Страница:
Карамон тоже глядел на них.
– Ты только посмотри! – воскликнул он. – Вот это шрамищи! Когда-нибудь…
– Тихо! – зашипел Рейстлин. – Я хочу узнать, о чём они говорят. – Он даже скинул капюшон, чтоб лучше слышать.
– Да ты неплохо сохранился за зиму, – говорил один из ветеранов, показывая на круглый живот другого.
– Слишком хорошо, – говорил другой, утирая пот со лба, хотя солнце уже почти село и воздух был прохладен. – Провёл зиму между жратвой у Марии и элем в таверне. Так вот, скажу тебе, что моя кольчуга к весне ужалась?
Слышащие это солдаты весело заржали:
– «Ужалась»! Ну, ты сказал!
– Так вот почему так происходит! – огорчённо заголосил другой. – Вы помните осаду под Манстоном, когда мне чуть ли не неделю выпадало стоять в карауле под проливным дождём? Моя кольчуга тоже ужалась, тогда мне так сказал знакомый горняк. Вот вы думаете, почему кузнец макает мечи в воду, когда куёт их? Можете мне ответить? Верно вам говорю, он просто заставляет металл сжиматься!
Воин впился глазами в остальных, наблюдая за их реакцией.
– Держу пари, – сказал один из них, – тот горняк сказал тебе немедленно выбросить старую и севшую кольчугу и заказать новую?
– Естественно, – сурово ответил тот. – Не мог же я предстать перед Безумным Бароном в поношенной и севшей кольчуге.
Солдаты из последних сил сдерживались, чтоб не захохотать.
– И, кроме того, в ней нашлись дырки от моли.
Один из ветеранов осел на дорогу, не в силах сдерживать смех.
– Дырки от моли! – стонали все.
– Это была особая, железная моль, – пояснил солдат с достоинством. – Когда я нашёл дырки в кольчуге, хотел вздуть кузнеца, но шурин мне растолковал, что бывает такая специальная, железная моль…
Это было уже слишком. Сразу несколько человек упали на дорогу, извиваясь в пыли от смеха, ещё один обессилено обнял ближайшее дерево.
– Железная моль, надо же, – благоговейно произнёс Карамон, незаметно для брата ощупывая собственную кольчугу. Она была совсем новенькой, он купил её, когда они уезжали из Гавани, и страшно гордился ею. – Слушай, Рейст, а глянь вот здесь…
– Да тише же ты! – метнул в брата разъярённый взгляд Рейстлин.
Карамон пристыжено замолк.
– Ну ладно, – хлопнул толстого друга по спине другой солдат, – скоро всё будет в порядке. Мастер Квиснелл быстро сгонит с тебя лишнее сало!
– Мне ли этого не знать, – тяжело вздохнул тот. – Что-то принесёт для нас этот сезон… Где мы вскоре окажемся…
– Никто не знает, – пожал плечами его друг. – Безумный Барон не заключит плохой договор, вот это мне известно точно, а где воевать, какая разница?
– А как с оплатой в этом году? – снова влез первый.
– Говорят, пять стальных монет в неделю!
Карамон и Рейстлин обменялись взглядами.
– Пять стальных монет! – немного испуганно произнёс Карамон. – Да это больше, чем я зарабатывал на ферме за месяц!
– Я думаю, брат, ты всё же был прав, – сказал Рейстлин. – Пусть Айвор безумен, но таких безумцев должно быть побольше.
Рейстлин продолжал прислушиваться к разговорам ветеранов, которые перешли на обсуждение старых сплетен. Через некоторое время они повернулись и, ступая нога в ногу, пошли дальше по дороге. Подслушанный разговор потряс Рейстлина и вселил в него надежду: «Скоро мы будем как те ветераны, сможем пойти в гостиницу и, звеня сталью в карманах, заказать все самое лучшее. Больше не будет обедов в лесу и никаких кроликов, которых приходится покупать на последнюю монету у фермерских жён».
– Рейст, ты вроде не хочешь есть? – невинно осведомился Карамон. – Бедный кролик просто устал плавать в этом горшочке… А-а! Больно! – Через мгновение силач выдернул из котелка обваренные пальцы и сунул их в рот. – Какой он горячий!
– Знаешь, это одна из характеристик кипящей воды, – язвительно сказал Рейстлин. – Вот всегда ты спешишь, не мог взять ложку! Оставь мне бульон и картошку, остальное можешь съесть. А когда закончишь, приготовь мне воды для чая.
– Угу… Обязательно, Рейст, – прочавкал Карамон. – Но тебе надо съесть хотя бы немного мяса, иначе ты совсем ослабнешь.
– Зачем мне мясо, если я не намерен заниматься никакими физическими упражнениями в ближайшем будущем? – презрительно бросил Рейстлин. – Я читал, что боевые маги стоят позади строя, вдалеке от гущи битвы, и окружены солдатами для собственной защиты. Это позволяет чародею прочесть и применить заклинание в относительной безопасности. Во время заклинания маг не должен ни на что отвлекаться.
– Я постараюсь присмотреть за тобой… в бою… – пропыхтел Карамон, заталкивая в рот целую картошку.
Рейстлин вспомнил свою недавнюю болезнь – как он метался среди промокших от пота одеял и не мог вздохнуть. Немедленно, словно по заказу, его скрутил приступ кашля. Он кашлял и кашлял, пока ребра не стали болеть и слезы не навернулись на глаза.
Карамон с недоеденным куском во рту наблюдал за ним. Он протянул брату тарелку с тёплым бульоном, но тот оттолкнул его руку и поглубже завернулся в плащ.
– Мой чай, – прокаркал он.
Карамон рывком вскочил на ноги, опрокидывая деревянное блюдо с остатками своего ужина, и поспешно принялся заваривать странный, дурно пахнущий напиток, который мог унять кашель близнеца и облегчить мучавшую его боль. Скоро Рейстлин, с головой укутавшись в плащ, держал в руках горячую кружку, чтобы не обжечься, обернув её лопухом, и медленно потягивал настой.
– Что-нибудь ещё, Рейст? – озабоченно спрашивал Карамон, крутясь вокруг него.
– Нет, теперь можешь заняться собой, – зло отрезал Рейстлин. – Ты меня раздражаешь, когда вьёшься вокруг меня, как заботливая наседка. Дай мне посидеть спокойно!
– Конечно, Рейст, – мягко сказал Карамон. – Мне вот ещё и тарелки надо помыть.
– Великолепно, – просипел Рейстлин и закрыл глаза. Шаги Карамона раздавались то тут, то там, котелок и тарелки весело громыхали в темноте. Мокрые дрова постреливали в огне. Рейстлин улёгся лицом вниз, накрывшись одеялом с головой. «Карамон похож на мой отвар, – подумал он. – Его тоже трудно глотать, но он приносит успокоение. Карамон бывает несносен, но, зная, что он рядом, я могу спокойно спать…»
10
– Ты только посмотри! – воскликнул он. – Вот это шрамищи! Когда-нибудь…
– Тихо! – зашипел Рейстлин. – Я хочу узнать, о чём они говорят. – Он даже скинул капюшон, чтоб лучше слышать.
