Страница:
Поверь, ты еще очень легко отделалась, Маргаритка.
Конечно, я буду оказывать тебе финансовую и практическую поддержку после рождения малыша и каждое второе воскресенье стану забирать его/ее к себе – с 10 утра до 6 вечера (в дождливый день с 10 утра до 2 пополудни).
Пожалуйста, не пытайся связаться со мной. Мне уже больно, а звук твоего голоса повергнет меня в нечеловеческие мучения.
Твой Адриан.
Понедельник, 17 марта
День святого Патрика.Забежал на почту до работы. Сказал начальнику, что к завтрашнему утру нужно доставить в бирмингемскую гостиницу «Вид на Кольцевую дорогу» важнейшее письмо.
В таком случае, ответил он, лучше послать заказным, приплатив 6,95 фунта. Тогда он гарантирует вручение адресату в 9 утра следующего дня.
– Неужто такое важное письмо? – полюбопытствовал он.
Ответил, что это не письмо, а бомба.
– Надеюсь, не настоящая, – нервно хихикнул он.
Ответил, что выразился метафорически.
– От слов вроде «бомба» лучше воздержаться, когда в стране объявлено состояние повышенной боеготовности, а под Хитроу стоят танки, – заметил он.
Послал Георгине сообщение:
ФФ, Письмо к М. отправлено. С. отменяется. С любовью, К.Она тут же отозвалась:
К.Днем в панике позвонила мама:
Ты мол.
ЯЛТ.
ФФ.
– Знаю, ты на работе, но, пожалуйста, срочно приезжай в Свинарники. Папа повредил спину, хотел поднять лоток с кирпичами. – И добавила удивленно: – Он сам попросил, чтобы ты приехал, Адриан.
Объяснил мистеру Карлтон-Хейесу, что случилось.
– Еще одна семейная драма, – констатировал он. – Вы можете соперничать с «Сагой о Форсайтах». Но разумеется, вам следует поторопиться.
Отец лежал на импровизированных носилках из листов кровельного железа. Лицо его посерело от боли.
– Я говорила ему, чтобы он всю тяжелую работу оставлял Зверю, – пожаловалась мама, – но ему потребовалось доказать, что он еще хоть куда. Вот и добился своего, спину сломал. – Она заплакала. – И не сможет теперь ходить. Будет сидеть в инвалидном кресле, а я ведь не смогу перевезти его через поле.
Зверь что-то хрюкнул матери, и она хрюкнула в ответ. Они общаются как приматы. Однако, когда Зверь начал наполнять чайник из бака, я догадался, что он спрашивал, не приготовить ли чаю.
Попытался приподнять отцу голову, чтобы он мог попить, но он так громко завопил, что со всех окрестных деревьев сорвались перепуганные пернатые.
Сунул маме мобильник
– Вызывай неотложку.
Последовала уже привычная чехарда с адресом, но через полчаса мы услышали вой сирены.
Я направился через поле встречать машину.
Когда объяснил ситуацию и показал на виднеющиеся вдали Свинарники, лица у санитаров вытянулись. Тот, что пониже, спросил:
– Сколько весит ваш отец?
– Около семидесяти килограммов.
Лица их вытянулись еще больше. Бредя с санитарами по чавкающей жиже, я слушал, как мои попутчики обсуждают правила охраны труда.
Сопровождал машину «скорой помощи» до Королевской больницы. Невыносимо долго ждал в отделении неотложной помощи, пока кто-нибудь в белом халате и с медицинским образованием даст моему отцу большую дозу опиатов и выведет его из мучительного состояния. Сидел в больнице до тех пор, пока мама не уговорила меня отправиться домой, сказав, будто мои постоянные замечания по поводу неорганизованности и хаоса в травматологии сводят ее с ума и лишь ухудшают положение.
Не успел вернуться домой, как позвонила мама. Отца перевели в другое отделение.
– У него все еще боли, – сказала мама, – здесь не могут найти ключей от шкафчика с наркотиками, а больничная аптека закрыта из-за нехватки персонала. Поэтому я дала ему несколько таблеток своего трамадола, чтобы он смог заснуть.
Я сказал, что она не может оставаться в Свинарниках одна.
– Я не одна, у меня есть Зверь.
Возразил, что она не может оставаться со Зверем, поскольку он, пусть она не сочтет это за грубость, зверь.
– Au contraire, [61]– отрезала мама, – он как раз от природы джентльмен.
