Страница:
-- Разумeется, вернется. Вы знаете, наши дeла на фронтe въ блестящемъ состоянiи? Снарядовъ у насъ теперь больше, чeмъ у нeмцевъ. Этой весной, съ генеральнымъ наступленiемъ на всeхъ фронтахъ, все будетъ кончено.
-- Слышали... Дай-то Богъ! -- сказалъ со вздохомъ Николай Петровичъ.
II.
Въ будуарe Тамары Матвeевны Кременецкой былъ устроенъ буфетъ. За длиннымъ, накрытымъ дорогой бeлоснeжной скатертью, столомъ лакей во фракe разливалъ шампанское, крюшонъ, оранжадъ. Другой лакей и горничныя Кременецкихъ разносили по параднымъ комнатамъ подносы съ бокалами, конфетами и печеньемъ. Первая половина спектакля кончилась, былъ объявленъ получасовой антрактъ и большая часть гостей перешла изъ гостиной, гдe ставили "Анатэму", въ будуаръ и въ кабинетъ хозяина. Тамара Матвeевна безпрестанно исчезала изъ парадныхъ комнатъ. Ей предстояла самая трудная часть прiема, ужинъ, для котораго съ отчаянной быстротой шли приготовленiя на кухнe и въ столовой,-прислуга суетилась и волновалась еще больше, чeмъ хозяева. Муси не было видно, о ней всe спрашивали. Муся не играла въ "Анатэмe"; она исполняла роль Коломбины въ "Бeломъ Ужинe" и предпочла до того не выходить въ парадныя комнаты. Гостямъ говорили, что она гримируется въ дамской а?р?т?и?с?т?и?ч?е?с?к?о?й. {263}
Первая часть спектакля сошла хорошо. На долю Березина, который по новому въ сукнахъ поставилъ "Анатэму" и исполнялъ въ ней заглавную роль, выпалъ шумный успeхъ. Сергeю Сергeевичу была устроена овацiя. Гости были очень довольны вечеромъ и дружно хвалили спектакль даже въ отсутствiи хозяевъ. Натянутость, обычная въ началe большихъ прiемовъ, давно исчезла. Въ буфетной то и дeло хлопали пробки бутылокъ, -- Семенъ Исидоровичъ приказалъ не жалeть шампанскаго.
-- Милая, на рeдкость удачный вашъ вечеръ, -- говорила Наталья Михайловна Яценко, поймавъ у буфета хозяйку.-- Мнe ужасно весело!
-- Нeтъ, правда? Какъ я рада,-- отвeтила Тамара Матвeевна, бeгло и безпокойно осматривая буфетъ: всего ли достаточно? Но столъ ломился отъ тортовъ, фруктовъ, пирожныхъ.-- Отчего же, милая, вы ничего не берете? Выпейте шампанскаго. Или, можетъ быть, оранжада? А вы, Аркадiй Николаевичъ, вамъ можно что-нибудь предложить?
-- Благодарю, шестой бокалъ пью,-- сказалъ, весело смeясь, Нещеретовъ.-- Отличнeйшiй былъ спектакль...
-- Ахъ, я такъ рада... Правда, Березинъ былъ удивителенъ? По моему, онъ теперь нашъ первый артистъ.
-- Первый не первый, но одинъ изъ первыхъ, -- сказалъ Фоминъ, отрываясь на минуту отъ разговора съ дамой, которой онъ объяснялъ, что апельсины и яблоки надо покупать непремeнно у Романова, а шоколадъ у Балле.-- Нeтъ, ужъ вы мнe повeрьте,-- продолжалъ онъ, обращаясь къ дамe,-- земляничный пирогъ только у Иванова, шахматный у Гурмэ, а шоколадъ не иначе, какъ у Балле. {264}
-- Наталья Михайловна, какъ мило игралъ вашъ сынъ... Вы знаете, я въ первую минуту его и не узнала: кто это, думаю, высокiй? Господи, да это Витя!
-- Вашъ сынъ какую рольку игралъ? -- спросилъ Нещеретовъ госпожу Яценко, равнодушно соображая, кто эта дама. Не дожидаясь отвeта, онъ отвернулся и взялъ новый бокалъ шампанскаго.
-- "Нeкто, ограждающiй входы",-- поспeшно пояснила Тамара Матвeевна.-Ему всего семнадцать лeтъ. Правда, онъ очень мило игралъ, Аркадiй Николаевичъ?
-- Ничего, ничего... А гдe же Марья Семеновна?
-- Она готовится къ спектаклю... Представьте, она такъ волнуется...
Нещеретовъ выпилъ залпомъ бокалъ, весело засмeялся и отошелъ отъ буфета.
-- Еще бы не волноваться! -- сказала Наталья Михайловна.-- Я бы, кажется, умерла со страху, если бы меня заставили играть... Семенъ Сидоровичъ,-- позвала она проходившаго по будуару хозяина дома,-- Семенъ Сидоровичъ!..
-- Золотая! -- сказалъ Кременецкiй, разсeянно, но съ чувствомъ цeлуя руку Натальe Михайловнe.
-- Вы со мной сегодня въ третiй разъ здороваетесь...
-- Я не здороваюсь, я ручку цeлую, развe нельзя и въ тридцатый разъ?
-- Правда, Витя хорошо игралъ? -- спросила мужа Тамара Матвeевна и, съ улыбкой передавъ ему гостью, поплыла дальше.
-- Божественно! -- отвeтилъ такъ же разсeянно Семенъ Исидоровичъ. Онъ тотчасъ поправился: -- Очень славно игралъ вашъ Витя, очень... {265}
-- Да вы мной не занимайтесь, Семенъ Сидоровичъ,-- добродушно сказала Наталья Михайловна,-- идите по своимъ дeламъ... Вы въ кабинетъ шли? Можно и мнe туда? Тамъ умные мужчины разговариваютъ, я ужасно люблю умные разговоры, даромъ что сама глупа.
-- Дорогая, вы умница и вы здeсь дома.
-- Такъ пойдемъ туда, я одна боюсь.
-- Я гарантирую вамъ полную безопасность, -- сказалъ Семенъ Исидоровичъ и, взявъ подъ руку госпожу Яценко, направился съ ней въ кабинетъ.-- Правда, недурно прошелъ "Анатэма"?.. Какъ надо говорить: прошелъ "Анатэма" или прошла "Анатэма"?
-- Хоть прошло говорите,-- пропади она пропадомъ! Извините меня, это я о пьесe... Вы меня убейте, Семенъ Сидоровичъ, я ни одного слова не поняла! Читала и тоже не поняла ни слова. Сознайтесь,-- я свой человeкъ,-- вeдь никто не понимаетъ? Я другимъ не скажу, ей Богу!
-- Ну, что вы, что вы, дорогая! Это одно изъ высшихъ достиженiй нашего искусства,-- сказалъ испуганно Кременецкiй.-- Съ идеями Леонида Андреева можно и не соглашаться, но въ смыслe исканiй и, такъ сказать, дерзновенности, это... Вотъ и Николай Петровичъ... Теперь больше не боитесь?
-- А тотъ высокiй съ нимъ кто, я не помню? Не страшный?
-- Развe вы его не знаете? Это милeйшiй другъ нашъ, князь Горенскiй, членъ Государственной Думы,-- отвeтилъ съ удовольствiемъ Кременецкiй.-- Онъ тоже долженъ былъ у насъ играть, да потомъ сдрейфилъ. Очень милый человeкъ. Этого вы знаете, это профессоръ Браунъ, знаменитый ученый. А тотъ, что къ нимъ подходитъ, {266} Нещеретовъ, слышали? -- поспeшно сказалъ Семенъ Исидоровичъ.
-- Ихъ я знаю.
-- А этотъ молодой человeкъ -- господинъ Яценко,-- шутливо продолжалъ Кременецкiй, взявъ за плечо неловко вошедшаго въ кабинетъ Витю.-- Не бeгите отъ насъ, другъ мой. Бeгаетъ нечестивый, ни единому же гонящу... Прекрасно играли, молодой человeкъ.
-- Благодарю васъ... Вы это такъ говорите,-- сказалъ Витя, не безъ труда возвращаясь послe игры къ обыкновенной рeчи.
-- Ничего не такъ...
