Страница:
Федоров в самом общем виде формулирует пути преобразования природы: метеорическая регуляция, когда «ветры и дожди обратятся в вентиляцию и ирригацию земного шара как общего хозяйства», об управлении движением самого земного шара («человечество должно быть не праздным пассажиром, а экипажем нашего земного, неизвестно еще, какою силою приводимого в движение, корабля»), о поисках новых источников энергии, овладении энергией солнца («Солнечная система должна быть обращена в хозяйственную силу»). Федоров не прекраснодушный мечтатель, он понимает, что прежде, чем двинуться вперед, народ надо накормить, «вопрос о хлебе есть именно вопрос о жизни и смерти, вопрос о естественных условиях, от коих зависит существование человека». Параллельно с «продовольственным вопросом» решается и «вопрос санитарный». «Восстановление здоровья телесного и душевного всего рода человеческого, освобождение от болезней не только хронических и эпидемических, но и от наследственных, органических пороков — вот в чем заключается содержание санитарного вопроса».
Вместе с тем Федоров понимает, что «каждый обособленный мир по своей ограниченности (средств существования. — Г.Э.) не может иметь бессмертных существ». Отсюда с неизбежностью следует необходимость выхода человека за пределы Земли, освоения космоса, других планет. Эта необходимость обусловлена также тем, что «условия, от коих зависит растительная и животная жизнь на Земле, не заключаются только в ней самой», а «единство метеорического и космического процессов дает основание для расширения регуляции на Солнечную и другие звездные системы для их воссоздания и управления разумом». (Эти идеи получили развитие в работах последователей Н.Ф. Федорова, в частности К.Э. Циолковского, «дедушки космонавтики» и А.Л. Чижевского, который показал, что биологические и психические стороны земной жизни связаны не только с влиянием Солнца, но с физическими явлениями всей Вселенной; каждая живая клетка реагирует на ту «космическую информацию», которой пронизывает ее макрокосм, само явление жизни на Земле — это продукт деятельности всего космоса.)
Человек должен изменить себя сам. «Не только функции всех органов, но и морфология органов должны быть произведением знания и дела, труда, — писал Федоров, — нужно, чтобы микроскопы, микрофоны, спектроскопы и т.д. были естественною, но сознательною принадлежностью каждого человека, т. е. чтобы каждый обладал способностью воспроизводить себя из элементарных начал и обладал бы, следовательно, возможностью быть — конечно, последовательно, а не одновременно, — везде». «Человеку будут доступны все небесные пространства, все небесные миры только тогда, когда он сам будет воссоздавать себя из самых первоначальных веществ, атомов, молекул, потому что тогда только он будет способен жить во всех средах, принимать всякие формы…» В развитие этих идей Федорова В.И. Вернадский сформулировал положение о будущей автотрофности человека — умении поддерживать и воссоздавать свой организм, как растения, из самых элементарных природных, неорганических веществ.
В связи с этим будущее полное воссоздание человечества представляется как не просто воскрешение прежде живших в их былой материальной природе, а претворение их природы, как и природы собственно воскресителей, в принципиально другую, высшую, самосозидаемую; «я» как самосознание личности сохраняется, ее тело, материальное вместилище, функционально становится иным, подчиненным сознанию, регулируемым, одухотворенным.
Отметим, что положения о вечной жизни, о воскрешении всех умерших, о заселении космоса и об изменении физической сущности человека нерасторжимо связаны между собой. Одна Земля в своем нынешнем состоянии не может принять воскресших, им просто нечего будет есть и негде жить. Для достижения отдаленных планет необходима если не вечная, то намного более длинная, по сравнению с нынешней, жизнь. Для современного человека жизнь на подавляющем количестве этих планет окажется невозможной. С другой стороны, население Земли слишком мало, чтобы заселить всю Вселенную, с этой точки зрения воскрешение получает характер необходимости, для заселения и управления космосом все, в мириадах прошедших поколений, пригодятся. И хочется согласиться с верой Федорова в высшую гармонию мира, в то, что есть соответствие между количеством всех когда-либо живших на Земле и «емкостью» пригодных для обитания миров во Вселенной.
Первенство в решении стоящих перед человечеством задач Федоров отдает науке. Но сама наука должна измениться, это касается и направленности научных исследований, и методов науки. Основной порок современных ученых определяется Федоровым как пассивное, созерцательное, теоретико-познавательное отношение к миру. Крайним следствием такого отношения становится превращение мира в представление, в фикцию, в виртуальность. Современная наука строится на разделении, расчленении, анализе, ученые выступают своеобразными жрецами смерти, ведь смерть — главный и радикальный анализатор, разложитель сложного на все более простые элементы. Этому противопоставляется путь воскрешения как собирания, сложения синтеза всего разъединенного и разложенного, от знания до человеческого организма.
