Страница:
Вспомнив, как плохо он сражался последний раз у Кронхы-3, адар сказал с вызовом:
– Мы не звали врага, но встретим его достойно!
На мозаичной взлетной полосе запустил двигатели второй корабль. Теперь в воздухе было четыре боевых лайнера Солнечного Флота.
– Всем кораблям! Окружить неприятеля и открыть огонь метательным, взрывным оружием и энергетическими волнами, – всем, что у вас есть! Возможно, сегодня мы заслужим упоминания наших имен в «Саге»! – воодушевил бойцов на битву Кори’нх.
Первый из боевых кораблей атаковал яростнее других. Его серебряные флаги и вымпелы полоскались на ветру изысканным плюмажем. Оружейные порты дали залп слепящих глаза импульсов двойного взрыва, ударивших в алмазную сферу. Кори’нх вел свой корабль достаточно близко, чтобы поддержать атаку с другой стороны, но в результате двойной бомбардировки на корпусе боевой сферы остались только грязные отметины.
Гидрог-мародер, казалось, ничего не заметил. Его голубые молнии продолжали громить ирригационные каналы и опустошать поля колыхавшихся ниалий; несколько серо-белых садков с мотыльками откололись от стержня и упали. Змеящиеся струи пара и дыма поднимались в воздух.
Зловеще пролетев мимо, боевой шар развернулся и пошел на второй заход. И еще один удар пришелся на быстро исчезающий край главного города.
Предпоследний из стоявших на земле лайнеров запустил двигатели и взлетел в небеса с уже открытыми и заряженными оружейными портами. Но боевая сфера перекрыла ему путь.
Илдиранский корабль, защищаясь, метнул во врага взрывчатку – она куснула его с той же эффективностью, что комар сурка за толстую шкуру.
Будто бы только заметив Солнечный Флот, гидрог огрызнулся молнией и поразил несчастный лайнер, быстро улепетывавший от опасности. Проломился фюзеляж, взорвались баки с горючим, и огромный корпус, трепеща плавниками солнечных парусов, рухнул наземь. Умирающий корабль врезался в один из двух лайнеров, остававшихся на земле. Звук тревоги и отчаянные крики слились в жуткий затухающий вой – и обе галеры разлетелись на куски.
Экипаж Кори’нха издал судорожный вздох и содрогнулся от шоковых волн тизма, но адар нашел в себе силы скомандовать:
– Командиры! В этой битве мне нужно полное внимание каждого солдата! – «Я не должен позволить еще ошибок! Я высший Командир Солнечного Флота, защитник Илдиранской Империи!» – металось в голове адара Кори’нха.
Прежде чем последний стоящий на земле корабль смог взлететь, безжалостный гидрог прихлопнул его как муху. Пирамидальные выступы полыхнули огнем и с легкостью уничтожили огромную галеру. Гигантские столбы дыма и копоти устремились от обломков в космопорту, когда распространяющееся пламя от вспыхнувших баков с горючим охватило здания.
– Атаковать всем, что имеем! Кинетическими бомбами и режущими лучами! – командовал Кори’нх. Его капитаны не нуждались в успокоении.
Несмотря на атаку Солнечного Флота, гидрогская алмазная сфера не отрывалась от сочных виноградников и усыпанных цветами полей и садов Хириллки. Голубые молнии опрокидывали красивые здания, разрушали служебные корпуса, роняли наземь хрустальные башни. Защитники Солнечного Адмирала ничего не могли поделать с этим разгулом, но Кори’нх обязан был попытаться.
– Адар Кори’нх, вы должны немедленно эвакуировать все население! – кричал по связи наместник Хириллки. – У нас нет убежищ против такой атаки.
– Наместник, у нас недостаточно кораблей и недостаточно времени, – кричал в ответ адар. – У нас осталось только четыре лайнера, и я не могу вывести их из боя.
Сфера гидрогов дала линейный залп, подбив один из четырех кораблей и нанеся ему средние повреждения. Боевой корабль похромал ремонтироваться, пока оставшиеся три продолжали безнадежно молотить по врагу.
– Но вы должны спасти нас! – наместник почти визжал, свято веруя в непобедимость Солнечного Флота. Кори’нх подумал, что Руса’х видел в своей жизни сплошь одни военные парады.
Он понял, что должен делать.
– Я отправлю спасательный челнок к цитадели, наместник. Заберу вас, Первого Наследника и его сына. Вы должны эвакуироваться в первую очередь.
– Вы не можете оставить моих людей на смерть, – рыдал наместник. – Мои актеры! Мои советники! Мои возлюбленные красотки!
– Я не могу спасти их, – сердце адара разрывалось, когда он отдал приказ пилотам своего корабля выйти из боя. Он крикнул на одного из своих людей: – Выводи личный транспорт, немедленно! Возьмешь на борт столько людей, сколько поместится, но сначала члены императорской фамилии, – солдат побежал на летную палубу. – Остальные…
– Адар, смотрите! – прервал его один из техников-тактиков, его голос дрожал от ужаса.
Кори’нх глянул в суровые небеса и увидел еще одну боевую сферу, пикировавшую с небес. Когда она присоединилась к натиску первого корабля чужаков, ее энергетическое оружие не ведало пощады.
39. РЛИНДА КЕТТ
40. АНТОН КОЛИКОС
41. НИРА
– Мы не звали врага, но встретим его достойно!
На мозаичной взлетной полосе запустил двигатели второй корабль. Теперь в воздухе было четыре боевых лайнера Солнечного Флота.
– Всем кораблям! Окружить неприятеля и открыть огонь метательным, взрывным оружием и энергетическими волнами, – всем, что у вас есть! Возможно, сегодня мы заслужим упоминания наших имен в «Саге»! – воодушевил бойцов на битву Кори’нх.
Первый из боевых кораблей атаковал яростнее других. Его серебряные флаги и вымпелы полоскались на ветру изысканным плюмажем. Оружейные порты дали залп слепящих глаза импульсов двойного взрыва, ударивших в алмазную сферу. Кори’нх вел свой корабль достаточно близко, чтобы поддержать атаку с другой стороны, но в результате двойной бомбардировки на корпусе боевой сферы остались только грязные отметины.
Гидрог-мародер, казалось, ничего не заметил. Его голубые молнии продолжали громить ирригационные каналы и опустошать поля колыхавшихся ниалий; несколько серо-белых садков с мотыльками откололись от стержня и упали. Змеящиеся струи пара и дыма поднимались в воздух.
