Страница:
– Мы ищем вашего брата, – сказал Гарлон.
– Выбирайте, – ответила женщина, махнув в сторону грязных емкостей.
Кара снова посмотрела на них и увидела, что за стеклом плавают бледные, деформированные груды плоти. Лишенные конечностей, бесформенные, подключенные к фильтрам и насосам. Увидела единственный, наполненный страданием глаз.
– Вот дерьмо! – отскочила она.
– Другого вашего брата, – сказал Нейл.
Женщина поднялась и повернулась к гостям. Если она была сестрой Базарова, то жизнь обошлась с ней очень сурово.
– Дрейса, – уточнил Гарлон.– Не думаю, что в ваших интересах покрывать его.
– Я и не собираюсь его защищать, – несколько удивленно ответила женщина. – Он больной на всю голову. Заявился сюда недавно, но я его прогнала. Я сразу поняла, что он от кого-то прячется. И мне вовсе не хочется, чтобы сюда пришли какие-нибудь бандиты и перебили всех, кто ему помогал. Это не мое дело. И не моих братьев.
Матуин внезапно напрягся и развернулся к двери. На него смотрел крепкий кланстер с кислотной татуировкой на лице. Еще четверо или пятеро столпились в коридоре.
Зэф потянулся за оружием, но Нейл остановил его взглядом.
– Ненни, у вас все в порядке? – спросил кланстер.
– Да, – ответила женщина.
– Желаете, чтобы мы спровадили их?
– Нет, – сказала она. – От Дрейса всегда были одни неприятности. Я не хочу, чтобы он втягивал меня в свои дела. Мне необходимо заботиться о братьях.
– А что с ними случилось? – спросил Нейл.
– Отравление металлами. Несчастный случай на производстве. Они получили компенсацию, но этого слишком мало. Я десять лет забочусь о них. Не могу даже позволить себе достаточно часто мыть их емкости. Дрейс никогда ничем не помогал мне.
Она посмотрела на громилу в дверях и покачала головой. Тот развернулся и оставил их в покое. Затем она задумчиво взглянула на Нейла.
– Сотня, – сказала она, набравшись смелости.
– Чего?
– За сотню я расскажу вам, где он.
Кара отвела глаза. Сотня. Мелочь, карманные расходы. Впрочем, не для сестры Базарова. Это больше, чем та зарабатывала за год. Ей нужно было собрать в кулак всю свою отвагу, чтобы запросить такую грабительскую сумму.
Нейл полез в куртку и отсчитал сотню из пачки местной валюты. Взгляд женщины остановился на деньгах. Ее глаза вспыхнули от боли или гнева, когда она поняла, что могла потребовать намного больше.
– У Дрейса есть друг, – сказала она, взяв купюры. – Я слышала, что он живет наверху Стайра, на Гиблых Чердаках. Западный двадцать, кажется.
– Мне бы хотелось знать наверняка,– сказал Нейл.
– Западный двадцать,– заверила Базарова.– Прямо над нами. Его зовут Одиссей Бергоссиан. Они знают друг друга с пеленок. Ни одному из них это не пошло на пользу.
– И чем занимается этот Бергоссиан? – спросила Кара.
Базарова посмотрела на нее так, словно только что заметила.
– Да практически ничем. Бездельник. Последний раз, когда я его видела, он всерьез пристрастился к веселящим камням. Иногда подрабатывает зонтоносцем, иногда находит какой-нибудь другой заработок. Я слышала, как Дрейс рассказывал о том, что Одиссей работает упаковщиком мяса в грузовой зоне Блока К и иногда бывает в цирковых хранилищах.
– Что за цирк?
– Большой. Карнивора, в Общем G.
– Благодарю, – сказал Нейл. – Больше мы вас не станем беспокоить.
Гарлон кивнул, и Кара с Матуином вышли за ним из квартиры, оставив женщину наедине с мерцающим пиктером и изувеченными родственниками.
Загудел вокс. Фраука потянулся к нему, но Кыс оттолкнула его и ответила первой. Даже от легкого прикосновения к Вистану ее кожа покрылась мурашками. Фраука отступил назад с притворным лаконичным жестом «только после вас».
– Кыс.
Она услышала голос Нейла и тихий треск кодирующих схем. Канал был безопасен.
Гарлон рассказал ей об их успехах. Услышав сигнал, Рейвенор подвел кресло поближе. Она чувствовала, как он напряжен. Учитывая, что по городу бродит мощный псайкер, они не осмеливались включить ограничитель Фрауки. Инквизитор не мог тенью отправиться вместе со своей командой. В подобных ситуациях Рейвенор понимал, насколько беспомощен он на самом деле.
– Они поднимаются выше по Стайртауну, – передала Кыс. – Кажется, у них появился след моего человека.
– Скажи им, чтобы были осторожны и регулярно выходили на связь,– невыразительно прошептали динамики кресла Рейвенора.
Кыс еще немного поговорила с Нейлом, записала подробности и отключила вокс.
– Есть у меня такое чувство, – сказала она, – что им потребуется помощь.
– Вистан, ты не мог бы подготовить для нас какое-нибудь оружие, – попросил Рейвенор, а затем немного развернул кресло. – Пэйшенс, думаю, у хозяина фабрики найдется подходящее транспортное средство. Узнай, не можем ли мы одолжить или арендовать его.
Фраука опустился на колени и расстегнул одну из сумок с оборудованием. Кыс зашагала по коридору фабрики.
Она тоже была напряжена и сильно нервничала. Звук, донесшийся откуда-то сверху, заставил ее вздрогнуть, но оказалось, что это просто механические птицы стучат своими гниющими крыльями по стеклу.
Пэйшенс натолкнулась на мальчишку. Заэль устроился возле ржавеющего ткацкого станка и хлебал из пластековой миски разведенный суповой концентрат.
Ему предлагали более качественную пищу, даже угощения, купленные у одного из уличных торговцев, но, судя по всему, парнишке нравились концентраты. Мальчик выглядел болезненным и слишком маленьким. Он вырос в подземельях и, возможно, не мог съесть что-то большее, чем растворимую, высушенную холодом похлебку.
Заэль наблюдал за Тониусом. Дознаватель настроил портативный когитатор и включил его контакты в разъем одного из муниципальных коммуникационных каналов. Пучок проводов бежал вдоль стены. Риск обнаружения был минимален. Весь улей был опутан проводами, и в разрушающемся городе обрывы сети были повсеместным явлением. Вычислить его подключение – все равно, что указать на конкретную дырку в рыболовной сети.
А Тониус был прекрасным специалистом. В его арсенале имелось множество программ и кодирующих систем. Одни разработали ордосы, другие он написал сам.
Теперь он обшаривал массивы данных Петрополиса в поисках нужной информации.
