Как упоминалось выше, в Подкарпатской Руси первыми начали возрождаться в конце 1919 года созданные при советской власти организации Объединенной социалистической партии. В марте 1920-го она была оформлена в новую партию под названием «Международная социалистическая партия Подкарпатской Руси». Эта партия протестовала против срыва выборов в Подкарпатье правителями Праги и деятелями из Центральной руськой народной рады, видя в этом проявление недоверия населению края. Эта партия стала самой влиятельной и многочисленной партией восточной провинции республики. Способствовали этому и многие опытные деятели бывшей Социалистической партии Венгрии, спасавшиеся от хортистского белого террора в Подкарпатье, включившиеся в работу по созданию Международной социалистической партии. Именно эта политическая организация стала вдохновителем трех всеобщих забастовок в крае на протяжении одного 1920 года.
В марте 1921-го Международная социалистическая партия Подкарпатской Руси объединилась с Коммунистической партией Чехословакии и образовала краевую организацию этой партии. С тех пор ее деятельности способствовал еще больший успех.
Социал-демократическая партия в Чехословакии с самого образования занимала важное место в партийной жизни страны. На выборах в Национальное собрание в апреле 1920 года она получила 75 мандатов из 300 (собрав в Чехии и Словакии 1,5 млн. голосов). В Подкарпатской Руси социал-демократическая партия была образована 16 мая 1920 года путем слияния существовавших к этому времени на национальной основе руськой, венгерской и еврейской партий такого же названия. Возглавил ее бывший депутат австрийского райхсрата от Галиции Я. Остапчук. Среди членов руководства были уже такие известные в политической жизни края деятели, как Е. Пуза, Степан Клочурак, Василий Климпуш и другие. Это была партия рабочего класса и части интеллигенции, руководители которой придерживались реформистских взглядов и линии II Интернационала. Партия издавала газету «Народ», а позже – «Вперед», по-венгерски «Elоre».
Лидеры распадавшейся Центральной руськой народной рады стали организаторами других партий, часть из которых с самого начала носила характер оппозиционных по отношению к центральной власти. Среди них выделялась Карпато-русская трудовая партия, созданная в июле 1920 года деятелями Центральной руськой народной рады русофильского направления Андреем Гагатко и Иларионом Цуркановичем при участии Константина Прокопа и Юлия Гаджеги. Печатным органом партии был еженедельник «Русская земля».
Тогда же, в июле 1920-го, в Ужгороде Руськая народная партия была переименована в Руськую хлеборобскую партию. Среди видных ее учредителей были Юлий Бращайко и Августин Волошин. Брат Юлия Михаил Бращайко редактировал ее газету «Руськая нива».
В апреле 1920 года была создана еще одна партия аналогичного названия – Подкарпатский земледельческий союз, – рассчитывавшая на поддержку зажиточного и среднего крестьянства. В числе ее организаторов следует прежде всего назвать Михаила Демко и Иосифа Каминского. Но тут же среди руководителей окружных организаций уже встречаются будущие ее руководители Иван Куртяк и Андрей Бродий. С политической позицией одного из них, Куртяка, читатель мог уже познакомиться по его выступлению на Хустском съезде 21 января 1919 года, где он выступал за сохранение Подкарпатья в составе Венгрии.
В это время в восточной части республики начали возникать филиалы чешских партий. Самым значительным из них был филиал аграрной партии, руководителем которого в Подкарпатской Руси стал Эдмунд Бачинский.
Созданные в крае партии имели довольно подробные программы. Как правило, все они в политической области выдвигали на первое место необходимость выполнения решений Сен-Жерменского мирного договора – предоставления краю самой широкой автономии, установления справедливых границ со Словакией, проведения выборов в местный парламент.
Затем следовали проблемы, решение которых волновало большинство населения края. Но здесь единства взглядов не было. Одни партии требовали раздела крупнопоместных, государственных и церковных земель среди безземельных и малоземельных крестьян безвозмездно (коммунисты), другие предлагали выкупить земли у крупных владельцев (аграрии), третьи упоминали о проблеме в общих фразах, не желая раскрывать своих истинных целей (Подкарпатский земледельческий союз, ПЗС).
Некоторые партии поднимали языковой и национальный вопросы. Одни (партия Гагатко) требовали решить их однозначно: население Подкарпатья русское, и официальным языком обучения в школах и в учреждениях должен быть русский. Партия Бращайко – Волошина отстаивала руський (малоруський) язык, под которым подразумевался украинский.[195]
Картина партийной жизни была бы неполной, если не напомнить, что кроме этих партий создавались партии в отдельных селах и городах, скоро сходившие с политической сцены, а также целый спектр их был образован венгерским и еврейским национальными меньшинствами. Подкарпатье было многонациональным краем: по чехословацкой переписи 1921 года в Подкарпатской Руси проживало русинов, русских и украинцев 372 500 человек, более 70 % населения. В то же время там насчитывалось 103 690 венгров, 79 715 евреев, 19 755 чехов и словаков, немногим более 10 тыс. немцев и столько же румын.[196]
Одной из первых венгерских партий в Подкарпатье чехословацкого периода была создана Партия венгерского права. Возглавил ее Эндре Корлат. Партия издавала ежедневную газету Ka’rpa’ti Magyar Hirlap. Почти одновременно возникла партия мелких сельских хозяев под руководством Кароя Хокки. Ее печатным органом был Hata’rosi U’ jsa’g. Третья партия была создана бывшим венгерским офицером А. Арки под названием Автономная партия автохтонов, она издавала газету O’slakо’. Все эти партии на начальном этапе сотрудничали между собой, а затем объединились в одной венгерской партии во главе с Эндре Корлатом, которая продолжала издавать все три газеты. Лидер ее пока осторожничал и вел себя лояльно по отношению к пражскому правительству.
