Страница:
Я мыл посуду и вдруг почувствовал прикосновение чего-то холодного к ноге. Опустил взгляд и увидел, что в меня тычется носом Грэм. В зубах он держал кухонное полотенце. Я разозлился, поскольку собирался поставить посуду на сушку, где она отлично высохла бы. А из-за вмешательства собаки пришлось все вытирать вручную и расставлять по полкам.
Умник Хендерсон дал нам часовой урок, продемонстрировав, как пользоваться программой учета и выписки счетов, а также программой поиска книг.
Бернард Хопкинс не выдержал и десяти минут учебы, сдернул с полки первую попавшуюся книгу и принялся читать.
Часовой урок закончился, я же ни на йоту не продвинулся в понимании работы компьютерных систем, потому что Хендерсон изъяснялся исключительно на профессиональной абракадабре.
Когда Умник ушел, мистер Карлтон-Хейес обратился к Хопкинсу поверх компьютера:
– Глянь, Бернард, каждая изданная в мире книга теперь на кончиках наших пальцев.
Втроем мы завороженно смотрели, как по экрану струится мировая литература. Меня одолевали смешанные чувства: гордость за мировую техническую мысль и сожаление, что неторопливые и более человеческие времена канули в прошлое.
Жаль, что он не Гленна имел в виду.
Хопкинс, разумеется, встрял:
– По-моему, отпуск – полная фигня. Зачем куда-то ехать? Выпить везде можно.
С утренней почтой пришла моя карточка «ВИЗА» Автомобильной ассоциации. Приветствую тебя, АА!
Я полюбопытствовал, что это за автор.
– Маршалл Снелгроув, – ответила Георгина. – Ты о нем вряд ли слышал, он пишет научную фантастику. Придумал вселенную, которая помещается в сумке кенгуру.
Спросил, что на ней сейчас надето.
– Твое любимое – ничего.
– Я на тебя жутко зла за то, что ты позволил ему пойти на эту гнусную бойню, – сказала она.
Потом спросила, не поделится ли Гленн с ней информацией на условиях строгой анонимности, она пишет статью для «Обсервер».
Отказался от имени Гленна:
– Такой вещи, как «строгая анонимность», больше не существует.
– Как знаешь, – не стала упираться Пандора. – Через пару недель выходит моя автобиография, называется «Из ящика». Может, твой магазин проведет региональную презентацию?
Пообещал переговорить с мистером Карлтон-Хейесом.
Мистер Карлтон-Хейес открыл обсуждение словами:
– Хочу начать наше заседание с признания, что хотя я не сторонник организованной религии, тем не менее Коран глубоко взволновал меня. Кроме того, будучи книготорговцем, я не мог не заинтересоваться произведением, которое является главной книгой для миллиарда человек.
Затем он предложил Мохаммеду рассказать, что значит для него Коран.
– Коран, как я его понимаю, помогает мне жить, – негромко заговорил тот. – Я следую его правилам, я нахожу в нем утешение и руководствуюсь им, когда не знаю, как поступить, и нуждаюсь в слове Божьем.
Тут его перебил Даррен:
– Слушайте, я чуть со стула не упал, когда прочитал про Адама, Авраама, Моисея и Иисуса. Да там все как в Библии!
– Да-да, – подхватила Лорейн, – и этот жуткий фараон, настоящая сволочь.
– А мне понравился стиль, – сказала Мелани. – Знаете, я читала в шезлонге, на свежем воздухе, и мне вдруг почудилось, что меня унесло куда-то далеко-далеко. Я даже перепугалась – мне же нужно было присматривать за детьми в «лягушатнике».
– Мелани, вы попали в точку! – возбужденно воскликнул Мохаммед. – Коран помогает погрузиться в себя, его следует читать, сидя по-турецки на полу, и тогда сила этой книги проявится в полной мере.
Я глянул себе под ноги:
– Наш ковер немного грязноват, но если не возражаете?…
Раздался хруст – это мистер Карлтон-Хейес сел и скрестил ноги по-турецки. Остальные последовали его примеру устроившись кружком, и Мохаммед принялся нараспев читать книгу своей религии. При этом он мерно раскачивался, описывая овал, с частотой шестьдесят качаний в минуту.
– Почти наверняка, – ответил мистер Карлтон-Хейес. – Это одна из величайших книг цивилизованного мира.
Мы по-прежнему сидели на полу, и Мохаммед сказал, что его личная трактовка Корана не совпадает с трактовкой других мусульман, в том числе его сыновей.
– Каждый мусульманин по-своему понимает Коран, – пояснил он.
Мелани вздохнула:
– Меня это немного расстраивает. Я так хочу обрести простые, ясные правила, которые указывают, как жить.
В конце заседания мы, не сговариваясь, зааплодировали Мохаммеду, и, по-моему, в глубине души он был дико доволен.
Доктора, розовощекого толстенького коротышку, звали мистер Рок.
– Джордж, как мы и опасались, у вас суперинфекция, – жизнерадостно объявил мистер Рок.
– Супер, – отозвался отец.