Портативный когитатор в кожаном чехле размером и формой напоминал дорожный чемодан и был настолько тяжелым, что только Нейл мог нести его без посторонней помощи.
Карл водрузил его на пару упаковочных ящиков, устроив для себя импровизированный столик. Многочисленные провода выходили из тыльной части устройства вместе с кабелем питания. Еще три провода было включено в разъемы за правым ухом дознавателя. Монитор когитатора поддерживался небольшими бронзовыми коленчатыми соединениями. Тониус что-то медленно печатал на механической клавиатуре.
– Как дела? – подойдя к нему, спросила Пэйшенс.
Он пожал плечами. Среди бегущих по экрану столбцов данных появилась янтарная руна, и Карл нетерпеливо вздохнул, нажимая на кнопку.
– Медленно. Чего и следовало ожидать от административного мира. Огромные информационные системы здесь хорошо управляются. Мне приходится продумывать каждый шаг, чтобы меня не обнаружили как незарегистрированного пользователя.
Еще одна янтарная руна. Очередной вздох и щелчок.
– Видишь? Данные разделены на дискретные подблоки, что означает отдельные протоколы шифрования и пользовательские коды. Я уже спалил один декриптор. Пришлось переписывать по памяти парадигмы ветвей Геймана.
– Короче, в этом ты разбираешься. Слушай, мы скоро отправимся на помощь Нейлу. Ты остаешься здесь?
– Да, мне еще многое надо сделать.
Она кивнула, отметив, что все это время Заэль внимательно наблюдал за ними обоими.
Когда она ушла, мальчик отставил свою миску. Он слышал большую часть их разговора и теперь задавался вопросом: почему этот пижон солгал женщине?
Пока она не появилась, он вовсе не работал на когитаторе.
Они взобрались на западный двадцать. Здесь можно было слышать стенание ветра и скрип раскачивающихся стен массивной башни. На бредущих по пустым коридорам людей давила жутковатая атмосфера, словно они оказались на брошенном в море судне.
Верхнее царство башен Стайртауна возвышалось на шесть километров над уровнем моря и называлось Гиблыми Чердаками. Первоначально здесь размещались роскошные квартиры и пентхаусы, но затем Стайртаун – как и многие другие районы – пришел в упадок. Опустевшие верхние уровни уступали разрушению. Ветер, кислотный дождь, пожары, вандализм. Богачи и элита общества съехали отсюда много лет тому назад. Гиблые Чердаки – верхние шесть или семь этажей каждого стека Стайртауна – облюбовали бездомные, нищие, беглецы и безумцы. Но даже таких было немного.
На заброшенных просторах не было никаких удобств. Ни энергии, ни водопровода. Часть помещений «съела» кислота, другие, лишившись куполов из цветного стекла, превратились в смертельные ловушки, выжженные ультрафиолетом и убийственной радиацией. Здесь разыгрывались настолько сильные высотные бури, что порыв ветра запросто мог вынести неосторожного человека через разбитое окно и разодрать его тело при перепаде атмосферного давления.
Два часа они пробирались пешком между башнями Стайртауна к западному двадцать и еще целый час поднимались на чердачный уровень. Ни одного работающего лифта. Два замерли в заблокированных шахтах, еще два вышли из строя из-за упавшей винтовой лестницы, уступившей коррозии.
Изредка им встречались оборванные бродяги, многие из которых предпочитали скрыться, завидев посетителей. На пересечении коридоров голый человек поджаривал мох над газовой горелкой. Его тело целиком покрывали ужасные пятна кислотных ожогов. Он был с ног до головы облеплен намоленными бумажками.
Затем они увидели полуразобранного сервитора-уборщика, уже мертвого, если не считать левой руки с полировочной тряпкой, бессмысленно кружившей в воздухе.
Им приходилось обходить места, где с крыши капала кислота, и проверять покрытие пола, которое местами было изъедено настолько, что превратилось в мягкую кашу. В заброшенных коридорах завывали сквозняки. Нейл вытащил пистолет. Его спутники старались держаться поближе. Кару особенно расстраивало отсутствие Рейвенора. Ей пришлось напомнить себе, что в прежние деньки, на службе у Эйзенхорна, она счастливо справлялась и без ментальной няньки. Но с тех пор Свол слишком привыкла к постоянному присутствию инквизитора.
По дороге они расспросили несколько обитателей Гиблых Чердаков. Некоторые вовсе отказывались отвечать, а остальные утверждали, что в глаза не видели и вообще не знают никакого Одиссея Бергоссиана. Только одна старуха, ссутулившаяся на циновке в пустой комнате, пробормотала кое-какие указания. Она ужасно шепелявила, а между остатками зубов торчали сломанные чешуйки крыльев и ножки жуков, которыми она питалась.
Окна позади нее давно потрескались и пропускали жесткий свет и холодный воздух. Затылок и шею несчастной женщины покрывали мокнущие ожоги. Старуха не двигалась уже очень давно.
Через эти потрескавшиеся окна Кара смогла разглядеть небо, ядовитого цвета облака и панораму широко раскинувшегося, укутанного смогом города. Гиблые Чердаки оказались самым светлым местом во всем Петрополисе, но при этом хуже места в улье не было.
Следуя указаниям старухи, они прошли еще два коридора и услышали музыку.
Кара вытащила свой миниатюрный пистолет и проверила обойму. Матуин опустил на пол вещмешок и достал ротаторный пулемет. Затем он застегнул опорную конструкцию вокруг своего торса и снял перчатку, обнажая аугметический коннектор из полированного хрома, заменявший ему левую руку. С глухим щелчком Зэф вставил его в соединительное гнездо так, что орудие стало продолжением его предплечья. Механизм автоподачи боеприпасов затрещал и установил первый из контейнеров с патронами на место. С металлическим лязгом провернулись стволы.
– Мне бы хотелось успеть поговорить с ним прежде, чем ты украсишь стены его мясом,– произнес Нейл.
– Простая предосторожность,– пожал плечами Матуин.
– Тогда будешь прикрывать нас со спины. – Гарлон двинулся было вперед, но потом снова обернулся: – Зэф, если ты прикончишь меня или Кару из этой пулеплевалки, наши призраки будут преследовать тебя до конца твоих чертовых дней.
– Я знаю, что делаю, Нейл, – спокойно проговорил Матуин.
А вот Кара ни на секунду не усомнилась в профессионализме Зэфа. В этом трио, несмотря на годы службы, только она была любителем. Свол постигала эту трудную науку с тех пор, как ее завербовали в качестве сотрудника Инквизиции. А эти двое – только научились ходить. Наемники, охотники-убийцы, такие крутые, что о них можно было сломать зубы.
Но когда Нейл предложил ей идти впереди, она почувствовала себя польщенной. Она умела оставаться незаметной. Кара двигалась бесшумно и была виртуозом во всем, что касается слежки. Именно поэтому Эйзенхорн когда-то и решил принять ее в свою команду.
