Алексей со скрипом сжал зубы.
   – Ты едва не погубила мою сестру, пытаясь украсть драгоценности, наследство Авалонии.
   – Я не собиралась красть его, – оскорбилась Валентина, – а просто хотела вернуть его. Как ты помнишь, эти драгоценности пропали, и на многие годы. А что касается Татьяны, то она не была убита этим и не так уж сильно и долго страдала.
   – Я готов задушить ее голыми руками, ваше высочество, – мрачно промолвил Дмитрий, понизив голос.
   Алексей словно не слышал его.
   – Почему ты здесь? – спросил он гостью.
   – Почему? – Она опустила глаза и принялась снимать перчатки.
   Делала она это медленно и как-то тщательно, чтобы продлить время и найти нужные слова для ответа.
   – Я приехала, чтобы извиниться и исправиться.
   – Исправиться? – Роман с недоверием посмотрел на нее.
   – Извиниться? – удивился Дмитрий. Алексей нахмурился:
   – И ты хочешь, чтобы я тебе поверил?
   – Нет. – Она не отрывала глаз от перчаток на своих руках. – По правде говоря, не знаю, как это делается. Кажется, я никогда ни перед кем не извинялась.
   Алексей был буквально поражен тем, что его гордая, деспотичная кузина признала свои грехи, а признание далось ей явно нелегко.
   – Однако, – продолжила Валентина, глубоко вздохнув и посмотрев на Алексея, – мне очень жаль... всего.
   Дмитрий насмешливо ухмыльнулся.
   – Всего? – холодно переспросил Алексей.
   – Не хочу обманывать вас, но у меня теперь нет причины для этого. И все, что я когда-нибудь делала, я делала ради моей страны. Всю свою жизнь я верила в то, что я и моя семья могли бы править Авалонией лучше, чем ты и твоя родня.
   – И это она считает извинением? – промолвил Дмитрий, обращаясь к Роману.
   – Да, – рассердилась Валентина, недобро прищурившись, – это мое объяснение. Я буду просить прощения за свое... мнение. Если бы я тогда преуспела, сейчас мы жили бы каждый в своем доме.
   – Если бы все вышло по-твоему, все закончилось бы кровавым побоищем. Россия все равно бы захватила Авалонию, а множество людей погибло бы. Страна была бы разорена, – холодно и спокойно рассуждал Алексей.
   Валентина долго молчала, а потом, горестно вздохнув, наконец-то сказала:
   – Возможно.
   – Ты действительно допускаешь то, что можешь ошибаться? – вопросительно вскинув брови, спросил Алексей.
   – Изгнание, кузен, дает нам время подумать. Я никогда не задумывалась над тем, что такое хорошо, а что такое плохо, когда предпринимала что-либо, но я всегда думала о благе моей родины, – сверкнула глазами Валентина. – Авалония – это моя душа и душа моего отца. Однако он оказался слабым и не смог бросить вызов вашей семье. Но что не было дано моему отцу, дано мне.
   Алексей долго смотрел на нее. Она даже показалась ему искренней, но он все равно уже не смог бы ей поверить никогда.
   Причин разлада и вражды между их семьями больше не было, враждовать незачем, но Валентина ничего не достигнет своими извинениями.
   – Зачем ты здесь? – снова спросил он.
   – Я подумала, что пришло время убрать ту трещину, что пролегла между нами. Мы же единая семья. В конце концов, и нас-то осталось не так уж много. Но если мы не связаны по крови, то нас хотя бы объединяет общая потеря. Я также думаю... то есть я чувствую... вернее, я мечтаю... – Тут она умолкла, очевидно, не находя нужных слов.
   – Что? – с любопытством спросил Алексей.
   Она улыбнулась, и их взгляды встретились.
   – Мне некуда идти, кроме как сюда.
   – Конечно, – пробормотал Роман.
   – Ха-ха! – самодовольно усмехнулся Дмитрий. – Я так и подозревал.
   Валентина подчеркнуто проигнорировала его.
