Страница:
Бесс инстинктивно захотелось выбежать на дорогу. Но прежде чем она успела осуществить свое желание, промчавшийся мимо нее Дадли выбежал на булыжную мостовую, схватил Тэсс за руки и в мгновение ока перетащил ее на другую сторону улицы.
Обе лошади встали на дыбы и заржали, кучер разразился проклятиями, заставившими бы покраснеть самого дьявола, а потом, утолив свой гнев, как ни в чем не бывало продолжил путь. На тротуаре, где Тэсс упала в обморок, что, впрочем, угрожало ей уже давно, началась суматоха. Дадли, который по-прежнему не отпускал ее рук, опустился на землю и нежно положил ее голову к себе на бедро.
Бесс перешла дорогу и протолкалась сквозь окружающую их толпу.
– Отойдите. Отойдите назад, пожалуйста! – приказала она как можно более строгим голосом. – Бедной девушке нужен воздух. Не толпитесь, господа.
После увещевания Бесс большинство зевак разошлись и вернулись к своим делам.
– С ней все в порядке, Дадли? Она упала в обморок от испуга? Может быть, она больна или просто сегодня слишком жарко? – выпалила Бесс, опускаясь на колени перед бесчувственной девушкой. Потом залезла в свой ридикюль, вынула оттуда веер и, раскрыв его, начала обмахивать бледное лицо Тэсс.
– Думаю, что через минуту она будет в полном порядке, мисс, – угрюмо пробормотал Дадли. Посмотрев по сторонам, он заметил в толпе зевак мальчика и крикнул: – Эй, ты там, парень! Принеси этой девушке воды, и я дам тебе пенни.
– Да, сэр, – ответил мальчик, убегая.
– Вы знаете ее, Дадли? Вы назвали ее Тэсси, – сказала Бэсс. – Кто она такая?
Глава 12
Обе лошади встали на дыбы и заржали, кучер разразился проклятиями, заставившими бы покраснеть самого дьявола, а потом, утолив свой гнев, как ни в чем не бывало продолжил путь. На тротуаре, где Тэсс упала в обморок, что, впрочем, угрожало ей уже давно, началась суматоха. Дадли, который по-прежнему не отпускал ее рук, опустился на землю и нежно положил ее голову к себе на бедро.
Бесс перешла дорогу и протолкалась сквозь окружающую их толпу.
– Отойдите. Отойдите назад, пожалуйста! – приказала она как можно более строгим голосом. – Бедной девушке нужен воздух. Не толпитесь, господа.
После увещевания Бесс большинство зевак разошлись и вернулись к своим делам.
– С ней все в порядке, Дадли? Она упала в обморок от испуга? Может быть, она больна или просто сегодня слишком жарко? – выпалила Бесс, опускаясь на колени перед бесчувственной девушкой. Потом залезла в свой ридикюль, вынула оттуда веер и, раскрыв его, начала обмахивать бледное лицо Тэсс.
– Думаю, что через минуту она будет в полном порядке, мисс, – угрюмо пробормотал Дадли. Посмотрев по сторонам, он заметил в толпе зевак мальчика и крикнул: – Эй, ты там, парень! Принеси этой девушке воды, и я дам тебе пенни.
– Да, сэр, – ответил мальчик, убегая.
– Вы знаете ее, Дадли? Вы назвали ее Тэсси, – сказала Бэсс. – Кто она такая?
Глава 12
Дадли даже в голову не могло прийти, что во время семейного визита в Корнуолл ему придется столкнуться с такими чертовски сложными проблемами. Наткнуться на Бесс в тот же самый момент, что и на Тэсс, – такое совпадение казалось слишком невероятным. Это можно было объяснить только самым черным невезением. А теперь Бесс еще желает знать, кто такая Тэсс.
– Ну так что, Дадли? – Бесс прищурила глаза. – До этого я не настаивала на нашем знакомстве, ибо ты выказал растерянность и явное нежелание нас познакомить. Это невежливо, дорогой. Но теперь я должна знать, кто это бедное дитя. Вы с ней… очень хорошие друзья?
Дадли был встревожен подтекстом сказанного.
– Нет, мисс. Я почти не знаю ее, – сказал он совершеннейшую правду, жалея при этом о невозможности сказать, что не знает девушку совсем.
– Но ты же разговаривал с ней, – нетерпеливо стукнула ногой Бесс. – Ты знаешь ее имя, шельмец! И она интересовалась кем-то. О ком именно она спрашивала, а? Я жду ответа.
Дадли ненавидел лгать. Он был честным малым, но, ко всему прочему, и очень практичным и понимал, что иногда правда бывает хуже, чем ложь.
– Это знакомая одного из слуг в Пенкерроу.
– Действительно? И кого же?
– Я не знаю, мисс, честное слово, не знаю.
– Но она обращалась к тебе как к старому приятелю. Интересно, откуда она тебя знает?
– В этих маленьких городишках слуга приезжего лорда всегда, если можно так выразиться, привлекает внимание, мисс.
– Ну и чем же ты ее так заинтересовал? Слушай, Дадли, признаюсь, я совершенно сбита с толку. У этой девушки речь, как у служанки или работницы, но как она прекрасно одета. Может быть, она дочь торговца?
– Все может быть… – пробормотал Дадли.
– Да она обыкновенная шлюха, – раздался позади Дадли насмешливый мужской голос. – Вот откуда наряды и дворянские привычки к обморокам.
– Подите прочь, – прорычал Дадли, оборачиваясь к незнакомому мужчине. – Уходите все отсюда! Нам больше не нужна помощь, спасибо.
Маленькая кучка зевак рассеялась. Повернувшись к Бесс, Дадли увидел, что та смотрит на него широко раскрытыми глазами.
– О Боже, не хочешь ли ты сказать мне, что эта красивая девушка – обыкновенная содержанка? Она ведь совсем дитя…
– Я ничего не могу вам сказать, мисс, – ответил Дадли, стараясь скрыть свою неуверенность за недовольным тоном. – Мне не нравится обсуждать столь деликатные материи с женщинами благородного воспитания.
– Чепуха! – возразила Бесс с презрительной насмешкой. – Что-то я раньше не замечала за тобой подобной щепетильности. Бедняжка… Надеюсь, что она сейчас очнется.
– Я тоже так думаю, – озабоченно сказал Дадли, с тревогой глядя на Тэсс. – У вас есть с собой нюхательная соль, мисс Тэвисток?
– Должна быть, – ответила Бесс, откладывая в сторону веер, чтобы порыться в своей сумочке. – Понятия не имею, что у меня там лежит. Я никогда в жизни не пользовалась этим средством. Такая уж я странная женщина – никогда не падаю в обморок. А, вот он где! – Она вытащила маленький пузырек с жидкостью.