Самый высокий процент среди жителей Мукачева составляли евреи. Там была создана сионистская партия под руководством доктора Шпигеля. Он издавал газету на венгерском языке Zsidо’ Ne’plap. Ортодоксальная еврейская партия действовала в Ужгороде и объединяла в основном работников торговли, руководили ею К. Вайс и Г. Райзман, тоже выходцы из этой среды. Еврейская гражданская партия первоначально была создана в Севлюше, во главе ее сначала стоял Гутман. Она действовала среди самых зажиточных слоев этого национального меньшинства.[197]
Так выглядела политическая карта Подкарпатья в годы чехословацкой военной диктатуры.
Глава третья
В марте 1921-го Международная социалистическая партия Подкарпатской Руси объединилась с Коммунистической партией Чехословакии и образовала краевую организацию этой партии. С тех пор ее деятельности способствовал еще больший успех.
Социал-демократическая партия в Чехословакии с самого образования занимала важное место в партийной жизни страны. На выборах в Национальное собрание в апреле 1920 года она получила 75 мандатов из 300 (собрав в Чехии и Словакии 1,5 млн. голосов). В Подкарпатской Руси социал-демократическая партия была образована 16 мая 1920 года путем слияния существовавших к этому времени на национальной основе руськой, венгерской и еврейской партий такого же названия. Возглавил ее бывший депутат австрийского райхсрата от Галиции Я. Остапчук. Среди членов руководства были уже такие известные в политической жизни края деятели, как Е. Пуза, Степан Клочурак, Василий Климпуш и другие. Это была партия рабочего класса и части интеллигенции, руководители которой придерживались реформистских взглядов и линии II Интернационала. Партия издавала газету «Народ», а позже – «Вперед», по-венгерски «Elоre».
Лидеры распадавшейся Центральной руськой народной рады стали организаторами других партий, часть из которых с самого начала носила характер оппозиционных по отношению к центральной власти. Среди них выделялась Карпато-русская трудовая партия, созданная в июле 1920 года деятелями Центральной руськой народной рады русофильского направления Андреем Гагатко и Иларионом Цуркановичем при участии Константина Прокопа и Юлия Гаджеги. Печатным органом партии был еженедельник «Русская земля».
Тогда же, в июле 1920-го, в Ужгороде Руськая народная партия была переименована в Руськую хлеборобскую партию. Среди видных ее учредителей были Юлий Бращайко и Августин Волошин. Брат Юлия Михаил Бращайко редактировал ее газету «Руськая нива».
В апреле 1920 года была создана еще одна партия аналогичного названия – Подкарпатский земледельческий союз, – рассчитывавшая на поддержку зажиточного и среднего крестьянства. В числе ее организаторов следует прежде всего назвать Михаила Демко и Иосифа Каминского. Но тут же среди руководителей окружных организаций уже встречаются будущие ее руководители Иван Куртяк и Андрей Бродий. С политической позицией одного из них, Куртяка, читатель мог уже познакомиться по его выступлению на Хустском съезде 21 января 1919 года, где он выступал за сохранение Подкарпатья в составе Венгрии.
В это время в восточной части республики начали возникать филиалы чешских партий. Самым значительным из них был филиал аграрной партии, руководителем которого в Подкарпатской Руси стал Эдмунд Бачинский.
Созданные в крае партии имели довольно подробные программы. Как правило, все они в политической области выдвигали на первое место необходимость выполнения решений Сен-Жерменского мирного договора – предоставления краю самой широкой автономии, установления справедливых границ со Словакией, проведения выборов в местный парламент.
Затем следовали проблемы, решение которых волновало большинство населения края. Но здесь единства взглядов не было. Одни партии требовали раздела крупнопоместных, государственных и церковных земель среди безземельных и малоземельных крестьян безвозмездно (коммунисты), другие предлагали выкупить земли у крупных владельцев (аграрии), третьи упоминали о проблеме в общих фразах, не желая раскрывать своих истинных целей (Подкарпатский земледельческий союз, ПЗС).
Некоторые партии поднимали языковой и национальный вопросы. Одни (партия Гагатко) требовали решить их однозначно: население Подкарпатья русское, и официальным языком обучения в школах и в учреждениях должен быть русский. Партия Бращайко – Волошина отстаивала руський (малоруський) язык, под которым подразумевался украинский.[195]
Картина партийной жизни была бы неполной, если не напомнить, что кроме этих партий создавались партии в отдельных селах и городах, скоро сходившие с политической сцены, а также целый спектр их был образован венгерским и еврейским национальными меньшинствами. Подкарпатье было многонациональным краем: по чехословацкой переписи 1921 года в Подкарпатской Руси проживало русинов, русских и украинцев 372 500 человек, более 70 % населения. В то же время там насчитывалось 103 690 венгров, 79 715 евреев, 19 755 чехов и словаков, немногим более 10 тыс. немцев и столько же румын.[196]
Одной из первых венгерских партий в Подкарпатье чехословацкого периода была создана Партия венгерского права. Возглавил ее Эндре Корлат. Партия издавала ежедневную газету Ka’rpa’ti Magyar Hirlap. Почти одновременно возникла партия мелких сельских хозяев под руководством Кароя Хокки. Ее печатным органом был Hata’rosi U’ jsa’g. Третья партия была создана бывшим венгерским офицером А. Арки под названием Автономная партия автохтонов, она издавала газету O’slakо’. Все эти партии на начальном этапе сотрудничали между собой, а затем объединились в одной венгерской партии во главе с Эндре Корлатом, которая продолжала издавать все три газеты. Лидер ее пока осторожничал и вел себя лояльно по отношению к пражскому правительству.
