Страница:
И теперь, спустя пять лет, новая загадочная болезнь с пугающей скоростью распространялась среди жителей Кренны. У ее жертв вначале наблюдалась легкая респираторная инфекция, вскоре возникали характерные оранжевые круги на ногах и на плечах. Когда один старик умер от так называемого «оранжевого пятна», беспокойство достигло пика.
Одна из врачей колонии присутствовала на городском митинге – маленькая женщина с круглыми, как у совы, глазами. На сером, изможденном лице вымученной и неуместной казалась улыбка, но она выражала усталое облегчение.
– Думаю, у меня есть хорошие новости для вас, – толпа затаила дыхание, но женщина ничего не замечала. – Обследовав пятнадцать человек, заболевших синдромом «оранжевого пятна», моя группа нашла возбудитель инфекции. Я счастлива сообщить вам, что это заболевание не имеет никакого отношения к илдиранской ослепляющей лихорадке.
На переносном проекционном экране возникло несколько слайдов с электронного микроскопа с маленькими шариками и странными фигурами. Давлин узнал клетки человеческой крови с крупными чужеродными частицами.
– Возбудитель – просто амебоподобное одноклеточное, не относящееся ни к вирусам, ни к бактериям. У людей оно поражает главным образом кожу и легкие. Оно обитает, возможно, в воде или в чем-то еще, чем мы пользуемся, это естественная часть экосистемы Кренны.
– Оно собирается уничтожить нас всех? – ужаснулся кто-то.
– Вовсе нет, но вам, наверное, придется привыкнуть к оранжевым пятнам на вашем теле, – доктор улыбнулась. – Этот синдром дает воспаление кожи и обесцвечивание меланина. Возможно постоянное, но совсем не опасное.
– Но мой Аркадий умер! – возразила пожилая женщина.
– У Аркадия уже наблюдались рубцы в легочной ткани, и он был особенно уязвим. Синдром «оранжевого пятна» так же серьезен, как, например, пневмония. И так же поддается лечению. Все, что нам нужно, это широкий спектр противоамебных препаратов. У меня есть несколько упаковок в аптечке, но на все население их не хватит.
– Да, но мы не можем просто сбегать в местную аптеку и прикупить их по рецепту, – зароптали несколько голосов.
Человек по имени Брансон Робертс, один из новых членов колонии, поднялся, привлекая к себе всеобщее внимание.
– Я могу, – уверенно заявил он. Робертс был долговязым, с ровной светлой кожей и большими мозолистыми ладонями; волосы его напоминали серебристый пушок одуванчика.
Этот человек прибыл на маленьком торговом судне. Блеск новой никелировки выдавал смену имени корабля и его серийного номера. Либо Робертс угнал корабль, либо от кого-то скрывался.
Колонисты Кренны принимали любого, у кого был в собственности корабль, и кто, соответственно, мог совершить нелегальный рейс и добыть товары для черного рынка.
– На моем корабле еще хватит горючего на пару продолжительных рейсов, тем более что слишком далеко я и не собираюсь лететь, – он сунул руки в карманы комбинезона. Его легкая усмешка была подкупающей. – У меня есть связи в обход Ганзы.
«Конечно, ты можешь!» – подумал Давлин.
Через два дня медики Кренны вылечили пять самых тяжелых случаев синдрома «оранжевого пятна». Давлин работал над системой фильтров, предусматривая дополнительную защиту, чтобы перекрыть амебам доступ к хранилищу питьевой воды. Увидев выздоровление своих товарищей, народ успокоился.
Брансон Робертс крутился среди поселенцев, составляя «закупочный лист»: так он мог рассчитывать на полную загрузку в дополнение к необходимым антиамебным препаратам. Если уж он собирался использовать свой остаток звездолетного горючего, желательно было сделать пробег выгодным, или даже полностью окупить весь тур.
Не так далеко был самый закрытый мир Ганзы, где обслуживали богатых туристов.
– На Реллекере изнеженным гостям не позволяют большего, чем заноза, – сказал Робертс. – Уровень их медицинского обеспечения известен всем.
Давлин со списком запчастей, необходимых для насосной и фильтрующей станций, встретил Брансона в маленьком космопорте. Теоретически, ему следовало воспользоваться оказией и отправить отчет президенту Венсесласу, но шпион не горел желанием привлекать к себе внимание Ганзы. Ему нравилось здесь, на Кренне, он уже сам почти поверил в легенду об обыкновенном колонисте, сочиненную для прикрытия. С глаз долой – из сердца вон… во всяком случае, он хотел в это верить.
Илдиране назвали Кренну «миром звуков». Серебряные родники, падающие вниз каскадами воды. Семена местных трав здесь издавали гремящий звук, как крохотные маракасы, когда ветер тревожил их. Насекомые, жужжащие и басовито гудящие днем и ночью, создавали прелестный музыкальный фон. Низкие холмы покрывал лес с колючими зарослями свирельных деревьев. Когда дерево умирало, с него сходила мягкая кора и оставалась пустотелая трубка. Местные насекомые прогрызали в ней ходы и даже легчайший ветерок заставлял дерево звучать словно флейту.
Это было очаровательное место, гораздо лучшее, чем многие другие в жизни шпиона.
Робертс еще не ступил на борт своего корабля, как вдруг прозвучал резкий сигнал тревоги, он означал, что какой-то корабль вошел в атмосферу. Робертс обеспокоенно оглянулся:
– Кто мог сюда прилететь? – вырвалось у него.
Один из сменных городских наблюдателей радостно выкрикнул из дозорной башни:
– Это почтовый гонец! – Затем, еще громче. – Почта пришла!
Почтовый гонец был маленьким, быстрым корабликом с встроенной автоматикой, чуть побольше обыкновенного спутника. Во время эмбарго такие посланцы были единственным способом обмена информацией между планетами, на которых не было зеленых священников для телепатической связи. Они также делали подробные снимки известных Ганзе поселений.
Робертс выхватил список из рук Давлина и птицей взлетел по трапу на борт корабля.
– Иди, читай свою почту. Я вернусь сразу, как закуплюсь, – бросил он второпях. – Между прочим, если совсем погано будет: я слышал, что куриный супчик творит чудеса.
