Страница:
Тэсси по-прежнему молчала, и Зак молчал. В глубине души, несмотря на весь свой гнев, потрясение, разочарование, Зак жалел ее. И любил ее. Но любое выражение – высказанное или невысказанное – симпатии или привязанности к ней будет гибельным для его твердой решимости разорвать отношения с Тэсси, неважно, будет у нее ребенок или нет. Жизнь, подумалось ему с внезапным мрачным вдохновением, так же несправедлива, как игра по твердым ставкам в «Голубятне», имеющем дурную репутацию игорном притоне на площади Сент-Джеймс. Выиграть невозможно.
Внезапно Тэсс подняла голову, и тут он заметил брошь. Странно, почему он не увидел ее раньше, может быть потому, что с того момента, как он переступил порог дома, он испытал целый калейдоскоп самых разнообразных чувств – от сожаления к гневу и вновь к сожалению. Но вид броши Бесс, прикрепленной к платью Тэсс, явился для него последней каплей. Она знала, что брошь куплена для другой, но все эти недели носила на своем платье, как бы показывая свою власть над ним, Заком. И это служило еще одним доказательством того, что его отношения с подружкой зашли слишком далеко.
– Тэсси…
Она подняла на Зака печальные глаза.
– Почему на тебе эта брошь? Значит, она все это время была у тебя? – Рука Тэсси виновато коснулась броши. – Так что? Будешь ты говорить или нет?
– Я нашла ее как-то вечером, после твоего ухода.
– Почему же ты не сказала мне об этом, когда я приехал к тебе в следующий раз?
Тэсси погладила брошь, осторожно проведя пальцем по филиграни окаймления.
– Она такая красивая, Зак. Я знала, что ты купил ее для Бесс, но мне доставляло такое удовольствие носить ее.
– Я купил тебе массу красивых вещей, Тэсси. И если бы знал, что тебе так хочется иметь брошь, то купил бы именно эту.
Она посмотрела на него глазами, полными слез. Румяные щеки побледнели, на нее было больно смотреть.
– Это был подарок к вашей помолвке, так, Зак?
Удивленно подняв брови, Зак ждал дальнейших объяснении.
– Ну и что?
– Я знала, что никогда не получу от тебя подарка по такому случаю, и просто, как дитя, взяла чужую вещь. Прости меня, прости! На меня что-то нашло… – Она взглянула на брошь. – Какая она красивая!
– Отдай ее мне. – Зак протянул руку.
Она не имела права брать брошь, принадлежащую Бесс, и ему все равно, обидит ее этот приказ или нет.
Тэсс почувствовала, что сердце ее опустело, как каменная гробница. Она отстегнула брошь и, стараясь, чтобы их пальцы не соприкоснулись, протянула ее Заку. Может, так даже лучше. Все это время она чувствовала себя воровкой, хотя постоянно собиралась отдать ее, но никак не могла заставить себя сделать это. И совершенно не знала, как объясниться с Заком по поводу ребенка, потому что не ставила себе специальной цели забеременеть, однако в глубине души действительно надеялась, что ребенок каким-то образом привяжет его к ней.
Зак все это время был ее любовником и другом, мужчиной, само существование которого определяло каждый поступок Тэсс. Любимый, придававший смысл и окраску каждому проходящему дню, стоял сейчас перед ней как посторонний, потерянный навсегда. Она совершила непоправимые, фатальные ошибки. Ощущение неизбежности разлуки окружило ее как черное облако, сквозь которое не пробивался ни один лучик надежды.
Тэсси все так же нервно перебирала пальцами бахрому шали, заплетая ее в косички. Казалось, ее ничего не интересует, только это занятие.
– Я вовсе не думала, что ребенок поможет сохранить наши отношения. И это чистая правда. Я просто надеялась на то, что тебе захочется время от времени видеться со мной… и с ней тоже. – Губы Тэсс, немного припухшие от беременности, скривились в улыбке, но она знала, что улыбка эта получилась неловкой и печальной. – Что мы с дочкой станем для тебя чем-то вроде второй семьи.
Встретившись с холодным, непроницаемым взглядом Зака, она поспешно опустила глаза, чувствуя, что он сейчас разорвет ее.
– Я распоряжусь, чтобы мой адвокат встретился с тобой на той неделе, – сказал он. – Ты и ребенок будете хорошо обеспечены. Но я не собираюсь содержать незаконных детей от других мужчин. – Он помолчал. – Мне жалко, что все закончилось именно так, Тэсси. Но я не могу вносить в свою жизнь такое осложнение, которым ты становишься. Прощай.
Тэсс сидела не поднимая глаз, бледная как смерть. Она слышала, как он, повернувшись на каблуках, ровным шагом направился к двери, как та открылась, а потом захлопнулась за ним.
Она подбежала к окну, выходившему на дорогу, и увидела сквозь полупрозрачные занавески, как Зак сел на свою кобылу. Серая в яблоках лошадь, синие фалды сюртука, волосы золотистые, как новая гинея, промелькнули мимо нее в одно мгновение. А потом она осталась одна…
Тэсс давно привыкла к одиночеству. Но на этот раз молчание было оглушающим и ей стало страшно. Ее глаза блуждали по комнате, останавливаясь на знакомых предметах, разглядывая каждую вещь так, как будто она видела все это в первый раз. Может быть, в течение долгих недель и месяцев эти вещи будут для нее единственными компаньонами. Кресло, стул, маленький шкафчик, заставленный красивой фарфоровой посудой.
В ужасе Тэсс быстро, беспокойно заходила взад-вперед по комнате. Нет, она этого не вынесет! Она не может так вот потерять любимого и продолжать жить как ни в чем не бывало. К горлу подступили рыдания. Чтобы не впасть в истерику от приступа острой тоски, она закусила кулак. Слезы – беспомощные, бесполезные женские слезы – ручьем текли по ее щекам. Неожиданно Тэсс ощутила приступ почти физически раздирающего гнева, злобы на уготованную ей судьбу, на общество, отказавшее ей в любви Зака только потому, что ей не посчастливилось вырасти в подобающей семье.
Взгляд Тэсс, отчаянно мечущийся по тихой комнате, как будто ответы на ее мучительные вопросы прятались где-то здесь, наконец остановился на кошельке с монетами. Этот пузатый мешочек внушал ей отвращение. Для Тэсс он символизировал ненавистную ей человеческую спесь и ее позор. Бросившись к столу, она схватила кошелек и запустила его в камин. Шнурок, которым он был завязан, лопнул, монеты разлетелись во все стороны и золотым дождем со стуком посыпались на пол.
