Абнетт Дэн. Инквизитор Эйзенхорн

   - Например?
   - Официо Ассасинорум?
   - Они влезают, чтобы убивать, а не подслушивать.
   - Точно. Тогда, может быть, могущественный Имперский Дом, обладающий влиянием в Сенаторум Империалис.
   - Возможно… - допустил я.
   - Или…
   - Или?
   - Или одна из организаций Империума, которая регулярно применяет такие устройства и обладает авторитетом и потребностью использовать только наилучшее из доступного оборудования.
   - И что же это?
   Эмос посмотрел на меня как на дурака:
   - Конечно же, это Инквизиция.
 
   Спал я плохо, урывками. За три часа до конца ночного цикла я проснулся в холодном поту и сел на кровати.
   Обернувшись простыней, я вынул матово-серый короткоствольный пистолет из кобуры, висящей у изголовья кровати. А затем прокрался в холл.
   Тусклый синий свет, пробивавшийся из прихожей, размывал очертания предметов. Я медленно крался вперёд.
   Ошибки быть не могло. По нижней гостиной кто-то ходил.
   Взведя оружие, я начал спускаться по лестнице. Глаза постепенно привыкали к темноте.
   Мне хотелось включить вокс и поднять на ноги Киршера и его людей. Однако я понимал, что если незваный гость достаточно умен, чтобы обойти сигнализацию, то его легко можно спугнуть. За несколько часов пребывания в Океан-хаусе в мой мир успел просочиться противный привкус предательства. Возможно, это была только паранойя, но я решил выяснить все до конца.
   Из приоткрытой кухонной двери на пол гостиной упал луч белого света. Я вновь услышал шаги.
   Подкравшись поближе, я убедился, что сигнализация отключена, и скользнул в дверь, держа оружие перед собой.
   Внешняя кухня, царство разделочных столов с мраморным покрытием и начищенных алюминиевых плит, была пуста. С потолочных креплений свисали многочисленные металлические сковороды и кастрюли. В неподвижном воздухе ещё витал запах чеснока и специй. Свет исходил из внутренней кладовой, где располагалась холодильная камера.
   Два шага, три, четыре. Каменный пол обжигал холодом мои босые ступни. Я добрался до кладовой. Там кто-то двигался. Ударом ноги я распахнул дверь и прыгнул внутрь.
   Медея Бетанкор, одетая лишь в длинную нижнюю сорочку, сшитую на армейский манер, вскрикнула от неожиданности. Поднос с остатками кетелфиша с грохотом упал на пол.
   - Великие боги, Эйзенхорн! - возмущённо завопила она, подпрыгивая на месте. - Не делай так больше!
   Я был зол и не стал сразу опускать пистолет.
   - Что ты тут делаешь?
   - Ем! Или тебе ещё что-то примерещилось? - Она издевалась надо мной. - Чувствую себя так, словно проспала целую неделю. Подыхаю от голода.
   Я опустил оружие. Мою нервозность потеснило чувство неловкости.
   - Прошу прощения. Извини. Возможно, тебе стоило одеться, прежде чем спускаться, чтобы совершить набег на кладовую.
   Прозвучало это глупо. Но насколько глупо, я осознал лишь мгновение спустя. Моё внимание приковали её длинные тёмные ножки и сорочка, плотно облегающая изгиб её груди.
   - Тебе тоже стоило бы последовать своему совету, Грегор, - сказала она, приподнимая бровь.
   Я посмотрел вниз. Простыня слетела на пол, когда я ворвался в кладовую. Как сказал бы Мидас Бетанкор, я был «весьма нагим».
   Если не считать, конечно, заряженного оружия.
   - Проклятье. Мои извинения. - Я развернулся, чтобы вцепиться в упавшую простыню.
   - Не стоит беспокоиться, - захихикала она.
   Я наклонился к полу, да так и застыл на месте. Из темноты на меня смотрело дуло парабеллума Тронзвассе.