Вряд ли он понимал всю серьезность своего положения. Похоже, он считал, что суперинфекция – это просто инфекция высшего качества.
Мистер Рок повернулся к нам с мамой:
– Метициллинустойчивый золотистый стафилококк чертовски плохо лечится. Мы уже даем ему сильные антибиотики, и в запасе у нас мало что осталось.
– Я все-таки надеюсь, что вы сумеете поставить его на ноги, мистер Рок, – сказала мама. – Он так нужен в нашем свинарнике.
Доктор Рок оглядел мать с ног до головы, и я счел необходимым объяснить:
– Мои родители перестраивают свинарник в дом своей мечты.
– Прекрасно! – воскликнул доктор. – Я сам живу в перестроенном коровнике.
По пути к машине я наткнулся на Зверя. Он учил Ивана,командам «сидеть» и «голос».
Банковская служащая, женщина под пятьдесят с девятью подбородками, сказала:
– Извините, что вмешиваюсь, но вы изрядно переплачиваете за свою наличность. Не хотите встретиться с нашим менеджером по ведению счетов?
– У Автомобильной ассоциации беспроцентный кредит, – ответил я.
Ее подбородки заколыхались:
– Но не по наличному расчету
Итак, попытка вздохнуть свободно провалилась. Я снова подключен к аппарату искусственного дыхания под названием долги.
На выходные приехала Георгина. Встретил ее на вокзале. Она привезла с собой два больших чемодана, набитых обувью и одеждой.
Вернувшись домой, обнаружил, что весь шкаф забит вещами Георгины. У нее двадцать семь пар обуви. В некоторых туфлях она не способна ступить ни шагу и ни разу их не надевала.
Георгина передвинула мебель и навела порядок на книжных полках. И даже сходила в магазин: на кухонном столе стояли белые цветы, а холодильник ломился от еды, которую мы оба любим. Наше нижнее белье соединилось в стиральной машине.
– Не знаю, что на меня нашло, но я стала совсем как Белоснежка, – обронила Георгина.
– Больше так не делай, – попросил я. – Быт убивает любовь.
Считал электронную почту.
– Сквернословие, – ответил я и спросил, а что ей не нравится во мне.
– Ты читаешь слишком много долбаных книг.
У входа в палату санитарка Эдна терла грязный коврик.
– Только что покормила вашего папашу, – сообщила она. – Совсем чуток поклевал.
Мама нам страшно обрадовалась. Она получила приглашение на свадьбу.
– Твой отец вряд ли успеет поправиться, – сказала она. – Ты ведь не станешь возражать, если на торжество меня будет сопровождать Зверь?
– Стану, мама.
Тим, один из героев Англии и образец для подражания, ответил:
– НЕТ, Я НИКОГДА НЕ ЧИТАЮ. КНИГИ – ЭТО ТАКАЯ СКУКОТА.
Мне на ум тут же пришли великие теннисисты прошлого – Артур Эш, Джон Макинрой, Борис Беккер и Бьорн Борг, – все они были запойными книгочеями. А может, между тягой к литературе и победой на Уимблдоне есть прямая связь?
July
– Вчера твой сын весь день ждал подарка на день рождения из Англии. У меня сердце кровью обливалось. Когда я укладывала его спать, он сказал: «Мама, может, самолет, который вез посылку от папы, разбился?» Ответила, что наверняка так и случилось. Каждые полчаса малыш проверял электронную почту. Когда звонил телефон, бежал снимать трубку. Гленн не забыл прислать открытку, как и его друг Робби, которого Уильям в глаза не видел. Надеюсь, тебе стыдно.
И точно, дорогой дневник, стыдно. Как я мог забыть про день рождения Уильяма? Почему мама мне не напомнила?
Все телефоны Министерства обороны глухо заняты.
10 часов вечера
Сегодня Тим Хенман проиграл в четвертьфинале Себастьяну Грожану. Последний сет длился всего тридцать две минуты. Естественно, на матче присутствовали жена Хенмана и его родители. Когда же до него дойдет?
Побывал в больнице у отца. Санитарка Эдна рассказывала ему, что беженцы похищают королевских лебедей и поедают их. Якобы в лондонском Ист-Энде пропало свыше ста лебедей.
Эдна уверена, что беженцев надо отправлять обратно, от какого бы кровавого режима они ни убегали.
Я видел, что отцу хотелось согласиться с Эдной, но он промолчал.
Чтобы хоть немного поднять отцу настроение, принес ему последний выпуск журнала «Ракеты».
Медсестер нигде не было видно, поэтому мы на пару с Эдной протерли отца и переодели в свежую пижаму.
По дороге из больницы слушал «Прямой эфир в пять». Ведущие обсуждали историю о беженцах, питающихся лебедями. Они склонялись к мнению, что это очередной городской миф, аналогичный байке о мертвой старушке, которую завернули в ковер и везли хоронить на крыше автомобиля.
Позвонил слушатель из Вулверхемптона и начал кричать, что никакой это не миф, а беженцев, пожирающих лебедей, надо оштрафовать на 5000 фунтов или посадить за решетку на полгода.