Зловеще пролетев мимо, боевой шар развернулся и пошел на второй заход. И еще один удар пришелся на быстро исчезающий край главного города.
Предпоследний из стоявших на земле лайнеров запустил двигатели и взлетел в небеса с уже открытыми и заряженными оружейными портами. Но боевая сфера перекрыла ему путь.
Илдиранский корабль, защищаясь, метнул во врага взрывчатку – она куснула его с той же эффективностью, что комар сурка за толстую шкуру.
Будто бы только заметив Солнечный Флот, гидрог огрызнулся молнией и поразил несчастный лайнер, быстро улепетывавший от опасности. Проломился фюзеляж, взорвались баки с горючим, и огромный корпус, трепеща плавниками солнечных парусов, рухнул наземь. Умирающий корабль врезался в один из двух лайнеров, остававшихся на земле. Звук тревоги и отчаянные крики слились в жуткий затухающий вой – и обе галеры разлетелись на куски.
Экипаж Кори’нха издал судорожный вздох и содрогнулся от шоковых волн тизма, но адар нашел в себе силы скомандовать:
– Командиры! В этой битве мне нужно полное внимание каждого солдата! – «Я не должен позволить еще ошибок! Я высший Командир Солнечного Флота, защитник Илдиранской Империи!» – металось в голове адара Кори’нха.
Прежде чем последний стоящий на земле корабль смог взлететь, безжалостный гидрог прихлопнул его как муху. Пирамидальные выступы полыхнули огнем и с легкостью уничтожили огромную галеру. Гигантские столбы дыма и копоти устремились от обломков в космопорту, когда распространяющееся пламя от вспыхнувших баков с горючим охватило здания.
– Атаковать всем, что имеем! Кинетическими бомбами и режущими лучами! – командовал Кори’нх. Его капитаны не нуждались в успокоении.
Несмотря на атаку Солнечного Флота, гидрогская алмазная сфера не отрывалась от сочных виноградников и усыпанных цветами полей и садов Хириллки. Голубые молнии опрокидывали красивые здания, разрушали служебные корпуса, роняли наземь хрустальные башни. Защитники Солнечного Адмирала ничего не могли поделать с этим разгулом, но Кори’нх обязан был попытаться.
– Адар Кори’нх, вы должны немедленно эвакуировать все население! – кричал по связи наместник Хириллки. – У нас нет убежищ против такой атаки.
– Наместник, у нас недостаточно кораблей и недостаточно времени, – кричал в ответ адар. – У нас осталось только четыре лайнера, и я не могу вывести их из боя.
Сфера гидрогов дала линейный залп, подбив один из четырех кораблей и нанеся ему средние повреждения. Боевой корабль похромал ремонтироваться, пока оставшиеся три продолжали безнадежно молотить по врагу.
– Но вы должны спасти нас! – наместник почти визжал, свято веруя в непобедимость Солнечного Флота. Кори’нх подумал, что Руса’х видел в своей жизни сплошь одни военные парады.
Он понял, что должен делать.
– Я отправлю спасательный челнок к цитадели, наместник. Заберу вас, Первого Наследника и его сына. Вы должны эвакуироваться в первую очередь.
– Вы не можете оставить моих людей на смерть, – рыдал наместник. – Мои актеры! Мои советники! Мои возлюбленные красотки!
– Я не могу спасти их, – сердце адара разрывалось, когда он отдал приказ пилотам своего корабля выйти из боя. Он крикнул на одного из своих людей: – Выводи личный транспорт, немедленно! Возьмешь на борт столько людей, сколько поместится, но сначала члены императорской фамилии, – солдат побежал на летную палубу. – Остальные…
– Адар, смотрите! – прервал его один из техников-тактиков, его голос дрожал от ужаса.
Кори’нх глянул в суровые небеса и увидел еще одну боевую сферу, пикировавшую с небес. Когда она присоединилась к натиску первого корабля чужаков, ее энергетическое оружие не ведало пощады.
39. РЛИНДА КЕТТ
Путешествие до Рейндик Ко было утомительным и скучным, даже вдвоем. Соседство высокого, чернокожего молчуна оказалось хуже, чем абсолютное одиночество.
Сразу после взлета с Кренны Давлин Лотц был готов приступить к работе.
– Я полагаю, Президент Венсеслас обеспечил вас досье и ознакомительными материалами?
– Перед моим отлетом он загрузил файлы в компьютер, – пожала могучими плечами Рлинда. – Посмотрите сами, – она махнула в сторону компьютера, и шпион немедленно занялся просмотром информации. – Я не смогла проверить, скорее всего, каждый файл под паролем.
Лотц окинул ее тяжелым взглядом глаз цвета красного дерева.
– Да, конечно.
Рлинда не знала, обидеться или посмеяться над тем, как он ласково посмотрел на нее.
– Я имею право знать, что находится на борту моего корабля, мистер Лотц – включая информацию, – спокойно парировала она.
Просмотрев содержание файлов, тихий шпион улыбнулся.
– Все файлы общедоступны.
– Вы просто плохой собеседник или выполняли ваши задания вдали от людского общества?
– Колонисты Кренны относились ко мне хорошо, – Лотц оторвался от экрана, приостановив просмотр отчетов и резюме. – Я не возражаю против вашего присутствия. Но это задание требует к себе все мое внимание.
Лотц не отвлекался в течение нескольких часов, углубившись в описания и отчеты, хранящие данные Коликосов как по Рейндик Ко, так и по ранним работам на Лларо, Пиме и Коррибусе. Когда он, наконец, решил перекусить, Рлинда скрестила руки на груди:
– Вы подозреваете за их исчезновением чью-то грязную игру?
– На данный момент мы даже не уверены, что они исчезли. Знаем только, что контакт прервался.
– Хм, может быть, кто-нибудь рассчитался с ними за открытие Факела Кликиссов? Как только его открыли, сразу начались неприятности с гидрогами. Много народу полегло.
– Опять гидроги! Посмотрим, что нам удастся найти.
Когда золотой абрис планеты полностью заслонил обзорный экран, Рлинда по корабельной связи вызвала Лотца из его каюты. В рубке потолок был слишком низок для такого высокого человека, но он смотрел на приближающуюся Рейндик Ко, как бы сопоставляя ее облик с записями из архива.
Не спросив разрешения, Лотц склонился над панелью управления и активировал генеральный сканер корабля.