Самый высокий процент среди жителей Мукачева составляли евреи. Там была создана сионистская партия под руководством доктора Шпигеля. Он издавал газету на венгерском языке Zsidо’ Ne’plap. Ортодоксальная еврейская партия действовала в Ужгороде и объединяла в основном работников торговли, руководили ею К. Вайс и Г. Райзман, тоже выходцы из этой среды. Еврейская гражданская партия первоначально была создана в Севлюше, во главе ее сначала стоял Гутман. Она действовала среди самых зажиточных слоев этого национального меньшинства.[197]
Так выглядела политическая карта Подкарпатья в годы чехословацкой военной диктатуры.
Глава третья
Планы хортистской Венгрии в отношении Подкарпатья
Миклош Хорти еще только «обособился» в Шиофоке, провозгласив себя главнокомандующим венгерской национальной армии, не будучи регентом, а в его штабе «главного командования» уже разрабатывалась авантюристическая концепция внешней политики хортистов. Это была «Памятная записка» от 23 октября 1919 года для премьер-министра и министров иностранных и военных дел. В ней отражены планы, направленные на восстановление «Великой Венгрии»: вернуть потерянные в результате войны территории (в том числе и Подкарпатскую Русь) путем войны против соседних стран, и предпринята попытка определить круг возможных союзников.[198]
Хорти и позже, в том числе в 1920 году, вынашивал планы войны против Чехословакии. Его поддерживала Польша. Но если требования установления венгеропольской границы в основном высказывались с польской стороны тогда еще только в печати, то венгерским правительством они были изложены и в «Памятной записке» от 8 февраля 1920 года, которую венгерская делегация вручила Парижской мирной конференции. В ней, ссылаясь на «большевистскую опасность», выдвигалось требование возвратить Венгрии Подкарпатье и восстановить венгеро-польскую границу, проведя в Подкарпатской Руси и Словакии плебисцит.[199] Эти открытые притязания сопровождались тайными дипломатическими акциями. В частности, в дипломатической переписке с Польшей Хорти обещал полякам не только оружие и боеприпасы для борьбы против Советской России, но и венгерские войска, в том числе 30 тыс. гусар. Однако в конце концов Франция не дала свое добро, ссылаясь на позицию Чехословакии и Румынии, которые не согласились пропустить через свою территорию венгерские войска. Несколько позже венгерский премьер-министр Пал Телеки известил посланника в Варшаве о решении создать в составе польской армии неофициально военный отряд.[200] Переговоры по этому вопросу велись до октября 1920 года с целью заручиться поддержкой Польши в захвате Словакии и Подкарпатской Руси, но безрезультатно.
Ратификация венгерским правительством мирного договора вызвала недовольство крайних правых националистов. Один из руководителей белых банд Пал Пронаи готовил военное нападение на Чехословакию с целью захвата Словакии и Подкарпатской Руси. Начало его было намечено на 24 декабря 1920 года,[201] но Миклош Хорти и Пал Телеки помешали ему – они склонялись к плану совместных действий с Польшей и надеялись вновь договориться с Ю. Пилсудским. Хотя крайние националисты и в последующие годы не отказывались от планов насильственного захвата Словакии и Подкарпатской Руси, но к концу 1920 года стало ясно: осуществить эти планы в то время таким путем было невозможно.
Однако мысль реванша не покидала регента Хорти все время между двумя мировыми войнами, менялась только тактика в достижении этой цели. В доверительной беседе с временным поверенным в делах Польши в Венгрии Лазаревским Хорти откровенничал: «Я человек верующий, но как венгр, готов сегодня связаться с дьяволом, если он мне поможет достичь моей цели».[202] В качестве примера он привел слова, сказанные ему Бетленом после визита в Анкару: «Кемаль связался с большевиками. Представление у него о них то же самое, что и у нас с вами, – продолжал Хорти. – Но те большевики дали Кемалю все, когда был голым и ничего не имел (от ремня до орудий), и Турция теперь им благодарна за свое существование и в дальнейшем обеспечит им надежный тыл».
Правители Венгрии развернули особенно сильную агитацию и пропаганду за возвращение утерянных территорий внутри страны. Создавались различные реваншистские организации, сочинили молитву для школьников «Верую», заканчивавшуюся словами: «Верую в Воскресение Великой Венгрии», которой начинались и заканчивались занятия, а в некоторых школах – и каждый урок. Выдвинули лозунг «Нет, нет, никогда!», отпечатали плакаты и листовки и заполонили ими всю страну. Этот лозунг означал, что Венгрия никогда не согласится с территориальными потерями.