– Да ты неплохо сохранился за зиму, – говорил один из ветеранов, показывая на круглый живот другого.
– Слишком хорошо, – говорил другой, утирая пот со лба, хотя солнце уже почти село и воздух был прохладен. – Провёл зиму между жратвой у Марии и элем в таверне. Так вот, скажу тебе, что моя кольчуга к весне ужалась?
Слышащие это солдаты весело заржали:
– «Ужалась»! Ну, ты сказал!
– Так вот почему так происходит! – огорчённо заголосил другой. – Вы помните осаду под Манстоном, когда мне чуть ли не неделю выпадало стоять в карауле под проливным дождём? Моя кольчуга тоже ужалась, тогда мне так сказал знакомый горняк. Вот вы думаете, почему кузнец макает мечи в воду, когда куёт их? Можете мне ответить? Верно вам говорю, он просто заставляет металл сжиматься!
Воин впился глазами в остальных, наблюдая за их реакцией.
– Держу пари, – сказал один из них, – тот горняк сказал тебе немедленно выбросить старую и севшую кольчугу и заказать новую?
– Естественно, – сурово ответил тот. – Не мог же я предстать перед Безумным Бароном в поношенной и севшей кольчуге.
Солдаты из последних сил сдерживались, чтоб не захохотать.
– И, кроме того, в ней нашлись дырки от моли.
Один из ветеранов осел на дорогу, не в силах сдерживать смех.
– Дырки от моли! – стонали все.
– Это была особая, железная моль, – пояснил солдат с достоинством. – Когда я нашёл дырки в кольчуге, хотел вздуть кузнеца, но шурин мне растолковал, что бывает такая специальная, железная моль…
Это было уже слишком. Сразу несколько человек упали на дорогу, извиваясь в пыли от смеха, ещё один обессилено обнял ближайшее дерево.
– Железная моль, надо же, – благоговейно произнёс Карамон, незаметно для брата ощупывая собственную кольчугу. Она была совсем новенькой, он купил её, когда они уезжали из Гавани, и страшно гордился ею. – Слушай, Рейст, а глянь вот здесь…
– Да тише же ты! – метнул в брата разъярённый взгляд Рейстлин.
Карамон пристыжено замолк.
– Ну ладно, – хлопнул толстого друга по спине другой солдат, – скоро всё будет в порядке. Мастер Квиснелл быстро сгонит с тебя лишнее сало!
– Мне ли этого не знать, – тяжело вздохнул тот. – Что-то принесёт для нас этот сезон… Где мы вскоре окажемся…
– Никто не знает, – пожал плечами его друг. – Безумный Барон не заключит плохой договор, вот это мне известно точно, а где воевать, какая разница?
– А как с оплатой в этом году? – снова влез первый.
– Говорят, пять стальных монет в неделю!
Карамон и Рейстлин обменялись взглядами.
– Пять стальных монет! – немного испуганно произнёс Карамон. – Да это больше, чем я зарабатывал на ферме за месяц!
– Я думаю, брат, ты всё же был прав, – сказал Рейстлин. – Пусть Айвор безумен, но таких безумцев должно быть побольше.
Рейстлин продолжал прислушиваться к разговорам ветеранов, которые перешли на обсуждение старых сплетен. Через некоторое время они повернулись и, ступая нога в ногу, пошли дальше по дороге. Подслушанный разговор потряс Рейстлина и вселил в него надежду: «Скоро мы будем как те ветераны, сможем пойти в гостиницу и, звеня сталью в карманах, заказать все самое лучшее. Больше не будет обедов в лесу и никаких кроликов, которых приходится покупать на последнюю монету у фермерских жён».
– Рейст, ты вроде не хочешь есть? – невинно осведомился Карамон. – Бедный кролик просто устал плавать в этом горшочке… А-а! Больно! – Через мгновение силач выдернул из котелка обваренные пальцы и сунул их в рот. – Какой он горячий!
– Знаешь, это одна из характеристик кипящей воды, – язвительно сказал Рейстлин. – Вот всегда ты спешишь, не мог взять ложку! Оставь мне бульон и картошку, остальное можешь съесть. А когда закончишь, приготовь мне воды для чая.
– Угу… Обязательно, Рейст, – прочавкал Карамон. – Но тебе надо съесть хотя бы немного мяса, иначе ты совсем ослабнешь.
– Зачем мне мясо, если я не намерен заниматься никакими физическими упражнениями в ближайшем будущем? – презрительно бросил Рейстлин. – Я читал, что боевые маги стоят позади строя, вдалеке от гущи битвы, и окружены солдатами для собственной защиты. Это позволяет чародею прочесть и применить заклинание в относительной безопасности. Во время заклинания маг не должен ни на что отвлекаться.
– Я постараюсь присмотреть за тобой… в бою… – пропыхтел Карамон, заталкивая в рот целую картошку.
Рейстлин вспомнил свою недавнюю болезнь – как он метался среди промокших от пота одеял и не мог вздохнуть. Немедленно, словно по заказу, его скрутил приступ кашля. Он кашлял и кашлял, пока ребра не стали болеть и слезы не навернулись на глаза.
Карамон с недоеденным куском во рту наблюдал за ним. Он протянул брату тарелку с тёплым бульоном, но тот оттолкнул его руку и поглубже завернулся в плащ.
– Мой чай, – прокаркал он.
Карамон рывком вскочил на ноги, опрокидывая деревянное блюдо с остатками своего ужина, и поспешно принялся заваривать странный, дурно пахнущий напиток, который мог унять кашель близнеца и облегчить мучавшую его боль. Скоро Рейстлин, с головой укутавшись в плащ, держал в руках горячую кружку, чтобы не обжечься, обернув её лопухом, и медленно потягивал настой.
– Что-нибудь ещё, Рейст? – озабоченно спрашивал Карамон, крутясь вокруг него.
– Нет, теперь можешь заняться собой, – зло отрезал Рейстлин. – Ты меня раздражаешь, когда вьёшься вокруг меня, как заботливая наседка. Дай мне посидеть спокойно!
– Конечно, Рейст, – мягко сказал Карамон. – Мне вот ещё и тарелки надо помыть.
