Страница:
Пока обрушившийся на Добро огонь поглощал макушки холмов и сокрытые внизу узкие горные долины, обессиленные и черные от сажи рабочие команды развертывались в тонкий фронт, чтобы противостоять пожару. Люди и илдиране пустили в ход все средства, что были в их распоряжении, но пожары только разрастались.
Нира застыла в изнеможении, не чувствуя ни боли, ни усталости – так борьба со стихией истощила ее. Она представляла себе, как земля под ногами, травы, деревья – все вопияло под натиском безжалостного пламени – а Нира не могла ничем помочь. Концом рубящего орудия, напоминавшего лопату, она крушила сухой подлесок, очищая землю.
Приближающийся огонь ревел, как буря, сухая трава трещала, словно под пятой великана. Ветер только поддавал жару, нестерпимо свистело в ушах, искры и пепел летели в лицо. На языке безысходности говорила земля в тот час. Но Нира собрала вокруг себя людей, объясняя, как они могут эффективнее бороться с пламенем. Она знала многих из них, особенно хорошо – тех, кто с оглядкой, но все же верил ее историям о внешних мирах, и все они прислушивались словам Ниры теперь. Огонь был врагом, которого они могли победить только вместе.
Легкие Ниры горели от сажи и дыма. На глаза наворачивались слезы пополам с грязью, бороздили зеленую кожу, еле видневшуюся под защитной маской. Илдиране-надсмотрщики покрикивали на пожарников, заставляя их работать быстрее и с большей отдачей, хотя многие уже падали от духоты и усталости. Но в Нире, неожиданно для нее самой, открылось вдруг второе дыхание.
Летящий корабль сбросил замедлитель пламени и воду на самый уязвимый склон холма, смачивая свежую траву на пути разрушительного пожара. Сверхъестественным усилием пожарные корабли и боевые команды умудрились отстоять одну сторону холмов, заставив побежденный огонь идти кругом баррикад и убираться восвояси, прочь от селекционного лагеря.
А впереди было много невысоких деревьев.
Нира пробилась дальше через густую траву. Ее кожа была сплошь исцарапана, обожжена, вздулась жуткими волдырями. Нира видела искры, прыгавшие от дерева к дереву, словно малиновые бесенята. Пламя избавлялось от сорняков, вздымалось вверх, к островкам сухой травы, оттуда – к спутанному колючему кустарнику, борющемуся за выживание на дне впадин.
В глубине души ее поселился ужас. Добро сам по себе не был красивым миром, хотя во время сезона дождей зелень, скрюченные деревья и даже сорная трава превращались в причудливое напоминание о величественных терокских лесах. Нире было больно смотреть, как пламя поглощает редкие милые растения.
Нира сражалась упорнее остальных, уничтожая тлеющий подлесок, задыхаясь и не чуя под собой земли. Но она отказывалась сдаваться.
На колючие низкорослые деревца с шипением плюнуло огненными искрами. Но илдиран не беспокоил корявый лес. Все заботились только о безопасности города, селекционного лагеря и экспериментальных производств. Илдиране смотрели за тем, чтобы пленники находились на безопасном расстоянии от огня, чтобы огонь не угрожал жизни людей.
Но деревья были обречены на гибель. Все. Нира, казалось, чувствовала их отчаянье.
Она закашлялась, но все же смотрела, широко раскрыв глаза и сознание, полное безмолвной боли. Подлесок будто бы взывал к ней, как немой со дна глубокой ямы. Сильнее чем когда-либо Нира жалела о радости общения со вселенским лесом. Ее разум так долго пребывал в молчании, вдали от бесед с другими зелеными священниками, от единого, распространенного среди всех, кто мог слышать его.
Стреляющие потоками воды флаеры сбросили свой плещущий груз в пламя, и крупные завитки пара тут же взвихрились к небу. Бригадиры илдиранских рабочих стояли в отдалении, озабоченные тем, что предпринять в первую очередь. Дым в воздухе затруднял видимость.
Никто не смотрел на Ниру. Внезапно у нее появился шанс.
Нира бросила тяжелый инструмент на землю и побежала.
Пригнувшись, она бросилась через шелестящую, будто бормочущую в негодовании траву так быстро, как бегала через лес когда-то. Нира неслась к зарослям искривленных деревьев, словно они могли защитить ее или спасти из этого ужасного места. Ничего не оставалось кроме как верить, что она может это сделать.
Не пробежав и сотни метров, Нира услышала за спиной крики и проклятия. Она не обращала внимания на приказы, не слушала угроз. Что такого могли эти жестокие существа сделать с ней, чего бы она уже не перенесла? Нужно было лишь добраться до деревьев.
Илдиранские охранники кинулись в погоню, ломясь сквозь сухие трещавшие травы, но Нира не останавливалась. Задыхаясь и пыхтя, она рвалась вперед, ощущая тепло солнечных лучей на своей зеленой коже, дарующее силы, которые были ей так нужны сейчас. Никогда Нира не шла на столь безрассудный поступок.
Используя внутреннюю силу и душевный порыв, Нира с помощью этих хоть чахлых, но все же деревьев могла бы предложить пленным людям надежду… если только она сможет спасти их. Нужно всего лишь послать сообщение через этих дальних родственников Вселенского Леса, дать знать зеленым священникам, что случилось здесь, на Добро. Терок распространит новости, найдет способ послать помощь – и узники будут свободны. Не только Нира, но и все произведенные в лагере рабы.
Она из последних сил бежала к хилой рощице. Здесь, на открытом пространстве, она была свободна – ни ограды, ни селекционных бараков, ни дьявольских врачей и гнусных илдиранских самцов, которым приказывали насиловать Ниру, пока она не забеременеет вновь. Зеленая жрица не планировала бегства и знала, что у нее мало времени, и это заставляло ее бежать еще быстрее. Ступни жутко кровоточили, но Нира не чувствовала боли.
Люди наместника Добро охотились за Нирой, разъяренные тем, что их оторвали от более важного дела – борьбы с огнем. Зеленая жрица наконец достигла ближайшей рощицы. Горячий воздух был наполнен серыми, будто грязный снег, хлопьями пепла. Она бросилась в заросли, натыкаясь на ветви. Шипы и колючки больно драли кожу когтями раненой кошки. Но вопреки всему Нира пробивалась все глубже к опасному, но уютному соседству деревьев. Она чувствовала жизненную силу, стремящуюся от корней под землей к самым молодым листочкам на ветках. Деревья…
– Услышьте меня! Прошу вас, услышьте меня! – хрипло выкрикнула Нира.