   – У меня мало денег. Я уже дважды овдовела...
   – И кто же в этом виноват? – не удержавшись, мрачно буркнул Дмитрий.
   Уже давно ходили слухи о том, что смерть как первого, так и второго мужа Валентины на ее совести. Оба джентльмена ушли в мир иной, прожив в браке с Валентиной не более полутора лет, и оба владели немалым состоянием.
   Валентина бросила на Дмитрия взгляд, способный уничтожить человека, но тот даже не дрогнул.
   – Кузен, Алексей, ваше... – тут Валентина на мгновение закрыла глаза, словно собиралась с силами, и наконец произнесла: – высочество! Полагаясь на ваше милосердие, как гражданка Авалонии и член вашей семьи, я прошу приюта. Точнее, убежища.
   – Убежища? – Алексей с удивлением посмотрел на нее и не удержался от смеха. – Вот этого я не могу тебе предложить. Здесь же не храм, в котором можно приютить, да и я не суверен, владеющий страной.
   – Наверное, «убежище» не совсем удачное слово, – спохватилась Валентина, подходя к нему поближе. – Все, что мне нужно, Алексей, так это крыша над головой. Мой образ жизни не позволил мне приобрести друзей. Ты и есть моя единственная семья, позволь мне остаться... – она с презрением покосилась на Дмитрия, – в твоем доме. Я еще могу быть тебе полезна. Я ведь хорошая хозяйка, а у тебя нет жены. Значит, я могу на званых обедах...
   – Я не собираюсь устраивать званые обеды, – решительно возразил Алексей.
   Не скрывая удивления, Валентина переспросила:
   – Но почему?
   – Его высочество пока не желает выходить в свет, – решительно вмешался Роман. – Он предпочитает в данный момент одиночество, хочет поразмышлять о будущем.
   – Это несерьезно, – возразила Валентина. – Для всего мира ты все еще принц Авалонии, глава королевского дома Пружинских. Ты несешь определенную ответственность, во всяком случае общественную. Твой долг – появляться в свете. Хотя бы для того, чтобы показать всем, что мы разбиты, но не сломлены. Кроме того, бывая в свете, можно установить множество полезных контактов...
   – С какой целью? – резко спросил Алексей, сверля ее глазами.
   Все в комнате затаили дыхание. На лице Валентины можно было прочесть смятение. Тяжело вздохнув, она снова обратилась к кузену:
   – Не знаю, но лично я не собираюсь прятаться от мира.
   – И я тоже, кузина. Я не стану отшельником. Просто я еще не готов к встрече с банальностью высшего света.
   – Алексей... – начала было Валентина, но тот резко остановил ее:
   – Ты, конечно, из нашей семьи. Можешь и остаться с нами.
   – Было бы разумнее... – начал Роман, нахмурив брови.
   – Вы не можете поступить так, ваше высочество! – прервал его шокированный Дмитрий. – Это все равно, что пригреть змею на груди.
   – Змею? Я не ожидала от вас такого, капитан, – фыркнула Валентина, но Дмитрий даже не взглянул в ее сторону.
   – Она потратила всю свою жизнь, чтобы только захватить власть и погубить вас и вашу семью, ваше высочество! Она похоронила уже двух мужей! Вероятно, собственными руками уложила их в могилу. Ей нельзя... верить.
   Алексей улыбался.
   – Я и не собираюсь ей верить.
   – На твоем месте я бы тоже не стала, – тихо пробормотала Валентина.
   Дмитрий нахмурился:
   – Не стала?
   – Ни в коем случае. Думаю, что за нею надо следить. Это факт.
   – Да, – покорно согласилась Валентина. – За мной надо следить. Верно, кузен, я не заслуживаю твоего доверия. Ты должен, как никогда, быть осторожен. На твоем месте я бы так и поступила.
   Роман одобрительно кивнул:
   – Осторожность – это хорошая черта, ваше высочество.
   – Отлично! – удовлетворенно заметил Дмитрий. – Мне чертовски не хочется, чтобы вы поверили нескольким словам покаяния.
