Страница:
Но только я собрался Линскому допрос учинить – Дымок меня впереди меня.
– Олег Львович! – требует. – Зачем вы предложили Тяпкину примирение?
– Все просто, Дима, – Линский говорит. – Все связи Тяпкина с Империей через Шутемкова. Сейчас Тяпкин свяжется с генералом и объяснит ему, что мы не те, за кого себя выдаем.
Вот блин…
Получается, играл Линский? И уверен, что Тяпкин тоже играл? Вовсе не собирается он Линского с распростертыми объятьями встречать, и папаша наш новообретенный на это и не рассчитывал?…
Но даже если все так…
– Подождите! – говорю. – Но Шутемков тут же натравит на нас исбистов! Или сам со своими ребятами за нас возьмется! Он ведь ради нашего флаеры своим андроидом пожертвовал! А Евочку эту он натурально любит, старый извращенец!
– Вы правы, Серж, – Линский говорит невозмутимо. – Но на это и был весь расчет.
– Как расчет! – возмущаюсь. – То вы опасаетесь, что нас раскроют, то сами к этому все подталкиваете!
– Сейчас ситуация изменилась, Серж, – Линский говорит. – Теперь нам это нужно. Едва Шутемков узнает, что я… не совсем президент Ангарска, он поймет, что мог просто отобрать наш флаер, не опасаясь испортить отношения Империи с Ангарском. Будет рвать и метать. Попытается найти нас, чтобы поквитаться. А когда узнает, что мы отбыли вместе с торговцами, погонится за нами.
Тут до меня дошло.
Вот о чем Линский думал, когда Дымка просил у Евы старую программу оставить! Не только для того, чтобы принца запутать…
– Так вы, – говорю, – затем и оставили у Евы старую программу, чтобы Шутемкова по полной программе подставить?
Когда принц вместо Анны Еву найдет, а в памяти у нее то, что она своим хозяином генерала считает, – ясно, он тут же к генералу понесется. Какие-то сомнения у принца еще будут – не полный же генерал кретин, чтобы устроить похищение и так тупо подставиться! – но эти сомнения еще надо будет закрепить. А генерал вместо того, чтобы оправдываться, в это время рванет из столицы. За нами рванет – только принц-то этого знать не будет. И никаких сомнений, кто похитил Анну, у него не останется.
– Не подставить Шутемкова, а помочь нашему городу, – Линский твердо поправляет. – Принц погонится за генералом, а когда настигнет его, оба будут взведены до предела… Надеюсь, для генерала эта встреча с принцем окажется последней.
– Подождите, Олег Львович, – Дымок влезает. – В таком случае, вам следовало говорить с Тяпкиным совершенно по-другому! Вы должны были оскорбить его, чтобы он немедленно связался с Шутемковым и уговорил его убить нас. А вы пытались с ним договориться! А вдруг Тяпкин решит, что ему выгоднее помириться с вами, и он ничего не сообщит генералу?
– Вот, Дима, – Линский головой кивает, словно Дымок все его самые худшие опасения оправдал. – Это как раз то, о чем я вам говорил. Именно поэтому я и просил вас не вмешиваться в разговор. Вы не знаете Тяпкина, и у вас вообще очень мало опыта в подобных делах.
Хохлится Дымок обиженно. Обидно братишке, что Линский лучше него в ситуации разбирается. У интелов это самое обычное дело, идеи и красивые решения к их первооткрывателям ревновать.
– Любой опыт сводится к фактам и логике, Олег Львович, – говорит задиристо. – Может быть, я и не знаю всех фактов. Но я все пойму, если вы хотя бы намекнете!
Усмехается Линский, по плечу Дымка теребит успокаивающе.
– Не сердитесь, Дима, вы правы, – говорит примирительно. – Все дело в том, что Тяпкин меня очень не любит. И мириться не станет ни за что. Особенно после того, как я пошел против него и победил его на выборах. Он опытный интриган, и обязательно постарается меня добить или использовать. Но если бы я попытался оскорбить его, Тяпкин бы мгновенно сообразил, что я специально пытаюсь разозлить его и спровоцировать на какой-то поступок. И очень крепко задумался бы, прежде чем выходить на связь с Шутемковым. И быстро бы понял, какой именно реакции я от него добивался. И ни за что бы не стал немедленно связываться с Шутемковым, при всей своей нелюбви ко мне. Нет, – головой мотает. – Так откровенно провоцировать его было нельзя, Дима.
Заливается Дымок краской.
– Спасибо, Олег Львович, я все понял, – говорит смущенно.
Даже глаза опустил. И видно, хочется ему за свой промах реабилитироваться. Не зря же у него ай-кью за ста шестьдесят на целых двадцать пунктов зашкаливает? Да и вообще…
Ну и давай бубнить скороговоркой, пока Линский совсем в кашу все разжевать не успел:
– Поэтому вы сделали все наоборот. Предложили ему мир, чтобы он почувствовал себя хозяином положения. Это притупит его осторожность, он решит, что все козыри у него, и захочет окончательно разобраться с вами. И тогда он свяжется с Шутемковым, чтобы руками генерала вывести вас из игры… Это и есть то срочное дело, о котором он так неожиданно вспомнил?
– А вы способный ученик, Дима, – Линский усмехается.
Но вальяжным он недолго пробыл. Только до гостиницы его и хватило. А как Анну увидел, чуть удар его не хватил.
Анна новую одежду примерила. Формально это комбинезон. Формально – оно конечно, вот только материал… Такой тонкий, что кроме цвета ничего не скрывает. От щиколоток до шеи Анна вся переливается – это на тончайший пластик разные голограммы напылены, но при обычном свете они в одну сплошную радужку сливаются.
И скрывает тело такой комбинезон тоже только формально. А по ощущениям… словно Анна обнаженная в волнах света купается…
Но пока Линский слова подбирал, Анна над ним уже сжалилась. Вздыхает притворно и темный плащ на себя набрасывает. На голову капюшон накидывает, черные очки в пол-лица надевает – и только серебристые каблучки да алые губки с выбившимся золотистым локоном и остались. Все остальное под черным скрылось.
– Однако… – Линский бормочет. – Ну и чувство юмора у вас, Анна…
А Анна на него уже не смотрит. Ко мне подходит, очки снимает и мне в глаза заглядывает.
– Серж, – шепчет тихо, – я должна сказать тебе одну вещь. Это очень важно.
За руку берет меня нежно и в другую комнату вести собирается. Я бы, конечно, лучше всякого щенка за ней побежал – но тут Линский на другой руке у меня виснет.
– Серж, Анна! – окликает требовательно. – У нас нет времени! Через четверть часа торговцы уходят из города.
На этот раз мы не в сектор торговцев, а сразу к туннелю.
