Страница:
— А что он сказал?
— Он сказал: наши дети у Бога, смерть для верующего человека не трагедия, а лишь начало новой жизни, и на земле все будет еще хуже. А когда мы спросили, почему именно Беслан, он ответил, что, возможно, во всем виновата водка. Ну, в том смысле, что в Беслане крупный водочный завод, а от нее очень много горя. Это меня немного покоробило. Ведь те, кто делает водку, не пострадали, а пострадали мы. В общем, он не смог утешить нас. Скорее, наоборот. И там же, в Одессе, я впервые услышала о
Грабовом. Его книгу о воскрешении мне подарила подруга. Я ее прочитала, потом дала почитать Сусанне Дудиевой. Ну, что тут скажешь? Это, конечно, была именно та идея, которую мы искали. Головой я понимала, что все это нереально, но душа хотела верить. И с тех пор постепенно эта вера все больше охватывала нас. Этим летом мы нашли телефон представителя Грабового во Владикавказе, его зовут Туган Шубшиев, и я сама ему позвонила. Он и устроил нам встречу с Грабовым. Впервые мы с ним встретились
еще в августе, до нашей поездки к Путину. Тогда нас было только двое: я и Сусанна.
— О чем вы говорили?
— Мы спросили его, почему погибли именно наши дети. Он ответил, что это была жертвенная смерть. То есть наши дети по своему духовному состоянию были настолько чисты, что принесли себя в жертву, чтобы предотвратить глобальную мировую катастрофу. То есть своей смертью они очистили все грехи мира. Конечно, это все малоуспокоительно, но…
— Но это вас более тронуло, чем то, что сказал священник в Одессе?
— Да, наверное. Еще он много говорил о гармонии, о коллективной мысли, о пространстве любви, которое нам всем вместе нужно постоянно расширять. Потому что чем больше это пространство любви, тем лучше для нас. И чем больше народу в это поверит, тем больше шансов на воскрешение — именно реальное, физическое воскрешение. Что еще? А, он говорил, что террористы сами по себе не главное. Что если ты их будешь убивать, все равно новые появятся, — нужно коллективным усилием мысли вокруг них опять же создавать пространство любви. Хотя представляете, как нам любить террористов?!
— Вы во все это и сейчас верите?
— Я человек довольно самодостаточный, чтобы безапелляционно принимать что-то на веру. Но мне хочется больше верить, чем не верить, понимаете? И если есть гипотеза, то пусть лучше будет гипотеза, чем ничто. Вы это го не можете понять. Вы твердо стоите на земле, и дай бог, чтобы и дальше так было. Когда мы вернулись в Беслан и рассказали об этом знакомым, то многие решили по ехать с нами 16 сентября на съезд сторонников Грабового.
— Говорят, он дал вам с собой какие-то наклейки дистанционного управления, которые вы расклеили по Беслану.
— Да, это правда. Несколько десятков штук, они были в рулоне. Очень похожи на обычные штрихкоды, которые лепят на товары в магазине, только на обратной стороне кружочек и стрелочка. Грабовой сказал, что он сможет контролировать то пространство, которое обклеено этими наклейками. И если на этой территории намечается какая-то трагедия, он получит об этом сигнал и сможет эту трагедию нейтрализовать. Я, правда, тогда спросила у его ученика, Александра Сергеевича Вадютина: «А почему бы этими наклейками не обклеить всю Чечню и Ингушетию?» Он ответил: «Хорошая идея. Надо будет подумать».
— На съезде сторонников Грабового Сусанна Дудиева сказала, что лишь благодаря этим наклейкам в дни траура все прошло гладко.
— Правоохранительные органы тоже очень старались. А помогли наклейки или нет — откуда я знаю. Но точно не помешали.
— И вот вы 16 сентября приехали на съезд к Грабовому. Что было дальше?
— Во-первых, нас там очень хорошо приняли. Там было несколько тысяч человек. Мы ходили, смотрели и думали: «Ну что, они все ненормальные? Адекватные люди. Рассуждающие. Если он такой уж шарлатан, почему же у него столько ученых регалий, и даже наши видные политики и деятели пользовались его услугами — в МЧС, в Центре управления полетами?»
— Анета, я не хочу вас расстраивать, но мы проверяли эту информацию. Она не соответствует действительности. Присуждать ученые степени и звания в России имеет право лишь Высшая аттестационная комиссия. По ее информации, Грабовой не защитил ни одной диссертации. То есть он даже не кандидат наук. А что касается МЧС и ЦУПа, то там нам сказали: действительно приходил как-то раз такой человек, мел какую-то чепуху, мы его послушали, посмеялись и сказали: «До свидания».
— Серьезно?.. Ну, в таком случае Распутин ему даже в подметки не годится.
— Грабовой лично мне и нашему фотографу Дмитрию Астахову предлагал деньги за позитивный материал. Вам дать послушать диктофонную запись?
— Ой… Не знаю… Но если это так, то почему правоохранительные органы молчат?
— Уже не молчат. Против Грабового возобновлена прокурорская проверка.
— Но и давать такую огласку всему этому делу тоже не было никакого смысла. Вы хотели ударить по Грабовому, а ударили по нам. Я уже не знаю, шарлатан он или не шарлатан, но даже если никакого воскрешения не будет, мы все равно благодарны ему за минуты надежды, которые он нам дал.
— А в чем надежда? Он вас научил воскрешать? Или сказал, что сам воскресит детей Беслана?
— Он провел с нами несколько сеансов, но технологии воскрешения он нам не давал. Он просто сказал, что наши дети воскреснут, ждите.
— А если потом он вам скажет, что ваш ребенок воскрес, но неизвестно где.
— Он сказал, что когда они воскреснут, они сами к нам придут. Мы будем ждать. Мы спросили: «Когда?» Он ответил: «Быстро». Так что это на года не растянется. Что будет, то будет. Но я все же не могу поверить, что человек может быть настолько циничным, чтобы обещать воскресить погибшего ребенка и обмануть. Поэтому надежда у меня все же есть. И знаете что, Дмитрий… Вот вы можете сказать, что вы знаете что-то в этом мире?
