Наконец, система управления восстановилась. Я набрал на клавиатуре серию управляющих кодов и активировал щиты. Некоторые оказались выведены из строя. Атака Феклы уже уничтожила ряд защитных узлов и источников питания, а те, что все-таки включились, были ослаблены. Но все же корпус судна стал дрожать заметно меньше.
   Я попытался исследовать сознание Халстрома, чтобы определить, что он сделал бы на моем месте.
   Щиты, как и большая часть корабельных систем, питались энергией от основного реактора, управлявшего реально-пространственными двигателями. Руны на дисплее сообщили мне, что в результате пожара мощность реактора снизилась примерно на семьдесят пять процентов, практически лишив «Потаенный свет» способности двигаться.
   Пришлось задействовать дополнительный реактор, снабжавший энергией отключенный сейчас варп-двигатель. Я перенаправил эту энергию в первичные системы и тем самым увеличил эффективность щитов на сорок процентов. Неортодоксальный прием и к тому же опасный, но это был старый и очень действенный трюк капитанов флота, любезно предоставленный мне опытом Халстрома.
   Ко мне подошел Нейл.
   – Халстром? – позвал он.
   – Нет, это я.
   – Ага. Так я и подумал. Позвольте предположить, это вы вырубили Скоха?
   – Да.
   – Спасибо, – кивнул Гарлон.
   Я был слишком занят, чтобы поддерживать беседу.
   Несмотря на поднятые шиты, огромные пространства правого борта, в который пришлась большая часть залпов Феклы, оставались незащищенными. «Октобер кантри» вскоре должен был уничтожить нас, если только…
   Еще один небольшой трюк, подарок Халстрома. Выжав последнее из реально-пространственных двигателей, я заставил судно развернуться. Мы скользили через сверкающие огненные стены солнечного шторма, медленно ложась на левый борт. Судно Феклы не отставало.
   – Вы… умеете управлять этой штукой? – удивился Нейл.
   – Нет. Это Халстром.
   Разворачиваясь, я подставлял под смертоносные удары орудий Феклы левый борт и активные щиты. Конечно, обладая куда меньшей маневренностью, чем «Октобер кантри», было практически невозможно удержать его слева. Фекла уже двигался вперед, чтобы вновь зайти со стороны поврежденного борта.
   – Гарлон, проверь, что у нас осталось из оружия,– сказал я.
   Он подошел к артиллерийскому пульту и стал возиться с незнакомыми системами. Я продолжал разворачивать судно на месте.
   – Проклятие! – наконец произнес Нейл. – Почти все вышло из строя. Можете забыть про лазеры и фузионные излучатели. У меня осталась только одна ракетная батарея в носовой части.
   – Заряжай ее и наводи на мостик «Октобер кантри».
   Становилось трудно сохранять контроль над Халстромом. Он стремительно угасал. Он из последних сил старался оставаться в сознании, и я чувствовал, как по его лицу струится пот.
   – Но они же закрыты щитами,– возразил Нейл. – Особенно мостик.
   – Знаю, Гарлон.
   – Они избивают нас уже добрых десять минут. Мы превратились в груду металлолома. А они по-прежнему как новенькие. Дав залп по мостику Феклы, мы только израсходуем последние ракеты.
   – Знаю. Пожалуйста, сделай то, что я прошу.
   – Ну ладно… – пожал плечами Гарлон.
   Халстром ускользал от меня. Я приложил последнее усилие, поворачивая корабль, а затем покинул сознание первого помощника. Освободившись, он повалился обратно в кресло. Избавившись от материальной оболочки, я смотрел на экраны. Не позже чем через шестьдесят секунд «Октобер кантри» снова выйдет на удобную позицию и возобновит стрельбу по поврежденным секциям «Потаенного света».
   – Заряжено, цель взята, – доложил Нейл.
   – Гарлон, как только услышишь приказ – стреляй. И никаких вопросов.
   Он кивнул.
   Я оставил мостик.
   Через стены, через слои изоляции, через внутреннюю и внешнюю обшивки корпуса, через поднятые щиты – в открытый космос.