На стоянке уже торговцы суетятся. В рейд идут семь «Гарпий» и один большегруз. «Журавль» двадцать второй модели: длинный, метров тридцать, и нос, словно у самолета. На шести гравах. Теоретически такой «Журавлик» побольше крупного танкера взять может – да только по объему в него столько не влезет, конечно.
Стокер нас уже ждет.
Сажает Линский наш внутригородской флаер прямо возле него. Вылезаем мы из флаера – и Стокер в лице меняется.
– Это… это… – на Анну пальцем показывает.
Не верится ему, что это и есть наш андроид.
И правильно ему не верится. А у меня это из головы как-то вылетело на радостях…
Делать что-то надо – но что? Скажу Стокеру, что это Ева Шутемкова – все испорчу. Знаю, не получится у меня Стокера обмануть, мигом он меня расколет.
А вот Дымок быстро нашелся.
– Что? – над Стокером ухмыляется. – Вылитая невеста принца, не правда ли?
Не прошли для него даром уроки Линского, видно. Попрактиковаться братишка решил?
И удачно. Сбил он Стокера с толку.
– Так это андроид? – Стокер говорит недоверчиво.
– Нет, – Дымок ему весело скалится. – Конечно же, это Анна, невеста принца! Серж ее похитил, и теперь мы хотим бежать из города. Долго думали, но не нашли ничего лучше, чем бежать вместе с вами. Ведь таможенники в туннеле вас не проверяют? Император предоставил вам такое право, не так ли?
Еле я удержался, чтобы Дымку в ухо не дать! Перегнет ведь палку!
Но сработало. Насупился Стокер, голову склоняет набок…
– Мы привозили такого андроида одному здешнему генералу, – говорит задумчиво. – Но принц запретил делать точную копию, и полного сходства не было. Прямо ума не приложу, как вам удалось так его доработать! Прямо невеста принца, а не андроид! И двигается как… Черт возьми!
Сам себе решил доказать, что перед ним не Анна, а андроид?…
А Дымок ухмыляется. И не придерешься, есть у братишки повод: все верно он рассчитал. Теперь не мы Стокера, а сам Стокер нас будет убеждать, что наша Анна – это андроид Шутемкова!
Осматривает Стокер Анну недоверчиво, даже обойти пытается, чтобы сбоку рассмотреть. Но Анна невольно отступает и поворачивается, чтобы к нему лицом оставаться. Не знает она еще, что мы ее торговцем за андроида выдали. А Стокер ее все разглядывает да головой качает недоверчиво.
– Совершенно невероятная работа мув-дизайнера! – говорит.
Сообразила Анна, за кого ее Стокер посчитал. Краской заливается.
– Святой Эйнштейн! – Стокер восклицает. – Как эмоции имитирует!
А Дымок все лыбится.
– Честное слово, это живой человек, господин Стокер! – говорит с издевкой.
И ведь как издевается, стервец! И правда у него многослойная, и издевки с потайным дном…
Грузимся мы в «Гарпию», и давай Дымок хвост распускать.
– Ты совершенно прав, Серж, – заявляет мне с довольной ухмылкой. – Правда способна творить невероятные вещи.
– Нет, Дымок, – говорю серьезно. – Это не мои копирайты. Ты меня с нашим папашей путаешь. То, что ты сейчас сделал – это его свищные методы и твоя многослойная правда. Но если уж на то пошло… настоящая правда и не на такое способна, Дымочек!
Пожимает Дымок плечами – не верит мне, вроде как. А Линский ухмыляется непонятно.
Но тут нам всем не до этик-эстетик стало. В таможенный ангар входим. Пропустят нас таможенники – или проверять будут?…
Императору торговцы нужны, вот он с ними и нежничает. Три городских сектора подарил, неприкосновенностью для таможенников наделил. Даже исбисты к торговцам могут привязаться только после личного разрешения императора.
Но если принц уже обнаружил подмену Анны и шум поднял?…
Только бы пронесло!
А мы по ангару еле-еле ползем. Наконец-то таможенные площадки начинаются.
Таможенники нас мрачными взглядами провожают. Обидно им за державу. Как так, в самом деле: не золотоворотничковые, какие-то торговцы, вообще даже не имперцы – и вдруг без досмотра! Можно ребят понять. Но взгляды – что. На здоровье. Только бы проверять не стали!
А площадки уже кончаются, в туннель вползаем. Ух, пронесло…
И тут позади нас суматоха начинается!
Бегают таможенники, суетятся, кричат что-то, руками машут – и флаеры торговцев впереди нас останавливаются. Совсем. Намертво.
– Приехали… – говорю. – Разоблачили нашу Евочку…
– Может быть, это не из-за принца, а просто Шутемков слишком быстро узнал, что мы выходим из города вместе с торговцами? – Дымок говорит с надеждой.
Ну да, как же! Стали бы из-за генерала такой шум поднимать!
Бледнеет Линский. И Анна.
Да и я, наверно, просто себя не вижу…
Попались мы. В самый последний момент! Нам ведь только туннель пройти осталось!
– Может, рванем? – говорю. – Обойдем машины торговцев, и в туннель, и на шесть звуков! Нам бы только из туннеля выбраться!
– Не успеем, – Линский головой качает. – Если объявили тревогу, то автоматика не даст нам уйти. Блокирует выход раньше, чем мы успеем подняться по туннелю.
И тут из туннеля флаеры сыплются!
Один, второй, третий… Целая кавалькада, за два десятка. И все новенькие, чистенькие…
Принц это, чтоб его!
Не из-за нас таможенники суетились! Принца встречать готовились! Оттого и флаеры торговцев перед нами встали, что его пропускали! Мы-то думали, он уже в городе, а он только вернулся. Ох и отомстил же он нам за похищение Анны, сам того не ведая…
Через пару минут уже на поверхность выплываем.
Наконец-то из имперской столицы выбрались! Хоть и трех дней тут не пробыли, но мне эта столица уже вот уже где! Может, конечно, это у меня завышенные запросы, как интелы выражаются, и все такое – но уж какой есть. Не по мне это, когда люди в ошейниках, а в хозяевах отморозки.
Так что особой грусти от расставания как-то нет. Да и как тут загрустить, когда Анна рядом?
Линский с Дымком на пилотский местах, впереди. А нам с Анной кресла позади достались. Анна от плаща избавляется – и вид на мониторах я замечать перестал.
А она ко мне на плечо голову склоняет, прижимается теснее… а комбинезон этот на ней – действительно не толще слоя краски из распылителя… Хорошо, что в кресла в «Гарпии» не как на наших «Скатах», а европейские – большие, мягкие и с высокими спинками…
Только через пару минут я взмолился.