Робертс взлетел, даже не завершив стандартной предполетной проверки, – и, вероятно, прежде чем почтовый гонец смог опознать его. Торговый корабль пронесся в небе за считанные секунды до прибытия почтового гонца. Постовой спутник начал перенос доставленных файлов и сообщений в базу данных Креннской сети: письма от родственников, деловые отчеты, новости, копии концертных видеозаписей и оцифрованных романов.
Не было материала, который не доставил бы поселенцам радость от воспоминания о доме; Давлин нашел странным, что Ганза послала столь маловажную миссию сюда, на далекую Кренну. Он знал, что каждое действие Бэзила имеет причину. И шпиону было крайне любопытно, чего опасался Брансон Робертс.
Хотя у него не осталось родных или близких друзей, Давлин не удивился, обнаружив среди полученных писем сообщение и для себя. Записка от «брата» Саула читалась, как обыкновеннейшая история удачная женитьба, смерть старой родственницы, напряженный семейный бизнес. Но, забрав послание домой, он декодировал текст и узнал о своем новом задании от Бэзила Венсесласа.
Сердце его, конечно, затосковало, но Давлин и раньше знал, что мирное существование на Кренне неминуемо должно было подойти к концу. В который раз ему предстоит стать официальным исследователем и задействовать свои экзосоциологические умения для разрешения загадки. Довольно скоро за ним прибудет корабль и заберет в мертвый мир Кликиссов, где шпиону приказано выяснить, что случилось с пропавшей археологической экспедицией.
Люди Кренны больше никогда не увидят Давлина Лотца.
14. АНТОН КОЛИКОС
15. АДАР КОРИ’НХ
16. МУДРЕЦ-ИМПЕРАТОР
Одна из врачей колонии присутствовала на городском митинге – маленькая женщина с круглыми, как у совы, глазами. На сером, изможденном лице вымученной и неуместной казалась улыбка, но она выражала усталое облегчение.
– Думаю, у меня есть хорошие новости для вас, – толпа затаила дыхание, но женщина ничего не замечала. – Обследовав пятнадцать человек, заболевших синдромом «оранжевого пятна», моя группа нашла возбудитель инфекции. Я счастлива сообщить вам, что это заболевание не имеет никакого отношения к илдиранской ослепляющей лихорадке.
На переносном проекционном экране возникло несколько слайдов с электронного микроскопа с маленькими шариками и странными фигурами. Давлин узнал клетки человеческой крови с крупными чужеродными частицами.
– Возбудитель – просто амебоподобное одноклеточное, не относящееся ни к вирусам, ни к бактериям. У людей оно поражает главным образом кожу и легкие. Оно обитает, возможно, в воде или в чем-то еще, чем мы пользуемся, это естественная часть экосистемы Кренны.
– Оно собирается уничтожить нас всех? – ужаснулся кто-то.
– Вовсе нет, но вам, наверное, придется привыкнуть к оранжевым пятнам на вашем теле, – доктор улыбнулась. – Этот синдром дает воспаление кожи и обесцвечивание меланина. Возможно постоянное, но совсем не опасное.
– Но мой Аркадий умер! – возразила пожилая женщина.
– У Аркадия уже наблюдались рубцы в легочной ткани, и он был особенно уязвим. Синдром «оранжевого пятна» так же серьезен, как, например, пневмония. И так же поддается лечению. Все, что нам нужно, это широкий спектр противоамебных препаратов. У меня есть несколько упаковок в аптечке, но на все население их не хватит.
– Да, но мы не можем просто сбегать в местную аптеку и прикупить их по рецепту, – зароптали несколько голосов.
Человек по имени Брансон Робертс, один из новых членов колонии, поднялся, привлекая к себе всеобщее внимание.
– Я могу, – уверенно заявил он. Робертс был долговязым, с ровной светлой кожей и большими мозолистыми ладонями; волосы его напоминали серебристый пушок одуванчика.
Этот человек прибыл на маленьком торговом судне. Блеск новой никелировки выдавал смену имени корабля и его серийного номера. Либо Робертс угнал корабль, либо от кого-то скрывался.
Колонисты Кренны принимали любого, у кого был в собственности корабль, и кто, соответственно, мог совершить нелегальный рейс и добыть товары для черного рынка.
– На моем корабле еще хватит горючего на пару продолжительных рейсов, тем более что слишком далеко я и не собираюсь лететь, – он сунул руки в карманы комбинезона. Его легкая усмешка была подкупающей. – У меня есть связи в обход Ганзы.
«Конечно, ты можешь!» – подумал Давлин.
Через два дня медики Кренны вылечили пять самых тяжелых случаев синдрома «оранжевого пятна». Давлин работал над системой фильтров, предусматривая дополнительную защиту, чтобы перекрыть амебам доступ к хранилищу питьевой воды. Увидев выздоровление своих товарищей, народ успокоился.
Брансон Робертс крутился среди поселенцев, составляя «закупочный лист»: так он мог рассчитывать на полную загрузку в дополнение к необходимым антиамебным препаратам. Если уж он собирался использовать свой остаток звездолетного горючего, желательно было сделать пробег выгодным, или даже полностью окупить весь тур.
Не так далеко был самый закрытый мир Ганзы, где обслуживали богатых туристов.
– На Реллекере изнеженным гостям не позволяют большего, чем заноза, – сказал Робертс. – Уровень их медицинского обеспечения известен всем.
Давлин со списком запчастей, необходимых для насосной и фильтрующей станций, встретил Брансона в маленьком космопорте. Теоретически, ему следовало воспользоваться оказией и отправить отчет президенту Венсесласу, но шпион не горел желанием привлекать к себе внимание Ганзы. Ему нравилось здесь, на Кренне, он уже сам почти поверил в легенду об обыкновенном колонисте, сочиненную для прикрытия. С глаз долой – из сердца вон… во всяком случае, он хотел в это верить.
Илдиране назвали Кренну «миром звуков». Серебряные родники, падающие вниз каскадами воды. Семена местных трав здесь издавали гремящий звук, как крохотные маракасы, когда ветер тревожил их. Насекомые, жужжащие и басовито гудящие днем и ночью, создавали прелестный музыкальный фон. Низкие холмы покрывал лес с колючими зарослями свирельных деревьев. Когда дерево умирало, с него сходила мягкая кора и оставалась пустотелая трубка. Местные насекомые прогрызали в ней ходы и даже легчайший ветерок заставлял дерево звучать словно флейту.