— Да, чтобы иметь ясную картину мира — нужна вера. Можно жить без этого, пока все благополучно, но когда случается такая трагедия, нужна опора на вечность. Иначе можно сойти с ума.
— Хорошо, что вы это понимаете.
— Анета, жаль только, что вы не понимаете, что Грабовой использует в своих целях эту вашу обостренную потребность в высшем смысле жизни.
— Но ведь Грабовой во всем и ссылается на Библию. Он говорит, что в христианстве тоже речь идет о втором при шествии Христа и о всеобщем воскрешении.
— Анета, перечитайте Евангелие. Там все написано и про второе пришествие, и про воскрешение мертвых. И про Грабового там тоже есть: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные… ибо многие придут под именем Моим и будут говорить: „Я Христос“, и многих прельстят». Евангелие от Матфея.
— Не знаю, по крайней мере нам он ничего плохого не сделал. Пока мы были у него там, в Москве, мы даже друг с другом вели себя иначе: более терпимо. Почувствовали какой-то мир в душе… А еще он нам все время говорил: официальное расследование должно продолжаться, вам
надо дождаться его результатов и узнать правду. Нам от этого тоже как-то спокойней стало, а то ведь нам в последнее время столько всего говорили про этот теракт.
— В смысле?
— Просто мы уже как кость в горле и у власти, и у оппозиции. У нас свое видение ситуации, и мы идем своим путем. А кому-то хочется, чтобы мы шли их путем. Власти хочется, чтобы мы молчали, оппозиции — чтобы кричали. Мы так устали от этого. Когда мы собрались ехать к Путину, как нам кричали: «Вот поедете к Путину — и тогда все». А что все?! По крайней мере, мы донесли до него правду.
Теперь он уже не может сказать, что был дезинформирован. Что чего-то не знал.
— Вы читали статьи о том, что вы поехали к Грабовому потому, что не услышали от Путина того, что должны были услышать?
— Ерунда все это. К Путину мы ездили с одними проблемами, а к Грабовому — с другими. Путин может найти ответ на вопрос: кто виноват? А у Грабового мы искали ответ на вопрос: почему это произошло? С точки зрения вечности. На этот вопрос нам никто не попытался ответить.
С первых дней поездки Сусанны Дудиевой и группы женщин к Грабовому в комитете «Матери Беслана» стал назревать раскол. Ситуация обострилась после того, как Грабовой и Сусанна Дудиева дали в гостинице «Звездная» совместную пресс-конференцию. Председатель комитета «Матери Беслана» заявила журналистам (эта пресс-конференция транслировалась телекомпанией CNN), что со вчерашнего дня она является по совместительству главой бесланского представительства партии ДРУГГ (Добровольные распространители учения Григория Грабового). Кроме того, если верить радио «Эхо Москвы», Грабовой заявил, что он заключил с матерями из Беслана письменные договоры о том, что он обязуется воскресить их детей в ближайшее время и абсолютно бесплатно[29].
Новость о том, что с матерями Беслана были заключены письменные договоры, дающие гарантии на воскрешение, вызвала удивление не только у журналистов, но и у самих матерей, с которыми я связался сразу же после пресс-конференции.
— Я уехала из Москвы последней, — рассказала мне по телефону сопредседатель комитета «Матери Беслана» Рита Сидакова[30]. — После меня осталась лишь Сусанна. Ни со мной, ни с теми, кто вернулся в Беслан до меня, никаких договоров Грабовой не подписывал. Некоторые из наших женщин подписывали договор о вступлении в партию ДРУГГ, но никаких гарантий на воскрешение в этой бумаге не содержалось.
Совместное с Грабовым заявление Сусанны Дудиевой стало последней каплей терпения для оставшихся в Северной Осетии членов комитета «Матери Беслана». Инициатива в этой организации стала переходить к более радикальному по отношению к власти крылу комитета во главе с Эллой Кесаевой. Внутренний конфликт в комитете закончился тем, что на внеочередном заседании женщины, не ездившие к Грабовому, решили переименовать свой комитет в «Голос Беслана» и пост председателя заменить коллегиальным советом. Впрочем, это не помешало через несколько недель взять руководство в свои руки Элле Кесаевой. Теперь во всех новостях о комитете «Голос Беслана» она проходит как его руководитель. Переименование комитета женщины аргументировали не только тем, что после истории с Грабовым репутация организации «Матери Беслана» испорчена, но и желанием принять участие в деятельности комитета отцов Беслана. Решение было принято большинством голосов, хотя ощутимая часть комитета высказалась против этого решения, поскольку оно было принято в отсутствие председателя организации Сусанны Дудиевой. Когда низложенный председатель вернулась из Москвы, она заявила, что принятое в ее отсутствие решение противоречит уставу организации, она его не признает и будет продолжать свою борьбу за правду о Беслане, несмотря ни на что. К ней присоединились еще несколько женщин.
Переименование комитета и смена власти в нем, по мнению наблюдателей, стали не просто попыткой матерей Беслана вернуть себе доброе имя. Многие политологи усмотрели в этом очередной ход в большой политической игре. Политическая оппозиция, которая до истории с Грабовым успешно использовала «Матерей Беслана» для постоянных нападок на Кремль, попыталась таким образом вернуть себе этот козырь.
Дело в том, что трещина в комитете появилась задолго до вторжения в него гражданина Грабового. История с сектой воскресителей лишь углубила ее. «Матери Беслана» разделились на умеренных и непримиримых в тот момент, когда в комитет поступило приглашение от президента России Владимира Путина встретиться и обсудить ход расследования теракта. Часть членов комитета во главе с его председателем Сусанной Дудиевой заняли умеренную позицию и решили встретиться с президентом. Более непримиримые во главе с Эллой Кесаевой восприняли это чуть ли не как предательство. Трещина еще более углубилась после того, как, встретившись с Путиным, Дудиева и еще трое женщин публично заявили, что попытаются поверить президенту и будут ждать окончания расследования. Такая позиция не устраивала не только кесаевского крыла комитета, но и тех политтехнологов, которые работали и работают на определенные политические силы. Для них все, что связано с «Матерями Беслана» (и в кавычках, и без), называется двумя словами: «политический ресурс».