– Я знаю примерное местонахождение базового лагеря партии, – он вызвал изображение континента и указал на длинные тени каньонов в свете раннего утра. – Попробуем здесь. Снижаемся.
– Может быть, они выбегут и махнут флажком, – съехидничала Рлинда. – Это сэкономило бы уйму времени.
Давлин скептически посмотрел на нее.
– Прошло пять лет. Здесь невозможно найти пищу, а у трех человек не хватило бы запасов, чтобы продержаться так долго.
– Если нет надежды застать кого-нибудь в живых, то разве это не бесполезная миссия? – ворчала Рлинда, когда корабль шел вниз, ухаясь в воздушные ямы.
– Бесполезных миссий не бывает, – пробурчал он в ответ. – Я получил задание найти ответы, а не живых.
Вблизи от большого участка кликисских развалин «Любопытный» обнаружил остатки лагеря Коликосов. Палатки и оборудование разместились на открытой возвышенности, достаточно высоко над сухими руслами ручьев, чтобы не бояться внезапного наводнения. Рлинда легко нашла на бесплодном грунте место для посадки.
Они вышли в непривычный, ломкий воздух. Лотц в одной руке нес чемодан, в другой – сумку и готов был приступить к работе.
Цвета пустыни были грубоватыми, но чистыми, до самого резкого, словно бритва, ясного горизонта. Суровые пласты породы контрастировали с сочной зеленью других планет, на которых бывала Рлинда. На величественных горах еще лежал пурпурный отсвет зари.
– Милое местечко для убежища – почти курорт с гигантским полем для гольфа, – усмехнулась она.
Перед ними возник смерч; как пыльный дьявол хлестнул бичом заброшенные развалины и пьяно заковылял по своему пути, пока не исчез из виду.
– Что меня беспокоит, так это оборванный телинк, – сказал Лотц. – Нам известно, что вселенские деревья погибли, предположительно в огненной буре, таким образом лишив зеленого священника возможности выйти на связь.
Жалкий разметанный ветром за пять лет пустынного климата, пыльных бурь базовый лагерь не порождал мыслей о какой-либо катастрофе. Лотц залез в центральную палатку и опытным взглядом обежал скамейки, неработающие компьютеры, образцы и записи, разбросанные по полу ветром.
Тем временем Рлинда запустила водяной насос. Движущиеся части заржавели, но ей не составило труда смазать их и закрепить систему. Судя по навязчивым идеям Лотца, она догадалась, что этот человек намерен оставаться здесь, пока не отыщет свои ответы. Займет ли это месяцы или дни, ей было неведомо.
Лотц показался из обветшалой палатки, неся в руках то, что удалось спасти из техники и журналов связи. Он вывалил добычу на землю и приступил к инвентаризации.
Рлинда пошла вокруг самой маленькой палатки, видимо, принадлежавшей зеленому священнику. За ней виднелись останки рощи вселенских древ.
– Вам необходимо на это взглянуть! – крикнула она шпиону.
Деревца была высажены рядами и, без сомнения, любовно выращивались зеленым священником, – но каждое было выдрано с корнем и сломано неким ужасным, вандалом. Превращенные в щепки тонкие стволики были раскиданы и успели зарасти пылью и песком. Время стерло улики, но от жуткой картины все еще отдавало насилием.
Лотц подошел и внимательно вгляделся в картину, фиксируя в уме каждую деталь.
– Это объясняет, почему прервалась связь через телинк.
Нога Рлинды попала на что-то жесткое, похожее на бревно. Она остановилась и опустила руку в пыль, нащупывая странный объект. Ощутила под пальцами пересохшую кожу и продолжила поиски, уже догадываясь, что найдет.
Сморщенное мумифицированное лицо безволосого человека с зеленой кожей будто бы с укором глянуло на нее. Засуха вытянула всю влагу из мягких тканей; мускулы отвердели, стянув лицо в странной гримасе. Из-за недостатка влажности плоть усохла, сжалась и прилипла к костям. Это сделала пустыня, одновременно разрушая и сохраняя.
– Наш зеленый священник, – сказала Рлинда. – Аркас – так, кажется, его звали?
– У меня нет ощущения, что он был похоронен в соответствии с обрядом. Следовательно, он навряд ли умер при обычных обстоятельствах, – шпион прогуливался по территории, прокручивая в уме идеи. – Возможно, Маргарет или Луис подхватили какую-то разновидность корабельной горячки?
Рлинда стояла, разглядывая обнажившийся в сухой пыли труп. Она охотно перенесла бы беднягу подальше отсюда, пока Лотц продолжает свое вынюхивание.
– Ты, может быть, и детектив, Давлин, но я не уверена, что ты действительно понимаешь людей. Эти старики были вместе десятки лет. Они полжизни провели отрезанными от земной жизни на раскопках чужих планет – такие люди умеют справляться с одиночеством.
– Я еще не готов дать свое заключение, – сказал Лотц. – У них также были компи и три кликисских робота.
Рлинда посмотрела на скальный город, где нагромождение руин терпеливо ожидало разгадки их древних тайн.
– Не хочешь пойти полюбопытствовать, что в этих живописных развалинах? – предложила она.
Пустые кликисские города находили на многих планетах, но полностью исследовали лишь некоторые из них. Разумная раса строила похожие на улья дома в окружении степей или вырубала жилища в стенах каньонов. Илдиране уже давно знали об исчезнувшем народе, но они предоставили заброшенным городам-призракам разрушаться самим по себе.
В те дни, когда Ганзейская Лига была еще молода, возбужденная желанием расширяться, она отправляла исследователей в такие миры, описанные и благополучно забытые илдиранскими учеными. Открытие Коликосами Факела Кликиссов вновь пробудило интерес к исчезнувшей цивилизации. Война с гидрогами, однако, сорвала все планы, и более интенсивные раскопки так и не начались.
Теперь Рлинда в изумлении блуждала по затхлым тоннелям. Необычные здания были построены из полимерных конкреций, прочного силиконового волокна особого сорта, возможно, органически произведенного насекомоподобными Кликиссами. Все стены покрывали странные иероглифы и непонятные формулы.
За день хождения в подземельях призрачного метрополиса они с Лотцем нашли несколько предметов экипировки Коликосов, но ничего больше.
– В последнем докладе Маргарет Коликос описаны другие, лучше сохранившиеся развалины, – сказал шпион. – Подозреваю, что они днями работали там.