   Затем оно медленно опустилось. Гарлон Нейл с явной тревогой оглядел меня сверху донизу, а затем предупреждающе прижал палец к губам. Бывший охотник за головами оказался полностью одет, будь он неладен.
   Я поднял простыню:
   - Что?
   - Тут кто-то есть. Я чувствую это, - прошептал он. - Шум, который вы устроили, заставил меня подумать, что взломщик здесь. Не знал, что ты так увлечён Медеей.
   - Заткнись.
   Вдвоём мы бросились обратно через внешнюю кухню. Нейл натянул капюшон своего чёрного облегающего комбинезона, чтобы прикрыть бледный, выбритый череп. Он был крупным мужчиной, на голову выше меня, но в своём наряде полностью растворялся в темноте. Я напряжённо следил за его сигналами.
   Нейл жестом показал, что надо продвигаться дальше по холлу. Я полностью доверился его решению. В течение трех десятилетий он охотился на самых изобретательных и одарённых мерзавцев в Галактике. Если в доме и впрямь есть незваные гости, он найдёт их.
   Я вошёл в главный холл Океан-хауса и увидел, что парадный вход открыт. Кодовый дисплей на главном замке мигал вереницей нулей.
   За моей спиной рявкнул пистолет. Я развернулся и, услышав крик Нейла, бросился обратно во внутреннюю гостиную. Сцепившись с неизвестным мужчиной, Гарлон катался по полу.
   - Встать! Встать! Я вооружён! - закричал я.
   В ответ неизвестный злоумышленник приложил голову Нейла об пол с такой силой, что вырубил его, а затем швырнул в меня тяжёлым пистолетом Гарлона.
   Я выстрелил, но лишь продырявил стену, потому что брошенный пистолет угодил мне прямо в висок и сбил меня с ног.
   До моего слуха донеслись звуки целого града затрещин и ударов, гортанный хрип, а следом крик Медеи Бетанкор:
   - Включить свет!
   Я поднялся. Расставив ноги, Медея стояла над взломщиком. Одну руку девушка с силой сжала в кулак, а другой стыдливо оттягивала вниз сорочку.
   - Держу его, - сказала она, обернувшись. Злоумышленник был одет в чёрное. Я сдёрнул с его головы капюшон.
   И увидел совершенно ошеломлённое лицо Титуса Эндора.
   - Грегор, - прошепелявил он окровавленными губами, - ты сказал, что будешь дома.
 

Глава четвёртая
 
МЕЖДУ ДРУЗЬЯМИ
 
БЕСЕДА С ЛОРДОМ РОРКЕНОМ
 
АПОТРОПИЧЕСКИЙ [5]КОНГРЕСС

   Зерновой джоиликер с колотым льдом и ломтиком лимона!
   Мы сидели в моей святая святых. Эндор принял предложенный напиток и усмехнулся:
   - Ты ещё помнишь.
   - В старые добрые времена я смешивал твою излюбленную выпивку бесчисленное множество раз, Титус.
   - Ха! Припоминаю. Ты говоришь о том заведении на улице Зансипля? Там ещё хозяин пропивал всю выручку?
   - «Жаждущий Орёл», - ответил я.
   Он все помнил. Но, казалось, Титус испытывает меня.
   - Точно, «Жаждущий Орёл»! Как ты и сказал, мы провели там немало ночей. - Он поднял свой бокал с прозрачной охлаждённой выпивкой.
   - Вскинь, опрокинь, и нальём ещё по одной!
   Я повторил старый тост и чокнулся своим хрустальным бокалом, наполненным дорогим амасеком.
   На мгновение мне показалось, что мы и вправду вернулись в те прекрасные старые времена. Тогда нам обоим было по девятнадцать лет, в наши головы то и дело ударяли моча и прометиум, нас недавно подняли до ранга дознавателей, и мы, студенты старого инквизитора Хапшанта, готовы были выйти на бой со всей чёртовой Галактикой. Только пять лет спустя, почти одновременно, нас повысили до полного инквизиторского чина и наши карьеры начались всерьёз.