Хортисты в своей пропаганде широко использовали выходцев из Подкарпатья, оставшихся в эмиграции в Венгрии, некоторых из них мы уже упоминали. Бывший начальник комитата Берег Миклош Куткафалви в августе 1919 года в Будапеште основал «угро-рутенскую партию» и от ее имени посылал петиции на Парижскую мирную конференцию, а затем и в Лигу Наций. В начале 1922-го в венгерской печати сообщалось: эта партия «провела совещание под руководством Миклоша Куткафалви и хочет доказать Бенешу, что Подкарпатская Русь насильственно оторвана от Венгрии и присоединена к Чехословацкой республике».[203]
В первой половине 20-х годов венгерское правительство широко не рекламировало за рубежом свои далекоидущие планы. В уже упоминавшейся беседе Хорти с польским представителем венгерский правитель говорил: «Общая граница с Польшей – это проблема для нас кардинальная. Над ней надо работать, а говорить о чем-то другом. Открытая постановка ее могла бы создать преграды».[204] После подписания договора о дружбе и арбитраже между Венгрией и Италией в 1927 году положение изменилось: Венгрия вышла из внешнеполитической изоляции и началась открытая пропаганда пересмотра границ, установленных Трианонским мирным договором.
21 июля 1927 года в английской газете «Дейли мейл» (Daily Mail) вышла статья под названием «Место Венгрии под солнцем». В ней владелец газеты лорд Герольд Сидней Ротермир писал о необходимости пересмотра Трианонского мирного договора и подчеркивал, что безопасность Центральной Европы может быть обеспечена только путем изменения границ, установленных этим договором.[205]
Германский консул в Кошице одно из своих донесений в Берлин посвятил взглядам руководителей венгерского меньшинства в Чехословакии на проблему Карпатороссии. Он сообщил, что один из руководящих членов Венгерской партии Чехословакии заявил, что правящие круги Венгрии убеждены – помочь тяжелому экономическому положению в Подкарпатской Руси можно только путем далекоидущего урегулирования границ между Чехословакией и Венгрией, подразумевая под этим передачу Подкарпатья Венгрии.[206]
Особое внимание на эту статью обратили германские дипломаты. Первое сообщение о статье лорда Ротермира в Daily Mail «Место Венгрии под солнцем» в МИД Германии поступило от немецкого посланника в Софии 22 июля 1927 года. Затем аналогичная информация прибыла в Берлин из Лондона (30 июля), из Будапешта (2 августа), из Праги (12 августа). Посланник Германии в Праге, ссылаясь на статью в местной газете Venkov, предположил, что этот материал написан в Будапеште, а лорд Ротермир только подписал его.
Отражавшая взгляды словацких клерикалов из Народной партии газета Slovak писала, что Глинка, Егличка и другие «тянут к Венгрии», то есть фактически выступают за передачу Фелвидека Венгрии.[207]
2 августа 1927 года германский посланник доносил из Будапешта об основании в этой стране Венгерской ревизионистской лиги под влиянием акции Ротермира.[208] 27 июля германский посланник в Праге информировал Берлин о заочной дискуссии в чехословацкой печати между лордом Ротермиром и Эдвардом Бенешем. Он обратил внимание МИДа своей страны на то, что чешская пресса остро нападала на лорда Ротермира.[209] В то же время в донесении немецкого посланника в Варшаве от 25 августа в связи с выступлением Ротермира приведена цитата из газеты Warszawianka, констатировавшей, что отношения Польши с Венгрией «выдержаны в духе традиционной дружбы».[210] Консул Германии в Братиславе 1 сентября сообщил о позиции отдельных партий в отношении этой акции: Словацкая народная партия поддержала инициативу Ротермира, а остальные словацкие и чешские партии образовали единый фронт против него. Венгры – национальное меньшинство в Словакии и Подкарпатской Руси – разделились, одни были «за», а другие – «против». Евреи «против» Ротермира, а немцы – «за». Автономный земледельческий союз Закарпатья также выступил в поддержку Ротермира.[211]
3 сентября 1927 года руководитель германского консульства в Кошице информировал свое руководство о прошедших в городе протестах против «акции Ротермира».[212]
Вместе с тем 20 октября посланник Германии в Будапеште Ханс Шён сообщал в свое министерство в Берлине о том, что венгерский премьер-министр Иштван Бетлен после летних каникул провел первую конференцию Партии единства, на которой в качестве главных обсуждались вопросы об отношении венгерского правительства к акции Ротермира и ревизии Трианонского мирного договора. Премьер Бетлен утверждал, что Ротермир предпринял свою инициативу, не будучи в контакте с венгерским правительством.[213]
Однако МИД Германии имел основания усомниться в этом, опираясь на полученную 15 февраля 1928 года информацию берлинского посланника в Лондоне. Немецкий дипломат сообщал об опубликованной в Daily Mail серии статей съездившего в Венгрию публициста Роберта Дональда, направленных против Чехословакии, в поддержку акции Ротермира в пользу Венгрии.[214]
После подписания договора о дружбе и арбитраже с Италией в 1927 году в Венгрии усилилась открытая пропаганда пересмотра границ, установленных Трианонским мирным договором. Венгерское правительство сочло возможным выступить с требованием восстановить Венгрию в границах «государства святого Иштвана», то есть фактически добиться возвращения потерянных в войну и отошедших к соседним странам территорий, по величине в два раза превышавших саму Венгрию.
