Страница:
противоречие с идеологией сталинцев. Все большее и большее число людей,
совершенно ничем не связанных с "троцкизмом", наоборот, даже враждебно к
нему относящихся, подпадает под обвинение в "троцкизме". С другой стороны,
обнаруживается, что важнейшие марксистские кафедры во всех высших учебных
заведениях заняты капитулянтами-оппозиционерами. Этот факт свидетельствует
косвенно, но очень убедительно, о том, что серьезная теоретическая жизнь
имеется только внутри левой оппозиции, так что сталинская бюрократия
вынуждена прибегать к перебежчикам для занятия самых ответственных кафедр.
То обстоятельство, что столь могущественный государственный и партийный
аппарат вынужден сейчас, после восьми лет непрерывной и ожесточенной борьбы
против левой оппозиции, снова сосредоточивать все свои силы на борьбе с
"троцкизмом", свидетельствует о несокрушимой жизненности наших идей. Русской
левой оппозиции предстоит еще сказать большое историческое слово.
5. Мне пишут, что один иностранный товарищ, очевидно плохо умеющий
наблюдать, очень высокомерно отозвался о немецкой левой оппозиции. Между
тем, именно в последнее время она серьезно растет и становится чрезвычайно
важным фактором в политике немецкого рабочего класса. Главная причина,
разумеется, в объективных условиях. Подлинно марксистская фракция может
обнаруживать все свои преимущества с особенной силой именно в такой период,
когда правые, центристские и эклектические фракции совершенно теряют голову
-- именно в период больших революционных задач, крупных поворотов
политической обстановки и надвигающихся грандиозных столкновений. Только те
кадры, которые пройдут через такой период и впитают его уроки в плоть и
кровь, станут настоящими большевистскими кадрами.
Нынешнее положение в Германии особенно ярко показывает нам вместе с
тем, как важно для интернациональной левой оппозиции своевременно
освобождаться от чужеродных элементов и двусмысленных попутчиков. Если бы мы
не порвали с самого начала с Урбансом, мы не имели бы сейчас возможности
прокладывать себе дорогу в ряды коммунистической партии. Если бы мы не
порвали в свое время с Ландау, внутренняя жизнь левой оппозиции была бы и
сейчас парализована беспринципной интригой, склокой, дрязгой. Кое-какие
критики нынешней немецкой оппозиции должны спросить себя: а не поддерживали
ли они слишком долго интернациональные фракции Ландау-Навилля и не ослабляли
ли они тем самым немецкую оппозицию?
6. Во Франции левая оппозиция, несомненно, топчется на месте и именно
поэтому в ней развиваются центробежные тенденции. И здесь есть объективные
причины. Во Франции коммунистический отлив все еще не закончился. И партия,
и унитарные синдикаты продолжают распадаться. Партия даже теряет голоса на
выборах. Именно потому, что перед французским рабочим классом не стоят
сейчас большие революционные задачи, левая оппозиция не имеет возможности
проявить политически главные свои преимущества: способность ориентировки и
смелость в решениях. В этих условиях общий политический отлив захватывает и
левую оппозицию, ибо французские рабочие пока что в массе своей гораздо
больше замечают то, что у оппозиции общего с партией, чем то, что отличает
ее от партии.
Но, помимо указанных больших исторических причин слабости французской
оппозиции, имеются и причины второго порядка. Лига с самого начала
складывалась из крайне разнородных элементов. Многие из них в течение
нескольких лет перед тем монотонно повторяли формулы русской оппозиции,
чтобы придать себе значение и прикрыть свою несостоятельность. Достаточно
напомнить, что такой консервативный, трусливый и ничтожный буржуа, как Паз,
не на шутку вообразил себя представителем левой оппозиции. Сейчас этот
субъект убрался в социалистическую партию. Там ему как раз и место. А ведь
были в наших рядах товарищи, которые считали, что мы слишком поспешно и
слишком резко порвали с Пазом.
Группа "Лютт де Клясс", которая в течение нескольких лет переезжала с
одного идеологического курорта на другой, примкнула к левой оппозиции.
Весьма вероятно, что при условии быстрого развития Лиги и пополнения ее
рабочими, кое-кто из интеллигентов "Лютт де Клясс" мог бы воспитаться,
закалиться и стать неплохим революционером. Но в условиях застоя группа
"Лютт де Клясс" обнаружила в конце концов только свои отрицательные
качества. Большая часть ее членов покинула Лигу, для того чтобы
самостоятельно учить и вести за собой французский пролетариат: у них для
этого, конечно, все данные. Но, увы, и оставшиеся в составе Лиги члены
группы "Лютт де Клясс", по-видимому, до сих пор не поняли уроков этих двух
лет: они лавируют, маневрируют, выжидают, нюхают воздух, вместо того чтобы
засучить рукава и заняться повседневной черной работой в низах.
Положение еще больше осложняется убийственными шатаниями и ошибками
еврейской группы. При слабости Лиги эта группа, малочисленная сама по себе,
играет не последнюю роль. При условии развития и роста Лиги еврейская группа
должна была стать орудием Лиги для пропаганды среди еврейских рабочих. Но
этой своей функции группа, в состав которой входят несомненно преданные делу
рабочие, почти не выполняет. Зато она стала опорой для двух-трех товарищей,
которые пытаются придать какое-то направление и Лиге, и Интернациональному
секретариату, и всей интернациональной оппозиции. Об этом "направлении"
никто ничего до сих пор не знает, ибо кроме путаницы авторы "направления"
ничего до сих пор в жизнь оппозиции не внесли. Они были с Пазом против нас,
меняли свою ориентировку внутри Лиги в зависимости от обстоятельств
субъективного характера, поддерживали Молинье-Франка против Росмера-Навилля,
блокировались с Навиллем, а затем и с Росмером, путали, путались, сбивали с
пути еврейскую группу и ничего не вносили, кроме разложения.
