Страница:
Бесс попыталась отогнать грустные мысли. Она же обещала себе не останавливаться сейчас на этой проблеме. В данный момент самое важное для нее – это Габби. Найти девочку просто необходимо, иначе никогда в жизни Бесс больше не почувствует себя счастливой. Горе возьмет верх над всеми остальными чувствами, даже над обидой и гневом. И над ее страстью тоже.
Не обращая внимания на недоуменный взгляд Генри, Бесс подняла глаза к быстро темнеющему небу и отыскала слабую первую звездочку, отчаянно пытавшуюся пересветить угасающее солнце. Если бы на нее действительно можно было загадать желание, Бесс пожелала бы, чтобы страсть, которую она чувствует при виде Алекса, перешла бы на Зака, ее суженого.
Но чувство, которое она испытывает к Алексу, – это не просто страсть. Одна мысль о том, что он находится сейчас в недрах рудника, окруженный осыпающимися земляными стенами, скрепленными полусгнившими бревнами, леденила ей кровь. С поразительной ясностью она вдруг поняла, что если с Алексом что-нибудь случится, то вместе с ним умрет часть ее души…
Послышался сначала отдаленный, но быстро приближающийся топот копыт. Она повернулась на звук и увидела мчавшегося по торфяной равнине всадника. Полы его костюма развевались в воздухе. В последних лучах заходящего солнца волосы Зака отливали странным золотисто-розовым цветом. Боже, где же он был до сих пор?!
Бесс следила за приближением жениха в смятенном состоянии духа, не зная, то ли радоваться тому, что он здесь, то ли сердиться на него. Однако, несмотря на злость к Заку и растущее с каждым днем чувство к Алексу, она пришла в ужас при мысли, что Зак тоже сейчас пойдет под землю. И так уже двое дорогих ей людей исчезли в глубинах сырой пещеры. Оставалось надеяться на то, что Зак прислушается к голосу разума и подождет, пока Алекс не выйдет на поверхность.
Зак осадил коня, спешился и крикнул Генри, чтобы тот подержал поводья. Генри торопливо подбежал. Зак передал ему поводья, снял сюртук, бросил его на землю и торопливо подошел к Бесс. Его лицо было напряжено, глаза прищурены, в них читался гнев. На кого он сердится – на себя?
– Как давно они спустились? – спросил он хриплым, срывающимся голосом, глядя мимо нее на вход в рудник. После тяжелой скачки через Бодминскую пустошь Зак раскраснелся, на верхней губе его выступил пот, рубашка прилипла к влажной груди, и Бесс почувствовала, что ее гнев исчез. Зак, безусловно, беспокоился о Габби и прибыл сюда в большой спешке. Он стоял совсем близко, и она почувствовала исходящий от него запах пота… и жимолости. Сознание Бесс машинально отметило это странное сочетание, но она тут же забыла об этом.
– Они вошли туда около часа тому назад, так мне кажется. Я потеряла счет…
– Черт побери! – выругался Зак. – Они, должно быть, блуждают там, как толпа зевак в лабиринте. Я иду внутрь. Генри мне нужен факел!
Упершись руками в бока, Бесс загородила ему вход в рудник.
– Алекс передал, чтобы ты не входил, пока он там. Он сказал, что если они найдут Габби…
Только теперь Зак посмотрел на нее, но в этом взгляде она прочитала только одно – не сошла ли она с ума, полагая, что сможет помешать ему войти в рудник?
– Меня не интересует, что сказал Алекс, я иду туда. Отойди в сторону, Бесс.
И тут, наконец, сказался ее темперамент. Бесс придвинулась к Заку почти вплотную.
– Значит, ты не желаешь никого слушать, ведь так, Зак? Я могла бы еще понять, что ты отказываешься слушать меня, женщину, но Алекс ведь в конце концов мужчина, твой брат, и, кроме того, он старше и намного умнее тебя!
Зак стиснул зубы, на его скулах заиграли желваки.
– Ты не теряешь времени даром, дорогая, – выпалил он, – тебе обязательно нужно возложить вину за все эти неприятности на одного меня, не так ли?
Бесс презрительно подняла бровь.
– Ну, если уж ты сам заговорил об этом, Закери…
– Я не видел никакого вреда в том, что Габби послушает Пая. И не мог предположить, что случится такое.
– Я тебя предупреждала, но ты не стал меня слушать.
– Только не говори, что ты знала о том, что она надумает идти искать наккерсов, я все равно не поверю.
– Нет, такого я и представить себе не могла и вовсе не думала, что она сделает это, но Габби такая фантазерка…
Зак презрительно фыркнул.
– Ах, у тебя было предчувствие? Чушь!
Если бы мужчины потворствовали женщинам всякий раз, когда у тех появляется неосознанное чувство, то в мире бы не было никакого порядка.
Бесс в бешенстве топнула ногой.
– Почему ты вечно отказываешь мне в элементарном здравом смысле? Почему не можешь признать, что я была права?
– Так, значит, все дело именно в этом, Бесс? – язвительно произнес он. – И если я сейчас скажу: «Да, дорогая, ты была права», – ты будешь довольна?
Беспокойство и страх вышли наконец наружу – глаза Бесс наполнились слезами. Она пыталась незаметно вытереть набежавшую слезинку.
– Как я могу быть довольной, если мы до сих пор не нашли Габби? – Голос ее дрогнул, щеки побледнели. – Я так боюсь, Зак. Ведь я люблю ее! Что, если она потеряна для нас навсегда? Я не вынесу…
Затуманенными от слез глазами Бесс увидела, как враждебное выражение на лице Зака сменилось сочувственным. Он запустил пальцы в волосы – привычный жест, говорящий о том, что Зак испытывает беспокойство или душевную муку. Вдруг, неожиданно для Бесс, он быстро и грубо привлек ее к себе. Уткнувшись щекой в прикрытую влажной рубашкой грудь, девушка обняла жениха, прильнула к нему, как напуганный ребенок, и зарыдала, испытывая одновременно чувство стыда за свою слабость и огромное облегчение оттого, что он приласкал ее.
– Ну же, ну, Лилибет, – успокаивал ее Зак, одной рукой гладя по волосам, а другой обнимая за плечи. – Мы найдем Габби. Не падай духом, дорогая, – добавил он более твердым тоном, и в его голосе прозвучала несгибаемая решимость. – Найду, если даже это окажется последним делом в моей жизни!
Бесс не понравилось его последнее заявление. Оно прозвучало глупо. Ей вовсе не хотелось, чтобы поиски Габби оказались последним делом в жизни Зака или Алекса.
Подняв голову, она заглянула Заку в глаза.
– Не говори так. Ты не должен рисковать напрасно. Прошу тебя, подожди здесь, пока не вернется Алекс. – И дай Бог, чтобы он вернулся!