– Анна, – шепчу, еле от ее губ оторвавшись. – Лучше не надо… Я голову теряю, и…
Но она только улыбается – и снова меня целует. В глаза заглядывает – и мне на грудь голову опускает, а ловкие пальчики уже пряжку ремня теребят. И еще ниже ко мне склоняется…
Тут я даже шептать перестал. Только губы кусал, чтобы Линского с Дымком не смущать. Глаза закрыл, и лишь пальцы в ее шелковых волосах купал…
Но все когда-то кончается.
Прихожу я в себя потихоньку. Анна нежными пальчики снова с моей пряжкой возится. Потом голову поднимает, мне в глаза заглядывает.
– Так лучше? – губами шевелит беззвучно.
– Анна… – шепчу едва слышно. – Я… прости, я тебе все волосы растрепал…
Но она только смеется, шпильки из прически выхватывает, головой крутит – и волосы как золотой водопад разлетаются.
Прижимаю я ее к себе – и приоткрытые губы так и манят. Шаловливый язычок ловлю, на колени к себе ее перетаскиваю… Мне тоже хочется ее по-настоящему приласкать – да только где же у ее комбинезона застежки? Словно цельный…
– Анна, – шепчу. – Черт возьми, где же тут застежки…
Но она только беззвучным смехом заливается.
Ладно, поиграем… Тщательнее ее комбинезон обследую… нежно так… с чувством…
И тут на пульте тревога воет!
Это Шутемков нас настигает. Нашел время, блин…
Мы на полутора звуках идем. Гравам, конечно, все равно – хоть звук, хоть десять. А для корпуса флаера в нижних слоях атмосферы это крейсерская скорость. До Хоккайдо не одна тысяча кмов, ну мы и идем не спеша, чтобы корпуса лишний раз не изнашивать.
А вот генерал сейчас не в том настроении, чтобы об износе корпусов тревожиться. На двух с лишним звуках несется! И не один. Еще дюжина флаеров с ним. Все свои флаеры, что в столице были, собрал, что ли?
Тут и рация включается.
– Внимание! – голос Стокера из динамиков на пульте несется. – Группа имперских кораблей, немедленно прекратите сближение. Пересечение дистанции в тридцать кмов будет расценено как атака. Открываем огонь без дальнейших предупреждений.
Остальные флаеры торговцев скорость сбрасывают. Дымок тут же за штурвалы хватается, нашу «Гарпию» тоже останавливает.
Торговцы в боевой порядок выстраиваются. В оборонительный «коготь». В центре неповоротливый «Журавль», юркие «Гарпии» вокруг него и чуть впереди – словно лапа с выпущенными когтями перед ударом. Дымочек наш флаер тоже в «коготь» пристраивает.
Только жалкий этот «коготочек» получился – всего-то семь боевых флаеров… А у генерала – двенадцать машин. И не хрупкие европейские «Гарпии», а все кондовые девяностые «Скаты»! А генеральский «Скат» – так вообще бывший наш, на котором мы из Ангарска сбежали, мощнейший сто первый, со всеми наворотами!
И все генеральские флаеры ракетами под завязку нагружены. Они-то только с дикими роботами воюют. Это мы на Хоккайдо идем, почти без ракет… Против его группы наш «коготь», да еще с небоевым большегрузом в центре построения, даже ухмылки не вызывает…
И сбрасывать скорость генерал не собирается. Так и несется на нас на двух звуках.
– Группа имперских кораблей! – Стокер повторяет. – Вы пересекли границу в шестьдесят кмов. При сближении на тридцать кмов вы будете уничтожены.
Генерал в долгу не остается.
– Имел я вашу дистанцию в три щели в четыре круга! – орет. – Я тебе открою огонь, торгаш недоделанный! Лучше быстро выгрузи их мне и не выделывайся!
– Генерал Шутемков, вы пересекли границу в пятьдесят кмов, – Стокер ледяным голосом чеканит. И вдруг – совершенно спокойно, словно на улице случайно столкнулся: – Не понимаю, о ком вы говорите.
– О ком?! – генерал из себя выходит. – Об этих недоносках из нейтральных территорий! Эти…
– Простите, генерал, – Стокер его обрывает, – вы имеете в виду господина Линского и его сыновей?
– Я их еще не имею, но обязательно поимею! – генерал рычит. – Всех троих так отымею, что ходить не смогут! На каком они флаере?! Сгружай их мне, и катись на свой Хоккайдо!
Анна как мел бледнеет. Дымок с Линским тоже не лучше выглядят, наверно, просто за спинками кресел их лиц не видно. Да и сам я…
Не смогут торговцы бой с генералом принять! Это же чистое самоубийство для них. И нас не защитят, и сами погибнут… блефует Стокер. И долго блефовать не сможет – генерал к нам на двух звуках мчится и тормозить не собирается.
Но пока держится.
– Вы пересекли дистанцию в сорок кмов, – чеканит холодно. И вдруг – снова без всякого перехода, совсем скучным голосом: – Сожалею, но ничем не могу вам помочь, генерал Шутемков. До завершения рейда они наши партнеры. Ваше предложение совершенно нелепо. При всем нашем уважении к вам, мы вынуждены его отвергнуть.
А дистанция между нами и генералом на глазах тает…
На что Стокер надеется? Что Шутемков императорского гнева испугается? Император отношениями с торговцами дорожит, и если генерал их испортит… Только не похоже, чтобы генерала это пугало.
Анна ко мне теснее прижимается. Страшно.
Мне тоже. Сейчас генерал тридцать кмов разменяет – и сразу станет ясно, что Стокер блефовал. А уж что генерал после этого с нами сделает…
Секунда, еще одна – и полтора километра испарились. Дистанция меньше тридцати двух кмов уже.
– Последнее предупреждение, – Стокер повторяет ледяным голосом.
Неужели не блефует?! Неужели торговцы в самом деле нас выдавать не будут, и даже драться за нас готовы, хоть у них ни полшанса?…
От генеральского «Ската» до ближайшего флаера торговцев уже меньше тридцати одного кма…
И тут генерал шипит что-то своим ребятам. Все его двенадцать флаеров словно в невидимую стену влетели – разом встали. На тридцати кмах с жалкими метрами.
Линский впереди сопит облегченно, Анна облегченно вздыхает. Я и сам от волнения дыхание задержал – только теперь заметил.
– Слушай, Стокер! – генерал шипит. – Ты чего, а? На неприятности нарываешься? Отдай мне этих нейтральных!
Испугался генерал… Не рискнул требование торговцев нарушить. Может, не блефовал Стокер? В самом бы деле начали бой торговцы?…
Но хоть и благодарен я им до щенячьего повизгиванья – а не время сейчас для этого.
К передним креслам пригибаюсь:
– Что-то не так вы рассчитали, папаша! Где ваш принц?
– Спокойно, Серж, – Линский говорит. Только голос у него вовсе не спокойный.
По клавишам на пульте пробегается, гарнитуру на голову нацепляет.
– Привет, Герман, – говорит в микрофон. – Это я, Линский. Что-то не так?