– Великолепно, – просипел Рейстлин и закрыл глаза. Шаги Карамона раздавались то тут, то там, котелок и тарелки весело громыхали в темноте. Мокрые дрова постреливали в огне. Рейстлин улёгся лицом вниз, накрывшись одеялом с головой. «Карамон похож на мой отвар, – подумал он. – Его тоже трудно глотать, но он приносит успокоение. Карамон бывает несносен, но, зная, что он рядом, я могу спокойно спать…»
10
Город Лэнгтри жался к стенам замка, который предоставлял ему защиту, а также, в былые дни, был главным рынком сбыта для всех товаров и услуг. Теперь это был весьма богатый город, который разрастался во все стороны и просто кипел жизнью. Волнение и суматоха висели в воздухе, ведь близился весенний смотр, и каждый день сюда прибывало все больше и больше солдат.
Зимой Лэнгтри, занесённый снегом с гор, выглядел тихим и неприметным, но отнюдь не сонным – работа здесь кипела в каждом доме. Кузнец со своими помощниками, выбиваясь из сил, ковал мечи и кинжалы, кольчуги и панцири, изготовлял гвозди, подковы и ободья для колёс – всё, что будет в большом спросе летом. Фермеры, свободные от работы на полях, тоже не сидели без дела. Те же руки, что недавно держали мотыги, сейчас шили перчатки и пояса, набивали кожаную броню. Большинство, конечно, были сделаны просто и безыскусно, но попадались и настоящие произведения искусства, стоящие больших денег. Жены фермеров неустанно солили, варили, мариновали. Мельники подготавливали зерно и муку для будущего солдатского хлеба. Ткачи делали походные одеяла и ткань на обмундирование. Швеи шили плащи и рубашки, вышивальщицы вышивали на них герб барона – скачущего бизона. Даже владельцы гостиниц, пустынных зимой, с пользой проводили время, варя эль и сидр, а также отсыпаясь перед бессонными летними месяцами. Ювелиры мастерили золотые украшения, призванные выманивать сталь из карманов солдат. Одним словом, буквально каждый в городе жил будущим весенним смотром – ведь за его время они зарабатывали столько, что могли безбедно жить целый год.
Карамон и Рейстлин бывали на ежегодной ярмарке праздника Урожая в Гавани, которая считалась самой крупной в Абанасинии, но они не были готовы к тому, что увидят в Лэнгтри. Город раздулся в пять раз, не вмещая всех приезжих, солдаты кишели на улицах как муравьи, забивая каждую гостиницу и постоялый двор. Они заполнили улицу Мечей, напропалую торгуясь с кузнецами; заигрывали с официантками, покупали все подряд у уличных торговцев и подозревали всех и каждого в принадлежности к роду кендеров.
Гвардия барона патрулировала улицы, бдительно следя, чтобы не вспыхивали беспорядки. Но её присутствие особо и не требовалось: по законам Лэнгтри, обвинённый в каком-то преступлении не мог рассчитывать на место в баронских отрядах. Солдаты сами следили за своими пьяными, успевая вытолкать их через задний ход, когда ребята перебирали лишнего, и разнимали самые ожесточённые схватки, пока те не выкатились на улицу.
Встречи старых друзей происходили на каждом углу, оглашая округу дикими воплями и громовым хохотом. Говорили сразу все и обо всём. Так, проходящие близнецы с интересом узнали, что выражение «сожрать монету» у ветеранов означает не съедание денег на завтрак, а удар кинжалом в живот. Язык наёмников состоял из жуткой смеси всеобщего, некоторых фраз изуродованного соламнийского и собственного жаргона, кроме того, в разговорах о холодном оружии использовался язык гномов, а при обсуждении стрельбы из лука – эльфийский.
Близнецы понимали одно слово из пяти, да и остальное улавливали скорее по смыслу. Они сильно надеялись, что в такой толчее смогут пробраться в город незамеченными, но тщетно. Карамон на голову возвышался над всеми, а красные одежды Рейстлина, хоть и запятнанные во время путешествия, выделяли их в толпе, словно кендера среди эльфов. Карамон гордился своей кольчугой и мечом, всегда нося их на виду и демонстрируя каждому встречному, но теперь, к своему глубокому огорчению, понял, что новые вещи безоговорочно выдают в нём желторотого новичка. Он с завистью смотрел на потёртые и ржавые кольчуги ветеранов, а за их старый и иззубренный меч с радостью отдал бы пять-семь своих.
Периодически в адрес братьев звучали ехидные высказывания насчёт «сосунков» и тому подобное, и даже небыстро мыслящий Карамон понимал, что это не хвалебные слова. Сам-то он был не очень обидчивым, но за брата мог обидеться, и серьёзно. Рейстлин же привык, что люди относятся к нему с ненавистью и подозрением, но по крайней мере опасаются его магического посоха. Здесь же солдаты нисколько не боялись его, а если судить по насмешкам в его адрес, то и презирали-
– Эй, ведьменыш, что ты там прячешь под своими изукрашенными красными тряпками? – захохотал один седовласый солдат.
– Да ничего, разве по нему не видно? – поддержал его другой.
– Ведьменыш просто спёр тряпки из сундука мамаши! – проорал третий. – Может, она заплатит нам, если мы вернём их обратно?
– Если и заплатит, то только за свои побрякушки, а ведьменыш ничего не стоит!
– Ты только посмотри на него! Поосторожнее, Мелкий, а то ведьменыш сейчас рассердится и превратит тебя в жабу!
– Да нет, тупоголовый! У него было только одно заклинание, и он потратил его на парня, который идёт рядом с ним!
Солдаты смеялись и орали, а Карамон с тревогой поглядывал на брата. Лицо мага было мрачным, золотая кожа туго обтянула скулы, на щеках играл лихорадочный румянец.
– Хочешь, я проучу их, Рейст? – пробасил Карамон, с негодованием глядя на издевающихся солдат.
– Иди спокойно, Карамон, – приказал Рейстлин. – Иди спокойно и не обращай на них внимания.
– Но, Рейст, они же…
– Ты слышал, что я сказал? – оборвал его брат. – Они просто хотят помахать кулаками, а нам совсем не нужны неприятности с гвардией барона.
– Может, ты и прав, – с тоской протянул силач. Теперь они быстро пробирались по улице, стараясь нигде не задерживаться, но солдаты были повсюду, и число их постоянно увеличивалось. Они пировали в каждой гостинице и постоялом дворе, развлекая себя, как только могли, а главной мишенью становились все те, кто проходит мимо.
– Может, нам лучше уехать? – спросил Карамон. Совсем недавно он гордо вошёл в Лэнгтри, посматривая на всех свысока, а теперь испуганно вжимал голову в огромные плечи и старался выглядеть как можно незаметнее. – Мы здесь никому не нужны.
Рейстлин старался держаться гораздо уверенней, чем чувствовал себя на самом деле.
– Посмотри-ка вон туда! – произнёс он спокойно. – Мы здесь не одни такие.