Развитие техники, считает Федоров, может быть только временной и боковой, а не главной ветвью развития. Наука должна перестать быть «рабой фабрики и торга». Высшим благом для науки должно стать не просто исследование и бесконечное познание неизвестно для чего, ради самого познания, потому что тогда-то и являются всякие дельцы и приспосабливают результаты науки для своей корысти, а всякая корысть направлена против кого-то, ведет к вражде и уничтожению. Высшим благом должна стать Жизнь; жизнь в высшем, духовном ее цвете, сохранение, развитие ее, а также возвращение в преображенном виде тем, у кого она была отнята силой вещей. Такое благо, такая цель и такой предмет касаются прямо и лично всех, без изъятия. Поэтому наука, исследование и преобразование мира должны стать всеобщим делом, делом каждого.
Федоров отдает себе отчет в том, что решение этих задач невозможно без изменения сознания людей, выработки новых нравственных критериев, проникновения каждого человека высоким идеалом. До тех пор, пока человечество не осознает истинную цель своего существования, будет продолжаться «вечное ребячество», «бесцельное существование, рознь, взаимное истребление», «дипломатические дрязги, военные шалости», «страсть к мануфактурным игрушкам», «собирание богатства и расточение его», «вечный брачный пир на забытых могилах отцов». Нельзя не признать, что за прошедшие сто с лишним лет основные «забавы человеков» нисколько не изменились.
Для формирования нового коллективного сознания принципиальным оказывается императив Федорова об обязательном воскрешении всех умерших, именно он должен подвигнуть живущих работать на будущее. Нельзя не согласиться, что идеал вечной жизни вкупе с обязательством воскрешения всех умерших — единственная идея, которая может объединить всех людей, людей различных национальностей, убеждений и верований, даже таких, которые не имеют никаких убеждений и верований, кроме заботы о собственном благе. В свою очередь, это новое коллективное сознание станет важнейшим инструментом преобразования мира и ускорит достижение поставленной цели.
Как же представляет себе Н.Ф. Федоров воскрешение человека? Философ не дает конкретных рецептов, он справедливо говорит, что это дело будущих поколений, науки будущего, которая должна открыть способы воскрешения. И этих способов, подчеркивает Федоров, будет много, одного какого-то способа и не может быть, ведь надо восстановить и преобразить такую сложнейшую и многоуровневую целостность, как человек, не только его уникальный физический облик, но и душевный склад, психику, особое самосознание.
Вместе с тем Федоров пытается наметить некоторые возможные пути решения проблемы воскрешения, точнее говоря, указать пути, двигаясь по которым можно попытаться решить эту проблему.
В связи с этим он указывает, в частности, на труды Григория Нисского, жившего в IV (!) веке. Пусть тело умершего, рассуждает Григорий Нисский в трактате «О душе и воскресении», абсолютно разложилось на самые простые частицы, уходящие в различные стихии, но сами эти элементы не могут исчезнуть, ибо ничто в мире не уничтожается. При этом каждая частица отмечена особой печатью личной принадлежности тому или иному человеческому организму. «Нет ничего невероятного, что эта простая и несложная природа (душа. — Г.Э.) пребывает при каждой из частиц и после его (тела. — Г.Э.) разложения. Напротив, однажды по какому-то необъяснимому закону вступивши в связь с составом стихий, она пребывает с тем, с чем соединилась, потому что, когда разлагается сложное, не подвергается опасности разложиться с ним и несложное». Процесс воскресения мыслится как воссоединение родственных частиц, когда-то пребывавших в определенном теле, по душевным на них знакам.
Еще одна из возможностей воскрешения — глубочайшее и исчерпывающее знание предков, генеалогического древа человечества во всех его ответвлениях, побегах, связях частей. Федоров упорно настаивает на необходимости тщательного изучения прежде живших людей, восстановления их образов, пусть сначала лишь мысленных, теоретических, причем в полной последовательности поколений, народов, групп, семей. «Человек, углубляясь в самого себя с целью самопознания, открывает, находит в себе самом предрасположения, наклонности, для коих нет основания или причины в его собственной жизни; так что из намерения познать себя выходит познание своих составных частей, сознание того, что было прежде него, от чего он сам, познающий, произошел, что в него перешло, т.е. познание своих родителей». Говоря современным языком, Федоров предлагал восстановить генетический код человечества, постигнув тем самым тайну возникновения жизни и, следовательно, ее возобновления.
Третий вариант — «строительная деятельность лучей». Они фокусируют вибрации молекул разрушенного тела и собирают их в цельный лучевой образ умершего, выводимый наружу и постепенно материализуемый. «Лучи от этих содроганий (частиц праха. — Г.Э.), проникая к поверхности, идут вместе с отраженными и другими лучами, составляя не только наружный образ Земли и живущих на ней, но и внутренний с разлагающимися в ней умершими. При управлении или регуляции движения других, кроме Земли, небесных тел лучевое изображение может быть отражено обратно к Земле, где, как мы видим, скрытые в глубине частицы вынесены наружу. Тут-то и начинается строительная деятельность лучей. Возвращенные к Земле, из Земли и от Земли вышедшие, и притом в последовательном порядке, лучи носят в себе образы существ живых, а потом умерших, образы их разложенных на частицы тел; эти-то лучи, встречая частицы, воссоединяют газообразные молекулы атмосферы с твердыми на Земле. Процесс, которым производилась бессознательно плесень или растительные формы, присознании станет соединителем частиц в живые тела, которым принадлежали частицы».