Это было очаровательное место, гораздо лучшее, чем многие другие в жизни шпиона.
Робертс еще не ступил на борт своего корабля, как вдруг прозвучал резкий сигнал тревоги, он означал, что какой-то корабль вошел в атмосферу. Робертс обеспокоенно оглянулся:
– Кто мог сюда прилететь? – вырвалось у него.
Один из сменных городских наблюдателей радостно выкрикнул из дозорной башни:
– Это почтовый гонец! – Затем, еще громче. – Почта пришла!
Почтовый гонец был маленьким, быстрым корабликом с встроенной автоматикой, чуть побольше обыкновенного спутника. Во время эмбарго такие посланцы были единственным способом обмена информацией между планетами, на которых не было зеленых священников для телепатической связи. Они также делали подробные снимки известных Ганзе поселений.
Робертс выхватил список из рук Давлина и птицей взлетел по трапу на борт корабля.
– Иди, читай свою почту. Я вернусь сразу, как закуплюсь, – бросил он второпях. – Между прочим, если совсем погано будет: я слышал, что куриный супчик творит чудеса.
Робертс взлетел, даже не завершив стандартной предполетной проверки, – и, вероятно, прежде чем почтовый гонец смог опознать его. Торговый корабль пронесся в небе за считанные секунды до прибытия почтового гонца. Постовой спутник начал перенос доставленных файлов и сообщений в базу данных Креннской сети: письма от родственников, деловые отчеты, новости, копии концертных видеозаписей и оцифрованных романов.
Не было материала, который не доставил бы поселенцам радость от воспоминания о доме; Давлин нашел странным, что Ганза послала столь маловажную миссию сюда, на далекую Кренну. Он знал, что каждое действие Бэзила имеет причину. И шпиону было крайне любопытно, чего опасался Брансон Робертс.
Хотя у него не осталось родных или близких друзей, Давлин не удивился, обнаружив среди полученных писем сообщение и для себя. Записка от «брата» Саула читалась, как обыкновеннейшая история удачная женитьба, смерть старой родственницы, напряженный семейный бизнес. Но, забрав послание домой, он декодировал текст и узнал о своем новом задании от Бэзила Венсесласа.
Сердце его, конечно, затосковало, но Давлин и раньше знал, что мирное существование на Кренне неминуемо должно было подойти к концу. В который раз ему предстоит стать официальным исследователем и задействовать свои экзосоциологические умения для разрешения загадки. Довольно скоро за ним прибудет корабль и заберет в мертвый мир Кликиссов, где шпиону приказано выяснить, что случилось с пропавшей археологической экспедицией.
Люди Кренны больше никогда не увидят Давлина Лотца.
14. АНТОН КОЛИКОС
Без сомнения, это была бы самая грандиозная история. Антон Коликос задался целью создать лучшую из написанных биографий его прославленных родителей, при этом ничего особенно-то приукрашивая.
Маргарет и Луис Коликосы раскрывали тайны погибших цивилизаций, погребенные под слоем тысячелетий, – иконописные герои, и их история могла выдержать испытание временем. Однако, его родители потребовали бы полной биографической достоверности, даже если рассказ стал от этого менее живописным.
Антон сидел за рабочим столом в университетском кабинете на Земле. Золотой солнечный свет лился через проемы окон, бродил по глянцу фотоснимков, сделанных еще в его детстве, пятнами ложился на разрозненные листы черновиков статей и публикаций в журналах.
В начале своей карьеры родители Антона, используя илдиранскую технологию сканирования, открыли древний город, похороненный под Сахарой. Они работали на Марсе, исследуя пирамиды в Лабиринте Ноктиса. Там Коликосам удалось найти факты, развенчавшие теорию о том, что эти странные объекты – останки погибшей цивилизации. Таким известием они повергли всех теоретиков в великое смятение. Но правда есть правда.
Потом Коликосы посвятили себя исследованиям развалин Кликиссов. Лларо, Пим, Корбус. После успешного испытания потрясающего Факела они отбыли на Рейндик Ко, и прошло уже несколько лет, а от родителей – никаких вестей.
Сначала Антон не беспокоился. В свои тридцать четыре он давно уже не поддерживал тесный контакт с родителями. Маргарет и Луис были самодостаточны, они выбирали для исследования планеты настолько изолированные, что могли пройти месяцы, а иногда и годы, пока сообщение дойдет из самых глухих уголков космоса. И до войны с гидрогами, значительно сократившей возможности транспорта и связи, для них было обычным делом надолго пропасть из поля зрения.
Однако, пять лет – это слишком долго. А ведь все это время с ними был зеленый священник…
Антон посылал многократные запросы влиятельным лицам Ганзы, но он был всего лишь сотрудником довольно скромного отдела в университете, и его письма не могли привлечь к себе внимание.
Антон подошел к окну, распахнул его так широко, чтобы можно было любоваться блестевшим на солнце океаном. Хотя в помещениях университета были установлены кондиционеры, он предпочитал открывать окно: так он мог чувствовать прохладный морской бриз в зеленом, как сад, районе Санта-Барбары.
Пять причудливых зданий Илдиранского факультета проектировали студенты. Новые структуры были воздвигнуты в необычных геометрических формах, с кристаллическими панелями и фасеточными поверхностями, напоминая о Миджистре, столице Илдиры. Вращающиеся фотонные круги бросали радужные блики на тротуары. Сияние жаркого калифорнийского светила делало это место еще более похожим на Илдиру, хотя и самые теплые ясные дни не могли сравниться с ослепительным блеском семи солнц, сиявших в илдиранском небе.
Отчасти воспользовавшись легендарным именем своих родителей, Антон занял достойное место в Отделе Изучения Эпоса. Мальчиком Антон помогал родителям в археологических раскопках под наблюдением верного учителя-компи. Временами Маргарет и Луису их ребенок казался скорее коллегой, чем сыном.
