Александер Виктория. Когда мы встретимся вновь

   – Вы снова говорите обо мне, леди Овертон? – сказал внезапно появившийся граф.
   Взяв руку Клариссы, он поцеловал ее. – Надеюсь, что только хорошее?
   – Я пока еще не решила, лорд. – Их взгляды встретились.
   Казалось, что они были только вдвоем, а не на балу среди гостей.
   У Памелы екнуло сердце, когда она увидела их взгляды. Она вначале почувствовала нечто вроде зависти, однако радость за кузину, ставшую ее лучшей подругой, все же преобладала. Кларисса заслужила право на счастье.
   – Добрый вечер, мисс Эффингтон. – Неохотно отпустив руку Клариссы, граф поцеловал руку Памелы. – Прекрасный бал.
   – Моя мама будет рада это слышать, – весело сказала Памела. – Его высочество тоже доволен?
   – Сомневаюсь, что это так в данный момент, мисс Эффингтон, – усмехнулся граф. – Когда я его видел, он направлялся на встречу с вашим отцом.
   – С моим отцом? – удивилась Памела. – Зачем ему разговаривать с моим отцом?
   – Во-первых, мисс Эффингтон, это не его высочество хотел поговорить с вашим отцом, а ваш отец изъявил желание поговорить с принцем. – Граф произнес это с явным удовольствием. – А во-вторых, и это уже сугубо мое мнение, отцы девушек-невест часто расспрашивают будущих женихов о многом.
   – Господи, забери меня к себе сейчас! – застонала Памела.
   – Я не представлял себе, что все так плохо. – Граф рассмеялся и нагнулся к Памеле так, чтобы его слышала только она одна. – Крепитесь, мисс Эффингтон. Пьеса только начинается. И кто знает, как она окончится!
   – Вы сомневаетесь в ее счастливом конце? – Она смело встретила взгляд графа.
   – Боюсь, что когда пишут пьесу, а потом ее ставят, конец всегда может быть сомнительным.
   – А что мы играем? Комедию или трагедию, лорд?
   – Это фарс, мисс Эффингтон, – улыбнулся Стефанович. – Окончательно жанр пьесы определит ее конец, но по своему характеру она скорее забавна и увлекательна.
   – Для публики, очевидно? – насмешливо спросила Памела.
   – Полагаю, что увлеченность актеров соответствует их умению и опыту, – улыбнулся граф.
   – Должна признаться, что никогда не играла на такой большой сцене. Кое-что из этого обмана я поняла, сравнив с прошлым, – рассмеялась Памела.
   – Думаю, трудности будут из-за отсутствия бутафории, костюмов... – Он на секунду остановился. – Масок и всего прочего.
   – Да, маска в этом случае пригодилась бы. – Легкость, с которой она это сказала, скрывала ее волнение.
   По-видимому, это было простое совпадение, что граф упомянул маску.
   – Да и тот актер, с кем надо играть.
   – Разве это не его высочество? – вдруг сказала Кларисса, повернувшись к двери.
   Памела обернулась, следя за ее взглядом. Это был Алексей. Он разглядывал толпу гостей королевским взглядом. Высокий и красивый, в вечернем костюме, он действительно был принцем. Поймав ее взгляд, он улыбнулся, поздоровался кивком с гостями и направился к Памеле.
   – Интересно, как он себя чувствует?
   – Поздно об этом спрашивать, – сказала Памела, посмотрев на графа.
   – Лучше немного подождать... – робко сказала Кларисса.
   Памела ждала, когда он подойдет к ней. Ее не особенно-то занимало, о чем принц говорил с ее отцом. В данный момент она просто хотела, чтобы он был рядом с ней. Глупо, конечно, но все, что происходит с ними сейчас, разве не глупость?
   Она шла через толпу, не обращая внимания на танцующих, изредка обмениваясь приветствиями со знакомыми. Казалось, что они искренне встречали ее и помнили. Возможно, они уже забыли о ее ошибке? Или теперь это никому не интересно?
