Андреев Ю.А.. Мужчина и женщина

Иванова в изобретении томографа и - здравствуйте! Под деревом напротив
парадного подъезда стоит в своем светлом пиджачишке белобрысый с черными
огненными очами Николай!
Как нашел, как разыскал, как решил остаться здесь и все бросить дома?
Безумие!
Я вцепилась в рукав Олега: - Давай, давай, быстрее! - В чем дело? -
удивился он и заметил идущего сзади нас щуплого долговязого юнца, при виде
которого я на секунду оцепенела. - Это кто такой? Может, к милиционеру
обратиться? - Быстрее, быстрее! - мы вскочили в первый подошедший автобус,
дверь захлопнулась и Николай проводил нас тяжелым взглядом, который я
буквально физически ощутила между лопаток.
Кто таков? - безапелляционно спросил Олег. - Очередной хвост? По виду -
из колонии для малолетних. - Ох, боюсь я, как бы этот хвост не начал вилять
собакой, - неожиданно для себя ответила я. - Вот как? - и он больше не
сказал ни слова, но помрачнел явно.
Дальше больше. И насколько больше - ни словом сказать, ни пером
описать! Являюсь назавтра домой с работы и что я вижу? Сидит у нас Николай,
беседует с моим папашей! Покручивает Артемий Иванович ус, лукаво поглядывает
на юнца. А тот сидит, как аршин проглотил, на меня не взглянет.
- Вот, дочка, жених к тебе явился, с доставкой на дом. Человек
положительный, специалист по холодильной технике во фруктовом совхозе. Так
что будем с витаминами. Между прочим не пьет, не курит. Сержант запаса. - И
что же, папанечка мой дорогой, я буду делать там в совхозе? - спокойно
спрашиваю. - И какое приданное за мной, матерью-одиночкой, ты даешь, чтобы
согласились они взять меня за себя?
Юнец передернул плечиком, отметая шутки, и без тени смущения заявил:
- А зачем вам, Анастасия Артемьевна, терять свою квалификацию, к нам в
Яблочное ехать? Тем более, что экскурсий у нас не водят. Я сам к вам сюда
перееду. Руки у меня растут, откуда положено, без дела не останусь. Семью
прокормлю.
От такого серьезного поворота ситуации напал на меня нервный смех.
Смеюсь, не могу остановиться: все продумал! - а сама размышляю: а вдруг это
то самое - живое и настоящее, не по регламенту? И спрашиваю:
- А как же уважаемый Николай, вам угодно сюда въехать, не имея
убеждения в моих к вам чувствах? Он повернулся ко мне всей грудью, вбил мне
глаза в глаза, как копья, и спокойно изрек: - Будут ваши чувства, куда им
деваться. Улыбнулась я, потупила глаза и спрашиваю: - Где изволили
остановиться? - На вокзале. Пока. Вздохнула я и спросила: - Что ж вы,
папаня, жениха чаем не потчуете?.. И тут приходит матушка моя с Максимкой,
уставляет стол чайным набором с булками и вареньем, и садимся мы все вокруг
белой скатерти по-семейному. И наливает себе Николай чай из чашки в блюдечко
и дует в него преспокойно, чтобы остудить, и пьет его не торопясь,
по-хозяйски.
- Так для чего ж я вам нужна, Николай... - Николаевич, дополняет он и
молчит. Помолчал и изрек: - Нужна. Жизни мне без вас нет.
Тоже наливаю чай в блюдце, прихлебываю и размышляю: ему нет жизни, ему.
До чего же отличается он внешне от международного журналиста Ипполита и до
чего же внутренне похож на него! Опять только о своих нуждах и желаниях...
Снова я как прилагательное к этому существительному. И скучно мне стало, и
спокойно, и тоскливо, и перестала меня волновать его неземная страсть.
Всплеснулось было ретивое и улеглось. А может, все-таки себя проверить?
