стал рассказывать о делах. Потом замолчал. Неловко переминаясь с ноги на ногу.
   - Дед Махмуд, ты не переживай. Все будет хорошо.
   Он согласился.
   - Конечно, красавица.
   - Не скучай без меня. Я знаю, ты читать любишь. Бери книги у Евдокии Яковлевны. Она разрешит.
   Дед незаметно смахнул с темной щеки слезинку. И строго сказал вернувшемуся Федору.
   - Береги ее, однако.
   Поужинали. Арина стала было объяснять, как ухаживать за кактусами, потом вспомнила, что Басмач с настоящим зимним садом управлялся. И бросила бестолковую проповедь, оборвав себя на полуслове.
   - Пора?
   Прощание вышло коротким и грустным. Дед расцеловал Арину, сунул пакет с печеньем в сумку Федору. Поникший и постаревший, долго махал вслед. Арина смотрела в окно такси.
 

* * *

 
   - Эй, лихо одноногое, чай будешь?
   Она вздохнула и отбила мяч.
   - Лучше уж одноногое, чем безмозглое. Не буду.
   - Почему?
   - Как я в туалет пойду?
   - Опять двадцать пять! А я на что? Дотащу. Помогу.
   В окне вагона мелькали огни. Фирменный Заранский поезд отправлялся вечером, а прибывал в столицу рано утром. Кроме них в купе никого не было. Арина пропустив мимо ушей все туалетные комментарии, потянулась и сказала.
   - Хорошо, что мы вдвоем!
   Федор спросил заинтригованно.
   - Почему?
   - Ты не храпишь. А попутчики, знаешь, какие попадаются.
   Федор развеселился и загрустил одновременно.
   - Значит только поэтому?
   - Да.
   - А я начал надеяться. А ты меня мордой об этот стол. Бух. Бух.
   Посочувствовал сам себе, достал пакет печенья. Попробовал.
   - А вкусно готовит дед. Не ожидал.
   - Он все, за что ни возьмется, делает замечательно.
   - Тебя любит. Пригрозил мне страшными карами, если посмею обижать. Только поэтому и не буду.
   - Ну, хоть так. Федор?
   - Весь внимание.
   - Ты ведь мне не все рассказал?
   Ей удалось застать его врасплох? А вот и нет. Во всяком случае, вида не показал.
   - Баш на баш. Ты мне. Я тебе.
   - Ты правду. А что я?
   Федор лукаво подмигнул, Арина залилась краской.
   - Шутишь!
   - Наполовину. Ну, так как?
   Она сбила его с настроя самым серьезным тоном, на какой была способна.
   - Прямо сейчас расскажешь?
   Резкий грубоватый профиль на фоне окна. Тяжелый вздох. Облизнул губы.
   - Ладно. Будет тебе сказка про белого бычка. На колу весит мочало. Я начну с начала. Что тебя, кстати, не устроило в моей исповеди?
   - Ты так и не объяснил зачем тебя звал Антониу? На самом деле, без предлогов.
   - Он решил, что я смогу подыскать для них крепких профессионалов, военных: электронщиков, саперов, пэвэушников. Поняла? На контрактной основе, инструкторами. И на службу тоже. Антониу имел глупость изложить свои мысли на открытом файле, так что сначала меня сочли военным преступником.
   Федор поднял вверх обе руки.
   - Это было только предложение моего друга. Я не согласился этим заниматься.
   - А твоя болезнь?
   - Фильмов насмотрелась. Думаешь, меня нарочно заразили? Подсыпали порошку в кофе? Брось.
   Арина насупилась.
   - Все равно странное совпадение.
   Он не ответил. Вдруг коварно улыбнулся.
   - Теперь пора решать совсем другую проблему.
   - Какую?
   - Твоего стеснения. Это очень утомительно. Бегать и искать няньку по поездам и самолетам.
   - Ни за что!
   - ...
   - Что ты делаешь?
   - Увидишь.
   - Не надо! Не надо. Не надо...
   Федор целовал слабо протестующую девушку долго, никуда не торопясь. И тело Арины перестало ее слушаться. Она еще продолжала шептать.
   - Пожалуйста. Ну, пожалуйста, перестань.
   А пальцы уже гладили его плечи.
   - Сними все.
   Он потянул вверх футболку. И завладел обнажившимся животом. Арина опомнилась, попыталась отстраниться. Но все внутри нее протестовало. Тело выгибалось навстречу его губам. И вздрагивало, отзываясь на прикосновения. Из последних остатков упрямства, Арина прошептала.
   - Я боюсь. Не надо.
   - Боишься?
   - Да.
   - Чего?
   Она не смогла ответить, просто скрестила руки на груди, мешая ему. Федор распустил шнурок на поясе ее спортивных штанов. Оттянул резинку трусиков. Горячие ласковые пальцы нырнули под мокрое кружево.
   - Ты же хочешь меня, маленькая. Очень.
   - Нет. Нет.
   - А она говорит - да. Она вся влажная.
   - Я не смогу. Не надо. Это больно.
   Федор не ответил, его пальцы знали, что нужно делать и как. Арину захлестнуло горячей волной удовольствия. Она уже не мешала ему больше. Только тянулась навстречу и трепетала. Целую вечность она чувствовала то легкое, то стремительное движение его руки. И странные спазмы мышц внизу живота и внутри. Губы Федора прильнули к ее груди, жадно сомкнулись на затвердевшем соске. И новый виток восхитительных ощущений вознес Арину в неведомую вышину.
   - Любимый.
   Тело горело и подрагивало.
   - Любимый.
   Ничего больше не имело значения. Ничего! Смущенный некоторыми открытиями Федор повременил с вопросами. Его пальцы и поцелуи стали более нежными. Собственное яростное желание исчезло, уступив место другому чувству. Медленно и ласково он наклонился к ее лицу, короткими и легкими поцелуями касаясь сомкнутых век, лба, висков.
   - Не слишком отвратительно?
   Она спрятала малиновое лицо у него на плече. Стараясь не замечать, что выглядит неприлично: с футболкой на шее и без штанишек. Только повязка на ноге смотрелась неуместно. Федор наклонился, положил ладони на обнаженные бедра.
   - Ничего ужасного делать не буду. Не вырывайся.
   Арина догадалась о его намерениях слишком поздно.
   - Не надо. Мне стыдно. Ради Бога!
   Гинеколог, пожалуй, был единственным человеком на свете, перед которым она могла, хоть и стесняясь, ТАК раздвинуть ножки. Но Федор!
   - Что ты делаешь? Нельзя. Нельзя.
   Его язык уже был внутри. Какой ужас! Арина попыталась оттолкнуть его голову, он удержал маленькие руки. Негромко засмеялся. Приподнялся, прижимаясь щекой к ее бедру. Спросил.
   - Почему нельзя? Мне хочется.
   - Тебе? Сделать это?
   - Малышка. Просто лежи молча и не мешай. Пять минут, хорошо?
   - Нет! Нет! Я не могу!
   - А тебе ничего не надо мочь.
   Второй смешок, короткий и лукавый достиг ее слуха.
   - Я тебя приласкаю и все. И ляжем спать. И попробуй только начни меня стесняться... теперь.
   - Зачем ты ЭТО делаешь?
   Он не ответил.
   Арина долго не могла заснуть. Об щеки - можно спички зажигать. А Федору хоть бы хны. Похлопал по плечику, чмокнул в лоб, лег на свою полку и отключился. Счастливчик!
 