С другого конца улицы навстречу им шёл долговязый молодой человек неопределённого возраста. Ему могло быть пятнадцать, а могло быть и двадцать пять. Яркие, морковного цвета, волосы падали на кожаную куртку, покрытую многочисленными заплатами. Остальная одежда, как заметили близнецы, была ему на пару размеров мала, – видно, у парня давно не было денег поправить свой гардероб.
Поравнявшись с ними, паренёк во все глаза уставился на Рейстлина. Но не успел он открыть рот, как за его спиной распахнулась дверь и на улицу вывалился вдребезги пьяный солдат, обведший всех вокруг мутным взглядом. Увидев перед собой пук рыжих волос, он не смог побороть искушение и с весёлым смехом ухватил их в кулак. Юноша вскрикнул и схватился за голову – солдат едва не лишил его волос одним рывком.
– Что это у нас тут? – глупо поинтересовался ветеран, с хохотом накручивая шевелюру парня на кулак.
Парень не ответил. Проявив неожиданную ловкость, он крутанулся вокруг собственной оси и прыгнул на обидчика, молотя его руками и ногами, даже умудрился несколько раз плюнуть в остолбеневшего ветерана. Нападение было столь неожиданным, что парнишка успел четыре раза съездить солдата по лицу, дважды влепить ему по голени и ещё дважды – по коленям, прежде чем до того дошло, что на него напали.
Из дверей посыпались пьяные дружки ветерана.
– Смотри-ка! – заревели они. – Рогара избивает ребёнок!
Разъярённый солдат, по лицу которого уже вовсю бежала кровь, наконец смог нанести рыжеволосому пареньку удар, от которого тот кубарем отлетел в канаву. Подбежав к нему, ветеран вдруг понял, что весь перепачкан кровью. Поколебавшись немного, он разорвал на рыжем рубаху, тщательно вытерся и только затем вытащил парня на мостовую. По обезумевшему лицу солдата было видно, что следующий его удар будет для рыжеволосого юноши последним.
– Не нравится мне это, Рейст, – серьёзно сказал Карамон. – Мы должны что-то сделать.
– А вот на этот раз ты прав, братец, – так же серьёзно ответил Рейстлин, развязывая один из мешочков, висевших у него на поясе. В них, всегда под рукой, находились ингредиенты для заклинаний, – Займись громилой, а я возьму на себя его приятелей.
Друзья Рогара вовсю упражнялись в остроумии, а сам он был полностью поглощён своей жертвой, поэтому не заметил Карамона, появившегося у него за спиной. Ветеран успел увидеть, что на него упала огромная тень, и в следующий миг кулак Карамона отправил его в ту же канаву, где недавно побывал рыжий. Теперь можно было с уверенностью сказать, что когда он очнётся со звоном в ушах, то будет до конца дней уверять всех, что его поразило громом с небес.
Приятели Рогара не успели закрыть рты и прекратить смеяться, когда Рейстлин бросил в них щепотку песка, произнеся формулу заклинания. Солдаты рухнули на мостовую, дружно захрапев.
Выскочившая из гостиницы официантка с грохотом опрокинула поднос, уставленный пивными кружками.
– Драка! – завопила она во всю мощь лёгких. – Драка!
Из дверей и окон хлынули толпы гуляющих вояк, спеша присоединиться к схватке. Никто не понимал, что случилось, но все с удовольствием колотили друг друга. Через несколько мгновений вся улица была заполнена дерущимися солдатами.
Снизу улицы засвистели и закричали, кто-то уже истошно призывал гвардию барона.
– Уходим! – потянул Рейстлин Карамона за рукав. Тот не пошевелился, с восторгом наблюдая побоище перед собой, сжимая кулаки и явно горя желанием броситься в самую гущу драки.
– Шевелись, говорю тебе! – зашипел Рейстлин в лицо брату. – Мы не можем связываться с гвардией!
Когда Рейстлин начинал говорить таким тоном, точно выплёвывая ледяные иглы, Карамон знал, что лучше повиноваться. Силач схватил рыжего и с лёгкостью закинул себе на плечо, как мешок картошки. Рейстлин уже бежал со всех ног, сжимая в одной руке посох, а другой придерживая подол мантии. Он слышал за спиной пыхтение брата и крики стражи со всех сторон.
– Сюда! – наконец крикнул маг, заметив узкий тёмный переулок и сворачивая туда.
Переулок вывел их на параллельную улицу, большую и ярко освещённую. Тяжело дышащий Рейстлин отступил назад и привалился к дощатому забору, сквозь щели в котором доносился сильный запах сена и лошадей. Карамон, воспользовавшись передышкой, поправил парня у себя на плече.
– Помоги мне, – велел Рейстлин, отдышавшись, и, подпрыгнув, вцепился в кромку забора.
Карамон обхватил брата за пояс свободной рукой и перекинул на другую сторону с такой силой, что Рейстлину пришлось судорожно хвататься за доски, чтобы не приземлиться вниз головой. Хорошо, что внутри двора было полно сена;
Подтянувшись на заборе, Карамон осторожно заглянул во двор:
– Все в порядке, Рейст?
– Да, нормально все, лезь скорее сам, они уже близко!
Рядом с магом тут же шлёпнулось тело рыжего, а затем появился и довольный Карамон. В тот же миг в переулке послышался топот множества ног.
– Они свернули сюда! – орал кто-то.
Братья, замерев, подались в тень, Рейстлин прижал палец к губам, свирепо смотря на Карамона. Рыжий уже пришёл в себя и оторопело вертел головой, бросая по сторонам насторожённые взгляды. Солдаты прогрохотали мимо них и выскочили на улицу. Там кто-то закричал, что видел подозрительную троицу бегущей к городским воротам. Стража уже поняла, что не найдёт виновников потасовки, и не прилагала больших усилий к поимке. Вокруг кипела жизнь, и драки начали вспыхивать одна за другой повсеместно.
– Оторвались, – тихо сказал Рейстлин. Он хотел добавить что-то ещё, но соломенная труха попала ему в рот, вызвав приступ неудержимого кашля. Кашель перешёл в судорогу, и маг упал в сено, удивляясь, как это он мог ещё недавно бежать так быстро без посторонней помощи.
Карамон с рыжим в тревоге наблюдали за ним.
– Все в порядке! – просипел Рейстлин, отталкивая руку Карамона. – Это просто со… солома… Где мой посох? – вдруг испуганно спросил он, шаря руками вокруг себя. Страх ледяной рукой сжал его сердце.
– Да здесь он, – вдруг сказал рыжий. – По-моему, я на нём сижу.
– Не трогай его! – полузадушенным голосом приказал Рейстлин.
Разглядев, что к нему ползёт человек с песочными часами вместо зрачков, рыжий испуганно кинулся в сторону. Схватив посох, маг сразу успокоился и расслабился.
– Извини, если я испугал тебя, – прокашлял он, – но этот посох очень дорог мне. Мы должны убираться отсюда, пока нас здесь никто не нашёл. Ты в порядке? – спросил маг у рыжего.