Джордж Буш предъявил ультиматум: Саддам Хусейн должен в течение сорока восьми часов покинуть Ирак, иначе коалиционные англо-американские войска вторгнутся в страну Робин Кук подал в отставку. Хотя вы в высшей степени принципиальный политик и большой любитель скачек, мистер Кук, будущее покажет, что в данном случае вы поставили не на ту лошадь.
Вторник, 18 марта
Уже одиннадцать утра, а от Маргаритки ни слова. Позвонил на почту спросить, доставлено ли мое заказное письмо. Менеджер по работе с клиентами ответил, что пока это невозможно проверить, все почтальоны разносят письма.Ровно в 12.10 я стоял на коленях и заносил в каталог данные об атласах «Рыбы Британских островов». Затянувшееся молчание Маргаритки становилось угрожающим. И тут на меня упали две зловещие тени – Нетты и Майкла Крокус.
Я быстро огляделся. Мистер Карлтон-Хейес находился неподалеку. Встал, прижимая к груди том «Рыбы Северного моря». Крокус в буквальном смысле жевал свою бороду. Нетта держала в руке факсимильную копию моего письма Маргаритке.
Нетта швырнула листок мне в лицо:
– Ты разбил сердце моей маленькой девочки!
Крокус прорычал:
– Ты, презренный кусок пролетарского говна! Моя жена до трех ночи шила изысканнейшие наряды для подружек невесты.
И он двинулся на меня, воздев кулаки.
Я инстинктивно закрылся «Рыбами Северного моря», нечаянно ткнув уголком книги Крокусу в правый глаз. Он зашатался, натыкаясь на полки, роняя на пол книги и вопя, что я ослепил его.
Мистер Карлтон-Хейес изо всех сил старался сдержать рвущуюся в бой Нетту. Юная покупательница в спешке покинула магазин. Сцена вышла отвратительная.
Наконец Крокус, спотыкаясь, удалился вместе с Неттой из магазина, прокричав напоследок, что он заявит в полицию и потребует отдать меня под суд за нанесение тяжких телесных повреждений.
– Мы предъявим тебе иск о нарушении обещания жениться, – прохрипела Нетта, в этот момент она была вылитая свинья.
Когда они ушли, мы повесили на дверь табличку «Закрыто» и прибрались в магазине. Я извинился перед мистером Карлтон-Хейесом за то, что вновь позволил моей личной жизни ворваться в магазин.
– Не переживайте, мой дорогой, – ответил он. – В суматохе мне удалось нанести Крокусу пару крепких зуботычин.
После работы поехал в Королевскую больницу На мой вопрос, как обстоят дела у Джорджа Моула, дежурная медсестра сообщила, что он «все еще беспокоен».
– На больничном языке это означает «все еще мучается»? – уточнил я.
– Да весь день жмет на звонок, – ответила она. – Видать, думает, будто находится в гостинице и вызывает горничную. Это всё лекарства виноваты.
В палате, где лежал отец, находилось еще три пациента.
При моем появлении мама сорвалась со стула:
– Слава богу, ты пришел! Умираю, курить хочу.
Она была в строительной робе, и, далеко не впервые в жизни, мне стало стыдно за ее внешний вид. Громадные сапоги с железными носами казались неуместными в больничной палате.
Отец лежал на спине, устремив в потолок одурманенный взгляд. Я спросил, как он себя чувствует.
– По-моему, наркота подействовала, – мечтательно проговорил он. – Давно мне так хорошо не было, последний раз в шестидесятые.
Глаза его медленно закрылись, и мы с мамой вышли в специальную пластиковую камеру для курильщиков. Там я рассказал ей, что официально разорвал помолвку с Маргариткой.
– Ну и слава богу, – одобрила она.
Затем сообщила, что отцу предстоит операция по удалению двух поврежденных дисков.
Не повлияет ли это на его способность передвигаться, встревожился я.
– Вряд ли, – легкомысленно рассмеялась мама. – Твой папа всегда был бесхребетным, и ничего, двигался.
Позвонил Георгине – «абонент недоступен».
В 3 часа ночи проснулся от суетливого топотка. Поднялся, чтобы выяснить, в чем дело, и тут из кухонного шкафчика, который я оставил открытым, выскользнули три бурые тени. Одна из теней коснулась моей голой ноги.
В ходе последующих изысканий обнаружился полупустой пакетик чипсов «Уокер» с говядиной и луком.