– Я должен идти, Бесс, пойми. Пожалуйста, не удерживай меня. – Он говорил спокойно, но в голосе его звучало непоколебимое упорство. Плечи Бесс обреченно опустились.
Что бы она ни сделала и ни сказала, он все равно пойдет туда.
– Да поможет тебе Бог, – прошептала она, отходя в сторону, и, опустив глаза, сложила руки в молитвенном жесте.
Указательным пальцем он приподнял ее подбородок и нежно провел большим пальцем по ямочке на щеке, вынудив таким образом посмотреть на себя. Их глаза встретились, и Зак улыбнулся ей своей беззаботной, очаровательной улыбкой.
– До скорой встречи, невеста. – Зак повернулся к Генри. – Я возьму этот факел.
И мгновение спустя он нырнул в дыру входа. Подойдя поближе, она смотрела в темноту до тех пор, пока пламя факела не превратилось в маленькую искорку, а потом и вовсе исчезло, когда Зак свернул за поворот.
Было холодно, очень холодно. Вся дрожа, Габби подтянула колени к груди и прислонилась щекой к толстой, мягкой юбке для верховой езды. Сидеть на твердой и усыпанной маленькими, острыми камешками почве было больно. Она закрыла глаза и попыталась не обращать внимания на возню крыс в темноте. Толстая сальная свеча, которую она стащила в буфетной, была давно залита водой, стекающей с потолка. Габби не знала, насколько далеко она отошла от входа, но, оказавшись в кромешной мгле, не рискнула отыскивать дорогу.
Она не встретила никаких наккерсов, гномы в остроконечных шапочках и с маленькими топориками спрятались от нее. Вокруг возились одни крысы, о размерах которых в неверном свете свечи она могла только догадываться, но сейчас, в темноте, ей казалось, что они крупнее, чем родившиеся в Пенкерроу щенки.
Что-то длинное и мягко-противное, вроде крысиного хвоста, скользнуло по ее ноге. Габби вскрикнула и вскочила на ноги, размахивая перед собой руками, стараясь отогнать что-то или кого-то, но, не встретив никакого сопротивления, опять сжалась в комочек.
– Я не трусиха, – сказала она громко, и в окружающем ее затхлом воздухе пещеры голос прозвучал резко и вызывающе. На глаза девочки навернулись слезы.
– Зак, где ты? – жалобно позвала она. – Я не боюсь, честное слово. Только мне немножко страшно. Раньше ты всегда приходил за мной… – Габби подняла голову и уставилась в темноту. – Но я сделаю так, как ты учил меня, когда мне становилось не по себе. Я скажу. – И она вызывающе выставила вперед подбородок. – Я, Габриелл Луиза Тэвисток, могу делать все, что захочу, потому что не такая, как все. И я никого не боюсь! – И она повторила громче: – Я не боюсь, слышите?! – Ее слова утонули в окружающей тьме.
«В руднике тихо и темно, как в могиле, – сказал мистер Тэтчер, – там, внизу, вы не услышите ни звука: ни шелеста ветра в листве деревьев, ни голоса матери, зовущего вас на обед, ни пения птиц…»
Мама! О, как она хотела к маме! Габби снова уткнула лицо в юбку, по щекам ее текли слезы.
– Зак придет. Я знаю, что он придет за мной. Господи, спаси меня! – прошептала она.
Глава 9
Не обращая внимания на недоуменный взгляд Генри, Бесс подняла глаза к быстро темнеющему небу и отыскала слабую первую звездочку, отчаянно пытавшуюся пересветить угасающее солнце. Если бы на нее действительно можно было загадать желание, Бесс пожелала бы, чтобы страсть, которую она чувствует при виде Алекса, перешла бы на Зака, ее суженого.
Но чувство, которое она испытывает к Алексу, – это не просто страсть. Одна мысль о том, что он находится сейчас в недрах рудника, окруженный осыпающимися земляными стенами, скрепленными полусгнившими бревнами, леденила ей кровь. С поразительной ясностью она вдруг поняла, что если с Алексом что-нибудь случится, то вместе с ним умрет часть ее души…
Послышался сначала отдаленный, но быстро приближающийся топот копыт. Она повернулась на звук и увидела мчавшегося по торфяной равнине всадника. Полы его костюма развевались в воздухе. В последних лучах заходящего солнца волосы Зака отливали странным золотисто-розовым цветом. Боже, где же он был до сих пор?!
Бесс следила за приближением жениха в смятенном состоянии духа, не зная, то ли радоваться тому, что он здесь, то ли сердиться на него. Однако, несмотря на злость к Заку и растущее с каждым днем чувство к Алексу, она пришла в ужас при мысли, что Зак тоже сейчас пойдет под землю. И так уже двое дорогих ей людей исчезли в глубинах сырой пещеры. Оставалось надеяться на то, что Зак прислушается к голосу разума и подождет, пока Алекс не выйдет на поверхность.
Зак осадил коня, спешился и крикнул Генри, чтобы тот подержал поводья. Генри торопливо подбежал. Зак передал ему поводья, снял сюртук, бросил его на землю и торопливо подошел к Бесс. Его лицо было напряжено, глаза прищурены, в них читался гнев. На кого он сердится – на себя?
– Как давно они спустились? – спросил он хриплым, срывающимся голосом, глядя мимо нее на вход в рудник. После тяжелой скачки через Бодминскую пустошь Зак раскраснелся, на верхней губе его выступил пот, рубашка прилипла к влажной груди, и Бесс почувствовала, что ее гнев исчез. Зак, безусловно, беспокоился о Габби и прибыл сюда в большой спешке. Он стоял совсем близко, и она почувствовала исходящий от него запах пота… и жимолости. Сознание Бесс машинально отметило это странное сочетание, но она тут же забыла об этом.
– Они вошли туда около часа тому назад, так мне кажется. Я потеряла счет…
– Черт побери! – выругался Зак. – Они, должно быть, блуждают там, как толпа зевак в лабиринте. Я иду внутрь. Генри мне нужен факел!
Упершись руками в бока, Бесс загородила ему вход в рудник.
– Алекс передал, чтобы ты не входил, пока он там. Он сказал, что если они найдут Габби…
Только теперь Зак посмотрел на нее, но в этом взгляде она прочитала только одно – не сошла ли она с ума, полагая, что сможет помешать ему войти в рудник?
– Меня не интересует, что сказал Алекс, я иду туда. Отойди в сторону, Бесс.
И тут, наконец, сказался ее темперамент. Бесс придвинулась к Заку почти вплотную.
– Значит, ты не желаешь никого слушать, ведь так, Зак? Я могла бы еще понять, что ты отказываешься слушать меня, женщину, но Алекс ведь в конце концов мужчина, твой брат, и, кроме того, он старше и намного умнее тебя!
Зак стиснул зубы, на его скулах заиграли желваки.