Но какие бы способы воскрешения ни были открыты в будущем, они не станут основой «поточного производства», как это представляется в некоторых научно-фантастических романах. У Федорова воскрешение — это «дело личное каждого, как сына, как родственника». «Всеобщее воскрешение не художественное только творение из камня, на полотне и т.п.; не бессознательное рождение, а воспроизведение из нас, как огонь от огня, при посредстве всего, что есть на небе и на земле, всех прошедших поколений». «В воскрешении сыны человеческие в их совокупности являются, по подобию Творца, воссоздателями, из праха земли и по оптическим образам небесного пространства, тел отцов, оживляемых собственной жизнью сынов, от отцов полученною». И это буди, буди!
Таково вкратце изложение учения Н.Ф. Федорова. Автор просит извинения у почитателей философа за то, что получилось оно несколько куцым и отчасти тенденциозным[34], из полотна великого учения он выдернул одну нитку. В частности, в этом синопсисе отсутствуют упоминания о Боге и христианстве. Автор сделал это вполне осознанно, потому что уверен, что концепция «общего дела» может быть построена и на других основаниях. Кроме того, учение Федорова обращено ко всем людям независимо от их вероисповедания, даже к убежденным атеистам и материалистам.
Но сам Н.Ф. Федоров был глубоко верующим человеком, православным, и свою философию он выводил напрямую из Священного Писания. Даже эволюцию — «Отец Мой доныне делает, и Я делаю» (Ин. 5:17). А то, что делал Иисус, в том числе воскрешение умерших, под силу человеку, ибо: «Истинно, истинно говорю вам: верующий в меня, Дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит» (Ин. 14:12).
«… Ответ на вопрос — „чего ради создан бысть человек“ — заключается в том, что люди созданы были небесными силами, взамен падших ангелов, чтобы быть божественными орудиями в деле управления миром, в деле восстановления его в то благолепие нетления, каким он был до падения». Нынешний мир, мир после грехопадения, мир, предоставленный стихиям, смерти, неродственности, по мысли Федорова, чужд духовной природе Бога, и в этом вина прежде всего разумно-чувствующих существ, не приходящих к сознанию своей миссии быть орудием Бога в творческом восстановлении и одухотворении мира: «Чуждость эта, чуждость Богу, будет устранена, когда все тела (небесные, включая Землю, все твари, вещи и процессы. — Г.Э.) будут выражением мысли и чувства, когда весь мир, который стоит между нами и Богом, будет освящен сознанием, управляем волей. Для нас и нет иного пути к общению с Высшим Существом, кроме такого управления миром». И в этом стремлении управлять миром, приблизиться к Богу, идти путем разума и дела, а не покаяния и смирения, Федоров не усматривает гордыни человека, ибо: «Царствие Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают Его» (Мф. 11:12).
Если смотреть с этой точки зрения, то учение Федорова есть религия, он сам определял ее как «активное христианство». В настоящее время христианство сводится в основном к нравственной проповеди, но ведь объем дел Христа, описанных в Евангелиях, был гораздо шире и обнимал полный круг власти духа над материей — исцеление больной души и плоти, утишение бурь, покорение стихий, воскрешение умерших, то есть все те задачи, которые ставятся перед человечеством Федоровым.
Аналогичный взгляд на христианство существовал в первые века его развития, Федоров его просто «воскресил». Упомянутый выше Григорий Нисский был помимо всего прочего еще и святым, не индийским, христианским, и одним из отцов церкви. Его учение о всеобщем спасении (апокатастасисе) увенчало труды Александрийской богословской школы, возглавляемой Климентом Александрийским и его учеником Оригеном. К сожалению, официальная церковь отказалась от этого учения, Апокалипсис победил Апокатастасис.
Глубокая вера Федорова в Бога и твердое следование православию, с одной стороны, и приверженность науке, с другой, имели еще одно важное следствие — неприятие им магии, колдовства, различных оккультных учений. Федоров резко выступает против мистических «непонятных, исследованию не поддающихся» иллюзорно-обманных средств воскрешения, когда «самое воскрешение совершается не через естественное познание и управление слепой силой, не путем опыта, опытного познания, познания светлого, а путем таинственным, темным, который может быть представлен в виде колдовства, как, например, материализация у спиритов». «Мистические средства могут быть признаваемы, лишь пока не явились средства действительные, а таковых в настоящее время уже немало, хотя их должно бы быть несравненно больше: попытки регуляции метеорического процесса, дождя, града, гроз, полярного сияния; попытки отвода подземных гроз, землетрясений; попытки искоренения заразных болезней; противодействие одряхлению организма. Наконец, попытки оживления последнего, например, опыты возбуждения деятельности сердца по прошествии многих часов после признания наступления действительной смерти… Вот реальный путь не к упразднению, а к усовершенствованию вещественного мира и к его реальному, немистическому, одухотворению и оживлению».