Я делю свой лофт с крысами.
Среда, 19 марта
Позвонил в санэпидемслужбу Лестерского городского совета и оставил заявку, чтобы на Крысиную верфь как можно скорее прислали крысолова с комплектом для истребления грызунов.Встречался сегодня с моим адвокатом Барвеллом по поводу иска о лебединых экскрементах на лестнице.
Барвелл рассказал, что подслушал на обеде в клубе «Ротари» разговор адвоката Гэри Вялока с королевским адвокатом Аланом Раком-Бриджесом.
– У него железная хватка, мистер Моул. Однажды он судью буквально заставил присудить миллион за причиненный ущерб. И только потому, что одна баба запихнула в кран большой палец ноги и он там застрял.
Мистер Барвелл посоветовал мне урегулировать дело в досудебном порядке, пока мои расходы не зашкалили. Я согласился подумать, но это печальный день для британского правосудия. Статуя в Центральном уголовном суде должна покраснеть от стыда.
В приемной секретарша Барвелла протянула мне счет для немедленной оплаты. Подтекст был такой: если я не заплачу, то меня не выпустят. Барвелл теперь держит охранников, чтобы они призывали к порядку ненадежных клиентов и отбирали у них банки с пивом.
Выписал чек на 250 фунтов. После чего спросил:
– Вы случайно не знаете, какое наказание положено за убийство лебедя?
Секретарша обожгла меня взглядом:
– Не знаю, но, скорее всего, либо виселица, либо пожизненное заключение.
Стоило мне выйти на улицу, как позвонила Георгина. Как же я обрадовался! С ней связалась Нетта, сообщила, что Маргаритка раздавлена новостью, а отец весь вчерашний день провел в глазной травматологии Королевской больницы.
Спросил у Георгины, по-прежнему ли мы вместе.
– Хотела бы я сказать «нет», – ответила она, – Ади, но, боюсь, я по тебе с ума схожу.
Предложил после работы приехать к ней на Болдуин-стрит.
– Я не там, дорогой, – сказала Георгина. – Я в Париже, занимаюсь рекламой отеля.
Мы коротко поговорили о войне, которая должна начаться завтра.
– Французы не верят, что Америка и Британия готовятся бомбить Ирак, – заметила Георгина. И спросила, тревожусь ли я за Гленна.
– Очень, – ответил я.
Но если честно, дорогой дневник, с недавних пор мальчик пребывает далеко во второй половине списка моих тревог.
Позвонила Маргаритка. Она в больнице с подозрением на выкидыш.
– Я прочла твое письмо, и чрево мое сжалось.
Она сама пришла в отделение неотложной помощи. Умоляла ничего не говорить родителям.
Под конец разрыдалась:
– Я не вынесу, если потеряю нашего ребенка, а ты, Адриан?
– Я тоже, – вздохнул я. – Сейчас приеду. Ты где?
Телефон отключился, прежде чем она ответила. Тотчас набрал 1471, но автоответчик сообщил, что информация об этом номере не предоставляется. Ожидая, когда она перезвонит, я нервно вышагивал по комнате и в красках представлял, как у Маргаритки происходит выкидыш.
Через полчаса начал обзванивать больницы Ковентри и Бирмингема – но никто по имени Маргаритка Крокус или даже Маргаритка Моул туда не поступал. Тогда я позвонил в гостиницу «Вид на Кольцевую дорогу» и спросил, не знают ли они, в какую больницу положили Маргаритку. Портье не очень хорошо говорил по-английски и не смог мне помочь.
Я разделся и лег спать, но сон не шел. Сэр Гилгуд всю ночь издавал звуки, похожие на вопли расстроенной трубы, а крысы вольготно бегали по моему футону.
Четверг, 20 марта
Сегодня началась война с Ираком.Только что слышал по радио, как американский военный пообещал, что война начнется с массированной бомбардировки Багдада, а операция «Шок и трепет» заставит мир вздрогнуть.
Рано утром позвонила Маргаритка – ее выписали. Ребенок «пока» в безопасности, но она должна пребывать в полном покое и не волноваться. Попросила забрать ее из родильного отделения городской больницы Бирмингема.
– Ты ведь не бросишь меня, о мой дорогой?
Лишь выехав на шоссе М6, я вспомнил, что мелодия песни «Не бросай меня, о мой дорогой» является заставкой к передаче «Ровно в полдень». Остальную часть пути никак не мог избавиться от прилипчивого мотива.
