Ясинская рада заявляла, что она признает только решение Хустского съезда от 21 января 1919 года, то есть присоединение Подкарпатья к Украине. Но Е. Пуза посоветовал ей согласиться с решением Центральной руськой народной рады, чтобы не допустить раздела края на три части.
Положение на Украине и в Закарпатье было сложным. Неоккупированной оставалась пока только Гуцульская республика. 11 июня 1919 года румынский спецотдел из Сигота добрался до Ясиня и начал аресты членов народной рады. Суд приговорил Степана Клочурака к шести месяцам интернирования. Он был освобожден через три месяца из румынской крепости Брашов и уехал на Украину, присоединившись к остаткам петлюровских войск. На Днестре около Могилева командовал сотней (ротой). В своих воспоминаниях он описал беспорядки, анархию, царившие в петлюровских войсках. После Винницы последним общим пристанищем двух украинских правительств – Директории и Западно-Украинской народной республики – был Каменец-Подольский. Как пишет Клочурак, «на главной площади Каменец-Подольска отдал честь атаману С. Петлюре и президенту ЗУНР Е. Петрушевичу. Но через несколько дней наши правительства и войска разбежались в три стороны». Директория во главе с Петлюрой – к полякам, Е. Петрушевич – к румынам, а галицкая армия – часть к Деникину, а другая – к советской власти. «А мы из Угорской Руси – в свою сторону».[180]
В то время на территории Украины побеждала советская власть. По своему менталитету все лидеры Закарпатья того времени (не считая сторонников советской власти, отступавших с войсками вглубь Венгрии) были воспитаны в основном в клерикальном духе. Они предпочли присоединиться к далекой и неведомой им Праге, веря в обещание автономии, хотя уже тогда многие из них понимали, что эти обещания останутся пустым звуком. Лидеры Закарпатья того периода, священники или выходцы в основном из семей священнослужителей, согласились на долгую (до 1923 года) военную оккупацию края. В 1920 году чешские войска оккупировали всю территорию Подкарпатской Руси. Румыны вынуждены были покинуть захваченную ими часть края по требованию мирной конференции.
По решению Сен-Жерменского мирного договора от 10 сентября 1919 года Подкарпатье было включено в состав Чехословакии на правах автономного края. Но чешским властям удавалось на протяжении двух десятилетий не выполнять взятые на себя обязательства по мирному договору. Они сумели сохранить населенную русинами Пряшевщину (от Попрада до Ужгорода) под своей властью.
Часть вторая
Глава первая
Глава вторая
Положение на Украине и в Закарпатье было сложным. Неоккупированной оставалась пока только Гуцульская республика. 11 июня 1919 года румынский спецотдел из Сигота добрался до Ясиня и начал аресты членов народной рады. Суд приговорил Степана Клочурака к шести месяцам интернирования. Он был освобожден через три месяца из румынской крепости Брашов и уехал на Украину, присоединившись к остаткам петлюровских войск. На Днестре около Могилева командовал сотней (ротой). В своих воспоминаниях он описал беспорядки, анархию, царившие в петлюровских войсках. После Винницы последним общим пристанищем двух украинских правительств – Директории и Западно-Украинской народной республики – был Каменец-Подольский. Как пишет Клочурак, «на главной площади Каменец-Подольска отдал честь атаману С. Петлюре и президенту ЗУНР Е. Петрушевичу. Но через несколько дней наши правительства и войска разбежались в три стороны». Директория во главе с Петлюрой – к полякам, Е. Петрушевич – к румынам, а галицкая армия – часть к Деникину, а другая – к советской власти. «А мы из Угорской Руси – в свою сторону».[180]
В то время на территории Украины побеждала советская власть. По своему менталитету все лидеры Закарпатья того времени (не считая сторонников советской власти, отступавших с войсками вглубь Венгрии) были воспитаны в основном в клерикальном духе. Они предпочли присоединиться к далекой и неведомой им Праге, веря в обещание автономии, хотя уже тогда многие из них понимали, что эти обещания останутся пустым звуком. Лидеры Закарпатья того периода, священники или выходцы в основном из семей священнослужителей, согласились на долгую (до 1923 года) военную оккупацию края. В 1920 году чешские войска оккупировали всю территорию Подкарпатской Руси. Румыны вынуждены были покинуть захваченную ими часть края по требованию мирной конференции.
По решению Сен-Жерменского мирного договора от 10 сентября 1919 года Подкарпатье было включено в состав Чехословакии на правах автономного края. Но чешским властям удавалось на протяжении двух десятилетий не выполнять взятые на себя обязательства по мирному договору. Они сумели сохранить населенную русинами Пряшевщину (от Попрада до Ужгорода) под своей властью.
Часть вторая
Подкарпатье в составе Чехословакии
Глава первая
В годы военной диктатуры
Население Закарпатья решение мирной конференции о включении края в состав Чехословацкой республики восприняло в надежде на улучшение своего положения в славянском государстве. Трудности заключались в том, что переход из одного государства в другое и притом из одной общественно-экономической формации в другую – дело непростое. Ситуация осложнялась еще и тем, что переход осуществлялся военным путем, причем двумя государствами – Чехословакией и Румынией. Если население края еще возлагало какие-то надежды на помощь со стороны Чехословацкой республики, то этого нельзя сказать в отношении Румынии – ее войска вели себя грубо, часто прибегали к насилию, репрессиям, подавлению недовольства местного населения. Не уступали им в западной части края и чешские легионеры.