   – Тогда позволь мне тебя успокоить, – сказал Алексей. – Валентина заслуживает самого тщательного надзора, днем и ночью.
   – Я с вами полностью согласен. – В голосе Дмитрия было удовлетворение и даже энтузиазм.
   Алексей с трудом скрыл улыбку.
   – Считаю, что должен поручить это только тому, кому я абсолютно доверяю.
   – Абсолютно, – кивнув, подтвердил Дмитрий.
   Роман только усмехнулся.
   – Тому, кому я вверил бы собственную жизнь, – продолжал Алексей.
   – Собственную жизнь, – повторил Дмитрий. – Только так, а не иначе.
   – И поэтому, мой старый друг, – продолжал Алексей, – я поручаю это тебе.
   – Конечно, ваше высочество. Кому же... – Дмитрий вдруг осекся, поняв, с чем он соглашается. – Мне?!
   – Ему? Этому самому лицемерному, самому безупречному святоше капитану! – гневно закричала Валентина. – Да мне лучше сесть в темницу и провести последние дни в обществе паразитов, чем быть под надзором этого типа! Я презираю его.
   Дмитрий, скрестив руки на груди, глухо промолвил:
   – Я просто не переношу ее.
   – Я же не предлагаю вам быть неразлучной парой. – Подавив смех, Алексей постарался сказать это строгим голосом.
   Все становилось весьма забавным, однако Валентина и Дмитрий были потрясены. Делать было нечего. Никто больше не сможет выполнить это поручение, кроме Дмитрия.
   – Валентина! – Глядя на нее, Алексей старался казаться непреклонным. – Это одно из условий присоединения к нам, оно не подлежит обсуждению. – Он повернулся к Дмитрию: – Обстоятельства, в которых мы оказались, не дают нам выбора, капитан. И даже если бы все ресурсы Авалонии были в моем распоряжении, я все равно сделал бы такой выбор, ибо нет никого другого, кому бы я доверял больше, чем тебе, Дмитрий.
   Алексей загадочно улыбнулся. Взгляды их на мгновение скрестились, и Дмитрий, вздохнув, склонил голову в поклоне:
   – Как изволите, ваше высочество.
   Алексей усмехнулся. Нагнувшись поближе к капитану, он сказал:
   – Во всяком случае, при принцессе у вас будет время заниматься чем угодно, кроме расширения своих интеллектуальных горизонтов.
   Дмитрий с грустью улыбнулся:
   – Что ж, хоть какое-то утешение.
   – Когда вы наконец закончите свои разговоры? Я бы хотела, чтобы вы показали мне мою комнату! – Валентина с трудом заставила себя улыбнуться. – Мне кажется, что это расшаркивание друг перед другом всех уже порядком утомило.
   Дмитрий посмотрел на Алексея. В его взоре была мольба.
   – День и ночь? – снова переспросил он.
   Алексей лишь улыбнулся.
   – Успокойтесь, капитан! Мне ведь тоже это все не доставляет удовольствия. Думаю, это как бы наказание свыше – покаяние ради того, чтобы кузен мне поверил. Что ж, мы должны постараться. – Валентина направилась к двери. – Надеюсь, что слуга, который привел меня сюда, проводит меня в мою комнату? Капитан, мои вещи в холле. Идемте.
   – Я не собираюсь таскать ваш багаж! – негодующе крикнул Дмитрий, однако последовал за ней.
   Их голоса были еще слышны в холле. Валентина что-то сказала капитану, но Алексей, к счастью, не расслышал.
   – Или я буду вынужден задушить вас голыми руками! – послышался ответ взволнованного Дмитрия.
   – Неужели, капитан? – Валентина рассмеялась.
   Алексей и Роман обменялись улыбками.
   – Кажется, она заменит нам все недостающие развлечения. – Роман покачал головой. – Как вы думаете, она искренна?
   – Не знаю, но скоро мы это увидим. Она ничего не выиграет, ибо мне уже нечего терять. – Алексей опустился в кресло. – Роман!