– Если позволите, мисс, я займусь этим.
Мне уже приходилось приводить женщин в чувство.
– Когда, Дадли?
– Моя мать была акушеркой, – объяснил он, откупоривая склянку и проводя ею перед носом Тэсс. Не прошло и нескольких секунд, как та пришла в себя, кашляя и хватая воздух ртом. – Ага, очнулась, голубушка. Но где этот парень с водой? – Дадли вытянул шею, оглядываясь по сторонам. Теперь проходящие мимо люди замедляли шаг, но не останавливались, чтобы поглазеть на них. Видно, в столь жаркий день женщина, лежащая на земле, не была для прохожих чем-то необычным.
Тэсси застонала и вытерла лоб тыльной стороной ладони. Потом, взглянув на Дадли и Бесс помутневшим взглядом, она схватилась за живот и перевернулась на бок. Взгляд Дадли остановился на руке Тэсс, которую та защищающимся жестом прижимала к своему телу. И тогда он понял, что Тэсс беременна.
Теперь, когда Дадли догадался о ее положении, он сразу наметанным взглядом отметил округлость ее живота, совершенно не соответствующего хрупкости красивых рук и тонкости высовывающихся из-под немного задравшегося платья лодыжек.
– Вот ваша вода, сэр! – произнес задыхающийся от бега мальчик. – Пришлось бежать дальше, чем я предполагал. Где моя монета?
– Подожди минутку. Если не возражаешь, мы сначала дадим попить леди. – Дадли осторожно приподнял голову Тэсс и помог ей напиться из грубой оловянной чашки.
Бесс, энергично гоняющая веером неподвижный воздух, озабоченно наблюдала за этой процедурой.
Как только на щеках Тэсс появился легкий румянец, Дадли полез в карман панталон, вытащил оттуда пенни и бросил монету мальчишке. Тот ловко поймал ее на лету, полюбовался, как она блестит в лучах солнца, и, наконец, попробовал на зуб. Удовлетворившись результатом проверки, он поблагодарил Дадли и отошел с таким важным видом, как будто мог теперь скупить весь город.
– С вами все в порядке, Тэсс? – спросила Бесс.
Услышав свое имя из уст Бесс, Тэсси чуть не вскрикнула и обернулась к Дадли с безмолвным вопросом во взгляде.
– Тэсси, это мисс Тэвисток из Брукмор-Менор, – сказал он негромко, стараясь успокоить ее улыбкой. – Вы, должно быть, видели ее прежде в городе. Мисс Тэвисток винит меня, что я не представил вас друг другу. Я рассказал леди, что вы знакомы с одним из слуг в Пенкерроу, с кем точно – не помню. Вы ведь не забыли, что я камердинер лорда Росса, не так ли? Вы и остановили меня для того, чтобы передать ему привет, не правда ли? Но, к своему смущению, я совершенно забыл, чья вы приятельница. Это Джим? Или, может быть, Генри?
К счастью, Тэсси была далеко не глупа и быстро подхватила розыгрыш Дадли.
– Я знакома с Джимом, сэр. Это друг нашей семьи. – Она на секунду робко подняла глаза на Бесс. – Спасибо вам, мисс, за вашу доброту. Но, пожалуйста, не стоит тратить на меня свое время. Я просто немного перегрелась на солнце. – Не успела Бесс ответить, как она повернулась к Дадли. – Вы не поможете мне подняться, сэр?
Крепкой рукой придерживая Тэсс под локоть, Дадли помог ей встать на ноги. Ее все еще немного пошатывало, а закушенная нижняя губа говорила о том, что она не совсем оправилась после обморока.
Очевидно разделяя мнение Дадли, Бесс сказала:
– Бедняжка! Мне очень жаль, но вы плохо выглядите. Позвольте нам проводить вас домой.
– Я сам отведу ее, мисс, – быстро предложил Дадли. – Думаю, что эта молодая леди не хочет причинять вам дальнейшего беспокойства, – добавил он многозначительно, пытаясь на этот раз намекнуть уже Бесс.
– Хорошо, тогда я должна попрощаться с вами, Тэсси, – сказала Бесс, поняв намек Дадли. Ей не хотелось просто так отпускать девушку – она сердцем чувствовала какую-то интригу, что-то удерживало ее. Бесс, вероятно, испытывала к ней ту инстинктивную симпатию, которую женщины иногда испытывают друг к другу, особенно когда в деле замешан мужчина, и эта расположенность стала бы еще сильнее, если бы она проведала о беременности Тэсс. Но какова была бы ее реакция, узнай она, что отцом ребенка является Зак?
– Спасибо вам еще раз, мисс, – сказала Тэсс не оборачиваясь, и Дадли, взяв осторожно подругу Зака под руку, повел ее прочь.
– Вы помните, где я живу? – спросила она, когда они медленно пошли вверх по улице.
– Затрудняюсь сказать. Скорее всего – нет.
Тэсс улыбнулась, но улыбка получилась печальной.
– Она очень добрая, правда?
– Кто? Мисс? Да, очень.
– Хотелось бы мне, чтобы это было не так, – с сожалением: вздохнула Тэсс.
– Уверен, это упростило бы дело. Ее добрый нрав все осложняет, не так ли?
Последовало долгое молчание. Тэсси поправила рукой волосы.
– Вы так и не успели рассказать мне о Заке. Я знаю, что он занят. Но с ним все в порядке? Он счастлив?
– Так вы не виделись с ним все эти три недели?
– Да.
– Может быть, вам стоит дождаться следующего визита и спросить об этом его самого?
Тэсси вздохнула.
– Следующий разговор будет нелегким.
– Вы собираетесь сказать ему о ребенке?
Тэсси остановилась и с испугом посмотрела на Дадли.
– Разве это так заметно?
– Нет. Ваша шаль и покрой платья хорошо все скрывают. Но это ненадолго. На каком вы месяце?
– Мне кажется, прошло уже шесть месяцев и три недели. Но если я настолько хорошо все скрыла, то как вы догадались, Дадли?
– Когда вы лежали там, на мостовой, я все понял. А то, как вы схватились за живот, когда очнулись от обморока, было очень… характерно.
Тэсси внезапно сжала его руку.
– А Бесс… мисс Тэвисток тоже знает об этом?
– Нет.
– Тогда почему это увидели именно вы, Дадли, и больше никто?
– Я странный человек, Тэсси, – вздохнув, сказал он с улыбкой, больше похожей на гримасу. – Хотя я и мужчина, но в значительной степени смотрю на жизнь с женской точки зрения. Вероятно, этому я обязан тем, что с детства помогал своей матери, а она была акушеркой.
– Хотелось бы мне, чтобы все мужчины понимали женщин так же, как вы, – горячо заявила Бесс. – Тогда Зак первым догадался бы о моей беременности и мне не пришлось бы ставить себя в затруднительное положение, сообщив ему о будущем ребенке. Вряд ли он обрадуется этому известию.