– Ты не теряешь времени даром, дорогая, – выпалил он, – тебе обязательно нужно возложить вину за все эти неприятности на одного меня, не так ли?
Бесс презрительно подняла бровь.
– Ну, если уж ты сам заговорил об этом, Закери…
– Я не видел никакого вреда в том, что Габби послушает Пая. И не мог предположить, что случится такое.
– Я тебя предупреждала, но ты не стал меня слушать.
– Только не говори, что ты знала о том, что она надумает идти искать наккерсов, я все равно не поверю.
– Нет, такого я и представить себе не могла и вовсе не думала, что она сделает это, но Габби такая фантазерка…
Зак презрительно фыркнул.
– Ах, у тебя было предчувствие? Чушь!
Если бы мужчины потворствовали женщинам всякий раз, когда у тех появляется неосознанное чувство, то в мире бы не было никакого порядка.
Бесс в бешенстве топнула ногой.
– Почему ты вечно отказываешь мне в элементарном здравом смысле? Почему не можешь признать, что я была права?
– Так, значит, все дело именно в этом, Бесс? – язвительно произнес он. – И если я сейчас скажу: «Да, дорогая, ты была права», – ты будешь довольна?
Беспокойство и страх вышли наконец наружу – глаза Бесс наполнились слезами. Она пыталась незаметно вытереть набежавшую слезинку.
– Как я могу быть довольной, если мы до сих пор не нашли Габби? – Голос ее дрогнул, щеки побледнели. – Я так боюсь, Зак. Ведь я люблю ее! Что, если она потеряна для нас навсегда? Я не вынесу…
Затуманенными от слез глазами Бесс увидела, как враждебное выражение на лице Зака сменилось сочувственным. Он запустил пальцы в волосы – привычный жест, говорящий о том, что Зак испытывает беспокойство или душевную муку. Вдруг, неожиданно для Бесс, он быстро и грубо привлек ее к себе. Уткнувшись щекой в прикрытую влажной рубашкой грудь, девушка обняла жениха, прильнула к нему, как напуганный ребенок, и зарыдала, испытывая одновременно чувство стыда за свою слабость и огромное облегчение оттого, что он приласкал ее.
– Ну же, ну, Лилибет, – успокаивал ее Зак, одной рукой гладя по волосам, а другой обнимая за плечи. – Мы найдем Габби. Не падай духом, дорогая, – добавил он более твердым тоном, и в его голосе прозвучала несгибаемая решимость. – Найду, если даже это окажется последним делом в моей жизни!
Бесс не понравилось его последнее заявление. Оно прозвучало глупо. Ей вовсе не хотелось, чтобы поиски Габби оказались последним делом в жизни Зака или Алекса.
Подняв голову, она заглянула Заку в глаза.
– Не говори так. Ты не должен рисковать напрасно. Прошу тебя, подожди здесь, пока не вернется Алекс. – И дай Бог, чтобы он вернулся!
– Я должен идти, Бесс, пойми. Пожалуйста, не удерживай меня. – Он говорил спокойно, но в голосе его звучало непоколебимое упорство. Плечи Бесс обреченно опустились.
Что бы она ни сделала и ни сказала, он все равно пойдет туда.
– Да поможет тебе Бог, – прошептала она, отходя в сторону, и, опустив глаза, сложила руки в молитвенном жесте.
Указательным пальцем он приподнял ее подбородок и нежно провел большим пальцем по ямочке на щеке, вынудив таким образом посмотреть на себя. Их глаза встретились, и Зак улыбнулся ей своей беззаботной, очаровательной улыбкой.
– До скорой встречи, невеста. – Зак повернулся к Генри. – Я возьму этот факел.
И мгновение спустя он нырнул в дыру входа. Подойдя поближе, она смотрела в темноту до тех пор, пока пламя факела не превратилось в маленькую искорку, а потом и вовсе исчезло, когда Зак свернул за поворот.
Было холодно, очень холодно. Вся дрожа, Габби подтянула колени к груди и прислонилась щекой к толстой, мягкой юбке для верховой езды. Сидеть на твердой и усыпанной маленькими, острыми камешками почве было больно. Она закрыла глаза и попыталась не обращать внимания на возню крыс в темноте. Толстая сальная свеча, которую она стащила в буфетной, была давно залита водой, стекающей с потолка. Габби не знала, насколько далеко она отошла от входа, но, оказавшись в кромешной мгле, не рискнула отыскивать дорогу.
Она не встретила никаких наккерсов, гномы в остроконечных шапочках и с маленькими топориками спрятались от нее. Вокруг возились одни крысы, о размерах которых в неверном свете свечи она могла только догадываться, но сейчас, в темноте, ей казалось, что они крупнее, чем родившиеся в Пенкерроу щенки.
Что-то длинное и мягко-противное, вроде крысиного хвоста, скользнуло по ее ноге. Габби вскрикнула и вскочила на ноги, размахивая перед собой руками, стараясь отогнать что-то или кого-то, но, не встретив никакого сопротивления, опять сжалась в комочек.
– Я не трусиха, – сказала она громко, и в окружающем ее затхлом воздухе пещеры голос прозвучал резко и вызывающе. На глаза девочки навернулись слезы.
– Зак, где ты? – жалобно позвала она. – Я не боюсь, честное слово. Только мне немножко страшно. Раньше ты всегда приходил за мной… – Габби подняла голову и уставилась в темноту. – Но я сделаю так, как ты учил меня, когда мне становилось не по себе. Я скажу. – И она вызывающе выставила вперед подбородок. – Я, Габриелл Луиза Тэвисток, могу делать все, что захочу, потому что не такая, как все. И я никого не боюсь! – И она повторила громче: – Я не боюсь, слышите?! – Ее слова утонули в окружающей тьме.
«В руднике тихо и темно, как в могиле, – сказал мистер Тэтчер, – там, внизу, вы не услышите ни звука: ни шелеста ветра в листве деревьев, ни голоса матери, зовущего вас на обед, ни пения птиц…»
Мама! О, как она хотела к маме! Габби снова уткнула лицо в юбку, по щекам ее текли слезы.
– Зак придет. Я знаю, что он придет за мной. Господи, спаси меня! – прошептала она.
Глава 9
Горло Алекса саднило от ядовитых испарений. Как ему хотелось глотнуть прохладной колодезной воды! Черт возьми, даже отвратительная жижа, стекающая по стенам выработок, начала казаться ему соблазнительной. Но эта полная грязи вода, без всякого сомнения, убьет каждого, кто рискнет попробовать ее. Он молил Бога, чтобы у Габби хватило сообразительности не прикасаться к влаге. От необходимости постоянно всматриваться в темноту глаза заслезились, а надежда отыскать Габби стала такой же тусклой, как и его факел.
– Милорд, не пора ли нам возвращаться, – предложил один из его спутников. – Наши факелы скоро погаснут.
