Абнетт Дэн. Всадники смерти

   Ничто не предвещало грядущего кошмара.
 
   В артиллерийском подразделении, расположенном на северной окраине города, за земляным валом сидел в пикете младший караульный из Нулна. Он и заметил, что тени далекого леса начали шевелиться и растекаться по равнине. Караульный поспешил с докладом в палатку командира, но тот был занят поисками утерянного амулета, который подарила ему любимая жена, и приказал солдату подождать.
   Между тем часовой, стоявший на посту к востоку от артиллерийского подразделения, заметил те же движущиеся тени и тут же зазвонил в колокольчик. Еще двое часовых подняли тревогу, зазвонив в колокольчики, и перебудили солдат из своих отрядов. Одновременно в палатках на поляне за артиллерийскими подразделениями пробудились лучники. Командующий караульными прибежал на сигналы тревоги, и ему доложили о происходящем. В штаб-квартиру маршала, к полевому командиру кавалерии и к горнистам, что расположились у городских амбаров, были посланы гонцы.
   Инвер Скотт, адъютант маршала, выйдя к гонцам, сообщил им, что маршал нездоров. Однако, осознав серьезность сложившегося положения, он лично отправился к горнистам. Горнисты решительно заявили, что исполняют приказы, отданные маршалом лично. Командующий кавалерией сознавал, что, будь угроза реальной, горнисты непременно подали бы сигнал тревоги, и, не в состоянии принять решение, он также послал своих гонцов в штаб-квартиру маршала.
   И никто, что явствует из хроник, не верил в возможность внезапной атаки противника. Рейды и стычки могли происходить спонтанно, без предупреждения, но настоящее сражение и неожиданность в то время считались несовместимыми понятиями, только не между двумя армиями. Войны так не велись.
   Даже в битвах с варварскими племенами Севера соблюдались определенные правила и обычаи. Правила могли быть несовершенными, но они были понятны обеим сторонам. Армии выходили в поле и становились друг против друга. Затем они окапывались и принимались воинственно орать, бряцать оружием и выкрикивать оскорбления в адрес противника. Все это могло продолжаться в течение нескольких часов, а иногда и суток, до тех пор, пока столкновения было не избежать. Надо сказать, что зачастую битвы и сводились к одним только воинственным крикам и ругани. Если какая-то из армий была чересчур воинственна или слишком велика, другая покидала поле битвы и реального столкновения не происходило.
   В основе этого обычая лежала простая истина – чтобы столкнуть между собой несколько сотен вооруженных людей, необходима достаточная мотивация. Отдельное подразделение может совершить внезапный налет на противника, но чтобы масса людей бросилась в бой, их надо постараться уговорить и умаслить. До бешенства армию могут довести занудные речи, настойчивая барабанная дробь и щедрая выпивка. Армию необходимо из состояния закипания довести до настоящего бурления. Тогда, и только тогда, тысячи отдельных личностей бросятся в атаку как единое целое.
   И даже если невозможное все же каким-то образом превратится в реальность, необъявленное наступление из чащи леса в холодный предрассветный час вряд ли может быть успешным. Такой бросок потребует от солдат огромного напряжения, энергия их иссякнет, а решимость сойдет на нет.
   Так никто никогда не сражался.
 
   Первая волна северян накатила на внешнюю линию обороны армии Империи через девять минут после того, как младший караульный заметил странное движение в лесу. Варвары продолжали бежать, даже когда преодолели целую лигу по пересеченной заболоченной местности. Это были не берсеркеры, которые сломя голову несутся впереди основных сил. Это был авангард, гребень огромной волны рогатых теней, хлынувшей на равнину из леса. Бой барабанов разрывал занимающийся день. Под этот грохот вздымались и опускались боевые молоты нападавших. По словам уцелевших, картина, представшая перед глазами, и звук были ужасны.
   Ночной кошмар наяву. Невозможное стало возможным.
   Пушечный вал был взят еще до того, как успели зарядить тяжелые мортиры и бомбарды. Плетеные брустверы были просто смяты массой нападавших. Караульный, первым забивший тревогу, первым же и погиб – его изрубили на куски обоюдоострыми мечами и боевыми топорами. Командир караульного так и не нашел амулета любимой жены, палатки и фургоны охватил огонь.