Она протискивалась глубже и глубже в чащу. Наконец, окруженная переплетением древесных ветвей, она опустилась на колени и обхватила два искривленных ствола, сводя их ближе.
– Услышьте меня. О, услышьте меня! – шептала она.
Нира сконцентрировала оставшиеся силы и попыталась послать телепатическое сообщение вовне, в сеть Вселенского Леса, сигнал бедствия, крикнуть что есть мочи в космос, что она все еще жива. Каждый человек здесь зависел от нее, даже если никто не знал об этом.
Но ответа не последовало. Ничего, тишина.
Зажмурив глаза, Нира прижалась лбом к шершавой коре. Разум ее кричал, вкладывая в мольбу все силы. Она думала об Осира’х, об остальных ее детях, обо всех выходцах с «Бертона».
Молчание.
Нира вцепилась в тонкие стволики мертвой хваткой, не чувствуя острых шипов. Отказываясь сдаться, она билась лбом в дерево, пока глаза ей не залило кровью.
– Пожалуйста… ну пожалуйста… – бормотала она в помрачении.
Но это было лишь пустое дерево, а не часть Вселенского Леса. Просто дерево… и ему было суждено сгореть в огне.
Нира все так же тискала ветки и рыдала, когда ее нашли слуги наместника. Продравшись через подлесок, они выволокли ее обратно – Нира только слабо отбивалась, еще повторяя в душе призыв, но, уже осознавая, что ничего не достигла.
103. КОРОЛЬ ПЕТЕР
104. ТАСИЯ ТАМБЛЕЙН
Нира застыла в изнеможении, не чувствуя ни боли, ни усталости – так борьба со стихией истощила ее. Она представляла себе, как земля под ногами, травы, деревья – все вопияло под натиском безжалостного пламени – а Нира не могла ничем помочь. Концом рубящего орудия, напоминавшего лопату, она крушила сухой подлесок, очищая землю.
Приближающийся огонь ревел, как буря, сухая трава трещала, словно под пятой великана. Ветер только поддавал жару, нестерпимо свистело в ушах, искры и пепел летели в лицо. На языке безысходности говорила земля в тот час. Но Нира собрала вокруг себя людей, объясняя, как они могут эффективнее бороться с пламенем. Она знала многих из них, особенно хорошо – тех, кто с оглядкой, но все же верил ее историям о внешних мирах, и все они прислушивались словам Ниры теперь. Огонь был врагом, которого они могли победить только вместе.
Легкие Ниры горели от сажи и дыма. На глаза наворачивались слезы пополам с грязью, бороздили зеленую кожу, еле видневшуюся под защитной маской. Илдиране-надсмотрщики покрикивали на пожарников, заставляя их работать быстрее и с большей отдачей, хотя многие уже падали от духоты и усталости. Но в Нире, неожиданно для нее самой, открылось вдруг второе дыхание.
Летящий корабль сбросил замедлитель пламени и воду на самый уязвимый склон холма, смачивая свежую траву на пути разрушительного пожара. Сверхъестественным усилием пожарные корабли и боевые команды умудрились отстоять одну сторону холмов, заставив побежденный огонь идти кругом баррикад и убираться восвояси, прочь от селекционного лагеря.
А впереди было много невысоких деревьев.
Нира пробилась дальше через густую траву. Ее кожа была сплошь исцарапана, обожжена, вздулась жуткими волдырями. Нира видела искры, прыгавшие от дерева к дереву, словно малиновые бесенята. Пламя избавлялось от сорняков, вздымалось вверх, к островкам сухой травы, оттуда – к спутанному колючему кустарнику, борющемуся за выживание на дне впадин.
В глубине души ее поселился ужас. Добро сам по себе не был красивым миром, хотя во время сезона дождей зелень, скрюченные деревья и даже сорная трава превращались в причудливое напоминание о величественных терокских лесах. Нире было больно смотреть, как пламя поглощает редкие милые растения.
Нира сражалась упорнее остальных, уничтожая тлеющий подлесок, задыхаясь и не чуя под собой земли. Но она отказывалась сдаваться.
На колючие низкорослые деревца с шипением плюнуло огненными искрами. Но илдиран не беспокоил корявый лес. Все заботились только о безопасности города, селекционного лагеря и экспериментальных производств. Илдиране смотрели за тем, чтобы пленники находились на безопасном расстоянии от огня, чтобы огонь не угрожал жизни людей.
Но деревья были обречены на гибель. Все. Нира, казалось, чувствовала их отчаянье.
Она закашлялась, но все же смотрела, широко раскрыв глаза и сознание, полное безмолвной боли. Подлесок будто бы взывал к ней, как немой со дна глубокой ямы. Сильнее чем когда-либо Нира жалела о радости общения со вселенским лесом. Ее разум так долго пребывал в молчании, вдали от бесед с другими зелеными священниками, от единого, распространенного среди всех, кто мог слышать его.
Стреляющие потоками воды флаеры сбросили свой плещущий груз в пламя, и крупные завитки пара тут же взвихрились к небу. Бригадиры илдиранских рабочих стояли в отдалении, озабоченные тем, что предпринять в первую очередь. Дым в воздухе затруднял видимость.
Никто не смотрел на Ниру. Внезапно у нее появился шанс.
Нира бросила тяжелый инструмент на землю и побежала.
Пригнувшись, она бросилась через шелестящую, будто бормочущую в негодовании траву так быстро, как бегала через лес когда-то. Нира неслась к зарослям искривленных деревьев, словно они могли защитить ее или спасти из этого ужасного места. Ничего не оставалось кроме как верить, что она может это сделать.
Не пробежав и сотни метров, Нира услышала за спиной крики и проклятия. Она не обращала внимания на приказы, не слушала угроз. Что такого могли эти жестокие существа сделать с ней, чего бы она уже не перенесла? Нужно было лишь добраться до деревьев.
Илдиранские охранники кинулись в погоню, ломясь сквозь сухие трещавшие травы, но Нира не останавливалась. Задыхаясь и пыхтя, она рвалась вперед, ощущая тепло солнечных лучей на своей зеленой коже, дарующее силы, которые были ей так нужны сейчас. Никогда Нира не шла на столь безрассудный поступок.