   Ей было немного странно быть среди них. Сама она как будто изменилась, но здесь все казалось таким, как всегда. Убранство бального зала, цветы, увитые лентами колонны – все было так же, как тогда, когда она впервые вышла в свет. Все женщины семьи Эффингтонов обычно хорошо помнят свой праздник совершеннолетия в большом зале родного лондонского дома. Тетушка Кэтрин, герцогиня Роксборо, считает своим правом устраивать все эти праздники. Она искренне радуется всякой возможности устроить бал. Дядя Филипп, герцог, геройски терпит это и гораздо с меньшим энтузиазмом исполняет свой долг хранителя титула семьи.
   Памела встретилась с Алексеем в середине зала. Если это был фарс, то встреча в этом месте была лучше, чем на середине сцены.
   Памела встретила его улыбкой:
   – Добрый вечер, ваше высочество.
   – Мисс Эффингтон! – Глядя ей в глаза, он поцеловал ее руку. – Вы чудесно выглядите.
   Памела не удержалась и невольно засмеялась:
   – А вы, как всегда, очаровательны! От ваших любезностей кружится голова.
   – А вы – видение, мечта, ставшая явью. Вы – память.
   – Память? – У нее прервалось дыхание.
   – Один момент, вырванный у времени...
   – Всего один момент? – Она попыталась казаться спокойной.
   – Момент неожиданный, но запомнившийся навсегда. – В его тихом голосе была сердечная интимность. – Магия... Страсть.
   – Вы знаете, что на нас смотрят? – Она сказала это, хотя ей было все равно.
   – Как я заметил, у англичан есть такая привычка.
   Глядя ему в глаза, она едва сдерживалась, чтобы не броситься ему в объятия, и он это видел.
   – Возможно, они смотрят потому, что вы слишком долго держите мою руку в своей.
   – А может, потому, что я слишком быстро отпустил вашу руку? – Сказав это, он действительно неохотно сделал это, к огорчению Памелы.
   Она глубоко вздохнула, а потом все же спросила:
   – Я узнала, что вы говорили с моим отцом.
   – Он во многом просветил меня, – усмехнулся Алексей.
   – О! – удивилась Памела. – Я не уверена, что он мог вас в чем-то просветить.
   – Почему же нет?
   – Возможно, вы узнаете все мои тайны. Где же окажусь я?
   – А где вы хотите? – Тон его голоса был ласковый, глаза ждали ответа.
   «Где? С вами. Всегда».
   – Вы чудовищно флиртуете, Алексей.
   – Совсем нет, Памела. – Он улыбнулся своей обаятельной улыбкой. – Я отлично умею флиртовать. Не забывайте мою репутацию.
   – Я думала, что вы от нее уже избавились, – пошутила Памела.
   – Разве я говорил это? – Он сдвинул брови. – Это совсем на меня не похоже.
   – Знаю. – Она подавила вздох. – Вы чертовски гордитесь этой своей репутацией, но вы действительно так сказали.
   – Да? – Он пожал плечами. – Наверное, я забыл.
   – А я нет.
   – Интересно! – Его голос был ровным и спокойным, но взгляд как бы приковал ее. – Думаете, я забываю то, что было недавно, а то, что было совсем давно, помню так, будто это было вчера?
   – А разве это не так? – Ее сердце отчаянно забилось.
   – Видимо, да. – Он посмотрел на нее так, будто хотел заглянуть в душу.
   Время то бежало, то останавливалось. Она не видела ничего, кроме его темно-карих глаз, ощущая тепло его тела, чувствуя стук крови в его венах. Это были секунды, но в то же время вся жизнь. Алексей встряхнулся, словно после глубокого сна.
   – Я вдруг вспомнил, что мы никогда еще не танцевали вместе! Мы должны были об этом подумать. Это учтено в нашей шараде, и все такое прочее.
   – Да, конечно. – Казалось, она задыхается.
   – Довольно странно для мужчины, что он никогда не танцевал с женщиной, на которой собирается жениться. – Он вздохнул. – Знаете, какие мысли лезут мне в голову в эти последние дни? Мне кажется, Памела, что у вас удивительная способность сбивать меня с толку.
   Памела улыбнулась, кокетливо склонив голову:
   – Только это?