   – Да, ваше высочество?
   – Наша бережливость распространяется на покупку и хранение вин?
   – Мне это кажется неизбежными расходами, – серьезно ответил Роман. – Хотя, как мне известно, дома в аренду сдаются вместе с винными погребами.
   – Отлично! – облегченно вздохнул Алексей. – Это как раз и надо проверить в данный момент.
   Роман подошел к столику возле камина, где слуга недавно поставил графин с бренди. Алексей подумал, и не в первый раз, что еще совсем недавно десятки слуг были готовы выполнить такое простое и земное желание своего господина – наполнить стакан вином. Дом без винного погреба нельзя назвать дворцом.
   Роман подал принцу стакан с бренди.
   – Это был весьма интересный день, ваше высочество, не так ли?
   – Интересный? Ха! Я без денег. Кузина – этот настоящий дьявол в юбке – вторгается в мой дом и хочет здесь жить. И я не знаю, что еще принесет нам завтрашний день! – В этот момент у двери послышался чей-то осторожный кашель. – Или даже сегодняшний, – дополнил Алексей мрачно.
   – Говорят, что беда не приходит одна, – осторожно заметил Роман.
   – Прошу извинить, ваше высочество, – наконец-то вымолвил Грэм и вошел в комнату, закрыв за собой дверь.
   – Кто-то еще пришел, Грэм? – спросил Алексей, уже готовый ко всему.
   – Леди? – спросил со смешком Роман. – И опять с багажом?
   – Да, сэр, с довольно большим багажом и прислугой.
   Алексей вскинул брови:
   – Должно быть, беженцы из Авалонии?
   – Я так не думаю, ваше высочество, – ответил Грэм, растерянно поморщившись.
   Алексей пристально изучал дворецкого. Впервые за время пребывания в этом доме слуга был в таком замешательстве.
   – Эти леди, без сомнения, англичанки, – сказал слуга и как-то неуверенно добавил: – Они настаивают на том, что...
   Алексей стиснул зубы от нетерпения.
   – Ну так что же?
   – Эти леди говорят, что это их дом. – Дворецкий был совсем растерян. – Они приехали, чтобы жить в нем.

Глава 3

   Если я когда-либо снова увижу его высочество, я сделаю вид, что не знаю его. Я буду холодна, сдержанна и спокойна. И ни за что не дам повода думать, что мое сердце принадлежит ему.
   Мисс Памела Эффингтон
   – Должна вам сказать, что я в замешательстве. – Тетушка Миллисент обвела взором холл, словно впервые была в здании подобной величавости. – Все это очень странно, – вздохнула она.
   Памела и Кларисса переглянулись. Племянницы не представляли себе, что их тетушку может что-либо смутить. Однако, как только их ноги коснулись земли Британии, с тетей что-то явно произошло. Она как бы стала мягче в своих суждениях. Памела гадала: не состояние ли постоянства в ее будущей жизни поколебало самоуверенность тетушки?
   Дворецкий, впустивший их в дом, даже не предложил им сесть, и они стоя ждали его возвращения. Их шокировала такая грубость. А застывший испуг на лице слуги, услышавшего, что они и есть хозяева этого дома, наверное, вообще никогда не забудут.
   – Слуге, хорошо знавшему завещание покойной хозяйки, не следовало бы воспринимать наш приезд как личный удар.
   – Надо что-то делать, – неуверенно произнесла Кларисса.
   Она всегда была сдержанной и вежливой в своих поступках, не торопилась брать что-либо на себя. Так когда-то было и с Памелой.
   Было и прошло.
   – Да, кто-то из нас должен сделать это, – сказала она, решительно кивнув, и посмотрела на дверь, за которой исчез дворецкий. – Он явно ушел, чтобы поговорить с кем-то, кто есть в доме.
   Памела направилась к двери.
   – Надо ли? – неуверенно промолвила Кларисса, однако тоже пошла за ней. – Может, лучше подождать?