-- Не вeрь, не вeрь, Витенька: такъ. И не огорчайся: твою роль самому Сальвини дай, онъ лучше тебя не сыграетъ... Что это у тебя такъ глаза блестятъ? Ахъ, да ты это ихъ карандашомъ подвелъ... Я въ углу сяду, Семенъ Сидоровичъ, оттуда буду умныхъ людей слушать, вонъ тамъ и Анна Ивановна сидитъ одна-одинешенька... Теперь вы мнe больше не нужны, ступайте съ Богомъ.
-- А, Витя, пожалуй сюда,-- позвалъ сына Николай Петровичъ.-- Ну, поздравляю, все было хорошо. Что, поволновался, ограждая входы?
-- Нисколько!
-- Ваша роль не очень благодарная,-- сказалъ князь Горенскiй,-- но вы вышли изъ нея съ честью.
-- Я въ началe, кажется, зарапортовался,-- отвeтилъ Витя, улыбаясь нeсколько принужденно.
-- Вeдь вы, князь, кажется, тоже должны были играть? -- спросилъ Кременецкiй.
-- Нeтъ, меня, слава Богу, съ самаго начала признали негоднымъ.
-- Напрасно, напрасно,-- замeтилъ подошедшiй Фоминъ.-- Я увeренъ, князь, что вы были бы {267} прекраснымъ актеромъ. Я недавно васъ слышалъ въ Думe, у васъ очень хорошая дикцiя.
-- Понимаю, это значитъ, что содержанiе моей рeчи произвело на васъ удручающее впечатлeнiе, -- сказалъ, смeясь, Горенскiй.-- Но когда же вы меня слышали?
-- По моему, въ началe декабря, незадолго до убiйства Распутина... Кстати,-- добавилъ онъ,-- вы знаете, въ городe настроенiе становится все болeе тревожнымъ. Ожидаютъ рабочихъ безпорядковъ, забастовки... Говорятъ, мука у насъ на исходe. Мои знакомые уже дeлаютъ запасы. Я тоже подумываю.
-- Да вотъ потому и продовольствiя нeтъ, что люди дeлаютъ запасы,-сказалъ Яценко.
-- Ну, не поэтому. Обычная тупость нашей власти,-- сердито отвeтилъ князь.-- Она же теперь и мeняется безпрестанно. Чему я радъ въ этой чехардe, Федосьева, кажется, турнутъ.
-- Это положительно злой генiй Россiи,-- сказалъ Кременецкiй.
Нещеретовъ пренебрежительно засмeялся.
-- Какой онъ злой генiй! Умный чиновникъ, только и всего.
-- Нeтъ, не говорите, Федосьевъ человeкъ значительный.
-- Не знаю, въ чемъ его значительность: дeлалъ то-же, что и незначительные. Всeмъ имъ главнаго недостаетъ: дeла не умeютъ дeлать, да. Бумаги писать и по тюрьмамъ людей сажать -- штука нехитрая.
-- Разумeется! -- сказалъ Семенъ Исидоровичъ и снова отошелъ къ Натальe Михайловнe. Онъ старался быть особенно любезнымъ съ семьей Яценко, искренно любя и уважая слeдователя: въ послeднее время ихъ семьи еще больше сблизились. За Кременецкимъ нерeшительно послeдовалъ Витя. {268} Ему не очень хотeлось пристраиваться къ матери, но тамъ въ углу было спокойнeе: съ Натальей Михайловной сидeла пожилая, тихая, явно безопасная дама. Витя занялъ мeсто сбоку и немного позади дамы: такимъ образомъ и разговаривать было ненужно, и никто вмeстe съ тeмъ не могъ подумать, что его оставили одного.
-- Такъ больше не боитесь, Наталья Михайловна? -- спросилъ Кременецкiй.-- Ну, слава Богу... Анна Ивановна, не скушаете ли чего? Пирожное или бутербродъ? Вeдь до ужина, пожалуй, далеко? -- замeтилъ онъ вопросительно, точно находился не у себя, а въ чужомъ домe.
Семенъ Исидоровичъ поболталъ съ дамами минуты двe, подсадилъ къ нимъ еще кого-то и вышелъ снова въ будуаръ. Витя принесъ Аннe Ивановнe кусокъ торта и, исполнивъ свeтскiя обязанности, занялъ прежнее мeсто, очень довольный тeмъ, что его оставили въ покоe. Обилiе впечатлeнiй отъ игры неожиданно сказалось въ немъ усталостью. Лицо еще горeло отъ грима, только что снятаго вазелиномъ. Ему было скучно: Муся все не показывалась. Что-то въ воспоминанiи безпокоило Витю. "Да, та фраза",-- подумалъ онъ. Спектакль въ самомъ дeлe сошелъ благополучно. Но на своей первой фразe Витя запнулся. Фраза, правда, была трудная: "Давидъ достигъ безсмертiя и живетъ безсмертно въ безсмертiи огня. Давидъ достигъ безсмертiя и живетъ безсмертно въ безсмертiи свeта, который есть жизнь". На репетицiяхъ Березинъ требовалъ, чтобы въ этой фразe Витя достигъ п?о?с?л?e?д?н?я?г?о ?п?р?е?д?e?л?а ?м?е?т?а?л?л?и?ч?н?о?с?т?и. На репетицiяхъ фраза шла гладко, но на спектаклe Витя запнулся и послeдняго предeла металличности не достигъ. "Эхъ, промямлилъ!" -- подумалъ онъ, вздрогнувъ при этомъ воспоминанiи.-- "Если-бъ {269} еще это была не первая фраза, тогда не такъ было бы замeтно... Муся едва ли слышала... Горенскiй, однако, похвалилъ"... Витя попробовалъ прислушаться къ разговору взрослыхъ. Ему показалось, что и раньше, на первомъ вечерe у Кременецкаго, былъ такой же или почти такой же разговоръ.
-- Да, это очень характерно, что всe выдающiеся люди отходятъ отъ власти въ нынeшнее грозное время.
-- Я ничего грознаго не вижу, господа. Вы говорите, революцiя на носу? Да мы ее ждемъ сто лeтъ, и все что-то ея не видно.
-- Богъ дастъ, скоро увидите.
-- И радъ бы надeяться, но боюсь, что наши надежды будутъ обмануты. Я, напротивъ, слышалъ, что броженiе среди рабочихъ идетъ на убыль.
-- Вы, Алексeй Андреевичъ, не выступаете на юбилеe патрона? -оглянувшись, спросилъ вполголоса Горенскаго Фоминъ.
-- Не знаю, едва ли. Я терпeть не могу юбилейныхъ рeчей.
-- Да, но вамъ нельзя не выступить: будетъ лютая обида.
-- Тогда я выступлю, если лютая обида. Это въ какой день? Вотъ вамъ, по моему, вамъ надо произнести большую рeчь, дать, такъ сказать, общую характеристику...
-- Благодарю васъ: я уже смeялся.
-- И юбилей, и спектакль... "Слишкомъ много цвeтовъ!" Что это они такъ развеселились?
-- Да вeдь спектакль долженъ былъ состояться еще въ декабрe?
-- Отложили изъ-за болeзни Тамары Матвeевны... Теперь она, бeдная, совсeмъ измоталась съ хлопотами по устройству юбилея. Сегодня еще {270} мнe говоритъ: "всe такъ сочувственно отнеслись"... Elle est impayable.
Князь показалъ Фомину глазами на подходившаго сзади Кременецкаго.
-- Мы о вашемъ юбилеe толковали, не слушайте,-- нeсколько игривымъ тономъ сказалъ Горенскiй.
-- Охъ, и не говорите, смерть моя! -- отвeтилъ шутливо, замахавъ руками, Семенъ Исидоровичъ.-- Вотъ тоже выдумали дeло: чествовать meine Wenigkeit, какъ говорятъ коварные тевтоны.
-- Не было у бабы заботъ, такъ купила порося,-- сказалъ Нещеретовъ.
-- Нeтъ, что же,-- взглянувъ на него и на Кременецкаго, поспeшно замeтилъ князь.-- Вы, Семенъ Сидоровичъ, отказомъ обидeли бы всeхъ вашихъ почитателей, отъ нихъ же первый есмь азъ.
-- Князь уже готовитъ экспромтъ...
III.
Въ комнату, съ видомъ скромнаго трiумфатора, вошелъ Березинъ. Всe осыпали его поздравленiями.