– Знаю, – с тяжелым вздохом ответил Алекс. – Но уверены ли вы в том, что осмотрели каждый тоннель до конца? – И он пристально посмотрел на каждого, желая видеть, не отведет ли кто-нибудь из парней глаза. Если бы кто-нибудь не ответил честно на его взгляд, то можно было бы заподозрить их в том, что они не исследовали тоннели до конца, опасаясь осыпающихся стен. Алекс сам пришел в ужас от их непрочности. Если неудачно задеть стену плечом, то мог произойти обвал. Но его спутники, казалось, были столь озабочены и расстроены, как и он сам.
– В этом-то вся и беда, милорд, – сказал тот же самый высокий и крепкий человек, который, по всей видимости, пользовался среди рудокопов уважением. – Мы не уверены в том, что осмотрели и обыскали все тоннели.
Там, возможно, есть места, скрытые из виду. Могут быть карманы, щели в стенах, вполне достаточные для того, чтобы такая маленькая девочка, как мисс Габриелл, могла протиснуться в них и оказаться в совсем другой части рудника. На ее поиски может уйти не один день.
– Черт побери, о чем ты говоришь? У нас нет никаких дней, – отрезал Алекс. – Ребенок умрет от жажды или от разрыва сердца.
– Хозяин обязательно найдет ее, – сказал совсем молодой парень. – Мистер Закери знает этот рудник как свой собственный карман.
– Да, мне говорили, – сухо отрезал Алекс. – Давайте вернемся ко входу. Надеюсь, что Зак будет ждать нас там. Мы возьмем новые факелы и продолжим поиски под его руководством. После того как он узнает, где мы уже побывали, будет сравнительно легко определить, куда направиться дальше.
Следуя по отметкам, которые они осторожно вырезали на деревянных креплениях через определенные интервалы, особенно в тех местах, где тоннели разветвлялись в разных направлениях, спасатели достигли входа. Алексу очень хотелось, перед тем как они продолжат поиски в тесных выработках, попить чистой воды, но ему совсем не улыбалось возвращаться к Бесс с плохими новостями.
Выход из рудника был заметен еще издали – неправильной формы серое пятно на фоне кромешной тьмы. Подойдя поближе, он разглядел пламя факела, в красновато-золотистом свете которого был виден женский силуэт. Бесс ждала. Может быть, она волновалась и за него? Переживала так же, как за Габби? При этой мысли сердце Алекса радостно и болезненно сжалось.
– Алекс? Алекс, это вы?
Ее взволнованный голос, отозвавшийся в тоннеле эхом, согрел его сердце, разгорячил кровь.
– Да, Бесс, – отозвался он и обнаружил, что его собственный голос звучит хрипло.
– Прекрасно! Вы ее нашли? Где Габби?
Они подошли уже к самому лазу, и Алекс, наклонившись, вылез наружу. Он передал факел Генри, взял Бесс за руку и под любопытными взглядами остальных отвел в сторонку. Когда Алекс в первый раз сказал ей о том, что Габби пропала, она вела себя мужественно, но способна ли Бесс сдержать свои чувства сейчас? Будет ли вести себя все так же благоразумно?
Теперь Бесс уже должна была понять, что поиски не увенчались успехом, но, несмотря на это, не отрывала взгляда от вылезающих из пещеры людей, как будто надеялась, что один из них выйдет оттуда с ребенком на руках.
– Бесс, мы не нашли ее. – Алекс не коснулся девушки, но почувствовал, как она мучительно вздрогнула, и ему захотелось обнять и успокоить ее. Она повернулась и, с почти нескрываемой мукой, взглянула на него заблестевшими от слез глазами.
– Но Габби ведь должна быть где-то там… внутри, – сказала Бесс хриплым голосом. – Вы ведь не прекратите поиски, правда? – Ее распущенные волосы развевались на ветру.
– Разумеется нет, – поспешно заверил Алекс, любуясь каштановыми локонами. Ему до боли захотелось схватить девушку за плечи и крепко прижать к себе. Сегодня утром, когда она впервые коснулась его, у нее был такой виноватый вид, как будто она украла что-нибудь. Поэтому он скрестил руки на груди, засунув ладони под мышки. – Но теперь нам сможет помочь только Зак. Где он? – Алекс оглянулся. Он был настолько увлечен разговором с Бесс, что почти забыл о брате.
– Его здесь нет, – ответила Бесс.
– Он еще не приехал?
Не воспринял ли Зак новую выходку Габби просто как очередную безобидную шалость, как бывало уже не раз, подумал Алекс. Сейчас его, наверное, особенно трудно оторвать от Тэсс, они так давно не виделись…
– Нет, он появился, но уже пошел в пещеру. – В голосе Бесс звучала покорность судьбе. – Как обычно, он меня не послушал.
– И меня тоже, – угрюмо прибавил Алекс. – Глупый мальчишка. Теперь он там один, черт бы его побрал!
– Он хорошо знает рудники, – с надеждой сказала Бесс.
– Но бьюсь об заклад, он не был там уже много лет. Как мы сможем помочь Габби, если он не подождал нас? Кто теперь скажет, где он находится и куда нам надо идти?
– Что же вы собираетесь делать? – В широко открытых глазах Бесс застыл страх.
– Нам надо сполоснуть горло и снова пойти на поиски.
– Но вы же не знаете, где он. Теперь вам придется искать и Габби и Зака. – Бесс обеими руками схватила Алекса за руку. От прикосновения ее пальцев Алекса словно током ударило. Они встретились глазами, и он увидел в ее взгляде тревогу. Она боялась за него не меньше, чем за свою сестру и Зака! – Рудник очень старый, – продолжала она. – Достаточно чихнуть или сказать громко слово, как начнется обвал. Господи, как мне страшно! – Она в отчаянии сжала руки Алекса, умоляюще глядя на него. – Пожалуйста, очень вас прошу, будьте осторожнее!
Алекс накрыл ее руки своей ладонью и ласково погладил их.
– Не беспокойтесь, я буду осторожен, найду Габби и этого негодного упрямца. Я собираюсь выбраться из этой чертовой дыры целым и невредимым. Мне еще многое предстоит сделать в жизни и расставаться с ней я пока что не хочу.
Ласка Алекса и его уверенный тон придали Бесс бодрости. Она поверила, что он не собирается подвергать себя ненужному риску. Кроме того, в его словах ей послышался намек на то, что ему не хочется покидать эту жизнь из-за нее. Но сейчас думать об этом не было времени.
Алекс напился холодной воды из дубового бочонка и, взяв с собой двух людей и новые факелы, снова исчез в проходе. Бесс печально вздохнула. Она чувствовала себя такой беспомощной, такой беззащитной. Такова уж женская доля – ждать, пока мужчины подвергают себя опасности, иногда с недобрыми целями – такими, например, как война, а иногда и с благими, как сейчас. Боже, как они ей дороги – как Зак, так и Алекс!