   В девятнадцать лет, пьяно покачиваясь, мы кутили в дрянном баре на улице Зансипля, посмеиваясь над своим прославленным наставником и сливаясь с жизнью. Сливаясь с ней настолько безудержно, как, наверное, возможно только в юности.
   Другая жизнь. Далёкая и безвозвратно ушедшая. Теперь я уже не тот Грегор Эйзенхорн. А этот мужчина с длинными, подвязанными шнурком седыми волосами и покрытым шрамами лицом, одетый в термоблокирующий костюм, больше не был прежним Титусом Эндором.
   - Ты мог бы и предупредить, - начал я.
   - Что я и сделал.
   - А ещё тебе стоило присоединиться к нам за ужином, - пожал я плечами. - Джарат снова превзошла себя.
   - Я понимаю. Но тогда… - Он сделал паузу и задумчиво погонял по кругу кубики льда в бокале. - Но тогда стало бы известно, что инквизитор Эндор нанёс визит инквизитору Эйзенхорну.
   - Всем и так прекрасно известно, что они старые друзья. В чем проблема-то?
   Эндор поставил бокал на стол, расстегнул застёжки на поясе и стянул через голову верхнюю часть своего маскировочного костюма.
   - Слишком жарко, - заметил он.
   Его нижняя рубашка потемнела от пота, а на шее на чёрном шнурке все так же висел кривой зуб заураптора. Да, этот зуб. Много лет тому назад я извлёк его из ноги Титуса, после того как ему удалось прогнать зверя. Это случилось на Бронтотафе дюжину десятилетий тому назад, а то и больше. Тогда мы вдвоём помогали Хапшанту в операции, проводимой в туманных топях этой планеты.
   - Я прибыл сюда ради Новены, - сказал он. - Меня вызвали, чтобы присоединиться к свите Орсини. Смею предположить, то же самое можно сказать и о тебе. Мне хотелось поговорить с тобой и сделать это как можно дальше от любопытных ушей.
   - Поэтому ты и вломился в мой дом?
   Он глубоко вздохнул, прикончил свою выпивку и пошёл к бару в углу комнаты, чтобы налить ещё.
   - У тебя неприятности, - произнёс он.
   - В самом деле? С чего бы это?
   Как ни в чём не бывало, Эндор продолжал срезать цедру с лимона.
   - Не знаю точно. Но ходят слухи.
   - Всегда ходят какие-нибудь слухи. Он резко повернулся ко мне:
   - Отнесись к этому серьёзно. - Его глаза неожиданно приобрели очень жёсткое выражение.
   - Договорились, я слушаю.
   - Ты знаешь, как крутится мельница слухов. У кого-то всегда имеется причина их распускать. Стали ходить кое-какие россказни. И поначалу я не обращал на них внимания.
   - Россказни?
   Он вздохнул и уселся в кресло с новой порцией выпивки.
   - Поговаривают, что ты… нечестив.
   - И что именно говорят?
   - Будь ты проклят, Грегор! Я же не один из твоих подозреваемых, которых надо допрашивать! Я пришёл как друг.
   - Друг, который взломал мне дверь и одет в маскировочный костюм…
   - Ты не мог бы заткнуться хотя бы на минутку?
   - С удовольствием. Если ты перейдёшь наконец к делу, - помедлив, ответил я.
   - В первый раз я просто услышал, как кто-то наговаривает на тебя.
   - Кто?
   - Не имеет значения. Я вмешался и высказал им всё, что думаю. Но потом я снова услышал эту историю. Эйзенхорн - нечестивец, сбился с праведного пути.
   - В самом деле?
   - Потом я услышал другое. Теперь говорили уже не «Эйзенхорн - нечестивец», а «Есть серьёзные люди, имеющие повод полагать, что Эйзенхорн стал нечестив». Так, словно эти подозрения приобрели официальный статус.
   - До меня ничего подобного не доходило, - произнёс я, усаживаясь поудобнее.
   - Конечно нет. Кто же мог сказать тебе такое в лицо, кроме друга… или судебного собрания Внутренних Расследований?