   – Или уехать? – решительно и как-то уж чересчур легко промолвила тетушка. – Во Флоренции так чудесно в это время года!
   Посмотрев на тетушку, Памела спокойно заметила:
   – И в Лондоне тоже.
   Подойдя к двери, она глубоко вздохнула.
   – Думаю, все же будет лучше, если о нас доложат, – взволнованно промолвила Кларисса.
   – Кому? – покачала головой Памела. – Хотя этот дом не похож на пустой.
   – Мистер Корби говорил, что в нем есть прислуга. Нас вполне готовы были принять, – заметила тетушка Миллисент.
   – Нет, здесь что-то не так, – не унималась Памела. – Это наш дом, скоро станет нашим. Мы открываем новую главу в книге нашей жизни, и у меня нет желания начинать первую ее страницу с колебаний и сомнений. Пришло время, милые леди, потребовать то, что нам принадлежит по праву.
   Одна леди тихонько простонала, а другая лишь вздохнула. Памела не уловила, кто из них стонал, а кто вздыхал, да это уже не имело значения. Ее решимость придавала ей силы. Памела вдруг подумала, что это, видимо, свойственно всей ее семье, а значит, и ей тоже. И она смело повернула ручку двери.
   – Подожди! – попыталась остановить ее тетушка Миллисент.
   Памела обернулась.
   – Я хочу кое в чем признаться; – неожиданно сказала тетушка.
   Памела недовольно нахмурилась:
   – Говорите же!
   – Мне бы хотелось не сейчас, однако... – Тетушка тяжело вздохнула. – Думаю, вы были еще слишком малы, чтобы помнить это. Когда умер мой муж, я вскоре сблизилась с одним джентльменом.
   – Как скоро? – в один голос спросили Памела и Кларисса.
   – Примерно спустя два года, – ответила тетя, сурово посмотрев на Клариссу. – Уже прошло положенное время. Я хорошо знала... вернее, меня тогда больше всего беспокоили правила приличия. – Она повернулась к Памеле. – Мы были с ним помолвлены.
   Памела удивленно спросила:
   – Вы хотели пожениться?
   – Помолвки часто заканчиваются браками, – резко ответила тетушка Миллисент и на мгновение умолкла. – Но не в тот раз.
   Памела и Кларисса обменялись взглядами, но промолчали.
   – Опять этот неприятный вопрос о перманентности, то есть о постоянстве, как видите. – Тетушка нахмурилась. – Я не могла обещать постоянство до конца дней моих и тому подобное, ибо такое обещание дают только один раз. Но тогда оно не помогло. Мой Чарли умер совсем молодым. Я поняла, что не могу дать обещание еще раз, поэтому покинула Лондон.
   – И вы отправились путешествовать? – сочувственно кивнула Кларисса.
   – Именно так. – Тетушка посмотрела на нее с благодарной улыбкой.
   Памела смутно вспомнила юность и шепот за своей спиной.
   – Когда вы уехали?
   – Перед венчанием. – В улыбке тетушки Миллисент была сама невинность.
   Прищурившись, Памела пристально посмотрела на нее:
   – Задолго до венчания?
   Тетушка отвернулась и стала безразлично что-то рассматривать, только бы не видеть Памелу.
   – Кажется, за несколько мгновений до венчания, – наконец-то ответила она каким-то безразличным тоном.
   – Несколько мгновений? – спросила Кларисса, чувствуя странное волнение.
   Тетушка Миллисент явно избегала смотреть племянницам прямо в глаза.
   – Он, возможно, ждал меня. О, где же это было?
   – В церкви? – подсказала Памела.
   – Спасибо, моя дорогая, – улыбнулась ей тетушка. – Он ждал меня в церкви. Нас должны были обвенчать, но я вдруг подумала, что мне лучше отправиться в путешествие, чем выходить замуж. Это было нехорошо с моей стороны, и я написала ему письмо, которое послала через мою сестру, но... – Она смотрела на дверь.
   – Неужели вы боитесь, что отвергнутый жених ждет вас за этой дверью? – спросила Памела, пристально глядя на тетку.