Тот пошевелил руками и ногами, прислушался к собственным ощущениям:
– Вроде ничего не сломано, только губа распухла. Ничего, папаша меня и почище расписывал…
Карамон поднялся на ноги и осмотрел конюшню, в которой они оказались. В обе стороны от них виднелись стойла, но почти все они были пусты. Лошади в остальных сонно фыркали и жевали сено. Всё вокруг было завалено конскими каштанами, несколько воробьёв прыгало по полу, храбро воруя солому для благоустройства гнёзд,
– Никого, – философски заметил Карамон.
– Ну и прекрасно. – Рейстлин уже чистил свою мантию, рыжий помогал ему, как мог. – Вынь солому из головы, братец.
Через некоторое время они уже могли появиться на улицах не привлекая лишнего внимания. Карамон между тем печально бродил мимо яслей с лошадьми, пока не остановился около одной из них.
– Я скучаю по своей Ночке, – грустно сказал он. Вид и запах лошадей пробудил в сердце силача боль потери. – Она была потрясающей кобылой…
– Как она погибла? – широко раскрыл глаза рыжий.
– Она не гибла, – сухо ответил Рейстлин. – У нас не было денег, и пришлось продать лошадей, чтобы заплатить за корабль, идущий через Новое Море… Ах, как я рад видеть вас в нашей конюшне! – заорал он вдруг изо всех сил.
Внутрь вошли двое хорошо одетых мужчин со знаками баронской гвардии, ведя в поводу усталых лошадей. Они скинули на землю седла и мрачно разглядывали в полутьме странное трио. Один из них хотел что-то сказать, но второй удержал его и вышел вперёд:
– Эй, вы…
Рейстлин стремительно взял ситуацию в свои руки:
– Простите, сразу вас не заметили, сейчас всё будет в порядке! – Маг успокаивающе помахал руками, отвешивая учтивый поклон, – Карамон, живо помоги этим уважаемым людям, не стой столбом…
– Пожалуйста, добрые люди, – поспешил вперёд Карамон, принимая у них из рук поводья. Здесь он изловчился и сунул одному из стражников в ладонь монету с таким видом, словно его карманы битком набиты лишними деньгами. Гвардеец посмотрел на монету с презрительной усмешкой, но всё же сунул её в карман. Они повернулись и молча вышли.
– Приходите ещё! – льстиво закричал вслед Карамон. – В любое время!
Бросив лошадей, силач подошёл к брату.
– Один из наших сытных ужинов только что ушёл, – грустно сообщил он.
– Такова цена вещей, – сурово заметил Рейстлин. – Иначе мы могли бы сытно поужинать в баронской темнице.
Они вышли на улицу и не спеша зашагали вперёд. Рейстлин искоса посмотрел на молодого человека, идущего рядом с ним. Проклятые глаза мага бесстрастно наблюдали, как стремительно стареет и умирает его плоть. И тут Рейстлин обнаружил странную особенность, которую не заприметил сразу. Сначала он дал пареньку не больше пятнадцати, а сейчас понял, что тот гораздо старше, чем выглядит, кроме того, было что-то неправильное в строении его скелета – Парень был невысок, едва достигая плеча мага, его кисти идеальной формы сидели на толстых и неуклюжих запястьях, а ступни ног были слишком малы для его роста. Изношенная пёстрая одежда была чиста и не пахла, по крайней мере, до полёта в канаву.
Задумавшись о мерзких запахах, Рейстлин обнаружил, что и сами они после посещения конюшни пахнут не лучше.
– Карамон, – сказал он, приглядываясь к ближайшей таверне, – непривычные физические упражнения утомили меня, и я проголодался. Предлагаю зайти куда-нибудь и перекусить.
Карамон споткнулся на ровном месте и воззрился на брата. По его мнению, за двадцать один год, что они были вместе, Рейстлин всегда ел ровно столько, чтобы только поддержать свои невеликие силы. И он никогда не слышал от брата слов о том, что тот хочет есть. Но с другой стороны, он никогда ещё и не видел, чтобы Рейстлин бегал с такой скоростью. Карамон хотел уже выяснить, что же именно случилось, когда заметил узкую морщинку, пролёгшую по лбу близнеца. Это всегда означало, что какой-то важный факт ускользнул от его внимания, но стал известен Рейстлину.
– Э-э… конечно, Рейст, – произнёс силач, непроизвольно сглатывая голодную слюну. – Думаю, вот эта гостиница вполне подойдёт.
– Что ж, – произнёс рыжий паренёк, – думаю, настала пора попрощаться. Спасибо за помощь! – Он сунул каждому брату свою узкую и длинную ладонь. – Я вроде собираюсь вступить в наёмники, может, ещё увидимся… – Из открытых дверей таверны пахнуло ароматом свежего хлеба и мяса. Рыжий непроизвольно покосился в ту сторону. – Ещё раз спасибо, что выручили. – Он засунул руки поглубже в пустые карманы, разглядывая носки поношенных сапог.
– Я и брат тоже хотим стать наёмниками, – произнёс Рейстлин. – Мы никого не знаем в этом городе и могли бы поужинать вместе.
– С удовольствием бы, но не могу, – вскинул голову рыжий, порозовев.
– Ты мог бы оказать нам неоценимую услугу, – продолжил Рейстлин, – Мы приехали сюда издалека и будем рады любой компании…
– Конечно, рады! – гаркнул Карамон, немного переигрывая. – Мы с Рейстом по дороге уже обсудили все темы, какие могли, скукота смертная…
– Да уж, – холодно бросил Рейстлин.
– Пошли? – сказал Карамон, кладя руки рыжему на плечи, отчего тот едва не сел на землю, – О деньгах не думай, сегодня ты наш гость!
– Нет, правда, не могу, – Рыжий упрямо смотрел в землю. – Я не люблю жалости…
– Какая жалость? – потрясение спросил Карамон. – Мы же теперь братья по оружию! Мужчины, которые пролили вместе кровь, делят все поровну, это же самая старая соламнийская традиция. Кто знает, может, в следующий раз тебе придётся угощать нас с Рейстлином.
Молодой человек снова вспыхнул, на этот раз от удовольствия:
– Ну, если рассудить так… Мы действительно теперь братья?
– Несомненно, – успокоил его Карамон. – Давай немедленно принесём клятву. Как тебя зовут?
– Крыса, – ответил рыжий.
– Странное имя для человека, – удивился Карамон.
– Между тем меня все так и зовут, – упрямо ответил рыжий.
– Ну ладно, Крыса так Крыса, – Карамон вытащил меч и торжественно поднял его над головой рукоятью вверх. – Мы окрещены кровью, – начал он глухо и медленно, – По древним традициям Соламнии теперь мы ближе, чем братья. Все моё – твоё, все твоё – моё!