   К этому моменту копьеносцы из Виссенланда со своими земляками из отряда лучников были единственными солдатами Империи, которые хоть как-то смогли мобилизоваться. Они предприняли отчаянную попытку организовать линию обороны на северной границе города и выстроились в ощетинившуюся пиками стену. Волна северян ударилась о них, как о нос галеры, и прокатилась вдоль флангов. Солдатам методично срубали головы. Падающие головы насаживались на пики убитых, и орда варваров уносила эти ужасные трофеи вперед, словно обломки кораблекрушения. Лучники успели ответить несколькими залпами, но их быстро смяли, искалечили и оставили умирать в грязи, предварительно целенаправленно отрубив руки.
   А потом орда ворвалась в саму Ждевку, и началась настоящая резня. На западном фланге имперской армии командующий караульными сумел собрать вокруг амбаров два отряда копьеносцев из Нордланда и алебардщиков и аркебузеров в черно-желтой униформе Аверланда. Их разбудил грохот приближения первой волны северян, но сутолока и неразбериха привели солдат в замешательство и раскидали в стороны, многие даже не успели полностью одеться. Наемники к этому времени в ужасе бежали, оставив после себя разбросанную по улице одежду и снаряжение.
   Командующий караульными с помощью очумевшего старшего сержанта быстро выстроил стену из копьеносцев к северу от амбаров. Длинные копья чередовались с более коротким оружием алебардщиков, а чуть южнее за ними заняли позицию аркебузеры. Клубы дыма и волны тумана ползли с окраины города, заполняя холодный утренний воздух.
   Адский грохот прорвался сквозь дымовую завесу и материализовался в шеренги бегущих фигур. Копьеносцы напряженно замерли, стискивая в потных ладонях свое оружие. Впервые солдаты Империи воочию увидели своего врага. На них бежали косматые растрепанные варвары с раскрашенными лицами в накидках из звериных шкур, в черных кольчугах и кожаных латах. В их смазанные жиром волосы были вплетены зубы, кости и другие трофеи, а на голые руки нацеплены металлические кольца, выкованные из оружия поверженного противника. Почти на всех варварах были рогатые или шипастые шлемы, вооружены они были боевыми топорами и широкими мечами. Они бежали вперед. Бежали с дикими воплями. Они вселяли ужас.
   Часть нордландцев сломались и разбежались в стороны. Оставшиеся сгрудились вокруг знамени и приняли удар. Варвары шеренгами бросались на пики, они гибли, но тела погибших сгибали пики и с хрустом ломали древки. Аркебузеры дали нестройный залп, перезарядили оружие и выстрелили еще раз. Эти два вялых залпа поразили три дюжины северян и оставили после себя плотную стену белого дыма.
   Аркебузеры только начали перезаряжать оружие, когда их поглотила бушующая волна противника. Кто-то успел отступить и, выхватив мечи-катцбалгеры с изогнутыми рукоятками, начал пробиваться к остаткам стены копьеносцев.
   Командующий кавалерией поднял шестьдесят человек, по большей части это были демилансеры. Небольшой отряд ринулся в атаку на запад по главной улице Ждевки и напал на правый фланг противника с одними лишь кавалерийскими пиками, так как никто не успел зарядить пистолеты. Эта дерзкая акция нордландцев дала возможность их собратьям прийти в себя. Копьеносцы выровнялись и устремились вперед – копья, как на учениях, наклонены под одним углом. Они дружно наносили удары и сумели отбросить врага на двадцать шагов назад.
   Но вот уже с запада сплошным потоком, раскручивая над рогатыми шлемами боевые топоры, хлынули северяне. Они вырвались из тумана и, словно гигантские клещи, сомкнулись со своими соплеменниками. Командующий караульными продержался достаточно, чтобы успеть выстроить каре из своих солдат, но шеренги копьеносцев к тому времени поредели, и их отчаянное сопротивление продолжалось не дольше четырех минут. Каре рухнуло, копьеносцев порубили всех до одного.
   Командующий кавалерией развернул своих демилансеров вокруг конюшен за амбарами и отдал приказ атаковать. Многие потеряли пики, и теперь в дело пошли сабли. Кто-то из лансеров умолял командира покинуть поле боя, но он, не останавливаясь, встал в стременах и помчался на врага, держа меч прямо перед собой. Его люди последовали за своим командиром. Все, никто не отступил. Они убили около сорока вражеских солдат, прежде чем потеряли преимущество в скорости и пространстве.
   Лансеры увязли в массе варваров, их опрокинули – и всадников, и лошадей – и изрубили острыми клинками.
 
   – Что это за звук? – вдруг спросил Тракс.