И вот через сто с лишним лет после Н.Ф. Федорова мы слышим новую проповедь, в которой указывается путь к одухотворению и оживлению мира. Но путь нереальный, мистический, ведущий к усовершенствованию сознания и упразднению вещественного мира.
Охватить «учение» Г.П. Грабового в полном объеме чрезвычайно сложно, в отличие от Н.Ф. Федорова Грабовой очень плодовит и словообилен, помимо десятка книг крупицы его «учения» разбросаны по обширному циклу лекций, распространяемому на видеокассетах, кроме того, как положено мессии, он щедро одаривает своими откровениями апостолов в личных беседах. Автор как-то сразу не поверил уверению Грабового, что «основные положения моего учения таковы, что они легко усваиваются любым человеком независимо от возраста, поэтому мои ученики сразу начинают практическую работу и быстро Достигают результатов в спасении и гармоничном развитии», и учел мнение супругов Тихоплавов, честно признавшихся, что «наши попытки с ходу разобраться с информацией… мало что дали; учение оказалось сложным для нашего понимания; после получения дополнительной информации и упорной работы примерно в течение полугода мы пришли к следующим выводам…» Так что автор тоже честно признается, что всех трудов Г.П. Грабового он не читал, это было выше его сил, да и полугода свободного времени у него не было, кроме того, такие упорные труды опасны для психического здоровья, что неопровержимо доказывает пример всех интерпретаторов учения. Поэтому нижеизложенное основывается на изучении основополагающего труда «Воскрешение людей и вечная жизнь — отныне наша реальность!», трехтомника «Практика управления. Путь спасения», а также евангелий от Тихоплавов, Самарина и Судакова (2 шт.).
Но вначале предоставим слово Г.П. Грабовому для проповеди открытыхимпринципов. Без комментариев.
« Мы являемся свидетелями стремительного развития науки и техники и это развитие происходит все ускоряющимися темпами. Но давайте зададимся вопросом: а что происходит с самим человеком? Он развивается? Если развивается, то в чем? С чем вообще следует связывать развитие человека, его прогресс, его эволюцию?»
Вместе с тем Федоров понимает, что «каждый обособленный мир по своей ограниченности (средств существования. — Г.Э.) не может иметь бессмертных существ». Отсюда с неизбежностью следует необходимость выхода человека за пределы Земли, освоения космоса, других планет. Эта необходимость обусловлена также тем, что «условия, от коих зависит растительная и животная жизнь на Земле, не заключаются только в ней самой», а «единство метеорического и космического процессов дает основание для расширения регуляции на Солнечную и другие звездные системы для их воссоздания и управления разумом». (Эти идеи получили развитие в работах последователей Н.Ф. Федорова, в частности К.Э. Циолковского, «дедушки космонавтики» и А.Л. Чижевского, который показал, что биологические и психические стороны земной жизни связаны не только с влиянием Солнца, но с физическими явлениями всей Вселенной; каждая живая клетка реагирует на ту «космическую информацию», которой пронизывает ее макрокосм, само явление жизни на Земле — это продукт деятельности всего космоса.)
«Ограниченность в пространстве препятствует повсеместному действию разумных существ на все миры Вселенной, а ограниченность во времени, смертность — одновременному действию поколений разумных существ на всю Вселенную». Первая ограниченность — в пространстве — разрешается, по мысли Федорова, расселением в космосе, обретением способности к «бесконечному перемещению», вторая — во времени, смертность, завоеванием бессмертного статуса бытия, восстановлением умерших. «Борьба с разъединяющим пространством — первый шаг в борьбе с всепоглощающим временем».И еще одно несомненно правильное замечание Федорова: человек не может стать бессмертным, сохранив свой теперешний тип жизнедеятельности, принципиально конечный. Человек должен измениться! Одним из стереотипов массового сознания является убеждение в том, что эволюция в ее дарвиновском понимании закончена, в первую очередь это касается самого человека. Федоров же отстаивал идею восходящего характера эволюции, понимание человека как разума природы, ответственного за ее дальнейшее развитие, в том числе и самого человека. «Человек не есть „венец творения“… Он служит промежуточным звеном в длинной цепи существ, которые имеют прошлое и, несомненно, будут иметь будущее», — вторил ему один из самых известных его последователей В.И. Вернадский.