Я несколько раз предлагал ввиду особых условий Франции внести в устав
Лиги такой примерно параграф: каждый член Лиги, который в течение месяца не
выполнял изо дня в день текущей работы, как: занятия с молодыми рабочими,
уличная продажа газеты, сбор денег, посещение собраний и завязывание связей
и пр., исключается из Лиги. Баласта Лиге не нужно. Доказано всем опытом
рабочего движения, в частности и опытом Лиги, что именно те интеллигенты и
полуинтеллигенты, которые творчески бесплодны и не любят засучивать рукава,
очень охотно занимаются поисками и интригами, отравляя жизнь организации и
препятствуя проникновению в нее рабочих.
7. Испанская секция сделала известные успехи и завязала связи, которые
позволяют ей надеяться на новые успехи. Совершенно, однако, ясно, что,
измеряемые масштабом грандиозного революционного движения испанских масс,
успехи испанской оппозиции крайне малы. Объясняется это прежде всего тем,
что накануне революции испанская оппозиция фактически не существовала. Она
формировалась уже в огне событий, причем время отпускалось или расходовалось
на эксперименты, безнадежность которых была ясна заранее (Каталония!).
Именно крайняя слабость испанской оппозиции в начале революции выразилась в
том, что, несмотря на исключительно благоприятную обстановку в стране, наши
испанские товарищи до сего времени не завоевали возможности поставить
еженедельник. Иностранной помощи оказалось не достаточно или она пришла не
достаточно своевременно. Барселонский "Совет"265 пришлось приостановить.
Нельзя не отметить, что те причины, на которые ссылается испанская оппозиция
в объяснение приостановки "Совета", должны быть признаны принципиально
совершенно неприемлемыми. Вместо того чтобы ясно и открыто сказать рабочим:
"У нас нет средств, мы еще слабы, помогите", испанские товарищи заявляют,
что они не желают подчиняться цензуре. Революционеры, если они не могут
сбросить цензуры, должны уметь, с одной стороны, легально приспособиться к
ней, а, с другой стороны, досказать все необходимое в нелегальной печати.
Сойти же с поля со ссылкой на цензуру и на свою революционную гордость
значит заниматься декоративной политикой, а не большевистской.
Испанская революция вошла сейчас в затяжной период, отделяющий
буржуазную стадию от пролетарской. На какой срок этот период затянется,
предсказать нельзя. Во всяком случае испанская оппозиция получает
возможность более систематической и планомерной подготовительной работы.
Надо, не теряя времени, воспитывать кадры. Теоретический ежемесячник
"Коммунизмо" является одним из важных для этого орудий. Необходимо поставить
серьезный "Бюллетень" для внутренней дискуссии. Воспитание кадров немыслимо
только на почве национальных интересов. Если в течение прошлого года
испанские товарищи слишком мало времени отдавали интернациональным вопросам,
то это вполне объяснялось молодостью оппозиции и размахом революционных
событий. Этим, несомненно, объясняется, что выступления испанской оппозиции
по интернациональным вопросам были крайне редки и носили эпизодический,
притом не всегда счастливый, характер.
8. Американская Лига развивалась до сих пор медленно, с периодами
отступления, но в общем достаточно органически. Большим преимуществом
американской Лиги над французской явился тот факт, что первая, в
противоположность второй, с самого начала представляла однородную группу,
поставленную вне партии не в 1923-[19]24 гг., а в 1928 г. Медленность роста
Лиги объясняется прежде всего отсутствием больших сдвигов в американском
рабочем классе за последние годы. Как я писал в другом месте, можно
предполагать, что кризис создаст в Америке впервые предпосылки для
революционной работы широкого масштаба. Можно надеяться, что, благодаря
предварительному систематическому воспитанию кадров, американская Лига
встретит новый период более или менее подготовленной, хотя нельзя скрывать
от себя того, что подлинное испытание кадров предстоит еще впереди.
В жизни интернациональной оппозиции американская Лига принимала меньшее
участие, чем это было бы желательно. Объяснение, конечно, в отдаленности. Во
всяком случае, крайне желательно, чтобы Центральный комитет Лиги в целом
внимательно следил за внутренними вопросами Интернациональной левой, так как
излишнее сосредоточение этих вопросов в руках одного товарища не дало до сих
пор необходимых результатов.
9. Настоящее письмо ни в каком смысле не является систематическим
обзором отдельных секций, ни систематическим изложением отдельных вопросов.
Задача письма -- поделиться с товарищами, хотя бы и в самой беглой форме,
мыслями по поводу отдельных вопросов и явлений, которые кажутся мне особенно
важными или интересными в жизни Интернациональной левой оппозиции. Так,
например, я оставляю сейчас в стороне китайскую, чехословацкую, бельгийскую
и др[угие] секции, как за отсутствием необходимых сведений, так и потому,
что многие вопросы, касающиеся этих секций, остаются недостаточно для меня
ясными.
В заключение скажу лишь, что самая необходимость прибегнуть к этому
письму вызывается тем, что нам не удалось создать до настоящего времени
Интернациональный Секретариат. Факт этот объясняется как общими причинами:
сравнительно медленным развитием национальных секций, так и частными
причинами: личным составом Секретариата и той атмосферой, в которой он
оказался и которую он сам, отчасти, вокруг себя создал в Париже. Нет
надобности повторять здесь то, что я многие десятки раз писал самому
Секретариату и прежде всего -- перманентному секретарю. Я попрошу разослать
всем секциям свое письмо от 6 октября этого года266. С того времени дело не
улучшилось, а ухудшилось. Для меня совершенно ясно, что без организации
Секретариата дело вперед не подвинется.
В каком направлении должна быть произведена реорганизация? На этот
вопрос легче всего ответить, если вскрыть недостатки старой организации.
Принцип ее был таков: создать секретариат на основе личного отбора, а не
делегирования национальными секциями. Некоторым товарищам, и мне в том
числе, казалось, что ядро товарищей, утвержденных в качестве личных
кандидатур, будет иметь известную независимость по отношению к национальным
секциям и возможность плодотворно воздействовать на них. К сожалению, этого
результата не получилось, может быть, потому, что у нас еще недостаточно
подготовлены кадры для столь ответственной работы. Во всяком случае,
получился результат, когда направление Секретариата зависело от настроений
отдельного товарища, не связанного ни с какой организацией и свободного от
какой бы то ни было дисциплины.