   Герлах придержал коня и прислушался. До восточного фланга, куда им было предписано прибыть, было еще четверть лиги. В предрассветной темноте трудно было что-то разглядеть, но Тракс был прав.
   Герлах слышал отдаленный шум. Воздух и земля вибрировали. Приглушенные крики людей и бой барабанов.
   Инстинкт взял верх над разумом.
   – Встать в седле и приготовиться! – заорал Хейлеман.
   Лансеры вокруг знаменосца закашлялись от смеха.
   – Исполнять! – взревел он.
   Постепенно странные звуки начали доходить до ушей лансеров, и веселье улетучилось.
   Стауэр приказал привести отряд на восточный край фронта и соединиться с кислевским полком. И Хейлеман твердо решил выполнить приказ, чего бы это ему ни стоило. Взмахнув рукой, он выстроил своих лансеров в линию и прикрикнул на тех, кто не торопился обнажить мечи.
   Лансеры поскакали вперед, положив мечи на правое плечо.
   – Прямо на передовую, зарядить пистолеты! – крикнул Герлах.
   Ему самому хотелось выхватить меч из ножен и зарядить пистолеты, но долг знаменосца – высоко держать знамя отряда. Отряд набирал скорость. Сначала шагом, потом рысью и вот уже галопом, вперед, сквозь туман навстречу с невидимым миром. Часть лансеров сбилась с шага, и Герлах засомневался в их мастерстве наездников.
   – Плотнее! Держаться плотнее!
   Хейлеман набрал такую скорость, что ветер загудел медным басом в глотке дракона на древке штандарта. Раздвоенное полотнище развевалось за спиной знаменосца.
   Внезапно из тумана прямо на них выехали люди на лошадях. В какой-то момент Герлаху показалось, что это враги, но потом он опознал в них кислевитов. Всадники-оборванцы улепетывали с поля боя на своих обезумевших от страха пони.
   – Трусы! – пронзительно крикнул Хейлеман вслед дезертирам, которые нарушили и без того несовершенный строй его отряда.
   Второй отряд епархии демилансеров мчался вперед. Копыта били с такой силой, что Герлах уже не слышал зловещего грохота и не мог определить – был это бой барабанов, стук копыт или топот ног.
   Лансеры, влекомые гудящим драконом на штандарте отряда, проскакали на заливной луг и там столкнулись лоб в лоб с противником.
   Вражеская кавалерия. Рогатые всадники, темные, как сумерки, верхом на тяжелых боевых конях, каждый конь не меньше семнадцати ладоней, с оперением на копытах. Северяне уже опрокинули боевые порядки армии Империи и теперь, нахлестывая коней, устремились в погоню за бежавшими с поля боя.
   Пятьдесят корпусов в длину, тридцать коней голова к голове в ширину. Стук копыт по мокрой траве тонул в диком вое и улюлюканье варваров, но низкое гудение дракона заглушало для знаменосца все остальные звуки.
   На десять корпусов в длину и растянувшись во весь фронт, отряд лансеров, как на учениях, дал залп. Кто-то из лансеров стрелял из пистолетов с двух рук, кто-то палил из кремневых ружей, уперев приклад в нагрудные щитки. Вражеские лошади задергались и заспотыкались, наездники растерянно заорали. Демилансеры промчались сквозь них, по ним и многих затоптали.
   – Меч и копье! – кричал Герлах, стараясь держать знамя как можно выше.
   Одамар и Тракс скакали по бокам от знаменосца – копья расчехлены и опущены в боевое положение.
   Лансеры сошлись со второй волной северян. Серия мощных столкновений, тяжелых ударов – и всадники выбиты из седла. Одамар пронзил копьем варвара – фонтан крови забрызгал доспехи Герлаха.
   А потом Одамар исчез. Какое-то смазанное движение, отрывистый крик, и жеребец Одамара ускакал прочь без седока.
   Герлах быстро огляделся по сторонам и увидел высокого варвара в медном шлеме, который, размахивая окровавленным топором, мчался на него с левого фланга. Герлах отпустил удила, выхватил один из пистолетов и выстрелил врагу прямо в лоб. Северянин взмахнул своими ручищами, словно взывая к Богу, голова его запрокинулась, и он завалился на бок. Конь варвара споткнулся, на секунду потерял равновесие, а потом сбросил мертвого ездока и галопом ускакал прочь.
   Изогнутое дугой тело с неловко поджатой под спину рукой лежало в грязи у ног Хейлемана. На побелевшем лбу варвара зияла опаленная по краям дыра с запеченной кровью по центру.