Она шла впереди, Нейл держался в нескольких метрах позади нее, а Матуина вообще не было видно. Солнечный свет лился через окна в крыше. Он дрожал и преломлялся в такт с метущимися облаками. Кара почувствовала запах кислоты.
Музыка теперь звучала громче. Грохочущая и резкая, она напоминала пунд – музыку твистов. Звуки клубов для мутантов сводили молодежь с ума.
В конце коридора Кара заметила дверной проем, занавешенный куском матового пластека, прибитого прямо к верхнему наличнику. Свол подошла ближе. Над дверью краской от руки было выведено: «УБИРАЙСЯ».
Будь у нее такая возможность, она попросила бы Рейвенора рассказать, что находится за занавесом. Но сейчас ей пришлось самой тихонько подойти и украдкой заглянуть внутрь. Одна из комнат большого пентхауса. Голый пол, голые стены, через огромные окна цветного стекла льется солнечный свет.
Кара махнула Нейлу, прижалась к стене, сделала глубокий вдох и, вскинув оружие, стремительно ворвалась в помещение. Внутри никого не оказалось. Грязный матрац, скатанный в рулон, несколько пустых бутылок из-под вина, груды грязной одежды, старый, разбитый, покрытый клубными наклейками проигрыватель с четырьмя колонками, из которых и гремела музыка. Справа и слева – открытые двери.
Около матраца стоял поднос из полистра, полный «веселящих камней». Базарова рассказывала, что Бергоссиан пристрастился к ним. Гладкие камни, добываемые на далеком внешнем мире и находящиеся под строгим запретом, обладали легким псайкреактивным воздействием. Если подержать их в руке или положить под язык, они вызывали ощущение тепла и блаженства. Чувство эйфории и благополучия предположительно могло длиться в течение нескольких дней. Такие стимуляторы были популярны в клубах для твистов в Грязях.
Странно, но камни покрывал слой пыли, словно их не использовали и не трогали в течение многих недель.
Пол вокруг постельной скатки усеивали смятые обрывки тонкой красной бумаги.
Нейл вошел в комнату, держа наготове свой тяжелый пистолет. Кара показала на проигрыватель, предлагая выключить его, но Гарлон покачал головой. Он присматривал за правым дверным проемом, пока Свол проверяла левый. Темная кухня, внутри воняет. После отключения энергии и воды это помещение оставалось использовать только как мусорную свалку. На полу гнили кучи бытовых отбросов и фекалий. Во мраке носились жирные тараканы.
Кара вернулась обратно и прошла вдоль окна, чтобы не попадать в зону видимости из второй двери. Под прикрытием Нейла она вошла внутрь.
Еще одна большая пустая комната, также хорошо освещенная благодаря огромным окнам из окрашенного стекла. Слева – разбитая туалетная кабинка, а в правой стене огромная дыра, в которую человек мог войти, не наклоняясь. Ее явно пробили кувалдой, чтобы соединить два соседних помещения. Дыру тоже закрывал пластековый занавес.
Кара жестом подозвала Нейла, чтобы показать ему свою находку. Какой-то сумасшедший сплошь расписал углем голые стены, потолок и пол. Узоры и геометрические фигуры разделяли комнату на сегменты. Рисунки сопровождались странными, написанными корявым почерком текстами, некоторые были нанесены прямо на стены, а другие начертаны на листах бумаги, прилепленной к ним скотчем. Были там и рисунки: люди, херувимы, монстры – примитивные, но выведенные весьма тщательно.
– Девятые небеса истины… – прошептал Нейл, проводя пальцем под одной из надписей.
– Место искупления. Территория понимания. Пятнадцатые небеса, где люди отдыхают от мук… – Кара посмотрела на Гарлона. – Что это еще за чертовщина?
Он покачал головой и, вскинув оружие, прошел в занавешенную пластеком дыру.
Одиссей Бергоссиан занимал около девятнадцати квартир в Гиблых Чердаках. Все они были пусты, чуть ли не вычищены скребком и сообщались между собой дырами, которые он пробил в стенах. Все стены, пол и потолок покрывали узоры и письмена. Изображения становились сложнее и совершеннее по мере удаления от главного входа. Все чаще безумный художник использовал цвет. Под ногами валялись брошенные огрызки восковых мелков и все больше обрывков красной бумаги.
В десятой квартире настенные росписи стали окончательно безумными. Тщательно прорисованные, полноцветные виды города. Словно нарисованные рукой опытного портретиста лица, кажущиеся живыми. Неземные существа, при взгляде на которые у Кары по коже пробегали мурашки. В замысловатых надписях, начертанных золотом и краской, упоминались такие термины, как «Зал Чистого Исцеления», «Царство Разума», «Пятьдесят первые Небеса Младших Богов» и «Новое Где-то». Некоторые фрески имели вкрапления запекшейся крови и других жидкостей тела. Нервы Кары и Нейла были на пределе. Музыка уже превратилась в отдаленный ритм. Они могли слышать завывание ветра, мечущегося в высоте.
В девятнадцатой квартире они нашли Одиссея Бергоссиана.
Абсолютно голый, он, ссутулившись, расписывал очередную стену. Рядом с ним стояла корзина с поломанными мелками, горшочками с красками и грязными кисточками. Он уже наполовину покрыл комнату рисунками. Контраст между разрисованной частью и чистым пространством вызывал какое-то неуловимо тревожное чувство.
Одиссей даже не обернулся, когда они вошли. То, что это именно Бергоссиан, Кара и Нейл поняли, когда Гарлон позвал его по имени.
Только тогда он посмотрел на них. Одиссей был молод, не более чем двадцати пяти лет от роду, а на его лице и шее виднелись отвратительные ожоги. Он закрыл лицо вымазанными в краске руками и свернулся на полу.
– Где Дрейс Базаров? – спросил Нейл.
Бергоссиан застонал и покачал головой.
– Гарлон! – воскликнула Кара.
Нейл подошел к ней, не сводя глаз с трясущегося, словно в лихорадке, молодого человека. Она указала на рисунок, над которым работал безумец, когда они вошли. Яркий, тщательно выписанный портрет Бергоссиана. А над ним, законченные только наполовину, но безошибочно узнаваемые, склонились фигуры Кары Свол и Гарлона Нейла.
– Император, храни меня! – прошептал Нейл.
Матуин уже собирался двинуться дальше, когда услышал позади себя шаги. Зэф тихо попятился в тень дверного проема.
Мимо него прошел коренастый молодой человек в одежде чернорабочего. В руках он нес ведерко с горячими рисовыми шариками и мясными палочками и три полистровых стаканчика с кофеином на подносе из прессованного картона. Человек скрылся за пластековым занавесом.