Секретариат стал источником постоянных неожиданностей, а за последние
месяцы -- инструментом некоторой подфракции, ни платформа, ни цели которой
никому не известны. Такое положение абсолютно нетерпимо. Очевидно, надо
сделать Секретариат более зависимым от национальных секций. Секретариат
должен быть постоянно действующим учреждением; члены его должны,
следовательно, жить либо в одном городе, либо -- в крайнем случае -- в двух
городах, связанных хорошим сообщением. В этом последнем случае необходимо,
опять-таки, выделить постоянно действующее Бюро, находящееся в одном городе.
Но все члены Секретариата должны быть официальными делегатами
соответственных национальных секций, которые и должны за своих делегатов
нести ответственность.
Желательно, разумеется, привлечь к участию в Секретариате делегатов
наиболее значительных секций, за практической невозможностью привлечь
делегатов всех секций. Такая организация не обеспечит, разумеется,
безошибочности Секретариата, но страхует его от самого опасного из всех
факторов: личных настроений и шатаний. При составлении Секретариата
желательно принимать во внимание как удельный вес соответственной страны и
официальной компартии, так и размеры соответственной оппозиционной секции.
Так, например, несмотря на небольшие размеры Греции, греческая секция
является самой многочисленной после русской и самой пролетарской по составу.
Участие ее официального представителя в Секретариате было бы поэтому в
высшей степени желательно.
Л. Троцкий
22 декабря 1931 г.
П. С. Если верно, что ключ к международному положению находится сейчас
в Германии, то отсюда вытекает, что главным звеном международной оппозиции
становится сейчас немецкая секция. Она крайне бедна денежными и техническими
средствами. Если еженедельная газета где-нибудь особенно необходима, так это
именно в Германии. Спрос на оппозиционную печать в кругах немецких рабочих
быстро растет. Можно не сомневаться, что еженедельная газета находила бы
широкий сбыт. Необходимо поставить пред всеми секциями задачу: помочь
немецкой секции поставить еженедельное издание.
Л. Т[роцкий]
П. П. С. Закончив письмо, я заметил, что в нем имеются, с одной
стороны, сведения, предназначенные для опубликования, с другой стороны,
целые параграфы или части, которые предназначены исключительно для сведения
членов организации. Я не сомневаюсь, что руководящие органы национальных
секций без труда различат, какими частями данного письма можно
воспользоваться для печати. Что касается меня, то я именно потому касаюсь с
полной свободой весьма щекотливых вопросов, что письмо в целом рассчитано
исключительно на внутреннее товарищеское обсуждение.
Л. Т[роцкий]
19 января 1932 г.
Дорогой друг!
Посылаю вам новую статью для американской печати267. Над этой статьей я
изрядно повозился. Думаю, что умную редакцию (а должны же быть и такие) она
должна заинтересовать.
Где вы ее напечатаете? В газете или в "Магазине"268? Очень хорошо было
бы пробраться с этой статьей в "Нью-Йорк Таймс"269 в воскресный номер: у них
по воскресеньям бывают статьи, занимающие целую страницу, именно по вопросам
мировой политики. Если бы оказалось необходимым сократить несколько статью,
то в крайнем случае вы можете на это пойти. Хотя лучше было бы разбить ее на
две статьи и напечатать в двух номерах.
Было бы хорошо, если бы вам удалось подсказать редакции примечание к
статье - такого примерно рода: "В печатаемой статье большое место занимает
борьба между фракциями Сталина и Троцкого. Незачем говорить, что они обе
достаточно далеки от нас и что идеи автора этой статьи нам во всяком случае
не ближе, чем идеи его противника. Но принимая во внимание большой
политический интерес..." и пр. и пр. Такое примечание давало бы выход
колебаниям редакции, а для меня политически было бы очень выгодно.
Вопрос о плате (гонораре) занимает не последнее место в этом деле.
Надеюсь, что вы заставите классовых врагов заплатить как следует за
пропаганду идей левой оппозиции.
Если бы почему-либо статья не могла быть напечатана в Соединенных
Штатах, ее можно было бы, на худой конец, напечатать в лондонском
политическом трехмесячнике: редактор просил у меня дать статью. Но я надеюсь
все же, что вы устроите статью в Нью-Йорке.
Гонорар за отчислением доли литературного "агента" прошу выслать сюда.
Так как я твердо рассчитываю, что 4.000 долларов будут уже высланы сюда к
тому моменту, когда вы получите эту статью, то гонорар за нее вы можете
выслать банковским переводом (в долларах!). Если же случилась какая-либо
катастрофа и деньги не высланы до сих пор (что я считаю исключенным), то
гонорар за эту статью придется послать по телеграфу.
Крепко жму руку.
Ваш Л.Д.[Троцкий]
С разных сторон к автору этих строк поступают то тревожные, то
недоуменные, то злорадные вопросы: чем объяснить, что правящий слой
Советского Союза кажется в настоящее время целиком ушедшим в исторические
изыскания? В то время как японцы хозяйничают в Манчжурии, а Гитлер готовится
хозяйничать в Германии, Сталин пишет обширную статью, посвященную политике
Троцкого в 1905 г.270 и другим столь же незлободневным вопросам.
Действительно, есть от чего прийти в изумление! Через три года после того
как Сталин и Молотов объявили "троцкизм" окончательно погребенным, на
страницах советской печати открылась новая, пятая или шестая по счету,
кампания против "троцкизма". Неожиданность этой кампании -- какой смысл
сражаться с мертвецами? -- и ее исключительная свирепость вызвали известную
сенсацию и в международной печати. Некоторые английские и французские газеты
сообщали недавно по этому поводу, что в СССР обнаружен могущественный
заговор "троцкистов", получавших из-за границы ежемесячно 60.000 рублей и
успевших овладеть важнейшими командными постами в области хозяйства,
администрации, учебного дела и пр. Подкупающий характер имеет точность, с
какой определены размеры заграничной субсидии!