Может быть, не отказываться от конструктивной работы с ним, а вдруг материал
- благородный и не прощу себе после, что прошла мимо такого бриллианта?
Позвонил отец по телефону каким-то своим давним знакомым, отправил
Николая в общежитие какого-то завода. Ушел тот, бросив на меня косой
сжигающий взор, а назавтра встретил меня у выхода из института и проводил до
дому, и послезавтра, и послепослезавтра... Конечно, поднялся шумок на
факультете по поводу этого мезальянса. Стала ловить я на себе удивленные
взгляды, пошли разные слухи. Опять оживились те, кто помнил, как точно и
умело отловила я когда-то в свои сети элитного дипломата, так неужели сейчас
нет у меня дальновидного умысла? Все им стало ясно: Николай чудаковатый -
родной племянник первого секретаря Обкома, члена ЦК, и в этом вся разгадка
моей якобы глубокой тайны!
А я сама хотела ее разгадать: выспрашивала его, выпытывала все о нем, и
душа моя становилась все ровнее. Нужна я ему была как воплощение его мечты,
для обретения такой радости, что бывает только в сказках. А моя душа, моя
натура - это раз и навсегда данное ему удивительное средство для того, чтобы
сказка стала былью...
А дальше случился в полном смысле слова водевиль. Опять сидел он
вечером с нами за столом, пил чай с вареньем, держал Максимку на коленях:
тянулся малыш к мужчинам. В это время раздался звонок, один, другой, третий.
Мать пошла открывать дверь и вернулась очень даже растерянная: позади нее
стоял Олег. Он ступил в комнату и вынул из-за спины богатый, пышный,
просто-таки великолепный букет цветов, и вся комната заблагоухала.
- Вот, - протянул он мне букет и жалобно как-то улыбнулся. - Сдаваться
пришел.
Тут случилась немая сцена почти по "Ревизору" - все замерли, как
сидели, а Олег стоял, протянув мне букет. Сквозь густой цветочный аромат
пробился ко мне и еле слышный запах спиртного: взбодрился Олежек для
храбрости, а ведь никогда прежде в дружбе с зеленым змием замечен не был.
И встает Николай и спокойно принимает у Олега из рук цветы и
по-хозяйски кладет их на стол, а потом берет его за шиворот и одновременно
другой рукой за штаны сзади и ведет к двери, приговаривая:
- Занято, приятель, забито! Привет! - и хочет Олега выставить вон. Но
тот очнулся от короткого шока, повернулся и в дикой обиде, забыв напрочь об
интеллигентности, врезал обидчику в глаз. Тот ответил под-дых кулаком. Что
тут началось! Я кинулась между двумя петухами, которые стремились, у друг
друга до рожи, до рожи добраться, Максимка заревел, мать закричала, отец
заорал, чашки со стола посыпались, кошмар!.. Крик, шум, гам, соседи,
милицейский патруль, машина с решеточкой, и я для объяснений сопровождаю в
этом кузове буянов, которые и здесь стремятся до рожи добраться. Протокол:
один хулиган выпивший, другой проживает без прописки; их холодная ночевка в
камере, бессонная ночь у нас дома, штрафы, сообщение руководству ЛИТМО о
безобразном поведении Олега (прощай доценство!), суд над Николаем, который
задрался с милиционерами, применив армейские приемы. Приговор: два года
отсидки... Последние его слова после зачтения приговора были обращены не ко
мне, а к Олегу: "Выйду, я тебя, гада, достану!.."
