Страница:
– Так-так, что тут у нас… – протянул он. – Никак Балиф раздобыл где-то классную девку? Ну, я думаю, ты разделишь её со своими друзьями, не так ли?
Мужчина протянул руку и ухватил Китиару выше локтя.
– Давай, девка, поцелуй меня! Живо! Да не рыпайся ты, Балиф не будет возражать! Мы с ним раньше вместе вытворяли такое! Да мы… ох!
Мужчина сложился пополам и со стоном рухнул на землю, сжимая низ живота, метко поражённый носком тяжёлого башмака Китиары. Резкий добивающий удар по шее заставил его прекратить нытьё и вырубиться в грязной луже неопрятным кулём.
Китиара с гримасой боли потрясла ушибленной рукой – ублюдок носил окованный железом ошейник – и выхватила нож, спрятанный за голенищем сапога.
– Давайте! – крикнула она теням. – Кто ещё желает со мной «вытворять такое»?
Балиф, прекрасно знающий, на что способна Китиара, не вмешивался. Он отступил к стене дома, прислонился к ней, сложил руки на груди и откровенно наслаждался зрелищем.
Китиара легко балансировала на хлипких досках, перекидывая в пальцах нож давно привычными движениями. Мужчины, приготовившиеся получить лёгкую добычу, колебались. Они привыкли к ужасу и страху в глазах жертвы, но не могли найти и тени его в гневно мерцающих глазах Китиары. Там были лишь отвага и жажда крови.
Воительница рванулась вперёд, и нож в её руке, мелькая с немыслимой быстротой, на мгновение стал кругом света. Один из мужчин охнул и глупо уставился на свою руку, из которой захлестала кровь.
– Да я уж лучше положу к себе в кровать скорпиона!.. – прорычал он, шаря по карманам в поисках ремня, чтоб перетянуть раненую руку, одарил Китиару ненавидящим взглядом и поспешил прочь, сопровождаемый своим нерешительным другом. Третьего приятеля они оставили лежать в луже, и к тому немедленно кинулась свора гоблинов, стремясь избавить его от содержимого карманов.
Кит вложила нож обратно в гнездо, поймав восхищённый взгляд Балифа.
– Спасибо, что позволил размяться, – бросила она ему.
Балиф зааплодировал:
– Ну что ты. Ты просто прелесть, наблюдать за тобой было высшим наслаждением! Я не променял бы это зрелище и на мешок со сталью!
Китиара по-детски сунула ушибленные пальцы в рот.
– Так, и где там твоя гостиница? – спросила она, медленно слизывая кровь с пальцев и глядя прямо в глаза Балифа.
– Здесь, совсем рядом, – пробормотал тот хрипло.
– Прекрасно. Я думаю, ты задолжал мне хороший ужин за своё спасение от бандитов. – Китиара вложила свою руку в руку мужчины, крепко сжав её. – И кстати, ты давно собирался рассказать мне подробней о Лорде Ариакасе…
– И где ты была всё это время? – откинулся в кровати Балиф, водя рукой Китиары по шрамам на своей груди. – Я думал получить от тебя известия ещё прошлым летом или хотя бы осенью. И ничего, ни одного словечка.
– Да ничего особенного, – лениво ответила Китиара. – Были кое-какие дела…
– Мне сказали, ты отправилась на север Соламнии в компании этого оруженосца, как там его… Бледная Сабля?
– Светлый Меч. Да, мы с ним путешествовали некоторое время, а потом наши пути разошлись. Я больше не смогла выносить его постоянные молитвы и дурацкие обеты.
– Ну, может, поначалу он и был оруженосцем, а сейчас я готов биться об заклад, что он уже рыцарь с опытом. – Балиф многозначительно подмигнул Китиаре. – А куда ты направилась дальше?
– Я некоторое время блуждала по Соламнии, думала, может, найду семью отца. Мне всегда говорили, что они жили оседло, редко путешествуя. Я представляла себе, как они обрадуются, увидев давно потерянную внучку. Обрадуются настолько, что одарят украшениями и сталью из своих сундуков…
– Тебе не нужны подачки каких-то заплесневелых аристократов, Кит, – улыбнулся Балиф. – Ты сама заработаешь состояние, да ещё побольше, чем у них. Ты умна и талантлива, а Лорду Ариакасу как воздух нужны такие люди. И кто знает, может, со временем ты будешь править половиной Ансалона. – Он ласково провёл рукой по её Правой груди, на которой тоже виднелись шрамы. – И, в конце концов, ты оставила даже своего горячо любимого полуэльфа?
– Да, я бросила его, – спокойно ответила Китиара.
Балиф потянулся к ней, и они перекатились с одного края кровати на другой.
– Я совсем вымоталась, – произнесла женщина капризным тоном. – Давай спать, гаси свечи…
Балиф в недоумении пожал плечами, но сделал, как было ведено. Он владел телом, так к чему заботиться о сердце? Через некоторое время мужчина спокойно спал. Китиара повернулась к нему спиной и тихо лежала, глядя во тьму. В этот миг она ненавидела Балифа, ненавидела за то, что он упомянул Таниса. Сколько времени она провела, пытаясь забыть проклятого полукровку, и ведь ей почти удалось это сделать. Сколько раз прикосновениями других мужчин она старалась стереть Таниса из сознания и все равно видела его лицо, ощущала его руки.
Тоска навалилась на Китиару. Когда она соблазнила молодого Стурма, ей хотелось только одного – заставить полуэльфа мучиться от осознания, что его друг стал её любовником. Изводя и высмеивая юношу, она видела перед собой не его, а все того же проклятого Таниса. После свиданий со Стурмом она забеременела и в скором времени заболела, потому у неё не оставалось сил, чтоб избавиться от нежеланного ребёнка. Тяжёлая лихорадка сотрясала тело женщины, она металась в бреду, выкрикивая только одно имя: «Танис!» О, как она хотела, чтоб он пришёл к ней тогда! Она хотела ползти к нему сама, хотела валяться у него в ногах, вымаливая прощение. Китиара готова была унижаться перед полуэльфом до тех пор, пока он не согласился бы взять её в жёны, и только в его крепких объятиях она могла бы затихнуть и успокоиться. Сколько горячих писем написала она дрожащей рукой… И даже почти отправила их, но вовремя вспомнила, каким тоном он отклонил её предложение отправиться на север к «серьёзным людям, знающим, что они хотят от жизни, и не боящимся взять своё». Такое простить или забыть нельзя.
Любовь к Танису была сильна, лишь пока она безвольно металась в лихорадке. Когда же пробил час выздоровления, с ним пришла ненависть. Ненависть и гнев заставили Китиару принять решение забыть о Танисе навсегда;
«Будь я проклята, если ещё хоть раз подумаю о возвращении к нему! Пусть наслаждается своей остроухой семьёй, терпя насмешки и шёпот за спиной. Пусть любит своих маленьких эльфийских гадин, кажется, он упоминал что-то про одну из них! В добрый путь!»