   Огненный Поток бурлил вокруг, насколько хватало моего ментального взора. Океан пламени и яростные разряды, треск и мерцание. Позади дрожала и раскачивалась в волнах шторма израненная громада «Потаенного света». Впереди темнели величественные хищные очертания «Октобер кантри», приближающегося, чтобы убить нас.
   Это было гигантское, богато украшенное, изящное быстроходное судно, одно из самых древних человеческих судов, какие я когда-либо видел. Я мог почувствовать его невероятный возраст, пыльные ароматы долгой, суровой жизни, мускусные, пряные ауры далеких заброшенных миров.
   Почувствовав стальную решимость его безжалостного повелителя, я устремился вперед сквозь игривое сияние шторма и ворвался внутрь корабля, пройдя щиты, корпус…
   Фекла изучал сферу актуализатора, время от времени выкрикивал приказы и пробегал по рунам дисплеев пальцами аугметических рук. Графическое изображение «Потаенного света» пятнали точки сигналов наведения. Кизари оказался высоким сильным мужчиной. Его широкие плечи покрывал плащ из синего селпика, окантованный золотым шнурком, а на шее был завязан шелковый платок. Лицо серебрилось паутиной кибернетических схем, а из черепа, скрытого напудренным париком, выходили тонкие кабели, с помощью которых разум Феклы соединялся с системами корабля.
   Вокруг капитанского пульта за терминалами из начищенной латуни размещались тринадцать человек экипажа.
   Руль, резервный руль, системный контроль, вокс и коммуникации, навигатор, артиллерист, офицер службы безопасности…
   Вот оно. Офицер службы безопасности. Я погрузился в его сознание.
   – Давай, Гарлон. Давай.
   – С «Потаенного света» стартовали ракеты, капитан! – выкрикнул артиллерист, стоявший возле меня.
   Фекла рассмеялся.
   – Дергается из последних сил, да? Слишком поздно. Никчемная попытка.
   Начальник службы безопасности боролся со мной.
   – Лефабре? Что с тобой, черт побери? Ты гримасничаешь, словно идиот!
   Сознание этого человека оказалось очень сильным. Из-за расстояния и суматохи шторма мои способности были крайне ограничены, особенно без стимулирующего воздействия «косточки духа».
   Но я не мог позволить ему сбежать. В отчаянии я выжег его нервную систему, бросил дергающиеся руки на латунные рычаги терминала и…
   …отключил щиты «Октобер кантри».
   В последнюю миллисекунду своей жизни Фекла осознал, что произошло, и прокричал имя.
   Действительно, это было мое имя.
   Восемь ракет, выпущенных одна за другой, бесшумно вырвались из шторма и испепелили рубку «Октобер кантри».

Глава 6

   – Вы готовы? – спросила Кыс.
   – Да. Вполне, – ответил Рейвенор.
   Его голос все еще звучал странно, почти измученно. На то, чтобы восстановить поврежденный вокс-транслятор, не оставалось времени.
   Кресло Рейвенора в сопровождении Кыс и Карла Тониуса скользнуло в открывшийся люк камеры. Как только Фивер Скох взглянул на вошедших, его сильно затрясло. Обнаженное тело ксенолова было приковано к стене цепями.
   – Вы…
   И Кыс, и инквизитор почувствовали исходящий от пленника отчетливый запах страха. Ожидаемая реакция.
   – Мы должны поговорить, – произнес Рейвенор. – Насколько приятной будет наша беседа, зависит от вас.
   Скох пожал дрожащими плечами.
   – Мне терять нечего. Спрашивайте, инквизитор.
   – Откуда вы берете флекты?
   – Из Оплавленных Миров, – просто ответил он.
   – Доступ к Оплавленным Мирам перекрыт флотом, – сказала Кыс. – Как вы обходите военные суда?
   Скох перевел на нее взгляд.
   – Для капера это не проблема. А лучшие из них могут проникнуть куда угодно. Все зависит от прибыльности бизнеса.
   – Лучшие? – спросил Тониус. – Вы хотите сказать, люди вроде вашего приятеля Феклы?
   – И Феклы, и других.