Тяжело дыша, Тэсс стояла посреди всего этого беспорядка, как вдруг почувствовала приступ боли, от которого чуть не согнулась пополам. Ей показалось, что ее вот-вот разорвет надвое, как будто чья-то гигантская рука схватила ее живот и сжимает изо всех сил. Она вскрикнула, колени у нее подогнулись. Добравшись до кровати, Тэсс с трудом села. Боже милостивый, что это с ней такое?
В животе у нее тяжело шевельнулся ребенок. Тэсс понимала, что эта боль каким-то образом связана с ребенком, но для родов было еще слишком рано. До срока оставалось еще два месяца. Тэсс положила руки на живот. – Ну, ну. Не сердись, маленькая. Твоя мамочка просто немножко расстроена, – прошептала она, гладя ладонями живот и стараясь успокоиться сама. К черту весь мир и Зака в том числе, подумала она. Она должна думать о своем ребенке и ради него должна быть спокойна.
Это как будто помогло. Боль утихла. Живот, до этого вздувшийся и отвердевший, как напряженный мускул, расслабился. Дышать стало немного легче, хотя слезы все еще текли, а боль от бессердечного поведения Зака по-прежнему острой занозой сидела в сердце.
Она собралась было встать и умыть лицо, кеда боль пришла опять, еще сильнее, чем прежде. Ей пришлось свернуться в клубок и ожидать, пока она не пройдет. Тэсс молилась, чтобы это случилось поскорее. Боль отступила, но инстинктивным женским чутьем Тэсс чувствовала, что мука вернется снова. Скорее всего, это схватки. Ребенок решил появиться на свет.
Тэсс испугалась. Недели через две она собиралась взять к себе молодую деревенскую девушку, которая помогала бы ей, когда станет трудно передвигаться. Ей нужен был человек, который мог бы позвать бабушку Харкер, когда придет время рожать. Теперь она могла рассчитывать только на себя. Зак был уже далеко, а Дадли вышел через заднюю дверь, когда постучал Зак.
Дадли! Лучше него ей никто не поможет.
Собственно говоря, он сам предложил свою помощь и сказал, что, если понадобится, ей нужно будет только позвать его. Теперь он ей понадобился, но у нее не было возможности передать ему весточку. Однако, перед тем как Дадли покинул дом, он сказал, что, для того чтобы добраться до Пенкерроу, он должен забрать свою лошадь из конюшни мистера Смита, в которой животное провело весь день. Вряд ли он уехал далеко, может, она успеет догнать его…
Ее снова схватил приступ боли, и она переждала его, стиснув зубы. Когда боль отпустила, Тэсс встала, сняла фартук и надела шляпу с широкими полями. Не дожидаясь, пока боль придет снова, она поспешила в конюшню и начала седлать свою белую кобылу. Новый приступ застал ее за этим занятием, и Тэсс переждала его, скорчившись с закрытыми глазами на куче соломы. Когда боль прошла, она закончила седлать лошадь и с трудом влезла на нее.
Проезжая по улицам города, Тэсс все время искала в потоке двигающихся по тротуарам жителей высокую фигуру и рыжую шевелюру Дадли. Остановившись возле конюшни мистера Смита, она узнала, что Дадли выехал оттуда за десять минут до нее, и направила лошадь на ведущую к Пенкерроу южную дорогу, надеясь, что сможет быстро догнать его.
На мгновение Тэсс подумала, не поехать ли ей вместо этого к бабушке Харкер. Но ей был нужен Дадли. Он был так добр к ней, что она чувствовала – если кто и сможет помочь ей пройти через суровое испытание родами, так только Дадли. Она нуждалась в друге, а не просто в повивальной бабке. Бабушка Харкер и так уже подвела ее один раз. А Тэсс хотелось в момент рождения дочери хоть единственный раз в жизни ощутить себя под защитой, в надежных руках. Она почти не знала Дадли, но почему-то чувствовала, что он именно тот человек, который ей нужен.
Внезапно ее скрючило от очередной схватки, столь интенсивной, что Тэсс чуть не упала с лошади. Это был почти обморок. Когда боль ослабла, она выпрямилась и, перейдя на более быструю рысь, поскакала по дороге, после каждого поворота надеясь увидеть впереди себя Дадли.
Солнце пекло немилосердно. Еще никогда в жизни Тэсс не чувствовала себя столь несчастной, усталой и испуганной.
– Почему, Зак? – прошептала она. – Почему ты оставил меня именно сейчас?
Глава 15
Внезапно Тэсс подняла голову, и тут он заметил брошь. Странно, почему он не увидел ее раньше, может быть потому, что с того момента, как он переступил порог дома, он испытал целый калейдоскоп самых разнообразных чувств – от сожаления к гневу и вновь к сожалению. Но вид броши Бесс, прикрепленной к платью Тэсс, явился для него последней каплей. Она знала, что брошь куплена для другой, но все эти недели носила на своем платье, как бы показывая свою власть над ним, Заком. И это служило еще одним доказательством того, что его отношения с подружкой зашли слишком далеко.
– Тэсси…
Она подняла на Зака печальные глаза.
– Почему на тебе эта брошь? Значит, она все это время была у тебя? – Рука Тэсси виновато коснулась броши. – Так что? Будешь ты говорить или нет?
– Я нашла ее как-то вечером, после твоего ухода.
– Почему же ты не сказала мне об этом, когда я приехал к тебе в следующий раз?
Тэсси погладила брошь, осторожно проведя пальцем по филиграни окаймления.
– Она такая красивая, Зак. Я знала, что ты купил ее для Бесс, но мне доставляло такое удовольствие носить ее.
– Я купил тебе массу красивых вещей, Тэсси. И если бы знал, что тебе так хочется иметь брошь, то купил бы именно эту.
Она посмотрела на него глазами, полными слез. Румяные щеки побледнели, на нее было больно смотреть.
– Это был подарок к вашей помолвке, так, Зак?
Удивленно подняв брови, Зак ждал дальнейших объяснении.
– Ну и что?
– Я знала, что никогда не получу от тебя подарка по такому случаю, и просто, как дитя, взяла чужую вещь. Прости меня, прости! На меня что-то нашло… – Она взглянула на брошь. – Какая она красивая!
– Отдай ее мне. – Зак протянул руку.
Она не имела права брать брошь, принадлежащую Бесс, и ему все равно, обидит ее этот приказ или нет.
Тэсс почувствовала, что сердце ее опустело, как каменная гробница. Она отстегнула брошь и, стараясь, чтобы их пальцы не соприкоснулись, протянула ее Заку. Может, так даже лучше. Все это время она чувствовала себя воровкой, хотя постоянно собиралась отдать ее, но никак не могла заставить себя сделать это. И совершенно не знала, как объясниться с Заком по поводу ребенка, потому что не ставила себе специальной цели забеременеть, однако в глубине души действительно надеялась, что ребенок каким-то образом привяжет его к ней.