Он так и не научился заботиться о своем внешнем виде. Тощий как рельс, он вовсе не разбирался в моде и часто одевался невпопад, хватая тот костюм, что попал под руку. Его прямые каштановые волосы, подчас требующие мытья, были подстрижены практично, но совсем не оригинально. Из-за постоянного чтения ему дважды делали операцию на сетчатке для исправления зрения, к тому же он слегка косил.
Раньше казалось, что Антон последует по стопам родителей, но, хотя он любил тайны, душа лежала больше к легендам, чем непосредственно к истории. Антон защитил две диссертации, одну по малоизученным мертвым языкам, другую по сравнительной мифологии. Он был выдающимся исследователем фрагментов илдиранской «Саги Семи Солнц», подаренных Земле.
Антон выучил массу человеческих преданий, многие из них – на языке оригинала. Исландские саги, эпос Гомера, японское «Гэндзи-Моноготари», легенды о короле Артуре во всех их вариантах, шумерский эпос о Гильгамеше – и еще множество фольклорных преданий, которые никогда прежде не переводились или переводились неверно.
Если бы он только мог изучать предания илдиран…
Антон четырежды обращался в Миджистру, адресуя письма Мудрецу-Императору, Первому Наследнику, кому-нибудь из приближенных правителя. Поведав о своем увлечении эпической историей, он умолял пригласить его на Илдиру для изучения их мифологии, надеясь, что его глубокое знание преданий Земли сможет обогатить илдиранское наслаждение «Сагой Семи Солнц». Неужели их историки не захотели бы в ответ узнать легенды человечества? Обеим расам это принесло бы громадную пользу.
Но его послания проигнорировали дважды, возвратили третье, а четвертое – отправленное год назад – затеряли в суматохе во время столкновения с гидрогами. Видимо, то же произошло и с его запросами о судьбе родителей. Неужели никто его не услышал, во всей огромной системе Рукава Спирали?
Теперь, несмотря ни на что, он решил создать собственный миф, написав биографию матери и отца. Он дополнил заметки, которые собирались годами. Разбил по темам все факты: от сухих биографических дат до достижений в исследованиях, от рутинной, но такой замечательной археологической работы на Земле до изысканий на других планетах.
Но история должна приобрести некую завершенность – если не окончание жизни легенд, то, по крайней мере, их признание.
Ничего не зная о том, что случилось с его родителями на Рейндик Ко, Антон не чувствовал себя вправе закончить работу над биографией.
Услышав, как тенькнул звонок в дверь, он поднял глаза на стоящего у входа компи, панели которого были веселого медного цвета. Слуги-роботы находились повсюду в помещениях университета, занимались доставкой и хозяйственными делами; многие были запрограммированы на дружественное общение, что делало их приятными собеседниками.
– Антон Коликос, пожалуйста, подтвердите вашу идентификацию, – попросил компи.
– Все правильно, Антон Коликос – это я, и я – весь внимание. Что ты хочешь?
Компи достал богато украшенный пакет из мерцающей бумаги, запечатанный пластинкой с необычным рисунком, в котором Антон мгновенно узнал илдиранский орнамент.
– Это доставлено с курьером. Ректор университета заинтригован. Мы получили эту официальную депешу прямо из Дворца Призмы.
Антон торопливо выхватил пакет.
– Я сам хочу наслаждаться моментом. Спасибо.
– Следует ли мне сказать ректору о назначенной встрече?
Антон в нерешительности повертел в руках пакет.
– Уходи, – ответил он наконец. – Он захочет, чтобы я объяснился, даже если в письме содержится отказ.
Когда компи развернулся и укатил, Антон изучил мерцающее покрытие на конверте. Он догадался, как открепить защитный слой и вытащить протравленную алмазную пленку. Это было письмо от одного из главных илдиранских историков, хранителя памяти по имени Вао’ш.
Итак, в отличие от запросов в Ганзейскую Лигу, на Илдире его прошения, в конце концов, не прошли незамеченными. Хранитель памяти даже знал, что Антон мог читать на илдиранском.
Его приглашали прибыть на Илдиру и «соприкоснуться с историей и познать легенды» под руководством самого Вао’ша. Глаза Антона сияли. Он не мог в это поверить. Даже транспорт уже был заказан.
Его сердце бешено колотилось, когда он взглянул на материалы, разложенные на столе. Написание биографии родителей придется опять отложить. Зато он отправляется в Миджистру!
Маргарет и Луис Коликосы раскрывали тайны погибших цивилизаций, погребенные под слоем тысячелетий, – иконописные герои, и их история могла выдержать испытание временем. Однако, его родители потребовали бы полной биографической достоверности, даже если рассказ стал от этого менее живописным.
Антон сидел за рабочим столом в университетском кабинете на Земле. Золотой солнечный свет лился через проемы окон, бродил по глянцу фотоснимков, сделанных еще в его детстве, пятнами ложился на разрозненные листы черновиков статей и публикаций в журналах.
В начале своей карьеры родители Антона, используя илдиранскую технологию сканирования, открыли древний город, похороненный под Сахарой. Они работали на Марсе, исследуя пирамиды в Лабиринте Ноктиса. Там Коликосам удалось найти факты, развенчавшие теорию о том, что эти странные объекты – останки погибшей цивилизации. Таким известием они повергли всех теоретиков в великое смятение. Но правда есть правда.
Потом Коликосы посвятили себя исследованиям развалин Кликиссов. Лларо, Пим, Корбус. После успешного испытания потрясающего Факела они отбыли на Рейндик Ко, и прошло уже несколько лет, а от родителей – никаких вестей.
Сначала Антон не беспокоился. В свои тридцать четыре он давно уже не поддерживал тесный контакт с родителями. Маргарет и Луис были самодостаточны, они выбирали для исследования планеты настолько изолированные, что могли пройти месяцы, а иногда и годы, пока сообщение дойдет из самых глухих уголков космоса. И до войны с гидрогами, значительно сократившей возможности транспорта и связи, для них было обычным делом надолго пропасть из поля зрения.
Однако, пять лет – это слишком долго. А ведь все это время с ними был зеленый священник…
Антон посылал многократные запросы влиятельным лицам Ганзы, но он был всего лишь сотрудником довольно скромного отдела в университете, и его письма не могли привлечь к себе внимание.