Олег всем случившимся был потрясен настолько, что свалился с нервным
потрясением, и кому же, как не мне, пришлось за ним ухаживать в его
холостяцком жилье и обнаружить его душу, нервную, неухоженную. Он
выздоравливал нелегко, мне было его жалко, время шло, и мы совершенно
естественно породнились, когда он предстал передо мной без шутовской маски и
постоянных своих кривляний. Я осталась у него на ночь, и волнение его было
столь велико, что ничего у него не получилось, только обмазал мне низ живота
горячей и липкой спермой. И закричал и застонал от унижения. Утешила я его
по-матерински, как могла, а сама была рада, что вот попался мне
сочувствующий человек, а не жеребец бесчувственный. Назавтра все у нас
нормально получилось, и все это было приятней, чем с Ипполитом, потому что
Олег знал мало и шепотом советовался со мной, и мы трудились вместе, как
заговорщики. Это не был акт заклания жертвенной овцы, это был акт
солидарности. Олегу было приятно, и это меня радовало.
Когда мы объявили на кафедре о своем решении завести на ней
семейственность, как выразился в своей манере Олег, все восприняли это как
дело естественное. Правда, некоторые поняли, что я дальновидно поставила на
будущего доктора наук, безусловное научное светило.
Все-то нам некогда было совершить обмен, и жили мы у меня. Спокойно,
размеренно. Мать любила ухаживать за своим зятьком, он хвалился ненаглядной
тещей. В свободные часы играл с отцом в шахматы или совершал экскурсии с
любознательным и дотошным Максимкой.
Надо сказать, что как мужчина он был не из сильных, и это вполне меня
устраивало - до тех пор, пока "доброжелатели" не поведали мне, что видывали
его выходящим из своей квартирки с дамой, а я-то знала с его слов, что был
он в это время в командировке в Москве. Ни слова не сказала я ему, помнила
крушение после первой анонимки, но что-то важное, что жило во мне еще от
Артемиды, надломилось. Зачем, ну зачем ему эта измена (или эти измены)? Ведь
он мог бы получить у меня все, что ему хотелось. Чего ему недоставало? И что
это за душа его, такая нервная и ранимая, как я думала? Что я в нем не
поняла? В чем повинна? Чем его не устроила? Вроде бы руки-ноги и все другие
мои привлекательные детали на месте. А, может быть, дело во внутреннем нашем
несродстве? И все чаще вспоминала я огненные взоры Николая, и в безразличии
омертвевшей души не стала отказывать время от времени "друзьям семьи" в
столь желанных для них утехах. Мне-то было все равно, разве что бабье
мстительное чувство порой поднималось, а почтенным людям было приятно. И
покрылась душа моя черствой коркой. Узнал как-то мой Олежек от своего
хвастливого друга, что лоб его и впрямь олений - в ветвистых рогах, кинулся
ко мне с криками, топаньем ногами, брызгами слюны, пятнами на лице, а я
спокойно отвела его руки от своего горла и спросила: "А Валерия? А Нинель? А
Диана?.." - и он сник, как проколотый шилом шар, и забормотал: - Ну, что ты,
зачем ты так, да не было ничего... - Вот и у меня не было ничего, раз у тебя
ничего не было.
И он осекся, потому что очень тогда увлекся своей новой темой; которая
сулила большой успех и имя в мировой науке. Он был действительно талантливым
изобретателем, но боялся, что шум и разборки подставят ему ножку. И еще
потому не следовало ему со мной ссориться, что все свои идеи он сначала
обсуждал со мной и в спорах я беспощадно вытравляло из них все слабое и он
находил наилучшие, часто парадоксальные решения, а я их математически
оформляла (тут я была сильнее его).
И я опять подумала: что же это получается, ведь мы так с ним близки, и
у нас общие научные интересы, взаимное понимание. Может быть, я не сумела
заинтересовать его семейным строительством?
Да, в этом все дело! И когда я после нашего замирения что называется
"залетела", я решила не идти на аборт, потому что для привязки мужа к семье
он должен быть отцом. И Максиму будет лучше, а то растет, как заласканный
эгоист, а тут придется ему заботиться о младшеньком. Я обещала Олегу, что
его работа не пострадает, объяснила ему, что человек без ребенка - это
прерванная нить истории, а мироздание такого не прощает.