Зак все это время был ее любовником и другом, мужчиной, само существование которого определяло каждый поступок Тэсс. Любимый, придававший смысл и окраску каждому проходящему дню, стоял сейчас перед ней как посторонний, потерянный навсегда. Она совершила непоправимые, фатальные ошибки. Ощущение неизбежности разлуки окружило ее как черное облако, сквозь которое не пробивался ни один лучик надежды.
Тэсси все так же нервно перебирала пальцами бахрому шали, заплетая ее в косички. Казалось, ее ничего не интересует, только это занятие.
– Я вовсе не думала, что ребенок поможет сохранить наши отношения. И это чистая правда. Я просто надеялась на то, что тебе захочется время от времени видеться со мной… и с ней тоже. – Губы Тэсс, немного припухшие от беременности, скривились в улыбке, но она знала, что улыбка эта получилась неловкой и печальной. – Что мы с дочкой станем для тебя чем-то вроде второй семьи.
Встретившись с холодным, непроницаемым взглядом Зака, она поспешно опустила глаза, чувствуя, что он сейчас разорвет ее.
– Я распоряжусь, чтобы мой адвокат встретился с тобой на той неделе, – сказал он. – Ты и ребенок будете хорошо обеспечены. Но я не собираюсь содержать незаконных детей от других мужчин. – Он помолчал. – Мне жалко, что все закончилось именно так, Тэсси. Но я не могу вносить в свою жизнь такое осложнение, которым ты становишься. Прощай.
Тэсс сидела не поднимая глаз, бледная как смерть. Она слышала, как он, повернувшись на каблуках, ровным шагом направился к двери, как та открылась, а потом захлопнулась за ним.
Она подбежала к окну, выходившему на дорогу, и увидела сквозь полупрозрачные занавески, как Зак сел на свою кобылу. Серая в яблоках лошадь, синие фалды сюртука, волосы золотистые, как новая гинея, промелькнули мимо нее в одно мгновение. А потом она осталась одна…
Тэсс давно привыкла к одиночеству. Но на этот раз молчание было оглушающим и ей стало страшно. Ее глаза блуждали по комнате, останавливаясь на знакомых предметах, разглядывая каждую вещь так, как будто она видела все это в первый раз. Может быть, в течение долгих недель и месяцев эти вещи будут для нее единственными компаньонами. Кресло, стул, маленький шкафчик, заставленный красивой фарфоровой посудой.
В ужасе Тэсс быстро, беспокойно заходила взад-вперед по комнате. Нет, она этого не вынесет! Она не может так вот потерять любимого и продолжать жить как ни в чем не бывало. К горлу подступили рыдания. Чтобы не впасть в истерику от приступа острой тоски, она закусила кулак. Слезы – беспомощные, бесполезные женские слезы – ручьем текли по ее щекам. Неожиданно Тэсс ощутила приступ почти физически раздирающего гнева, злобы на уготованную ей судьбу, на общество, отказавшее ей в любви Зака только потому, что ей не посчастливилось вырасти в подобающей семье.
Взгляд Тэсс, отчаянно мечущийся по тихой комнате, как будто ответы на ее мучительные вопросы прятались где-то здесь, наконец остановился на кошельке с монетами. Этот пузатый мешочек внушал ей отвращение. Для Тэсс он символизировал ненавистную ей человеческую спесь и ее позор. Бросившись к столу, она схватила кошелек и запустила его в камин. Шнурок, которым он был завязан, лопнул, монеты разлетелись во все стороны и золотым дождем со стуком посыпались на пол.
Тяжело дыша, Тэсс стояла посреди всего этого беспорядка, как вдруг почувствовала приступ боли, от которого чуть не согнулась пополам. Ей показалось, что ее вот-вот разорвет надвое, как будто чья-то гигантская рука схватила ее живот и сжимает изо всех сил. Она вскрикнула, колени у нее подогнулись. Добравшись до кровати, Тэсс с трудом села. Боже милостивый, что это с ней такое?
В животе у нее тяжело шевельнулся ребенок. Тэсс понимала, что эта боль каким-то образом связана с ребенком, но для родов было еще слишком рано. До срока оставалось еще два месяца. Тэсс положила руки на живот. – Ну, ну. Не сердись, маленькая. Твоя мамочка просто немножко расстроена, – прошептала она, гладя ладонями живот и стараясь успокоиться сама. К черту весь мир и Зака в том числе, подумала она. Она должна думать о своем ребенке и ради него должна быть спокойна.
Это как будто помогло. Боль утихла. Живот, до этого вздувшийся и отвердевший, как напряженный мускул, расслабился. Дышать стало немного легче, хотя слезы все еще текли, а боль от бессердечного поведения Зака по-прежнему острой занозой сидела в сердце.
Она собралась было встать и умыть лицо, кеда боль пришла опять, еще сильнее, чем прежде. Ей пришлось свернуться в клубок и ожидать, пока она не пройдет. Тэсс молилась, чтобы это случилось поскорее. Боль отступила, но инстинктивным женским чутьем Тэсс чувствовала, что мука вернется снова. Скорее всего, это схватки. Ребенок решил появиться на свет.
Тэсс испугалась. Недели через две она собиралась взять к себе молодую деревенскую девушку, которая помогала бы ей, когда станет трудно передвигаться. Ей нужен был человек, который мог бы позвать бабушку Харкер, когда придет время рожать. Теперь она могла рассчитывать только на себя. Зак был уже далеко, а Дадли вышел через заднюю дверь, когда постучал Зак.
Дадли! Лучше него ей никто не поможет.
Собственно говоря, он сам предложил свою помощь и сказал, что, если понадобится, ей нужно будет только позвать его. Теперь он ей понадобился, но у нее не было возможности передать ему весточку. Однако, перед тем как Дадли покинул дом, он сказал, что, для того чтобы добраться до Пенкерроу, он должен забрать свою лошадь из конюшни мистера Смита, в которой животное провело весь день. Вряд ли он уехал далеко, может, она успеет догнать его…
Ее снова схватил приступ боли, и она переждала его, стиснув зубы. Когда боль отпустила, Тэсс встала, сняла фартук и надела шляпу с широкими полями. Не дожидаясь, пока боль придет снова, она поспешила в конюшню и начала седлать свою белую кобылу. Новый приступ застал ее за этим занятием, и Тэсс переждала его, скорчившись с закрытыми глазами на куче соломы. Когда боль прошла, она закончила седлать лошадь и с трудом влезла на нее.