Немного времени понадобилось для того, чтобы населению стало ясно: чешские правители его просто обманули широковещательными обещаниями.
Еще до Сен-Жерменского мирного договора от 10 сентября 1919 года французский генерал Эдмон Эннок, подписывавшийся на воззваниях к населению «верховным главнокомандующим Подкарпатской Руси», 6 июня 1919 года своим приказом провозгласил военную диктатуру. Румынские оккупационные войска из восточной части края были выведены только в июне 1920-го, но Эннок 18 ноября 1919 года распространил военную диктатуру на всю Подкарпатскую Русь. В конце того же года Эннока сменил генерал Пари, но военная диктатура в крае сохранилась до 1923 года.
В начале июля 1919-го в Праге президент Томаш Масарик, министр внутренних дел Антонин Швегла и Григорий Жаткович обсуждали ряд нерешенных проблем, в том числе границы между Словакией и Подкарпатской Русью, а также организацию администрации в крае. Совещание проходило не в духе предположений Жатковича, а в духе намерений его партнеров – в основном обсуждалось, как бы уйти от обещаний широкой автономии. Не считаясь с мнением Жатковича, Масарик поддержал Швеглу, и в конце июля Прага прислала в Ужгород чешского чиновника Яна Брейха с заданием организовать гражданскую администрацию. Через три недели он уже официально возглавил ее.
Чехословацкое правительство 12 августа учредило для Подкарпатской Руси временную директорию в качестве совещательного органа при военной администрации. Председателем ее был назначен Григорий Жаткович, членами были Юлий Бращайко, Августин Волошин, Ю. Гаджега, К. Прокоп и Э. Тороньский.
Временная директория с совещательными полномочиями взялась за подготовку законопроектов, необходимых для обустройства автономного края. Она пыталась оказывать влияние и на военного диктатора, и на гражданскую администрацию, но успеха не имела, с ее рекомендациями никто не считался. Григорий Жаткович продолжал надеяться, что ему удастся переломить ситуацию, несмотря на то что ему была известна позиция министра внутренних дел. Он рассчитывал на поддержку со стороны президента Томаша Масарика.
В октябре 1919 года А. Швегла вместе с администратором Яном Брейха подготовили проект генерального статута об организации и администрации Подкарпатской Руси. На этом этапе Жаткович вновь проявил активность: он внес в проект значительные поправки, изменения, дополнения и предложения и вручил документ президенту Масарику.[181] После незначительных изменений, сделанных рукой президента,[182] проект был утвержден чехословацким правительством, и генерал Эннок с администратором Брейхом опубликовали его в виде воззвания к народу 18 ноября 1919 года.
Председатель руськой директории Григорий Жаткович заявил в Ужгороде газете Kоzlоny, что для организации управления руськой автономной территорией готовится и вскоре будет опубликован специальный документ – статут.[183] В нем говорится, что подкарпатский руський народ – народ свободный и Чехословацкая республика взялась за организацию автономного управления в тех делах, в которых, по решению парижского договора, народ имеет право на самоопределение, еще до того, как будет возможность созвать национальное собрание.[184]
В первой части статута изложены положения Сен-Жерменского мирного договора (статьи 10–13), касающиеся Подкарпатской Руси. Во второй части рассмотрены такие проблемы границ руськой территории: демаркационная линия, разделяющая словаков и русинов, проходит от села Чоп до северной окраины города Ужгорода. Причем так, что железная дорога отходит к Словакии, а территория на восток и город Ужгород на север по реке Уж до Карпат и вся территория на восток от этой линии будет принадлежать к руському государству и считаться руськой автономной территорией; южная граница Руськой автономной территории определена мирной конференцией так, что граница Венгрии проходит южнее Чопа, а начиная от Чопа железнодорожная линия останется на руськой территории вплоть до Мараморош-Сигота. Сам город отходит к Румынии. Далее граница проходит вверх по течению Тисы на север и соответствует границе между Венгрией и Галицией; поскольку часть руського народа по решению мирной конференции составляет национальное меньшинство в Словакии, то чехословацкое правительство предложило представителям двух народов договориться о возможности включения компактной руськой территории в Словакии в состав территории руськой автономии. В данном вопросе чешские представители кривили душой. Достаточно припомнить, как они с самого начала возникновения вопроса о возможном присоединении Подкарпатья к Чехословакии поспешно и без шума добились согласия стран Антанты и оккупировали территорию проживания русинов на запад от Ужгорода. Они знали, что словаки в этом вопросе русинам на уступки не пойдут. Представители Подкарпатской Руси на протяжении двух десятилетий постоянно поднимали эту проблему, но пражские и братиславские представители оставались на своей позиции.
Часть статута «Наименование, язык и школа» определила, что до решения законно избранного парламента руськая автономная территория будет именоваться «Подкарпатская Русь». Наряду с этим можно использовать название «Русинско» (по-чешски – Русиния). Документ предполагает, что официальным языком и языком преподавания во всех школах будет язык местного народа. Языком обучения в первых классах школы будет руський, обучение на нем будет продолжаться и в высших классах школы. В высших классах школы будут преподавать и венгерский язык, но обучение руському языку обязательное. Школы венгерского национального меньшинства, как и всех меньшинств в республике, защищены мирной конференцией договорами о меньшинствах, законами и постановлениями республики.