Удерживая генеральное направление, Рлинда вела «Любопытного» по следам на дне каньона, пока не нашла разрушенные мостки, когда-то укрепленные на скале.
– Нам нужно попасть внутрь, – сказал Давлин.
– Не сомневаюсь. Только найдите мне площадку для приземления корабля, – он не рассмеялся шутке, и она выдала новый афоризм. – «Любопытный» собирается облегчить свое бремя, Давлин. Внизу в трюме у меня есть несколько левитационных пластин. Они могут выдержать даже двоих.
Она приземлилась на плоской как стол горе с отвесными стенами. После чего, взгромоздившись следом за Лотцем на произведение высоких технологий, Рлинда как можно медленнее направила пластины к краю скалы и затем вдоль стены вниз.
– Эта вещь предназначена для перевозки больших грузов, а не для победы в гонках.
Она лавировала в нависающих скалах и, наконец, разогнав пыль по углам, приземлилась на каменный пол. Воздух был сух. Когда они шли, шаги отдавались в нем тихим шипением.
Давлин указал на лампочки и проволоку, тянувшуюся вдоль коридора, пометки на стенах и ярлычки слева и позади.
– Заметки Маргарет очень оптимистичны по поводу находок.
– Может быть, здесь найдется кто-нибудь, временно замещающий археологов, – Рлинда глянула на тень, подсветив себе портативным фонариком. – Я хотела бы прихватить оружие. Думаю, у меня есть парочка стволов на корабле.
Лотц сконцентрировался на окружающей обстановке, все его чувства обострились, он готов был среагировать в любую минуту. В глубине скального города они нашли разбитую баррикаду, нагроможденную перед входом в большой зал.
Она явно сооружалась в отчаянной спешке человеком, осознававшим всю ненадежность хрупкой преграды. Она была пробита снаружи. Рлинда направила в комнату луч фонаря и осветила машины и высокие плоские стены.
И лежащего на полу старика.
Лотц поспешил в комнату через пролом. Тело Луиса Коликоса сохранилось лучше, чем труп зеленого священника, достаточно, чтобы Рлинда, посмотрев внимательно, могла сказать, что он-то уж точно умер насильственной смертью. Археологу нанесли несколько серьезных ранений.
Внезапно став осторожной, она испуганно озиралась, словно ждала, что нечто может броситься на них в любой момент.
На одной стене виднелся трапециевидный срез, походивший на окно, сделанное в камне, абсолютно чистое, не заполненное привычными росписями кликиссов и вставленное в раму из пластинок, испещренных символами. На гладкой поверхности застыли как вопль отчаянья красно-коричневые потеки – кровавые отпечатки пальцев, словно в последний момент перед смертью Луис Коликос стучал по стене, требуя, чтоб ему отворили.
– Два тела обнаружены, но никаких объяснений мы не нашли. И где Маргарет Коликос? – наморщив лоб, Лотц оглядел отпечатки пальцев и гладкую стену.
Мерзкая дрожь прокатилась по спине Рлинды. Кажется, они могут провести на Рейндик Ко неопределенно долгое время.
Сразу после взлета с Кренны Давлин Лотц был готов приступить к работе.
– Я полагаю, Президент Венсеслас обеспечил вас досье и ознакомительными материалами?
– Перед моим отлетом он загрузил файлы в компьютер, – пожала могучими плечами Рлинда. – Посмотрите сами, – она махнула в сторону компьютера, и шпион немедленно занялся просмотром информации. – Я не смогла проверить, скорее всего, каждый файл под паролем.
Лотц окинул ее тяжелым взглядом глаз цвета красного дерева.
– Да, конечно.
Рлинда не знала, обидеться или посмеяться над тем, как он ласково посмотрел на нее.
– Я имею право знать, что находится на борту моего корабля, мистер Лотц – включая информацию, – спокойно парировала она.
Просмотрев содержание файлов, тихий шпион улыбнулся.
– Все файлы общедоступны.
– Вы просто плохой собеседник или выполняли ваши задания вдали от людского общества?
– Колонисты Кренны относились ко мне хорошо, – Лотц оторвался от экрана, приостановив просмотр отчетов и резюме. – Я не возражаю против вашего присутствия. Но это задание требует к себе все мое внимание.
Лотц не отвлекался в течение нескольких часов, углубившись в описания и отчеты, хранящие данные Коликосов как по Рейндик Ко, так и по ранним работам на Лларо, Пиме и Коррибусе. Когда он, наконец, решил перекусить, Рлинда скрестила руки на груди:
– Вы подозреваете за их исчезновением чью-то грязную игру?
– На данный момент мы даже не уверены, что они исчезли. Знаем только, что контакт прервался.
– Хм, может быть, кто-нибудь рассчитался с ними за открытие Факела Кликиссов? Как только его открыли, сразу начались неприятности с гидрогами. Много народу полегло.
– Опять гидроги! Посмотрим, что нам удастся найти.
Когда золотой абрис планеты полностью заслонил обзорный экран, Рлинда по корабельной связи вызвала Лотца из его каюты. В рубке потолок был слишком низок для такого высокого человека, но он смотрел на приближающуюся Рейндик Ко, как бы сопоставляя ее облик с записями из архива.
Не спросив разрешения, Лотц склонился над панелью управления и активировал генеральный сканер корабля.
– Я знаю примерное местонахождение базового лагеря партии, – он вызвал изображение континента и указал на длинные тени каньонов в свете раннего утра. – Попробуем здесь. Снижаемся.
– Может быть, они выбегут и махнут флажком, – съехидничала Рлинда. – Это сэкономило бы уйму времени.
Давлин скептически посмотрел на нее.
– Прошло пять лет. Здесь невозможно найти пищу, а у трех человек не хватило бы запасов, чтобы продержаться так долго.
– Если нет надежды застать кого-нибудь в живых, то разве это не бесполезная миссия? – ворчала Рлинда, когда корабль шел вниз, ухаясь в воздушные ямы.
– Бесполезных миссий не бывает, – пробурчал он в ответ. – Я получил задание найти ответы, а не живых.
Вблизи от большого участка кликисских развалин «Любопытный» обнаружил остатки лагеря Коликосов. Палатки и оборудование разместились на открытой возвышенности, достаточно высоко над сухими руслами ручьев, чтобы не бояться внезапного наводнения. Рлинда легко нашла на бесплодном грунте место для посадки.
Они вышли в непривычный, ломкий воздух. Лотц в одной руке нес чемодан, в другой – сумку и готов был приступить к работе.