-- Господа, моей заслуги нeтъ никакой,-- склонивъ голову на бокъ, сiяя ласковой улыбкой и подведенными глазами, говорилъ бархатнымъ баритономъ актеръ.-- Сердечно васъ благодарю. Быть можетъ, основная идея моей постановки, мое толкованiе "Анатэмы" въ самомъ дeлe свeжи, ну, свободны отъ этой, знаете, академической условности, но, право, заслуга успeха принадлежитъ не мнe, а труппe... Вотъ ему и другимъ,-- шутливо пояснилъ онъ, показывая на вспыхнувшаго Витю. Князь Горенскiй, взявъ за пуговицу {271} Березина, тотчасъ вступилъ съ нимъ въ оживленную бесeду.
"Значить, въ самомъ дeлe сошло недурно",-- съ облегченiемъ подумалъ Витя,-- "и Сергeй Сергeичъ не жалeетъ, что поручилъ мнe эту роль". На первомъ засeданiи участниковъ спектакля высказывалось мнeнiе, что "Нeкто ограждающiй входы" долженъ быть огромнаго роста. Березинъ съ этимъ соглашался, но выбирать не приходилось: охотниковъ взять эту роль было немного, и ее поручили Витe.-- "Ну, мы васъ какъ-нибудь приспособимъ",-утeшилъ его Сергeй Сергeевичъ.
Витю дeйствительно съ внeшней стороны приспособили. По роли ему полагались "длинный мечъ" и "широкiя одежды, въ неподвижности складокъ и изломовъ своихъ подобныя камню". Мечъ Березинъ доставилъ изъ своего театра; а съ широкими одеждами вышло трудновато. Актерамъ полагалось изготовить костюмы на свой счетъ,-- вeрнeе, о расходахъ никто ничего не говорилъ. Главные участники спектакля шили платье у театральныхъ костюмеровъ. Витя убeдительно представилъ матери необходимость сдeлать то же самое. Но Наталья Михайловна твердо заявила, что такихъ одеждъ все равно никакой костюмеръ не сошьетъ, и предложила сшить костюмъ дома и использовать для него свой старый шелковый пеньюаръ. Отъ этой мысли Витя сначала пришелъ въ ужасъ. Однако затeмъ оказалось, что предложенiе Натальи Михайловны было не такъ ужъ нелeпо. Вообще Витя съ неудовольствiемъ замeчалъ, что, въ его спорахъ съ матерью, ея указанiя, первоначально очень его раздражавшiя, оказывались часто не лишенными справедливости. Такъ и на этотъ разъ приглашенная Натальей Михайловной домашняя {272} портниха Степанида сшила изъ пеньюара костюмъ, который на репетицiи признанъ былъ вполнe удачнымъ. Заказывая одежды Ограждавшаго входы, Витя съ мучительной неловкостью объяснилъ Степанидe и?д?е?ю ?к?о?с?т?ю?м?а. Но портниху удивить было трудно: видъ у нея былъ такой, точно она всю жизнь шила -- и притомъ изъ старыхъ пеньюаровъ -- широкiя одежды, въ неподвижности складокъ и изломовъ своихъ подобныя камню. Степанида, женщина интеллигентная, не удовлетворившись объясненiемъ Вити, потребовала у него книгу Андреева и, одобрительно кивая головой, прочла вслухъ то, что относилось къ внeшнему облику Ограждавшаго входы: "Облаченный въ широкiя одежды, въ неподвижности складокъ и изломовъ своихъ подобныя камню",-- медленно, съ видомъ полнаго одобренiя, читала Степанида,-- "Онъ скрываетъ лицо свое подъ темнымъ покрываломъ, и самъ являетъ собой величайшую тайну. Единый мыслимый, единъ Онъ предстоитъ землe: стоящiй на грани двухъ мiровъ, онъ двойствененъ своимъ составомъ: по виду человeкъ, по сущности Онъ Духъ. Посредникъ двухъ мiровъ, Онъ, словно щитъ огромный, собирающiй всe стрeлы,-- всe взоры, всe мольбы, всe чаянiя, укоры и хулы. Носитель двухъ началъ, Онъ облекаетъ рeчь свою въ безмолвiе, подобное безмолвiю самихъ желeзныхъ вратъ, и въ человeческое слово"... Витя и теперь краснeлъ, вспоминая чтенiе Степаниды. Онъ говорилъ всeмъ, что чрезвычайно любитъ "Анатэму".
"Да нeтъ же, можетъ и вправду все отлично сошло?" -- подумалъ Витя, съ благодарностью глядя на Березина, который, все такъ же склонивъ голову на бокъ и снисходительно улыбаясь, говорилъ съ княземъ Горенскимъ.-- "Сейчасъ и {273} Мусю увижу!.." Его усталость вдругъ смeнилась радостнымъ оживленiемъ. Передъ угловымъ диваномъ остановился съ подносомъ лакей. Витя всталъ и залпомъ выпилъ бокалъ крюшона.
-- Витенька! Однако! -- съ укоромъ сказала Наталья Михайловна, пригрозивъ ему пальцемъ. Не раздражившись и не обративъ вниманiя на замeчанiе матери, Витя отошелъ къ группe, собравшейся вокругъ Сергeя Сергeевича. Тамъ все еще говорили о пьесe.
-- Нeтъ, Леонидъ Андреевъ очень талантливый человeкъ и недаромъ онъ у насъ властитель думъ,-- говорилъ ласково Березинъ, обращаясь преимущественно къ Яценко и къ Брауну, который слушалъ не очень внимательно. Видъ у Брауна, впрочемъ, былъ много лучше и оживленнeе, чeмъ прежде.
-- Его таланта я нисколько не отрицаю,-- отвeтилъ Николай Петровичъ,-да и человeкъ онъ, кажется, очень хорошiй.
-- Не отрицаю и я,-- сказалъ Браунъ.-- Объ Андреевe поэтому и должно говорить, что онъ талантливъ и очень характеренъ для большой эпохи. Для историка онъ могъ бы быть кладомъ, какъ первый, во всякомъ случаe наиболeе извeстный, писатель выдающагося, даже замeчательнаго поколeнiя, которое волей судьбы прожило свой вeкъ на ходуляхъ... На ходуляхъ оно и умирало, притомъ порой геройски. У насъ театръ, пожалуй, естественнeе, чeмъ жизнь.
-- Сергeй Сергeевичъ, такъ ли вeрно, что Андреевъ теперь властитель думъ? -- вмeшался Фоминъ.-- По моему, онъ былъ имъ лeтъ пять тому назадъ.
-- Молодежь и сейчасъ очень имъ увлекается, -- сказалъ Яценко, думая о Витe.-- А, насколько я могу судить, наша молодежь, хоть и ломается {274} немного, все же лучше и чище западной. Тамъ только о карьерe и думаютъ, да еще о спортe. Возьмите Америку...
-- Возьму, возьму, намъ Америкe надо въ ножки кланяться,-- сказалъ съ усмeшкой Нещеретовъ.
Яценко взглянулъ на него холодно.
-- Не во всемъ, я думаю,
-- А я такъ думаю, что во всемъ.
-- Въ Америкe,-- сказалъ Браунъ,-- людямъ, какъ всeмъ извeстно, съ дeтства внушаютъ основной культъ: культъ богатства. Казалось бы, культъ понятный и общедоступный; но человeчество такъ косно, что ему нужно внушать даже величiе доллара, и внушается оно тамъ съ необыкновенной силой, съ замeчательнымъ искусствомъ, всeми способами,-- вотъ теперь нашли новый, самый дeйствительный: кинематографъ, съ его картинами изъ жизни богачей... Въ лучшемъ случаe получается Рокфеллеръ, въ худшемъ -- разбойникъ большой дороги. Но именно благодаря прочности основного культа, американцы могутъ себe позволить и роскошь, напримeръ, культъ Вашингтона, Линкольна, Эдиссона,-- вродe какъ въ блестящую пору крeпостного права наши помeщики могли себe позволить вольтерьянство. Наблюдатели американской жизни говорятъ въ послeднее время о духовномъ голодe въ Соединенныхъ Штатахъ,-- я спокоенъ: отъ этого голода Соединенные Штаты не пропадутъ.
"Ишь, какъ онъ разговорился, молчальникъ",-- подумалъ Семенъ Исидоровичъ.
-- Въ томъ, что вы говорите, дорогой докторъ, безспорно много вeрнаго,-- сказалъ Кременецкiй (какъ всe, произносящiе эту фразу, онъ не чувствовалъ ея неучтиво-самоувeреннаго характера). {275} -- Однако разрeшите мнe сказать вамъ, что вeдь и Россiя не пропадетъ, правда?..