Для обеспечения порядка и закладки основ нового государства и администрации автономии создается временная директория, которая будет функционировать как совещательный орган. В обобщающем обзоре о Чехословакии от 3 января 1920 года для главного командования венгерской национальной армии сказано: «Председатель Руськой директории малорус д-р Григорий Жаткович. Членами Директории были назначены: малорус Августин Волошин, чех д-р Брейха, майор Евгений Пуза, адвокат из Старой Любовни д-р Эмил Тороньский, адвокат из Хуста д-р Юлий Бращайко и д-р Юлий Гаджега».[185]
Итак, директория была учреждена чехословацким правительством задолго до принятия генерального статута, она в качестве комиссии занималась вопросами языка, школы, решала административные вопросы, рекомендовала назначить или уволить тех служащих, которым администрация поручила вести дела. Служащих и персонал обслуживания назначал администратор (даже и для директории), они были ему подчинены и перед ним ответственны.
Если администрация и директория не достигли согласия по каким-либо вопросам, то это намечалось предоставить для решения президенту республики или уполномоченному им для этого лицу, исключая администратора. Приговор президента или его уполномоченного окончателен и обязателен к исполнению. До решения дело оставалось в подвешенном состоянии. Ведомства администрации и директории прекратят свое существование, как только вступит в силу конституция руськой автономии, которая будет осуществлена на основе решений мирной конференции.
Выборы членов руського парламента (по предписанию генерального статута) должны были быть проведены не позднее 90 дней после выборов депутатов в парламент Чехословакии.
Деятельность администрации и директории объявлялась временной и преходящей, их права и обязанности не могли рассматриваться прецедентом на будущее.[186]
Подписанное Эдмоном Энноком и подготовленное к печати обращение к населению о генеральном статуте по приказу министра внутренних дел завизировал администратор Ян Брейха.
Правительство Чехословакии в то время было занято подготовкой проекта конституции страны и ее административным разделом. Подкарпатскую Русь сначала поделили на четыре жупы (Ужгородскую, Мукачевскую, Береговскую и Мараморошскую), а позже, в августе 1921-го, был проведен новый административно-территориальный раздел края на три жупы:
Ужгородскую с центром в Ужгороде и округами Ужгородским, Середнянским, Перечинским и Велико-Березнянским;
Береговскую с центром в Мукачеве и округами Мукачевским, Нижне-Верецким, Свалявским, Росвиговским, Иршавским, Косинским, Тисагатским, а также городами Мукачево и Берегово;
Мараморошскую с центром в Хусте и округами Тячевским, Тересванским, Велико-Бычковским, Раховским, Хустским, Долганским, Воловским и Велико-Севлюшским.
В связи с подготовкой конституции Чехословацкой республики и выборов в ее законодательный орган директория Подкарпатской Руси пыталась активизировать свою деятельность. Выдвигались требования политического (в том числе пересмотр объявленной границы между Словакией и Подкарпатьем, осуществление автономии) и экономического характера. Чешские власти обходили их стороной, потому что не считали их входящими в компетенцию директории, а администрация Яна Брейха просто игнорировала их.
Не такой представлял свою роль в Закарпатье Григорий Жаткович, отправляясь из США на свою бывшую родину, как получалось на практике. В конце 1919 года генерал Эдмон Эннок был заменен на посту военного диктатора французским генералом Пари. В этой ситуации Жаткович направил чехословацкому правительству письмо с требованием отозвать с поста руководителя администрации Подкарпатья Яна Брейха.
Но премьер не спешил с ответом. В конце января 1920 года директория во главе с ее председателем Жатковичем отправилась в Прагу на встречу с президентом Томашем Масариком и вручила ему свой ультиматум. Основные требования к чехословацким властям сводились к следующему: признать в письменной форме право края на обещанную автономию, подтвердить переход бывшей государственной собственности королевства Венгрии на территории Подкарпатской Руси «в собственность нашего края». Далее предлагалось назначить в составе правительства Чехословакии министра без портфеля по делам Подкарпатья, упразднить существование администрации и директории как отдельных учреждений, назначить временного, но полновластного губернатора с правом назначать служащих автономного края, с титулом советника. После назначения президентом губернатора предлагалось упразднить военный режим.[187]
Пражские власти и на этот раз не спешили, и директория 19 февраля 1920 года подала в отставку.
Через 10 дней, 29 февраля 1920 года, была принята конституция Чехословацкой республики. В ней были зафиксированы основные положения Сен-Жерменского мирного договора, касавшиеся Подкарпатья, с некоторыми редакционными уточнениями в пользу центральной пражской власти. Но это особого значения не имело, поскольку обещание автономии Подкарпатью осталось только на бумаге, осуществлять его на практике власти не собирались. В то же время конституция Чехословакии по своим декларативным заявлениям в период между двумя мировыми войнами была самой демократичной в Средней Европе.[188] Уже ее общие положения обеспечивали населению края, прежде всего в области политической жизни, больше прав, чем у него было в прежние столетия.
В апреле 1920 года в Чехословакии прошли выборы в парламент. Закарпатье в них участия не принимало: не только центральное правительство, но и местная власть в Ужгороде боялись, что недовольное политикой правительства население края может проголосовать против него. Основания для такого вывода безусловно были: обанкротившиеся советники администратора, входившие ранее в директорию и Центральную руськую народную раду, знали настроения в народе и проводить выборы не рекомендовали. В условиях голода в горных районах, о чем писал властям Августин Волошин, и экономического кризиса это вообще было рискованно.