Цвета пустыни были грубоватыми, но чистыми, до самого резкого, словно бритва, ясного горизонта. Суровые пласты породы контрастировали с сочной зеленью других планет, на которых бывала Рлинда. На величественных горах еще лежал пурпурный отсвет зари.
– Милое местечко для убежища – почти курорт с гигантским полем для гольфа, – усмехнулась она.
Перед ними возник смерч; как пыльный дьявол хлестнул бичом заброшенные развалины и пьяно заковылял по своему пути, пока не исчез из виду.
– Что меня беспокоит, так это оборванный телинк, – сказал Лотц. – Нам известно, что вселенские деревья погибли, предположительно в огненной буре, таким образом лишив зеленого священника возможности выйти на связь.
Жалкий разметанный ветром за пять лет пустынного климата, пыльных бурь базовый лагерь не порождал мыслей о какой-либо катастрофе. Лотц залез в центральную палатку и опытным взглядом обежал скамейки, неработающие компьютеры, образцы и записи, разбросанные по полу ветром.
Тем временем Рлинда запустила водяной насос. Движущиеся части заржавели, но ей не составило труда смазать их и закрепить систему. Судя по навязчивым идеям Лотца, она догадалась, что этот человек намерен оставаться здесь, пока не отыщет свои ответы. Займет ли это месяцы или дни, ей было неведомо.
Лотц показался из обветшалой палатки, неся в руках то, что удалось спасти из техники и журналов связи. Он вывалил добычу на землю и приступил к инвентаризации.
Рлинда пошла вокруг самой маленькой палатки, видимо, принадлежавшей зеленому священнику. За ней виднелись останки рощи вселенских древ.
– Вам необходимо на это взглянуть! – крикнула она шпиону.
Деревца была высажены рядами и, без сомнения, любовно выращивались зеленым священником, – но каждое было выдрано с корнем и сломано неким ужасным, вандалом. Превращенные в щепки тонкие стволики были раскиданы и успели зарасти пылью и песком. Время стерло улики, но от жуткой картины все еще отдавало насилием.
Лотц подошел и внимательно вгляделся в картину, фиксируя в уме каждую деталь.
– Это объясняет, почему прервалась связь через телинк.
Нога Рлинды попала на что-то жесткое, похожее на бревно. Она остановилась и опустила руку в пыль, нащупывая странный объект. Ощутила под пальцами пересохшую кожу и продолжила поиски, уже догадываясь, что найдет.
Сморщенное мумифицированное лицо безволосого человека с зеленой кожей будто бы с укором глянуло на нее. Засуха вытянула всю влагу из мягких тканей; мускулы отвердели, стянув лицо в странной гримасе. Из-за недостатка влажности плоть усохла, сжалась и прилипла к костям. Это сделала пустыня, одновременно разрушая и сохраняя.
– Наш зеленый священник, – сказала Рлинда. – Аркас – так, кажется, его звали?
– У меня нет ощущения, что он был похоронен в соответствии с обрядом. Следовательно, он навряд ли умер при обычных обстоятельствах, – шпион прогуливался по территории, прокручивая в уме идеи. – Возможно, Маргарет или Луис подхватили какую-то разновидность корабельной горячки?
Рлинда стояла, разглядывая обнажившийся в сухой пыли труп. Она охотно перенесла бы беднягу подальше отсюда, пока Лотц продолжает свое вынюхивание.
– Ты, может быть, и детектив, Давлин, но я не уверена, что ты действительно понимаешь людей. Эти старики были вместе десятки лет. Они полжизни провели отрезанными от земной жизни на раскопках чужих планет – такие люди умеют справляться с одиночеством.
– Я еще не готов дать свое заключение, – сказал Лотц. – У них также были компи и три кликисских робота.
Рлинда посмотрела на скальный город, где нагромождение руин терпеливо ожидало разгадки их древних тайн.
– Не хочешь пойти полюбопытствовать, что в этих живописных развалинах? – предложила она.
Пустые кликисские города находили на многих планетах, но полностью исследовали лишь некоторые из них. Разумная раса строила похожие на улья дома в окружении степей или вырубала жилища в стенах каньонов. Илдиране уже давно знали об исчезнувшем народе, но они предоставили заброшенным городам-призракам разрушаться самим по себе.
В те дни, когда Ганзейская Лига была еще молода, возбужденная желанием расширяться, она отправляла исследователей в такие миры, описанные и благополучно забытые илдиранскими учеными. Открытие Коликосами Факела Кликиссов вновь пробудило интерес к исчезнувшей цивилизации. Война с гидрогами, однако, сорвала все планы, и более интенсивные раскопки так и не начались.
Теперь Рлинда в изумлении блуждала по затхлым тоннелям. Необычные здания были построены из полимерных конкреций, прочного силиконового волокна особого сорта, возможно, органически произведенного насекомоподобными Кликиссами. Все стены покрывали странные иероглифы и непонятные формулы.
За день хождения в подземельях призрачного метрополиса они с Лотцем нашли несколько предметов экипировки Коликосов, но ничего больше.
– В последнем докладе Маргарет Коликос описаны другие, лучше сохранившиеся развалины, – сказал шпион. – Подозреваю, что они днями работали там.
Удерживая генеральное направление, Рлинда вела «Любопытного» по следам на дне каньона, пока не нашла разрушенные мостки, когда-то укрепленные на скале.
– Нам нужно попасть внутрь, – сказал Давлин.
– Не сомневаюсь. Только найдите мне площадку для приземления корабля, – он не рассмеялся шутке, и она выдала новый афоризм. – «Любопытный» собирается облегчить свое бремя, Давлин. Внизу в трюме у меня есть несколько левитационных пластин. Они могут выдержать даже двоих.
Она приземлилась на плоской как стол горе с отвесными стенами. После чего, взгромоздившись следом за Лотцем на произведение высоких технологий, Рлинда как можно медленнее направила пластины к краю скалы и затем вдоль стены вниз.
– Эта вещь предназначена для перевозки больших грузов, а не для победы в гонках.
Она лавировала в нависающих скалах и, наконец, разогнав пыль по углам, приземлилась на каменный пол. Воздух был сух. Когда они шли, шаги отдавались в нем тихим шипением.
Давлин указал на лампочки и проволоку, тянувшуюся вдоль коридора, пометки на стенах и ярлычки слева и позади.
– Заметки Маргарет очень оптимистичны по поводу находок.