Человек должен изменить себя сам. «Не только функции всех органов, но и морфология органов должны быть произведением знания и дела, труда, — писал Федоров, — нужно, чтобы микроскопы, микрофоны, спектроскопы и т.д. были естественною, но сознательною принадлежностью каждого человека, т. е. чтобы каждый обладал способностью воспроизводить себя из элементарных начал и обладал бы, следовательно, возможностью быть — конечно, последовательно, а не одновременно, — везде». «Человеку будут доступны все небесные пространства, все небесные миры только тогда, когда он сам будет воссоздавать себя из самых первоначальных веществ, атомов, молекул, потому что тогда только он будет способен жить во всех средах, принимать всякие формы…» В развитие этих идей Федорова В.И. Вернадский сформулировал положение о будущей автотрофности человека — умении поддерживать и воссоздавать свой организм, как растения, из самых элементарных природных, неорганических веществ.
В связи с этим будущее полное воссоздание человечества представляется как не просто воскрешение прежде живших в их былой материальной природе, а претворение их природы, как и природы собственно воскресителей, в принципиально другую, высшую, самосозидаемую; «я» как самосознание личности сохраняется, ее тело, материальное вместилище, функционально становится иным, подчиненным сознанию, регулируемым, одухотворенным.
Отметим, что положения о вечной жизни, о воскрешении всех умерших, о заселении космоса и об изменении физической сущности человека нерасторжимо связаны между собой. Одна Земля в своем нынешнем состоянии не может принять воскресших, им просто нечего будет есть и негде жить. Для достижения отдаленных планет необходима если не вечная, то намного более длинная, по сравнению с нынешней, жизнь. Для современного человека жизнь на подавляющем количестве этих планет окажется невозможной. С другой стороны, население Земли слишком мало, чтобы заселить всю Вселенную, с этой точки зрения воскрешение получает характер необходимости, для заселения и управления космосом все, в мириадах прошедших поколений, пригодятся. И хочется согласиться с верой Федорова в высшую гармонию мира, в то, что есть соответствие между количеством всех когда-либо живших на Земле и «емкостью» пригодных для обитания миров во Вселенной.
Первенство в решении стоящих перед человечеством задач Федоров отдает науке. Но сама наука должна измениться, это касается и направленности научных исследований, и методов науки. Основной порок современных ученых определяется Федоровым как пассивное, созерцательное, теоретико-познавательное отношение к миру. Крайним следствием такого отношения становится превращение мира в представление, в фикцию, в виртуальность. Современная наука строится на разделении, расчленении, анализе, ученые выступают своеобразными жрецами смерти, ведь смерть — главный и радикальный анализатор, разложитель сложного на все более простые элементы. Этому противопоставляется путь воскрешения как собирания, сложения синтеза всего разъединенного и разложенного, от знания до человеческого организма.
Развитие техники, считает Федоров, может быть только временной и боковой, а не главной ветвью развития. Наука должна перестать быть «рабой фабрики и торга». Высшим благом для науки должно стать не просто исследование и бесконечное познание неизвестно для чего, ради самого познания, потому что тогда-то и являются всякие дельцы и приспосабливают результаты науки для своей корысти, а всякая корысть направлена против кого-то, ведет к вражде и уничтожению. Высшим благом должна стать Жизнь; жизнь в высшем, духовном ее цвете, сохранение, развитие ее, а также возвращение в преображенном виде тем, у кого она была отнята силой вещей. Такое благо, такая цель и такой предмет касаются прямо и лично всех, без изъятия. Поэтому наука, исследование и преобразование мира должны стать всеобщим делом, делом каждого.
Федоров отдает себе отчет в том, что решение этих задач невозможно без изменения сознания людей, выработки новых нравственных критериев, проникновения каждого человека высоким идеалом. До тех пор, пока человечество не осознает истинную цель своего существования, будет продолжаться «вечное ребячество», «бесцельное существование, рознь, взаимное истребление», «дипломатические дрязги, военные шалости», «страсть к мануфактурным игрушкам», «собирание богатства и расточение его», «вечный брачный пир на забытых могилах отцов». Нельзя не признать, что за прошедшие сто с лишним лет основные «забавы человеков» нисколько не изменились.
Для формирования нового коллективного сознания принципиальным оказывается императив Федорова об обязательном воскрешении всех умерших, именно он должен подвигнуть живущих работать на будущее. Нельзя не согласиться, что идеал вечной жизни вкупе с обязательством воскрешения всех умерших — единственная идея, которая может объединить всех людей, людей различных национальностей, убеждений и верований, даже таких, которые не имеют никаких убеждений и верований, кроме заботы о собственном благе. В свою очередь, это новое коллективное сознание станет важнейшим инструментом преобразования мира и ускорит достижение поставленной цели.
Как же представляет себе Н.Ф. Федоров воскрешение человека? Философ не дает конкретных рецептов, он справедливо говорит, что это дело будущих поколений, науки будущего, которая должна открыть способы воскрешения. И этих способов, подчеркивает Федоров, будет много, одного какого-то способа и не может быть, ведь надо восстановить и преобразить такую сложнейшую и многоуровневую целостность, как человек, не только его уникальный физический облик, но и душевный склад, психику, особое самосознание.