-- Предпрiятiе громадное, но не такъ, чтобы слишкомъ солидное,-вставилъ, смeясь, Нещеретовъ.
-- Ну, ничего, Богъ дастъ, не пропадемъ... Не пропадемъ, Аркадiй Николаевичъ,-- съ тонкой улыбкой продолжалъ Семенъ Исидоровичъ.-- И все же я думаю, что этотъ духовный голодъ, о которомъ вы говорили, дорогой докторъ, эти мятущiяся исканiя, эта святая неудовлетворенность, составляютъ лучшее украшенiе русскаго духа... Мы очень отстали отъ запада въ смыслe культуры матерiальной. Но по духовности, если можно такъ выразиться, западъ отсталъ отъ насъ на версту...
-- Изюминки тамъ нeтъ, это вeрно,-- подтвердилъ князь Горенскiй.-Положительно, эта изюминка самое генiальное, что написалъ въ своей жизни Толстой.
-- Духовный голодъ у насъ, конечно, великъ,-- сказалъ, не дослушавъ, Браунъ.-- Но у средней нашей интеллигенцiи этотъ голодъ нeсколько отзывается захолустьемъ. Въ послeднiе пятьдесятъ лeтъ у насъ почти все молодое поколeнiе воспитывалось въ идеe борьбы съ правительствомъ... Я не возражаю по существу,-- добавилъ онъ,-- но во имя чего ведется борьба? Во имя конституцiоннаго или республиканскаго строя, т. е. ради того, что на западe давно осуществлено. Тургеневскiй Инсаровъ герой, но онъ провинцiалъ безнадежный.
-- Да онъ болгаринъ,-- сказалъ, смeясь, Яценко.
-- Въ маленькихъ странахъ это чувствуется еще сильнeе. Я скандинавскую литературу съ ея {276} захолустнымъ богоборчествомъ просто не могу читать.
-- Отчего же? У Ибсена отлично про Нору разсказано, какъ она мужа бросила,-- замeтилъ весело Нещеретовъ, видимо одинаково относившiйся ко всeмъ вообще литературнымъ произведенiямъ.-- Или еще у него какой-то строитель, а? Башню они тамъ всe, кажется, строятъ... Правда, башню, Семенъ Сергeевичъ?
-- Сергeй Сергeевичъ,-- поспeшно поправилъ хозяинъ. Березинъ, ничего не отвeтивъ, съ раздраженнымъ видомъ вышелъ изъ комнаты. Нещеретовъ весело глядeлъ ему вслeдъ.
-- Люблю актеровъ, смерть! -- сказалъ онъ.
-- Говорятъ, Аркадiй Николаевичъ, что вы хотите основать свой театръ? -- спросилъ почтительно Фоминъ.-- Поговариваютъ также о газетe. Много вообще поговариваютъ.
-- Вилами на водe все писано.
-- Вы тоже въ нeкоторомъ родe строитель Сольнесъ.
-- Федотъ, да не тотъ: Аркадiй Николаевичъ не башню... Знаете, Аркадiй Николаевичъ, кто отъ васъ безъ ума? -- вмeшался съ улыбкой Кременецкiй.-Очень красивая дама... Не знаете? Елена Федоровна Фишеръ. Наша съ Николаемъ Петровичемъ добрая знакомая...
-- Та, съ которой я у васъ обeдалъ? -- спросилъ Нещеретовъ съ интересомъ, нeсколько неожиданнымъ для Семена Исидоровича.-- Дeйствительно, интересная дама... Что же ея дeло?
-- Это у Николая Петровича надо узнать.
Яценко неопредeленно развелъ руками.
-- Александръ Михайловичъ, что такое собственно этотъ ядъ, которымъ отравленъ Фишеръ? спросилъ Брауна Кременецкiй. {277}
-- Почемъ мнe знать? Вы спросите у того аптекаря, который производилъ экспертизу.
-- Ну, онъ не аптекарь,-- сказалъ Кременецкiй.-- Это химикъ-фармацевтъ губернскаго правленiя.
-- Вотъ у химика-фармацевта губернскаго правленiя и надо спросить.
"И объ этомъ тогда на вечерe говорили", опять подумалъ Витя.
-- Александръ Михайловичъ, кажется, не очень высокаго мнeнiя о нашей экспертизe,-- сказалъ Яценко.
-- Хвалить ее дeйствительно не за что,-- рeзко отвeтилъ Браунъ.
Разговоры въ кабинетe стихли.
-- Вы имeете основанiя сомнeваться въ выводахъ экспертизы? -- спросилъ Кременецкiй.
-- Я очень мало о ней знаю, но чрезмeрная опредeленность въ рeшенiи вопросовъ, по меньшей мeрe темныхъ, естественно должна вызывать сомнeнiе... Да и все такъ называемое научное слeдствiе!.. Знаете, какъ дeти рисуютъ: начнетъ рисовать наудачу головку, вышло немного похоже на тетю Маню,-- онъ и продолжаетъ тетю Маню.
-- Насколько я могу понять, вы вообще плохо вeрите въ судебно-медицинское изслeдованiе,-- замeтилъ сухо Яценко: тонъ Брауна начиналъ его раздражать.-- Однако, на основанiи такой же экспертизы людей ежедневно отправляютъ въ нашей отсталой странe на каторгу, а на западe и на эшафотъ.
-- Я и думаю, что процентъ невинно осужденныхъ среди этихъ людей довольно значителенъ, особенно среди тeхъ, кого осуждаютъ на основанiи разныхъ послeднихъ словъ науки. {278}
-- Да это ужасно! -- сказала съ искреннимъ возмущенiемъ Наталья Михайловна. Всe на нее оглянулись.
-- Позвольте, значитъ вообще никогда нельзя установить правду? -спросилъ Горенскiй.
-- Зачeмъ же вообще и никогда? Очень часто можно, но далеко не всегда... Я не знаю толкомъ, -- продолжалъ Браунъ,-- отъ какой болeзни умеръ мой отецъ, хотя его лечили свeточи науки, не чета химику-фармацевту губернскаго правленiя. Я не знаю, отчего покончилъ съ собой мой братъ, хотя вся его жизнь протекла у меня на глазахъ. Мы не знаемъ полной правды ни объ одномъ почти историческомъ событiи, хотя свидeтелями и участниками каждаго были сотни заслуживающихъ довeрiя людей,-- вeдь выводы разныхъ историковъ часто исключаютъ совершенно другъ друга. Но вотъ въ уголовномъ судe вы убeждены, что постоянно все узнаете до конца, да еще всeмъ предписываете, какъ во Францiи, говорить "правду, всю правду и только правду". А они, и виновные, и невиновные, обычно не могутъ не лгать, потому что вся ихъ жизнь выворачивается на изнанку, на потeху публикe.
-- Не могу съ вами согласиться,-- сказалъ Яценко.-- Порядочному человeку скрывать нечего и онъ на судe, подъ присягой, лгать не станетъ.
-- Однако, въ самомъ дeлe было бы ужасно предположить, что на эшафотъ и на каторгу часто посылаютъ ни въ чемъ неповинныхъ людей! -- воскликнулъ Горенскiй.
-- Я это отрицаю категорически,-- сказалъ, слегка блeднeя, Николай Петровичъ -- Судебныя ошибки составляютъ самое рeдкое исключенiе. Ихъ процентъ совершенно ничтоженъ.
-- Для того, кто невинно осужденъ, есть полныхъ сто процентовъ судебной ошибки,-- отвeтилъ {279} Браунъ.-- Но я, кромe того, позволяю себe думать, что ничтоженъ процентъ не судебныхъ ошибокъ, а лишь тeхъ изъ нихъ, который рано или поздно раскрываются. У людей, сосланныхъ въ Гвiану или въ Сибирь, остается не такъ много способовъ доказать свою невиновность.
-- А у казненныхъ тeмъ паче,-- подхватилъ Нещеретовъ.
-- На мeстe служителей правосудiя я скорeе утeшался бы другимъ,-продолжалъ съ усмeшкой Браунъ, обращаясь къ Николаю Петровичу. -- Конечно, очень многiе порядочные люди, случалось, подходили вплотную къ преступленiю. Однако на скамью подсудимыхъ въ уголовномъ судe въ громадномъ большинствe случаевъ попадаютъ все же люди весьма невысокаго моральнаго уровня. Преступленiя, въ которомъ ихъ обвиняютъ, они, можетъ быть, и не совершили, но особенно жалeть о нихъ тоже нечего. Вотъ чeмъ бы бы я утeшался на вашемъ мeстe.