В конце 20-х – начале 30-х годов Венгрия в союзе с Италией вела военные приготовления для достижения своих целей, но чтобы «не дразнить соседей», выступала с идеей «мирного» осуществления намеченных планов. В то же время регент Венгрии со своими военными серьезно готовили нападение на Чехословакию с целью овладения Фелвидеком, то есть Верхним краем – под этим термином тогда понимали Словакию и Подкарпатскую Русь.[215]
Одна из венгерских газет утверждала, что у Венгрии в Англии два хороших друга: палата лордов и «Дейли мейл». В ходе дискуссии депутат-консерватор Виктор Казалет поддерживал ревизионистскую политику Венгрии: «Я думаю, что сейчас положение для мира в Европе столь несправедливо и опасно, что всеобщая ревизия венгерских границ не заставит себя долго ждать».[216]
В Daily Mail в августе 1928 года была опубликована новая статья, в которой говорилось, что с Венгрией поступили несправедливо. Те обещания, которые содержались в письме Мильерана,[217] при помощи которого Венгрию склонили подписать Трианонский договор, не выполнены.[218] В мае – июне 1929 года председатель Венгерского национального союза[219] барон Жигмонд Перени совершил поездку в Англию, где пробыл две с половиной недели. Он устанавливал контакты с политическими деятелями, поддерживавшими венгерские устремления, направленные на ревизию границ, установленных в Трианоне. Среди них был и лорд Ротермир. После возвращения из поездки в Лондон Жигмонд Перени заявил представителям печати, что теперь уже «вопрос венгерской ревизии попал на благоприятную почву».[220]
В 1930 году венгерская печать часто обращалась к проблеме ревизионизма. Когда вышла первая книга на французском языке Антала Улейна, посвященная проблеме «упорядочения» Трианонского мирного договора, была опубликована большая статья в газете «Мадяршаг». В ней приведены слова профессора Сцелла: «Каждое правительство имеет право путем переговоров проводить политику пересмотра мира». Автор статьи французский профессор Лонс Виллат в заключение отмечает, что венгры не отказались от идеи тысячелетней империи Святого Иштвана, от «Великой Венгрии».[221]
«Турецко-венгерская дружба» – так озаглавлена передовая статья, посвященная пребыванию премьера Иштвана Бетлена в Турции. Его большим достижением стало то, что вслед за Муссолини в Анкаре раздались голоса за пересмотр Трианонского мирного договора, а это приближает трианонских венгров к ревизии мирных договоров.[222]
В июле 1930 года в газете Dzien Polski опубликована статья, в которой подробно говорится о политике чехов в Подкарпатской Руси. Поводом послужил выход книги Фердинанда Герандо.[223] В ней утверждалось, что в результате этой политики там распространяется коммунизм и украинизм, а последний очень опасен для Польши, ибо мог бы привести к отторжению от нее Восточной Галиции. Автор статьи привел фрагмент из этой книги, в котором содержалось ранее опубликованное профессором Пражского университета Бидло[224] высказывание руководителя Чехословакии о том, что Подкарпатская Русь только временно принадлежит Чехословакии и в свое время будет присоединена к Украине. Автор статьи по этому поводу высказал свое мнение: «Если так, то нам нужно заявить: Рутенфёлд надо вернуть Венгрии».[225]
Венгерскую сторону, проводившую политику, направленную на воссоздание «Великой Венгрии», беспокоила позиция правительства СССР. Еще 28 октября 1924 года из Мишколца доносили в Генштаб Венгрии о заявлении наркома иностранных дел СССР Георгия Чичерина на заседании исполкома. Его суть такова: положение Советского Союза упрочилось тем, что многие государства признали его де-юре. На это не оказывает влияния то обстоятельство, что Чехословакия с этим все еще опаздывает. Тем более что Россия не признала аннексию Закарпатья и не склонна признать этого и в будущем, как и никогда не успокоится в аннексии Бессарабии.[226]
В то же время в 1930 году в венгерской печати подняли вопрос о руководящей роли венгров. Журналист Шандор Петё опубликовал в газете «Мадяршаг» статью по этой проблеме. В полемику с ним вступила газета премьер-министра Чехословакии Vecˇer. В ней было сказано, что Петё писал: история дала венграм власть над другими народами на вечные времена. В защиту своего автора венгерская газета опубликовала ответ. Она утверждает, что статью Петё исказили, ибо он писал только о Дунайском бассейне, а это совсем другое дело. Там, исходя из численного соотношения, материальной, моральной и культурной силы, а также из-за географического положения венгерской нации принадлежит руководящая роль. Однако это далеко не означает угнетения, порабощения или уничтожения других народов.[227]
Как видно из вышеприведенных материалов, Польша, исходя из своих интересов, поддерживала венгерские территориальные притязания, прежде всего к Чехословакии. В июне 1931 года выходящая в Катовице газета Polska Jutrzejska («Завтрашняя Польша») опубликовала статью, посвященную Подкарпатской Руси. В ней, по ее утверждению, «сейчас все более широкий размах набирают бедность, голод и большевизм», ибо чехи так ведут себя с населением, «как с неграми африканских колоний». Так искажали положение дел польские журналисты в угоду венграм. А венгерская печать сообщала об этом с восторгом в статье под заголовком «Поляки требуют общей венгеро-польской границы»[228] (то есть передачи Подкарпатья Венгрии).