Проезжая по улицам города, Тэсс все время искала в потоке двигающихся по тротуарам жителей высокую фигуру и рыжую шевелюру Дадли. Остановившись возле конюшни мистера Смита, она узнала, что Дадли выехал оттуда за десять минут до нее, и направила лошадь на ведущую к Пенкерроу южную дорогу, надеясь, что сможет быстро догнать его.
На мгновение Тэсс подумала, не поехать ли ей вместо этого к бабушке Харкер. Но ей был нужен Дадли. Он был так добр к ней, что она чувствовала – если кто и сможет помочь ей пройти через суровое испытание родами, так только Дадли. Она нуждалась в друге, а не просто в повивальной бабке. Бабушка Харкер и так уже подвела ее один раз. А Тэсс хотелось в момент рождения дочери хоть единственный раз в жизни ощутить себя под защитой, в надежных руках. Она почти не знала Дадли, но почему-то чувствовала, что он именно тот человек, который ей нужен.
Внезапно ее скрючило от очередной схватки, столь интенсивной, что Тэсс чуть не упала с лошади. Это был почти обморок. Когда боль ослабла, она выпрямилась и, перейдя на более быструю рысь, поскакала по дороге, после каждого поворота надеясь увидеть впереди себя Дадли.
Солнце пекло немилосердно. Еще никогда в жизни Тэсс не чувствовала себя столь несчастной, усталой и испуганной.
– Почему, Зак? – прошептала она. – Почему ты оставил меня именно сейчас?
Глава 15
Бесс снился пляж с белым, мелким как соль песком, на который с ласковым шорохом накатывались волны. Они с Алексом плавали в море, сближаясь, чтобы поцеловаться и обняться, и удаляясь друг от друга, чтобы нырнуть вглубь. Это был просто рай… Но стоило взглянуть на берег, как ее грезы развеялись. Там стоял Зак. Ветер разлохматил его волосы, он смотрел на них, и лицо его было искажено гримасой боли и злобы. – Нет!
Бесс стремительно подскочила, сознание вернулось к ней так резко, как будто она получила удар лошадиным копытом. Ее еще ничего не понимающий взгляд перепрыгивал с одного незнакомого предмета на другой. Шкаф вишневого дерева с подставкой для часов, фарфоровыми статуэтками и другими разбросанными по нему предметами… мраморный бюст Сократа… плотные шторы… полупустая медная ванна. – Бесс, тебе приснился дурной сон? Бешено бьющееся сердце Бесс успокоилось, к ней вернулась память, а вместе с памятью пришло и облегчение. Лежащий рядом Алекс пошевельнулся и нежным, любящим жестом обнял ее за плечи. Бесс повернулась, чтобы посмотреть на любимого. Она так взъерошила его волосы своими пальцами, что теперь они превратились в путаницу кудрей – глубокий сон привел их только в еще больший беспорядок. В темных глазах Алекса застыло озабоченное выражение.
Бесс положила свою ладонь поверх его руки и с облегчением вздохнула.
– Да, мне действительно приспился дурной сон, хотя поначалу все было просто замечательно. – Она улыбнулась. – Мы купались в море. Это было бесподобно!
Алекс улыбнулся.
– Восхитительная мысль, подсказанная, несомненно, нашей обоюдной тягой к воде. – Они по-прежнему лежали обнаженными на шелковом покрывале. Долгие закатные тени протянулись от окна по полу. Рука Алекса скользнула с ее плеча вниз по руке и остановилась на груди. Он нежно, дразнящим движением пощекотал сосок. Бесс тяжело задышала и закрыла глаза. Удивительно, как легко Алекс мог возбудить ее.
– Пора.
– Что? – спросил он лениво-беззаботным тоном.
– Сколько сейчас времени? Скоро дом опять будет полон людьми. Мне нужно вернуться в свою комнату.
Она услышала, как он вздохнул.
– Ты права. – Алекс убрал руку, сел и посмотрел на стоящие на каминной полке часы. – Почти пять. Не удивлюсь, если Сэдди уже вернулась, а Стиббс, должно быть, уже где-то в доме. Быстрее одевайся, любимая. Я тоже натяну штаны и, прежде чем ты выйдешь, пройду до конца коридора, посмотрю, не спускается ли кто-нибудь по лестнице и нет ли кого внизу, в холле. – Взяв ее за щеки двумя пальцами, он запечатлел на ее устах мимолетный поцелуй, – Когда я дам тебе знак, что все в порядке, можешь покинуть комнату, но не раньше, слышишь?
– Конечно, дорогой, – с притворной скромностью ответила она. – Я ведь всегда делаю то, чего ты от меня просишь, не правда ли?
Алекс насмешливо фыркнул и встал с кровати.
Бесс лежала на спине, раскинув руки и улыбаясь. Она никак не могла заставить себя подняться, подобрать с пола одежду и одеться. Ей доставляло удовольствие смотреть на Алекса. Понимает ли он хоть немного, насколько красив, подумала она. Стоя к ней спиной, он натянул панталоны и застегнул пояс.
Обернувшись через плечо, он с улыбкой сказал:
– Не смотри на меня так, крошка. Ты же знаешь, что у нас больше нет времени.
Одевайся, Бесс, хватит валяться. Сегодня я собираюсь рассказать Заку все о нас с тобой.
Больше в этом доме нам не придется прятаться, обещаю тебе.
– Что ж, надеюсь. – Бесс со вздохом спустила ноги с кровати. – Я чувствую себя преступницей. Но все равно ни о чем не жалею, клянусь Девой Марией!
– Да, я знаю это, – мрачно изрек Алекс, застегивая рубашку. – Как я желал бы, чтобы он не любил тебя. И чтобы я сам не был так сильно привязан к нему. Господи, почему мир так несовершенен? Почему человек, которого ты любишь, должен обязательно принадлежать другому, да не кому-нибудь, а родному брату?
– Не гневи Господа, – сказала Бесс и встала. Она подошла к кучке сброшенной ею на пол одежды и нагнулась, чтобы подобрать рубашку и нижнюю юбку, а Алекс направился к двери.
– Через пару минут выгляни в коридор и жди моего сигнала, только делай это поосторожней, – сказал он, вставляя ключ в замочную скважину, поворачивая ручку и открывая дверь ровно настолько, чтобы можно было осмотреть коридор. Бесс стояла позади него и хорошо была видна из коридора. Зака оба увидели одновременно. Мелькнули золотистые волосы, синий сюртук и согнутые, готовые постучать в дверь пальцы.
– Алекс, мне нужно поговорить с тобой, – услышала она его слова и по голосу заметила, что он чем-то очень расстроен.
Бесс судорожно прижала к груди нижнюю юбку. В узком проеме двери ей был виден только один глаз Зака.
Время как будто остановилось. Бесс понимала, что никогда в жизни не сможет забыть эту сцену. Глаз Зака парализовал ее, пригвоздил к месту, кровь в жилах застыла от ужаса, она почувствовала, что умирает.