   Я приподнял брови:
   - Ты, похоже, и в самом деле обеспокоен, верно?
   - Чертовски верно. Кто-то держит тебя на прицеле. Кто-то, имеющий влияние в высших эшелонах. Каждый твой поступок да и вся карьера находятся под наблюдением.
   - Ты делаешь выводы на основе слухов? Да ладно тебе, Титус. Я знаю многих инквизиторов, у которых найдутся причины поставить на мне крест. Монодоминанты из кабинета Орсини и идеалисты пуритане, сплотившиеся вокруг него в могущественный блок. Кроме того, радикалы со своими взглядами. Тебе это известно. Мы, амалатиане, среди них пользуемся дурной славой.
   Я уже упоминал прежде, насколько мне ненавистна политика вообще. И нет ничего столь же бесплодного и утомительного, как попытки разобраться во внутренней политике самой Инквизиции. Мои собратья разбились на фракции, разделённые верой и интеллектуальным сектантством. Мы с Эндором относим себя к амалатианам, то есть придерживаемся оптимистичных взглядов и трудимся на благо поддержания целостности Империума, верим, что он функционирует в соответствии с планом божественного Императора. Мы сохраняем статус-кво. Выслеживаем преступников: еретиков, ксеносов, псайкеров - основных недругов человечества. И это, конечно же, является нашей основной целью. Но мы возьмёмся за кого угодно, если почувствуем, что он может нарушить стабильность в Империуме, и готовы идти до конца, вплоть до вмешательства в межпартийные войны августейших институтов нашего общества. Мне всегда казалось несколько забавным, что мы стали частью фракции, борющейся против фракционности.
   Мы утверждаем, что относимся к пуританам. Конечно, так оно и есть, если сравнивать нас с ультрарадикальными фракциями Инквизиции наподобие иствааниан и реконгрегаторов.
   Но нам столь же чуждо и крайне правое крыло пуританских фракций - монодоминанты и торианцы, часть которых почитает за ересь даже использование обученных псайкеров.
   Если у меня и возникли неприятности, то это был не первый случай, когда инквизитор, придерживающийся умеренных взглядов, схлестнулся с экстремистами внутри собственной организации.
   - Это вышло за пределы простых интрижек между фракциями, - спокойно сказал Титус. - Проблема не в нападках консерваторов. Тут причина только в тебе. У них что-то есть на тебя.
   - Что?
   - Какая-то конкретная информация.
   - С чего ты это взял?
   - С того, что двадцать дней назад на Мессине я был задержан и допрошен инквизитором Осмой из Ордо Маллеус.
   После этих слов я даже вскочил с кресла:
   - Что он сделал? Титус отмахнулся:
   - Я как раз покончил с некоторыми пустыми формальностями и уже готовился упаковывать вещи, чтобы отправляться на Трациан, когда на связь со мной вышел Осма. Он был вежлив, доброжелателен и спрашивал, не могу ли я встретиться с ним. Я отправился на встречу. Все прошло очень цивилизованно. Он не собирался арестовывать меня, но не думаю, что мне удалось бы покинуть его прежде, чем он закончил. Его окружали охранники, и было очевидно, что, попытайся я уйти, его люди остановили бы меня.
   - Возмутительно!
   - Нет, просто это Осма. Полагаю, ты знаком с ним? Один из свиты Орсини. Правая рука Безье. По сути своей он торианец. Всегда старается разузнать как можно больше о том, на чей хвост садится.
   - И что ему удалось разузнать?
   - От меня? - рассмеялся Эндор. - Ничего, кроме яркого описания твоего характера! Через час он позволил мне отбыть с миром. Этот ублюдок даже предложил мне иногда встречаться и обедать вместе, общаться во время Новены.
   - Осма опытный манипулятор. Скользкий человек. Но мы ушли от основного вопроса. Чего он хотел?