Матуин включил вокс.
– Нейл. Мне кажется, Базаров идет к вам. Хотите, чтобы я его перехватил?
– Следуй за ним. Незаметно. Мы сами возьмем его.
– Одиссей? Одиссей? Я принес обед, – кричал молодой человек, проходя по анфиладе разрисованных комнат. – Одиссей? Ты где?
– Он занят, – сказал Нейл, выходя ему навстречу и поднимая оружие.
Молодой человек судорожно вздохнул и завизжал, роняя еду и напитки. За спиной Нейла появилась Кара. Она волокла хныкающего Бергоссиана за запястье.
– Дрейс Базаров? – спросил Нейл, опуская оружие.
Молодой человек развернулся, чтобы убежать, но в его грудь уперлись стволы пулемета Матуина.
– Ну-ну-ну… – прошипел Матуин.
– Я не Базаров! – умоляюще воскликнул молодой человек, снова оборачиваясь к Нейлу.– Меня зовут Герг Лант.
– И что ты здесь делаешь? – поинтересовался Гарлон.
– Я друг! Друг Одиссея! Вот дерьмо, как знал, что Базаров втянет нас в неприятности…
– Он здесь? – спросил Нейл.
– Три кружки кофеина, – заметил Матуин.
Лант задергался.
– Наверху, – внезапно определила Кара. Она раньше остальных услышала поскрипывание потолка.
Матуин вскинул оружие.
– Нет! – закричал Нейл.– Он нужен мне живым.
Гарлон взглянул на оконце в крыше и попросил:
– Подкинь меня наверх, Кара.
– Ты, должно быть, шутишь! – ответила она.– Это ты должен подкинуть меня.
Нейл хотел было заспорить, но Матуин уже все решил.
– Только время теряем! – прорычал Зэф, становясь под оконцем и выставляя вперед руку.
– Двигай сюда и делай то, что умеешь, – обратился он к Каре.
Она прошагала по Матуину, словно по лестнице, опершись одной ногой на его ладонь, а другой на плечо. Он стоял прочно, как скала. Гарлон впился в него взглядом.
На глухом оконце не оказалось ни задвижки, ни замка, зато изоляция совсем прогнила, и Кара выбила его из креплений ударом ладони. Подтянувшись на руках, она оттолкнулась от плеча Матуина.
Нейл еще какое-то время продолжал буравить Зэфа взглядом, а затем прошипел, кивая на пленников:
– Сторожи их, – и выбежал из комнаты.
Снаружи было нестерпимо холодно, все заливал болезненно яркий свет. Воздух был разрежен. Кара осторожно прокладывала себе путь по ненадежной крыше, выверяя каждый шаг. Годы кислотных дождей превратили покрытие во влажную, расползающуюся массу.
Свол надела солнцезащитные очки и натянула капюшон. Перед ней вырисовывались выгнутые секции крыши. Позади возвышались старые антенны и кабельные стойки – скопление ржавеющего металла и выгоревшего пластека. Кара огляделась по сторонам. Никого. Может, это ветер скрипел пластами кровли?
Сверху открывался потрясающий вид. Вокруг насколько хватало глаз над городом висела плотная завеса черных туч, из которой выпирали острова массивных башен Стайртауна. Небо над слоем облаков казалось ярким акварельным мазком. Однако не стоило долго любоваться пейзажем, да и вообще находиться здесь было весьма опасно, особенно если начнется дождь или поднимется ветер. Кожу лица уже начинало ощутимо покалывать. Свол застегнула комбинезон до самого носа.
Кара пошла дальше, приближаясь к краю крыши. Шаткие пласты грозили обвалиться, и Свол схватилась за кабельную стойку. Из-под перчатки стал подниматься дымок кислотной реакции. Она взглянула под ноги – то же самое.
За шумом ветра она еле различила новый звук. Резко развернувшись, она чуть не поскользнулась. В поле видимости никого не оказалось. Только теперь Кара поняла, что это трещит ее собственный вокс.
– Чего?
Казалось, Нейл вещает из глубокой ямы.
– …де ты?
– На чертовой крыше! – ответила Кара.
– Нет, где именно на крыше?
Свол огляделась, пытаясь сформулировать фразу так, чтобы он ее понял, находясь внизу. Задача оказалась не из легких.
– Просто включи свой локатор! – рявкнул Гарлон.
Глупо. Очевидно, риск заставил ее забыть простые вещи. У Кары закружилась голова. В разреженном воздухе было слишком мало кислорода. Свол потянула назад манжету куртки и активизировала небольшое устройство, зашитое в подкладку.
– Нашел меня?
Нейл вышел из комнат Бергоссиана в коридор. На развернутом экране его компактного ауспекса загорелась руна.
– Да, – откликнулся он. – Я нахожусь почти точно под тобой.
Кара пошла дальше. Порывы ветра становились сильнее, запахло влагой и коррозией. Раздался ритмичный хлопающий звук, но, как оказалось, его издавали изъеденные кислотой старые ветряки.
Впереди в воздух, хлопая крыльями, взмыла стая ярких птиц и закружила над краем карниза Их вспугнули. Кара увидела, как внизу по склону следующей секции, цепляясь за натяжной трос, карабкается какая-то фигура.
Раскинув руки, Кара зашагала по коньку крыши, словно это был натянутый канат, а затем спрыгнула на плоский металлический короб, закрывающий трубы. Ободранный металл сплющился, словно консервная банка, и расплескал лужу скопившейся жидкости. Свол увидела, как в армированной ткани ее брюк появляются ряды прожженных кислотой дырок.
Дрейс услышал, как она спрыгнула, и обернулся.
«Нинкер поскользнется, если не будет осторожен…»
– Базаров! – завопила Кара, пытаясь перекричать завывания ветра.
Дрейс скрылся за вентиляционной трубой. Кара спрыгнула с короба и понеслась по парапету нижнего крыла. Внезапно она поскользнулась и начала скатываться к краю крыши. За долю секунды до катастрофы ей все же удалось ухватиться за связку кабелей.
– Кара?
– К западу от меня! Приблизительно в сорока метрах!
Нейл бросился по коридору, вычисляя указанное место по экрану ауспекса. Ему пришлось выбить ногой дверь, которую не открывали, наверное, уже несколько десятилетий, и пробежать по темной провонявшей квартире. Следующая дверь оказалась не плотнее мокрой бумаги. Гарлон очутился в служебном коридоре, заваленном ржавеющим металлоломом. Истлевший до костей и голого металла, сервитор лежал на полу, словно распростершись в молитве. Здесь было настолько темно, что когда Нейл очередной раз повернул за угол, ему пришлось продвигаться на ощупь. Гарлон наткнулся на завесу грязной слизи, свисавшей с потолка. Он вытер лицо и сплюнул. Еще одна дверь развалилась на части от удара плечом.