Настало время рассказать об этом подробнее.
К концу своего расследования я понял, что Грабовой — мальчик в песочнице, по сравнению с теми, кто давно и успешно собирал политические дивиденды на бесланской трагедии. Григорий Петрович — он, конечно, очень нехороший человек, но цели в Беслане у него были мелкие. Поначалу — чуток деньжат срубить, а потом, когда это заметили, прикрыть «Матерями Беслана» свою божественную задницу. Видать, взыграли нервы после летней прокурорской проверки, и «второе пришествие» решило прибегнуть к классическому приему террористов: выставить впереди себя женщин и детей. Если опять наезжать начнут, глядишь, Сусанна Дудиева и «Матери Беслана» заступятся. А это же мировой бренд. Попробуй к ним не прислушайся.
Совсем другое — политические грабовые. Они играют в большую игру. Бесланский фронт для них, конечно, не единственное, но очень серьезное направление в этой игре. Можно сказать, оранжевый Сталинград. Еще немного, еще чуть-чуть. И тут вдруг падает с неба Грабовой и смешивает все карты. Обидно, да?
О том, как и почему в рядах матерей из комитета после приглашения к Путину произошел раскол, приведу мнение публициста и политолога Ольги Пестрецовой[31]. В нем всплывает довольно известный в узких журналистских кругах персонаж — Марина Литвинович. Кто этот человек? Многие ее коллеги по пиар-цеху в глаза скажут, что Марина — известный политтехнолог, долгое время шла рука об руку с Глебом Павловским: служила руководителем интернет-департамента принадлежащего ему фонда эффективной политики, затем генеральным директором и шеф-редактором интернет-портала «Страна.ру». Но если выключить диктофон и задать этот вопрос еще раз, то те же самые коллеги по цеху скажут, что Литвинович — почетный проедатель пиар-бюджетов очень многих организаций, связанных с политическими силами, которые принято называть демократическими.
Когда случился Беслан, Марина являлась советником по пиару Гарри Каспарова — бывшего чемпиона мира по шахматам, а ныне — председателя «Комитета-2008» и сопредседателя Всероссийского гражданского конгресса «Россия за демократию, против диктатуры». В этом качестве Литвинович основала сайт «правдабеслана.ру» и в короткий период времени фактически приватизировала трагедию.
Сама она придумала эту комбинацию или подсказал большой специалист по шахматам — не знаю. Но факт остается фактом: на протяжении многих месяцев Литвинович была направляющей силой комитета «Матери Беслана». Об этом в журналистском сообществе знают все. Но не все знают, что воздействовать на матерей ей удавалось не только силой слова.
Для жителей Беслана давно не секрет, что у многих женщин, которые состояли в комитете «Матери Беслана» (а теперь — в «Голосе Беслана»), дети учатся в подмосковных ЮКОС-классах. Всего — 11 детей. Учеба в этих классах отличается не только высоким уровнем преподавания, но и хорошими перспективами. Кроме того, 15 женщин из верхушки теперь уже «Голоса Беслана» состоят в «Комите-те-2008».
Ну и что? Не имеют права?
Право имеют. Только поиск правды — занятие не политическое. А если завтра в руки к матерям попадут сведения, что рейд террористов на Беслан финансировался из стран, которые принято считать оплотом демократии, что тогда? Срочно записываться в «Единую Россию»? Или в угоду партийной дисциплине сделать вид, что сведения стерлись из памяти в результате скоропостижного приступа склероза?
Вовлечение в политическую деятельность — это, слава богу, не уголовное преступление. Но в некоторых случаях оно выглядит не менее омерзительно, чем вовлечение в секту. Беслан — это тот случай.
Я тоже не люблю Путина, хотя и не за то же самое, за что его не любят Шендерович и Литвинович. Я тоже считаю, что он ведет Россию к катастрофе, хотя мы, похоже, говорим о разных катастрофах. Но для меня «нелюбовь к Путину» — не оправдание для спекуляций на бесланском горе. Нет такого алиби — «нелюбовь к Путину».
Но вернемся к политологу Ольге Пестрецовой и ее мнению. Обратите внимание, что это написано почти за месяц до моей статьи «Матери Беслана — в секте Грабового»:
«Бесланская карта „антипутинской оппозиции“ оказалась бита. Попытки общечеловеков расколоть общество головами „матерей Беслана“ с треском провалилась. А ведь поначалу этот вариант казался практически беспроигрышным. Но пиар-обеспечением занялась Марина Литвинович — и, как всегда, все провалила.
«Не стая воронов слеталась»… Всевозможные мошенники и любители поживиться на человеческом горе начали съезжаться в Беслан чуть ли не сразу после того, как террористы были убиты, а заложники — освобождены. Достаточно вспомнить «академика» Григория Грабового… Вслед за «новым Иисусом Христом» в Осетию потянулись «политические Грабовые» всех сортов. Цель их была, в общем, та же самая, что у «академика»: сделать себе гешефт на человеческом горе, заработать капитал — на этот раз политический. Матери погибших в Беслане во второй раз попали в заложники — в заложники к абсолютно беспринципным и бессовестным существам, осатаневшим от ненависти к «этой стране» и готовым воспользоваться любой возможностью, чтобы «свергнуть проклятый путинский режим».
Почему женщины Беслана (хотя и не все, далеко не все) дали себя обмануть, согласились на роль «пушечного мяса», чьими головами общечеловеки собрались вышибать кремлевские ворота? Не мне судить о психологии женщин, потерявших детей. Сошлюсь лучше на мнение Владимира Абаринова, обозревателя «Граней» — сайта, до сих пор не замеченного в чрезмерных симпатиях к «путинскому режиму». Итак, «Грани»: «Порицать ее очень трудно. Она пережила ужасную трагедию. И все же в ее действиях видится моральный дефект. Она сделала из своего горя профессию. Профессиональные вдовы. Профессиональные солдатские матери. Профессиональные жертвы террора. Вот до чего мы дошли. Это называется „все на продажу“. Она не может не понимать, что ее бедой кормятся десятки, если не сотни прилипал. Да и она сама не святым духом жива. Произошла банальная коммерциализация трагедии».