– Что вы имеете в виду?
– Я ведь не дура, Дадли.
– О, мисс Тэсси…
– Я давно уже чувствую, что Зак собирается бросить меня. С тех пор как в Пенкерроу приехал его брат, все переменилось. – Тэсси посмотрела Дадли прямо в глаза. – Я ведь права, не так ли? Он собирается бросить меня?
– Я не знаю, как он поступит, узнав о ребенке, – уклончиво ответил Дадли. – Кстати, по-моему, вам не придется говорить ему об этом. Если Зак не слепой и не полный дурак, при следующем свидании он, несомненно, поймет, чем пахнет дело, если можно так выразиться.
– А что это изменит? Он сам поймет или я сообщу – результат один, – глядя перед собой невидящими глазами, сказала Тэсс.
От нехорошего предчувствия у Дадли защемило сердце. Выражение глаз Тэсси только подтверждало самые худшие его опасения – она опустила руки. Девушка слишком любила Зака, и это не сулило ей ничего хорошего. Тэсси была романтична, ее ожидания и мечты казались по-детски наивными и окрашенными в розовый цвет, ведь она смотрела в будущее глазами любви.
Дадли остановился и, повернувшись к Тэсс, взял ее руки в свои и нежно погладил.
– Дорогая, мне хочется, чтобы вы знали: если вам когда-нибудь понадобится помощь, всегда можете обратиться ко мне. Я хорошо понимаю, что значит быть одиноким и жить в нужде. – Он поднял глаза и посмотрел на обеспокоенное лицо Тэсси.
– А вы считаете, что я окажусь в одиночестве и нужде, Дадли? – дрогнувшим голосом спросила она.
Дадли захотелось дать себе хорошего пинка.
– Нет, малышка. Я знаю Зака, по отношению к вам и к ребенку он поступит по совести. И хотя поначалу он может растеряться, Зак никогда не позволит, чтобы вы и его ребенок в чем-либо нуждались.
– Но мне хочется большего. – Глаза Тэсси затуманились. – Мне нужны не деньги, а уверенность. Мне нужен Зак. И я хочу разделить его с женой. Все еще надеюсь, Дадли, что он будет достаточно любить нашего ребенка, чтобы назвать нас второй семьей.
Она действительно видит все в розовом свете, подумал Дадли и угрюмо покачал головой.
– Большинство жен не потерпели бы подобной ситуации. Вы и сами бы возмутились, если бы были его женой. Для Бесс трудно будет закрывать глаза на такое положение дел, особенно потому, что вы живете так близко. Кроме того, люди могут быть очень жестоки. Вы ведь не захотите, чтобы ваш ребенок страдал от злобных поступков, на которые способны люди, не так ли?
Тэсси склонила голову.
– Нет. Я не хочу, чтобы мой ребенок знал горе. Я мечтаю о том, чтобы его судьба сложилась как можно счастливее. Гораздо удачнее, чем у меня…
Дадли пальцем поднял ее голову за подбородок и с подбадривающей улыбкой заглянул в заблестевшие от слез глаза.
– Так вы считаете, что это будет девочка?
– Я в этом уверена, – твердо сказала она, улыбаясь сквозь слезы. – Златовласая и красивая, как и ее ветреный отец.
– И с замечательным, любящим характером, как у матери, – добавил Дадли.
Некоторое время они простояли, улыбаясь друг другу, потом Дадли, как будто внезапно очнувшись, повел ее дальше.
– А теперь нам лучше уйти с этой жары.
У меня есть кое-какие целебные травы, из которых можно приготовить лекарство, помогающее против болей в пояснице. А что касается отека ног, то достаточно утром и днем держать их в течение получаса поднятыми вверх, а ночью класть на валик.
– О, Дадли, вы действительно незаменимый человек, – засмеялась Тэсс.
Бесс пристально следила за удаляющейся парой до тех пор, пока та не скрылась за поворотом. Как ни странно, несмотря на жару, ей совсем не хотелось заходить в магазин. После довольно драматических событий последнего часа ей казалось скучным заниматься выбором материи и фасона платья.
Но, заметив на себе недоуменные взгляды прохожих, Бесс перешла дорогу и вошла в магазин.
Там ее встретила помощница миссис Торли, хорошо одетая молодая женщина со льстивой улыбкой и деланным французским акцентом. Узнав, что Бесс желает, она подвела к элегантному маленькому столику и предложила посмотреть картинки с моделями модной одежды.
Поблагодарив, Бесс присела столу и попыталась сосредоточиться на этом занятии. Но в каждом рисунке, изображающем светловолосых женщин в вечерних или повседневных платьях, она видела только Тэсс.
Бесс знала о том, что есть женщины, которые продают себя за деньги, за обеспеченное положение, иногда даже за любовь. О существовании таких женщин, как бы их ни называли, было известно уже давно. Бесс никогда не встречалась с особами подобного рода, но она никогда не предполагала, что кто-нибудь из них мог выглядеть подобно Тэсси, и сегодняшняя утренняя встреча навсегда изменила до того незыблемые представления Бесс о любовницах. С высоты своего положения она никак не могла представить себе, какие обстоятельства могли заставить Тэсси принять покровительство мужчины в обмен на сексуальные услуги. Интересно, подумала она, первая ли это для Тэсси связь с мужчиной или нее были и другие? Тэсс так молода, но, вероятно, уже сталкивалась с темными сторонами жизни гораздо больше, чем придется столкнуться в дальнейшем Бесс.
Жизнь Бесс была легкой и радостной, полной любви и смеха, удобств и покоя. Самые крупные события в ее жизни произошли за последние два месяца, когда в Пенкерроу приехал Алекс. С тех пор как она отдалась ему, самой большой мукой для нее являлась необходимость держать того на расстоянии, но самое трудное ждало ее впереди. Они еще должны были рассказать обо всем Заку.
– Мадемуазель? Вы нашли фасон, по которому мы могли бы сшить для вас платье?
Приторный голос портнихи отвлек Бесс от грустных мыслей. Занятая тяжелыми раздумьями, она уже несколько минут не переворачивала страниц, и женщина, должно быть, решила, что Бесс уже выбрала фасон и теперь мысленно представляет себе его в различных материалах и цветах.
Бесс рассеянно взглянула на рисунок. На нем была изображена золотоволосая женщина в легком платье цвета топленых сливок. Мягкие, пастельные тона напомнили ей цветы жимолости, а жимолость вернула ее мысли к Тэсси. От девушки исходил какой-то слабый аромат, и Бесс только сейчас поняла, что это был именно запах цветов жимолости. Она озадаченно нахмурилась. С жимолостью у нее было связано еще какое-то воспоминание, но она никак не могла припомнить…
– Мадемуазель? Так вы выбрали?