   – Нет, – сказал он, давая ей понять, что разговора на эту тему больше не будет. – Играют вальс, и больше всего на свете мне хочется танцевать его с любимой женщиной. – Он подал ей руку. – Позвольте мне пригласить вас на танец.
   – С удовольствием. – Она положила свою руку ему на плечо и очутилась в его объятиях.
   Он держал ее на почтительном расстоянии, не прижимая к себе. Но не это было главное. Они казались изваянием из одного куска, их половинки стали вдруг единым целым.
   Сверкание огней, праздничная одежда гостей, музыка – все это напоминало ей о другом бале и в другое время. Венеция, ночь, полная магии, маска на ее лице, его взгляд...
   Музыка неожиданно смолкла, они остановились. Алексей увел ее в сторону, подальше от толпы.
   – Ваш отец хочет еще до ужина оповестить всех о нашей помолвке.
   – Алексей! – Она вздохнула. – Несмотря на угрозы моей тетушки, я не могу требовать от вас соблюдать наш договор. Если вы не хотите...
   – Моя дорогая Памела! Я ничего не теряю от нашего договора, да и время на это у меня есть. – Он искал ее взгляда. – Ведь в этой комедии рискую не я, а вы. Это ваш мир, я не имею к нему никакого отношения. Если настоящая правда о нашей помолвке станет известна, пострадаете только вы от очередного скандала. Даже сейчас мы зашли так далеко, что выбраться из всего этого с честью уже невозможно. Как заметила ваша тетушка, когда ваша мать и сестра поверили в нашу помолвку, о ней уже знали многие.
   – Они никогда не умели что-либо держать в секрете, особенно что-то пикантное.
   – Если будет скандал, я не брошу вас, даю вам слово. Теперь я в вашем распоряжении.
   – Это правда? – медленно переспросила она. – Но я должна предупредить вас, Алексей, что при случае воспользуюсь вашим благородством.
   – Неужели? – В его темных глазах сверкнуло нечто такое, похожее на смесь радости с хитринкой. – Я буду ждать.
   Памела какое-то мгновение молча смотрела на него.
   – Если вы так уверены...
   – Представляя себя влюбленным в красивую женщину, я ни о чем другом не смогу думать. Было бы хорошо, если бы эта женщина тоже делала вид, будто любит меня. Кроме того, я должен хорошо сыграть свою роль в этой пьесе. – Он улыбнулся. – Я хочу видеть, как упадет занавес.

Глава 11

   Если мне когда-нибудь доведется увидеть Джорджа, я хочу увидеть его первой, чтобы успеть избежать встречи. Ужасно лицом к лицу столкнуться с ошибкой своей юности.
   Мисс Памела Эффингтон
   – Памела, дорогая, я должна поговорить с тобой сейчас же. – Взяв племянницу под локоть, тетушка Миллисент повлекла ее к одной из открытых дверей на террасу.
   – Тетя Миллисент, я жду его высочество. – Памела повернула голову, чтобы посмотреть назад. – Сейчас время ужинать, и я...
   – Ради Бога, Памела! У меня гораздо большей важности дело, чем потребление пищи. – Тетушка провела ее в дверь, ведущую к каменной балюстраде в конце широкой террасы. Это было удобное местечко, далекое от двери. – Ну, вот здесь! – Тетушка обвела все глазами, словно боялась, что они не одни. – Это место подходит.
   – Подходит для чего?
   – Мне нужна твоя помощь. Я в затруднительном положении. – Тетушка скорбно сжала руки. – Понимаешь, все, кто чего-нибудь стоит, собрались здесь! Да и те, кто ничего не стоит, тоже.
   – Это большой прием, – спокойно сказала Памела. – Аманда вне себя от радости.
   – Да, да, конечно, это успех. – Тетушка отмахнулась рукой. – Но понимаешь, все сегодня здесь. Все!
   – Ты только что сейчас это поняла? – Памела все же растерялась.
   – Наверное, я плохо тебе объяснила. – Тетушка Миллисент прошла вперед, а потом вернулась. – Когда я говорю «все сегодня здесь», то не имею в виду «каждый». Хотя это может касаться каждого в танцевальном зале. Господи, мы собрались как свиньи на бойню, разве не так?