-- Слышали... Дай-то Богъ! -- сказалъ со вздохомъ Николай Петровичъ.
II.
Въ будуарe Тамары Матвeевны Кременецкой былъ устроенъ буфетъ. За длиннымъ, накрытымъ дорогой бeлоснeжной скатертью, столомъ лакей во фракe разливалъ шампанское, крюшонъ, оранжадъ. Другой лакей и горничныя Кременецкихъ разносили по параднымъ комнатамъ подносы съ бокалами, конфетами и печеньемъ. Первая половина спектакля кончилась, былъ объявленъ получасовой антрактъ и большая часть гостей перешла изъ гостиной, гдe ставили "Анатэму", въ будуаръ и въ кабинетъ хозяина. Тамара Матвeевна безпрестанно исчезала изъ парадныхъ комнатъ. Ей предстояла самая трудная часть прiема, ужинъ, для котораго съ отчаянной быстротой шли приготовленiя на кухнe и въ столовой,-прислуга суетилась и волновалась еще больше, чeмъ хозяева. Муси не было видно, о ней всe спрашивали. Муся не играла въ "Анатэмe"; она исполняла роль Коломбины въ "Бeломъ Ужинe" и предпочла до того не выходить въ парадныя комнаты. Гостямъ говорили, что она гримируется въ дамской а?р?т?и?с?т?и?ч?е?с?к?о?й. {263}
Первая часть спектакля сошла хорошо. На долю Березина, который по новому въ сукнахъ поставилъ "Анатэму" и исполнялъ въ ней заглавную роль, выпалъ шумный успeхъ. Сергeю Сергeевичу была устроена овацiя. Гости были очень довольны вечеромъ и дружно хвалили спектакль даже въ отсутствiи хозяевъ. Натянутость, обычная въ началe большихъ прiемовъ, давно исчезла. Въ буфетной то и дeло хлопали пробки бутылокъ, -- Семенъ Исидоровичъ приказалъ не жалeть шампанскаго.
-- Милая, на рeдкость удачный вашъ вечеръ, -- говорила Наталья Михайловна Яценко, поймавъ у буфета хозяйку.-- Мнe ужасно весело!
-- Нeтъ, правда? Какъ я рада,-- отвeтила Тамара Матвeевна, бeгло и безпокойно осматривая буфетъ: всего ли достаточно? Но столъ ломился отъ тортовъ, фруктовъ, пирожныхъ.-- Отчего же, милая, вы ничего не берете? Выпейте шампанскаго. Или, можетъ быть, оранжада? А вы, Аркадiй Николаевичъ, вамъ можно что-нибудь предложить?
-- Благодарю, шестой бокалъ пью,-- сказалъ, весело смeясь, Нещеретовъ.-- Отличнeйшiй былъ спектакль...
-- Ахъ, я такъ рада... Правда, Березинъ былъ удивителенъ? По моему, онъ теперь нашъ первый артистъ.
-- Первый не первый, но одинъ изъ первыхъ, -- сказалъ Фоминъ, отрываясь на минуту отъ разговора съ дамой, которой онъ объяснялъ, что апельсины и яблоки надо покупать непремeнно у Романова, а шоколадъ у Балле.-- Нeтъ, ужъ вы мнe повeрьте,-- продолжалъ онъ, обращаясь къ дамe,-- земляничный пирогъ только у Иванова, шахматный у Гурмэ, а шоколадъ не иначе, какъ у Балле. {264}
-- Наталья Михайловна, какъ мило игралъ вашъ сынъ... Вы знаете, я въ первую минуту его и не узнала: кто это, думаю, высокiй? Господи, да это Витя!
-- Вашъ сынъ какую рольку игралъ? -- спросилъ Нещеретовъ госпожу Яценко, равнодушно соображая, кто эта дама. Не дожидаясь отвeта, онъ отвернулся и взялъ новый бокалъ шампанскаго.
-- "Нeкто, ограждающiй входы",-- поспeшно пояснила Тамара Матвeевна.-Ему всего семнадцать лeтъ. Правда, онъ очень мило игралъ, Аркадiй Николаевичъ?
-- Ничего, ничего... А гдe же Марья Семеновна?
-- Она готовится къ спектаклю... Представьте, она такъ волнуется...
Нещеретовъ выпилъ залпомъ бокалъ, весело засмeялся и отошелъ отъ буфета.
-- Еще бы не волноваться! -- сказала Наталья Михайловна.-- Я бы, кажется, умерла со страху, если бы меня заставили играть... Семенъ Сидоровичъ,-- позвала она проходившаго по будуару хозяина дома,-- Семенъ Сидоровичъ!..
-- Золотая! -- сказалъ Кременецкiй, разсeянно, но съ чувствомъ цeлуя руку Натальe Михайловнe.
-- Вы со мной сегодня въ третiй разъ здороваетесь...
-- Я не здороваюсь, я ручку цeлую, развe нельзя и въ тридцатый разъ?
-- Правда, Витя хорошо игралъ? -- спросила мужа Тамара Матвeевна и, съ улыбкой передавъ ему гостью, поплыла дальше.
-- Божественно! -- отвeтилъ такъ же разсeянно Семенъ Исидоровичъ. Онъ тотчасъ поправился: -- Очень славно игралъ вашъ Витя, очень... {265}
-- Да вы мной не занимайтесь, Семенъ Сидоровичъ,-- добродушно сказала Наталья Михайловна,-- идите по своимъ дeламъ... Вы въ кабинетъ шли? Можно и мнe туда? Тамъ умные мужчины разговариваютъ, я ужасно люблю умные разговоры, даромъ что сама глупа.
-- Дорогая, вы умница и вы здeсь дома.
-- Такъ пойдемъ туда, я одна боюсь.
-- Я гарантирую вамъ полную безопасность, -- сказалъ Семенъ Исидоровичъ и, взявъ подъ руку госпожу Яценко, направился съ ней въ кабинетъ.-- Правда, недурно прошелъ "Анатэма"?.. Какъ надо говорить: прошелъ "Анатэма" или прошла "Анатэма"?
-- Хоть прошло говорите,-- пропади она пропадомъ! Извините меня, это я о пьесe... Вы меня убейте, Семенъ Сидоровичъ, я ни одного слова не поняла! Читала и тоже не поняла ни слова. Сознайтесь,-- я свой человeкъ,-- вeдь никто не понимаетъ? Я другимъ не скажу, ей Богу!
-- Ну, что вы, что вы, дорогая! Это одно изъ высшихъ достиженiй нашего искусства,-- сказалъ испуганно Кременецкiй.-- Съ идеями Леонида Андреева можно и не соглашаться, но въ смыслe исканiй и, такъ сказать, дерзновенности, это... Вотъ и Николай Петровичъ... Теперь больше не боитесь?
-- А тотъ высокiй съ нимъ кто, я не помню? Не страшный?
-- Развe вы его не знаете? Это милeйшiй другъ нашъ, князь Горенскiй, членъ Государственной Думы,-- отвeтилъ съ удовольствiемъ Кременецкiй.-- Онъ тоже долженъ былъ у насъ играть, да потомъ сдрейфилъ. Очень милый человeкъ. Этого вы знаете, это профессоръ Браунъ, знаменитый ученый. А тотъ, что къ нимъ подходитъ, {266} Нещеретовъ, слышали? -- поспeшно сказалъ Семенъ Исидоровичъ.
-- Ихъ я знаю.
-- А этотъ молодой человeкъ -- господинъ Яценко,-- шутливо продолжалъ Кременецкiй, взявъ за плечо неловко вошедшаго въ кабинетъ Витю.-- Не бeгите отъ насъ, другъ мой. Бeгаетъ нечестивый, ни единому же гонящу... Прекрасно играли, молодой человeкъ.
-- Благодарю васъ... Вы это такъ говорите,-- сказалъ Витя, не безъ труда возвращаясь послe игры къ обыкновенной рeчи.
-- Ничего не такъ...
-- Не вeрь, не вeрь, Витенька: такъ. И не огорчайся: твою роль самому Сальвини дай, онъ лучше тебя не сыграетъ... Что это у тебя такъ глаза блестятъ? Ахъ, да ты это ихъ карандашомъ подвелъ... Я въ углу сяду, Семенъ Сидоровичъ, оттуда буду умныхъ людей слушать, вонъ тамъ и Анна Ивановна сидитъ одна-одинешенька... Теперь вы мнe больше не нужны, ступайте съ Богомъ.