   – Нет, конечно, нет! – поспешно ответила та. – Однако сколько странных вещей происходит в этом мире... – Тетушка оторвала взгляд от двери и посмотрела на племянницу: – Я просто думаю о том, что тебе надо бы узнать все, прежде чем мы примем окончательное решение.
   – Боюсь, я чего-то не понимаю... – Кларисса смотрела то на Памелу, то на тетушку Миллисент. – И какое же это имеет отношение к нашему приезду сюда?
   – По сути, никакого. Я только хотела сказать вам, почему я молчала, когда речь зашла о возвращении в Лондон. Кстати, о постоянстве. Выбор страны и дома, а тем более выбор мужчины, с которым намерена пойти под венец, требует серьезных размышлений, а не поспешного исполнения. Как только мы войдем в эту дверь и заявим, что этот дом наш, мы уже не сможем вернуться назад. – Тетушка Миллисент печально вздохнула. – Это все, что я хотела вам сказать.
   – Ваше мнение вполне понятно. – Голос Памелы звучал уверенно, хотя она не совсем поняла, зачем тетушка все это сказала. Впрочем, сейчас это уже не имело значения. – Ну что ж, раз у нас нет выбора...
   – О, подожди. Я думаю, что смогу кое-что потом добавить, – быстро протараторила тетушка и улыбнулась племяннице.
   Но Памела уже взялась за ручку двери, открыла ее и вошла.
   В дальнем конце комнаты она увидела дворецкого, взволнованно что-то говорившего двум джентльменам. Он даже не заметил, как вошла Памела.
   – Мистер Грэм, не так ли? – Памела сама удивилась, каким строгим был ее голос. Сидевшие джентльмены тут же вскочили, но Памела проигнорировала их, уставившись на дворецкого. – Мистер Грэм, извольте сейчас же объяснить мне ваше поведение.
   В глазах дворецкого она заметила испуг. Он открывал и тут же снова закрывал рот, явно не зная, что сказать. Глотнув воздух, дворецкий все же промолвил:
   – Мисс Эффингтон, у нас возникла неприятная ситуация, которую надо обсудить.
   – Что именно, мистер Грэм? – Она строго посмотрела на него.
   – Этот дом сдан в аренду на весь сезон, мисс Эффингтон, – неохотно объяснил Грэм. – Так было и в прошлом году, и во все годы до этого. С тех пор, как леди Горем перестала приезжать в Лондон.
   – Какой абсурд! – Памела нахмурилась. – Адвокат моей тетушки ничего об этом нам не сказал.
   – Я не уверен, но мне кажется, что адвокату леди Горем все это хорошо известно, – тихо произнес дворецкий.
   – Я ничего не понимаю! – Памела внимательно посмотрела на него. Ей показалось, что он что-то недоговаривает. – Леди Горем была осведомлена о том, что вы делали с ее особняком?
   – Так точно! – В голосе дворецкого было негодование, и немалое. – Леди Горем уже давно позволила мне сдавать этот дом в аренду на сезон. Однажды выяснилось, что она уже не в состоянии содержать в Лондоне дом и прислугу.
   – Ну что поделать, раз это так. – Памела по привычке сложила руки на груди. – Леди Горем умерла. По сути, она умерла уже шесть месяцев назад. А теперь этот особняк принадлежит леди Овертон, леди Смайт-Уиндом и мне. И мы решительно намерены поселиться в нем.
   – Прежде чем вы начнете распаковывать багаж, мисс Эффингтон, позвольте представиться. Я – граф Роман Стефанович. – Вперед вышел и поклонился один из джентльменов. Он был высок ростом, аристократической внешности и говорил по-английски с легким акцентом. – В настоящий момент и на все следующие шесть месяцев этот дом арендован нами. Заверяю, вполне законным образом!
   Памела смотрела на него с явным раздражением, еле сдерживая себя.