   Памела посмотрела на тетушку и застыла.
   – Тетя Миллисент, вы говорите какой-то бред.
   – Ты когда-нибудь слышала, чтобы я говорила бред?
   – Что-то не помню, – ответила Памела, еле скрывая улыбку.
   – Да поможет мне Господь. – Тетушка снова зашагала. – Я вовсе не говорю всякую ересь, ты же знаешь. Когда я была молода, то я много болтала. Моя сестра часто грозилась наказать меня за это.
   – Как я это понимаю! – пробормотала Памела.
   – Я знала, что мне не надо было возвращаться в Лондон. Знала, что это случится, если я вернусь надолго в Лондон. Вот и болтовня...
   – Тетушка Миллисент, о чем вы говорите?
   Тетушка вдруг резко остановилась и трагически произнесла:
   – Он здесь!
   – Кто?
   – Уинчестер Робертс.
   Покачав головой, Памела переспросила:
   – Кто?
   – Сэр Уинчестер.
   – Мне очень жаль, но я не знаю...
   – Мужчина, за которого я не вышла замуж.
   – Тот, которого... – Памела тут же поняла, о чем пыталась сказать ей тетушка. – Тот, которого вы оставили ждать вас в церкви?
   – Да, тот. – Тетушка сжала руки. – Я не знаю, видел ли он меня, но я-то его видела. Мне удалось избежать с ним встречи, но это пока. Он, очевидно, знает, что я здесь. – Она схватила девушку за руку. – Памела, ты должна помочь мне исчезнуть.
   – Исчезнуть, но как? А бал?
   – Нет, никакого бала. – Тетушка замотала головой. – Я должна уехать из Лондона, и сейчас же. В Италии хорошо в это время года. А может, в Швейцарию? А то и в Китай. Я никогда не была в Китае... очень уж далеко! Я могла бы...
   – Не говорите глупости. – Памела постаралась освободить свою руку. – Это когда было? Лет двенадцать? Очевидно, бедняга уже забыл о вас.
   – Нет, он меня помнит! – В голосе тетушки было возмущение. – А ведь он любил меня, и если бы я не оскорбила его прилюдно... Он только поэтому бы меня помнил.
   Памела едва сдерживала смех. Тетушка действительно верила во все это.
   – Тогда самое время встретиться с ним. И извиниться.
   – Извиниться? О нет, я не могу. Хотя должна...
   Тетушка замедлила шаги.
   – Знаешь, он очень хороший человек. Мне он очень нравился...
   Памела удивилась:
   – Нравился?
   – И даже больше. Я, очевидно, его любила, хотя он... хотя он, пожалуй, нет... а потом я тоже... – Тетушка умолкла и посмотрела на племянницу. – Он явно заслуживал лучшего.
   – Лучшего, чем быть брошенным одному в церкви?
   Тетушка печально вздохнула.
   – Знаешь, тогда прошло всего два года, как умер Чарльз. Не очень долгое вдовство, чтобы быстро забыть, тем более свою первую любовь.
   – Да, два года – совсем недолгий срок, – тихо согласилась Памела.
   – Я думала, что готова к новой жизни, но это оказалось не так. Ведь брак – нечто постоянное. И хотя я была весьма расположена к Уинчестеру, но посчитала, что не смогу стать ему женой до конца дней своих. Я вообще не была уверена, что теперь смогу стать чьей-то женой. Особенно его женой. Я говорила тебе, что он очень порядочный человек?
   – Да, вы упоминали.
   – Вот такой он и был. Возможно, такой и остался. Вот почему я не могу с ним встретиться. – Отчаяние тетушки было искренним. – Если я останусь в Лондоне, мы обязательно где-нибудь встретимся. Не знаю, что я смогу ему тогда сказать.
   Памела молча смотрела на нее. Лишь один раз она видела тетушку в таком смятении. Это было несколько дней назад, когда они узнали, что их дом оказался арендованным Алексеем.