* * *

   В Москве их встречали. Симпатичная дама из агентства и пожилой расторопный водитель микроавтобуса.
   - Доброе утро. Меня зовут Светлана. Это Виктор Петрович. Как доехали? Все в порядке?
   Она обернулась к Федору и деловито поинтересовалась.
   - Вы сможете донести ее до машины? Или понадобятся носилки? Извините, кресло не на ходу. Накладка.
   - Донесу.
   - Где ваши вещи? Мы с Виктором Петровичем поможем.
   Арина поправила непослушный хвостик. Шикарная прическа Светланы вызвала в ней легкую зависть. Никогда не была в Москве. И угораздило - оказаться в столице проездом. Здания за окном машины. Вывески магазинов. Красивые автомобили. Федор обнимал Арину за талию и негромко разговаривал с сопровождающими.
   - Да, сразу в гостиницу. Хирурга сделать перевязку. Больше ничего не нужно.
   Арина посмотрела на него. Волевой профиль хозяина жизни. Разве покалеченная Родионова нужна такому человеку?! Вон как приосанилась Светлана. Поправляет локоны, улыбается заманчиво. Кукла крашеная! Арина отвернулась. И почувствовала поцелуй. Федор коснулся ее щеки.
   - Тебе нехорошо? Малышка?
   - Немного подташнивает. Не выспалась.
   - Завтракать пора. Это мы сейчас сообразим. В гостинице есть приличный ресторан?
   - Разумеется.
   - Светлана, я вас попрошу съездить на рынок, купить мне кое-что.
   - Конечно.
   - Кто повезет нас в Шереметьево?
   - Мы.
   - Замечательно.
   Ничего замечательного в обществе этой красотки Арина не находила. Абсолютно.
   - Федор?
   - Что?
   - Ты любишь Москву?
   - Странный вопрос.
   - Почему же?
   - Не ждал от тебя, вот и удивился. Нет, не люблю. Я схожу с ума по Питеру.
   Тот факт, что его речь слушали по меньшей мере два жителя столицы, Федора ни капли не беспокоил.
   - В Москве есть свой кайф, разумеется. Я здесь много жил, работал. Но, видимо, настроен на иную волну. Меня не напрягает сутолока улиц, шум, толпа людей. Дело в другом. Этот город никогда не был до конца, по-настоящему моим. Понимаешь?
   Арина осознала, что ей приятно его наплевательское отношение к мнению Светланы и водителя. Очень приятно. Почему? Неужели ревность? Гадость какая.
   - Мы еще посмотрим мир, малышка. Я покажу тебе свой самый любимый город.
   - Какой?
   - Секрет.
 