– Может быть, здесь найдется кто-нибудь, временно замещающий археологов, – Рлинда глянула на тень, подсветив себе портативным фонариком. – Я хотела бы прихватить оружие. Думаю, у меня есть парочка стволов на корабле.
Лотц сконцентрировался на окружающей обстановке, все его чувства обострились, он готов был среагировать в любую минуту. В глубине скального города они нашли разбитую баррикаду, нагроможденную перед входом в большой зал.
Она явно сооружалась в отчаянной спешке человеком, осознававшим всю ненадежность хрупкой преграды. Она была пробита снаружи. Рлинда направила в комнату луч фонаря и осветила машины и высокие плоские стены.
И лежащего на полу старика.
Лотц поспешил в комнату через пролом. Тело Луиса Коликоса сохранилось лучше, чем труп зеленого священника, достаточно, чтобы Рлинда, посмотрев внимательно, могла сказать, что он-то уж точно умер насильственной смертью. Археологу нанесли несколько серьезных ранений.
Внезапно став осторожной, она испуганно озиралась, словно ждала, что нечто может броситься на них в любой момент.
На одной стене виднелся трапециевидный срез, походивший на окно, сделанное в камне, абсолютно чистое, не заполненное привычными росписями кликиссов и вставленное в раму из пластинок, испещренных символами. На гладкой поверхности застыли как вопль отчаянья красно-коричневые потеки – кровавые отпечатки пальцев, словно в последний момент перед смертью Луис Коликос стучал по стене, требуя, чтоб ему отворили.
– Два тела обнаружены, но никаких объяснений мы не нашли. И где Маргарет Коликос? – наморщив лоб, Лотц оглядел отпечатки пальцев и гладкую стену.
Мерзкая дрожь прокатилась по спине Рлинды. Кажется, они могут провести на Рейндик Ко неопределенно долгое время.
40. АНТОН КОЛИКОС
– Я выбрал деятельность, которая может доставить вам удовольствие, Хранитель Антон, – сказал Вао’ш. – Меня очень интересуют излюбленные методы людских рассказчиков. А теперь поглядим, сможем ли мы возродить часть из них.
Хранитель памяти взял Антона с собой на побережье, и теперь они сидели один на один с шумом ветра и моря на плато в дюжине метров над водой. С залива дул теплый, приятный бриз, и Антон ощущал кислый запах распустившихся оранжевых цветов, крупных, с плоскими, как у лилий, листами и чем-то похожими на ленточки водоросли.
Суматошные слуги, весело болтавшие между собой, аккуратно сложили поодаль бревна в виде конуса, усыпанного сухим трутом. Затем они подожгли сложенное таким образом дерево и, когда его охватило пламя, удалились.
Два историка, теперь уже абсолютно одни, сидели на мягкой, как мох, подушке из растений, кочками выраставших на песке. Торжественный огонь поднялся выше, бросая отсветы на их лица.
– Я все сделал в соответствии с вашей традицией, Хранитель Антон? Слагать истории у костра на побережье – ведь так принято на Земле?
– Конечно, хотя вы упустили один момент – такие истории лучше всего рассказывать в темноте, а не при постоянном ослепительном свете дня, – улыбнулся Антон.
Вао’ш поежился.
– Это не та вещь, которой мог бы наслаждаться илдиранин.
– Ну что ж, приступим! – молодой человек, потирая руки, склонился к огню.
Как хорошо было поздней ночью в детстве слушать истории у жаркого огня в экспедиционном лагере его родителей! Антон чувствовал легкую грусть и надеялся, что с ними все благополучно; похоже, здесь, на Илдире, он не может получить о них никакой информации.
Он вздохнул и начал свой рассказ:
– Задолго до того, как наша цивилизация научилась писать, рассказчики выбирали место в кругу ярких огней, безопасное, ибо чудовищные волки, пещерные медведи и саблезубые тигры боялись пламени. В те времена сказители рассказывали о монстрах или хищниках, что могут утащить ребенка в свое логово, – Антон улыбнулся. – И о героях, воинах или охотниках на мамонтов, что отважнее и сильнее обычных людей. Они сплетали эти истории, пытаясь объяснить явления таинственного мира вокруг них. Сказки приучали людей к нравственным правилам.
С отвесной скалы над тихим заливом Антон заметил гладкие темные силуэты. Они плыли к берегу из открытого моря. Вао’ш проследил его взгляд.
– Это бригада пловцов возвращается с приливом, – пояснил он.
Илдиранские пловцы напоминали Антону вертких выдр, восхитительно ловких, что играючи справляются с тяжелой работой ныряльщиков.
– Тела пловцов покрыты тонким мехом поверх толстого слоя подкожного жира. Это сохраняет тепло в условиях холодных глубинных течений, – пояснил Вао’ш. – Обратите внимание на их большие глаза. У них есть специальные линзовые мембраны, что позволяют хорошо видеть под водой. Уши плотно прижаты к голове, ноздри расположены высоко на лице, за счет этого они могут беспрепятственно дышать над водой.
– Что за корзины они тащат за собой?
– Пловцы собирают траву-солянку, скорлупки, коралловые яйца. Некоторые пасут стада съедобных рыб.
– Океанские ковбои.
Лицевые доли хранителя памяти вспыхнули целой симфонией тонов.
– Подходящая аналогия! – воскликнул он. Вспыхивал и трещал огонь. – Пловцы живут на больших платформах, прикрепляемых к морскому дну. Когда отгоняют стада рыб или дочиста выбирают секцию подводного леса, они обрубают крепления платформы и дрейфуют в другую часть океана.
Антон покачал головой.
– Я никогда не смогу разобраться в таком количестве различных родов. Как вы можете уследить за всем этим?
– А мне удивительно, что все люди выглядят такими похожими друг на друга. Как можете вы уследить за всеми?
Антон поднял палочку и нанизал на нее горячий уголек из середины костра.
– Вам просто нужно разобраться в нас, Вао’ш.
Хранитель памяти жестом указал на пловцов, несущих сети в док, где их встречали служащие приграничья и выдавали дневную оплату.
– Я знаю историю о пловцах из «Саги Семи Солнц».
– Это история о духах или о привидениях? У костра лучше всего рассказывать страшные истории.
– Это любовная история, – лицо хранителя памяти вновь расцветилось новой палитрой цветов. – У нас существуют рода, что живут и работают в пустыне, созданные безводьем и похожие на ящериц. Чешуйчатые способны провести долгое время при самой минимальной влажности, – Вао’ш улыбнулся. – Итак, вы можете представить, что любовь между чешуйчатым рабочим Тре’ком и пловчихой Кри’л была обречена на трагедию.