По магистрали М6 я ехал, зажатый между двумя фурами. Перестроиться на скоростную полосу я себе не мог позволить, поскольку не был уверен, что способен усмирить нервы и машину.
С дороги позвонил в магазин мистеру Карлтон-Хейесу и сказал, что не приду сегодня на работу, вкратце объяснив почему. Он знает о моем страхе перед шоссе М6 и посоветовал дышать глубже, если вдруг почувствую приближение паники.
Я полагал, что заберу Маргаритку из палаты, помогу донести вещи и т. д. Но к моему удивлению, бедняжка стояла у главного входа в родильное отделение, совершенно одна и под пронизывающим ветром, в бежевом анораке, на котором трепыхался пропуск участника выставки в Национальном выставочном центре. Вещи сиротливо ютились у ее ног.
Дорогой дневник, меня до глубины души шокировало равнодушие больничного персонала. Два дня назад у Маргаритки едва не случился выкидыш! Я рвался подать официальную жалобу, но Маргаритка разволновалась:
– Я хочу поскорее уехать из этого ужасного места, Адриан. Мне тут пришлось так тяжело.
Сказал, что подам официальную жалобу, когда вернусь в Лестер, но она попросила:
– Обещай, что не будешь ничего писать. Я бы предпочла забыть обо всем, что я здесь пережила.
Я развернул машину, Маргаритка села на переднее сиденье и сложила руки на животе, защищая нашего ребенка. От такого зрелища даже суровые боги пустили бы слезу.
Когда мы выехали на шоссе, Маргаритка сказала:
– По-моему, мне лучше отключить сознание, когда ты ведешь машину по М6.
С этими словами она дернула за рычаг, опуская спинку сиденья, сняла очки и заснула.
В состоянии покоя лицо у нее вполне милое.
Затренькал мобильник. Это была Георгина из Парижа. «Мне не нужны двухкамерные стекло-пакеты», – громко произнес я и отключил телефон.
Маргаритка проснулась, когда мы были почти у цели, и тут же заговорила о свадьбе. Я взял себя в руки и сказал:
– Маргаритка, мы не женимся.
Не знаю, как я умудрился избежать серьезного столкновения на скользкой дороге. Нелегко вести машину, когда маленькие железные кулачки колотят тебя по голове, плечам и спине.
До Биби-на-Уолде мы все-таки добрались целые и невредимые, и я отвел Маргаритку в дом. Нетта и Роджер Мидлтон сидели в гостиной перед смехотворно маленьким телевизором и смотрели, как над Багдадом разворачивается операция «Шок и трепет».
Когда поток причитаний и нападок немного иссяк, я ушел, пообещав заехать завтра. До двери меня проводил Роджер Мидлтон. Я полюбопытствовал, навсегда ли он переехал.
– Ты загубил такой замечательный план, – ответил он. – Нетта и Майкл собирались продать дом после замужества Маргаритки. А теперь тут черт-те чего творится.
Сказал, что мне очень жаль. Похоже, в последнее время я только и делаю, что извиняюсь.
Дома, рискуя навлечь гнев Миа Фокс, первым делом включил развлекательный центр. По квартире покатился гулкий грохот бомбардировки. На полке зазвенели бокалы. Я ощущал под ногами ударные волны от разрывов бомб. Экран заполнили огромные оранжевые взрывы, столь выразительные на фоне черного багдадского неба. Я и правда был в шоке и по-настоящему трепетал. Приходилось постоянно напоминать себе, что это не голливудский блокбастер, что все это происходит в реальном времени и с реальными людьми. Я подумал о маленьких иракских детях, они, наверное, в ужасе. Что говорят им их мамы и папы? Интересно, смотрит ли телевизор мистер Блэр со своей семьей? И что онскажет своим детям о бомбах, падающих на Ирак?
Позвонил Георгине. Она была пьяна и пробормотала что-то о двухкамерных стеклопакетах, потом сказала:
– Я в гостиничном номере, смотрю, как горит Багдад. Ты по-прежнему считаешь Тони Блэра душкой-политиком?
Ответил, что позвоню завтра, когда она протрезвеет.
Пятница, 21 марта
По маленькому радиоприемнику в магазине услышал новость: над Кувейтом потерпел катастрофу вертолет, погибло восемь британских и четыре американских военнослужащих.Спустя несколько секунд позвонила Шарон:
– Если с Тленном что-то случится, они же сообщат ближайшим родственникам?