Взглянув на помощницу, Бесс увидела под ее наигранной улыбкой тщательно скрываемое нетерпение и резко поднялась. Внезапно небольшой магазин с его позолоченной мебелью и претензией на элегантность начал действовать ей на нервы.
– Я просто напрасно трачу ваше время, – призналась она с извиняющейся улыбкой. – Никак не могу решить. Придется прийти как-нибудь в другой раз.
– Как вам будет угодно, мадемуазель. – Ответ портнихи прозвучал несколько натянуто, но улыбка осталась неизменной, такой же сверкающей и фальшивой, как и ее поддельные бриллианты.
Выйдя наружу, Бесс глубоко вздохнула. Ее существование было прекрасно. Это стало особенно понятно в сравнении с жизнью Тэсси.
Ступив на тротуар, Бесс начала подниматься по крутой улице, направляясь в сторону, куда лакей поставил ее кабриолет. Она вспомнила про Алекса и счастливо улыбнулась, радостно поглядывая по сторонам. Лазоревая голубизна безоблачного неба. Причудливая лепнина и кирпичная кладка уютных маленьких домиков и магазинчиков с крохотными, размером не больше миткалевого платка, двориками, утопающими в буйной зелени. Покрытые золотистым пухом цветы львиного зева, маргаритки, водосбор, шпорник… Было жарко. Над цветами тяжело гудели солидные шмели, малиновка, повернув головку, пискнула и исчезла. Бесс нравился даже доносящийся с берега моря запах рыбы. Проходя мимо булочной, она вдохнула аромат только что вытащенного из печи хлеба и ванильных кексов. Когда она поравнялась с гостиницей «Лошадиная голова», кто-то, выходя, открыл дверь, и, на мгновение заглянув внутрь, она увидела сидящих вокруг длинного стола жующих, пьющих и веселящихся людей. Их громкие веселые голоса заставили ее улыбнуться.
Приятно было чувствовать себя молодой и красивой. Какое благословение жить и быть любимой! Если бы только все могли быть так же счастливы, как она!
Пот струился по шее Алекса, затекая за воротник. Влажные волосы прилипли ко лбу. Он давно уже снял свой сюртук и перекинул его через луку седла. Лошади было так жарко и так хотелось пить, что изо рта у нее показалась пена. Это был самый жаркий полдень со дня его прибытия в Корнуолл.
– Скоро покажется ручей, – сказал Зак, вытирая рукой пот, выступивший на верхней губе. – Мы сможем напоить лошадей, а там и до дома рукой подать.
Алекс кивнул. Они будут переправляться через ручей в том месте, где они с Бесс занимались любовью. В последние две недели Алекс старался избегать этого места, не желая вспоминать мгновения волшебной ночи.
Показался извилистый ручей, заросший кустарником. Братья пробрались сквозь высокие кусты, остановились возле воды в тени густо разросшегося можжевельника и спешились. Лошади нетерпеливо опустили морды в холодную воду. Алекс и Зак вышли на усыпанный галькой берег и, черпая воду ладонями, освежили лица и шеи.
– Жарче, чем в аду, – заметил Зак.
– Точно, – ответил Алекс, раскинувшись под тенистым кустом и вырывая рукой пучок травы.
Зак присел рядом с ним, скрестив ноги по-турецки.
– Что может быть жарче, чем ад, брат? – лениво спросил он.
– Корнуолл в разгар лета, – ответил Алекс, бросая пучок травы в ручей и наблюдая за тем, как вода уносит его прочь.
Зак хмыкнул и замолчал, глядя на журчащий поток. Алекс подозревал, что Зак сейчас думает о Тэсс. Брат не виделся с ней со дня происшествия в руднике. Алекс мог сказать это с уверенностью, поскольку все это время находился с Заком почти постоянно.
Он не обсуждал решение брата оставить свою любовницу, потому что надеялся, что Зак передумает. Если помолвка Зака с Бесс расстроится, не будет никакой необходимости отказываться от этой связи.
Алекс принял решение сегодня объясниться с Заком и рассказать ему все. Он бы сделал это немедленно, но угрюмое выражение лица брата не располагало к откровенности. После обеда, когда они примут освежающую ванну и отведают хорошего кларета, он это сделает. Боже мой, как он боялся этого момента! Но мука оттого, что, желая Бесс, он был вынужден жить без нее, пересиливала страх перед разговором с Заком.
– Алекс, ты знаешь о том, что букетик жимолости имеет особое значение? – неожиданно спросил Зак.
– Что ты имеешь в виду?
– Если верить бабушке Харкер, местной ведьме и целительнице, изысканный аромат цветов жимолости говорит о нежной натуре дарящего их.
– Неужели? – Алекс повернулся и пристально посмотрел на брата.
– Да. Видишь ли, если лента, которой перевязан букетик, висит с левой стороны, цветы говорят о дарящем их. Если же узел справа, то нужно отдать должное очарованию получателя.
– Кто же дарит тебе эти букетики, Зак?
Губы Зака скривились.
– Сейчас никто. Раньше дарила Тэсси.
– Тебе ее недостает?
Зак стал еще угрюмее.
– Да. Но это неважно. Я забуду ее, а она скоро забудет меня. – Видя, что Алекс не отвечает, Зак повернулся и пристально посмотрел на него. – Я удивляюсь, почему ты не настаиваешь на том, чтобы я нанес ей прощальный визит. Мне кажется, что тебя больше не интересует, оставлю я ее или нет.
– Вероятно, что-либо советовать тебе – только терять время зря, – нехотя ответил Алекс. – Почему бы нам не вернуться в дом? Мне нужно принять ванну. – Алекс встал, подошел к лошади и успокаивающе погладил круп своего черного жеребца.
Зак тоже встал и взял поводья своей лошади.
– Здравая мысль. Все равно разговаривать на этой проклятой жаре слишком утомительно.
– Но я хочу поговорить с тобой сегодня после обеда, – сказал Алекс серьезно.
Зак в удивлении поднял брови.
– Разумеется, брат. Я уверен, что за последние две недели ты припас для меня пару лекций, потому что был необычно тих. Ты едешь? – Он оседлал свою серую в яблоках лошадь и направил ее в поток.
Алекс похлопал лошадь по крупу.
– Поезжай вперед. Мой парень еще не совсем готов. Я скоро приеду.
– Как хочешь, – сказал Зак, пересек ручей и направился к Пенкерроу.
Алекс следил за своим братом, пока тот не скрылся за воротами, тогда он оседлал жеребца и, тоже переправившись через ручей, тут же спешился на другой стороне. Он привязал лошадь к ветке достаточно близко от воды, чтобы животное могло при желании попить и насладиться тенью большого дерева.