– Ты еще издеваешься, курва нейтральная?! – Шутемков ревет. Динамики на пульте от перегрузки аж резонируют. – Я же все знаю! Только что с Тяпкиным говорил!
– Допустим, Герман, – Линский говорит лилейным голосочком. – И что же дальше?
Ангельский голосочек у Линского оттого прорезался, что гравидетекторы еще одну группу флаеров засекли. Вслед за Шутемковым нас еще четыре флаера догоняют. И кто бы там ни был, но настроение у них тоже не самое умиротворенное – на трех звуках флаеры несутся!
– Я тебя чем-то обидел, Герман? – Линский говорит кротко.
Генерал от избытка чувств натурально рычать начинает.
– Обидел?! Да ты моего андроида увел!!!
– Увез, – Линский говорит нежно. – Но мы честно обменяли его на наш флаер, Герман, и инициировал обмен именно ты, разве не так? Если кто-то и может обижаться на нечестную сделку, то только мы. Новенький сто первый «Скат» за протертого андроида, это…
– Как… как ты назвал мою Евочку?! – Шутемков рычит. – Верни мне моего андроида, сволочь!
– Он был твоим, – говорит мягко-мягко – ну прямо-таки капризную неженку успокаивает! – А сейчас он наш. Взамен ты получил «Скат», и мы не навязывали тебе этот обмен.
Ну и выдержка у Линского! Он ведь не просто время тянет, пока принц поближе подлетит. Он еще генерала раззадоривает! Совсем до белого каления решил довести.
– Стокер!!! – Шутемков ревет. – Отдай их мне!!!
Но Стокеру уже не до Шутемкова.
– Группа имперских кораблей, прекратите сближение, – снова начинает ледяным голосом. – При пересечении границы в тридцати кмов вы будете уничтожены.
Ну вот, началось… Даже Линский затих. Он свое дело сделал. Все ловушки расставлены. Время жатвы.
В эфир принц выходит.
– Заткнись, Стокер! – не меньше генерала от ярости заходится. – Шутемков! Ты меня слышишь?
– Да, принц! Слышу! – Шутемков огрызается.
Не знает он еще, что у принца невесту похитили. И того, что на ее месте его Евочка оказалась, тоже не знает.
– При всем уважении, вашество, – говорит раздраженно, – сейчас не до вас! Я занят!
На пару секунд в эфире совсем тихо стало.
Не ожидал принц от Шутемкова такой наглости. Он же вместо любимой Анны нашел андроида, в реестре которого хозяином Шутемков числится. И выводы быстро сделал… И вот догоняет похитителя – а тот вместо мольбы о пощаде как от назойливой мухи он него отмахивается! Да еще титулы в издевки сокращает!
– Что? – принц говорит очень тихо. – Что ты сказал?
– Прошу прощения, ваше высочество, – Шутемков цедит зло, – но сейчас я действительно занят! Я должен получить обратно свое имущество! Поговорим позже, ваше высочество!
Снова принц на пару секунд вырубился.
– Ты, генерал!!! – вдруг криком взрывается. – Это я должен получить обратно свою невесту! И она у тебя! Где Анна?! Что ты с ней сделал?!
– Анна? – Шутемков повторяет тупо. – Какая еще, пилить ее натрое, Анна?
– Ах ты сволочь плебейская!!! – у принца даже голос срывается. – Ты похитил мою невесту! Два часа назад ты подменил ее своим андроидом! Где Анна?! Я хочу услышать, что она скажет! Пусть говорит!
– Пр-ринц… – Шутемков шипит, еле сдерживаясь. – Мой андроид сейчас на флаере торговцев!
– Ты… – принц от ярости задыхается. – Ты… Твой андроид у меня!!! Отдай Анну! Эта похотливая дрянь сама помогла устроить похищение?! Дай мне ее! Сейчас же! Отдай ее!!!
– Какая Анна?! – Шутемков тоже на крик срывается. – Свихнулся, как твой папаша?! Отвали, сосунок! Я должен вернуть своего андроида, и он сейчас у торговцев! Не лезь ко мне! Не лезь ко мне сейчас!!!
Принц от такого даже дара связной речи лишился. Кричит что-то в ответ, прямо захлебывается от ярости – но только и разобрать, что «ублюдок», «иркутская шваль» и «в куски!»
Но ребята принца своего хозяина поняли. И все четыре флаера прямо с ходу, даже не перестраиваясь, на группу Шутемкова в атаку заходят! И давай ракеты веерами сыпать!
– Твою мать! – Шутемков кричит ошалело. – Совсем спятил, придурок?!
Привыкли ребята принца к своей безнаказанности, вот и атаковали генерала по первому приказу принца. Да только зря. Крутые-то они, видно, только под землей, пока в городе станнерами размахивают. А в воздушном бою – словно первый раз. Совершенно бездарно генерала атаковали! Сразу по полбоезапаса, да издали, да с одной стороны – даже в цепь не развернулись! Кто же так делает!
Для ребят генерала это детские шалости. Разбиваются они на пары и спокойно от всех ракет уходят. И тут же сами по паре легких ракет с химбоеголовками по флаерам принца выбрасывают.
Флаеры у принца – все «Драконы», не хуже сто первых «Скатов». И гравы и корпус у них такие, что на доли секунды и десять звуков могут брать. Но вместо того, чтобы ракеты поближе подпустить, а потом резким финтом их обмануть, как тореадор разогнавшегося быка, – вместо этого все флаеры принца прочь ломанулись! Это от легких-то ракет! Тупо прочь! Да еще все в одну сторону!
От ракет-то они ушли, конечно – у легких ракет химтоплива всего-то на полминуты, если на предельной скорости цель атаковать. Но пока принц от этих ракет на четырех звуках улепетывал, ребята генерала на пяти звуках его с боков обойти успели – и в сферу взяли.
Принцу бы в себя прийти, успокоиться и прощения у Шутемкова просить – а он вместо этого своим ребятам снова атаковать приказывает! Ну и хлопнули они остатки боезапаса…
Только кто же так делает, когда вражескими флаерами окружен? Только самоубийцы. Дают ребята генерала ответный залп из тяжелых ракет – и прочь на шести звуках!
От ракет принца генеральские флаеры ушли. А вот принцу от атаки Шутемкова деваться некуда. Из сферы только один выход – в плен. Если возьмут, конечно.
Запрыгали флаеры принца в разные стороны – но из сферы-то не вырваться. Ракеты на них со всех сторон идут. Сфера мгновенно сжимается. Самый резвый флаер между ракетами рвануть решил – и тут все ракеты разом взрываются!
Все в ослепительном свете тонет. Словно тысячи солнц в одном месте вспыхнули! В один миг столько тяжелых ракет взорвалось, что в сумме за десяток мегатонн перевалило! Воздух на несколько кмов в огромный плазменный шар превратился.