Чтобы не оттолкнуть от ориентации на Чехию всех тех, кто способствовал осуществлению чешских планов и замыслов в отношении Подкарпатья в дни решения проблемы на мирной конференции, президент республики решил частично удовлетворить требования посетившей его в январе делегации. Но сделал он это своеобразно. Сначала правительство 26 апреля 1920 года, ссылаясь на конституцию, отменило генеральный статут. На основе этого президент уволил администратора Яна Брейха и вместо него, по предложению правительства, назначил 5 мая временным губернатором Подкарпатской Руси Григория Жатковича. Должность губернатора учреждалась временно – до созыва государственного собрания Подкарпатской Руси. Но этого пришлось ждать не 90 дней после выборов в парламент Чехословакии, как было обещано генеральным статутом, а почти целых два десятилетия.
Одновременно был учрежден пост вице-губернатора, на который был назначен чешский чиновник П. Эренфельд, становившийся непосредственным руководителем всех референций гражданского управления. Он замещал губернатора во всех необходимых случаях (болезни, отсутствия и так далее) и визировал его официальные документы. Споры между губернатором и его заместителем решались правительством. При этом почта, железные дороги и таможня прямо подчинялись Праге. При губернаторе создавался совет, состоявший частью из выборных, а частью из назначенных представителей, число которых менялось.[189]
Правители нового государства обещали передать местным властям право распоряжаться ресурсами края, но не спешили с этим. На практике они превратили его экономику в источник сырья для Чехии и выгодный рынок сбыта своих товаров. Весной 1920 года особенно сложным было положение населения восточных районов края, где еще сохранялась румынская оккупация. Жители села Грушово в своей жалобе писали: «Румыны грабят, воруют, где только могут… Они говорят нам: если будете принадлежать к Румынии, мы с вами будем вести себя лучше».[190] В том же документе они сообщали, что оставаться в составе Румынии не хотят.
Обстановка в Подкарпатье обострялась еще и тем, что населению стало известно решение пражских властей не проводить в крае выборы, хотя там уже проходил бурный процесс создания политических партий (об этом будет сказано ниже). Некоторые из уже существовавших партий считали оскорбительным для населения края надуманный тезис, что якобы оно не подготовлено к выборам из-за своей отсталости. Но выборы в крае уже проходили в дни советской власти – в апреле 1919 года, проходили они и до того, даже в период правления Михая Каройи. Население разделяло мнение местных руководителей, сообщавших в Прагу о повсеместном росте недовольства чешским правлением, послужившем поводом для отказа в проведении выборов в крае. В марте – апреле 1919 года в Руськой Краине создавались массовые организации Объединенной социалистической партии, которые частично уцелели и после свержения советской власти, в нее входили все члены профсоюзов. Эти организации послужили основой создания Международной социалистической партии Подкарпатской Руси.
Недовольные политикой правительства республики народные массы края во всех городах и крупных населенных пунктах 1 мая 1920 года вышли на улицу и приняли участие в демонстрациях, митингах, шествиях, протестуя против военного режима. Обстановка усложнялась переброской в Подкарпатье дополнительных карательных частей. Среди волны демонстраций, прокатившейся по всему краю от Ужгорода до Ясиня, выделялись митинги в Ужгороде, Мукачеве и Свалявском округе. В митинге в Ужгороде участвовало около 10 тыс. человек, в том числе и крестьяне окрестных сел. Ораторами были местные лидеры – Иван Мондок и другие. На митинге в Мукачеве присутствовали представители Праги и Кошице. В Поляне собралось более 8 тыс. участников митинга из Свалявского округа. На этом митинге выступили лесоруб И. Коштура и венгерский по происхождению писатель из Подкарпатья Бела Иллеш. На этих и многих других митингах выдвигались требования политического характера не только в отношении чешских властей, но и в защиту Советской России, с осуждением белого террора хортистов, бушевавшего в то время в Венгрии.[191]
Время для назначения Григория Жатковича губернатором в разгар бурных событий никак нельзя было назвать благоприятным. Протесты против пражского правительства не стихали, поэтому он не спешил из Праги на место назначения, тем более что противники чешского военного режима использовали в пропаганде и сам факт назначения Жатковича губернатором.
18 июня он выехал из Праги в Ужгород. В тот же день в Подкарпатской Руси началась забастовка не только против чешских властей, но и против прибытия Жатковича, вскоре переросшая в первую в истории края всеобщую забастовку. На следующий день губернатор прибыл в Ужгород. Фабрики и заводы не работали. Закрыты были все лавки. Город, как и вся область, выглядел вымершим. Нового губернатора встретили военный диктатор, администратор и небольшая группа сторонников Августина Волошина и СДП. Жаткович был одним из инициаторов движения русинов в США за присоединение Подкарпатья к Чехословакии. Это давало ему основание надеяться на поддержку со стороны властей Праги, от которых он добивался обещанной для Подкарпатской Руси автономии. Она, по его представлению, должна была быть похожа по правам, которыми следовало наделить Подкарпатскую Русь, на штат в США, он надеялся использовать все хорошее, что было тогда в Америке, и перенести это на почву Русинии, как нравилось ему называть этот край. Но Григорию Жатковичу пришлось разочароваться – все это не входило в планы Томаша Масарика. К тому же ко времени назначения Жатковича на должность губернатора часть его сторонников в Подкарпатье (особенно из бывшей Пряшевской народной рады), в том числе Антал Бескид, с которым они вместе отстаивали чешские интересы в Париже, отошла от него. В оппозиции к новому губернатору оказался и другой сторонник русофильского направления в Центральной руськой народной раде – Андрей Гагатко, эмигрант из Галиции.