Сам не зная почему, Алекс захотел увидеть место, где они с Бесс занимались любовью. Может быть, ему необходимо было оживить эти воспоминания, чтобы собраться с силами перед суровым испытанием – разговором с Заком, Опершись на дерево, он смотрел в сторону Пенкерроу, вспоминая, как выглядела Бесс, пересекая этот заросший высокой травой луг: вся в белом, с густыми каштановыми волосами, беспорядочно спускающимися на плечи и спину, она больше походила на видение, чем на существо из плоти и крови. Сначала он решил, что сошел с ума, и, чтобы избавиться от этого сладостного наваждения, начал убеждать себя, что с ним сыграла шутку овладевшая им страсть. Но сказка сделалась былью.
Алекс оторвался от дерева и, повернувшись, коснулся коры, вспоминая, как в порыве страсти притиснул любимую к стволу, и сердце его забилось быстрее.
Подойдя к тому месту, где они лежали в траве, он начал искать следы свидания. Но прошло уже несколько недель. Ветры и дожди, так же как и шныряющие в траве животные, сделали невозможным точно определить место, на котором они занимались любовью. Не осталось ни одного свидетельства, ни одного доказательства того, что они здесь любили друг друга. Может быть, это был всего лишь сон…
И тут он увидел пуговки. Сначала одну, потом другую – похожие на светящиеся в темноте кошачьи глаза, отражающие солнечный свет перламутровые пуговицы с ночной рубашки Бесс. Нагнувшись, он подобрал одну из них, рассмотрел и покатал между пальцами как драгоценный камень. Опустившись на колени, он подобрал все остальные, которые только смог найти, и засунул их в карман панталон.
Улыбнувшись своим мыслям, он сел на жеребца и поехал к дому, чувствуя себя готовым к сегодняшнему вечеру. В конце концов, духи и видения не теряют пуговиц в траве.
– Ну так что, Дадли? – Бесс прищурила глаза. – До этого я не настаивала на нашем знакомстве, ибо ты выказал растерянность и явное нежелание нас познакомить. Это невежливо, дорогой. Но теперь я должна знать, кто это бедное дитя. Вы с ней… очень хорошие друзья?
Дадли был встревожен подтекстом сказанного.
– Нет, мисс. Я почти не знаю ее, – сказал он совершеннейшую правду, жалея при этом о невозможности сказать, что не знает девушку совсем.
– Но ты же разговаривал с ней, – нетерпеливо стукнула ногой Бесс. – Ты знаешь ее имя, шельмец! И она интересовалась кем-то. О ком именно она спрашивала, а? Я жду ответа.
Дадли ненавидел лгать. Он был честным малым, но, ко всему прочему, и очень практичным и понимал, что иногда правда бывает хуже, чем ложь.
– Это знакомая одного из слуг в Пенкерроу.
– Действительно? И кого же?
– Я не знаю, мисс, честное слово, не знаю.
– Но она обращалась к тебе как к старому приятелю. Интересно, откуда она тебя знает?
– В этих маленьких городишках слуга приезжего лорда всегда, если можно так выразиться, привлекает внимание, мисс.
– Ну и чем же ты ее так заинтересовал? Слушай, Дадли, признаюсь, я совершенно сбита с толку. У этой девушки речь, как у служанки или работницы, но как она прекрасно одета. Может быть, она дочь торговца?
– Все может быть… – пробормотал Дадли.
– Да она обыкновенная шлюха, – раздался позади Дадли насмешливый мужской голос. – Вот откуда наряды и дворянские привычки к обморокам.
– Подите прочь, – прорычал Дадли, оборачиваясь к незнакомому мужчине. – Уходите все отсюда! Нам больше не нужна помощь, спасибо.
Маленькая кучка зевак рассеялась. Повернувшись к Бесс, Дадли увидел, что та смотрит на него широко раскрытыми глазами.
– О Боже, не хочешь ли ты сказать мне, что эта красивая девушка – обыкновенная содержанка? Она ведь совсем дитя…
– Я ничего не могу вам сказать, мисс, – ответил Дадли, стараясь скрыть свою неуверенность за недовольным тоном. – Мне не нравится обсуждать столь деликатные материи с женщинами благородного воспитания.
– Чепуха! – возразила Бесс с презрительной насмешкой. – Что-то я раньше не замечала за тобой подобной щепетильности. Бедняжка… Надеюсь, что она сейчас очнется.
– Я тоже так думаю, – озабоченно сказал Дадли, с тревогой глядя на Тэсс. – У вас есть с собой нюхательная соль, мисс Тэвисток?
– Должна быть, – ответила Бесс, откладывая в сторону веер, чтобы порыться в своей сумочке. – Понятия не имею, что у меня там лежит. Я никогда в жизни не пользовалась этим средством. Такая уж я странная женщина – никогда не падаю в обморок. А, вот он где! – Она вытащила маленький пузырек с жидкостью.
– Если позволите, мисс, я займусь этим.
Мне уже приходилось приводить женщин в чувство.
– Когда, Дадли?
– Моя мать была акушеркой, – объяснил он, откупоривая склянку и проводя ею перед носом Тэсс. Не прошло и нескольких секунд, как та пришла в себя, кашляя и хватая воздух ртом. – Ага, очнулась, голубушка. Но где этот парень с водой? – Дадли вытянул шею, оглядываясь по сторонам. Теперь проходящие мимо люди замедляли шаг, но не останавливались, чтобы поглазеть на них. Видно, в столь жаркий день женщина, лежащая на земле, не была для прохожих чем-то необычным.
Тэсси застонала и вытерла лоб тыльной стороной ладони. Потом, взглянув на Дадли и Бесс помутневшим взглядом, она схватилась за живот и перевернулась на бок. Взгляд Дадли остановился на руке Тэсс, которую та защищающимся жестом прижимала к своему телу. И тогда он понял, что Тэсс беременна.
Теперь, когда Дадли догадался о ее положении, он сразу наметанным взглядом отметил округлость ее живота, совершенно не соответствующего хрупкости красивых рук и тонкости высовывающихся из-под немного задравшегося платья лодыжек.
– Вот ваша вода, сэр! – произнес задыхающийся от бега мальчик. – Пришлось бежать дальше, чем я предполагал. Где моя монета?
– Подожди минутку. Если не возражаешь, мы сначала дадим попить леди. – Дадли осторожно приподнял голову Тэсс и помог ей напиться из грубой оловянной чашки.
Бесс, энергично гоняющая веером неподвижный воздух, озабоченно наблюдала за этой процедурой.
Как только на щеках Тэсс появился легкий румянец, Дадли полез в карман панталон, вытащил оттуда пенни и бросил монету мальчишке. Тот ловко поймал ее на лету, полюбовался, как она блестит в лучах солнца, и, наконец, попробовал на зуб. Удовлетворившись результатом проверки, он поблагодарил Дадли и отошел с таким важным видом, как будто мог теперь скупить весь город.