   – Картель? – произнес Рейвенор, и Скох снова пожал плечами. – Фекла и… Акунин?
   Фивер кивнул:
   – Акунин, Выголд, Маребос, Фуколт, Страйксон, Брэден. Это те, кого я знаю.
   – Что такое «контракт номер тринадцать»? – спросил Тониус.
   Скох удивленно вскинул брови.
   – Я слышал, как вы разговаривали с Мадсен,– объяснил Карл.
   – А я нашел это в сознании Дюбо, – добавил Рейвенор.
   – Вот больной придурок. Ладно. Это… причина, благодаря которой и стали появляться флекты. Контракт номер тринадцать – нигде не записанная договоренность между картелем каперов и министерством торговли субсектора. Условия контракта просты. Торговцы отправляются к Оплавленным Мирам и собирают останки технологий.
   – Что за «останки технологий»? – спросила Кыс.
   – Да все, что смогут найти. Спика Максимал – излюбленная цель. Города-ульи, жилые массивы да и все остальное – теперь это только обломки, выброшенные варп-штормом. Они полны разных вещей. В башнях улья Администратума навалом кодиферов, когитационных банков, вышедших из строя терминалов. Каперы до отказа забивают этим барахлом трюмы и доставляют его в Петрополис. Министерство платит. И платит изрядно. А кроме того, снабжает членов картеля временными графиками, данными и кодами доступа, необходимыми, чтобы обойти блокаду, установленную флотом.
   – Зачем министерству вся эта техника? – спросил Тониус.
   – Не знаю, – покачал головой Скох и вздрогнул, когда Рейвенор сдавил его сознание в ментальных тисках. – Правда не знаю! Я только игровой агент. Просто летаю вместе с Феклой.
   – Скажем иначе: летал вместе с Феклой, – улыбнулась Кыс.
   – Какая разница. Я пользовался его услугами, чтобы добраться до исторгнутых миров. Как правило, он мотался туда по тринадцатому контракту. Я видел, чем он занимался. Но не знаю, ради чего все это затевалось. Техника… техника там довольно дорогостоящая, верно? Может, в этом причина?
   – Возможно, – сказал Рейвенор.
   – Что насчет флектов? – спросила Кыс.
   – Они там повсюду. Я имею в виду в мирах вроде Спика Максимал, они сплошь покрывают землю, насколько хватает глаз. Когда мы узнали про оказываемый ими эффект, то стали возить их с собой. Министерство хорошо платило нам за доставку грузов по контракту. Но торговля флектами приносила в два раза больше. В этом… я участвовал. Торговал стекляшками.
   Скох опустил глаза, будто ему стало стыдно. Но, скорее всего, он просто осознал, что игра закончена.
   – Министерство не возражало против торговли флектами? – спросил Тониус.
   – Поначалу возражало. Но потом они просто закрыли на это глаза, и все остались довольны.
   – До тех пор, пока не вмешались мои люди,– произнес Рейвенор.
   – Да, – кивнул Скох. – Именно поэтому мы все и затеяли. Вам необходимо было заткнуть рот.
   – Потому что я раскопал больше, чем следовало?
   – Да.
   – На Юстис Майорис вам со мной было не справиться. Вы боялись огласки. Тогда вы стали подкидывать мне наводку за наводкой, чтобы выманить меня в Протяженность Удачи. А здесь, вдали от посторонних глаз, вы решили избавиться от меня. Так?
   – Таков был план, – кивнул Фивар.
   – План Мадсен? – спросила Кыс.
   – План Мадсен, – согласился ксенолов. – Кински привел вас сюда, просчитывая все на ход вперед. Дюбо, Сайскинд… не важно, главное, чтобы сработало. Он встраивал в их сознания информацию, которая должна была вас заинтересовать, и блокировал другие воспоминания. Таким образом он втягивал вас в игру.
   В камере внезапно стало холодно. Изморозь затрещала на голых металлических стенах.
   – Один последний штрих… – сказал Рейвенор.