Алекс не шелохнулся, широкая спина прикрывала Бесс, но не настолько, чтобы Зак не видел ее, костяшки пальцев, сжимающие ручку двери, побелели.
Бесс показалось, что Зак смотрит на нее, не мигая, целую вечность, но, вероятно, на самом деле прошло всего несколько секунд. Внезапно глаза Зака сузились, в них загорелся огонек ярости.
Дверь от удара кулака распахнулась, заставив Алекса отшатнуться назад. Бесс отчаянно рванулась, сама не зная куда. С треском ударившись о стену, дверь отскочила от нее назад, чуть не закрывшись опять, но Зак был уже в комнате. Захлопнув за собой дверь ударом ноги, он встал, расставив ноги и скрестив руки на груди. Их с Алексом разделял только шаг. Яростный взгляд перебегал от одного на другого и, наконец, остановился на Бесс – со спутанными волосами, голой прижимающей к себе нижнюю юбку.
Алекс встал между Заком и Бесс.
– Не вини ее, Зак. Я…
– Не пытайся ничего объяснять, – прервал Зак слишком уж спокойным тоном.
Бесс до этого момента пыталась себе представить, какое лицо будет у Зака, когда он узнает о том, что она любит Алекса, а тот любит ее. Но она никак не могла вообразить, что глаза жениха станут похожими на тяжелые, холодные тусклые медные монеты.
То, что тут происходит, для меня совершенно очевидно.
– Во всем этом есть нечто гораздо большее, чем ты видишь, – сказал Алекс, словно извиняясь.
– Несомненно, – холодно ответил Зак. – Полагаю, вы заперлись вдвоем, чтобы порепетировать поведение невесты в первую брачную ночь, не так ли?
– Не шути, – пробормотал Алекс. – Я люблю ее.
Губы Зака искривились в усмешке.
– Как это чудесно! Значит, мне можно пожелать вам счастья? – Ледяной взгляд остановился на Бесс. – Ты, вероятно, собиралась сообщить мне об этом в день нашей свадьбы, Бесс, не так ли? Хотела заменить жениха, да, голубка? Чтобы Алекс смог просто занять мое место у алтаря? Гораздо проще, чем отменять одно венчание и назначать другое! Не можем же мы ставить в неловкое положение наших гостей, правда? Прямо слышу их голоса: «Так за кого же из братьев она выходит замуж? Черт побери, откуда я знаю!»
Бесс почувствовала, что у нее слабеют колени. Попятившись к постели, она села и завернулась в покрывало, свернувшись калачиком.
Алекс наблюдал за этой сценой, закусив губу и прищурив глаза. Он повернулся к Заку и умоляющим жестом поднял руки.
– Твой жестокий сарказм ни к чему, брат.
И Бесс и я пытались бороться с растущим влечением друг к другу. Мы не хотели причинять тебе боль. Мы только…
– Я не слепой, я вижу, с каким дьявольским усердием вы стараетесь бороться! – бросил Зак, и тусклая медь его глаз превратилась в сверкающую бронзу. – И никогда больше не называй меня братом! – Запустив пальцы в волосы, он быстрыми шагами прошелся взад-вперед по комнате. Потом вскинул руку и указал на Алекса. – А что касается горячего стремления не причинять мне боли, это ты здорово придумал. Надеюсь, в постели вы только и делали, что обсуждали, как бы не обидеть меня? Бесс, ты не забыла, что ты моя невеста? Мне кажется, ты перепутала кровать…
– Зак, ты не должен винить Алекса, – мольба Бесс прозвучала так же беспомощно, как она сама себя чувствовала. Не желая поддаваться слабости в тот момент, когда Алекс больше всего нуждался в ее поддержке, она собрала все свое мужество. – Я пришла к твоему брату по собственному желанию. Он не звал меня сюда, не хотел заниматься со мной любовью, но я… уговорила его.
Впервые Заку изменила его стальная выдержка, лицо его исказилось от боли. Он схватился руками за голову, и сердце Бесс сжалось от жалости.
– Ты… – выдохнул он.
– Я ничего не могу поделать с моими чувствами к Алексу, Зак, но никогда не хотела делать тебе больно. Мне очень жаль.
Зак поднял голову.
Не надо меня жалеть. Мне следует только поблагодарить гнусного Греховодника Викема за то, что тот соизволил явиться в наш забытый Богом уголок и показал тебе, кто ты такая на самом деле. Шлюха! – Бесс вздрогнула. – Всего лишь только дешевая шлюха!
Если ты надеешься, что у него есть хоть малейшее намерение жениться на тебе, ты жестоко ошибаешься.
Алекс шагнул к Заку и взглянул ему прямо в лицо. Ровным ледяным тоном он потребовал:
– Немедленно извинись перед Бесс, Зак, или я…
– И что же ты сделаешь? – таким же звенящим голосом спросил Зак, отвечая ему взглядом на взгляд. – Хорошенькую женушку я бы себе выбрал – еще до венца прыгает из постели в постель как последняя потаскуха. А выламывала из себя недотрогу…
Алекс ударил его. Зак, похоже, был совершенно не готов к этому. Сильный удар в челюсть заставил его отлететь к двери. Он со стоном рухнул на пол.
Бесс в ужасе, чтобы не закричать, зажала рот рукой. Некоторое время Зак сидел на полу, тяжело дыша и потирая подбородок, глаза его горели яростью.
Алекс, не двигаясь с места, ждал продолжения. Зак, опираясь на стену, медленно встал на ноги.
В это время раздался тихий стук в дверь.
– Лорд Росс? Лорд Росс? С вами все в порядке? – Это был Стиббс.
Алекс и Зак продолжали напряженно смотреть друг на друга.
– Что случилось, Стиббс? – откликнулся Алекс своим обычным тоном. – Я тебя не звал.
– Но, милорд…
– Ты мне не нужен, – ровно повторил Алекс, но на скулах у него заходили желваки.
Ответа не последовало, и Бесс отчетливо представила себе встревоженное и недоверчивое лицо Стиббса, колебавшегося в нерешительности по ту сторону двери. Слыша шум, слуги, должно быть, сгорали от любопытства.
Бесс уже совершенно не волновало, какие пойдут слухи, если ее обнаружат в комнате Алекса в разгар скандала между братьями. Гораздо больше ее беспокоило то, что драка добром не кончится. Она горячо молила небеса, чтобы Зак не стал давать сдачи.
Но на этот раз ее молитвы не были услышаны. Зак ринулся на Алекса, обхватил его за пояс, и оба опрокинулись на пол. Оседлав Алекса, Зак поднял было кулак, намереваясь нанести удар, но Алекс на полпути поймал его руку и задержал ее. Тяжело дыша, Зак другой рукой схватил брата за горло.