– С вами все в порядке, Тэсс? – спросила Бесс.
Услышав свое имя из уст Бесс, Тэсси чуть не вскрикнула и обернулась к Дадли с безмолвным вопросом во взгляде.
– Тэсси, это мисс Тэвисток из Брукмор-Менор, – сказал он негромко, стараясь успокоить ее улыбкой. – Вы, должно быть, видели ее прежде в городе. Мисс Тэвисток винит меня, что я не представил вас друг другу. Я рассказал леди, что вы знакомы с одним из слуг в Пенкерроу, с кем точно – не помню. Вы ведь не забыли, что я камердинер лорда Росса, не так ли? Вы и остановили меня для того, чтобы передать ему привет, не правда ли? Но, к своему смущению, я совершенно забыл, чья вы приятельница. Это Джим? Или, может быть, Генри?
К счастью, Тэсси была далеко не глупа и быстро подхватила розыгрыш Дадли.
– Я знакома с Джимом, сэр. Это друг нашей семьи. – Она на секунду робко подняла глаза на Бесс. – Спасибо вам, мисс, за вашу доброту. Но, пожалуйста, не стоит тратить на меня свое время. Я просто немного перегрелась на солнце. – Не успела Бесс ответить, как она повернулась к Дадли. – Вы не поможете мне подняться, сэр?
Крепкой рукой придерживая Тэсс под локоть, Дадли помог ей встать на ноги. Ее все еще немного пошатывало, а закушенная нижняя губа говорила о том, что она не совсем оправилась после обморока.
Очевидно разделяя мнение Дадли, Бесс сказала:
– Бедняжка! Мне очень жаль, но вы плохо выглядите. Позвольте нам проводить вас домой.
– Я сам отведу ее, мисс, – быстро предложил Дадли. – Думаю, что эта молодая леди не хочет причинять вам дальнейшего беспокойства, – добавил он многозначительно, пытаясь на этот раз намекнуть уже Бесс.
– Хорошо, тогда я должна попрощаться с вами, Тэсси, – сказала Бесс, поняв намек Дадли. Ей не хотелось просто так отпускать девушку – она сердцем чувствовала какую-то интригу, что-то удерживало ее. Бесс, вероятно, испытывала к ней ту инстинктивную симпатию, которую женщины иногда испытывают друг к другу, особенно когда в деле замешан мужчина, и эта расположенность стала бы еще сильнее, если бы она проведала о беременности Тэсс. Но какова была бы ее реакция, узнай она, что отцом ребенка является Зак?
– Спасибо вам еще раз, мисс, – сказала Тэсс не оборачиваясь, и Дадли, взяв осторожно подругу Зака под руку, повел ее прочь.
– Вы помните, где я живу? – спросила она, когда они медленно пошли вверх по улице.
– Затрудняюсь сказать. Скорее всего – нет.
Тэсс улыбнулась, но улыбка получилась печальной.
– Она очень добрая, правда?
– Кто? Мисс? Да, очень.
– Хотелось бы мне, чтобы это было не так, – с сожалением: вздохнула Тэсс.
– Уверен, это упростило бы дело. Ее добрый нрав все осложняет, не так ли?
Последовало долгое молчание. Тэсси поправила рукой волосы.
– Вы так и не успели рассказать мне о Заке. Я знаю, что он занят. Но с ним все в порядке? Он счастлив?
– Так вы не виделись с ним все эти три недели?
– Да.
– Может быть, вам стоит дождаться следующего визита и спросить об этом его самого?
Тэсси вздохнула.
– Следующий разговор будет нелегким.
– Вы собираетесь сказать ему о ребенке?
Тэсси остановилась и с испугом посмотрела на Дадли.
– Разве это так заметно?
– Нет. Ваша шаль и покрой платья хорошо все скрывают. Но это ненадолго. На каком вы месяце?
– Мне кажется, прошло уже шесть месяцев и три недели. Но если я настолько хорошо все скрыла, то как вы догадались, Дадли?
– Когда вы лежали там, на мостовой, я все понял. А то, как вы схватились за живот, когда очнулись от обморока, было очень… характерно.
Тэсси внезапно сжала его руку.
– А Бесс… мисс Тэвисток тоже знает об этом?
– Нет.
– Тогда почему это увидели именно вы, Дадли, и больше никто?
– Я странный человек, Тэсси, – вздохнув, сказал он с улыбкой, больше похожей на гримасу. – Хотя я и мужчина, но в значительной степени смотрю на жизнь с женской точки зрения. Вероятно, этому я обязан тем, что с детства помогал своей матери, а она была акушеркой.
– Хотелось бы мне, чтобы все мужчины понимали женщин так же, как вы, – горячо заявила Бесс. – Тогда Зак первым догадался бы о моей беременности и мне не пришлось бы ставить себя в затруднительное положение, сообщив ему о будущем ребенке. Вряд ли он обрадуется этому известию.
– Что вы имеете в виду?
– Я ведь не дура, Дадли.
– О, мисс Тэсси…
– Я давно уже чувствую, что Зак собирается бросить меня. С тех пор как в Пенкерроу приехал его брат, все переменилось. – Тэсси посмотрела Дадли прямо в глаза. – Я ведь права, не так ли? Он собирается бросить меня?
– Я не знаю, как он поступит, узнав о ребенке, – уклончиво ответил Дадли. – Кстати, по-моему, вам не придется говорить ему об этом. Если Зак не слепой и не полный дурак, при следующем свидании он, несомненно, поймет, чем пахнет дело, если можно так выразиться.
– А что это изменит? Он сам поймет или я сообщу – результат один, – глядя перед собой невидящими глазами, сказала Тэсс.
От нехорошего предчувствия у Дадли защемило сердце. Выражение глаз Тэсси только подтверждало самые худшие его опасения – она опустила руки. Девушка слишком любила Зака, и это не сулило ей ничего хорошего. Тэсси была романтична, ее ожидания и мечты казались по-детски наивными и окрашенными в розовый цвет, ведь она смотрела в будущее глазами любви.
Дадли остановился и, повернувшись к Тэсс, взял ее руки в свои и нежно погладил.
– Дорогая, мне хочется, чтобы вы знали: если вам когда-нибудь понадобится помощь, всегда можете обратиться ко мне. Я хорошо понимаю, что значит быть одиноким и жить в нужде. – Он поднял глаза и посмотрел на обеспокоенное лицо Тэсси.
– А вы считаете, что я окажусь в одиночестве и нужде, Дадли? – дрогнувшим голосом спросила она.
Дадли захотелось дать себе хорошего пинка.