Венгерские ревизионистские требования в определенной форме преподнес в ноябре 1933 года бывший премьер-министр граф Иштван Бетлен в докладе в Англии. Прежде всего он потребовал без всяких условий присоединить к Венгрии населенные венграми пограничные территории соседних государств. А словакам и рутенам (то есть подкарпатским украинцам) предоставить такую автономию, которая дала бы им возможность самим решить свою судьбу при международном контроле, надеясь, что те проголосовали бы за свое присоединение к Венгрии. Трансильвании он предлагал обеспечить самостоятельность при полном равноправии проживающих там народов. В Бачке и Банате он высказывался за проведение плебисцита, как на таких территориях, где после турецкого господства нет национальности, которая составляла бы большинство.[229]
Английский историк Макартни, открыто поддерживавший политику хортистов, сразу после Второй мировой войны опубликовал книгу, посвященную Дунайскому бассейну, в которой размышлял: «Опыт последних десятилетий показал, что в Восточной Европе только те планы могут претендовать на успех, которые учитывают интересы всех народов, а не только избранных. Не только Австро-Венгрия распалась, но развалился союз Чехословакии, Румынии и Югославии, несмотря на то что он опирался на французскую армию и благосклонное отношение к нему Лиги Наций».[230]
Хорти и позже, в том числе в 1920 году, вынашивал планы войны против Чехословакии. Его поддерживала Польша. Но если требования установления венгеропольской границы в основном высказывались с польской стороны тогда еще только в печати, то венгерским правительством они были изложены и в «Памятной записке» от 8 февраля 1920 года, которую венгерская делегация вручила Парижской мирной конференции. В ней, ссылаясь на «большевистскую опасность», выдвигалось требование возвратить Венгрии Подкарпатье и восстановить венгеро-польскую границу, проведя в Подкарпатской Руси и Словакии плебисцит.[199] Эти открытые притязания сопровождались тайными дипломатическими акциями. В частности, в дипломатической переписке с Польшей Хорти обещал полякам не только оружие и боеприпасы для борьбы против Советской России, но и венгерские войска, в том числе 30 тыс. гусар. Однако в конце концов Франция не дала свое добро, ссылаясь на позицию Чехословакии и Румынии, которые не согласились пропустить через свою территорию венгерские войска. Несколько позже венгерский премьер-министр Пал Телеки известил посланника в Варшаве о решении создать в составе польской армии неофициально военный отряд.[200] Переговоры по этому вопросу велись до октября 1920 года с целью заручиться поддержкой Польши в захвате Словакии и Подкарпатской Руси, но безрезультатно.
Ратификация венгерским правительством мирного договора вызвала недовольство крайних правых националистов. Один из руководителей белых банд Пал Пронаи готовил военное нападение на Чехословакию с целью захвата Словакии и Подкарпатской Руси. Начало его было намечено на 24 декабря 1920 года,[201] но Миклош Хорти и Пал Телеки помешали ему – они склонялись к плану совместных действий с Польшей и надеялись вновь договориться с Ю. Пилсудским. Хотя крайние националисты и в последующие годы не отказывались от планов насильственного захвата Словакии и Подкарпатской Руси, но к концу 1920 года стало ясно: осуществить эти планы в то время таким путем было невозможно.
Однако мысль реванша не покидала регента Хорти все время между двумя мировыми войнами, менялась только тактика в достижении этой цели. В доверительной беседе с временным поверенным в делах Польши в Венгрии Лазаревским Хорти откровенничал: «Я человек верующий, но как венгр, готов сегодня связаться с дьяволом, если он мне поможет достичь моей цели».[202] В качестве примера он привел слова, сказанные ему Бетленом после визита в Анкару: «Кемаль связался с большевиками. Представление у него о них то же самое, что и у нас с вами, – продолжал Хорти. – Но те большевики дали Кемалю все, когда был голым и ничего не имел (от ремня до орудий), и Турция теперь им благодарна за свое существование и в дальнейшем обеспечит им надежный тыл».
Правители Венгрии развернули особенно сильную агитацию и пропаганду за возвращение утерянных территорий внутри страны. Создавались различные реваншистские организации, сочинили молитву для школьников «Верую», заканчивавшуюся словами: «Верую в Воскресение Великой Венгрии», которой начинались и заканчивались занятия, а в некоторых школах – и каждый урок. Выдвинули лозунг «Нет, нет, никогда!», отпечатали плакаты и листовки и заполонили ими всю страну. Этот лозунг означал, что Венгрия никогда не согласится с территориальными потерями.
Хортисты в своей пропаганде широко использовали выходцев из Подкарпатья, оставшихся в эмиграции в Венгрии, некоторых из них мы уже упоминали. Бывший начальник комитата Берег Миклош Куткафалви в августе 1919 года в Будапеште основал «угро-рутенскую партию» и от ее имени посылал петиции на Парижскую мирную конференцию, а затем и в Лигу Наций. В начале 1922-го в венгерской печати сообщалось: эта партия «провела совещание под руководством Миклоша Куткафалви и хочет доказать Бенешу, что Подкарпатская Русь насильственно оторвана от Венгрии и присоединена к Чехословацкой республике».[203]
В первой половине 20-х годов венгерское правительство широко не рекламировало за рубежом свои далекоидущие планы. В уже упоминавшейся беседе Хорти с польским представителем венгерский правитель говорил: «Общая граница с Польшей – это проблема для нас кардинальная. Над ней надо работать, а говорить о чем-то другом. Открытая постановка ее могла бы создать преграды».[204] После подписания договора о дружбе и арбитраже между Венгрией и Италией в 1927 году положение изменилось: Венгрия вышла из внешнеполитической изоляции и началась открытая пропаганда пересмотра границ, установленных Трианонским мирным договором.