Используя внутреннюю силу и душевный порыв, Нира с помощью этих хоть чахлых, но все же деревьев могла бы предложить пленным людям надежду… если только она сможет спасти их. Нужно всего лишь послать сообщение через этих дальних родственников Вселенского Леса, дать знать зеленым священникам, что случилось здесь, на Добро. Терок распространит новости, найдет способ послать помощь – и узники будут свободны. Не только Нира, но и все произведенные в лагере рабы.
Она из последних сил бежала к хилой рощице. Здесь, на открытом пространстве, она была свободна – ни ограды, ни селекционных бараков, ни дьявольских врачей и гнусных илдиранских самцов, которым приказывали насиловать Ниру, пока она не забеременеет вновь. Зеленая жрица не планировала бегства и знала, что у нее мало времени, и это заставляло ее бежать еще быстрее. Ступни жутко кровоточили, но Нира не чувствовала боли.
Люди наместника Добро охотились за Нирой, разъяренные тем, что их оторвали от более важного дела – борьбы с огнем. Зеленая жрица наконец достигла ближайшей рощицы. Горячий воздух был наполнен серыми, будто грязный снег, хлопьями пепла. Она бросилась в заросли, натыкаясь на ветви. Шипы и колючки больно драли кожу когтями раненой кошки. Но вопреки всему Нира пробивалась все глубже к опасному, но уютному соседству деревьев. Она чувствовала жизненную силу, стремящуюся от корней под землей к самым молодым листочкам на ветках. Деревья…
– Услышьте меня! Прошу вас, услышьте меня! – хрипло выкрикнула Нира.
Она протискивалась глубже и глубже в чащу. Наконец, окруженная переплетением древесных ветвей, она опустилась на колени и обхватила два искривленных ствола, сводя их ближе.
– Услышьте меня. О, услышьте меня! – шептала она.
Нира сконцентрировала оставшиеся силы и попыталась послать телепатическое сообщение вовне, в сеть Вселенского Леса, сигнал бедствия, крикнуть что есть мочи в космос, что она все еще жива. Каждый человек здесь зависел от нее, даже если никто не знал об этом.
Но ответа не последовало. Ничего, тишина.
Зажмурив глаза, Нира прижалась лбом к шершавой коре. Разум ее кричал, вкладывая в мольбу все силы. Она думала об Осира’х, об остальных ее детях, обо всех выходцах с «Бертона».
Молчание.
Нира вцепилась в тонкие стволики мертвой хваткой, не чувствуя острых шипов. Отказываясь сдаться, она билась лбом в дерево, пока глаза ей не залило кровью.
– Пожалуйста… ну пожалуйста… – бормотала она в помрачении.
Но это было лишь пустое дерево, а не часть Вселенского Леса. Просто дерево… и ему было суждено сгореть в огне.
Нира все так же тискала ветки и рыдала, когда ее нашли слуги наместника. Продравшись через подлесок, они выволокли ее обратно – Нира только слабо отбивалась, еще повторяя в душе призыв, но, уже осознавая, что ничего не достигла.
103. КОРОЛЬ ПЕТЕР
После утомительного празднования, где часами можно было танцевать или просто слушать прекрасную музыку, вкушать великолепные яства и изысканные напитки, король Петер наконец-то удалился в свои личные покои. Внезапно наступившая тишина звенела в ушах, и он был рад побыть в одиночестве.
То есть наедине с Эстаррой.
Очаровательная девушка стала теперь его женой, его королевой. Она казалась осторожной и умной, но, по мнению короля, пока чувствовала себя не в своей тарелке. Королева оставалась для него чудесной, захватывающей загадкой.
И вот уже – королевская спальня, несколько личных стражей бдительно дремлют на посту у дверей. Петер вошел и оказался лицом к лицу с Эстаррой. Как мучительно тянулось мгновение неловкости! Король приподнял подбородок жены так, чтобы они могли смотреть друг другу в глаза.
– Я думаю, если бы мне пришлось встречать делегацию гидрогов, я был бы меньше напуган, чем сейчас, – сказал Петер.
В глазах Эстарры промелькнули веселые искры, и она звонко рассмеялась. Первоначальная растерянность таяла, как тает волшебство.
– Ты боишься меня? – со смехом спросила она.
– Нет, я боюсь нас, – ответил король.
Прежде чем Эстарра успела что-то сказать, двери открылись, и в покои важно вошел ОКС, словно истинный служебный компи, неся поднос с бутылкой вина и двумя бокалами, такими прозрачными, что они почти невидимы. Пробка была уже извлечена и аккуратно вставлена в горлышко.
– Извиняюсь, что прервал вас, король Петер и королева Эстарра, – ОКС явно наслаждался, используя титулы. – Президент Венсеслас прислал вам бутылку лучшего вина во всей Ганзейской Лиге. Оно столетней выдержки и считается одним из лучших.
Радуясь возможности что-нибудь сделать, Петер извлек пробку и взглянул на марку.
– Это шираз из Реллекера – лучшего и придумать нельзя, – удивился он.
– Держу пари, оно стоит целое состояние, – предположила Эстарра.
Король наполнил бокалы и вгляделся в темно-рубиновый напиток.
– Правило первое: никогда не доверяй Бэзилу, – с этими словами Петер прошел к раковине в углу и вылил вино в канализацию. Поглядел на королеву с неловкой улыбкой. – Оно, возможно, отравлено.
Она засмеялась, а Петер смолчал. Он не был уверен, что это шутка.
ОКС стоял в нерешительности, словно надеясь, что ему дадут дополнительные указания. Петер одарил Эстарру, отныне свою жену, легкой улыбкой.
– В течение многих дней, – начал король, – мне хотелось побыть наедине с тобой, а сегодня я бегаю с места на место и настолько был занят каждую минуту, что не мог даже осознать – это теперь возможно… и понял лишь сейчас.
– Я чувствую то же, – хихикнула Эстарра. – Не то что я… боюсь тебя, Петер, но ситуация в целом, – она мучительно подбирала правильное слово, – пугающая.
Петер постучал пальцем по подбородку:
– Может быть, нам нужно некоторое время, чтобы немного расслабиться. То, что мы сейчас – в королевских покоях и за закрытыми дверями, не значит, что мы должны… я имею в виду, не прямо сейчас, если ты не… я хочу сказать…
– Так Великий король Земной Ганзейской Лиги в действительности не более, чем неумелый робкий мальчик! – съязвила королева. – Совсем не это мне рассказывала про тебя моя сестра.