Антон подошел к окну, распахнул его так широко, чтобы можно было любоваться блестевшим на солнце океаном. Хотя в помещениях университета были установлены кондиционеры, он предпочитал открывать окно: так он мог чувствовать прохладный морской бриз в зеленом, как сад, районе Санта-Барбары.
Пять причудливых зданий Илдиранского факультета проектировали студенты. Новые структуры были воздвигнуты в необычных геометрических формах, с кристаллическими панелями и фасеточными поверхностями, напоминая о Миджистре, столице Илдиры. Вращающиеся фотонные круги бросали радужные блики на тротуары. Сияние жаркого калифорнийского светила делало это место еще более похожим на Илдиру, хотя и самые теплые ясные дни не могли сравниться с ослепительным блеском семи солнц, сиявших в илдиранском небе.
Отчасти воспользовавшись легендарным именем своих родителей, Антон занял достойное место в Отделе Изучения Эпоса. Мальчиком Антон помогал родителям в археологических раскопках под наблюдением верного учителя-компи. Временами Маргарет и Луису их ребенок казался скорее коллегой, чем сыном.
Он так и не научился заботиться о своем внешнем виде. Тощий как рельс, он вовсе не разбирался в моде и часто одевался невпопад, хватая тот костюм, что попал под руку. Его прямые каштановые волосы, подчас требующие мытья, были подстрижены практично, но совсем не оригинально. Из-за постоянного чтения ему дважды делали операцию на сетчатке для исправления зрения, к тому же он слегка косил.
Раньше казалось, что Антон последует по стопам родителей, но, хотя он любил тайны, душа лежала больше к легендам, чем непосредственно к истории. Антон защитил две диссертации, одну по малоизученным мертвым языкам, другую по сравнительной мифологии. Он был выдающимся исследователем фрагментов илдиранской «Саги Семи Солнц», подаренных Земле.
Антон выучил массу человеческих преданий, многие из них – на языке оригинала. Исландские саги, эпос Гомера, японское «Гэндзи-Моноготари», легенды о короле Артуре во всех их вариантах, шумерский эпос о Гильгамеше – и еще множество фольклорных преданий, которые никогда прежде не переводились или переводились неверно.
Если бы он только мог изучать предания илдиран…
Антон четырежды обращался в Миджистру, адресуя письма Мудрецу-Императору, Первому Наследнику, кому-нибудь из приближенных правителя. Поведав о своем увлечении эпической историей, он умолял пригласить его на Илдиру для изучения их мифологии, надеясь, что его глубокое знание преданий Земли сможет обогатить илдиранское наслаждение «Сагой Семи Солнц». Неужели их историки не захотели бы в ответ узнать легенды человечества? Обеим расам это принесло бы громадную пользу.
Но его послания проигнорировали дважды, возвратили третье, а четвертое – отправленное год назад – затеряли в суматохе во время столкновения с гидрогами. Видимо, то же произошло и с его запросами о судьбе родителей. Неужели никто его не услышал, во всей огромной системе Рукава Спирали?
Теперь, несмотря ни на что, он решил создать собственный миф, написав биографию матери и отца. Он дополнил заметки, которые собирались годами. Разбил по темам все факты: от сухих биографических дат до достижений в исследованиях, от рутинной, но такой замечательной археологической работы на Земле до изысканий на других планетах.
Но история должна приобрести некую завершенность – если не окончание жизни легенд, то, по крайней мере, их признание.
Ничего не зная о том, что случилось с его родителями на Рейндик Ко, Антон не чувствовал себя вправе закончить работу над биографией.
Услышав, как тенькнул звонок в дверь, он поднял глаза на стоящего у входа компи, панели которого были веселого медного цвета. Слуги-роботы находились повсюду в помещениях университета, занимались доставкой и хозяйственными делами; многие были запрограммированы на дружественное общение, что делало их приятными собеседниками.
– Антон Коликос, пожалуйста, подтвердите вашу идентификацию, – попросил компи.
– Все правильно, Антон Коликос – это я, и я – весь внимание. Что ты хочешь?
Компи достал богато украшенный пакет из мерцающей бумаги, запечатанный пластинкой с необычным рисунком, в котором Антон мгновенно узнал илдиранский орнамент.
– Это доставлено с курьером. Ректор университета заинтригован. Мы получили эту официальную депешу прямо из Дворца Призмы.
Антон торопливо выхватил пакет.
– Я сам хочу наслаждаться моментом. Спасибо.
– Следует ли мне сказать ректору о назначенной встрече?
Антон в нерешительности повертел в руках пакет.
– Уходи, – ответил он наконец. – Он захочет, чтобы я объяснился, даже если в письме содержится отказ.
Когда компи развернулся и укатил, Антон изучил мерцающее покрытие на конверте. Он догадался, как открепить защитный слой и вытащить протравленную алмазную пленку. Это было письмо от одного из главных илдиранских историков, хранителя памяти по имени Вао’ш.
Итак, в отличие от запросов в Ганзейскую Лигу, на Илдире его прошения, в конце концов, не прошли незамеченными. Хранитель памяти даже знал, что Антон мог читать на илдиранском.
Его приглашали прибыть на Илдиру и «соприкоснуться с историей и познать легенды» под руководством самого Вао’ша. Глаза Антона сияли. Он не мог в это поверить. Даже транспорт уже был заказан.
Его сердце бешено колотилось, когда он взглянул на материалы, разложенные на столе. Написание биографии родителей придется опять отложить. Зато он отправляется в Миджистру!
15. АДАР КОРИ’НХ
Отбирая людей, наиболее подходящих для выполнения задания, адар Кори’нх взял с собой семьдесят солдат, рабочих и инженеров с боевых лайнеров и направил команду подрывников к спрятанному «Бертону».
Хотя он не стал спорить с наместником Добро, Кори’нх не был уверен в необходимости этой операции. Холодный, безмолвный, корабль оставался здесь в течение многих лет. Изучение звездолета землян могло навести ученых на идеи об усовершенствовании илдиранских кораблей.
Но Илдиранская Империя долгое время чуралась перемен. Мудреца-Императора не интересует перестройка, начать реформы – следовательно, признать, что их цивилизация уже не на вершине. Потому пустой, никому не нужный «Бертон» болтался в открытом космосе – и теперь Кори’нх получил приказ его уничтожить. Ему было стыдно.