Даже если беженцы действительно съели лебедей, наказание слишком суровое. Лебеди – настоящие паразиты.
– Помните группу «Кислотное бунгало», Джордж? – спросила она. – Их лучшая песня «Я – оранжерея».
Отец улыбнулся:
– Я слышал их на рок-фестивале. Мы собрались на спортплощадке рядом с футбольным клубом. Мне было восемнадцать, талия у меня была тогда семьдесят пять сантиметров, а волосы длиннее, чем у Адриана сейчас. Девушка с колокольчиками на юбке сунула мне за ухо цветок и сказала: «Это заря эры Водолея». А я не понял, о чем это она.
– Я тоже помню «Кислотное бунгало», – подхватила мама. – Я с ума сходила по их гитаристу Терри, у него были такие длинные рыжие волосы.
– Бедный Терри, – покачала головой Георгина. – Когда мы с ним пришли в Дом радиовещания, Терри решил, что попал в психушку. Я была при нем скорее медсестрой, чем рекламным агентом.
– Завидую я тебе, Георгина, – сказала мама. – Наверное, здорово каждый день вращаться в кругу знаменитостей.
Георгина вздохнула:
– Большинство знаменитостей – непроходимые бездари. Меня задолбало выполнять их вздорные требования, кормить их мерзких собачонок малиновыми вафлями и поить дорогущей минералкой. – Она понизила голос – Однажды я рекламировала книгу одного яхтсмена, обогнувшего земной шар, так он по пьяни признался мне, что все «путешествие» простоял на якоре в бухте на Мальте.
– Что с тобой, Моули? Ты тратишь столько, словно ты Майкл Джексон какой-то
Объяснил ей, что таким образом пытаюсь заполнить эмоциональную пустоту. И что во всем виноваты мои родители, в результате их воспитания я привык скрывать свои эмоции. Вот, например, тот случай с моими любимыми золотыми рыбками, Кэгни и Лейси, – однажды я спустился в гостиную и обнаружил их плавающими кверху брюхом. Я так рыдал над раздувшимися тельцами, а родители повели себя совершенно безучастно, отец даже сказал: «Господи, да спусти ты их в унитаз, пока здесь все не провоняло». Правда, мама протянула мне обрывок туалетной бумаги, чтобы я вытер слезы, но затем обвинила меня в смерти рыбок «Когда ты выиграл приз на аттракционе «Поймай утку», я тебе говорила – выбери мягкую игрушку, но ты выбрал рыбок». А отец усмехнулся: «Всем известно, что эти ярмарочные рыбки – задохлики».
– Значит, это те дохлые рыбки виноваты в том, что ты купил говорящий холодильник? – уточнила Фатима.
Догадавшись, что сочувствие мне не светит, я попрощался, сказав, что перезвоню Парвезу, когда он вернется из мечети.
Снова позвонил Парвезу
– Он повел детей на ярмарку, – сообщила Фатима, – и я велела ему держаться подальше от аттракциона «Поймай утку».
Тогда я позвонил Парвезу на мобильник, но не смог расслышать ни слова из-за оглушительного визга. Они катались на «Колесе смерти».
Бернарду Хопкинсу было велено заказать 350 экземпляров книги «Из ящика» через компьютерную службу заказа.
Мистер Карлтон-Хейес окинул коробки взглядом опытного торговца:
– По-моему, Бернард ошибся количеством.
По оценке мистера Карлтон-Хейеса, у нас 750 экземпляров. Он спросил, сколько экземпляров, по моему мнению, мы сможем продать. Пандора держала меня в неведении относительно содержания своей автобиографии, ответил я. Мистер Карлтон-Хейес протянул мне книгу. На обложке – прекрасное лицо Пандоры, на лбу написано ее имя как бы красной губной помадой, меж пухлых влажных губ выглядывает кончик языка.
Издательство вложило в книгу рекламную брошюрку с первыми рецензиями. Беглого профессионального взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: рецензии, как принято говорить в книготорговых кругах, «неоднозначные».
Четверг, 19 июня
Наконец-то в магазине установили компьютер. Его серые гладкие бока выглядят чужеродно на письменном столе мистера Карлтон-Хейеса из вишневого дерева.Умник Хендерсон дал нам часовой урок, продемонстрировав, как пользоваться программой учета и выписки счетов, а также программой поиска книг.
Бернард Хопкинс не выдержал и десяти минут учебы, сдернул с полки первую попавшуюся книгу и принялся читать.
Часовой урок закончился, я же ни на йоту не продвинулся в понимании работы компьютерных систем, потому что Хендерсон изъяснялся исключительно на профессиональной абракадабре.
Когда Умник ушел, мистер Карлтон-Хейес обратился к Хопкинсу поверх компьютера:
– Глянь, Бернард, каждая изданная в мире книга теперь на кончиках наших пальцев.
Втроем мы завороженно смотрели, как по экрану струится мировая литература. Меня одолевали смешанные чувства: гордость за мировую техническую мысль и сожаление, что неторопливые и более человеческие времена канули в прошлое.