Нельзя сказать, что Петер совсем не имел сексуального опыта – Бэзил, конечно, позволял ему это. Президент всегда стремился держать короля удовлетворенным и покорным, и молодому человеку с разыгравшимися гормонами при необходимости предлагались благоразумные любовницы в качестве беспроигрышного варианта усмирения. Женщины были опытные и блистательно красивые. Петер не видел ни одну из них больше одного раза.
– Никогда, никогда не влюбляйся в своих любовниц, не будь дураком, – выговаривал ему президент. – Они – не для тебя.
Петер находил экзотических женщин забавными и, безусловно, приятными, но каждой строго было приказано свести разговоры к минимуму и удалиться, как только король будет удовлетворен. Долгое время он даже считал, что этого довольно.
Эстарра же, напротив, была для него чем-то совершенно иным.
Петер обрадовался, когда его осенила идея:
– Ты говорила, что хочешь поплавать с дельфинами, – он повернулся к компи-учителю. – ОКС, как ты думаешь, можно организовать купание в такой поздний час?
– Ты – король, Петер. Такое простое задание нетрудно выполнить.
Эстарра несколько успокоилась:
– Да, мне хотелось бы поплавать – но только недолго.
Петер открыл дверь в коридор, сильно удивив при этом стражников на карауле. Король махнул рукой, и ОКС проследовал впереди, маршируя, как завзятый солдат. Верные часовые заторопились следом за роботом и королевской четой.
По сигналу ОКСа лампочки уже были включены над пузырящейся соленой водой бассейна, построенного в виде пещеры на вулканическом островке. Петер и Эстарра, все еще в свадебных нарядах, разошлись по личным раздевалкам. Готовясь к прибытию будущей королевы, во дворце приобрели множество разных купальников для нее. Петер гадал, какой из них выберет Эстарра и как она будет выглядеть в нем.
Наконец он вышел и поразился, когда увидел королеву. Без помощи модельера или стилиста Эстарра выбрала мерцающе-пурпурный, вышитый бирюзовыми бусинами закрытый купальник – он облегал ее стройное тело, как переливающаяся на солнце чешуя дракона.
Она всегда одевалась традиционно для терокцев – в платье с вышивкой и драгоценными камнями. Петеру оставалось только воображать, как она выглядит под всем этим. Теперь он видел, что Эстарра действительно была очень стройная. Ее длинные ноги выглядели сильными и, несомненно, красивыми – такая безупречная форма была, видимо, следствием постоянной жизни в лесу. Купальный костюм подчеркивал высокую грудь. Руки были гибкими и мускулистыми, а яркий рот изогнулся в победоносной ухмылке – Эстарре нравилось, что она заставила Петера с изумлением исследовать ее прелести.
– Я тоже могу строить тебе глазки, мой король, но, по крайней мере, буду немножечко более осмотрительной.
Пока Петер придумывал ответ, ОКС запустил механизм, открывающий проход под соленой водой бассейна. Ловко, как пронырливые выдры, через проход выскочили четыре дельфина, плескаясь и выпрыгивая из воды. Желая поиграть, они высовывали из воды морды, похожие на бутылки, трещали и посвистывали. Эстарра от восторга даже приоткрыла рот.
– Пойдем! – позвал ее Петер. – Вода теплая и дельфины дружелюбные, – он повернулся и красиво нырнул в бассейн.
Эстарра спустилась по лесенке, осторожно погружаясь в воду, боязливо нащупывая скользкие ступеньки, и наконец оттолкнулась от стенки. Дельфины плавали вокруг нее, толкались в ноги, брызгали ей на волосы и лицо. Эстарра фыркала и смеялась. Два дельфина таскали Петера по кругу, а он держался за их спинные плавники.
Оставшийся на краю бассейна ОКС терпеливо наблюдал. Брызги летели в него иногда, но вода скатывалась с его металлической кожи. Он не обращал внимания.
– У вас на Тероке есть океаны? – спросил Петер.
– Да, но мы живем далеко от них, в самом сердце Вселенского Леса. Иногда я находила болота, речки, маленькие пруды, но не такие большие, как этот. Однажды я поехала с моим братом Рейнальдом в деревню на Зеркальные Озера и плавала там под звездами.
Теперь Петер плыл следом за ней.
– Я не могу состязаться с тобой, – сказал он.
– Я не хочу с тобой соперничать – просто вспомни что-нибудь свое, что меня заинтересует.
Король обогнал Эстарру и быстро поцеловал ее во влажные губы, застав врасплох, но метнулся прочь прежде, чем увидел ее реакцию. Когда он оглянулся и посмотрел на королеву, в ее карих глазах плясало изумление. Сердце короля трепетало.
– Спасибо, – сказала она тихо. – Это ровно то, что было нужно. Я больше не чувствую такого напряжения.
Несомый одним из дельфинов, Петер показал Эстарре, как за него держаться. Они катались вместе от стенки до стенки, пока игривые звери радовались тренировке. Пропустив даму вперед, Петер проплывал под водой и ловил Эстарру за ноги. Она шутливо толкала его, и когда он выныривал, чтобы вдохнуть, звонко смеялась.
Петер не мог вспомнить, когда за последнее время он позволял себе просто… расслабиться и поиграть. Но это была первая брачная ночь – показное начало медового месяца. И нет ничего плохого в том, чтобы порадовать себя в такую ночь.
Когда он позже взглянул на край бассейна, то увидел, что компи-учитель стоит с двумя большими купальными полотенцами. Петер не знал, сколько прошло времени, но, по всей видимости, было уже поздно.
– Я думаю, ОКС намекает нам, что пора и честь знать, – сказал он, и Эстарра оглянулась.
– Тогда, я полагаю, нам лучше закругляться, – на этот раз она удивила Петера, поцеловав его, чуть дольше и менее застенчиво, чем он вначале. Девушка выбралась из бассейна, похожая на экзотическую пурпурно-бирюзовую рыбу, роняя капли и искрясь под лучами светильников купальни.
ОКС протянул ей полотенце и она завернулась в него, поглядывая на Петера, все еще болтавшегося в бассейне.
– Что же ты? Иди ко мне! Или ты хочешь заставить меня ждать?
Они переоделись в наряды, заботливо предложенные слугами.