– Олег Львович! – требует. – Зачем вы предложили Тяпкину примирение?
– Все просто, Дима, – Линский говорит. – Все связи Тяпкина с Империей через Шутемкова. Сейчас Тяпкин свяжется с генералом и объяснит ему, что мы не те, за кого себя выдаем.
Вот блин…
Получается, играл Линский? И уверен, что Тяпкин тоже играл? Вовсе не собирается он Линского с распростертыми объятьями встречать, и папаша наш новообретенный на это и не рассчитывал?…
Но даже если все так…
– Подождите! – говорю. – Но Шутемков тут же натравит на нас исбистов! Или сам со своими ребятами за нас возьмется! Он ведь ради нашего флаеры своим андроидом пожертвовал! А Евочку эту он натурально любит, старый извращенец!
– Вы правы, Серж, – Линский говорит невозмутимо. – Но на это и был весь расчет.
– Как расчет! – возмущаюсь. – То вы опасаетесь, что нас раскроют, то сами к этому все подталкиваете!
– Сейчас ситуация изменилась, Серж, – Линский говорит. – Теперь нам это нужно. Едва Шутемков узнает, что я… не совсем президент Ангарска, он поймет, что мог просто отобрать наш флаер, не опасаясь испортить отношения Империи с Ангарском. Будет рвать и метать. Попытается найти нас, чтобы поквитаться. А когда узнает, что мы отбыли вместе с торговцами, погонится за нами.
Тут до меня дошло.
Вот о чем Линский думал, когда Дымка просил у Евы старую программу оставить! Не только для того, чтобы принца запутать…
– Так вы, – говорю, – затем и оставили у Евы старую программу, чтобы Шутемкова по полной программе подставить?
Когда принц вместо Анны Еву найдет, а в памяти у нее то, что она своим хозяином генерала считает, – ясно, он тут же к генералу понесется. Какие-то сомнения у принца еще будут – не полный же генерал кретин, чтобы устроить похищение и так тупо подставиться! – но эти сомнения еще надо будет закрепить. А генерал вместо того, чтобы оправдываться, в это время рванет из столицы. За нами рванет – только принц-то этого знать не будет. И никаких сомнений, кто похитил Анну, у него не останется.
– Не подставить Шутемкова, а помочь нашему городу, – Линский твердо поправляет. – Принц погонится за генералом, а когда настигнет его, оба будут взведены до предела… Надеюсь, для генерала эта встреча с принцем окажется последней.
– Подождите, Олег Львович, – Дымок влезает. – В таком случае, вам следовало говорить с Тяпкиным совершенно по-другому! Вы должны были оскорбить его, чтобы он немедленно связался с Шутемковым и уговорил его убить нас. А вы пытались с ним договориться! А вдруг Тяпкин решит, что ему выгоднее помириться с вами, и он ничего не сообщит генералу?
– Вот, Дима, – Линский головой кивает, словно Дымок все его самые худшие опасения оправдал. – Это как раз то, о чем я вам говорил. Именно поэтому я и просил вас не вмешиваться в разговор. Вы не знаете Тяпкина, и у вас вообще очень мало опыта в подобных делах.
Хохлится Дымок обиженно. Обидно братишке, что Линский лучше него в ситуации разбирается. У интелов это самое обычное дело, идеи и красивые решения к их первооткрывателям ревновать.
– Любой опыт сводится к фактам и логике, Олег Львович, – говорит задиристо. – Может быть, я и не знаю всех фактов. Но я все пойму, если вы хотя бы намекнете!
Усмехается Линский, по плечу Дымка теребит успокаивающе.
– Не сердитесь, Дима, вы правы, – говорит примирительно. – Все дело в том, что Тяпкин меня очень не любит. И мириться не станет ни за что. Особенно после того, как я пошел против него и победил его на выборах. Он опытный интриган, и обязательно постарается меня добить или использовать. Но если бы я попытался оскорбить его, Тяпкин бы мгновенно сообразил, что я специально пытаюсь разозлить его и спровоцировать на какой-то поступок. И очень крепко задумался бы, прежде чем выходить на связь с Шутемковым. И быстро бы понял, какой именно реакции я от него добивался. И ни за что бы не стал немедленно связываться с Шутемковым, при всей своей нелюбви ко мне. Нет, – головой мотает. – Так откровенно провоцировать его было нельзя, Дима.
Заливается Дымок краской.
– Спасибо, Олег Львович, я все понял, – говорит смущенно.
Даже глаза опустил. И видно, хочется ему за свой промах реабилитироваться. Не зря же у него ай-кью за ста шестьдесят на целых двадцать пунктов зашкаливает? Да и вообще…
Ну и давай бубнить скороговоркой, пока Линский совсем в кашу все разжевать не успел:
– Поэтому вы сделали все наоборот. Предложили ему мир, чтобы он почувствовал себя хозяином положения. Это притупит его осторожность, он решит, что все козыри у него, и захочет окончательно разобраться с вами. И тогда он свяжется с Шутемковым, чтобы руками генерала вывести вас из игры… Это и есть то срочное дело, о котором он так неожиданно вспомнил?
– А вы способный ученик, Дима, – Линский усмехается.
Но вальяжным он недолго пробыл. Только до гостиницы его и хватило. А как Анну увидел, чуть удар его не хватил.
Анна новую одежду примерила. Формально это комбинезон. Формально – оно конечно, вот только материал… Такой тонкий, что кроме цвета ничего не скрывает. От щиколоток до шеи Анна вся переливается – это на тончайший пластик разные голограммы напылены, но при обычном свете они в одну сплошную радужку сливаются.
И скрывает тело такой комбинезон тоже только формально. А по ощущениям… словно Анна обнаженная в волнах света купается…
Но пока Линский слова подбирал, Анна над ним уже сжалилась. Вздыхает притворно и темный плащ на себя набрасывает. На голову капюшон накидывает, черные очки в пол-лица надевает – и только серебристые каблучки да алые губки с выбившимся золотистым локоном и остались. Все остальное под черным скрылось.
– Однако… – Линский бормочет. – Ну и чувство юмора у вас, Анна…
А Анна на него уже не смотрит. Ко мне подходит, очки снимает и мне в глаза заглядывает.
– Серж, – шепчет тихо, – я должна сказать тебе одну вещь. Это очень важно.
За руку берет меня нежно и в другую комнату вести собирается. Я бы, конечно, лучше всякого щенка за ней побежал – но тут Линский на другой руке у меня виснет.
– Серж, Анна! – окликает требовательно. – У нас нет времени! Через четверть часа торговцы уходят из города.
На этот раз мы не в сектор торговцев, а сразу к туннелю.