Китиара лежала во тьме спиной к Балифу, отодвинувшись, насколько возможно, чтобы только не упасть с кровати, и неизмеримо дальше в собственных мыслях. Она проклинала Таниса Полуэльфа с такой горечью и страстностью, что не заметила, как погрузилась в сон. Но утром, в нежном полусне, она нащупала рядом плечо Таниса и ласково обняла его…
5
Мужчина протянул руку и ухватил Китиару выше локтя.
– Давай, девка, поцелуй меня! Живо! Да не рыпайся ты, Балиф не будет возражать! Мы с ним раньше вместе вытворяли такое! Да мы… ох!
Мужчина сложился пополам и со стоном рухнул на землю, сжимая низ живота, метко поражённый носком тяжёлого башмака Китиары. Резкий добивающий удар по шее заставил его прекратить нытьё и вырубиться в грязной луже неопрятным кулём.
Китиара с гримасой боли потрясла ушибленной рукой – ублюдок носил окованный железом ошейник – и выхватила нож, спрятанный за голенищем сапога.
– Давайте! – крикнула она теням. – Кто ещё желает со мной «вытворять такое»?
Балиф, прекрасно знающий, на что способна Китиара, не вмешивался. Он отступил к стене дома, прислонился к ней, сложил руки на груди и откровенно наслаждался зрелищем.
Китиара легко балансировала на хлипких досках, перекидывая в пальцах нож давно привычными движениями. Мужчины, приготовившиеся получить лёгкую добычу, колебались. Они привыкли к ужасу и страху в глазах жертвы, но не могли найти и тени его в гневно мерцающих глазах Китиары. Там были лишь отвага и жажда крови.
Воительница рванулась вперёд, и нож в её руке, мелькая с немыслимой быстротой, на мгновение стал кругом света. Один из мужчин охнул и глупо уставился на свою руку, из которой захлестала кровь.
– Да я уж лучше положу к себе в кровать скорпиона!.. – прорычал он, шаря по карманам в поисках ремня, чтоб перетянуть раненую руку, одарил Китиару ненавидящим взглядом и поспешил прочь, сопровождаемый своим нерешительным другом. Третьего приятеля они оставили лежать в луже, и к тому немедленно кинулась свора гоблинов, стремясь избавить его от содержимого карманов.
Кит вложила нож обратно в гнездо, поймав восхищённый взгляд Балифа.
– Спасибо, что позволил размяться, – бросила она ему.
Балиф зааплодировал:
– Ну что ты. Ты просто прелесть, наблюдать за тобой было высшим наслаждением! Я не променял бы это зрелище и на мешок со сталью!
Китиара по-детски сунула ушибленные пальцы в рот.
– Так, и где там твоя гостиница? – спросила она, медленно слизывая кровь с пальцев и глядя прямо в глаза Балифа.
– Здесь, совсем рядом, – пробормотал тот хрипло.
– Прекрасно. Я думаю, ты задолжал мне хороший ужин за своё спасение от бандитов. – Китиара вложила свою руку в руку мужчины, крепко сжав её. – И кстати, ты давно собирался рассказать мне подробней о Лорде Ариакасе…
– И где ты была всё это время? – откинулся в кровати Балиф, водя рукой Китиары по шрамам на своей груди. – Я думал получить от тебя известия ещё прошлым летом или хотя бы осенью. И ничего, ни одного словечка.
– Да ничего особенного, – лениво ответила Китиара. – Были кое-какие дела…
– Мне сказали, ты отправилась на север Соламнии в компании этого оруженосца, как там его… Бледная Сабля?
– Светлый Меч. Да, мы с ним путешествовали некоторое время, а потом наши пути разошлись. Я больше не смогла выносить его постоянные молитвы и дурацкие обеты.
– Ну, может, поначалу он и был оруженосцем, а сейчас я готов биться об заклад, что он уже рыцарь с опытом. – Балиф многозначительно подмигнул Китиаре. – А куда ты направилась дальше?
– Я некоторое время блуждала по Соламнии, думала, может, найду семью отца. Мне всегда говорили, что они жили оседло, редко путешествуя. Я представляла себе, как они обрадуются, увидев давно потерянную внучку. Обрадуются настолько, что одарят украшениями и сталью из своих сундуков…
– Тебе не нужны подачки каких-то заплесневелых аристократов, Кит, – улыбнулся Балиф. – Ты сама заработаешь состояние, да ещё побольше, чем у них. Ты умна и талантлива, а Лорду Ариакасу как воздух нужны такие люди. И кто знает, может, со временем ты будешь править половиной Ансалона. – Он ласково провёл рукой по её Правой груди, на которой тоже виднелись шрамы. – И, в конце концов, ты оставила даже своего горячо любимого полуэльфа?
– Да, я бросила его, – спокойно ответила Китиара.
Балиф потянулся к ней, и они перекатились с одного края кровати на другой.
– Я совсем вымоталась, – произнесла женщина капризным тоном. – Давай спать, гаси свечи…
Балиф в недоумении пожал плечами, но сделал, как было ведено. Он владел телом, так к чему заботиться о сердце? Через некоторое время мужчина спокойно спал. Китиара повернулась к нему спиной и тихо лежала, глядя во тьму. В этот миг она ненавидела Балифа, ненавидела за то, что он упомянул Таниса. Сколько времени она провела, пытаясь забыть проклятого полукровку, и ведь ей почти удалось это сделать. Сколько раз прикосновениями других мужчин она старалась стереть Таниса из сознания и все равно видела его лицо, ощущала его руки.
Тоска навалилась на Китиару. Когда она соблазнила молодого Стурма, ей хотелось только одного – заставить полуэльфа мучиться от осознания, что его друг стал её любовником. Изводя и высмеивая юношу, она видела перед собой не его, а все того же проклятого Таниса. После свиданий со Стурмом она забеременела и в скором времени заболела, потому у неё не оставалось сил, чтоб избавиться от нежеланного ребёнка. Тяжёлая лихорадка сотрясала тело женщины, она металась в бреду, выкрикивая только одно имя: «Танис!» О, как она хотела, чтоб он пришёл к ней тогда! Она хотела ползти к нему сама, хотела валяться у него в ногах, вымаливая прощение. Китиара готова была унижаться перед полуэльфом до тех пор, пока он не согласился бы взять её в жёны, и только в его крепких объятиях она могла бы затихнуть и успокоиться. Сколько горячих писем написала она дрожащей рукой… И даже почти отправила их, но вовремя вспомнила, каким тоном он отклонил её предложение отправиться на север к «серьёзным людям, знающим, что они хотят от жизни, и не боящимся взять своё». Такое простить или забыть нельзя.