Когда они под водительством ОКСа вышли из купальни, королевская стража верно охраняла молодоженов, не показывая недовольства по поводу их странного поведения. Теперь Петер и Эстарра чувствовали себя друг с другом намного комфортнее. Дойдя до королевского крыла, они даже взялись за руки – и вошли в покои, которые разделят с этого дня…
ОКС удалился, закрыв за собой дверь. Наконец в личных королевских апартаментах не осталось ничего, что могло бы отвлечь внимание и прервать общение королевской четы.
Эстарра взглянула на Петера.
– Я и не думала, что так по-настоящему и не поцелую моего мужа до свадебной ночи, – она сделала один шаг ему навстречу. Казалось, она его дразнит. – Может, попытаешься завоевать мое сердце, завершив наконец долгое романтическое ухаживание?
Петер обнял Эстарру за талию и привлек ее к себе. Прикосновение к ее телу заставило его сердце биться тяжелее, и каждая частица его, каждый атом, казалось, трепетал в ожидании. Соленые капли с ее мокрых после купания волос щекотно стекали на шею.
– Наша свадебная ночь – не конец долгого ухаживания, Эстарра. Почему бы не начать его заново? – король приподнял брови и впервые по-настоящему вольно улыбнулся. – Хотя, чтобы произвести впечатление на тебя, мне нужно обладать всеми богатствами Ганзы.
Он поцеловал ее еще раз, пока не растерял всю свою решимость, и Эстарра ответила на поцелуй. Король целовал супругу все медленнее и продолжительнее. Сначала он почувствовал привкус соленой воды на губах девушки, но вскоре остался только ее вкус и ощущение близости ее тела… и Петер удивился, почему Бэзил держал их порознь так долго. Через несколько секунд, задыхаясь от волнения, они прервали поцелуй, но продолжали обнимать друг друга. Эстарра нервно хихикнула:
– Я делаю не так, как это полагается делать? – спросил Петер.
– Я не знаю, – отозвалась Эстарра. – Может, нам не хватает практики?
– Я организую мое королевское расписание, чтобы предоставить нам… время для практических занятий, моя королева, – сказал Петер и они снова поцеловались. На этот раз вышло легче. И дольше.
Только потом Эстарра заметила, что король принес для нее маленький росток, молодое вселенское деревце, одно из тех, что она сама привезла с Терока, и поставил его около кровати.
Наконец-то они были вместе, наконец-то остались наедине! Первая брачная ночь для Петера и Эстарры была вдвойне интимной – не только потому, что они впервые занимались любовью, но и потому что в первый раз им представилась возможность искренне поговорить друг с другом.
То есть наедине с Эстаррой.
Очаровательная девушка стала теперь его женой, его королевой. Она казалась осторожной и умной, но, по мнению короля, пока чувствовала себя не в своей тарелке. Королева оставалась для него чудесной, захватывающей загадкой.
И вот уже – королевская спальня, несколько личных стражей бдительно дремлют на посту у дверей. Петер вошел и оказался лицом к лицу с Эстаррой. Как мучительно тянулось мгновение неловкости! Король приподнял подбородок жены так, чтобы они могли смотреть друг другу в глаза.
– Я думаю, если бы мне пришлось встречать делегацию гидрогов, я был бы меньше напуган, чем сейчас, – сказал Петер.
В глазах Эстарры промелькнули веселые искры, и она звонко рассмеялась. Первоначальная растерянность таяла, как тает волшебство.
– Ты боишься меня? – со смехом спросила она.
– Нет, я боюсь нас, – ответил король.
Прежде чем Эстарра успела что-то сказать, двери открылись, и в покои важно вошел ОКС, словно истинный служебный компи, неся поднос с бутылкой вина и двумя бокалами, такими прозрачными, что они почти невидимы. Пробка была уже извлечена и аккуратно вставлена в горлышко.
– Извиняюсь, что прервал вас, король Петер и королева Эстарра, – ОКС явно наслаждался, используя титулы. – Президент Венсеслас прислал вам бутылку лучшего вина во всей Ганзейской Лиге. Оно столетней выдержки и считается одним из лучших.
Радуясь возможности что-нибудь сделать, Петер извлек пробку и взглянул на марку.
– Это шираз из Реллекера – лучшего и придумать нельзя, – удивился он.
– Держу пари, оно стоит целое состояние, – предположила Эстарра.
Король наполнил бокалы и вгляделся в темно-рубиновый напиток.
– Правило первое: никогда не доверяй Бэзилу, – с этими словами Петер прошел к раковине в углу и вылил вино в канализацию. Поглядел на королеву с неловкой улыбкой. – Оно, возможно, отравлено.
Она засмеялась, а Петер смолчал. Он не был уверен, что это шутка.
ОКС стоял в нерешительности, словно надеясь, что ему дадут дополнительные указания. Петер одарил Эстарру, отныне свою жену, легкой улыбкой.
– В течение многих дней, – начал король, – мне хотелось побыть наедине с тобой, а сегодня я бегаю с места на место и настолько был занят каждую минуту, что не мог даже осознать – это теперь возможно… и понял лишь сейчас.
– Я чувствую то же, – хихикнула Эстарра. – Не то что я… боюсь тебя, Петер, но ситуация в целом, – она мучительно подбирала правильное слово, – пугающая.
Петер постучал пальцем по подбородку:
– Может быть, нам нужно некоторое время, чтобы немного расслабиться. То, что мы сейчас – в королевских покоях и за закрытыми дверями, не значит, что мы должны… я имею в виду, не прямо сейчас, если ты не… я хочу сказать…
– Так Великий король Земной Ганзейской Лиги в действительности не более, чем неумелый робкий мальчик! – съязвила королева. – Совсем не это мне рассказывала про тебя моя сестра.
Нельзя сказать, что Петер совсем не имел сексуального опыта – Бэзил, конечно, позволял ему это. Президент всегда стремился держать короля удовлетворенным и покорным, и молодому человеку с разыгравшимися гормонами при необходимости предлагались благоразумные любовницы в качестве беспроигрышного варианта усмирения. Женщины были опытные и блистательно красивые. Петер не видел ни одну из них больше одного раза.
– Никогда, никогда не влюбляйся в своих любовниц, не будь дураком, – выговаривал ему президент. – Они – не для тебя.
Петер находил экзотических женщин забавными и, безусловно, приятными, но каждой строго было приказано свести разговоры к минимуму и удалиться, как только король будет удовлетворен. Долгое время он даже считал, что этого довольно.
Эстарра же, напротив, была для него чем-то совершенно иным.
Петер обрадовался, когда его осенила идея:
– Ты говорила, что хочешь поплавать с дельфинами, – он повернулся к компи-учителю. – ОКС, как ты думаешь, можно организовать купание в такой поздний час?