Пятница, 20 июня
Мистер Карлтон-Хейес показал мне письмо, которое пришло в магазин сегодня утром.Уважаемый мистер Карлтон-Хейес.– Пошлю этому парню «Воспоминания охотника на лис», [73]– сказал мистер Карлтон-Хейес.
Большое спасибо за то что Вы прислали поэтическую книгу и за то, что помогли папе с этими карточками. Они очень пригодились.
С наилутшими пожеланиями,
Гленн Ботт-Моул
Уважаемый мистер Карлтон-Хейес, Это Робби примазывается к письму Гленна. Я получил истинное удовольствие, если, конечно, уместно так выразиться, от военной поэзии Зигфрида Сассуна. Он знал, о чем пишет, это точно.
Стихотворение «Выжившие» я выучил наизусть.
Еще раз спасибо.
Робби.
P. S. Кстати, я лучший друг Гленна.
Жаль, что он не Гленна имел в виду.
Суббота, 21 июня
Мистер Карлтон-Хейес спросил меня, когда я собираюсь взять ежегодный двухнедельный отпуск. Я сказал, что не могу позволить себе отдых, а тем более вдали от дома.Хопкинс, разумеется, встрял:
– По-моему, отпуск – полная фигня. Зачем куда-то ехать? Выпить везде можно.
С утренней почтой пришла моя карточка «ВИЗА» Автомобильной ассоциации. Приветствую тебя, АА!
Воскресенье, 22 июня
После долгих размышлений решил дать Тиму Хенману [74]совет, как ему стать победителем в мужском одиночном разряде. Отправил ему письмо через Всеанглийский клуб лаун-тенниса и крокета.Уважаемый Тим Хенман,Отца снова положили в Королевскую больницу, после того как он сказал маме, что умирает. Шов на спине опять воспалился. Поехал его навестить, захватив на всякий случай подушку.
Надеюсь, что Вы не обидитесь на то, что я Вам скажу, но, как пытливый исследователь человеческой натуры, я, как мне кажется, мог бы помочь Вам реализовать свое амбициозное стремление выиграть Уимблдонский турнир.
а) Не позволяйте родителям присутствовать на своих матчах. А если они попытаются проникнуть на центральный корт, предупредите охрану, чтобы их вышвырнули. Если бы мои родители наблюдали за тем, как я работаю, у меня бы тоже все валилось из рук.
б) То же самое касается Вашей жены Люси.
в) Постарайтесь обзавестись более привлекательными поклонниками. Ваши нынешние почитатели – это в основном женщины, на которых женятся наркоманы.
г) Попросите Винни Джонса [75]научить Вас угрожающе сжимать кулак, сгибая руку в локте, после победного удара.
д) Запретите Вашим поклонникам кричать: «Давай, Тимми!» После таких криков создается впечатление, будто Вы бежите четвертым в забеге младшеклассников на соревнованиях по бегу с яйцом на ложке.
Думаю, если Вы претворите в жизнь мои пожелания, то завоюете сердце нации и почти наверняка станете спортсменом года по версии Би-би-си.
С уважением,
А. А. Моул
Понедельник, 23 июня
Из бристольской гостиницы позвонила Георгина. Рассказала, что автор, которого она повезла в турне, хватанул лишнего перед выступлением в книжном магазине и в итоге, когда некий молодой человек спросил у него: «Где вы берете свои идеи?» – автора прорвало «Есть ИКЕА – есть идея, козел!» И ну материть читающую публику.Я полюбопытствовал, что это за автор.
– Маршалл Снелгроув, – ответила Георгина. – Ты о нем вряд ли слышал, он пишет научную фантастику. Придумал вселенную, которая помещается в сумке кенгуру.
Спросил, что на ней сейчас надето.
– Твое любимое – ничего.
Вторник, 24 июня
Позвонила Пандора узнать, как там Гленн. Ответил, что он в Басре, напуганный и несчастный.– Я на тебя жутко зла за то, что ты позволил ему пойти на эту гнусную бойню, – сказала она.
Потом спросила, не поделится ли Гленн с ней информацией на условиях строгой анонимности, она пишет статью для «Обсервер».
Отказался от имени Гленна:
– Такой вещи, как «строгая анонимность», больше не существует.
– Как знаешь, – не стала упираться Пандора. – Через пару недель выходит моя автобиография, называется «Из ящика». Может, твой магазин проведет региональную презентацию?
Пообещал переговорить с мистером Карлтон-Хейесом.
Среда, 25 июня
Читательский клуб.Мистер Карлтон-Хейес открыл обсуждение словами:
– Хочу начать наше заседание с признания, что хотя я не сторонник организованной религии, тем не менее Коран глубоко взволновал меня. Кроме того, будучи книготорговцем, я не мог не заинтересоваться произведением, которое является главной книгой для миллиарда человек.
Затем он предложил Мохаммеду рассказать, что значит для него Коран.
– Коран, как я его понимаю, помогает мне жить, – негромко заговорил тот. – Я следую его правилам, я нахожу в нем утешение и руководствуюсь им, когда не знаю, как поступить, и нуждаюсь в слове Божьем.