   – Ой! Вот дерьмо, пожалуйста…
   Я ворвался в его несчастное сознание, отбросил поверхностные чувства и погрузился в воспоминания. Первый же запах, дошедший от его синапсов, подтвердил, что все сказанное им – правда. Но я продолжал погружаться. Дальше.
   Спика Максимал. Оплавленный Мир. Он был выброшен мертвым из ужасов варп-шторма, словно изувеченный гниющий корабль, исторгнутый из пучин океана. Я был Фивером Скохом. Охотник и еще несколько людей из десантной группы Феклы откалывали куски породы от оплавленной поверхности холма.
   Передо мной раскинулась обширная пустошь, засыпанная гагатовым пеплом и обломками какой-то почерневшей материи, искривленной, вздутой, рассыпающейся, потрескавшейся. По выгнутому куполу неба стремительно проносились рваные облака. Солнце, красное, как налитый кровью глаз, вскарабкалось по мелькающим небесам и снова зашло за один-единственный вздох.
   Передо мной из затвердевшей ночи поднимались разрушенные здания: башни, шпили и циклопические цитадели. Сожженный город. Убитый улей.
   Я рухнул между огромными башнями и увидел их бесчисленные окна, ряд над рядом, ярус над ярусом… темные окна, напоминающие пустые глазницы, помутневшие от невообразимых эпох, проведенных во всепоглощающей темноте.
   Потрескавшаяся почва под моими босыми ногами была усеяна бесчисленными осколками битого стекла. Несовершенно, словно нарушенная мозаика, они отражали облик Скоха.
   На мгновение я задрожал. Я снова вернулся в видения Бергоссиана. Видения, которые чуть не убили меня там, на Гиблых Чердаках Петрополиса.
   Но это были не видения. Это были воспоминания Скоха о Спика Максимал. Бергоссиан, бедный сумасшедший Бергоссиан, видел это в своих грезах.
   Грезы о флектах.
   Они были под ногами. Бесконечные залежи битого стекла, выпавшего из бесчисленных окон огромного улья. Каждый из осколков был чем-то заражен за те долгие годы, что пролежал погруженным в варп. Каждый осколок нес в себе отражение чего-то.
   И на некоторые вещи было слишком страшно смотреть.
   Вот что продавали Скох и ему подобные. Битое стекло из руин поглощенного варпом улья.
   Я покинул его память. Задыхаясь, Скох резко откинулся назад.
   – Вот и все.
   – У меня… есть один вопрос. О моем брате. Кто убил его?
   – Его застрелил воин по имени Зэф Матуин. Он погиб в бою. Но Матуин состоит у меня на службе, так что правильнее было бы сказать, что твоего брата убил я.
 
   – И что дальше? – спросил Гарлон.
   Ему никто не ответил. Мимо Нейла по мостику «Потаенного света» прокатилось несколько сервиторов. Прист пыталась вдохнуть немного жизни в израненный корабль. На щеках капитана блестели слезы. Масштаб повреждений оказался чудовищным.
   Халстрома и Фрауку отнесли в лазарет. Гарлон знал о них только одно: сейчас за их жизни отчаянно борется Зарджаран.
   – Дальше? – наконец откликнулся Рейвенор. – Теперь речь будет идти не только о флектах.
   – Это я уже понял,– во весь рот улыбнулся Нейл.
   – Мы получили сведения, что власти субсектора торгуют еретическими технологиями. По крайней мере, министерство лорда-губернатора. Не знаю, замешан ли он сам в это. Скорее всего замешан. На нашей доске теперь разыгрывается куда более серьезная партия, Гарлон.
   – Значит, мы возвращаемся к Юстис Майорис? – спросила Кыс.
   – Да, – ответил Гидеон. – Но теперь преимущество на нашей стороне. Противник полагает, что мы мертвы. Поскольку Фекла уже не сумеет опровергнуть этот факт, мы должны вернуться инкогнито. Интересно, до какого этажа власти добралась коррупция? До самого Официо Ангелус?
   – «Потаенный свет» не сможет доставить нас на Юстис,– сказал Матуин.
   Путешествие изувеченного судна до ремонтных доков вне Протяженности Удачи могло занять долгие месяцы. И никто не мог сказать, согласится ли Прист продлить контракт с Инквизицией.