   – За все эти годы вы должны были бы подумать, что вам надо бы объясниться.
   Тетушка вздохнула.
   – Я думала об этом. Пожалуй, я даже призналась бы, что была дурой. Бросить его в церкви! Возможно, это было моей самой большой ошибкой. Я очень сожалею. Надо покаяться, попросить прощения...
   – Вы всегда можете сказать ему, что очень тосковали по нему, – раздался в темноте густой баритон.
   Тетушка Миллисент судорожно сглотнула. Даже в темноте Памела разглядела ужас на лице тетушки и поняла, что это голос сэра Уинчестера.
   Высокий джентльмен вышел вперед из темноты террасы. Вероятно, он был на год или два старше тетушки.
   Тетушка смотрела на него, не веря своим глазам.
   Памела, сделав несколько шагов вперед, подала джентльмену руку:
   – Сэр Уинчестер, я полагаю?
   – А вы, должно быть, мисс Эффингтон? – улыбнувшись, спросил он и поцеловал ее руку.
   У него была просто обворожительная улыбка.
   – Да, это я. – Памела тоже улыбнулась.
   Он сразу же понравился ей.
   – Когда я увидел, как ваша тетушка тащит вас на террасу, я спросил у какого-то джентльмена, кто вы такая. Он с удовольствием назвал мне ваше имя.
   – Вот теперь я перед вами, – рассмеялась Памела.
   – Перестаньте обмениваться комплиментами! – не выдержала тетушка. – Это раздражает.
   Хмыкнув, сэр Уинчестер не удержался и сказал:
   – Я совсем не намерен раздражать вас.
   – А что вы здесь делаете? – Тетушка Миллисент скрестила руки на груди.
   – Я приглашен.
   – Я спрашиваю: что вы делаете на террасе, куда вас не приглашали? – Она казалась очень раздраженной.
   – Нам есть о чем поговорить, – решительно ответил сэр Уинчестер. – Я ждал этого случая двенадцать лет, Миллисент, и не хочу терять ни минуты.
   – Пожалуй, я уйду, – встрепенулась Памела, повернувшись к двери.
   – Ты никуда не уйдешь. – Тетушка Миллисент резко остановила девушку, схватив ее за руку, и притянула поближе к себе. – Мне нужен свидетель или, возможно, защитник. Меня могут... застрелить или еще хуже...
   – Хуже уже не бывает, – сказала Памела, вспомнив недавнюю сбивчивую речь тетушки и ее поведение.
   Сэр Уинчестер рассмеялся:
   – Неужели вы думаете, что я застрелю вас?
   – На вашем месте я бы это сделала. – Тетушка прищурила глаза. – Почему вы так добры ко мне?
   – Тетушка, вы же сами сказали, что он хороший человек! – волнуясь, воскликнула Памела.
   – Я совсем не старался быть хорошим. Вы осрамили меня прилюдно. Я многие годы гадал, как вам отомстить.
   – Представляю себе, как это было, – сердито пробормотала тетушка. – Но я вас не виню.
   – И не можете. Я не верю, что вы способны представить себе, на что вы обрекли меня. Я даже хотел последовать за вами, когда понял, что вы меня бросили...
   – «Бросили». Такое грубое слово, – пробормотала тетушка.
   – Грубое, но справедливое. Но потом я решил, что вы не заслужили того, чтобы я о вас беспокоился.
   – Что? Я не заслужила? Как вы могли, Уинчестер?! – гневно воскликнула тетушка Миллисент. – Именно я заслуживаю всяческих забот. И вы это хорошо знаете.
   – Тетя! – не выдержав, воскликнула Памела.
   – Да, знаете. – Тетушка Миллисент с гневом смотрела на сэра Уинчестера. – Я разбила ваше сердце?
   – Да, вы разбили мое сердце, – спокойно ответил он.
   – Почему вы не приехали за мной? – В голосе тетушки зазвучали странные нотки. – Чтобы разбить мое сердце или свернуть мне шею.
   – Зачем мне надо было гнаться за женщиной, которой я не нужен?
   – Вы просто должны были, вот и все. – Тетушка явно волновалась.