* * *

   На стыке вечера и ночи Арина познакомилась с первым в жизни аэропортом. По сравнению с вокзалами на которых ей доводилось бывать, в Шереметьево было чисто и пусто. Огромные цены на прессу и книги, обилие примитивных русских сувениров, вежливые продавщицы - все казалось непривычным. Рейсы объявляли на нескольких языках. Старушка-уборщица не старалась попасть тряпкой по ногам. Кусочек цивилизации, да и только.
   - Я ни разу не летала.
   Федор удивился.
   - Правда?
   - Да.
   - Шереметьево - неплохое начало, так?
   Арина прислонилась к каменному плечу. Спросила.
   - Зачем ты все это делаешь?
   Он захлопнул журнал, положил на сиденье рядом с собой и ответил негромко.
   - Ни за чем, а почему.
   - Почему?
   - Потому, что хочу видеть тебя живой и здоровой. Ферштейн? И, может быть, не просто видеть, а видеть рядом с собой. Я еще не решил.
   Арину ошеломило его самомнение. Она растеряно поморщилась и промолчала. Но Федор, разумеется, заметил ее гримасы и добавил.
   - За тобой тоже есть право отвода моей кандидатуры, в случае чего.
   Вскоре объявили их рейс. Сопровождающий подхватил чемоданы, а Федор девушку. Арине казалось, что все на них смотрят. Хорошо еще пальцами не показывают. Багаж отправился в путь. Помощник откланялся и ушел. Федор с небольшой сумкой на плече и Ариной в руках прошел паспортный контроль. Обещанного легкого складного кресла на колесах им так и не предоставили. Несмотря на все обещания и полную готовность Федора оплатить вышеупомянутое средство передвижения. Фак!
   - Теперь мы в нейтральной зоне. Хочешь кофе?
   - Нет.
   - А бутерброд?
   Арина взяла его ладонь и прижала к пылающему лбу.
   - Мне страшно.
   В его ответном взгляде пряталась улыбка.
   - Трусишь, малышка?
   - Да.
   - Не стоит. Хуже, чем было, уже не будет. Верь мне.
   Она попыталась бодро кивнуть, но вышло не слишком правдиво. И что с того? Федор углубился в чтение. Левой рукой, впрочем, он полу обнимал растерянную девушку. Арине казалось, что он тяготится выбранной ролью. Она чувствовала подступающую к горлу панику и близкие слезы. Через несколько минут скучающий рыцарь поднялся.
   - Пожалуй, таки выпью кофейку. Не передумала?
   - Нет.
   - Я скоро вернусь.
   Арина проводила взглядом неторопливо скользящую широкоплечую фигуру. Подтолкнула пальцем брошенный на опустевшем сидении журнал. Вздохнула.
   - В первый раз за границу?
   Ласково поинтересовался пожилой сосед в сером костюме.
   - Заметно?
   - Вы нервничаете.
   Его русский язык был правильным, но чуткое ухо девушки уловило некую чужеродность интонации.
   - Вы немец?
   - Браво, фройлен. Вы раскрыли шпиона. Как догадались?
   Он протянул ей руку.
   - Микаэль.
   - Арина.
   - Признавайтесь, что меня выдало?
   Хитрые глаза насмешливо блестели за стеклами. Тонкие губы подрагивали. Пальцы отбивали барабанную дробь на спинке жесткого кресла.
   - Легкий акцент, может быть.
   - Вы сами не уверены?
   Арина согласилась.
   - Да. Видите ли, Микаэль, я, действительно, крайне нервничаю.
   Он уточнил весело.
   - А почему именно немец?
   - Так ведь в Германию летим.
   - Вы поклонница дедуктивного метода?
   - Увы. С ним знакома лишь по книгам господина Конан Дойля.
   - Шерлоку Холмсу я предпочитаю Эркюля Пуаро.
   Арину заинтересовал разговор. Она устроилась поудобнее и ответила начитанному немцу.
   - Мне из всех знаменитых литературных сыщиков больше других нравился комиссар Мегре. Но лишь до поры до времени. Примерно месяц, как я стала преданной поклонницей господина Эраста Фандорина.
   - А кто автор?
   - Борис Акунин.
   - Русский?
   - В некотором роде.
   - Как это?
   - Акунин его псевдоним. На самом деле у писателя грузинская фамилия, извините, забыла. Но, судя по тому, как замечательно он пишет, думает автор по-русски.
   Немец возразил.
   - Грузин и есть грузин. Даже если станет писать по-японски.
   Спор свернул на новые рельсы и продолжался до объявления посадки. Федор давно уже вернулся и внимательно слушал высокоумное препирательство. Было видно, что немец поражен эрудицией соперницы, каждый удачный выпад он отмечал похвалой. А в самом конце импровизированного диспута заявил.
   - У вас прекрасная память, фройлен Арина. И вы умеете анализировать. Мы замечательно провели время. Вот моя визитка, звоните. Буду рад составить вам и вашему спутнику компанию, ежели вы соберетесь посмотреть на исторические места. Или в оперу, например.
   Арина не глядя, протянула прямоугольник картона Федору. И поблагодарила собеседника.
   - И вам спасибо, господин Микаэль.
   Мужчины кивнули друг другу. Немец подхватил небольшой серый чемоданчик и направился к выходу на посадку. Федор, рассматривающий визитку, присвистнул.
   - Ничего себе!
   - Что такое?
   - Взгляни, кого ты очаровала, Лорелея.
   - Я не умею читать по-немецки.
   - Он барон и профессор медицины.
   - Не может быть.
   Неожиданно Федор чмокнул Арину в макушку.
   - Всегда подозревал, что у меня исключительный вкус.
 