Любовь к Танису была сильна, лишь пока она безвольно металась в лихорадке. Когда же пробил час выздоровления, с ним пришла ненависть. Ненависть и гнев заставили Китиару принять решение забыть о Танисе навсегда;
«Будь я проклята, если ещё хоть раз подумаю о возвращении к нему! Пусть наслаждается своей остроухой семьёй, терпя насмешки и шёпот за спиной. Пусть любит своих маленьких эльфийских гадин, кажется, он упоминал что-то про одну из них! В добрый путь!»
Китиара лежала во тьме спиной к Балифу, отодвинувшись, насколько возможно, чтобы только не упасть с кровати, и неизмеримо дальше в собственных мыслях. Она проклинала Таниса Полуэльфа с такой горечью и страстностью, что не заметила, как погрузилась в сон. Но утром, в нежном полусне, она нащупала рядом плечо Таниса и ласково обняла его…
5
– И всё же давай вернёмся к Ариакасу, – напомнила Китиара Балифу их недавний разговор.
Они провалялись в кровати все утро и теперь торопливо шли по улицам Оплота, направляясь на север города, где в центре армейского лагеря был расположен штаб командования.
– Ну, я хотел в подробностях рассказать об этом ещё вчера вечером, – весело ответил Балиф, – но нас слишком увлекли другие дела.
Личность Лорда Ариакаса всегда занимала мысли Китиары, кроме того, она предпочитала смешивать дела и удовольствия лишь в крайнем случае. Прошлая ночь была удовольствием, сегодняшний день – делом. Балиф, хороший компаньон и очаровательный любовник, к счастью, не желал делать из Китиары свою собственность или строить иллюзии на её счёт. Он был всего лишь маленькой рыбкой, ненароком заплывшей в её сети. Китиара знала, что когда с ним наиграется, то немедленно выкинет вон, а сети уже будут готовы принять рыбку покрупнее. И её совершенно не волновало, как отнесётся к этому сам Балиф. Скорее всего, полагала воительница, он давно разучился переживать из-за таких пустяков и прекрасно знает своё место в её сердце. Балиф будет использовать её как приманку, чтоб получить хорошую награду от Лорда Ариакаса. Он заблуждается лишь в том, насколько хорошо он может управлять своей наживкой…
– Что же рассказать про Ариакаса? – продолжал Балиф. – То, что знаю лично я, или все слухи, которыми он окружён? – Он проговорил это, уже не глядя на женщину: его острый, подозрительный взгляд мгновенно обежал все вокруг, задерживаясь на каждом подозрительном человеке. В Оплоте такая предосторожность не была излишней. Убедившись, что вокруг нет никого, кто мог бы подслушать их разговор, Балиф повернулся к Китиаре.
– Меня интересует все. – Китиара тоже осмотрелась по сторонам: солдаты, идущие навстречу, поспешили освободить им путь, не стесняясь бросать на Китиару восхищённые взгляды.
– Делай вид, что тебя ничто не интересует, кроме погоды и окрестностей, – напряжённо посоветовал Балиф. – Мы затеяли достаточно опасный разговор.
Китиара, превосходно чувствовавшая себя этим утром, лишь засмеялась в ответ, даря кокетливые улыбки проходящим солдатам, и тряхнула гривой пышных волос.
– Есть одна старая поговорка «Правда – это хорошо приготовленное мясо, а слухи – острый соус к нему». Сколько лет Ариакасу?
– Не знаю. И не думаю, что кто-нибудь может сказать точно. Это смотря с чем сравнивать, – пожал плечами Балиф. – Он немолод, но, уж конечно, не старик, можно сказать – средних лет. Обладает звериной силой, однажды во время игры в карты один из минотавров обвинил его в шулерстве, тогда Ариакас удавил его голыми руками.
Китиара скептически изогнула бровь. Удавить минотавра голыми руками! Такое трудно даже представить.
– Нет, правда! – воскликнул Балиф. – Клянусь тебе Тёмной Королевой! – Он вскинул руку в жесте присяги. – Мой друг лично присутствовал при этом и все видел. Говорят, наша Королева благоволит ему. – Балиф ещё несколько раз огляделся по сторонам и добавил: – Говорят ещё, что они любовники.
– И как ему это удалось? – насмешливо спросила Китиара. – Он что, путешествовал в Бездну, чтоб назначить свидание? Сорвать по одному поцелую у каждой из пяти голов?
– Тихо! – Шокированный Балиф нервно дёрнулся. – Такое нельзя говорить даже в шутку, Кит! Её Тёмное Величество повсюду, а если не она, то её жрецы, – показал он глазами на закутанную в тёмную мантию фигуру, промелькнувшую в толпе. – Наша Королева имеет много обличий. Я слышал, она явилась Ариакасу во сне…
Китиара предпочла бы другими словами объяснить это, но промолчала. Она вообще была уверена, что подобного рода слухи можно распускать про любую женщину, даже если тебя не зовут Тёмной Королевой, Воительница представила себе, что бы ответили на высказывания Балифа у неё на родине; ей, выросшей в мирке, где Боги существуют лишь в легендах и люди полагаются сами на себя, слушать такое было просто смешно. Она слышала, что Тёмная Королева вернулась на Ансалон около года назад и вроде бы даже предприняла несколько путешествий, но считала эти разговоры пустыми сплетнями, рассчитанными на легковерных болванов. Вроде тех, кто верил безумной жрице фальшивого Бога Бельзора, – Китиара с усмешкой вспомнила, как легко вошёл нож в её горло. Но, к её удивлению, слухи о Тёмной Королеве не смолкли, культ Богини ширился и рос, стремительно захватывая все новые и новые области Ансалона. Королева билась в своём древнем заточении и вот-вот должна была начать победоносное завоевание мира. Китиара была бы очень не прочь, если бы в это завоевание было вплетено и её собственное имя…
– А сам Ариакас недурён собой? – вернулась она к расспросам.
– А? Что? – Балиф задумался и не расслышал вопроса. Кроме того, в данный момент они пересекали рынок рабов, и ужасная вонь заставила их зажать носы и прибавить шаг.
Торопливо пройдя ужасную площадь, они смогли возобновить разговор.
– Да уж, а я думала, что запах тухлых яиц – это самое мерзкое, что можно унюхать, – фыркнула Китиара. – Я спрашивала у тебя, что представляет собой Ариакас как мужчина?
Балиф скривился:
– Только женщина могла спросить такое. Ну и что я могу ответить? Мне он не нравится, смею тебя заверить, – (Они вновь могли шагать вместе, разговаривая без помех.) – Он маг, это тебе должно многое сказать.
Китиара нахмурилась. Её отец был Соламнийским Рыцарем, по крайней мере, до тех пор, пока его не выкинули из Ордена за разные проступки. От него Китиара унаследовала в полной мере неприязнь к магам и всему, что с ними связано.