При всей своей нелепости такие сообщения, если не прямо, то косвенно,
опираются на достаточно в своем роде авторитеный источник: заявления самого
Сталина. Совсем недавно он провозгласил, что "троцкизм" является не течением
в коммунизме, как продолжают, несмотря на все, думать в партии большевиков,
а "авангардом буружуазной контрреволюции"271. Из этих слов, если брать их
всерьез, следует ряд выводов. Контрреволюция имеет своей целью
восстановление в СССР капитализма, что может быть достигнуто не иначе, как
низвержением большевистской власти. Если "троцкисты" -- авангард
контрреволюции, то это не может означать ничего иного, как то, что они
подготовляют крушение советского режима. Отсюда уже рукой подать до
заключения, что заинтересованные капиталистические круги Европы должны щедро
финансировать такого рода работу. Скажем прямо: именно на такое толкование
слова Сталина и рассчитаны. Как в 1917 г. Милюков и Керенский утверждали,
что Ленин и Троцкий являются агентами немецкого милитаризма, так теперь
Сталин пытается засвидетельствовать, что Троцкий и оппозиция являются
агентурой контрреволюции.
Несколько месяцев тому назад распространенная польская газета
напечатала за подписью автора этих строк поддельную статью, не первую по
счету, о полном крушении пятилетнего плана и неизбежной гибели Советов.
Несмотря на то, что грубость подделки была ясна и не очень изощренному
глазу, Ярославский, официальный историограф сталинской фракции, воспроизвел
в московской "Правде" факсимиле статьи, выдавая ее за аутентичную, -- с
соответственными выводами относительно "троцкизма". Формальное заявление
автора этих строк о том, что документ фальсифицирован с начала до конца, не
было напечатано "Правдой". Сталинская фракция сочла более выгодным для себя
поддерживать версию, согласно которой крупное течение большевиков,
возглавляемое ближайшими сподвижниками Ленина, считает неизбежной гибель
советской власти и подготовляет эту гибель.
Эта игра ведется уже не первый день. Правительственные круги Франции
должны были четыре года тому назад с изумлением читать, что Раковский, с
такой настойчивостью и с таким блеском защищавший интересы Советского Союза
во время франко-советских переговоров272, является на самом деле злейшим
врагом советской власти. Они не могли не сказать себе при этом: "Плохо
обстоят дела Советской республики, если и Раковский оказался в числе
контрреволюционеров". При всей своей фактической ошибочности, такое
заключение было логически законно. Если французское правительство колебалось
за последние годы развивать ли экономические отношения с Советами, или,
наоборот, рвать дипломатическую связь, то толчок этим колебаниям дала ссылка
Раковского.
Нынешняя кампания против оппозиции, орудующая при помощи еще более
грубых преувеличений, чем все предшествующие, снова дает орудие в руки
наиболее непримиримых противников Советского Союза во всех странах:
очевидно, говорят они, положение в стране крайне ухудшилось, если внутренняя
борьба снова приняла такую ожесточенность. Именно тот факт, что борьба
против "троцкизма" ведется средствами, глубоко противоречащими интересам
СССР, и заставляет меня остановиться здесь на теме, которой при других
условиях я предпочел бы не касаться.
Если "троцкисты" представляют собой "авангард буржуазной
контрреволюции", -- так не может не рассуждать "человек с улицы", как
говорят в Америке, -- то чем объясняется тот факт, что европейские
правительства, в том числе и правительство совсем свеженькой Испанской
республики, одно за другим отказывали и продолжали отказывать Троцкому в
убежище? Столь негостеприимное отношение к собственному "авангарду" тем
менее объяснимо, что у европейской буржуазии, надо думать, все же достаточно
опыта, чтобы отличить друзей от врагов.
Так называемые "троцкисты", поскольку дело идет о старшем их поколении,
принимали участие в революционной борьбе против царизма, затем в Октябрьском
перевороте 1917 года, строили Советскую республику, создавали Красную армию,
отстаивали страну Советов от многочисленных врагов в течение трех лет
гражданской войны, принимали ближайшее, нередко руководящее, участие в
работе по хозяйственному возрождению страны. В течение последних лет под
ударами репрессий они остаются полностью верны тем задачам, которые
поставили перед собою задолго до 1917 года. Незачем пояснять, что в минуту
опасности для Советов "троцкисты" оказались бы в передней линии обороны,
которая им хорошо знакома по опыту прошлых лет.
Сталинская фракция знает и понимает это лучше, чем кто бы то ни было.
Если она пускает в оборот обвинения, которые причиняют явный вред Советскому
Союзу и в то же время компрометируют самих обвинителей, то объяснение этому
надо искать в той политической обстановке, в какую оказалась поставлена
фракция Сталина ходом обстоятельств, в том числе и собственной
предшествующей политикой.
Сталинизм как политика консервативной бюрократии
Первая кампания против "троцкизма" открылась в 1923 году, во время
предсмертной болезни Ленина и затяжной болезни Троцкого273. Вторая, более
ожесточенная атака развернулась в 1924 году, вскоре после смерти Ленина. Эти
даты говорят сами за себя. В состав старого Политбюро, т. е. того органа,
который фактически руководит Советской республикой, входили: Ленин, Троцкий,
Зиновьев, Каменев, Сталин, Рыков и Томский; в качестве кандидата -- Бухарин.
В нынешнее Политбюро из всего старого состава входит один только Сталин,
хотя, кроме Ленина, все члены его живы. Подбор руководства большой
исторической партии происходит не случайно. Каким же образом могло
случиться, что руководители партии в тяжкие годы, предшествующие революции,
или в годы, когда закладывался фундамент Советов и строющееся здание
защищалось с мечом в руках, оказались вдруг "внутренними врагами" в
условиях, когда повседневная советская работа стала до известной степени
делом бюрократической рутины?