   «Я убил человека, – подумал Герлах. Сама эта мысль показалась ему абсурдной. Сознание его целиком сконцентрировалось в центре отверстия с запекшейся кровью. – Я убил человека. Я забрал жизнь в бою».
   Саксен взбрыкнул, почуяв свободу. Резкое движение коня вернуло Герлаха к реальности. Он подобрал удила и выше поднял штандарт.
   – Перегруппироваться! Перегруппироваться! – кричал знаменосец сквозь шум и дымовую завесу боя.
   Еще один варвар несся на него по лугу. Меч противника со свистом рассекал воздух.
   Герлах спокойно вернул разряженный пистолет в чехол и вытащил из другого чехла его брата-близнеца. Из ствола пистолета вырвалось горячее облачко дыма, и еще один северянин рухнул с коня на землю.
   Вокруг собратья-лансеры бились саблями с конными северянами. Он видел друзей и товарищей, зарубленных, со вспоротыми животами, сброшенных наземь ранеными конями.
   Герлах выхватил саблю и направил Саксена вперед. Подгоняя коленями коня, он старался как можно выше держать знамя и клинок.
   – Лансеры, вперед! За императора! – кричал знаменосец.
   Два северянина ринулись на Герлаха, привстав в седле и опустив головы и мечи. Хейлеман успел развернуть Саксена и рубануть одного из нападавших по спине, а потом его крутануло от удара мечом по щитку на правой руке.
   Герлах выронил штандарт, и он под углом воткнулся в землю. Сыпля проклятиями, знаменосец развернул коня и обменялся ударами со вторым северянином. Сталь и железо – жуткий лязг.
   Герлаху удалось рассечь щеку противника, тот завопил, и в ту же секунду знаменосец проткнул ему грудь.
   Труп врага повалился с коня на землю, и Хейлеман едва успел выдернуть из него свой клинок. Саксен заржал и испуганно шарахнулся в сторону, так что к тому времени, когда Герлах совладал со своим конем, он уже оказался в нескольких шагах от знамени.
   Тракс вырвался из гущи сражающихся и, выдернув из земли штандарт, поднял его высоко над головой, чтобы каждый лансер мог видеть символ своего отряда.
   Герлах на секунду представил, как горд был бы капитан Стауэр за достойный поступок своего храброго солдата.
   А потом Тракс начал корчиться и дико кричать. Это был жуткий, неестественный звук. Варварское копье торчало из живота лансера, алая кровь хлестала во все стороны. Тракс вцепился в древко копья и с душераздирающим воплем повалился на землю.
   Упало и знамя.
 
   Стауэр со своим отрядом сопровождения въехал в Ждевку как раз в тот момент, когда затрубили горнисты. Южная часть города была безлюдной, в воздухе стоял странный гул, какая-то пульсация.
   – Барабаны, – уверенно сказал капитан.
   Карл согласно кивнул. Он старательно пытался распознать сигналы горнистов – резкие, отрывистые, сумбурные, неуверенно посланные звуки.
   По главной улице им навстречу неслись лошади без всадников с расширенными от ужаса глазами. Это были лошади имперской армии. Лансеры были вынуждены придержать своих коней, чтобы не столкнуться с неуправляемыми животными. Лошади промчались мимо и исчезли за южными воротами города.
   Отряд легким галопом скакал за своим командиром. Всадники насторожились. В воздухе пахло гарью, пульсирующий звук стал громче. Энмейер обнажил саблю.
   – Убери! – резко скомандовал Стауэр.
   – Где все люди, капитан? – спросил Йоханн Фридел.
   – Пистолеты, – прорычал Стауэр и достал из притороченной к седлу кобуры пистолет.
   Энмейер и Фридел последовали примеру командира. У каждого из троих было по пистолету с обеих сторон седла. У Воллена было только кремневое ружье в чехле из козьей кожи с правой стороны седла, с левой стороны было оставлено место для горна. Все четверо убедились в том, что оружие заряжено, и взвели затворы.
   – Приготовиться, – приказал Стауэр.
   Лансеры опустили собачки, удерживающие бруски пирита, из которого колесико высекает искры.
   Вдруг откуда-то выскочил мужчина и побежал им навстречу. Он широко расставил руки и издавал какие-то странные мяукающие звуки. Судя по одежде – черно-желтому плащу, – это был рядовой стрелок или аркебузер из Аверланда. Один башмак он потерял. На одной ноге у него был тупоносый башмак, а на второй болтался рваный серый чулок. Солдат как-то странно семенил, словно только-только начал учиться ходить.