– Ничего мне это не говорит, – бросила она. – А что, Ариакас сильный маг и много умеет?
– Кто бы говорил, – усмехнулся Балиф. – Твой собственный братец, которого ты качала на руках, как помнится, тоже начинал баловаться с магией.
– Рейстлин был слишком слаб, чтобы заняться чем-нибудь полезным. Но надо же было ему как-то выживать. Он бы и меч не смог удержать. А вот в отношении Ариакаса так сказать точно нельзя.
– Верно, – согласился Балиф. – Лорд Ариакас владеет мечом не хуже, чем магической силой. Но никогда нелишне иметь запасное оружие, сама же знаешь. Вроде клинка в твоём ботинке.
– Да, точно, – неохотно признала Китиара. Она была не в восторге от описаний Ариакаса, и видящий это Балиф поспешил внести новые поправки в образ Лорда. Такие, чтоб Китиара оценила:
– Вообще, восхождение Ариакаса к славе началось тогда, когда он убил собственного отца и…
Но Китиара уже не слушала его. Она во все глаза уставилась на стойку мечей, видневшуюся у порога уличной кузницы. Особенно притягивал её длинный светлый меч, стоявший первым.
– Ты только посмотри, какая красота! – Она нежно коснулась эфеса клинка-
Меч-бастард, стоявший перед ней, от короткого меча отличался более узким лезвием и превосходил его в длине не меньше чем на две ладони. Это особенно привлекло Китиару, поскольку соперники-мужчины зачастую обладали более длинными руками, а это можно было уравновесить с помощью такого клинка. Девушка не сводила с меча взгляда – ещё никогда ей не доводилось видеть такое прекрасное оружие, сделанное, казалось, специально для неё.
Она осторожно вынула его из крепления стойки, затаив дыхание, боясь обнаружить в переливах стали хоть малейший дефект. Пальцы Китиары сильно и нежно сжались вокруг кожаной рукояти. Большинство эфесов были для неё слишком велики, но этот сидел в руке, как будто был сделан специально для неё. Воительница сделала несколько пробных взмахов, проверяя вес клинка: тяжёлый меч быстро утомил бы её в бою, а лёгкий не дал бы нужной атакующей мощи. Но нет, баланс был просто идеален, полоса стали казалась продолжением её руки.
Китиара стремительно влюблялась в прекрасный клинок, тщетно убеждая себя не спешить и думать расчётливо и трезво. Она поднесла меч поближе к глазам, медленно поворачивая его и исследуя часть за частью. Ковка была удивительной, ровной и прямой, как луч света.
Воительница восхищённо вздохнула и, отступив на шаг, продолжила испытания. Она выполнила несколько защитных приёмов, наблюдая, как работает гарда меча в защите и не мешает ли она локтю и предплечью. Балиф молча наблюдал за происходящим. Между тем Китиара сделала несколько выпадов и ударов, следя за поведением меча, после чего проверила баланс клинка в сильных рубящих движениях, каждый раз резко останавливая руку на полдороги. Ей было важно, чтоб лезвие могло неожиданно менять угол и направление атаки, легко и непринуждённо нанося смертельные удары. Натешившись вдоволь, Китиара упёрла лезвие в камни мостовой и проверила его на гибкость и ломкость. Но сколько она ни наваливалась всем весом на меч, тот лишь ласково пружинил и упруго разгибался, словно сильные руки любимого человека.
Хозяина кузни не было видно, но, судя по звонким ударам молота, тот работал где-то в глубине помещения. Зато с Китиары и её друга не сводил глаз его помощник, поставленный следить за товаром и отгонять, если придётся, настырных кендеров. Дав потенциальной покупательнице вдоволь налюбоваться мечом, он поспешил к ней:
– Добро пожаловать в нашу лавку! Если зайдёте внутрь, мы сможем представить вашему вниманию ещё более прекрасные товары. Там лежат изделия самого мастера…
Китиара внимательно посмотрела на него, не разжимая руку на эфесе:
– Является ли этот меч работой твоего хозяина?
Помощник скривился:
– Прошу прощения, госпожа, конечно нет. Изделия мастера внутри, тут лежат совсем бросовые вещи по сравнению с теми, что хранятся внутри. – Он низко поклонился, приглашая её следовать за собой.
– Кто сделал этот меч? – Китиара оторвала взгляд от бастарда и, осмотрев остальные мечи, с удивлением отметила, что они ужасного качества.
– Что проку в имени, – пожал плечами помощник. – Я даже не вспомню сразу, вроде его звали Тэрос… Тэрос Щитник.
– Тогда скажи, как пройти к его лавке, – бросила Китиара.
– Недавно она сгорела дотла, – Глазки помощника забегали. – Этот Тэрос был слишком надутым гордецом, в нашем городе таких не любят, вот, наверное, кто-то и преподал ему урок. Бедняга был вынужден распродать все по другим лавкам. Не подумайте, госпожа, мы никогда не торгуем такими ужасными мечами, просто мой хозяин необычайно добр и щедр. Вот и пожалел его. Я сразу понял, что вижу перед собой женщину редкого вкуса, и если вы только позволите…
– Я хочу этот меч! – отрезала Китиара. – Сколько?
Помощник мрачно уставился на неё, прикидывая, стоит ли продолжать убеждать, потом вздохнул и назвал цену.
– Не слишком ли много за бросовый меч? – хмыкнула Китиара.
– Но мы же должны покрыть расходы за хранение. У нас очень уважаемая лавка, и хозяин отдал Тэросу слишком много монет от своей щедрости…
– Да, я уже это слышала, – резко сказала она. Некоторое время они упорно торговались, не желая уступить друг другу, но, в конце концов, Китиара ударила по рукам, когда помощник согласился добавить к мечу пояс с ножнами.
– Заплати ему, – кивнула воительница Балифу. – Я отдам тебе деньги, как только они у меня появятся.
Балиф скривился, но покорно развязал кошелёк и отсчитал монеты, медленно взвешивая каждую в руке.
– Прекрасно! – удовлетворённо вздохнула Китиара, затягивая пояс на талии.
Она проверила, насколько легко можно выхватить лезвие, и слегка отрегулировала длину ножен: будь она на дюйм ниже ростом, длинное лезвие бастарда чиркало бы по земле.
– Теперь я снова вооружена как подобает. Этот меч, Балиф, несомненно, стоит в десять раз больше, так что я с удовольствием верну тебе деньги как можно быстрее.
– Не стоит, – проворчал Балиф. – В последнее время я не нуждаюсь в средствах. Лорд Ариакас весьма щедр.
– Не в моих правилах оказываться в долгу перед мужчиной, – ответила Китиара. – Так что или ты примешь от меня деньги, или я вообще откажусь от покупки.