– Выбирайте, – ответила женщина, махнув в сторону грязных емкостей.
Кара снова посмотрела на них и увидела, что за стеклом плавают бледные, деформированные груды плоти. Лишенные конечностей, бесформенные, подключенные к фильтрам и насосам. Увидела единственный, наполненный страданием глаз.
– Вот дерьмо! – отскочила она.
– Другого вашего брата, – сказал Нейл.
Женщина поднялась и повернулась к гостям. Если она была сестрой Базарова, то жизнь обошлась с ней очень сурово.
– Дрейса, – уточнил Гарлон.– Не думаю, что в ваших интересах покрывать его.
– Я и не собираюсь его защищать, – несколько удивленно ответила женщина. – Он больной на всю голову. Заявился сюда недавно, но я его прогнала. Я сразу поняла, что он от кого-то прячется. И мне вовсе не хочется, чтобы сюда пришли какие-нибудь бандиты и перебили всех, кто ему помогал. Это не мое дело. И не моих братьев.
Матуин внезапно напрягся и развернулся к двери. На него смотрел крепкий кланстер с кислотной татуировкой на лице. Еще четверо или пятеро столпились в коридоре.
Зэф потянулся за оружием, но Нейл остановил его взглядом.
– Ненни, у вас все в порядке? – спросил кланстер.
– Да, – ответила женщина.
– Желаете, чтобы мы спровадили их?
– Нет, – сказала она. – От Дрейса всегда были одни неприятности. Я не хочу, чтобы он втягивал меня в свои дела. Мне необходимо заботиться о братьях.
– А что с ними случилось? – спросил Нейл.
– Отравление металлами. Несчастный случай на производстве. Они получили компенсацию, но этого слишком мало. Я десять лет забочусь о них. Не могу даже позволить себе достаточно часто мыть их емкости. Дрейс никогда ничем не помогал мне.
Она посмотрела на громилу в дверях и покачала головой. Тот развернулся и оставил их в покое. Затем она задумчиво взглянула на Нейла.
– Сотня, – сказала она, набравшись смелости.
– Чего?
– За сотню я расскажу вам, где он.
Кара отвела глаза. Сотня. Мелочь, карманные расходы. Впрочем, не для сестры Базарова. Это больше, чем та зарабатывала за год. Ей нужно было собрать в кулак всю свою отвагу, чтобы запросить такую грабительскую сумму.
Нейл полез в куртку и отсчитал сотню из пачки местной валюты. Взгляд женщины остановился на деньгах. Ее глаза вспыхнули от боли или гнева, когда она поняла, что могла потребовать намного больше.
– У Дрейса есть друг, – сказала она, взяв купюры. – Я слышала, что он живет наверху Стайра, на Гиблых Чердаках. Западный двадцать, кажется.
– Мне бы хотелось знать наверняка,– сказал Нейл.
– Западный двадцать,– заверила Базарова.– Прямо над нами. Его зовут Одиссей Бергоссиан. Они знают друг друга с пеленок. Ни одному из них это не пошло на пользу.
– И чем занимается этот Бергоссиан? – спросила Кара.
Базарова посмотрела на нее так, словно только что заметила.
– Да практически ничем. Бездельник. Последний раз, когда я его видела, он всерьез пристрастился к веселящим камням. Иногда подрабатывает зонтоносцем, иногда находит какой-нибудь другой заработок. Я слышала, как Дрейс рассказывал о том, что Одиссей работает упаковщиком мяса в грузовой зоне Блока К и иногда бывает в цирковых хранилищах.
– Что за цирк?
– Большой. Карнивора, в Общем G.
– Благодарю, – сказал Нейл. – Больше мы вас не станем беспокоить.
Гарлон кивнул, и Кара с Матуином вышли за ним из квартиры, оставив женщину наедине с мерцающим пиктером и изувеченными родственниками.
Загудел вокс. Фраука потянулся к нему, но Кыс оттолкнула его и ответила первой. Даже от легкого прикосновения к Вистану ее кожа покрылась мурашками. Фраука отступил назад с притворным лаконичным жестом «только после вас».
– Кыс.
Она услышала голос Нейла и тихий треск кодирующих схем. Канал был безопасен.
Гарлон рассказал ей об их успехах. Услышав сигнал, Рейвенор подвел кресло поближе. Она чувствовала, как он напряжен. Учитывая, что по городу бродит мощный псайкер, они не осмеливались включить ограничитель Фрауки. Инквизитор не мог тенью отправиться вместе со своей командой. В подобных ситуациях Рейвенор понимал, насколько беспомощен он на самом деле.
– Они поднимаются выше по Стайртауну, – передала Кыс. – Кажется, у них появился след моего человека.
– Скажи им, чтобы были осторожны и регулярно выходили на связь,– невыразительно прошептали динамики кресла Рейвенора.
Кыс еще немного поговорила с Нейлом, записала подробности и отключила вокс.
– Есть у меня такое чувство, – сказала она, – что им потребуется помощь.
– Вистан, ты не мог бы подготовить для нас какое-нибудь оружие, – попросил Рейвенор, а затем немного развернул кресло. – Пэйшенс, думаю, у хозяина фабрики найдется подходящее транспортное средство. Узнай, не можем ли мы одолжить или арендовать его.
Фраука опустился на колени и расстегнул одну из сумок с оборудованием. Кыс зашагала по коридору фабрики.
Она тоже была напряжена и сильно нервничала. Звук, донесшийся откуда-то сверху, заставил ее вздрогнуть, но оказалось, что это просто механические птицы стучат своими гниющими крыльями по стеклу.
Пэйшенс натолкнулась на мальчишку. Заэль устроился возле ржавеющего ткацкого станка и хлебал из пластековой миски разведенный суповой концентрат.
Ему предлагали более качественную пищу, даже угощения, купленные у одного из уличных торговцев, но, судя по всему, парнишке нравились концентраты. Мальчик выглядел болезненным и слишком маленьким. Он вырос в подземельях и, возможно, не мог съесть что-то большее, чем растворимую, высушенную холодом похлебку.
Заэль наблюдал за Тониусом. Дознаватель настроил портативный когитатор и включил его контакты в разъем одного из муниципальных коммуникационных каналов. Пучок проводов бежал вдоль стены. Риск обнаружения был минимален. Весь улей был опутан проводами, и в разрушающемся городе обрывы сети были повсеместным явлением. Вычислить его подключение – все равно, что указать на конкретную дырку в рыболовной сети.
А Тониус был прекрасным специалистом. В его арсенале имелось множество программ и кодирующих систем. Одни разработали ордосы, другие он написал сам.
Теперь он обшаривал массивы данных Петрополиса в поисках нужной информации.