Вместе с тем Федоров пытается наметить некоторые возможные пути решения проблемы воскрешения, точнее говоря, указать пути, двигаясь по которым можно попытаться решить эту проблему.
В связи с этим он указывает, в частности, на труды Григория Нисского, жившего в IV (!) веке. Пусть тело умершего, рассуждает Григорий Нисский в трактате «О душе и воскресении», абсолютно разложилось на самые простые частицы, уходящие в различные стихии, но сами эти элементы не могут исчезнуть, ибо ничто в мире не уничтожается. При этом каждая частица отмечена особой печатью личной принадлежности тому или иному человеческому организму. «Нет ничего невероятного, что эта простая и несложная природа (душа. — Г.Э.) пребывает при каждой из частиц и после его (тела. — Г.Э.) разложения. Напротив, однажды по какому-то необъяснимому закону вступивши в связь с составом стихий, она пребывает с тем, с чем соединилась, потому что, когда разлагается сложное, не подвергается опасности разложиться с ним и несложное». Процесс воскресения мыслится как воссоединение родственных частиц, когда-то пребывавших в определенном теле, по душевным на них знакам.
Еще одна из возможностей воскрешения — глубочайшее и исчерпывающее знание предков, генеалогического древа человечества во всех его ответвлениях, побегах, связях частей. Федоров упорно настаивает на необходимости тщательного изучения прежде живших людей, восстановления их образов, пусть сначала лишь мысленных, теоретических, причем в полной последовательности поколений, народов, групп, семей. «Человек, углубляясь в самого себя с целью самопознания, открывает, находит в себе самом предрасположения, наклонности, для коих нет основания или причины в его собственной жизни; так что из намерения познать себя выходит познание своих составных частей, сознание того, что было прежде него, от чего он сам, познающий, произошел, что в него перешло, т.е. познание своих родителей». Говоря современным языком, Федоров предлагал восстановить генетический код человечества, постигнув тем самым тайну возникновения жизни и, следовательно, ее возобновления.
Третий вариант — «строительная деятельность лучей». Они фокусируют вибрации молекул разрушенного тела и собирают их в цельный лучевой образ умершего, выводимый наружу и постепенно материализуемый. «Лучи от этих содроганий (частиц праха. — Г.Э.), проникая к поверхности, идут вместе с отраженными и другими лучами, составляя не только наружный образ Земли и живущих на ней, но и внутренний с разлагающимися в ней умершими. При управлении или регуляции движения других, кроме Земли, небесных тел лучевое изображение может быть отражено обратно к Земле, где, как мы видим, скрытые в глубине частицы вынесены наружу. Тут-то и начинается строительная деятельность лучей. Возвращенные к Земле, из Земли и от Земли вышедшие, и притом в последовательном порядке, лучи носят в себе образы существ живых, а потом умерших, образы их разложенных на частицы тел; эти-то лучи, встречая частицы, воссоединяют газообразные молекулы атмосферы с твердыми на Земле. Процесс, которым производилась бессознательно плесень или растительные формы, присознании станет соединителем частиц в живые тела, которым принадлежали частицы».
Но какие бы способы воскрешения ни были открыты в будущем, они не станут основой «поточного производства», как это представляется в некоторых научно-фантастических романах. У Федорова воскрешение — это «дело личное каждого, как сына, как родственника». «Всеобщее воскрешение не художественное только творение из камня, на полотне и т.п.; не бессознательное рождение, а воспроизведение из нас, как огонь от огня, при посредстве всего, что есть на небе и на земле, всех прошедших поколений». «В воскрешении сыны человеческие в их совокупности являются, по подобию Творца, воссоздателями, из праха земли и по оптическим образам небесного пространства, тел отцов, оживляемых собственной жизнью сынов, от отцов полученною». И это буди, буди!
Таково вкратце изложение учения Н.Ф. Федорова. Автор просит извинения у почитателей философа за то, что получилось оно несколько куцым и отчасти тенденциозным[34], из полотна великого учения он выдернул одну нитку. В частности, в этом синопсисе отсутствуют упоминания о Боге и христианстве. Автор сделал это вполне осознанно, потому что уверен, что концепция «общего дела» может быть построена и на других основаниях. Кроме того, учение Федорова обращено ко всем людям независимо от их вероисповедания, даже к убежденным атеистам и материалистам.
Но сам Н.Ф. Федоров был глубоко верующим человеком, православным, и свою философию он выводил напрямую из Священного Писания. Даже эволюцию — «Отец Мой доныне делает, и Я делаю» (Ин. 5:17). А то, что делал Иисус, в том числе воскрешение умерших, под силу человеку, ибо: «Истинно, истинно говорю вам: верующий в меня, Дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит» (Ин. 14:12).