– Ты – король, Петер. Такое простое задание нетрудно выполнить.
Эстарра несколько успокоилась:
– Да, мне хотелось бы поплавать – но только недолго.
Петер открыл дверь в коридор, сильно удивив при этом стражников на карауле. Король махнул рукой, и ОКС проследовал впереди, маршируя, как завзятый солдат. Верные часовые заторопились следом за роботом и королевской четой.
По сигналу ОКСа лампочки уже были включены над пузырящейся соленой водой бассейна, построенного в виде пещеры на вулканическом островке. Петер и Эстарра, все еще в свадебных нарядах, разошлись по личным раздевалкам. Готовясь к прибытию будущей королевы, во дворце приобрели множество разных купальников для нее. Петер гадал, какой из них выберет Эстарра и как она будет выглядеть в нем.
Наконец он вышел и поразился, когда увидел королеву. Без помощи модельера или стилиста Эстарра выбрала мерцающе-пурпурный, вышитый бирюзовыми бусинами закрытый купальник – он облегал ее стройное тело, как переливающаяся на солнце чешуя дракона.
Она всегда одевалась традиционно для терокцев – в платье с вышивкой и драгоценными камнями. Петеру оставалось только воображать, как она выглядит под всем этим. Теперь он видел, что Эстарра действительно была очень стройная. Ее длинные ноги выглядели сильными и, несомненно, красивыми – такая безупречная форма была, видимо, следствием постоянной жизни в лесу. Купальный костюм подчеркивал высокую грудь. Руки были гибкими и мускулистыми, а яркий рот изогнулся в победоносной ухмылке – Эстарре нравилось, что она заставила Петера с изумлением исследовать ее прелести.
– Я тоже могу строить тебе глазки, мой король, но, по крайней мере, буду немножечко более осмотрительной.
Пока Петер придумывал ответ, ОКС запустил механизм, открывающий проход под соленой водой бассейна. Ловко, как пронырливые выдры, через проход выскочили четыре дельфина, плескаясь и выпрыгивая из воды. Желая поиграть, они высовывали из воды морды, похожие на бутылки, трещали и посвистывали. Эстарра от восторга даже приоткрыла рот.
– Пойдем! – позвал ее Петер. – Вода теплая и дельфины дружелюбные, – он повернулся и красиво нырнул в бассейн.
Эстарра спустилась по лесенке, осторожно погружаясь в воду, боязливо нащупывая скользкие ступеньки, и наконец оттолкнулась от стенки. Дельфины плавали вокруг нее, толкались в ноги, брызгали ей на волосы и лицо. Эстарра фыркала и смеялась. Два дельфина таскали Петера по кругу, а он держался за их спинные плавники.
Оставшийся на краю бассейна ОКС терпеливо наблюдал. Брызги летели в него иногда, но вода скатывалась с его металлической кожи. Он не обращал внимания.
– У вас на Тероке есть океаны? – спросил Петер.
– Да, но мы живем далеко от них, в самом сердце Вселенского Леса. Иногда я находила болота, речки, маленькие пруды, но не такие большие, как этот. Однажды я поехала с моим братом Рейнальдом в деревню на Зеркальные Озера и плавала там под звездами.
Теперь Петер плыл следом за ней.
– Я не могу состязаться с тобой, – сказал он.
– Я не хочу с тобой соперничать – просто вспомни что-нибудь свое, что меня заинтересует.
Король обогнал Эстарру и быстро поцеловал ее во влажные губы, застав врасплох, но метнулся прочь прежде, чем увидел ее реакцию. Когда он оглянулся и посмотрел на королеву, в ее карих глазах плясало изумление. Сердце короля трепетало.
– Спасибо, – сказала она тихо. – Это ровно то, что было нужно. Я больше не чувствую такого напряжения.
Несомый одним из дельфинов, Петер показал Эстарре, как за него держаться. Они катались вместе от стенки до стенки, пока игривые звери радовались тренировке. Пропустив даму вперед, Петер проплывал под водой и ловил Эстарру за ноги. Она шутливо толкала его, и когда он выныривал, чтобы вдохнуть, звонко смеялась.
Петер не мог вспомнить, когда за последнее время он позволял себе просто… расслабиться и поиграть. Но это была первая брачная ночь – показное начало медового месяца. И нет ничего плохого в том, чтобы порадовать себя в такую ночь.
Когда он позже взглянул на край бассейна, то увидел, что компи-учитель стоит с двумя большими купальными полотенцами. Петер не знал, сколько прошло времени, но, по всей видимости, было уже поздно.
– Я думаю, ОКС намекает нам, что пора и честь знать, – сказал он, и Эстарра оглянулась.
– Тогда, я полагаю, нам лучше закругляться, – на этот раз она удивила Петера, поцеловав его, чуть дольше и менее застенчиво, чем он вначале. Девушка выбралась из бассейна, похожая на экзотическую пурпурно-бирюзовую рыбу, роняя капли и искрясь под лучами светильников купальни.
ОКС протянул ей полотенце и она завернулась в него, поглядывая на Петера, все еще болтавшегося в бассейне.
– Что же ты? Иди ко мне! Или ты хочешь заставить меня ждать?
Они переоделись в наряды, заботливо предложенные слугами.
Когда они под водительством ОКСа вышли из купальни, королевская стража верно охраняла молодоженов, не показывая недовольства по поводу их странного поведения. Теперь Петер и Эстарра чувствовали себя друг с другом намного комфортнее. Дойдя до королевского крыла, они даже взялись за руки – и вошли в покои, которые разделят с этого дня…
ОКС удалился, закрыв за собой дверь. Наконец в личных королевских апартаментах не осталось ничего, что могло бы отвлечь внимание и прервать общение королевской четы.
Эстарра взглянула на Петера.
– Я и не думала, что так по-настоящему и не поцелую моего мужа до свадебной ночи, – она сделала один шаг ему навстречу. Казалось, она его дразнит. – Может, попытаешься завоевать мое сердце, завершив наконец долгое романтическое ухаживание?
Петер обнял Эстарру за талию и привлек ее к себе. Прикосновение к ее телу заставило его сердце биться тяжелее, и каждая частица его, каждый атом, казалось, трепетал в ожидании. Соленые капли с ее мокрых после купания волос щекотно стекали на шею.