   – У меня, кажется, есть идея… – еще шире улыбнулся Нейл.
 
   Стоя на обзорной палубе, Заэль вглядывался в Огненный Поток. Он уже затихал, солнечный шторм заканчивался. Тем не менее, яркие вспышки заставляли длинную тень мальчика метаться по палубе.
   – Мы возвращаемся. – Кыс неслышно подошла сзади.
   – Возвращаемся?
   – В Петрополис. Ты рад?
   Заэль кивнул.
   – Может, ты не хочешь возвращаться?
   – Здорово будет снова увидеть дом, – произнес мальчик бесцветным голосом, отвернулся и покинул палубу.
   – Он миновал стадию перерождения, – сказала Пэйшенс.
   Кресло инквизитора подплыло к ней поближе.
   – И уже давно.
   – Он пассивен, как вы и думали?
   – Да. Зеркальный псайкер. Весьма редкая разновидность. Мне кажется, употребление флектов что-то изменило в его сознании. Разбудило глубоко скрытый потенциал. Он абсолютно не активен, но, возможно, станет мощным рефлективным псайкером. Думаю, что смогу научить его предсказаниям. Пророчеству. У него к этому должен быть талант.
   – Ага, мне тоже так показалось. Такое ощущение, будто он знает, что должно произойти в следующую секунду.
   – Не знает, скорее… слышит эхо. Проклятые флекты открыли в нем что-то, и это «что-то» удивительно.
   – Надеюсь, что он тоже так думает, – усмехнулась Пэйшенс.
 
   Карл Тониус тяжело вздохнул. Его рука действительно сильно болела, но он уже чувствовал себя лучше.
   Они обыскали «Октобер кантри», арестовали выживших членов команды и отправили неуправляемое судно плыть к гравитационному колодцу звезды, навстречу судьбе, которая была уготована «Потаенному свету».
   Трюмы были набиты еще не упакованными в красные бумажки флектами. Карл держал один из них в сложенных лодочкой ладонях. Он казался теплым. Тониус разжал пальцы и посмотрел.
   Когда Огненный Поток завершился, грузовой лихтер отправился к Пределу Боннэ. Местные службы получили соответствующие коды и идентифицировали его принадлежность к «Октобер кантри».
   Прибывшие на лихтере люди прятали лица под низко надвинутыми капюшонами. Они спешили на важную встречу, назначенную в одной из приватных кабинок первого салона.
   В кабинку вошел крошечный человечек, и за его спиной включилось пикт– и пси-экранирование.
   – Я Шолто Ануэрт и запрашивать ваши неискренние блага, – сказал он.
   Гарлон Нейл откинул капюшон.
   – Господин Ануэрт, у нас к вам деловое предложение.

Скоро.
Петрополис, Юстис Майорис. Конец зимы, 402.М41

   – Как много грузовиков, – произнесла инспектор Плайтон, глядя в окно офиса отдела особых преступлений.
   Завыли дождевые сирены. Секретарь Лимбвол тоже взглянул вниз:
   – Да, интересно, зачем они здесь?
   Служащий Магистратума первого класса Дерек Рикенс подошел к ним, хромая и тяжело опираясь на трость.
   – Это? Это новые когитаторы, которые нам обещали. Модернизированные, более мощные. Доставлены напрямую с планеты-поставщика.
   Внизу сервиторы начали выгружать из грузовиков ящики с аппаратурой.
   – Радуйтесь и веселитесь, – произнес Рикенс. – Ведомство модернизируют. Можете считать, что вам повезло.
   – Превосходно! – воскликнула Плайтон.
   Лимбвол зааплодировал. Новое оборудование уже поднималось в лифтах прямо на их этаж. В коробках покоились еще влажные когитаторы. На Спика Максимал было довольно сыро.
   Плайтон решила встретить грузовых сервиторов прямо у дверей лифта.
   На карниз за окном взгромоздилась яркая птица. Идеально сконструированный механический глаз открылся и снова закрылся. Создание склонило голову, оглянулось назад.
   На крылья птицы с шипением падали капли кислотного дождя.