   - Он хотел узнать кое-что о тебе. Интересовался нашей дружбой и тем, что нас связывает. Расспрашивал меня так, словно хотел, чтобы я выболтал что-нибудь интимное или выдал какую-нибудь чёртову оплошность. Сам Осма говорил мало, но было ясно, что он накопал какую-то грязь. Им было получено некое сообщение, прямо или косвенно компрометирующее тебя. К концу нашего разговора я понял, что те слухи, которые мне довелось слышать, были только рябью на поверхности. А глубже - секретное расследование. Тогда мне стало ясно, что тебя необходимо предупредить… так, чтобы никто не знал о нашем разговоре.
   - Все это ложь, - произнёс я.
   - Что именно?
   - Не знаю. Что бы они ни думали. Чего бы они ни боялись. Я не совершал ничего, что заслуживало бы внимания Ордо Маллеус.
   - Я верю тебе, Грегор. - Эндор произнёс это таким тоном, что я понял: он не верит мне.
 
   Мы налили себе ещё и вышли на морскую террасу. Он уставился на калейдоскоп светящихся вихрей планктона и произнёс:
   - Все это только начало.
   Я кивнул и опустил взгляд, баюкая в ладонях бокал с амасеком.
   - На Лете на меня напал Танталид. Тогда мне показалось, что он пытается свести старые счёты, но после всего, что ты мне сегодня рассказал, я начал в этом сомневаться.
   - Будь осторожен, - пробормотал Титус. - Слушай, Грегор, мне пора уходить. Хотелось бы мне, чтобы встреча старых друзей произошла при лучших обстоятельствах.
   - Благодарю тебя за тот шанс, который ты мне подарил. И за те усилия, которые тебе пришлось для этого приложить.
   - Ты сделал бы то же самое.
   - Сделал бы. Один последний вопрос: как ты вошёл?
   - Что? - резко обернулся Титус.
   - Как ты вошёл сюда? Сегодня ночью.
   - Применил декодер на двери.
   - Ты отключил сигнализацию.
   - Я не новичок, Грегор. Мой декодер запрограммирован на обнуление системы.
   - Хорошая штука. Могу я посмотреть? Вытащив из заднего кармана маленькое чёрное устройство, он протянул его мне.
   - Модель серии «Амплокс», - отметил я. - Высокотехнологичное устройство.
   - Я пользуюсь только лучшим.
   - Как и я. Мне уже доводилось применять подобные штуки. Кажется, хотя, конечно, это только мой личный опыт, они дают наилучший результат после нескольких испытаний.
   - Как это?
   - Я имею в виду один или два пробных забега. Чтобы оценить систему, которую собираешься взламывать. Несколько проб, чтобы определить уровень безопасности и позволить декодеру свыкнуться и изучить то, против чего он будет применён.
   - Да, я так бы и поступил, имей такую роскошь, как время. Эти прилипалы учатся быстро. Но, когда время на исходе, все приходится делать с первого раза.
   - Как, например, этой ночью? - Я вернул ему устройство.
   - Да. А на что ты намекаешь?
   - Ты сумел проникнуть с первого захода? Без всяких пробных забегов?
   - Конечно. Этот визит был спонтанным. И пока эта твоя симпатичная сучка не заехала мне ногой по морде, я считал себя крайне везучим, раз сумел зайти так далеко.
   - Так, значит, раньше ты здесь не бывал? Внутрь не проникал?
   - Нет, - резко ответил он. Или я оскорбил его, или…
   - Что ж, если тебе надо, можешь уходить, - сказал я.
   - Доброй ночи, Грегор.
   - Доброй ночи, Титус. Я предложил бы проводить тебя, но думаю, что ты и сам прекрасно знаешь, где выход.
   Он усмехнулся, поднял бокал и прикончил его содержимое одним большим глотком.
   - Вскинь, опрокинь, и нальём ещё по одной!
   - Очень на это надеюсь, - ответил я.