На стоянке уже торговцы суетятся. В рейд идут семь «Гарпий» и один большегруз. «Журавль» двадцать второй модели: длинный, метров тридцать, и нос, словно у самолета. На шести гравах. Теоретически такой «Журавлик» побольше крупного танкера взять может – да только по объему в него столько не влезет, конечно.
Стокер нас уже ждет.
Сажает Линский наш внутригородской флаер прямо возле него. Вылезаем мы из флаера – и Стокер в лице меняется.
– Это… это… – на Анну пальцем показывает.
Не верится ему, что это и есть наш андроид.
И правильно ему не верится. А у меня это из головы как-то вылетело на радостях…
Делать что-то надо – но что? Скажу Стокеру, что это Ева Шутемкова – все испорчу. Знаю, не получится у меня Стокера обмануть, мигом он меня расколет.
А вот Дымок быстро нашелся.
– Что? – над Стокером ухмыляется. – Вылитая невеста принца, не правда ли?
Не прошли для него даром уроки Линского, видно. Попрактиковаться братишка решил?
И удачно. Сбил он Стокера с толку.
– Так это андроид? – Стокер говорит недоверчиво.
– Нет, – Дымок ему весело скалится. – Конечно же, это Анна, невеста принца! Серж ее похитил, и теперь мы хотим бежать из города. Долго думали, но не нашли ничего лучше, чем бежать вместе с вами. Ведь таможенники в туннеле вас не проверяют? Император предоставил вам такое право, не так ли?
Еле я удержался, чтобы Дымку в ухо не дать! Перегнет ведь палку!
Но сработало. Насупился Стокер, голову склоняет набок…
– Мы привозили такого андроида одному здешнему генералу, – говорит задумчиво. – Но принц запретил делать точную копию, и полного сходства не было. Прямо ума не приложу, как вам удалось так его доработать! Прямо невеста принца, а не андроид! И двигается как… Черт возьми!
Сам себе решил доказать, что перед ним не Анна, а андроид?…
А Дымок ухмыляется. И не придерешься, есть у братишки повод: все верно он рассчитал. Теперь не мы Стокера, а сам Стокер нас будет убеждать, что наша Анна – это андроид Шутемкова!
Осматривает Стокер Анну недоверчиво, даже обойти пытается, чтобы сбоку рассмотреть. Но Анна невольно отступает и поворачивается, чтобы к нему лицом оставаться. Не знает она еще, что мы ее торговцем за андроида выдали. А Стокер ее все разглядывает да головой качает недоверчиво.
– Совершенно невероятная работа мув-дизайнера! – говорит.
Сообразила Анна, за кого ее Стокер посчитал. Краской заливается.
– Святой Эйнштейн! – Стокер восклицает. – Как эмоции имитирует!
А Дымок все лыбится.
– Честное слово, это живой человек, господин Стокер! – говорит с издевкой.
И ведь как издевается, стервец! И правда у него многослойная, и издевки с потайным дном…
Грузимся мы в «Гарпию», и давай Дымок хвост распускать.
– Ты совершенно прав, Серж, – заявляет мне с довольной ухмылкой. – Правда способна творить невероятные вещи.
– Нет, Дымок, – говорю серьезно. – Это не мои копирайты. Ты меня с нашим папашей путаешь. То, что ты сейчас сделал – это его свищные методы и твоя многослойная правда. Но если уж на то пошло… настоящая правда и не на такое способна, Дымочек!
Пожимает Дымок плечами – не верит мне, вроде как. А Линский ухмыляется непонятно.
Но тут нам всем не до этик-эстетик стало. В таможенный ангар входим. Пропустят нас таможенники – или проверять будут?…
Императору торговцы нужны, вот он с ними и нежничает. Три городских сектора подарил, неприкосновенностью для таможенников наделил. Даже исбисты к торговцам могут привязаться только после личного разрешения императора.
Но если принц уже обнаружил подмену Анны и шум поднял?…
Только бы пронесло!
А мы по ангару еле-еле ползем. Наконец-то таможенные площадки начинаются.
Таможенники нас мрачными взглядами провожают. Обидно им за державу. Как так, в самом деле: не золотоворотничковые, какие-то торговцы, вообще даже не имперцы – и вдруг без досмотра! Можно ребят понять. Но взгляды – что. На здоровье. Только бы проверять не стали!
А площадки уже кончаются, в туннель вползаем. Ух, пронесло…
И тут позади нас суматоха начинается!
Бегают таможенники, суетятся, кричат что-то, руками машут – и флаеры торговцев впереди нас останавливаются. Совсем. Намертво.
– Приехали… – говорю. – Разоблачили нашу Евочку…
– Может быть, это не из-за принца, а просто Шутемков слишком быстро узнал, что мы выходим из города вместе с торговцами? – Дымок говорит с надеждой.
Ну да, как же! Стали бы из-за генерала такой шум поднимать!
Бледнеет Линский. И Анна.
Да и я, наверно, просто себя не вижу…
Попались мы. В самый последний момент! Нам ведь только туннель пройти осталось!
– Может, рванем? – говорю. – Обойдем машины торговцев, и в туннель, и на шесть звуков! Нам бы только из туннеля выбраться!
– Не успеем, – Линский головой качает. – Если объявили тревогу, то автоматика не даст нам уйти. Блокирует выход раньше, чем мы успеем подняться по туннелю.
И тут из туннеля флаеры сыплются!
Один, второй, третий… Целая кавалькада, за два десятка. И все новенькие, чистенькие…
Принц это, чтоб его!
Не из-за нас таможенники суетились! Принца встречать готовились! Оттого и флаеры торговцев перед нами встали, что его пропускали! Мы-то думали, он уже в городе, а он только вернулся. Ох и отомстил же он нам за похищение Анны, сам того не ведая…
Через пару минут уже на поверхность выплываем.
Наконец-то из имперской столицы выбрались! Хоть и трех дней тут не пробыли, но мне эта столица уже вот уже где! Может, конечно, это у меня завышенные запросы, как интелы выражаются, и все такое – но уж какой есть. Не по мне это, когда люди в ошейниках, а в хозяевах отморозки.
Так что особой грусти от расставания как-то нет. Да и как тут загрустить, когда Анна рядом?
Линский с Дымком на пилотский местах, впереди. А нам с Анной кресла позади достались. Анна от плаща избавляется – и вид на мониторах я замечать перестал.
А она ко мне на плечо голову склоняет, прижимается теснее… а комбинезон этот на ней – действительно не толще слоя краски из распылителя… Хорошо, что в кресла в «Гарпии» не как на наших «Скатах», а европейские – большие, мягкие и с высокими спинками…
Только через пару минут я взмолился.
– Анна, – шепчу, еле от ее губ оторвавшись. – Лучше не надо… Я голову теряю, и…
Но она только улыбается – и снова меня целует. В глаза заглядывает – и мне на грудь голову опускает, а ловкие пальчики уже пряжку ремня теребят. И еще ниже ко мне склоняется…
Тут я даже шептать перестал. Только губы кусал, чтобы Линского с Дымком не смущать. Глаза закрыл, и лишь пальцы в ее шелковых волосах купал…
Но все когда-то кончается.