Портативный когитатор в кожаном чехле размером и формой напоминал дорожный чемодан и был настолько тяжелым, что только Нейл мог нести его без посторонней помощи.
Карл водрузил его на пару упаковочных ящиков, устроив для себя импровизированный столик. Многочисленные провода выходили из тыльной части устройства вместе с кабелем питания. Еще три провода было включено в разъемы за правым ухом дознавателя. Монитор когитатора поддерживался небольшими бронзовыми коленчатыми соединениями. Тониус что-то медленно печатал на механической клавиатуре.
– Как дела? – подойдя к нему, спросила Пэйшенс.
Он пожал плечами. Среди бегущих по экрану столбцов данных появилась янтарная руна, и Карл нетерпеливо вздохнул, нажимая на кнопку.
– Медленно. Чего и следовало ожидать от административного мира. Огромные информационные системы здесь хорошо управляются. Мне приходится продумывать каждый шаг, чтобы меня не обнаружили как незарегистрированного пользователя.
Еще одна янтарная руна. Очередной вздох и щелчок.
– Видишь? Данные разделены на дискретные подблоки, что означает отдельные протоколы шифрования и пользовательские коды. Я уже спалил один декриптор. Пришлось переписывать по памяти парадигмы ветвей Геймана.
– Короче, в этом ты разбираешься. Слушай, мы скоро отправимся на помощь Нейлу. Ты остаешься здесь?
– Да, мне еще многое надо сделать.
Она кивнула, отметив, что все это время Заэль внимательно наблюдал за ними обоими.
Когда она ушла, мальчик отставил свою миску. Он слышал большую часть их разговора и теперь задавался вопросом: почему этот пижон солгал женщине?
Пока она не появилась, он вовсе не работал на когитаторе.
Они взобрались на западный двадцать. Здесь можно было слышать стенание ветра и скрип раскачивающихся стен массивной башни. На бредущих по пустым коридорам людей давила жутковатая атмосфера, словно они оказались на брошенном в море судне.
Верхнее царство башен Стайртауна возвышалось на шесть километров над уровнем моря и называлось Гиблыми Чердаками. Первоначально здесь размещались роскошные квартиры и пентхаусы, но затем Стайртаун – как и многие другие районы – пришел в упадок. Опустевшие верхние уровни уступали разрушению. Ветер, кислотный дождь, пожары, вандализм. Богачи и элита общества съехали отсюда много лет тому назад. Гиблые Чердаки – верхние шесть или семь этажей каждого стека Стайртауна – облюбовали бездомные, нищие, беглецы и безумцы. Но даже таких было немного.
На заброшенных просторах не было никаких удобств. Ни энергии, ни водопровода. Часть помещений «съела» кислота, другие, лишившись куполов из цветного стекла, превратились в смертельные ловушки, выжженные ультрафиолетом и убийственной радиацией. Здесь разыгрывались настолько сильные высотные бури, что порыв ветра запросто мог вынести неосторожного человека через разбитое окно и разодрать его тело при перепаде атмосферного давления.
Два часа они пробирались пешком между башнями Стайртауна к западному двадцать и еще целый час поднимались на чердачный уровень. Ни одного работающего лифта. Два замерли в заблокированных шахтах, еще два вышли из строя из-за упавшей винтовой лестницы, уступившей коррозии.
Изредка им встречались оборванные бродяги, многие из которых предпочитали скрыться, завидев посетителей. На пересечении коридоров голый человек поджаривал мох над газовой горелкой. Его тело целиком покрывали ужасные пятна кислотных ожогов. Он был с ног до головы облеплен намоленными бумажками.
Затем они увидели полуразобранного сервитора-уборщика, уже мертвого, если не считать левой руки с полировочной тряпкой, бессмысленно кружившей в воздухе.
Им приходилось обходить места, где с крыши капала кислота, и проверять покрытие пола, которое местами было изъедено настолько, что превратилось в мягкую кашу. В заброшенных коридорах завывали сквозняки. Нейл вытащил пистолет. Его спутники старались держаться поближе. Кару особенно расстраивало отсутствие Рейвенора. Ей пришлось напомнить себе, что в прежние деньки, на службе у Эйзенхорна, она счастливо справлялась и без ментальной няньки. Но с тех пор Свол слишком привыкла к постоянному присутствию инквизитора.
По дороге они расспросили несколько обитателей Гиблых Чердаков. Некоторые вовсе отказывались отвечать, а остальные утверждали, что в глаза не видели и вообще не знают никакого Одиссея Бергоссиана. Только одна старуха, ссутулившаяся на циновке в пустой комнате, пробормотала кое-какие указания. Она ужасно шепелявила, а между остатками зубов торчали сломанные чешуйки крыльев и ножки жуков, которыми она питалась.
Окна позади нее давно потрескались и пропускали жесткий свет и холодный воздух. Затылок и шею несчастной женщины покрывали мокнущие ожоги. Старуха не двигалась уже очень давно.
Через эти потрескавшиеся окна Кара смогла разглядеть небо, ядовитого цвета облака и панораму широко раскинувшегося, укутанного смогом города. Гиблые Чердаки оказались самым светлым местом во всем Петрополисе, но при этом хуже места в улье не было.
Следуя указаниям старухи, они прошли еще два коридора и услышали музыку.
Кара вытащила свой миниатюрный пистолет и проверила обойму. Матуин опустил на пол вещмешок и достал ротаторный пулемет. Затем он застегнул опорную конструкцию вокруг своего торса и снял перчатку, обнажая аугметический коннектор из полированного хрома, заменявший ему левую руку. С глухим щелчком Зэф вставил его в соединительное гнездо так, что орудие стало продолжением его предплечья. Механизм автоподачи боеприпасов затрещал и установил первый из контейнеров с патронами на место. С металлическим лязгом провернулись стволы.
– Мне бы хотелось успеть поговорить с ним прежде, чем ты украсишь стены его мясом,– произнес Нейл.
– Простая предосторожность,– пожал плечами Матуин.
– Тогда будешь прикрывать нас со спины. – Гарлон двинулся было вперед, но потом снова обернулся: – Зэф, если ты прикончишь меня или Кару из этой пулеплевалки, наши призраки будут преследовать тебя до конца твоих чертовых дней.
– Я знаю, что делаю, Нейл, – спокойно проговорил Матуин.
А вот Кара ни на секунду не усомнилась в профессионализме Зэфа. В этом трио, несмотря на годы службы, только она была любителем. Свол постигала эту трудную науку с тех пор, как ее завербовали в качестве сотрудника Инквизиции. А эти двое – только научились ходить. Наемники, охотники-убийцы, такие крутые, что о них можно было сломать зубы.
Но когда Нейл предложил ей идти впереди, она почувствовала себя польщенной. Она умела оставаться незаметной. Кара двигалась бесшумно и была виртуозом во всем, что касается слежки. Именно поэтому Эйзенхорн когда-то и решил принять ее в свою команду.