 
   Дворец Инквизиции на Трациане Примарис размещается на высоте облачного покрова в Улье Сорок Четыре. Он занимает площадь, на которой мог бы разместиться небольшой город, и представляет собой главный штаб Инквизиции в Геликанском субсекторе. Его обслуживает постоянный штат из шестидесяти тысяч сотрудников. Мне не по душе его чёрная стаэтитовая облицовка, его затемнённые окна и защитные валы, усеянные железными шипами. Те, кто подвергают Инквизицию критике, могут описать эту архитектуру как почти гротескную, обращённую непосредственно к самым сильным человеческим страхам, связанным с Инквизицией и исходящей от неё неотвратимой чёрной угрозой. Должен признаться, что так и есть. Страх перед учреждением настолько безжалостным, что без колебаний карает любого, заставляет людей быть законопослушными.
   В начале следующего дневного цикла я отправился во дворец в сопровождении Эмоса, фон Бейга и Тулы Сурсковой. Как ни странно, но я чувствовал себя почти беззащитным, когда со мной было только три компаньона. За несколько прошедших десятилетий я слишком привык к большой свите. Мне пришлось напомнить себе, что было время, когда вся моя свита состояла из трех человек.
   Дворец Инквизиции не место для случайных или неформальных встреч. Он представляет собой мрачный лабиринт из тёмных залов, пустотных завес и поглощающих свет полей. Энергетические поля маскируют перемещения всех сотрудников и посетителей. Их деятельность секретна. Когда мы вошли в гулкий главный зал, нас снабдили кибернетическим андроидом в виде черепа, парившим над нашими головами и создававшим изолирующий конус тишины. Кроме того, чтобы обеспечить конфиденциальность, нам предложили услуги астропата, но я отказался. Все, что мне было необходимо, это Сурскова с её способностями неприкасаемой.
   Удерживая вертикально двуручные энергетические мечи, стражи Инквизиции повели нас по коридорам, облицованным чёрным мрамором. Их лица были скрыты забралами в виде масок, а бургундскую броню украшали золотые листья и инсигнии нашей организации. Вокруг нас вспыхнуло коричневатое мерцание светопоглощающих полей, образующих гудящий энергетический коридор, отделяющий нас от всего остального.
   Пока мы шли, Алан фон Бейг растерянно теребил свой высокий воротник. Дознаватель нервничал. Мрачная атмосфера дворца действовала даже на его служащих.
 
   Лорд Роркен дожидался нас в своих личных апартаментах. Энергетическая завеса спала, чтобы пропустить нас в круглый дверной проем, и снова замерцала, как только мы оказались в холле. Стражи не сопровождали нас. Я приказал своим спутникам подождать меня в скромно обставленном холле, где имелись лишь две чугунные скамьи, выложенные белыми атласными подушками, и вошёл в личные покои Верховного Инквизитора.
   Для этого визита я облачился в чёрный костюм, накинув поверх него плащ из темно-коричневой кожи, а инквизиторскую инсигнию закрепил под горлом. Все мои помощники тоже были одеты официально. В чем попало к Магистру Ордо Ксенос не приходят.
   Стены ярко освещённого приёмного зала украшали зеркала в позолоченных рамах, пол был выложен кремового цвета мрамором. Повсюду - на стенах, в канделябрах и даже прямо на полу - горели свечи. Зеркала отражали и рассеивали их яркое сияние. Я словно оказался внутри призмы, попавшей в золото солнечного света.
   Мне даже пришлось заслонить ладонью глаза. Вокруг меня сотня мужчин проделала то же самое. Мои отражения. Размноженный Грегор Эйзенхорн в окружении мерцающих свечей. Я выглядел напряжённым.
   И это мне не нравилось.
   - Никому не избегнуть всепроникающего света Инквизиции, - произнёс голос.
   - Ведь тогда ему пришлось бы самому излучать тьму вовне, - закончил я.
   - Ты знаком с Катулдинасом, - сказал Роркен, подходя ко мне.
   - Мне нравятся его апофегмы [6]. Но я никогда особо не любил его поздние аллегории.
   - Слишком сухие?
   - Слишком пафосные. Чрезмерно вычурные. Мне более по душе Сатаскин. Он менее… претенциозен.
   Роркен улыбнулся и пожал мою руку.