-- А, Витя, пожалуй сюда,-- позвалъ сына Николай Петровичъ.-- Ну, поздравляю, все было хорошо. Что, поволновался, ограждая входы?
-- Нисколько!
-- Ваша роль не очень благодарная,-- сказалъ князь Горенскiй,-- но вы вышли изъ нея съ честью.
-- Я въ началe, кажется, зарапортовался,-- отвeтилъ Витя, улыбаясь нeсколько принужденно.
-- Вeдь вы, князь, кажется, тоже должны были играть? -- спросилъ Кременецкiй.
-- Нeтъ, меня, слава Богу, съ самаго начала признали негоднымъ.
-- Напрасно, напрасно,-- замeтилъ подошедшiй Фоминъ.-- Я увeренъ, князь, что вы были бы {267} прекраснымъ актеромъ. Я недавно васъ слышалъ въ Думe, у васъ очень хорошая дикцiя.
-- Понимаю, это значитъ, что содержанiе моей рeчи произвело на васъ удручающее впечатлeнiе, -- сказалъ, смeясь, Горенскiй.-- Но когда же вы меня слышали?
-- По моему, въ началe декабря, незадолго до убiйства Распутина... Кстати,-- добавилъ онъ,-- вы знаете, въ городe настроенiе становится все болeе тревожнымъ. Ожидаютъ рабочихъ безпорядковъ, забастовки... Говорятъ, мука у насъ на исходe. Мои знакомые уже дeлаютъ запасы. Я тоже подумываю.
-- Да вотъ потому и продовольствiя нeтъ, что люди дeлаютъ запасы,-сказалъ Яценко.
-- Ну, не поэтому. Обычная тупость нашей власти,-- сердито отвeтилъ князь.-- Она же теперь и мeняется безпрестанно. Чему я радъ въ этой чехардe, Федосьева, кажется, турнутъ.
-- Это положительно злой генiй Россiи,-- сказалъ Кременецкiй.
Нещеретовъ пренебрежительно засмeялся.
-- Какой онъ злой генiй! Умный чиновникъ, только и всего.
-- Нeтъ, не говорите, Федосьевъ человeкъ значительный.
-- Не знаю, въ чемъ его значительность: дeлалъ то-же, что и незначительные. Всeмъ имъ главнаго недостаетъ: дeла не умeютъ дeлать, да. Бумаги писать и по тюрьмамъ людей сажать -- штука нехитрая.
-- Разумeется! -- сказалъ Семенъ Исидоровичъ и снова отошелъ къ Натальe Михайловнe. Онъ старался быть особенно любезнымъ съ семьей Яценко, искренно любя и уважая слeдователя: въ послeднее время ихъ семьи еще больше сблизились. За Кременецкимъ нерeшительно послeдовалъ Витя. {268} Ему не очень хотeлось пристраиваться къ матери, но тамъ въ углу было спокойнeе: съ Натальей Михайловной сидeла пожилая, тихая, явно безопасная дама. Витя занялъ мeсто сбоку и немного позади дамы: такимъ образомъ и разговаривать было ненужно, и никто вмeстe съ тeмъ не могъ подумать, что его оставили одного.
-- Такъ больше не боитесь, Наталья Михайловна? -- спросилъ Кременецкiй.-- Ну, слава Богу... Анна Ивановна, не скушаете ли чего? Пирожное или бутербродъ? Вeдь до ужина, пожалуй, далеко? -- замeтилъ онъ вопросительно, точно находился не у себя, а въ чужомъ домe.
Семенъ Исидоровичъ поболталъ съ дамами минуты двe, подсадилъ къ нимъ еще кого-то и вышелъ снова въ будуаръ. Витя принесъ Аннe Ивановнe кусокъ торта и, исполнивъ свeтскiя обязанности, занялъ прежнее мeсто, очень довольный тeмъ, что его оставили въ покоe. Обилiе впечатлeнiй отъ игры неожиданно сказалось въ немъ усталостью. Лицо еще горeло отъ грима, только что снятаго вазелиномъ. Ему было скучно: Муся все не показывалась. Что-то въ воспоминанiи безпокоило Витю. "Да, та фраза",-- подумалъ онъ. Спектакль въ самомъ дeлe сошелъ благополучно. Но на своей первой фразe Витя запнулся. Фраза, правда, была трудная: "Давидъ достигъ безсмертiя и живетъ безсмертно въ безсмертiи огня. Давидъ достигъ безсмертiя и живетъ безсмертно въ безсмертiи свeта, который есть жизнь". На репетицiяхъ Березинъ требовалъ, чтобы въ этой фразe Витя достигъ п?о?с?л?e?д?н?я?г?о ?п?р?е?д?e?л?а ?м?е?т?а?л?л?и?ч?н?о?с?т?и. На репетицiяхъ фраза шла гладко, но на спектаклe Витя запнулся и послeдняго предeла металличности не достигъ. "Эхъ, промямлилъ!" -- подумалъ онъ, вздрогнувъ при этомъ воспоминанiи.-- "Если-бъ {269} еще это была не первая фраза, тогда не такъ было бы замeтно... Муся едва ли слышала... Горенскiй, однако, похвалилъ"... Витя попробовалъ прислушаться къ разговору взрослыхъ. Ему показалось, что и раньше, на первомъ вечерe у Кременецкаго, былъ такой же или почти такой же разговоръ.
-- Да, это очень характерно, что всe выдающiеся люди отходятъ отъ власти въ нынeшнее грозное время.
-- Я ничего грознаго не вижу, господа. Вы говорите, революцiя на носу? Да мы ее ждемъ сто лeтъ, и все что-то ея не видно.
-- Богъ дастъ, скоро увидите.
-- И радъ бы надeяться, но боюсь, что наши надежды будутъ обмануты. Я, напротивъ, слышалъ, что броженiе среди рабочихъ идетъ на убыль.
-- Вы, Алексeй Андреевичъ, не выступаете на юбилеe патрона? -оглянувшись, спросилъ вполголоса Горенскаго Фоминъ.
-- Не знаю, едва ли. Я терпeть не могу юбилейныхъ рeчей.
-- Да, но вамъ нельзя не выступить: будетъ лютая обида.
-- Тогда я выступлю, если лютая обида. Это въ какой день? Вотъ вамъ, по моему, вамъ надо произнести большую рeчь, дать, такъ сказать, общую характеристику...
-- Благодарю васъ: я уже смeялся.
-- И юбилей, и спектакль... "Слишкомъ много цвeтовъ!" Что это они такъ развеселились?
-- Да вeдь спектакль долженъ былъ состояться еще въ декабрe?
-- Отложили изъ-за болeзни Тамары Матвeевны... Теперь она, бeдная, совсeмъ измоталась съ хлопотами по устройству юбилея. Сегодня еще {270} мнe говоритъ: "всe такъ сочувственно отнеслись"... Elle est impayable.
Князь показалъ Фомину глазами на подходившаго сзади Кременецкаго.
-- Мы о вашемъ юбилеe толковали, не слушайте,-- нeсколько игривымъ тономъ сказалъ Горенскiй.
-- Охъ, и не говорите, смерть моя! -- отвeтилъ шутливо, замахавъ руками, Семенъ Исидоровичъ.-- Вотъ тоже выдумали дeло: чествовать meine Wenigkeit, какъ говорятъ коварные тевтоны.
-- Не было у бабы заботъ, такъ купила порося,-- сказалъ Нещеретовъ.
-- Нeтъ, что же,-- взглянувъ на него и на Кременецкаго, поспeшно замeтилъ князь.-- Вы, Семенъ Сидоровичъ, отказомъ обидeли бы всeхъ вашихъ почитателей, отъ нихъ же первый есмь азъ.
-- Князь уже готовитъ экспромтъ...
III.
Въ комнату, съ видомъ скромнаго трiумфатора, вошелъ Березинъ. Всe осыпали его поздравленiями.
-- Господа, моей заслуги нeтъ никакой,-- склонивъ голову на бокъ, сiяя ласковой улыбкой и подведенными глазами, говорилъ бархатнымъ баритономъ актеръ.-- Сердечно васъ благодарю. Быть можетъ, основная идея моей постановки, мое толкованiе "Анатэмы" въ самомъ дeлe свeжи, ну, свободны отъ этой, знаете, академической условности, но, право, заслуга успeха принадлежитъ не мнe, а труппe... Вотъ ему и другимъ,-- шутливо пояснилъ онъ, показывая на вспыхнувшаго Витю. Князь Горенскiй, взявъ за пуговицу {271} Березина, тотчасъ вступилъ съ нимъ въ оживленную бесeду.