Тут его перебил Даррен:
– Слушайте, я чуть со стула не упал, когда прочитал про Адама, Авраама, Моисея и Иисуса. Да там все как в Библии!
– Да-да, – подхватила Лорейн, – и этот жуткий фараон, настоящая сволочь.
– А мне понравился стиль, – сказала Мелани. – Знаете, я читала в шезлонге, на свежем воздухе, и мне вдруг почудилось, что меня унесло куда-то далеко-далеко. Я даже перепугалась – мне же нужно было присматривать за детьми в «лягушатнике».
– Мелани, вы попали в точку! – возбужденно воскликнул Мохаммед. – Коран помогает погрузиться в себя, его следует читать, сидя по-турецки на полу, и тогда сила этой книги проявится в полной мере.
Я глянул себе под ноги:
– Наш ковер немного грязноват, но если не возражаете?…
Раздался хруст – это мистер Карлтон-Хейес сел и скрестил ноги по-турецки. Остальные последовали его примеру устроившись кружком, и Мохаммед принялся нараспев читать книгу своей религии. При этом он мерно раскачивался, описывая овал, с частотой шестьдесят качаний в минуту.
– Очень ритмично, – похвалила Мелани. – Как вы думаете, Флобер читал Коран?
Во имя Аллаха милостивого, милосердного!
Хвала – Аллаху, Господину миров,
милостивому, милосердному,
царю в день суда!
Тебе мы поклоняемся и просим помочь!
Веди нас по дороге прямой,
по дороге тех, кого Ты облагодетельствовал, —
не тех, которые находятся под гневом,
и не заблудших.
– Почти наверняка, – ответил мистер Карлтон-Хейес. – Это одна из величайших книг цивилизованного мира.
Мы по-прежнему сидели на полу, и Мохаммед сказал, что его личная трактовка Корана не совпадает с трактовкой других мусульман, в том числе его сыновей.
– Каждый мусульманин по-своему понимает Коран, – пояснил он.
Мелани вздохнула:
– Меня это немного расстраивает. Я так хочу обрести простые, ясные правила, которые указывают, как жить.
В конце заседания мы, не сговариваясь, зааплодировали Мохаммеду, и, по-моему, в глубине души он был дико доволен.
Четверг, 26 июня
После работы отправился в больницу к отцу У его кровати уже сидела мама, как всегда в строительной робе и башмаках со стальными носами. Следом за мной появился доктор с результатами анализов крови и мочи.Доктора, розовощекого толстенького коротышку, звали мистер Рок.
– Джордж, как мы и опасались, у вас суперинфекция, – жизнерадостно объявил мистер Рок.
– Супер, – отозвался отец.
Вряд ли он понимал всю серьезность своего положения. Похоже, он считал, что суперинфекция – это просто инфекция высшего качества.
Мистер Рок повернулся к нам с мамой:
– Метициллинустойчивый золотистый стафилококк чертовски плохо лечится. Мы уже даем ему сильные антибиотики, и в запасе у нас мало что осталось.
– Я все-таки надеюсь, что вы сумеете поставить его на ноги, мистер Рок, – сказала мама. – Он так нужен в нашем свинарнике.
Доктор Рок оглядел мать с ног до головы, и я счел необходимым объяснить:
– Мои родители перестраивают свинарник в дом своей мечты.
– Прекрасно! – воскликнул доктор. – Я сам живу в перестроенном коровнике.
По пути к машине я наткнулся на Зверя. Он учил Ивана,командам «сидеть» и «голос».
Пятница, 27 июня
Сходил в банк и снял 2000 фунтов наличными – спасибо карточке Автомобильной ассоциации. И тут же лишился их. 1000 фунтов ушла в «ВИЗУ», еще 1000 фунтов досталась «Мастеркарду».Банковская служащая, женщина под пятьдесят с девятью подбородками, сказала:
– Извините, что вмешиваюсь, но вы изрядно переплачиваете за свою наличность. Не хотите встретиться с нашим менеджером по ведению счетов?
– У Автомобильной ассоциации беспроцентный кредит, – ответил я.
Ее подбородки заколыхались:
– Но не по наличному расчету
Итак, попытка вздохнуть свободно провалилась. Я снова подключен к аппарату искусственного дыхания под названием долги.
На выходные приехала Георгина. Встретил ее на вокзале. Она привезла с собой два больших чемодана, набитых обувью и одеждой.
Суббота, 28 июня
Прошлым вечером состоялся сеанс с манго, поэтому перед уходом на работу пришлось убраться в ванной. Оставил Георгину в постели, она читала статью в «Индепендент» о маленьком мальчике Али, которому американская бомба оторвала обе руки и обе ноги. По-видимому прооперируют его здесь. Мне хотелось что-нибудь сказать, но у нас с Георгиной три запретные темы: Ирак, оружие массового поражения и Маргаритка.Вернувшись домой, обнаружил, что весь шкаф забит вещами Георгины. У нее двадцать семь пар обуви. В некоторых туфлях она не способна ступить ни шагу и ни разу их не надевала.