   – Разве это что-то бы изменило? – спросил он тихо.
   – Не знаю, – резко ответила тетушка. – Возможно, да.
   – Понимаю. – Сэр Уинчестер, промолчав, добавил: – Об этом я не подумал.
   – Это бы многое изменило. – Тетушка вела себя так, будто во всем был виноват сэр Уинчестер.
   – Ничего подобного. – Бедняга помотал головой, видимо, пытаясь понять странную позицию, занятую тетушкой. – Черт побери, Миллисент, это вы бросили меня! Вы разбили мое сердце!
   – Мы уже объяснились, не так ли? – Отмахнувшись от Уинчестера, тетушка обратилась к племяннице, но Памела поспешно отступила от нее. – Нам незачем повторять...
   – Нет, это требует повторения, – резко возразил Уинчестер.
   Памела теперь в любую минуту могла бы уйти, ибо разговор становился слишком личным для посторонних. Она сделала несколько шагов к двери.
   – Хорошо, я сожалею, – раздраженно сказала тетушка. – Примите мои чистосердечные извинения.
   – И это все? – повысив голос, спросил сэр Уинчестер. – Это все, что вы хотели сказать? Вы оставили меня ждать вас в церкви, где собрались наши семьи и друзья, а вам по этому поводу совсем нечего сказать?
   Тетушка пожала плечами:
   – Это непростительно с моей стороны.
   – Непростительно? Ха! Вы даже не известили запиской, письмом... ничем! – Сэр Уинчестер повысил голос, он начал сердиться. – Прошло несколько часов, пока я вдруг понял, что вы не вернетесь. Вы покинули страну. Все это вы написали в записке, которую оставили сестре!
   – Но это же моя сестра!
   – А я человек, за которого вы собирались выходить замуж!
   Памела поняла, что тетушка Миллисент все же нуждалась, чтобы ее хоть кто-нибудь сдерживал, и решила не уходить.
   – Я безгранично сожалею, – сказала тетушка таким тоном, что даже Памела усомнилась в ее искренности.
   – Уже лучше, – с облегчением сказал сэр Уинчестер.
   Памеле вдруг показалось, что тетушка не нуждалась в ее помощи, и снова стала поглядывать на дверь.
   – Я что-то не припоминаю, чтобы вы были так саркастичны, Уинчестер.
   – А я не помню вас такой эгоистичной, Миллисент.
   – Я эгоистична? Это неправда, я не эгоистка! – вскрикнула тетушка Миллисент так, что Памела вздрогнула.
   Сэр Уинчестер презрительно фыркнул.
   – Возможно, чуть-чуть, но... – Она ухмыльнулась. – Не думала, что вы такой ханжа.
   Памела невольно застонала.
   – Ханжа? Ханжа? – удивленно повторял сэр Уинчестер.
   – Ханжа, – с удовольствием продолжала твердить тетушка Миллисент.
   Сэр Уинчестер сжал зубы и кулаки. Наверное, это было не к добру.
   – Что ж, я что-то не помню вас такой... милой. – Он прищурил глаза.
   – Вот как? Вот об этом я и говорю. Сарказм вам не к лицу. Вы не совсем... – Она вдруг умолкла, а потом, сдвинув брови, переспросила: – Вы сказали «милой»?
   – Да! – рявкнул он.
   – Почему?
   Он развел руками:
   – Потому что вы такая.
   – Но я сейчас стала намного старше...
   – И многообещающе мудрой.
   – Многообещающе? – Она долго молча смотрела на него. – Значит, вы простили меня?
   – Нет, – резко сказал он и провел рукой по волосам. – Черт побери, Миллисент, я не простил вас и, наверное, никогда не прощу. Но в тот момент, когда я увидел вас сегодня, вдруг понял, какой я дурак. Двенадцать долгих лет прошло, а мое чувство к вам не изменилось.
   – Неужели? – Тетушка Миллисент засияла.
   Он молча изучал ее, она тоже долго молчала. Глубоко вздохнув, она все же сказала:
   – Тогда признаюсь: мне тоже вас не хватало. Мы должны поговорить, мне кажется.