Международная социалистическая партия Подкарпатской Руси, обсудив создавшуюся ситуацию, приняла решение 20 июня прекратить забастовку протеста. Однако борьба не прекратилась: в июле – августе она была направлена на поддержку Красной армии Советской России, воевавшей против Польши. Ее передовые части уже были под Львовом и Варшавой.
Обстановка в Чехословакии обострилась до предела в декабре 1920 года. Тогда правящая коалиция поддержала правых из социал-демократической партии, которые вели спор внутри партии с «марксистской левой» по вопросу раздела партийного имущества. В городах Чехии пролилась кровь, в столкновениях с полицией и войсками погибли 13 человек. Власти, напуганные возможностью свержения существующего строя, прибегли к широкомасштабным репрессиям – было арестовано больше 3 тыс. человек. В Подкарпатской Руси вновь вспыхнула всеобщая забастовка в знак солидарности с чешскими рабочими. Она длилась с 16 по 21 декабря. Участники ее требовали отставки правительства Я. Черни, приказавшего применить оружие против рабочих, и настаивали на уходе Жатковича с поста временного губернатора Подкарпатской Руси.[192]
В этих условиях Жаткович, убедившись в том, что чехословацкие власти его просто обманули и не собираются предоставлять краю обещанную автономию и решать другие спорные вопросы, 16 марта 1921 года подал в отставку и после ее оформления 13 мая выехал в США.[193] В течение последующих двух лет обязанности губернатора выполнял чех Петер Эренфельд. В августе 1923 года был назначен новый, уже постоянный губернатор Антал Бескид, который занимал этот пост 10 лет, до конца своей жизни, «почти ничего не делая»,[194] как писал о нем Магочий. Чешским властям такой губернатор и был нужен.
Обострение внутриполитической борьбы в Чехии откликалось и в восточной ее провинции.
Немного времени понадобилось для того, чтобы населению стало ясно: чешские правители его просто обманули широковещательными обещаниями.
Еще до Сен-Жерменского мирного договора от 10 сентября 1919 года французский генерал Эдмон Эннок, подписывавшийся на воззваниях к населению «верховным главнокомандующим Подкарпатской Руси», 6 июня 1919 года своим приказом провозгласил военную диктатуру. Румынские оккупационные войска из восточной части края были выведены только в июне 1920-го, но Эннок 18 ноября 1919 года распространил военную диктатуру на всю Подкарпатскую Русь. В конце того же года Эннока сменил генерал Пари, но военная диктатура в крае сохранилась до 1923 года.
В начале июля 1919-го в Праге президент Томаш Масарик, министр внутренних дел Антонин Швегла и Григорий Жаткович обсуждали ряд нерешенных проблем, в том числе границы между Словакией и Подкарпатской Русью, а также организацию администрации в крае. Совещание проходило не в духе предположений Жатковича, а в духе намерений его партнеров – в основном обсуждалось, как бы уйти от обещаний широкой автономии. Не считаясь с мнением Жатковича, Масарик поддержал Швеглу, и в конце июля Прага прислала в Ужгород чешского чиновника Яна Брейха с заданием организовать гражданскую администрацию. Через три недели он уже официально возглавил ее.
Чехословацкое правительство 12 августа учредило для Подкарпатской Руси временную директорию в качестве совещательного органа при военной администрации. Председателем ее был назначен Григорий Жаткович, членами были Юлий Бращайко, Августин Волошин, Ю. Гаджега, К. Прокоп и Э. Тороньский.
Временная директория с совещательными полномочиями взялась за подготовку законопроектов, необходимых для обустройства автономного края. Она пыталась оказывать влияние и на военного диктатора, и на гражданскую администрацию, но успеха не имела, с ее рекомендациями никто не считался. Григорий Жаткович продолжал надеяться, что ему удастся переломить ситуацию, несмотря на то что ему была известна позиция министра внутренних дел. Он рассчитывал на поддержку со стороны президента Томаша Масарика.
В октябре 1919 года А. Швегла вместе с администратором Яном Брейха подготовили проект генерального статута об организации и администрации Подкарпатской Руси. На этом этапе Жаткович вновь проявил активность: он внес в проект значительные поправки, изменения, дополнения и предложения и вручил документ президенту Масарику.[181] После незначительных изменений, сделанных рукой президента,[182] проект был утвержден чехословацким правительством, и генерал Эннок с администратором Брейхом опубликовали его в виде воззвания к народу 18 ноября 1919 года.