Зак много лет не бывал в этой каменоломне, но все изгибы и повороты тоннелей казались ему такими знакомыми, как будто он ходил здесь только вчера. Какая ирония судьбы – ведь Габби выбрала именно этот рудник, который когда-то нравился ему больше всего своими непредсказуемыми разветвлениями и потайными ходами. Но почему девочка предпочла этот рудник всем остальным?
Тоннель действительно в ужасном состоянии, отметил он, быстро осмотрев в свете факела ненадежные крепления стен. Господи, впечатление такое, что стоит кашлянуть – и они обвалятся! Если кто-нибудь из спасателей неосторожно пнет камешек ногой, то все они окажутся погребенными заживо. Обвал в одной части рудника мог привести к полному завалу.
Через несколько минут он достиг своей цели – первого ответвления от центрального тоннеля, обнаружить которое мог только очень опытный глаз или любопытный ребенок. Но неопытному человеку отыскать эту спрятанную за выступающей скалой расселину, ведущую в более узкий тоннель, понадобился бы не один час. Просунув в узкий проход факел.
Зак постарался заглянуть подальше, хотя бьющий ему в глаза свет мешал это сделать.
– Габби? Габби, дорогая, ты здесь? – позвал он. Ответа не последовало. Может, с ней что-нибудь случилось или она уснула? Он вытащил факел из расселины и осмотрел ее снаружи, пытаясь решить, сможет ли туда протиснуться. Проход был узковат. Зак угрюмо усмехнулся. В первый раз в жизни он порадовался тому, что пошел в своего худощавого отца, а не в толстяка деда Хейла.
Зак просунул в лаз ногу, потом голову и осторожно начал протискиваться в узкую щель, царапая при этом грудь и спину. Оказавшись в плену камня и земли, он затаил дыхание.
Этот тоннель находился в гораздо худшем состоянии, чем остальные, на крепления стен здесь пошло меньше дерева, они давно сгнили и выглядели ненадежными и крайне опасными. Воздух был затхлым и душным. Вода капала с потолка и стекала по стенам, как в заброшенных каналах лондонской канализации. В колеблющемся свете факела по стенам металась его тень, под ногами во все стороны разбегались крысы. Всемилостивейший! Бедная Габби! Как она, должно быть, испугалась! Он болел за девочку всем сердцем.
– Габби? – снова позвал он, пройдя еще десяток шагов. – Габби, где ты? – И вдруг, как раз в тот момент, когда Зак уже начал терять надежду, что найдет ее в этой части лабиринта, он услышал детский голосок, звучащий сначала приглушенно, а потом все громче и ясней.
– Зак! О Зак, ты все-таки пришел! – и громкий плач.
Наконец-то он нашел ее! Бедняжка, видно, испугалась стаи злобных крыс, чьи черные глаза-бусинки плотоядно сверкали в свете факела Зака.
Но Габби, кажется, видела только своего спасителя, ее побледневшее, осунувшееся личико осветилось улыбкой радости. Свернувшись в комочек, как загнанный зверек, она сидела посреди прохода.
– Девочка моя! Слава Богу! – закричал Зак, опускаясь на одно колено, чтобы взять в свои объятия ее дрожащее тельце.
– Я знала, что ты придешь, – бормотала она, уткнувшись лицом ему в плечо. – Ты всегда приходил…
– И всегда буду приходить, моя маленькая глупышка, – любовно заверил он.
– Не ругайся на меня, – попросила Габби, подняв голову и глядя на него умоляющими глазами.
– Я-то не буду, а от Бесс тебе достанется.
Ну, вставай, пошли. А то факел может погаснуть.
Габби взглянула на него, и Зак увидел, что она немного не в себе. Но это даже к лучшему. У бедной малышки должно хватить сил на обратный путь. Кто знает, что их ждет впереди? Пускай пребывает в счастливом неведении.
– Давай выбираться отсюда. Если ты будешь держать факел впереди меня – вот так, – я смогу понести тебя. Мне ведь можно взять тебя на руки?
Габби с благодарностью кивнула. Он поднял ее как перышко, и они направились в обратный путь. Неожиданно Зак наступил на крысу и, испуганный резанувшим по нервам визгом придавленного грызуна, резко повернулся от неожиданности. Он сильно ударился о стену, и тотчас же на землю перед ним шлепнулся ком пропитанной влагой породы, за ним, громоздясь и вырастая, сочась, как кровь из смертельной раны, посыпался свод. Охваченный ужасом, Зак смотрел на то, как рушится стена.
– Черт побери! – пробормотал он, но это не слишком крепкое выражение совсем не соответствовало охватившим его ужасу и ярости.
Если Габби погибнет в этом руднике, если останется погребенной под землей, то виноват в этом будет только он. Девочка, видно, тоже поняла, что случилась беда. Зак почувствовал, как напряглось ее тело.
Ее испуг придал Заку силу, и он заторопился к выходу, одной рукой прижимая к себе ребенка, а другой закрывая голову от камней. Вокруг слышался треск ломающегося гнилого дерева, окружающие их стены рушились. Зак рискнул оглянуться, но это не имело никакого смысла, увидеть что-либо в полной темноте было невозможно. Однако он без труда мог представить себе, что творилось позади него, поскольку слышал все усиливающийся испуганный писк крыс и грозный шум рушащейся в проход породы. Потом послышался грохот, и земля вздрогнула. Скоро обрушится весь рудник.
Зак побежал, споткнулся и, качнувшись вперед, с трудом удержал равновесие. Габби взвизгнула и зажала рот ладонями. Обняв Зака за шею и уткнув лицо в плечо своего спасителя, девочка тихо всхлипывала прямо ему на ухо. Господи, как ему теперь отыскать выход? Они находились в полной темноте. Но он должен попытаться сделать что-нибудь ради Габби… и ради Тэсси.
Внезапно Зак заметил, что в проходе, к которому он сломя голову вслепую приближался, появился свет. Кто-то просунул в него факел, чтобы осветить ему дорогу.
Они уже достигли расселины, и факел вновь исчез. Зак оторвал ручонки цепляющейся за его шею Габби и без труда передал ее в ожидающие с той стороны руки.
– Давай, Зак, поспеши! – Это был Алекс.
На мгновение в расселине показалось его ярко освещенное светом факела лицо.
– Бери Габби. Уходите. Я за вами, задыхаясь прокричал Зак, просовывая в расседину ногу.
– Я отослал ее с остальными. Поторопись! Я без тебя не уйду!
– Ты просто дурак, давай уходи! – грубо ответил Зак, хотя на сердце у него стало тепло от любви к Алексу.