"Значить, въ самомъ дeлe сошло недурно",-- съ облегченiемъ подумалъ Витя,-- "и Сергeй Сергeичъ не жалeетъ, что поручилъ мнe эту роль". На первомъ засeданiи участниковъ спектакля высказывалось мнeнiе, что "Нeкто ограждающiй входы" долженъ быть огромнаго роста. Березинъ съ этимъ соглашался, но выбирать не приходилось: охотниковъ взять эту роль было немного, и ее поручили Витe.-- "Ну, мы васъ какъ-нибудь приспособимъ",-утeшилъ его Сергeй Сергeевичъ.
Витю дeйствительно съ внeшней стороны приспособили. По роли ему полагались "длинный мечъ" и "широкiя одежды, въ неподвижности складокъ и изломовъ своихъ подобныя камню". Мечъ Березинъ доставилъ изъ своего театра; а съ широкими одеждами вышло трудновато. Актерамъ полагалось изготовить костюмы на свой счетъ,-- вeрнeе, о расходахъ никто ничего не говорилъ. Главные участники спектакля шили платье у театральныхъ костюмеровъ. Витя убeдительно представилъ матери необходимость сдeлать то же самое. Но Наталья Михайловна твердо заявила, что такихъ одеждъ все равно никакой костюмеръ не сошьетъ, и предложила сшить костюмъ дома и использовать для него свой старый шелковый пеньюаръ. Отъ этой мысли Витя сначала пришелъ въ ужасъ. Однако затeмъ оказалось, что предложенiе Натальи Михайловны было не такъ ужъ нелeпо. Вообще Витя съ неудовольствiемъ замeчалъ, что, въ его спорахъ съ матерью, ея указанiя, первоначально очень его раздражавшiя, оказывались часто не лишенными справедливости. Такъ и на этотъ разъ приглашенная Натальей Михайловной домашняя {272} портниха Степанида сшила изъ пеньюара костюмъ, который на репетицiи признанъ былъ вполнe удачнымъ. Заказывая одежды Ограждавшаго входы, Витя съ мучительной неловкостью объяснилъ Степанидe и?д?е?ю ?к?о?с?т?ю?м?а. Но портниху удивить было трудно: видъ у нея былъ такой, точно она всю жизнь шила -- и притомъ изъ старыхъ пеньюаровъ -- широкiя одежды, въ неподвижности складокъ и изломовъ своихъ подобныя камню. Степанида, женщина интеллигентная, не удовлетворившись объясненiемъ Вити, потребовала у него книгу Андреева и, одобрительно кивая головой, прочла вслухъ то, что относилось къ внeшнему облику Ограждавшаго входы: "Облаченный въ широкiя одежды, въ неподвижности складокъ и изломовъ своихъ подобныя камню",-- медленно, съ видомъ полнаго одобренiя, читала Степанида,-- "Онъ скрываетъ лицо свое подъ темнымъ покрываломъ, и самъ являетъ собой величайшую тайну. Единый мыслимый, единъ Онъ предстоитъ землe: стоящiй на грани двухъ мiровъ, онъ двойствененъ своимъ составомъ: по виду человeкъ, по сущности Онъ Духъ. Посредникъ двухъ мiровъ, Онъ, словно щитъ огромный, собирающiй всe стрeлы,-- всe взоры, всe мольбы, всe чаянiя, укоры и хулы. Носитель двухъ началъ, Онъ облекаетъ рeчь свою въ безмолвiе, подобное безмолвiю самихъ желeзныхъ вратъ, и въ человeческое слово"... Витя и теперь краснeлъ, вспоминая чтенiе Степаниды. Онъ говорилъ всeмъ, что чрезвычайно любитъ "Анатэму".
"Да нeтъ же, можетъ и вправду все отлично сошло?" -- подумалъ Витя, съ благодарностью глядя на Березина, который, все такъ же склонивъ голову на бокъ и снисходительно улыбаясь, говорилъ съ княземъ Горенскимъ.-- "Сейчасъ и {273} Мусю увижу!.." Его усталость вдругъ смeнилась радостнымъ оживленiемъ. Передъ угловымъ диваномъ остановился съ подносомъ лакей. Витя всталъ и залпомъ выпилъ бокалъ крюшона.
-- Витенька! Однако! -- съ укоромъ сказала Наталья Михайловна, пригрозивъ ему пальцемъ. Не раздражившись и не обративъ вниманiя на замeчанiе матери, Витя отошелъ къ группe, собравшейся вокругъ Сергeя Сергeевича. Тамъ все еще говорили о пьесe.
-- Нeтъ, Леонидъ Андреевъ очень талантливый человeкъ и недаромъ онъ у насъ властитель думъ,-- говорилъ ласково Березинъ, обращаясь преимущественно къ Яценко и къ Брауну, который слушалъ не очень внимательно. Видъ у Брауна, впрочемъ, былъ много лучше и оживленнeе, чeмъ прежде.
-- Его таланта я нисколько не отрицаю,-- отвeтилъ Николай Петровичъ,-да и человeкъ онъ, кажется, очень хорошiй.
-- Не отрицаю и я,-- сказалъ Браунъ.-- Объ Андреевe поэтому и должно говорить, что онъ талантливъ и очень характеренъ для большой эпохи. Для историка онъ могъ бы быть кладомъ, какъ первый, во всякомъ случаe наиболeе извeстный, писатель выдающагося, даже замeчательнаго поколeнiя, которое волей судьбы прожило свой вeкъ на ходуляхъ... На ходуляхъ оно и умирало, притомъ порой геройски. У насъ театръ, пожалуй, естественнeе, чeмъ жизнь.
-- Сергeй Сергeевичъ, такъ ли вeрно, что Андреевъ теперь властитель думъ? -- вмeшался Фоминъ.-- По моему, онъ былъ имъ лeтъ пять тому назадъ.
-- Молодежь и сейчасъ очень имъ увлекается, -- сказалъ Яценко, думая о Витe.-- А, насколько я могу судить, наша молодежь, хоть и ломается {274} немного, все же лучше и чище западной. Тамъ только о карьерe и думаютъ, да еще о спортe. Возьмите Америку...
-- Возьму, возьму, намъ Америкe надо въ ножки кланяться,-- сказалъ съ усмeшкой Нещеретовъ.
Яценко взглянулъ на него холодно.
-- Не во всемъ, я думаю,
-- А я такъ думаю, что во всемъ.
-- Въ Америкe,-- сказалъ Браунъ,-- людямъ, какъ всeмъ извeстно, съ дeтства внушаютъ основной культъ: культъ богатства. Казалось бы, культъ понятный и общедоступный; но человeчество такъ косно, что ему нужно внушать даже величiе доллара, и внушается оно тамъ съ необыкновенной силой, съ замeчательнымъ искусствомъ, всeми способами,-- вотъ теперь нашли новый, самый дeйствительный: кинематографъ, съ его картинами изъ жизни богачей... Въ лучшемъ случаe получается Рокфеллеръ, въ худшемъ -- разбойникъ большой дороги. Но именно благодаря прочности основного культа, американцы могутъ себe позволить и роскошь, напримeръ, культъ Вашингтона, Линкольна, Эдиссона,-- вродe какъ въ блестящую пору крeпостного права наши помeщики могли себe позволить вольтерьянство. Наблюдатели американской жизни говорятъ въ послeднее время о духовномъ голодe въ Соединенныхъ Штатахъ,-- я спокоенъ: отъ этого голода Соединенные Штаты не пропадутъ.
"Ишь, какъ онъ разговорился, молчальникъ",-- подумалъ Семенъ Исидоровичъ.
-- Въ томъ, что вы говорите, дорогой докторъ, безспорно много вeрнаго,-- сказалъ Кременецкiй (какъ всe, произносящiе эту фразу, онъ не чувствовалъ ея неучтиво-самоувeреннаго характера). {275} -- Однако разрeшите мнe сказать вамъ, что вeдь и Россiя не пропадетъ, правда?..
-- Предпрiятiе громадное, но не такъ, чтобы слишкомъ солидное,-вставилъ, смeясь, Нещеретовъ.