– Это, может быть, важнее, чем ты думаешь, – прошептал Рейстлин на ухо брату, незаметно ущипнув его за руку, когда они входили в таверну, ведомые Крысой. – Может, ты и не заметил, но наш новый друг наполовину кендер…
Зимой Лэнгтри, занесённый снегом с гор, выглядел тихим и неприметным, но отнюдь не сонным – работа здесь кипела в каждом доме. Кузнец со своими помощниками, выбиваясь из сил, ковал мечи и кинжалы, кольчуги и панцири, изготовлял гвозди, подковы и ободья для колёс – всё, что будет в большом спросе летом. Фермеры, свободные от работы на полях, тоже не сидели без дела. Те же руки, что недавно держали мотыги, сейчас шили перчатки и пояса, набивали кожаную броню. Большинство, конечно, были сделаны просто и безыскусно, но попадались и настоящие произведения искусства, стоящие больших денег. Жены фермеров неустанно солили, варили, мариновали. Мельники подготавливали зерно и муку для будущего солдатского хлеба. Ткачи делали походные одеяла и ткань на обмундирование. Швеи шили плащи и рубашки, вышивальщицы вышивали на них герб барона – скачущего бизона. Даже владельцы гостиниц, пустынных зимой, с пользой проводили время, варя эль и сидр, а также отсыпаясь перед бессонными летними месяцами. Ювелиры мастерили золотые украшения, призванные выманивать сталь из карманов солдат. Одним словом, буквально каждый в городе жил будущим весенним смотром – ведь за его время они зарабатывали столько, что могли безбедно жить целый год.
Карамон и Рейстлин бывали на ежегодной ярмарке праздника Урожая в Гавани, которая считалась самой крупной в Абанасинии, но они не были готовы к тому, что увидят в Лэнгтри. Город раздулся в пять раз, не вмещая всех приезжих, солдаты кишели на улицах как муравьи, забивая каждую гостиницу и постоялый двор. Они заполнили улицу Мечей, напропалую торгуясь с кузнецами; заигрывали с официантками, покупали все подряд у уличных торговцев и подозревали всех и каждого в принадлежности к роду кендеров.
Гвардия барона патрулировала улицы, бдительно следя, чтобы не вспыхивали беспорядки. Но её присутствие особо и не требовалось: по законам Лэнгтри, обвинённый в каком-то преступлении не мог рассчитывать на место в баронских отрядах. Солдаты сами следили за своими пьяными, успевая вытолкать их через задний ход, когда ребята перебирали лишнего, и разнимали самые ожесточённые схватки, пока те не выкатились на улицу.
Встречи старых друзей происходили на каждом углу, оглашая округу дикими воплями и громовым хохотом. Говорили сразу все и обо всём. Так, проходящие близнецы с интересом узнали, что выражение «сожрать монету» у ветеранов означает не съедание денег на завтрак, а удар кинжалом в живот. Язык наёмников состоял из жуткой смеси всеобщего, некоторых фраз изуродованного соламнийского и собственного жаргона, кроме того, в разговорах о холодном оружии использовался язык гномов, а при обсуждении стрельбы из лука – эльфийский.
Близнецы понимали одно слово из пяти, да и остальное улавливали скорее по смыслу. Они сильно надеялись, что в такой толчее смогут пробраться в город незамеченными, но тщетно. Карамон на голову возвышался над всеми, а красные одежды Рейстлина, хоть и запятнанные во время путешествия, выделяли их в толпе, словно кендера среди эльфов. Карамон гордился своей кольчугой и мечом, всегда нося их на виду и демонстрируя каждому встречному, но теперь, к своему глубокому огорчению, понял, что новые вещи безоговорочно выдают в нём желторотого новичка. Он с завистью смотрел на потёртые и ржавые кольчуги ветеранов, а за их старый и иззубренный меч с радостью отдал бы пять-семь своих.
Периодически в адрес братьев звучали ехидные высказывания насчёт «сосунков» и тому подобное, и даже небыстро мыслящий Карамон понимал, что это не хвалебные слова. Сам-то он был не очень обидчивым, но за брата мог обидеться, и серьёзно. Рейстлин же привык, что люди относятся к нему с ненавистью и подозрением, но по крайней мере опасаются его магического посоха. Здесь же солдаты нисколько не боялись его, а если судить по насмешкам в его адрес, то и презирали-
– Эй, ведьменыш, что ты там прячешь под своими изукрашенными красными тряпками? – захохотал один седовласый солдат.
– Да ничего, разве по нему не видно? – поддержал его другой.
– Ведьменыш просто спёр тряпки из сундука мамаши! – проорал третий. – Может, она заплатит нам, если мы вернём их обратно?
– Если и заплатит, то только за свои побрякушки, а ведьменыш ничего не стоит!
– Ты только посмотри на него! Поосторожнее, Мелкий, а то ведьменыш сейчас рассердится и превратит тебя в жабу!
– Да нет, тупоголовый! У него было только одно заклинание, и он потратил его на парня, который идёт рядом с ним!
Солдаты смеялись и орали, а Карамон с тревогой поглядывал на брата. Лицо мага было мрачным, золотая кожа туго обтянула скулы, на щеках играл лихорадочный румянец.
– Хочешь, я проучу их, Рейст? – пробасил Карамон, с негодованием глядя на издевающихся солдат.
– Иди спокойно, Карамон, – приказал Рейстлин. – Иди спокойно и не обращай на них внимания.
– Но, Рейст, они же…
– Ты слышал, что я сказал? – оборвал его брат. – Они просто хотят помахать кулаками, а нам совсем не нужны неприятности с гвардией барона.
– Может, ты и прав, – с тоской протянул силач. Теперь они быстро пробирались по улице, стараясь нигде не задерживаться, но солдаты были повсюду, и число их постоянно увеличивалось. Они пировали в каждой гостинице и постоялом дворе, развлекая себя, как только могли, а главной мишенью становились все те, кто проходит мимо.
– Может, нам лучше уехать? – спросил Карамон. Совсем недавно он гордо вошёл в Лэнгтри, посматривая на всех свысока, а теперь испуганно вжимал голову в огромные плечи и старался выглядеть как можно незаметнее. – Мы здесь никому не нужны.
Рейстлин старался держаться гораздо уверенней, чем чувствовал себя на самом деле.
– Посмотри-ка вон туда! – произнёс он спокойно. – Мы здесь не одни такие.
С другого конца улицы навстречу им шёл долговязый молодой человек неопределённого возраста. Ему могло быть пятнадцать, а могло быть и двадцать пять. Яркие, морковного цвета, волосы падали на кожаную куртку, покрытую многочисленными заплатами. Остальная одежда, как заметили близнецы, была ему на пару размеров мала, – видно, у парня давно не было денег поправить свой гардероб.