Те сдвиги и изменения, которые бросаются в глаза при взгляде на
Политбюро или на Совет народных комиссаров, происходили за последний период
во всех этажах партийного здания, вплоть до деревенских ячеек. Нынешний
состав Центрального исполнительного комитета Советов, кадры партийных
совершенно ничем не связанных с "троцкизмом", наоборот, даже враждебно к
нему относящихся, подпадает под обвинение в "троцкизме". С другой стороны,
обнаруживается, что важнейшие марксистские кафедры во всех высших учебных
заведениях заняты капитулянтами-оппозиционерами. Этот факт свидетельствует
косвенно, но очень убедительно, о том, что серьезная теоретическая жизнь
имеется только внутри левой оппозиции, так что сталинская бюрократия
вынуждена прибегать к перебежчикам для занятия самых ответственных кафедр.
То обстоятельство, что столь могущественный государственный и партийный
аппарат вынужден сейчас, после восьми лет непрерывной и ожесточенной борьбы
против левой оппозиции, снова сосредоточивать все свои силы на борьбе с
"троцкизмом", свидетельствует о несокрушимой жизненности наших идей. Русской
левой оппозиции предстоит еще сказать большое историческое слово.
5. Мне пишут, что один иностранный товарищ, очевидно плохо умеющий
наблюдать, очень высокомерно отозвался о немецкой левой оппозиции. Между
тем, именно в последнее время она серьезно растет и становится чрезвычайно
важным фактором в политике немецкого рабочего класса. Главная причина,
разумеется, в объективных условиях. Подлинно марксистская фракция может
обнаруживать все свои преимущества с особенной силой именно в такой период,
когда правые, центристские и эклектические фракции совершенно теряют голову
-- именно в период больших революционных задач, крупных поворотов
политической обстановки и надвигающихся грандиозных столкновений. Только те
кадры, которые пройдут через такой период и впитают его уроки в плоть и
кровь, станут настоящими большевистскими кадрами.
Нынешнее положение в Германии особенно ярко показывает нам вместе с
тем, как важно для интернациональной левой оппозиции своевременно
освобождаться от чужеродных элементов и двусмысленных попутчиков. Если бы мы
не порвали с самого начала с Урбансом, мы не имели бы сейчас возможности
прокладывать себе дорогу в ряды коммунистической партии. Если бы мы не
порвали в свое время с Ландау, внутренняя жизнь левой оппозиции была бы и
сейчас парализована беспринципной интригой, склокой, дрязгой. Кое-какие
критики нынешней немецкой оппозиции должны спросить себя: а не поддерживали
ли они слишком долго интернациональные фракции Ландау-Навилля и не ослабляли
ли они тем самым немецкую оппозицию?
6. Во Франции левая оппозиция, несомненно, топчется на месте и именно
поэтому в ней развиваются центробежные тенденции. И здесь есть объективные
причины. Во Франции коммунистический отлив все еще не закончился. И партия,
и унитарные синдикаты продолжают распадаться. Партия даже теряет голоса на
выборах. Именно потому, что перед французским рабочим классом не стоят
сейчас большие революционные задачи, левая оппозиция не имеет возможности
проявить политически главные свои преимущества: способность ориентировки и
смелость в решениях. В этих условиях общий политический отлив захватывает и
левую оппозицию, ибо французские рабочие пока что в массе своей гораздо
больше замечают то, что у оппозиции общего с партией, чем то, что отличает
ее от партии.
Но, помимо указанных больших исторических причин слабости французской
оппозиции, имеются и причины второго порядка. Лига с самого начала
складывалась из крайне разнородных элементов. Многие из них в течение
нескольких лет перед тем монотонно повторяли формулы русской оппозиции,
чтобы придать себе значение и прикрыть свою несостоятельность. Достаточно
напомнить, что такой консервативный, трусливый и ничтожный буржуа, как Паз,
не на шутку вообразил себя представителем левой оппозиции. Сейчас этот
субъект убрался в социалистическую партию. Там ему как раз и место. А ведь
были в наших рядах товарищи, которые считали, что мы слишком поспешно и
слишком резко порвали с Пазом.
Группа "Лютт де Клясс", которая в течение нескольких лет переезжала с
одного идеологического курорта на другой, примкнула к левой оппозиции.
Весьма вероятно, что при условии быстрого развития Лиги и пополнения ее
рабочими, кое-кто из интеллигентов "Лютт де Клясс" мог бы воспитаться,
закалиться и стать неплохим революционером. Но в условиях застоя группа
"Лютт де Клясс" обнаружила в конце концов только свои отрицательные
качества. Большая часть ее членов покинула Лигу, для того чтобы
самостоятельно учить и вести за собой французский пролетариат: у них для
этого, конечно, все данные. Но, увы, и оставшиеся в составе Лиги члены
группы "Лютт де Клясс", по-видимому, до сих пор не поняли уроков этих двух
лет: они лавируют, маневрируют, выжидают, нюхают воздух, вместо того чтобы
засучить рукава и заняться повседневной черной работой в низах.
Положение еще больше осложняется убийственными шатаниями и ошибками
еврейской группы. При слабости Лиги эта группа, малочисленная сама по себе,
играет не последнюю роль. При условии развития и роста Лиги еврейская группа
должна была стать орудием Лиги для пропаганды среди еврейских рабочих. Но
этой своей функции группа, в состав которой входят несомненно преданные делу
рабочие, почти не выполняет. Зато она стала опорой для двух-трех товарищей,
которые пытаются придать какое-то направление и Лиге, и Интернациональному
секретариату, и всей интернациональной оппозиции. Об этом "направлении"
никто ничего до сих пор не знает, ибо кроме путаницы авторы "направления"
ничего до сих пор в жизнь оппозиции не внесли. Они были с Пазом против нас,
меняли свою ориентировку внутри Лиги в зависимости от обстоятельств
субъективного характера, поддерживали Молинье-Франка против Росмера-Навилля,
блокировались с Навиллем, а затем и с Росмером, путали, путались, сбивали с
пути еврейскую группу и ничего не вносили, кроме разложения.