Просунув руку, Алекс крепко ухватился за рубашку брата, и ему удалось, правда не слишком вежливо и не без труда, протащить того сквозь щель. Зак рухнул на Алекса, вслед за ним, как пороховые газы вслед за ядром, из расселины хлынула волна грязи. Шум рушащихся, как костяшки домино, стен перерос в оглушительный грохот. Земля дрожала, как будто наступил День Страшного Суда. Алекс крепко обхватил Зака и, придерживая его, потащил к главному выходу.
Зак уже видел выход. Слуги подняли на руках Габби, и ее, лаская и целуя, приняла на руки Бесс. Слава Создателю, Габби была спасена! Но удастся ли выбраться им самим?
В воздухе тоннеля, наполняя легкие и загораживая обзор, повисло облако сухой пыли. Стены вокруг осыпались, обваливались, деревянные крепления кренились и трещали.
Время словно замедлило свое течение. Паника сменилась глубокой, холодящей душу отстраненностью. Никогда больше Зак не проведет ночь в объятиях Тэсс. Тэсси…
Алекс был уверен, что они спасутся. Еще несколько шагов… Всего несколько футов отделяло его от Бесс. Он не может, не должен умереть, даже не поцеловав ее, не дав ей своей любви. Он любил ее!
Несмотря на отчаянные крики и сопротивление, люди оттащили Бесс от входа в тоннель. Слишком опасно было там находиться, тем более что она, пытаясь разглядеть Зака и Алекса, почти вползла в пещеру.
– Что толку, если вы тоже погибнете, мисс, – твердил Генри, крепко державший ее. – Если господам удастся выйти оттуда, они сделают это, независимо от того, где вы стоите. Ждите и молитесь за них.
Бесс молилась от всего сердца. Крепко закрыв глаза, она обещала Богу все, что угодно, – от своего первого сына до собственной невинности. А потом помолилась за то, чтобы иметь возможность выполнить эти свои обещания.
– Спасены! Спасены! – Ликующий возглас Генри прервал ее отчаянную молитву.
Открыв глаза, девушка увидела, как Алекс и Зак рука об руку, шатаясь, вылезли из пещеры и рухнули на землю, кашляя и жадно глотая воздух. С ног до головы они были покрыты грязью. Бесс бросилась к ним, но, не добежав совсем немного, остановилась как вкопанная. Она чуть было не отдала предпочтение Алексу, но ей не подобало обнаруживать свою привязанность к нему перед слугами. И действительно, не могла же Бесс публично настолько пренебречь своим женихом, чтобы первым делом осыпать поцелуями его брата?
Поэтому она стояла и молча плакала, желая обнять обоих, но так и не обняв никого.
Бесс вылезла из медной ванны на покрытый плиткой пол. Ванна стояла возле камина, в котором потрескивали почти уже прогоревшие дрова. Она вымыла волосы, и теперь они волной спускались ей на спину. Потемнев от влаги, пряди сейчас выглядели скорей русыми, чем светло-ореховыми. Взяв полотенце, приготовленное Сэдди, Бесс начала растираться им, пока ее кожа не стала сухой, теплой и розовой, а потом, слегка протерев волосы, начала расчесывать их гребнем, пока они не подсохли и не распушились. Волосы Бесс вьющимися локонами рассыпались по плечам. Взяв белую батистовую ночную рубашку, натянула ее через голову и начала долгий процесс застегивания. Помочь ей было некому, после купания Габби она отправила Сэдди в постель.
– Милорд, не пора ли нам возвращаться, – предложил один из его спутников. – Наши факелы скоро погаснут.
– Знаю, – с тяжелым вздохом ответил Алекс. – Но уверены ли вы в том, что осмотрели каждый тоннель до конца? – И он пристально посмотрел на каждого, желая видеть, не отведет ли кто-нибудь из парней глаза. Если бы кто-нибудь не ответил честно на его взгляд, то можно было бы заподозрить их в том, что они не исследовали тоннели до конца, опасаясь осыпающихся стен. Алекс сам пришел в ужас от их непрочности. Если неудачно задеть стену плечом, то мог произойти обвал. Но его спутники, казалось, были столь озабочены и расстроены, как и он сам.
– В этом-то вся и беда, милорд, – сказал тот же самый высокий и крепкий человек, который, по всей видимости, пользовался среди рудокопов уважением. – Мы не уверены в том, что осмотрели и обыскали все тоннели.
Там, возможно, есть места, скрытые из виду. Могут быть карманы, щели в стенах, вполне достаточные для того, чтобы такая маленькая девочка, как мисс Габриелл, могла протиснуться в них и оказаться в совсем другой части рудника. На ее поиски может уйти не один день.
– Черт побери, о чем ты говоришь? У нас нет никаких дней, – отрезал Алекс. – Ребенок умрет от жажды или от разрыва сердца.
– Хозяин обязательно найдет ее, – сказал совсем молодой парень. – Мистер Закери знает этот рудник как свой собственный карман.
– Да, мне говорили, – сухо отрезал Алекс. – Давайте вернемся ко входу. Надеюсь, что Зак будет ждать нас там. Мы возьмем новые факелы и продолжим поиски под его руководством. После того как он узнает, где мы уже побывали, будет сравнительно легко определить, куда направиться дальше.
Следуя по отметкам, которые они осторожно вырезали на деревянных креплениях через определенные интервалы, особенно в тех местах, где тоннели разветвлялись в разных направлениях, спасатели достигли входа. Алексу очень хотелось, перед тем как они продолжат поиски в тесных выработках, попить чистой воды, но ему совсем не улыбалось возвращаться к Бесс с плохими новостями.
Выход из рудника был заметен еще издали – неправильной формы серое пятно на фоне кромешной тьмы. Подойдя поближе, он разглядел пламя факела, в красновато-золотистом свете которого был виден женский силуэт. Бесс ждала. Может быть, она волновалась и за него? Переживала так же, как за Габби? При этой мысли сердце Алекса радостно и болезненно сжалось.
– Алекс? Алекс, это вы?
Ее взволнованный голос, отозвавшийся в тоннеле эхом, согрел его сердце, разгорячил кровь.
– Да, Бесс, – отозвался он и обнаружил, что его собственный голос звучит хрипло.
– Прекрасно! Вы ее нашли? Где Габби?
Они подошли уже к самому лазу, и Алекс, наклонившись, вылез наружу. Он передал факел Генри, взял Бесс за руку и под любопытными взглядами остальных отвел в сторонку. Когда Алекс в первый раз сказал ей о том, что Габби пропала, она вела себя мужественно, но способна ли Бесс сдержать свои чувства сейчас? Будет ли вести себя все так же благоразумно?
Теперь Бесс уже должна была понять, что поиски не увенчались успехом, но, несмотря на это, не отрывала взгляда от вылезающих из пещеры людей, как будто надеялась, что один из них выйдет оттуда с ребенком на руках.