И появилась у нас Олечка, и жизнь моя расцветилась новыми заботами и
новыми красками. И стала я матерью солидного уже семейства. И потекли месяцы
и годы повседневной, обязательной, засасывающей суеты и стала я баба бабой,
и от Артемиды, юной, цельной, звонкой и веселой, уже во мне и следа, как
будто, не оставалось.
Тут-то и встретился мне Егор со своим ясным и спокойным взглядом и
совсем было забытой мною открытостью сильного человека. И сказала я тогда
ему, что хочу помогать не только в работе, но и в жизни, и полетела ему
навстречу безоглядно и беззаветно.
Так завершилась вторая серия моей собственной семейной жизни. И когда я
заявила потрясенному Олегу, что ухожу от него с детьми к тому старому и
нищему отставнику-дембелю, которого он видел (и не видел) в новогоднем
застолье, то он дар речи утратил. Он и многие другие, когда я в себя пришли,
то ничего иного подумать не смогли, что я со своей дальновидностью поставила
в эти смутные времена верную карту на будущего миллионщика- коммерсанта, на
магната международного издательского бизнеса. А я-то поставила на душу свою,
видно, еще живую, которая повернулась к нему, как цветок к солнышку.
Раскрылась и повернулась лишь на тридцать четвертом году моей долгой и
незадачливой жизни. Сколько я не жила, все это была, оказывается, лишь
предистория.

ГОВОРИТ НИНА ТЕРЕНТЬЕВНА

ТУСКЛОЕ ПОТРЕСКАННОЕ ЗАЗЕРКАЛЬЕ

Эпиграфы к главе

Витя, сходи, пожалуйста, в магазин за хлебом. Да ты что, Тамара! У меня
есть свои мужские обязанности. Витя, вынеси, пожалуйста, мусорное ведро. Да
ты что, Тамара? У меня есть свои мужские обязанности... Ну, шут с тобой!
Пошли, выполнишь свои мужские обязанности! Слушай, давай я лучше в магазин
пойду?..

Доктор, мой муж заболел! Ему кажется, что он Наполеон. А где он сейчас?
Да здесь, - и дама вынула из сумочки бюст Наполеона.

Из заповедей американских психологов
Для жен - Если муж продвигается по службе не так быстро, как следовало
бы, не говорите ему об этом - можете только ухудшить положение. - Если муж
был в командировке, а в это время вас посетил знакомый мужчина, об этом мужу
лучше рассказать. Иначе за вас это сделают соседи. - Если вы нашли
фотографию бывшей подруги мужа в его кармане или в машине, не говорите ни
слова. Такое бывает с романтичными по характеру мужчинами.
Для мужей - О неудаче на работе обязательно расскажите жене. Хорошая
супруга все поймет и даже поддержит вас. - Не спешите говорить супруге о
том, что она слишком растолстела или похудела. Постарайтесь сначала найти
причину. - Допустим, на работе есть женщина, которая постоянно заигрывает с
вами. В семье об этом лучше молчать. Для разговора с женой не самая
подходящая тема.

Прочла и перечитала я начало исповедальных записок двух людей, мужчины
и женщины, которые до своей счастливой (как они ее поняли) встречи очень-
таки прилично набили себе бока на неструганных полатях сексуальной жизни.
Да только ли эти двое? Как я высчитала из прочитанного, речь шла еще о
четырех других человеках - двоих прежних официальных женах Егора и двух
прежних официальных мужьях Анастасии. О мимолетных прежних связях своих они
почти не говорят, и по-моему зря: иногда один какой-либо незначительный,
казалось бы, штрих способен дать существенное дополнение ко всей истории
болезни. Да, я настаиваю- на этом слове: болезнь, ибо все прочитанное есть
развернутый анамнез, то есть история заболевания, которое нельзя назвать
иначе, чем патологическим невежеством, чем пандемией, разрушающей физическое
и психическое здоровье всей страны, всей нации.