Георгина передвинула мебель и навела порядок на книжных полках. И даже сходила в магазин: на кухонном столе стояли белые цветы, а холодильник ломился от еды, которую мы оба любим. Наше нижнее белье соединилось в стиральной машине.
– Не знаю, что на меня нашло, но я стала совсем как Белоснежка, – обронила Георгина.
– Больше так не делай, – попросил я. – Быт убивает любовь.
Считал электронную почту.
Привет, Моули.Позже, когда мы лежали в постели, Георгина спросила, есть ли что-нибудь такое, что мне в ней не нравится.
Отличные новости! Маргаритка сделала меня самым счастливым человеком на свете, согласившись окольцевать меня и посадить на цепь. Дада, она сказала, что она станет миссис Брюс Хендерсон.
Мы долго тянуть не собираемся и свяжем себя узами брака в субботу, 19 июля, в гостинице «Наследие» в Малом Сметоуне. Моули, не окажешь ли мне честь быть моим шафером?
Маргаритка поддерживает эту идею, хотя она считает, что тебе не мешало бы до 19-го подстричься.
Гортензия будет подружкой невесты, и я не сомневаюсь, что Георгина тоже согласится участвовать, но ее еще надо найти.
Маргаритка стойко переносит потерю ребенка. Она ни разу об этом словом не обмолвилась.
Брюс.
Пожалуйста, ответь как можно скорее.
– Сквернословие, – ответил я и спросил, а что ей не нравится во мне.
– Ты читаешь слишком много долбаных книг.
Воскресенье, 29 июня
Сегодня вместе с Георгиной навестили отца. Ему прописали уже четвертый курс антибиотиков, но признаков улучшения не наблюдается. Когда мы шли по больничному коридору, Георгина сказала, что за год в британских больницах от метициллинустойчивого золотистого стафилококка умирает около 5000 пациентов. Я не в силах вообразить, как останусь без моего папы.У входа в палату санитарка Эдна терла грязный коврик.
– Только что покормила вашего папашу, – сообщила она. – Совсем чуток поклевал.
Мама нам страшно обрадовалась. Она получила приглашение на свадьбу.
– Твой отец вряд ли успеет поправиться, – сказала она. – Ты ведь не станешь возражать, если на торжество меня будет сопровождать Зверь?
– Стану, мама.
Понедельник, 30 июня
Хотя я и патриот, но за Тима Хенмана больше не болею. Журналисты спросили Тима, чем он занимается в раздевалке, когда матч прерывают из-за дождя. Наверное, читает?Тим, один из героев Англии и образец для подражания, ответил:
– НЕТ, Я НИКОГДА НЕ ЧИТАЮ. КНИГИ – ЭТО ТАКАЯ СКУКОТА.
Мне на ум тут же пришли великие теннисисты прошлого – Артур Эш, Джон Макинрой, Борис Беккер и Бьорн Борг, – все они были запойными книгочеями. А может, между тягой к литературе и победой на Уимблдоне есть прямая связь?
July
Вторник, 1 июля
Сегодня утром пришли извещения о состоянии счета на всех трех кредитных карточках. Не вскрывая конвертов, сунул их в кухонный шкафчик.Среда, 2 июля
Позвонила Жожо из Нигерии:– Вчера твой сын весь день ждал подарка на день рождения из Англии. У меня сердце кровью обливалось. Когда я укладывала его спать, он сказал: «Мама, может, самолет, который вез посылку от папы, разбился?» Ответила, что наверняка так и случилось. Каждые полчаса малыш проверял электронную почту. Когда звонил телефон, бежал снимать трубку. Гленн не забыл прислать открытку, как и его друг Робби, которого Уильям в глаза не видел. Надеюсь, тебе стыдно.
И точно, дорогой дневник, стыдно. Как я мог забыть про день рождения Уильяма? Почему мама мне не напомнила?
Четверг, 3 июля
Электронное письмо от Робби.Уважаемый мистер Моул,Сразу же позвонил Шарон, спросил, есть ли известия от Гленна. Она сказала, что от Тленна был звонок среди ночи, но связь была такая плохая, что она не смогла разобрать ни слова.
Большое спасибо за ботинки. Они как раз впору.
На днях Гленну очень повезло. Думаю, ему пришлось очень тяжело, но он особо не распространяется. Наверное, Вам он скажет больше. Гленн всегда хвастается, что может говорить с Вами обо всем.
Некоторые иракцы – нормальные ребята, но теперь мы все время ходим в шлемах. Иногда в нас летят камни, иногда пули. Мы перестали давать детям конфеты.
Сейчас я бы обрадовался английскому дождичку: здесь тридцать пять градусов в тени.
Вот, дошел до конца листочка, поэтому придется говорить до свидания.
С наилучшими пожеланиями,
Робби.
Все телефоны Министерства обороны глухо заняты.
10 часов вечера
Сегодня Тим Хенман проиграл в четвертьфинале Себастьяну Грожану. Последний сет длился всего тридцать две минуты. Естественно, на матче присутствовали жена Хенмана и его родители. Когда же до него дойдет?