«… Ответ на вопрос — „чего ради создан бысть человек“ — заключается в том, что люди созданы были небесными силами, взамен падших ангелов, чтобы быть божественными орудиями в деле управления миром, в деле восстановления его в то благолепие нетления, каким он был до падения». Нынешний мир, мир после грехопадения, мир, предоставленный стихиям, смерти, неродственности, по мысли Федорова, чужд духовной природе Бога, и в этом вина прежде всего разумно-чувствующих существ, не приходящих к сознанию своей миссии быть орудием Бога в творческом восстановлении и одухотворении мира: «Чуждость эта, чуждость Богу, будет устранена, когда все тела (небесные, включая Землю, все твари, вещи и процессы. — Г.Э.) будут выражением мысли и чувства, когда весь мир, который стоит между нами и Богом, будет освящен сознанием, управляем волей. Для нас и нет иного пути к общению с Высшим Существом, кроме такого управления миром». И в этом стремлении управлять миром, приблизиться к Богу, идти путем разума и дела, а не покаяния и смирения, Федоров не усматривает гордыни человека, ибо: «Царствие Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают Его» (Мф. 11:12).
Если смотреть с этой точки зрения, то учение Федорова есть религия, он сам определял ее как «активное христианство». В настоящее время христианство сводится в основном к нравственной проповеди, но ведь объем дел Христа, описанных в Евангелиях, был гораздо шире и обнимал полный круг власти духа над материей — исцеление больной души и плоти, утишение бурь, покорение стихий, воскрешение умерших, то есть все те задачи, которые ставятся перед человечеством Федоровым.
Аналогичный взгляд на христианство существовал в первые века его развития, Федоров его просто «воскресил». Упомянутый выше Григорий Нисский был помимо всего прочего еще и святым, не индийским, христианским, и одним из отцов церкви. Его учение о всеобщем спасении (апокатастасисе) увенчало труды Александрийской богословской школы, возглавляемой Климентом Александрийским и его учеником Оригеном. К сожалению, официальная церковь отказалась от этого учения, Апокалипсис победил Апокатастасис.
Глубокая вера Федорова в Бога и твердое следование православию, с одной стороны, и приверженность науке, с другой, имели еще одно важное следствие — неприятие им магии, колдовства, различных оккультных учений. Федоров резко выступает против мистических «непонятных, исследованию не поддающихся» иллюзорно-обманных средств воскрешения, когда «самое воскрешение совершается не через естественное познание и управление слепой силой, не путем опыта, опытного познания, познания светлого, а путем таинственным, темным, который может быть представлен в виде колдовства, как, например, материализация у спиритов». «Мистические средства могут быть признаваемы, лишь пока не явились средства действительные, а таковых в настоящее время уже немало, хотя их должно бы быть несравненно больше: попытки регуляции метеорического процесса, дождя, града, гроз, полярного сияния; попытки отвода подземных гроз, землетрясений; попытки искоренения заразных болезней; противодействие одряхлению организма. Наконец, попытки оживления последнего, например, опыты возбуждения деятельности сердца по прошествии многих часов после признания наступления действительной смерти… Вот реальный путь не к упразднению, а к усовершенствованию вещественного мира и к его реальному, немистическому, одухотворению и оживлению».
И вот через сто с лишним лет после Н.Ф. Федорова мы слышим новую проповедь, в которой указывается путь к одухотворению и оживлению мира. Но путь нереальный, мистический, ведущий к усовершенствованию сознания и упразднению вещественного мира.
Охватить «учение» Г.П. Грабового в полном объеме чрезвычайно сложно, в отличие от Н.Ф. Федорова Грабовой очень плодовит и словообилен, помимо десятка книг крупицы его «учения» разбросаны по обширному циклу лекций, распространяемому на видеокассетах, кроме того, как положено мессии, он щедро одаривает своими откровениями апостолов в личных беседах. Автор как-то сразу не поверил уверению Грабового, что «основные положения моего учения таковы, что они легко усваиваются любым человеком независимо от возраста, поэтому мои ученики сразу начинают практическую работу и быстро Достигают результатов в спасении и гармоничном развитии», и учел мнение супругов Тихоплавов, честно признавшихся, что «наши попытки с ходу разобраться с информацией… мало что дали; учение оказалось сложным для нашего понимания; после получения дополнительной информации и упорной работы примерно в течение полугода мы пришли к следующим выводам…» Так что автор тоже честно признается, что всех трудов Г.П. Грабового он не читал, это было выше его сил, да и полугода свободного времени у него не было, кроме того, такие упорные труды опасны для психического здоровья, что неопровержимо доказывает пример всех интерпретаторов учения. Поэтому нижеизложенное основывается на изучении основополагающего труда «Воскрешение людей и вечная жизнь — отныне наша реальность!», трехтомника «Практика управления. Путь спасения», а также евангелий от Тихоплавов, Самарина и Судакова (2 шт.).
Но вначале предоставим слово Г.П. Грабовому для проповеди открытыхимпринципов. Без комментариев.