Заверил, что если Гленна ранят, армейское начальство незамедлительно известит ближайших родственников.
Вечером после работы оказался втянут в ссору между Неттой, Майклом и Роджером Мидлтоном. Похоже, никто не желает взять на себя заботу о беременной Маргаритке и будущем ребенке. Все трое винят меня в том, что я испортил им жизнь. Чуть не дал слабину и не предложил Маргаритке пожить у меня на Крысиной верфи, но, слава богу, удержался.
Поднялся наверх к Маргаритке. На цыпочках, чтобы не потревожить ее. Она сидела в кровати, поедала органический шоколадный батончик, листала журнал «Хелло!» и вполглаза смотрела по переносному телевизору кадры «Шока и трепета».
Я сказал, что мне жаль детей в Багдаде, а Маргаритка ответила:
– Не поддавайся, Адриан. Нельзя приготовить омлет, не разбив яиц. Они еще будут нам благодарны, когда пойдут голосовать на избирательные участки, как при нормальной демократии.
Поинтересовался ее самочувствием.
– Ужасно, – пожаловалась она, – но у мамы все беременности протекали тяжело.
Спросил, показалась ли она врачу.
– В этом нет необходимости, – отмахнулась Маргаритка.
Тут вошла Нетта:
– Беременность – не болезнь, а совершенно естественное состояние организма. Это вы, мужчины, решили, что ее следует лечить.
Мне стало ясно, что Маргаритка не сказала родителям о подозрении на выкидыш.
Я пробыл еще час, но поспешил удалиться, когда Маргаритка завела воображаемый разговор с ребенком, находящимся в ее чреве. Я был совсем не против, что она разговаривает с малышом, но его «ответы» меня напугали.
Электронное письмо от Георгины.
Извини, никак не могу опомниться из-за этой войны. Я вне себя оттого, что Британия замешана в таком грязном деле. Вчера участвовала в гигантском марше протеста – приятно все-таки находиться среди несметного числа людей, чувствующих то же, что и ты. Ты не изменил своего мнения после начала бомбардировок? Пожалуйста, скажи «да», потому что я тебя люблю. Позвони мне завтра на Болдуин-стрит.В десять часов вечера мистер Блэр выступил с обращением к нации. Судя по его тону, он прекрасно понимал значимость исторического момента. Премьер-министр призвал британский народ «быть единым в мыслях и молитвах, обращенных к нашим вооруженным силам». Адресуясь к иракцам, он заявил: «Наш враг – не вы, а ваши жестокие правители».
Его искренность пробрала меня до самых печенок. Страна должна сплотиться и поддержать нашего лидера в этот час испытаний.
Суббота, 22 марта
Спросил мистера Карлтон-Хейеса, можно ли мне уйти пораньше, чтобы встретить крысолова.– У вас дом прямо как в романах Диккенса, это чудесно, друг мой.
Ничего подобного, возразил я, мое жилище выдвинули на премию «Лучшее использование бывших производственных помещений», а потому меньше всего я ожидал, что оно кишит крысами.
Мистер Карлтон-Хейес вздернул бровь:
– А по адресу разве нельзя было догадаться?
Решив быть как можно любезнее с крысоловом, я назвал его истребителем грызунов, но он ответил с неожиданно великосветским выговором:
– Я не склонен к словесным изыскам и зову себя просто крысоловом.
Предложил ему кофе, он поинтересовался сортом. Гватемальский «Фэр трейд» средней прожарки, сообщил я, в ответ он едва заметно улыбнулся, то ли благосклонно, то ли – что более вероятно – насмехаясь над тупицей, который выбрал такую дрянь.
Крысолов обнаружил крысиные экскременты под кухонными шкафами и за панелью в ванной, весь футон был помечен крысиной мочой. Я потребовал уничтожить всех этих животных и удалить их следы. Крысолов сказал, что расставит ловушки и вернется через десять дней.
Пока он расставлял крысоловки, наш разговор каким-то образом перекинулся на женщин, и я рассказал ему о своих катастрофических отношениях с Маргариткой. Крысолов посочувствовал и поведал, что некогда был одним из самых преуспевающих бухгалтеров в Восточном Мидлендсе, пока клиентка по имени Соня не попортила ему нервы вкупе с репутацией и не вынудила заняться отловом крыс.