Конец цитаты. Подписываюсь под каждым словом. Да, извините: Абаринов пишет об американской «профессиональной солдатской матери», Синди Шиган, вот уже год выступающей против войны в Ираке. «Коммерциализировать трагедию» в Америке, конечно, нельзя, а делать то же самое в России — можно и нужно. Типичная логика общечеловека. Проблема в том, что «антипутинская оппозиция» даже мерзость не может сделать как следует. Особенно, если «на кассу» садится Марина Литвинович — краса и гордость общечеловеческого пиара, о талантах которой уже приходилось писать…
Взявшись «разрабатывать бесланских матерей», Марина Литвинович начала совершать одну ошибку за другой.
Во-первых, она «засветилась» лично. Что ее заставило писать материалы под собственным именем — ума не приложу: то ли славы захотелось, то ли (что вероятнее) сработал принцип «ни капли мимо» и очень не захотелось делиться бюджетом. Во всяком случае, в сетевой версии «Еженедельного журнала» стали появляться статьи за подписью «Марина Литвинович». Марина явно не догадалась — а ей никто не объяснил, — что за прошедшие годы она заработала себе такую репутацию, что фамилия «Литвинович» звучит чуть ли не хуже, чем фамилия «Хинштейн». И если завтра за подписью Марины Литвинович появится статья о том, что дважды два — четыре, а снег зимой — белый, ей все равно никто не поверит.
Дальше — хуже. В течение всех прошедших месяцев, из статьи в статью, Марина противопоставляла героических матерей Беслана всему остальному населению, так сказать, «пороху не нюхавшему и жизни не знающему». «Мне страшно осознавать, что отчаянными, твердыми и бескомпромиссными борцами против бандитов во власти, против коррупции, несправедливости и вранья люди становятся только после того, как по вине государства теряют своих маленьких детей. (…) Как сделать так, чтобы граждане России осознали себя гражданами? Только убив их детей?» Честное слово, именно так и написано.
Объясню, почему слова «матери Беслана» заключены в кавычки. Если кавычки удалить, то у читателя (а тем более — у радиослушателя и телезрителя) может сложиться впечатление, что речь идет о всех матерях всего Беслана.
В реальности это как минимум не так[32]. Речь идет об активистках комитета «Матери Беслана», которые уже давно выродились в тех самых «профессиональных вдов», о которых с таким чувством пишут «Грани».
А Марина Литвинович уже вовсю праздновала победу. «Путин загнал себя в ловушку: теперь он должен (…) покаяться и попросить прощения. (…) Потому что, если он этого не сделает, в маленьком Беслане произойдет большой взрыв». Перевод с общечеловеческого на русский: «Информационный шантаж сработал! Да здравствует возвращение „пиара“ девяностых годов с его великой и простой схемой „наезд — откат“! Пусть Путин только попробует „не покаяться“! Мы устроим такой „взрыв, какого вы не помните со времен Буденновска! А мне, Марине Литвинович, — несите и несите бюджеты! Я — прогну власть под все ваши пожелания!!!“
Увы. Как обычно у Марины, весь пар ушел в свисток.
Путин встретился с матерями заложников (с настоящими, а не с «профессиональными»). Встреча как минимум не оправдала надежд общечеловеков. Раздражение от того, что «проект провален», общечеловеки особенно и не скрывают. «Они приехали, чтобы обвинить президента в смерти своих детей. (…) Предъявить Путину обвинение в том, что он не пожелал вступить в переговоры с террористами», — пишет Илья Мильштейн на «Гранях». А то бы Путин прямо завтра начал переговоры с Басаевым!.. И в финале — фраза, полная разочарования в «матерях Беслана» и презрения к ним как к отработанному материалу: «Бесланские матери входили к Путину несчастными, но свободными людьми. Из президентского кабинета они вышли несчастными и несвободными»… То есть все тем же ненавистным «пропутинским быдлом», подлежащим уничтожению и раздражающим общечеловеков самим фактом своего существования.
А пиаровская карьера Марины Литвинович, судя по всему, закончена. Вообще-то Марина начинала свое восхождение на вершины пиара с установления неформальных, скажем так, отношений с Альфредом Кохом. Может быть, стоит возвратиться к истокам, Марина? Это у вас получается лучше…
Ольга Пестрецова оказалась не права лишь в последнем абзаце. Марина Литвинович продолжает осваивать демократические пиар-бюджеты. Недавно она получила новую должность — руководитель предвыборного штаба кандидата в депутаты Мосгордумы Виктора Шендеровича. Если она провалит и этот проект, что очень даже вероятно, в этом тоже будут виноваты Путин, спецслужбы и Грабовой.
Между тем экзерсисы на тему треугольник «Грабовой — кровавый режим Путина — несчастные „Матери Беслана“ стали появляться в прессе все чаще. И в конце концов такой взгляд на секту Грабового стал преобладающим в СМИ. Общий смысл таков: спецслужбы специально вырастили в пробирке Грабового, чтобы теперь обрушить на головы несчастных матерей Беслана. То, что Грабовой набирал силу с середины 90-х годов, а широкой общественности стал известен из публикаций „Известий“ еще в ноябре 2004 года, когда никакого комитета в Беслане и в помине не было, — до таких низких фактов либеральные публицисты и аналитики решили не опускаться. Причем тут объективная информация, когда речь идет о политической целесообразности?
Вот типичный пример этюда на эту тему. На арене — видный публицист и писатель Юлия Латынина («Новая газета»). Статья называется очень просто — «Путин и Грабовой»:
«Газета „Известия“ напечатала, а НТВ в новостях с удовольствием пересказало: матери Беслана приехали в Москву к сектанту Грабовому, который обещает воскресить их детей.