   - Значит, ты оцениваешь красоту поэзии по её содержанию?
   - Красота заключается в правде, а правда в красоте.
   Он приподнял бровь:
   - Откуда это?
   - Доимперский фрагмент, который я когда-то читал. Анонимный. А что касается вашего первого вопроса, ради удовольствия я предпочту Катулдинасу Сатаскина, но буду настаивать, чтобы мои неофиты многократно перечитывали Катулдинаса, пока не смогут цитировать его так же, как я.
   Роркен кивнул. Он был не слишком крупным мужчиной с гладко выбритой головой и короткой раздвоенной бородкой. Магистр носил темно-красную мантию поверх чёрной униформы и перчатки. Сложно было определить его возраст, хотя ему должно быть, по крайней мере, триста лет, поскольку он сохранял свой высокий пост в течение полутора столетий. Благодаря аугметике и курсам омоложения он выглядел человеком, приближающимся к пятому десятку.
   - Могу я предложить прохладительные напитки? - спросил он.
   - Спасибо, сэр, но вынужден отказаться. Нунции составили для меня столь плотный график на всю Новену, что мне хотелось бы сразу перейти к делу.
   - Нунции Министорума для всех нас установили плотные графики. Лорд главнокомандующий приказал им сделать так, чтобы празднование прошло с максимально возможной помпой. А Грегор Эйзенхорн, которого я знаю, при любой возможности сделает все, чтобы не придерживаться их предписаний.
   Это замечание моего ответа не требовало.
   Я насторожился. У нас с Роркеном сложились хорошие рабочие отношения, и я чувствовал, что он полностью доверяет мне со времён дела о Некротеке, закрытого девяносто восемь лет назад. С тех пор он с удовольствием помогал мне, направлял меня и лично присматривал за моими делами. Но у Магистра Ордо Ксенос Геликана не может быть друзей.
   - Присаживайся. Думаю, ты можешь уделить мне немного времени.
   Мы сели на стулья с высокими спинками но разные стороны низкого столика, и он протянул мне прохладную воду, импортированную с железистых источников Гидмоса.
   - Укрепляет и тонизирует. Как я понимаю, Колдунья устроила тебе серьёзное испытание на Лете Одиннадцать.
   Я извлёк информационный планшет из кармана своего плаща.
   - Предварительные выдержки из моего полного рапорта, - сказал я, вручая его Роркену.
   Магистр принял планшет и, не читая, положил его на стол.
   - Ты знаешь, почему я хотел поговорить с тобой?
   Я подумал и пошёл на рассчитанный риск.
   - Из-за того, что поговаривают, будто я стал нечестивцем.
   Он заинтересованно приподнял брови:
   - Ты уже слышал?
   - Да, эту информацию довели до моего сведения. Недавно.
   - И какова твоя реакция?
   - Честно сказать? Замешательство. Я не знаю источника этих слухов. Похоже, у кого-то есть причины испытывать ко мне неприязнь.
   - К тебе?
   - Ко мне лично.
   Он сделал небольшой глоток воды.
   - Прежде чем мы продолжим, я должен спросить тебя… Есть ли какая-либо причина, чтобы поползли эти слухи?
   - Как я уже сказал, неприязнь…
   - Нет, - спокойно произнёс он. - Ты знаешь, о чём я спрашиваю.
   - Я ничего не сделал, - сказал я.
   - Поверю тебе на слово. Но если потом я обнаружу, что ты лжёшь или хотя бы скрываешь от меня что-то, я буду… недоволен.
   - Я ничего не сделал, - повторил я.
   Он сложил ладони домиком и окинул взглядом море свечей.
   - Вот что произошло. Инквизитор - кто, не имеет значения, - по секрету доложил мне о тревожном происшествии. Демонхост сделал милость и пощадил жизнь человека только потому, что принял его за тебя.
   Это одновременно заинтриговало и напугало меня.
   - Не могу подтвердить эту информацию, но демонхоста идентифицировали как Черубаэля.
   В моих жилах застыла кровь. Черубаэль.