Пятница, 4 июля
День независимости (в США).Побывал в больнице у отца. Санитарка Эдна рассказывала ему, что беженцы похищают королевских лебедей и поедают их. Якобы в лондонском Ист-Энде пропало свыше ста лебедей.
Эдна уверена, что беженцев надо отправлять обратно, от какого бы кровавого режима они ни убегали.
Я видел, что отцу хотелось согласиться с Эдной, но он промолчал.
Чтобы хоть немного поднять отцу настроение, принес ему последний выпуск журнала «Ракеты».
Медсестер нигде не было видно, поэтому мы на пару с Эдной протерли отца и переодели в свежую пижаму.
По дороге из больницы слушал «Прямой эфир в пять». Ведущие обсуждали историю о беженцах, питающихся лебедями. Они склонялись к мнению, что это очередной городской миф, аналогичный байке о мертвой старушке, которую завернули в ковер и везли хоронить на крыше автомобиля.
Позвонил слушатель из Вулверхемптона и начал кричать, что никакой это не миф, а беженцев, пожирающих лебедей, надо оштрафовать на 5000 фунтов или посадить за решетку на полгода.
Даже если беженцы действительно съели лебедей, наказание слишком суровое. Лебеди – настоящие паразиты.
Суббота, 5 июля
Письмо от Гленна.Дорогой папа
Прости что не писал, не было времени. Когда мы не патрулируем мы едим стираем и пытаемся покемарить. Янкам везет, у них есть кондеционеры а у нас нету, не знаю почему.
Сегодня утром мы с Робби получили ботинки. Они классные, большое спасибо а сладости хорошо пошли среди ребят, снова большое спасибо.
Папа не знаю, что я здесь делаю. Половина людей радуется, что Саддама свергли, а вторая половина хочет нас убить. Беда в том что мы не можем отличить одних от других.
Один из здешних поваров его зовут Томми Камбербуш, прочел кулинарную книгу, которую ты написал несколько лет назад. Когда Робби сказал ему что ты мой папа Томми попросил у меня афтограф.
Жду не дождусь отпуска папа, меня достали люди которые норовят меня взорвать.
Хуже всего блок-посты на дорогах. Мы с Робби пробовали использовать карточки но наш иракский переводчик сказал что это старомодный арабский и означает он совсем не то что значат английские слова на обратной стороне. Так что мы опять играем в шарады как ты с нами играл на Рождество. Но у меня всегда плохо получалось Никто не мог догадаться, когда я загадал: «Хороший, плохой, злой». [76]Помнишь?
На днях я ехал в бронетранспортере мы подорвались на мине и нашему сержанту оторвало пальцы.
Папа если что-нибудь со мной случится обещай заботится о маме. Эта сволочь Райан в один прекрасный день сделает ноги как и все остальные.
Передай дедушке что я его люблю. Надеюсь он скоро направится.
С любовью
Твой сын Гленн
P. S. Прости что много жалуюсь, но сегодня меня все достало.
Воскресенье, 6 июля
В больнице Георгина развлекала моего отца рассказом о фильме «Лето любви», видеокассету с которым она всю неделю рекламировала в Лондоне.– Помните группу «Кислотное бунгало», Джордж? – спросила она. – Их лучшая песня «Я – оранжерея».
Отец улыбнулся:
– Я слышал их на рок-фестивале. Мы собрались на спортплощадке рядом с футбольным клубом. Мне было восемнадцать, талия у меня была тогда семьдесят пять сантиметров, а волосы длиннее, чем у Адриана сейчас. Девушка с колокольчиками на юбке сунула мне за ухо цветок и сказала: «Это заря эры Водолея». А я не понял, о чем это она.
– Я тоже помню «Кислотное бунгало», – подхватила мама. – Я с ума сходила по их гитаристу Терри, у него были такие длинные рыжие волосы.
– Бедный Терри, – покачала головой Георгина. – Когда мы с ним пришли в Дом радиовещания, Терри решил, что попал в психушку. Я была при нем скорее медсестрой, чем рекламным агентом.
– Завидую я тебе, Георгина, – сказала мама. – Наверное, здорово каждый день вращаться в кругу знаменитостей.
Георгина вздохнула:
– Большинство знаменитостей – непроходимые бездари. Меня задолбало выполнять их вздорные требования, кормить их мерзких собачонок малиновыми вафлями и поить дорогущей минералкой. – Она понизила голос – Однажды я рекламировала книгу одного яхтсмена, обогнувшего земной шар, так он по пьяни признался мне, что все «путешествие» простоял на якоре в бухте на Мальте.
Понедельник, 7 июля
Черный день.Кредитная компания «Барклиз»
Уважаемый мистер Моул.
Неоплаченные очередные платежи
Извещаем Вас о том, что Ваших средств недостаточно для оплаты нижеприведенных очередных платежей.
Страховка 40,00 ф. «Дебнемс» 200,00 ф.
Ипотека 723,48 ф.