Позвонил Георгине. Она ответила после первого же гудка.
– Ты переменил свое мнение о войне? – спросила она, даже не поздоровавшись.
Ответил, что нет и по-прежнему поддерживаю мистера Блэра.
– А ты видел фотографию восьмилетнего Али? – взвилась она. – Которому оторвало руки и ноги твоей долбаной бомбой?
– Да, но…
– Не звони, не пиши, не шли факсов, не заходи и не пытайся связаться со мной! – заорала Георгина. – Я просила тебя сделать выбор между мной и Тони Блэром, и ты выбрал его. Прощай.
Воскресенье, 23 марта
Отцу сделали операцию. Лежит в палате и жалуется, что медсестры отказываются втолкнуть его кровать в лифт, спуститься на шесть этажей и выволочь кровать на улицу, чтобы он мог выкурить сигаретку.Принес ему гроздь винограда. А надо было упаковку никотинового пластыря. Исправлю упущение завтра.
Понедельник, 24 марта
Написал Джеффу ХунуМистеру Хуну,
члену парламента
Министерство обороны
Военное управление
Уайтхолл
Лондон
Апартаменты 4
Старый аккумуляторный завод
Крысиная верфь
Гранд-Юнион-канал
Лестер
24 марта 2003 г.
Уважаемый мистер Хун.
Прошу прощения, что пишу Вам в столь напряженное время. Я отец рядового Гленна Ботта-Моула из полка «Лестершир Фокс», который в настоящее время расквартирован в Кувейте.
Гленн очень незрелый семнадцатилетний юноша, а его неуклюжесть давно стала семейной легендой. 18 апреля сего года он отмечает свой восемнадцатый день рождения, и потому его могут отправить в зону боевых действий в Ирак.
Я опасаюсь, что Гленн может представлять опасность для себя и других солдат в критической ситуации, и, со всем уважением, я прошу Вас поставить в известность его старших офицеров о неприспособленности мальчика к выполнению солдатских обязанностей на поле боя.
Хочу добавить, что я полностью поддерживаю позицию правительства в отношении варварских режимов.
Мистер Хун, в настоящее время Вы пользуетесь широкой непопулярностью, но я уверен, симпатии общественности вернутся к Вам, когда миллионы иракцев выйдут на улицы, чтобы приветствовать коалиционные силы, освободившие их страну.
Искренне Ваш
А. А. Моул.
Вторник, 25 марта
Майкл Крокус прислал из своей лавки мальчика-стажера с запиской.Адриан,Длительные и сложные расчеты показали, что на моем текущем счете денег нет, как нет их ни на одной кредитной карточке. Выяснил по телефону, что по магазинным карточкам наличные получить нельзя. Но хорошо бы выдворить Маргаритку из страны и хотя бы две недели пожить со спокойной совестью. Поэтому у меня нет иного выхода, как запустить лапу в доселе священный вклад в строительном обществе.
Ты сильно расстроил нас с Неттой. Твое пренебрежение Маргариткой и очевидное безразличие к ней равносильно жестокости.
Ее беременность протекает крайне тяжело, что, несомненно, связано с твоим бессердечным отказом жениться на ней и тем самым узаконить ребенка.
Мы настолько озабочены здоровьем нашей дочери, что отправляем ее восстанавливать силы на Капри в прелестную гостиницу, где мы уже неоднократно живали. Маргаритку будет сопровождать Нетта, а я обращаюсь к тебе с просьбой принять участие в расходах на проживание и дорогу.
Как ты знаешь, я человек небогатый. Моя жизненная цель – научить жителей Лестера правильно питаться – в общем и целом не были достигнута. Публика постоянно жаловалась, что наши немытые, экологически чистые овощи приходится слишком долго готовить и что они изъедены червями!
Рассчитываю на скорую встречу. Твой вклад в оздоровительный отдых Маргаритки составляет 999,50 фунта.
Со смирением, твой Майкл.
P. S. Наличные предпочтительнее, с банком могут возникнуть трудности.
Вечером в больнице показал отцу записку Майкла Крокуса.
– Брось ты наконец эту сучку, – посоветовал он.
На обеих руках отца красовалось по никотиновому пластырю.
На выходе я спросил медсестру, по какому такому медицинскому показанию мой отец лежит без подушки.
– Показание не медицинское, а финансовое, – разъяснила сестра. – Если вашему отцу требуется подушка, принесите ее из дома.