Я несколько раз предлагал ввиду особых условий Франции внести в устав
Лиги такой примерно параграф: каждый член Лиги, который в течение месяца не
выполнял изо дня в день текущей работы, как: занятия с молодыми рабочими,
уличная продажа газеты, сбор денег, посещение собраний и завязывание связей
и пр., исключается из Лиги. Баласта Лиге не нужно. Доказано всем опытом
рабочего движения, в частности и опытом Лиги, что именно те интеллигенты и
полуинтеллигенты, которые творчески бесплодны и не любят засучивать рукава,
очень охотно занимаются поисками и интригами, отравляя жизнь организации и
препятствуя проникновению в нее рабочих.
7. Испанская секция сделала известные успехи и завязала связи, которые
позволяют ей надеяться на новые успехи. Совершенно, однако, ясно, что,
измеряемые масштабом грандиозного революционного движения испанских масс,
успехи испанской оппозиции крайне малы. Объясняется это прежде всего тем,
что накануне революции испанская оппозиция фактически не существовала. Она
формировалась уже в огне событий, причем время отпускалось или расходовалось
на эксперименты, безнадежность которых была ясна заранее (Каталония!).
Именно крайняя слабость испанской оппозиции в начале революции выразилась в
том, что, несмотря на исключительно благоприятную обстановку в стране, наши
испанские товарищи до сего времени не завоевали возможности поставить
еженедельник. Иностранной помощи оказалось не достаточно или она пришла не
достаточно своевременно. Барселонский "Совет"265 пришлось приостановить.
Нельзя не отметить, что те причины, на которые ссылается испанская оппозиция
в объяснение приостановки "Совета", должны быть признаны принципиально
совершенно неприемлемыми. Вместо того чтобы ясно и открыто сказать рабочим:
"У нас нет средств, мы еще слабы, помогите", испанские товарищи заявляют,
что они не желают подчиняться цензуре. Революционеры, если они не могут
сбросить цензуры, должны уметь, с одной стороны, легально приспособиться к
ней, а, с другой стороны, досказать все необходимое в нелегальной печати.
Сойти же с поля со ссылкой на цензуру и на свою революционную гордость
значит заниматься декоративной политикой, а не большевистской.
Испанская революция вошла сейчас в затяжной период, отделяющий
буржуазную стадию от пролетарской. На какой срок этот период затянется,
предсказать нельзя. Во всяком случае испанская оппозиция получает
возможность более систематической и планомерной подготовительной работы.
Надо, не теряя времени, воспитывать кадры. Теоретический ежемесячник
"Коммунизмо" является одним из важных для этого орудий. Необходимо поставить
серьезный "Бюллетень" для внутренней дискуссии. Воспитание кадров немыслимо
только на почве национальных интересов. Если в течение прошлого года
испанские товарищи слишком мало времени отдавали интернациональным вопросам,
то это вполне объяснялось молодостью оппозиции и размахом революционных
событий. Этим, несомненно, объясняется, что выступления испанской оппозиции
по интернациональным вопросам были крайне редки и носили эпизодический,
притом не всегда счастливый, характер.
8. Американская Лига развивалась до сих пор медленно, с периодами
отступления, но в общем достаточно органически. Большим преимуществом
американской Лиги над французской явился тот факт, что первая, в
противоположность второй, с самого начала представляла однородную группу,
поставленную вне партии не в 1923-[19]24 гг., а в 1928 г. Медленность роста
Лиги объясняется прежде всего отсутствием больших сдвигов в американском
рабочем классе за последние годы. Как я писал в другом месте, можно
предполагать, что кризис создаст в Америке впервые предпосылки для
революционной работы широкого масштаба. Можно надеяться, что, благодаря
предварительному систематическому воспитанию кадров, американская Лига
встретит новый период более или менее подготовленной, хотя нельзя скрывать
от себя того, что подлинное испытание кадров предстоит еще впереди.
В жизни интернациональной оппозиции американская Лига принимала меньшее
участие, чем это было бы желательно. Объяснение, конечно, в отдаленности. Во
всяком случае, крайне желательно, чтобы Центральный комитет Лиги в целом
внимательно следил за внутренними вопросами Интернациональной левой, так как
излишнее сосредоточение этих вопросов в руках одного товарища не дало до сих
пор необходимых результатов.
9. Настоящее письмо ни в каком смысле не является систематическим
обзором отдельных секций, ни систематическим изложением отдельных вопросов.
Задача письма -- поделиться с товарищами, хотя бы и в самой беглой форме,
мыслями по поводу отдельных вопросов и явлений, которые кажутся мне особенно
важными или интересными в жизни Интернациональной левой оппозиции. Так,
например, я оставляю сейчас в стороне китайскую, чехословацкую, бельгийскую
и др[угие] секции, как за отсутствием необходимых сведений, так и потому,
что многие вопросы, касающиеся этих секций, остаются недостаточно для меня
ясными.
В заключение скажу лишь, что самая необходимость прибегнуть к этому
письму вызывается тем, что нам не удалось создать до настоящего времени
Интернациональный Секретариат. Факт этот объясняется как общими причинами:
сравнительно медленным развитием национальных секций, так и частными
причинами: личным составом Секретариата и той атмосферой, в которой он
оказался и которую он сам, отчасти, вокруг себя создал в Париже. Нет
надобности повторять здесь то, что я многие десятки раз писал самому
Секретариату и прежде всего -- перманентному секретарю. Я попрошу разослать
всем секциям свое письмо от 6 октября этого года266. С того времени дело не
улучшилось, а ухудшилось. Для меня совершенно ясно, что без организации
Секретариата дело вперед не подвинется.
В каком направлении должна быть произведена реорганизация? На этот
вопрос легче всего ответить, если вскрыть недостатки старой организации.
Принцип ее был таков: создать секретариат на основе личного отбора, а не
делегирования национальными секциями. Некоторым товарищам, и мне в том
числе, казалось, что ядро товарищей, утвержденных в качестве личных
кандидатур, будет иметь известную независимость по отношению к национальным
секциям и возможность плодотворно воздействовать на них. К сожалению, этого
результата не получилось, может быть, потому, что у нас еще недостаточно
подготовлены кадры для столь ответственной работы. Во всяком случае,
получился результат, когда направление Секретариата зависело от настроений
отдельного товарища, не связанного ни с какой организацией и свободного от
какой бы то ни было дисциплины.