-- Ну, ничего, Богъ дастъ, не пропадемъ... Не пропадемъ, Аркадiй Николаевичъ,-- съ тонкой улыбкой продолжалъ Семенъ Исидоровичъ.-- И все же я думаю, что этотъ духовный голодъ, о которомъ вы говорили, дорогой докторъ, эти мятущiяся исканiя, эта святая неудовлетворенность, составляютъ лучшее украшенiе русскаго духа... Мы очень отстали отъ запада въ смыслe культуры матерiальной. Но по духовности, если можно такъ выразиться, западъ отсталъ отъ насъ на версту...
-- Изюминки тамъ нeтъ, это вeрно,-- подтвердилъ князь Горенскiй.-Положительно, эта изюминка самое генiальное, что написалъ въ своей жизни Толстой.
-- Духовный голодъ у насъ, конечно, великъ,-- сказалъ, не дослушавъ, Браунъ.-- Но у средней нашей интеллигенцiи этотъ голодъ нeсколько отзывается захолустьемъ. Въ послeднiе пятьдесятъ лeтъ у насъ почти все молодое поколeнiе воспитывалось въ идеe борьбы съ правительствомъ... Я не возражаю по существу,-- добавилъ онъ,-- но во имя чего ведется борьба? Во имя конституцiоннаго или республиканскаго строя, т. е. ради того, что на западe давно осуществлено. Тургеневскiй Инсаровъ герой, но онъ провинцiалъ безнадежный.
-- Да онъ болгаринъ,-- сказалъ, смeясь, Яценко.
-- Въ маленькихъ странахъ это чувствуется еще сильнeе. Я скандинавскую литературу съ ея {276} захолустнымъ богоборчествомъ просто не могу читать.
-- Отчего же? У Ибсена отлично про Нору разсказано, какъ она мужа бросила,-- замeтилъ весело Нещеретовъ, видимо одинаково относившiйся ко всeмъ вообще литературнымъ произведенiямъ.-- Или еще у него какой-то строитель, а? Башню они тамъ всe, кажется, строятъ... Правда, башню, Семенъ Сергeевичъ?
-- Сергeй Сергeевичъ,-- поспeшно поправилъ хозяинъ. Березинъ, ничего не отвeтивъ, съ раздраженнымъ видомъ вышелъ изъ комнаты. Нещеретовъ весело глядeлъ ему вслeдъ.
-- Люблю актеровъ, смерть! -- сказалъ онъ.
-- Говорятъ, Аркадiй Николаевичъ, что вы хотите основать свой театръ? -- спросилъ почтительно Фоминъ.-- Поговариваютъ также о газетe. Много вообще поговариваютъ.
-- Вилами на водe все писано.
-- Вы тоже въ нeкоторомъ родe строитель Сольнесъ.
-- Федотъ, да не тотъ: Аркадiй Николаевичъ не башню... Знаете, Аркадiй Николаевичъ, кто отъ васъ безъ ума? -- вмeшался съ улыбкой Кременецкiй.-Очень красивая дама... Не знаете? Елена Федоровна Фишеръ. Наша съ Николаемъ Петровичемъ добрая знакомая...
-- Та, съ которой я у васъ обeдалъ? -- спросилъ Нещеретовъ съ интересомъ, нeсколько неожиданнымъ для Семена Исидоровича.-- Дeйствительно, интересная дама... Что же ея дeло?
-- Это у Николая Петровича надо узнать.
Яценко неопредeленно развелъ руками.
-- Александръ Михайловичъ, что такое собственно этотъ ядъ, которымъ отравленъ Фишеръ? спросилъ Брауна Кременецкiй. {277}
-- Почемъ мнe знать? Вы спросите у того аптекаря, который производилъ экспертизу.
-- Ну, онъ не аптекарь,-- сказалъ Кременецкiй.-- Это химикъ-фармацевтъ губернскаго правленiя.
-- Вотъ у химика-фармацевта губернскаго правленiя и надо спросить.
"И объ этомъ тогда на вечерe говорили", опять подумалъ Витя.
-- Александръ Михайловичъ, кажется, не очень высокаго мнeнiя о нашей экспертизe,-- сказалъ Яценко.
-- Хвалить ее дeйствительно не за что,-- рeзко отвeтилъ Браунъ.
Разговоры въ кабинетe стихли.
-- Вы имeете основанiя сомнeваться въ выводахъ экспертизы? -- спросилъ Кременецкiй.
-- Я очень мало о ней знаю, но чрезмeрная опредeленность въ рeшенiи вопросовъ, по меньшей мeрe темныхъ, естественно должна вызывать сомнeнiе... Да и все такъ называемое научное слeдствiе!.. Знаете, какъ дeти рисуютъ: начнетъ рисовать наудачу головку, вышло немного похоже на тетю Маню,-- онъ и продолжаетъ тетю Маню.
-- Насколько я могу понять, вы вообще плохо вeрите въ судебно-медицинское изслeдованiе,-- замeтилъ сухо Яценко: тонъ Брауна начиналъ его раздражать.-- Однако, на основанiи такой же экспертизы людей ежедневно отправляютъ въ нашей отсталой странe на каторгу, а на западe и на эшафотъ.
-- Я и думаю, что процентъ невинно осужденныхъ среди этихъ людей довольно значителенъ, особенно среди тeхъ, кого осуждаютъ на основанiи разныхъ послeднихъ словъ науки. {278}
-- Да это ужасно! -- сказала съ искреннимъ возмущенiемъ Наталья Михайловна. Всe на нее оглянулись.
-- Позвольте, значитъ вообще никогда нельзя установить правду? -спросилъ Горенскiй.
-- Зачeмъ же вообще и никогда? Очень часто можно, но далеко не всегда... Я не знаю толкомъ, -- продолжалъ Браунъ,-- отъ какой болeзни умеръ мой отецъ, хотя его лечили свeточи науки, не чета химику-фармацевту губернскаго правленiя. Я не знаю, отчего покончилъ съ собой мой братъ, хотя вся его жизнь протекла у меня на глазахъ. Мы не знаемъ полной правды ни объ одномъ почти историческомъ событiи, хотя свидeтелями и участниками каждаго были сотни заслуживающихъ довeрiя людей,-- вeдь выводы разныхъ историковъ часто исключаютъ совершенно другъ друга. Но вотъ въ уголовномъ судe вы убeждены, что постоянно все узнаете до конца, да еще всeмъ предписываете, какъ во Францiи, говорить "правду, всю правду и только правду". А они, и виновные, и невиновные, обычно не могутъ не лгать, потому что вся ихъ жизнь выворачивается на изнанку, на потeху публикe.
-- Не могу съ вами согласиться,-- сказалъ Яценко.-- Порядочному человeку скрывать нечего и онъ на судe, подъ присягой, лгать не станетъ.
-- Однако, въ самомъ дeлe было бы ужасно предположить, что на эшафотъ и на каторгу часто посылаютъ ни въ чемъ неповинныхъ людей! -- воскликнулъ Горенскiй.
-- Я это отрицаю категорически,-- сказалъ, слегка блeднeя, Николай Петровичъ -- Судебныя ошибки составляютъ самое рeдкое исключенiе. Ихъ процентъ совершенно ничтоженъ.
-- Для того, кто невинно осужденъ, есть полныхъ сто процентовъ судебной ошибки,-- отвeтилъ {279} Браунъ.-- Но я, кромe того, позволяю себe думать, что ничтоженъ процентъ не судебныхъ ошибокъ, а лишь тeхъ изъ нихъ, который рано или поздно раскрываются. У людей, сосланныхъ въ Гвiану или въ Сибирь, остается не такъ много способовъ доказать свою невиновность.
-- А у казненныхъ тeмъ паче,-- подхватилъ Нещеретовъ.
-- На мeстe служителей правосудiя я скорeе утeшался бы другимъ,-продолжалъ съ усмeшкой Браунъ, обращаясь къ Николаю Петровичу. -- Конечно, очень многiе порядочные люди, случалось, подходили вплотную къ преступленiю. Однако на скамью подсудимыхъ въ уголовномъ судe въ громадномъ большинствe случаевъ попадаютъ все же люди весьма невысокаго моральнаго уровня. Преступленiя, въ которомъ ихъ обвиняютъ, они, можетъ быть, и не совершили, но особенно жалeть о нихъ тоже нечего. Вотъ чeмъ бы бы я утeшался на вашемъ мeстe.