Председатель руськой директории Григорий Жаткович заявил в Ужгороде газете Kоzlоny, что для организации управления руськой автономной территорией готовится и вскоре будет опубликован специальный документ – статут.[183] В нем говорится, что подкарпатский руський народ – народ свободный и Чехословацкая республика взялась за организацию автономного управления в тех делах, в которых, по решению парижского договора, народ имеет право на самоопределение, еще до того, как будет возможность созвать национальное собрание.[184]
В первой части статута изложены положения Сен-Жерменского мирного договора (статьи 10–13), касающиеся Подкарпатской Руси. Во второй части рассмотрены такие проблемы границ руськой территории: демаркационная линия, разделяющая словаков и русинов, проходит от села Чоп до северной окраины города Ужгорода. Причем так, что железная дорога отходит к Словакии, а территория на восток и город Ужгород на север по реке Уж до Карпат и вся территория на восток от этой линии будет принадлежать к руському государству и считаться руськой автономной территорией; южная граница Руськой автономной территории определена мирной конференцией так, что граница Венгрии проходит южнее Чопа, а начиная от Чопа железнодорожная линия останется на руськой территории вплоть до Мараморош-Сигота. Сам город отходит к Румынии. Далее граница проходит вверх по течению Тисы на север и соответствует границе между Венгрией и Галицией; поскольку часть руського народа по решению мирной конференции составляет национальное меньшинство в Словакии, то чехословацкое правительство предложило представителям двух народов договориться о возможности включения компактной руськой территории в Словакии в состав территории руськой автономии. В данном вопросе чешские представители кривили душой. Достаточно припомнить, как они с самого начала возникновения вопроса о возможном присоединении Подкарпатья к Чехословакии поспешно и без шума добились согласия стран Антанты и оккупировали территорию проживания русинов на запад от Ужгорода. Они знали, что словаки в этом вопросе русинам на уступки не пойдут. Представители Подкарпатской Руси на протяжении двух десятилетий постоянно поднимали эту проблему, но пражские и братиславские представители оставались на своей позиции.
Часть статута «Наименование, язык и школа» определила, что до решения законно избранного парламента руськая автономная территория будет именоваться «Подкарпатская Русь». Наряду с этим можно использовать название «Русинско» (по-чешски – Русиния). Документ предполагает, что официальным языком и языком преподавания во всех школах будет язык местного народа. Языком обучения в первых классах школы будет руський, обучение на нем будет продолжаться и в высших классах школы. В высших классах школы будут преподавать и венгерский язык, но обучение руському языку обязательное. Школы венгерского национального меньшинства, как и всех меньшинств в республике, защищены мирной конференцией договорами о меньшинствах, законами и постановлениями республики.
Для обеспечения порядка и закладки основ нового государства и администрации автономии создается временная директория, которая будет функционировать как совещательный орган. В обобщающем обзоре о Чехословакии от 3 января 1920 года для главного командования венгерской национальной армии сказано: «Председатель Руськой директории малорус д-р Григорий Жаткович. Членами Директории были назначены: малорус Августин Волошин, чех д-р Брейха, майор Евгений Пуза, адвокат из Старой Любовни д-р Эмил Тороньский, адвокат из Хуста д-р Юлий Бращайко и д-р Юлий Гаджега».[185]
Итак, директория была учреждена чехословацким правительством задолго до принятия генерального статута, она в качестве комиссии занималась вопросами языка, школы, решала административные вопросы, рекомендовала назначить или уволить тех служащих, которым администрация поручила вести дела. Служащих и персонал обслуживания назначал администратор (даже и для директории), они были ему подчинены и перед ним ответственны.
Если администрация и директория не достигли согласия по каким-либо вопросам, то это намечалось предоставить для решения президенту республики или уполномоченному им для этого лицу, исключая администратора. Приговор президента или его уполномоченного окончателен и обязателен к исполнению. До решения дело оставалось в подвешенном состоянии. Ведомства администрации и директории прекратят свое существование, как только вступит в силу конституция руськой автономии, которая будет осуществлена на основе решений мирной конференции.
Выборы членов руського парламента (по предписанию генерального статута) должны были быть проведены не позднее 90 дней после выборов депутатов в парламент Чехословакии.
Деятельность администрации и директории объявлялась временной и преходящей, их права и обязанности не могли рассматриваться прецедентом на будущее.[186]
Подписанное Эдмоном Энноком и подготовленное к печати обращение к населению о генеральном статуте по приказу министра внутренних дел завизировал администратор Ян Брейха.
Правительство Чехословакии в то время было занято подготовкой проекта конституции страны и ее административным разделом. Подкарпатскую Русь сначала поделили на четыре жупы (Ужгородскую, Мукачевскую, Береговскую и Мараморошскую), а позже, в августе 1921-го, был проведен новый административно-территориальный раздел края на три жупы:
Ужгородскую с центром в Ужгороде и округами Ужгородским, Середнянским, Перечинским и Велико-Березнянским;
Береговскую с центром в Мукачеве и округами Мукачевским, Нижне-Верецким, Свалявским, Росвиговским, Иршавским, Косинским, Тисагатским, а также городами Мукачево и Берегово;
Мараморошскую с центром в Хусте и округами Тячевским, Тересванским, Велико-Бычковским, Раховским, Хустским, Долганским, Воловским и Велико-Севлюшским.
В связи с подготовкой конституции Чехословацкой республики и выборов в ее законодательный орган директория Подкарпатской Руси пыталась активизировать свою деятельность. Выдвигались требования политического (в том числе пересмотр объявленной границы между Словакией и Подкарпатьем, осуществление автономии) и экономического характера. Чешские власти обходили их стороной, потому что не считали их входящими в компетенцию директории, а администрация Яна Брейха просто игнорировала их.
Не такой представлял свою роль в Закарпатье Григорий Жаткович, отправляясь из США на свою бывшую родину, как получалось на практике. В конце 1919 года генерал Эдмон Эннок был заменен на посту военного диктатора французским генералом Пари. В этой ситуации Жаткович направил чехословацкому правительству письмо с требованием отозвать с поста руководителя администрации Подкарпатья Яна Брейха.