Она шла впереди, Нейл держался в нескольких метрах позади нее, а Матуина вообще не было видно. Солнечный свет лился через окна в крыше. Он дрожал и преломлялся в такт с метущимися облаками. Кара почувствовала запах кислоты.
Музыка теперь звучала громче. Грохочущая и резкая, она напоминала пунд – музыку твистов. Звуки клубов для мутантов сводили молодежь с ума.
В конце коридора Кара заметила дверной проем, занавешенный куском матового пластека, прибитого прямо к верхнему наличнику. Свол подошла ближе. Над дверью краской от руки было выведено: «УБИРАЙСЯ».
Будь у нее такая возможность, она попросила бы Рейвенора рассказать, что находится за занавесом. Но сейчас ей пришлось самой тихонько подойти и украдкой заглянуть внутрь. Одна из комнат большого пентхауса. Голый пол, голые стены, через огромные окна цветного стекла льется солнечный свет.
Кара махнула Нейлу, прижалась к стене, сделала глубокий вдох и, вскинув оружие, стремительно ворвалась в помещение. Внутри никого не оказалось. Грязный матрац, скатанный в рулон, несколько пустых бутылок из-под вина, груды грязной одежды, старый, разбитый, покрытый клубными наклейками проигрыватель с четырьмя колонками, из которых и гремела музыка. Справа и слева – открытые двери.
Около матраца стоял поднос из полистра, полный «веселящих камней». Базарова рассказывала, что Бергоссиан пристрастился к ним. Гладкие камни, добываемые на далеком внешнем мире и находящиеся под строгим запретом, обладали легким псайкреактивным воздействием. Если подержать их в руке или положить под язык, они вызывали ощущение тепла и блаженства. Чувство эйфории и благополучия предположительно могло длиться в течение нескольких дней. Такие стимуляторы были популярны в клубах для твистов в Грязях.
Странно, но камни покрывал слой пыли, словно их не использовали и не трогали в течение многих недель.
Пол вокруг постельной скатки усеивали смятые обрывки тонкой красной бумаги.
Нейл вошел в комнату, держа наготове свой тяжелый пистолет. Кара показала на проигрыватель, предлагая выключить его, но Гарлон покачал головой. Он присматривал за правым дверным проемом, пока Свол проверяла левый. Темная кухня, внутри воняет. После отключения энергии и воды это помещение оставалось использовать только как мусорную свалку. На полу гнили кучи бытовых отбросов и фекалий. Во мраке носились жирные тараканы.
Кара вернулась обратно и прошла вдоль окна, чтобы не попадать в зону видимости из второй двери. Под прикрытием Нейла она вошла внутрь.
Еще одна большая пустая комната, также хорошо освещенная благодаря огромным окнам из окрашенного стекла. Слева – разбитая туалетная кабинка, а в правой стене огромная дыра, в которую человек мог войти, не наклоняясь. Ее явно пробили кувалдой, чтобы соединить два соседних помещения. Дыру тоже закрывал пластековый занавес.
Кара жестом подозвала Нейла, чтобы показать ему свою находку. Какой-то сумасшедший сплошь расписал углем голые стены, потолок и пол. Узоры и геометрические фигуры разделяли комнату на сегменты. Рисунки сопровождались странными, написанными корявым почерком текстами, некоторые были нанесены прямо на стены, а другие начертаны на листах бумаги, прилепленной к ним скотчем. Были там и рисунки: люди, херувимы, монстры – примитивные, но выведенные весьма тщательно.
– Девятые небеса истины… – прошептал Нейл, проводя пальцем под одной из надписей.
– Место искупления. Территория понимания. Пятнадцатые небеса, где люди отдыхают от мук… – Кара посмотрела на Гарлона. – Что это еще за чертовщина?
Он покачал головой и, вскинув оружие, прошел в занавешенную пластеком дыру.
Одиссей Бергоссиан занимал около девятнадцати квартир в Гиблых Чердаках. Все они были пусты, чуть ли не вычищены скребком и сообщались между собой дырами, которые он пробил в стенах. Все стены, пол и потолок покрывали узоры и письмена. Изображения становились сложнее и совершеннее по мере удаления от главного входа. Все чаще безумный художник использовал цвет. Под ногами валялись брошенные огрызки восковых мелков и все больше обрывков красной бумаги.
В десятой квартире настенные росписи стали окончательно безумными. Тщательно прорисованные, полноцветные виды города. Словно нарисованные рукой опытного портретиста лица, кажущиеся живыми. Неземные существа, при взгляде на которые у Кары по коже пробегали мурашки. В замысловатых надписях, начертанных золотом и краской, упоминались такие термины, как «Зал Чистого Исцеления», «Царство Разума», «Пятьдесят первые Небеса Младших Богов» и «Новое Где-то». Некоторые фрески имели вкрапления запекшейся крови и других жидкостей тела. Нервы Кары и Нейла были на пределе. Музыка уже превратилась в отдаленный ритм. Они могли слышать завывание ветра, мечущегося в высоте.
В девятнадцатой квартире они нашли Одиссея Бергоссиана.
Абсолютно голый, он, ссутулившись, расписывал очередную стену. Рядом с ним стояла корзина с поломанными мелками, горшочками с красками и грязными кисточками. Он уже наполовину покрыл комнату рисунками. Контраст между разрисованной частью и чистым пространством вызывал какое-то неуловимо тревожное чувство.
Одиссей даже не обернулся, когда они вошли. То, что это именно Бергоссиан, Кара и Нейл поняли, когда Гарлон позвал его по имени.
Только тогда он посмотрел на них. Одиссей был молод, не более чем двадцати пяти лет от роду, а на его лице и шее виднелись отвратительные ожоги. Он закрыл лицо вымазанными в краске руками и свернулся на полу.
– Где Дрейс Базаров? – спросил Нейл.
Бергоссиан застонал и покачал головой.
– Гарлон! – воскликнула Кара.
Нейл подошел к ней, не сводя глаз с трясущегося, словно в лихорадке, молодого человека. Она указала на рисунок, над которым работал безумец, когда они вошли. Яркий, тщательно выписанный портрет Бергоссиана. А над ним, законченные только наполовину, но безошибочно узнаваемые, склонились фигуры Кары Свол и Гарлона Нейла.
– Император, храни меня! – прошептал Нейл.
Матуин уже собирался двинуться дальше, когда услышал позади себя шаги. Зэф тихо попятился в тень дверного проема.
Мимо него прошел коренастый молодой человек в одежде чернорабочего. В руках он нес ведерко с горячими рисовыми шариками и мясными палочками и три полистровых стаканчика с кофеином на подносе из прессованного картона. Человек скрылся за пластековым занавесом.
Матуин включил вокс.