– Я думал, илдиране приветствуют смешанные браки, – нахмурился Антон.
– О, у нас нет предрассудков против смешения крови, – отмахнулся Вао’ш. – При все том, любовь между ящером и пловцом была неестественной по природе своей. Никто сейчас не скажет, что влекло их друг к другу. Тре’к и Кри’л должны были знать о трудностях, с которыми придется столкнуться, но все же это не разлучило их. Тре’к не мог выдержать соленую океанскую воду, а Кри’л не смогла бы выжить в засушливом климате пустыни.
И вот, Тре’к построил дом на каменном берегу, выше уровня прилива. Кри’л пристроила свою платформу в бухте у самого берега. Они могли вызвать друг друга и поговорить. И хотя влюбленные могли выносить естественную окружающую среду друг друга не дольше, чем час в день, этот час вдвоем доставлял им большее наслаждение, чем целая жизнь, проведенная с кем-то другим.
Тре’к и Кри’л были счастливы несколько лет, пока однажды великая буря не пришла в бухту. Она размыла высокий берег и выбросила платформу Кри’л на камни, разрушила и унесла приют Тре’ка. Они сидели на обломках, тесно прижавшись друг к другу. Хлестал ливень, волны заливали их с головой. Обваливались утесы; лавины песка и камней грозили утащить в пучину; океан швырял их обратно на берег; земля и море отрекались от тех, кто своею любовью предал их.
– Их тела не нашли, но иногда, – Вао’ш говорил, цвета переливались, будто рассветные краски, на его лице, – илдиране приходят на пустую полоску берега, где вода омывает сухой песок. Обычно там мало людей, и нет любопытных глаз. Порой там встречают две цепочки следов, пловца и ящера, идущих вдоль пустынного берега, одна цепочка следов во влажном иле, другая – на сухом берегу.
Костер все еще потрескивал. Антон задумался, опираясь локтями о мягкий мшистый ковер.
– Что за чудесная история, Вао’ш, – он пытался придумать, какую бы подходящую сказку в ответ.
– У меня тоже есть одна история для вас, – начал он после непродолжительного раздумья.
Хранитель памяти взял Антона с собой на побережье, и теперь они сидели один на один с шумом ветра и моря на плато в дюжине метров над водой. С залива дул теплый, приятный бриз, и Антон ощущал кислый запах распустившихся оранжевых цветов, крупных, с плоскими, как у лилий, листами и чем-то похожими на ленточки водоросли.
Суматошные слуги, весело болтавшие между собой, аккуратно сложили поодаль бревна в виде конуса, усыпанного сухим трутом. Затем они подожгли сложенное таким образом дерево и, когда его охватило пламя, удалились.
Два историка, теперь уже абсолютно одни, сидели на мягкой, как мох, подушке из растений, кочками выраставших на песке. Торжественный огонь поднялся выше, бросая отсветы на их лица.
– Я все сделал в соответствии с вашей традицией, Хранитель Антон? Слагать истории у костра на побережье – ведь так принято на Земле?
– Конечно, хотя вы упустили один момент – такие истории лучше всего рассказывать в темноте, а не при постоянном ослепительном свете дня, – улыбнулся Антон.
Вао’ш поежился.
– Это не та вещь, которой мог бы наслаждаться илдиранин.
– Ну что ж, приступим! – молодой человек, потирая руки, склонился к огню.
Как хорошо было поздней ночью в детстве слушать истории у жаркого огня в экспедиционном лагере его родителей! Антон чувствовал легкую грусть и надеялся, что с ними все благополучно; похоже, здесь, на Илдире, он не может получить о них никакой информации.
Он вздохнул и начал свой рассказ:
– Задолго до того, как наша цивилизация научилась писать, рассказчики выбирали место в кругу ярких огней, безопасное, ибо чудовищные волки, пещерные медведи и саблезубые тигры боялись пламени. В те времена сказители рассказывали о монстрах или хищниках, что могут утащить ребенка в свое логово, – Антон улыбнулся. – И о героях, воинах или охотниках на мамонтов, что отважнее и сильнее обычных людей. Они сплетали эти истории, пытаясь объяснить явления таинственного мира вокруг них. Сказки приучали людей к нравственным правилам.
С отвесной скалы над тихим заливом Антон заметил гладкие темные силуэты. Они плыли к берегу из открытого моря. Вао’ш проследил его взгляд.
– Это бригада пловцов возвращается с приливом, – пояснил он.
Илдиранские пловцы напоминали Антону вертких выдр, восхитительно ловких, что играючи справляются с тяжелой работой ныряльщиков.
– Тела пловцов покрыты тонким мехом поверх толстого слоя подкожного жира. Это сохраняет тепло в условиях холодных глубинных течений, – пояснил Вао’ш. – Обратите внимание на их большие глаза. У них есть специальные линзовые мембраны, что позволяют хорошо видеть под водой. Уши плотно прижаты к голове, ноздри расположены высоко на лице, за счет этого они могут беспрепятственно дышать над водой.
– Что за корзины они тащат за собой?
– Пловцы собирают траву-солянку, скорлупки, коралловые яйца. Некоторые пасут стада съедобных рыб.
– Океанские ковбои.
Лицевые доли хранителя памяти вспыхнули целой симфонией тонов.
– Подходящая аналогия! – воскликнул он. Вспыхивал и трещал огонь. – Пловцы живут на больших платформах, прикрепляемых к морскому дну. Когда отгоняют стада рыб или дочиста выбирают секцию подводного леса, они обрубают крепления платформы и дрейфуют в другую часть океана.
Антон покачал головой.
– Я никогда не смогу разобраться в таком количестве различных родов. Как вы можете уследить за всем этим?
– А мне удивительно, что все люди выглядят такими похожими друг на друга. Как можете вы уследить за всеми?
Антон поднял палочку и нанизал на нее горячий уголек из середины костра.
– Вам просто нужно разобраться в нас, Вао’ш.
Хранитель памяти жестом указал на пловцов, несущих сети в док, где их встречали служащие приграничья и выдавали дневную оплату.
– Я знаю историю о пловцах из «Саги Семи Солнц».
– Это история о духах или о привидениях? У костра лучше всего рассказывать страшные истории.