   Он пищал, как младенец, и бежал, раскинув руки, прямо на Стауэра.
   – Великий Сигмар! – вдруг воскликнул Энмейер.
   Под подбородком у солдата виднелся темный узкий клинышек, который поначалу лансеры приняли за бородку. Но они ошибались – это был наконечник стрелы с черным оперением. Когда солдат повернулся боком, они увидели древко стрелы длиной с руку, пронзившее его шею.
   Аверландец вцепился в ногу капитана, Стауэр оттолкнул его от себя, лошадь капитана отшатнулась в сторону. Из горла солдата вырвался фонтан крови и залил плечо капитанской лошади. Солдат привалился к лошади и сполз по скользкой шкуре на землю.
   Он умирал. Лицо его повернулось в сторону, пятки судорожно заколотили по земле, изо рта повалила розовая пена.
   Стауэр сделал знак «шали», а Энмейер сплюнул и коснулся железа, чтобы отогнать злых духов. Воллен и Йоханн Фридел не отрываясь смотрели на мертвого солдата.
   – Поехали! – рявкнул Стауэр. – Карл, вперед! Веди нас к маршалу!
   Воллен пришпорил Гэна, и они поскакали в сторону зала. Похожий на луковицу купол зала возвышался над всеми городскими строениями.
   Миновав несколько домов, демилансеры подъехали к залу, и вдруг за северной границей города им открылась картина разыгравшейся битвы. В действительности они видели лишь клубы дыма, но даже желторотый новобранец мог без труда догадаться, что это такое.
   Для Карла Райнера Воллена, который, как и Герлах Хейлеман, всю свою сознательную жизнь мечтал принять участие в настоящем сражении, открывшееся его глазам зрелище показалось странным. Путаница, разобщенность, неразбериха – видны были лишь отдельные фрагменты, и понять, что происходит на самом деле, молодому лансеру было не под силу. Лошадь без всадника носится кругами; мужчина стоит на коленях и рыдает, прикрыв голову руками; черные рогатые всадники на вороных конях мчатся так быстро, что дым водоворотом клубится у них под копытами; мертвый солдат сидит, вытянув ноги и склонившись вперед, насколько это позволяет пронзившее его копье; мужчина в горящей одежде, волоча ноги, бредет с поля боя.
   Все это было так не похоже на сюжеты гобеленов в доме Хейлемана, не было это похоже и на гравюры в книгах по истории, которые Воллен изучал в юности.
   «Так вот она какая, – подумал Карл, – настоящая правда – дым, сумятица, солдаты, теряющие разум от ужаса, или боли, или от того и другого одновременно».
   – Вперед! – взревел капитан Стауэр.
   Рогатые всадники ворвались в город и атаковали зал. Кто-то из варваров спешился и принялся рубить топорами с длинными рукоятками парадные двери зала.
   – Пли! – рявкнул капитан, когда лансеры приблизились к варварам с тыла.
   Кто-то из северян обернулся и завопил. Одному из конных язычников выстрелом разорвало горло, и он, перекувырнувшись через спину, вылетел из седла. Карл ощутил легкий толчок, отдачу в грудь, и только тогда понял, что выстрелил из ружья. Это он убил варвара. Это его свинцовая пуля разорвала глотку врага.
   Времени перезаряжать оружие не было. Карл воткнул ружье обратно в чехол и наскочил на следующего варвара. Гэн растоптал копытами севет рянина. Одновременно Карл выхватил саблю.
   Стауэр и Энмейер разрядили в противника пистолеты и теперь орудовали мечами. Фридел промазал. Два варвара развернули коней и помчались на него галопом. Йоханн закричал от страха и выпустил удила. Его лошадь встала на дыбы, и лансер рухнул на землю.
   Карл развернул своего коня, перескочил через потерявшего ориентацию Фридела и столкнулся с двумя рогатыми всадниками. Горнист в броске выставил саблю вперед и практически случайно перерубил удила и рассек щеку одному из варваров.
   Северянин схватился за лицо и свалился с коня. Второй варвар нанес размашистый удар длинным мечом, и голова горниста резко дернулась от удара по шлему.
   Карл попытался развернуться и ответить врагу, но все навыки фехтования вылетели у него из головы. Гэн словно обезумел, он был готов встать на дыбы и умчаться с поля боя. От смешавшихся в воздухе запахов пороха, крови и навоза было не продохнуть.