Но премьер не спешил с ответом. В конце января 1920 года директория во главе с ее председателем Жатковичем отправилась в Прагу на встречу с президентом Томашем Масариком и вручила ему свой ультиматум. Основные требования к чехословацким властям сводились к следующему: признать в письменной форме право края на обещанную автономию, подтвердить переход бывшей государственной собственности королевства Венгрии на территории Подкарпатской Руси «в собственность нашего края». Далее предлагалось назначить в составе правительства Чехословакии министра без портфеля по делам Подкарпатья, упразднить существование администрации и директории как отдельных учреждений, назначить временного, но полновластного губернатора с правом назначать служащих автономного края, с титулом советника. После назначения президентом губернатора предлагалось упразднить военный режим.[187]
Пражские власти и на этот раз не спешили, и директория 19 февраля 1920 года подала в отставку.
Через 10 дней, 29 февраля 1920 года, была принята конституция Чехословацкой республики. В ней были зафиксированы основные положения Сен-Жерменского мирного договора, касавшиеся Подкарпатья, с некоторыми редакционными уточнениями в пользу центральной пражской власти. Но это особого значения не имело, поскольку обещание автономии Подкарпатью осталось только на бумаге, осуществлять его на практике власти не собирались. В то же время конституция Чехословакии по своим декларативным заявлениям в период между двумя мировыми войнами была самой демократичной в Средней Европе.[188] Уже ее общие положения обеспечивали населению края, прежде всего в области политической жизни, больше прав, чем у него было в прежние столетия.
В апреле 1920 года в Чехословакии прошли выборы в парламент. Закарпатье в них участия не принимало: не только центральное правительство, но и местная власть в Ужгороде боялись, что недовольное политикой правительства население края может проголосовать против него. Основания для такого вывода безусловно были: обанкротившиеся советники администратора, входившие ранее в директорию и Центральную руськую народную раду, знали настроения в народе и проводить выборы не рекомендовали. В условиях голода в горных районах, о чем писал властям Августин Волошин, и экономического кризиса это вообще было рискованно.
Чтобы не оттолкнуть от ориентации на Чехию всех тех, кто способствовал осуществлению чешских планов и замыслов в отношении Подкарпатья в дни решения проблемы на мирной конференции, президент республики решил частично удовлетворить требования посетившей его в январе делегации. Но сделал он это своеобразно. Сначала правительство 26 апреля 1920 года, ссылаясь на конституцию, отменило генеральный статут. На основе этого президент уволил администратора Яна Брейха и вместо него, по предложению правительства, назначил 5 мая временным губернатором Подкарпатской Руси Григория Жатковича. Должность губернатора учреждалась временно – до созыва государственного собрания Подкарпатской Руси. Но этого пришлось ждать не 90 дней после выборов в парламент Чехословакии, как было обещано генеральным статутом, а почти целых два десятилетия.
Одновременно был учрежден пост вице-губернатора, на который был назначен чешский чиновник П. Эренфельд, становившийся непосредственным руководителем всех референций гражданского управления. Он замещал губернатора во всех необходимых случаях (болезни, отсутствия и так далее) и визировал его официальные документы. Споры между губернатором и его заместителем решались правительством. При этом почта, железные дороги и таможня прямо подчинялись Праге. При губернаторе создавался совет, состоявший частью из выборных, а частью из назначенных представителей, число которых менялось.[189]
Правители нового государства обещали передать местным властям право распоряжаться ресурсами края, но не спешили с этим. На практике они превратили его экономику в источник сырья для Чехии и выгодный рынок сбыта своих товаров. Весной 1920 года особенно сложным было положение населения восточных районов края, где еще сохранялась румынская оккупация. Жители села Грушово в своей жалобе писали: «Румыны грабят, воруют, где только могут… Они говорят нам: если будете принадлежать к Румынии, мы с вами будем вести себя лучше».[190] В том же документе они сообщали, что оставаться в составе Румынии не хотят.
Обстановка в Подкарпатье обострялась еще и тем, что населению стало известно решение пражских властей не проводить в крае выборы, хотя там уже проходил бурный процесс создания политических партий (об этом будет сказано ниже). Некоторые из уже существовавших партий считали оскорбительным для населения края надуманный тезис, что якобы оно не подготовлено к выборам из-за своей отсталости. Но выборы в крае уже проходили в дни советской власти – в апреле 1919 года, проходили они и до того, даже в период правления Михая Каройи. Население разделяло мнение местных руководителей, сообщавших в Прагу о повсеместном росте недовольства чешским правлением, послужившем поводом для отказа в проведении выборов в крае. В марте – апреле 1919 года в Руськой Краине создавались массовые организации Объединенной социалистической партии, которые частично уцелели и после свержения советской власти, в нее входили все члены профсоюзов. Эти организации послужили основой создания Международной социалистической партии Подкарпатской Руси.