Секретариат стал источником постоянных неожиданностей, а за последние
месяцы -- инструментом некоторой подфракции, ни платформа, ни цели которой
никому не известны. Такое положение абсолютно нетерпимо. Очевидно, надо
сделать Секретариат более зависимым от национальных секций. Секретариат
должен быть постоянно действующим учреждением; члены его должны,
следовательно, жить либо в одном городе, либо -- в крайнем случае -- в двух
городах, связанных хорошим сообщением. В этом последнем случае необходимо,
опять-таки, выделить постоянно действующее Бюро, находящееся в одном городе.
Но все члены Секретариата должны быть официальными делегатами
соответственных национальных секций, которые и должны за своих делегатов
нести ответственность.
Желательно, разумеется, привлечь к участию в Секретариате делегатов
наиболее значительных секций, за практической невозможностью привлечь
делегатов всех секций. Такая организация не обеспечит, разумеется,
безошибочности Секретариата, но страхует его от самого опасного из всех
факторов: личных настроений и шатаний. При составлении Секретариата
желательно принимать во внимание как удельный вес соответственной страны и
официальной компартии, так и размеры соответственной оппозиционной секции.
Так, например, несмотря на небольшие размеры Греции, греческая секция
является самой многочисленной после русской и самой пролетарской по составу.
Участие ее официального представителя в Секретариате было бы поэтому в
высшей степени желательно.
Л. Троцкий
22 декабря 1931 г.
П. С. Если верно, что ключ к международному положению находится сейчас
в Германии, то отсюда вытекает, что главным звеном международной оппозиции
становится сейчас немецкая секция. Она крайне бедна денежными и техническими
средствами. Если еженедельная газета где-нибудь особенно необходима, так это
именно в Германии. Спрос на оппозиционную печать в кругах немецких рабочих
быстро растет. Можно не сомневаться, что еженедельная газета находила бы
широкий сбыт. Необходимо поставить пред всеми секциями задачу: помочь
немецкой секции поставить еженедельное издание.
Л. Т[роцкий]
П. П. С. Закончив письмо, я заметил, что в нем имеются, с одной
стороны, сведения, предназначенные для опубликования, с другой стороны,
целые параграфы или части, которые предназначены исключительно для сведения
членов организации. Я не сомневаюсь, что руководящие органы национальных
секций без труда различат, какими частями данного письма можно
воспользоваться для печати. Что касается меня, то я именно потому касаюсь с
полной свободой весьма щекотливых вопросов, что письмо в целом рассчитано
исключительно на внутреннее товарищеское обсуждение.
Л. Т[роцкий]
19 января 1932 г.
Дорогой друг!
Посылаю вам новую статью для американской печати267. Над этой статьей я
изрядно повозился. Думаю, что умную редакцию (а должны же быть и такие) она
должна заинтересовать.
Где вы ее напечатаете? В газете или в "Магазине"268? Очень хорошо было
бы пробраться с этой статьей в "Нью-Йорк Таймс"269 в воскресный номер: у них
по воскресеньям бывают статьи, занимающие целую страницу, именно по вопросам
мировой политики. Если бы оказалось необходимым сократить несколько статью,
то в крайнем случае вы можете на это пойти. Хотя лучше было бы разбить ее на
две статьи и напечатать в двух номерах.
Было бы хорошо, если бы вам удалось подсказать редакции примечание к
статье - такого примерно рода: "В печатаемой статье большое место занимает
борьба между фракциями Сталина и Троцкого. Незачем говорить, что они обе
достаточно далеки от нас и что идеи автора этой статьи нам во всяком случае
не ближе, чем идеи его противника. Но принимая во внимание большой
политический интерес..." и пр. и пр. Такое примечание давало бы выход
колебаниям редакции, а для меня политически было бы очень выгодно.
Вопрос о плате (гонораре) занимает не последнее место в этом деле.
Надеюсь, что вы заставите классовых врагов заплатить как следует за
пропаганду идей левой оппозиции.
Если бы почему-либо статья не могла быть напечатана в Соединенных
Штатах, ее можно было бы, на худой конец, напечатать в лондонском
политическом трехмесячнике: редактор просил у меня дать статью. Но я надеюсь
все же, что вы устроите статью в Нью-Йорке.
Гонорар за отчислением доли литературного "агента" прошу выслать сюда.
Так как я твердо рассчитываю, что 4.000 долларов будут уже высланы сюда к
тому моменту, когда вы получите эту статью, то гонорар за нее вы можете
выслать банковским переводом (в долларах!). Если же случилась какая-либо
катастрофа и деньги не высланы до сих пор (что я считаю исключенным), то
гонорар за эту статью придется послать по телеграфу.
Крепко жму руку.
Ваш Л.Д.[Троцкий]
С разных сторон к автору этих строк поступают то тревожные, то
недоуменные, то злорадные вопросы: чем объяснить, что правящий слой
Советского Союза кажется в настоящее время целиком ушедшим в исторические
изыскания? В то время как японцы хозяйничают в Манчжурии, а Гитлер готовится
хозяйничать в Германии, Сталин пишет обширную статью, посвященную политике
Троцкого в 1905 г.270 и другим столь же незлободневным вопросам.
Действительно, есть от чего прийти в изумление! Через три года после того
как Сталин и Молотов объявили "троцкизм" окончательно погребенным, на
страницах советской печати открылась новая, пятая или шестая по счету,
кампания против "троцкизма". Неожиданность этой кампании -- какой смысл
сражаться с мертвецами? -- и ее исключительная свирепость вызвали известную
сенсацию и в международной печати. Некоторые английские и французские газеты
сообщали недавно по этому поводу, что в СССР обнаружен могущественный
заговор "троцкистов", получавших из-за границы ежемесячно 60.000 рублей и
успевших овладеть важнейшими командными постами в области хозяйства,
администрации, учебного дела и пр. Подкупающий характер имеет точность, с
какой определены размеры заграничной субсидии!