– Это любовная история, – лицо хранителя памяти вновь расцветилось новой палитрой цветов. – У нас существуют рода, что живут и работают в пустыне, созданные безводьем и похожие на ящериц. Чешуйчатые способны провести долгое время при самой минимальной влажности, – Вао’ш улыбнулся. – Итак, вы можете представить, что любовь между чешуйчатым рабочим Тре’ком и пловчихой Кри’л была обречена на трагедию.
– Я думал, илдиране приветствуют смешанные браки, – нахмурился Антон.
– О, у нас нет предрассудков против смешения крови, – отмахнулся Вао’ш. – При все том, любовь между ящером и пловцом была неестественной по природе своей. Никто сейчас не скажет, что влекло их друг к другу. Тре’к и Кри’л должны были знать о трудностях, с которыми придется столкнуться, но все же это не разлучило их. Тре’к не мог выдержать соленую океанскую воду, а Кри’л не смогла бы выжить в засушливом климате пустыни.
И вот, Тре’к построил дом на каменном берегу, выше уровня прилива. Кри’л пристроила свою платформу в бухте у самого берега. Они могли вызвать друг друга и поговорить. И хотя влюбленные могли выносить естественную окружающую среду друг друга не дольше, чем час в день, этот час вдвоем доставлял им большее наслаждение, чем целая жизнь, проведенная с кем-то другим.
Тре’к и Кри’л были счастливы несколько лет, пока однажды великая буря не пришла в бухту. Она размыла высокий берег и выбросила платформу Кри’л на камни, разрушила и унесла приют Тре’ка. Они сидели на обломках, тесно прижавшись друг к другу. Хлестал ливень, волны заливали их с головой. Обваливались утесы; лавины песка и камней грозили утащить в пучину; океан швырял их обратно на берег; земля и море отрекались от тех, кто своею любовью предал их.
– Их тела не нашли, но иногда, – Вао’ш говорил, цвета переливались, будто рассветные краски, на его лице, – илдиране приходят на пустую полоску берега, где вода омывает сухой песок. Обычно там мало людей, и нет любопытных глаз. Порой там встречают две цепочки следов, пловца и ящера, идущих вдоль пустынного берега, одна цепочка следов во влажном иле, другая – на сухом берегу.
Костер все еще потрескивал. Антон задумался, опираясь локтями о мягкий мшистый ковер.
– Что за чудесная история, Вао’ш, – он пытался придумать, какую бы подходящую сказку в ответ.
– У меня тоже есть одна история для вас, – начал он после непродолжительного раздумья.
41. НИРА
Илдиранам нравилось жить в тесных квартирах, где можно было чувствовать присутствие множества сородичей, поэтому они и спальные бараки для пленных людей построили едиными. Нира жила в большом здании со множеством коек и столов в общем помещении. Здесь люди готовили, спали и играли в игры, когда были свободны от других обязанностей. Это напоминало огромную семью, все члены которой живут под одной крышей.
Нира тихо жила среди них, делила с ними пищу, спала, когда спали они. Однако все эти годы она чувствовала стену, отделяющую ее от других, потому что слишком отличалась от других пленников. Не то чтобы люди сознательно отвергали ее, просто ей было трудно походить на них. Нира заботилась о товарищах-узниках, но все время остро ощущала свое одиночество, даже в такой тесной компании.
Сейчас, когда за стенами стояла кромешная ночь Добро, она тихонько сидела, прислушиваясь к разговорам. В своем уголке Нира держала в самодельных горшках выращенные ею цветы, маленький куст, несколько ароматных трав. Зелень создавала уют.
Она вспоминала множество праздников и фестивалей, которые проводили в большом грибном городе на Тероке Отец Идрисс и Мать Алекса. Ежедневно рабочие взбирались на высокие деревья, собирая черные стручки семян, из которых делали бодрящий напиток, срезая коконы кондорфлаев с вкусным мясом внутри. Группы готовящихся к посвящению зеленых священников – и Нира в том числе – поднимались по крепким стволам до широко раскинувшейся кроны, где можно было читать вслух любопытным деревьям.
Это были лучшие годы ее жизни…
Рядом кто-то закашлялся, и его избранная жена уложила больного в кровать и пошла заполнять заявку на лекарство. Нира оглядела помещение. Люди инстинктивно создавали отдельные семьи даже в таком положении. Казалось, они верили, что это и есть нормальная жизнь.
На Добро все еще влюблялись, заключали союзы и заводили собственных детей – хотя в любое время женщину могли отобрать за ее генетические характеристики и отослать в селекционные бараки. Мужья, конечно, не больно-то радовались, если так случалось, но принимали это спокойно. За долгие годы плена они привыкли жить в этом новом, извращенном обществе.
Нира тихо жила среди них, делила с ними пищу, спала, когда спали они. Однако все эти годы она чувствовала стену, отделяющую ее от других, потому что слишком отличалась от других пленников. Не то чтобы люди сознательно отвергали ее, просто ей было трудно походить на них. Нира заботилась о товарищах-узниках, но все время остро ощущала свое одиночество, даже в такой тесной компании.
Сейчас, когда за стенами стояла кромешная ночь Добро, она тихонько сидела, прислушиваясь к разговорам. В своем уголке Нира держала в самодельных горшках выращенные ею цветы, маленький куст, несколько ароматных трав. Зелень создавала уют.
Она вспоминала множество праздников и фестивалей, которые проводили в большом грибном городе на Тероке Отец Идрисс и Мать Алекса. Ежедневно рабочие взбирались на высокие деревья, собирая черные стручки семян, из которых делали бодрящий напиток, срезая коконы кондорфлаев с вкусным мясом внутри. Группы готовящихся к посвящению зеленых священников – и Нира в том числе – поднимались по крепким стволам до широко раскинувшейся кроны, где можно было читать вслух любопытным деревьям.
Это были лучшие годы ее жизни…
Рядом кто-то закашлялся, и его избранная жена уложила больного в кровать и пошла заполнять заявку на лекарство. Нира оглядела помещение. Люди инстинктивно создавали отдельные семьи даже в таком положении. Казалось, они верили, что это и есть нормальная жизнь.
На Добро все еще влюблялись, заключали союзы и заводили собственных детей – хотя в любое время женщину могли отобрать за ее генетические характеристики и отослать в селекционные бараки. Мужья, конечно, не больно-то радовались, если так случалось, но принимали это спокойно. За долгие годы плена они привыкли жить в этом новом, извращенном обществе.