Челнок нырнул в поток космического мусора, пеленой укрывшего нескладный силуэт заброшенного корабля. Когда демонтажная команда подошла к жалкому, как загнанный зверь, «Бертону», адар буквально утонул в деталях, не замеченных во время его первой инспекции. Окружавшие его мускулистые солдаты и целеустремленные инженеры зачарованно разглядывали ржавеющего колосса.
Это был памятник ушедшим мечтам, покинутый город, когда-то заполненный сотнями колонистов, питавших надежды на светлое будущее. Давным-давно отважные пионеры оставили свою родную планету и отправились к неотмеченным на карте пустым землям, не ведая, отыщут ли они когда-нибудь пригодные для жизни миры. Что за невероятное безрассудство! Когда раса илдиран в последний раз проявляла такое же нетерпение, шла на такой риск? Кори’нх не мог дождаться момента, когда он взойдет на борт.
Илдиранские челноки болтались вблизи «Бертона», пока адар назначал стартовую команду специалистов. Работая в открытом космосе, в вакууме, опытный инженер боролся с устаревшими шлюзовыми люками, перемещая внешние распределительные щиты, проверяя и перемонтируя схемы.
«Черт!» – он бывал раздражителен, когда наблюдал за работой.
– Медленно. Без ошибок… – ворчал он.
Инженеры, наконец, справились с открыванием внешних дверей, обнаживших грузовой трюм, способный вместить все илдиранские челноки.
– Наши корабли уже внутри, высланы три системных специалиста в скафандрах. Посмотрим, можем ли мы загерметизировать внутренние помещения, – доложили по связи.
Не прошло и часа, как желтые огоньки засияли в причальном отсеке «Бертона».
– Уровни кислорода в норме, адар, – доложил один из инженеров. – Кажется, мы запустили атмосферные системы. Не дать ли энергию на весь корабль? Стандартный воздух необходимо перемешивать и фильтровать. Уверен, на «Бертоне» есть резервное обеспечение.
Кори’нх вздернул подбородок.
– Давайте делать все как следует! Мы пока останемся в шлемах, но я хочу, чтобы «Бертон» был приведен в рабочее состояние, снабжен энергией и готов отправиться в это последнее для него путешествие.
Инженерная команда радовалась, как на празднике в Маратхе, знаменитом курорте. Они бегали по пустым коридорам, где когда-то обитали земные колонисты. Их шаги рождали эхо в холодном пустом воздухе, достаточно громкое, чтобы разбудить духов, оставшихся на брошенном корабле. Кори’нх читал, что люди не верили в Светлый Источник и в высший план света после смерти, но в привидения и чудесных духов они верили.
В машинном отделении «Бертона» пытливые инженеры разобрались в древних силовых установках. Из контактов с Ганзейской Лигой ученые знали базисные принципы земных космических кораблей, а корабельный двигатель был достаточно прост в обращении, чтобы заставить его снова работать.
Надев изолирующий костюм и шлем, адар Кори’нх провел собственную инспекцию, гуляя по пассажирским отсекам, поднимаясь с одной палубы на другую. Даже оставаясь один, он мог чувствовать рядом других илдиран, их успокоительное присутствие, подобное щекочущим перышкам тизма, делавшее пустые помещения уютными.
Но он ощущал и присутствие людей, как будто их мысли и чаянья оставили материальный отпечаток. Этакое захватывающее великое стремление, наивный юношеский оптимизм сотен людей, оставивших жилые дома и рискнувших броситься в бурную реку Вселенной. Какое честолюбие, какая дерзость!
Кори’нх осмотрел все рубки, запечатанные склады, кают-компании, игровые центры, библиотеки… сейчас почти все полностью опустошенные. Он остановился у столовой, похожей на темную пещеру, разглядывая явные следы переполоха – перевернутые стулья разбросанный мусор. Мятеж или праздник? Или это из-за илдиран, когда они давным-давно задержали ничего не подозревающих колонистов «Бертона»?
Столько можно увидеть здесь и изучить… столько будет навечно утеряно, если он последует приказу и уничтожит корабль.
Он представил себе скандал, ожидающий Империю, если люди когда-нибудь узнают, что их предполагаемый союзник сделал на Добро. Как ненадежный союзник, Солнечный Адмирал взял колонистов туда, где им обещали собственную территорию; вместо этого они стали генетическим материалом для экспериментов.
Сердце Кори’нха сжалось. Это казалось ему бесчестным.
Когда адар гулял в благоговейном одиночестве, его воображение рисовало играющих детей, с визгом гоняющихся друг за дружкой, поколения, что рождались и умирали вдали от дома, так и не ощутив под ногами твердой земли. Он наугад открывал жилые каюты, пытаясь представить семьи, что жили здесь… и боясь, что может найти мумифицированные останки какого-нибудь забытого землянина.
Кори’нх видел старые картины – портреты героев или любимых, странные одежды, мелочи непонятного назначения, сувениры с Земли. Каждый предмет что-то значил для обитавших здесь людей, передавался от родителей к детям.
Они хотели создать новую Землю в новом мире. Но став объектами селекции на Добро, люди лишились памяти, и дети их не могли узнать о своем происхождении. Они потеряли все…
Наконец, адар достиг места, которое люди использовали для управления ядерным распадом – они называли его «ходовая рубка». Он стоял один, смотрел на темные контрольные посты, представлял, как высвечиваются показания датчиков. Здесь жили и работали капитаны, принимая правильные решения или совершая ошибки, старея, передавая долгую эстафету своим преемникам. Кори’нх хотел знать их имена. Были ли эти командиры забыты или их имена остались в истории? У человеческой расы не было эквивалента «Саги Семи Солнц».
Глубоко вздохнув, адар опустился в пустое командирское кресло, отмечая тонкие узоры изморози в темных промежутках между оборудованием постов. Слишком долго пустовал гигантский корабль. Безмолвие грозовым облаком сгустилось вокруг него, время от времени нарушаемое тихим треском и отрывочными звуками, когда нагретый воздух и шаги пришельцев тревожили надолго заснувшего великана.
Еще немного времени, и ему удалось бы изгнать сон и запустение из этих стен.