   – Вы подписали контракт аренды, даже не зная, кому принадлежит дом. Поскольку моя тетушка умерла, мне кажется, что мистер Грэм потерял право сдавать этот дом в аренду.
   – И тем не менее, – вежливо заметил граф, – существуют такие законы, даже в Англии, которые основаны на прецедентах. – Он пожал плечами. – Вы, конечно, можете оспорить в суде наше право на аренду, но я предупреждаю вас: это может затянуться настолько, что срок нашей аренды уже истечет.
   Памела недобро прищурилась. Говоривший с ней мужчина, безусловно, был умен, и это раздражало ее.
   – Дом принадлежит мне! И я решительно намерена поселиться в нем сейчас же, а не через шесть месяцев.
   – Мисс Эффингтон! Я уверен, что мы сможем с вами договориться, – весьма спокойно и дипломатично промолвил другой джентльмен, присоединяясь к разговору.
   Подавив вздох от испуга, Памела постаралась подготовиться к поединку с другим, таким же умным соперником. Ведь здесь речь идет о ее доме, ее новой жизни. Она ни в коем случае не позволит, чтобы все это у нее отняли, пусть даже и на какие-то шесть месяцев.
   – Уважаемый сэр! – Памела повернулась к нему и буквально окаменела от шока.
   «Нет, этого не может быть!» У нее даже перехватило дыхание. В этот момент Памела услышала, как за ее спиной удивленно ахнула тетушка Миллисент:
   – Ваше высочество! Ваше высочество? Алексей!
   Принц Алексей Пружинский, наследник трона королевства Авалония, виновато улыбаясь, смотрел на тетушку Миллисент.
   – Простите меня, милая леди. Боюсь, что показал вам себя в невыгодном свете. Мы с вами, кажется, встречались? Встречались?
   Памела почувствовала панический страх.
   – Я не надеялась, что вы узнаете меня, ваше высочество. Я – леди Смайт-Уиндом. – Тетушка обошла Памелу, сделала книксен и протянула принцу руку. – Это, кажется, было в Венеции... много лет назад, – промолвила она.
   Венеция.
   Памела подавила стон. Почему из всех королевских особ она должна была встретить именно принца Алексея? Да, Памела познакомилась с ним в Венеции, но ни ее тетушка, ни кузина Кларисса не знали, что он окажется джентльменом, который займет ее дом в Лондоне.
   – О да, Венеция! Простите, у меня провал памяти. – Алексей взял руку тетушки и поднес ее к своим губам.
   Узнает ли он ее, Памелу? Наверное, нет. Лучше было бы так. При свете звезд он не мог разглядеть ее лицо в Венеции. А почему он должен помнить ее? Это было бы для него явной неосторожностью.
   – О! – Тетушка удивленно подняла брови.
   – Только Венеция способна заставить забыть встречу с такой прелестной женщиной, как вы. – Он поцеловал руку тетушки Миллисент. Это был светский мужчина, обожающий флиртовать и соблазнять.
   Памела это помнит. Помнит все: его глаза, ласку, тембр голоса. Тогда он страстно что-то ей нашептывал. Памела вспоминала о нем каждый раз, когда раздумывала, станет ли она делить постель с кем-то еще. И это всегда ей мешало.
   – Мне кажется, Венеция удивительна во всем. – Тетушка Миллисент кокетливо улыбнулась.
   – Венеция... невероятно удивительна, – промолвил Алексей и умолк на мгновение, словно что-то вдруг вспомнил.
   «Да, принц подарил мне одну прекрасную ночь», – подумала Памела.
   Она берегла эти воспоминания. Это помогло ей отказаться от светского образа жизни.
   – Венеция уникальна. Это город грез. – На лице принца витала загадочная улыбка. – Чаровница!
   Чаровница.
   Памела так сильно втянула в себя воздух, что чуть было не задохнулась. И все вышло наоборот: вместо того чтобы не привлекать к себе внимания, она стала предметом всеобщего любопытства.
   Тетушка Миллисент с тревогой взглянула на нее:
   – Памела, что с тобой? Ты здорова?