Да что уж говорить об этих шестерых людях: картографе, дипломате,
ученом- изобретателе, геологине, альпинистке и преподавательнице точных наук
(она же экскурсоводка), если я сама, врач-гинеколог, познала женскую радость
случайно, только благодаря дерзости и резвости моего старшего коллеги по
больничному отделению в курортном городе? Я была стройна, хороша собой,
может быть, даже более пикантна, чем Анастасия-Артемида, потому что
тщательно следила за тем, чтобы всегда моя кожа была загорелой. Ходила в
белой блузочке да еще с глубокими отворотами на груди и, уверяю вас, мужчины
были, как теперь говорят, "в отпаде". У меня уже были и браки, и разводы, и
добрые друзья из самых видных курортников, которые приезжали не один сезон
подряд, и я самоуверенно думала, что о сексе знаю все и относилась с иронией
к байкам о каких-то там оглушительных впечатлениях при оргазме. Приятное
дело - да, но не более того. И вот однажды ночью, когда в отделении все было
тихо, а в приемный покой никого не везли, завотделением Аркадий Михайлович,
царство ему небесное, взгромоздил меня на гинекологическое кресло,
обследовал мою структуру пальцами в перчатке и зеркальцем, а потом и
говорит:
- А ведь ты, Нинка, отродясь счастья не знала и не узнаешь, сколько бы
у тебя мужчин ни было. - Это еще почему? - Да потому, что у тебя серьезная
аномалия: от клитора до влагалища шесть сантиметров и никакая традиционная
поза тебя не разожжет. - Так что же делать-то? - А вот подожди-ка. - Он живо
скинул свои брюки и трусы и улегся спиной на кушетку, уставив пенис в
потолок, - Садись на него лицом ко мне.
Села. Ничего особенного.
- Теперь постепенно ложись головой и грудью вперед, а свои ноги
осторожно вытягивай назад, чтобы он из тебя не выскочил. - Да кто же так
делает-то? - Давай, давай, не спорь, пока не передумал. Мне это недолго!
Действуй.
Устроилась я потихонечку эдак непривычно, и начал он меня покачивать
вперед-назад, и тут-то я впервые осознала, что пенис - это не сухая палка,
как писала Артемида, а волшебная палочка. О, как взвыла я от неожиданного
нежданного блаженства, раз за разом прижимаясь к нему всем лоном, пока не
стала дрожать в непроизвольных судорогах, вцепившись когтями в грудь Аркадия
Михайловича. Когда я пришла в себя, он ласково поцеловал меня в щеку, снял
губами слезы с моих глаз, и мы приступили к ласкам в других, тоже неведомых
мне до того позициях. В том числе показал он мне - для урока моим любовникам
- где именно должны быть руки во время акта.
Вот эту ночь я и считаю своей первой брачной ночью, а не ту
официальную, что была за десять лет до того. И страшно подумать: а что, если
бы в ту ночь привезли больного в приемный покой, так и осталась бы я телка
телкой навеки.
А через неделю Аркадий Михайлович преподнес мне еще один царский
подарок. Он сказал: - Думаю, что ты даже не подозреваешь, где у тебя
пусковая кнопка к зажиганию всего механизма. - Уж это-то я знаю, - и
показала ему на промежность. - Ну-ну, раздевайся...
Я теперь и не спорила. Принялся он меня голую методически прощупывать-
прихватывать губами и пальцами - приятно, ничего не возразишь, но не более
того. И вдруг я опять неожиданно забилась, даже закричала: нашел он такие
симметричные местечки на сгибе шеи к плечам, которые чуть ли не сразу
вызвали у меня буйный оргазм. Их и на схемах-то никаких нет. А он,
попеременно впиваясь в них губами, сунул еще и руку к клитору! О, боже, меня
затрясло, как от тока высокого напряжения!.. Как меня стало корчить, как я
принялась кончать - один и другой, и третий, даже без пениса в причинном
месте...