Прихожу я в себя потихоньку. Анна нежными пальчики снова с моей пряжкой возится. Потом голову поднимает, мне в глаза заглядывает.
– Так лучше? – губами шевелит беззвучно.
– Анна… – шепчу едва слышно. – Я… прости, я тебе все волосы растрепал…
Но она только смеется, шпильки из прически выхватывает, головой крутит – и волосы как золотой водопад разлетаются.
Прижимаю я ее к себе – и приоткрытые губы так и манят. Шаловливый язычок ловлю, на колени к себе ее перетаскиваю… Мне тоже хочется ее по-настоящему приласкать – да только где же у ее комбинезона застежки? Словно цельный…
– Анна, – шепчу. – Черт возьми, где же тут застежки…
Но она только беззвучным смехом заливается.
Ладно, поиграем… Тщательнее ее комбинезон обследую… нежно так… с чувством…
И тут на пульте тревога воет!
Это Шутемков нас настигает. Нашел время, блин…
Мы на полутора звуках идем. Гравам, конечно, все равно – хоть звук, хоть десять. А для корпуса флаера в нижних слоях атмосферы это крейсерская скорость. До Хоккайдо не одна тысяча кмов, ну мы и идем не спеша, чтобы корпуса лишний раз не изнашивать.
А вот генерал сейчас не в том настроении, чтобы об износе корпусов тревожиться. На двух с лишним звуках несется! И не один. Еще дюжина флаеров с ним. Все свои флаеры, что в столице были, собрал, что ли?
Тут и рация включается.
– Внимание! – голос Стокера из динамиков на пульте несется. – Группа имперских кораблей, немедленно прекратите сближение. Пересечение дистанции в тридцать кмов будет расценено как атака. Открываем огонь без дальнейших предупреждений.
Остальные флаеры торговцев скорость сбрасывают. Дымок тут же за штурвалы хватается, нашу «Гарпию» тоже останавливает.
Торговцы в боевой порядок выстраиваются. В оборонительный «коготь». В центре неповоротливый «Журавль», юркие «Гарпии» вокруг него и чуть впереди – словно лапа с выпущенными когтями перед ударом. Дымочек наш флаер тоже в «коготь» пристраивает.
Только жалкий этот «коготочек» получился – всего-то семь боевых флаеров… А у генерала – двенадцать машин. И не хрупкие европейские «Гарпии», а все кондовые девяностые «Скаты»! А генеральский «Скат» – так вообще бывший наш, на котором мы из Ангарска сбежали, мощнейший сто первый, со всеми наворотами!
И все генеральские флаеры ракетами под завязку нагружены. Они-то только с дикими роботами воюют. Это мы на Хоккайдо идем, почти без ракет… Против его группы наш «коготь», да еще с небоевым большегрузом в центре построения, даже ухмылки не вызывает…
И сбрасывать скорость генерал не собирается. Так и несется на нас на двух звуках.
– Группа имперских кораблей! – Стокер повторяет. – Вы пересекли границу в шестьдесят кмов. При сближении на тридцать кмов вы будете уничтожены.
Генерал в долгу не остается.
– Имел я вашу дистанцию в три щели в четыре круга! – орет. – Я тебе открою огонь, торгаш недоделанный! Лучше быстро выгрузи их мне и не выделывайся!
– Генерал Шутемков, вы пересекли границу в пятьдесят кмов, – Стокер ледяным голосом чеканит. И вдруг – совершенно спокойно, словно на улице случайно столкнулся: – Не понимаю, о ком вы говорите.
– О ком?! – генерал из себя выходит. – Об этих недоносках из нейтральных территорий! Эти…
– Простите, генерал, – Стокер его обрывает, – вы имеете в виду господина Линского и его сыновей?
– Я их еще не имею, но обязательно поимею! – генерал рычит. – Всех троих так отымею, что ходить не смогут! На каком они флаере?! Сгружай их мне, и катись на свой Хоккайдо!
Анна как мел бледнеет. Дымок с Линским тоже не лучше выглядят, наверно, просто за спинками кресел их лиц не видно. Да и сам я…
Не смогут торговцы бой с генералом принять! Это же чистое самоубийство для них. И нас не защитят, и сами погибнут… блефует Стокер. И долго блефовать не сможет – генерал к нам на двух звуках мчится и тормозить не собирается.
Но пока держится.
– Вы пересекли дистанцию в сорок кмов, – чеканит холодно. И вдруг – снова без всякого перехода, совсем скучным голосом: – Сожалею, но ничем не могу вам помочь, генерал Шутемков. До завершения рейда они наши партнеры. Ваше предложение совершенно нелепо. При всем нашем уважении к вам, мы вынуждены его отвергнуть.
А дистанция между нами и генералом на глазах тает…
На что Стокер надеется? Что Шутемков императорского гнева испугается? Император отношениями с торговцами дорожит, и если генерал их испортит… Только не похоже, чтобы генерала это пугало.
Анна ко мне теснее прижимается. Страшно.
Мне тоже. Сейчас генерал тридцать кмов разменяет – и сразу станет ясно, что Стокер блефовал. А уж что генерал после этого с нами сделает…
Секунда, еще одна – и полтора километра испарились. Дистанция меньше тридцати двух кмов уже.
– Последнее предупреждение, – Стокер повторяет ледяным голосом.
Неужели не блефует?! Неужели торговцы в самом деле нас выдавать не будут, и даже драться за нас готовы, хоть у них ни полшанса?…
От генеральского «Ската» до ближайшего флаера торговцев уже меньше тридцати одного кма…
И тут генерал шипит что-то своим ребятам. Все его двенадцать флаеров словно в невидимую стену влетели – разом встали. На тридцати кмах с жалкими метрами.
Линский впереди сопит облегченно, Анна облегченно вздыхает. Я и сам от волнения дыхание задержал – только теперь заметил.
– Слушай, Стокер! – генерал шипит. – Ты чего, а? На неприятности нарываешься? Отдай мне этих нейтральных!
Испугался генерал… Не рискнул требование торговцев нарушить. Может, не блефовал Стокер? В самом бы деле начали бой торговцы?…
Но хоть и благодарен я им до щенячьего повизгиванья – а не время сейчас для этого.
К передним креслам пригибаюсь:
– Что-то не так вы рассчитали, папаша! Где ваш принц?
– Спокойно, Серж, – Линский говорит. Только голос у него вовсе не спокойный.
По клавишам на пульте пробегается, гарнитуру на голову нацепляет.
– Привет, Герман, – говорит в микрофон. – Это я, Линский. Что-то не так?