Бесс услышала, как Алекс захрипел. Пытаясь освободиться от сжимающих его горло пальцев, он схватился за руку Зака.
Бесс вскочила, собираясь броситься на Зака и отпихнуть того от брата, но в этот момент Алекс приподнялся и оттолкнул брата с такой силой, что тот врезался в стеклянный шкафчик. Стоящие на нем фарфоровые статуэтки закачались и опрокинулись, одна из них задела Зика, рассекла ему ухо и разбилась на множество осколков. Зак взревел и снова бросился на Алекса.
– Остановитесь! – крикнула Бесс, не в состоянии больше сдерживать ужас. – Вы пораните друг друга! Прекратите, пожалуйста.
Должно быть, этот истошный крик дал Стиббсу законное основание войти в комнату. Его сопровождала Сэдди, двое других лакеев таращили глаза в дверях.
– Господи помилуй! – взвизгнула Сэдди при виде столкнувшихся как разъяренные быки братьев и прижалась к стене. Стиббс, очевидно обнаружив, что не в состоянии положить конец этой ссоре, тоже отступил назад. Бесс не могла винить старика в этом. Оба мужчины были крупными, сильными и очень злыми, хотя для Бесс казалось очевидным, что Алекс только отбивал удары Зака и не пытался наносить их сам. Зак же совсем озверел и дрался, как взбесившийся пес. Очевидным было и то, что Алекс был сильнее, и Бесс благодарила за это Бога, потому что Зак, казалось, действительно хотел убить старшего брата, и, будь он посильнее, результат мог бы оказаться совсем плачевным. Ей оставалось только надеяться, что Алекс закончит драку раньше, чем они изуродуют друг друга.
Драка продолжалась. Хриплые проклятия, грохот опрокидываемой тяжелой мебели, звуки ударов холодили душу. Схватке, казалось, не будет конца. Отчаянно тузя друг друга, братья покатились по полу. Откинув с лица упавшую на глаза прядь волос, Бесс зарыдала. Она плакала, сидя на кровати с поджатыми ногами, и вытирала шелковым покрывалом глаза.
Во всем этом виновата только она! Именно ее неосторожность и легкомыслие и вызвали эту чудовищную драку. Разумеется, когда Алекс рассказал бы брату об их любви, тот бы разозлился, так как самолюбие его было бы уязвлено, но то, что он застал их во время любовных утех, просто разъярило Зака. Он находился в такой ярости и отчаянии, что Бесс подумала, что Зак прибьет и ее.
Внезапно в дверях появился Дадли, и никогда еще в своей жизни Бесс так не радовалась появлению этого парня. Хотя Дадли не был особенно силен, но все же умел ладить с господами, и Бесс надеялась, что ему удастся остановить драку.
Дадли мгновенно пришел к единодушному логичному выводу: Закери застал Алекса и Бесс в крайне щекотливой ситуации. Что ж, рано или поздно это должно было случиться…
Однако особенно скверно было то, что Зак узнал о любовной связи своей невесты и брата сразу после разрыва с Тэсс. Очевидно, встреча с беременной любовницей окончилась для Зака неудачно. Дадли бросился к дерущимся, понимая, что, прежде всего, необходимо разрешить самую насущную проблему.
– Остановитесь, господа! – крикнул он, следуя за мечущимися по комнате мужчинами, стараясь в то же время не попадаться под мелькающие в воздухе кулаки и локти. Но, похоже, дерущиеся не заметили его присутствия.
Дадли набрал в легкие воздуха и использовал единственное оружие, которое, с его точки зрения, только и могло оказаться эффективным.
– Что бы об этом сказала ваша мать, упокой, Господь, ее душу? Она отдала бы все, что угодно, за то, чтобы видеть вас вместе, как это и полагается любящим братьям. А теперь взгляните на себя! Бог мой, господин Закери, неужели вы действительно хотите убить лорда Росса?
Драка прекратилась, хотя и не сразу. В Заке, казалось, кончился завод, как в часах. Как будто лопнула пружина. Они остановились посреди комнаты, тяжело дыша, пальцы Зака намертво вцепились в рубашку Алекса, а тот крепко держал брата за плечи.
Бесс стремительно подскочила, сознание вернулось к ней так резко, как будто она получила удар лошадиным копытом. Ее еще ничего не понимающий взгляд перепрыгивал с одного незнакомого предмета на другой. Шкаф вишневого дерева с подставкой для часов, фарфоровыми статуэтками и другими разбросанными по нему предметами… мраморный бюст Сократа… плотные шторы… полупустая медная ванна. – Бесс, тебе приснился дурной сон? Бешено бьющееся сердце Бесс успокоилось, к ней вернулась память, а вместе с памятью пришло и облегчение. Лежащий рядом Алекс пошевельнулся и нежным, любящим жестом обнял ее за плечи. Бесс повернулась, чтобы посмотреть на любимого. Она так взъерошила его волосы своими пальцами, что теперь они превратились в путаницу кудрей – глубокий сон привел их только в еще больший беспорядок. В темных глазах Алекса застыло озабоченное выражение.
Бесс положила свою ладонь поверх его руки и с облегчением вздохнула.
– Да, мне действительно приспился дурной сон, хотя поначалу все было просто замечательно. – Она улыбнулась. – Мы купались в море. Это было бесподобно!
Алекс улыбнулся.
– Восхитительная мысль, подсказанная, несомненно, нашей обоюдной тягой к воде. – Они по-прежнему лежали обнаженными на шелковом покрывале. Долгие закатные тени протянулись от окна по полу. Рука Алекса скользнула с ее плеча вниз по руке и остановилась на груди. Он нежно, дразнящим движением пощекотал сосок. Бесс тяжело задышала и закрыла глаза. Удивительно, как легко Алекс мог возбудить ее.
– Пора.
– Что? – спросил он лениво-беззаботным тоном.
– Сколько сейчас времени? Скоро дом опять будет полон людьми. Мне нужно вернуться в свою комнату.
Она услышала, как он вздохнул.
– Ты права. – Алекс убрал руку, сел и посмотрел на стоящие на каминной полке часы. – Почти пять. Не удивлюсь, если Сэдди уже вернулась, а Стиббс, должно быть, уже где-то в доме. Быстрее одевайся, любимая. Я тоже натяну штаны и, прежде чем ты выйдешь, пройду до конца коридора, посмотрю, не спускается ли кто-нибудь по лестнице и нет ли кого внизу, в холле. – Взяв ее за щеки двумя пальцами, он запечатлел на ее устах мимолетный поцелуй, – Когда я дам тебе знак, что все в порядке, можешь покинуть комнату, но не раньше, слышишь?