При всей своей нелепости такие сообщения, если не прямо, то косвенно,
опираются на достаточно в своем роде авторитеный источник: заявления самого
Сталина. Совсем недавно он провозгласил, что "троцкизм" является не течением
в коммунизме, как продолжают, несмотря на все, думать в партии большевиков,
а "авангардом буружуазной контрреволюции"271. Из этих слов, если брать их
всерьез, следует ряд выводов. Контрреволюция имеет своей целью
восстановление в СССР капитализма, что может быть достигнуто не иначе, как
низвержением большевистской власти. Если "троцкисты" -- авангард
контрреволюции, то это не может означать ничего иного, как то, что они
подготовляют крушение советского режима. Отсюда уже рукой подать до
заключения, что заинтересованные капиталистические круги Европы должны щедро
финансировать такого рода работу. Скажем прямо: именно на такое толкование
слова Сталина и рассчитаны. Как в 1917 г. Милюков и Керенский утверждали,
что Ленин и Троцкий являются агентами немецкого милитаризма, так теперь
Сталин пытается засвидетельствовать, что Троцкий и оппозиция являются
агентурой контрреволюции.
Несколько месяцев тому назад распространенная польская газета
напечатала за подписью автора этих строк поддельную статью, не первую по
счету, о полном крушении пятилетнего плана и неизбежной гибели Советов.
Несмотря на то, что грубость подделки была ясна и не очень изощренному
глазу, Ярославский, официальный историограф сталинской фракции, воспроизвел
в московской "Правде" факсимиле статьи, выдавая ее за аутентичную, -- с
соответственными выводами относительно "троцкизма". Формальное заявление
автора этих строк о том, что документ фальсифицирован с начала до конца, не
было напечатано "Правдой". Сталинская фракция сочла более выгодным для себя
поддерживать версию, согласно которой крупное течение большевиков,
возглавляемое ближайшими сподвижниками Ленина, считает неизбежной гибель
советской власти и подготовляет эту гибель.
Эта игра ведется уже не первый день. Правительственные круги Франции
должны были четыре года тому назад с изумлением читать, что Раковский, с
такой настойчивостью и с таким блеском защищавший интересы Советского Союза
во время франко-советских переговоров272, является на самом деле злейшим
врагом советской власти. Они не могли не сказать себе при этом: "Плохо
обстоят дела Советской республики, если и Раковский оказался в числе
контрреволюционеров". При всей своей фактической ошибочности, такое
заключение было логически законно. Если французское правительство колебалось
за последние годы развивать ли экономические отношения с Советами, или,
наоборот, рвать дипломатическую связь, то толчок этим колебаниям дала ссылка
Раковского.
Нынешняя кампания против оппозиции, орудующая при помощи еще более
грубых преувеличений, чем все предшествующие, снова дает орудие в руки
наиболее непримиримых противников Советского Союза во всех странах:
очевидно, говорят они, положение в стране крайне ухудшилось, если внутренняя
борьба снова приняла такую ожесточенность. Именно тот факт, что борьба
против "троцкизма" ведется средствами, глубоко противоречащими интересам
СССР, и заставляет меня остановиться здесь на теме, которой при других
условиях я предпочел бы не касаться.
Если "троцкисты" представляют собой "авангард буржуазной
контрреволюции", -- так не может не рассуждать "человек с улицы", как
говорят в Америке, -- то чем объясняется тот факт, что европейские
правительства, в том числе и правительство совсем свеженькой Испанской
республики, одно за другим отказывали и продолжали отказывать Троцкому в
убежище? Столь негостеприимное отношение к собственному "авангарду" тем
менее объяснимо, что у европейской буржуазии, надо думать, все же достаточно
опыта, чтобы отличить друзей от врагов.
Так называемые "троцкисты", поскольку дело идет о старшем их поколении,
принимали участие в революционной борьбе против царизма, затем в Октябрьском
перевороте 1917 года, строили Советскую республику, создавали Красную армию,
отстаивали страну Советов от многочисленных врагов в течение трех лет
гражданской войны, принимали ближайшее, нередко руководящее, участие в
работе по хозяйственному возрождению страны. В течение последних лет под
ударами репрессий они остаются полностью верны тем задачам, которые
поставили перед собою задолго до 1917 года. Незачем пояснять, что в минуту
опасности для Советов "троцкисты" оказались бы в передней линии обороны,
которая им хорошо знакома по опыту прошлых лет.
Сталинская фракция знает и понимает это лучше, чем кто бы то ни было.
Если она пускает в оборот обвинения, которые причиняют явный вред Советскому
Союзу и в то же время компрометируют самих обвинителей, то объяснение этому
надо искать в той политической обстановке, в какую оказалась поставлена
фракция Сталина ходом обстоятельств, в том числе и собственной
предшествующей политикой.
Сталинизм как политика консервативной бюрократии
Первая кампания против "троцкизма" открылась в 1923 году, во время
предсмертной болезни Ленина и затяжной болезни Троцкого273. Вторая, более
ожесточенная атака развернулась в 1924 году, вскоре после смерти Ленина. Эти
даты говорят сами за себя. В состав старого Политбюро, т. е. того органа,
который фактически руководит Советской республикой, входили: Ленин, Троцкий,
Зиновьев, Каменев, Сталин, Рыков и Томский; в качестве кандидата -- Бухарин.
В нынешнее Политбюро из всего старого состава входит один только Сталин,
хотя, кроме Ленина, все члены его живы. Подбор руководства большой
исторической партии происходит не случайно. Каким же образом могло
случиться, что руководители партии в тяжкие годы, предшествующие революции,
или в годы, когда закладывался фундамент Советов и строющееся здание
защищалось с мечом в руках, оказались вдруг "внутренними врагами" в
условиях, когда повседневная советская работа стала до известной степени
делом бюрократической рутины?
Те сдвиги и изменения, которые бросаются в глаза при взгляде на
Политбюро или на Совет народных комиссаров, происходили за последний период
во всех этажах партийного здания, вплоть до деревенских ячеек. Нынешний
состав Центрального исполнительного комитета Советов, кадры партийных