Китиара протянула руку к поясу, словно собираясь расстегнуть его и бросить перевязь на землю.
– Ладно, ладно, не будем спорить, – примирительно сказал Балиф, поднимая руки. – Двинемся дальше, мы и так задержались.
Довольная Китиара удовлетворённо кивнула, и они отправились дальше, к ставке Ариакаса.
– Мы идём сейчас не просто по камню, – начал рассказывать Балиф через некоторое время. – Это огромный мост, вырубленный в толще гранита поколениями людей, что жили здесь раньше, до прихода армии. Под нами целая река лавы. Она вытекает из предгорий Властителей Судеб, что окружают Оплот с трёх сторон, течёт дальше, к Новому Морю, и впадает в него с шипением пара и грохотом воды. Горы практически неприступны, до сих пор известно лишь два хорошо охраняемых прохода. Пройти по ним можно только с письменного разрешения Лорда. Штаб Ариакаса находится выше, в огромном Храме Луэркхизис, построенном, чтобы чтить нашу Тёмную Королеву. Любой пойманный лазутчик отправляется в Оплот, где попадает во второй Храм, Хаэрзид, откуда обычно не возвращаются. Конечно, если знать секретные слова, можно выйти и оттуда, а для всех других в Храме приготовлены огромные камеры и прекрасная пыточная башня. Как пошутил один кендер перед казнью: «Как у вас тут удобно, прыг-скок – и в гроб…»
Гавань Оплота была удобна для путешествий, но её наглухо блокировали корабли Ариакаса – это Китиара отметила сразу, когда прибыла в город; на её счастье, Балиф снабдил воительницу нужным пропуском, и она избежала визита в ужасный Храм Хаэрзид. Но она не знала, что кроме кораблей гавань день и ночь охраняют ужасные создания, подчиняющиеся воле Тёмной Королевы.
Все рыбацкие и торговые суда сожгли в первый же день захвата Оплота, лишив жителей последней надежды на спасение. Зато теперь город был наглухо изолирован от остального Ансалона, что позволяло втайне от остального мира наращивать силы армии Ариакаса.
С того времени, что было известно как Войны Копья, Лорд Ариакас неустанно накапливал военные силы. Множество агентов, таких же, как Балиф, преданных своему хозяину до мозга костей, повсюду искали и находили тех, кто склонен к путям Тьмы. Они обращались к жадности и хитрости, ненависти и жажде убийств – все эти страсти легко можно было удовлетворить, сражаясь за Лорда Ариакаса и отдав душу Тёмной Королеве.
Банды гоблинов и хобгоблинов, измотанных сражениями с соламнийцами, стекались в Оплот, мечтая отомстить. Людоеды вылезали из своих горных убежищ, распалённые ожиданием скорой резни. Минотавры горели желанием прославить себя и свой род. Даже люди прибывали в надежде отхватить свой кусок пирога в грядущей переделке мира. Ни для кого не было секретом, что Ариакас собирается уничтожить эльфов и щедро раздать их исконные земли своим сподвижникам и вассалам.
Тёмные жрецы упивались вновь обретённой силой, данной им Такхизис, тщательно скрывая скорый факт её освобождения от всех Богов, кроме её сына. Бога тёмной магии Нуитари, ведь именно его именем прикрывались те, кто готовил победоносное и славное возвращение в мир Королевы Тьмы.
Нуитари был в близком родстве с Солинари, сыном Бога Паладайна и Богини Мишакаль, и с Лунитари, дочерью Бога Гилеана. Солинари покровительствовал белой магии, а Лунитари – нейтральной, или красной, магии, и все трое, несмотря на разные цвета, были очень близки в одном – любви к Кринну. Даже их символы – луны – так тесно располагались друг вокруг друга, что скрыть что-то важное было невозможно. И тут Нуитари, всегда холодный и тёмный, был бессилен что-либо сделать.
Когда силы Тёмной Королевы были уничтожены четыре года назад, все знали, что день окончательной битвы не настал, но всё же предсказан в будущем. Поэтому на Ансалоне были те, кто различил тень громадных крыльев, распростёршихся над миром, и незамедлительно начал делать собственные приготовления…
Каменный мост, под которым бушевала река лавы, упирался в ворота Храма Луэркхизис. На нём круглосуточно несли стражу отрады личной гвардии Ариакаса, самые лучшие воины Оплота. К пропускному пункту тянулась жиденькая цепочка людей, и Китиара с Балифом терпеливо ожидали своей очереди, стоя за всклокоченным человеком, который непрестанно повторял, что он купец и ему необходимо поговорить с Лордом Ариакасом. «Солдаты разгромили мою гостиницу! – вопил он, заламывая руки. – Они переломали всю мебель и выпили лучшие вина из подвала! Они оскорбляли мою жену и говорили, что сейчас сожгут все здание. Один из них крикнул, что их предводитель, Лорд Ариакас, заплатит за все. Я должен его немедленно увидеть!»
Солдаты громко смеялись, слушая его крики.
– Конечно, заплатит, – проговорил один из них. – Никто не смеет назвать нашего Лорда лгуном. – Он покопался в кошельке и, выудив мелкую монету, бросил торговцу под ноги. – Забирай и проваливай!
Купец глупо уставился на маленький стальной кружок.
– Но… этого же мало… – пролепетал он.
Солдаты прекратили скалиться.
– Забирай плату и убирайся! Живо!
Купец, посмотрев на них, понял, что шутки кончились. Он неловко согнулся и стал шарить по грязи. Один из стражей немедленно изловчился и пнул его в зад, так что несчастный пропахал глубокую борозду в холодной слякоти.
– У Лорда есть дела поважнее, чем выслушивать всякую чушь от грязных торговцев, которые плачутся о поломанной мебели!
Второй стражник подошёл с другой стороны и добавил пинок от себя.
– Убирайся со своими деньгами и помни: если ещё раз увижу тебя здесь, то мы с ребятами как-нибудь навестим тебя и будем уже не так благодушно настроены!
Торговец, бормоча под нос проклятия, поднялся и, сжимая монету, на нетвёрдых ногах поковылял обратно к городу.
– Приветствую лейтенанта Лагаша, – промолвил Балиф, подходя ближе.
– Рад видеть тебя, капитан, – отсалютовал тот, потом перевёл тяжёлый, изучающий взгляд на Китиару.
– Нам назначена аудиенция сегодня в полдень, – продолжал Балиф.
– А как зовут твою спутницу? – хмуро спросил Лагаш.
– Китиара Ут-Матар, – гордо ответила женщина. – И в следующий раз, когда хочешь что-то узнать, обращайся ко мне – я вполне сама могу за себя ответить.