Поравнявшись с ними, паренёк во все глаза уставился на Рейстлина. Но не успел он открыть рот, как за его спиной распахнулась дверь и на улицу вывалился вдребезги пьяный солдат, обведший всех вокруг мутным взглядом. Увидев перед собой пук рыжих волос, он не смог побороть искушение и с весёлым смехом ухватил их в кулак. Юноша вскрикнул и схватился за голову – солдат едва не лишил его волос одним рывком.
– Что это у нас тут? – глупо поинтересовался ветеран, с хохотом накручивая шевелюру парня на кулак.
Парень не ответил. Проявив неожиданную ловкость, он крутанулся вокруг собственной оси и прыгнул на обидчика, молотя его руками и ногами, даже умудрился несколько раз плюнуть в остолбеневшего ветерана. Нападение было столь неожиданным, что парнишка успел четыре раза съездить солдата по лицу, дважды влепить ему по голени и ещё дважды – по коленям, прежде чем до того дошло, что на него напали.
Из дверей посыпались пьяные дружки ветерана.
– Смотри-ка! – заревели они. – Рогара избивает ребёнок!
Разъярённый солдат, по лицу которого уже вовсю бежала кровь, наконец смог нанести рыжеволосому пареньку удар, от которого тот кубарем отлетел в канаву. Подбежав к нему, ветеран вдруг понял, что весь перепачкан кровью. Поколебавшись немного, он разорвал на рыжем рубаху, тщательно вытерся и только затем вытащил парня на мостовую. По обезумевшему лицу солдата было видно, что следующий его удар будет для рыжеволосого юноши последним.
– Не нравится мне это, Рейст, – серьёзно сказал Карамон. – Мы должны что-то сделать.
– А вот на этот раз ты прав, братец, – так же серьёзно ответил Рейстлин, развязывая один из мешочков, висевших у него на поясе. В них, всегда под рукой, находились ингредиенты для заклинаний, – Займись громилой, а я возьму на себя его приятелей.
Друзья Рогара вовсю упражнялись в остроумии, а сам он был полностью поглощён своей жертвой, поэтому не заметил Карамона, появившегося у него за спиной. Ветеран успел увидеть, что на него упала огромная тень, и в следующий миг кулак Карамона отправил его в ту же канаву, где недавно побывал рыжий. Теперь можно было с уверенностью сказать, что когда он очнётся со звоном в ушах, то будет до конца дней уверять всех, что его поразило громом с небес.
Приятели Рогара не успели закрыть рты и прекратить смеяться, когда Рейстлин бросил в них щепотку песка, произнеся формулу заклинания. Солдаты рухнули на мостовую, дружно захрапев.
Выскочившая из гостиницы официантка с грохотом опрокинула поднос, уставленный пивными кружками.
– Драка! – завопила она во всю мощь лёгких. – Драка!
Из дверей и окон хлынули толпы гуляющих вояк, спеша присоединиться к схватке. Никто не понимал, что случилось, но все с удовольствием колотили друг друга. Через несколько мгновений вся улица была заполнена дерущимися солдатами.
Снизу улицы засвистели и закричали, кто-то уже истошно призывал гвардию барона.
– Уходим! – потянул Рейстлин Карамона за рукав. Тот не пошевелился, с восторгом наблюдая побоище перед собой, сжимая кулаки и явно горя желанием броситься в самую гущу драки.
– Шевелись, говорю тебе! – зашипел Рейстлин в лицо брату. – Мы не можем связываться с гвардией!
Когда Рейстлин начинал говорить таким тоном, точно выплёвывая ледяные иглы, Карамон знал, что лучше повиноваться. Силач схватил рыжего и с лёгкостью закинул себе на плечо, как мешок картошки. Рейстлин уже бежал со всех ног, сжимая в одной руке посох, а другой придерживая подол мантии. Он слышал за спиной пыхтение брата и крики стражи со всех сторон.
– Сюда! – наконец крикнул маг, заметив узкий тёмный переулок и сворачивая туда.
Переулок вывел их на параллельную улицу, большую и ярко освещённую. Тяжело дышащий Рейстлин отступил назад и привалился к дощатому забору, сквозь щели в котором доносился сильный запах сена и лошадей. Карамон, воспользовавшись передышкой, поправил парня у себя на плече.
– Помоги мне, – велел Рейстлин, отдышавшись, и, подпрыгнув, вцепился в кромку забора.
Карамон обхватил брата за пояс свободной рукой и перекинул на другую сторону с такой силой, что Рейстлину пришлось судорожно хвататься за доски, чтобы не приземлиться вниз головой. Хорошо, что внутри двора было полно сена;
Подтянувшись на заборе, Карамон осторожно заглянул во двор:
– Все в порядке, Рейст?
– Да, нормально все, лезь скорее сам, они уже близко!
Рядом с магом тут же шлёпнулось тело рыжего, а затем появился и довольный Карамон. В тот же миг в переулке послышался топот множества ног.
– Они свернули сюда! – орал кто-то.
Братья, замерев, подались в тень, Рейстлин прижал палец к губам, свирепо смотря на Карамона. Рыжий уже пришёл в себя и оторопело вертел головой, бросая по сторонам насторожённые взгляды. Солдаты прогрохотали мимо них и выскочили на улицу. Там кто-то закричал, что видел подозрительную троицу бегущей к городским воротам. Стража уже поняла, что не найдёт виновников потасовки, и не прилагала больших усилий к поимке. Вокруг кипела жизнь, и драки начали вспыхивать одна за другой повсеместно.
– Оторвались, – тихо сказал Рейстлин. Он хотел добавить что-то ещё, но соломенная труха попала ему в рот, вызвав приступ неудержимого кашля. Кашель перешёл в судорогу, и маг упал в сено, удивляясь, как это он мог ещё недавно бежать так быстро без посторонней помощи.
Карамон с рыжим в тревоге наблюдали за ним.
– Все в порядке! – просипел Рейстлин, отталкивая руку Карамона. – Это просто со… солома… Где мой посох? – вдруг испуганно спросил он, шаря руками вокруг себя. Страх ледяной рукой сжал его сердце.
– Да здесь он, – вдруг сказал рыжий. – По-моему, я на нём сижу.
– Не трогай его! – полузадушенным голосом приказал Рейстлин.
Разглядев, что к нему ползёт человек с песочными часами вместо зрачков, рыжий испуганно кинулся в сторону. Схватив посох, маг сразу успокоился и расслабился.
– Извини, если я испугал тебя, – прокашлял он, – но этот посох очень дорог мне. Мы должны убираться отсюда, пока нас здесь никто не нашёл. Ты в порядке? – спросил маг у рыжего.