21 июля 1927 года в английской газете «Дейли мейл» (Daily Mail) вышла статья под названием «Место Венгрии под солнцем». В ней владелец газеты лорд Герольд Сидней Ротермир писал о необходимости пересмотра Трианонского мирного договора и подчеркивал, что безопасность Центральной Европы может быть обеспечена только путем изменения границ, установленных этим договором.[205]
Германский консул в Кошице одно из своих донесений в Берлин посвятил взглядам руководителей венгерского меньшинства в Чехословакии на проблему Карпатороссии. Он сообщил, что один из руководящих членов Венгерской партии Чехословакии заявил, что правящие круги Венгрии убеждены – помочь тяжелому экономическому положению в Подкарпатской Руси можно только путем далекоидущего урегулирования границ между Чехословакией и Венгрией, подразумевая под этим передачу Подкарпатья Венгрии.[206]
Особое внимание на эту статью обратили германские дипломаты. Первое сообщение о статье лорда Ротермира в Daily Mail «Место Венгрии под солнцем» в МИД Германии поступило от немецкого посланника в Софии 22 июля 1927 года. Затем аналогичная информация прибыла в Берлин из Лондона (30 июля), из Будапешта (2 августа), из Праги (12 августа). Посланник Германии в Праге, ссылаясь на статью в местной газете Venkov, предположил, что этот материал написан в Будапеште, а лорд Ротермир только подписал его.
Отражавшая взгляды словацких клерикалов из Народной партии газета Slovak писала, что Глинка, Егличка и другие «тянут к Венгрии», то есть фактически выступают за передачу Фелвидека Венгрии.[207]
2 августа 1927 года германский посланник доносил из Будапешта об основании в этой стране Венгерской ревизионистской лиги под влиянием акции Ротермира.[208] 27 июля германский посланник в Праге информировал Берлин о заочной дискуссии в чехословацкой печати между лордом Ротермиром и Эдвардом Бенешем. Он обратил внимание МИДа своей страны на то, что чешская пресса остро нападала на лорда Ротермира.[209] В то же время в донесении немецкого посланника в Варшаве от 25 августа в связи с выступлением Ротермира приведена цитата из газеты Warszawianka, констатировавшей, что отношения Польши с Венгрией «выдержаны в духе традиционной дружбы».[210] Консул Германии в Братиславе 1 сентября сообщил о позиции отдельных партий в отношении этой акции: Словацкая народная партия поддержала инициативу Ротермира, а остальные словацкие и чешские партии образовали единый фронт против него. Венгры – национальное меньшинство в Словакии и Подкарпатской Руси – разделились, одни были «за», а другие – «против». Евреи «против» Ротермира, а немцы – «за». Автономный земледельческий союз Закарпатья также выступил в поддержку Ротермира.[211]
3 сентября 1927 года руководитель германского консульства в Кошице информировал свое руководство о прошедших в городе протестах против «акции Ротермира».[212]
Вместе с тем 20 октября посланник Германии в Будапеште Ханс Шён сообщал в свое министерство в Берлине о том, что венгерский премьер-министр Иштван Бетлен после летних каникул провел первую конференцию Партии единства, на которой в качестве главных обсуждались вопросы об отношении венгерского правительства к акции Ротермира и ревизии Трианонского мирного договора. Премьер Бетлен утверждал, что Ротермир предпринял свою инициативу, не будучи в контакте с венгерским правительством.[213]
Однако МИД Германии имел основания усомниться в этом, опираясь на полученную 15 февраля 1928 года информацию берлинского посланника в Лондоне. Немецкий дипломат сообщал об опубликованной в Daily Mail серии статей съездившего в Венгрию публициста Роберта Дональда, направленных против Чехословакии, в поддержку акции Ротермира в пользу Венгрии.[214]
После подписания договора о дружбе и арбитраже с Италией в 1927 году в Венгрии усилилась открытая пропаганда пересмотра границ, установленных Трианонским мирным договором. Венгерское правительство сочло возможным выступить с требованием восстановить Венгрию в границах «государства святого Иштвана», то есть фактически добиться возвращения потерянных в войну и отошедших к соседним странам территорий, по величине в два раза превышавших саму Венгрию.