«Бог создал Мир таким, как Он устроен сам. И поскольку сам Бог вечен, то Он создал Мир таким, чтобы каждый элемент Мира был вечным. Бог таким образом реализует свою идею, заключающуюся в том, что жизнь Его самого в Вечности обретает Вечность в созданных Им существах. И потому сторонник моей религии должен стремиться к вечной жизни в физическом теле, ибо он тогда в себе отразит и сущность Бога».
«Стремление к нетленности тела, к вечной жизни и к развитию истинного сознания — это практика наивысшего расцвета человеческого бытия».
«Время и пространство не ограничивают длительность жизни. Понятие длительности жизни формируется отношением духа к пространству и времени».
«Моя религия не принимает пассивного отношения к жизни, да еще с ложным представлением о том, что в течение земной жизни всего лишь следует подготавливаться к некой истинной жизни… Подобные представления не имеют ничего общего с тем, о чем говорил Христос, чему Он учил. Христос говорил иносказательно, и не все смогли понять истинный смысл его слов. Он призывал отказаться не от этой жизни, не от жизни здесь, а от жизни в состоянии обыденного сознания, ибо жизнь в таком состоянии сознания еще нельзя назвать жизнью в ее истинном Божественном смысле. Христос призывал пробудиться от этого состояния, которое он сравнивал со сном, и войти в Царство Божие, Царство Небесное, в Вечность. Совершенно очевидно, что Иисус Христос своим воскресением призвал к вечной жизни в физическом теле».
«Одной из важнейших черт моей религии является ее практическая направленность, ее ориентация на достижение конкретного результата, а именно на обеспечение созидательного развития души, тела и общества».
«Религия как наука о реальности должна адекватно отражать существующий мир. И она должна заниматься жизненно важными проблемами и в первую очередь, конечно, теми, решение которых не терпит отлагательства. Самой серьезной такой проблемой является существующая сейчас угроза глобального уничтожения. Поэтому в нынешней ситуации главная задача религии — это развитие технологий, направленных на предотвращение всеобщей катастрофы».«Цивилизация выводит человека на гребень, с одной стороны которого — дисгармоничная реальность созданной им же самим области ноосферы, с другой — идеал, к которому, влекомый эволюцией, он не может не стремиться. Божественным определением наделенный свободой воли, человек невольно ставит себя перед гамлетовским выбором: „Быть или не быть?“. Принося в жертву идеалам постоянство среды обитания или, наоборот, поступаясь идеалами ради привычного материального комфорта, человек балансирует на грани уничтожения. Такой подход неизбежно влечет за собой деструкцию окружающей среды. Поэтому необходимо объединить свободу действий с возможностью бесконечного развития. Для этого следует понимать себя и весь мир как единую гармонию вечности. Отсюда становится ясно как создавать дальнейшие социальные и техногенные технологии».
« Мы являемся свидетелями стремительного развития науки и техники и это развитие происходит все ускоряющимися темпами. Но давайте зададимся вопросом: а что происходит с самим человеком? Он развивается? Если развивается, то в чем? С чем вообще следует связывать развитие человека, его прогресс, его эволюцию?»
«Развитие тела человека, в том числе и через сознание его клеток, приведет в тому, что тело человека станет выступать уже активным элементом построения мира. Созданное Богом может синхронно меняться вместе с развитием мира, причем меняться управляемо. …Развитие тела приведет к тому, что оно будет являться уже не только потребителем, но и создателем самого себя».
«Воспроизводство жизни будет осуществляться независимо от питания. За счет доступа к информации можно будет осуществлять формирование структур развития органов, причем формирование и развитие органов можно будет осуществлять независимо от питания. Этот раздел медицины будет уже состыковываться с технологиями обеспечения вечной жизни, потому что для удовлетворения всех потребностей человека уже не нужно будет питание. Любые потребности, за исключением, разумеется, разрушительных, любые потребности будут удовлетворяться созидательным путем через бесконечное развитие».
«В основе новой медицины лежат теория и практика воскрешения. Именно теория и практика воскрешения определяют принципы новой медицины и, прежде всего, принцип полного восстановления материи… Новая медицина должна не только обеспечивать процессы жизни физического тела, но и обеспечить развитие духа человека до такого уровня, когда на духовной основе человек сможет воспроизводить физическое тело и события в любом мире, в любом пространстве, в любом пространстве-времени».
«Воскрешение является наиболее реальной, наиболее прагматичной, наиболее целесообразной и наиболее доказательной базой для последующего развития, для развития мышления следующих поколений».
«Движение общества к бессмертию, к реализации вечной жизни и бесконечного развития должно происходить одновременно для всех его членов, то есть каждый человек должен двигаться по этому пути и каждый человек должен стать бессмертным. Поэтому задачей новой медицины является распространение соответствующих знаний и технологий среди всех членов общества, с тем чтобы каждый мог свободно развиваться в этом направлении».