Тот пошевелил руками и ногами, прислушался к собственным ощущениям:
– Вроде ничего не сломано, только губа распухла. Ничего, папаша меня и почище расписывал…
Карамон поднялся на ноги и осмотрел конюшню, в которой они оказались. В обе стороны от них виднелись стойла, но почти все они были пусты. Лошади в остальных сонно фыркали и жевали сено. Всё вокруг было завалено конскими каштанами, несколько воробьёв прыгало по полу, храбро воруя солому для благоустройства гнёзд,
– Никого, – философски заметил Карамон.
– Ну и прекрасно. – Рейстлин уже чистил свою мантию, рыжий помогал ему, как мог. – Вынь солому из головы, братец.
Через некоторое время они уже могли появиться на улицах не привлекая лишнего внимания. Карамон между тем печально бродил мимо яслей с лошадьми, пока не остановился около одной из них.
– Я скучаю по своей Ночке, – грустно сказал он. Вид и запах лошадей пробудил в сердце силача боль потери. – Она была потрясающей кобылой…
– Как она погибла? – широко раскрыл глаза рыжий.
– Она не гибла, – сухо ответил Рейстлин. – У нас не было денег, и пришлось продать лошадей, чтобы заплатить за корабль, идущий через Новое Море… Ах, как я рад видеть вас в нашей конюшне! – заорал он вдруг изо всех сил.
Внутрь вошли двое хорошо одетых мужчин со знаками баронской гвардии, ведя в поводу усталых лошадей. Они скинули на землю седла и мрачно разглядывали в полутьме странное трио. Один из них хотел что-то сказать, но второй удержал его и вышел вперёд:
– Эй, вы…
Рейстлин стремительно взял ситуацию в свои руки:
– Простите, сразу вас не заметили, сейчас всё будет в порядке! – Маг успокаивающе помахал руками, отвешивая учтивый поклон, – Карамон, живо помоги этим уважаемым людям, не стой столбом…
– Пожалуйста, добрые люди, – поспешил вперёд Карамон, принимая у них из рук поводья. Здесь он изловчился и сунул одному из стражников в ладонь монету с таким видом, словно его карманы битком набиты лишними деньгами. Гвардеец посмотрел на монету с презрительной усмешкой, но всё же сунул её в карман. Они повернулись и молча вышли.
– Приходите ещё! – льстиво закричал вслед Карамон. – В любое время!
Бросив лошадей, силач подошёл к брату.
– Один из наших сытных ужинов только что ушёл, – грустно сообщил он.
– Такова цена вещей, – сурово заметил Рейстлин. – Иначе мы могли бы сытно поужинать в баронской темнице.
Они вышли на улицу и не спеша зашагали вперёд. Рейстлин искоса посмотрел на молодого человека, идущего рядом с ним. Проклятые глаза мага бесстрастно наблюдали, как стремительно стареет и умирает его плоть. И тут Рейстлин обнаружил странную особенность, которую не заприметил сразу. Сначала он дал пареньку не больше пятнадцати, а сейчас понял, что тот гораздо старше, чем выглядит, кроме того, было что-то неправильное в строении его скелета – Парень был невысок, едва достигая плеча мага, его кисти идеальной формы сидели на толстых и неуклюжих запястьях, а ступни ног были слишком малы для его роста. Изношенная пёстрая одежда была чиста и не пахла, по крайней мере, до полёта в канаву.
Задумавшись о мерзких запахах, Рейстлин обнаружил, что и сами они после посещения конюшни пахнут не лучше.
– Карамон, – сказал он, приглядываясь к ближайшей таверне, – непривычные физические упражнения утомили меня, и я проголодался. Предлагаю зайти куда-нибудь и перекусить.
Карамон споткнулся на ровном месте и воззрился на брата. По его мнению, за двадцать один год, что они были вместе, Рейстлин всегда ел ровно столько, чтобы только поддержать свои невеликие силы. И он никогда не слышал от брата слов о том, что тот хочет есть. Но с другой стороны, он никогда ещё и не видел, чтобы Рейстлин бегал с такой скоростью. Карамон хотел уже выяснить, что же именно случилось, когда заметил узкую морщинку, пролёгшую по лбу близнеца. Это всегда означало, что какой-то важный факт ускользнул от его внимания, но стал известен Рейстлину.
– Э-э… конечно, Рейст, – произнёс силач, непроизвольно сглатывая голодную слюну. – Думаю, вот эта гостиница вполне подойдёт.
– Что ж, – произнёс рыжий паренёк, – думаю, настала пора попрощаться. Спасибо за помощь! – Он сунул каждому брату свою узкую и длинную ладонь. – Я вроде собираюсь вступить в наёмники, может, ещё увидимся… – Из открытых дверей таверны пахнуло ароматом свежего хлеба и мяса. Рыжий непроизвольно покосился в ту сторону. – Ещё раз спасибо, что выручили. – Он засунул руки поглубже в пустые карманы, разглядывая носки поношенных сапог.
– Я и брат тоже хотим стать наёмниками, – произнёс Рейстлин. – Мы никого не знаем в этом городе и могли бы поужинать вместе.
– С удовольствием бы, но не могу, – вскинул голову рыжий, порозовев.
– Ты мог бы оказать нам неоценимую услугу, – продолжил Рейстлин, – Мы приехали сюда издалека и будем рады любой компании…
– Конечно, рады! – гаркнул Карамон, немного переигрывая. – Мы с Рейстом по дороге уже обсудили все темы, какие могли, скукота смертная…
– Да уж, – холодно бросил Рейстлин.
– Пошли? – сказал Карамон, кладя руки рыжему на плечи, отчего тот едва не сел на землю, – О деньгах не думай, сегодня ты наш гость!
– Нет, правда, не могу, – Рыжий упрямо смотрел в землю. – Я не люблю жалости…
– Какая жалость? – потрясение спросил Карамон. – Мы же теперь братья по оружию! Мужчины, которые пролили вместе кровь, делят все поровну, это же самая старая соламнийская традиция. Кто знает, может, в следующий раз тебе придётся угощать нас с Рейстлином.
Молодой человек снова вспыхнул, на этот раз от удовольствия:
– Ну, если рассудить так… Мы действительно теперь братья?
– Несомненно, – успокоил его Карамон. – Давай немедленно принесём клятву. Как тебя зовут?
– Крыса, – ответил рыжий.
– Странное имя для человека, – удивился Карамон.
– Между тем меня все так и зовут, – упрямо ответил рыжий.
– Ну ладно, Крыса так Крыса, – Карамон вытащил меч и торжественно поднял его над головой рукоятью вверх. – Мы окрещены кровью, – начал он глухо и медленно, – По древним традициям Соламнии теперь мы ближе, чем братья. Все моё – твоё, все твоё – моё!
– Это, может быть, важнее, чем ты думаешь, – прошептал Рейстлин на ухо брату, незаметно ущипнув его за руку, когда они входили в таверну, ведомые Крысой. – Может, ты и не заметил, но наш новый друг наполовину кендер…