В конце 20-х – начале 30-х годов Венгрия в союзе с Италией вела военные приготовления для достижения своих целей, но чтобы «не дразнить соседей», выступала с идеей «мирного» осуществления намеченных планов. В то же время регент Венгрии со своими военными серьезно готовили нападение на Чехословакию с целью овладения Фелвидеком, то есть Верхним краем – под этим термином тогда понимали Словакию и Подкарпатскую Русь.[215]
Одна из венгерских газет утверждала, что у Венгрии в Англии два хороших друга: палата лордов и «Дейли мейл». В ходе дискуссии депутат-консерватор Виктор Казалет поддерживал ревизионистскую политику Венгрии: «Я думаю, что сейчас положение для мира в Европе столь несправедливо и опасно, что всеобщая ревизия венгерских границ не заставит себя долго ждать».[216]
В Daily Mail в августе 1928 года была опубликована новая статья, в которой говорилось, что с Венгрией поступили несправедливо. Те обещания, которые содержались в письме Мильерана,[217] при помощи которого Венгрию склонили подписать Трианонский договор, не выполнены.[218] В мае – июне 1929 года председатель Венгерского национального союза[219] барон Жигмонд Перени совершил поездку в Англию, где пробыл две с половиной недели. Он устанавливал контакты с политическими деятелями, поддерживавшими венгерские устремления, направленные на ревизию границ, установленных в Трианоне. Среди них был и лорд Ротермир. После возвращения из поездки в Лондон Жигмонд Перени заявил представителям печати, что теперь уже «вопрос венгерской ревизии попал на благоприятную почву».[220]
В 1930 году венгерская печать часто обращалась к проблеме ревизионизма. Когда вышла первая книга на французском языке Антала Улейна, посвященная проблеме «упорядочения» Трианонского мирного договора, была опубликована большая статья в газете «Мадяршаг». В ней приведены слова профессора Сцелла: «Каждое правительство имеет право путем переговоров проводить политику пересмотра мира». Автор статьи французский профессор Лонс Виллат в заключение отмечает, что венгры не отказались от идеи тысячелетней империи Святого Иштвана, от «Великой Венгрии».[221]
«Турецко-венгерская дружба» – так озаглавлена передовая статья, посвященная пребыванию премьера Иштвана Бетлена в Турции. Его большим достижением стало то, что вслед за Муссолини в Анкаре раздались голоса за пересмотр Трианонского мирного договора, а это приближает трианонских венгров к ревизии мирных договоров.[222]
В июле 1930 года в газете Dzien Polski опубликована статья, в которой подробно говорится о политике чехов в Подкарпатской Руси. Поводом послужил выход книги Фердинанда Герандо.[223] В ней утверждалось, что в результате этой политики там распространяется коммунизм и украинизм, а последний очень опасен для Польши, ибо мог бы привести к отторжению от нее Восточной Галиции. Автор статьи привел фрагмент из этой книги, в котором содержалось ранее опубликованное профессором Пражского университета Бидло[224] высказывание руководителя Чехословакии о том, что Подкарпатская Русь только временно принадлежит Чехословакии и в свое время будет присоединена к Украине. Автор статьи по этому поводу высказал свое мнение: «Если так, то нам нужно заявить: Рутенфёлд надо вернуть Венгрии».[225]
Венгерскую сторону, проводившую политику, направленную на воссоздание «Великой Венгрии», беспокоила позиция правительства СССР. Еще 28 октября 1924 года из Мишколца доносили в Генштаб Венгрии о заявлении наркома иностранных дел СССР Георгия Чичерина на заседании исполкома. Его суть такова: положение Советского Союза упрочилось тем, что многие государства признали его де-юре. На это не оказывает влияния то обстоятельство, что Чехословакия с этим все еще опаздывает. Тем более что Россия не признала аннексию Закарпатья и не склонна признать этого и в будущем, как и никогда не успокоится в аннексии Бессарабии.[226]
В то же время в 1930 году в венгерской печати подняли вопрос о руководящей роли венгров. Журналист Шандор Петё опубликовал в газете «Мадяршаг» статью по этой проблеме. В полемику с ним вступила газета премьер-министра Чехословакии Vecˇer. В ней было сказано, что Петё писал: история дала венграм власть над другими народами на вечные времена. В защиту своего автора венгерская газета опубликовала ответ. Она утверждает, что статью Петё исказили, ибо он писал только о Дунайском бассейне, а это совсем другое дело. Там, исходя из численного соотношения, материальной, моральной и культурной силы, а также из-за географического положения венгерской нации принадлежит руководящая роль. Однако это далеко не означает угнетения, порабощения или уничтожения других народов.[227]
Как видно из вышеприведенных материалов, Польша, исходя из своих интересов, поддерживала венгерские территориальные притязания, прежде всего к Чехословакии. В июне 1931 года выходящая в Катовице газета Polska Jutrzejska («Завтрашняя Польша») опубликовала статью, посвященную Подкарпатской Руси. В ней, по ее утверждению, «сейчас все более широкий размах набирают бедность, голод и большевизм», ибо чехи так ведут себя с населением, «как с неграми африканских колоний». Так искажали положение дел польские журналисты в угоду венграм. А венгерская печать сообщала об этом с восторгом в статье под заголовком «Поляки требуют общей венгеро-польской границы»[228] (то есть передачи Подкарпатья Венгрии).
Венгерские ревизионистские требования в определенной форме преподнес в ноябре 1933 года бывший премьер-министр граф Иштван Бетлен в докладе в Англии. Прежде всего он потребовал без всяких условий присоединить к Венгрии населенные венграми пограничные территории соседних государств. А словакам и рутенам (то есть подкарпатским украинцам) предоставить такую автономию, которая дала бы им возможность самим решить свою судьбу при международном контроле, надеясь, что те проголосовали бы за свое присоединение к Венгрии. Трансильвании он предлагал обеспечить самостоятельность при полном равноправии проживающих там народов. В Бачке и Банате он высказывался за проведение плебисцита, как на таких территориях, где после турецкого господства нет национальности, которая составляла бы большинство.[229]
Английский историк Макартни, открыто поддерживавший политику хортистов, сразу после Второй мировой войны опубликовал книгу, посвященную Дунайскому бассейну, в которой размышлял: «Опыт последних десятилетий показал, что в Восточной Европе только те планы могут претендовать на успех, которые учитывают интересы всех народов, а не только избранных. Не только Австро-Венгрия распалась, но развалился союз Чехословакии, Румынии и Югославии, несмотря на то что он опирался на французскую армию и благосклонное отношение к нему Лиги Наций».[230]