Лагаш хрюкнул, подавившись смехом, потом оценивающе её осмотрел:
– Матар… Звучит как-то по-соламнийски…
– Мой отец был Рыцарем Соламнии, – вздёрнула подбородок Китиара. – Он совершил много глупостей в своей жизни, но дураком не был, если ты намекаешь на это…
– Изгнан из Ордена, – вполголоса прибавил Балиф, гладя на лейтенанта. – Азартные игры, потом поддержал не тех людей…
– Ну, капитан, это она тебе так сказала, – нагло ответил Лагаш. – А у меня приказ, и любая соламнийка может оказаться шпионом.
Они провалялись в кровати все утро и теперь торопливо шли по улицам Оплота, направляясь на север города, где в центре армейского лагеря был расположен штаб командования.
– Ну, я хотел в подробностях рассказать об этом ещё вчера вечером, – весело ответил Балиф, – но нас слишком увлекли другие дела.
Личность Лорда Ариакаса всегда занимала мысли Китиары, кроме того, она предпочитала смешивать дела и удовольствия лишь в крайнем случае. Прошлая ночь была удовольствием, сегодняшний день – делом. Балиф, хороший компаньон и очаровательный любовник, к счастью, не желал делать из Китиары свою собственность или строить иллюзии на её счёт. Он был всего лишь маленькой рыбкой, ненароком заплывшей в её сети. Китиара знала, что когда с ним наиграется, то немедленно выкинет вон, а сети уже будут готовы принять рыбку покрупнее. И её совершенно не волновало, как отнесётся к этому сам Балиф. Скорее всего, полагала воительница, он давно разучился переживать из-за таких пустяков и прекрасно знает своё место в её сердце. Балиф будет использовать её как приманку, чтоб получить хорошую награду от Лорда Ариакаса. Он заблуждается лишь в том, насколько хорошо он может управлять своей наживкой…
– Что же рассказать про Ариакаса? – продолжал Балиф. – То, что знаю лично я, или все слухи, которыми он окружён? – Он проговорил это, уже не глядя на женщину: его острый, подозрительный взгляд мгновенно обежал все вокруг, задерживаясь на каждом подозрительном человеке. В Оплоте такая предосторожность не была излишней. Убедившись, что вокруг нет никого, кто мог бы подслушать их разговор, Балиф повернулся к Китиаре.
– Меня интересует все. – Китиара тоже осмотрелась по сторонам: солдаты, идущие навстречу, поспешили освободить им путь, не стесняясь бросать на Китиару восхищённые взгляды.
– Делай вид, что тебя ничто не интересует, кроме погоды и окрестностей, – напряжённо посоветовал Балиф. – Мы затеяли достаточно опасный разговор.
Китиара, превосходно чувствовавшая себя этим утром, лишь засмеялась в ответ, даря кокетливые улыбки проходящим солдатам, и тряхнула гривой пышных волос.
– Есть одна старая поговорка «Правда – это хорошо приготовленное мясо, а слухи – острый соус к нему». Сколько лет Ариакасу?
– Не знаю. И не думаю, что кто-нибудь может сказать точно. Это смотря с чем сравнивать, – пожал плечами Балиф. – Он немолод, но, уж конечно, не старик, можно сказать – средних лет. Обладает звериной силой, однажды во время игры в карты один из минотавров обвинил его в шулерстве, тогда Ариакас удавил его голыми руками.
Китиара скептически изогнула бровь. Удавить минотавра голыми руками! Такое трудно даже представить.
– Нет, правда! – воскликнул Балиф. – Клянусь тебе Тёмной Королевой! – Он вскинул руку в жесте присяги. – Мой друг лично присутствовал при этом и все видел. Говорят, наша Королева благоволит ему. – Балиф ещё несколько раз огляделся по сторонам и добавил: – Говорят ещё, что они любовники.
– И как ему это удалось? – насмешливо спросила Китиара. – Он что, путешествовал в Бездну, чтоб назначить свидание? Сорвать по одному поцелую у каждой из пяти голов?
– Тихо! – Шокированный Балиф нервно дёрнулся. – Такое нельзя говорить даже в шутку, Кит! Её Тёмное Величество повсюду, а если не она, то её жрецы, – показал он глазами на закутанную в тёмную мантию фигуру, промелькнувшую в толпе. – Наша Королева имеет много обличий. Я слышал, она явилась Ариакасу во сне…
Китиара предпочла бы другими словами объяснить это, но промолчала. Она вообще была уверена, что подобного рода слухи можно распускать про любую женщину, даже если тебя не зовут Тёмной Королевой, Воительница представила себе, что бы ответили на высказывания Балифа у неё на родине; ей, выросшей в мирке, где Боги существуют лишь в легендах и люди полагаются сами на себя, слушать такое было просто смешно. Она слышала, что Тёмная Королева вернулась на Ансалон около года назад и вроде бы даже предприняла несколько путешествий, но считала эти разговоры пустыми сплетнями, рассчитанными на легковерных болванов. Вроде тех, кто верил безумной жрице фальшивого Бога Бельзора, – Китиара с усмешкой вспомнила, как легко вошёл нож в её горло. Но, к её удивлению, слухи о Тёмной Королеве не смолкли, культ Богини ширился и рос, стремительно захватывая все новые и новые области Ансалона. Королева билась в своём древнем заточении и вот-вот должна была начать победоносное завоевание мира. Китиара была бы очень не прочь, если бы в это завоевание было вплетено и её собственное имя…
– А сам Ариакас недурён собой? – вернулась она к расспросам.
– А? Что? – Балиф задумался и не расслышал вопроса. Кроме того, в данный момент они пересекали рынок рабов, и ужасная вонь заставила их зажать носы и прибавить шаг.
Торопливо пройдя ужасную площадь, они смогли возобновить разговор.
– Да уж, а я думала, что запах тухлых яиц – это самое мерзкое, что можно унюхать, – фыркнула Китиара. – Я спрашивала у тебя, что представляет собой Ариакас как мужчина?
Балиф скривился:
– Только женщина могла спросить такое. Ну и что я могу ответить? Мне он не нравится, смею тебя заверить, – (Они вновь могли шагать вместе, разговаривая без помех.) – Он маг, это тебе должно многое сказать.
Китиара нахмурилась. Её отец был Соламнийским Рыцарем, по крайней мере, до тех пор, пока его не выкинули из Ордена за разные проступки. От него Китиара унаследовала в полной мере неприязнь к магам и всему, что с ними связано.
– Ничего мне это не говорит, – бросила она. – А что, Ариакас сильный маг и много умеет?
– Кто бы говорил, – усмехнулся Балиф. – Твой собственный братец, которого ты качала на руках, как помнится, тоже начинал баловаться с магией.
– Рейстлин был слишком слаб, чтобы заняться чем-нибудь полезным. Но надо же было ему как-то выживать. Он бы и меч не смог удержать. А вот в отношении Ариакаса так сказать точно нельзя.