— Он сказал: наши дети у Бога, смерть для верующего человека не трагедия, а лишь начало новой жизни, и на земле все будет еще хуже. А когда мы спросили, почему именно Беслан, он ответил, что, возможно, во всем виновата водка. Ну, в том смысле, что в Беслане крупный водочный завод, а от нее очень много горя. Это меня немного покоробило. Ведь те, кто делает водку, не пострадали, а пострадали мы. В общем, он не смог утешить нас. Скорее, наоборот. И там же, в Одессе, я впервые услышала о
Грабовом. Его книгу о воскрешении мне подарила подруга. Я ее прочитала, потом дала почитать Сусанне Дудиевой. Ну, что тут скажешь? Это, конечно, была именно та идея, которую мы искали. Головой я понимала, что все это нереально, но душа хотела верить. И с тех пор постепенно эта вера все больше охватывала нас. Этим летом мы нашли телефон представителя Грабового во Владикавказе, его зовут Туган Шубшиев, и я сама ему позвонила. Он и устроил нам встречу с Грабовым. Впервые мы с ним встретились
еще в августе, до нашей поездки к Путину. Тогда нас было только двое: я и Сусанна.
— О чем вы говорили?
— Мы спросили его, почему погибли именно наши дети. Он ответил, что это была жертвенная смерть. То есть наши дети по своему духовному состоянию были настолько чисты, что принесли себя в жертву, чтобы предотвратить глобальную мировую катастрофу. То есть своей смертью они очистили все грехи мира. Конечно, это все малоуспокоительно, но…
— Но это вас более тронуло, чем то, что сказал священник в Одессе?
— Да, наверное. Еще он много говорил о гармонии, о коллективной мысли, о пространстве любви, которое нам всем вместе нужно постоянно расширять. Потому что чем больше это пространство любви, тем лучше для нас. И чем больше народу в это поверит, тем больше шансов на воскрешение — именно реальное, физическое воскрешение. Что еще? А, он говорил, что террористы сами по себе не главное. Что если ты их будешь убивать, все равно новые появятся, — нужно коллективным усилием мысли вокруг них опять же создавать пространство любви. Хотя представляете, как нам любить террористов?!
— Вы во все это и сейчас верите?
— Я человек довольно самодостаточный, чтобы безапелляционно принимать что-то на веру. Но мне хочется больше верить, чем не верить, понимаете? И если есть гипотеза, то пусть лучше будет гипотеза, чем ничто. Вы это го не можете понять. Вы твердо стоите на земле, и дай бог, чтобы и дальше так было. Когда мы вернулись в Беслан и рассказали об этом знакомым, то многие решили по ехать с нами 16 сентября на съезд сторонников Грабового.
— Говорят, он дал вам с собой какие-то наклейки дистанционного управления, которые вы расклеили по Беслану.
— Да, это правда. Несколько десятков штук, они были в рулоне. Очень похожи на обычные штрихкоды, которые лепят на товары в магазине, только на обратной стороне кружочек и стрелочка. Грабовой сказал, что он сможет контролировать то пространство, которое обклеено этими наклейками. И если на этой территории намечается какая-то трагедия, он получит об этом сигнал и сможет эту трагедию нейтрализовать. Я, правда, тогда спросила у его ученика, Александра Сергеевича Вадютина: «А почему бы этими наклейками не обклеить всю Чечню и Ингушетию?» Он ответил: «Хорошая идея. Надо будет подумать».
— На съезде сторонников Грабового Сусанна Дудиева сказала, что лишь благодаря этим наклейкам в дни траура все прошло гладко.
— Правоохранительные органы тоже очень старались. А помогли наклейки или нет — откуда я знаю. Но точно не помешали.
— И вот вы 16 сентября приехали на съезд к Грабовому. Что было дальше?
— Во-первых, нас там очень хорошо приняли. Там было несколько тысяч человек. Мы ходили, смотрели и думали: «Ну что, они все ненормальные? Адекватные люди. Рассуждающие. Если он такой уж шарлатан, почему же у него столько ученых регалий, и даже наши видные политики и деятели пользовались его услугами — в МЧС, в Центре управления полетами?»
— Анета, я не хочу вас расстраивать, но мы проверяли эту информацию. Она не соответствует действительности. Присуждать ученые степени и звания в России имеет право лишь Высшая аттестационная комиссия. По ее информации, Грабовой не защитил ни одной диссертации. То есть он даже не кандидат наук. А что касается МЧС и ЦУПа, то там нам сказали: действительно приходил как-то раз такой человек, мел какую-то чепуху, мы его послушали, посмеялись и сказали: «До свидания».
— Серьезно?.. Ну, в таком случае Распутин ему даже в подметки не годится.
— Грабовой лично мне и нашему фотографу Дмитрию Астахову предлагал деньги за позитивный материал. Вам дать послушать диктофонную запись?
— Ой… Не знаю… Но если это так, то почему правоохранительные органы молчат?
— Уже не молчат. Против Грабового возобновлена прокурорская проверка.
— Но и давать такую огласку всему этому делу тоже не было никакого смысла. Вы хотели ударить по Грабовому, а ударили по нам. Я уже не знаю, шарлатан он или не шарлатан, но даже если никакого воскрешения не будет, мы все равно благодарны ему за минуты надежды, которые он нам дал.
— А в чем надежда? Он вас научил воскрешать? Или сказал, что сам воскресит детей Беслана?
— Он провел с нами несколько сеансов, но технологии воскрешения он нам не давал. Он просто сказал, что наши дети воскреснут, ждите.
— А если потом он вам скажет, что ваш ребенок воскрес, но неизвестно где.
— Он сказал, что когда они воскреснут, они сами к нам придут. Мы будем ждать. Мы спросили: «Когда?» Он ответил: «Быстро». Так что это на года не растянется. Что будет, то будет. Но я все же не могу поверить, что человек может быть настолько циничным, чтобы обещать воскресить погибшего ребенка и обмануть. Поэтому надежда у меня все же есть. И знаете что, Дмитрий… Вот вы можете сказать, что вы знаете что-то в этом мире?