   Горнист умудрился-таки развернуть своего коня, но в процессе пропустил еще один удар по шлему, а Гэн получил ранение в бок. Противник Воллена выглядел очень внушительно, его торс и руки бугрились мускулатурой, на плечи была наброшена развевающаяся за спиной медвежья шкура. Вороная со спутанной гривой лошадь воина была не меньше девятнадцати ладоней ростом. На массивные руки варвара была нацеплена дюжина колец из трофейного металла, а забрало на рогатом шлеме из темной меди было выковано в форме волчьей морды.
   Карл нанес резкий удар саблей и перерубил трофейные кольца на левой руке варвара. Железный клинок полторы пяди в длину и три пальца в ширину просвистел в воздухе. Карл «нырнул». Он почувствовал острую дергающую боль в основании черепа, и воздух вокруг вдруг заполнился обрывками перьев. Меч варвара отсек кокарду на шлеме горниста.
   Воллен отчаянно дернул за удила и, размахивая саблей, заставил Гэна отступить. Рогатый варвар, завывая под своим волчьим забралом, отбил удары Воллена и сильно рубанул по правому щитку горниста. Боль пронзила руку, и Карл едва не выронил саблю.
   Он пригнулся, пустил коня вперед, и тут на него обрушился еще один удар. Меч северянина пробил кольчугу лансера на спине, его остановила только войлочная подстежка, Карл почувствовал, как перерубленные стальные кольца соскальзывают по спине вниз.
   Карл развернулся и нанес очередной удар. Острый конец сабли ушел в голое плечо воина с волчьим забралом на добрую ладонь. Горнист выдернул клинок, и одновременно из раны варвара хлынула кровь. Здоровяк северянин заорал и выпустил удила. Массивный конь несся прочь, в то время как раненый наездник пытался удержаться в седле.
   Воллен встряхнулся и выпрямился в седле. Спина и предплечье болели так, будто их сломали.
   А потом Гэн завалился на бок и сбросил его на землю.
   Воллен встал. Гэн лежал на боку и судорожно дергал ногами. Кровь хлестала во все стороны. Рана, нанесенная варваром, оказалась гораздо серьезнее, чем поначалу показалось Карлу.
   Он ничего не мог поделать. Гэн бил и бил копытами, голова его задралась, зубы оскалились, кровь била фонтаном. Всего минута – и любимец Воллена умер.
   Чувствуя, как злые слезы заливают лицо, Карл подбежал к Фриделу и потащил его ко входу в зал. Йоханн стонал и плакал. Он наложил в штаны.
   – Возьми меч! Меч возьми! – кричал Карл.
   – Я обделался! Мне так стыдно, Карл! Я обгадился!
   – Заткнись, Йоханн! – орал Воллен, он боялся, что его вот-вот вывернет от вони. – Доставай свой меч и поднимайся!
   Энмейера убили. Он лежал ничком в грязи, его руки, плечи и голова были изрублены в нескольких местах. Видно, он пытался закрыться руками от неутомимого смертоносного меча. Стауэр лишился коня. С саблей в одной руке и с разряженным пистолетом в другой он как лев сражался с обступившими его варварами. Левый щиток на левом плече капитана болтался на кожаном ремешке, из множества ран сочилась кровь.
   Карл стоял на крыльце зала всего день назад, а казалось, что с тех пор прошли месяцы. Тогда он был с Герлахом, и их окликнул адъютант маршала Скотт.
   И сейчас по какому-то жуткому совпадению Скотт снова был на крыльце, именно в том самом месте. Только теперь он был мертв, его перерубили мечом до самого позвоночника.
   Солдаты в пестрых одеждах – стражники маршала Нейбера – бились у дверей, ведущих в зал. Двое из десяти уже пали, но остальные продолжали стойко сражаться с врагом.
   Как и полагается маршальской страже – это были отборные бойцы. Они орудовали клинками особенной формы, которые назывались катцбалгерами, это были короткие широкие мечи с изогнутым лезвием и двойными желобами. Богатые украшения отражали высокий статус стражников маршала. Они уже уложили больше дюжины врагов.
   Карл присоединился к страже маршала. Он потерял из виду хнычущего Фридела, но все еще продолжал выкрикивать имя товарища. Карл оказался рядом с одним из стражников, это был пожилой мужчина в богатых доспехах и пестрых чулках. Они сражались плечом к плечу. Воллен почувствовал, как его меч рассек что-то мягкое, и осознал, что только что убил еще одного северянина.