– Верно, – согласился Балиф. – Лорд Ариакас владеет мечом не хуже, чем магической силой. Но никогда нелишне иметь запасное оружие, сама же знаешь. Вроде клинка в твоём ботинке.
– Да, точно, – неохотно признала Китиара. Она была не в восторге от описаний Ариакаса, и видящий это Балиф поспешил внести новые поправки в образ Лорда. Такие, чтоб Китиара оценила:
– Вообще, восхождение Ариакаса к славе началось тогда, когда он убил собственного отца и…
Но Китиара уже не слушала его. Она во все глаза уставилась на стойку мечей, видневшуюся у порога уличной кузницы. Особенно притягивал её длинный светлый меч, стоявший первым.
– Ты только посмотри, какая красота! – Она нежно коснулась эфеса клинка-
Меч-бастард, стоявший перед ней, от короткого меча отличался более узким лезвием и превосходил его в длине не меньше чем на две ладони. Это особенно привлекло Китиару, поскольку соперники-мужчины зачастую обладали более длинными руками, а это можно было уравновесить с помощью такого клинка. Девушка не сводила с меча взгляда – ещё никогда ей не доводилось видеть такое прекрасное оружие, сделанное, казалось, специально для неё.
Она осторожно вынула его из крепления стойки, затаив дыхание, боясь обнаружить в переливах стали хоть малейший дефект. Пальцы Китиары сильно и нежно сжались вокруг кожаной рукояти. Большинство эфесов были для неё слишком велики, но этот сидел в руке, как будто был сделан специально для неё. Воительница сделала несколько пробных взмахов, проверяя вес клинка: тяжёлый меч быстро утомил бы её в бою, а лёгкий не дал бы нужной атакующей мощи. Но нет, баланс был просто идеален, полоса стали казалась продолжением её руки.
Китиара стремительно влюблялась в прекрасный клинок, тщетно убеждая себя не спешить и думать расчётливо и трезво. Она поднесла меч поближе к глазам, медленно поворачивая его и исследуя часть за частью. Ковка была удивительной, ровной и прямой, как луч света.
Воительница восхищённо вздохнула и, отступив на шаг, продолжила испытания. Она выполнила несколько защитных приёмов, наблюдая, как работает гарда меча в защите и не мешает ли она локтю и предплечью. Балиф молча наблюдал за происходящим. Между тем Китиара сделала несколько выпадов и ударов, следя за поведением меча, после чего проверила баланс клинка в сильных рубящих движениях, каждый раз резко останавливая руку на полдороги. Ей было важно, чтоб лезвие могло неожиданно менять угол и направление атаки, легко и непринуждённо нанося смертельные удары. Натешившись вдоволь, Китиара упёрла лезвие в камни мостовой и проверила его на гибкость и ломкость. Но сколько она ни наваливалась всем весом на меч, тот лишь ласково пружинил и упруго разгибался, словно сильные руки любимого человека.
Хозяина кузни не было видно, но, судя по звонким ударам молота, тот работал где-то в глубине помещения. Зато с Китиары и её друга не сводил глаз его помощник, поставленный следить за товаром и отгонять, если придётся, настырных кендеров. Дав потенциальной покупательнице вдоволь налюбоваться мечом, он поспешил к ней:
– Добро пожаловать в нашу лавку! Если зайдёте внутрь, мы сможем представить вашему вниманию ещё более прекрасные товары. Там лежат изделия самого мастера…
Китиара внимательно посмотрела на него, не разжимая руку на эфесе:
– Является ли этот меч работой твоего хозяина?
Помощник скривился:
– Прошу прощения, госпожа, конечно нет. Изделия мастера внутри, тут лежат совсем бросовые вещи по сравнению с теми, что хранятся внутри. – Он низко поклонился, приглашая её следовать за собой.
– Кто сделал этот меч? – Китиара оторвала взгляд от бастарда и, осмотрев остальные мечи, с удивлением отметила, что они ужасного качества.
– Что проку в имени, – пожал плечами помощник. – Я даже не вспомню сразу, вроде его звали Тэрос… Тэрос Щитник.
– Тогда скажи, как пройти к его лавке, – бросила Китиара.
– Недавно она сгорела дотла, – Глазки помощника забегали. – Этот Тэрос был слишком надутым гордецом, в нашем городе таких не любят, вот, наверное, кто-то и преподал ему урок. Бедняга был вынужден распродать все по другим лавкам. Не подумайте, госпожа, мы никогда не торгуем такими ужасными мечами, просто мой хозяин необычайно добр и щедр. Вот и пожалел его. Я сразу понял, что вижу перед собой женщину редкого вкуса, и если вы только позволите…
– Я хочу этот меч! – отрезала Китиара. – Сколько?
Помощник мрачно уставился на неё, прикидывая, стоит ли продолжать убеждать, потом вздохнул и назвал цену.
– Не слишком ли много за бросовый меч? – хмыкнула Китиара.
– Но мы же должны покрыть расходы за хранение. У нас очень уважаемая лавка, и хозяин отдал Тэросу слишком много монет от своей щедрости…
– Да, я уже это слышала, – резко сказала она. Некоторое время они упорно торговались, не желая уступить друг другу, но, в конце концов, Китиара ударила по рукам, когда помощник согласился добавить к мечу пояс с ножнами.
– Заплати ему, – кивнула воительница Балифу. – Я отдам тебе деньги, как только они у меня появятся.
Балиф скривился, но покорно развязал кошелёк и отсчитал монеты, медленно взвешивая каждую в руке.
– Прекрасно! – удовлетворённо вздохнула Китиара, затягивая пояс на талии.
Она проверила, насколько легко можно выхватить лезвие, и слегка отрегулировала длину ножен: будь она на дюйм ниже ростом, длинное лезвие бастарда чиркало бы по земле.
– Теперь я снова вооружена как подобает. Этот меч, Балиф, несомненно, стоит в десять раз больше, так что я с удовольствием верну тебе деньги как можно быстрее.
– Не стоит, – проворчал Балиф. – В последнее время я не нуждаюсь в средствах. Лорд Ариакас весьма щедр.
– Не в моих правилах оказываться в долгу перед мужчиной, – ответила Китиара. – Так что или ты примешь от меня деньги, или я вообще откажусь от покупки.
Китиара протянула руку к поясу, словно собираясь расстегнуть его и бросить перевязь на землю.
– Ладно, ладно, не будем спорить, – примирительно сказал Балиф, поднимая руки. – Двинемся дальше, мы и так задержались.
Довольная Китиара удовлетворённо кивнула, и они отправились дальше, к ставке Ариакаса.