— Да, чтобы иметь ясную картину мира — нужна вера. Можно жить без этого, пока все благополучно, но когда случается такая трагедия, нужна опора на вечность. Иначе можно сойти с ума.
— Хорошо, что вы это понимаете.
— Анета, жаль только, что вы не понимаете, что Грабовой использует в своих целях эту вашу обостренную потребность в высшем смысле жизни.
— Но ведь Грабовой во всем и ссылается на Библию. Он говорит, что в христианстве тоже речь идет о втором при шествии Христа и о всеобщем воскрешении.
— Анета, перечитайте Евангелие. Там все написано и про второе пришествие, и про воскрешение мертвых. И про Грабового там тоже есть: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные… ибо многие придут под именем Моим и будут говорить: „Я Христос“, и многих прельстят». Евангелие от Матфея.
— Не знаю, по крайней мере нам он ничего плохого не сделал. Пока мы были у него там, в Москве, мы даже друг с другом вели себя иначе: более терпимо. Почувствовали какой-то мир в душе… А еще он нам все время говорил: официальное расследование должно продолжаться, вам
надо дождаться его результатов и узнать правду. Нам от этого тоже как-то спокойней стало, а то ведь нам в последнее время столько всего говорили про этот теракт.
— В смысле?
— Просто мы уже как кость в горле и у власти, и у оппозиции. У нас свое видение ситуации, и мы идем своим путем. А кому-то хочется, чтобы мы шли их путем. Власти хочется, чтобы мы молчали, оппозиции — чтобы кричали. Мы так устали от этого. Когда мы собрались ехать к Путину, как нам кричали: «Вот поедете к Путину — и тогда все». А что все?! По крайней мере, мы донесли до него правду.
Теперь он уже не может сказать, что был дезинформирован. Что чего-то не знал.
— Вы читали статьи о том, что вы поехали к Грабовому потому, что не услышали от Путина того, что должны были услышать?
— Ерунда все это. К Путину мы ездили с одними проблемами, а к Грабовому — с другими. Путин может найти ответ на вопрос: кто виноват? А у Грабового мы искали ответ на вопрос: почему это произошло? С точки зрения вечности. На этот вопрос нам никто не попытался ответить.
С первых дней поездки Сусанны Дудиевой и группы женщин к Грабовому в комитете «Матери Беслана» стал назревать раскол. Ситуация обострилась после того, как Грабовой и Сусанна Дудиева дали в гостинице «Звездная» совместную пресс-конференцию. Председатель комитета «Матери Беслана» заявила журналистам (эта пресс-конференция транслировалась телекомпанией CNN), что со вчерашнего дня она является по совместительству главой бесланского представительства партии ДРУГГ (Добровольные распространители учения Григория Грабового). Кроме того, если верить радио «Эхо Москвы», Грабовой заявил, что он заключил с матерями из Беслана письменные договоры о том, что он обязуется воскресить их детей в ближайшее время и абсолютно бесплатно[29].
Новость о том, что с матерями Беслана были заключены письменные договоры, дающие гарантии на воскрешение, вызвала удивление не только у журналистов, но и у самих матерей, с которыми я связался сразу же после пресс-конференции.
— Я уехала из Москвы последней, — рассказала мне по телефону сопредседатель комитета «Матери Беслана» Рита Сидакова[30]. — После меня осталась лишь Сусанна. Ни со мной, ни с теми, кто вернулся в Беслан до меня, никаких договоров Грабовой не подписывал. Некоторые из наших женщин подписывали договор о вступлении в партию ДРУГГ, но никаких гарантий на воскрешение в этой бумаге не содержалось.
Совместное с Грабовым заявление Сусанны Дудиевой стало последней каплей терпения для оставшихся в Северной Осетии членов комитета «Матери Беслана». Инициатива в этой организации стала переходить к более радикальному по отношению к власти крылу комитета во главе с Эллой Кесаевой. Внутренний конфликт в комитете закончился тем, что на внеочередном заседании женщины, не ездившие к Грабовому, решили переименовать свой комитет в «Голос Беслана» и пост председателя заменить коллегиальным советом. Впрочем, это не помешало через несколько недель взять руководство в свои руки Элле Кесаевой. Теперь во всех новостях о комитете «Голос Беслана» она проходит как его руководитель. Переименование комитета женщины аргументировали не только тем, что после истории с Грабовым репутация организации «Матери Беслана» испорчена, но и желанием принять участие в деятельности комитета отцов Беслана. Решение было принято большинством голосов, хотя ощутимая часть комитета высказалась против этого решения, поскольку оно было принято в отсутствие председателя организации Сусанны Дудиевой. Когда низложенный председатель вернулась из Москвы, она заявила, что принятое в ее отсутствие решение противоречит уставу организации, она его не признает и будет продолжать свою борьбу за правду о Беслане, несмотря ни на что. К ней присоединились еще несколько женщин.
Переименование комитета и смена власти в нем, по мнению наблюдателей, стали не просто попыткой матерей Беслана вернуть себе доброе имя. Многие политологи усмотрели в этом очередной ход в большой политической игре. Политическая оппозиция, которая до истории с Грабовым успешно использовала «Матерей Беслана» для постоянных нападок на Кремль, попыталась таким образом вернуть себе этот козырь.
Дело в том, что трещина в комитете появилась задолго до вторжения в него гражданина Грабового. История с сектой воскресителей лишь углубила ее. «Матери Беслана» разделились на умеренных и непримиримых в тот момент, когда в комитет поступило приглашение от президента России Владимира Путина встретиться и обсудить ход расследования теракта. Часть членов комитета во главе с его председателем Сусанной Дудиевой заняли умеренную позицию и решили встретиться с президентом. Более непримиримые во главе с Эллой Кесаевой восприняли это чуть ли не как предательство. Трещина еще более углубилась после того, как, встретившись с Путиным, Дудиева и еще трое женщин публично заявили, что попытаются поверить президенту и будут ждать окончания расследования. Такая позиция не устраивала не только кесаевского крыла комитета, но и тех политтехнологов, которые работали и работают на определенные политические силы. Для них все, что связано с «Матерями Беслана» (и в кавычках, и без), называется двумя словами: «политический ресурс».