– Конечно, дорогой, – с притворной скромностью ответила она. – Я ведь всегда делаю то, чего ты от меня просишь, не правда ли?
Алекс насмешливо фыркнул и встал с кровати.
Бесс лежала на спине, раскинув руки и улыбаясь. Она никак не могла заставить себя подняться, подобрать с пола одежду и одеться. Ей доставляло удовольствие смотреть на Алекса. Понимает ли он хоть немного, насколько красив, подумала она. Стоя к ней спиной, он натянул панталоны и застегнул пояс.
Обернувшись через плечо, он с улыбкой сказал:
– Не смотри на меня так, крошка. Ты же знаешь, что у нас больше нет времени.
Одевайся, Бесс, хватит валяться. Сегодня я собираюсь рассказать Заку все о нас с тобой.
Больше в этом доме нам не придется прятаться, обещаю тебе.
– Что ж, надеюсь. – Бесс со вздохом спустила ноги с кровати. – Я чувствую себя преступницей. Но все равно ни о чем не жалею, клянусь Девой Марией!
– Да, я знаю это, – мрачно изрек Алекс, застегивая рубашку. – Как я желал бы, чтобы он не любил тебя. И чтобы я сам не был так сильно привязан к нему. Господи, почему мир так несовершенен? Почему человек, которого ты любишь, должен обязательно принадлежать другому, да не кому-нибудь, а родному брату?
– Не гневи Господа, – сказала Бесс и встала. Она подошла к кучке сброшенной ею на пол одежды и нагнулась, чтобы подобрать рубашку и нижнюю юбку, а Алекс направился к двери.
– Через пару минут выгляни в коридор и жди моего сигнала, только делай это поосторожней, – сказал он, вставляя ключ в замочную скважину, поворачивая ручку и открывая дверь ровно настолько, чтобы можно было осмотреть коридор. Бесс стояла позади него и хорошо была видна из коридора. Зака оба увидели одновременно. Мелькнули золотистые волосы, синий сюртук и согнутые, готовые постучать в дверь пальцы.
– Алекс, мне нужно поговорить с тобой, – услышала она его слова и по голосу заметила, что он чем-то очень расстроен.
Бесс судорожно прижала к груди нижнюю юбку. В узком проеме двери ей был виден только один глаз Зака.
Время как будто остановилось. Бесс понимала, что никогда в жизни не сможет забыть эту сцену. Глаз Зака парализовал ее, пригвоздил к месту, кровь в жилах застыла от ужаса, она почувствовала, что умирает.
Алекс не шелохнулся, широкая спина прикрывала Бесс, но не настолько, чтобы Зак не видел ее, костяшки пальцев, сжимающие ручку двери, побелели.
Бесс показалось, что Зак смотрит на нее, не мигая, целую вечность, но, вероятно, на самом деле прошло всего несколько секунд. Внезапно глаза Зака сузились, в них загорелся огонек ярости.
Дверь от удара кулака распахнулась, заставив Алекса отшатнуться назад. Бесс отчаянно рванулась, сама не зная куда. С треском ударившись о стену, дверь отскочила от нее назад, чуть не закрывшись опять, но Зак был уже в комнате. Захлопнув за собой дверь ударом ноги, он встал, расставив ноги и скрестив руки на груди. Их с Алексом разделял только шаг. Яростный взгляд перебегал от одного на другого и, наконец, остановился на Бесс – со спутанными волосами, голой прижимающей к себе нижнюю юбку.
Алекс встал между Заком и Бесс.
– Не вини ее, Зак. Я…
– Не пытайся ничего объяснять, – прервал Зак слишком уж спокойным тоном.
Бесс до этого момента пыталась себе представить, какое лицо будет у Зака, когда он узнает о том, что она любит Алекса, а тот любит ее. Но она никак не могла вообразить, что глаза жениха станут похожими на тяжелые, холодные тусклые медные монеты.
То, что тут происходит, для меня совершенно очевидно.
– Во всем этом есть нечто гораздо большее, чем ты видишь, – сказал Алекс, словно извиняясь.
– Несомненно, – холодно ответил Зак. – Полагаю, вы заперлись вдвоем, чтобы порепетировать поведение невесты в первую брачную ночь, не так ли?
– Не шути, – пробормотал Алекс. – Я люблю ее.
Губы Зака искривились в усмешке.
– Как это чудесно! Значит, мне можно пожелать вам счастья? – Ледяной взгляд остановился на Бесс. – Ты, вероятно, собиралась сообщить мне об этом в день нашей свадьбы, Бесс, не так ли? Хотела заменить жениха, да, голубка? Чтобы Алекс смог просто занять мое место у алтаря? Гораздо проще, чем отменять одно венчание и назначать другое! Не можем же мы ставить в неловкое положение наших гостей, правда? Прямо слышу их голоса: «Так за кого же из братьев она выходит замуж? Черт побери, откуда я знаю!»
Бесс почувствовала, что у нее слабеют колени. Попятившись к постели, она села и завернулась в покрывало, свернувшись калачиком.
Алекс наблюдал за этой сценой, закусив губу и прищурив глаза. Он повернулся к Заку и умоляющим жестом поднял руки.
– Твой жестокий сарказм ни к чему, брат.
И Бесс и я пытались бороться с растущим влечением друг к другу. Мы не хотели причинять тебе боль. Мы только…
– Я не слепой, я вижу, с каким дьявольским усердием вы стараетесь бороться! – бросил Зак, и тусклая медь его глаз превратилась в сверкающую бронзу. – И никогда больше не называй меня братом! – Запустив пальцы в волосы, он быстрыми шагами прошелся взад-вперед по комнате. Потом вскинул руку и указал на Алекса. – А что касается горячего стремления не причинять мне боли, это ты здорово придумал. Надеюсь, в постели вы только и делали, что обсуждали, как бы не обидеть меня? Бесс, ты не забыла, что ты моя невеста? Мне кажется, ты перепутала кровать…
– Зак, ты не должен винить Алекса, – мольба Бесс прозвучала так же беспомощно, как она сама себя чувствовала. Не желая поддаваться слабости в тот момент, когда Алекс больше всего нуждался в ее поддержке, она собрала все свое мужество. – Я пришла к твоему брату по собственному желанию. Он не звал меня сюда, не хотел заниматься со мной любовью, но я… уговорила его.
Впервые Заку изменила его стальная выдержка, лицо его исказилось от боли. Он схватился руками за голову, и сердце Бесс сжалось от жалости.
– Ты… – выдохнул он.
– Я ничего не могу поделать с моими чувствами к Алексу, Зак, но никогда не хотела делать тебе больно. Мне очень жаль.