Согласью общим и частным условиям нашего договора, мы увеличили отрицательное сальдо Вашего счета на 35,00 фунта за каждый вышеприведенный пункт в связи с понесенными расходами. Просьба позаботиться впредь об обеспечении достаточных средств для внесения очередных платежей.
Искренне Ваш
Джейсон Лэтч,менеджер по лицевым счетам.
Кредитная компания «Барклиз»130 фунтов за два письма. Меня так и подмывало написать Джейсону Лэтчу оскорбительное письмо, но чем бы я оплатил его ответ?
Уважаемый мистер Моул.
Возврат чека
Извещаю Вас, что мы вернули Ваш чек № 001876 на сумму 58,00 фунта, выписанный ресторану «Императорский дракон», с пометкой «Не оплачен, просьба вернуть чекодателю», поскольку на Вашем счету недостаточно средств.
Мы увеличили отрицательное сальдо Вашего счета на 25,00 фунта, согласно общим и частным условиям нашего договора.
Искренне Ваш
Джейсон Лэтч,менеджер по лицевым счетам.
Вторник, 8 июля
Опять письмо из банка.Кредитная компания «Барклиз»В панике позвонил Парвезу, но он был в мечети. «Молится о том, чтобы «Барклиз» увеличила мне кредитный лимит», – пошутила Фатима. А потом спросила:
Уважаемый мистер Моул.
Извещаю Вас о том, что перерасход на Вашем лицевом счете превышает допустимый кредитный лимит на 1282,76 фунта.
Просьба связаться по телефону с менеджером по лицевым счетам и подтвердить, что Вы внесете необходимые средства с целью вернуться в рамки допустимого кредитного лимита.
До тех пор не выписывайте чеков на этот счет.
Искренне Ваш
Джейсон Лэтч,менеджер по лицевым счетам.
– Что с тобой, Моули? Ты тратишь столько, словно ты Майкл Джексон какой-то
Объяснил ей, что таким образом пытаюсь заполнить эмоциональную пустоту. И что во всем виноваты мои родители, в результате их воспитания я привык скрывать свои эмоции. Вот, например, тот случай с моими любимыми золотыми рыбками, Кэгни и Лейси, – однажды я спустился в гостиную и обнаружил их плавающими кверху брюхом. Я так рыдал над раздувшимися тельцами, а родители повели себя совершенно безучастно, отец даже сказал: «Господи, да спусти ты их в унитаз, пока здесь все не провоняло». Правда, мама протянула мне обрывок туалетной бумаги, чтобы я вытер слезы, но затем обвинила меня в смерти рыбок «Когда ты выиграл приз на аттракционе «Поймай утку», я тебе говорила – выбери мягкую игрушку, но ты выбрал рыбок». А отец усмехнулся: «Всем известно, что эти ярмарочные рыбки – задохлики».
– Значит, это те дохлые рыбки виноваты в том, что ты купил говорящий холодильник? – уточнила Фатима.
Догадавшись, что сочувствие мне не светит, я попрощался, сказав, что перезвоню Парвезу, когда он вернется из мечети.
Снова позвонил Парвезу
– Он повел детей на ярмарку, – сообщила Фатима, – и я велела ему держаться подальше от аттракциона «Поймай утку».
Тогда я позвонил Парвезу на мобильник, но не смог расслышать ни слова из-за оглушительного визга. Они катались на «Колесе смерти».
Среда, 9 июля
Пришел сегодня на работу, а там все свободное пространство заставлено коробками. 38 штук. Я рассмотрел этикетки – коробки от «Горгона-пресс», издателей Пандоры.Бернарду Хопкинсу было велено заказать 350 экземпляров книги «Из ящика» через компьютерную службу заказа.
Мистер Карлтон-Хейес окинул коробки взглядом опытного торговца:
– По-моему, Бернард ошибся количеством.
По оценке мистера Карлтон-Хейеса, у нас 750 экземпляров. Он спросил, сколько экземпляров, по моему мнению, мы сможем продать. Пандора держала меня в неведении относительно содержания своей автобиографии, ответил я. Мистер Карлтон-Хейес протянул мне книгу. На обложке – прекрасное лицо Пандоры, на лбу написано ее имя как бы красной губной помадой, меж пухлых влажных губ выглядывает кончик языка.
Издательство вложило в книгу рекламную брошюрку с первыми рецензиями. Беглого профессионального взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: рецензии, как принято говорить в книготорговых кругах, «неоднозначные».
Жгучие разоблачения морально разложившегося правительства Блэра и необычайно откровенное изложение политического и сексуального кредо доктора Брейтуйэт.
«Спектейтор»
Озорной, проницательный, острый взгляд за кулисы Вестминстера.
«Сан»
Брейтуэйт с поразительной откровенностью пишет о своей общественной и личной жизни. «В свою бытность помощником министра в Министерстве сельского хозяйства и рыболовства я попросила взять меня на траулер, отправляющийся на лов трески. Условия были кошмарные. Мои часы «Картье» упали за борт – их смыло с руки гигантской волной. Рыбаки были на удивление любезны со мной, а капитан приходил ко мне в койку с ходатайством об увеличении квот».