Но времени у Кори’нха не было.
Хотя это не оговаривалось в приказе, адар заставил солдат обойти все комнаты и собрать предметы, возможно, представляющие технический или культурный интерес. Он поклялся, что эти вещи не будут потеряны навсегда. Кое-кто из хранителей памяти еще мог расшифровать их, использовать как ключи для более глубокого понимания земных партнеров Илдиры.
Было бы преступлением стереть все начисто, избавиться от корабля, словно он никогда не существовал… даже если именно этого хотел наместник Добро.
Когда системы жизнеобеспечения «Бертона» уже функционировали, и Кори’нх не мог найти других поводов еще немного задержаться, он покинул командную палубу и лично взялся управлять великаном. Гигантский корабль, развернувшись, двинулся из астероидных полей к центру системы Добро. Находясь внутри огромного судна, адар чувствовал мощь неуклюже шествующего ковчега, что был домом сотням людей в течение десятилетий.
Он стоял, окруженный воспоминаниями землян, некогда доверивших свои жизни командиру этого корабля. Адар восхищался легендарными героями – но то, что он делал теперь, не казалось ему достойным памяти. Мало кто вообще будет знать о его поступках…
– Курс установлен, адар, – доложил инженер. – Тяготение довершит остальное.
Кори’нх взглянул на ревущий океан солнца Добро. Здесь, так близко, оранжевое пламя напоминало пузырящуюся лаву, горнило, в котором ничто не уцелеет.
– Приготовиться покинуть «Бертон». Сообщить септе, что мы на пути назад.
Его соотечественники удивленно оглядывали место, откуда они вынесли яркие игрушки, кукол и предметы гардероба землян и собрали в причальном отсеке. Кори’нх стоял позади всех, последний человек на рулевой палубе «Бертона», смотрел на одинокие контрольные посты и на то, как полыхает приближавшееся солнце. Наконец, он спустился сквозь уровни палуб обратно к своему челноку.
Покинув «Бертон», Кори’нх долго не мог оторваться от иллюминаторов челнока, наблюдая, как огромный древний гигант неумолимо затягивает в жадную гравитационную воронку солнца. Поверхность плазмы внезапно выстрелила языком пламени, будто коварный хамелеон ржавый корпус древнего «Бертона» стал вишнево-красным, потом пожелтел, разгорелся ослепительно белым, когда его втянуло в хромосферу звезды… и наконец разлетелся на расплавленные фрагменты. Безмолвным потоком осколков последний из старых звездолетов влился в ленивый огонь, растворился, оставив после себя только темное пятно, что быстро исчезло.
Неизгладимый след запечатлелся в душе адара Кори’нха, но он не мог рассказать об этом ни единой живой душе.
Хотя он не стал спорить с наместником Добро, Кори’нх не был уверен в необходимости этой операции. Холодный, безмолвный, корабль оставался здесь в течение многих лет. Изучение звездолета землян могло навести ученых на идеи об усовершенствовании илдиранских кораблей.
Но Илдиранская Империя долгое время чуралась перемен. Мудреца-Императора не интересует перестройка, начать реформы – следовательно, признать, что их цивилизация уже не на вершине. Потому пустой, никому не нужный «Бертон» болтался в открытом космосе – и теперь Кори’нх получил приказ его уничтожить. Ему было стыдно.
Челнок нырнул в поток космического мусора, пеленой укрывшего нескладный силуэт заброшенного корабля. Когда демонтажная команда подошла к жалкому, как загнанный зверь, «Бертону», адар буквально утонул в деталях, не замеченных во время его первой инспекции. Окружавшие его мускулистые солдаты и целеустремленные инженеры зачарованно разглядывали ржавеющего колосса.
Это был памятник ушедшим мечтам, покинутый город, когда-то заполненный сотнями колонистов, питавших надежды на светлое будущее. Давным-давно отважные пионеры оставили свою родную планету и отправились к неотмеченным на карте пустым землям, не ведая, отыщут ли они когда-нибудь пригодные для жизни миры. Что за невероятное безрассудство! Когда раса илдиран в последний раз проявляла такое же нетерпение, шла на такой риск? Кори’нх не мог дождаться момента, когда он взойдет на борт.
Илдиранские челноки болтались вблизи «Бертона», пока адар назначал стартовую команду специалистов. Работая в открытом космосе, в вакууме, опытный инженер боролся с устаревшими шлюзовыми люками, перемещая внешние распределительные щиты, проверяя и перемонтируя схемы.
«Черт!» – он бывал раздражителен, когда наблюдал за работой.
– Медленно. Без ошибок… – ворчал он.
Инженеры, наконец, справились с открыванием внешних дверей, обнаживших грузовой трюм, способный вместить все илдиранские челноки.
– Наши корабли уже внутри, высланы три системных специалиста в скафандрах. Посмотрим, можем ли мы загерметизировать внутренние помещения, – доложили по связи.
Не прошло и часа, как желтые огоньки засияли в причальном отсеке «Бертона».
– Уровни кислорода в норме, адар, – доложил один из инженеров. – Кажется, мы запустили атмосферные системы. Не дать ли энергию на весь корабль? Стандартный воздух необходимо перемешивать и фильтровать. Уверен, на «Бертоне» есть резервное обеспечение.
Кори’нх вздернул подбородок.
– Давайте делать все как следует! Мы пока останемся в шлемах, но я хочу, чтобы «Бертон» был приведен в рабочее состояние, снабжен энергией и готов отправиться в это последнее для него путешествие.
Инженерная команда радовалась, как на празднике в Маратхе, знаменитом курорте. Они бегали по пустым коридорам, где когда-то обитали земные колонисты. Их шаги рождали эхо в холодном пустом воздухе, достаточно громкое, чтобы разбудить духов, оставшихся на брошенном корабле. Кори’нх читал, что люди не верили в Светлый Источник и в высший план света после смерти, но в привидения и чудесных духов они верили.
В машинном отделении «Бертона» пытливые инженеры разобрались в древних силовых установках. Из контактов с Ганзейской Лигой ученые знали базисные принципы земных космических кораблей, а корабельный двигатель был достаточно прост в обращении, чтобы заставить его снова работать.