Зак поднял голову.
Не надо меня жалеть. Мне следует только поблагодарить гнусного Греховодника Викема за то, что тот соизволил явиться в наш забытый Богом уголок и показал тебе, кто ты такая на самом деле. Шлюха! – Бесс вздрогнула. – Всего лишь только дешевая шлюха!
Если ты надеешься, что у него есть хоть малейшее намерение жениться на тебе, ты жестоко ошибаешься.
Алекс шагнул к Заку и взглянул ему прямо в лицо. Ровным ледяным тоном он потребовал:
– Немедленно извинись перед Бесс, Зак, или я…
– И что же ты сделаешь? – таким же звенящим голосом спросил Зак, отвечая ему взглядом на взгляд. – Хорошенькую женушку я бы себе выбрал – еще до венца прыгает из постели в постель как последняя потаскуха. А выламывала из себя недотрогу…
Алекс ударил его. Зак, похоже, был совершенно не готов к этому. Сильный удар в челюсть заставил его отлететь к двери. Он со стоном рухнул на пол.
Бесс в ужасе, чтобы не закричать, зажала рот рукой. Некоторое время Зак сидел на полу, тяжело дыша и потирая подбородок, глаза его горели яростью.
Алекс, не двигаясь с места, ждал продолжения. Зак, опираясь на стену, медленно встал на ноги.
В это время раздался тихий стук в дверь.
– Лорд Росс? Лорд Росс? С вами все в порядке? – Это был Стиббс.
Алекс и Зак продолжали напряженно смотреть друг на друга.
– Что случилось, Стиббс? – откликнулся Алекс своим обычным тоном. – Я тебя не звал.
– Но, милорд…
– Ты мне не нужен, – ровно повторил Алекс, но на скулах у него заходили желваки.
Ответа не последовало, и Бесс отчетливо представила себе встревоженное и недоверчивое лицо Стиббса, колебавшегося в нерешительности по ту сторону двери. Слыша шум, слуги, должно быть, сгорали от любопытства.
Бесс уже совершенно не волновало, какие пойдут слухи, если ее обнаружат в комнате Алекса в разгар скандала между братьями. Гораздо больше ее беспокоило то, что драка добром не кончится. Она горячо молила небеса, чтобы Зак не стал давать сдачи.
Но на этот раз ее молитвы не были услышаны. Зак ринулся на Алекса, обхватил его за пояс, и оба опрокинулись на пол. Оседлав Алекса, Зак поднял было кулак, намереваясь нанести удар, но Алекс на полпути поймал его руку и задержал ее. Тяжело дыша, Зак другой рукой схватил брата за горло.
Бесс услышала, как Алекс захрипел. Пытаясь освободиться от сжимающих его горло пальцев, он схватился за руку Зака.
Бесс вскочила, собираясь броситься на Зака и отпихнуть того от брата, но в этот момент Алекс приподнялся и оттолкнул брата с такой силой, что тот врезался в стеклянный шкафчик. Стоящие на нем фарфоровые статуэтки закачались и опрокинулись, одна из них задела Зика, рассекла ему ухо и разбилась на множество осколков. Зак взревел и снова бросился на Алекса.
– Остановитесь! – крикнула Бесс, не в состоянии больше сдерживать ужас. – Вы пораните друг друга! Прекратите, пожалуйста.
Должно быть, этот истошный крик дал Стиббсу законное основание войти в комнату. Его сопровождала Сэдди, двое других лакеев таращили глаза в дверях.
– Господи помилуй! – взвизгнула Сэдди при виде столкнувшихся как разъяренные быки братьев и прижалась к стене. Стиббс, очевидно обнаружив, что не в состоянии положить конец этой ссоре, тоже отступил назад. Бесс не могла винить старика в этом. Оба мужчины были крупными, сильными и очень злыми, хотя для Бесс казалось очевидным, что Алекс только отбивал удары Зака и не пытался наносить их сам. Зак же совсем озверел и дрался, как взбесившийся пес. Очевидным было и то, что Алекс был сильнее, и Бесс благодарила за это Бога, потому что Зак, казалось, действительно хотел убить старшего брата, и, будь он посильнее, результат мог бы оказаться совсем плачевным. Ей оставалось только надеяться, что Алекс закончит драку раньше, чем они изуродуют друг друга.
Драка продолжалась. Хриплые проклятия, грохот опрокидываемой тяжелой мебели, звуки ударов холодили душу. Схватке, казалось, не будет конца. Отчаянно тузя друг друга, братья покатились по полу. Откинув с лица упавшую на глаза прядь волос, Бесс зарыдала. Она плакала, сидя на кровати с поджатыми ногами, и вытирала шелковым покрывалом глаза.
Во всем этом виновата только она! Именно ее неосторожность и легкомыслие и вызвали эту чудовищную драку. Разумеется, когда Алекс рассказал бы брату об их любви, тот бы разозлился, так как самолюбие его было бы уязвлено, но то, что он застал их во время любовных утех, просто разъярило Зака. Он находился в такой ярости и отчаянии, что Бесс подумала, что Зак прибьет и ее.
Внезапно в дверях появился Дадли, и никогда еще в своей жизни Бесс так не радовалась появлению этого парня. Хотя Дадли не был особенно силен, но все же умел ладить с господами, и Бесс надеялась, что ему удастся остановить драку.
Дадли мгновенно пришел к единодушному логичному выводу: Закери застал Алекса и Бесс в крайне щекотливой ситуации. Что ж, рано или поздно это должно было случиться…
Однако особенно скверно было то, что Зак узнал о любовной связи своей невесты и брата сразу после разрыва с Тэсс. Очевидно, встреча с беременной любовницей окончилась для Зака неудачно. Дадли бросился к дерущимся, понимая, что, прежде всего, необходимо разрешить самую насущную проблему.
– Остановитесь, господа! – крикнул он, следуя за мечущимися по комнате мужчинами, стараясь в то же время не попадаться под мелькающие в воздухе кулаки и локти. Но, похоже, дерущиеся не заметили его присутствия.
Дадли набрал в легкие воздуха и использовал единственное оружие, которое, с его точки зрения, только и могло оказаться эффективным.
– Что бы об этом сказала ваша мать, упокой, Господь, ее душу? Она отдала бы все, что угодно, за то, чтобы видеть вас вместе, как это и полагается любящим братьям. А теперь взгляните на себя! Бог мой, господин Закери, неужели вы действительно хотите убить лорда Росса?
Драка прекратилась, хотя и не сразу. В Заке, казалось, кончился завод, как в часах. Как будто лопнула пружина. Они остановились посреди комнаты, тяжело дыша, пальцы Зака намертво вцепились в рубашку Алекса, а тот крепко держал брата за плечи.