* * *

 
   Это не было сказкой. Две операции и болезненные разработки. От некоторых лекарств Арину бесконечно тошнило. Нога чесалась. Но жесткие будни были раскрашены улыбками врачей и медсестер, ирреальной чистотой клиники, и самое главное, цветами. Гер Микаэль присылал их корзинами. А два раза в неделю появлялся сам. С клубникой, альбомами художников и тонкой, все понимающей улыбкой. Однажды, соскучившаяся по родному языку девушка не удержалась и позвонила знатоку русской литературы. Она намеревалась долго объясняться, кто такая, заготовила короткий спич, а он и не пригодился.
   - Фройлен Арина? Очень-очень рад. Нет, забыть вас совершенно невозможно.
   Арина смутилась и обрадовалась, что внимательный профессор не видит ее порозовевших от удовольствия щек. Тем же вечером господин барон заехал в первый раз. С небольшой коробкой конфет и букетом фиалок.
   - Как романтично.
   Восхитилась Арина.
   - Разумеется.
   Ответил профессор.
   - А как могло быть иначе? Больных полагается баловать, не так ли?
   Однажды Арина услышала от него.
   - Мне не доводилось общаться с русскими барышнями, которые знают наизусть своих классиков в таком количестве!
   - Вы мне льстите, Микаэль.
   - У вас ум старой профессорши и личико ее внучки. Поразительно! Просто фантастика!!!
   Арина краснела. А немец спрашивал заинтриговано.
   - Ведь вы излагаете свои собственные мысли. Я заметил. Как столько разных идей помещается в вашей очаровательной головке?
   - Не так уж много в ней хранится, например, я не знаю ни одного иностранного языка.
   - Совсем?
   - Английский, очень плохо. Хелп ми. И все в таком духе.
   - А другие изъяны?
   - Не играю на музыкальных инструментах. Не пою.
   Они сидели в парке на скамье. Вернее, на скамье располагался профессор. Арину пока возили в кресле.
   - Если бы я был моложе лет на тридцать, непременно влюбился бы до сумасшествия. Вы мужественная и умная девочка.
   Арина вздернула подбородок и рассмеялась. Золотые колокольчике в ее голосе рассыпали огненные искры. Обожание старого профессора наполняло ее странным озорством и уверенностью в себе. Она не отдавала отчета в том, что замечательно похорошела. Просто радовалась жизни, лукавым и умным беседам с Микаэлем. Старательно лечилась и ждала. Каждый день ждала Федора. Он оставил ее в клинике, познакомился с врачами, расплатился и исчез через неделю.