– Нет, малышка. Я знаю Зака, по отношению к вам и к ребенку он поступит по совести. И хотя поначалу он может растеряться, Зак никогда не позволит, чтобы вы и его ребенок в чем-либо нуждались.
– Но мне хочется большего. – Глаза Тэсси затуманились. – Мне нужны не деньги, а уверенность. Мне нужен Зак. И я хочу разделить его с женой. Все еще надеюсь, Дадли, что он будет достаточно любить нашего ребенка, чтобы назвать нас второй семьей.
Она действительно видит все в розовом свете, подумал Дадли и угрюмо покачал головой.
– Большинство жен не потерпели бы подобной ситуации. Вы и сами бы возмутились, если бы были его женой. Для Бесс трудно будет закрывать глаза на такое положение дел, особенно потому, что вы живете так близко. Кроме того, люди могут быть очень жестоки. Вы ведь не захотите, чтобы ваш ребенок страдал от злобных поступков, на которые способны люди, не так ли?
Тэсси склонила голову.
– Нет. Я не хочу, чтобы мой ребенок знал горе. Я мечтаю о том, чтобы его судьба сложилась как можно счастливее. Гораздо удачнее, чем у меня…
Дадли пальцем поднял ее голову за подбородок и с подбадривающей улыбкой заглянул в заблестевшие от слез глаза.
– Так вы считаете, что это будет девочка?
– Я в этом уверена, – твердо сказала она, улыбаясь сквозь слезы. – Златовласая и красивая, как и ее ветреный отец.
– И с замечательным, любящим характером, как у матери, – добавил Дадли.
Некоторое время они простояли, улыбаясь друг другу, потом Дадли, как будто внезапно очнувшись, повел ее дальше.
– А теперь нам лучше уйти с этой жары.
У меня есть кое-какие целебные травы, из которых можно приготовить лекарство, помогающее против болей в пояснице. А что касается отека ног, то достаточно утром и днем держать их в течение получаса поднятыми вверх, а ночью класть на валик.
– О, Дадли, вы действительно незаменимый человек, – засмеялась Тэсс.
Бесс пристально следила за удаляющейся парой до тех пор, пока та не скрылась за поворотом. Как ни странно, несмотря на жару, ей совсем не хотелось заходить в магазин. После довольно драматических событий последнего часа ей казалось скучным заниматься выбором материи и фасона платья.
Но, заметив на себе недоуменные взгляды прохожих, Бесс перешла дорогу и вошла в магазин.
Там ее встретила помощница миссис Торли, хорошо одетая молодая женщина со льстивой улыбкой и деланным французским акцентом. Узнав, что Бесс желает, она подвела к элегантному маленькому столику и предложила посмотреть картинки с моделями модной одежды.
Поблагодарив, Бесс присела столу и попыталась сосредоточиться на этом занятии. Но в каждом рисунке, изображающем светловолосых женщин в вечерних или повседневных платьях, она видела только Тэсс.
Бесс знала о том, что есть женщины, которые продают себя за деньги, за обеспеченное положение, иногда даже за любовь. О существовании таких женщин, как бы их ни называли, было известно уже давно. Бесс никогда не встречалась с особами подобного рода, но она никогда не предполагала, что кто-нибудь из них мог выглядеть подобно Тэсси, и сегодняшняя утренняя встреча навсегда изменила до того незыблемые представления Бесс о любовницах. С высоты своего положения она никак не могла представить себе, какие обстоятельства могли заставить Тэсси принять покровительство мужчины в обмен на сексуальные услуги. Интересно, подумала она, первая ли это для Тэсси связь с мужчиной или нее были и другие? Тэсс так молода, но, вероятно, уже сталкивалась с темными сторонами жизни гораздо больше, чем придется столкнуться в дальнейшем Бесс.
Жизнь Бесс была легкой и радостной, полной любви и смеха, удобств и покоя. Самые крупные события в ее жизни произошли за последние два месяца, когда в Пенкерроу приехал Алекс. С тех пор как она отдалась ему, самой большой мукой для нее являлась необходимость держать того на расстоянии, но самое трудное ждало ее впереди. Они еще должны были рассказать обо всем Заку.
– Мадемуазель? Вы нашли фасон, по которому мы могли бы сшить для вас платье?
Приторный голос портнихи отвлек Бесс от грустных мыслей. Занятая тяжелыми раздумьями, она уже несколько минут не переворачивала страниц, и женщина, должно быть, решила, что Бесс уже выбрала фасон и теперь мысленно представляет себе его в различных материалах и цветах.
Бесс рассеянно взглянула на рисунок. На нем была изображена золотоволосая женщина в легком платье цвета топленых сливок. Мягкие, пастельные тона напомнили ей цветы жимолости, а жимолость вернула ее мысли к Тэсси. От девушки исходил какой-то слабый аромат, и Бесс только сейчас поняла, что это был именно запах цветов жимолости. Она озадаченно нахмурилась. С жимолостью у нее было связано еще какое-то воспоминание, но она никак не могла припомнить…
– Мадемуазель? Так вы выбрали?
Взглянув на помощницу, Бесс увидела под ее наигранной улыбкой тщательно скрываемое нетерпение и резко поднялась. Внезапно небольшой магазин с его позолоченной мебелью и претензией на элегантность начал действовать ей на нервы.
– Я просто напрасно трачу ваше время, – призналась она с извиняющейся улыбкой. – Никак не могу решить. Придется прийти как-нибудь в другой раз.
– Как вам будет угодно, мадемуазель. – Ответ портнихи прозвучал несколько натянуто, но улыбка осталась неизменной, такой же сверкающей и фальшивой, как и ее поддельные бриллианты.
Выйдя наружу, Бесс глубоко вздохнула. Ее существование было прекрасно. Это стало особенно понятно в сравнении с жизнью Тэсси.
Ступив на тротуар, Бесс начала подниматься по крутой улице, направляясь в сторону, куда лакей поставил ее кабриолет. Она вспомнила про Алекса и счастливо улыбнулась, радостно поглядывая по сторонам. Лазоревая голубизна безоблачного неба. Причудливая лепнина и кирпичная кладка уютных маленьких домиков и магазинчиков с крохотными, размером не больше миткалевого платка, двориками, утопающими в буйной зелени. Покрытые золотистым пухом цветы львиного зева, маргаритки, водосбор, шпорник… Было жарко. Над цветами тяжело гудели солидные шмели, малиновка, повернув головку, пискнула и исчезла. Бесс нравился даже доносящийся с берега моря запах рыбы. Проходя мимо булочной, она вдохнула аромат только что вытащенного из печи хлеба и ванильных кексов. Когда она поравнялась с гостиницей «Лошадиная голова», кто-то, выходя, открыл дверь, и, на мгновение заглянув внутрь, она увидела сидящих вокруг длинного стола жующих, пьющих и веселящихся людей. Их громкие веселые голоса заставили ее улыбнуться.