Надев изолирующий костюм и шлем, адар Кори’нх провел собственную инспекцию, гуляя по пассажирским отсекам, поднимаясь с одной палубы на другую. Даже оставаясь один, он мог чувствовать рядом других илдиран, их успокоительное присутствие, подобное щекочущим перышкам тизма, делавшее пустые помещения уютными.
Но он ощущал и присутствие людей, как будто их мысли и чаянья оставили материальный отпечаток. Этакое захватывающее великое стремление, наивный юношеский оптимизм сотен людей, оставивших жилые дома и рискнувших броситься в бурную реку Вселенной. Какое честолюбие, какая дерзость!
Кори’нх осмотрел все рубки, запечатанные склады, кают-компании, игровые центры, библиотеки… сейчас почти все полностью опустошенные. Он остановился у столовой, похожей на темную пещеру, разглядывая явные следы переполоха – перевернутые стулья разбросанный мусор. Мятеж или праздник? Или это из-за илдиран, когда они давным-давно задержали ничего не подозревающих колонистов «Бертона»?
Столько можно увидеть здесь и изучить… столько будет навечно утеряно, если он последует приказу и уничтожит корабль.
Он представил себе скандал, ожидающий Империю, если люди когда-нибудь узнают, что их предполагаемый союзник сделал на Добро. Как ненадежный союзник, Солнечный Адмирал взял колонистов туда, где им обещали собственную территорию; вместо этого они стали генетическим материалом для экспериментов.
Сердце Кори’нха сжалось. Это казалось ему бесчестным.
Когда адар гулял в благоговейном одиночестве, его воображение рисовало играющих детей, с визгом гоняющихся друг за дружкой, поколения, что рождались и умирали вдали от дома, так и не ощутив под ногами твердой земли. Он наугад открывал жилые каюты, пытаясь представить семьи, что жили здесь… и боясь, что может найти мумифицированные останки какого-нибудь забытого землянина.
Кори’нх видел старые картины – портреты героев или любимых, странные одежды, мелочи непонятного назначения, сувениры с Земли. Каждый предмет что-то значил для обитавших здесь людей, передавался от родителей к детям.
Они хотели создать новую Землю в новом мире. Но став объектами селекции на Добро, люди лишились памяти, и дети их не могли узнать о своем происхождении. Они потеряли все…
Наконец, адар достиг места, которое люди использовали для управления ядерным распадом – они называли его «ходовая рубка». Он стоял один, смотрел на темные контрольные посты, представлял, как высвечиваются показания датчиков. Здесь жили и работали капитаны, принимая правильные решения или совершая ошибки, старея, передавая долгую эстафету своим преемникам. Кори’нх хотел знать их имена. Были ли эти командиры забыты или их имена остались в истории? У человеческой расы не было эквивалента «Саги Семи Солнц».
Глубоко вздохнув, адар опустился в пустое командирское кресло, отмечая тонкие узоры изморози в темных промежутках между оборудованием постов. Слишком долго пустовал гигантский корабль. Безмолвие грозовым облаком сгустилось вокруг него, время от времени нарушаемое тихим треском и отрывочными звуками, когда нагретый воздух и шаги пришельцев тревожили надолго заснувшего великана.
Еще немного времени, и ему удалось бы изгнать сон и запустение из этих стен.
Но времени у Кори’нха не было.
Хотя это не оговаривалось в приказе, адар заставил солдат обойти все комнаты и собрать предметы, возможно, представляющие технический или культурный интерес. Он поклялся, что эти вещи не будут потеряны навсегда. Кое-кто из хранителей памяти еще мог расшифровать их, использовать как ключи для более глубокого понимания земных партнеров Илдиры.
Было бы преступлением стереть все начисто, избавиться от корабля, словно он никогда не существовал… даже если именно этого хотел наместник Добро.
Когда системы жизнеобеспечения «Бертона» уже функционировали, и Кори’нх не мог найти других поводов еще немного задержаться, он покинул командную палубу и лично взялся управлять великаном. Гигантский корабль, развернувшись, двинулся из астероидных полей к центру системы Добро. Находясь внутри огромного судна, адар чувствовал мощь неуклюже шествующего ковчега, что был домом сотням людей в течение десятилетий.
Он стоял, окруженный воспоминаниями землян, некогда доверивших свои жизни командиру этого корабля. Адар восхищался легендарными героями – но то, что он делал теперь, не казалось ему достойным памяти. Мало кто вообще будет знать о его поступках…
– Курс установлен, адар, – доложил инженер. – Тяготение довершит остальное.
Кори’нх взглянул на ревущий океан солнца Добро. Здесь, так близко, оранжевое пламя напоминало пузырящуюся лаву, горнило, в котором ничто не уцелеет.
– Приготовиться покинуть «Бертон». Сообщить септе, что мы на пути назад.
Его соотечественники удивленно оглядывали место, откуда они вынесли яркие игрушки, кукол и предметы гардероба землян и собрали в причальном отсеке. Кори’нх стоял позади всех, последний человек на рулевой палубе «Бертона», смотрел на одинокие контрольные посты и на то, как полыхает приближавшееся солнце. Наконец, он спустился сквозь уровни палуб обратно к своему челноку.
Покинув «Бертон», Кори’нх долго не мог оторваться от иллюминаторов челнока, наблюдая, как огромный древний гигант неумолимо затягивает в жадную гравитационную воронку солнца. Поверхность плазмы внезапно выстрелила языком пламени, будто коварный хамелеон ржавый корпус древнего «Бертона» стал вишнево-красным, потом пожелтел, разгорелся ослепительно белым, когда его втянуло в хромосферу звезды… и наконец разлетелся на расплавленные фрагменты. Безмолвным потоком осколков последний из старых звездолетов влился в ленивый огонь, растворился, оставив после себя только темное пятно, что быстро исчезло.
Неизгладимый след запечатлелся в душе адара Кори’нха, но он не мог рассказать об этом ни единой живой душе.
16. МУДРЕЦ-ИМПЕРАТОР
Медитируя, Мудрец-Император созерцал весь свой народ через ментальную паутину тизма, тонкие движения душ, мерцающие сквозь план Светлого Источника. Мудрец-Император был фокусом для всех этих нитей, и его народ доверял ему принятие истинных решений. Никто другой не мог это сделать.