Настало время рассказать об этом подробнее.
К концу своего расследования я понял, что Грабовой — мальчик в песочнице, по сравнению с теми, кто давно и успешно собирал политические дивиденды на бесланской трагедии. Григорий Петрович — он, конечно, очень нехороший человек, но цели в Беслане у него были мелкие. Поначалу — чуток деньжат срубить, а потом, когда это заметили, прикрыть «Матерями Беслана» свою божественную задницу. Видать, взыграли нервы после летней прокурорской проверки, и «второе пришествие» решило прибегнуть к классическому приему террористов: выставить впереди себя женщин и детей. Если опять наезжать начнут, глядишь, Сусанна Дудиева и «Матери Беслана» заступятся. А это же мировой бренд. Попробуй к ним не прислушайся.
Совсем другое — политические грабовые. Они играют в большую игру. Бесланский фронт для них, конечно, не единственное, но очень серьезное направление в этой игре. Можно сказать, оранжевый Сталинград. Еще немного, еще чуть-чуть. И тут вдруг падает с неба Грабовой и смешивает все карты. Обидно, да?
О том, как и почему в рядах матерей из комитета после приглашения к Путину произошел раскол, приведу мнение публициста и политолога Ольги Пестрецовой[31]. В нем всплывает довольно известный в узких журналистских кругах персонаж — Марина Литвинович. Кто этот человек? Многие ее коллеги по пиар-цеху в глаза скажут, что Марина — известный политтехнолог, долгое время шла рука об руку с Глебом Павловским: служила руководителем интернет-департамента принадлежащего ему фонда эффективной политики, затем генеральным директором и шеф-редактором интернет-портала «Страна.ру». Но если выключить диктофон и задать этот вопрос еще раз, то те же самые коллеги по цеху скажут, что Литвинович — почетный проедатель пиар-бюджетов очень многих организаций, связанных с политическими силами, которые принято называть демократическими.
Когда случился Беслан, Марина являлась советником по пиару Гарри Каспарова — бывшего чемпиона мира по шахматам, а ныне — председателя «Комитета-2008» и сопредседателя Всероссийского гражданского конгресса «Россия за демократию, против диктатуры». В этом качестве Литвинович основала сайт «правдабеслана.ру» и в короткий период времени фактически приватизировала трагедию.
Сама она придумала эту комбинацию или подсказал большой специалист по шахматам — не знаю. Но факт остается фактом: на протяжении многих месяцев Литвинович была направляющей силой комитета «Матери Беслана». Об этом в журналистском сообществе знают все. Но не все знают, что воздействовать на матерей ей удавалось не только силой слова.
Для жителей Беслана давно не секрет, что у многих женщин, которые состояли в комитете «Матери Беслана» (а теперь — в «Голосе Беслана»), дети учатся в подмосковных ЮКОС-классах. Всего — 11 детей. Учеба в этих классах отличается не только высоким уровнем преподавания, но и хорошими перспективами. Кроме того, 15 женщин из верхушки теперь уже «Голоса Беслана» состоят в «Комите-те-2008».
Ну и что? Не имеют права?
Право имеют. Только поиск правды — занятие не политическое. А если завтра в руки к матерям попадут сведения, что рейд террористов на Беслан финансировался из стран, которые принято считать оплотом демократии, что тогда? Срочно записываться в «Единую Россию»? Или в угоду партийной дисциплине сделать вид, что сведения стерлись из памяти в результате скоропостижного приступа склероза?
Вовлечение в политическую деятельность — это, слава богу, не уголовное преступление. Но в некоторых случаях оно выглядит не менее омерзительно, чем вовлечение в секту. Беслан — это тот случай.
Я тоже не люблю Путина, хотя и не за то же самое, за что его не любят Шендерович и Литвинович. Я тоже считаю, что он ведет Россию к катастрофе, хотя мы, похоже, говорим о разных катастрофах. Но для меня «нелюбовь к Путину» — не оправдание для спекуляций на бесланском горе. Нет такого алиби — «нелюбовь к Путину».
Но вернемся к политологу Ольге Пестрецовой и ее мнению. Обратите внимание, что это написано почти за месяц до моей статьи «Матери Беслана — в секте Грабового»:
«Бесланская карта „антипутинской оппозиции“ оказалась бита. Попытки общечеловеков расколоть общество головами „матерей Беслана“ с треском провалилась. А ведь поначалу этот вариант казался практически беспроигрышным. Но пиар-обеспечением занялась Марина Литвинович — и, как всегда, все провалила.
«Не стая воронов слеталась»… Всевозможные мошенники и любители поживиться на человеческом горе начали съезжаться в Беслан чуть ли не сразу после того, как террористы были убиты, а заложники — освобождены. Достаточно вспомнить «академика» Григория Грабового… Вслед за «новым Иисусом Христом» в Осетию потянулись «политические Грабовые» всех сортов. Цель их была, в общем, та же самая, что у «академика»: сделать себе гешефт на человеческом горе, заработать капитал — на этот раз политический. Матери погибших в Беслане во второй раз попали в заложники — в заложники к абсолютно беспринципным и бессовестным существам, осатаневшим от ненависти к «этой стране» и готовым воспользоваться любой возможностью, чтобы «свергнуть проклятый путинский режим».
Почему женщины Беслана (хотя и не все, далеко не все) дали себя обмануть, согласились на роль «пушечного мяса», чьими головами общечеловеки собрались вышибать кремлевские ворота? Не мне судить о психологии женщин, потерявших детей. Сошлюсь лучше на мнение Владимира Абаринова, обозревателя «Граней» — сайта, до сих пор не замеченного в чрезмерных симпатиях к «путинскому режиму». Итак, «Грани»: «Порицать ее очень трудно. Она пережила ужасную трагедию. И все же в ее действиях видится моральный дефект. Она сделала из своего горя профессию. Профессиональные вдовы. Профессиональные солдатские матери. Профессиональные жертвы террора. Вот до чего мы дошли. Это называется „все на продажу“. Она не может не понимать, что ее бедой кормятся десятки, если не сотни прилипал. Да и она сама не святым духом жива. Произошла банальная коммерциализация трагедии».