– Наша свадебная ночь – не конец долгого ухаживания, Эстарра. Почему бы не начать его заново? – король приподнял брови и впервые по-настоящему вольно улыбнулся. – Хотя, чтобы произвести впечатление на тебя, мне нужно обладать всеми богатствами Ганзы.
Он поцеловал ее еще раз, пока не растерял всю свою решимость, и Эстарра ответила на поцелуй. Король целовал супругу все медленнее и продолжительнее. Сначала он почувствовал привкус соленой воды на губах девушки, но вскоре остался только ее вкус и ощущение близости ее тела… и Петер удивился, почему Бэзил держал их порознь так долго. Через несколько секунд, задыхаясь от волнения, они прервали поцелуй, но продолжали обнимать друг друга. Эстарра нервно хихикнула:
– Я делаю не так, как это полагается делать? – спросил Петер.
– Я не знаю, – отозвалась Эстарра. – Может, нам не хватает практики?
– Я организую мое королевское расписание, чтобы предоставить нам… время для практических занятий, моя королева, – сказал Петер и они снова поцеловались. На этот раз вышло легче. И дольше.
Только потом Эстарра заметила, что король принес для нее маленький росток, молодое вселенское деревце, одно из тех, что она сама привезла с Терока, и поставил его около кровати.
Наконец-то они были вместе, наконец-то остались наедине! Первая брачная ночь для Петера и Эстарры была вдвойне интимной – не только потому, что они впервые занимались любовью, но и потому что в первый раз им представилась возможность искренне поговорить друг с другом.
104. ТАСИЯ ТАМБЛЕЙН
После битвы при Оскувеле тяжелораненых солдат и поврежденные корабли оставили в Новой Португалии, ближайшей колонии Ганзы с предприятиями EDF. Девятнадцать раненых было из экипажа Тасииного крейсера. Двадцать восемь солдат лежало в холодильных камерах ее «манты». По прибытии на Землю каждому убитому будут оказаны все воинские почести. Больше дюжины членов экипажа были выброшены в вакуум через пробоину в нижней части корпуса.
Закончив неотложный ремонт, уцелевшие боевые корабли один за другим тащились домой, каждый с той скоростью, с какой мог. Основная переборка и полная проверка механизмов ожидают их в главных доках EDF.
Тасия прошла полный спектр медицинских проверок и доктора признали ее здоровой, не считая нескольких волдырей и ожогов, которые заживали быстрее, чем она ожидала. А Тасия тем временем возвращалась на марсианскую базу.
EDF раздавали советы направо и налево, не скупясь, и психологи консультировали всех выживших, но для Тасии это было бы пустой тратой времени. Мягкие всепонимающие голоса специалистов увещевали ее, что сарказм не ускорит душевного восстановления после травмы, которую она перенесла. Никто к Тасии не приставал с предложениями «проконсультировать» после смерти Росса или после того, как на Плумасе скончался ее отец. Никого, казалось, не беспокоило, что Робб Бриндл геройски погиб во имя недостижимой цели.
От всей своей большой души генерал Ланьян дал возвращающимся солдатам целую неделю отпуска. Тасии приказали расслабиться.
Вместо этого она отправилась к родителям Робба.
Чтобы найти их, было достаточно всего лишь воспользоваться записями EDF. Командир крыла Бриндл был из семьи военных, и отец, и мать сделали прекрасную карьеру как офицеры EDF. Хотя последние пятнадцать лет они работали в частном секторе, оба их патента на звание восстановили во время гидрогской войны. Сейчас они служили инструкторами, но если EDF будут по-прежнему терять офицеров и корабли с такой астрономической скоростью, то родителей Робба могут призвать к исполнению воинского долга на передовой.
Тасия нашла их на старой антарктической базе, учебном комплексе на ледяном щите Южного полюса Земли. Несмотря на напряженные тренировки и учения, проводимые на улице в полярном снаряжении, у офицеров были комфортабельные казармы. Антарктический комплекс был теплым, и все прелести цивилизации были доступны в нем. Любой Скиталец в таких квартирах почувствовал бы себя баловнем судьбы.
Перед встречей с матерью и отцом Робба Тасия надела форму. Робб Бриндл, без сомнения, получит сполна посмертных благодарностей и медалей за отвагу и героизм. Как будто только в этом и дело…
Мать Робба, Наталья Бриндл, казалась поблекшей, ее лицо не выражало никаких эмоций. Его отец, Конрад, был зол и раздражителен, хотя не Тасия являлась причиной его недовольства. Тем не менее, Конрад Бриндл пытался взять себя в руки.
– Вы совершили напрасное путешествие, командир Тамблейн, – сдержанно выговорил Конрад. – Нам уже сообщили, что наш сын был одним из тех, кто пал у Оскувеля.
– Да, мы получили извещение лично от генерала Ланьяна, – подтвердила Наталья, не вынимая рук из карманов.
– Я приехала сюда не как официальное лицо, а просто потому, что… Робб был моим близким другом, – сказала Тасия. – Очень близким другом.
Не давая себя прервать, она рассказала, как он решился принять опасное задание на себя при минимальной гарантии, что убедит чужаков пойти на контакт.
– Что он увидел внизу… Его последние слова были о том, что это прекрасно, восхитительно. Никто не знает, чему Робб был свидетелем или хотя бы что пытался рассказать нам, – завершила рассказ Тасия.
– Это не первая трагедия, которую перенесла любая из семей военных, – пробормотал Конрад Бриндл. – И конечно, не последняя. Наш сын выполнил свой долг. Он был добровольцем, и он не испугался пойти на риск. Мы гордимся им.
– Робб всегда хотел вступить в ряды EDF, – промолвила Наталья. – Он гордился своей профессией.
– Да, гордился, – кивнула Тасия. – Я только хотела, чтобы вы знали обо всем, что случилось.
Оказавшись снова в своей квартире на марсианской базе EDF, Тасия обеспокоилась, узнав, что ЕА все еще не вернулась из секретной командировки на Рандеву. Но раз гавани Скитальцев у Оскувеля были укрыты от боевой группы, ЕА удалось доставить Рупору Перони послание хозяйки. Только вот сама компи так и не появилась.
На земную Луну недавно прибыл с кратким коммерческим визитом знаменитый торговец Скитальцев Ден Перони. В соответствии с журналом и планом полетов, которые он зарегистрировал, Перони собирался отбыть сразу же, так что у Тасии было мало времени. Она взяла быстрый ремор с Марса и потратила последние часы отпуска, чтобы перехватить его.