– Нейл. Мне кажется, Базаров идет к вам. Хотите, чтобы я его перехватил?
– Следуй за ним. Незаметно. Мы сами возьмем его.
– Одиссей? Одиссей? Я принес обед, – кричал молодой человек, проходя по анфиладе разрисованных комнат. – Одиссей? Ты где?
– Он занят, – сказал Нейл, выходя ему навстречу и поднимая оружие.
Молодой человек судорожно вздохнул и завизжал, роняя еду и напитки. За спиной Нейла появилась Кара. Она волокла хныкающего Бергоссиана за запястье.
– Дрейс Базаров? – спросил Нейл, опуская оружие.
Молодой человек развернулся, чтобы убежать, но в его грудь уперлись стволы пулемета Матуина.
– Ну-ну-ну… – прошипел Матуин.
– Я не Базаров! – умоляюще воскликнул молодой человек, снова оборачиваясь к Нейлу.– Меня зовут Герг Лант.
– И что ты здесь делаешь? – поинтересовался Гарлон.
– Я друг! Друг Одиссея! Вот дерьмо, как знал, что Базаров втянет нас в неприятности…
– Он здесь? – спросил Нейл.
– Три кружки кофеина, – заметил Матуин.
Лант задергался.
– Наверху, – внезапно определила Кара. Она раньше остальных услышала поскрипывание потолка.
Матуин вскинул оружие.
– Нет! – закричал Нейл.– Он нужен мне живым.
Гарлон взглянул на оконце в крыше и попросил:
– Подкинь меня наверх, Кара.
– Ты, должно быть, шутишь! – ответила она.– Это ты должен подкинуть меня.
Нейл хотел было заспорить, но Матуин уже все решил.
– Только время теряем! – прорычал Зэф, становясь под оконцем и выставляя вперед руку.
– Двигай сюда и делай то, что умеешь, – обратился он к Каре.
Она прошагала по Матуину, словно по лестнице, опершись одной ногой на его ладонь, а другой на плечо. Он стоял прочно, как скала. Гарлон впился в него взглядом.
На глухом оконце не оказалось ни задвижки, ни замка, зато изоляция совсем прогнила, и Кара выбила его из креплений ударом ладони. Подтянувшись на руках, она оттолкнулась от плеча Матуина.
Нейл еще какое-то время продолжал буравить Зэфа взглядом, а затем прошипел, кивая на пленников:
– Сторожи их, – и выбежал из комнаты.
Снаружи было нестерпимо холодно, все заливал болезненно яркий свет. Воздух был разрежен. Кара осторожно прокладывала себе путь по ненадежной крыше, выверяя каждый шаг. Годы кислотных дождей превратили покрытие во влажную, расползающуюся массу.
Свол надела солнцезащитные очки и натянула капюшон. Перед ней вырисовывались выгнутые секции крыши. Позади возвышались старые антенны и кабельные стойки – скопление ржавеющего металла и выгоревшего пластека. Кара огляделась по сторонам. Никого. Может, это ветер скрипел пластами кровли?
Сверху открывался потрясающий вид. Вокруг насколько хватало глаз над городом висела плотная завеса черных туч, из которой выпирали острова массивных башен Стайртауна. Небо над слоем облаков казалось ярким акварельным мазком. Однако не стоило долго любоваться пейзажем, да и вообще находиться здесь было весьма опасно, особенно если начнется дождь или поднимется ветер. Кожу лица уже начинало ощутимо покалывать. Свол застегнула комбинезон до самого носа.
Кара пошла дальше, приближаясь к краю крыши. Шаткие пласты грозили обвалиться, и Свол схватилась за кабельную стойку. Из-под перчатки стал подниматься дымок кислотной реакции. Она взглянула под ноги – то же самое.
За шумом ветра она еле различила новый звук. Резко развернувшись, она чуть не поскользнулась. В поле видимости никого не оказалось. Только теперь Кара поняла, что это трещит ее собственный вокс.
– Чего?
Казалось, Нейл вещает из глубокой ямы.
– …де ты?
– На чертовой крыше! – ответила Кара.
– Нет, где именно на крыше?
Свол огляделась, пытаясь сформулировать фразу так, чтобы он ее понял, находясь внизу. Задача оказалась не из легких.
– Просто включи свой локатор! – рявкнул Гарлон.
Глупо. Очевидно, риск заставил ее забыть простые вещи. У Кары закружилась голова. В разреженном воздухе было слишком мало кислорода. Свол потянула назад манжету куртки и активизировала небольшое устройство, зашитое в подкладку.
– Нашел меня?
Нейл вышел из комнат Бергоссиана в коридор. На развернутом экране его компактного ауспекса загорелась руна.
– Да, – откликнулся он. – Я нахожусь почти точно под тобой.
Кара пошла дальше. Порывы ветра становились сильнее, запахло влагой и коррозией. Раздался ритмичный хлопающий звук, но, как оказалось, его издавали изъеденные кислотой старые ветряки.
Впереди в воздух, хлопая крыльями, взмыла стая ярких птиц и закружила над краем карниза Их вспугнули. Кара увидела, как внизу по склону следующей секции, цепляясь за натяжной трос, карабкается какая-то фигура.
Раскинув руки, Кара зашагала по коньку крыши, словно это был натянутый канат, а затем спрыгнула на плоский металлический короб, закрывающий трубы. Ободранный металл сплющился, словно консервная банка, и расплескал лужу скопившейся жидкости. Свол увидела, как в армированной ткани ее брюк появляются ряды прожженных кислотой дырок.
Дрейс услышал, как она спрыгнула, и обернулся.
«Нинкер поскользнется, если не будет осторожен…»
– Базаров! – завопила Кара, пытаясь перекричать завывания ветра.
Дрейс скрылся за вентиляционной трубой. Кара спрыгнула с короба и понеслась по парапету нижнего крыла. Внезапно она поскользнулась и начала скатываться к краю крыши. За долю секунды до катастрофы ей все же удалось ухватиться за связку кабелей.
– Кара?
– К западу от меня! Приблизительно в сорока метрах!
Нейл бросился по коридору, вычисляя указанное место по экрану ауспекса. Ему пришлось выбить ногой дверь, которую не открывали, наверное, уже несколько десятилетий, и пробежать по темной провонявшей квартире. Следующая дверь оказалась не плотнее мокрой бумаги. Гарлон очутился в служебном коридоре, заваленном ржавеющим металлоломом. Истлевший до костей и голого металла, сервитор лежал на полу, словно распростершись в молитве. Здесь было настолько темно, что когда Нейл очередной раз повернул за угол, ему пришлось продвигаться на ощупь. Гарлон наткнулся на завесу грязной слизи, свисавшей с потолка. Он вытер лицо и сплюнул. Еще одна дверь развалилась на части от удара плечом.