Конец цитаты. Подписываюсь под каждым словом. Да, извините: Абаринов пишет об американской «профессиональной солдатской матери», Синди Шиган, вот уже год выступающей против войны в Ираке. «Коммерциализировать трагедию» в Америке, конечно, нельзя, а делать то же самое в России — можно и нужно. Типичная логика общечеловека. Проблема в том, что «антипутинская оппозиция» даже мерзость не может сделать как следует. Особенно, если «на кассу» садится Марина Литвинович — краса и гордость общечеловеческого пиара, о талантах которой уже приходилось писать…
Взявшись «разрабатывать бесланских матерей», Марина Литвинович начала совершать одну ошибку за другой.
Во-первых, она «засветилась» лично. Что ее заставило писать материалы под собственным именем — ума не приложу: то ли славы захотелось, то ли (что вероятнее) сработал принцип «ни капли мимо» и очень не захотелось делиться бюджетом. Во всяком случае, в сетевой версии «Еженедельного журнала» стали появляться статьи за подписью «Марина Литвинович». Марина явно не догадалась — а ей никто не объяснил, — что за прошедшие годы она заработала себе такую репутацию, что фамилия «Литвинович» звучит чуть ли не хуже, чем фамилия «Хинштейн». И если завтра за подписью Марины Литвинович появится статья о том, что дважды два — четыре, а снег зимой — белый, ей все равно никто не поверит.
Дальше — хуже. В течение всех прошедших месяцев, из статьи в статью, Марина противопоставляла героических матерей Беслана всему остальному населению, так сказать, «пороху не нюхавшему и жизни не знающему». «Мне страшно осознавать, что отчаянными, твердыми и бескомпромиссными борцами против бандитов во власти, против коррупции, несправедливости и вранья люди становятся только после того, как по вине государства теряют своих маленьких детей. (…) Как сделать так, чтобы граждане России осознали себя гражданами? Только убив их детей?» Честное слово, именно так и написано.
Объясню, почему слова «матери Беслана» заключены в кавычки. Если кавычки удалить, то у читателя (а тем более — у радиослушателя и телезрителя) может сложиться впечатление, что речь идет о всех матерях всего Беслана.
В реальности это как минимум не так[32]. Речь идет об активистках комитета «Матери Беслана», которые уже давно выродились в тех самых «профессиональных вдов», о которых с таким чувством пишут «Грани».
А Марина Литвинович уже вовсю праздновала победу. «Путин загнал себя в ловушку: теперь он должен (…) покаяться и попросить прощения. (…) Потому что, если он этого не сделает, в маленьком Беслане произойдет большой взрыв». Перевод с общечеловеческого на русский: «Информационный шантаж сработал! Да здравствует возвращение „пиара“ девяностых годов с его великой и простой схемой „наезд — откат“! Пусть Путин только попробует „не покаяться“! Мы устроим такой „взрыв, какого вы не помните со времен Буденновска! А мне, Марине Литвинович, — несите и несите бюджеты! Я — прогну власть под все ваши пожелания!!!“
Увы. Как обычно у Марины, весь пар ушел в свисток.
Путин встретился с матерями заложников (с настоящими, а не с «профессиональными»). Встреча как минимум не оправдала надежд общечеловеков. Раздражение от того, что «проект провален», общечеловеки особенно и не скрывают. «Они приехали, чтобы обвинить президента в смерти своих детей. (…) Предъявить Путину обвинение в том, что он не пожелал вступить в переговоры с террористами», — пишет Илья Мильштейн на «Гранях». А то бы Путин прямо завтра начал переговоры с Басаевым!.. И в финале — фраза, полная разочарования в «матерях Беслана» и презрения к ним как к отработанному материалу: «Бесланские матери входили к Путину несчастными, но свободными людьми. Из президентского кабинета они вышли несчастными и несвободными»… То есть все тем же ненавистным «пропутинским быдлом», подлежащим уничтожению и раздражающим общечеловеков самим фактом своего существования.
А пиаровская карьера Марины Литвинович, судя по всему, закончена. Вообще-то Марина начинала свое восхождение на вершины пиара с установления неформальных, скажем так, отношений с Альфредом Кохом. Может быть, стоит возвратиться к истокам, Марина? Это у вас получается лучше…
Ольга Пестрецова оказалась не права лишь в последнем абзаце. Марина Литвинович продолжает осваивать демократические пиар-бюджеты. Недавно она получила новую должность — руководитель предвыборного штаба кандидата в депутаты Мосгордумы Виктора Шендеровича. Если она провалит и этот проект, что очень даже вероятно, в этом тоже будут виноваты Путин, спецслужбы и Грабовой.
Между тем экзерсисы на тему треугольник «Грабовой — кровавый режим Путина — несчастные „Матери Беслана“ стали появляться в прессе все чаще. И в конце концов такой взгляд на секту Грабового стал преобладающим в СМИ. Общий смысл таков: спецслужбы специально вырастили в пробирке Грабового, чтобы теперь обрушить на головы несчастных матерей Беслана. То, что Грабовой набирал силу с середины 90-х годов, а широкой общественности стал известен из публикаций „Известий“ еще в ноябре 2004 года, когда никакого комитета в Беслане и в помине не было, — до таких низких фактов либеральные публицисты и аналитики решили не опускаться. Причем тут объективная информация, когда речь идет о политической целесообразности?
Вот типичный пример этюда на эту тему. На арене — видный публицист и писатель Юлия Латынина («Новая газета»). Статья называется очень просто — «Путин и Грабовой»:
«Газета „Известия“ напечатала, а НТВ в новостях с удовольствием пересказало: матери Беслана приехали в Москву к сектанту Грабовому, который обещает воскресить их детей.