– Бесс, мы не нашли ее. – Алекс не коснулся девушки, но почувствовал, как она мучительно вздрогнула, и ему захотелось обнять и успокоить ее. Она повернулась и, с почти нескрываемой мукой, взглянула на него заблестевшими от слез глазами.
– Но Габби ведь должна быть где-то там… внутри, – сказала Бесс хриплым голосом. – Вы ведь не прекратите поиски, правда? – Ее распущенные волосы развевались на ветру.
– Разумеется нет, – поспешно заверил Алекс, любуясь каштановыми локонами. Ему до боли захотелось схватить девушку за плечи и крепко прижать к себе. Сегодня утром, когда она впервые коснулась его, у нее был такой виноватый вид, как будто она украла что-нибудь. Поэтому он скрестил руки на груди, засунув ладони под мышки. – Но теперь нам сможет помочь только Зак. Где он? – Алекс оглянулся. Он был настолько увлечен разговором с Бесс, что почти забыл о брате.
– Его здесь нет, – ответила Бесс.
– Он еще не приехал?
Не воспринял ли Зак новую выходку Габби просто как очередную безобидную шалость, как бывало уже не раз, подумал Алекс. Сейчас его, наверное, особенно трудно оторвать от Тэсс, они так давно не виделись…
– Нет, он появился, но уже пошел в пещеру. – В голосе Бесс звучала покорность судьбе. – Как обычно, он меня не послушал.
– И меня тоже, – угрюмо прибавил Алекс. – Глупый мальчишка. Теперь он там один, черт бы его побрал!
– Он хорошо знает рудники, – с надеждой сказала Бесс.
– Но бьюсь об заклад, он не был там уже много лет. Как мы сможем помочь Габби, если он не подождал нас? Кто теперь скажет, где он находится и куда нам надо идти?
– Что же вы собираетесь делать? – В широко открытых глазах Бесс застыл страх.
– Нам надо сполоснуть горло и снова пойти на поиски.
– Но вы же не знаете, где он. Теперь вам придется искать и Габби и Зака. – Бесс обеими руками схватила Алекса за руку. От прикосновения ее пальцев Алекса словно током ударило. Они встретились глазами, и он увидел в ее взгляде тревогу. Она боялась за него не меньше, чем за свою сестру и Зака! – Рудник очень старый, – продолжала она. – Достаточно чихнуть или сказать громко слово, как начнется обвал. Господи, как мне страшно! – Она в отчаянии сжала руки Алекса, умоляюще глядя на него. – Пожалуйста, очень вас прошу, будьте осторожнее!
Алекс накрыл ее руки своей ладонью и ласково погладил их.
– Не беспокойтесь, я буду осторожен, найду Габби и этого негодного упрямца. Я собираюсь выбраться из этой чертовой дыры целым и невредимым. Мне еще многое предстоит сделать в жизни и расставаться с ней я пока что не хочу.
Ласка Алекса и его уверенный тон придали Бесс бодрости. Она поверила, что он не собирается подвергать себя ненужному риску. Кроме того, в его словах ей послышался намек на то, что ему не хочется покидать эту жизнь из-за нее. Но сейчас думать об этом не было времени.
Алекс напился холодной воды из дубового бочонка и, взяв с собой двух людей и новые факелы, снова исчез в проходе. Бесс печально вздохнула. Она чувствовала себя такой беспомощной, такой беззащитной. Такова уж женская доля – ждать, пока мужчины подвергают себя опасности, иногда с недобрыми целями – такими, например, как война, а иногда и с благими, как сейчас. Боже, как они ей дороги – как Зак, так и Алекс!
Зак много лет не бывал в этой каменоломне, но все изгибы и повороты тоннелей казались ему такими знакомыми, как будто он ходил здесь только вчера. Какая ирония судьбы – ведь Габби выбрала именно этот рудник, который когда-то нравился ему больше всего своими непредсказуемыми разветвлениями и потайными ходами. Но почему девочка предпочла этот рудник всем остальным?
Тоннель действительно в ужасном состоянии, отметил он, быстро осмотрев в свете факела ненадежные крепления стен. Господи, впечатление такое, что стоит кашлянуть – и они обвалятся! Если кто-нибудь из спасателей неосторожно пнет камешек ногой, то все они окажутся погребенными заживо. Обвал в одной части рудника мог привести к полному завалу.
Через несколько минут он достиг своей цели – первого ответвления от центрального тоннеля, обнаружить которое мог только очень опытный глаз или любопытный ребенок. Но неопытному человеку отыскать эту спрятанную за выступающей скалой расселину, ведущую в более узкий тоннель, понадобился бы не один час. Просунув в узкий проход факел.
Зак постарался заглянуть подальше, хотя бьющий ему в глаза свет мешал это сделать.
– Габби? Габби, дорогая, ты здесь? – позвал он. Ответа не последовало. Может, с ней что-нибудь случилось или она уснула? Он вытащил факел из расселины и осмотрел ее снаружи, пытаясь решить, сможет ли туда протиснуться. Проход был узковат. Зак угрюмо усмехнулся. В первый раз в жизни он порадовался тому, что пошел в своего худощавого отца, а не в толстяка деда Хейла.
Зак просунул в лаз ногу, потом голову и осторожно начал протискиваться в узкую щель, царапая при этом грудь и спину. Оказавшись в плену камня и земли, он затаил дыхание.
Этот тоннель находился в гораздо худшем состоянии, чем остальные, на крепления стен здесь пошло меньше дерева, они давно сгнили и выглядели ненадежными и крайне опасными. Воздух был затхлым и душным. Вода капала с потолка и стекала по стенам, как в заброшенных каналах лондонской канализации. В колеблющемся свете факела по стенам металась его тень, под ногами во все стороны разбегались крысы. Всемилостивейший! Бедная Габби! Как она, должно быть, испугалась! Он болел за девочку всем сердцем.
– Габби? – снова позвал он, пройдя еще десяток шагов. – Габби, где ты? – И вдруг, как раз в тот момент, когда Зак уже начал терять надежду, что найдет ее в этой части лабиринта, он услышал детский голосок, звучащий сначала приглушенно, а потом все громче и ясней.
– Зак! О Зак, ты все-таки пришел! – и громкий плач.
Наконец-то он нашел ее! Бедняжка, видно, испугалась стаи злобных крыс, чьи черные глаза-бусинки плотоядно сверкали в свете факела Зака.
Но Габби, кажется, видела только своего спасителя, ее побледневшее, осунувшееся личико осветилось улыбкой радости. Свернувшись в комочек, как загнанный зверек, она сидела посреди прохода.
– Девочка моя! Слава Богу! – закричал Зак, опускаясь на одно колено, чтобы взять в свои объятия ее дрожащее тельце.