Совсем обессиленную от усталости и счастья отпустил он меня и пообещал
найти в следующий раз еще и другие "пусковые кнопки". Да что-то потом все
время мешало нам, но и то великое, что я реально, лично узнала от него,
перевернуло мою жизнь. Я стала полноценной женщиной. Мне впервые открылся
огромный роскошный мир чувств.
Я - врач, специалист, гинеколог - совсем его на практике не знала, хотя
теоретически, конечно, была подкована! Так чего же мы хотим от тех
безграмотных, которые прошли сейчас перед нами унылой чередой? Да, унылой,
потому что сколь высоко ни строй ты свой дом, без фундамента он перекосится
и повалится, и будет это уже не дом, а домовина, гроб, говоря по-
простому...
"Безграмотных" сказала я. Как же так? Ведь в нашем перечне как на
подбор почти все - с высшим образованием, даже с учеными степенями есть. Но
ведь образование у них - по специальности. Можно считать, по очень узкой
профессиональной специальности, а по самой широкой профессии из всех, какие
только могут быть, которая занимает по времени добрую половину жизни, по
отношению между полами, они вчистую безграмотны.
В этой перекрестной истории имеем, собственно говоря, трех вполне
потентных мужчин и троих вполне нормальных женщин. Что же делают эти
мужчины? Вгоняют своих законных жен в тяжкое состояние фригидности, то есть
холодности, то есть безразличия или даже враждебности к коитусу, к соитию,
выражаясь торжественным стилем. Давайте-ка сообразим: коль скоро половой
контакт вместо возможной радости приводит к отвращению, столь скоро, значит,
он осуществляется прямо противоположно тому, как это замышлено природой. Еще
раз: не с отклонениями, а прямо противоположно! Это надо же: если бы
картограф рисовал такие карты, где вместо моря обозначена гора, а вместо
болота значится асфальтовая дорога, то его живенько дисквалифицировали бы и
с позором изгнали, потому что карта - дело строгое, ее строить наобум лазаря
не моги, а вот человеческую, женскую судьбу изломать по бездумию, по
безграмотности - это сколько угодно, это - пожалуйста! Еще один пример: если
бы дипломат так повел бы переговоры с другим государством, что в результате
ни с того, ни с сего его страна обязалась бы отдать свои лучшие земли, его
турнули бы подальше, а то и подвели бы под статью об измене родине. Если бы
журналист написал бы прямую неправду, из-за которой пострадали бы люди, его
дисквалифицировали бы и привлекли к судебной ответственности. А тут -
пожалуйста, лишай из-за собственной безграмотности женщину радости, калечь
ей судьбу - ничего тебе за это не будет, можешь жить с полным чувством
собственной гордости: вот я какой жеребец, а дура-баба не оценила
достоинства моих гениталиев!..
Вот такое у нас существует коренное неравенство между производством и
так называемой личной жизнью, которая самою жизнью-то и является.
Любила ли Дарья Егора? И гадать нечего - пуще жизни! Хотела ли его,
вожделела ли по нему? Всею силой нерастраченной женской души. А что же он?
Чего добился своим нетерпением, своим напором, своим непониманием ее
застенчивости? Ее фактически девичьей стыдливости? Сломал жизнь ей,
исковеркал свой путь. И не исключено, что грозная судьба увела ее из этого
мира из-за ее отчаяния, которое росло и росло, ибо она все понимала.
Желал ли Ипполит добра Анастасии? Безусловно. Хотела ли она стать
примерной женой? Нет сомнений. И вся их мучительная трагикомедия с интимной
жизнью - откуда она? Все оттуда же, из вопиющей безграмотности. Прежде
всего, мужской безграмотности, из незнания важнейших особенностей женской
психологии. Да, сплошь да рядом семьи обходятся без подобных трагедий, это
здесь скопились они что-то уж концентрировано. Другие живут без трагедий, но
со скрытыми драмами, причем затянувшимися на всю оставшуюся жизнь. Мужчина
не знает, что замок открывать удобнее поворотом ключика, а не сшибать ударом
лома. Но что ужасно - и многие, если не большинство женщин тоже ничего о
самих себе не знают.