Приятно было чувствовать себя молодой и красивой. Какое благословение жить и быть любимой! Если бы только все могли быть так же счастливы, как она!
Пот струился по шее Алекса, затекая за воротник. Влажные волосы прилипли ко лбу. Он давно уже снял свой сюртук и перекинул его через луку седла. Лошади было так жарко и так хотелось пить, что изо рта у нее показалась пена. Это был самый жаркий полдень со дня его прибытия в Корнуолл.
– Скоро покажется ручей, – сказал Зак, вытирая рукой пот, выступивший на верхней губе. – Мы сможем напоить лошадей, а там и до дома рукой подать.
Алекс кивнул. Они будут переправляться через ручей в том месте, где они с Бесс занимались любовью. В последние две недели Алекс старался избегать этого места, не желая вспоминать мгновения волшебной ночи.
Показался извилистый ручей, заросший кустарником. Братья пробрались сквозь высокие кусты, остановились возле воды в тени густо разросшегося можжевельника и спешились. Лошади нетерпеливо опустили морды в холодную воду. Алекс и Зак вышли на усыпанный галькой берег и, черпая воду ладонями, освежили лица и шеи.
– Жарче, чем в аду, – заметил Зак.
– Точно, – ответил Алекс, раскинувшись под тенистым кустом и вырывая рукой пучок травы.
Зак присел рядом с ним, скрестив ноги по-турецки.
– Что может быть жарче, чем ад, брат? – лениво спросил он.
– Корнуолл в разгар лета, – ответил Алекс, бросая пучок травы в ручей и наблюдая за тем, как вода уносит его прочь.
Зак хмыкнул и замолчал, глядя на журчащий поток. Алекс подозревал, что Зак сейчас думает о Тэсс. Брат не виделся с ней со дня происшествия в руднике. Алекс мог сказать это с уверенностью, поскольку все это время находился с Заком почти постоянно.
Он не обсуждал решение брата оставить свою любовницу, потому что надеялся, что Зак передумает. Если помолвка Зака с Бесс расстроится, не будет никакой необходимости отказываться от этой связи.
Алекс принял решение сегодня объясниться с Заком и рассказать ему все. Он бы сделал это немедленно, но угрюмое выражение лица брата не располагало к откровенности. После обеда, когда они примут освежающую ванну и отведают хорошего кларета, он это сделает. Боже мой, как он боялся этого момента! Но мука оттого, что, желая Бесс, он был вынужден жить без нее, пересиливала страх перед разговором с Заком.
– Алекс, ты знаешь о том, что букетик жимолости имеет особое значение? – неожиданно спросил Зак.
– Что ты имеешь в виду?
– Если верить бабушке Харкер, местной ведьме и целительнице, изысканный аромат цветов жимолости говорит о нежной натуре дарящего их.
– Неужели? – Алекс повернулся и пристально посмотрел на брата.
– Да. Видишь ли, если лента, которой перевязан букетик, висит с левой стороны, цветы говорят о дарящем их. Если же узел справа, то нужно отдать должное очарованию получателя.
– Кто же дарит тебе эти букетики, Зак?
Губы Зака скривились.
– Сейчас никто. Раньше дарила Тэсси.
– Тебе ее недостает?
Зак стал еще угрюмее.
– Да. Но это неважно. Я забуду ее, а она скоро забудет меня. – Видя, что Алекс не отвечает, Зак повернулся и пристально посмотрел на него. – Я удивляюсь, почему ты не настаиваешь на том, чтобы я нанес ей прощальный визит. Мне кажется, что тебя больше не интересует, оставлю я ее или нет.
– Вероятно, что-либо советовать тебе – только терять время зря, – нехотя ответил Алекс. – Почему бы нам не вернуться в дом? Мне нужно принять ванну. – Алекс встал, подошел к лошади и успокаивающе погладил круп своего черного жеребца.
Зак тоже встал и взял поводья своей лошади.
– Здравая мысль. Все равно разговаривать на этой проклятой жаре слишком утомительно.
– Но я хочу поговорить с тобой сегодня после обеда, – сказал Алекс серьезно.
Зак в удивлении поднял брови.
– Разумеется, брат. Я уверен, что за последние две недели ты припас для меня пару лекций, потому что был необычно тих. Ты едешь? – Он оседлал свою серую в яблоках лошадь и направил ее в поток.
Алекс похлопал лошадь по крупу.
– Поезжай вперед. Мой парень еще не совсем готов. Я скоро приеду.
– Как хочешь, – сказал Зак, пересек ручей и направился к Пенкерроу.
Алекс следил за своим братом, пока тот не скрылся за воротами, тогда он оседлал жеребца и, тоже переправившись через ручей, тут же спешился на другой стороне. Он привязал лошадь к ветке достаточно близко от воды, чтобы животное могло при желании попить и насладиться тенью большого дерева.
Сам не зная почему, Алекс захотел увидеть место, где они с Бесс занимались любовью. Может быть, ему необходимо было оживить эти воспоминания, чтобы собраться с силами перед суровым испытанием – разговором с Заком, Опершись на дерево, он смотрел в сторону Пенкерроу, вспоминая, как выглядела Бесс, пересекая этот заросший высокой травой луг: вся в белом, с густыми каштановыми волосами, беспорядочно спускающимися на плечи и спину, она больше походила на видение, чем на существо из плоти и крови. Сначала он решил, что сошел с ума, и, чтобы избавиться от этого сладостного наваждения, начал убеждать себя, что с ним сыграла шутку овладевшая им страсть. Но сказка сделалась былью.
Алекс оторвался от дерева и, повернувшись, коснулся коры, вспоминая, как в порыве страсти притиснул любимую к стволу, и сердце его забилось быстрее.
Подойдя к тому месту, где они лежали в траве, он начал искать следы свидания. Но прошло уже несколько недель. Ветры и дожди, так же как и шныряющие в траве животные, сделали невозможным точно определить место, на котором они занимались любовью. Не осталось ни одного свидетельства, ни одного доказательства того, что они здесь любили друг друга. Может быть, это был всего лишь сон…
И тут он увидел пуговки. Сначала одну, потом другую – похожие на светящиеся в темноте кошачьи глаза, отражающие солнечный свет перламутровые пуговицы с ночной рубашки Бесс. Нагнувшись, он подобрал одну из них, рассмотрел и покатал между пальцами как драгоценный камень. Опустившись на колени, он подобрал все остальные, которые только смог найти, и засунул их в карман панталон.
Улыбнувшись своим мыслям, он сел на жеребца и поехал к дому, чувствуя себя готовым к сегодняшнему вечеру. В конце концов, духи и видения не теряют пуговиц в траве.