– Ты еще издеваешься, курва нейтральная?! – Шутемков ревет. Динамики на пульте от перегрузки аж резонируют. – Я же все знаю! Только что с Тяпкиным говорил!
– Допустим, Герман, – Линский говорит лилейным голосочком. – И что же дальше?
Ангельский голосочек у Линского оттого прорезался, что гравидетекторы еще одну группу флаеров засекли. Вслед за Шутемковым нас еще четыре флаера догоняют. И кто бы там ни был, но настроение у них тоже не самое умиротворенное – на трех звуках флаеры несутся!
– Я тебя чем-то обидел, Герман? – Линский говорит кротко.
Генерал от избытка чувств натурально рычать начинает.
– Обидел?! Да ты моего андроида увел!!!
– Увез, – Линский говорит нежно. – Но мы честно обменяли его на наш флаер, Герман, и инициировал обмен именно ты, разве не так? Если кто-то и может обижаться на нечестную сделку, то только мы. Новенький сто первый «Скат» за протертого андроида, это…
– Как… как ты назвал мою Евочку?! – Шутемков рычит. – Верни мне моего андроида, сволочь!
– Он был твоим, – говорит мягко-мягко – ну прямо-таки капризную неженку успокаивает! – А сейчас он наш. Взамен ты получил «Скат», и мы не навязывали тебе этот обмен.
Ну и выдержка у Линского! Он ведь не просто время тянет, пока принц поближе подлетит. Он еще генерала раззадоривает! Совсем до белого каления решил довести.
– Стокер!!! – Шутемков ревет. – Отдай их мне!!!
Но Стокеру уже не до Шутемкова.
– Группа имперских кораблей, прекратите сближение, – снова начинает ледяным голосом. – При пересечении границы в тридцати кмов вы будете уничтожены.
Ну вот, началось… Даже Линский затих. Он свое дело сделал. Все ловушки расставлены. Время жатвы.
В эфир принц выходит.
– Заткнись, Стокер! – не меньше генерала от ярости заходится. – Шутемков! Ты меня слышишь?
– Да, принц! Слышу! – Шутемков огрызается.
Не знает он еще, что у принца невесту похитили. И того, что на ее месте его Евочка оказалась, тоже не знает.
– При всем уважении, вашество, – говорит раздраженно, – сейчас не до вас! Я занят!
На пару секунд в эфире совсем тихо стало.
Не ожидал принц от Шутемкова такой наглости. Он же вместо любимой Анны нашел андроида, в реестре которого хозяином Шутемков числится. И выводы быстро сделал… И вот догоняет похитителя – а тот вместо мольбы о пощаде как от назойливой мухи он него отмахивается! Да еще титулы в издевки сокращает!
– Что? – принц говорит очень тихо. – Что ты сказал?
– Прошу прощения, ваше высочество, – Шутемков цедит зло, – но сейчас я действительно занят! Я должен получить обратно свое имущество! Поговорим позже, ваше высочество!
Снова принц на пару секунд вырубился.
– Ты, генерал!!! – вдруг криком взрывается. – Это я должен получить обратно свою невесту! И она у тебя! Где Анна?! Что ты с ней сделал?!
– Анна? – Шутемков повторяет тупо. – Какая еще, пилить ее натрое, Анна?
– Ах ты сволочь плебейская!!! – у принца даже голос срывается. – Ты похитил мою невесту! Два часа назад ты подменил ее своим андроидом! Где Анна?! Я хочу услышать, что она скажет! Пусть говорит!
– Пр-ринц… – Шутемков шипит, еле сдерживаясь. – Мой андроид сейчас на флаере торговцев!
– Ты… – принц от ярости задыхается. – Ты… Твой андроид у меня!!! Отдай Анну! Эта похотливая дрянь сама помогла устроить похищение?! Дай мне ее! Сейчас же! Отдай ее!!!
– Какая Анна?! – Шутемков тоже на крик срывается. – Свихнулся, как твой папаша?! Отвали, сосунок! Я должен вернуть своего андроида, и он сейчас у торговцев! Не лезь ко мне! Не лезь ко мне сейчас!!!
Принц от такого даже дара связной речи лишился. Кричит что-то в ответ, прямо захлебывается от ярости – но только и разобрать, что «ублюдок», «иркутская шваль» и «в куски!»
Но ребята принца своего хозяина поняли. И все четыре флаера прямо с ходу, даже не перестраиваясь, на группу Шутемкова в атаку заходят! И давай ракеты веерами сыпать!
– Твою мать! – Шутемков кричит ошалело. – Совсем спятил, придурок?!
Привыкли ребята принца к своей безнаказанности, вот и атаковали генерала по первому приказу принца. Да только зря. Крутые-то они, видно, только под землей, пока в городе станнерами размахивают. А в воздушном бою – словно первый раз. Совершенно бездарно генерала атаковали! Сразу по полбоезапаса, да издали, да с одной стороны – даже в цепь не развернулись! Кто же так делает!
Для ребят генерала это детские шалости. Разбиваются они на пары и спокойно от всех ракет уходят. И тут же сами по паре легких ракет с химбоеголовками по флаерам принца выбрасывают.
Флаеры у принца – все «Драконы», не хуже сто первых «Скатов». И гравы и корпус у них такие, что на доли секунды и десять звуков могут брать. Но вместо того, чтобы ракеты поближе подпустить, а потом резким финтом их обмануть, как тореадор разогнавшегося быка, – вместо этого все флаеры принца прочь ломанулись! Это от легких-то ракет! Тупо прочь! Да еще все в одну сторону!
От ракет-то они ушли, конечно – у легких ракет химтоплива всего-то на полминуты, если на предельной скорости цель атаковать. Но пока принц от этих ракет на четырех звуках улепетывал, ребята генерала на пяти звуках его с боков обойти успели – и в сферу взяли.
Принцу бы в себя прийти, успокоиться и прощения у Шутемкова просить – а он вместо этого своим ребятам снова атаковать приказывает! Ну и хлопнули они остатки боезапаса…
Только кто же так делает, когда вражескими флаерами окружен? Только самоубийцы. Дают ребята генерала ответный залп из тяжелых ракет – и прочь на шести звуках!
От ракет принца генеральские флаеры ушли. А вот принцу от атаки Шутемкова деваться некуда. Из сферы только один выход – в плен. Если возьмут, конечно.
Запрыгали флаеры принца в разные стороны – но из сферы-то не вырваться. Ракеты на них со всех сторон идут. Сфера мгновенно сжимается. Самый резвый флаер между ракетами рвануть решил – и тут все ракеты разом взрываются!
Все в ослепительном свете тонет. Словно тысячи солнц в одном месте вспыхнули! В один миг столько тяжелых ракет взорвалось, что в сумме за десяток мегатонн перевалило! Воздух на несколько кмов в огромный плазменный шар превратился.