– Мы идём сейчас не просто по камню, – начал рассказывать Балиф через некоторое время. – Это огромный мост, вырубленный в толще гранита поколениями людей, что жили здесь раньше, до прихода армии. Под нами целая река лавы. Она вытекает из предгорий Властителей Судеб, что окружают Оплот с трёх сторон, течёт дальше, к Новому Морю, и впадает в него с шипением пара и грохотом воды. Горы практически неприступны, до сих пор известно лишь два хорошо охраняемых прохода. Пройти по ним можно только с письменного разрешения Лорда. Штаб Ариакаса находится выше, в огромном Храме Луэркхизис, построенном, чтобы чтить нашу Тёмную Королеву. Любой пойманный лазутчик отправляется в Оплот, где попадает во второй Храм, Хаэрзид, откуда обычно не возвращаются. Конечно, если знать секретные слова, можно выйти и оттуда, а для всех других в Храме приготовлены огромные камеры и прекрасная пыточная башня. Как пошутил один кендер перед казнью: «Как у вас тут удобно, прыг-скок – и в гроб…»
Гавань Оплота была удобна для путешествий, но её наглухо блокировали корабли Ариакаса – это Китиара отметила сразу, когда прибыла в город; на её счастье, Балиф снабдил воительницу нужным пропуском, и она избежала визита в ужасный Храм Хаэрзид. Но она не знала, что кроме кораблей гавань день и ночь охраняют ужасные создания, подчиняющиеся воле Тёмной Королевы.
Все рыбацкие и торговые суда сожгли в первый же день захвата Оплота, лишив жителей последней надежды на спасение. Зато теперь город был наглухо изолирован от остального Ансалона, что позволяло втайне от остального мира наращивать силы армии Ариакаса.
С того времени, что было известно как Войны Копья, Лорд Ариакас неустанно накапливал военные силы. Множество агентов, таких же, как Балиф, преданных своему хозяину до мозга костей, повсюду искали и находили тех, кто склонен к путям Тьмы. Они обращались к жадности и хитрости, ненависти и жажде убийств – все эти страсти легко можно было удовлетворить, сражаясь за Лорда Ариакаса и отдав душу Тёмной Королеве.
Банды гоблинов и хобгоблинов, измотанных сражениями с соламнийцами, стекались в Оплот, мечтая отомстить. Людоеды вылезали из своих горных убежищ, распалённые ожиданием скорой резни. Минотавры горели желанием прославить себя и свой род. Даже люди прибывали в надежде отхватить свой кусок пирога в грядущей переделке мира. Ни для кого не было секретом, что Ариакас собирается уничтожить эльфов и щедро раздать их исконные земли своим сподвижникам и вассалам.
Тёмные жрецы упивались вновь обретённой силой, данной им Такхизис, тщательно скрывая скорый факт её освобождения от всех Богов, кроме её сына. Бога тёмной магии Нуитари, ведь именно его именем прикрывались те, кто готовил победоносное и славное возвращение в мир Королевы Тьмы.
Нуитари был в близком родстве с Солинари, сыном Бога Паладайна и Богини Мишакаль, и с Лунитари, дочерью Бога Гилеана. Солинари покровительствовал белой магии, а Лунитари – нейтральной, или красной, магии, и все трое, несмотря на разные цвета, были очень близки в одном – любви к Кринну. Даже их символы – луны – так тесно располагались друг вокруг друга, что скрыть что-то важное было невозможно. И тут Нуитари, всегда холодный и тёмный, был бессилен что-либо сделать.
Когда силы Тёмной Королевы были уничтожены четыре года назад, все знали, что день окончательной битвы не настал, но всё же предсказан в будущем. Поэтому на Ансалоне были те, кто различил тень громадных крыльев, распростёршихся над миром, и незамедлительно начал делать собственные приготовления…
Каменный мост, под которым бушевала река лавы, упирался в ворота Храма Луэркхизис. На нём круглосуточно несли стражу отрады личной гвардии Ариакаса, самые лучшие воины Оплота. К пропускному пункту тянулась жиденькая цепочка людей, и Китиара с Балифом терпеливо ожидали своей очереди, стоя за всклокоченным человеком, который непрестанно повторял, что он купец и ему необходимо поговорить с Лордом Ариакасом. «Солдаты разгромили мою гостиницу! – вопил он, заламывая руки. – Они переломали всю мебель и выпили лучшие вина из подвала! Они оскорбляли мою жену и говорили, что сейчас сожгут все здание. Один из них крикнул, что их предводитель, Лорд Ариакас, заплатит за все. Я должен его немедленно увидеть!»
Солдаты громко смеялись, слушая его крики.
– Конечно, заплатит, – проговорил один из них. – Никто не смеет назвать нашего Лорда лгуном. – Он покопался в кошельке и, выудив мелкую монету, бросил торговцу под ноги. – Забирай и проваливай!
Купец глупо уставился на маленький стальной кружок.
– Но… этого же мало… – пролепетал он.
Солдаты прекратили скалиться.
– Забирай плату и убирайся! Живо!
Купец, посмотрев на них, понял, что шутки кончились. Он неловко согнулся и стал шарить по грязи. Один из стражей немедленно изловчился и пнул его в зад, так что несчастный пропахал глубокую борозду в холодной слякоти.
– У Лорда есть дела поважнее, чем выслушивать всякую чушь от грязных торговцев, которые плачутся о поломанной мебели!
Второй стражник подошёл с другой стороны и добавил пинок от себя.
– Убирайся со своими деньгами и помни: если ещё раз увижу тебя здесь, то мы с ребятами как-нибудь навестим тебя и будем уже не так благодушно настроены!
Торговец, бормоча под нос проклятия, поднялся и, сжимая монету, на нетвёрдых ногах поковылял обратно к городу.
– Приветствую лейтенанта Лагаша, – промолвил Балиф, подходя ближе.
– Рад видеть тебя, капитан, – отсалютовал тот, потом перевёл тяжёлый, изучающий взгляд на Китиару.
– Нам назначена аудиенция сегодня в полдень, – продолжал Балиф.
– А как зовут твою спутницу? – хмуро спросил Лагаш.
– Китиара Ут-Матар, – гордо ответила женщина. – И в следующий раз, когда хочешь что-то узнать, обращайся ко мне – я вполне сама могу за себя ответить.
Лагаш хрюкнул, подавившись смехом, потом оценивающе её осмотрел:
– Матар… Звучит как-то по-соламнийски…
– Мой отец был Рыцарем Соламнии, – вздёрнула подбородок Китиара. – Он совершил много глупостей в своей жизни, но дураком не был, если ты намекаешь на это…
– Изгнан из Ордена, – вполголоса прибавил Балиф, гладя на лейтенанта. – Азартные игры, потом поддержал не тех людей…
– Ну, капитан, это она тебе так сказала, – нагло ответил Лагаш. – А у меня приказ, и любая соламнийка может оказаться шпионом.