– Я знала, что ты придешь, – бормотала она, уткнувшись лицом ему в плечо. – Ты всегда приходил…
– И всегда буду приходить, моя маленькая глупышка, – любовно заверил он.
– Не ругайся на меня, – попросила Габби, подняв голову и глядя на него умоляющими глазами.
– Я-то не буду, а от Бесс тебе достанется.
Ну, вставай, пошли. А то факел может погаснуть.
Габби взглянула на него, и Зак увидел, что она немного не в себе. Но это даже к лучшему. У бедной малышки должно хватить сил на обратный путь. Кто знает, что их ждет впереди? Пускай пребывает в счастливом неведении.
– Давай выбираться отсюда. Если ты будешь держать факел впереди меня – вот так, – я смогу понести тебя. Мне ведь можно взять тебя на руки?
Габби с благодарностью кивнула. Он поднял ее как перышко, и они направились в обратный путь. Неожиданно Зак наступил на крысу и, испуганный резанувшим по нервам визгом придавленного грызуна, резко повернулся от неожиданности. Он сильно ударился о стену, и тотчас же на землю перед ним шлепнулся ком пропитанной влагой породы, за ним, громоздясь и вырастая, сочась, как кровь из смертельной раны, посыпался свод. Охваченный ужасом, Зак смотрел на то, как рушится стена.
– Черт побери! – пробормотал он, но это не слишком крепкое выражение совсем не соответствовало охватившим его ужасу и ярости.
Если Габби погибнет в этом руднике, если останется погребенной под землей, то виноват в этом будет только он. Девочка, видно, тоже поняла, что случилась беда. Зак почувствовал, как напряглось ее тело.
Ее испуг придал Заку силу, и он заторопился к выходу, одной рукой прижимая к себе ребенка, а другой закрывая голову от камней. Вокруг слышался треск ломающегося гнилого дерева, окружающие их стены рушились. Зак рискнул оглянуться, но это не имело никакого смысла, увидеть что-либо в полной темноте было невозможно. Однако он без труда мог представить себе, что творилось позади него, поскольку слышал все усиливающийся испуганный писк крыс и грозный шум рушащейся в проход породы. Потом послышался грохот, и земля вздрогнула. Скоро обрушится весь рудник.
Зак побежал, споткнулся и, качнувшись вперед, с трудом удержал равновесие. Габби взвизгнула и зажала рот ладонями. Обняв Зака за шею и уткнув лицо в плечо своего спасителя, девочка тихо всхлипывала прямо ему на ухо. Господи, как ему теперь отыскать выход? Они находились в полной темноте. Но он должен попытаться сделать что-нибудь ради Габби… и ради Тэсси.
Внезапно Зак заметил, что в проходе, к которому он сломя голову вслепую приближался, появился свет. Кто-то просунул в него факел, чтобы осветить ему дорогу.
Они уже достигли расселины, и факел вновь исчез. Зак оторвал ручонки цепляющейся за его шею Габби и без труда передал ее в ожидающие с той стороны руки.
– Давай, Зак, поспеши! – Это был Алекс.
На мгновение в расселине показалось его ярко освещенное светом факела лицо.
– Бери Габби. Уходите. Я за вами, задыхаясь прокричал Зак, просовывая в расседину ногу.
– Я отослал ее с остальными. Поторопись! Я без тебя не уйду!
– Ты просто дурак, давай уходи! – грубо ответил Зак, хотя на сердце у него стало тепло от любви к Алексу.
Просунув руку, Алекс крепко ухватился за рубашку брата, и ему удалось, правда не слишком вежливо и не без труда, протащить того сквозь щель. Зак рухнул на Алекса, вслед за ним, как пороховые газы вслед за ядром, из расселины хлынула волна грязи. Шум рушащихся, как костяшки домино, стен перерос в оглушительный грохот. Земля дрожала, как будто наступил День Страшного Суда. Алекс крепко обхватил Зака и, придерживая его, потащил к главному выходу.
Зак уже видел выход. Слуги подняли на руках Габби, и ее, лаская и целуя, приняла на руки Бесс. Слава Создателю, Габби была спасена! Но удастся ли выбраться им самим?
В воздухе тоннеля, наполняя легкие и загораживая обзор, повисло облако сухой пыли. Стены вокруг осыпались, обваливались, деревянные крепления кренились и трещали.
Время словно замедлило свое течение. Паника сменилась глубокой, холодящей душу отстраненностью. Никогда больше Зак не проведет ночь в объятиях Тэсс. Тэсси…
Алекс был уверен, что они спасутся. Еще несколько шагов… Всего несколько футов отделяло его от Бесс. Он не может, не должен умереть, даже не поцеловав ее, не дав ей своей любви. Он любил ее!
Несмотря на отчаянные крики и сопротивление, люди оттащили Бесс от входа в тоннель. Слишком опасно было там находиться, тем более что она, пытаясь разглядеть Зака и Алекса, почти вползла в пещеру.
– Что толку, если вы тоже погибнете, мисс, – твердил Генри, крепко державший ее. – Если господам удастся выйти оттуда, они сделают это, независимо от того, где вы стоите. Ждите и молитесь за них.
Бесс молилась от всего сердца. Крепко закрыв глаза, она обещала Богу все, что угодно, – от своего первого сына до собственной невинности. А потом помолилась за то, чтобы иметь возможность выполнить эти свои обещания.
– Спасены! Спасены! – Ликующий возглас Генри прервал ее отчаянную молитву.
Открыв глаза, девушка увидела, как Алекс и Зак рука об руку, шатаясь, вылезли из пещеры и рухнули на землю, кашляя и жадно глотая воздух. С ног до головы они были покрыты грязью. Бесс бросилась к ним, но, не добежав совсем немного, остановилась как вкопанная. Она чуть было не отдала предпочтение Алексу, но ей не подобало обнаруживать свою привязанность к нему перед слугами. И действительно, не могла же Бесс публично настолько пренебречь своим женихом, чтобы первым делом осыпать поцелуями его брата?
Поэтому она стояла и молча плакала, желая обнять обоих, но так и не обняв никого.
Бесс вылезла из медной ванны на покрытый плиткой пол. Ванна стояла возле камина, в котором потрескивали почти уже прогоревшие дрова. Она вымыла волосы, и теперь они волной спускались ей на спину. Потемнев от влаги, пряди сейчас выглядели скорей русыми, чем светло-ореховыми. Взяв полотенце, приготовленное Сэдди, Бесс начала растираться им, пока ее кожа не стала сухой, теплой и розовой, а потом, слегка протерев волосы, начала расчесывать их гребнем, пока они не подсохли и не распушились. Волосы Бесс вьющимися локонами рассыпались по плечам. Взяв белую батистовую ночную рубашку, натянула ее через голову и начала долгий процесс застегивания. Помочь ей было некому, после купания Габби она отправила Сэдди в постель.