Недовольные политикой правительства республики народные массы края во всех городах и крупных населенных пунктах 1 мая 1920 года вышли на улицу и приняли участие в демонстрациях, митингах, шествиях, протестуя против военного режима. Обстановка усложнялась переброской в Подкарпатье дополнительных карательных частей. Среди волны демонстраций, прокатившейся по всему краю от Ужгорода до Ясиня, выделялись митинги в Ужгороде, Мукачеве и Свалявском округе. В митинге в Ужгороде участвовало около 10 тыс. человек, в том числе и крестьяне окрестных сел. Ораторами были местные лидеры – Иван Мондок и другие. На митинге в Мукачеве присутствовали представители Праги и Кошице. В Поляне собралось более 8 тыс. участников митинга из Свалявского округа. На этом митинге выступили лесоруб И. Коштура и венгерский по происхождению писатель из Подкарпатья Бела Иллеш. На этих и многих других митингах выдвигались требования политического характера не только в отношении чешских властей, но и в защиту Советской России, с осуждением белого террора хортистов, бушевавшего в то время в Венгрии.[191]
Время для назначения Григория Жатковича губернатором в разгар бурных событий никак нельзя было назвать благоприятным. Протесты против пражского правительства не стихали, поэтому он не спешил из Праги на место назначения, тем более что противники чешского военного режима использовали в пропаганде и сам факт назначения Жатковича губернатором.
18 июня он выехал из Праги в Ужгород. В тот же день в Подкарпатской Руси началась забастовка не только против чешских властей, но и против прибытия Жатковича, вскоре переросшая в первую в истории края всеобщую забастовку. На следующий день губернатор прибыл в Ужгород. Фабрики и заводы не работали. Закрыты были все лавки. Город, как и вся область, выглядел вымершим. Нового губернатора встретили военный диктатор, администратор и небольшая группа сторонников Августина Волошина и СДП. Жаткович был одним из инициаторов движения русинов в США за присоединение Подкарпатья к Чехословакии. Это давало ему основание надеяться на поддержку со стороны властей Праги, от которых он добивался обещанной для Подкарпатской Руси автономии. Она, по его представлению, должна была быть похожа по правам, которыми следовало наделить Подкарпатскую Русь, на штат в США, он надеялся использовать все хорошее, что было тогда в Америке, и перенести это на почву Русинии, как нравилось ему называть этот край. Но Григорию Жатковичу пришлось разочароваться – все это не входило в планы Томаша Масарика. К тому же ко времени назначения Жатковича на должность губернатора часть его сторонников в Подкарпатье (особенно из бывшей Пряшевской народной рады), в том числе Антал Бескид, с которым они вместе отстаивали чешские интересы в Париже, отошла от него. В оппозиции к новому губернатору оказался и другой сторонник русофильского направления в Центральной руськой народной раде – Андрей Гагатко, эмигрант из Галиции.
Международная социалистическая партия Подкарпатской Руси, обсудив создавшуюся ситуацию, приняла решение 20 июня прекратить забастовку протеста. Однако борьба не прекратилась: в июле – августе она была направлена на поддержку Красной армии Советской России, воевавшей против Польши. Ее передовые части уже были под Львовом и Варшавой.
Обстановка в Чехословакии обострилась до предела в декабре 1920 года. Тогда правящая коалиция поддержала правых из социал-демократической партии, которые вели спор внутри партии с «марксистской левой» по вопросу раздела партийного имущества. В городах Чехии пролилась кровь, в столкновениях с полицией и войсками погибли 13 человек. Власти, напуганные возможностью свержения существующего строя, прибегли к широкомасштабным репрессиям – было арестовано больше 3 тыс. человек. В Подкарпатской Руси вновь вспыхнула всеобщая забастовка в знак солидарности с чешскими рабочими. Она длилась с 16 по 21 декабря. Участники ее требовали отставки правительства Я. Черни, приказавшего применить оружие против рабочих, и настаивали на уходе Жатковича с поста временного губернатора Подкарпатской Руси.[192]
В этих условиях Жаткович, убедившись в том, что чехословацкие власти его просто обманули и не собираются предоставлять краю обещанную автономию и решать другие спорные вопросы, 16 марта 1921 года подал в отставку и после ее оформления 13 мая выехал в США.[193] В течение последующих двух лет обязанности губернатора выполнял чех Петер Эренфельд. В августе 1923 года был назначен новый, уже постоянный губернатор Антал Бескид, который занимал этот пост 10 лет, до конца своей жизни, «почти ничего не делая»,[194] как писал о нем Магочий. Чешским властям такой губернатор и был нужен.
Обострение внутриполитической борьбы в Чехии откликалось и в восточной ее провинции.
Глава вторая
Восстановление и расширение деятельности партий в Подкарпатской Руси
Толчком к восстановлению и расширению деятельности партий в Подкарпатье послужила подготовка к выборам в Национальное собрание Чехословакии в первой половине 1920 года. Начавшийся процесс возрождения партийно-политической деятельности был нелегким. Революционные события, потрясавшие республику в первые годы ее существования, с одной стороны, способствовали этому процессу, а с другой – сохранившаяся в крае военная диктатура тормозила ее. Как свидетельствуют факты, чехословацкие власти боялись сохранявшихся в Подкарпатье провенгерских настроений, открыто поддержанных извне хортистами – пришедшими к власти в Венгрии сторонниками бывшего адмирала австро-венгерского флота Миклоша Хорти. Они открыто заявляли о намерении восстановить «Великую Венгрию» в довоенных границах, то есть отторгнуть от Чехии Словакию и Подкарпатскую Русь. Причем в Чехословакии они опирались не только на венгерскую ирреденту, но и на определенные местные слои полумадьяризованной интеллигенции. Следовательно, у пражских властей было основание для беспокойства.