Она нашла Дена Перони на темной стороне кратера, где находился космопорт. Он отчаянно смолил и шагал туда-сюда перед своим кораблем, как будто искал что-то или пытался подавить в себе разбушевавшиеся страсти.
Тасия подошла к Перони; одета она была в полевую форму EDF. Он заметил это и бросил на нее сердитый взгляд. Она подняла руку в примирительном жесте.
– Я Тасия Тамблейн, дочь Брана Тамблейна.
– А, сестра Росса! – просиял Перони, узнав ее. – Я слышал, что ты присоединилась к эдди. Ты лучше встань подальше, потому что я сейчас готов убить кого-нибудь.
– Что случилось?
Перони покачал головой:
– Некоторый форс-мажор. Я правильно оформил все документы, но должного действия это не возымело. Теперь мне приходится сидеть здесь, рядом с конфискованным кораблем, пока дело не будет «пересмотрено». Они даже приблизительно не говорят, как долго это может продолжаться.
Закончив неотложный ремонт, уцелевшие боевые корабли один за другим тащились домой, каждый с той скоростью, с какой мог. Основная переборка и полная проверка механизмов ожидают их в главных доках EDF.
Тасия прошла полный спектр медицинских проверок и доктора признали ее здоровой, не считая нескольких волдырей и ожогов, которые заживали быстрее, чем она ожидала. А Тасия тем временем возвращалась на марсианскую базу.
EDF раздавали советы направо и налево, не скупясь, и психологи консультировали всех выживших, но для Тасии это было бы пустой тратой времени. Мягкие всепонимающие голоса специалистов увещевали ее, что сарказм не ускорит душевного восстановления после травмы, которую она перенесла. Никто к Тасии не приставал с предложениями «проконсультировать» после смерти Росса или после того, как на Плумасе скончался ее отец. Никого, казалось, не беспокоило, что Робб Бриндл геройски погиб во имя недостижимой цели.
От всей своей большой души генерал Ланьян дал возвращающимся солдатам целую неделю отпуска. Тасии приказали расслабиться.
Вместо этого она отправилась к родителям Робба.
Чтобы найти их, было достаточно всего лишь воспользоваться записями EDF. Командир крыла Бриндл был из семьи военных, и отец, и мать сделали прекрасную карьеру как офицеры EDF. Хотя последние пятнадцать лет они работали в частном секторе, оба их патента на звание восстановили во время гидрогской войны. Сейчас они служили инструкторами, но если EDF будут по-прежнему терять офицеров и корабли с такой астрономической скоростью, то родителей Робба могут призвать к исполнению воинского долга на передовой.
Тасия нашла их на старой антарктической базе, учебном комплексе на ледяном щите Южного полюса Земли. Несмотря на напряженные тренировки и учения, проводимые на улице в полярном снаряжении, у офицеров были комфортабельные казармы. Антарктический комплекс был теплым, и все прелести цивилизации были доступны в нем. Любой Скиталец в таких квартирах почувствовал бы себя баловнем судьбы.
Перед встречей с матерью и отцом Робба Тасия надела форму. Робб Бриндл, без сомнения, получит сполна посмертных благодарностей и медалей за отвагу и героизм. Как будто только в этом и дело…
Мать Робба, Наталья Бриндл, казалась поблекшей, ее лицо не выражало никаких эмоций. Его отец, Конрад, был зол и раздражителен, хотя не Тасия являлась причиной его недовольства. Тем не менее, Конрад Бриндл пытался взять себя в руки.
– Вы совершили напрасное путешествие, командир Тамблейн, – сдержанно выговорил Конрад. – Нам уже сообщили, что наш сын был одним из тех, кто пал у Оскувеля.
– Да, мы получили извещение лично от генерала Ланьяна, – подтвердила Наталья, не вынимая рук из карманов.
– Я приехала сюда не как официальное лицо, а просто потому, что… Робб был моим близким другом, – сказала Тасия. – Очень близким другом.
Не давая себя прервать, она рассказала, как он решился принять опасное задание на себя при минимальной гарантии, что убедит чужаков пойти на контакт.
– Что он увидел внизу… Его последние слова были о том, что это прекрасно, восхитительно. Никто не знает, чему Робб был свидетелем или хотя бы что пытался рассказать нам, – завершила рассказ Тасия.
– Это не первая трагедия, которую перенесла любая из семей военных, – пробормотал Конрад Бриндл. – И конечно, не последняя. Наш сын выполнил свой долг. Он был добровольцем, и он не испугался пойти на риск. Мы гордимся им.
– Робб всегда хотел вступить в ряды EDF, – промолвила Наталья. – Он гордился своей профессией.
– Да, гордился, – кивнула Тасия. – Я только хотела, чтобы вы знали обо всем, что случилось.
Оказавшись снова в своей квартире на марсианской базе EDF, Тасия обеспокоилась, узнав, что ЕА все еще не вернулась из секретной командировки на Рандеву. Но раз гавани Скитальцев у Оскувеля были укрыты от боевой группы, ЕА удалось доставить Рупору Перони послание хозяйки. Только вот сама компи так и не появилась.
На земную Луну недавно прибыл с кратким коммерческим визитом знаменитый торговец Скитальцев Ден Перони. В соответствии с журналом и планом полетов, которые он зарегистрировал, Перони собирался отбыть сразу же, так что у Тасии было мало времени. Она взяла быстрый ремор с Марса и потратила последние часы отпуска, чтобы перехватить его.
Она нашла Дена Перони на темной стороне кратера, где находился космопорт. Он отчаянно смолил и шагал туда-сюда перед своим кораблем, как будто искал что-то или пытался подавить в себе разбушевавшиеся страсти.
Тасия подошла к Перони; одета она была в полевую форму EDF. Он заметил это и бросил на нее сердитый взгляд. Она подняла руку в примирительном жесте.
– Я Тасия Тамблейн, дочь Брана Тамблейна.
– А, сестра Росса! – просиял Перони, узнав ее. – Я слышал, что ты присоединилась к эдди. Ты лучше встань подальше, потому что я сейчас готов убить кого-нибудь.
– Что случилось?
Перони покачал головой:
– Некоторый форс-мажор. Я правильно оформил все документы, но должного действия это не возымело. Теперь мне приходится сидеть здесь, рядом с конфискованным кораблем, пока дело не будет «пересмотрено». Они даже приблизительно не говорят, как долго это может продолжаться.