   – Да, – согласился он. – Должны.
   – Но не здесь, конечно. На этой террасе слишком много людей. – Тетушка посмотрела на Памелу: – Ты можешь уйти, если хочешь.
   – Только если вы считаете, что никто не будет стрелять в вас, тетушка. – Памела вежливо улыбнулась. – Я имею в виду вас, сэр Уинчестер.
   – Можете не беспокоиться, мисс Эффингтон, я никогда не застрелю вашу тетушку, – усмехнулся сэр Уинчестер. – Хотя соблазн велик.
   – Какие глупости! Никто меня не станет убивать. Что за странная идея, Уинчестер? – Тетушка приблизилась к нему, глядя ему в глаза. – Вы не проводите меня домой?
   – Сейчас? – Он смотрел на нее.
   – Нам о многом надо поговорить. – Она пальцем провела по краю лацкана его сюртука. – Уже поздно.
   Он остановил ее руку, глядя ей в лицо. Какое-то время они смотрели друг на друга.
   Отвернувшись, Памела кашлянула и сказала:
   – Я должна вернуться в танцевальный зал.
   – Да, конечно, ты должна, – ответила тетушка. – Ты должна веселиться, дорогая.
   Памела понимала, что на сей раз тетушке не до забот о ней.
   – Да и вы тоже, – пробормотала она, покидая террасу.
   Это был неожиданный поворот событий. Кто бы мог подумать, что мужчина, которого тетушка бросила, продолжал любить ее столько лет? Кто думал, что тетушка тоже сберегла это чувство? Сэр Уинчестер не показался Памеле тем самым человеком, который мог бы нравиться ее тетушке, так любившей флиртовать. Он был слишком спокоен и надежен. Наверное, поэтому тетушка и убежала от него. Памела усмехнулась. Нет, сэр Уинчестер не любит легкий флирт.
   Из темноты чья-то фигура преградила Памеле путь. Она чуть было не столкнулась с кем-то. Памела почувствовала раздражение. Ей надо было вернуться в зал, у нее не было желания вежливо беседовать с кем-либо на темной террасе.
   Она попыталась вежливо улыбнуться:
   – Простите, я не вижу, куда иду.
   – Добрый вечер, Памела. Незнакомец вышел на свет. У нее перехватило дыхание.
   – Ты видел ее? – Алексей оглядывал толпу. – Уже время ужина, а ее нигде нет. – Он посмотрел на леди Овертон: – У нее это в привычке? Она всегда исчезает? Можно подумать, что она прячется от меня.
   – Или вы от нее, – улыбнулась леди Овертон.
   – Действительно, странно. Как это вы все время умудряетесь терять друг друга? – спросил Роман.
   – Как можем мы быть вместе, если кто-то обязательно задерживает тебя разговорами? В Лондоне так принято. – Алексей с отвращением смотрел на толпу гостей. – Мне с трудом удалось лишь один раз потанцевать с мисс Эффингтон, как вдруг меня перехватил какой-то джентльмен с женой, а Памелу увел кто-то из ее родных. Как много в этом зале Эффингтонов! Десятки, сотни, должно быть?
   – Не так уж много, – улыбнулась леди Овертон. – Хотя это довольно большая семья.
   – Я заметил, ваше высочество, что вы всегда кем-то заняты, когда с вами нет мисс Эффингтон, – сказал Роман.
   – К сожалению, да, – вздохнул Алексей. – Есть круг людей, с кем я здесь познакомился в свой последний приезд, и несколько из тех знакомых, которые у меня есть по всему миру.
   – Это не с лордом ли Уэстерфилдом вы только что беседовали? – Роман кивнул на зал. – Вон там? Я, кажется, познакомился с ним, когда в последний раз он заезжал в Авалонию.
   Алексей кивнул:
   – Уэстерфилд – один из тех, кто влиял на деятельность Общества сохранения Англо-Авалонского Братства. Социального, а не политического. Его члены имели самые различные связи с Авалонией, главным образом наследственные.
   – А что ему было нужно? – спросил Роман, взглянув на Алексея.
   – Ничего особенного, – пожал он плечами.