Хорошо, конечно, что Егор со своим ответственным отношением к любому
делу, за которое брался, понял необходимость ликвидации подобного позорного,
безграмотного состояния. Кое в чем, надо сказать, я ему помогла, многого он
сам добился, чего и я не знала: например, длительной эрекции во время
коитуса, причем без эякуляции (твердого члена во время долгого сношения и
без выброса семени, если говорить по-простому). Ну, а Ипполит, а Олег,
станут ли они такими же международными величинами, такими же докторами наук
в общении со своими новыми спутницами жизни, какими выросли в своей
профессии? Позвольте очень усомниться в этом предположении!
А милые дамы, с которыми я познакомилась здесь, что они? Кажется мне,
что больше, чем поднимать по-новому ноги в постели, как это научилась Томила
после выезда в очередную полевую экспедицию, они не очень-то и продвигались.
Разве Дарья, к примеру, не могла бы внятно объяснить своему бычку, что им
лучше устраивать свидания не дома, а где-либо на стороне, и чтобы это были
как бы тайные свидания, праздничные встречи? Ведь в театры и на концерты она
ходила часто и с упоением, находила для этого время, почему же не думала об
устройстве самой нужной ей для себя и для мужа формы досуга?
А разве Анастасия при всех своих божественных достоинствах, положа руку
на сердце, не надоела Олегу монотонностью и скукой, как бы повинной
обязательностью их интимных встреч? Именно потому, что был он не сильным
мужчиной, Олег и потянулся инстинктивно туда, где его сексуальные
возможности подстегивались и возбуждались. А дома в этом смысле было болото,
не более того...
Вот какая сказочка получается: входишь в зеркало, где Егор видится, а
там Ипполит сидит... Входишь в зеркало, где три красавицы сидят, замутится
оно на миг, - глядь, а ты среди их мужиков. Хитрое волшебство в этом сером,
в этом тусклом Зазеркалье творится, будто какой-то недоброй волшебницей.
Одного единственного правдивого слова хватит мне для того, чтобы его
назвать: безграмотность! Впрочем, можно и два слова: повальная
безграмотность.

ВЕЩАЕТ АВТОР

В ПОИСКАХ ГАРМОНИИ
(Книга в книге)
Часть первая

Эпиграфы к главе

- Ведь у животных так же, как и у людей, смертная природа старается
стать по возможности бессмертной - вечной. А достичь этого она может только
одним путем - деторождением, оставляя всякий раз новое вместо старого...
Бессмертия ради сопутствует всему на свете рачительная эта любовь. Выслушав
ее речь, я пришел в изумление и сказал: - Прекрасно, премудрая Диотима. Но
неужели это действительно так?
И она отвечала, как истинный мудрец:
- Можешь быть уверен в этом, Сократ. Возьми людское честолюбие - ты
удивишься его бессмысленности, если не вспомнишь то, что я тебе сказала, и
упустишь из виду, как одержимы люди желанием делать громким свое имя, "чтобы
на вечное время стяжать бессмертную славу", ради которой они готовы
подвергать себя еще большим опасностям, чем ради своих детей, тратить
деньги, сносить любые тяготы, умереть, наконец...
Те, у кого разрешиться от бремени стремится тело, - продолжала она, -
обращаются больше к женщинам и служат Эроту именно так, надеясь
деторождением приобрести бессмертие и счастье и оставить о себе память на
веки вечные. Беременные же духовно - ведь есть и такие, - пояснила она, -
которые беременны духовно, и притом в большей мере, чем телесно, беременны